Господин капитан, сдавайтесь!

Пролог

Маркус Онжеваль, высокий, стройный, темноволосый молодой человек двадцати двух лет от роду, инспектор отдела по борьбе с магическими преступлениями, вышел из дилижанса, прибывшего в Варкнас, столицу Адраната из Фротуса, крупного порта, и не заходя домой, поспешил в Управление по противодействию злодеяниям. Забежав в кабинет и обрадовавшись, что начальника отдела нет на месте, Маркус быстро достал из старого потёртого портфеля, привезённые с задания отчёты, и выложив их на стол, рванул к Театральной площади. Там, в одном из переулков обитала его зазноба. Госпожа Блюве, начинающая актриса Королевского театра, была его дамой сердца вот уже целых три месяца. И он сам себе завидовал, что такая красавица выбрала никакого-то толстосума, а именно его – простого служаку-инспектора! Это грело его самолюбие и поднимало самооценку.

Маркус прошёл быстрым шагом пару улиц, пересёк Театральную площадь, завернул за угол и вот он уже у заветной цели. Торопливо взбежав по скрипучей лестнице на второй этаж затрапезного флигеля, стыдливо прячущегося во дворе одного из элитных квартирных домов, молодой человек на пару секунд замер, чтобы отдышаться. И в очередной раз поклялся себе, что как только его повысят, он купит Гортензии особняк, достойный её красоты и таланта.

Его семья не бедствовала, у них были и высокое положение и деньги. Но старшие родственники не давали Маркусу распоряжаться семейными денежными средствами. Всё что он мог тратить так это своё жалованье, которое у начинающего инспектора было крайне низким. Его едва хватало на цветы и небольшие подарки для возлюбленной. Так что о больших тратах молодому человеку приходилось пока что только мечтать.

Отдышавшись, Маркус распахнул дверь в спальню любимой, и собрался было, весело выкрикнуть: «А вот и я!», но слова осыпались горьким пеплом с его губ. В кровати, в которой он так мечтал оказаться всё время своего отсутствия, находилось двое человек.

Его Гортензия лежала на спине, а над ней усиленно трудился какой-то мускулистый атлет. Женщина протяжно постанывая, время от времени взвизгивала. Атлет громко ухал, как кузнец, опускающий тяжёлый молот на наковальню. Маркус застыл в дверях не в силах оторвать взгляд от завораживающего действа.

Вся комната, до тошноты пропиталась особым запахом, источаемым людскими телами, слепившимися в соитии. Видать, занимались они этим делом уже не первый час. Маркус поморщился — запах был крайне неприятен. Теперь для него так пахла измена вкупе с предательством. К тому же ситуация выглядела ужасающей своей обыденностью и пошлостью. До этого дня он себе даже представить не мог, что когда-нибудь окажется в положении обманутого мужа. Он всегда смеялся над недалёким «рогачами», обманутыми юркими жёнушками. Как оказалось, это совсем несмешно. Это больно.

Он ещё с полминуты полюбовался на ритмично двигающуюся задницу своего соперника, а потом громко сказал: «Прошу простить! Я наверно не вовремя?!». Гортензия взвизгнула и, столкнув с себя разгорячённого любовника, прикрылась шелковым покрывалом, разрисованным яркими цветами. Атлет, тут же вольготно разлёгшийся на другой стороне широкой кровати, сунул в рот сигару, прикурил её от зажжённой спички, бросил спичку в стоящую на тумбочке пепельницу и, сделав затяжку, умиротворённо прикрыл глаза. Мужчина совершенно не испытывал смущения или каких-то надуманных угрызений совести.

- Это не то что ты думаешь! — залепетала Гортензия, плаксиво скорчив лицо. - Это всё он!

Бывшая любовница инспектора что-то быстро говорила, пытаясь оправдаться, выставив себя жертвой обстоятельств. Но Маркус не вслушивался в слова, а просто смотрел на свою первую любовь и прощался с юностью.

Атлет всё так же с закрытыми глазами, пыхтел сигарой, не обращая внимания на разыгравшуюся возле него драму.

Гортензия, поняв, что её оправдания никому не нужны, вскинулась и начала поливать инспектора отборной бранью. Принижая его мужские достоинства и постельные умения.

А Маркус, вглядываясь в дорогие сердцу черты лица, пытался понять, как такая чудесная оболочка могла вмещать в себе мерзкое чудовищное нутро. Он ведь так любил эти брови вразлёт, точёный носик, пухлые губы, локоны её смоляных волос и тонкую, изящную шею, которую сейчас так хотелось сжать двумя руками, чтобы убрать презрительную улыбку с прежде любимых губ и заставить замолкнуть божественный голос, выводящий на сцене виртуозные рулады. Голос, который сейчас, вместо весёлых песенок, выдавал обидные слова и угрозы.

- Прощай! Я больше никогда не хочу тебя видеть! — холодно, из последних сил сдерживая себя, произнёс Маркус и направился к выходу.

Закрыв за собой дверь, он быстро спустился вниз по лестнице, а потом и вовсе побежал. И всю дорогу до дома он бежал. Бежал, от себя, от неё, от своего желания избавить мир от бессовестной обманщицы.

Глава 1

Спустя десять лет…

Кристаль Робирьяр

- Эй, посторонитесь! – совершенно монотонно прокричал, не оборачиваясь на зазевавшуюся помеху извозчик.

Кристаль прытко отскочила на тротуар, и провожая взглядом пролетевшую мимо коляску, лишь теперь осознала - она ведь в столице! В роскошном и древнем, как сама земля Варкнасе. О, святая Манулика, она, наконец, добралась.

Девушка, уже в который раз нервозно прихлопнула ладошкой потайной карман на своем шерстяном старомодном жакете. И тут же вновь отдернула руку. «Дурная кудря»! Так бабушка Озя всегда говорила. Тоже мне, закончила с отличием школу права, а ведешь себя, как раззява с родных виноградников. Да любой сильно близорукий воришка и то разглядит в этих нервических пасах наличие у «клиента» драгоценного схрона. И Кристаль, приосанившись, перехватила в давно гудящей от тяжести руке увесистый саквояж. А затем с нарочитой гордостью, присущей на ее взгляд обязательно всем (даже самым обедневшим в самой дикой провинции!) аристократам, продолжила свой победный путь по столице.

Варкнас во втором месяце вялой приморской осени весь светился от повсеместного благородного золота: золото высоких храмовых куполов, золотое, потускневшее за столетия напыление статуй, золото листьев в аллеях, пробитое насквозь золотыми солнечными лучами. Золото было повсюду. Это вам не родные патриархальные дали, где к данному времени виноградники уже будто забрызганы сверху алой кровью богов. А от предгорных лесов пестрит в глазах и дух захватывает каждый год одинаково.

В столице, ожидаемо для умницы Кристаль, все было иначе – на то она и столица. Хотя, после трех кварталов Триумфаторской улицы и двух поворотов направо-налево, девушка, все ж удивилась. Этот район сильно смахивал на ее краснокаменный Фротус. Та же теснота и выщербленность повсюду, та же сумрачность и журчащая из трубок вода в порыжевших за годы чашах-колодцах… Ей нужна была улица Цвахских бородачей, дом 17. И он, спасибо святой Манулике, без лишних метаний нашелся.

Узкий двор, наполовину заставленный плетеными столиками в обрамлениях точно таких же стульев, встретил девушку благоуханиями еды из распахнутой двустворчатой двери под каменной аркой. Двери были совершенно стеклянными, как и широкие окна с обеих сторон. За ними ярко горели под потолком газовые светильники… Кабачок «Давидова кухня». Еда! Кристаль внезапно вспомнила, что в последний раз жевала что-то съестное еще прошлым вечером на станции Юпс, где дилижанс планово менял лошадей. Вспомнила и скоро припустила, цокая каблучками к противоположному от благоуханного источника дому.

Здесь дверь была совершенно обычной, разве что тоже с покрытой лаком деревянной пластиной. Но, на ней вместо названия дворового кабачка столбцом шли написанные мелким шрифтом фамилии и заковыристые цифры квартир. Всего девять на три этажа. «Госпожа Л. Андорай», тетушка Кристаль по покойному отцу числилась пятой. И девушка, кивнув самой себе, уверенно дернула ручку двери. Ой! Не в ту сторону. И еще раз ее так же уверенно дернула…

***

Тетушку Леонор за свою недолгую двадцатилетнюю жизнь Кристаль видела трижды. В первый раз еще в детстве и вскользь, когда та вместе с чопорной столичной бабушкой приезжала на юбилейные именины отца. Потом три года спустя на его же похоронах, устроенных Фротусской управой правопорядка, и совсем недавно, полгода назад. Тогда Кристаль вернулась в родную усадьбу на последние в своей правовой школе каникулы. А тетушка в это время гостила именно там. Ну как гостила? Лечила мигрень в потоках целительного предгорного воздуха. Это Кристаль уже позже узнала, что она так вихрасто пряталась от столичных мужниных кредиторов.

Господин Андорай, героический генерал недавней Пустошной войны в мирной отставке своей сильно скучал. И скуку эту разбавлял играми в карты. Кстати, там, за игральным столом он и умер однажды, оставив своей удивленной вдове громоздкие долги и небольшую квартирку на улице Цвахских бородачей.

***

- Здравствуй, родная племянница! Проходи! Скоччита, прими ее вещи.

Ох, именно такого приема после дальней и изматывающей в тряске дороге, «родная племянница» от своей тетушки и ждала. А еще теплой ванны в сверкающей чистотой лазоревой умывальне, сытного обеда за круглым уютным столом и душевного необременительного разговора. Но, никак не вот этого вот поворота в овраг:

- Это ты не совсем удачно угадала, моя дорогая, - тетушка сидела за столом, приложив к розовым губам свой ухоженный пальчик. Взгляд ее, странно внимательный и оценивающий блуждал по девушке, с удовольствием улепетывающей в это время кремовое пирожное. – Предположим… - тут госпожа Андорай ненадолго задумалась. – да, приглашение на «Бал листьев» от графа Роздиталя я получу. И у нас будет время к нему тщательно подготовиться.

- А-йа, зачем? – икнув совсем по-деревенски, уточнила Кристаль.

- А затем, что без представления в столичном обществе никак нельзя! Даже если предположить, что ты у нас красавица с объемами в нужных местах и из древнего, хоть и… слегка, да, слегка обедневшего рода, без представления никуда, Кристалина!

- А куда? – непонимающе уточнила племянница.

Тетушка всплеснула руками:

- Ну так замуж! Тебя же за этим матушка сюда снарядила!

- Тетя Леонор?! - подскочила из-за стола молниеносно Кристаль. – Никакого замужества! Я на службу приехала устраиваться.

- И куда? – пораженно выдохнула принимающая сторона.

Провинциальная визитерка привычно набычилась, вмиг напомнив собой покойного ныне отца и громко выдала:

- В столичную Управу правопорядка! На меня запрос во Фротус пришел. Точнее, не на меня, а на лучшую выпускницу отделения делопроизводства нашей школы права. А это же я!

- Это же ты, - повторила в великом смятении вдова генерала. – Ох, права была моя покойная мать. Аукнулось нам то самое семейное предсказанье…

Глава 2

Кристаль Робирьяр

- Кристаль, девочка моя, ты не сможешь!

Отец, сосредоточенно смотрящий ей прямо в глаза, выглядел честным и от этого жестоким. Невероятно жестоким. Это много лет спустя, и будучи уже взрослой Кристаль научилась отличать честность человеческую от провокации на ответ. Но, тогда она верила отцу! И делала наперекор.

Не сможет долезть до вершины старого холма за забором? Она же не сильный выносливый мальчик. Да пожалуйста! Упала, содрала два ногтя, но влезла. Пожалуйста!

Не пройдет с закрытыми глазами по узкой доске через бурлящий ручей? Опять упала не раз, промокла насквозь, но не единожды перешла.

А запомнить двадцать пять предметов за двадцать секунд? Найти десять отличий в странице мелкого научного текста? Пожалуйста! Только, зачем ей все это, если в главном ты отказал ей, отец?

- Кристаль, служба в системе правопорядка не для женщин. Дай мне дочернее слово, что не ослушаешься.

Дочернее слово в адранатских аристократических родах вопрошается редко, но требует повиновения полного. И Кристаль его, конечно, сквозь слезы непонимания и обиды дала:

- Я обещаю, отец. Курсы следственных медицинских экспертов не для меня.

А потом в жизни рода Робирьяр, в частности, и всей страны в целом произошла пара событий, никак не связанных между собой, но изменивших жизнь юной Кристаль: во время задержания бандитов погиб ее любимый отец и отгремела, наконец, Пустошная война.

Адранат, значительно обедневший казной и боевыми человеческими ресурсами накрыли большие реформенные перемены. И Блас III подписал свой королевский Указ о допуске женщин за учебные парты отделения делопроизводства в школах права… Да, отец, касаемо этого заведения дочь обещания тебе не дала.

***

После того, как пышущий гневом господин капитан захлопнул за собою дверь кабинета, Кристаль сначала шумно выдохнула. Потом посидела, закрыв отстраненно глаза… и выдохнула еще раз, уже тише и гораздо спокойнее. О, господин капитан! После отцовской школы жизни и практически мужского снобского окружения в школе права ваши демонстрации недовольства – детский пшик! Смешная бравада. «Крыска»! Подумаешь! И не такое переживала – это переживу. Главное, выполнять все требования и поручения беспрекословно. И Кристаль со всем вниманием осмотрела казенно серое пространство вокруг.

В центре его высился шикарный начальственный стол. Девушка подобную роскошь видела лишь во фротусском музее. Там в одном из залов висела картонка на преграждающем проход красном шнуре: «Кабинет лорда-мецената Ондуя-Дивэйна» и гордо высилось лакированное сокровище размером с кровать… Рядом с капитанским столом скромный черный стул для визитеров смотрелся явно проигрышно, как посягнувший на внимание льва таракан.

Слегка получше выглядели два совершенно одинаковых служебных стола, стоящие вдоль стен по обе стороны от начальственного обиталища. Что же касается того, за которым сидела сама Кристаль… стопка документации, запущенная господином капитаном, разъехалась по пыльной столешнице в аккурат между графином с водой и забытым кем-то грязным стаканом с остатками заварки на стенках.

Кристаль, закусив пухлую губу, вновь насупилась. Но, не из-за царствующего в данном месте бедлама, а от осознания огромной нехватки очень-очень важного в нем элемента. И он, к счастью, нашелся! Шкаф для документации, стоящий слева от двери и видимый девушке лишь своей блёклой боковою стеной. Он был! И он был ужасен.

***

Примерно через полчаса Кристаль вернулась в кабинет с ведром, наполовину полным воды, сухой ветошью подмышкой и в сопровождении молодого человека, подвернувшегося им с местной кастеляншей, госпожой Негождуй по пути. Замечательная женщина! Она нашлась большим чудом (столько дел!) и тут же выдала девушке все необходимое для уборки в столе и шкафу, пообещав столик для графина, второй стул и вполне добротную тумбу.

- Дорогая госпожа Робирьяр, а куда ставить эту вешалку-рогатину, что теперь лично для вас?

«Подвернувшийся» молодой человек, чрезвычайно стройный и носатый как жаркий заядорец, оказался новым сослуживцем Кристаль, инспектором третьей категории, Жэраром по фамилии Вальконре (точно не заядорцем).

- Господин Вальконре, можно здесь у стеночки перед столом. И по правилам субординации в системе правопорядка я разрешаю вам обращаться ко мне лишь по имени.

- Согласен, - удивленно кивнул, сверкнув своими озорными глазами молодой человек. Тогда я для вас тоже просто Жэрар.

- Жэра-ар, - протянула, будто дегустируя на вкус это имя, Кристаль. Она иногда так поступала, потому что оказывала данным действием на адресованного мужчину какое-то странное положительное влияние. Какое именно, девушка не догадывалась. Но, продолжала практиковать. – А теперь я начну уборку собственного стола и вот этого страшного шкафа для папок. А вы ведь мне поможете, Жэрар?

- Что я должен делать, Кристаль?

- Мне необходимо ведро для мусора, - решительно открыла девушка стеклянные створки шкафа, внимательно оглядела все его содержимое, включая половину засохшего ягодного пирога и пустые разноцветные бутыли… Вздохнула и улыбнулась мужчине, краснеющему невдалеке. – Ну а лучше, Жэрар, целый мешок.

Маркус Онжеваль

«Чудовище в перьях» сидело за своим столом и разбирало бумаги. Подняв голову на вошедшего и убедившись, что вернулся начальник, девушка уткнулась в бумаги, и больше никак на его присутствие не среагировала.

Также на своём месте оказался инспектор третьей категории, недавний выпускник школы права, Жэрар Вальконре. Мальчишка год назад получил диплом инспектора, но уже подавал большие надежды.

- Ну что там у тебя? - Маркус кивнул Жэрару, кинувшимуся ему навстречу с отчётом.

Глава 3

Маркус Онжеваль

- Ну ладно, - негодуя решил Маркус. - возьму я вашу протеже с собой во дворец. Пусть показания записывает.
- Слышала, Крыска! - окликнул капитан Кристаль. - Собирайся! Да не забудь с собой блокнот взять и карандаш. Показания писать будешь.
Девушка вскинула на начальство удивленный взгляд и положила в сумочку канцелярские принадлежности.
Капитан вышел из кабинета, на ходу злобно прошипев:

- За мной!
На площади возле управления, в ожидании пассажиров стояли извозчики. Лениво переговариваясь, они зорко высматривали клиентов. Онжеваль не смотря в их сторону, просто махнул рукой и крыльцу громко скрипя ржавыми рессорами, подкатила свободная карета. Маркус открыл перед девушкой дверь, подождал пока она усядется, потом залез сам и скомандовал извозчику: «Во дворец!».
Всю дорогу, пока карета громыхала по столичной мостовой, они молчали. Девушка смотрела в окошко, Маркус прикрыв глаза наблюдал за девушкой. Оба дружно делали вид, что сосед им совсем не интересен.
Выйдя из кареты возле дворцовых ворот, капитан Онжеваль не потрудился даже достать номерную бляху. Стража без разговоров впустила Маркуса и сопровождающую его девушку на территорию дворца. Капитан не пошел к парадному входу, а завернув на боковую аллею, оказался возле черного хода правого крыла дворца. Этой неприметной дверью пользовались в основном, слуги да стражники.
Маркус, зайдя на территорию дворца ни разу не обернулся на спутницу, забыв о ее существовании. Поднявшись на второй этаж, капитан остановился только перед спальней принца, возле дверей которой стояла стража.
- Велено никого не пускать! - пробасил один из стражников.
- Меня это не касается! - буркнул Онжеваль, пытаясь взяться за ручку двери.
- Велено никого не пускать! - повторил стражник и заступил Маркусу дорогу.
- Я начальник отдела по магическим преступлениям! - раздраженно рыкнул капитан.
- Велено никого не пускать! - отчеканил стражник не сходя с дороги.
- Кем велено?! - взбеленился, доведенный до состояния кипения, Маркус.
- Главным магом! - ответил второй стражник, стоявший до этого момента молча.
- Так позовите сюда Эрханзия! - приказным тоном распорядился капитан. Его всегда раздражали тупые служаки. Даже в управлении по противодействию злодеяниям таких хватало. Из своего отдела таких он методично выживал.
Второй стражник три раза стукнул в двери покоев принца. Дверь приоткрылась и из нее выглянул главный королевский маг. Увидев Маркуса, он обрадовано зашептал:
- Господин Онжеваль, мы вас уже заждались!
- Да вон, ваши остолопы не хотели меня пускать. - злобно выплюнул капитан.
- Проходите! - Эрханзий открыл дверь пошире и спросил. - А девушка с вами?
- Какая девушка? - не понял Маркус и оглянулся. Увидев Кристаль, стоящую за его спиной, обречённо вздохнул. - А эта, эта со мной!
Принц лежал на широком ложе, стоящем посреди спальни, и казалось, просто спал.
- Я погрузил его в стазис! - прошептал Эрханзий. - Так как не смог определить причину его бессознательного состояния. Знаю только, что было магическое воздействие, а какого рода не пойму.
- Слуг опросили, на предмет того, кто заходил к Георгу? - резко откликнулся капитан.
- Нет, - покачал головой маг. - Ждали вас, господин Онжеваль. Король сказал, что только вам доверяет.
- Хорошо, - кивнул капитан. - Я расположусь у себя. А вы первым делом пришлите ко мне в покои дворецкого и камердинера принца. Маркус не стал долго задерживаться в покоях принца, повернувшись к Кристаль, шепотом приказал. - За мной! - и быстрым шагом пошел на выход.
Проходя коридор за коридором, Маркус только сейчас заметил необычную тишину, накрывшую дворец. Не суетились слуги, не фланировали по коридорам придворные, все замерло, как будто впав вместе с принцем в кататонию.

Покои господина Онжеваль находились в башне, расположенной в самом конце левого дворцового крыла. Он сам себе выбрал это место подальше от надоедливых придворных, пытавшихся навязаться в друзья к внебрачному сыну короля. А ещё женщин! Женщины всех сословий пытались запрыгнуть к нему в постель.

- И так, господин Бамбанье, когда вы видели Его Высочество в последний раз?
Дворецкий видел принца накануне вечером, выходящим из кабинета короля и направляющимся в сторону своих покоев. Больше ничего вразумительного от него добиться не удалось. Не видел, не слышал, не знаю - было ответом на все вопросы.
Следующим на допрос пригласили личного камердинера принца.

Дворецкий

Кристаль Робирьяр

Кристаль не впала в бесконтрольную панику. Нет! Это было ее личное достижение, которым уже стоит гордиться. И лишь две мысли, совершенно непрофессиональные и оттого постыдные, всю дорогу бились молоточками в ее хорошенькой, но слегка растрепанной голове: «В королевский дворец в таком простецком костюме совершенно нельзя» и «Я сегодня опять без обеда, по всей видимости». А так, все было контролируемо и прекрасно.

- Прекрасно! – повторяла она про себя. - Все будет несомненно прекрасно!

Старый королевский комплекс сразу за своими воротами встретил девушку молчанием, хранящим силу и мудрость многих прошедших веков. Лишь ветер гонял по мощеной серыми узорами площади мелкие цветочные лепестки и государственный флаг на главном шпиле всхлапывал периодически, словно бы нечаянно просыпался. Внутри огромного дворца, выложенного из редкого терракотового известняка, тоже царила полная тишина. Картина эта напомнила девушке известную сказку о вымершем королевстве. И она даже замерла на какой-то миг прямо посреди пустого просторного холла, проникнувшись этой ассоциацией, но тут же опомнилась и припустила вслед за свернувшим в боковой коридор капитаном.

Глава 4

Кристаль Робирьяр

Она бы очень хотела встретиться со своим родственником иначе. Совершенно иначе! Но, другого выхода в данный момент не нашла, как проявить во «взрослой» ситуации юношескую непосредственность и прямоту.

Слава святой Манулике, дядя Конрадий оказался человеком устойчивым к нервным ударам. Да и девушка подозревала (уже!), что жизнь в столице, а тем более в королевском дворце накладывает на людей отпечаток извращенн… распущенн… свободы норм каждодневного поведения. Ну… хотя бы враз очевидно, что ее дядя – не сноб.

- Здравствуйте… - прищурился на девушку «не сноб», выдавая собственную близорукость.

Да что ж это за страсти такие, чтоб с подобным зрением и дверь в кастелянскую на замок не закрыть? Или здесь не принято на замок? Кристаль и сама прищурилась, только лишь собственным мыслям:

- Кристаль Робирьяр. Дочь…

- Густава! – наконец, идентифицировал дядя собственную племянницу. – Милая детка Кристаль, как ты похожа на собственного отца. И что ты здесь делаешь?

Дальше разговор двух родственников покатился гораздо продуктивнее и приятней, словно смазанная телега с бугра.

***

Дядя Конрадий, заручившись обещанием Кристаль заскочить к нему в кабинет на чаёк (да, у дяди был собственный кабинет!), проводил ее до двери в женскую уборную. И девушка раньше никогда не видела подобной роскоши и цивилизованного благоустройства. Да здесь можно и жить! Спать на диванчике с подлокотниками-лебедями, кружиться в танце возле огромных зеркал. Она, вдруг вспомнила про дядин кабинет во дворце и почему-то представила его именно таким… Бр-р-р. А потом Кристаль услышала голос. Точнее дамские всхлипывания за шторой, закрывающей ванну. Что, и здесь?! Разворачиваться или не уходить? Но ведь Кристаль сюда зачем-то пришла. Да и не «зачем-то». Она набрала воздуха в грудь и громко, как на докладе произнесла:

- Есть здесь кто-нибудь?! Мне нужно воспользоваться этой комнатой! – Кристаль, намеренно стуча каблучками по изумрудному кафелю, направилась в сторону ванны. – Я вас слышу. И даю вам время выйти самим!

Что за необузданно-развратный дворец. Будем называть вещи и места своими протокольными именами.

- Я здесь одна, - неожиданное надрывное блеяние прозвучало очень близко за плотной шторой.

Кристаль сделала шаг в сторону, фиксируя глазами окно и невидимый до этого уголок. А потом она увидела ее… Одну. И правда одну. Девушка сидела на полу в куче из скомканных миниатюрных полотенец. И Кристаль сразу определила – это не горничная.

Незнакомая блондинка была явно выше горничной рангом. Слишком нарядна, слишком ухожена и слишком театральна в своем надрывном страдании. Горничных такому не учат. А вот аристократических дочерей обучают вполне.
- Кто вы? – растерянно хлопнула ресницами страдалица и, грациозно подхватив с колен полотенце, обмакнула им свое румяное от плача лицо.
Кристаль про себя совсем неаристократично присвистнула чужому отработанному мастерству. Но, уже через мгновение собралась и свысока (дислокация позволяла), выдала:
- Кристаль Робирьяр. Я могу вам чем-то помочь?
Чутье подсказывало – представляться по должности здесь явно не стоит. А правило, вымуштрованное в школе права, предписывало «представляться всегда не придатком начальства, а собственным гордым статусом». О, как Кристаль оказалась права!

Около часа спустя…

В личных покоях Маркуса Онжеваля без всякого пиетета с грохотом распахнулась дубовая дверь. И мужчина уже открыл было рот, однако увиденное его удивило до крайности:
- Разрешите доложить? – запыхавшаяся Кристаль решительно протащила за собою упирающуюся и заплаканную девицу явно знатного рода. Захлопнула дверь и только после выпустила из захвата ее руку. – Господин капитан, неопределенный объект по последнему делу – фрейлина Ее величества, Зизи Минтуаль. Она напрямую причастна к нынешнему состоянию Его высочества, принца Георга, - и, сдув прядь со лба, строго взглянула на уже багровую фрейлину. – Зизи?
- Что? – всплакнула та, потупив в пол очи.
- Искренне и подробно, как мы и обсуждали с тобой, говори…

Маркус Онжеваль

Крыска притащила с собой зареванную молоденькую фрейлину. Зизи Минтуаль появилась во дворце перед весенним балом и сразу начала оказывать знаки внимания принцу. А тот был не против флирта с хорошенькой блондинкой. Маркус счёл своим долгом предупредить Георга, чтобы тот не заигрывал с юными девицами ибо это чревато неприятностями. Во дворце всегда хватало опытных женщин, которые были не прочь завести интрижку. И это было вполне безопасно. У замужних дам даже бы мысли не возникло, о том что они могут претендовать на руку принца. А если бы вдруг приключилась беременность, ребенка всегда можно было "повесить" на мужа.

Но похоже младший брат не послушался его советов. И теперь последствия придется расхлебывать всем. Причем большой ложкой!

По словам Зизи, пару месяцев назад, к ничему не обязывающий флирт, перешёл в разряд любовно-постельных отношений. Зизи естественно ждала от принца предложения руки и сердца, но Георг заявил, отец уже нашел ему невесту. И что он не собирается из-за ерунды спорить с отцом!

Здесь Зизи начала рыдать, повторяя:

- Из-за ерунды! Представляете?! Из-за ерунды!

Маркуса просто перекосило от злости. Во-первых, он терпеть не мог не только женщин, но и женских слез. Во-вторых, он не ожидал, что братец окажется таким дураком! И в-третьих, он терпеть не мог женских слез…

Да вот так прямо два раза, потому что эта ненависть была сильна.

Маркус встал с места, с сожалением посмотрел на накрытый яствами стол, взял из корзины пирожок и крикнув Кристаль:

- Успокой её! А я пойду пройдусь! - выскочил в коридор.

***

Капитан решил, что немного пройдётся, съест пирожок, заглянет на кухню, где может разживётся бокалом вина. А потом, когда в башне заглохнет фонтан слез, вернётся и сможет продолжить допрос свидетеля. Да к тому же надо было зайти в курьерскую службу, находящуюся рядом с кухней и ангажировать свободного курьера. Капитан чувствовал, что найдётся что отправить в лабораторию Управы.