Горько. Одобрено нейронкой

Пролог

Все персонажи являются вымышленными,

любое совпадение с реальными людьми случайно

Константин Олегович Мороз, мэр славного города-миллионника Нижнего Новгорода, с минуты на минуту готовится стать кем поважнее: самым настоящим отцом.

Папой!..

Прекрасная супруга Константина Ника, в крайне нервозном состоянии доставленная в родильный дом первой городской больницы тремя часами ранее, закидывает мужа гневными сообщениями, а он только ослабляет галстук и поторапливает своих заместителей:

— Давайте пробежимся по всем вопросам. Боюсь, что времени у меня совсем мало.

— Первое на повестке — избавление от холостяков, — нудно зачитывает Валентин Степанович.

Специалист из него на троечку, но уж больно ответственный.

— А вы ничего не перепутали? — спрашивает мэр и взволнованно проверяет экран телефона.

— Ничего не перепутал, — оскорбляется зам. — Здесь так и написано. Вы новости совсем не смотрите? В Государственной думе только и разговоров что об этом. Год семьи!..

— И как мы можем на это повлиять?

— А давайте бюджетников женим, — смеется первый зам Артем Петрович. Он современный специалист, из нового поколения. — Ну а чего? На них у нас хотя бы методы воздействия есть. На субботник ведь приходят. И отчет состряпаем. Мол, столько и столько поженили, такой-то процент прожил целый год. А сами им чего-нибудь пообещаем. Квартиры, например, или деньги!

— Из какого бюджета, стесняюсь спросить? — интересуется мэр.

— Спонсоров найдем! — не сдается зам. — Возьму это дело на себя. Назовем проект «Горько». А? Как вам?

— Только без огласки, — Константин Олегович решает согласиться. — Не знаю, что хуже: если соседние регионы возьмут вашу идею на заметку или высмеют нас на всю страну. Что там дальше, Валентин Степанович? Мне ехать пора…

Пока будущий молодой отец взволнованно поднимается и застегивает пиджак, заместитель зачитывает дальше:

— Пункт два. Внедрить в работу администрации искусственный интеллект.

— У нас и естественным-то пока не все пользуются, — как бы между прочим ворчит Артем Петрович.

«Раскрытие восемь сантиметров», — поступает новое сообщение от роженицы.

Мэр хмурится. Руки предательски дрожат и тянутся к линейке.

Хм…

«Этого мало?»

«А ты можешь больше?» — отвечает Ника. Судя по всему, разъяренная.

Константин Олегович предусмотрительно убирает телефон в карман.

Пора!..

— Давайте найдем решение. Поскорее, пожалуйста, коллеги.

— Придумал, — первый зам открыто улыбается и презентует: — Проводим анкетирование среди незамужних и неженатых сотрудников. Дальше загружаем данные в ЧатДжиПиТи, и пусть он сам определит подходящие пары.

— Звучит как полный абсурд, — вздыхает мэр.

— «Горько. Одобрено нейронкой». Как вам?

— Ладно уж. Делайте, — Константин Олегович соглашается. — Я уехал…

Глава 1. Ясмина

— Тухло здесь у вас, — озирается Мира.

Я предусмотрительно молчу. Наконец-то мне дали человека. Выглядит она, конечно, как не очень ответственная, но хоть кто-то!..

— Чай будешь? — спрашиваю дружелюбно.

— А есть с чем?

— С молоком…

— Чай с молоком? Не буду. Лучше расскажи мне все поскорее, и я побегу.

Недоверчиво на нее посматриваю. Конечно, в первую очередь надо было установить контакт, а уже потом вываливать на новенькую наши внутренние правила и информацию по своим подопечным.

— Так, — замираю, рассматривая собранную за три года картотеку. — Это моя любимица Феррари. Восемьдесят пять лет. Здорова как космонавт перед полетом.

Мира рассматривает анкету Вероники Степановны и смеется:

— Почему Феррари-то, Ясь?

— А она с утра на рынок за яйцами так бежит, что все спорткары отдыхают. А вот это Чанган. Семьдесят три года. Легкая деменция.

В глазах новенькой вижу закономерный вопрос, поэтому отвечаю:

— Чанган — потому что любит с «Алиэкспресс» всякую ерунду заказать. Вроде ушных шапочек для душа или кружевных чехлов на унитаз.

— Я сейчас умру от смеха. — Мира сгибается пополам.

— Зря смеешься. Ты запоминай-запоминай. Мы, соцработники, должны обладать феноменальной памятью. Эта — шестидесятилетняя Шкода, как что вычудит — хоть стой, хоть падай. Эта — Вольво — помешана на безопасности: в дверях четыре замка и открывает только по паролю, который каждый раз меняет. Можно, кстати, называть любой, потому что она их все равно не помнит. Смарт ростом метр пятьдесят, а Тесла бережет электричество. Не дай бог у нее свет включенным оставить — тут же жалобу на горячую линию накатает. Это СсангЙонг, — недоверчиво посматриваю на сменщицу. — Лучше тебе пока не знать, почему…

— Ой, все, — Мира останавливает и хватается за живот. — А на личную жизнь у тебя с таким «автопарком» время остается? Ты, вообще, замужем?

— Я же татарка, — отвечаю тихо и опускаю глаза. — Выйду замуж, как только папа найдет достойного жениха.

— Ого. Такое еще бывает?

— Конечно.

— И какие требования к кандидату?

— Он должен быть татарином, — говорю первое и основное. Нет ничего более принципиального для отца, чем это.

— А еще?

— Все остальное не так важно, — хмурюсь, раскладывая карточки по порядку.

— Это еще почему? Ты такая симпатичная, Ясмина.

— Потому что мне двадцать три…

— Двадцать три не приговор, — хмыкает новенькая.

Все тридцатилетние так говорят.

А когда тебе на пятки наступают молодые татарочки, да еще и покладистые, найти жениха становится чем-то нереальным. Не скажу, что я как-то стараюсь. Скорее, каждый раз тихо радуюсь, что очередная «отцовская надежда» помахала мне ручкой.

Мне бы собственную квартиру. Хотя бы однушечку на окраине. Тогда я бы вообще замуж не вышла.

— Ну так еще какие требования?..

— Татарин, — повторяю на всякий случай, так как это самое главное, и поправляю короткие волосы. — Желательно не очень общительный — разговоров мне и на работе хватает, но умный — качков я терпеть не могу. Все эти горы бицепсов только на картинке красиво смотрятся. Не прокормишь такого, хоть ведрами готовь. Что еще… чтобы выглядел презентабельно. Не патлатый, причесанный, можно даже в очках.

— Ну ты, конечно, извращенка, — Мира качает головой. — Худой, неразговорчивый, причесанный очкарик — таких в нашем парке ночью полно. Ходят в плащах, девок пугают. Вот только не знаю, как у них с национальностями. Как-то не интересовалась.

— Ну спасибо, — смеюсь.

— Вообще, скажу тебе как трижды замужняя и ни разу не судимая женщина: мужика найти не проблема, а вот не прибить его потом, — Мира многозначительно приподнимает брови, — задача!..

— Если у тебя с нервами проблемы, то у нас работать будет сложно, — вздыхаю и бью себя по лбу. Ох уж эта моя привычка говорить сразу все как есть. Ну кто так на работу сотрудников принимает?..

— Это еще почему, Яся? — новенькая настороженно прищуривается и сжимает ремень от сумки.

Как пить дать свалит. На дверь посматриваю. Надо бы закрыть.

— В чем сложности?

— Потому что мои одинокие старушки, они… как самые настоящие дети, — глядя в окно, ласково улыбаюсь. — Вечно что-то теряют: то деньги, то украшения, то документы на квартиру. Могут даже тебя обвинить и обязательно в полицию нажалуются, а находят где-нибудь под паласом у окна, потому что сами туда от мошенников спрятали. Многие из них кажутся злыми и вечно недовольными, но это чаще всего за них говорит страх одиночества или страх смерти. В общем, надо очень любить людей!.. Сильно любить людей!

— Я люблю деньги, с людьми как-то туго.

— И спорт! — придирчиво осматриваю новенькую.

— А спорт-то зачем?

— Спорт обязательно нужен. Я в качалку три раза в неделю хожу. Во, — демонстрирую плотненькие бицепсы, — смотри какие.

— А без этого никак?

— Сама поймешь, когда Камаз поднимать придется.

— Кого? — пятится назад.

— Камаз — это Авдотья Никитична, — тут же нахожу ее карту, исписанную диагнозами. Даже не букет заболеваний — целая оранжерея. — Бывшая заведующая заводской столовой. Сто пятнадцать килограммов ватрушек с повидлом и котлет с подливой. Ноги у нее не слушаются, болезнь Паркинсона прогрессирует, — зачитываю. — Пару раз поднимешь — и…

— Я, пожалуй, откажусь, — Мира, шабаркая ногами, все отступает. — Не справлюсь, теперь точно поняла.

— Ты куда? Камаза испугалась? Да она безобидная… — вскакиваю с места и устало вздыхаю, пялясь на открытую дверь, из-за которой появляется физиономия Степаниды Андреевны. — Мы же на адрес собирались, — договариваю.

— Опять перепугала девку до смерти? — начальница демонстративно складывает руки на поясе и, выставив левую ногу, постукивает пяткой.

— Я не пугала. Просто рассказала, как у нас здесь все устроено.

— Тудыть твою в качелю! — орет она так, что у меня уши закладывает. — Набиева, кто тебя за язык тянет?

Визуализация. Ясмина

Девочки!

Напоминаю, что визуализация - это то, что индивидуально. Вы можете представлять героев так, как того желаете. Ваша фантазия неограничена никем и ничем.

А я представляю Ясмину так.

Двадцать три года, любимая профессия и куча самых разнообразных интересов. Замуж девица не торопится, а вот о жилплощади отдельной мечтает.

И да... не любит патлатых и разговорчивых мужиков.

Вот такая у нас девица - добрая и деятельная.

*

Завтра познакомимся с главным героем) если еще не поставили звездочку - прошу сделать это на странице книги. Вам несложно, автору приятно, рейтингу - вообще по кайфу)))

До завтра!)))

Глава 2. Микула

— Привет, Микуш, — тепло улыбается Поля и крепко обнимает.

Чисто по-братски, в ее понимании.

Задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать сладковатые духи и нежный аромат волос. Хорошо, что профессия позволяет: она может хоть пять минут об меня тереться — я выдержу.

— Пойдем, — вежливо кивнув Камилю, Полинка тянет мою руку. Сверкает кольцом из белого золота с внушительным брюликом. — Там ЧП у одного из друзей Георгия. Только ты можешь помочь.

— А что твой Свечник? Неспособен? — не удерживаюсь от подкола.

Камиль тихо ржет, а бывшая резко останавливается и оборачивается к нам уже со строгим выражением лица.

— Я же просила так его не называть, Мик. У Георгия успешный фармацевтический бизнес с оборотом в несколько сотен миллионов, — важно задрав подбородок, чешет с гордостью.

— Брешет. Где он столько геморроя взял? — усмехаюсь, закидывая на плечо гидрокостюм.

Кам ржет. Теперь уже не тихо.

— Микула, — Полинка-зараза грустнеет. — Я же просила не иронизировать на эту тему. Помимо свеч от геморроя, компания Георгия производит еще много всего.

— Крем… от геморроя? — вопросительно на нее смотрю.

— Так… все! — бывшая топает ногой.

— Все так все, — ворчу. — Я поехал. У меня законный выходной.

— Русский, твою мать! Стоять! — рычит она, снова хватая мою руку. — Ты можешь хотя бы полчаса побыть нормальным?

Нормальный, в ее понимании, — это зализанный очкарик в рубашке на пару размеров меньше и таких же брюках. Чтоб блестели и туфли, и лысина. У ее новоиспеченного мужа такое озеро надежды. Целый геморрой на башке, которому ни одна мазь не поможет.

— Просто помоги Арсену и уезжай, — Поля поправляет длинную косу и направляется к берегу.

— Может, ну их на фиг, мажоров этих? — поравнявшись со мной, Кам почесывает затылок и хмурится. — Ты, вообще, умеешь ей отказывать?

— Мы восемь лет были в отношениях, а Полина ко мне так и не переехала. Поверь мне, я умею ей отказывать.

Пока идем к беседке, встречаю двоих знакомых: Катю Черепанову, мы вместе на русские народные танцы ходили, и Жорика Карпова, с ним в палаточном лагере в прошлом году познакомились.

— В этом городе есть люди, которых ты не знаешь? — ворчит напарник.

— Вряд ли. У меня «Вконтакте» восемь тысяч друзей.

Моя мама Валентина Александровна Русская вот уже двадцать пять лет занимает должность директора крупнейшего в Нижегородской области Дворца Культуры Горьковского Автозавода.

Надо ли говорить, что с раннего детства я посещал всевозможные кружки, секции и был постоянным участником городских мероприятий?

С Полинкой, кстати, там же познакомился. Детская влюбленность переросла в первые отношения. Встречались с восемнадцати, восемь лет быстро пролетели, а год назад она меня ошарашила новостью: мол, замуж выхожу. За Георгия Геморроевича. Ой, Георгия Гумаровича. Простите. Как-то само собой получается.

— Привет, — Георгий поднимается из-за стола и протягивает мне ладонь для рукопожатия.

Сминаю ее своей лапой как следует, чтобы косточки хрустнули. Очки съезжают на нос.

— Что у вас произошло? — спрашиваю, пока Кам разбирает наше оборудование.

— Айфон упал, вот здесь, — нерусский парень жестом подзывает к себе.

На деревянном плотике только он один.

— Зачем он тебе теперь? — Камиль посматривает на воду, а затем на меня. — Вряд ли будет работать после такого.

— Он в специальном влагозащитном корпусе. Я заплачу, ребят. Сколько надо?..

Переглядываемся.

— Сотка, — называю цену.

Кам опускает глаза и улыбается.

— Чего так дорого, ребят? — Свечник подбирается ко мне сзади.

На всякий случай отхожу подальше. Мало ли что у него на уме?..

— Дорого так дорого, мужики. — Напарник принимается сматывать страховочную веревку.

— Ладно, черт с вами! — Арсен машет рукой. — Айклауд там, а девки, — кивает в сторону отеля, — видео в бассейне наснимали. Жена увидит — мне крышка, мужики.

— Так может, она уже увидела? — спрашиваю.

— Она с Кубы сейчас летит. В самолете. Точно не видела, но время поджимает.

Камиль опять принимается разбирать веревки и называет новую цену:

— Сто двадцать.

— Только что было сто! — Арсен недовольно возмущается.

— А это чтоб жене не изменял, — ворчу, скидывая футболку и спортивные штаны. — Чисто из воспитательных целей.

— А еще спасатели. МЧС! Вы ведь людям помогать должны!.. — увидев мой взгляд, он пораженно поднимает руки. — Простите! Я понял. Сто двадцать так сто двадцать. Я оплачу.

На все про все у нас уходит час.

Кам, как обычно, страхует, я отправляюсь под воду. Здесь неглубоко, но кабздец как мутно и холодно, а на дне куча ржавого металла, поэтому приходится постараться.

— На В-банк по номеру телефона, — говорю, переодеваясь обратно.

Пока идем к машине, замечаю Полину на коленях у мужа.

— Не расстраивайся, Мик, — поддерживает напарник. — Лучше слых сюда, че я придумал!

— Чего? — бурчу, запрыгивая за руль своего новенького «Паджерика» в синем цвете. Вернее, по годам он очень даже старенький, но так уж вышло, что встретились мы с ним, как с Бенджамином Баттоном, на закате его лет, когда я еще совсем молод.

Кам многозначительно играет бровями.

— Если додик этот — Свечник, то Полька твоя — знаешь кто?

— Кто? — захожу в мобильное приложение банка, чтобы отправить напарнику половину.

— Подсвечник! — торжественно выдает друг, и мы оба сотрясаем тачку сумасшедшим хохотом.

Визуалиация. Микула

Итак, главный герой.

Микула Русский.

Нашему жониху двадцать семь лет.

Водолаз-спасатель высокой категории. Обожает серфинг и все что с этим связано.

А еще Мик - редкий вид много разговаривающего мужика. У него целая куча знакомых и замужняя бывшая, с которой он встречался восемь лет.

В анамнезе еще и мать - директор и хореограф-народница сразу нескольких коллективов)))

*

В общем, думаю нам будет весело. По крайней мере, я очень волнуюсь (это как обычно).

Нужна ваша поддержка - напишите от кого хотите следующую главу.

Микула или Ясмина???

А?)