Грешница в его постели

ЛЕСЯ. 1 глава

– Куда мы идем? – спрашиваю я у администратора, пока он ведет меня мимо танцевальных подиумов с пилонами. Общий зал клуба с баром, танцовщицами и клиентами остается позади, впереди – длинный узкий коридор, подсвеченный яркими неоновыми лампами. Здесь находятся комнаты для приватных танцев. Все они оформлены в разном стиле: тюремная камера, камера пыток, медицинский кабинет, лаборатория, джакузи, душевая, салон частного джета... Признаться, я пока бывала только в последней. Трижды обнажалась перед мужчинами и танцевала, пока они пили виски в мягких кожаных креслах, стилизованных под бизнес-класс самолета...

Но куда меня ведут сейчас?! И почему не предупредили заранее, какой клиент заказал приват?!

– Эй, как тебя?! – окликаю я администратора, окончательно потеряв терпение. Я всего пять дней в этом стриптиз-клубе и еще не успела выучить всех сотрудников по именам. Было как-то не до того. Напрягаю глаза, пытаясь рассмотреть бейдж на его груди... – Игорь! Куда мы сейчас идем, Игорь?!

Мужчина нехотя останавливается и оборачивается ко мне:

– Дионис велел отвести тебя в камеру пыток, больше я ничего не знаю.

Я нервно сглатываю, переспрашивая:

– Дионис?!

Это владелец клуба «Грешницы» – и он мне с самого начала не понравился. Ведет себя так, словно содержит не стриптиз-клуб, а настоящий бордель. Впрочем, для меня уже не секрет, что часть танцовщиц здесь действительно зарабатывают дополнительные деньги на интиме с клиентами. Это происходит либо на выездах – когда мужчины забирают девушек к себе домой на несколько часов или даже на всю ночь, – либо прямо в клубе: почти каждая приват-комната оборудована кроватью и некоторыми другими приспособлениями для секса на любой вкус...

Между тем, мы уже подходим к нужному привату. Игорь останавливается и вводит пятизначный код на электронной панели управления. Раздается щелчок и дверь открывается.

– Заходи, – командует мужчина, отходя немного в сторону.

Я смотрю на него недоверчиво:

– А кто будет моим клиентом? Для кого я буду танцевать?

Игорь закатывает глаза:

– Я не знаю, сказал же. Заходи, у меня нет времени тут с тобой торчать.

– Тогда, пожалуй, я откажусь, – говорю мрачно. Заходить в приват-кабинку, не зная, что или кто тебя там ждет, – опасно, особенно если ты новенькая и на тебя пока всем плевать. Ты – расходный материал. Я слышала от других девушек, что в стенах клуба разное бывало: и изнасилования, и побои, и попытки самоубийства... Не хочу пополнить ряды этих несчастных.

Игорь смотрит на меня с откровенной ненавистью, а я добавляю: – Сначала схожу к Дионису и спрошу у него, потом вернусь...

– Времени нет! – рыкает Игорь низким, зловещим голосом.

– Мне очень жаль, – я пожимаю плечами, все еще наивно полагая, что смогу себя защитить, а дальше все происходит настолько быстро, что я ничего не успеваю сделать. Мужчина делает один широкий шаг, хватает меня за плечо и буквально вталкивает в приват-комнату. Вырвавшись, я понимаю, что он закрывает дверь снаружи. Кричу истошным голосом: – Выпусти! Выпусти меня немедленно! – но он не слушает. Дверь захлопывается, раздается щелчок на замке, и я остаюсь в тишине и полумраке неоновой камеры пыток.

Прижавшись к двери спиной и тяжело дыша, я лихорадочно озираюсь, готовая в любой момент защищаться. Но кажется, кроме меня, в комнате никого нет. Выждав секунд двадцать, я отхожу от двери, чтобы осмотреться.

В центре привата стоит круглая платформа – танцевальный подиум с блестящим пилоном, который тянется от пола до потолка. Стены облицованы деревом. С одной стороны от пилона – огромная кровать с красными простынями, с другой – стеллажи с БДСМ-атрибутикой: плетьми и стеками, кляпами и анальными пробками, помпами и прищепками. Вдоль стен стоят сложные металлические конструкции: андреевский крест и еще какой-то снаряд. Внешне похож на турник, но с верхних перекладин свисают металлические наручники и карабины с веревками. Рассматривая все это, я невольно проглатываю образовавшийся в горле тяжелый комок.

Когда за спиной раздается скрип, я вздрагиваю, тут же оборачиваясь. Прямо напротив, в паре метров от меня, в красно-неоновом полумраке вырисовывается силуэт незнакомого мужчины. На автомате я начинаю пятиться назад и едва не натыкаюсь на стеллаж с секс-игрушками, а потом громко спрашиваю, стараясь не показывать свой страх:

– Вы кто?!

– Меня зовут Марк, – низким, утробным голосом говорит мужчина, и у меня от этого ледяного тона по спине расползаются мурашки ужаса. – Но в этой комнате ты должна звать меня хозяином.

– Что?! – фыркаю я насмешливо, а потом спохватываюсь видя, что мой собеседник по-прежнему очень серьезен: – Вы это не шутите?!

– А я похож на шутника? – хмыкает мужчина.

– Не особо... – лепечу я.

Он делает шаг из темноты, и специфическое освещение приват-комнаты обрамляет его красивое скуластое лицо зловещим красным светом. Серо-зеленые глаза смотрят строго, без тени улыбки. На мужчине черные джинсы и черная футболка, а в руке... о боже... я только сейчас замечаю, что в правой руке он сжимает рукоять кожаной плети с длинными тонкими хвостами...

2 глава

– Но я... я не проститутка! – говорю я громко, стараясь звучать уверенно, но получается какое-то блеяние бедной овечки.

– Это похвально, – мужчина кривит губы и крепче сжимает рукоять своей плети. Я прямо слышу, как кожаная оплетка поскрипывает под его сильными пальцами, и это вызывает дрожь и первобытный ужас где-то в глубине моего тела. – Но это никак не относится к делу.

– Что значит – не относится?! – возмущаюсь я, невольно сжимая кулаки. – Разве не ясно?! Я не собираюсь с вами спать!

Я вижу, как желваки на лице Марка ходят ходуном, и от этого становится еще страшнее, но сдаваться я по-прежнему не намерена, хоть и кажется, что он в любую минуту может ударить меня своей плетью...

Вот только вместо этого мужчина неожиданно усмехается:

– Кто сказал, что твое тело нужно мне сегодня для секса? – и я опешиваю, глядя на него во все глаза и задыхаясь собственным возмущением:

– А для чего же тогда я нужна вам?!

– Скоро узнаешь, – говорит он сухо. – А теперь раздевайся. В третий раз я повторять не буду, – в подтверждение своих слов он замахивается плетью, и ее тонкие кожаные хвосты со свистом ударяют воздух в нескольких сантиметрах от моего лица. Я вскрикиваю и инстинктивно закрываю лицо руками, но Марк качает головой и цокает языком: – Как ты только могла подумать, что я испорчу такую красивую мордашку?

Я вспыхиваю гневом:

– Может, мне вообще не думать?!

– Было бы замечательно, – мужчина кивает и приподнимает бровь, выжидая, когда я наконец выполню его приказ.

Мне по-прежнему очень страшно, но если он сказал, что не собирается заниматься со мной сексом, – может быть, мне ничего не грозит?! Я мысленно усмехаюсь и кошусь на его плеть: ну да, конечно, ничего...

Но делать нечего: я отхожу от него на несколько шагов в надежде соблюсти хоть какую-то дистанцию, и начинаю раздеваться, а Марк смотрит на меня, чуть склонив голову, словно я делаю что-то очень интересное.

На мне – красное кружевное белье и красная кожаная портупея, совмещенная с гартерами: тонкие ремешки, соединенные металлическими кольцами, опоясывают мою шею, грудь, талию и бедра, сплетаясь в причудливый узор. Чтобы снять портупею и гартеры, нужно выпустить из пряжек несколько ремней. Это я и делаю дрожащими пальцами, откладывая кожаный аксессуар в сторону и оставаясь перед мужчиной в белье.

– Умница, – хвалит меня он. – Дальше.

Я нервно сглатываю: дальше – сложнее, ведь мне придется обнажить перед ним грудь. Конечно, я уже делала это перед другими клиентами, да и вообще – я прекрасно знала, что меня ждет, когда устраивалась работать стриптизершей, – но конкретно этот мужчина меня откровенно пугает. Немигающий взгляд серо-зеленых глаз, острые, как бритва, скулы, нервно пульсирующие желваки и плеть в руках сводят меня с ума.

Я завожу руки за спину и расстегиваю бюстгальтер, а потом заменяю кружевные чашечки собственными ладонями.

– Убери руки, – приказывает мужчина, и я усилием воли опускаю ладони. – Прекрасно, – тут же восхищенно говорит он, разглядывая мои груди и маленькие горошины сосков, вставшие то ли от холода, то ли от страха... Марк подходит ко мне и властным жестом проводит пальцами по моей шее и плечу. Его пальцы на удивление теплые и мягкие, но я все равно вся покрываюсь мурашками. Мужчина кивает на мои трусики: – Это тоже снимай.

Я нерешительно стягиваю кружевное белье по бедрам и переступаю через него, чувствуя себя не просто обнаженной – уязвимой. Я замираю перед этим сильным властным мужчиной и просто мысленно молю, чтобы он не ударил меня своей кожаной плетью и не заставил делать что-то такое, за что потом мне будет стыдно... Ведь прямо сейчас я полностью в его власти.

Пока непохоже, чтобы Марк собирался меня бить. Напротив – он откладывает плеть на край постели и отходит к стеллажам с БДСМ-инструментами. С ужасом наблюдая за его действиями, я чувствую, как мое собственное сердце бьется о ребра. Через тридцать секунд мужчина возвращается, и теперь в его руках – длинная черная веревка. Я пытаюсь отпрянуть, но он меня останавливает:

– Стой на месте.

– Ч-что это? – спрашиваю я дрожащим голосом.

– Разве не очевидно? – хмыкает мужчина. – Веревка для бондажа.

– Вы хотите меня связать?! – ужасаюсь я такой перспективе.

– Да, – кивает он спокойно и, найдя условную середину на длинном шнуре, набрасывает петлю мне на шею. От прикосновения веревки к коже я вздрагиваю, а потом мужчина говорит: – Приподними руки от туловища и держи их так, пока я не разрешу опустить.

Я послушно выполняю его приказ, и он начинает плести веревочный узор на моем покрытом мурашками обнаженном теле...

Через пару минут Марк велит мне убрать руки за спину, крепко прижав к пояснице, и я чувствую, как мои запястья стягивает черный шнур. Веревочные путы оплетают мое тело, как прочная паутина, собираются треугольниками вокруг грудей, щекочут узелками ребра, опоясывают талию, скользят по бедрам и между ними... Один слой черного шнура ложится прямо между половых губ, так что при каждом движении веревка трется о клитор. Нервно сглатывая, я стараюсь встать так, чтобы ослабить путы, но это не помогает, а Марк уже пропускает веревку между моих ягодиц и легко подталкивает меня в спину, подводя к стене, на которой висит зеркало.

3 глава

Бондаж, подвешивание и болевой порог – все это почему-то пугает не так сильно... Но как только он говорит о сексе и касается пальцами моей промежности, – я вздрагиваю и вырываюсь из его рук, прижимаясь лопатками к холодной поверхности зеркала. Лицо горит от стыда за все происходящее и особенно за свое возбуждение.

– Вы же сказали, что я не нужна вам для секса! – напоминаю я ему дрожащим голосом.

– Я сказал не так, – спокойно отзывается мужчина. – Я сказал – сегодня не нужна. И сегодня секса действительно не будет. Можешь считать, что это была пробная версия – и теперь я хочу купить полную. Но перед этим тебе нужно подписать со мной договор. Точнее, со мной и Дионисом – он будет гарантом того, что ты не сбежишь, пока десять сессий не подойдут к концу.

– Что за... что за бред?! – вспыхиваю я. – Немедленно меня развяжите! – я начинаю дергаться в попытках освободиться, но в итоге узлы затягиваются только сильнее, а веревки до боли врезаются в обнаженную кожу. Меня охватывает паника, и я едва не бросаюсь к выходу из комнаты, совсем позабыв, что она заперта и я в этом привате, как мышь в мышеловке... Марк ловит меня за наброшенную на шею петлю, и я вскрикиваю, чувствуя, как черный шнур впивается куда-то между шейными позвонками.

– Я развяжу тебя, – говорит мужчина. – Но для этого тебе нужно встать передо мной прямо и расслабиться.

– Расслабиться?! – меня пробирает на нервный хохот. – Обстановка не слишком способствует!

– Разве я сделал тебе больно? – спрашивает Марк, приподнимая бровь и гипнотизируя меня своим пронзительным серо-зеленым взглядом.

– Нет, но все это происходит против моей воли!

Он кивает:

– Именно поэтому нам и нужен договор.

– Я не буду подписывать никаких договоров! – говорю я мрачно и смотрю на него исподлобья, пока он совершенно невозмутимо ловкими пальцами развязывает узлы на моем теле.

Стыдно признаться, но каждое его прикосновение вызывает прилив крови к лицу. Слишком давно я не была с мужчиной – с тех самых пор, как мы с мужем перестали заниматься сексом. Прошло уже больше года. Теперь он подал на развод и просто вышвырнул меня из дома вместе с трехлетним сыном, оставив без копейки денег... Неудивительно, что я так остро реагирую на близость мужского тела. Но это ничего не значит. Сейчас я пойду к Дионису и скажу ему, что не хочу работать с этим клиентом, ведь пришла сюда танцевать, а не заниматься черт знает чем!

Как только Марк освобождает меня, я бросаюсь к своему сценическому костюму, поспешно натягивая белье, а потом и портупею с гартерами, хотя сейчас мне кажется, что они сковывают меня точно так же, как веревки всего несколько минут назад.

– Откройте дверь! – требую я.

Мужчина подходит к панели управления, набирает код и говорит:

– Убежать далеко не получится. Скоро мы встретимся, – а я уже выскакиваю в коридор, не слушая его.

Пока я решительно шагаю по общему залу, на меня с удивлением поглядывают другие танцовщицы и расслабленные под действием алкоголя и женских прелестей клиенты клуба, но я не смотрю по сторонам и сразу направляюсь в кабинет Диониса. Стучу в дверь так яростно, что даже костяшки пальцев начинают болеть.

– Войдите! – слышу наконец изнутри и тут же вхожу.

Дионис сидит в своем прозрачном пластиковом кресле, подложив под поясницу плюшевую розовую подушку. Перед ним бокал виски, в зубах – дымящаяся сигарета, на носу – круглые черные очки, как у кота Базилио, да и сам он как кот – толстый, сытый и довольный собой. Ну что же, он и вправду похож на сутенера. Вот только я сюда не проституткой работать пришла.

– Кармен! – радостно восклицает Дионис, увидев меня, и я невольно вздрагиваю: не привыкла еще к своему сценическому имени. – Меня пришла навестить моя любимая новенькая! Это же ты у нас профессиональная танцовщица?

– Да! – рыкаю я, подхожу к столу и упираюсь обеими руками в столешницу: – Но вы, кажется, подзабыли это и решили, что я шлюха!

– Что ты, как можно... – мужчина вальяжно переваливается с одного бока на другой, а сигарета в его зубах в этот момент тоже перекатывается от правого уголка губ к левому. – Ты – мое сокровище! Находка для клуба!

– Тогда почему вы решили подложить меня под какого-то... Марка?! Кто это вообще?! Что ему от меня надо?! О каком договоре он говорит?! Вы в курсе, что он собирается меня трахать?!

– Конечно, я в курсе. В этом клубе ничто не происходит без моего согласия, – он важно пожевывает кончик сигареты и выпускает дым мне прямо в лицо. Приходится отпрянуть и закашляться.

– Тогда вы в курсе, что это совершенно недопустимо?!

Мужчина хмыкает:

– Совершенно недопустимо – это то, как ты себя сейчас ведешь. Богатый господин предложил миллион рублей за десять встреч с тобой и настоял, чтобы шестьдесят процентов суммы получила именно ты, и только сорок – клуб. Шестьсот тысяч! Разве не ты говорила, что тебе негде жить, нет денег и маленький ребенок на руках?! – он смотрит на меня как на идиотку, которая отказывается от какого-то высшего блага.

– Но я не проститутка! – выкрикиваю я в отчаянии, а Дионис морщится:

– Потише, детка. У меня от твоих воплей закладывает уши. Давай-ка ты лучше все сегодня обдумаешь, а завтра мы поговорим об этом снова. Только учти – отказ будет равен увольнению. Упрямым и несговорчивым девочкам не место в моем клубе.

4 глава

Что происходит?! У нас прорвало трубу?!

Мои тканевые кроссовки на тонкой резиновой подошве моментально становятся мокрыми и обжигают горячей водой. Я инстинктивно отпрыгиваю в сторону, обратно на лестничную площадку, но из квартиры слышится плач моего трехлетнего сына, и сердце с ужасом бьется о ребра.

Боже! Его наверняка обожгло! Под ногами – шпарной кипяток, а пар валит такой, что дышать трудно.

– Арсюша! – громко зову я своего сына, хватаюсь руками за распахнутую дверь квартиры, но не знаю, как войти внутрь, пока вода продолжает растекаться по этажу. – Зоя! – зову и подругу тоже.

– Мамочка! – раздается в ответ заплаканный голос.

– Мой малыш! – сердце с каким-то облегчением пропускает удар. Если сын в состоянии говорить – значит он как минимум не лежит обварившийся и без сознания в море кипятка. Но радоваться все равно рано. – Арсюша, где ты?

– На кровати, мамочка! – пищит мой птенчик.

– Ты такой умничка! – кричу я в ответ. – Не слезай с нее, ладно?

– Мне очень страшно, мам! Тут так жарко! – жалуется сынок.

– Я скоро заберу тебя, малыш! Потерпи немного, хорошо?

– Хорошо, мамочка! – отзывается он.

– А тетя Зоя – она рядом? – спрашиваю я, понимая, что это вряд ли так, иначе подруга давно бы ответила... Теперь, когда я знаю, что мой сын в относительной безопасности, беспокойство переключается на Зою.

Вдруг она попыталась перекрыть воду в ванной комнате, поскользнулась, упала и ошпарилась в горячей воде?! Вполне возможно, что теперь она без сознания и с сильными ожогами...

Сынишка не успевает ответить, зато я слышу из квартиры какую-то возню. Испугавшись, что это Сеня все же начал слезать с постели, я кричу:

– Малыш, не спускайся на пол!

– Я на кровати, мамочка! – отзывается он.

И тут мне навстречу из залитой густым паром квартиры вываливается Зоя и буквально падает мне в руки. Она в резиновых шлепанцах, которые едва ли не плавятся прямо на ее ногах. Не теряя времени, я быстро оттаскиваю подругу в сторону и осторожно усаживаю на пару ступеней выше нашего этажа: вода ее там не достанет. Ступни у нее ошпарены по щиколотку, кожа красная и уже начала опухать – ожог очень сильный, наверняка будут волдыри, – а сама она в предобморочном состоянии.

– Что случилось, что случилось?! – кричу я, пока она не отключилась окончательно.

– Трубу вышибло... – бормочет Зоя, роняя голову. – Я успела забросить Сеню на кровать... Потом пыталась перекрыть воду, но ничего не вышло...

– О боже, боже! – я закрываю лицо ладонями и не знаю, что мне теперь делать, как вызволить моего мальчика до приезда спасателей...

Помощь приходит неожиданно: соседка по лестничной площадке, услышав крики и голоса, выглядывает из своей квартиры узнать, что произошло. Когда я срывающимся голосом объясняю ей ситуацию, она быстро находит способ вытащить ребенка: выдает мне резиновые сапоги и толстые шерстяные носки, чтобы изолировать ноги от горячей воды.

Уже через минуту, практически наощупь отыскав в залитой кипятком и паром квартире своего сына, я выношу напуганного Арсюшу на лестничную площадку. Он шмыгает носом и жмется ко мне вспотевшими телом, а я только и успеваю гладить его по голове и шептать в ушко:

– Все хорошо, малыш, все уже закончилось...

– Мамочка, а что случилось с тетей Зоей, она заболела? – спрашивает Сеня.

– Да, птенчик, – отзываюсь я, оглядываясь на подругу, которая все еще не полностью пришла в себя. – Но сейчас приедет доктор и обязательно поможет ей...

Еще через десять минут на место прибывают спасатели, коммунальщики и карета скорой помощи. Воду перекрывают и начинают откачивать, а Зою увозят в больницу с ожогами второй и третьей степени. На прощание я благодарю ее за спасение моего сына и обещаю завтра приехать навестить.

Мы с Арсюшей остаемся на лестничной площадке, и я в полной растерянности подхожу к начальнику спасательной бригады:

– Простите...

– Да? – поворачивается ко мне мужчина в противопожарной робе.

– Когда можно будет вернуться в квартиру и немного отдохнуть? – спрашиваю я у него. – Мой ребенок очень напуган произошедшим, его нужно переодеть, накормить и уложить спать...

Высокий крепкий бородач смотрит на меня как на дурочку:

– Вы это серьезно?!

– Ну да... а в чем дело? – хмурюсь я.

– В квартире теперь нет ни воды, ни электричества, – это раз, – загибает палец мужчина. – В любой момент может случиться короткое замыкание, нужна экспертиза проводки – это два. На полу был положен линолеум, он расплавился и теперь выделяет ядовитые испарения – это три. Штукатурка тоже может обвалиться от пара – это четыре. Мне продолжить перечисление или этого достаточно? – хмыкает он, показывая мне четыре загнутых пальца, а потом подводит итог своего монолога: – Тут нельзя жить по крайней мере несколько недель, до полного устранения последствий потопа.

– Ясно, – киваю я как во сне. – Спасибо.

5 глава

Через полчаса, когда из квартиры откачивают большую часть воды, я нахожу и выкатываю на лестничную площадку свой чемодан. В нем – все, что мне удалось забрать из квартиры бывшего мужа: немного одежды для меня и сына, пара комплектов постельного белья, средства гигиены, медикаменты, игрушки. Но во время потопа чемодан и его содержимое сильно пострадали: что-то придется выбросить сразу, что-то – долго сушить и приводить в порядок, так что прямо сейчас нам с Арсюшей даже не во что переодеться. Пока мой сын мерзнет во влажной от горячего пара домашней пижаме, я сама хлюпаю обожженными ногами в насквозь мокрых кроссовках...

Так больше нельзя. Решив, что нужно что-то срочно делать, я снимаю свое пальто, набрасываю его Сене на плечи, пока он ноет:

– Мамочка, я устал! Мне холодно! Я хочу кушать! – и быстро подхожу к соседской двери, нажимая на звонок.

Та самая приветливая соседка, что дала мне резиновые сапоги и носки, выглядывает на лестничную площадку:

– Вы все еще здесь? – ее голос звучит удивленно. – Я думала, вы давно уехали куда-нибудь... В подъезде прохладно, а малыш у вас совсем раздет.

– Мне некуда ехать, – говорю я честно, опуская глаза от стыда.

– Что значит – некуда?! – воскликивает она. – Разве вы здесь не в гостях у подруги были?!

– Не совсем, – качаю я головой. – Бывший муж выставил меня из дома с сыном, а подруга пустила пожить на время.

– Какой сволочь! – женщина сочувственно всплескивает руками. – Ну а родители ваши где, неужели в другом городе?!

– Они погибли два года назад в автомобильной аварии.

– Какая беда!

У меня на глаза наворачиваются слезы:

– Пожалуйста, пустите нас с сыном на сутки, а потом я что-нибудь обязательно придумаю. У меня... у меня даже денег нет, чтобы оплатить гостиницу. Я только несколько дней назад устроилась на работу.

Мысленно хмыкаю: устроилась – и завтра собиралась увольняться. Но теперь придется идти к Дионису и соглашаться на все, лишь бы одеть и накормить маленького сына, который жмется ко мне, обняв сзади за колени...

Мария Михайловна – так зовут добрую Зойкину соседку по этажу, – соглашается принять нас с Арсюшей, но не больше чем на сутки: завтра к ней должны приехать в гости дочь и внучка, так что на всех места не хватит. Но я благодарна ей и за это: если бы не Мария Михайловна, мне пришлось бы звонить Олегу и слезно умолять его принять нас хотя бы на одну ночь. Но унижаться так перед бывшим мужем – выше моих сил и моего достоинства. Будь я одна – скорее пошла бы на вокзал ночевать, но когда у тебя на руках трехлетний ребенок – это накладывает дополнительную ответственность.

Собственно, именно поэтому вечером, вернувшись в клуб, я сразу отправляюсь к Дионису, чтобы поговорить.

Он встречает меня с привычной самодовольной ухмылкой и лоснящимся от жаркого воздуха лицом:

– Ну что, ты все-таки решила увольняться, Кармен?

Я собираюсь с духом и отвечаю:

– Нет, я продолжу работать.

– И ты согласна на сессии с Марком Штейном? – уточняет Дионис.

Я нервно сглатываю и с трудом выдавливаю из себя всего одно слово:

– Да.

– Хмм... Позволь спросить: а что заставило тебя передумать?

– Вас это не касается, – я качаю головой, но мужчина и так все прекрасно понимает: нужда – вот единственная причина, которая приводит сюда такие же заблудшие души. Имея в кошельке семьсот рублей, я вынуждена соглашаться на все, чтобы мой ребенок не голодал и не ждал меня сейчас в квартире с едва знакомой женщиной... Я вынуждена соглашаться даже на проституцию. И хотя Дионис уверяет меня, что это нечто иное:

– Это сексуальный эксперимент под руководством опытного БДСМ-мастера! – для меня спать с мужчиной за деньги – это проституция.

– Что от меня требуется? – спрашиваю я, старательно подавляя собственные эмоции.

– Пока отправляйся в общий зал и работай, как обычно, – говорит Дионис. – Я позвоню Марку, он приедет с договором, чтобы обсудить все условия сделки.

– Какие еще условия?! – хмурюсь я. – Разве вчера вы не все мне рассказали?!

– Только в общих чертах, – хмыкает мужчина и отмахивается от меня: – Иди, иди. Администратор позовет тебя, когда Марк прибудет в клуб.

Мне приходится вернуться в зал, и следующие два часа я провожу в томительном ожидании своей участи. Ощущение, что впереди у меня – смертная казнь, не меньше. Напряжение такое, что даже танцевать нормально не получается, хотя многолетний опыт приучил к автоматизму движений. Вот только сегодня ночью ноги и руки не гнутся, мышцы болят, голова ватная. Наверное, мою неполную отдачу чувствуют и клиенты, потому что за два выступления я не получаю ни приглашений на приваты, ни даже чаевых.

После полуночи ко мне подходит Игорь – тот самый администратор, что тащил меня на первую встречу с Марком, – только в этот раз я иду за ним по доброй воле и даже не задавая вопросов. Я проводит меня в небольшой кабинет рядом с кабинетом Диониса и оставляет одну – как и тогда.

6 глава

Пока я сглатываю появившийся в горле ком и на несколько мгновений прикрываю глаза, отказываясь верить в происходящее, Марк медленно обходит меня по кругу, ступая мягко и неслышно, как затаившийся хищник. Только его ровное дыхание и поскрипывание кожаной оплетки нарушают тишину.

– Я... я не знаю, как это заполнять, – говорю тихо, а голос дрожит. Поднять на мужчину взгляд я даже не решаюсь.

– Все очень просто, – объясняет Марк. – Перед тобой лежит таблица с тремя столбцами. Первый столбец – это действия, которые могут быть совершены во время сессии: пощечины разной силы, порка различными инструментами, просмотр порно и так далее. Второй столбец – это твоя готовность к такому действию прямо сейчас. Третий столбец – твой интерес к тому, чтобы попробовать это в будущем, когда доверие к верхнему станет выше. Второй и третий столбцы ты должна заполнить числами от одного до пяти, где один – это критический отказ, а пять – это полное согласие.

– И что мне делать, как мне заполнять эту таблицу, если я не хочу ничего из этого?! – спрашиваю я, поморщившись.

– Здесь больше сотни возможных действий, – говорит Марк. – Давай договоримся: ты должна быть готова прямо сейчас хотя бы к двадцати.

– Двадцать пунктов?! – ужасаюсь я. – Это очень много!

– Я знаю, что ты не девственница, – хмыкает мужчина. – Ты была замужем, у тебя даже есть ребенок. Это значит, тебе приходилось заниматься сексом с мужчинами, и наверняка больше одного раза.

Я наконец поднимаю на него глаза: куда он знает про мое замужество и ребенка?! Не нравится мне это, совсем не нравится...

Марк продолжает:

– Если у тебя был секс – то часть действий не покажется тебе чем-то слишком пугающим...

– Меня пугаете вы, – говорю я мрачно.

– Тогда почему ты согласилась? – спрашивает мужчина.

– Я отвечу, если вы скажете, почему выбрали меня, – парирую я. – Ведь в этом клубе два десятка девушек, и часть из них легли бы с вами в постель и согласились бы на любые сессии и пытки даже за меньшую плату...

Марка явно забавляют мои рассуждения, но вместо улыбки мне видится хищный оскал плотоядного зверя:

– Знание о моем выборе не поможет тебе расслабиться.

– Тогда вам никак не поможет знание о моем согласии, – я качаю головой.

– Заполняй анкету, Олеся, – хмыкает мужчина, и я вздрагиваю:

– Вы знаете мое настоящее имя?!

– Я знаю о тебе все, – говорит он, и от его голоса дрожь пробирает меня до кончиков пальцев... Чтобы унять ее хоть немного, я снова утыкаюсь пустым взглядом в анкету и начинаю ее заполнять.

Двадцать пунктов. Двадцать пунктов согласия. Я сосредотачиваюсь именно на этом, выискивая в анкете то, что готова стерпеть ради своего сына.

Пощечины слабые – пять баллов. Мне не привыкать: бывший муж несколько раз распускал руки, оставляя следы своих пальцев на моих щеках.

Пощечины сильные – один: не хотелось бы получить вывих челюсти.

Шлепки ладонью – пять.

Порка плетью – один. Хлыстом – один. Деревянной шлепалкой – один.

Просмотр порно – пять, совсем не страшно.

Мастурбация по приказу – один: это кажется мне унизительным.

Я нервно сглатываю и пересчитываю заполненные ячейки. Полное согласие – всего на трех действиях. Нужно еще семнадцать.

Марк садится напротив меня и погружается в чтение какой-то книги. Я замечаю за собой любопытство: что это за роман? кто автор? Интересно, что читают такие нестандартные личности. Да и вообще, бумажная книга в наше время – редкость! Большинство читает с электронных читалок или прямо с экрана смартфона, а у этого мужчины в руках – настоящий раритет! В какой-то момент мне удается рассмотреть кусочек обложки, но понятнее не становится: название написано явно не на русском языке.

В какой-то момент Марк замечает мой взгляд и с улыбкой показывает мне обложку:

– Это испанский язык, – говорит он, а я сконфуженно опускаю глаза:

– Ясно. Мне все равно не интересно.

Мужчина как будто не слышит:

– Роман «Сто лет одиночества» Габриэля Гарсия Маркеса. Читала?

– Нет, – хмыкаю я неохотно.

– Очень советую.

– Мне...

– Да, тебе неинтересно, точно, я забыл, прости... – Марк насмешливо фыркает и снова утыкается в книгу, а я – в свою анкету, хотя в голове теперь крутится много новых мыслей.

Ничего себе он интеллектуал! Маркес! На испанском!

А еще он чертовски красивый. Внимательные серо-зеленые глаза, острые как бритва скулы, легкая щетина, иссиня-черные волосы. Если честно, он и сам смахивает на испанца. Может, поэтому читает Маркеса в оригинале?

Умный, красивый, богатый извращенец.

Охренеть я влипла.

В конце концов, кроме пощечин, шлепков и просмотра порно, я соглашаюсь стоять перед мужчиной на коленях, танцевать, носить ошейник и кляп. Разрешаю ему использовать разного рода бондаж – включая веревки. Подвешивать меня. Раздевать. Мыть. Завязывать глаза. Решать, какая одежда должна быть на мне во время сессии. Большинство пунктов действительно кажутся мне не такими уж пугающими, тем более что я ставлю единички в графы со всеми видами секса: вагинальным, оральным и анальным, – отказываюсь от пробок, фаллоимитаторов, электрошока, клизм, асфиксии и игр с расплавленным воском... При этом в моем разуме возникает диссонанс. Марк сказал, что собирается заниматься со мной сексом. Тогда почему он позволил мне поставить единицы в ячейки напротив всех видов секса?!

7 глава

Мои ноги стали словно деревянными, колени не гнутся, но я заставляю себя встать и выйти в общий зал. Марк провожает меня внимательным хищным взглядом. Осторожно прикрыв дверь кабинета, я оборачиваюсь к неоновым подиумам и чувствую, что время как будто замерло. Девушки двигаются медленно, как во сне, каждый бит танцевальной музыки бьет по слуховым перепонкам, а мое собственное сердце все падает и падает вниз – как в том самом ночном кошмаре, когда летишь в неизвестность.

На сегодняшнюю ночь моя неизвестность – это камера пыток и первая БДСМ-сессия с мужчиной, которого я едва знаю, но который, по его собственным словам, все знает обо мне... Откуда?! Кто он такой?!

Может, его в качестве мести послал ко мне бывший муж?! Впрочем – нет, это совершенно невозможно. Олегу слишком плевать на меня, чтобы устраивать подобные игры. Да и за что ему мстить мне?! Ведь это не я, а именно он подал на развод и выставил меня и нашего общего трехлетнего сына из дома в промозглую московскую осень без копейки денег... Конечно, наши с Олегом отношения в последние полтора года были все хуже и хуже, мы постоянно ссорились и совсем не занимались сексом, откровенно говоря – мы уже и не любили друг друга, – но... нет. Марк и Олег точно никак не связаны.

Тогда откуда же этот опасный мужчина с пронзительными серо-зелеными глазами узнал обо мне?! И почему именно меня выбрал из двух десятков красивых девушек элитного стриптиз-клуба?!

Может, однажды я узнаю ответы на эти вопросы. Но не сейчас. Прямо сейчас у меня нет времени ломать голову. Уже через пять минут я должна быть готова к сессии.

Я отправляюсь в приват-комнату и предупреждаю администратора, что в ближайший час камера пыток будет занята. Игорь провожает меня каким-то сочувствующим взглядом, словно знает, что со мной будут делать... Это напрягает, но я стараюсь просто выбросить из головы все мысли, кроме одной, единственно важной: за ближайший час я заработаю шестьдесят тысяч рублей.

Это значит, что уже утром, сразу после рабочей смены, я смогу снять нам с Арсюшей уютную однокомнатную квартиру, куплю вкусной и полезной еды и новую одежду вместо той, что сварилась прямо в чемодане во время потопа. Днем поеду в больнице к Зойке и привезу подруге фрукты и сладости. Параллельно буду искать для сынишки ночную няню...

Ах да! Еще нужно поблагодарить соседку, которая присматривает за моим ребенком прямо сейчас.

Деньги – вот моя цель. Чтобы мой сын жил в комфорте и безопасности, а сама я имела хоть какой-то островок стабильности... Как только десять сессий с Марком подойдут к концу – я уволюсь из клуба, забуду все произошедшее как страшный сон и найду себе другую работу. Менее оплачиваемую – зато более надежную и безопасную. Но сначала скоплю небольшую финансовую подушку. Шестьсот тысяч – этого мне как раз хватит, чтобы начать новую самостоятельную жизнь.

Как и велел мне Марк, я заплетаю волосы в тугую косу и полностью раздеваюсь, аккуратной стопкой складывая свой сценический костюм и белье в одном из углов приват-комнаты. Вообще, в помещении довольно прохладно, но я уверена, что меня вовсе не поэтому пробивает дрожь и зуб на зуб не попадают: мне просто чертовски страшно. Когда я слышу шаги за дверью, сердце и вовсе уходит в пятки.

Марк входит в камеру пыток: как обычно, весь в черном и с такой же черной кожаной плетью. Я сразу же опускаюсь на колени и утыкаюсь взглядом в пол, боясь даже голову поднять. Мужчина подходит ко мне вплотную, и я вижу его грубые черные ботинки на толстой подошве. Он касается моего плеча хвостами своей плетки, ведет ими по шее, а потом рукоятью приподнимает мой дрожащий подбородок, заставляя посмотреть на него. У меня в глазах стоят слезы, в горле пересохло, но я покорно шепчу:

– Мой хозяин.

– Моя послушная девочка, – отзывается Марк хриплым голосом. – Хочешь знать, что я собираюсь с тобой сегодня сделать?

– Я... я не знаю... – мотаю головой. С одной стороны – пусть скажет, чтобы я знала, какой ад мне предстоит пережить! С другой стороны – пусть молчит и просто делает, в любом случае, я уже умираю от ужаса!

– Я даю тебе право выбора, и ты можешь им воспользоваться, – повторяет мужчина. – Так ты хочешь знать или нет?

– Нет... – бормочу я и зажмуриваюсь, не зная, правильное ли это решение.

– Ты забыла про обращение, – напоминает он строго.

– Простите, хозяин. Нет, я не хочу знать.

Слезы выходят из берегов и текут по щекам, а Марк говорит властным тоном, не терпящим возражений:

– Встань.

Я послушно поднимаюсь на ноги. Невольно поджимаю пальцы на холодном полу. Смотрю вниз, в сторону, куда угодно – лишь бы не на него.

– Мы начнем с обвязки, как и в прошлый раз, – говорит Марк, решительно направляясь к стеллажу с веревками, и я почему-то с облегчением выдыхаю: по крайней мере, вчера это было не так уж страшно и совсем не больно... Невзначай я вспоминаю еще и о своем вчерашнем возбуждении во время пробной сессии, и щеки тут же покрываются непрошеным румянцем. Мужчина замечает это и с удовольствием проводит пальцами по моим раскрасневшимся скулам. – Но обрати внимание: в прошлый раз бондаж был легкий, сегодня будет строгий.

– А в чем разница? – спрашиваю я тихо и, поймав укоризненный взгляд Марка, тут же добавляю: – Хозяин.

8 глава

Длинные мужские пальцы порхают по моей коже, демонстрируя такую скорость и ловкость, которые возможны лишь при внушительном опыте. Марк набрасывает петли, переплетает концы веревки, затягивает узлы, и все это так легко и изящно, что даже мне – перепуганной и дрожащей перед ним, – это кажется настоящим искусством. Через несколько минут он снова подводит меня к зеркалу, и я вижу на своем теле красивый веревочный узор.

Не шее – несколько витков, так ровно положенных друг на друга, что кажется, что на мне ошейник. Груди подчеркнуты треугольным переплетением шнура. На животе – подобие сетки. Понятия не имею, как он смог ее сделать, используя всего одну веревку. Черные змейки струятся по плечам и бедрам. Запястья и щиколотки словно закованы в кандалы.

– Тебе снова нравится, – ухмыляется Марк, стоя за моей спиной и касаясь пальцами моих обнаженных лопаток.

– Да, хозяин, – шепчу я заплетающимся языком, не в силах соврать ему, потому что это действительно прекрасно.

Наши отражения в зеркале будоражат мое воображение. Я – обнаженная, связанная, беззащитная. И он – во всем черном, властный, ловкий, опытный, с внимательным серо-зеленым взглядом исподлобья и кривой ухмылкой.

Мне снова нравится – и я снова чувствую возбуждение. Как вчера, когда я оказалась с ним в этой же приват-комнате в первый раз. К лицу приливает кровь, в висках бьется пульс, и я с трудом слышу голос собственного разума: держи себя в руках, Леся, этот мужчина – не друг тебе, происходящее между вами – это сделка, финансовое обязательство, которое поможет тебе выбраться из ямы и нормально воспитывать сына... не позволяй себе расслабиться, Леся!

Но дурацкое непослушное тело все делает совсем иначе: кожа покрывается мурашками от каждого мужского прикосновения, дыхание становится частым и прерывистым, щеки пылают румянцем, а внизу живота наливается возбуждением тугой комок, который я невольно накрываю обеими руками, пока они еще не связаны настолько, что я не смогу двигаться...

– Когда у тебя был последний секс? – невозмутимым тоном спрашивает Марк, неторопливо меряя гулкими шагами холодный пол вокруг меня.

– Что?! – вздрагиваю я от такого вопроса. – Я... я не...

– Женщина всегда помнит такие вещи, – он качает головой и цокает языком, а потом встает напротив меня и, придерживая пальцами за подбородок, заставляет смотреть ему прямо в глаза: – Ты должна сразу отвечать на все вопросы своего хозяина, ясно?

– Д-да, – бормочу я.

– Вот и отвечай – когда? – спрашивает он снова.

Я сгораю от стыда, но он даже не позволяет мне опустить голову. Приходится говорить так, прямо ему в глаза:

– Прошло около года.

– Хорошо, – он ухмыляется. – Как часто ты мастурбируешь?

– Не очень часто... – бормочу пересохшими губами. Сколько еще таких вот ужасных вопросов он мне задаст?!

– Точнее! – недовольным тоном требует Марк. – Раз в неделю, раз в месяц?!

– Раз в неделю, – шепчу я тихо, и это правда, в принципе, хотя последние несколько дней мне явно было не до этого. С того самого момента, когда Олег выгнал нас с сыном из дома, я в душ-то не всегда успевала ходить...

– Отныне я запрещаю тебе мастурбировать без разрешения, – говорит мужчина строго. – Пока не закончится срок нашего договора, ты не должна прикасаться к себе здесь... – оказавшись в этот момент со спины, он неожиданно просовывает руку между моих бедер и касается теплыми пальцами налившегося от возбуждения клитора и влажного пульсирующего отверстия влагалища. Я невольно охаю и сжимаю бедра. Он обещал мне, что секса не будет, но если прямо сейчас он... ох... я не смогу сопротивляться...

Марк фыркает и убирает руку, заставляя меня растерянно покачиваться на месте, краснеть щеками и чувствовать пульсацию между бедер.

– А теперь иди сюда, – говорит он, подзывая меня к снаряду для подвешивания. Нерешительным шагом я подхожу ближе, с трудом представляя, как это будет выглядеть: я – связанная и в воздухе.

Сначала мужчина еще раз тщательно проверяет обвязку на моем теле: каждый сантиметр веревки, все петли и узлы. Несколько раз спрашивает, не больно ли мне, не давит ли шнур на вены. Я отвечаю послушно:

– Нет, хозяин, – а сама дрожу как лист на ветру в предвкушении чего-то сложного и опасного: не просто же так он относится к подготовке так серьезно и так внимательно проверяет мои путы и карабины на снаряде.

– Я подвешу тебя горизонтально лицом вниз, – говорит Марк. – Ноги будут согнуты в коленях под углом сорок пять сантиметров, бедра широко разведены. Руки будут заломлены за спину и положены на поясницу.

– Ясно, – шепчу я, нервно сглатывая.

– Сейчас ты должна лечь на мат под снарядом животом вниз.

Я делаю как он велит, и мужчина начинает привязывать меня к турникам с помощью веревок и карабинов. Это длится минут десять, тело начинает затекать от усталости и неудобной позы, но я напрягаюсь изо всех сил и стараюсь не двигаться, чтобы не рассердить Марка.

– Моя хорошая девочка, – хвалит он меня, ласково проводя пальцами между моих лопаток, по пояснице и ягодицам. Эти прикосновения вызывают дрожь. – А теперь расслабься, чтобы я смог тебя поднять.

9 глава

– Что ты знаешь об основных принципах БДСМ? – неожиданно спрашивает у меня Марк, меряя тяжелыми шагами пол вокруг меня и похлопывая самого себя по раскрытой ладони черным кончиком стека.

– Н-ничего, хозяин, – бормочу я пересохшими от жара и волнения губами, старательно удерживая голову на весу. Пока это не составляет большого труда, но пройдет минут пять – и перенапряженные мышцы просто перестанут меня слушаться. Я повисну на веревках безвольной куклой... но может, именно этого и добивается мужчина?

– Неужели ты ничего не гуглила перед сегодняшней сессией? – искренне удивляется он.

– Нет, – шепчу я тихо, и это правда: если бы я стала искать что-то в интернете – не факт, что потом нашла бы в себе силы прийти сюда снова.

– Есть три ключевых принципа БДСМ, – говорит Марк по-прежнему невозмутимо, словно мы сейчас сидим друг напротив друга в людном кафе, а не находимся в приват-комнате стриптиз-клуба: я – обнаженная и подвешенная на веревках, а он – со стеком в руках. – Принцип первый – безопасность. Это значит, что как верхний, я несу полную ответственность за твое физическое и психическое здоровье во время наших сессий. Я не причиню тебе боли выше той, которую ты способна вынести. Не допущу, чтобы ты получила какие-то травмы. Позабочусь о твоем комфорте после сессии.

Я хмыкаю и невольно закатываю глаза, потому что мне слабо верится в то, что он говорит. Тем не менее, Марк все так же спокойно продолжает:

– Принцип второй – разумность. Это значит, что мы оба находимся в здравом уме и трезвой памяти, не употребляли перед сессией алкоголь или наркотики, у нас есть закрепленное в договоре стоп-слово, которое позволит тебе в любой момент прекратить мои действия, а я сам имею достаточно большой опыт для подобных игр.

– Зачем вы рассказываете мне все это? – спрашиваю я, но Марк меня как будто не слышит:

– Принцип третий и самый важный – добровольность. Это значит, что ты заполнила анкету, мы подписали договор и все заранее обсудили. Ты согласилась на сессию. Я тебя не принуждаю и не насилую.

– Да, но...

– А знаешь, что самое важное, что вытекает из этих принципов?

– Что? – спрашиваю я, поморщившись.

– Доверие, – говорит Марк. – Ты должна научиться доверять мне, и тогда сессии станут для тебя не ужасным испытанием, на которое ты идешь только ради денег, а настоящим наслаждением, кайфом, возможностью отвлечься от повседневности, расслабиться и отдать контроль над своим телом и разумом в руки другого человека. Только так ты сможешь достичь сабспейса.

– Достичь... чего?! – кажется, я впервые слышу это слово.

– Сабспейс, – терпеливо повторяет Марк. – Высшая точка удовольствия во время сессии для нижней. Круче оргазма. Круче всего. Это полет в космос.

Я шмыгаю носом, с трудом представляя, как можно расслабиться в руках постороннего мужчины, да еще и в таком положении, а он говорит:

– А теперь замолчи, и мы продолжим.

От его строгого, не терпящего возражений голоса у меня по всему телу разбегаются мурашки. Я нервно сглатываю и тут же замолкаю, прекрасно понимая, что все равно никак не могу повлиять сейчас на его действия. Быть послушной и надеяться на пощаду от этого опасного мужчины – вот и все, что мне доступно. Чтобы не видеть, как он будет хлестать меня своим стеком, я невольно зажмуриваюсь и напрягаюсь, ожидая первого болезненного удара...

Но его не следует. Вместо этого Марк лишь едва касается моей разгоряченной кожи кончиком инструмента. Это оказывается так неожиданно, так что я даже распахиваю на мгновение глаза, чтобы убедиться, что он надо мной не издевается. Лицо Марка совершенно серьезно, но он не смотрит на меня, продолжая скользить по моему телу... Наконечник тонкого металлического стека – маленькая кожаная шлепалка, прикосновение которой похоже на прикосновение плоской кисточки. Это не больно и даже приятно, особенно когда кожа стянута веревками и подрагивает от напряжения.

Прикосновения наконечника к плечам, лопаткам и бедрам похожи на легкие поглаживания пальцами. Прикосновения к ладоням, бокам и ступням приятно щекочут, заставляя невольно вздрагивать. Ну а прикосновения к местам, где кожа плотно стянута веревками, похожи на спасительную ласку, которая облегчает тягучие болезненные ощущения.

Постепенно, сама того не замечая, я снова закрываю глаза и начинаю расслабляться, просто послушно впитывая кожей эти прикосновения и как бы мысленно угадывая, какого участка кожи коснется маленький наконечник в следующее мгновение... Ладони невольно потеют, дыхание постепенно учащается, кровь громко шумит в висках, держать голову становится все сложнее и сложнее, и в конце концов я действительно повисаю на веревках, позволяя им впиваться в мое тело так сильно, как того пожелает мой хозяин...

Поначалу я совсем не связываю свое состояние с возбуждением – слишком новы и необычны для меня все эти ощущения от веревок и прикосновений стека, – но когда Марк ныряет наконечником между моих грудей, я неожиданно и шумно выдыхаю, чувствуя, как резко напрягаются и твердеют соски, едва их касается прохладная кожа стека... Непрошенное сексуальное возбуждение, которое я игнорировала и тщательно скрывала даже от самой себя, появляется снова, и теперь его почти невозможно спрятать ни от мужчины, ни от самой себя.

Медленные продуманные прикосновения наконечника вызывают тихий несдержанный стон. Услышав саму себя, я тут же в ужасе замолкаю. Я бы и рот себе закрыла ладонями, но не могу – мои руки крепко связаны на пояснице. Да и поздно уже, в любом случае: Марк тоже слышал мой стон. Он наверняка чертовски собой доволен. Наконечник его стека касается моих сосков острым уголком, слегка царапая и вызывая дрожь во всем теле, а потом скользит между грудей, по животу и лобку, чтобы нырнуть между бедер и коснуться прохладной кожей пульсирующего и перемазанного смазкой клитора.

МАРК. 10 глава

Неделю назад.

– Он уже подал на развод и выгонит ее из дома через три, два, один...

– Вы так в этом уверены, Софья Михайловна? – спрашиваю я с нажимом.

– Конечно, Марк, – женщина кивает и с важным видом поправляет очки в золотой оправе. – Я лично с ним разговаривала.

– Олег Четвергов – полный придурок, – я качаю головой и делаю глоток чаю. Секретарша Софьи Михайловны всегда заваривает такой крепкий чай, что у меня от него аж скулы сводит. Вообще мне, конечно, выгодно, чтобы господин Четвергов был придурком и выгнал свою жену из дома, но сам я никогда бы не смог поступить так. И ведь не только жену – но еще и маленького сына. Насколько я помню, ребенку года три от силы.

– Олеся – тоже не очень умная девушка, – хмыкает Софья Михайловна.

– Почему вы так считаете? – я удивленно приподнимаю бровь.

– Замуж вышла по залету. Три года назад родила сына. Два года назад похоронила после автомобильной катастрофы обоих родителей. Это послужило поводом для депрессии. С тех пор отношения с мужем начали резко портиться, хотя там и до этого никакой особой любви не наблюдалось. Последний год жили как кошка с собакой. Он завел любовницу, она с головой ушла в воспитание сына. И за все это время так и не догадалась открыть сберегательный счет, чтобы накопить хоть немного средств к моменту, когда он вышвырнет ее из квартиры. А он сделает это – завтра.

– Вы же сами сказали, что она не работала, воспитывала маленького ребенка, была в депрессии, – хмыкаю я. – Ее можно понять.

– Можно, – кивает Софья Михайловна. – Вот только куда она теперь...

– Ничего, я о ней позабочусь.

– Что?! – удивляется женщина. – Ты же сказал, она тебе не подходит.

– Посмотрим.

Сейчас.

Я годами учился сдерживать свое возбуждение, чтобы быть сосредоточенным и последовательным во время БДСМ-сессий, но почему-то в присутствии Леси мой многолетний навык терпит сокрушительное фиаско, и первый же тихий женский стон выбивает почву у меня из-под ног. Яйца становятся тяжелыми, а член наливается кровью, утыкаясь возбужденной головкой в ткань белья и истекая смазкой. В джинсах теперь ужасно тесно.

Самое забавное – я по старой привычке подвесил ее на высоте собственных бедер: обычно это делается для того, чтобы было удобно заставлять нижнюю заглатывать член. Но сегодня подобное удовольствие мне не светит. Конечно, со временем разыграю девчонку, но рассчитывать на минет на первой же БДСМ-сессии наивно, ведь Леся – настоящий божий одуванчик, сама невинность, да и мужчины у нее не было уже около года. Неудивительно, что она поставила единички на все виды секса в анкете.

Но я точно знаю, что делаю. Мне совершенно не нужно прямое воздействие на ее клитор и уж тем более мне не нужны все эти бесчисленные БДСМ-инструменты, что она так категорично забраковала, заполняя анкету нижней, чтобы заставить ее течь от неконтролируемого желания. Женское тело – тонкая и очень сложная система, но если знать правильный подход и кнопки, на которые следует нажать, – эта система завибрирует и зарезонирует в нужном тебе ритме. Этим пользуются все мастера БДСМ – и я тоже.

С самого начала нашего знакомства я играю на контрасте ее чувств и ощущений, а она об этом даже не подозревает. Девчонка боится меня – но при этом не может не оценить красоту и эстетику шибари-обвязок, которые я делаю, рисуя на ее прекрасном обнаженном теле веревочный узор. Подвес причиняет ей боль, веревки впиваются в кожу, напряженные мышцы ноют и дрожат, моля о пощаде, но прохладная кожаная кисточка стека скользит по истерзанному телу, принося облегчение, лаская и поглаживая. Невольное возбуждение захлестывает ее волнами, она сопротивляется, но с каждым разом у нее все хуже и хуже получается держать себя в руках, и вот – она уже истекает влагой прямо на наконечник моего инструмента для игр.

Я собираю вязкую смазку, как кисточкой, и подношу к ее губам:

– Соси.

– Ч-что?! – переспрашивает она с ужасом, на мгновение выныривая из состояния полузабытья.

– Соси, нижняя, – повторяю я громко и строго.

– Пожалуйста, не надо... – умоляет она.

Я замахиваюсь стеком, он звонко свистит в воздухе, девчонка вскрикивает, ожидая удара, но его не происходит: договор пока запрещает мне пороть ее упругую попку ударными инструментами.

– Вынужден напомнить тебе две вещи, нижняя, – говорю я мрачно, хватая за горло ладонью. – Во-первых, ты должна обращаться ко мне – хозяин.

– Конечно, хозяин, простите, – хрипит она сдавленным голосом.

– А во-вторых, ты должна слушаться меня беспрекословно, иначе последует наказание, или ты забыла об этом?!

– Я... я не знаю... простите...

Ее испуганный хриплый шепот доводит меня до безумия, до исступления! Хочется немедленно раздвинуть ее бедра, сплюнуть на член и вколотиться в ее непослушную узкую дырку без всякой подготовки и ласки! Выебать ее во все щели, чтобы они так и сочились смазкой и моей спермой!

От нетерпения и злости мне хочется рычать, но я лишь отшвыриваю в сторону стек и сообщаю:

11 глава

Разумеется, сегодня мы не будем подходить к грани допустимого и испытывать на прочность ее болевой порог: девчонке будет более чем достаточно десяти ударов ладонью по заднице. Она уже сейчас кричит и извивается, словно хочет вырваться из веревочных пут, а я только начал свое наказание – и каждый удар будет только сильнее предыдущего.

– Два! – сквозь зубы выкрикивает моя маленькая непослушная нижняя, и я снова хвалю ее:

– Умница, – а потом касаюсь раскрасневшихся ягодиц кончиками пальцев, поглаживая по кругу, лаская, чтобы приглушить боль.

Девчонка тут же покорно повисает на веревках, впитывая эти приятные ощущения. Как любой опытный мастер БДСМ, я прекрасно знаю, какой это кайф – чередование болезненного и нежного воздействия на распаленную кожу... Я рисую пальцами витиеватый узор на ее заднице, а как только она расслабляется, заменяя громкие крики тихими неконтролируемыми стонами, – бью снова, теперь уже немного сильнее и не убирая ладонь сразу, а оставляя на коже на пару секунд и хорошенько впечатывая свои пальцы в ее мягкую попку.

– Три! – кричит малышка, вздрагивая на подвесе.

Карабины позвякивают, веревки вибрируют, мой член до боли упирается в ткань белья, твердый бугор на ширинке мешает нормально передвигаться, но я через силу делаю пару шагов, чтобы обойти ноги своей нижней и замахнуться немного под другим углом. Ладонь рассекает воздух и в очередной раз впивается в мягкую плоть, исполосованную моими пальцами и пылающую красными линиями.

– Четыре! – хнычет девчонка, и ее голос становится все более покорным с каждым ударом.

– Неужели тебе начинает нравиться эта пытка? – ухмыляюсь я и, чтобы проверить свою догадку, быстро провожу большим пальцем между ее раскрытыми, распухшими половыми губами. – Точно нравится. Ты снова течешь, моя маленькая грязная сучка... – я подношу палец к ее ротику: – Если опять откажешься сосать – я добавлю еще десять ударов, ясно?! – и она тут же послушно обхватывает мой палец губами, жалобно причмокивая и шмыгая носом. В глазах у нее стоят слезы, лицо залеплено вспотевшими волосами, выбившимися из косички, но она даже не подозревает, как прекрасна в этот момент. Женщина как она есть: обнаженная, возбужденная, в руках сильного мужчины, который знает, как доставить ей настоящее удовольствие...

Жаль, что мне нельзя трахнуть ее прямо сейчас: ей бы понравилось. Но договор есть договор: я вытаскиваю палец из плена ее губ и замахиваюсь снова, чтобы ударить в очередной раз. И опять, и опять...

– Пять! Шесть... Семь... – она считает все тише и покорней, и каждая моя ласка между ударами воспринимается все с большей благодарностью: она практически сама подставляется моим ловким пальцам, почти умоляет погладить обожженную задницу, приласкать исполосованную ударами кожу. И я не жалею для нее ласки: сейчас, в начале пути, это особенно важно. Она не захочет остаться в Теме после обещанных мне десяти сессий, если не поймет: это – настоящий кайф, это – освобождение от ежедневных оков общества и любых условностей, это – обновление для тела, разума и души, это – чистейшая первобытная энергия.

– Ты умничка, – говорю я ласково ей на ухо. – Ты почти справилась. Осталось совсем немного. Ты готова?

– Да, хозяин... – лепечет малышка, и я почти без перерывов наношу последние три удара. Она все так же покорно считает, уже не выкрикивая, а почти шепча заветные цифры: – Восемь... Девять... Десять...

С последним ударом она без сил повисает на веревках, и я задумчиво хмыкаю, решая, что нам нужно сменить дислокацию, прежде чем я продолжу терзать ее прекрасное обнаженное тело, но уже другими способами – с помощью прищепок для сосков... и не только для сосков, конечно.

Я мысленно ухмыляюсь, представляя, как закреплю зажимы на ее половых губах и заставлю маленькую сочную дырку еще сильнее истекать смазкой... После таких манипуляций нижние обычно получают в награду хороший секс и пару-тройку мощных оргазмов, но Леся запретила себя трахать... Сама виновата: пускай теперь страдает. Возможно, это заставит ее задуматься и пересмотреть часть поставленных в анкете единиц.

– Сейчас полностью расслабься, – говорю я строгим голосом. – Мне нужно опустить тебя обратно на пол и развязать.

– Мы закончили? – слабым голосом спрашивает девчонка.

– Нет, – хмыкаю я. – Наивная. Я сделал еще не все, что запланировал... Но, так и быть, на первой сессии буду с тобой помягче и позволю провести вторую половину не на подвесе, а в постели.

Я распускаю узлы, расстегиваю карабины, опуская Лесю на мат под снарядом, а затем переношу ее на постель, давая возможность немного отдохнуть и отдышаться. Она уже совсем не сопротивляется, не пытается прикрыться или сбежать и покорно лежит на моих руках.

Я распутываю шибари-обвязку на ее теле, любуясь эстетикой оставшихся от веревок следов на коже. Потом заставляю ее повернуться на живот: на заднице по-прежнему ярко алеют полосы от ударов. Возможно, стоило бы закончить на сегодня, но у меня еще есть немного времени, а я сегодня чертовски жаден, я хочу изучать это тело снова и снова... Так что я убираю веревки лишь для того, чтобы приковать малышку к постели за запястья и щиколотки, снова лишив возможности свободно двигаться.

– Что вы делаете? – вздрагивает она, поочередно дергая руками и ногами, закованными в кандалы.

– Уверена, что не хочешь получить награду после всего, что я с тобой сделал и еще собираюсь сделать? – спрашиваю я вместо ответа на ее вопрос.

12 глава

– Что теперь? – спрашивает девчонка, глядя на меня огромными испуганными глазами, как маленькая загнанная лань, попавшая в капкан посреди мрачного леса. Я неслышным шагом скольжу вокруг кровати, на которой распято ее влажное от пота обнаженное тело. Малышка поворачивает голову, стараясь не упустить меня из поля зрения, как будто это может ей помочь, как будто это может спасти ее от моих сладких пыток... Наивная.

Я присаживаюсь на край постели, рассматривая следы от веревок на нежной коже. Это очень красиво и чертовски возбуждает. Протягиваю руку, касаюсь затянутой в кандалы тонкой щиколотки. Девчонка инстинктивно дергается, хочет сесть в постели, но у нее ничего не получается. Я скольжу пальцами по ее изящной голени, оглаживаю коленку, пробираюсь выше, сжимая пальцами бедро. Моя непослушная нижняя пытается свести ноги, но я даже сейчас вижу, что ее дырка продолжает сокращаться и сочиться влагой. Как жаль, что сегодня не получится вознаградить эту дырку членом. Она была бы счастлива... она – но не ее хозяйка. Я мысленно усмехаюсь. Ничего, сама малышка тоже совсем скоро будет умолять о том, чтобы я ее трахнул.

А пока она смотрит на меня огромными испуганными глазищами, время от времени дергаясь на постели, и я отвечаю на ее вопрос, не переставая ласкать ее нежную кожу пальцами:

– Теперь мы продолжим сессию. Думаю, мы завяжем тебе глаза...

– Это еще зачем?! – громко возмущается она, а я цокаю языком и укоризненно качаю головой, напоминая:

– Тебе было мало десяти ударов, еще хочешь?!

– Ой! – вздрагивает она и тут же исправляется: – Простите, хозяин. Я просто... я хотела узнать: зачем завязывать мне глаза?

– Чтобы ты могла сосредоточиться на ощущениях.

– Но я... – начинает она нерешительно, а я прерываю:

– Замолчи, – она тут же покорно затыкается, уже знакомая с последствиями непослушания и возможным наказанием, и я добавляю более благодушным тоном: – Хорошая девочка.

Я на несколько секунд отхожу к стеллажу, чтобы взять повязку для глаз, затем возвращаюсь к постели:

– Закрой глаза.

Девчонка послушно выполняет приказ. Я одеваю на ее глаза специальную повязку, осторожно затягивая ремешок и убеждаясь в том, что она не сможет подсматривать. С этого момента моя нижняя тут же предсказуемо обращается в слух: нервно поворачивает голову на каждый, даже незначительный звук, а я специально дразню ее, делая пару кругов по приват-комнате и позвякивая разными инструментами, которые даже не собираюсь использовать в сегодняшней сессии... Моя цель – немного напугать девчонку, заставить извиваться от нетерпения: что же я с ней сделаю?! причиню боль или удовольствие?! заставлю кричать или стонать?!

Возвращаясь к постели, я снова беру в руки стек. Его маленький кожаный наконечник, похожий на кисточку, идеально подходит для ласк и возбуждения перед тем, как я возьмусь за прищепки. И если в прошлый раз его действие усиливалось впивающимися в тело веревками, то теперь мне поможет повязка: лишившись возможности видеть, организм инстинктивно направит все свое внимание на то, чтобы ощущать... ощущать телом, кожей... впитывать каждое прикосновение, предвкушать, бояться и таять.

Я точно так же начинаю с ее ног: касаюсь кончиком стека голеней, особенно с внутренней стороны и под коленками, там очень чувствительная кожа. Малышка сначала дергается, а потом замирает, часто-часто дыша ртом. Я веду наконечником выше, ласкаю ее бедра, рисую незамысловатый узор на дрожащей коже, касаюсь гладко выбритого лобка и припухших половых губ... Скольжу между ними, собирая горячую смазку, а потом на несколько мгновений отрываю стек от женского тела и облизываю наконечник.

– Ты вкусная, – заявляю совершенно невозмутимо. – Как соленая карамель.

Девчонка вздрагивает, не сразу понимая, о чем это я говорю:

– Вы что... о боже!

Я смеюсь:

– Ты не должна этого смущаться. Твоя смазка – такая же естественная телесная жидкость, как пот, слезы и слюна. Я заставлял тебя пробовать себя на вкус – неужели ты думаешь, что мне самому это не интересно или противно?!

– Я... я не знаю, хозяин... – шепчет она, а я замолкаю и возвращаюсь к ее прекрасному обнаженному телу, которое распластано передо мной. Еще немного ласкаю ее между бедер, осторожно касаясь кончиком стека то там, то здесь, нажимаю на возбужденный клитор, отчего малышка шумно выдыхает и снова инстинктивно пытается свести бедра... Затем перемещаюсь на ее плоский живот, рисуя на нем круги разного диаметра. Постепенно поднимаюсь к груди, с удовольствием отмечая, что ее соски снова затвердели, а сама она кусает нижнюю губу, не в силах справиться с ощущениями.

Я трачу много времени, чтобы распалить ее до предела. Играю с ее сосками прохладной кисточкой стека, а затем касаюсь пальцами и языком. Моя маленькая послушная нижняя дрожит и тихо стонет подо мной, все ее тело покрыто мурашками...

И именно в тот момент, когда она в очередной раз сладко вздыхает подо мной, сминая пальцами простыни, я осторожно, но решительно цепляю на ее сосок металлический зажим. Девчонка тут же вскрикивает, но я не слушаю ее и цепляю второй, чтобы уравновесить боль на обоих сосках.

– Больно! – кричит она.

– По шкале от одного до десяти – насколько больно? – спрашиваю я у нее, и она хнычет в ответ:

13 глава

Маленькие твердые сосочки в плену металлических прищепок так и манят меня, так что я нависаю над своей изнывающей от сладкой боли нижней и осторожно касаюсь языком распаленной кожи. Ее груди тут же покрываются мурашками, а сама она закусывает губу и тихо стонет, ерзая подо мной, инстинктивно пытаясь прикрыть ладонями груди... Только это совершенно невозможно: на ее запястьях металлические наручники, а сама она распята на постели, почти как на андреевском кресте...

Ничего, однажды мы с ней дойдем и до креста, дойдем до гинекологического кресла, сложных подвесов, воска со льдом, анальных затычек, электрошока, асфиксии и сабспейса на грани потери сознания... Малышка будет доверять мне полностью – как самой себе. Ну а пока я должен быть осторожным и бережным, чтобы не напугать ее слишком сильно, чтобы эти сессии стали для нее не просто способом заработать хорошие деньги, а способом расслабиться и получить настоящее удовольствие.

Я откладываю влажный от пахучей смазки и моей собственной слюны стек на край постели и дальше действую уже только собственными пальцами, губами и языком. Наклоняюсь к изящно изогнутой женской шее, ловлю губами пульс, который бьется в бешеном ритме под ее нежной кожей, едва ощутимо целую, чувствуя, как девчонка вздрагивает от этого прикосновения. Она явно не ожидала, что я буду ее целовать. Думала, что я беспощадный зверь, тиран, робот, который если и будет ласкать ее – то только на расстоянии, стеком или еще какими-нибудь секс-игрушками...

Но она ошибается, очень ошибается.

Я с удовольствием скольжу губами по влажной бархатистой коже, которая так и дрожит, так и трепещет под моими прикосновениями. Целую в ямку между ключицами, чувствуя вкус соленого пота на языке, а потом ниже, ниже и ниже... Малышка снова сминает пальцами простыни, ее грудь тяжело вздымается, дыхание становится еще более частым и прерывистым, и она снова совершенно не контролирует свое возбуждение... Набухшие от желания и боли соски ноют под натиском железных зажимов, по коже ползут мурашки. Я спускаюсь поцелуями по ее груди, поочередно забираю в рот соски вместе с прищепками, тщательно облизывая, а потом дуя прохладным воздухом, чтобы создать контраст температур. Девчонка невольно прогибается в пояснице и тихо стонет, послушно подставляя мне возбужденную грудь и плоский живот, а я не тороплюсь, наслаждаюсь ее мукой, зная, что она не получит сегодня разрядки – просто потому, что сама отказалась от этого.

Глупая, глупая нижняя...

Я добираюсь поцелуями до косточек на ее бедрах. Широко разведенные и прикованные к постели ноги так и манят нырнуть между ними, провести языком по истекающей смазкой дырке и набухшему клитору, но я нарочно обхожу пульсирующую щель стороной, лаская покатые бедра и слушая девичьи стоны, которые становятся все громче и требовательней.

В какой-то момент я беру с простыни еще два зажима, попутно регулируя силу сжатия, чтобы не причинить слишком большую боль, а потом парой привычных движений цепляю их на большие половые губы, осторожно растягивая в разные стороны за тонкие цепочки. Девчонка дергается, вскрикивает, ее мокрая дырка пульсирует прямо у меня перед глазами, и я не сдерживаюсь, один раз проводя по ней языком... Ответом мне служит полный сладкой муки громкий стон, который малышка прерывает сама, очевидно, застыдившись своей откровенной несдержанности...

Я довольно ухмыляюсь:

– Помнишь про шкалу боли?

– Д-да, хозяин... – лепечет она едва слышным голосом.

– Оцени, – приказываю мягко.

– Три... нет, четыре... О боже...

Я хмыкаю:

– Тебе нравится, не так ли?!

Она не отвечает, только мотает головой и краснеет щеками. Мне этого достаточно: я отпускаю цепочки и продолжаю целовать ее бедра и ноги, а потом снова поднимаюсь выше, к ее животу, груди и тонкой шее.

Девчонка мечется подо мной, изнывает, уже не скрывая своего возбуждения, и мне так хочется наградить ее за послушание, натянуть ее мокрую дырку на свой твердый стояк, выебать до потери пульса, заставить орать от множественных оргазмов...

Но сегодня этого не случится.

В какой-то момент я просто начинаю медленно и мягко выводить ее из этого состояния: снимаю одну за другой прищепки, заменяю поцелуи поглаживаниями, потом расстегиваю наручники и наножники, растирая затекшие девичьи запястья и щиколотки, позволяю убрать с глаз повязку.

Малышка смотрит на меня растерянно и стыдливо, а я улыбаюсь:

– Первая сессия закончена.

– Это... это все? – спрашивает она как будто бы с легким разочарованием.

– Это все, что я мог позволить себе в рамках нашего договора. Но я хочу, чтобы ты взяла с собой анкету нижней и пересмотрела ее. Если ты решишься добавить что-то в наши приключения – следующая сессия может оказаться еще ярче и интересней.

Она не смотрит мне в глаза, опускает голову и кивает:

– Угу... – а потом поправляет себя: – То есть, я поняла, хозяин.

– Когда сессия закончена, ты можешь называть меня просто Марком, – говорю я мягко.

– Ладно, – она пожимает плечами.

– А теперь отправляйся в душевую, приводи себя в порядок и возвращайся к работе, – хотя, наверное, это будет нелегко, хмыкаю я про себя. – Шестьдесят тысяч рублей поступят на твой счет в течение часа.

ЛЕСЯ. 14 глава

– Это... это все? – спрашиваю я ошалело. Не знаю, на какой ответ я рассчитываю. И вообще – на что я рассчитываю?! Я боюсь или хочу, чтобы он занялся со мной сексом?! Кажется, то и другое... О боже! Какой же стыд! Пелена перед глазами постепенно начинает отступать, обнаженное тело остывает, но возбуждение так и остается тугим комком внизу живота, и я наконец осознаю, что я только что натворила. За гребанные шестьдесят тысяч я практически отдалась чужому мужчине в привате стриптиз-клуба! Истекла влагой на его пальцы, стонала и кричала под ним... Это просто ужасно. И в то же время – так сладко, так приятно, что даже немного жаль, что я отказалась от логичного продолжения... Он хотел меня – и сейчас хочет. Его возбужденный член невозможно скрыть под джинсовой тканью.

– Это все, что я мог позволить себе в рамках нашего договора, – совершенно спокойно и невозмутимо отвечает мужчина, словно его и не беспокоит собственный стояк, а потом добавляет: – Но я хочу, чтобы ты взяла с собой анкету нижней и пересмотрела ее. Если ты решишься добавить что-то в наши приключения – следующая сессия может оказаться еще ярче и интересней.

Мои щеки моментально вспыхивают краской, так что я поспешно опускаю глаза и только киваю:

– Угу... То есть, я поняла, хозяин.

– Когда сессия закончена, ты можешь называть меня просто Марком, – говорит он с легкой улыбкой.

– Ладно, – я пожимаю плечами. Я пока не готова называть его Марком. Я вообще ни к чему пока не готова. Мне просто хочется спрятаться, сбежать, зарыться головой в песок... И не столько от него, сколько от себя самой.

И мужчина как будто бы понимает это, говоря:

– А теперь отправляйся в душевую, приводи себя в порядок и возвращайся к работе. Шестьдесят тысяч рублей поступят на твой счет в течение часа.

Напоминание о деньгах почему-то делает мне неприятно, но я поспешно вскакиваю с кровати и начинаю собираться, а потом говорю:

– Спасибо, – и поскорее выныриваю из привата в служебный коридор, а там прижимаюсь спиной к двери и с облегчением выдыхаю.

Одно только присутствие этого мужчины заставляет меня трепетать. Теперь я свободна – хоть и ненадолго. Всего-то до послезавтра.

Я отправляюсь в душевую кабинку, прихватив с собой полотенце и махровый халат. Как только я встаю под горячие струи воды – тело наконец начинает расслабляться, дрожащие от напряжения мышцы просто вибрируют... Ужасно хочется полежать сейчас в ванне с пеной, но увы – такой возможности нет. Разве что уломать какого-нибудь клиента на приват с джакузи... Ха-ха! Но если честно, я вообще не уверена, что буду в состоянии работать после этой безумной первой сессии. Неужели так будет каждый раз?!

Выйдя из душа и приведя себя в порядок, я иду в служебную столовую, чтобы немного отдохнуть и выпить чаю, а лучше – кофе.

Когда на пороге появляется Дионис, я вздрагиваю, выныривая из собственных спутанных мыслей, и смотрю на него исподлобья:

– Что вам нужно?!

Он довольно лыбится:

– Как прошла первая сессия, Кармен, тебе понравилось?

– Вас это совершенно не касается, – говорю я мрачно. Я и так-то не понимаю, что я думаю и чувствую, а тут еще он лезет со своей мерзкой ухмыляющейся рожей и дурацкими вопросами.

– Как скажешь, – фыркает Дионис. – Просто твой любимый клиент просил передать тебе кое-что, вот я и зашел.

– Мой любимый клиент?! – морщусь я, не понимая, кого он имеет ввиду.

– Марк Штейн.

– А! – я фыркаю. – Он не мой любимый клиент. У меня нет любимых клиентов, ясно?! Он просто платит мне хорошие деньги – вот единственная причина, почему я согласилась участвовать во всем этом...

– Ну да, конечно, – ухмыляется мужчина и протягивает мне несколько листков бумаги. – У тебя есть еще пятнадцать минут, а потом возвращайся в общий зал, – добавляет он строго и выходит из столовой. Тяжело вздохнув, я опускаю глаза на принесенные им бумаги: это моя копия договора и анкета нижней, которую Марк попросил пересмотреть... Вот только готова ли я к тому, чтобы согласиться еще на какие-то манипуляции из этого списка?!

Делать нечего: через пятнадцать минут я действительно возвращаюсь на пилон, чтобы исполнить для клиентов клуба очередной танец. Мне обычно очень легко танцевать, я умею это делать и совсем не стесняюсь своего тела, но прямо сейчас мышцы так и ноют от каждого движения, напоминая о сладко-болезненных мгновениях, проведенных наедине с Марком Штейном.

Голова забита самыми разными мыслями: приличными и не очень, – и я благодарна судьбе, что до конца смены меня никто так и не вызывает на приват. В шесть утра, совершенно вымотанная физически и морально, я наконец сажусь в служебный автобус, который развозит сотрудников клуба по домам, и вскоре добираюсь до квартиры добросердечной соседки, которая согласилась приютить нас с Арсюшей на одну ночь.

Мой сынишка еще спит. Воспользовавшись этим, я тоже укладываюсь головой на подушку – и меня моментально вырубает. Но три часа спустя Сеня просыпается – и мне приходится вставать вместе с ним, чтобы приготовить для нас и квартирной хозяйки завтрак и начать сборы.

Когда мы втроем садимся за стол, Мария Михайловна спрашивает:

15 глава

Возраст трех лет – это возраст первого психологического кризиса в жизни маленького человека. Очень часто незрелая детская психика банально не выдерживает всех несправедливостей этого большого и сложного мира, и как итог – истерики по малейшим поводам, слезы, катание по полу и прочие неприятности... Родителям бывает очень непросто, но психологи говорят – это норма, просто нужно пережить этот этап в жизни малыша...

Вообще, мне с Арсюшей повезло: в свои три года он – очень спокойный и разумный ребенок. Но иногда, конечно, и его нервная система перенапрягается – как сейчас, – и ей требуется перезагрузка в виде истерики. Я понимаю, что никак не могу ее предотвратить – могу только быть рядом и ждать, а когда сынишка успокоится – попытаться объяснить ему все.

Да только как объяснить трехлетнему ребенку, что папа больше не хочет его видеть?! Что любимый папа выгнал его в холодный октябрь без копейки денег?! Что обожаемому папе все равно, где малыш будет спать, что он будет есть, на какую работу придется пойти маме, чтобы одеть и прокормить его?!

Олег – законченный ублюдок. Мы с ним совсем недолго были счастливы, но как теперь выяснилось, он не только плохой муж, но и отец просто ужасный. Поначалу он действительно помогал мне с сыном: просыпался на ночные кормления, давая мне возможность отдохнуть, менял памперсы, купал, гулял с коляской по району, даже несколько раз возил его на плановые осмотры ко врачам... Его помощь позволила мне избежать послеродовой депрессии и строить планы, что когда сынишка немного подрастет, я вернусь к танцам – до беременности я занималась ими профессионально и даже преподавала хореографию для детей, – и даже, возможно, открою собственную студию. Но потом все начало меняться. Не резко, нет, – очень постепенно, но неумолимо.

Когда Арсюше исполнился годик, мои родители погибли в автомобильной аварии. Это и стало катализатором. Переживая стадии горевания, я надолго застряла в депрессии. Много недель каждый день заставляла себя вставать с постели и делать хоть что-то... Поначалу Олег понимающе кивал на мои просьбы побыть одной в тишине и просто поплакать, и продолжал помогать. Возился с Арсюшей, готовил обеды и ужины, работал. Но меня не отпускало. Тогда он заставил меня пойти к психологу и пошел сам. Мы занялись семейной терапией. Но все равно все начало рушиться.

Чтобы не оставаться с сыном, Олег стал допоздна пропадать на работе, прикрываясь корпоративными ужинами, важными контрактами и дедлайнами. Потом он начал курить при ребенке и время от времени выпивать. Первый раз ударил меня. Просил прощения, валялся в ногах, но через неделю все повторилось. Скандалы стали частью нашей повседневности. Арсюша по-прежнему тянулся к отцу, но Олег сбегал снова и снова. Разумеется, мы совсем перестали заниматься сексом. Потом я узнала, что он завел любовницу.

Последний год мы жили как в аду. Олег почти не ночевал дома. Я перестала ходить к психологу – это все равно не помогало... Ушла с головой в воспитание сына, который стал единственным смыслом моего существования.

А потом любовница устала быть любовницей и потребовала, чтобы они с Олегом начали полноценно жить вместе. Это и стало днем Икс. Олег подал на развод и просто выставил меня из дома вместе с ребенком. Пойти мне было некуда, потому что родители, несколько лет назад продавшие свою двухкомнатную квартиру в Подольске, два года жили на съемной однокомнатной в Москве, недалеко от нас. Олег много раз обещал помочь им с покупкой хорошего жилья – но потом они погибли, и обещания так и остались обещаниями. Небольшое наследство было полностью потрачено на похороны, а также оплату детского сада для Арсюши.

Так я осталась без родственников, которые могли бы принять меня и помочь финансово. На несколько дней переехала к Зойке. Ну а потом – стриптиз-клуб, потоп в квартире подруги, контракт с Марком...

И теперь сейчас я сижу в квартире Зойкиной соседки с рыдающим на руках сыном, а на банковской карте у меня – шестьдесят тысяч рублей, которые я заработала тем, что позволила раздеть себя, связать и отшлепать.

Боже...

Кое-как успокоив сына и собравшись с силами, я благодарю добрую соседку и вместе с ребенком отправляюсь смотреть квартиру, которую подыскала через интернет для нас с Арсюшей. Благо – теперь есть деньги и на такси, и на вкусные печеньки по дороге, и на новую игрушку, чтобы отвлечь малыша. Возможности тщательно и придирчиво выбирать жилище у меня нет, поэтому я просто хочу убедиться, что в квартире будет все необходимое: две комнаты – для меня и для сына, – стиральная машина, рабочий холодильник, микроволновка, чайник, электрическая плита... А еще – посуда, потому что своей у меня нет. Мы заселяемся сразу – вещей у нас все равно практически нет, только один раздолбанный чемодан. Я отдаю тридцать тысяч за первый месяц и обещаю внести еще тридцать тысяч залога через два дня, когда мне выплатят деньги за вторую БДСМ-сессию. Потом я заказываю для нас еду и, отложив на завтра посещение в больнице Зойки, сажусь искать ночную няню в надежде, что смогу укладывать сына сама, а она будет только присматривать за ним во время сна.

Так и происходит: в половине девятого вечера я укладываю Сеню в постель, и мой мальчик, перевозбужденный от обилия событий за прошедший день, довольно быстро засыпает. Осторожно прикрыв дверь его спальни, я встречаю няню – студентку заочного отделение педагогического университета Веру, – объясняю и показываю ей все, что нужно, а также даю свой номер телефона на случай, если потребуется помощь.

– Уверены, что справитесь? – спрашиваю у нее напоследок, потому что на сердце почему-то неспокойно.

16 глава

– Что с ним?! – напряженно спрашиваю я в трубку.

– Он проснулся примерно полчаса назад и начал плакать, – рассказывает Вера, а на заднем плане действительно хнычет мой малыш. У меня аж сердце уходит в пятки. – Сначала я решила, что дело только во мне, потому что мы были почти незнакомы, только по видео разговаривали до того, как я пришла к вам домой. Но нет – меня он принял нормально. Возможно, именно потому, что плохо соображает от болезни. Лоб очень горячий, щеки пылают. Мы померили температуру – тридцать восемь и пять. Я сразу начала вам звонить.

– Простите, что не сразу взяла трубку, – говорю я виноватым голосом. – У меня было выступление, а телефон находился в другом помещении...

– Ничего страшного, – отвечает девушка. – В любом случае, мне пришлось прерваться, потому что Сеню затошнило.

– О боже... – я прикладываю пальцы к губам.

– Его вырвало. Думаю, желудок решил избавиться от ужина.

– Мой бедный малыш... – шепчу я. – Как он сейчас?

– Немного лучше, – говорит Вера. – Говорит, что его больше почти не тошнит, понемногу пьет воду. Но температура по-прежнему высокая, мы уже второй раз померили... Если хотите, я могу вызвать скорую помощь. Либо просто останусь с ним до вашего возвращения.

– Не нужно скорую помощь, я сейчас приеду, – киваю я. – Спасибо огромное, что помогаете!

– Это моя работа, – отвечает девушка и отключается, а я кладу телефон на столик и не могу сдержать стон отчаяния.

Точно. Работа.

Времени всего три часа ночи, рабочая смена длится до шести утра, и я не могу просто взять и уйти. Придется отпрашиваться у Диониса. Все это займет время, пока мой малыш болеет без меня...

Но иначе никак. Если убегу без предупреждения – уволят, а это – никаких денег, никаких сессий, никаких надежд на будущее. У меня на карте осталось двадцать пять тысяч – этого едва хватит на лекарства и еду на ближайшие пару недель, что я проведу на больничном с Арсюшей... Кроме того, я обещала через два дня внести залог за квартиру!

Боже, что же делать...

Сегодня бежать домой – а завтра снова выходить на работу и ложиться под Марка как ни в чем не бывало?!

Это ужасно, просто невыносимо.

Но прямо сейчас мне все равно нужно к Дионису. Я делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами, и отправляюсь в его кабинет, готовая валяться у него в ногах, чтобы он позволил мне уйти пораньше...

– Давно не виделись, – насмешливо хмыкает владелец клуба, когда я стучусь и переступаю порог. – Чего тебе, Кармен, работы мало?!

– Дионис... – я называю его по имени и как будто подсознательно жду, что он назовет мне свое отчество, чтобы я могла обратиться к нему со всей вежливостью и уважением. Чувствую себя униженной, но выбора нет.

– Говори быстрее, – раздраженно кивает мужчина.

– У меня заболел сын, – начинаю я торопливо, а он перебивает:

– А я тут при чем?! Пусть лечится...

– Ему три года, – морщусь я. – У него температура тридцать восемь и пять, сильный жар, его рвет, он плачет и зовет меня...

– Пусть потерпит три часа, – Дионис качает головой.

Я не выдерживаю, складывая ладони в молитвенном жесте:

– Дионис... Пожалуйста! Я не знаю, есть ли у вас дети, но это очень важно! Я завтра же вернусь к работе! Если нужно, отработаю дополнительно смену уборщицей, – я знаю, что они выходят в шесть утра и убирают клуб. – Мне страшно за сына! Он ждет меня!

Мужчина смотрит на меня скептически:

– Окей-окей, ты можешь уйти... Но только один раз. Не забывай, что завтра у тебя сессия с Марком Штейном. Пропустишь ее – уволю.

– Да, конечно, спасибо, – киваю я и тут же срываюсь с места, чтобы заказать такси до дома.

На нашу новую съемную квартиру я приезжаю уже около четырех часов утра. К счастью, Арсюша к этому моменту засыпает с прохладным полотенцем на голове, а Вера встречает меня в дверях с кружкой кофе:

– Выпейте, вам нужно успокоиться, – и я в порыве благодарности не могу удержаться от того, чтобы не обнять ее прямо здесь, на пороге:

– Спасибо, что позвонили, спасибо, что позаботились о моем сыне!

– Все в порядке, – смущается девушка. – Думаю, он простыл, вот и все.

Я оплачиваю ее работу и провожаю, а сама ложусь рядом с Сеней охранять его болезненный тревожный сон. Вера оказывается права: когда сынишка просыпается, у него обнаруживается насморк, а еще болит горло. Он хнычет и зовет папу, но вместо папы приходит вызванный на дом педиатр, который осматривает моего сына и сообщает, что у него ОРЗ. Скорее всего, катализатором послужило переохлаждение, которое малыш получил, пока мы стояли в холодном осеннем подъезде, не зная, куда пойти после потопа...

К вечеру температура немного спадает, но я все равно не знаю, что делать дальше. Неужели завтра больного ребенка придется снова оставить на ночь с няней, а самой идти танцевать стриптиз и заниматься сексом с едва знакомым мужчиной?! Все это вызывает у меня какой-то ужас.