Гримуар ледяных теней

Гримуар ледяных теней

Бледное солнце невесомо освещало остывшую землю, покрывая серебром одеяло снегов. Зима в Темпесте всегда наступала внезапно, сковывая льдом давече распустившиеся цветы. Вьюга, что бесновалась, пока ночная жемчужина занимала небосвод – стихла с восходом янтарного ока. Мороз щекотал кожу, окрашивая нос и щёки, а снежинки, ломаясь, хрустели под сапогами.

Время в округе замерло, покрытое тонкой коркой инея, но в городе кипела жизнь, как вода на костре. Самые разные существа, со всех концов Эксилиса, уже привыкшие к холодной сказке, продолжали заниматься своими делами, обеспечивая благополучие их чудного разношерстного общества.

Вот грубо сколоченная деревянная хижина кузнеца Бурана, сурового волколака, закалённого льдом и сталью. Там жарко, как в аду в любое время года из-за постоянно работающей печи. В родной деревне он ковал оружие, но здесь за ненадобностью, переключился на украшения и инструменты. Среди изгоев он оказался так как был не способен полностью обратиться в волка, но и в человеческую форму вернуться не смог, и застрял в промежуточном состоянии, а потому довольно быстро стал объектом насмешек. Его настолько презирали односельчане, что за годы не заметили удивительную особенность Бурана – тот совершенно не чувствовал боли, благодаря чему мог в руках лепить фигуры из раскаленного металла. Со своим талантом “недоволколак” стал первоклассным мастером кузнечного дела в Темпесте.

По соседству расположился аккуратный кирпичный домик, пряный запах из которого всегда собирал толпу зевак вокруг. В окнах всегда горел теплый свет, и сквозь шторы можно было разглядеть упитанного упыря Ади, который стал отщепенцем в родном лесу, из-за того что предпочитал хлебобулочные изделия, а не кровь. Он был чудаковатый, даже для эксцентричной Темпесты, но ватрушки у Ади были лучшие в городе! Ещё одной его особенностью были специфические шутки, которые никто, порой даже он сам, не понимал. Также упырь писал стихи без рифмы и со смыслом, что дано познать лишь ему. В общем, творческая натура, даже слишком.

Ах, совсем забыли про Неваду, сумасбродную призрачную деву, которую выгнали с того света за то, что она со скуки устроила там вечеринку, в следствие которой несколько десятков душ начали заикаться, а некоторые и вовсе впали в вечное оцепенение. С тех пор она поселилась в колодце и пугала всех новеньких, а другие жители всё никак не могли спровадить обратно неугомонного духа. Она категорически против фразы “ Горбатого могила исправит”, и каждую среду устраивала митинг против этого выражения. Ещё Невада обожала петь, но любить – не значит уметь, к большому несчастью её соседей. Призрачные серенады нарушали покой Темпесты каждый день в четыре утра, из-за чего деву большинство звали умирающим петухом, что довольно иронично, с учётом того, что она уже мертва.

Самое маленькое жилище под деревом принадлежало крошечному бородатому рассеянному существу в зеленом пальто и шляпе, что потерял свой горшочек с золотом, а вместе с ним и право быть лепреконом. Он называл себя Пранкстер, но настоящее ли это имя – тайна, покрытая льдом и мраком. Бывший лепрекон был превосходным сапожником, в чьей обуви ходил весь город. Но как и у всех, у маленького человечка были свои недостатки – например он развлекался тем, что устраивал розыгрыши, от которых было весело ему одному и иногда Ади с Невадой.

Так вот они, все втроём дружили – не умеющий шутить упырь, дразнящая всех призрак и немного то, немного то лепрекон без золота. Вместе компашка то и дело сотрясала ледяные стены покоя Темпесты, а Буран каждый раз их гонял.

Ну и наблюдала со стороны за этим цирком, с чашкой чёрного кофе в руке, городской голова – необычайно спокойная для своего вида демоница Инга, которая устала от взрывного темперамента собратьев, и случайно заморозила их огненный мир. Тогда-то у неё и обнаружилась несовместимая с домом снежная магия. Инга единственная в Темпесте, кто пришёл сюда по своей воле, а не судьбы, и благодаря холодному нраву, находчивости, умению убеждать и внушать уважение, быстро взяла бразды правления в свои обжигающе ледяные руки. Она наслаждалась, с высока, наблюдая за суетой чудаков, с их по-детски глупыми проблемами. Большинство раздражало её высокомерие и самовлюбленность, но так как порядок Инга поддерживала отлично – все смирились и перестали обращать внимание.

Единственным, кого демоница считала равным себе, была чёрная кошка, Мелания, с глазами, цвета векового льда. Она никогда не высказывала глупых вещей, ведь в принципе говорить не умела. Но тем не менее Мелания, с удивительной разумностью всё понимала и даже своеобразно давала советы, весьма дельные, между прочим. Она нигде не жила и гуляла сама по себе, а питалась тем, чем её подкармливал, боящийся гнева Инги, Ади. Никому неизвестным образом, кошка всегда вовремя оказывалась там, где была нужна, но это не значило, что та помогала. Чаще всего Мелания, как и её ледяная подруга, просто с усмешкой наблюдала за происходящим или же ждала, пока её начнут умолять. Но даже если просьбы о помощи были произнесены и услышаны – не было никакой гарантии, что чёрная бестия что либо предпримет.

Как-то так и проходили мирные деньки укрытого тенью и снегами уголка изгнанников, пока одним ранним утром, ещё граничащим с ночью, до завываний жительницы колодца, в городе не появился необычный новенький…

***

Жители Темпесты наслаждались последними мгновениями грёз, ожидая плач заблудшей души, после которого город неохотно раскроет завесы снов, и недовольная толпа существ поплетётся на площадь встречать золотую зарю.

Но этим утром горожанам было не суждено пробыть в лунном забвении даже заветные минуты. Заклинание ночи развеял оглушающий колокольный звон, который использовали лишь в двух случаях: “Конец света” или “В городе новенький”. Падения мироздания не наблюдалось, и сердитая сонная масса из темпестанцев поковыляла к главным вратам, где как правило обнаруживались их собратья по несчастью.