Гранит души

Гранит души

ГРАНИТ ДУШИ

Оглавление

Аннотация. 3

Глава 1. Гранитный карьер души. 5

Глава 2. Женевское заточение. 16

Глава 3. Поиски. 25

Глава 4. Колледж.. 38

Глава 5. Секретарь. 48

Глава 6. Исповедь. 59

Эпилог. 71

Глава 1. Гранитный карьер души

Величественная тишина кабинета на сороковом этаже была не просто отсутствием звука, а тщательно сконструированным акустическим ландшафтом. Дорогие звукопоглощающие панели, вшитые в стены и потолок, мягкие ковры ручной работы, поглощавшие каждый шаг, тройное остекление панорамных окон, отсекавшее гул мегаполиса, — все это создавало эффект безвоздушного пространства, кабины космического корабля, парящего высоко над суетой земной жизни. Здесь, в этой стерильной высоте, царила Екатерина Воронцова. Она стояла у стеклянной стены, неподвижная, как изваяние, заложив руки за спину. Ее стройный силуэт в идеально сидящем темно-синем костюме из шерсти альпака был обращен к городу, раскинувшемуся внизу, к бесконечному полю огней, которые зажигались в наступающих сумерках, словно миллионы светлячков, оповещающих о начале ночной жизни.

Это зрелище обычно наполняло ее чувством спокойной, холодной власти. Она могла провести так час, наблюдая, как движутся потоки машин, превращаясь в медленные реки расплавленного металла, как горят окна офисов, где клерки засиживались допоздна, как вдали садились и взмывали самолеты, увозя и привозя людей, чьи судьбы были мельче песчинки в огромных часах ее империи. Империи под названием «Aeterna».

«Aeterna» — синоним безупречного вкуса, роскоши с совестью и устойчивого превосходства. Бренд, который она создала с нуля, вырос из крошечной мастерской в глобальную корпорацию, диктующую моду в мире аксессуаров и бижутерии. Но не простой. Философия «Aeterna» заключалась в преображении. Они не использовали недавно добытые алмазы или недавно добытое золото. Их материалы были историей забвения, обретшей новую форму. Стекло, собранное добровольцами на побережьях Тихого океана, переплавленное в причудливые бусины, хранившие в своих глубинах отсветы волн и память о рыбьих стаях. Металл, добытый из старых, отправленных на слом автомобилей, очищенный и превращенный в изящные цепи и оправы, хранившие энергию скорости и дальних дорог. Полудрагоценные камни из заброшенных карьеров, которые шлифовались и полировались до блеска, чтобы рассказать новую, красивую историю вместо истории запустения.

Каждая вещь, вышедшая из-под крыла «Aeterna», была манифестом. Манифестом о том, что у всего есть второй шанс. Что прошлое, каким бы сложным оно ни было, можно переплавить в прекрасное настоящее. Ирония этой философии никогда не ускользала от Екатерины. Она давала вторую жизнь бездушным материалам, в то время как ее собственная жизнь, ее собственная душа, навсегда остались, разбиты одним-единственным, роковым поступком, совершенным двадцать три года назад. Она была богиней, дарящей возрождение другим, но неспособной исцелить собственные раны.

В свои сорок лет Екатерина Воронцова была воплощением того успеха, о котором другие лишь осмеливаются мечтать. Ее красота была не мягкой и приглашающей, а холодной и отточенной, как лезвие. Лицо с высокими скулами, прямым носом и упрямым подбородком почти не несло на себе следов возраста, словно время относилось к ней с подобострастием. Но в глубине ее серых, почти стального цвета глаз, если приглядеться, можно было увидеть не усталость, а нечто иное — глухую, постоянную боль, тщательно скрываемую под слоем ледяного самообладания. Ее темно-каштановые волосы были убраны в безупречно гладкий узел на затылке, ни одна прядь не смела, выбиться из этой идеальной конструкции. Ее движения были экономны и точны, голос — ровный, бархатный, с металлическими нотками, способный одним интонационным понижением заставить трепетать вице-президентов. Она управляла корпорацией, в которой работали сотни людей, ее, уважали конкуренты, ее боготворили модные критики, видя в ней провидицу. Но по вечерам, когда последний помощник покидал приемную, а тишина кабинета из рабочей становилась звенящей и абсолютной, ее покидала вся сила. Она оставалась наедине с собой. И с ним.

Секретом. Ее вечным, неразделенным спутником. Тяжесть, которую она носила в самой глубине своего существа. Невидимый, но ощутимый гранитный камень, давивший на диафрагму, не дававший сделать полный вдох, отзывавшийся тупой, ноющей болью в самое неожиданное время — во время деловых переговоров, во время произнесения вдохновляющей речи перед сотрудниками, во время ужина в дорогом ресторане в одиночестве. Этот камень был ее кредо, ее расплатой, ее единственным по-настоящему верным и неизменным владением.

И виновниками его появления, архитекторами этой изощренной внутренней тюрьмы, были ее родители. Аркадий и Галина Воронцовы. Они выстроили для своей единственной дочери роскошную, идеальную клетку из самых прочных материалов: родительских ожиданий, общественных условностей и холодного, неумолимого прагматизма.

Аркадий Воронцов был человеком из стали и старой, советской закалки, прошедший путь от простого инженера до владельца успешной компании по торговле цветными металлами. Его лицо, словно высеченное резцом сурового мастера из грубого куска гранита, редко меняло свое выражение. В его глазах, маленьких, пронзительно-голубых, жил постоянный расчет. Он видел мир как шахматную доску, а людей — как фигуры, которые нужно грамотно расставлять и иногда без сожаления жертвовать. В дочери он с пеленок видел не ребенка, а наследницу. Продолжение своей династии, своего дела, своей фамилии. Он с самого начала решил, что Екатерина будет совершенным инструментом, идеальным проводником его воли. Ее детство было расписано по минутам: уроки английского с носителем, фортепиано, верховая езда, математика с приглашенным профессором. Слезы, усталость, детские капризы считались признаками слабости, которую следовало искоренять немедленно и беспощадно. Любовь отца была условной наградой за достижения. За пятерку по сложной контрольной — редкая, скупую улыбку. За второе место на школьной олимпиаде — сухое, одобрительное похлопывание по плечу. За первое — дорогой, но бездушный подарок, вручаемый с напутствием: «Не зазнавайся. Впереди еще много работы».