Госпожа забытого пика

Глава 1

Смерть пахла не так, как описывали в свитках старых поэтов. Не было ни аромата увядающих хризантем, ни сладкого благовония сандала, которым провожают души предков. Смерть пахла мокрой соломой, прокисшими помоями и чужим, въевшимся в кожу потом.

Я сделала вдох, и легкие обожгло холодом, словно я проглотила горсть ледяных игл. Этот воздух был слишком грубым, слишком плотным для той, кто привыкла дышать благовониями Пика Одинокой Луны. Попыталась открыть глаза, но веки казались налитыми свинцом. Тело… мое тело ощущалось чужим. Оно было тяжелым, ноющим, словно мешок с рисом, который пинали ногами.

— Вставай, дрянь! — грубый окрик сопровождался ударом чем-то жестким по ребрам. — Старейшина Жун требует, чтобы двор был выметен до восхода солнца! Если не успеешь, останешься без риса на три дня!

Удар выбил из меня хриплый стон. Я, Вэй Лин, наследница клана Вэй, хозяйка Пурпурного Нефрита, женщина, чей взгляд заставлял трепетать мужчин, способных раскалывать горы, — я лежу на грязном полу и получаю пинки от какой-то челяди?

Гнев, горячий и привычный, как старое вино, вскипел в крови. Я распахнула глаза, собираясь испепелить наглеца взглядом, применить технику «Ледяного шипа» и пронзить его сердце, не касаясь пальцем. Я потянулась к своему даньтяню — источнику духовной силы, ожидая почувствовать там бурлящий океан энергии Ци.

Но там была лишь пустота. Сухая, гулкая, жалкая пустота. Словно пересохший колодец, на дне которого валяются лишь камни.

Моя рука, которую я вскинула для удара, замерла в воздухе. Это была не моя рука. Тонкое, костлявое запястье, кожа, огрубевшая от холодной воды и тяжелой работы, обломанные грязные ногти. На предплечье виднелся старый шрам от ожога. Это были руки рабыни.

— Чего уставилась, немая? — надо мной нависла грузная женщина в сером халате служанки низшего ранга, в ее руках была бамбуковая метла. — Опять припадочная? А ну пошла!

Она замахнулась снова, но я, повинуясь инстинкту, который был старше этого жалкого тела, перекатилась в сторону. Движение вышло неуклюжим, медленным, суставы хрустнули, но удар пришелся в солому.

Я с трудом поднялась на ноги. Мир покачнулся. Низкий потолок сарая, запах плесени, спящие вповалку на циновках фигуры в таких же серых лохмотьях. Где я?

Последнее, что я помнила — это алтарь. Холодный камень, врезающийся в спину. Лицо моего жениха, Бай Фэна, искаженное притворной скорбью. И блеск ритуального кинжала в его руке. «Прости, А-Лин. Твоя кровь нужна, чтобы открыть Врата Небесного Возвышения. Твоя жертва сделает наш клан величайшим». Боль. Тьма. И его шепот: «Я буду помнить тебя вечно».

Я огляделась, чувствуя, как дрожат колени этого слабого тела. Через щели в досках сарая пробивался серый предрассветный свет. Я вышла наружу, в холодное утро. Морозный воздух ударил в лицо, заставив кожу покрыться мурашками. Очевидно, это тело не имело никакой защиты от холода, никакой внутренней теплоты культиватора.

Двор был огромен. Высокие стены из белого камня, крыши, покрытые лазурной черепицей, изогнутые, словно крылья феникса. Это было богатое поместье, очень богатое, но что-то в архитектуре казалось странным. Узоры на карнизах были другими, более вычурными, чем я привыкла. Я побрела к колодцу, чтобы умыться. Вода в деревянном ведре была покрыта тонкой коркой льда. Я разбила её кулаком, не чувствуя боли от холода — мой разум был занят другим. Я посмотрела на свое отражение.

Из темной воды на меня смотрела незнакомка. Изможденное лицо, серые тени под глазами, впалые щеки. Волосы, спутанные в грязный колтун, свисали паклей. На вид ей было не больше восемнадцати лет. Но глаза... Глаза остались моими. Черные, глубокие, как бездна, в которой тонут звезды. В них сейчас горел тот же огонь, что и сто лет назад.

— А-Сяо! — крикнул кто-то со стороны кухни. — Тащи воду, ленивая тварь!

А-Сяо. Значит, так зовут эту оболочку. Я набрала воды в ладони и плеснула в лицо, смывая грязь и остатки сна. Вода была ледяной, но это помогло прояснить мысли. Я жива. Каким-то образом, я жива. Неужели клятва, которую я прошептала, умирая, была услышана демонами?

«Я вернусь, Бай Фэн. Я вернусь и заберу у тебя всё».

Я подняла тяжелые ведра. Коромысло врезалось в худые плечи, причиняя тупую боль. Ничего. Боль — это хороший учитель. Боль напоминает, что ты существуешь. Я пошла по мощеной дорожке в сторону господского дома, стараясь запоминать дорогу. Слуги сновали туда-сюда, готовясь к утреннему пробуждению хозяев. Никто не обращал на меня внимания, словно я была предметом мебели или бродячей собакой. Это было мне на руку. Невидимость — лучшее оружие для того, кто слаб.

Внезапно я остановилась, едва не выронив ведра. В центре главного двора, окруженная клумбами с редкими зимними пионами, возвышалась статуя. Она была высечена из цельного куска белого нефрита — материала, который стоит дороже золота. Фигура мужчины в развевающихся одеждах, с мечом, поднятым к небу. Его лицо было изображено с мастерством, достойным великих скульпторов: благородный лоб, волевой подбородок, глаза, устремленные в вечность.

Я знала это лицо. Каждую его черточку, каждую морщинку, которую я целовала когда-то. Бай Фэн. Но под статуей была выбита золотом надпись, от которой у меня перехватило дыхание.

«Небесный Патриарх Бай Фэн, Основатель Великой Секты Сияющего Меча. Спаситель Империи, победивший Демоницу Вэй Лин сто лет назад. Да продлится его жизнь десять тысяч лет».

Ведра с грохотом упали на землю. Вода разлилась, заливая мои босые ноги. Сто лет? Прошло сто лет? И он... жив? Более того. Он — герой. А я... Демоница?

Смех, горький и злой, заклокотал в моем горле, но из уст вырвался лишь сдавленный хрип. Это тело действительно было немым. Я попробовала произнести хоть звук, но голосовые связки не слушались, словно были атрофированы или повреждены ядом в детстве. Прекрасно. Судьба обладает извращенным чувством юмора. Она вернула меня в мир, где мой убийца стал богом, меня объявили чудовищем, а мою душу заперли в теле немой рабыни, которая не может даже прокричать о несправедливости.