Госпожа Загадка

1

Все началось с того, что меня уволили. Это перевернуло мою спокойную жизнь. А еще это было несправедливо.

— Убирайся прочь, негодная! — грубая рука схватила меня за шиворот и толкнула к двери. — Чтоб духу твоего не было в моей гостинице, развратница! — Придав ускорения моему тщедушному телу, хозяйка живо обернулась к дородному господину, который стал поводом для внезапного увольнения. Улыбнулась приторно: — Прошу прощения, благородный лейр, эта мерзавка у нас больше не работает!

— Да мне, собственно, это безразлично, любезная! Мне нужна именно эта девушка, пришлите ее наверх немедленно! — Гость перестал реагировать на заискивающий лепет хозяйки гостиницы и начал грузно подниматься по лестнице.

Госпожа Трис лебезила, пытаясь растолковать заезжему в наш городок стряпчему, что у нее не «такое» заведение. Напрасно. Тот удалился в уверенности, что приказание исполнят.

Ишь какой! Так и не сказал, зачем я ему. Взял за руку и потащил вверх по лестнице. Дряхлый арод[1]! Естественно, я сопротивлялась и закричала. Ну и накликала беду: хозяйка прибежала и все вывернула по-своему, оговорив меня.

Ну нет, я и сама здесь не останусь! Как-нибудь устроюсь в столице. С моим уровнем дара не пропаду!

Госпожа Тирс, миловидная еще женщина, постояла перед дверью, которая закрылась перед ее острым вздернутым носом, недовольно надулась и, спустившись, обнаружила меня.

— Чего ты тут торчишь, Мирк?

— Ожидаю расчета.

Терять мне нечего, оттого ответ прозвучал без столь любезного сердцу хозяйки «У морского причала» подобострастия. Госпожа Трис держит прислугу в страхе, чуть что угрожает выгнать вон. Все дрожат, потому что куда податься бедной девушке в нашем маленьком портовом городке? Разве что в один из многочисленных веселых домов, что располагаются на главной улице.

— Поговори мне, дрянь! Вертишься перед постояльцами, а потом о моем заведении дурная слава пойдет. — Хозяйка немного подумала, а затем, понизив голос, приказала: — Иди к тому господину, да поторопись. Потом зайдешь в контору, так и быть, выплачу тебе половину от того, что ты заработала за неделю.

— Половину? Это еще почему?

— А ущерб репутации заведения? Всякий решит, что тут доступные девки работают! Повадится еще портовая шваль… Я и так взяла тебя из милости, без рекомендаций…

Ох, и не устала она об этом напоминать? Как язык не отсохнет?

— Вы сразу плохое подумали…

— Не указывай мне, мерзавка! Я давно на свете живу и знаю вас, девок! Ступай немедленно к постояльцу и не смей грубить.

Госпожа Трис взмахнула пышными юбками и удалилась.

Я осталась у лестницы. Идти к толстяку-постояльцу, конечно, не собиралась. Ага, нашли послушную дурочку!

Из-за двери, о которую меня чуть лбом не приложили, послышалось пыхтение Норы, служанки первого этажа. Она выглянула в щелку и обрадовалась:
— Эвади, милая, помогай!

Я покосилась на дверь в буфетную, где затворилась хозяйка, и бочком скользнула на черную лестницу. Подхватила одну из кип грязного белья, что тащила Нора, и поспешила вниз, к прачечной. Избавившись от ноши, потянула подругу на задний двор. Там за сараем, подальше от окон кухни и глаз сплетницы-поварихи, поделилась новостями.

— Как же ты теперь, бедняжка моя? — серые глаза Норы наполнились слезами. Она вообще легко плачет, но и смеется тоже.

— Поеду в столицу, вот сейчас вещи соберу — и на почтовую станцию. Ты уж получи за меня деньги у ведьмы-Трис и отдай их тетушке Сафире. — Я поежилась от холода. Зима в Кросс-Кау хоть и считается теплой, но, как говорят, суровей, чем в столице. Повинуясь холодному океанскому течению, у нас два месяца с моря дует ледяной ветер.

— Как же ты так внезапно решилась?

— Услышала, как меня обвиняют в том, чего я не делала, и поняла: мне в этом городе не устроиться. Дорога в портовый бордель не для меня. А в столице, говорят, работы навалом, я и черной не побрезгую.

— Ох, тревожно мне, Эвади. Может, в Эрепорт пока съездишь, все-таки крупный город? С твоим-то личиком остаться без гроша в кармане и без рекомендаций… Смотри, попадешь в беду!

Внешность — это проблема, но все решаемо. Если надо, белокурые волосы перекрашу в русые, бирюзовые глаза спрячу за толстыми стеклами очков, которые надевал по праздникам дедушка Мирк. Неброская одежда скроет фигуру. Никто и не посмотрит второй раз!

— Здесь я уже попала. В Эрепорте работы нет. Ты же слышала, что старик Фей рассказывал о тамошних хозяевах. А здесь Трис не даст покоя, да еще ославит так, что глаз на честных людей не поднимешь. — Обхватила себя руками в надежде согреться. — Я уже решилась, Нора. Напишу тебе, как обоснуюсь где-нибудь… — У черного хода зазвонил колокольчик: хозяйка требовала горничную к себе.

Дрожа на ветру, обнялись с подругой в последний раз.

***

Пока добежала до нашего края городка — согрелась. В конце улицы, что выходила на фермерские поля, показался кособокий домишко, крытый почерневшей от времени соломой. Здесь, в съемной квартире из двух маленьких комнат, я прожила восемнадцать лет. Неподалеку находится скромный храм Теи, в котором совершал обряды мой опекун, дедушка Мирк. На ступенях святилища он и обнаружил когда-то двухлетнюю крошку, одетую в рваньё. Обычный подкидыш — никаких записок или указаний на родителей. Я лепетала только свое имя — Эвади. Так меня и записали в бумагах, хотя имя звучит странно, словно фамилия.

2

Я напрасно волновалась. Весь вечер до самой полуночи мы спокойно ехали по оживленной дороге. Навстречу двигались фургоны и кареты, нас обгоняли всадники на наалах. По обочине тянулись скучные фермерские поля — никакого леса, даже заросли кустов попадались редко. Иногда карета взбиралась на холм или громыхала колесами по мосту через речку. В городках багажное отделение принимало новые тюки с почтой, и мы ехали дальше. Теперь все места внутри были заняты.

Пассажиры непрерывно что-то жевали, карета пропиталась тяжелым запахом яиц и жареной птицы. Пирожки тетушки Сафиры остались в сумке: я обнаружила, что не могу и кусочка проглотить в такой обстановке. Попила воды на одной из остановок, и мне этого достаточно. Впереди самая трудная часть дороги: ночь на неудобной жесткой скамье.

Светильник на потолке притушили, равномерное покачивание усыпляло. Я начала уплывать в дремоту. И уже не мешал ни мерный топот наалов, ни поскрипывание старой кареты, ни храп соседки.

Пробуждение было очень резким: толчок — и на меня с верхней полки упала кошелка, сидящей рядом дамы. Карета не двигалась. Снаружи послышались взволнованные голоса.

— Что случилось, кучер? — прокричала дама в траурной шляпке.

Ей не ответили. Один из мужчин подергал ручку на дверце. Закрыто.

— Эй, кучер! — прокричал он. — Почему стоим?

— А может, разбойники? — предположила пышная дама рядом со мной.

И все заговорили одновременно. Зашевелились, стараясь запрятать наиболее ценные вещи подальше. Я тоже прижала руку к груди: там кошелек. Но пока решала, куда его деть, чтобы не нашли грабители, дверца кареты открылась.

— Чего галдеть-то, господа хорошие? — недовольно проворчал кучер. — Извиняйте, авария впереди. Есть пострадавшие. Кто-нибудь подмогнёт перевернуть карету?

Вызвались двое мужчин. Но из экипажа вышли все, чтобы размять затекшие ноги, и, конечно, поглазеть. Дорожное происшествие, перевернутая карета — будет, что рассказать знакомым, преувеличивая количество пострадавших и свое участие.

Сознаю, это плохо, но я выдохнула с облегчением: все-таки не разбойники! Видение оказалось пустышкой. Бывает, вижу что-то, что, возможно, и происходит, но где и с кем остается загадкой — видятся какие-то дворцы, богатые дома и другие несусветные глупости. Возможно, продлись картинка дольше, я узнала бы место или человека.

Ночь была теплой, здесь зима совсем не ощущалась. Тусклый свет фонарей выхватывал ветви деревьев, нависших над неширокой проезжей дорогой. Несколько мужчин хлопотали возле лежащей на боку кареты, вокруг метался свет фонарей. В сторонке фыркали распряженные наалы.

Я обошла перевернутую карету и увидела лежащих у обочины раненых. Пожилой сухопарый мужчина возился возле двух пострадавших. Над ним парил световой шар. Несколько тел в стороне, под мешковиной, нагнали на меня дрожь — бедняги.

— Могу я помочь чем-то? Я не целитель, но могу остановить кровь, наложив стазис, или добыть воды.

— А? — маг-целитель на миг оторвался от осмотра поврежденного плеча пострадавшего. — Если хотите, помолитесь Марране за ту женщину, — он махнул рукой куда-то за границу светового круга. — Она умирает. Ничего нельзя сделать.

Я обошла погибших, и в потемках разглядела лежащую на траве бедняжку, чья душа вот-вот должна отлететь к подножью черного трона богини смерти. Безвременная кончина, как несправедливо!

«О Маррана, прими эту душу…»

Жаль, я не знаю ее имени…

«…прими эту душу и не карай строго…»

Чтобы облегчить бедняжке последний вздох, я хотела расстегнуть верхние пуговички на вороте, но испуганно отдернула руку — платье на груди незнакомки было неприятно влажным. Я сотворила световой шарик. Пятно голубоватого ровного света пало на пропитанное кровью платье скромного фасона, темные гладкие волосы, курносое симпатичное лицо. Такая милая женщина, пожалуй, ненамного старше меня. Как жаль!

Я встала на колени и продолжила шептать молитву Марране.

По телу бедняжки прошла крупная дрожь. Веки дернулись, незнакомка приоткрыла глаза и вдруг уставилась прямо на меня. Я вздрогнула, столько в этом взгляде было ненависти. Раненая приподнялась и вцепилась мне в плечо.

— Ты… Как ты посмела…

Видимо, это усилие отняло у умирающей последние силы. Вскоре по телу бедняжки прошла судорога, с губ сорвался последний вздох. Хотела подняться, чтобы сообщить об этом целителю, но тут мое внимание привлекла пачка бумаг — бедная женщина сжимала их холодеющей рукой. Нужно отдать эти бумаги кучеру пострадавшей кареты, теперь они принадлежат родным этой дамы. Я взяла письма, аккуратно прикрыла тело краешком брезента и отошла в поисках кучера.

Однако все мужчины были страшно заняты: карету только что подняли и теперь чинили упряжь. Никто не хотел меня слушать. А кучер нашей кареты грубо приказал садиться на место и не мельтешить под ногами.

Что ж, пожалуй, я и сама смогу отправить бумаги, как приеду в Либертту. В крайнем случае, отнесу в контору почтовых карет.

Вскоре пассажиры вернулись на места, и почтовая карета помчалась по ночной дороге, нагоняя потерянное время.

***

Остаток ночи прошел без сна. Пассажиры так и эдак рядили о причинах страшной катастрофы. Трое погибших, два пассажира тяжело ранены — не шутка в мирное время. Все сходились на том, что наалы вышли из повиновения кучера, понесли и перевернули карету. Вот только что послужило причиной такого поведения животных?

Я слушала их рассуждения вполуха. Дорожное происшествие и смерть бедной молодой женщины оставили тягостное впечатление. Насколько же хрупка человеческая жизнь! Почему-то я почти уверена, что картинка, которую мне удалось подсмотреть, как-то связана с перевернутой каретой. Вот только доказать это не смогу.

Небо на востоке постепенно розовело. Первые лучи солнца развеяли мрачное настроение пассажиров, они задвигались, засобирались. Мы на полном ходу приближались к столице. Мелькали богатые виллы в зелени гигантских папоротников и пальм, скучное однообразие по-зимнему пустых фермерских полей сменилось стройными рядами вечнозеленых фруктовых деревьев по обочинам.

3

Утром проснулась поздно. Всю ночь за стеной справа монотонно ныл малыш. Женщина сонно напевала что-то, пытаясь его укачать, но безрезультатно. Нужно будет заглянуть к ним, узнать, не нужно ли какой помощи. Я проворочалась на комковатом матрасе до рассвета, а затем, убаюканная басовитым храпом мужика слева, провалилась в глубокий сон без сновидений. Солнце уже поднялось высоко, на улице грохотали колесами фургоны. Привела себя в порядок, доела пирожки тетушки Сафиры и покинула неуютное жилище. Пора отправиться на поиски работы.

Мою иллюзию на двери никто не потревожил, и я лишь обновила заклинание. И тут дверь соседей слева распахнулась. Я узрела всклоченного типа неопределенного возраста в рваной пижаме в полоску.

— А вот ты какая, ведьма? Крас-с-сивая и ухватить есть за что, как и положено. Вчерась, думаю, попрошу десять хилдо на опохмел у новых соседей, а твоя дверь мою же образину мне показывает! Ведьмовство карается, знаешь ли. Понаехало тут!..

Тип заводился от собственного красноречия, а кроме того брызгал слюной в мою сторону, и я поспешила вниз, не удостоив хамоватого соседа ответом. «Ведьмовство» — придумал тоже! Жаль, не зашла проведать ноющего малыша. Ну, ничего, зайду вечером. Заодно гостинцев куплю — там, судя по шуму, много детей.

***

Утренний морской бриз сменился палящим зноем. Мимо меня по главному проспекту Либертты катили богатые экипажи, запряженные шестерками наалов, и скользили бесшумные каррусы. А я ходила пешком и устала, как наал, потому выбрала скамью под тенистым явором, уселась, вытянув ноги, и устало привалилась к удобной спинке.

Шестнадцать объявлений. Я обошла шестнадцать мест, и все мимо. А сколько оскорблений выслушала! Чтобы уйти от одного толстяка-кондитера, что начал распускать руки и щипаться, пришлось устроить небольшой душ — впрочем, вода ему только на пользу.

Не унывать! Это только второй день поиска работы. Я обязательно найду хорошее место. В груди противно ныло. Маленький вредный реалист, к голосу которого я так нечасто прислушиваюсь, твердил упрямо и громко, что ни сегодня, ни через месяц я работы не найду. Рекомендации — вот волшебное слово, без них мне предстоит биться лбом о закрытые двери.

Может, обратиться к госпоже Трис и смиренно попросить характеристику? Ну нет! Представляю, что она там напишет. Лучше идти в поломойки, чем унижаться перед ведьмой. В конце концов, я пока что сижу не без гроша. Возможно, найду поденную работу на какой-нибудь мануфактуре. Завтра наведаюсь на ближайшую.

— Что, нет работы для провинциалок без рекомендаций от прежних хозяев? Как печально.

Этот насмешливый голос внезапно ворвался в мои размышления, и я чуть не вскрикнула от неожиданности. Испуганно обернулась. Молодой человек весьма примечательной наружности сидел рядом со мной на скамье, вытянув вперед длинные стройные ноги.

Как он умудрился подкрасться так незаметно?

Красивое лицо немного портила недобрая усмешка в уголках черных глаз. Прямой нос с чуть заметной горбинкой, четкая линия губ, упрямый подбородок, черные волнистые волосы. Молод, строен, худощав. Он выглядел, словно эйс[1] с картинки в модном журнале. Камзол, шитый по воротнику-стойке золотом, был насыщенного винного цвета. Темные узкие брюки заправлены в добротные, высокие сапоги.

— Все рассмотрела? Хорош ли я? — его улыбка заставила меня поежиться. Словно хищник оскалился.

— Я не разговариваю с незнакомцами.

Хотела встать. Но не смогла подняться, словно приросла к скамье. Что за тхар?

— Спокойно, не дергайся. Отпущу, когда сочту нужным.

— Я буду кричать…

— Хочешь и голоса лишиться? — спросил он спокойно.

— Нет!

Я хотела призвать дар, но впервые стихия не откликнулась. Стало страшно, но показывать этого я не собиралась. Задрала подбородок повыше.

— Ну, тогда будь послушной девочкой. Если тебя так беспокоит, что мы незнакомы, можешь звать меня Рей.

— Господин Рей, отпустите меня! Вы не имеете права…

— Что я имею право делать с воровкой? — задал вопрос Рей и тут же сам ответил: — Да все, что мне угодно!

От его улыбки мне стало плохо. Такие злые глаза. За что он называет меня воровкой? Что я украла и у кого? Ничего не понимаю. Да кто он такой и откуда свалился на мою голову? Смотрит с таким значением, словно я должна сейчас же понять, в чем дело. Может, он скорбный умом? Сбежал из-под надзора?

— Я ничего не крала! Немедленно отпустите меня! Вы явно что-то путаете…

— Это ты путаешь, детка, поверь. А теперь закрой ротик и послушай взрослого дядю.

— Вас что ли? — Я смерила этого «взрослого дядю» презрительным взглядом. Он старше меня лет на пять-семь не больше.

Рей подцепил пальцем мой подбородок:

— Ты интересный экземпляр, Эвади Мирк. Мне даже интересно, сколько минут у меня уйдет на то, чтобы сломать тебя, — раздумчиво протянул он.

________________________

[1] Эйс — титул, обращение к знатному мужчине, принятый в человеческих королевствах. Аналог лорда. Обращение к знатной даме — сьерра.

***

Вот это наглость! Но откуда этот гад знает мое имя? Вероятно, слышал, как я беседовала со старшим приказчиком в галантерейной лавке на углу. Сломать он меня решил!

— Я не намерена торчать на этом бульваре до седых волос. Прошу, не бросайтесь пустыми угрозами. Откройте, наконец, почему я должна вас бояться? И зачем ограничивающие чары, словно я вправду что-то украла?

— Ты украла имя. Припоминаешь?

— Имя? — Я наморщила лоб, пытаясь понять суть претензий. Ну вот, все ясно: он сумасшедший.

— Если не отпустите меня сейчас же, я закричу!

— Ну-ну! — мой мучитель расплылся в издевательской улыбке.

— Помогите, насилуют!!! — заорала я на всю улицу, причем оглушила не только брюнета (тот, по-моему, такого от меня не ожидал), но и себя. — Люди добрые…!

— Заткнись! — зашипел Рей, хватая меня за руку.

4

— Госпожа Эвади! Привет! Узнали? Это я, Кай, — тихий, словно шепот ласкового ветерка, мальчишеский голосок раздался непонятно откуда. Я без толку вертела головой, но паренька так и не обнаружила. — Да вот же я, госпожа Эвади!

Подняла голову. Кай, мой знакомец с пляжа, смотрел на меня с ближайшего дерева.

— Вы прячетесь от того типа, что стоит у крыльца? Мне он тоже не нравится. Перебирайтесь сюда, пока он не смотрит, здесь надежное укрытие.

Осторожно выглянула из-за ствола: Рей как раз уткнулся в маговизор[1]. Вот сейчас, пожалуй, можно. Я перебежала к толстому в три обхвата тысячелетнему явору, на котором прятался Кай. В паре метров над землей чернело здоровенное дупло. Оттуда и торчала белокурая головка Кая.

— Залезайте, не бойтесь. Вон по тем зазубринам на стволе можно подняться, как по лестнице!

Действительно, я довольно легко преодолела высоту и вскоре устроилась рядом с мальчиком в громадном, чуть ли не с четверть моей коморки, дупле.

— Какими судьбами ты здесь, Кай? Вот уж не думала, что встречу тебя в этой части города.

— Я тоже удивился, когда увидел вас сегодня с утра между двумя стражами. Мы ведь соседи. Ваша комната — справа от нас.

Ой, так Кай из той шумной семьи слева — вот так совпадение! Здорово.

— Я как раз хотела зайти к вам, вот только не успела. У вас все время плачет малыш, это твой братик или сестренка?

— Братик. Барри родился через несколько дней после похорон нашего отца, потому на нем с рождения проклятие Марраны — плачет и плачет, день и ночь. Мы уже и не замечаем, даже привыкли. Но ему все хуже: теперь он даже не встает. Раньше мог играть, теперь только лежит и смотрит в окно. Матушка говорит, что скоро мы потеряем нашего плаксу.

Карие глаза подростка подернулись влагой, он отвернулся. Я дотронулась до его руки.

— Но, Кай, ведь от проклятья Марраны излечивают. Я точно знаю: опытный целитель может…

— Где ж нам его взять? Целители берут за работу золотые леи, а у нас… — И мальчик очень выразительно развел руками. — Мать только на прокорм нам зарабатывает, да на комнату. Вот в следующем году мне уже будет четырнадцать, и я наймусь матросом на каботажное судно. Тогда мама получит за меня годовое жалование — двадцать леев и сможет оплатить лечение Барри.

Какая ужасная судьба уготована Каю. Я кое-что слышала о жизни матросов на кораблях, что ходят вдоль берега — почти рабский тяжелый труд на истощение и беспробудные загулы, как только заканчивается контракт. Часто молодые моряки становятся калеками, и им остается только побираться у храмов.

— Ты хочешь стать моряком? — спросила я, подавляя приступ жалости.

— Посмотреть чужие страны было бы здорово, но море я не очень люблю. Побаиваюсь его, потому что батя сгинул. Вас-то и заприметил потому, что вы не пугались всех этих волн и забавлялись с ними. Вот бы и мне так научиться!

— Я маг воды, Кай. Даже утонуть не смогу, если только специально не пожелаю.

— Вот это да! Настоящий маг стихии, как знатные господа?

— Нет-нет, что ты, куда мне до них! — Я отвернулась, пряча запылавшие щеки. Стыдно обманывать ребенка. Но мне не нужны неприятности и слухи о том, что я бастард.

— А мне вот только дерево подчиняется — и то хорошо. Только работы в Либертте по этой части не найти. Говорят, надо на север ехать или в Зангрию. Матушка не решается пока что.

И правильно. Я вот тоже поехала, очертя голову, сама не зная куда, и теперь в дупле сижу. А у матери Кая еще и дети на шее, не только о себе думает.

— А почему ты не удивился, что я прячусь от того мужчины?

— Да этот чернявый еще вчера в вашу комнату вломился без спроса. Сказал, что он друг. Да только разве друзья воровскими отмычками двери открывают?

Я покачала головой, в который раз поражаясь наглости Рея.

— Ты прав, Кай, он мне вовсе не друг. И даже не знакомый. Но что же мне делать? Как бы посмотреть, ушел ли он?

Кай таинственно улыбнулся, приложил ладонь к гладкой древесине и прикрыл глаза. Под его рукой вскоре образовалась небольшая дырочка для наблюдения за несносным брюнетом. Мы по очереди приложились к отверстию глазом и убедились, что объект все еще бдительно караулит.

— Через час стемнеет, и я помогу вам подняться по пожарной лестнице. Оттуда прямо к нам в комнату попадем. Или вы хотите побеседовать с этим эйсом?

Я помотала головой, наблюдая через отверстие, как сердито хмурит брови брюнет, поглядывая на часы. Нет, не хочу с ним встречаться. По пожарной лестнице, значит, по пожарной.

_________________________
[1] Маговизор (актефакт связи) — устройство видеосвязи. При помощи маговизора можно общаться на любых расстояниях. Многие модели позволяют делать снимки, снабжены обширной базой информации и удобной системой поиска в инфо-сетях. Имеет плоский тонкий полупрозрачный экран размером в треть тетрадного листа.

***

По пожарной… тхар ее раздери… лестнице! Нет, я больше никогда не рискну взбираться по шатким проржавевшим железякам!

Кай быстро вскарабкался на самый верх и оттуда шепотом подбадривал меня. И поднявшись на несколько ступеней, я решила, что мне это по плечу. Старалась, как могла, но очень быстро обнаружила, что длинная юбка сильно мешает, — путаясь в подоле, я каждый раз рискую свалиться и сломать шею. Достигнув уровня второго этажа, я поняла, что до оторопи боюсь высоты. Руки дрожали, ноги словно налились свинцом, и я с трудом тянула вверх непослушное тело. Не спускалась только потому, что большая часть пути пройдена, и вниз — теперь еще страшнее, чем наверх. Хорошо, что внизу безлюдный и замусоренный внутренний дворик, и никто не наблюдает за моими «упражнениями».

— Не смотрите вниз, Эвади! Вы отлично справляетесь. — Кай давно влез в окно на третьем этаже и теперь, высунувшись, шепотом руководил моим вползанием по пожарке. Рядом с ним выглядывали еще две симпатичные мордашки: одна вихрастая, другая — с косичками. — Еще буквально метр…

5

Ночью в коридоре раздался грохот, послышались ругань и крики несносного Котса. Бедолага напоролся на Рея, которому надоело без толку дежурить у крыльца. Маг поднялся наверх и, не обнаружив ни меня, ни моих вещей, пришел в ярость. В результате сунувшийся с претензиями вечно хмельной сосед получил по зубам так, что слетел с лестницы. Стража увела обоих драчунов, слава богам!

Ранним утром я собиралась в путь.

Да-да, Мари все-таки убедила меня, что лучший выход — немедленно стать Вероникой Ивинг. Ночное происшествие только подтвердило, что это необходимо, хотя бы для того, чтобы спрятаться от Рея.

Мальчики побежали за наемным экипажем, который должен отвезти меня в поместье «Семиречье».

Мари протянула черный полотняный платок.

— Вот, Эвади, повяжи на голову. А то на бывшую послушницу ты похожа так же, как я на эльфийскую королеву.

Я повязала косынку, как делают замужние оборотницы — закрыв лоб, связав концы на затылке. Длинную косу перебросила на спину. Выжидающе уставилась на Мари.

— Слишком ты юно выглядишь, — та покачала головой. — Веронике было двадцать пять, прибавь к этому жизнь при храме Марраны… Думаю, она выглядела лет на тридцать.

Я посмотрелась в осколок зеркала, что висел возле окна. Оттуда на меня вытаращились яркие бирюзовые глаза — больше ничего не разглядела. Тут вспомнила кое о чем: покопалась в сумке и водрузила на нос очки в темной роговой оправе. Деда Мирк носил их только во время свадебных служб в храме, для особой торжественности.

Я повернулась к Мари:
— Ну, а сейчас?

— Э… ну, выглядит, конечно, странно. Ты что-нибудь видишь сквозь эти толстые стекла?

— А там обычные стоят — у дедушки было прекрасное зрение.

— В целом неплохо. Если будешь вести себя степенно и скованно, разговаривать тихо и медленно, можно поверить, что ты бывшая послушница. С натяжкой.

Я медленно прошла по комнате и осторожно наклонила голову перед Мирри, словно перед хозяйкой:
— Слушаю, госпожа. — Малышка захихикала.

Вскоре прибежал Дейк — экипаж прибыл. Я расцеловала Мирри и Барри. Сунула Мари под подушку сверток, в который вложила двадцать золотых леев на лечение малыша. Если возьмут в услужение — десяти леев мне за глаза хватит до первого жалования, а нет — в Тюремном измерении деньги вообще без надобности.

На углу дома мы обнаружили Кая и потрепанный экипаж, похожий на большой сундук, поставленный на колеса. Пара тощих наалов, вытянув длиннющие, тонкие шеи, печально щипали травку у дороги. Субъект в засаленном переднике и серой вязаной шапке на нечесаной шевелюре запросил за поездку целый золотой лей. После отчаянного торга сошлись на пятидесяти хилдо.

— Пиши нам, Вероника, как устроишься! — весело подмигнула мне Мари.

— Спасибо за все! Обязательно напишу!

Обняла мальчиков и их мать и забралась со своей сумкой в сундук на колесах. Махала им до тех пор, пока карета не свернула в проулок.

***

Дорога шла холмами вдоль берега моря. Мы ехали долго, на все пятьдесят хилдо — мне даже жаль стало возницу, ведь ему еще возвращаться. Город давно закончился, а клячи продолжали тянуть поскрипывающий всеми колесами экипаж по выложенной плитами дороге.

Мы ехали мимо садов, парков и прекрасных особняков. С двух сторон непрерывно тянулись магические ограждения — низкие заборчики с красным или голубым свечением. Такой барьер легко можно было бы перепрыгнуть, если б не магия. Оттолкнет, если попробуешь пройти, сожжет, если атаковать заклинанием.

Да, если эльфийский лорд живет в подобном месте, он, вероятно, богат как дракон. Может, он не скряга и хорошо платит слугам, размечталась я. Но тут же одернула себя: да, не скряга — нанимает служанку в приюте Марраны, потому что такая — не избалована и большого жалования не попросит! Хотя мне ли думать о жаловании? Если не прогонят сразу и не сдадут стражам, как самозванку, считай, светлые богини сжалились надо мной.

Мы взобрались на очередной холм. Пронзительная синева моря внизу немного успокоила мои расшалившиеся нервы. Я подняла кожаную занавеску у окошка и подставила лицо ласковому солнышку.

Все будет хорошо. Все плохое, что могло, уже произошло!

Тут карета особенно жалобно скрипнула, резко накренилась, и меня вместе с сумкой выбросило в колючки, росшие на обочине.

***

Потирая ноющий бок и разбитую коленку, я кое-как выбралась из пыльных, колючих зарослей. Отряхнула платье, используя бытовое заклинание, отчистила налипшую грязь. На рукаве зияла прореха — ну, с этим я пока что ничего сделать не могу. Разве что… вытащила из волос заколку-невидимку и сколола ткань — всё не оборванкой явлюсь к новым хозяевам. Отыскала в пыли слетевшие с носа очки. Поправила платок. Жаль, нет зеркальца, посмотреть: может, все лицо в грязи?

Семиэтажная ругань кучера поведала, что дела с каретой совсем плохи. Серая шапка валялась на дороге — мужчина сорвал ее в пылу красноречия.

— Итить ее налево… не везет, так не везет! Колесо сломалось и ось пополам!

— А как же я? — Это я так жалобно хриплю? Прочистила горло от забившейся пыли, расправила плечи. — Вы обязались доставить меня до поместья «Семиречье», любезный!

— Да вон Семиречье твое, за тем холмом! — мужик указал на следующий крутой холм. — Извиняй уж, красотка, но придется тебе пешочком чапать. А я махну за помощью на берег, там деревенька рыбацкая.

Делать нечего. Отдав извозчику пятьдесят монеток и проигнорировав просьбы прибавить чуток на пиво, я повесила сумку на плечо и похромала под горку.

***

Обливаясь потом, я взобралась на тхаров высоченный холм, но не обнаружила ничего похожего на вход в поместье богатого лорда.

По сторонам дороги тянулись и тянулись низкие загородки, по натянутой проволоке то и дело проскакивала зеленоватая искорка. Любопытно, что за магия такая? Уж не эльфийская ли? Вот бы посмотреть, как работает. Но проверять, конечно, побоялась: кто знает, что придумал эльф для защиты своих владений?

6

Я не кричала, нет — отказал голос. Отчаянно, до онемения, впилась пальцами в кожаную куртку эльфа — словно это надежная опора. Вторая рука так же судорожно сжимала лямки сумки: там же все, чем я владею. Посмотрела вниз, и вид стремительно уменьшающихся деревьев заставил почувствовать дурноту. С упреком подняла глаза на сумасшедшего наездника.

Невозможно красивый. Собранные в высокий хвост длинные волосы сверкали и казались сотканными из солнечных лучей. Бросилась в глаза тонкая длинная косичка у правого виска из волос чистого голубого цвета — не заметила ее в прошлый раз. Эльф с интересом наблюдал за мной.

Ах, ему любопытно! Похоже, люди для эльфов — забавные игрушки! Я ударила негодяя в грудь. Несильно. Но так, чтобы понял, что шутки кончились.

— Что. Вы. Наделали? Немедленно отпустите меня!

Идеальная темная бровь изумленно выгнулась, и я поняла, что брякнула что-то не то. А рука эльфа демонстративно чуть-чуть ослабила хватку. Не желая падать, я вскрикнула и, выпустив куртку, схватила мужчину за шею. Ну, обняла, в общем, покрепче.

— Так-то лучше, — пробормотал эльф, а прозрачная зелень его наглых глаз потемнела.

— Н-на землю… Опустите меня на землю. — Не желая смотреть по сторонам, я зажмурилась и уткнулась в плечо мужчине. Ох, напрасно я это сделала: голова мгновенно пошла кругом от аромата лесных трав — не надышаться этой свежестью. Не знаю, что хуже: смотреть в затягивающие омуты зеленых глаз первородного засранца или втыкаться лицом в его твердокаменную грудь. — Я высоты боюсь!.. Вы уроните меня…

— Никогда! — его низкий звучный голос, отдавался в груди приятной вибрацией. — Хорошо, снижаемся. Не дрожи, Загадка.

Верд, накренившись, выполнил маневр, и я громко завизжала. Эльф поморщился, слегка покачнувшись в седле, и снова засмеялся.

А до меня только сейчас дошло страшное: он не пристегнут страховочным ремнем!

— Вы же не пристегнуты! — заорала я, в панике отстраняясь и пытаясь оглянуться на переднюю луку седла.

— Волнуешься за меня? — Снова насмешливая улыбка, я бы с удовольствием стерла ее пощечиной. Но я не сумасшедшая: у меня всего десять леев — слишком мало, чтобы откупиться от тюрьмы!

Верд спустился и теперь летел над морем, так низко, что срезал крыльями гребешки у особенно высоких водяных валов. Крикливые чайки держались подальше от крылатого ящера. Легкий морской бриз остужал мои гнев и возмущение. Мне стало немного легче, но падать я все равно не собиралась.

— Боюсь исключительно за себя, ведь я за вас держусь!

— Ну, тогда, пристегни меня к седлу, Загадка, — в зеленых глазах зажегся игривый огонек. — У меня же руки заняты.

— У меня вообще-то тоже не свободны, — я пошевелила пальцами, случайно пощекотав мужчине шею.

Эльф притиснул меня крепче и, зацепив поводья за луку седла, легко вырвал ручки сумки из моих давно онемевших пальцев.

— Что? Вы не имеете пра… — Я не успела договорить: моя сумка вдруг исчезла. Негодяй уничтожил ее бытовым заклинанием? В ступоре смотрела туда, где только что… Там ведь всё, что у меня есть. И самое главное: собственные документы и бумаги Вероники Ивинг. Я задохнулась от ужаса. — Где, где мои вещи?

— Не волнуйся, Загадка, отдам я тебе твои вещи, — спокойно ответил эльф и снял с меня очки, которые все время норовили съехать на кончик носа. — Я всего лишь поместил твою сумку в подпространственное хранилище, ты не могла не слышать о таком.

Верно, слыхала, что знатные господа, из тех, кто силен в магии настолько, что без труда проникает в подпространство, организуют там себе нечто вроде кармана, в котором можно хранить необходимые вещи. Например, маговизор или кошель с золотом. Но чтобы немаленькую сумку запихнули в подпространство? Это какой же размер у этого кармана?

Пока я приходила в себя от шока, высокородный негодяй посмотрел на стекла моих очков и небрежно швырнул их в океан. Следом полетела сорванная с головы косынка. Я снова возмущенно вскрикнула, но эльф уже взялся за поводья, заставляя верда подняться немного выше.

— Мои очки…

— Они тебе не нужны, Загадка. У тебя ведь прекрасное зрение, я это вижу. Зачем уродовать себя?

— Это очки моего д… — хотела сказать: моего деда, но вовремя поймала себя за язык: у Вероники не могло быть деда или опекуна, она же приютская. Поправилась: — … Дороги для меня.

— Дорогие для тебя очки? Жаль, что я выбросил их. — Темная бровь забавно вздернулась, но в тоне не было ни грана сожаления. — Ну, можешь приступать.

— К чему?

— Ты волновалась насчет ремня. — Эльф кивком указал на луку седла, к которой крепилась страховка. — Я все еще не пристегнут, и мы обязательно упадем. Надеюсь, ты умеешь плавать?

Я бы лучше сама пристегнулась, а этого первородного нахала спихнула в океан! Одна беда — сомневаюсь, что смогу справиться с этим громадным вердом. Видимо, эльф прочел что-то на моем лице, потому что вновь засмеялся. Подавив желание самой улыбнуться, я опустила свободную руку и, наклонившись, ухватила страховочное крепление — жгут из сыромятной кожи с застежкой-карабином на конце. Полдела сделано.

— Куда цеплять? — спросила я деловито.

— К поясу брюк. — Эльф чему-то еще больше обрадовался. Подозрительно.

Опустив глаза, поняла, чему он так радуется. Очередная подлость. Кожаные брюки с очень низкой посадкой, а единственная пряжка, за которую можно прицепить страховку, находится в тесной близости с… э-э… выпуклостью. Рука, потянувшаяся было к ремню, замерла в нерешительности.

И тут мерзкий верд начал закладывать крутой вираж. Эльф сильно покачнулся в седле, и я вместе с ним. Ойкнула, плюнула на девичью скромность и принялась возиться с пряжкой, пытаясь одной рукой расцепить жесткий карабин. Может, при этом пару раз задела это, и, как мне показалось, оно стало еще больше. Не только мои щеки, но, кажется, я вся стала пунцовой от стыда, но все-таки справилась. Когда закончила, эльф дышал учащенно. Я осмелилась мельком взглянуть на него: его глаза сияли золотисто-зеленым светом. Чудно.

7

Что он только что сказал?

Я настолько убедила себя в том, что мне откажут, что теперь просто не знала, как реагировать. Впрочем, моего ответа не ждали. Эльф взял со стола большой полупрозрачный маговизор и принялся быстро что-то писать (мне было любопытно, но не получилось ни словечка прочесть). И только закончив, сиятельный лорд и хозяин дома поднял на меня свои удивительные прозрачно-зеленые глаза.

— Что скажете, Вероника?

— Благодарю, мой лорд, — не могу не отметить, что мой голос прервался от волнения и благодарности. О, у меня будет работа, да ещё какая! Больше не придется думать о позорном возвращении в Кросс-Кау. Здесь будет крыша над головой и жалование, а я уж позабочусь о том, чтобы удержаться, прилежно работая. — Вы очень добры.

Я поднялась, неловко держа перед собой сумку, ведь теперь, когда мое положение определено, не следует задерживаться в хозяйском кабинете.

Некоторое время эльф бесстрастно вглядывался в мое лицо, а затем небрежным жестом отпустил.

— Найдите внизу лейру тэ'Ид, она позаботится о вас.

***

Только оказавшись за дверями из резного дуба, сообразила, что разговор о моем происхождении, от которого я ждала неприятностей, так и не состоялся. Интересно, почему? Скорее всего, благородный эльф просто забыл о такой мелочи. Вот и пусть не вспоминает! В конце концов, какое ему дело? Да и мне следует поскорее выкинуть из головы волшебное ощущение полета над морскими просторами, невозможные зеленые глаза и аромат диких лесных трав.

Я служанка в этом дворце. Не больше, но и не меньше. Один из винтиков, незаметный, но необходимый, ведь без нас, слуг, самое роскошное поместье придет в упадок.

Вот с такими патетическими мыслями я промчалась по коридору к лестнице и сбежала на первый этаж. Однако задор моментально съежился и угас, когда я увидела, что у подножия лестницы стоит домоправительница. Осуждающая мина на желтом, как зангрийские лимоны, лице выразительней хлестких фраз. Но и на слова тэ’Ид, разумеется, не поскупилась.

— Интересно, где вас воспитывали, юная особа? Разве пристало прислуге носиться по дому, словно подавальщице в трактире?

Мои щеки запылали от смущения. И правда, я была так счастлива, что обрела заработок и кров, что совсем позабыла, что на людях следует держаться, как забитая послушница из храма Марраны. Негоже в первый же день выходить из роли. Я опустила голову, ссутулилась и выдала испуганной скороговоркой:
— Простите, лейра. Этого не повторится.

— Надеюсь. И запомните, Ивинг: прислуга во всех случаях пользуется только черными лестницами. На первое время я назначу вас в пару к опытной горничной, она обучит азам. Первый месяц вы, как и все, работаете за половину жалования. Это называется испытательный срок. Затем, если я буду довольна, вы останетесь. Это ясно?

Вот так тиран в юбке! Но делать нечего.

— Да, лейра. — Я снова склонила голову.

Разумеется, буду стараться, ведь хочу задержаться здесь.

— Хорошо, тогда идите в свою комнату, надеюсь, не заблудитесь. Переоденьтесь в форму и возвращайтесь сюда.

Я поклонилась и, ступая нарочито степенно и бесшумно, прошла на половину слуг. Путь в комнату вроде запомнила — шестая по счету дверь. Но коридор, в котором она помещалась, — он был слева или справа? От волнения это вылетело из головы. На развилке покрутила головой, пытаясь отыскать знакомые детали. Ничего примечательного: оба коридора скучные, серые и безликие. Итак, мне направо или налево? Тхар, и никого нет, чтобы спросить. Я свернула в правый коридор и остановилась возле шестой по счету комнаты. Только взялась за ручку, как дверь распахнули изнутри.

Ой!

— Вот так повезло! Заходи малютка!

Высоченный брюнет, весь в капельках воды после душа и совершенно голый, если не считать полотенца вокруг бедер, просиял белозубой улыбкой. Довольно обаятельной, между прочим.

Я немедленно захлопнула дверь и шарахнулась прочь. Вот так ошибка! Так и заикой остаться можно. Зато выяснила, что мне точно налево.

Довольно быстро отыскав шестую слева дверь, я с удивлением обнаружила, что она уже обзавелась табличкой с моим именем. Вернее, именем той, в чей образ мне придется теперь вживаться.

На кровати обнаружились аккуратные стопки одежды — новая форма. Закрытое серое платье, к счастью, имело застёжку спереди, и мне не пришлось долго возиться. Расправила складки на юбке, применив заклинание глажки. Полюбовались затейливой вышивкой серебристыми и зелеными нитками на воротнике и манжетах. В талии платье оказалось широко, придется ушивать, но это потом, а пока и так сойдет. Подвязала отделанный кружевами передник и полюбовалась на себя: хороша! Осталось совсем немного — чепчик. С давних пор ненавижу этот атрибут служанки. Но делать нечего. Заколола косу вокруг головы и напялила накрахмаленный чепец с кружевными оборками. Жуть! Сморщила в зеркале забавную гримасу, пристроила свою драгоценную сумку в шкаф и выскочила из комнаты. Надеюсь, я не слишком задержалась: не хотела бы снова злить сухопарую горгулью.

***

Размечталась! До конца дня я еще дважды нарывалась на желчные замечания домоправительницы. Там, где другие девушки удостаивались кислого «неплохо», на меня обрушивался ураган насмешек и оскорблений. Вычистила магией решетки каминов в малой и большой гостиных на первом этаже — «кое-кто боится запачкать нежные ручки», ободрала кожу на пальцах, начищая воском двери в холле, — «для такой легкой работы, мы обычно нанимаем детей из деревни, они справляются быстрее и лучше».

Как это обычно и бывает, большинство горничных заметили явно предвзятое отношение начальницы ко мне и прониклись им. Я такое уже проходила в гостинице госпожи Трис. Шуточки, подколки, уверена, что вскоре последуют мелкие гадости. Слух о том, что я явилась сюда в объятиях сиятельного лорда, пронесся по поместью как лесной пожар. К вечеру мне не терпелось укрыться в своей комнате от всех этих перешептываний и нелестных замечаний. Спину и ноги ломило, я действительно немало потрудилась. Мысль об ужине в компании сплетников-слуг вызывала отвращение.

8

— Загадка?

Лорд навис надо мной. Непонятная мне задумчивая улыбка изогнула уголки губ. Отметила про себя, что его глаза кажутся сейчас изумрудными. Или это тени от длинных ресниц так падают?

О, Светлые девы, о чем я думаю? Какие ресницы? Стою на четвереньках перед хозяином поместья, чумазая, словно трубочист, и любуюсь его прекрасными глазами!

— Что-то потеряла? — лорд улыбнулся и плавным жестом вытащил из подпространственного кармана белоснежный платок. Не успела отодвинуться или запротестовать, как эльф осторожно взял мое лицо за подбородок и принялся оттирать грязь со щек.

Словно ребенку! За кого он меня принимает? Это возмутительно!

Я вырвалась, схватила щетку и, прижав к груди словно потерянного друга, неловко попятилась, одновременно пытаясь встать. Запуталась в полах робы. В результате, чуть не клюнула носом щегольской сапог своего господина.

Да что это за безостановочный позор!

Эльф не стал наслаждаться видом того, как я корячусь у его ног, а легко подхватил под мышки, и поставил перед собой на ступеньку.

— Простите, мой лорд… — Щеки горели, я опустила голову и уперлась взглядом в сапоги эльфа. Отвесила им короткий поклон. Мой лоб при этом соприкоснулся с шелковистой тканью, обтягивающей крепкую грудь, а ноздри наполнил сводящий с ума аромат диких трав.

«Да что с тобой, Эвади? Ты никогда не была растяпой. Наверное, надышалось пасты для чистки металла. Точно, даже голова кружится!»

Неловко повернулась и хотела метнуться наверх за грязным ведром. Но тут сильная рука обхватила мою талию. Ноги оторвались от ступеней, и я повисла, прижатая к груди эльфийского лорда.

— Что вы делаете… тхар… мой лорд? — завопила я шепотом. Надеюсь, меня не слышали в других частях дома.

Эльф не спеша поднялся по лестнице и поставил меня на ноги только на площадке второго этажа.

— Мне кажется, лестница опасна для тебя, Загадка, — проговорил он и осторожно коснулся пальцами моей щеки. Снова показалось, что в зеленых глазах сверкают золотистые всполохи.

Лестница опасна? Это что, предлог, чтобы выставить меня вон? Я не справляюсь? Но ведь все было хорошо, пока он не явился. Хотелось ответить колкостью, но мне пока что очень нужна эта работа.

— Извините, мой лорд, такого больше не повторится, — скороговоркой проговорила я. Отступила и снова, как подобает прислуге, потупилась на носки его сапог.

И наконец услышала холодное:
— Что ж, вы свободны.

Лорд резко развернулся и направился в левое крыло второго этажа, вероятно, в кабинет. А я, подхватив громыхающее ведро, метнулась к потайному входу на черную лестницу. Он расположен совсем рядом — за бронзовой статуей, изображающей прекрасную эльфийку с гребнем в руке.

Я присела на холодную металлическую ступеньку узкой винтовой лесенки и сжала ладонями горящие щеки. Какой кошмар, все плохо, если он решил, что я — одна из тех легкодоступных девиц, которым удобно, походя, задрать юбку в коридоре. Что я сделала не так? Разве не понятно, что я не из таких? И я вовсе не искала его общества. Оба раза, когда он меня подвозил, это был не мой выбор. То, что во время поездки на верде, позволила хватать себя и обнимала его за шею, не дает никакого права тискать меня, словно девку.

Что вообще на него нашло? Какой-то неправильный этот эльф. Может, слишком долго живет среди людей? Те эльфы, которых я встречала в Кросс-Кау, вообще не интересовались людьми. Их глаза вовсе не искрились, а казались холодными и равнодушными. Где-то читала, что этой расе абсолютно чужды обычные человеческие чувства — горе, радость, страсть. Их эмоции лежат в другой плоскости. Не знаю, правда или нет, но деда Мирк рассказывал, что когда идет дождик, эльфы радуются, словно растения, и могут впасть в тоску или даже умереть при виде увядшего цветка. Надо будет понаблюдать за лордом — вдруг начнет танцевать и петь под дождем? Я не прочь посмотреть: уверена, в танцах он так же хорош, как и во всем остальном.

Снизу застучали торопливые шаги, я вскочила, хватая ведро. Невысокая худенькая служанка спешила мне навстречу со стопкой аккуратно сложенного постельного белья.

— А это ты, Вероника? Ты чего тут? Тебя мегера тэ’Ид ищет по всему дому. Она уже с четверть часа рычит на всех, верно, получила хорошую взбучку от лорда.

Посторонившись, чтобы пропустить девушку, я спешно откопала под робой кармашек с планшетом. Надпись на экране светилась красным: «Немедленно к лейре тэ’Ид!» Ой! Как же злобно выглядит. Кажется, меня сейчас уволят.

На негнущихся ногах я побрела вниз. К чему спешить? Пять минут ничего не решат.

Скинув уродливые робу и чепец и наскоро умывшись, я решительным шагом направилась к кабинету домоправительницы. Какая же я злая! Сейчас все ей выскажу: четыре часа старательно отскребала металлические прутья, и только потому, что случайно попалась на глаза лорду, меня выгоняют за ворота? Это верх несправедливости!

Постучала и тут же дернула ручку двери, не утруждая себя ожиданием разрешения. Вошла и наткнулась на неприязненный взгляд лейры.

— Где вас носит, Ивинг? — нетерпеливо проговорила она и отложила в сторону толстую книгу учёта. — Служащие обязаны следить за сообщениями в планшете заданий.

Она ждала извинений, но я молчала, собирая силы для атаки.

Обманувшись в ожиданиях, лейра пригрозила:
— В следующий раз вы будете оштрафованы.

Она снова остановилась, то ли желая, чтобы я прониклась угрозой, то ли затем, чтобы выслушать мои униженные мольбы о прощении.

Но я потрясенно молчала. Меня не увольняют?

Снова не получив ответа, тэ'Ид потихоньку закипала:
— Не ждите особенного отношения к своей персоне, его нужно заслужить. Вертеть задом перед мужчинами может любая, но такое стоит дешево.

Я подняла бровь в удивлении. Как ее слова относятся ко мне? Перед кем это я вертелась?

Но расшифровывать последнее увещевание лейра не стала. Махнула рукой в сторону двери:
— А сейчас идите, вы поступаете в распоряжение госпожи Амелиты, старшей горничной хозяйского этажа.

9

После разговора с госпожой Амелитой я почувствовала, что необходимо глотнуть свежего воздуха. Разумеется, не для того, чтобы воспользоваться практическим советом доброй женщины и приобрести средство от зачатия, но хотелось немного отдышаться и подумать. Тщательно выспросив у поваренка дорогу к рыбацкой деревушке, я вышла черным ходом.

Насколько я поняла объяснения мальчишки, в парке вовсе нет аллей, зато каждый может быстро попасть куда нужно, стоит только пожелать. Недобрым тихим словом помянула вредного привратника-оборотня: мог бы сказать о такой особенности этого места, а не посылать не пойми куда.

На первой же лужайке я мысленно пожелала попасть на берег моря и, обойдя цветущие кусты, обнаружила, что стою возле обрывистого края утеса. Эльфийские чудеса! Сквозь негустые заросли просвечивала полоска моря. Удивительное место этот парк! Здесь можно просто наслаждаться прогулкой или, если спешишь, пожелай и запросто окажешься в нужном месте.

Однако солнечный день и прекрасный парк составляли резкий контраст к моему настроению. Ему больше соответствовали бы ливень и ураган, срывающий с деревьев яркие цветы и ломающий ветви. Красная и пыхтящая, как дракон, я почти бежала вдоль края утеса в поисках тропинки, чтобы спуститься к морю. А виной этому — удивительный и резкий поворот моей служебной карьеры. Слыхала я о странных причудах хозяев, но чтобы самой попасть в горничные для постельных утех...

Это что за новости, вообще? А меня кто-нибудь спросил, желаю ли занять это место? В нашем королевстве рабство вне закона, и я не рабыня, а служанка. Нанялась убираться в доме, а вовсе не ублажать господина. И то, что лорд настолько хорош и притягателен, никакой роли не играет.

Я сразу заявила госпоже Амелите, что подобное не приемлемо, но та лишь ущипнула меня за щеку и заявила, что дело молодое и будь она на пятьдесят лет помоложе, то... ух! После этого, кстати, я посмотрела на нее несколько по-другому. Вероятно, старшая горничная — довольно сильный маг, раз выглядит лет на сорок в таком почтенном возрасте. Но ее мнение только укрепило меня в решении спокойно поговорить с лордом и объяснить абсурд ситуации. Лорд энн’Беррион не выглядит бешеным или неадекватным. Наоборот, сдержанный до холодности. И что ему в голову взбрело?

А может, госпожа Амелита все не так поняла? Я остановилась и даже рассмеялась от внезапной догадки и облегчения. Точно! Она просто перестаралась. Думала, что угадала желание господина, а на самом деле — мимо. Вряд ли сиятельный вот так прямо и сказал: хочу Веронику в постельные грелки. Он все-таки эльф, существо возвышенное и не от мира сего.

От этих мыслей и день показался светлей. А вот и тропка вниз, к светло-желтой полосе песка. Притом, довольно крутая. Я призвала стихию из ближайшего ручейка. Сплела две водяные струи в жгут и обвила его вокруг ствола растущего неподалеку дерева. Гибкий и прочный, он тонкой серебристой струйкой полился к самому подножью утеса. Держась за водяные струи, словно за страховку, начала спуск, осторожно ставя ноги на неровности выветренной известняковой скалы. Ничего особенно сложного, но осыпающиеся из-под подошв моих башмаков камешки слегка нервировали поначалу. Чтобы не глядеть вниз, повернулась лицом к скале.

К середине спуска я уже довольно споро переставляла ноги, потому была неприятно поражена, когда местом пониже спины вдруг налетела на твердую преграду.

Подскочила, едва не потеряв опору, и обернулась. Позади все так же ласково синело море, шуршал прибой, мелкие красноперые птахи шныряли по берегу.

На что я наткнулась, да еще так чувствительно?

Попробовала снова. Снова словно на стенку наскочила. Что такое? Ощупала руками воздух впереди — невидимая глазу, но очень плотная стена.

Послышался какой-то писк. Равномерные, искусственные звуки исходили из кармашка передника, от планшета с заданиями. Взглянув на экран, повторила все слова, которые слышала от пьяных матросов, когда они вламывались к нам, по ошибке приняв гостиницу госпожи Трис за бордель. «Разрешение отсутствует» — красные сердитые буквы. Я моргала, глядя на экран. Наверное, следовало отпроситься у тэ’Ид. Нужно было догадаться, что просто так поместье не покинешь. Моя ошибка, но я была в таком состоянии…

Как жаль. Море так близко, что я чувствую его соленое дыхание на лице.

Решила побыть здесь еще немного и присела на каменный выступ у невидимой границы. Подставила лицо теплым солнечным лучам, прикрыла глаза. Посижу хотя бы здесь, пока не позовут к лорду. Нужно решить, как доходчивее донести мысль, что он неправильно объяснил госпоже Амелите мой перевод под ее руководство.

— Что, поймали тебя, госпожа Мирк? — низкий голос, смутно мне знакомый, прозвучал откуда-то снизу.

Кое-как восстановив чуть было не утраченное равновесие, я вытаращилась на Рея. Сегодня он был одет проще, чем в прошлый раз. Сменил камзол городского щеголя на неприметный, но добротный сюртук из черного сукна. Сейчас я приняла бы его за приказчика или агента какой-нибудь фирмы.

Молодой человек уселся на камень у подножья утеса и белозубо мне улыбнулся:
— Ты словно птица в клетке!

Не уверена, что мне по душе такое сравнение. Холодок испарины пробежался по спине. Как он меня нашел?

— Что вы здесь делаете?

— Поджидаю тебя, что же еще? — пожал плечами Рей, засовывая руки в карманы брюк. — Знал, что тебя потянет к морю, ты же маг воды… А здесь единственный выход на берег из парка. Мне оставалось только запастись терпением… И та-дам! — Он театрально указал на меня рукой.

Жутко. Я так надеялась, что встреча случайна. Но он выследил меня! А еще все знает обо мне.

— Отлично. Вы меня встретили. А теперь прощайте!

Я резво вскочила и, не выпуская из рук струйки воды, заскакала вверх по камням.

— Ха-ха, не так быстро, Эвади! Не советую уходить. Ты же не хочешь, чтобы сиятельный лорд энн’Беррион немедленно узнал, что в его поместье пробралась авантюристка и убийца по имени Эвади Мирк?

10

Я ошарашено вытаращилась на эльфа, а тот взирал на меня невозмутимо, словно это самая обычная вещь.

Что-о-о-о-о? Я работала в публичном доме? Он с ума сошел?

Тут мелькнуло воспоминание: почтовая карета громыхает по улицам Либертты, а попутчик, мерзкий слизняк, сует мне в руку карточку. Я ведь даже не глянула, что там. Мне предложение того гада сразу не понравилось.

Ну уж нет, не позволю, чтобы меня сравнивали с размалеванными вечно пьяными девками! Да я готова наброситься на эльфа с кулаками!

— По-вашему, я похожа на девушку из борделя? — вскипела я, пытаясь выкарабкаться из его рук.

Прекрасный эльф без видимых усилий не позволил мне этого и рассмеялся.

— Нет, разумеется. Но карточка меня удивила, — он снова смотрел на меня сияющими золотистыми искорками глазами. Рука погладила мой подбородок. — Ты привлекла мое внимание.

Покрутила головой, пытаясь избавиться от руки, удерживающей мое лицо. Не получилось. Глупое сердце сильно и радостно билось. «Привлекла внимание» — надо же…

— Карточка не доказательство. Я отказалась от нее, но эту дрянь, видимо, бросили в сумку без моего ведома.

— Верно, карточка не доказательство, — спокойно подтвердил эльф. — Но ты назвала имя. Довольно странное, кстати. Госпожа Загадка.

Верно. Не знаю, что заставило меня назваться не просто Загадкой, а госпожой Загадкой? И почему вдруг Загадка? Минутная прихоть, шальное безрассудное желание произвести на красавчика впечатление? Зачем я так сказала? Да просто так.

А энн’Беррион продолжал все с той же легкой улыбкой, которая, казалось, освещала его неземные черты:
— Думал, ты пошутила. Но когда навел справки в том заведении, мне заявили, что до недавнего времени у них действительно работала госпожа Загадка. Только она уже с неделю как уволилась. Вот так, моя радость.

— Э-эм… Какое странное совпадение, — промямлила я. — Но я никогда там не работала…

— Ах да, ты же только что приехала из… — эльф лениво улыбнулся. — Откуда ты приехала, дорогая?

— Из Кр… эм-м… из Кэркота, мой лорд.

Уф, зараза! Чуть было не назвала свой родной город.

— Да, верно. Из Кэркота, — подтвердил лорд и окинул меня странным взглядом из-под темных ресниц. К слову: непристойно длинных и слишком густых для мужчины ресниц.

Временно оставив попытки вырваться из неприличного положения между ног господина, я осмелилась спросить:
— Но если вы были уверены в том, что я подозрительная особа, почему взяли на работу?

— Мне показалось, что ты в этом нуждаешься, Загадка.

Теперь его взгляд стал непроницаемо-холодным, он противоречил словам, и я поняла, что это не вся правда. Есть что-то еще. Что-то очень-очень неприятное для меня.

Дернулась. На сей раз мне удалось выкрутиться из захвата, да еще и одновременно выдернуть из-под стопы лорда злополучное письмо. Вскочила и ткнула помятую бумагу почти в лицо хозяина поместья.

— Вот, мой лорд, возьмите.

Он спокойно пробежал глазами первые строки, но вдруг со стоном отбросил листок, лениво откидываясь на спинку кресла.

— О, нет! Ты принесла дурную весть, Загадка, и обязана возместить моральные страдания, — заявил лорд и поймал меня за руку, потянув на себя.

Нет-нет, я не хочу играть в его игры! Уперлась ногами в ворс ковра.

— Позвольте мне уйти, мой лорд! — взмолилась я.

Вероятно, что-то в моем взгляде заставило эльфа прислушаться. Он осторожно отпустил мою руку.

— Беги, Загадка.

***

Захлопнув (боюсь, получилось довольно громко) дверь хозяйских апартаментов, я прижала ладонь к бешено бьющемуся сердцу. В коридоре не было ни души, и я позволила себе минутку постоять, чтобы прийти в себя.

Вот попала! Этот негодный эльф гораздо хуже мерзкого Рея. Прислушалась к себе: тело словно в огне, сердце ноет и просит вернуться. Все, пропала я. Утонула в изменчивой зелени раскосых глаз, — кажется, век не налюбовалась бы.

Стоп. Это все эльфийское очарование. Роковое для простой человечки. Нужно гнать, вырывать эти чувства и ни в коем случае не позволять ему себя касаться. Ни к чему на себя беду кликать, и так по краю хожу!

Строгий окрик лейры Тэ’Ид застал меня врасплох:
— В каком вы виде, Ивинг? Немедленно приведите себя в порядок! Чепец на боку, платье измято. Что вы себе позволяете, да еще на хозяйском этаже?

Я подпрыгнула от неожиданности, но потом разозлилась не на шутку. Что я себе позволяю? Это что твой лорд себе позволяет!

Но спорить не стала, шагнула к треугольнику, обозначающему перенос, и вмиг оказалась на первом этаже. Скоро обед для прислуги, потому здесь было оживленно.

— Ой, смотри, Сария, новенькая! Та самая, которую на хозяйский этаж перевели. Что это она такая встрепанная? — зашептала брюнетка в кудряшках по имени Амели.

— Ха, наверное, опять получила взбучку от мегеры, — высказала резонное предположение ее товарка.

Проскочив мимо сплетниц, я закрылась в своей комнатке и повалилась на кровать. И только сейчас вспомнила, что так и не рассказала лорду о Рее.

Может, и не надо ничего рассказывать? Он меня и так во всех грехах подозревает.

Хорошенькое у меня положение: Рей честит мошенницей, воровкой, убийцей, а хозяин — публичной девкой! Если расскажу о задании брюнета, придется рассказать и о подлоге, который я совершила. Притом, неизвестно, поверят ли мне. Наверное, пока лучше подождать и попытаться вычислить таинственного помощника и соглядатая, который работает на Рея.

***

Решив хорошенько все обдумать и разложить все за и против, я крепко заснула. Со мной такое часто бывает. Проснулась, когда за окном догорали краски заката. Я зажгла лампу и, глядя на темнеющее окно, пожалела, что нечем его завесить. Первый этаж, а напротив — хозяйственный двор, мимо то и дело проходят работники. Приладила пока что на раму свое летнее платье — широкая юбка как раз закрыла половину окна.

11

Я не напрасно опасалась ночной прогулки по эльфийскому парку, второй раз выйти в такую темень нескоро решусь. Начнем с того, что около полуночи в доме и во дворе поднялась суета-беготня. Напряглась, подумав, что вернулся лорд, однако время шло, а меня не звали прислуживать. Наверное, ошиблась.

Близилась полночь. Я с тоской вглядывалась в темень за окном. Идти в ночь, да еще на встречу с мерзким Реем, не хотелось, но нужно узнать, что ему понадобилось так срочно. Тихонько выскользнула из комнаты и направилась в общий коридор.

Показалось, или позади скрипнула дверь? Я постояла, прижавшись к стене, но ничего подозрительного больше не услышала.

Прошла к черному ходу, рядом с кухней. Массивная дверь оказалась не заперта, да и от кого запираться, если поместье, как стеной, окружено эльфийской защитной магией?

Только вышла на полутемный хозяйственный двор, как на лицо сверху упало что-то вроде паутинки, я брезгливо смахнула ее и, стараясь ступать тихо, вскоре миновала службы и стойла, в которых скреблись и шуршали наалы, и оказалась в парке.

Ночь была безлунной и тихой. Ни шелеста ветерка, ни стрекота ночных насекомых — словно кто-то накрыл поместье куполом тишины. От этого темная стена деревьев передо мной казалась зловещим прибежищем монстров. Но мне ведь не нужно идти весь путь до берега. Достаточно на первой же полянке пожелать оказаться у спуска на пляж. Я опасливо вжала голову в плечи и нырнула в абсолютную черноту под кронами деревьев. Боясь, что меня заметят из дома, пока что не зажигала световой шар, двигалась на ощупь, вытянув вперед руки. Шла и шла, обходя стволы деревьев и непролазный кустарник.

Мне казалось, что деревья в парке растут прихотливыми рощицами, а между ними — прелестные ровные лужайки. Но сейчас все было по-другому. Кажется, я забрела в обычный лес. Почва под ногами была неровной, я постоянно спотыкалась о вылезшие из земли корни. Наконец, мне это надоело: щелкнула пальцами призывая световой шар. Сверкающий сгусток воды завис в воздухе, освещая все вокруг блекло-голубоватым светом, похожим на лунный. Где же, наконец, лужайка? По ощущениям, я уже минут пятнадцать топчусь в этих зарослях и давно опоздала на встречу с Реем.

Что теперь будет? Шантажист, наверное, разозлился и уже строчит послание лорду энн’Берриону, очерняя меня, как только возможно. Ускорила шаги, и тут же, громко помянув Тхара, зацепилась за непонятно откуда взявшийся корень и полетела вперед. Негромко застонав от боли в уже начавшей подживать коленке, я приподнялась, собираясь сесть, но замерла, пораженная и напуганная.

Я лежала на непонятно откуда взявшейся полянке. Минуту назад ее не было впереди, я уверена. Вокруг — ничего дикого, в полутьме я разглядела аккуратные шарообразные кусты и деревья. Всё в цвету, несмотря на зимний месяц, и каждый цветок, каждый листик виден в темноте так четко, будто светился изнутри. Легкий ветерок тихонько перебирал ветви. Прекрасная, умиротворяющая картина.

Но как же так? Выходит, неведомая, враждебная сила водила меня непролазной чащей, а потом, случайно упав, я вылетела из этого морока и оказалась на ухоженной полянке? Сознавать, что россказни про путников, сгинувших в лесах эльфов, правдивы, было жутковато. Не такой уж и благостный этот замечательный парк. От здешних красот следует держаться так же далеко, как и от их хозяина.

И стоило закрасться этой мысли, как порыв ледяного ветра с воем пригнул макушки деревьев почти к самой земле. Нежные лепестки вместе с сорванными с веток листьями закрутились в бешеных смерчах. Мой световой шар рассыпался сотнями сверкающих капель и погас. Вместе с внезапным дыханием зимы пришел липкий страх. Я хотела вскочить, чтобы бежать к дому, но руки и ноги вмиг опутали крепкие, тонкие как лианы корни. Не в силах пошевелиться, я в панике закричала, пытаясь освободиться. Но только больше запутывалась. Корни туго стянули талию и грудную клетку и неумолимо тянулись к горлу.

Как глупо вот так погибать! Жаль, что…

Внезапно моей груди коснулась чья-то рука. В кромешной тьме я не могла разглядеть человека, который наклонился надо мной. Однако сквозь рев ветра я расслышала взволнованный голос хозяина «Семиречья»:
— Загадка, это ты?

Я не могла ответить, да того и не требовалось. Смутно увидела, что эльф выпрямился и развел руки в стороны. Путы исчезли, словно их не было. Ветер утих, тишина и благостное спокойствие немедленно опустились на парк. Яркий световой шар эльфа взмыл вверх и ослепил меня. Я застонала, пытаясь заслонить рукой глаза.

Энн’Беррион легко поднял меня на руки. Я прижалась щекой к шелковой ткани его дагарта, слушая неспокойные удары сердца и жадно вдыхая свежесть лесных трав.

— Потерпи, сейчас подлечу тебя, а потом отшлепаю так, что долго не сможешь сидеть…

***

В следующие полчаса в кабинете лорда, куда мы попали порталом, только и было заботы, что не позволить эльфу стащить платье. Уверения, что я не пострадала, не возымели действия. Он, видите ли, хотел убедиться, что с ребрами все в порядке. А я не горела желанием, чтобы мужчина видел меня без одежды или в стареньком, линялом бюстье. Я, конечно, уже побила рекорд по появлению перед эльфом в смешном и жалком виде, но это уже за гранью! Потому боролась за застёжку платья, словно за свою честь. Даже сурово сдвинутые брови и властный тон хозяина сейчас не действовали.

Наконец, эльф отступился и удовлетворился внешним ощупыванием. Большие, красивой формы ладони прошлись сверху вниз по моей грудной клетке. И эти прикосновения, несмотря на смущающую близость мужчины, были лишены привычной игривости. Боль от ушибов отступила, даже коленка перестала саднить.

— Вы целитель? — спросила я, когда по телу побежала прохладная волна блаженной расслабленности.

— Нет, Загадка, просто интуитивно чувствую проблемные зоны.

— Зачем же приказывали раздеться? — Спрашивая, я надеялась заставить сиятельного лорда покраснеть. Но, разумеется, просчиталась: эльфы вообще способны смущаться? Мне ответили невозмутимо нахальным взглядом, словно я спросила ерунду.