Грёзы о миражах

Глава I

Технически, главные врата города никогда не имели названия. И всё же, так вышло, что люди звали их «Глотка». Причин этому было несколько. Самая банальная из них – таверна, располагавшаяся неподалёку. На её вывеске красовалось: «Горячая глотка», но мало кто помнил про первое слово. А завсегдатаи и второе редко выговаривали. Менее прозаичной была некогда богатая фантазия местных жителей. В стальной решётке, нависавшей над тем, кто осмеливался войти в город, они видели челюсть. Таким образом, было вполне уместно называть длинный коридор за ней той самой глоткой. Тем более, что в глубинах города имелся район, всё так же, неофициально, именовавшийся «Утробой». Хотя происхождение этого прозвища, за давностью лет, стало туманным.

Филипп жил далеко и от того, и от другого. Он, как многие жители города, с прозаичным названием Лазаретовск, старался их избегать. Больше из-за суеверия, чем реальных фактов. Хотя последних хватало. Как-никак, у «Глотки» часто бывало много иногородцев. А «Утроба» была прибежищем для всякого отребья ещё до упадка. Теперь же там разрасталась язва, если продолжать аналогию. Впрочем, эта зараза постепенно поглощала весь город. Даже страну. Будто какая-то эпидемия. Или же зависимость, ставшая хуже, чем алкоголизм или наркомания. И, как всегда, всё начиналось с благих намерений. Филипп же стал одним из немногих, что чудом избегали её. Каждый день балансируя на грани. Тяжело было не поддаться соблазну, наблюдая мир таким, каким он стал благодаря Гедеону и его «великому чуду».

В последнее время всё стало ещё хуже. Филипп потерял счёт дням. Каждое утро, выходя из дома, он шёл уже знакомой дорогой, видя всё то же, что всегда. Только и замечал, как некоторые вещи ветшают день ото дня. Недавно прошедший дождь размыл часть брусчатки, теперь на этом участке приходилось быть более аккуратным. В эйфории «чуда» кто-то устроил драку у фонтана на площади. Её перекрыли, а значит – придётся обходить на пару кварталов дальше. Уличные торговцы побросали свои лавки. Зато их облюбовали стаи мух. Гниль того, что не было украдено, буквально манила их. Хотя мимо можно было пройти безвредно, Филипп всё-таки предпочитал держаться подальше. Да и запах был способен сбить с ног. Сомнительным благом было то, что улицы становились свободнее с каждым разом. Ходить проще. В общем, город на глазах превращался в город-призрак. Наверняка, так происходило во всей стране. А то и по миру. С трудом верилось, что всего полгода назад всё было иначе.

Как ни странно, осталось место для рутины. Особенно много её сохранилось в жизни Филиппа. Она держала его цепкой хваткой. Что доставляло своеобразную радость. Благодаря ей он не тонул в трясине, как остальные. Хотя день ото дня видел всё меньше смысла в этом. Как и в жизни в целом. С утра Филиппа ждала работа. Он выходил из дома спустя час-два после рассвета. Добирался до здания конторы, отворял ветхую дверь, бывшую таковой ещё годы назад. И оказывался в окружении бумаг. Тусклая лампа на старом писчем столе, чудная печатная машинка и бесчисленное количество стеллажей с макулатурой. Филипп даже не видел никого из сотрудников последнее время. Он приходил машинально. Садился за свой стол, брал очередной лист и начинал перепечатывать. Не задумываясь о тексте. Просто переводя рукописи в замысловатый формат. Машинка не выдавала ничего. Но Филипп знал, что всё набранное сохраняется. Он в любой момент мог перечитать что угодно из того, что когда-либо вводил. Но делал это кое-как. Лишь следил, чтобы не вкрались опечатки. Да и то не слишком-то внимательно.

Не видел Филипп и начальства. Последняя их встреча случилась не менее чем три месяца назад. Он даже начал забывать лица. Зато зарплату получал регулярно. Как и многое другое, он просто находил её на своём столе в назначенный срок. Впрочем, даже если бы однажды ему перестали платить – парень всё равно продолжал бы работать. Иначе чума могла коснуться и его.

Страх перед заразой заставлял суетиться. Искать смысл там, где его не было. Трудиться, не смотря на медленно нараставшую апатию. Казалось, что чудесное забытье может стать спасением из рутины, но Филипп слишком отчётливо видел последствия. В отличие от тех, кто первыми принял учение Гедеона, парень знал, на что будет обречён влачить жалкое существование без капли радости. Быть готовым на что угодно ради ещё хоть капли магии? Всего однажды Филиппу встретился тот, кто достиг в этом самого дна. Зрелище было максимально отвратным и страшным.

– Верни его, отдай! Свет, он так прекрасен. Почему, почему его не стало?!

Живое существо, грязное и всё в лохмотьях. Оно едва напоминало человека. Истощённое. В болезненных, даже на вид, язвах по всему телу. Взгляд затуманен, а речь невнятна. Филипп даже не мог понять, какого пола оно было. И не смотря на очевидный факт, что ему нужно удовлетворить базовые потребности, сущность хотела только одного. Вновь получить дар Гедеона. Любую жалкую каплю его. А ведь тот не давал ничего, кроме необъяснимого чувства удовольствия и счастья. Вот только, чем чаще люди прибегали к нему, тем слабее он работал. Так, пока совсем не развивался иммунитет. И тогда, сколько бы человек не принял магии в себя, он уже не чувствовал ничего. Как и не чувствовал удовольствия от простых вещей. Любая еда казалась пресной. Вода не утоляла жажду. А остальные потребности и вовсе казались чем-то второстепенным. Рано или поздно все становились такими, как то существо. А до тех пор, бессмысленной тенью себя шатались по улицам. Филипп старался избегать их. Ради хоть какой-то толики ощущений, они могли совершить что угодно. Количество преступлений резко возросло, когда Гедеонизм разошёлся по стране.

– Всё печатаешь?!

Филипп глубоко задумался и не заметил, как в контору кто-то вошёл. Внезапный голос заставил его ощутимо вздрогнуть. Ойкнув, гостья легонько засмеялась. Но притихла, встретив недовольный взгляд парня.

– Вовсе незачем подкрадываться. Но да, как видишь, печатаю. Здравствуй, Лиза. Рад тебя видеть, если можно так сказать.

Глава II

Не зная адреса, Филипп, скорее всего, прошёл бы мимо. Здание, к которому его вывело пересечение улиц Рассвета и Мира, резко контрастировало с этими названиями. Даже в лучшие годы, судя по всему. Острые шпили, мрачный фасад и непропорционально гигантская арка на входе. Иноземный стиль, позаимствованный, скорее всего, вместе с архитектором, не внушал ни капли желания войти внутрь. Филиппу казалось, что, если приблизиться к дверям, укреплённым тяжелыми металлическими набойками, сверху обрушится решётка и разрубит тебя пополам. Или случится ещё что похуже. Даже в своём отчаянье, парень не нашёл сил постучаться сразу. Ещё минут тридцать, а то и больше, просто разглядывал здание. Ожидал, что кто-то подойдёт или выйдет оттуда. Этого не случилось. Более того, никто не прошёл даже мимо. Город пустел. Уже создавалось впечатление, что он заброшен. Тем более во время пожара. Филипп нервно поглядел на пламя. Теперь оно было далеко и, кажется, начало убывать, насытившись. Парень не удивился бы, узнав, что огонь «съел» целый район. В конце концов, остановить его могли только большие улицы или какие-то совсем отчаявшиеся безумцы. Остальные предпочли делать вид, что ничего не происходит.

А время шло. Теперь Филиппу было вовсе нечего терять. Оставшись без работы, он думал только о грядущем голоде. Парень был уверен, что, даже оставшись без денег, не сможет начать воровать. Нужно было решиться. Либо же идти искать другой источник заработка. Ведь кто-то ещё пытался сохранять рыночные отношения кроме него? Филипп был не уверен. Так что всё же смог уговорить себя пойти по проторенному пути. Резким шагом, чтобы не передумать, парень подошёл к двери и, не стучась, толкнул её. Отчего-то в нём крепла уверенность, что та не заперта.

Так и оказалось. Филипп без проблем вошёл в помещение и застыл на пороге. Внутри его ожидал довольно просторный зал. Несколько столов, барная стойка и полная тишина. От такой встречи парень даже растерялся. Он выглянул на улицу, но так и не увидел вывески или какого-то плаката. Ничто не намекало, что за дверью может быть бар или что-то подобное. Заходить вот так было несколько неуютно. И всё-таки Филипп пошёл мимо пустых столиков прямо к стойке. Попутно он нерешительно спросил: «Привет? Есть кто?». Ответа не последовало. Парень почувствовал себя совсем неловко. Он даже забыл о преследовавших его тяжелых мыслях. Просто растерянно озирался, ища хоть кого-то. Но при этом, как ни странно, не испытывал страха. Словно был уверен, что ему не навредят. Даже уселся на высокий барный стул. Не хватало только коктейля покрепче. Подумав об этом, Филипп бросил растерянный взгляд на стену напротив. Туда, где обычно в барах стоят бутылки с выпивкой. К сожалению, она была пуста. Да и будь это не так, парень не полез бы через стойку сам себе наливать. Он ещё не лишился остатков чести. О чём порой напоминал даже самому себе.

Сидеть и ждать пришлось не долго. Уж точно не столько, сколько Филипп провёл перед дверью, заставляя себя войти. Только вот случилось вовсе не то, к чему парень был готов. В первые секунды он и вовсе ничего не понял. Ощутив рывок под собой, Филипп подумал было, что из-под него просто вырвали стул. А дальше всё как в тумане. Зато момент приземления остался в памяти во всех деталях. Может, этому послужил бассейн, наполненный водой, в который он упал. А может, просто такова особенность восприятия. В любом случае, по ощущениям полёт был недолгим, а приземление внезапным. Мгновенно промокший до нитки Филипп вынырнул, отчаянно хватая воздух ртом, и повис на бортике. Только отдышавшись, он кое-как смог оглядеться.

Теперь Филиппа окружали камни. Не нужно было много думать, чтобы понять. Его сбросили в подвал. Теперь уже, хоть и запоздало, парня накрыл страх. Те, кто организовал это, могли запросто бросить его тут гнить до смерти. Такой исход казался куда страшнее, чем пристрастие к магии. Хотя и там, и там грозило истощение. Но казалось, будто во втором случае умирающему мозгу будет не до голода. Ведь гедеонисты часто осознанно отказывались от еды. Без магии они просто не видели в ней никакого смысла. Филипп отчаянно застонал. Ему вовсе не хотелось мучительно умирать от голода.

Настрадавшись, Филипп, наконец, сообразил выбраться из воды. Это, неожиданно, потребовало куда больше сил, чем казалось. Так что парню вновь пришлось восстанавливать дыхание. Стоя на четвереньках, глотая воздух открытым ртом, он вдруг подумал, что ситуация не так уж плоха. Хотя бы будет, что пить. И тут же одёрнул себя. В голову лезли совсем не те мысли. Думая о выгоде текущего положения, он отсекал поиски пути спасения. А первым делом стоило волноваться именно об этом. В конце концов, хоть в каком-то роде Филипп и сдался, признавать поражение было рано. Борьба просто обрела новый виток!

Ещё раз встряхнувшись, чтобы отогнать все лишние мысли, а заодно воду, Филипп ещё раз огляделся. Только теперь он начал подмечать детали. Раньше до этого просто не было дела. В первую очередь, парень задумался о том, откуда берётся свет. Находясь в воде, он и не задумался, как это получается видеть хоть что-то вокруг. Но с опорой под ногами такой вопрос помог бы найти выход. Или хоть какое-то направление движения. Во всяком случае – эти мысли внушали оптимизм. Вдобавок, Филипп подумал о воздухе. Он не казался таким уж спёртым. Обычно подвалы встречали хоть и прохладной, но весьма затхлой атмосферой. А значит – всё-таки этот имел выход на поверхность. Помимо того люка, через который парень сюда и свалился. Ведь тот закрылся уже давно и достаточно плотно.

Филипп провёл рукой по шершавой стене. Влажные холодные камни. Останься отверстие сверху открытым, выбраться так вряд ли бы удалось. Даже если бы у него были навыки скалолаза. Пальцы просто соскальзывали.

Отринув эту идею, Филипп решил наконец-то пройтись по помещению. Вдруг, решил он, есть что-то, чего не видно с текущей позиции? Идти приходилось осторожно. На небольшом бортике бассейна едва хватало места для стопы. Единственное, что радовало Филиппа в этой ситуации, трясь о камни, он хотя бы не мок. Дальше было некуда.