Грезы и чернила. Опасная сделка

Сон первый. Кофейные вампиры и Древний

Там, откуда она была родом, существовала поговорка: “никогда не доверяй детям Старшей Школы и красивым мужчинам, они могут навлечь на тебя беду”.

К огромной досаде Майры, мужчина, что перешел ей дорогу сумрачным ноябрьским утром, принадлежал сразу к обеим категориям. Он был умопомрачительно красив, отлично об этом осведомлен, а также предпочитал темную сторону магии.

Аврора бы сказала, что это судьба. Майра бы сформулировала иначе: злая воля.

Столица порой так делала - сталкивала на своих улицах людей, которым было суждено уничтожить друг друга, а затем наслаждалась хрустом чужих костей и жизней. У города всегда было скверное чувство юмора, а шутки - злыми и беспощадными. Если ему вздумалось поиграть с тобой, следовало только смириться: ускользнуть из его холодных пальцев у тебя все равно не выйдет.

Однако все внимание Майры, еще не подозревающей, что стала для Столицы очередной игрушкой, было поглощено совсем другим: не аляпистым, вычурным интерьером кафе, где ей назначили встречу, и не парой вампиров, притаившихся в дальнем углу, и даже не снующими по кофейне ранними пташками, а смертной женщиной. Та сидела напротив, за узким столом, годившимся только на одну персону, и среди розовых диванов и киноафиш, развешанных по стенам, ее строгое пальто выглядело неуместно, как гробовщик, заглянувший на пышную свадьбу.

- Мне сказали, что ты можешь помочь, - клиентка утерла катящуюся по щеке слезу и рвано выдохнула, собираясь с силами. - С той проблемой. Говорят, у тебя есть…дар.

Голос смертной звучал неуверенно, как будто в метро или автобусе она долго подбирала слова, а как только они встретились лицом к лицу, все они позабылись.

Интересно, подумала Майра лениво, что ей сказали? Были форумы и секретные чаты, в которых делились городскими легендами о той, что может забрать твои воспоминания, если тебе это действительно нужно. Кем они представляли Майру - ведьмой или одержимой? Проклятой или благословленной? Услышав новое предположение, Майра каждый раз смеялась - все догадки, включая самые фантастические, были слишком далеки от правды.

Из-под распахнутого пальто девушки выглядывал бейдж с именем нежным, как шепот морского бриза. Лейла выкроила для встречи с Майрой минуту по дороге на работу, и хоть понятия не имела, кто сидит рядом с ней, смотрела упрямо и бесстрашно. Храбрость - редкое качество для смертных, которые трясутся в ужасе от чего угодно, но оно гораздо чаще приносит неприятности, а не выгоду.

Глаза у смертной покраснели и опухли, с потрохами выдавая бессонную ночь, проведенную в слезах. Наверняка, она плакала до тех пор, пока в груди все не онемело. Майра на собственном опыте знала, что иногда плач - единственная анестезия для разбитого сердца. Как жаль, что от ее главной напасти никакие слезы спасти не могли.

Она старалась не пялиться слишком пристально, но девушка была чудо, как хороша: пушистые волосы, затянутые в строгую косу, губы бантиком и родинка - крохотная точка - над верхней губой. Сидела с идеально ровной спиной, пристроив сумочку на коленях, а заказала только зеленый чай, да так и оставила его остывать. Ее кукольная внешность и манеры могли обмануть кого угодно, но они обе знали, что внутри у красавицы пульсирует червоточина, истекающая едкой кислотой.

Проблемой, конечно же, был мужчина. Смертные женщины всегда приходили к ней за лекарством от несчастной любви. Майра сочувствовала им - каждой, кто обращался с просьбой помочь им забыть. Мужчины были намного изобретательнее: предпочитали избавляться от тех воспоминаний, что тревожили их совесть, не давая спать по ночам: измена, предательство, иногда - убийство.

- Могу, - легко согласилась Майра, предвкушая длинный рассказ. Чем подробнее воспоминания, тем легче их будет забрать. - Расскажи мне о нем.

Лейла торопливо глотнула холодного уже чая, как будто пыталась выгадать себе передышку, затем сделала глубокий вдох. Майра продолжала улыбаться, и этого оказалось достаточно, чтобы расположить к себе. Смертная неизящно утерла рот салфеткой и заговорила.

- Мы познакомились на работе. Встретились взглядами на каком-то собрании, сходили поужинать, и внезапно я, наконец, начала видеть смысл во всех романтических песнях. Ну, в тех, где поют о бабочках в животе, розах…и прочем.

Она скривила воспаленные губы в усмешке, и Майра кивнула, побуждая продолжать. На самом деле, детали были не важны - только их наличие. Однако не было никаких сомнений, что смертная помнила их все - от цвета любимого галстука до привычки напевать воскресным утром за готовкой блинчиков.

- Полгода пролетели как в сказке. Он был обходительным и милым. Дарил цветы без повода, поладил со всеми моими друзьями, с моей мамой. Я подумала, что все, это судьба.

Слова, вылетавшие изо рта девушки, копились. Они оседали шуршащими конфетными фантиками на столе, когда Лейла позволяла воспоминаниям оживать. Ее рассеянный взгляд метался по столу туда-обратно, как солнечный зайчик.

- А потом… Потом он перестал быть добрым.

Вот оно. Каждый раз Майра придумывала этому странному чувству, растущему в горле, новое описание: сегодня это было сродни приближающейся грозе. Нервное возбуждение в позвоночнике, нарастающее напряжение в груди и искры статистического электричества, петляющие по артериям и сосудам.

Лейла даже не вздрогнула, когда вокруг ее запястья обернулась чужая ладонь. Майра прижала подушечку большого пальцы к бьющемуся под кожей пульсу и спросила негромко:

- Он делал больно?

- Да. Он любил…говорить со мной. Рассказывать о том, какая я никчемная, как мне повезло, что он вообще обратил на меня внимание.

Взгляд смертной потускнел, как будто кто-то выключил фонарь на маяке. И она вновь входила по колено в океан болезненных воспоминаний, позволяя утащить им себя на дно.

- Ему нравилось, если я начинала плакать. Казалось, он наслаждался собой и тем, что я позволяла ему с собой творить. Да, на следующий день он извинялся, дарил мне цветы и подарки, обещал, что такого больше не повторится. Но все повторялось.

Сон второй. Дом номер четыре по Сливовой Улице

Когда Майра все-таки взяла трубку, было уже глубоко за полночь, и Бай казался не слишком-то довольным. Еще бы, она игнорировала его уже несколько дней. Его наверняка трясло от ярости.

“Я сто раз тебе звонил.”

- Всего восемьдесят четыре, - хмыкнула Майра, на ощупь пробираясь из спальни на кухню. В кромешной темноте, что наполнила квартиру до краев, светились синим только зачарованные кристаллы, развешанные под потолком. В них еще оставалось немного магии, но совсем скоро Майре придется идти на поклон к Леде с просьбой зарядить.

В кухне, повиснув в воздухе, плавал темный силуэт Древнего, даже если тот ушел много часов назад. Утомленная разговором, Майра упала лицом в подушку и продрыхла до тех пор, как ее снова не разбудил звонок телефона - настырный, как спам-реклама.

“И отправил три сотни сообщений.”

- Двести пятьдесят. С копейками.

“Спасибо за уточнение, что бы я без тебя делал?” - по телефону Бай всегда звучал ворчливо, как ветхий дед-упырь, которого непутевые родственнички выгнали из теплого гнезда.

Майра открыла холодильник, поморщившись от холодного яркого света, полоснувшего по глазам:

- Научился бы считать самостоятельно. Что тебе нужно?

На стеклянных полках не было ничего, кроме батареи разноцветной газировки. Розовая, фиолетовая, неоново-зеленая. Спросонок вся эта вакханалия вызывала только желание забраться обратно под одеяло, но Майра упрямо вытащила одну из банок, неуклюже дергая за язычок свободной рукой. Голод внутри рыкнул, но тут же присмирел, убаюканный первым глотком.

“Заработаешь себе язву” - пригрозил Бай. На том конце трубки слышались его шаги - ритмичные, четкие, звук отражался от невидимых стен. Сразу представилось, как он пробирается по переулкам Столицы в поисках пропитания. Никто из пожирателей снов понятия не имел, где кормился Бай - знали только, что он уходит перед самым закатом, а возвращается на рассвете, сытый и довольный.

- Это удел смертных. Максимум, что мне грозит, так это изжога.

Газировка была одновременно кислой и приторной, рот тут же свело. Майра покатала мерзкий привкус на языке и спросила снова:

- Что ты хотел?

“Снег пошел.”

Смотреть за окно не требовалось, она и так чувствовала стылый холод, который протискивался в щели оконной рамы, петлял по квартире в поисках Майры и больно вгрызался в босые ноги. Именно потому, что она ощущала в воздухе призрачное дыхание зимы, она и не брала трубку. Страх поселился в ее позвоночнике, обнимая Майру со спины холодными руками.

“У меня плохое предчувствие. Что ты задумала?”

Горло сжало в невидимой, но ощутимой хватке. Майра торопливо глотнула еще, с силой проталкивая газировку вниз, к пищеводу.

- Ничего, - выдавила она, чувствуя, что сердце забилось быстрее, а в голове зазвенело, заглушая встревоженный голос Бая.

“Майра, ты обещала…” - Бай повысил голос, точно пытался ее предостеречь. Странно, что он еще не появился на ее пороге, чтобы схватить за шкирку и встряхнуть, выбивая все дурные мысли из ее легкомысленной головы.

- Все в порядке, - выдохнула она, сжимая банку. Металл гнулся под пальцами, оставляя вмятины. - Все хорошо. И прекрати использовать связь, чтобы лезть ко мне под кожу.

“Неужели она работает только в одну сторону?”

Связь, о которой она упомянула, действительно была односторонней. Наверное потому, что сама Майра не желала ее образования. Но кто спрашивает магию? Именно их связь была виновата в том, что в голове Бая звенел колокольчик, когда Майра влезала в авантюру. Но в этот раз она никак не могла дать заднюю, да и не хотела этого делать. Плата была слишком хороша, чтобы отказываться.

Майра нерешительно приблизилась к окну, игнорируя яростное бормотание Бая в телефонной трубке. За стеклом, медленно опускаясь к остывшей земле, плыли белые хлопья.

Действительно, падал снег. Дурной знак.

***

В день, когда Майра первый раз оказалась в Столице, тоже шел снег. В поезд она садилась глубокой дождливой осенью, а на место прибыла уже зимой. Метель настигла состав на полпути, а затем унеслась вперед, засыпая дорогу для Майры мелкой белой крупой, точно свадебным рисом. Разница была лишь в том, что ехала Майра на поминки.

Она перекусила снами соседей по купе, а потом долго смотрела в полумраке на проплывающие фонари за окном вагона, пытаясь не дрожать, как щенок, провалившийся под лед. В тесном купе не хватало воздуха, сосед негромко похрапывал на верхней полке, а за тонкой дверью кто-то вполголоса переругивался с невидимым собеседником, а после полуночи затянул тоскливую песню, напоминающую о доме.

Пожирателям снов почти никогда не снились сны, но она раз или два в год засыпала, чтобы увидеть то, что было, когда она добралась - заснеженное кладбище, десяток черных фигур по колено в сугробе, сгрудившихся вокруг распахнутой могилы.

- Вы на прощание? - уточнила хмурая женщина, и Майра кивнула, пересчитывая нитки, которые выбивались из швов на ее дешевом костюме. - Проходите.

У тех, кто пришел попрощаться, были удивленные, растерянные лица, как будто они никак не могли осознать потерю. Майра пристроилась сбоку, за плечом какого-то парня в вязанной шапке, и прислушалась к себе, надеясь отыскать внутри хоть какие-нибудь чувства.

Речей никто не говорил. Присутствующие переминались с ноги на ногу, точно не могли дождаться, когда можно будет развернуться и уйти.

Она была голодна, озябла и устала, а с фотографии, точно издеваясь, на нее смотрела почти точная ее копия: светлая челка, падающая на глаза; тонкие губы, искривленные в усмешке. Но снимок был старый и не отражал даже сотой доли того, что горело в зеленых глазах Илая каждый раз, когда он по-настоящему улыбался.

Распорядительница похорон бродила вокруг, бубня что-то в телефон. Казалось, она и вовсе не замечала, что церемония пошла не по плану - вместе с домовиной на дно ямы швырнули горсть блестящего черного песка. Гробовщики улыбались, демонстрируя зеленые зубы, которые выдавали в них не-человеческое происхождение, и жадно поглядывали на ее шею, как будто намеревались пустить клыки в ход.

Сон третий. Будни пожирателей снов

Дома Майра выяснила, что заплатил Древний не в три - в пять раз больше, чем она брала на черном рынке за первоклассные воспоминания. Ворох хрустящих купюр и золотые кругляшки монет, разложенные на одеяле, дразнили обещанием исполнить любой ее каприз, любое желание, только руку протяни. И что делать с этим богатством?

Были варианты. Она могла бы целую неделю упоительно предаваться гедонизму, отвлекаясь только на игнорирование звонков Бая и Авроры. Или же обменять золото на защитные кристаллы для дома. Древний побывал в ее квартире и мог найти путь назад в любой момент, если не предпринять меры. На сдачу, как постоянному клиенту, ей докинут пару флаконов эйфорических зелий, подспорье даже для самой скучной вечеринки.

Ну а остальное-то куда девать?

Деньги, полученные незаконным путем, жгли руки и умоляли поскорее от себя избавиться, а Майра ощущала себя грязной, точно с головой искупалась в мерзкой черной луже и не приняла душ.

- Если бы я знала, что буду так мучаться, ни за что бы не согласилась, - проворчала она вполголоса, обращаясь к одному из плакатов, но тот к ее моральным терзаниям остался равнодушным.

Первое, что она сделала, перебравшись из Логова в свое жилье, так это развесила кучу постеров и выставила на книжных полках батарею из фигурок и комиксов в твердых переплетах. Со стороны ее квартира смахивала на комнату подростка, незрелого и кидающегося на все блестящее, но в том и был смысл. Атмосфера вечного праздника разительно отличалась от Логова, которое подходило только для того, чтобы скоротать время до следующей охоты. Никому и в голову не приходило его украшать.

И да, Майра разговаривала с плакатами, как раньше - с Баем или Саей. Ей никто не отвечал, но и чувство одиночества, одураченное фантомным присутствием кого-то еще, притуплялось.

Золото светилось под лампами, и Майра поняла, что следует сделать. Бай будет в бешенстве, но если она поторопится, то успеет перехватить их прежде, чем они покинут Логово этим вечером.

Деньги - это хорошо, думала она, петляя между домов в поисках алой буквы “М”. Можно не волноваться, что с наступлением холодов воспоминания потеряют в цене. Стоило температуре упасть, Древние начинали искать другие способы себя развлечь. Бывшие боги отправлялись в теплые края или днями напролет таращились в телевизоры. Узнав об этом, Майра никак не могла взять в толк - чем же так привлекают Древних мыльные оперы? Пока не поняла, что это - те же воспоминания, за которые, впрочем, не обязательно было платить.

Но куда больше надежд она возлагала на амброзию. Майра слегка наивно полагала, что голод уймется сразу, но этого не произошло. Казалось, он стал только сильнее, давил изнутри, вызывая тошноту. Сдавшись и злясь на себя, она перехватила парочку снов в подземке и еще один на автобусной остановке, у прикорнувшего юноши со смешными вихрами на затылке. Мнимой сытости хватило, чтобы убедить себя: всему, в том числе божественным нектарам, нужно время.

На тротуаре рядом с рестораном показались знакомые фигуры, и Майра ускорила шаг. Лео и Сая уже были здесь, эти двое практически не расставались - ни в Логове, ни на охоте за снами. Экстравагантное лаймовое пальто Саи светилось в подступающих сумерках, и Майра притормозила от нежелания подходить ближе. Все инстинкты твердили ей бежать, куда глаза глядят.

От тряпки здорово фонило остаточной магией, но даже выдохшаяся и просроченная, та могла принести немало неприятностей.

- Красиво, - лаконично отметила она, когда Сая покрутилась на обледеневшем асфальте, чтобы продемонстрировать обновку. - Где взяла?

Сая дернула плечиком, и улыбка ее по загадочности могла дать фору Джоконде:

- Где бы ни взяла, там уже пусто. Зато смотри как могу!

Сая зарылась носом в высокий воротник, крепко зажмурилась. С секунду или две не происходило ничего, а потом сочный зеленый цвет, перемахивая сразу через три оттенка, стал ядовито-розовым, сливаясь с искрящейся неоновой вывеской ресторана.

- Неплохо, - Майра старалась не морщиться слишком очевидно, но обижать подругу не хотелось. Душный запах магии стал плотным, как масло, и ее собственная одежда молниеносно пропиталась этой вонью.

Хотелось предупредить Саю, что заигрывание с артефактами Старшей Школы рано или поздно обязательно обернется для нее катастрофой, но кто из пожирателей снов отказал бы себе в возможности прикоснуться к тому, что никогда не будет им принадлежать? Мотыльки же тянутся к пламени свечи, даже зная, что обязательно сгорят? Магия, настоящая сила - всего этого у них не было, так что в том, что они тянулись к волшебству, не было ничего удивительного.

- Где остальные? - Майра уже жалела, что пригласила их.

- На месте, - Бай выскользнул из нутра ярко-желтого такси, кутаясь в огромный шарф. Он не ответил на ее звонок, то ли был занят, то ли хотел дать ей попробовать на вкус собственное лекарство. Зато ответил Лео, пообещавший Майре достать его из-под земли, если это потребуется.

Подкрадывающаяся на мягких лапах зима превращала Бая в медведя, готового отправиться в спячку. Он и теперь сонно взирал на оживленную улицу, украдкой зевая.

- Ну что, идем? Аврора опоздает.

- Опять?

Аврора порой так делала - пропадала на несколько дней или даже неделю, чтобы вернуться с самодовольной ухмылкой на губах. В свое оправдание она приводила сразу десяток причин, от наивных до самых фантастических, но Майра смутно подозревала, что у ее подруги где-то имеется любовник. Не из простых, скорее всего, чародей, который прятал пожирательницу снов в своей постели за плотно прикрытыми дверями, пока не приходила пор расставаться. Аврора обожала сплетни, но подробности своей личной жизни охраняла как дракон, сидящий на горе самоцветов.

- Она обещала, что придет. Так что, двигаем? - Бай уже направлялся ко входу в ресторан. Швейцар, распахнувший перед ним дверь, на какое-то мгновение оторопел - закутанный во все черное Бай походил на кого угодно, но только не на человека, которому по карману хоть что-то в изысканном, модном ресторане.