Грань - за которой ты.

Глава 1. Виолла: Пятно, которого не было.

Осень вошла в город без стука — тихо, но бесповоротно. Унесла с собой остатки тепла и разбросала по улицам туманную сырость и серую тишину. Смена сезона напоминала обнуление, затяжную паузу перед чем-то важным, но неясным. Пяти месяцев мрака хватит, чтобы забыть, каким бывает солнце.

Квартира ещё не прогрелась — по батареям недавно пустили воду, они чуть тёплые на ощупь, как прикосновение вежливого незнакомца. Виолла ходит по дому в одной футболке. Рядом в своём старом домике клубком свернулась кошка. Домик был куплен, когда она была ещё котёнком, но всё ещё служит убежищем. Тесный, выцветший, но родной.

Иногда Виолла ловила себя на мысли — что снится этому тёплому комку шерсти? Бежит ли она во сне за мотыльком? Боится ли одиночества? И если бы могла читать мысли Виоллы — осталась бы с ней?

В квартире царила уютная тишина, нарушаемая только редкими уличными звуками: сдержанный плеск шин по мокрому асфальту, далёкие гудки машин, негромкие шаги в подъезде. В небе серые облака ползли низко, будто прижимались к крышам.

Скоро дети потянутся из школ, а офисные работники еще несколько часов будут заперты в стеклянных клетках. А Виолла сидела, вжавшись в диван, и никак не могла заставить себя выйти из дома. Свободный день всегда оказывался странной ловушкой. Всё, что раньше приносило радость, больше не имело вкуса.

Она пересмотрела все сериалы, книги оставались пылиться. Один-единственный сериал всё ещё служил якорем — она смотрела его раз сто, и каждый раз находила в нём что-то своё. Именно он подходил под это настроение: осень, холод, мокрые улицы, воспоминания. Воспоминания о жизни до — до выпускного, до колледжа, до того, как всё перестало быть простым.

К колледжу она уже не могла вернуться. Сроки восстановления вышли, придётся либо поступать заново, либо забыть, как страшный сон. Впрочем, даже в этих мыслях была какая-то лёгкость. Потому что Виолла верила: можно вернуть почти всё. Надо только очень сильно захотеть.

Стук в дверь.

Она вздрогнула. На пороге стояла женщина в домашней одежде, лицо помятое, усталое, но взгляд — острый, как лезвие.

— Добрый день, я Эмили, ваша новая соседка. И, кажется, вы меня заливаете, — голос звучал раздражённо.

— Этого не может быть, — Виолла приподняла брови. — Пол был сухой, когда я последний раз туда заходила. Разувайтесь, посмотрите сами.

Она проводила женщину до ванной. Эмили ожидала увидеть потоп, но там было сухо, даже на плитке не осталось следов влаги.

— Как у вас здесь может быть сухо?! — растерянно воскликнула она. — У меня… — показала вниз, — пятно! В углу! Большое! — уже почти с возмущением повторила она.

— Странно… Давайте спустимся, посмотрим, — Виолла почесала затылок.

Эмили недоверчиво нахмурилась. "Что толку с этой девчонки? Всё равно будет стоять на своём." Но вслух сказала:

— Ладно. Пошли.

— Подождите у двери, я закрою окно — кошка может выпасть.

Ответа не последовало. Соседка стояла, погружённая в себя. В голове — мысленные подсчёты расходов на ремонт. "Молодая. Денег с неё всё равно не взять. Сама ещё ребёнок..." А потом пришла совсем другая мысль. Молча. Тихо. "Моей дочери было бы сейчас столько же..." И внутри кольнуло что-то, от чего сердце дрогнуло. Виолла легонько коснулась её плеча. Эмили вздрогнула — не от прикосновения, а от собственных мыслей.

— Я готова. Выходим?

Они прошли в лифт. Он был старым, скрипучим. Стены изцарапаны, запах — смесь мусора, табака и заброшенности. Много лет жильцы безуспешно добивались замены, но всё оставалось по-прежнему.

На этаже ниже Эмили открыла дверь. Квартира была похожа на ту, что сверху, только менее уютная. Виолла прошла прямо в ванную, игнорируя крик:

— А разуться?

В комнате пахло затхлостью и влажной тряпкой. Она встала на край ванны, заглянула в угол. Ни следа пятна.

— Я ничего не вижу. Посмотрите сами. Я вас подержу, — предложила Виолла, обернувшись.

Скептически поджав губы, Эмили взяла её за руку, встала на табуретку. Долго всматривалась в угол.

— Этого не может быть... Я точно видела... утром... оно было там... и на стене... — она растерялась. — Может, правда показалось?..

— Может, это была тень, — Виолла старалась звучать мягко. Она не хотела сказать вслух то, что промелькнуло в голове: «Старость подкралась».

— Наверное, да... Прости, что побеспокоила, — сникшим голосом сказала женщина.

— Всё хорошо. Главное, разобрались.

Виолла вышла из квартиры. Хлопнула дверь. В подъезде стояла влажная, глухая тишина.

POV

Всё-таки показалось... Бывает. Возраст. Но я боюсь — не хочу стать такой. Не хочу однажды проснуться и не вспомнить, кто я. Или сидеть в своей квартире, веря в пятна, которых нет.
Поднялась к себе. Только дома я чувствую себя безопасно. Пусть скромно, пусть нет дизайнерских обоев, но зато тишина и покой.

Моя студия — это маленький мир. Одна комната, где всё под рукой: большая кровать с тяжёлым одеялом, старый, но умный холодильник (хитрый: не открывается после шести — я нашла обход), уютная кухня с теплыми навесными шкафами, мягкий диван с защитной обивкой от когтей, и телевизор, который давно показывает то, что хочется забыть.

Глава 2. Молли: Вкус свободы.

POV:

Сегодня на улице было особенно зябко — таким промозглым холодом, что я прихватила с собой старый клетчатый плед. Он не помещался в рюкзак, поэтому свисал из него, цепляясь краями за воздух и прохожих. Рюкзак был до отказа набит всем необходимым — от зарядки до перекуса, и я едва волочила его на плечах. Но всё это стоило того. На губах играла победная улыбка. Сердце колотилось в груди, будто пыталось вырваться наружу — это от ощущения непослушания. Нарушать родительские правила — это как стоять на краю крыши, раскинув руки. Радость, страх, гнев — всё перемешалось. Хочется танцевать, кричать, исчезнуть и родиться заново.

Я знала, что снова попрошу маму покрыть меня. Она — единственный человек, кто по-настоящему понимает. Мама всегда была союзником в моей войне против бабушки, вечно недовольной моим поведением. Учёба, чистота, манеры — она чеканила это как мантру. А мне хотелось всего другого. Я учусь в выпускном классе и каждый день мечтаю о свободе. Эта школа, учителя, одноклассники — чужие, будто из другого мира. Их слова ранят, взгляды режут. Они не понимают меня, не пытаются даже.

Я выскочила из дома, как преступница, с натянутой улыбкой на лице, будто лгала самой жизни. Официально я «пошла ночевать к подруге Мирель», а на самом деле — бежала туда, где давно хотела оказаться.

Конец POV.

В вагоне метро Молли трясло — от радости, от страха, возможно, от холода. Был март, начало весны. Снег ещё лежал островками вдоль тротуаров, грязноватый и упрямый. Ветер гулял по улицам, цеплялся за воротники и щеки прохожих, срывая с губ остатки сна. Город, как всегда, жил своей отдельной жизнью — строгой, спокойной, будто бы безразличной. Молли прижалась к стеклу. Пар от дыхания тут же лёг мутной пленкой на стекло. Впервые за долгое время она чувствовала себя настоящей. Почти счастливой. Сигареты в кармане тянули за руку, но зажигалка, кажется, осталась дома. «Лишь бы родители не нашли», — мелькнуло в голове.

Вышла на нужной станции, зашла в ближайший магазин, купила зажигалку и мятные конфеты. Деньги, сэкономленные на школьных обедах, пригодились. Район был незнакомым — и именно это приносило ощущение безопасности. Здесь никто не знал её имени. Сжав в кармане пачку сигарет, она двинулась в сторону клуба. Очередь вытянулась вдоль улицы — живой змей из подростков, студентов, редких взрослых с блуждающим взглядом. Воздух пропах сигаретами, алкоголем и промерзшими кроссовками.

Молли оглянулась, прищурилась, выбирая компанию. Она заметила троих девушек: ярко накрашенные, громкие, щедро смеющиеся, с бутылкой в руках.

— Привет! — выкрикнула она, подойдя ближе. — Я Молли. Пришла одна, без компании. Можно с вами?

Девушки переглянулись. Их удивление сменилось улыбкой. Одинокая, но уверенная. Необычная.

— Конечно, оставайся с нами, — кивнула одна.

— А ты чего одна? Такая клёвая, — с искренним интересом спросила другая.

— У меня нет друзей, — пожала плечами Молли. — В школе дразнят, дома ругают. Вот и вся компания.

— Тогда за знакомство! — рассмеялись девушки, протянули ей бутылку.

Первый глоток обжёг горло, язык занемел, глаза заслезились. Смех стал заразительным.

— Первый раз пьёшь? — поддразнила одна из них.

— Нет... ну, только вино, — неловко улыбнулась Молли.

Толпа начинала гудеть громче, как улей. Шум телефонов, смех, обрывки песен из динамиков — всё слилось в общий гул. Концерт задерживался, но атмосфера пульсировала. С каждой минутой становилось холоднее, напитки — крепче. Девушки пели, крутились на месте, оттаптывая ноги себе и другим. Молли уже не чувствовала пальцев, но и не чувствовала тревоги. Она была частью чего-то большего.

Подошёл парень. Высокий, с шарфом, пахнущий мятным табаком.

— Что пьёшь? — спросил он.

— Всё, что дадут, — улыбнулась она.

— У меня есть коньяк. Хочешь? — он протянул пластиковый стакан.

Молли помедлила. Что-то в нём было тревожным. Она вежливо отказалась и вернулась к своим. Но тут её взгляд привлёк другой парень — рыжеватый, с веснушками, держащий яркий стакан с жёлтой жидкостью.

— Это волшебный напиток, — хмыкнул он. — Пьёшь — и мир становится другим.

Молли сделала глоток. Горько, апельсиново, липко. Потом второй. Её унесло. Всё плыло, казалось, ноги отрываются от земли.

Именно в этот момент двери клуба открылись. Их компания оказалась первой в очереди, и они почти вбежали внутрь. Паспорт никто не спросил. Музыка гремела глухо, будто через стену. Молли скинула куртку, запах пота и железа хлынул в лицо. Толпа была тесной и живой, как море, подруги вели её под руки. Свет переливался, как леденцы на витрине — жёлтый, синий, красный. Барабаны, гитары, чьи-то крики.

Всё это слилось в один единый ритм: сердце, сцена, свет. Группа "Vulgar" выходила, и Молли, едва стоя на ногах, всё равно ощущала: она дома.

Глава 3. Виолла: Пена и пустота.

Я много думала о том, кем хочу стать. Когда перед тобой стоит выбор: делать то, что хочешь ты, или делать то, что хотят другие. Извечные вопросы — чего я хочу? В детстве меня не так часто спрашивали, и теперь я сама ничего не понимаю. Жить чужими страхами, амбициями, желаниями. Сделать всё, чтобы другой человек был счастлив, заслонив себя и свои потребности. Высказав, чего хочу, получаю кучу нареканий: «Ты ещё маленькая», «Ты не доросла до того, чтобы выбирать, что лучше для тебя», «Мы тебя любим и знаем, как лучше». А что я? А теперь, когда выросла, знаю, что лучше? Не знаю. Но кажется, я привыкла к тому, что за меня всё время выбирают. К моменту моего совершеннолетия я совсем не знаю, что мне нужно: куда идти, что надеть, что есть, что смотреть. Я как пустой сосуд, который нуждается в наполнении. Эта жидкость — другой человек, который выбрал бы всё за меня. Но наступит ли момент, когда я переплавлю себя во что-то целое, без пустот?

Мысли одолевают меня, когда я наконец добралась до ванны, надеясь расслабиться. Ванна до краёв наполнена водой, из-под слоя пены виднеется жёлтая вода. Я развожу круги руками, чтобы получше разглядеть. Действительно, вода совсем жёлтая. Днём бабушка спускала воду, так как где-то ремонтировали трубы. Надеюсь, это не повлияет ни на мою кожу, ни на мои волосы. Вода должна расслаблять, особенно с приятным мылом для тела. Ванна совсем старая, между плиток скопилась грязь, со стен сыплется белая штукатурка, кран вот-вот упадёт от вечных дёрганий туда-сюда. Голубые шторы в полоску... Сколько им уже лет? Их купили, когда я была совсем маленькой, и они до сих пор как новые. Кажется, что этот день не закончится... или пусть кончается, ведь всё равно завтра будет точно такой же. Я знаю, что могу изменить свою судьбу, но что-то мне мешает. Или это я сама.

Вдруг неожиданный звук прервал мои мысли. Мяу. До меня доносится слабое мяуканье, словно говорящее: «Открой мне дверь, хозяйка, что ты там делаешь?» Неохотно вылезла из ванны, облепленная пеной. Стараясь не сильно наследить на полу, я дотянулась до ручки и открыла дверь.

— Заходи, малышка, что ты там стоишь? — жестом пригласила свою зверушку провести время со мной.

Кажется, завести кошку было хорошей идеей. Сначала она мне не понравилась: я много работаю, часто устаю, да и в принципе я человек пассивный. Но этот комочек счастья дал мне энергию, и жизнь стала более слаженной, по расписанию. Я скрылась за занавеской и снова выглянула: у кошки глаза сразу же превратились в две огромные луны. Готовясь напасть, она присела и начала двигать попой из стороны в сторону, подавая знак: «Нападаю!» В один миг эта старая занавеска рухнула. Она упала с таким грохотом, что моя Луна мигом сбежала в другую комнату. Бедная моя голова... Как же больно. Надеюсь, я не разбудила соседей.

Потрогав голову, я увидела кровь. Недолго думая, выключила воду, накинула халат и пошла за аптечкой. Кошка уже вовсю вертелась вокруг моих ног, мяукала и тёрлась об них.

— Маленькая моя, подожди, мне нужно обработать рану, — сказала я, хватаясь за голову.

Что же это такое? Может, оно и к лучшему, может, не стоит думать о прошлом, а просто двигаться вперёд. Хорошо, что я вышла. С ванной у меня связано много плохих воспоминаний... и не одно. Чёрт, кого принесло?

Внезапно раздался звонок в дверь. Я на мгновение застыла, слушая этот звук, словно это была последняя надежда на перемены, или, наоборот, новый приступ тревоги. Кто бы это ни был — соседи с жалобами или случайный гость — я не хотела неприятностей.

Медленно вышла из ванной комнаты, поправляя волосы, и направилась к двери. Кошка снова последовала за мной, подвывая и цепляясь за мои ноги.

— Кто там? — спросила я, пытаясь сделать голос спокойным.

Ответ последовал почти сразу:

— Это я, соседка с пятого этажа. Слышала шум, подумала, всё ли у тебя в порядке?

Я облегчённо вздохнула.

— Спасибо, что пришли. Просто немного ударилась головой, — улыбнулась я, пытаясь скрыть боль.

— Надеюсь, это ничего серьёзного, — сказала она, и я услышала в её голосе искреннюю заботу.

— Да, всё нормально, — ответила я, открывая дверь.

Соседка вошла, присела на краешек дивана, и мы начали разговор. Обычный разговор, в котором было много слов, но мало смысла. Всё это напоминало попытку заполнить пустоту, заполнять её звуками и лицами.

Я смотрела в окно, на улицу, где тёплый свет фонарей играл с тенями. В этот момент мне казалось, что будущее — это нечто большее, чем просто последовательность дней, что я ещё найду свой путь. Но сейчас — сейчас я была просто здесь. С кошкой, с соседкой, с болью в голове и с мыслями, что всё ещё можно изменить.

Глава 4. Молли: свобода в ритме толпы.

Молли была как всегда полна энергии. Пока её подруги расслабленно покачивались на краю танцпола, она словно магнитом тянулась в самую гущу толпы, где было жарко, весело и шумно. Ритм музыки обвивал её тело, заставляя двигаться, словно сама музыка била в её венах. Она танцевала, забывая обо всём, будто мир вокруг перестал существовать. В этот момент свобода окутывала её целиком, даря чувство, которое нельзя было ни описать, ни удержать — только прожить.

Люди вокруг смеялись и веселились, и всё же Молли чувствовала лёгкую пустоту внутри, словно чего-то настоящего, чего-то глубокого ей всё-таки не хватало. Вдруг среди хаоса и света её взгляд случайно встретился с глазами старшеклассницы — той, что стояла рядом, раскинув руки в небо, словно ловя последние ноты песни. Молли улыбнулась ей, и уже через мгновение они целовались в толпе — две случайные души, нашедшие друг друга на мгновение в безумном ритме вечера. Их смех смешался с музыкой, и хотя они быстро отпустили друг друга, энергия этого мгновения осталась между ними — как нежный след, который согревает ещё долго.

Но вечер только начинался. Молли не могла устоять и продолжала двигаться вперёд, наслаждаясь каждой секундой. И тут её взгляд нашёл ещё одну пару глаз — теперь парня. Такой же энергичный и игривый, как и она. Их взгляды пересеклись, и в этот миг весь шум вокруг будто растворился, оставив лишь их двоих. Танцуя вместе, почти не слыша музыку, они словно оказались в своём маленьком мире. Поцелуй был долгим, страстным, наполненным чувством — словно они были единственными людьми на всём концерте. Это было не просто влечение, это был момент, когда их души притянулись друг к другу, не замечая ни света, ни теней.

Минуты пролетали, Молли забыла о времени, погружаясь в смех и разговоры. Они отпустили друг друга, но между ними остался этот электрический заряд, который нельзя было игнорировать. Отойдя немного от толпы, она заметила ещё одного парня — казалось, он был из той же компании. Он был настолько похож на первого, что Молли рассмеялась. Его взгляд — удивлённый, но доброжелательный — отвечал её веселью. Её лёгкая путаница в людях казалась смешной и непринуждённой, а сама она была настолько погружена в момент, что могла спутать одного с другим без малейшего стеснения.

Вскоре они начали разговор. Молли вспомнила, как ранее к ней приставал парень из соседней компании, и с улыбкой рассказала об этом Сергею. Вместе они посмеялись над ситуацией.

— Ну, ты-то точно знаешь, как от него избавиться, — смеялся Сергей, глядя на неё с восхищением. — Просто посмейся громче, знаешь, чтобы он понял, что тебе это не нужно.

Молли, улыбаясь, решила последовать его совету. Но в её беззаботной манере было что-то притягательное — она не пыталась казаться крутой или незаметной. Её уверенность была магнитом не только для Сергея, но и для всех вокруг. Она умела поддерживать разговор даже в незнакомой толпе, несмотря на переменчивое настроение. Молли была не просто частью вечеринки — она была центром происходящего. Это очаровывало.

— Ты точно не боишься быть собой, — сказал Сергей, когда они вновь разражались смехом.

Вечер постепенно подходил к концу, и энергия Молли начинала угасать. Праздник заканчивался, и её друг, тот самый, с которым она ходила в церковь, появился в толпе, протянув руку. Молли улыбнулась, кивнула Сергею в прощание, и он ушёл, глядя ей вслед с лёгкой улыбкой — словно зная, что их пути ещё пересекутся.

Прощаясь с Сергеем, Молли шла домой, сердце её всё ещё билось в ритме музыки, которая постепенно утихала, оставляя в душе едва уловимый, но тёплый след. Взгляд Сергея и его улыбка стали для неё маяком в океане событий — маленьким светом, дарившим надежду. Она чувствовала, что прожила за один вечер маленькую жизнь, наполненную мгновениями, которые случились лишь здесь и сейчас.

Смотря на мерцающие огни города, Молли мысленно возвращалась к тем ярким моментам — к смеху с Сергеем, к танцам в толпе, к случайным поцелуям. Её тянуло к людям, она любила смешиваться с ними, чувствовать себя частью живой массы. Для неё этот вечер был не просто весельем — он стал возможностью быть собой, свободной и бесстрашной, пусть даже на один миг.

Когда она и её друг остановились у её дома, он с улыбкой спросил:

— Ну, как тебе вечер? Судя по всему, ты неплохо повеселилась.

Молли рассмеялась и кивнула. Она знала, что впереди ещё много таких вечеров, и каждый из них будет неповторимым. Оставляя все заботы позади, она прощалась с этим вечером как с дорогим другом, который оставил в её сердце частичку себя.

И пусть завтра вновь вернётся будничная жизнь, сегодняшняя ночь будет согревать её воспоминаниями, напоминая о тех волшебных моментах, когда она могла быть настоящей — полной энергии, мечтаний и свободы.

Глава 5. Виолла: Когда ничего не радует.

Утро было холодным и туманным — словно город окутала невидимая стена, сгущая воздух и приглушая звуки. Виолла проснулась позже обычного. Свет за окном был тусклым, а мир вокруг казался замедленным, словно все вокруг решили ненадолго остановиться и отдышаться. Она зевнула и потянулась, но усталость не покидала её — не та, что связана с телом, а какая-то внутренняя, неуловимая тяжесть.

На столе лежала открытая книга — «Письмо счастья». Виолла взяла её в руки и взглянула на страницы, но почти ничего не помнила из прочитанного. Сейчас эти слова казались ей далекими и чужими, словно книга — это просто ещё одна вещь в её комнате, с которой она не знает, что делать. Когда-то она находила в ней утешение, теперь же — лишь пустоту.

Виолла встала с кровати, чувствуя, как тело всё ещё не готово к новому дню. Её взгляд упал на книгу, и она задумалась. Там была простая мысль, едва заметная между строк: счастье — это не то, что нужно искать где-то вне себя, оно — часть тебя. Но разве она понимала, что такое счастье? Или как его найти?

Она медленно пошла на кухню и сделала себе чашку горячего чая, пытаясь унять навязчивые мысли. Всё вокруг было привычным и обычным. Рабочий день начинался — и она шла по его маршруту, словно робот, повторяя одни и те же движения, как если бы смысла спрашивать себя что-то уже не было. На работе ей часто говорили: «Двигайся вперёд, не теряй время», но что если она просто не могла? Или не знала, как это сделать?

Работа шла своим чередом, обычные встречи, знакомые лица, знакомые разговоры. И всё же пустота внутри не исчезала. Даже выходные, которые должны были приносить облегчение, не приносили ничего, кроме ощущения, что время уходит сквозь пальцы, а она остаётся на месте. Виолла старалась не думать об этом, не углубляться в те вопросы, которые не давали покоя.

После работы, идя по улице, она наблюдала за спешащими прохожими. Город казался серым и чужим, словно живым, но без души. Люди торопились по своим делам, а она чувствовала себя вне этого потока, будто на сцене, роль на которой ей непонятна и не близка.

Виолла зашла в магазин, привычно выбирая что-то на ужин. Всё происходило на автомате — движение за движением, будто отключив сознание. Увлекшись полкой с книгами, она заметила новую серию, которую когда-то хотела прочитать. Взяв одну книгу, прочитала аннотацию — и ничего не почувствовала. Просто листала её в руках, не понимая, почему раньше это доставляло радость.

Вернувшись домой, она не включила музыку и не зажгла свет в ванной. Села на диван, взяла телефон — но быстро забросила его. Что-то в душе не давало ни радости, ни интереса, ни надежды. Время растягивалось, превращаясь в бесконечный фон. Виолла не скучала по прошлому и не строила планов на будущее. Она словно ждала перемен, но не знала, каких именно.

Так прошёл день, оставив в душе один вопрос, который не отпускал: Почему всё так и не становится лучше?

Вечером она снова открыла книгу и вернулась к тому месту, где остановилась. Эти слова не меняли ничего, но внутри что-то тихо шевелилось — едва заметное, но всё же живое. Она не искала ответов, но сама мысль о том, что счастье возможно, порождала в ней раздражение и сомнения. Не может быть, что всё так просто — счастье, как выбор или внутреннее состояние. Ведь если так — почему она всё ещё не нашла его? Что-то было не так. Но что именно?

Она вздохнула, не открывая больше книгу, и положила её на стол. В комнате было тихо, за окном снова начал моросить дождь. Знакомый звук, словно напоминание о том, что время идёт, а она всё ещё стоит на месте. Неопределённость становилась всё более тяжёлой, и Виолла понимала — ей нужно что-то менять. Но как?

Глава 6. Молли: Тихая попытка быть собой.

Этот день в школе казался особенно шумным и беспокойным. Уроки тянулись медленно, словно каждый звонок давал лишь короткую передышку. Молли пыталась быть незаметной — пряталась за учебниками, записывала всё так, будто от этих заметок зависела её жизнь. Иногда она слышала, как одноклассники переговариваются, смеются, или просто сидят, не боясь лишний раз вздохнуть или пошутить. Ей хотелось быть такой же свободной, но внутри всё время билось что-то настороженное — будто ей нельзя было расслабиться и быть собой.

После уроков Молли не спешила домой. Ей нравились короткие моменты, когда школа опустевала, и она могла прогуляться по пустым коридорам. В эти минуты она словно освобождалась от чувства стеснения. Тишина давала покой, которого ей часто не хватало.

У окна, с видом на школьный двор, она остановилась. Пустые скамейки, маленькие лужицы от недавнего дождя, листья, которые медленно кружились на ветру — всё навевало спокойствие. В такие минуты мысли и страхи погружались в туманное состояние покоя, но не отпускали полностью.

«Почему я так боюсь быть собой?» — думала Молли, всматриваясь в своё отражение в стекле. — «Почему всегда нужно соответствовать? Почему всегда быть такой, какой хотят другие?»

Она устало опустилась на подоконник, игнорируя холодные стены и запах старой краски. Ей хотелось спрятаться здесь, найти уголок, где не надо было бы бояться чужого мнения.

Молли достала из сумки блокнот с записками и маленькими набросками. Пару строчек — и ей стало чуть легче. «Я хочу быть настоящей. Хочу, чтобы кто-то принял меня такой, какая я есть, даже если я не идеальна.»

Закрыв глаза, она представляла, как могла бы жить без страха ошибок, без шёпотов за спиной. Но открыв глаза, видела всё ту же пустоту — пустой двор, тишина, её мечты, которые пока остаются только мечтами.

На выходе из школы Молли встретила одноклассницу. Та весело махнула ей рукой и улыбнулась. Молли застыла, не зная, как ответить. Сердце забилось быстрее, и она поспешила отвернуться, боясь, что неуверенность выдаст её. Глаза опустились, внутри вновь похолодело. Она понимала, что девочка хотела просто поздороваться, но что-то мешало ей открыть улыбку.

«Почему всё так сложно?» — думала Молли, идя домой с опущенной головой.

Вечером она заперлась в комнате, укрылась одеялом, ощущая, как тепло немного успокаивает дрожь. Смотря в зеркало, она видела глаза, потускневшие от усталости и лёгкой грусти. Этот день прошёл, как и многие другие — с лёгким разочарованием и безответными вопросами. Но внутри всё равно тянулось что-то большее — мечта найти свой голос, свою силу.

Перед сном Молли достала блокнот, написала короткую заметку и спрятала его под подушку: «Завтра, может быть, я смогу улыбнуться искренне. Может, это будет первый шаг.»

В дверь послышался лёгкий стук. Мама тихо заглянула, усталые, но добрые глаза. Она всегда приходила пожелать спокойной ночи. Молли вымученно улыбнулась, но мама уловила что-то в её взгляде.

— Всё в порядке? — мягко спросила она.

Молли кивнула, но внутри чувствовала, как страх открыться мешает сказать правду. Ей казалось: если проговорить всё, чувства станут ещё реальнее и крепче.

— Ладно, моя хорошая. Если что — я рядом, — мама нежно погладила её по голове и закрыла дверь, оставив Молли наедине с мыслями.

Она вздохнула и снова взглянула в зеркало, тянувшись к образу уверенной, спокойной девушки с лёгкой улыбкой. Она знала — не изменится за один день, но каждое утро — шанс начать заново.

Взгляд упал на маленькую фигурку кошки на полке — символ независимости и свободы, которых Молли так хотела. Может, стоит взять с них пример — хоть каплю уверенности и беззаботности?

«Я смогу. Пусть не сразу, но однажды...» — подумала она.

Перед сном вновь записала обещание: «Будь как кошка. Не бойся идти своим путём.»

Погасив свет, Молли обняла себя за плечи и почувствовала лёгкую уверенность — словно эта ночь стала первым шагом на долгом пути. Завтра всё может повториться — школа, тревоги, попытки быть незаметной — но внутри горела маленькая надежда. Она сможет. Она научится. И когда-нибудь станет той самой Молли, которой мечтала быть.

Глава 7. Виолла: Вы всё, конечно, помните...

«Вы помните, вы всё, конечно, помните,
Как я стоял, приблизившись к стене…»

Виолла читала вслух, наслаждаясь звучанием слов. Они успокаивали её, наполняя комнату особой тишиной, где каждая строка становилась частью её дыхания. Голос был мягким и ровным, но внезапно оборвался — в дверь тихо постучали.

Стук был нерешительным, словно кто-то сомневался, стоит ли беспокоить. Виолла, удивившись, поднялась с кресла, поправила кардиган и пошла к двери.

На пороге стояла Эмили, соседка с этажа ниже. Обычно сдержанная, сейчас она выглядела иначе: лицо усталое, глаза красные, плечи опущены, словно ноша была слишком тяжела.

— Виолла… Здравствуй. Я не помешала?

— Нет, конечно, — мягко улыбнулась Виолла, отодвигаясь в сторону. — Заходите.

Эмили вошла, оглядываясь неуверенно. Взгляд её задержался на раскрытой книге на столе.

— Чай будете? — спросила Виолла, закрывая дверь.

— Да, спасибо, — едва слышно ответила Эмили.

Виолла поставила чайник, а Эмили села на диван, сложив руки на коленях. Её взгляд блуждал по комнате — будто искала здесь что-то или кого-то.

— Как вы? — осторожно спросила Виолла, чувствуя, что гостья пришла не просто так.

Эмили глубоко вздохнула, собираясь с силами.

— Знаешь, я… долго не решалась говорить об этом ни с кем. Это не то, чем легко делиться. Но мне нужно было найти кого-то.

Виолла кивнула, не перебивая. Важнее было дать Эмили возможность выговориться.

— У меня была дочь, — тихо сказала Эмили, голос дрожал.

— Была? — осторожно переспросила Виолла.

— Да… Она покончила с собой.

Слова прозвучали, как гром среди ясного неба. Виолла застыла, чувствуя, как сердце сжимается.

— Простите… Я не знала.

— Никто не знал. Я почти никому не рассказывала. Только самым близким. Но никто не спрашивал, куда она делась. Все решили, что она просто уехала.

Эмили уткнулась в сцепленные руки.

— Адель была умной, яркой. Писала стихи, любила читать, мечтала путешествовать. Но последние месяцы что-то с ней произошло. Она замкнулась, перестала делиться мыслями, стала другой.

Эмили подняла глаза.

— Мы сильно поругались. Она хотела бросить университет, говорила, что ненавидит всё это. А я кричала, называла неблагодарной. Мне казалось, что она просто ищет повод ничего не делать.

Виолла молчала, пытаясь подобрать слова.

— Вы пытались поговорить потом? — тихо спросила она.

— Нет. Я дала ей время успокоиться. Думала, сама придёт. Адель всегда возвращалась. Но в тот раз… она закрылась в комнате. А утром я нашла её…

Эмили не закончила, закрыв лицо руками, плечи задрожали.

— Простите, — сквозь слёзы сказала она. — Не знаю, зачем вам это рассказываю.

Виолла села рядом и осторожно положила руку на плечо.

— Это нормально, — тихо сказала. — Иногда нужно, чтобы кто-то выслушал.

Эмили отняла руки и посмотрела на неё.

— Вы так добры. Я просто больше не могу держать это в себе. Каждый день думаю, могла ли сделать больше. Почему не поняла, как ей было плохо?

— Вы не виноваты, — уверенно сказала Виолла.

Эмили покачала головой.

— Иногда я повторяю себе это. Но сердце не верит.

Молчание наполнило комнату тяжестью.

— Знаете, я читала Есенина, когда вы пришли, — вдруг сказала Виолла, пытаясь сменить тему.

— Есенина? Адель любила его, — кивнула Эмили. — У неё был блокнот, где она пыталась писать в его стиле.

— Хотите, я почитаю?

Эмили улыбнулась сквозь слёзы. Виолла взяла книгу.

«Вы помните, вы всё, конечно, помните…»

Голос её был ровным и тёплым, наполняя комнату спокойствием. Эмили слушала с закрытыми глазами, словно стихи уносили её в те времена, когда всё казалось проще.

Когда Виолла закончила, Эмили тихо сказала:

— Спасибо. Вы не представляете, как это сейчас нужно.

Виолла улыбнулась, ощущая между ними тонкую, но крепкую связь. Трагедия Эмили стала ближе, перестала быть чужой болью. Её желание слушать дало Эмили силы жить дальше.

Глава 8. Молли: Вечер, который согревает изнутри.

Я помню тот чудесный вечер. В воздухе витала магия — свобода, авантюризм, ощущение лёгкого зла. Адреналин бурлил в крови, как и алкоголь, разлитый в бокалах. Это был вечер, когда всё казалось возможным, когда незнакомцы становились ближе, чем друзья, а разговоры — искрами от костра, который горел где-то внутри.

Сейчас, сидя на уроке в колледже, Молли чувствовала себя совсем иначе. Всё вокруг казалось затянутым дымкой однообразия. Она опёрлась одной рукой о подоконник, подбородком — о другую, и рассеянно смотрела в окно, где серое небо сливалось с крышей соседнего здания. Учитель говорил что-то о Есенине, но его голос был фоном, который она почти не различала.

Физически она присутствовала здесь, в аудитории, но её мысли витали далеко — в том самом месте, куда её занёс тот концерт. Вспомнив о нём, она невольно улыбнулась. Музыка, толпа, огни — всё это до сих пор согревало её изнутри.

На уроке проходили творчество Есенина — его ранние произведения и те, что были написаны перед смертью. Преподаватель называл их "завещанием потомкам". Молли же думала иначе: эти строки были попыткой зацепиться за ускользающую жизнь. Она любила Есенина за его честность и искренность, но не идеализировала его. "Пьяница, бабник, но гений," — думала она, машинально делая записи в тетради.

Она знала наизусть его "Письмо к женщине". Это стихотворение стало её тайным талисманом, спасением на устных экзаменах. Слова звучали в её голове, как мелодия, пока однокурсники вокруг спешили на перемену.

Шум в коридоре нарушил её мысли. Соседи по парте уже покинули свои места — кто в столовую, кто в курилку, кто просто поболтать в коридоре. Она осталась в кабинете, достала из сумки книгу — "Приключения Шерлока Холмса". Это был её личный портал в другой мир, где не существовало скучных лекций и однообразных дней.

Но сегодня что-то было не так. Книга не увлекла её, как обычно. Она отложила её в сторону, бросив рассеянный взгляд на телефон. По привычке утром она поставила его на беззвучный режим, но почему-то сегодня решила этого не делать.

И вот прозвучал короткий сигнал SMS. Она вздрогнула, хотя сама не знала почему. Ей редко кто писал. А уж с незнакомого номера — тем более.

"Кто это? Почему именно сейчас?" — её сердце забилось чуть быстрее. Любопытство победило осторожность, и она тут же открыла сообщение.

Она открыла сообщение. Текст был коротким, но мгновенно выбил её из равновесия:

"Привет! Это Лиам. Помнишь меня с концерта? Долго думал, стоит ли писать… Как насчёт встретиться сегодня вечером?"

Лиам. Её сердце замерло на мгновение, а потом забилось быстрее. Конечно, она его помнила. Высокий парень с немного хриплым голосом, он рассказывал ей о своей любимой группе, а она смеялась, не всегда понимая шутки, но чувствуя его энергетику. Они танцевали под оглушительные гитарные рифы, болтали, и он проводил её взглядом, когда она уходила домой.

Молли перечитала сообщение. Почему он решил написать именно сейчас? Прошло уже несколько недель.

Её пальцы слегка дрожали, когда она набрала ответ:

"Привет, Лиам. Конечно, помню. Звучит заманчиво. Где и когда?"

Ответ пришёл почти мгновенно:

"В семь, у кафе 'Luna'. Это недалеко от твоего колледжа."

Молли знала это место — уютное кафе с мягкими креслами, тихой музыкой и тёплой атмосферой. Она мысленно перебирала варианты, что надеть, уже чувствуя волнение.

Когда вечер настал, она поспешила домой. Надев свои любимые тёмные джинсы и свободный свитер, подчёркивающий её фигуру, она быстро поправила волосы. "Хватит волноваться. Это просто встреча," — убеждала себя Молли, но её сердце всё равно выдавало другое.

Они вошли внутрь, заказали кофе, и разговор потёк так же легко, как в тот вечер на концерте. Лиам оказался таким же открытым и немного дерзким, каким она его помнила.

— Ты тогда мне сразу понравилась, — сказал он неожиданно, глядя ей прямо в глаза. — Но я думал, ты не захочешь продолжать общение.

Она чуть улыбнулась, склонив голову:

— Думаешь, я могла тебя забыть?

Их смех разлился, как лёгкая мелодия. В тот вечер они говорили обо всём: о музыке, путешествиях, о мечтах. Лиам поделился, что учится в другом колледже, мечтая стать звукорежиссёром.

После кафе они ещё долго гуляли по вечернему городу. Лиам оказался не только интересным собеседником, но и человеком, который умел слушать и понимать.

Когда он проводил её до дома, ночное небо уже было усеяно звёздами. Перед тем как уйти, он остановился и посмотрел на неё, чуть смущённо улыбаясь:

— Надеюсь, это не последняя наша встреча.

Она кивнула, чувствуя лёгкое тепло на щеках:

— Надеюсь, нет.

Лиам ждал её у входа в кафе. Его лёгкая улыбка напомнила ей тот самый вечер.

— Привет, Молли. Я рад, что ты пришла.

— Привет. Ну, ты же дал мне шанс отказаться, — пошутила она, чувствуя, как тепло от его слов растекается по телу.