Гостья из котла

Глава 1

Автобус ушёл перед носом.

Досадливо цыкнув, я отступила от проезжей части и невольно вздрогнула, когда над ухом раздался хриплый прокуренный голос:

– Красавица, позолоти ручку?

Седая цыганка протянула согнутую ковшиком ладонь.

Нищей женщина совершенно не выглядела. В ушах тяжёлые серьги, шея увешана ожерельями и бусами, как новогодняя ёлка гирляндами, не говоря уже о цепочках: толстые, тонкие, витые и совсем простые, длинные и короткие. А руки! Всевозможных колец по два на палец.

Платье крикливо-пёстрое, на плечах багряная шаль с густой бахромой, свисающей неопрятными сосульками. Но самое главное взгляд – не голодный, не ищущий, а острый и даже враждебный.

На фоне хмурого осеннего дня цыганка смотрелась особенно чуждо.

Я хмыкнула и полезла в сумку.

– Гони ты эту попрошайку, – возмутилась дородная тётка с лавочки и заволновалась всеми тремя подбородками.

Терпеть не могу непрошеные советы.

– Тоже позолотить? – охотно предложила я.

Нащупав в сумке тюбик, я не глядя свинтила крышку и выдавила цыганке на протянутую ладонь толстую гусеницу пищевого красителя.

Как и заказали – позолотила.

– Ах, ты! – возмутилась старая цыганка.

Немногочисленные зрители грянули хохотом, а я в притворном недоумении округлила глаза. Правда, образ наивной куколки мне совсем не удаётся. Среди белых лилий я настоящий репей. Мало того, что брюнетка с глазами цвета безлунной ночи, так ещё и кожа смуглая, не иначе в младенчестве меня окунули в таз с охрой. Может, цыганка подошла ко мне, потому что почуяла родную кровь? Я сирота, своих родителей совсем не знаю. Ба рассказывала, что меня подкинули в поликлинику, где она работала. Своих детей у сорокалетней медсестры не было, вот она меня и удочерила. Два года назад Ба умерла…

– Не будет тебе дороги, – сурово отрезала цыганка. – Пока ещё можешь, возвращайся домой и навсегда забудь то, зачем едешь.

Да неужели? Между прочим еду я не куда-нибудь, а за мечтой всей своей жизни! Семь остановок, полчаса на последние формальности, и я пересяду на необъезженный железный мустанг! Плевать, что машина будет старше меня в три раза. В мыслях я была уже за рулём…

В сглазы и порчу я не верила, суеверной не была. Угрозы меня разозлили.

Я ухмыльнулась:

– Иначе венец безбрачия на меня напялите?

Цыганка вперилась в меня немигающим взглядом чёрных глаз:

– Иначе смерть, дочка.

Предлагать бумажную салфетку я резко передумала, пускай сама с краской разбирается, а, увидев свой автобус, и вовсе выкинула цыганку из головы, обогнула её как фонарный столб, пропустила вперёд молодую мамочку с ребёнком и последней шагнула в салон.

– Вернись, дура! – опомнилась цыганка.

Ну и кто из нас без мозгов? Чего продолжать-то?

Цыганка торопливо задрала рукав платья, стянула с запястья шнурок и перебросила мне. Я машинально поймала полоску чёрной кожи. Звякнули пришитые к браслету бубенчики и металлические фенечки.

– Хоть оберег возьми, – выдохнула она.

Двери автобуса захлопнулись.

Я держала неожиданный подарок, совершенно не зная, как реагировать. Если меня проклинали за шутку, то зачем дарить оберег? Автобус тронулся, увозя меня прочь. Цыганка подняла руку, не то прощаясь, не то благословляя, и в этот момент в плотных облаках образовалась прореха, с неба хлынуло солнце. Цыганка оказалась в столбе золотого света. Я подалась к стеклу, но автобус уже повернул, странное видение пропало с глаз. Вот же… Я крутанула подаренный ремешок на пальце и спрятала в карман. Не в салоне же мусорить.

Встряхнувшись, я отвернулась от окна. Ну его, ни к чему.

Автобус шёл ходко, остановки пролетали одна за другой.

В последнее время у наземного общественного транспорта появилось неоспоримое преимущество – выделенная полоса. Но даже перспектива часами сидеть в пробках не заставит меня отказаться от мечты о четырёхколёсном друге. Вот накоплю денег и в следующий отпуск обязательно отправлюсь в автотурне…

Седьмая остановка моя. Выпрыгнув на тротуар, я упёрлась взглядом в бородатого байкера. Несмотря на осеннюю прохладу, чёрная кожаная безрукавка натянута на голое тело. Видать, горячий мужчина.

– Здравствуйте, – улыбнулась я. – Должно быть, вы Анатолий? Я Мель.

Байкер нахмурился.

– Ой, простите. Я по привычке прозвищем представилась. Мель – от карамель, я шоколатье в бутике «Пряничный рай». Хотите леденец?

При том, что к шоколаду у меня профессиональная ненависть, в сумке всегда найдутся конфеты с истекающим сроком годности, бракованные фигурки, сломанных петушков на палочке.

Глава 2

Полчаса – полёт нормальный.

Асфальт стелился под колёса, я привыкала к машине. Дворники стёрли с лобового стекла очередную порцию воды. Дождь, ещё пять минут назад лишь слегка накрапывавший, забарабанил будто цирковой заяц.

Светофор мигнул жёлтым и переключился на красный. Я остановилась перед «зеброй», выдохнула. Первый раз еду после получения прав – нервозно, аж ладони вспотели. Но машина выше всяких похвал, совсем не чувствуется, что старая. Если бы не шлейф смертей, шиш бы Анатолий отдал мне её так дёшево. Удачная покупка, очень удачная.

Боковую улицу переходила сутулая женщина, умудрявшаяся одновременно толкать вперёд детскую коляску, закрытую чехлом дождевика, волочить две битком набитые сумки с логотипом супермаркета и щекой удерживать на плече угрюмый чёрный зонт. Я невольно обратила на женщину внимание. Везёт мне сегодня на мамочек… Краем глаза я заметила движение слева, повернула голову, и сердце бухнуло о рёбра.

По дороге на запредельной скорости летел джип. Какие светофоры, какие максимальные шестьдесят? Мне показалось, он выжимал все двести. И самое страшное, что ни тормозить, ни сворачивать он не собирался.

Женщина тоже увидела джип, но вместо того, чтобы оттолкнуть коляску к тротуару, вцепилась в ручку. Пакеты шмякнулись на землю. Беги, дура! Но она неподвижно таращилась на приближающуюся смерть.

Дура!

Я газанула раньше, чем вообще осознала, что делаю, тормознула посреди дороги. Ремень безопасности не дал клюнуть руль носом. Фуф, коляска справа, джип слева, а я – между ними. И сама я тоже дура – мне бы чуть вперёд проехать, чтобы прикрыть ребёнка задней частью машины, а не собой. Я зажмурилась.

Страшный удар.

Глаза распахнулись, я увидела, как дверцу сминает будто фольгу. С зеркала ослепляюще блеснула фенечка, и наступила темнота, в которой я вопреки всему продолжала мыслить.

Я больше не чувствовала тела, да и вряд ли после удара осталось, что чувствовать. Удар оглушил, эмоциям не осталось места, и я лишь апатично отмечала, что ни зрение, ни слух, ни осязание больше не работают. Странно как… Может, это своеобразный выверт мозга – я жива и скоро очнусь в реанимации? Угу, как же. Надо быть реалистом – джип меня размазал тонким слоем.

Цыганка-то предупреждала, а не проклинала. Эх-х… Но мне ни разу не жаль, лишь бы мать с ребёнком уцелели.

Выходит, магия существует?

Из размышлений меня выдернуло заковыристое ругательство.

– Олух! Идиот! Зачем я только с тобой связался?

Зрение вернулось, и я обнаружила, что нахожусь в просторном помещении, потолок выложен серым ноздреватым камнем с фиолетовыми вкраплениями. Стен не видно за многочисленными шкафами и стеллажами. Рядом массивный рабочий стол.

Обзор снизу, словно я лежу на полу, но почему-то круговой, будто у меня глаза отросли не только на затылке, но и над ушами.

Надо мной склонился тощий подросток с радугой на голове. Жёлтые, синие, красные, зелёные пряди торчали во все стороны, и поначалу я ничего, кроме кислотных оттенков не замечала, потому что лицо у паренька на контрасте оказалось совершенно невыразительным, блёклым. Шея как у цыплёнка, выпирают острые ключицы, рубашка велика и сваливается с плеча.

– Буль-буль, – обиженно возразил мальчишка мужчине, стремительно пересёкшему помещение и тоже склонившемуся надо мной.

Да в чём дело?

– Ты угробил таэру! – рыкнул мужчина.

Внешне тоже странный. На лицо молодой, лет двадцати пяти плюс-минус пару лет, волосы будто пеплом посыпаны, седые.

– Я готовлю с душой, котелок будет старшой.

– Что? – скривился мужчина.

Подросток вытащил из кармана бумажный пакетик, быстро надорвал. Мужчина попытался перехватить мальчика за руку, но не успел. Посыпался белёсый порошок. Подросток разжал пальцы, конверт упал прямо на меня.

Почему никто не пытается помочь мне встать? Я попыталась заговорить, но мне не удалось издать ни звука.

Зато смачно хлюпнуло, причём хлюп исходил от меня.

Я наконец поймала ещё одну странность. Ощущение, будто я не лежу, а сижу, обняв колени, и удерживаю воду, которая по всем законам природы должна утечь, но почему-то не утекает. И вообще это не вода, а целая мешанина невесть чего, жижа какая-то. И булькает она совершенно неправильно! Откуда я могу это знать?

– Назад!

Мужчина дёрнул подростка к выходу, они успели выскочить, закрыть дверь. Неправильность возрастала.

Рвануло.

И я потеряла сознание.

Глава 3

Прийти в себя и обнаружить, что ты на руках у принца, мечтает, наверное, каждая принцесса. Я принцессой не была, и принц волок меня отнюдь не бережно. Да и вряд ли мой волокун был принцем.

Но хорош! В отличии от сознания, эмоции не вернулись, и я с прежним безразличием рассматривала скульптурные черты лица, высокие скулы, прямой нос, чётко очерченные губы, крепкую фигуру, игру мышц, проступающих под тонкой тканью белоснежной рубашки. Определённо, в конкурсе мужской красоты парень был обречён на призовое место. Его облик портили только волосы – пепельно-седые. Цвет казался чуждым, неестественным.

Особенно меня поразили глаза – холодная сталь радужки в оправе по-девичьи пушистых длиннющих ресниц.

Страха не было, а вот любопытство и лёгкое удивление проснулись. Происходило явно что-то запредельно-невероятное. И непонятное. Волокун совершенно невежливо дотащил меня до проёма между двумя шкафами, втиснул в щель и, добавив пару ругательств, выпрямился.

Эй!

Пол холодный между прочим! Я попыталась возмутиться, но мне не удалось издать ни звука. Хуже! На меня паралич напал, даже пальцем не пошевелить. А этот волокун просто взял и ушёл, бросив меня в одиночестве среди нагромождений ящиков, стеллажей… Одним словом, в кладовке.

Щёлкнул замок. Отлично, для полноты картины меня ещё и заперли.

Плохо, конечно, но зато я смогу спокойно сориентироваться, если созерцание битком набитых полок мне поможет. Коробочки, мешочки, закрытые шкафы оставим, как и странность восприятия – обзор по-прежнему был круговым, я одновременно видела и потолок, и пол, и стену, к которой волокун меня притиснул, и шкафы по бокам, и стеллаж впереди.

Моё внимание привлёк горшок с нижней полки. Относительно небольшой, он выделялся полированной до зеркального блеска бронзой, в которой отражались шкафы, но почему-то не отражалась я. Вместо себя я видела внушительных размеров треснутый котёл. Крутобокий, зачернённый, покрытый вязью неразборчивых символов.

От разглядывания окружающей обстановки меня отвлекла боль, сначала едва ощутимая, далёкая, словно и не моя вовсе. Боль медленно разгоралась в районе груди. Я всё ещё не испугалась, но забеспокоилась. Где тот волокун, почему он меня бросил?! Это же не по-человечески, в конце концов. Неужели жалко скорую вызвать? Но ведь я умерла… Джип смял дверцу, и моё сознание оторвало от тела, унесло в пустоту… Всё точь-в-точь, как рассказывают эзотерики. Магия, как я успела убедиться, существует. Почему бы за компанию не существовать загробной жизни?

Больно-больно-больно…

Я снова попыталась позвать или встать, но добилась лишь того, что котёл, отражавшийся в горшке, слегка качнулся.

Ох, мать моя шоколадка.

Круговой обзор, невозможность пошевелить конечностями, отражение в бронзе, боль и трещина на стенке котла… Вот и доказательство, что думать вредно. Если б мозги не напрягала, так бы и не узнала, что стала котлом. Одушевлённым котлом, чтоб его!

Если бы могла, расхохоталась бы. А к волокуну претензий больше не имею, парень прав: разбитой посуде скорая медицинская помощь, как ни крути, не полагается.

Но это я встряла так встряла… Я – котёл! Абсурдность ситуации сработала как первоклассная анестезия с антидепрессантом вприкуску, но спокойно наслаждаться открывшемся мне безумием мешала всё нарастающая боль, мне даже показалось, что трещина в боку ширится. А что будет, если котёл развалится? Напрашивающееся предположение мне категорически не понравилось.

Определённо, надо что-то предпринять, причём незамедлительно, иначе у меня все шансы дождаться болевого шока. Вопрос – что? Как объяснить, что мне нужен срочный ремонт? И не сдадут ли одержимую утварь в утиль?

Наверное, для начала стоит выползти из щели, в которую меня задвинул волокун. Говорить не могу, зато двигаться у меня получалось. Вроде бы. Я дёрнулась, вложив в усилие всё своё желание выбраться, представила, будто рывком стаю на ноги, и – о чудо! – кладовка пошатнулась. То есть это я качнулась. Но с места не сдвинулась. Тьфу! Как же больно… А если попробовать наклониться на бок? Или стоит раскачаться, как на качелях? Раз-два, вперёд-назад, раз-два, покатились. Металл заскрежетал по каменному полу.

Звук получился резким, неприятным, громким. Я прислушалась, ожидая, что на грохот явится волокун или мальчишка, но прошла минута, другая, в кладовку никто не заглянул.

Ладно, катимся дальше. Я дёрнулась, накренилась. И-и-и раз! Рассчитывать силы я ещё не научилась. Или проход оказался слишком узким. Точно, это проход виноват. Я вмазалась в стеллаж. Загрохотало так, что предыдущий скрежет показался пугливым шёпотом. Посыпались ступки, инструменты, какие-то мешочки… Я начисто снесла две полки.

Бока коснулась остужающая прохлада. Могла б, зажмурилась от удовольствия – я кое-как развернулась к бронзовому горшку трещиной. Боль не отступила, но притихла.

Интересно…

Я отчётливо ощущала, что горшок бездушный, всего лишь сплав меди и олова, металлов, которые вполне сгодятся на заплатку.

Резко дёрнувшись, я смогла полностью завалиться на бок. А вот дальше… Дальше я неуклюже ворочалась, давя черепки разбитой глиняной посуды, пока не притиснула горшок к боковой стенке стеллажа. Ещё небольшое усилие, и горшок закатился-таки в горловину котла.

Глава 4

– Господин…, – подросток схватился за край котла с таким видом, будто боялся, что меня у него отберут, и он собирался защищаться.

Ощущать его хватку на себе было довольно необычно, но не неприятно. А ещё я поняла, что могу начать поглощать попавшие внутрь пальцы. Хм… Делать ничего подобного я не, разумеется, не собиралась. Но сам факт! Может, я никогда в здравом уме и не захотела бы переродиться в котёл, однако любопытно же… Кажется, я всё-таки псих.

Волокун обозрел разрушения, на скулах заиграли желваки.

– Януш, ты что устроил? – спросил он обманчиво спокойно, его тон морозил, и даже мне слегка не по себе стало.

Подросток надул впалые щёки:

– Котелок надо накормить, котелок будет варить.

– Янущ!

Подросток вздрогнул и замолчал.

– Ты прокрался сюда, без моего разрешения, устроил беспорядок. Испорченной таэры тебе было мало?

Подросток ещё больше нахохлился, сжался:

– Господин несправедлив!

– Неужели?! – взбеленился волокун. – На выход!

Не дожидаясь реакции парнишки, он схватил его за воротник и поволок к двери. Мальчик вяло вырывался, но по-настоящему не брыкался:

– Хороший же, он хороший…

Послышались удаляющиеся шаги.

Я задумалась.

Господин, он же волокун, не воспринимал слова подопечного всерьёз. Признаться, я бы тоже ворчливое бурчание всерьёз не восприняла, если бы подросток не сказал чётко и ясно – котелок нужно накормить. Януш что-то знает? А что? Когда я переродилась в котёл именно он был рядом, и именно он устроил бум, из-за которого я треснула.

Слишком мало информации.

К тому же… И мальчик, и волокун были одеты весьма странно. Чего только стоит жабо, украшавшее ворот рубашки. Обстановка необычная. Я, например, никогда не видела, чтобы потолок отделывали ноздреватым серым камнем с фиолетовыми вкраплениями. Я даже камня никогда такого не видела. И что такое «таэра», упомянутая господином?

В кладовке ответов не найти, а дверь так соблазнительно открыта… Разве удобнее шанс представится? Я прислушалась к ощущениям. В целом выспалась, хотя не отказалась бы подремать ещё, трещина почти не беспокоит, а вот голод гонит на разведку.

В конце концов, я всего лишь котёл. Отбросив сомнения, я выкатилась в коридор.

Так-так… Круглая площадка, по периметру двери и первое препятствие – лестница, ведущая наверх. Можно начать с дверей, но закрыть за собой я их не смогу. Оставлять столь явный след своих похождений – оно мне надо?

Я сделала по площадки круг, приноравливаясь к новому телу, и закатилась на первую ступень. Сила тяжести тотчас повлекла меня вниз, и я неизбежно кувыркнулась обратно.

Грохот.

Испугавшись, я торопливо укатилась обратно в кладовку и притихла ровно там, где меня оставили – в груде обломков. Однако испугалась я напрасно – ни волокун, ни Януш не появились. И я рискнула повторить попытку. Только теперь я умная и знаю, что останавливаться на лестнице ни в коем случае нельзя, надо обязательно исхитриться добраться до вершины за один присест.

Я откатилась к стене, сосредоточилась. Рывок. На площадке мне даже удалось взять небольшой разгон. Первая ступенька, вторая. Выступы били в бока. Игнорируя, я забиралась всё выше. Со счёта я сбилась на седьмой-восьмой ступеньке.

Пространство мучительно вращалось. Пол сменял потолок, я одновременно видела и ступеньки, которые преодолеваю, и подножие лестницы, и верхнюю площадку. Я преодолела две трети, три четверти… С каждым поворотом продолжать подъём становилось всё труднее.

Я сцепила несуществующие зубы. Рывок, ещё рывок. Я перевалила за последнюю ступеньку и выкатилась в застланный паласом просторный зал. Сверху, я чуть по привычке не решила, что над головой, висела хрустальная люстра. Розовато-бежевый потолок украшал лепной орнамент. Вдоль стены тянулся светло-коралловый диван. В углу вокруг столика теснились того же цвета кресла. Центр зала занимала парадная лестница. Но моё внимание привлекли зеркала. Их было два, в тяжёлых резных рамах, они захватывали пространство от пола до потолка. Повешенные напротив, они создавали причудливый зеркальный коридор.

Что-то есть хочется…

Новое открытие мне принесло окно. Темноту за стеклом разгонял тусклый свет фонаря.

Осмотревшись, я поняла, что на второй подъём пока не способна и покатилась в сторону хозяйственных помещений. А может и не хозяйственных, но в любом случае вряд ли за лестницей я обнаружу спальню волокуна.

Очередная дверь была приоткрыта, и я сунулась внутрь.

Хозяйственная теория подтвердилась, за дверью нашлась самая обычная кухня. Нагромождения кастрюль и сковородок не оставляли места сомнениям, как и широченная плита у противоположной стены. Я подкатилась ближе к столу. Есть хочется… Должна ли я в чужом доме отказывать себе в маленьких вкусняшках? С одной стороны, многоэтажные хоромы выдают в господине человека состоятельного, а с другой – без спроса брать не хорошо.

Глава 5

Если бы у меня было сердце, оно бы упало в пятки.

Волокун шагнул вперёд, немного опустил лампу, вытянул руку, и в моём углу стало чуть светлее, по стенам запрыгали отсветы и тени. Я подобралась. Честное слово, я же не могу съесть человека только потому что он создаёт мне проблемы!

– Господину не спится? Януш позаботится!

Он о себе в третьем лице? Хм…

– Януш!

Мужчина продемонстрировал зверский оскал, но подростка не впечатлило. Мальчик потеребил нижнюю губу, пришёл к какой-то мысли и насупился:

– Господину нужно отдыхать.

Януш решительно прошлёпал босиком в кухню, протянул к мужчине худую руку. Кожа да кости про таких говорят.

Волокун ещё раз взглянул на валяющийся карниз, оглядел помещение, скорчил рожу, на мальчишке почему-то подчинился и позволил себя увести. На выходе лампа в его руках и вовсе дрогнула, а мужчина на миг прислонился к косяку. Что это с ним?

Признав, что штору с пола мне уже не поднять, я выкатилась из щели. Звякнули недопереваренные ножички. Голод отступил, а трещина окончательно затянулась. Подумав, я выбралась из кухни. Палас в холле прекрасно скрадывал звуки… Теоретически, я могу сбежать в большой мир, но поселяться на свалке и подъедать отходы нет никакого желания. И вообще, на для начала на большой мир стоит посмотреть из окна. С высоты видно дальше и больше. Словом, разведка продолжается! Я решилась на штурм парадной лестницы.

Не давая себе времени передумать, я откатилась к стене, взяла разгон. Что за насмешка судьбы? Мечтала править железным конём, а рулю котлом. Раз ступенька, два. Мир завертелся с бешеной скоростью, я только отмечала, что хрустальная люстра приближается, а палас – отдаляется.

Главное – не останавливаться, закатиться на самый верх.

Огрызки ножей я по пути потеряла. Застопорилась от неожиданности и чуть не сверзилась вниз, спохватилась, продолжила подъём, преодолевая ступеньку за ступенькой. Да, как-то упустила я. А теперь и не исправить. Ни рук, ни ног, чтобы прибрать улики. Эх-х…

Забравшись наверх с расстройства я тяпнула лист растущего в кадке фикуса. Салатиками, между прочим, пренебрегать не стоит. Зелень, витамины…

Удачно, что ковровая дорожка, укрывающая лестницу, продолжается, не придётся громыхать по паркету.

Я бодро докатилась до эркера, и натолкнулась на очередную преграду. Выглянуть в окно – что может быть проще? Не тогда, когда ты котёл. Мне банально не хватало роста, выступ подоконника возвышался надо мной в сантиметрах тридцати. Я мысленно ругнулась, но не отступать же, правильно? Для начала стоит изучить этаж. Закрытые двери я, естественно, трогать не буду. И я даже на чердак не полезу – лестница крутая и узкая, с моими новыми габаритами я в неё просто не впишусь.

Приятной находкой стал закуток, обставленный мягкой мебелью. Два кресла. Между ними журнальный столик на витых ножках. На столике закрытая книга, между страниц соблазнительно вставлена закладка. Наверное, вкусный томик… Я протиснулась между стеной и креслом, поднажала, и кресло сдвинулось.

Есть!

В детстве, когда я не могла достать до столешницы высокого комода, на котором Ба держала карамель, я забиралась на табуретку. Кресло тоже подойдёт.

Толкать тяжёлый предмет мебели оказалось не так просто, как представлялось поначалу, но я вполне справлялась. Но медленно. Слишком медленно. Сколько я по дому гуляю? Три часа, четыре? Ночь на исходе.

На то, чтобы дотолкать кресло до эркера у меня ушла вечность. Упрямства мне не занимать, так что допинала. И даже ухитрилась провернуть это тихо, никого не разбудив. Пнув кресло в последний раз, я немного полежала рядом.

За окном заметно посветлело, и я со всей очевидностью поняла, что вернуть кресло на место вряд ли успею. Да и зачем? Наследила я изрядно.

Так-с, кресло – это почти что лестница, только крутая и мягкая. Первая ступенька – сидение. Вторая – спинка и подоконник вместе взятые. И-и-и… раз! Первый этап – преодолела. И два! Преодолела.

Я опасно балансировала на спинке. Опрокинуться назад плохо. Разбить стекло и вывалиться на улицу ещё хуже. В какой-то момент мне удалось поймать равновесие, я перестала опасно шататься.

Рассвет во всю разгорался. Небо у горизонта алело. Медленно показался краешек малинового диска. Город словно поливали из брандспойта кармином. Я как завороженная смотрела на расцветающий день. Когда я последний раз видела восход? Нет, не так. Я хоть раз в жизни видела восход?

Я настолько залюбовалась обыкновенным чудом, что позабыла о цели своего скалолазания, а внизу, под окном, открывалась мощёная камнями улочка, теснились двухэтажные дома. Громко цокая, лошадь тащила кибитку. На облучке, не выпуская из рук кнута, дремал погонщик. Чуть вдали поблёскивала утренним золотом река, и над ней горбился ажурный мост, украшенный четырьмя круглыми башнями.

Город словно сошёл с картинки из книжки о прошлых временах. Впрочем, я уже по кухне заметила: плиту топят, в лампу вставляют горящую свечу, на электричество ни намёка. Только вот я не верю, что провалилась на пару столетий назад. Таэра. Я понимала речь и волокуна, и подростка, хотя сочетания звуков резали слух своей чуждостью, но вот таэра оставалась для меня абракадаброй. Видимо, потому что такого понятия в моём родном мире просто не было. И опять же, если есть магия, есть посмертия, почему не быть другим мирам?

Глава 6

Обойдя меня по широкому кругу, волокун медленно приблизился. Прикасаться, а тем более совать пальцы в котёл он предусмотрительно не стал, зато он ощупывал меня взглядом, не пропуская ни миллиметра. Мне аж щекотно стало.

Я трепыхнулась – единственный способ продемонстрировать неудовольствие.

– Трещина исчезла, – невпопад выдал своё наблюдение волокун.

– Видите, господин! Он хороший!

Волокун безумного энтузиазма не разделял, вновь придержал Януша за воротник.

– То есть ты знал? – спросил он своим фирменным злобным тоном.

Радужноволосый чудик закивал:

– Котёл хороший, с бедой поможет!

Хм?

Бред бредом, но ведь здравое зерно в его бухтении есть. Неужели парень не может говорить внятно? Упоминание беды мне вот совсем не нравится…

– Януш, что ты сделал?

Да, да! Я тоже хочу знать. Януш, что ты сделал?

Чудик надул щёки, посмотрел на волокона исподлобья как на мучителя:

– Был котёл простой, а стал ручной.

Да неужели? А дрессированным котелком я не стала, нет? Котелок, к ноге! Котелок, варить! Я трепыхнулась сильнее

– Януш, повтори мне, что ты делал, чтобы простой котелок стал хорошим? – с удивительным терпением повторил волокун.

Мальчик обхватил себя руками, опустил голову и вместо ответа принялся раскачиваться из стороны в сторону, повторяя и повторяя «стал хорошим». Волокун некоторое время наблюдал за парнем, потом махнул рукой и велел идти завтракать, а заодно передать кухарке, что сам он тоже скоро подойдёт.

– Он хороший! – убеждённо выдал Януш и убрёл, время от времени оглядываясь.

Волокун дождался, пока мальчик скроется, и не придумал ничего лучше, чем поволочь меня из холла на лестницу в подвал, из которого я с таким трудом выползла! Вот не зря я его волокун зову. Хорошо хоть скидывать не стал, а поставил на краю лестницы, шумно выдохнул, и ругаясь, потащил меня вниз, крепко держа, чтобы я не покатилась под действием силы тяжести.

Я попыталась трепыхнуться. До меня окончательно дошло, что я не бессловесна. Пусть говорить я не могу, зато общаться жестами – очень даже. Своеобразными жестами. Поворот по часовой стрелке, против часовой, дребезжание на месте… Волокун насторожился, но мой зашифрованный «привет» не распознал и продолжил стаскивать меня вниз.

Сопротивляться было глупо. Бунты сначала подавляют, потом разбираются, что к чему. Лучше вести себя цивилизованно и вхолостую не брыкаться. Чудик – вот кто мой шанс, он достаточно псих, чтобы не только разговаривать с вещью, но и ждать ответа. Придётся потерпеть…

Ничего плохого волокун мне не сделал, всего-то затащил в тёмную каморку через две двери от кладовки. Серый с фиолетовыми прожилками ноздреватый камень, и больше ничего в помещении не было. Даже каменных полок. Настоящее узилище. А ещё точнее – карцер. Называется, защитила мальчишку от ложных обвинений в покушении. Я, конечно, слышала, что добро наказуемо, но раньше жизнь не спешила подтверждать расхожую фразу.

Убедившись, что я неподвижно замерла по центру крошечного помещения, волокун вышел, плотно закрыл за собой дверь. Я услышала, как щёлкнул замок и тихо вышел ключ из замочной скважины.

Тьфу!

Я подкатилась поближе к двери, но пробовать на прочность не стала. Бунт же припасён как вариант на крайний случай.

Может, пока жду, стенку поковырять? Интересно же, серый камень съедобен?

Ждать пришлось не очень долго. По моим ощущениям прошло не больше пары часов. Три максимум. Меня отперли, дверь открылась.

Я ждала радужноволосого чудика, ведь именно с ним я связывала все свои надежды. Но в проёме стоял не он. И не волокун.

Если у волокуна волосы пепельно-седые, то у появившегося на пороге старика, одетого в мешковатую светлую хламиду, слишком длинную и от того волочившуюся за ним по полу, седина оказалась кипенно-белой, волосы прикрывали уши и ниспадали почти до плеч. Лицо изрезали морщины, у рта образовались две скорбные складки. Старик подслеповато щурился из-под кустистых бровей и опухших неподъёмных век.

– Уважаемый мастер Баорий, котёл, о котором я говорил, перед вами, – волокун появился за плечом старика. – Только…

– Только, господин Тай?

– Я оставлял его дальше от входа.

– Хм…

Старик подошёл ко мне вплотную, безбоязненно положил прохладную ладонь на бок, а я неожиданно осознала, что прикосновения волокуна были куда приятнее. Кстати, я теперь знаю, как господина зовут. Тай. Наверное, это всё же не имя, а фамилия, но кто знает. Тай…

Тай нетерпеливо переступил с ноги на ногу, но вслух высказываться не стал.

Старик продолжал размеренно водить по моим бокам, прислушиваться невесть к чему, заглянул внутрь. Я с трудом удержалась, чтобы не дёрнутся. А кому понравится, когда ему в нутро запускают горящую свечу?!

Глава 7

В этот раз одиночество не продлилось и пяти минут. Дверь снова открылась, в моё узилище ворвался радужный чудик и сходу бросился обниматься. Приклеился ко мне щекой, жалостливо всхлипнул, будто это не меня, а его сдают в утиль.

Поговорить бы. Да, я всё о своём. Но чудик совершенно не выглядел готовым к диалогу. Он бубнил про большую беду, про господина слепоту, про усилия в пустоту. Я слегка качнулась, но чудик на мои потуги никак не отреагировал, он лишь крепче прижался. Я бы могла его стряхнуть, только вот смысла в этом не было ни малейшего, потому что времени нам не дали.

– Ты! – дверь грохнула об стену.

Господин Тай в своём репертуаре: злой и морозный.

Януш шмыгнул носом:

– Котёл хороший.

– Угу. Отпусти и выходи.

Я как-то сразу поняла, что приговор мне вынесен и утверждён. И ведь я согласна… Окажись я не месте господина Тая, поступила бы точно также. Кто в здравом уме оставит в доме бешеный чайник?

Мальчик, похоже, тоже всё понял, стиснул меня крепче.

– Януш.

Господин Тай шагнул вперёд и протянул руку, чтобы схватить чудика за воротник и выволочь в коридор, но Януш с неожиданным проворством взвился на ноги, отскочил, отгородившись от волокуна мной.

– Допустим, – миролюбиво согласился господин Тай.

Яркие злые эмоции слишком быстро сменились спокойствием. Лично я не поверила.

Януш привычно надул щёки.

– Ты говоришь, что котёл стал хорошим.

– Да, господин.

– А был плохим?

Януш склонил голову к плечу:

– Нет.

Господин Тай на миг сжал губы в тонкую линию, но быстро вернул себе видимость непрошибаемого спокойствия:

– Котёл был хорошим?

– Нет.

Даже я, знающая, о чём толкует Януш, не могла его понять.

– А как тогда? – удивительно, но господин Тай ещё пытался добиться внятного ответа.

– Был котёл, не плохой и не хороший, а стал – очень хороший.

– Как стал? – мягко продолжал задавать наводящие вопросы волокун.

Януш пожевал губами, развёл руками и с идиотской улыбкой честно ответил:

– Бум.

Господин Тай со свистом выдохнул. Сохранять спокойствие ему, похоже, становилось всё труднее.

– Януш, что ты сделал перед тем, как случился «бум»?

– Бульк-бульк-бульк, – с прежним энтузиазмом отозвался чудик и даже сделал несколько движений, имитируя, что что-то забрасывает в котёл.

– Названия, Януш. Скажи мне названия.

– Кисло-сладкий, полусладкий и сладкий.

– Ты пробовал ингредиенты?! – снова взвился господин Тай. – Януш, ты мог насмерть отравиться! Так, я понял. Больше это продолжаться не может. Я до последнего надеялся, но твоё безумие прогрессирует. Я, как учитель, больше не могу нести за тебя ответственность. Идём.

А меня в утиль?

– Господин глупый, – огорчённо вздохнул Януш и погладил меня по ободку горловины.

Рывком подняв полы рубахи и продемонстрировав впалый живот, Януш сорвал загодя раскрытую поясную сумку и опрокинул точно надо мной. На дно полетели непонятные порошки, смесь перетёртых сухих трав, крошево минералов. Большую часть обрушившихся в меня подарков я даже приблизительно опознать не смогла. В одном уверена – абсолютно всё природного происхождения.

Последней на дно упала увесистая бутыль. Стекло от удара о металл разбилось, ингредиенты залила прозрачная как слеза тягучая жидкость.

– Януш!

Чудик проигнорировал окрик, вновь обнял меня, но теперь я почувствовала идущее от его ладоней тепло, и оно не просто согревало снаружи, нет. Тепло проникало внутрь, растекалось по стенкам, а Януш всё продолжал держать ладони на моих боках, и тепло текло.

Магия?

Иных вариантов в голову не пришло, тем более тепло, заполнив стенки и дно, передалось «супу». В меня словно воткнули самый медлительный в мире миксер – жидкость из бутылки пришла в движение, закрутилась водоворотом, с каждой секундой всё ускоряясь.

Господин Тай, ругнувшись, отступил, и мне на ум пришло только одно объяснение – прерывать процесс категорически нельзя. Какой, кстати, процесс? Движение в котле я ощущала очень… Мать моя шоколадка, это же всё равно как вырастить глаза в желудке!

Постепенно я разобралась, что тепло не только заменяет поварёшку, но и воздействует на каждый ингредиент в отдельности. Стекло Януш постарался отделить и утопить, оставив на самом дне, остальные ингредиенты в разных пропорциях подтянул к центру водоворота и теперь сплавлял не то в шарик, не то в кубик. Я отчётливо уловила, что получается у мальчика весьма посредственно. Вернее, не получается. Ему не хватит сил на работу, на которую он замахнулся. Разнородные частички никак не хотят становиться единым целым.

Глава 8

Помесь кабинет и лаборатории располагалась на первом этаже дома в противоположной стороне от кухни. Половина помещения пустовала и напоминала моё узилище, вторая половина мебелирована: знакомый массивный стол по центру, у стен стеллажи, а на полках в строгом порядке теснятся свёртки, мешочки, баночки, бутылочки., в углу конторка с бумагами. Между конторкой и шкафом втиснута заваленная книгами этажерка. Пахло химией.

Волокун поставил меня на прежнее место. С этого ракурса я убедилась – помещение то, в котором я в этом мире «родилась».

Януш отирался на пороге, не рискуя зайти. Видимо, накануне получил строгое внушение.

– Почему он чистый? – спросил волокун, заглянув в котёл.

– Хороший…

У чудика на всё один ответ.

Волокун поморщился, но допытываться не стал, перевёл задумчивый взгляд на меня, присел на корточки, потыкал бок пальцем. Я не реагировала. Пусть исследует, если хочет. Господин Тай провёл по ободку, затем по стенке с внутренней стороны, дотянулся до дна.

– Не понимаю…

Януш молча прошёл к стеллажам, сгрёб несколько пакетиков, бутылочек, выложил на стол.

– Предлагаешь попробовать самому? – хмыкнул волокун, и я уловила нотки азарта.

Ага, клюнул на интересную игрушку!

Януш с энтузиазмом закивал.

Только вот выражение лица господина Тая резко изменилось, и он отрезал:

– Это нарушение правил безопасности, – хотя прежней уверенности в его голосе не было.

Януш надулся:

– Хороший…

– Так, – волокун взъерошил пепельные пряди. – Так…

Всё же он сдался, уступил любопытству, вытащил из ящика стола довольно толстую книгу, сверху прихлопнул брошюркой в мягкой обложке и принялся торопливо листать.

Пожалуй, выгоднее удивить волокуна, поразить в самое сердце, чтобы ему больше и в страшном сне не могло привидеться наше расставание.

– Януш, помнишь, я объяснял, как проверяют качество котла?

Чудик равнодушно пожал плечами и остался зрителем. Я заподозрила, что он слегка обиделся.

Господин Тай, сверившись с брошюрой, открыл книгу примерно на середине.

В дверь постучали, а затем, не дожидаясь разрешения, открыли с той стороны.

Януш осуждающе покачал головой и тяжело вздохнул.

– Мне повторить, что во время работы я не отвлекаюсь?

В кабинет шагнул светловолосый парень в наглухо застёгнутом мундире:

– Господин Тай, – поклонился он, – прошу прощения. Я посчитал, что вы должны узнать как можно скорее. Из столицы прибыла ваша невеста леди Сания.

Блондин снова поклонился.

– У-у-у…, – всхлипнул Януш, двумя руками закрывая голову.

Господин Тай неподвижно застыл. Долгую секунду он казался прекрасной каменной статуей, а затем статуя пришла в движение.

Шарах!

Господин Тай врезал кулаком по столу. Склянки звякнули, мешочки и книги подпрыгнули.

– Господин…

– Уволен. Леди Сания мне не невеста, официальной помолвки не было и не будет. Зачем она, кстати, явилась?

То ли блондин за работу не держался, то ли не верил в серьёзность заявления. Сказанное он флегматично пропустил мимо ушей, внимание обратил только на последний вопрос:

– Ради вас, господин Тай. Леди Сания упорно распространяет слух, что это вы пригласили её пожить в Лаберти, чтобы познакомить будущую супругу с алхимией и провести время в дали от столичной суеты. Леди Сания намерена нанести вам визит.

– Пусть катится в Провал!

Блондин моргнул:

– Господин Тай, я не слышал вашего высказывания в адрес особы королевской крови. В противном случае мне пришлось бы донести о преступном оскорблении…

– Ой, иди!

Блондин проигнорировал:

– Господин Тай, леди Сания сняла неподалёку дом. Помимо компаньонки и горничных, её сопровождает вооружённый отряд наёмников. Формально – для защиты леди. Неформально… Кто знает? По дошедшим до меня слухам, леди Сания нацелена на решительную победу.

– Чтоб она провалилась!

– Как хорошо, что я глухой, – вздохнул блондин и поклонился. – С вашего позволения, господин Тай.

Блондин вышел.

Януш медленно убрал с головы руки, распрямился:

– Господин, угости её виноградом.

– Хм?

– С ядом, – услужливо в рифму пояснил Януш.

Глава 9

Господин Тай витиевато выругался, подлетел к столу. Часть ингредиентов ещё не успели свалиться ко мне, некоторые я не сумела поймать, и они оказались на полу.

– Та-ак, – выдохнул волокун, сообразив, что его немного ограбили.

Он решительно заглянул в котёл. Порошки съесть быстро не проблема, а заглотну книгу – испорчу, но текст пройдёт мимо меня. Не годится.

– Ах ты!

Господин Тай попытался отобрать мою добычу, запустил руку по локоть.

Вышло случайно, я ничего специально не делало. Просто господину следовало учесть, что фолиант лежит в битом стекле.

Когда он выдернул руку, кровь бежала ручьём, а на свету поблескивала крупная стекляшка, вонзившаяся между указательным и средним пальцами. Эх, а мне ни одной алой капельки не досталось… Сама не понимаю, почему мне захотелось попробовать на вкус. Между тем волокун выдернул осколок, достал из ящика стала флакон с зеленоватой жидкостью, полил на ранку, затем зажал между пальцами кусочек бинта. И снова потянулся за фолиантом!

Я отпрыгнула.

Волокун шагнул за мной. Я откатилась подальше, но он продолжал преследование. Я не сразу поняла, что меня целенаправленно загоняют в угол.

Мать моя шоколадка! Все надежды псу под хвост. Выражение лица у господина просто зверское. Похоже, мне один путь – в утиль. А я ведь уже успела обрадоваться, что жизнь налаживается…

Догнав меня, господин Тай вновь схватился за книгу. Он был осторожнее, избегал стеклянок. Он дёрнул фолиант на себя. Я спешно переваривала вторую страницу.

Рывок.

Вторая страница осталась в котле полностью, третья, разорвавшись наискось – наполовину. Книгу волокун отобрал, бегло оценил ущерб, выругался.

– Господин? – в дверях появился блондин.

– Помоги, – рыкнул волокун.

Блондин выгнул бровь, оглядел композицию с высоты своего роста. Я успела подумать, что сейчас он заявит – не его обязанность, но блондин принял указание, быстро пересёк кабинет, заблокировав меня с другого бока.

Идти на таран? Но ведь бежать некуда, да и не могу я людей давить.

Мужчины взялись за меня с двух сторон, с натугой приподняли и потащили.

Знакомый маршрут: кабинет-лаборатория, затем коридор, парадный холл, спуск по лестнице и пустующий карцер, в котором меня безжалостно запирают.

Сквозь толстую дверь я расслышала всхлипы радужного чудика и категоричное:

– Какой хороший? Что ты несёшь? Либо объясняй внятно, либо опасный предмет будет уничтожен. Я не собираюсь принимать на себя ответственность за разгром, который может случиться вне стен этого дома. Хватит того, что я буду платить владельцу компенсацию за кухню.

Чудик бормотал что-то неразборчивое, но главное я поняла – помилования не будет.

Короткая вторая жизнь железной леди…

Нет, я не согласна! Надо что-то делать, причём срочно. Чудик мне помочь не может, а с волокуном пообщаться не выйдет, волокун, увы, не псих.

Отставить панику.

Я торопливо доела перепавшие мне страницы, но ничего, кроме общих слов об алхимии я не вычитала. Есть магия, ею якобы владеют потомки избранников милосердной богини любви и домашнего очага, на заре времён наделившей счастливчиков особым даром. Среди магов особое место занимают алхимики. Если обычная магия работает здесь и сейчас, то алхимики способны кристаллизовать свою силу в таэру. Грубо говоря, поставить чары на таймер.

Буквы кончились, идей не появилось.

Я прокатилась по помещению взад-вперёд. На стены кидаться бесполезно. Попробовать вышибить дверь? Тоже пустая глупость.

Но если я выхода не вижу, то это не значит, что его нет! Я сосредоточилась на двери. Всё же у котла особое восприятие. Расстояние не помеха. Я видела каждую щербинку, каждую царапинку, каждую пылинку в ней.

Если дверь нельзя выбить, то почему бы её просто не открыть?

Замочную скважину я вижу, а если сосредоточиться и напрячься, то можно даже заглянуть внутрь. Хм… А не переквалифицироваться ли мне из шоколатье во взломщика? Если я правильно понимаю, бороздки ключа должны тютелька в тютельку подходить к замку. И с этим благодаря «панорамному» восприятию окружающего пространства у меня проблем нет. Материал? Я сама себе пуд железа.

Короче, пробую!

Не забывая о замочной скважине, я сосредоточилась на ощущениях. Вылепить ключ должно быть не сложнее, чем петушка из карамели.

Ободок по всей окружности лишился сантиметра металла, а я получила материал для опытов. У меня получилось что-то вроде «холодного плавления», металл не раскалялся, но под действием… магии? становился тягучим точь-в-точь как карамель. Не зря её вспомнила. Или наоборот, ассоциация сыграла? Если бы я вспомнила что-то иное и эффект был бы другим? Отложим любопытство до лучших времён.

Глава 10

Тёмно-серое марево никак не хотело отступать, оно колыхалось пыльной занавеской, закрывая от меня мир. Сознание чудом, не иначе, пробудилось от беспамятства. Мысли текли вяло, думать получалось с трудом, я плохо понимала, где я, что со мной и что происходит, но чувство опасности подстёгивало, и я усилием воли сосредоточилась. Серый туман потерял плотность, я различила, что лежу наполовину в карцере, наполовину в коридоре.

Та-ак…

Топ. Топ.

Шаги. Их скрадывал палас холла, но человеческими ушами я бы никогда не расслышала, но у котла восприятие иное. Кто-то приближался, и я ставлю кило стали, что это волокун.

Что будет, когда он придёт и обнаружит, что утварь преодолела все преграды и почти сбежала? Уничтожит не откладывая. У господина Тая нет ни одной причины менять решение.

Шаги приближались.

Я рванулась. Пусть котлом, но я хочу жить! Серую пелену сдёрнуло. У меня на волне адреналина второе дыхание открылось. Не надолго. Минута-другая, и я снова упаду без сил. Я выкатилась в коридор.

Тратить время на закрытие за собой двери я не стала – всё равно половинки засова выдают меня с головой. И каждый миг на счету. Я покатилась вдоль стены, пробуя двери. Закрыта, закрыто… Я отчаялась, готовилась не то сражаться, не то пытаться достучаться и доказать свою разумность. Раз спицу отрастила, может и руку с пальцами отращу? Покажу на языке жестов всё, что думаю о переплавке. Да, сменить форму на более человеческую – отличная идея. Жаль, времени нет.

Я по инерции продолжала проверять двери, и с последней мне повезло. Она не только не была заперта, но и открывалась вовнутрь! Спасена.

Шаги уже доносятся с верхних ступенек лестницы. Я рванула в подвернувшееся укрытие, на остатках сил закрыла за собой дверь. Теперь я не смогу её открыть. Разве что отрастить конечность и исхитриться воткнуть в щель. Смогу тупо вынести дверь… Мир и без того тусклый вновь терял краски, удерживаться в сознании становилось всё труднее. Темнота подступала и накрывала, больше я точно ничего сделать не смогу.

Хоть бы мне повезло. Пожалуйста! Мне показалось, или в темноте блеснула солнечным отсветом металлическая фенечка старой цыганки. Странно, ведь я потеряла оберег.

Сон победил. Отключаясь, я очень надеялась, что я всё же проснусь.

Не знаю, оберег сработал или мне удача улыбнулась.

Я очнулась в своём укрытии.

Меня окружал ледник. Холод не доставлял неудобств металлическому телу, но хватало других проблем. Усталость мешалась с голодом, а ещё я обнаружила, что вернулась старая трещина, и разбитый бок снова болел.

В целом, рецепт я знаю – мне помогут еда и сон. В леднике на крючьях весели разделанные туши, а вот металла при беглом осмотре, кроме этих самых крючьев, я не обнаружила. Ну и как прикажете достать до потолка?

Примеряясь к высоте, я прикидывала, что теперь делать. Очевидно, что найти металл и восстановиться. Пожалуй, надо добраться до радужного чудика. Худо-бедно на языке жестов я смогу с ним поговорить. А дальше… по обстоятельствам.

Я примерилась, подпрыгнула, и едва нижняя часть туши оказалась внутри котла, вцепилась. Не физически, челюстям у котла взяться пока нет. Сработала магия, как было в кухне со шторой. Но если карниз сломался, то крюк выдержал дополнительный немалый вес. Вообще-то я рисковала, но рисковала вполне осознанно.

Магия работала выше всяких похвал. По мере «переваривания» туши, невидимый лифт поднимал меня всю выше, я подбиралась к крюку. Теперь лишь бы не сорваться, успеть добраться. Полуобморочное забытьё позволило восстановиться лишь немного, мясо и кости сил не прибавляли, я их поглощала, толку не было. Точнее, съеденное уходило про запас, позднее смогу либо просто выплюнуть, либо пустить в ход для создания таэры, но именно столь нужных мне сил оно не давало. Усталость давила. Мне казалось, что на мне лежит бетонная плита, и каждые полметра добавляется ещё одна.

Я карабкалась исключительно на ослином упрямстве. Почти потолок. Ещё рывок. Есть! Я вцепилась в крюк, потянувший за собой цепь, добавившую мне столь желанного металла.

Бабах-бах-бах…

На пол я грюкнулась с оглушительным грохотом.

Больно… В дополнение к расширившейся трещине на боку, на дне добавилась вмятина. Я перекатилась, прикидывая, куда спрятаться, но, увы, подходящих мест не было.

Съеденный крюк с обрывком тяжёлой цепи помогли мне слегка взбодриться, голод отступил, но полностью не ушёл.

Я прислушалась. Всё же придётся добиваться диалога… Сил отрастить подобие руки мне хватит. Выпущу с боков две спицы, и на конце каждой сделаю по пять пальцев. Сумею – изображу ноги. На голову меня точно пока не хватит.

Я уже настроилась на встречу, но, странное дело, на грохот, который наверняка разнёсся по всему дому никто не пришёл. Воможно, волокун с блондином ушли по делам, а больше прибегать и некому, чудик как раз делает всё, чтобы мне не мешать.

Для верность я выждала минут пять.

Хм… Второй крюк так и манит. Прости, волокун, утварь у тебя очень прожорливая. Я примерилась и подпрыгнула.

Глава 11

Тело слушалось плохо, особенно пальцы, казавшиеся деревянными. Цепляясь за скрытую под пластами льда полку, я добралась до двери. Хотелось сесть, обнять себя руками, съёжиться, будто это могло помочь согреться, но я понимала, что любой ценой из морозильника нужно выбраться и… Так далеко мои мысли не заходили.

Шаг, другой. Я добралась до выхода, подцепила дверь ногтями, попыталась тянуть. Рука соскользнула. Так, если со второй попытки не получится, вновь становлюсь котлом – хоть и будет больно, по крайней мере не замёрзну насмерть. Я со всей силы вонзила ногти в дерево, нажала, потянула… Есть!

Из ледника я буквально вывалилась в коридор, упала на колени, и, кажется, рассадила кожу, но меня подобные мелочи не волновали, ведь я добралась до живительного тепла. Со спины по-прежнему веяло холодом, и я почти машинально села на пятки, дотянулась до ручки, захлопнула дверь и привалилась к ней.

Веки с каждой секундой тяжелели.

Сколько я морозилась? Вряд ли очень долго, но и не пять секунд.

Не встану сейчас – отключусь. Я мотнула головой, разгоняя в мыслях туман.

Осмотревшись, обнаружила, что половинки прожжённого мною засова исчезли. Господин Тай радужного чудика обвинил? Хм, а ведь теперь я могу говорить, могу показать правду. Или молчать в тряпочку?

В любом случае сперва стоит прикрыться. Эх, жаль огрызок шторы я уже потеряла, сошёл бы за набедренную повязку. Ничего, раздобуду что-нибудь в холле. Встать получилось не сразу. Пульс частил, удары сердца набатом отдавались в ушах, коленки подрагивали, и вообще новорожденный организм всячески намекал, что перегрузки особенно в такой день зло.

Нетвёрдой походкой я добралась до лестницы, задрала голову. С вышины, разгоняя сумрак подвала, лился тусклый дневной свет. В леднике я по памяти ориентировалась на ощупь, в коридоре глаза стали довольно чётко различать контуры.

Лестница казалась бесконечной. Второй подъём по ней – и снова с боем. Проклята она, что ли? Я не пошла, а поползла, воюя с усталостью за каждый сантиметр.

Но всё же удача оставила меня. На очередном шаге я села на ступеньку. Отдохну пару минут, не больше… Я так думала, уговаривала себя, но почему-то в какой-то миг обнаружила, что уже не сижу, а лежу, ребро ступеньки вдавливается в живот.

– Это ещё что?! – удивление говорившего быстро перешло в яркое возмущение, а то и злость. Я бы тоже разозлилась, обнаружив в своём доме незваного гостя.

А голос знакомый… Волокун нашёл-таки свой котёл, но не признал.

– Хей! Хей, ты же не дохлая?

– Пф…

– Господин?

О, это уже блондин объявился. Наверное…

– Кто она? Кто её пустил? – и уже мне. – Ты ранена?

– Пить, – попросила я.

Господин Тай ругнулся, развернул меня к себе лицом. Я, плохо понимая, что делаю, взмахнула рукой, потому что нечего ко мне лезть, когда я не одета. Стукнуть сил не хватило, скорее погладила кулаком плечо.

– Вот же… Скажи, чтобы чай заварили.

– Воды, – не согласилась я. Чай когда ещё будет, а пить хочется сейчас.

– Сначала воды, потом чай.

Я от удивления даже глаза открыла. Он не знает, кто я и что делала в его доме, но помогает, потому что мне плохо?

– Какой ты милый, – ляпнула я, прежде чем успела прикусить язык.

Мужчина фыркнул, бесцеремонно подхватил меня на руки и поволок.

Вот же… волокун.

Путешествие прошло мимо моего сознания. Мужчина держал меня бережно, одной рукой под спину, другой – под колени. Голову я пристроила ему на плечо, и он не возражал. Может и глупо, но я доверилась, поверила, что мне-человеку господин Тай не причинит вреда.

Мы поднялись на второй этаж, и путешествие окончилось в спальне. Господин Тай аккуратно сгрузил меня в кресло и первым делом, как я и просила, подал стакан воды. Руки у меня тряслись, и господин Тай держал для меня стакан, пока я жадно глотала.

– Ещё? – спокойно предложил он.

– Угу.

Вторую порцию я пила медленнее, от третьей отказалась.

– Спасибо.

Я сжалась в кресле, а господин Тай почему-то не спешил поделиться со мной одеялом или рубашкой.

Конечно, он не должен, но…

Дверь без стука распахнулась:

– Господин Тай, я опросил всех, и никто не знает, откуда в доме взялась женщина народа детей дорог.

– Ясно. Я разберусь.

– Господин, вы не думаете, что она может быть как-то связана с леди Санией. Эта женщина появилась сразу после того, как леди Сания прибыла в город.

– Я разберусь, – повторил волокун.

Дверь захлопнулась.

Глава 12

– Рогет, накануне нашей свадьбы я вижу в твоей постели шлюху, да ещё и низкопробную. Как я должна это воспринять? – с каждым словом голос повышался, мерзким буравчиком ввинчиваясь в уши.

– Леди Сания, официальной помолвки не было. Более того, я вам уже ни раз говорил, что жениться на вас не намерен ни при каких условиях. Так с чего вы решили, что вы имеете право реагировать? Моя личная жизнь вас ни коем образом не касается.

Господи Тай… Второй голос я узнала. Получается, «Тай» – фамилия, а «Рогет» – имя?

Сон ушёл, но я ничем не выдала, что проснулась. Интересно же послушать. Вдвойне любопытно, что действующие лица помешавшей мне спать пьесы волокун и его несостоявшаяся невеста.

– Рогет, я как раз приехала, чтобы решить сложившуюся проблему. Мы обязательно поженимся. Я всегда получаю желаемое, ты же знаешь. К тому же Его Величество одобрил наш брак.

Что-то не тянет она на влюблённую. Скорее уж самодовольная капризная стервочка с вечным безотказным «хочу». В тоне слышится насмешка, за которой прячется тщательно скрываемое презрение. Другая бы переживала, что ей изменили, чувствовала себя униженной очередным отказом, но леди Сании всё ни по чём. Ни огорчений, ни обид, и разговор, несмотря на тему, сугубо деловой, словно леди поставила цель, и идёт к ней, совершенно игнорируя досадные препятствия.

Даже предположить не могу, зачем особе из королевской семьи мог понадобиться брак именно с господином Таем, но к чувствам причина не имеет ни малейшего отношения.

– И что мне до одобрения Его Величества?

Леди поперхнулась, но быстро оправилась:

– Как-как, господин Тай? Вы отказываетесь подчиняться королю? Это… личный бунт?

– Леди, у вас богатое воображение. Как я могу отказываться подчиняться? Разве у вас есть на руках указ, в котором Его Величество лично приказывает мне на вас жениться?

Леди скрипнула зубами.

– В противном случае прошу вас удалиться.

Господин Тай откровенно рассмеялся, и леди не выдержала. Взбешённый визг ударил по ушам:

– Лучше сдохнешь, но не женишься, да Рогет?!

– Леди…

– Если ты думаешь украсть у меня противоядие, то знай, я его уничтожила! И записи уничтожила! Я помню рецепт наизусть, и чтобы исцелиться, тебе придётся принять мои условия. Твои волосы уже седые. Как часто у тебя приступы? Тебе осталось немного, так что думай быстрее.

– Так это ты подлила мне яд?!

– Ой, только не надо притворства, что ты впервые об этом слышишь. Ты достаточно умный и сообразительный, чтобы догадаться, кто и зачем угостил тебя тем чудесным коктейлем.

Повисла недолгая тишина.

– Нет, я не догадывался, – голос господина Тая звучал глухо. – Я не допускал мысли, что вы, леди, способны пустить в ход столь гнусные методы.

Настала её очередь заливаться издевательским хохотом.

Отсмеявшись, она фыркнула:

– Нельзя быть таким благородным. Рогет, ты просто смешон.

Так, это что получается?! Самозваная невеста, устав от отказов, пошла на радикальные меры? Отравила моего алхимика особым ядом, с которым сам он справиться не может, и подкинула сведения, что у неё противоядие есть. Тва-а-арь.

«Моего алхимика»?!

Невестушка меня выбесила. Выискалась королевишна. Не принцесса, или кто она там, а гнилушка.

А я… котёл. Утвари правила не писаны.

Возможно, безопаснее не вмешиваться, но у меня никогда не получалось оставаться безучастной к чужим бедам и несправедливости. К тому же, после того как волокун меня столько таскал и даже в ванной согревал, он не чужой. Руки чесались поставить гадину на место.

Я высунулась из-под оделяла, оглядела самозванку с ног до головы. Леди как леди. Платье роскошное, причёска пышная, лицо отфарфорено тонной косметики. На левой щеке родинка.

– Эм, а что это за швабра? – повернулась я к господину Таю.

Гадина неверяще вытаращилась.

– Что ты сказала?!

Ух ты, леди к посылам не привыкла.

– Я спрашивала о швабре. Почему вы приняли это на свой счёт? Вы согласны с таким определением? Фи!

– Я…

– Леди, вы не хотите свалить в закат? – перебила я и метнула в неё подушку.

Слишком по-детски, но ничего умнее мне в голову не пришло.

Подушка врезалась ей точно в лицо и упала к ногам.

– Что-о?! – леди растянула губы в усмешке. – За оскорбление особы королевской крови, а также за нападение на особу крови, именем короля приговариваю тебя к безотлагательной казни.