Говорящий камень: все любят героев

Глава I

Глава I

– Вот был у меня сосед, – возмущался на краю поля, озаренного бледным мартовским солнцем, плешивый Цветок с колючками. – Все знал! Ну, все знал, абсолютно. А теперь он… апхчеее… знает где, – произнес непонятное слово, одновременно чихнув, Цветок.

– А умный был! Что ни спросишь – молчит, только шевелит своими широкими листьями. А уж как зацветет, так все пчелы и мухи на него летят… Мухи… Что-то я хотел сказать про мух? – задумался и уж окончательно умолк старикан.

Его внимание привлекли интеллигентные люди, которые ходили вдоль грунтовой дороги и что-то измеряли, старались перекричать Ветер и быстро строчили в блокноты. Одетые не по погоде, они хотели закончить свою работу поскорее. Но было видно, что некое обстоятельство мешает им принять решение. Поэтому люди громко кричали друг на друга, размахивая руками, полами пальто и какими-то бумагами.

Очевидно, дело не клеилось. Если бы не Ветер, то старик услышал бы много разных слов и выражений. Суета закончилась неожиданно: люди сели в зеленый перепачканный автомобиль, хлопнули дверцы, чихнул мотор, и, переваливаясь по глубоким лужам, машина поползла в сторону шоссе, противоположную от коровника.

И в тот момент, когда автомобиль уже почти поднялся на асфальтированную дорогу, в его заднем стекле сверкнул Солнечный Луч. Небо было серое. Все вокруг было сплошь выцветшего желто-коричневого цвета, как на фотографии, которую оставили лежать на окне под солнцем. И после появившегося и тут же исчезнувшего веселого солнечного отблеска ранняя весна стала какой-то особенно сиротливой и угрюмой, даже еще более угрюмой, чем глубокая осень.

Лес шумел ровно и монотонно, нисколько не изменив мотив от самого первого дня осени. Ветер хулиганил в поле, расплывшемся и раскисшем от талого снега. Он пинал сухостой и былинки. Пару раз получил по шапке ворчавший старик Цветок. Но больше всего доставалось Вербе. Той самой, что росла на краю дороги у самого Камня.

Цветок продолжал осматривать свои владения. За то время, что он проспал, здесь ничего не изменилось. Куда-то только подевались колышек, веревка и Коза, что дожевывала здесь прошлой осенью остатки зелени. Изредка с неба, как плевок, падал вороний «кар-р-р…». Падал, но не разбивался о землю и даже не булькал в лужах. Цветку казалось, что от безделья и скуки этот вороний крик подхватывали дети Ветра, которые подросли за зиму, набрались сил и теперь развлекали себя в глухой пустоши как только могли.

Но старик не унывал, он знал, что еще немного – и его плешивая шапка покроется новыми лепестками, что на его зелень опять сползутся козявки, мухи, блохи и что первое время он всем им будет страшно рад, а потом – потом, как получится.

Разгулявшись, сыновья Ветра круто развернули голову цветка в сторону фермы.

– Тише! Свернете ведь, бездельники, – испугался старикан, но тут же забыл и о них, потому что на ферме кипела жизнь: строители возводили еще один коровник.

Нависшую над полем тучу сорвало с места, и тут же весь простор знакомого луга залило холодным, дремлющим, но с каждым днем набирающим силу после зимней спячки солнцем.

В это самое время, воспользовавшись суматохой, Луч приник к Камню. Вряд ли кто-то заметил бы его и закричал:

– Смотрите, смотрите! Это же первый Солнечный Луч! Он появляется только на рассвете!

В том-то и дело, что первый Солнечный Луч, хоть и появляется самым первым, но никуда не исчезает. Да, ему не положено было быть здесь и сейчас, а тем более разговаривать с Камнем. Только выбора не было, ведь и Овода – тоже не было.

Из-под узеньких полосок прошлогодних листьев Вербы Камень был едва различим. Приземлившись на него, Луч едва только и успел бросить короткие четыре слова:

– Ты не видел его?

Это был единственный случай в долгой жизни друзей, когда вместо привычного «здравствуй!» прозвучало что-то тревожное. Что мог ответить на это Камень? Правильно, Ветер подхватил отрывистый его вздох и понес куда-то, бросая из стороны в сторону.

– Да-а-а, – блаженно протянул в это время обогретый первым обильным солнцем подобревший сорняк, – все так, как я себе и представлял.

Но в это же самое время небо над лугом заволокло очередной тучей и на голову Цветку плюхнулось что-то холодное и тяжелое. Начинался мокрый снег.

Глава II

Глава II

Этой зимой Мухе спалось как-то неважно. То есть не то чтобы совсем не спалось, но точно не так, как обычно. Она часто просыпалась, ощущая сквозь дрему некоторое беспокойство. А еще запах… Новый и очень странный. Изо всех сил пытаясь понять причину происходящего, Муха отключалась, беспокойство повторялось, и так до самой весны.

Где-то в середине марта, почувствовав себя окончательно разбитой из-за плохого сна, Муха открыла глаза. Первое, на что она обратила внимание, была духота, царящая в подвале. Второе – храпящее рядом большое и скверно пахнущее существо.

– А тебя как сюда занесло, «неприкасаемое»? – проворчала недовольная спросонья Муха, зажимая лапами нос и обращаясь к незнакомцу.

Клоп, который перезимовал с Мухой бок о бок в подвале, закопошился, кряхтя, встал на лапы и, охая, вытаращил свои сытые добрые глазки на Муху.

По природе своей Клоп был добряком. Но не потому, что желал всем добра, а, скорее, потому, что не знал врагов. Это обстоятельство делало его равнодушным, но не лишало любопытства.

Мухе после перенесенной в книгохранилище «газовой атаки» было все равно, кто и чем пахнет. Однако более дурного весеннего пробуждения в жизни она вспомнить не могла. И все же это обстоятельство не позволило Клопу со всеми его особенностями занять мысли в голове главной героини.

«Все пошло не так», – сверлило откуда-то изнутри сонную Муху.

Только внимательный читатель понял, что все шло не так ровно с той минуты, как отчаянная героиня ринулась на поиски средств спасения, услышав последнее слово говорящего Камня.

И ведь что удивительно: судьба была к Мухе благосклонна и послала в помощники пусть и случайного, но удалого знакомого – Овода. А с ним что-то случилось. Сначала во время путешествия в город, а потом дома. Но Муха ничего об этом не знала.

«Что-то случилось», – отчетливо и беспощадно продолжало сверлить изнутри голову Мухи.

Думая обо всем этом, часто хлопая слипающимися после долгого сна ресницами, в упавшем на побеленное известкой подвальное оконце солнечном пятне она увидела свое отражение и копошащегося рядом Клопа.

«Пожалуй, нет в этом мире страшнее существа, боящегося собственных чувств. Ждать от него можно чего угодно», – подумала Муха, глядя на себя и своего нового товарища. «Жаль, что теперь мне не у кого спросить совета», – стукнуло у нее в голове.

Еще не очень хорошо понимая, с чего бы это в ее голове родятся такие мысли, оглянувшись, наша героиня попробовала найти следы своих прежних знакомцев – тараканов. Но их не было. Видимо, они ушли, когда Муха впала в спячку. Выходило, что общество Клопа было хоть и не самой желанной, но все же отдушиной.

Обычно после таких раздумий героев приключенческих романов влечет в места, оставленные прежде.

Где все так знакомо и, может быть, скучно.

Где были пережиты важные события, а кое-что осталось незамеченным.

Где выл Ветер, трепал Вербу, нес над полем облака за горизонт, а на ферме мирно гудели буренки.

Глава III

Глава III

Пожалуй, вот и настал самый подходящий момент напомнить о названии второй части приключения насекомых. Да, героев любят все.

Но разве обстоятельства образуют героев? И вообще, что это такое – героизм?

Нисколько не почувствую себя занудой, если на правах автора напомню читателям, что несколько десятков страниц назад Муха тоже чувствовала себя героем. Более того, она до сих пор остается главной героиней странных ботанических приключений.

Сложно представить, что, находясь сейчас по эту сторону страницы, когда еще не поставлена точка, когда еще художник не представил себе образ задумчивого героя, сидящего на подоконнике в душном подвале библиотеки, я услышу ответ на поставленный вопрос о героях.

И сказка должна продолжаться, и мир в этой сказке должен быть добрым, и его герои. Но обстоятельства… Они порой сильнее самых добрых и светлых чувств.

Помните, как этой весной по знакомой лужайке скользнул встревоженный Солнечный Луч? Не странно ли, что он появился не тогда, когда следовало, но там, где ему нужно было быть больше всего. Это называется голос сердца. Но можно ли говорить, что сердце есть у Солнечного Луча? Я не могу заявить этого даже как автор не самого обычного произведения.

Если помните, то прошлой осенью герои расстались, Овод добрался до родных мест, поговорил с Камнем, но весной обнаружен не был.

Мне бы с гордостью хотелось сказать: «Да – это сделал я! Я его спрятал и явлю героя только тогда, когда читатель будет к этому готов, или вовсе утратит надежду, что герой жив». Это неправда.

Совершенно искренне говорю и пишу о том, что на данный момент я не знаю, что случилось со вторым персонажем сказки. Но прошу Вас, как автор: продолжайте помнить и любить своих героев.

Мы оставили Муху за несвойственным для нее занятием. Она думала. Думала о своих поступках. Это редко, но иногда случалось в ее жизни, ведь оказалась же она при известных обстоятельствах на том самом поле, где и началась эта история.

– Давно ты здесь? – прервала Муха молчание, обратившись к Клопу так, словно была с ним знакома всю жизнь или это был какой-то далекий родственник.

Клоп застенчиво почесал плоскую и широкую спину и пролепетал заискивающим голосом. Из реплики его следовало, что того самого дня и точного времени существо не помнит.

История жизни и появления насекомого в библиотечном подвале будет пересказана от лица героя чуть позже. А на данном этапе повествования важен лишь сам факт его появления.

Куда большего внимания заслуживает Муха. Она слушала, слушала и оценивала, но не рассказ Клопа, а себя в новой роли. Ей нравилось ее новое положение. Ей нравилось, что она прежде искала совета у мудрого существа, но оказалось, что сама заняла чье-то место. Ведь умудренная опытом Муха не дождалась новой весны…

На этой перспективной мысли аристократка решила, что жизнь налаживается, настроение улучшается и возвращается прежний задор и оптимизм. Даже воздух подвала ей показался не таким вонючим, несмотря на близкое присутствие Клопа.

– Не помнишь, говоришь?! – хлопнула Муха в ладоши, лукаво стрельнув глазками по сторонам.

Глава IV

Глава IV

Итак, настроение Мухи улучшилось. Она уже почти пришла в себя и была почти уверена, что горевать ей больше не придется. Во-первых, рядом был хоть и Клоп, но все-таки товарищ. Во-вторых, жизнь продолжалась и Мухе это нравилось. Оставалось лишь наполнить ее новым смыслом, но желательно легким, незатейливым и непринужденным, как реклама туристического оператора.

Для этого нужно было сделать не так много: покинуть подвал.

– Вы не проводите даму на свежий воздух? – обратилась Муха к Клопу.

От неожиданного предложения насекомое сконфузилось. Странно было отправляться на свежий воздух в компании того, кто его портит. Клоп всем своим существом понимал это. Быстренько сообразив, что в его жизни такого еще не было, а случится ли когда – неизвестно, кавалер с радостью согласился выйти в люди.

И пока два насекомых крались из душного подвала на свет, Солнечный Луч пытался отыскать хоть какие-то следы Овода. Да только какие следы могло оставить не самое крупное насекомое? Правильно, совсем маленькие.

Но надежда не покидала, и потому Луч все чаще и чаще показывался в небе над знакомым читателю полем.

Здешнему главному герою – Цветку-колючке – не давали спокойно жить. Ветер трепал его холодную лысину, а вскоре появилась Коза. Поначалу старик обрадовался живой душе, но выяснилось, что животное покушается на его существование. Старик нервничал, переживал, а, когда осознал, что колышек, к которому привязано животное, уберегает его от несчастного случая, начал дразнить травоядное корявыми листиками.

Цветку было скучно. Он завидовал растениям, что спят до самого настоящего тепла, но возраст не позволял ему спать дольше. Поэтому с каждой весной он просыпался все раньше и раньше.

В один из мартовских дней, разбавляя свое одиночество обществом смирившейся с недосягаемостью колючего растения Козы, Цветок рассказывал о чем-то, чихнул и тут же услышал:

– Будьте здоровы, дедушка!

Недоумевая он посмотрел на Козу. Сколько мог, оглянулся по сторонам. И тут в его памяти всплыли картинки минувшей осени. Цветок вспомнил, что слышал этот голос, когда ему на голову плюхнулось обессиленное насекомое.

– А-а-а… – протянул обрадованный старикан. – Спасибо, внучек. Здорово ль зимовали? – спросил Цветок куда-то, откуда должен был послышаться ответ. Но вместо ответа услышал гудение, напоминающее контрабас. Потом кто-то присел ему на плечо, долго качался, ожидая пока утихнет Ветер, и только после этого прозвучал ответ:

– Бывало и хуже.

Оба замолчали и уставились на Козу, которая что-то дожевывала, таращилась на Цветок и сидящего почти на самой его макушке Овода.

Примерно в это самое время Муха и Клоп покинули подвал и уже крались по потолку в коридоре. Было непривычно тихо даже для библиотеки. Мухе так сильно захотелось разорвать эту тишину, что она расправила крылья и собралась было оторваться от потолка, чтобы полететь. Но в самый последний миг вспомнила: что-то похожее в ее жизни уже было, когда она пережила бурю на лугу. Она замерла, взгляд ее был недвижим и смотрел в никуда.

– Эй, ты чего? – пробормотал Клоп, который, увлекшись, уполз далеко вперед и, решив перевести дыхание, развалился на роскошной бронзовой люстре.

– Так-так-так-так… Действительно, чего это я… – залепетала, разволновавшись, Муха.

Ей было очень неудобно показаться сентиментальной. Новое ее положение вынуждало быть существом с волевым характером. А накрывшие ее воспоминания и появились неизвестно откуда, и держали Муху очень цепко.

Она собралась с мыслями и доползла до люстры, на которой совершенно по-хозяйски расположился Клоп. И тут Муха заметила, что ее новый товарищ одержим тягой ко всему прекрасному. Клоп восхищался изяществом линий, тер лапкой запылившееся бронзовое литье, поднимая пыль, чихая и одновременно отравляя воздух от радости. Когда он угомонился и присел рядом с Мухой, то нисколько не интересуясь, хочет она слышать его или нет, начал свой рассказ.

– Я жил здесь неподалеку, в магазине. Там всегда пахло чем-то особенным, ярким, выразительным, – вдохновенно нашептывал Клоп, закатывая глаза от удовольствия и уносясь в воспоминания о прошлом…

В эти минуты Клоп походил на разорившегося аристократа, который имел некоторые обоснованные претензии к судьбе и миру в целом. Собственно, это обстоятельство немного роднило его историю с порывами и исканиями главной героини.

История Клопа

Он тоже бежал от себя и выбрал не менее интересный путь. Муха, которая была отвергнута миром городских насекомых, искала славы среди сельских тружеников. Клоп решил не прятаться в ароматах сельской жизни, а сразу окунуться в мир прекрасного: духов, туалетной воды и не самых дорогих одеколонов.

На некоторое время существо начисто позабыло о том, кто оно есть. Клоп блаженствовал на стеклянных витринах среди разноцветных флаконов. В высокой поэзии тонких ароматов он уже не мог отличить себя от запахов, струящихся из флаконов, бутылочек и пузырьков.

Клоп спал на пробниках и до одури нежился на бархатных подушках в картонных коробках “Shumukh”, “Idylle”, “Les Larmes Sacrees de Thebes” и, конечно же, “Chanel № 5”.