Хищник в деловом костюме

Глава 1

- Татьяна Сергеевна, срочно! VIP-клиент, Костров требует вас, немедленно, - практически забежав в кабинет совещаний, взволнованно произносит Алёна.
Гул голосов стихает, все оборачиваются. Чувствую, как жар поднимается к щекам.
Так и знала, что с этим клиентом будет не просто. Таким всё и сразу подавай и плевать на сроки.
- Прошу прощения. Продолжим после обеда, - снимая очки, произношу я.
Все недовольно поднимаются, пока Алёна шепчет мне на ухо что он ждет в моём кабинете.

Мозговой штурм откладывается и это нехорошо.
Тоже поднимаюсь и иду к выходу. Как всегда на лице маска, а вот внутри нехорошее предчувствие.
Костров. Его имя, уже неделю штормит наш отдел. Новый VIP-клиент, чьи контракты держат половину сотрудников на нервах.
Иду по коридору, каблуки стучат по паркету, эхо отдаётся в пустоте. Вижу, что дверь моего кабинета приоткрыта.
Вхожу и застываю на месте. Он стоит у окна, спиной ко мне. В глаза сразу бросаются его широкие плечи, обтянутые чёрной рубашкой. Его мощная фигура кричит о власти и опасности.
Он просто огромный! Пугающий!
От его присутствия воздух в кабинете кажется тяжёлым и осязаемым.
Он оборачивается, и мы встречаемся взглядами. Его тёмно-карие глаза прожигают насквозь.
Тёмные волосы с проседью у висков уложены в стильную причёску. Высокий, загорелый, с резкими чертами лица и лёгкой щетиной.
Он выглядит идеальным.

Аромат его парфюма заполняет всё пространство. Тёплый дымный шлейф чёрного перца, сандала и кожи.

Он ударяет в нос, заполняя мои лёгкие.

Чувствую невольный страх перед этим человеком. Такой, что внутри всё трепетать начинает.
- Куртизанку вместо PR-менеджера прислали? - низким голосом с вибрацией, грубо произносит он.
Дыхание перехватывает. Возмущение взрывается внутри. Это я что ли куртизанка?!

Сжимаю кулаки, гася раздражение.
- Что, простите? - холодно, не показывая своих эмоций, спрашиваю его.
Он кривит губы в ухмылке.
- Я жду Кравченко, а не проститутку, - нагло произносит он.
Чувствую, как кровь приливает к лицу. Такого хамства я ещё не встречала.
- Соблюдайте пожалуйста субординацию. Кравченко это я. Татьяна Сергеевна. Руководитель отдела, - произношу холодно, отчеканивая каждое слово.
Его взгляд проходится по мне с головы до ног. Медленно, оценивающе. А меня в жар бросает от него.
Он щурится, словно сомневается в моих словах. Ощущаю себя как под микроскопом.
- Садись, - указывая на моё кресло у моего же стола, командует он.
В моём кабинете, мне же и приказывает приказывает?! Это уже перебор! Хочется бросить что-то резкое, но вместо этого делаю глубокий вдох.

Иду к своему столу. К своему ужасу замечаю как его штаны начинают оттопыриваться в области паха.
Резко отвожу глаза. Привык к своим проституткам и стояком тут своим светит.
- Не мешало бы извиниться, - бросаю на ходу, стараясь не показывать, как меня колотит от возмущения. И его… реакции.
Он игнорирует мои слова, как будто их и не было. Подходит, садится напротив в кресло, не спрашивая разрешения. Бросает взгляд на мою грудь и только потом переводит его на лицо.
- Ваши отчёты - дерьмо. Где анализ рынка? Почему нет продвижения в прессе? И этот IT-образ, тюфяка, вместо жёсткого бизнесмена, - тут же нападает он.
Его претензии сыплются одна за одной. Каждая фраза резкая, требовательная.
Снова делаю глубокий вдох.
- Вы забегаете вперёд, Гордей Романович. Команда аккаунт-менеджеров и аналитиков сделает всё вовремя. У нас есть утверждённый вами план, и мы его придерживаемся, - произношу я спокойно, но внутри…

Он наклоняется чуть ближе. Чувствую, как его аромат становится сильнее. Его губы растягиваются в опасной усмешке.
- План? - его голос опускается ниже, вибрирует. - У меня нет времени на ваши планы, Кравченко. Я плачу вам за результаты. Вижу только пустой трёп. Мне не нравится, как ты отвечаешь.
Сердце колотится. Заставляю себя смотреть ему в глаза. Холодно. Без эмоций. А глаза так и норовят проверить, не привиделось ли мне то что я заметила.
- Мы работаем в рамках контракта. Все сроки прописаны. Мы их соблюдаем. Если у вас есть претензии, давайте обсудим их с юристами или вашим менеджером, - сцепив руки, произношу я, чтобы он не заметил, как они подрагивают.
Костров откидывается на спинку кресла, руки на подлокотниках. Выглядит, как повелитель.

Таня, смотри ему в глаза, - приказываю себе.

- Юристы? Менеджер? - он качает головой. - Я не собираюсь тратить время на посредников. Хочу видеть прогресс. Каждый день. Отчёты на мой стол. Не общие фразы. Конкретные цифры, стратегии, черновики. Ясно?
Мой желудок сжимается. Каждый день? Это невозможно. Команда и так на пределе.

Но его тон не оставляет места для споров. Он смотрит на меня, и в его взгляде читается вызов. Словно проверяет, подчинюсь или нет.
- Это нереально, - произношу я, стараясь держать голос ровным. - У нас есть график, и он согласован. Ежедневные отчёты потребуют перераспределения ресурсов, что скажется на качестве. Давайте найдём компромисс…
- Компромисс? - перебивает он, и теперь в его голосе появляется лёд. - Кравченко. Я хочу от вас не компромисс, а подчинение. Или вы справляетесь, или я ищу другую компанию.

Мои пальцы сжимаются сильнее. Страх смешивается с гневом. Он играет со мной, как кошка с мышью.

Он не просто проверяет мой профессионализм. Он проверяет, насколько я готова ему служить. И складывается такое чувство, что не только в работе.

- Хорошо, - с трудом проглотив ком в горле, произношу я. - Я организую ежедневные отчёты, - понимая, что дополнительная работа ложится на мои плечи, вынужденно соглашаюсь я.
Он смотрит на меня, кивает. Опять его взгляд проходится по мне.
- С это надо было начинать, - произносит он, вставая.

Его фигура нависает над столом, и я чувствую, как напряжение в комнате достигает пика.

Глава 2

Костров разворачивается и выходит, не попрощавшись.

Дверь закрывается с мягким щелчком, и я остаюсь одна. Дрожь, которую я сдерживала, пробегает по спине.

Мне ему ещё и отчет везти! В ресторан!

Хочется закричать, швырнуть что-нибудь в стену, но вместо этого опускаю голову на руки.

Через полчаса меня вызывают к руководителю по клиентскому сервису.

Его недавно назначили на это место. И наше общение не заладилось с первой встречи. Его двусмысленные намёки, оставшиеся без ответа, теперь выходят мне боком.

Поднимаюсь в кабинет на последнем этаже. Огромный, с видом на город, где первый снег падает редкими хлопьями. Алексей Борисович сидит за столом, пальцы сжимают ручку, лицо напряжённое.
- Татьяна Сергеевна, - начинает он без предисловий, - ситуация с Костровым критическая. Он очень важный клиент. Мы не можем его потерять. Это не только прибыль, но и репутация компании. Вы должны сделать всё, чтобы он остался доволен. Всё! - с нажимом на последнем слове произносит он.
Киваю, чувствуя, как внутри всё холодеет.
- Он уже высказал недовольство, - продолжает Алексей Борисович, глядя мне в глаза. - Если вы не справитесь, это отразится на всех нас!

Сразу понимаю к чему он ведёт. Если не справлюсь, меня уволят.

Если я останусь без работы, всё рухнет. Миша, ипотека, родители. Всё на мене.

- И… - он многозначительно смотрит на меня, - если Костров уйдёт, считайте, что ваша карьера здесь закончена, - отрезает Сергей Борисович.

Сжимаю челюсти.

- Сделаю всё возможное, - слышу свой голос, твёрдый, несмотря на панику внутри.
Алексей Борисович кивает, но в его взгляде читается давление. Понимаю, что у меня нет выбора.

Снег за окном становится гуще, и я чувствую, как холод проникает внутрь, в самую душу. Костров ушёл, оставив за собой шлейф напряжения, а теперь и Алексей Борисович добавил.

Я должна держать всё под контролем.

Должна. Но что-то подсказывает: это только начало.

Выхожу из кабинета Алексея Борисовича, чувствуя, как пол под ногами будто качается. Его слова звенят в ушах, как приговор.

Костров. Его имя - как заноза, которую не вытащить. И эта встреча в ресторане…

Почему именно ресторан? Почему не офис, не конференц-зал? От одной мысли о встрече в неформальной обстановке в горле встаёт ком.

Вхожу в свой кабинет, закрываю дверь и прислоняюсь к ней спиной. Тишина давит. На столе стопка бумаг, с которыми нужно разобраться. Ноутбук мигает непрочитанными письмами.

Но всё, о чём я могу думать, это его пронизывающий взгляд, наглая ухмылка.

Тут же вспоминаю, как он назвал меня куртизанкой. Куртизанкой блин!

От возмущения кровь снова приливает к щекам.

Как он посмел? И как посмел, медленно, оценивающе. Словно я не руководитель отдела, а экспонат на витрине.

А ещё эта его… реакция. Оттопыренные брюки.

Господи, Таня, не думай об этом!

Но образ не уходит, и от этого становится ещё хуже.

Я не хочу туда ехать. Не хочу сидеть с ним за одним столом, ловить этот взгляд, вдыхать его парфюм, от которого голова кружится.

Однако выбора у меня теперь нет.

Алексей Борисович ясно дал понять что будет, если Костров решит разорвать сотрудничество.

Я не могу позволить себе ошибку.

Сажусь за стол, открываю ноутбук. На обед не иду. После такого и кусок в горло не полезет.

Вместо еды беру телефон, чтобы проверить сообщения. Одно от Миши:

"Вернулся из школы и поел. Всё хорошо".

Улыбаюсь, но улыбка выходит вымученной. Миша - мой якорь, моя причина держаться. Ради него я иду вперёд, даже когда сил нет.

Но мысль, что вечером придётся встретиться с Костровым, выбивает почву из-под ног.

После обеда вызываю команду в переговорную. Объясняю новые требования клиента, и вижу как их лица вытягиваются.

- Каждый день? - уточняет Игорь, поправляя очки. - Это же нереально, Татьяна Сергеевна. У нас и так три проекта на дедлайне.

- Знаю, - киваю я, сжимая ручку. - Но это не обсуждается. Он хочет цифры, стратегии, черновики. Всё конкретно. Первый сделаем, дальше будет легче.

Команда кивает, но я вижу их взгляды, смесь усталости и раздражения. Они не злятся на меня, но я всё равно чувствую вину.

Это я должна держать всё под контролем, я должна справиться с Костровым. И я сделаю это. Должна.

После этого переключаемся на другой проект.

К пяти часам начинаю готовить отчёт для Кострова. Проверяю данные, которые собрал Игорь, правлю текст, добавляю графики. Каждый абзац проверяю, чтобы не дать ему повода снова назвать мою работу "дерьмом". Но чем ближе стрелка часов к шести, тем сильнее колотится сердце.

Перед выходом проверяю макияж, причёску. Подкрашиваю губы нейтральной помадой, чтобы выглядеть собранной. Хотя внутри я натянута струна, готовая лопнуть.

Платье тёмно-синее, строгое, но подчёркивает фигуру. Накидываю пальто и выхожу из офиса.

Спускаюсь к остановке. Снег хрустит под каблуками, ветер пробирает до костей. Сажусь в автобус, сжимая папку с отчётом.

Еду в ресторан "Buono" на Кутузовском. Я никогда там не была. Зеркальные лифты, панорамные окна, столики, где один бокал вина стоит как моя недельная зарплата. Успела погуглить в интернете.

Высотка на Кутузовском сияет огнями, отражая снег в стёклах. Поднимаюсь в лифте, чувствуя, как сердце бьётся в горле. Двери открываются, и я вхожу в ресторан.

Хостес встречает меня, спрашивает имя. Называю Кравченко. Молодой человек кивает, ведёт к столику.

И вот он - Гордей Костров. Сидит у окна, с видом на заснеженную Москву. Чёрная рубашка, расстёгнутые верхние пуговицы, часы поблёскивают на запястье.

Он поднимает взгляд, и я снова чувствую, как воздух становится гуще. Его глаза проходятся по мне. Медленно, без стеснения. Улыбка трогает его губы, но это не доброта.

Вызов? Обещание? Я не знаю, но внутри всё замирает.

- Татьяна, - произносит он, и его голос, низкий, с вибрацией, пробирает до мурашек. - Пунктуальна.

Глава 3

Гордей

Выхожу из кабинета Кравченко. Дверь закрывается с мягким щелчком. Внутри всё кипит, как будто кто-то поджёг фитиль.

Эта женщина… эта Кравченко!

Холодная, как чёртов ледник. Ни тени смущения, ни намёка на слабость. Смотрела на меня, как на пустое место, будто я не мужчина, а очередной пункт в её рабочем плане.

Обычно женщины от одного моего взгляда начинают теребить волосы, улыбаться, искать повод заговорить.

А эта ничего!

Сидит, отвечает ровно, чеканя каждое слово, будто я её подчинённый, а не клиент, от которого зависит её карьера. Бесит. Бесит так, что хочется вернуться, схватить её за плечи и встряхнуть, чтобы хоть что-то в её глазах дрогнуло.

Сажусь в машину, двигатель «Майбаха» тихо урчит. Москва за окном тонет в снегу а у меня внутри кипит всё.

Эти серые глаза с голубым отливом, равнодушные.

Ни капли кокетства. Ни тени желания. Она даже не моргнула. Чёрт, да она точно заметила, как на меня подействовал.

И что? Игнор. Полный игнор. Как будто я не стою её внимания. Это не просто задевает, это вызов. И я его принял.

Я привык, что всё под контролем. Бизнес, люди, женщины. А тут - стена. Холодная, непробиваемая стена по имени Татьяна.

Целый день звонки, встречи, переговоры. Всё на автомате. Подписываю контракты, даю указания, киваю на отчёты.

А мысли в другом месте. В кабинете ледышки.

Она не просто не отреагировала - она меня отшила. Не словами, а этим своим взглядом, этим спокойствием.

Это цепляет. Цепляет так, что я ловлю себя на том, что думаю о ней, пока очередной партнёр что-то говорит про цифры.

Кто она такая, чтобы так себя вести? И почему, какого херена, я не могу выкинуть её из головы?

К обеду раздражение только нарастает. Я привык побеждать. Всегда. В бизнесе, в спорах, в постели.

Она даже не попыталась играть, не улыбнулась, не дала ни единого повода.

Это бесит больше всего.

Потому что я хочу её реакции. Хочу, чтобы она вздрогнула. Чтобы её щёки вспыхнули. Чтобы она, наконец, посмотрела на меня не как на клиента, а как на мужчину.

Это уже не просто вызов - это необходимость. Доказать ей, доказать себе, что я могу пробить эту её броню. Что никто не смеет держать меня на расстоянии.

К вечеру я твёрдо решаю. Сегодня она не уйдёт от меня так просто. Ресторан идеальное место. Накормлю, скажу пару комплиментов и поплывёт.

Не сможет остаться ледышкой, когда я включу всё своё обаяние. Женщины не могли устоять и перед меньшим.

А эта… эта просто притворяется. Точно!

В семь я уже в "Buono". Столик у окна, вид на заснеженную Москву, бокал виски в руке.

Всё идеально, приглушённый свет, тихая музыка, минимум людей вокруг. Откидываюсь на спинку стула, поправляю запонки. Жду.

Она входит. Вижу её в отражении стекла, прежде чем оборачиваюсь. То же строгое синее платье, тот же пучок, тот же нейтральный макияж. Не переоделась. Не накрасилась. Не готовилась.

Ледышка, честное слово.

Внутри снова вспыхивает раздражение, но я подавляю его, растягивая губы в лёгкой усмешке. Посмотрим, Кравченко. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Она подходит. Слежу за её движениями. Плавная, уверенная походка, без намёка на кокетство.

Смотрит на меня ровно, без страха, но и без тепла. И это снова бьёт по нервам. Я привык, что женщины смотрят на меня с желанием, с восхищением, с чем угодно, только не с этим холодным профессионализмом.

- Татьяна, - говорю я, и мой голос звучит ниже, чем обычно, с той самой вибрацией, от которой другие начинали ёрзать на стуле. - Пунктуальна.

Встаю и помогаю ей сесть. Чувствую её запах. Утончённый, нежный, без малейшего намёка на вульгарность. В паху дергается тут же.

- Вкусно пахнешь, - произношу около её уха, втягивая еще раз её аромат.

Она садится, спина прямая, как струна. Кладёт перед собой папку, как будто это её щит. Это ей не поможет. Только сильнее хочется сорвать с неё эту маску.

Пододвигает папку ко мне.

- Отчёт, - говорит она, и её голос - чёткий, ровный. - Всё, что вы просили. Анализ, цифры, черновики.

Смотрю на неё, не на папку. Она даже не моргает. Сидит, смотрит прямо, и в её глазах ничего, кроме работы.

Бесит. Бесит так, что хочется наклониться ближе, сказать что-то, что заставит её щёки покраснеть, а дыхание сбиться. Держу себя в руках.

- Молодец, - отвечаю.

Пусть думает, что я доволен. Пусть расслабится.

- Это не всё, что я хочу.

Её глаза на долю секунды расширяются. Однако она быстро берёт себя в руки.

Молодец, Кравченко.

Но я вижу, как твои пальцы чуть сильнее сжимаются. Ты не так спокойна, как притворяешься. Это уже победа.

Наклоняюсь чуть ближе. Она не отстраняется. Вижу, как её грудь вздымается чуть чаще. Значит, всё-таки живая. Значит, я могу пробить эту стену.

- Что вы имеете в виду? - её голос ровный, но я слышу в нём лёгкую тень напряжения.

Она пытается держать дистанцию. Охотник во мне ликует. Это будет славная охота.

- Увидишь, - смотрю ей в глаза. - Закажи себе что-нибудь, - киваю на меню.

Она смотрит на меня, и в её глазах мелькает раздражение.

О, это уже интересно!

Она не просто ледышка.

Она злая.

И это мне нравится. Потому что злость, это эмоция. А эмоция, это трещина в её броне.

Откидываюсь на спинку стула, не сводя с неё глаз. Давай, Кравченко. Покажи, на что ты способна. Потому что я только начал.

Визуализация

Дорогие друзья!

Приветствуем вас в нашей новинке.

Будет всё как мы любим. Противостояние характеров, горячий мужчина, которого придется перевоспитывать и конечно же ХЭ!

Наша девочка

Татьяна Кравченко 26 лет

Глава 4

- Увидишь, - произносит Гордей. - Закажи себе что-нибудь, - кивает на меню, лежащее на столе, с лёгкой усмешкой, которая меня раздражает.

Его голос, низкий, с этой проклятой вибрацией, словно ввинчивается мне под кожу.

Его глаза не отрываются от моих, и в них читается что-то, от чего внутри всё сжимается. Смесь вызова и уверенности, будто он уже решил, как всё будет.

Сжимаю пальцы сильнее, чтобы не выдать их дрожь. Раздражение закипает, как вода на плите.

Он тянет время, играет. А мне приходится сидеть в этом ресторане, где кажется официанты дороже меня одеты. Все кричит тут что я здесь чужая.

Мне нужно домой, к Мише, к тишине, к моему расписанию, где всё под контролем. Вместо этого я вынуждена терпеть его, этого… этого хама, который смотрит на меня, как на добычу.

- Спасибо, не нужно, - стараясь, чтобы голос звучал холодно и твёрдо произношу я. - Сейчас вы примете отчёт, и я пойду.

Его губы растягиваются в лёгкой усмешке, но в ней нет тепла. Это не улыбка, а оскал хищника.

Он откидывается на спинку стула, оставляя руки на столе. Невольно замечаю, как ткань его рубашки натягивается на плечах.

Господи, Таня, не смотри.

- Ты не пойдёшь, пока я не отпущу, - его голос звучит как приказ.

От этого внутри всё вспыхивает. Он что, серьёзно? Думает, что может мной командовать, как своими подчинёнными?

Не успеваю открыть рот, чтобы возразить, он поднимает руку, подзывая официанта. Тот тут же подходит к столику, и Гордей, даже не взглянув на него, бросает:

- Меню не нужно. Салат с морепродуктами и ризотто с белыми грибами. На двоих. И вино. Белое, сухое.

Официант кивает и уходит. Чувствую, как щёки горят. Он даже не спросил, хочу ли я есть, хочу ли я вообще тут сидеть! Но спорить сейчас, значит показать слабость, а этого я не могу себе позволить.

- Итак, отчёт, - начинаю я, отодвигая папку ближе к нему. - Анализ рынка, стратегия продвижения, черновики для прессы. Всё, как вы просили. Если есть замечания, скажите сейчас, чтобы я могла передать команде.

Он даже не смотрит на папку. Вместо этого наклоняется чуть ближе, и я чувствую, как его парфюм заполняет пространство. Въедается в меня и потом будет вонять ещё долго, как после утренней встречи.

- Кравченко, - говорит он, и в его голосе появляется что-то новое, почти мягкое, но от этого ещё более опасное. - Почему ты такая напряжённая? Работа, да? Или что-то личное?

Я замираю. Его вопрос, как удар под дых. Личное? Он серьёзно? Это не его дело. Совсем не его.

Делаю спокойный вдох и выдох. Холодность, вот что мне должно помочь.

- Это не имеет отношения к делу, - отвечаю я, стараясь говорить ровно. - Давайте обсудим отчёт.

- О, давай, - он усмехается, но в его глазах нет веселья. - Только сначала скажи. У тебя кто-то есть? Муж? Парень? Кто-то, кто ждёт тебя дома?

Моё сердце пропускает удар. Он переходит все границы, и я чувствую, как внутри закипает гнев.

Это не просто любопытство. Он нарочно давит, проверяет, ищет трещину. Я не привыкла к таким, как он. Мужчинам, которые думают, что могут влезть в твою жизнь, потому что у них есть деньги и власть. Но я не дам ему этого.

- Гордей Романович, - говорю я, и мой голос звучит даже холоднее, чем я ожидала. - Моя личная жизнь вас не касается. Давайте вернёмся к работе.

Он качает головой, как будто я сказала что-то забавное. Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах, а потом опускается к моей правой руке, лежащей на столе.

- Подождут, - отрезает он.

Резкие слова так и вертятся на языке. Если бы не угроза увольнения, давно бы уже высказала что думаю об этом представителе мужского населения всё что думаю, и ушла бы с гордо поднятой головой.

Чувствую, как кровь приливает к щекам. Он не знает про мою жизнь. Про Мишу. Про то, как я каждый вечер проверяю, спит ли он. Как я считаю каждый рубль, чтобы закрыть ипотеку. Как я боюсь, что всё рухнет.

Он не имеет права так говорить.

- Дома меня ждут. И я не собираюсь задерживаться. Давайте к делу.

Киваю на стол, на папку, на него, пытаясь вернуть разговор к делу.

Но он не даёт мне уйти от темы. Его глаза сужаются, и я вижу в них что-то новое. Не просто вызов, а интерес. Настоящий, глубокий, как будто он только что нашёл что-то, что хочет разобрать по частям.

- Ждут, - повторяет он, словно пробуя слово на вкус. - Интересно. Расскажи. Кто там такой важный, что ты готова сбежать от меня?

Вот же привязался! Любое слово которое я произношу, он готов использовать против меня.

Так и знала, что просто так он не отстанет. Неужели ему не понятно, что девушка в нём не заинтересована?

- Это не ваше дело, - повторяю я. - Давайте к отчёту.

Он молчит, смотрит на меня, и в его молчании, кажется бушует буря. Он не отступит. Я это вижу по его взгляду.

Это пугает меня больше, чем я думала. Потому что он не просто клиент. Он угроза. Угроза всему, что я так старательно держу под контролем.

- За ужином обсудим твой отчёт, - отрезает он. - За каждую ошибку, принимаешь приглашение на свидание, - приказным тоном добавляет он.

Глава 5

Сжимаю зубы. Вот же наглец! Думает, что может вот так влезть в мою жизнь, раздавать приказы, играть в свои игры?

Внутри всё кипит, хотя снаружи я спокойна. Холодная, как всегда. Маска, которую я ношу постоянно, не подводит. Ни тени слабости, ни намёка на то, что его слова меня задели.

Вот что ему от меня нужно? У него же наверняка куча женщин. Берите любую, Гордей Романович.

Но нет, он решил прицепиться ко мне. Это что, его развлекает? Проверяет, как далеко может зайти?

- Мое рабочее время закончилось час назад, - говорю я ровно. - Давайте вернёмся к отчёту. Или я поеду домой.

Смотрю ему в глаза, не моргая. Пусть видит, что я серьёзна. Дома меня ждёт Миша. Мой мальчик, который, наверное, уже поужинал и делает уроки. Я не могу тратить время на капризы клиента, который мнит себя пупом земли.

- Угрозы? - приподнимает он бровью

Гордей смотрит на меня, его взгляд тяжёлый, оценивающий. Эти тёмные глаза с янтарными искрами цепляют, и я невольно напрягаюсь.

- Простая констатация факта. пожимаю безразлично плечами.

Он просто смотрит, а воздух в ресторане становится теснее. Его бровь слегка дёргается, словно он удивлён.

Наконец-то он берёт папку, открывает её и начинает читать. Выдыхаю внутренне. Хоть какая-то передышка.

Знаю, что это ненадолго. Такие, как он, не отступают. Он сейчас просто готовится к следующей атаке. Перераспределяет силы так сказать.

А чего он хочет я пока не понимаю, и это напрягает больше всего. Потому что в его взгляд я не могу расшифровать, и это нарушает моё привычное спокойствие.

Официант приносит заказ. Салат с креветками, ризотто с грибами. Запах такой, что слюнки текут. Понимаю, как сильно хочу есть.

Утром я только кофе выпила на бегу, пока собирала Мишу в школу. В обед тоже ничего, после утренней встречи с Костровым.

И тут мой желудок решает меня подставить. Громкое урчание разрывает тишину, и я чувствую, как щёки краснеют.

Блин!

Гордей поднимает взгляд от папки. Его губы чуть изгибаются. Он усмехается!

Смотрит так, словно говорит: "Хватит строить из себя недотрогу".

- Татьяна, ешь, - не отрываясь от отчёта, спокойным голосом говорит он.

Хочется зарычать. На него, за то что выбивает почву из под моих ног своим поведением. На себя, то что не поела и теперь приходится краснеть.

Хочу отказаться. Я же сказала, что не останусь надолго. Но желудок снова урчит, ещё громче.

Это просто позор!

Щёки горят, я сжимаю зубы и беру вилку. Не потому, что он сказал, а потому, что иначе я тут всех гостей напугаю переливными урчаниями желудка.

Накалываю на вилку салат, стараясь не смотреть на него. Креветка хрустит, заправка лёгкая. Это очень вкусно.

Гордей ест, не отрываясь от папки. Невольно бросаю взгляд на него и замечаю, как он меняется, когда погружается в работу. Лицо становится собранным, взгляд острый, движения точные. Никакой игры, никакого давления. Просто мужчина, который знает, что делает.

Это… неожиданно. И, почти впечатляет.

- Здесь, на третьей странице, - вдруг говорит он, не поднимая глаз. - Прогноз по охвату аудитории. Откуда эти цифры?

Проглатываю ризотто и вытираю губы салфеткой.

- Данные из аналитики за прошлый квартал, - отвечаю, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. - Мы брали статистику по вашим текущим кампаниям и добавили прогноз на основе трендов. Если нужны детали, исходники в конце.

Он кивает, переворачивает страницу.

- Здесь, - продолжает он, указывая на график. - Почему вы не учли выход на азиатский рынок? Это же ключевая точка.

Делаю вдох и собираюсь.

- Мы учли, но в черновике это в отдельном разделе, - произношу я. - На седьмой странице. Там прогноз по Азии с разбивкой по странам.

Он листает дальше, хмыкает.

- Неплохо, - бросает он, и я не сразу понимаю, похвала это или просто констатация.

Мы продолжаем обсуждать отчёт. Он задаёт вопросы - чёткие, по делу, без намёков на утреннюю грубость. Я отвечаю, стараясь держать тон профессиональным, хотя внутри всё дрожит от странного предчувствия.

Всё идёт слишком нормально. Слишком прилично для него.

Это как затишье перед бурей. Мой внутренний голос шепчет мне, не расслабляйся.

За обсуждением отчёта, не замечаю, как моя тарелка пустеет. Оказывается, с ним работать не так уж и сложно, когда дело касается именно работы.

Делаю пометки в блокноте, фиксирую его вопросы, замечания, всё, что завтра нужно передать команде.

Я удивлена. Он может быть… адекватным? Серьёзно? Этот хам, который утром навал меня утром куртизанкой, теперь обсуждает графики и стратегии, как нормальный человек?

- Десерт? - вдруг спрашивает он, отложив папку.

Его взгляд снова на мне, и в нём опять появляется тот самый блеск, от которого у меня внутри всё сжимается.

- Спасибо, не нужно. Я спешу, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос не выдал, как сильно я хочу поскорее уйти.

Его глаза полыхают недовольством. Однако он никак не комментирует мой отказ. Вместо этого поднимает руку, подзывая официанта.

- Счёт, - бросает он, а потом смотрит на меня. - Я подброшу тебя до дома, по деловому произносит он.

Моё сердце замирает. В машине? С ним? Один на один?

Нет, это слишком опасно оказаться с ним в замкнутом пространстве.

- Спасибо, не нужно.

- Надо, - отрезает он, и в его тоне нет места для возражений.

Паника вспыхивает внутри. Я не хочу ехать с ним! Не хочу оставаться с ним наедине.

Нужно его перехитрить.

- Я отлучусь, - натягивая сдержанную улыбку говорю я, и встаю прихватив сумочку. - На минутку.

Иду в сторону туалета, стараясь держать спину ровно.

План простой. Зайти в уборную, взять себя в руки, а потом быстро забрать пальто из гардероба и уйти.

В уборной смотрю на себя в зеркало. Щёки слегка розовые, глаза блестят от напряжения. Соберись, Таня. Он всего лишь клиент. Всего лишь мужчина.

Глава 6

Держу лицо, натягивая сдержанную улыбку, и подхожу к Гордею. Его глаза следят за мной. Чувствую, как напряжение сгущается.

Моё пальто в его руках, и он смотрит так, будто знает, что я пыталась сбежать.

- С чего вы взяли? - пожимаю плечами, стараясь, чтобы мой голос звучал безразлично.

Он не отвечает, только чуть прищуривается, и эта его усмешка. Она как вызов.

Гордей накидывает пальто мне на плечи, и его пальцы касаются моего плеча. Легко, как будто случайно. Но я знаю, что не случайно.

Его прикосновение, как разряд тока, пробегает по коже. С трудом сдерживаю дрожь. Сердце колотится, но я не подаю вида.

Он даже галантно указывает мне в сторону выхода. Мы спускаемся в лифте на первый этаж. Он стоит рядом, слишком близко.

Кожей чувствую его взгляд. Он не стесняется, рассматривает. Проходится взглядом от макушки до каблуков. Медленно, оценивающе.

Стараюсь смотреть прямо, на металлические двери лифта. Но его внимание жжёт, как луч солнца через лупу.

Это не просто взгляд. Это давление, от которого хочется сжаться в маленький комочек.

Держусь, не моргаю, не отвожу глаза.

Он не увидит, как меня это смущает.

В холле он слегка придерживает меня за талию, направляя к выходу. Его рука тёплая. Даже через слои одежды это прикосновение обжигает.

Как будто я стою у раскалённой печки. Всё внутри сжимается, но я иду ровно, стараясь дышать спокойно.

Он открывает передо мной стеклянную дверь, и холодный воздух бьёт в лицо, но не охлаждает. Гордей указывает на чёрный Майбах, припаркованный у входа.

- Садись, - открывая переднюю пассажирскую дверь, говорит он.

Замираю на секунду. Хочу сказать нет. Хочу повернуться и уйти.

Но его взгляд. Тяжёлый, непреклонный не оставляет выбора. Да и как я буду выглядеть в его глазах. Истеричной дамочкой. Совсем не профессионально. Сразу поймет, что за маской равнодушия скрывается трепещущая лань.

Сглатываю ком в горле и сажусь в салон. Дверь захлопывается с мягким щелчком.

Сразу же оказываюсь в его мире. Салон пахнет чистотой, дорогой кожей, мягкой на ощупь. К этому примешивается лёгкий аромат цитруса и чего-то древесного. Наверное, от ароматизатора.

Запах ненавязчивый, но такой, что хочется вдохнуть глубже.

Запрещаю себе это делать.

Гордей обходит машину спереди, и я невольно смотрю на него. Его движения уверенные, точные, как у хищника.

Он придерживает полы чёрного пальто, и это выглядит так, будто он идёт по подиуму. Только в нём нет ничего от тех смазливых моделей. Он весь сплошной тестостерон.

Высокий, широкоплечий, с лёгкой сединой у висков, которая только добавляет ему… чего? Опасности? Притяжения?

Злюсь на себя за эти мысли и отворачиваюсь к окну.

Он садится за руль, и просторный салон сразу становится тесным. Его присутствие заполняет всё пространство. Его запах, его энергетика.

Чувствую его присутствие кожей, даже не глядя. Краем глаза вижу, как он поворачивается ко мне. И сама поворачиваюсь в его сторону.

Тёмные глаза Гордея, с янтарными искрами смотрят так, что я невольно сжимаю пальцы на сумке.

- Адрес назовёшь? - иронично спрашивает он.

Блин!

Могла бы догадаться, что он не знает куда меня везти. Настоящий свой адрес естественно я не назову. Поэтому вспоминаю адрес супермаркета не очень далеко от дома

Ругаю себя за то, что не подумала об этом заранее.

- Улица Лесная, двадцать три.

Называю адрес круглосуточного супермаркета в полу километре от дома. Там всегда людно, безопасно, и я смогу быстро уйти.

Он кивает, заводит двигатель, и машина плавно трогается.

Стараюсь смотреть в боковое окно, на заснеженные улицы, на огни города, но всё равно чувствую его близость.

Его запах смешивается с ароматами салона, и я злюсь на себя за то, что замечаю это. Злюсь за то, что моё сердце бьётся быстрее, чем нужно.

Это просто клиент. Просто мужчина.

Но почему, рядом с ним, я не могу быть равнодушной, как бы ни старалась?

Мы едем молча. Я слышу его ровное, уверенное дыхание.

Иногда он бросает на меня короткие взгляды. Чувствую их, даже не глядя.

Не хочу нервничать, но нервы натянуты, как струны. Помимо страха, я чувствую трепет, в котором сама себе не хочу признаваться.

Я не должна вообще это ощущать.

Машина останавливается у магазина. Выдыхаю, стараясь не показать облегчения.

- Спасибо, - стараясь, чтобы голос звучал ровно произношу я. - До свидания.

Гордей только кивает, не говоря ни слова. Выхожу из машины, холодный воздух обжигает лицо.

Иду к входу в супермаркет, чувствуя, как внутри ликует маленькая победа. Испытание закончилось. Я справилась.

Беру тележку, захожу внутрь. Заодно куплю продукты. Молоко, хлеб, фрукты для Миши. Всё теперь под контролем.

Иду к отделу с фруктами, выбираю яблоки, проверяю, чтобы были без вмятин. Чувствую, как воздух за моей спиной тяжелеет.

Медленно оборачиваюсь и вот он. Гордей. Стоит в двух шагах, в своём чёрном пальто. Со взглядом, который пробирает до костей.

Он забирает тележку из моих рук, и я замираю.

- Я сказал, довезу до дома. Значит, довезу, - низким, твёрдым, как удар голосом, произносит он.

Моё сердце падает. Он не уехал. Не отпустил. И этот его взгляд, он говорит, что игра только начинается.

Стою, сжимая яблоко в руке, и думаю что делать.

Глава 7

Ну, сам напросился! - думаю я, сжимая яблоко так, что оно чуть не лопается в руке.

Гордей стоит рядом, держит мою тележку, и его взгляд, такой тяжёлый, уверенный. Он не даст мне шанса выскользнуть.

Ладно, если он хочет играть в эти игры, я ему устрою. Не можешь победить, значит возглавь. Кажется, так это звучит.

Решаю пополнить запасы моющих средств и круп. Всё то, что давно откладывала из-за тяжести. Пусть таскает пакеты, раз так упорно лезет в мою жизнь. Может, это его и отпугнёт.

Его дамы, небось, не заставляют его возиться с бытовыми делами.

- Пойдёмте, - говорю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

Гордей идёт рядом, не отпуская тележку, будто это теперь его территория.

Набираю фруктов. Затем иду в отдел бытовой химии.

Бросаю в тележку бутылки с моющими средствами, большую пачку стирального порошка, пару упаковок губок.

Дальше направляюсь к крупам. Гречка, рис, овсянка. Беру по несколько упаковок. Будут стратегические запасы у меня, еще и родителям отвезу.

Очень надеюсь, я всё делаю правильно. Говорят же, мужчины терпеть не могут шопинг.

Хоть бы и этот Костров оказался из таких. Хоть бы сбежал, увидев, как я методично выбираю овсянку, сравнивая цены.

Но он, зараза, даже ухом не ведёт. Идёт рядом, высокий, в этом своём чёрном пальто, и, кажется ему вообще всё равно, где мы и что делаем.

- Слышала про новый концерт стендаперов? - вдруг спрашивает он, пока я кладу в тележку вторую пачку макарон.

Его голос низкий, с лёгкой насмешкой, но без той утренней грубости.

- На следующей неделе приезжают ребята из Питера. Говорят, жёстко шутят. Тебе такое нравится?

Замираю на секунду, не ожидая такого поворота. Стендап? Серьёзно? Он что, решил поболтать, как будто мы на свидании?

- Не особо, - стараясь не втягиваться в беседу, коротко отвечаю ему я. - Нет времени на концерты.

- Зря, - произносит он и я чувствую, как его взгляд скользит по мне. - А что тогда смотришь? Сериалы? Комедии? Или ты из тех, кто только новости читает?

Бросаю в тележку ещё одну пачку риса, стараясь не смотреть на него. Но его голос, этот тембр, цепляет. Сама того не замечая, отвечаю:

- Иногда комедии. Старые, вроде "Один дома". Мише нравится.

Блин!

Я упомянула Мишу. Слишком поздно спохватываюсь. Гордей, кажется, не цепляется за это. Только кивает, как будто это обычный разговор.

- Один дома это классика, - говорит он. - А из нового что-нибудь? Есть пара комиков, которые сейчас рвут зал. Могу достать билеты. Пойдешь со мной?

Невольно хмыкаю.

Билеты? Он серьёзно?

Он говорит так легко, так непринуждённо, что я сама не замечаю, как втягиваюсь.

- Не знаю, - стараясь вернуть голосу холодность, отвечаю я. - Не слежу за стендапом. Слишком много работы.

Он усмехается, но не спорит.

Мы идём дальше, и он продолжает задавать вопросы. Про книги, про фильмы, про то, как я отдыхаю.

Отвечаю коротко, но он не сдаётся, и в какой-то момент я ловлю себя на том, что говорю больше, чем хотела.

Рассказываю, что люблю старые французские комедии, что иногда смотрю. И только потом понимаю, как просто он меня разговорил.

Какого лешего, Таня? - одёргиваю себя.

Выпрямляю спину, возвращаю на лицо маску холодной леди. Внутри удивляюсь.

Как ему это удалось? Как он так быстро пробрался под мою защиту?

Мы доходим до кассы, и я начинаю выкладывать продукты на ленту. Гордей, не спрашивая, помогает.

Его руки двигаются уверенно, и каждый раз, когда его пальцы случайно касаются моих, я чувствую, как по коже пробегает ток.

Это не случайно, я знаю. Он делает это нарочно.

Злюсь на себя за то, что реагирую. За то, что не могу просто игнорировать. Его прикосновения, лёгкие, мимолётные. Специально, чтобы вывести меня из равновесия. И это работает.

Сглатываю, стараясь сосредоточиться на продуктах.

Только работа. Больше нельзя подпускать его близко. Нельзя давать ему шанса. Он клиент, угроза, человек, который может разрушить всё, что я так старательно держу под контролем.

Гордей вдруг оттесняет меня от кассы, и я оказываюсь в стороне, наблюдая, как он уверенно продолжает выкладывать мои продукты на ленту. Кассирша, молодая девушка с ярким макияжем, пробивает товар.

Замечаю, как Гордей небрежно добавляет к моим покупкам несколько шоколадок, несколько пачек жвачек и коробку дорогих конфет, которые лежат у кассы.

Открываю рот, чтобы возразить, но тут же его закрываю. Не хочу устраивать сцену у всех на глазах.

Кстати, кассирша поглядывает на Гордея с явным интересом. Она даже улыбается ему, поправляя прядь волос. И эта её улыбка, откровенно флиртующая, почему-то бьёт меня по нервам.

Меня это бесит. Бесит так, что хочется сказать что-то резкое.

Гашу это чувство. Да пусть забирает его себе! А я спокойненько, как баржа, пойду домой.

- Это всё? - спрашивает кассирша, глядя на Гордея, и её голос звучит слишком сладко.

- Да, - отвечает он коротко, не удостоив её взглядом.

Тянусь к сумке, чтобы достать карту и расплатиться. Но не успеваю даже шагнуть к кассе, как Гордей уже протягивает свою карту. Кассирша пробивает счёт.

Стою, чувствуя, как челюсть отвисает.

Он что, серьёзно? Зачем он это сделал?

Я не хочу быть ему обязана. Ни за что. Ни за продукты, ни за его ненужное внимание.

- Я сама могу, - стараясь, чтобы голос не выдал раздражения произношу я, и тянусь к чеку, пока он складывает пакеты в тележку.

Однако Гордей быстрее. Его рука перехватывает мою. Невольно вздрагиваю.

Его пальцы тёплые, сильные. Это прикосновение снова пробивает меня током, как будто кто-то включил рубильник.

Замираю, сердце колотится, а он наклоняется ближе. Так близко, что я чувствую тепло его дыхания. Его лицо почти касается моего, нос к носу, и в его глазах сталь.

- Даже не думай об этом, - своим низким голосом, строго произносит он.

Глава 8

Вырываю руку, которою всё ещё как будто бьёт током. Это ощущение отдаётся где-то в груди.

Как он это делает? Почему моё тело реагирует, хотя разум кричит об опасности.

Сжимаю зубы, чтобы не выдать, как меня трясёт.

Кассирша смотрит на нас, её брови слегка приподняты. Внимание которое я не хотела привлекать, уже на нас.

- Это мои покупки, - цежу я, стараясь держать голос ровным. - Я не просила вас за них платить.

- Я не спрашивал, - отвечает он, и в его тоне ни капли сомнения.

Он забирает пакеты из тележки, как будто это само собой разумеющееся, и направляется к выходу.

- Идём.

Сжимаю кулаки. Хочу сказать, что не пойду. Хочу развернуться и уйти.

Однако понимаю, что он всё равно догонит.

Вцепился в меня как бульдог, честное слово. И как от него отделаться я ума не приложу!

Да и если я сейчас уйду, это будет выглядеть как истерика. А я не могу позволить себе выглядеть слабой. Не перед ним уж точно.

Выхожу за ним следом, стараясь держать спину ровно. Холодный воздух бьёт в лицо, но не охлаждает. Внутри вулкан из злости и бессилия. У меня нет возможности хоть как-то повлиять на ситуацию.

Гордей открывает багажник своего Майбаха и кладёт туда пакеты. Потом оборачивается ко мне, и его взгляд заставляет моё сердце пропустить удар.

- Садись, - говорит он, открывая пассажирскую дверь.

- Я сказала, не нужно, - отвечаю я, но голос звучит тише, чем хотелось бы.

- Я сказал, довезу, - отрезает он, и в его тоне нет места для споров. - Сама или помочь? - кивает он в салон машины.

Сглатываю ком в горле. Чувствую, как внутри борются гнев и страх. Гнев, потому что он лезет туда, где ему не место. Страх, потому что я не знаю, как далеко он может зайти.

И ещё этот трепет. Он пугает меня больше всего. Потому что это не просто реакция на его напор. Это глубже, это то, что я давно похоронила. Или думала, что похоронила.

Сажусь в машину, потому что другого выхода нет. Дверь захлопывается, и я снова в его мире.

Он садится за руль, и я стараюсь смотреть в окно. На заснеженные улицы, прохожих. На всё что угодно.

Его присутствие давит. Чувствую его взгляд. Слышу его дыхание. Ощущаю его движения, его запах. Всё это заполняет пространство, и я не могу от этого спрятаться.

- Говори настоящий адрес, - с лёгкой насмешкой в голосе, произносит он.

Поворачиваюсь в его сторону, и жалею что сделал это. Его взгляд пробирает до мурашек. В слабом свете от ночных фонарей он смотрится нереально глубоким и загадочным. А еще таким ,словно он меня как открытую книгу. И не на китайском, как любят шутить мужчины.

Он сразу всё понял и ничего не сказал! Почему?

И покупки его не напугали. Ничем не проймёшь этого громилу.

Внутри всё сжимается.

Понимаю, что как бы я сейчас ни хитрила, пока он не доставит меня до подъезда, точно не отвяжется.

Он меня не просто злит. Он меня самым натуральным образом бесит. Потому что предугадывает мои хитрости.

Делать нечего. Приходится назвать настоящий адрес.

- Улица Садовая, дом двенадцать, - произношу я, стараясь, чтобы голос не выдал раздражения.

Он кивает, вбивает адрес в навигатор, и машина плавно трогается.

Думаю только об одном.

Только бы он не решил поиграть в рыцаря и не потащился с пакетами до самой квартиры. Мне и так хватает его присутствия. Не хочу пускать его в свой мир.

Мы едем молча. Навигатор тихо бормочет указания, снег падает за окном, а я стараюсь дышать ровно. Его запах. Этот парфюм с нотами перца и сандала, заполняет салон, и я ловлю себя на том, что невольно вдыхаю глубже.

Понимаю, что Гордей не из тех, кто легко отступает. Его уверенность, его напор. Это как стена, которую не пробить. И где-то глубоко внутри меня это цепляет. Не должно. Не имеет права. Но цепляет.

Злюсь. Злюсь на него, на себя, на то, что не могу просто выключить эту реакцию. Это как предательство моего собственного тела.

Машина останавливается у моего дома. Серая панельная девятиэтажка, потрёпанная временем, с облупившейся краской в подъездах.

Ничего общего с его миром. Стеклом, сталью и дорогими машинами.

- Подъезд? - спрашивает он, поворачиваясь ко мне.

- Третий, - отвечаю я, стараясь звучать равнодушно.

Он подъезжает, паркует машину и тут же выходит.

Дёргаю ручку двери, чтобы выбраться, но она не поддаётся.

Он что, дверь заблокировал?

Наблюдаю, как Гордей обходит машину, открывает мою дверь и протягивает руку, чтобы помочь мне выйти. Его пальто слегка колышется на ветру, а в глазах тот самый хищный блеск, который я уже начинаю узнавать.

- Спасибо, я сама дальше, - вежливо, но твёрдо произношу я.

Гордей встаёт так, что мимо него я точно не пройду. Его фигура - высокая, широкоплечая загораживает путь.

Чувствую себя загнанной в угол.

Вот есть женщины, которые возмущаются, что мужчины не подают им руку, не открывают двери. А мне сейчас бы такого. Чтобы он просто ушёл, оставил меня в покое, дал зайти домой и выдохнуть.

Но нет, он стоит, смотрит, и этот его победный блеск в глазах бесит.

Бесит, потому что он знает, что с ним физически я не справлюсь. И он бессовестно пользуется своей силой.

И хамством это не назовёшь. Вроде как благородные жесты делает. Только они мне нахрен не сдались.

- Протяни руку, - говорит он, и в его голосе смесь приказа и насмешки.

Сжимаю зубы и протягиваю руку, обещая себе, что больше в такую ловушку с ним не попадусь.

Его пальцы обхватывают мою ладонь. Тёплые, сильные. И снова этот ток, который пробивает меня насквозь.

Выхожу из машины, стараясь не смотреть ему в глаза. Он держит мою руку чуть дольше, чем нужно.

Это не помощь. Это демонстрация власти.

Он отпускает меня, только когда я уже стою на тротуаре. Тут же идёт к багажнику. Достаёт пакеты, как будто это не тяжёлые сумки с крупами и порошком, а пара лёгких папок.

Глава 9

Я замираю. Он серьёзно? Он правда собрался идти со мной?

Внутри всё кипит. Это уже слишком.

Я не хочу! Не хочу, чтобы он видел мой мир. Старый подъезд, потёртую дверь квартиры, где всё держится на мне одной. Это моё пространство, моё убежище. И ему туда дороги нет.

- Я сама справлюсь. Спасибо за помощь, но дальше не нужно, - твердо произношу я в который раз.

Он даже не смотрит на меня. Просто закрывает багажник и делает шаг к подъезду.

- Это подъезд а не дом. Я обещал доставить тебя до дома. Я слово держу, - отрезает он, и в его тоне та же сталь, что была в ресторане.

Моё сердце колотится. Я не знаю, как его остановить. Не знаю, как объяснить, что его присутствие неуместно. Он просто клиент. И он нарушает все возможные границы

Я не хочу, чтобы он влезал в мою жизнь ещё глубже.

- Гордей Романович, - начинаю я, и мой голос чудом не дрожит. - Это лишнее.

Он поворачивается ко мне, и его взгляд, пронизывающий, заставляет меня замолчать.

Он делает шаг ближе, и я невольно отступаю. Его глаза сужаются, и в них мелькает что-то новое. Не просто вызов. Интерес. Настоящий, глубокий, как будто он видит меня насквозь.

- Ты всегда такая? - спрашивает он, и его голос опускается, становится почти мягким, но от этого ещё более опасным. - Всегда всё сама? Никому не доверяешь?

Замираю. Его слова бьют точно в цель.

Как он это делает? Как он каждый раз находит, куда нажать, чтобы я почувствовала себя уязвимой?

Я не хочу отвечать. Не хочу давать ему ещё больше власти.

- Это не ваше дело, - цежу я, стараясь придать голосу больше холодности.

Он усмехается, но в этой усмешке нет злости. Только что-то, что я не могу расшифровать.

Он делает ещё шаг, и теперь между нами почти нет расстояния. С одной стороны он, с другой его дорогая машина.

Чувствую, как моё дыхание сбивается. Как сердце бьётся так громко, что, кажется, он тоже это слышит.

- Ты боишься, - говорит он, и это не вопрос, а утверждение. - Чего, Татьяна?

Он словно видит мои страхи, мою усталость, мою броню.

Ненавижу его за это. За то, что он не отступает. За то, что я не могу просто отмахнуться от него.

- Подъезд там, - говорю я, кивая в сторону своего подъезда, и делаю шаг в сторону, чтобы разорвать это напряжение. - Если вы так хотите, идёмте.

В его глазах тот же блеск. Победный. Хищный. И я понимаю, что это не конец.

Мы идём к подъезду, и я чувствую, как снег хрустит под ногами. Его шаги рядом. Уверенные, тяжёлые. Мои, быстрые, почти торопливые.

Я набираю код на домофоне, дверь щёлкает. Гордей пропускает меня вперёд и идёт следом. С пакетами. С этим своим взглядом. Он как буря, которая сносит всё на своём пути.

Мы поднимаемся по лестнице к лифту.

Миша, наверное, уже ждёт меня с нетерпением. И эта мысль как холодный душ.

А может, он увидит что у меня есть ребёнок и его пыл быстро сойдёт на нет?

Не даром же мужчины придумали для матерей одиночек обидное название, разведёнка с прицепом.

Эта мысль даже подбадривает меня немного. Сейчас увидит, что у меня есть сын и свалит на все четыре стороны.

В тесной кабине лифта я не знаю, куда деть глаза. Гордей стоит рядом, слишком близко.

Его взгляд, наглый, жадный, словно пытается разобрать меня по частям. Он смотрит так, будто не может насмотреться.

Это выбивает меня из колеи. Я прижимаюсь к стене, стараясь увеличить расстояние, но в этом замкнутом пространстве его присутствие давит ещё сильнее. Его парфюм заполняет кабину, и я невольно задерживаю дыхание, чтобы не вдыхать его глубже.

Зачем он это делает? - думаю я в который раз, сжимая кулаки.

Почему он таскается за мной, тянет пакеты, платит за мои покупки?

Не для того же, чтобы я лучше работала над его проектами. И уж точно не потому, что я ему понравилась.

Ежу понятно, что вокруг него вьются девушки красивее, ухоженнее, моложе. Я не их уровня. Усталая, с ребёнком, с кучей долгов и ответственностью, которая придавливает к земле.

Так что понравиться я ему не могла. Это просто игра. Наверное, он тешит своё самолюбие, проверяет, как далеко может зайти. Хочет пробить мою броню, увидеть, как я сломаюсь. Но он просчитался. Я не дам ему этого. Не позволю.

Двери лифта с лязгом открываются, и я выхожу первой, почти бегом. Моя дверь уже открыта, и на пороге стоит Миша. Его тёмные волосы слегка растрёпаны, в руках планшет, а в глазах радость.

- Я тебя уже заждался! - звонко и чуть обиженно, произносит он и моё сердце сжимается.

Открываю рот, чтобы ответить, но в этот момент из лифта выходит Гордей.

Слышу позади его шаги тяжёлые и уверенные. Чувствую, как напряжение в воздухе становится почти осязаемым.

Миша замирает, переводя взгляд с меня на Гордея и обратно. Его брови хмурятся. Вижу, как в его детских глазах мелькает недовольство.

Миша воинственно смотрит на Гордея. Даже подбородок вздёргивает и плечи расправляет.

- Привет, мой рыцарь, - здороваюсь я с Мишей, стараясь улыбнуться.

Его воинственность пугает меня.

- Привет, мам, - улыбается он мне и тут же переводит взгляд на Гордея. - Ты кто? - требовательно спрашивает он

Лицо Миши становится таким серьёзным, что моя челюсть едва не падает от его вида.

Он впервые так себя ведёт. Только бы не кинулся драться!
Стою, замерев, не зная, как разрядить ситуацию.

Гордей, не смущаясь, обходит меня.

- Гордей, - произносит он, протягивая Мише руку.

Его голос звучит спокойно, но в нём есть что-то, что заставляет меня напрячься ещё сильнее. Он не просто отвечает. Он принимает вызов.

Я растеряна. Миша похоже тоже, но вида не подаёт.

Мой мальчик смотрит на Гордея, прищурившись, словно оценивает. Потом, к моему удивлению, он пожимает протянутую руку. Его маленькая ладонь теряется в большой руке Гордея, но он держится уверенно.

- Спасибо, что помог маме, - говорит Миша, и его голос звучит твёрдо, как у взрослого. - Теперь можешь идти.

Глава 10

Гордей смотрит на Мишу, и на его лице появляется лёгкая усмешка. Не та наглая, что бесила меня весь вечер. Эта другая, почти тёплая, но всё равно с лёгкой насмешкой.

- Хороший у тебя защитник, - говорит он, переводя взгляд на меня.

В его глазах что-то новое. Уважение? Интерес? Не могу понять.

- Он у меня такой, - отвечаю я, стараясь, чтобы голос не дрожал, и кладу руку на плечо Миши, слегка сжимая, чтобы он перестал себя так вети.

Но Миша не унимается.

- Ты зачем сюда пришёл? - спрашивает он, скрестив руки на груди.

Ох, Миша, ну зачем ты так?
Чувствую, как кровь приливает к щекам. Хочу вмешаться, но Гордей опережает меня.

- Помог твоей маме, - спокойно отвечает он, поднимая пакеты, которые всё ещё держит. - Тяжести красивым девушкам таскать вредно.

Миша хмурится, переводит взгляд на пакеты, потом на меня.

- Мам, в следующий раз без меня тяжёлое не покупай, - сердито произносит он.

Похоже, мой мальчик принял слова Гордея как личное оскорбление.

Сердце сжимается и я бросаю гневный взгляд на Гордея.

Тоже мне моралист нашёлся.

Миша переводит взгляд на Гордея.

- Помог. Спасибо. Теперь уходи, - продолжает гнуть агрессивную линию Миша.

Стою, замерев. Это не просто дерзость. Миша никогда так себя не вёл. Впервые мужчина пришёл со мной к двери квартиры, и впервые мой сын так жёстко реагирует.

Это не случайно. Что-то его задело, и я должна понять, что именно. Нужно будет поговорить с ним. Объяснить, что так вести себя нельзя, каким бы неприятным человек ни казался.

- Обороты сбавь, парень, - спокойно произносит Гордей.

Моё сердце замирает. Ситуация накаляется с пугающей скоростью. Я делаю шаг вперёд, закрывая Мишу собой.

- Спасибо за помощь, Гордей Романович, - говорю я и протягиваю руку за пакетами. - Дальше я сама.

Он даже не смотрит на мои руки. Нагло отодвигает меня, как будто я не стою у него на пути, и ставит пакеты прямо в прихожую.

Его движения точные, уверенные, как будто он у себя дома.

- До завтра, Татьяна Сергеевна, - произносит он, и его губы растягиваются в лёгкой улыбке, от которой у меня внутри всё сжимается.

Он поворачивается к сыну.

- Миша, - Гордей протягивает ему руку, как взрослому, на прощание.

Замираю, не зная чего ожидать от Миши.

Но он, к моему удивлению, не теряется. Смотрит Гордею в глаза и уверенно жмёт его руку.

- Так держать, - кивает Гордей, и в его голосе нет ни тени насмешки. - Совет. Сильно не борзей. За это в бубен получить можно.

- Понял, - кивает Миша в ответ, и его лицо остаётся серьёзным.

Смотрю на них, не веря своим глазам. Только что накалённая ситуация рассосалась, как будто её и не было.

Гордей разворачивается, подходит к лифту, нажимает кнопку. Они тут же открываются, но перед тем, как войти внутрь, он бросает на меня взгляд. Такой, от которого у меня мурашки бегут по спине.

В этом взгляде обещание. Обещание, что это только начало.

И ведь ребёнок его ни капли не напугал. Ещё и советы раздавал! Вот же…

Даже не знаю, как назвать его поведение. Наглость? Уверенность? Или что-то ещё, чему у меня нет названия?

- Мам, ты чего? - голос Миши вырывает меня из мыслей.

Слегка тряхнув головой, захожу в квартиру и закрываю дверь. Хочется сползти по стенке, потому что колени дрожат от нервного перенапряжения, в котором я уже часа два с лишним.

Но нельзя. Нельзя показывать слабость. Мише нужна уверенная мама, чтобы и он был таким же.

- Ничего, мой хороший, - улыбаюсь я, хотя улыбка выходит натянутой. - Давай пакеты разберём.

Миша кивает, хотя всё ещё хмурится. Он несёт один из пакетов на кухню. Следую за ним, чувствуя, как усталость накатывает волной.

- Мам, а почему этот Гордей тебе пакеты помог принести? - спрашивает Миша, пока раскладывает крупы по полкам.

Кажется, испытания на сегодня не закончились.

Прохожу на кухню и вижу его вопросительный взгляд. Он стоит, держа пачку гречки, и смотрит на меня так, будто ждёт, что я раскрою ему государственную тайну.

- Была деловая встреча, и он подвёз меня до дома, - говорю почти правду.

Миша приподнимает бровь.

- В супермаркете? - спрашивает он с лёгкой насмешкой.

Блин! Всё время забываю, что он уже не маленький.

Он смотрит на меня с подозрением. Понимаю, что просто так он не отстанет.

- Он предложил подбросить до дома, а я попросила довезти до магазина, - добавляю, стараясь, чтобы голос не выдал напряжения. - А он, как настоящий мужчина, решил помочь. И доставить до дома.

В принципе, если откинуть мои страхи, угрозы Алексея Борисовича и самого Гордея, то так оно и было.

- Мам, ты чего-то недоговариваешь, - ставя гречку на полку, серьёзно произносит Миша и возвращает на меня свой очень умный взгляд.

Вздыхаю. Не хочу рассказывать, что на самом деле было. Не хочу, чтобы он волновался. Чтобы думал, что этот мужчина угроза. Или что я не справляюсь.

- Неси второй пакет, - чтобы отвлечь его, прошу я.

Миша кивает и идёт в прихожую. Пока он ходит, я заканчиваю разбирать первый пакет, который он принёс на кухню.

Раскладываю рис, овсянку, моющее средство. Движения механические, а мысли о том, как мне не нравится эта ситуация.

Не нравится, что приходится говорить Мише полуправду. Я всегда старалась быть с ним честной, но сейчас… Сейчас я просто не могу рассказать всё. Не хочу, чтобы он видел мою слабость. Или мою злость на Гордея.

Миша возвращается с пакетом, ставит его на стол.

- Знаешь, мам, - говорит он, и его голос звучит неожиданно мягко, - я рад, что этот Гордей тебе помог. Такие тяжёлые пакеты ты бы точно до утра домой тащила.

Выдыхаю. Значит, допроса не будет. Это уже облегчение.

Однако его реакция на Гордея всё ещё не даёт мне покоя. Нужно понять, что его так зацепило.

Глава 11

Моё сердце сжимается. Теперь понятно, почему он так взъелся на Гордея. Это не просто детская ревность. Это страх, что его мир рухнет. Как было уже однажды, когда он в один момент потерял и маму и папу.

Они разбились на машине. Первый снег, резина без шипов и грузовик на встречке.

Авария была страшная.

До сих пор вспоминаю это с комом в горле. Тогда и у меня и у Миши был сложный период. И мы можно сказать помогали друг другу не утонуть в горе.

Моя беда конечно не сравнима с Мишиной. И поэтому я отдала себя всю ему. Вместе со своим раненым сердцем.

Крепче обнимаю его, стараясь не выдать, как мне больно это слышать.

- Такого никогда не случится, мой герой, - с трудом произношу я, чувствуя, как ком в горле мешает говорить. - Даже если у меня будет десять детей, тебя я меньше любить не стану.

Я прекрасно понимаю его страхи. И мысль, что он боится потерять это, разрывает мне душу.

- Можешь об этом даже не переживать. Никогда, - добавляю я, гладя его по спине.

- Точно-точно? - шмыгнув носом, спрашивает он.

- Точно-точно, - отвечаю я, улыбаясь, хотя внутри всё ещё буря.

Вечер проходит спокойно. Я готовлю ужин, курицу с картошкой, с расчётом, чтобы и на завтра Мише было что поесть. Он помогает мне накрыть на стол, рассказывает про уроки, про то, как его друг Витька опять забыл принести физкультурную форму.

Внимательно слушаю, киваю, улыбаюсь. Стараюсь быть той самой уверенной мамой, которая ему нужна.

Но в голове всё ещё крутится Гордей. Его взгляд. Его слова. Его присутствие, которое не отпускает меня даже здесь, дома.

После ужина мы заваливаемся смотреть фильм. Миша выбирает комедию. Я смеюсь вместе с ним на смешных моментах.

Но мысли мои где-то далеко. Я всё ещё чувствую парфюм Гордея, как будто он въелся в кожу. Всё ещё вижу его глаза, этот хищный блеск.

Это пугает. Потому что я не должна так реагировать. Не должна позволять ему занимать столько места в моих мыслях.

Когда фильм заканчивается, я отправляю Мишу спать. Он зевает, обнимает меня на ночь и уходит в свою комнату.

Сижу глядя в тёмный экран телевизора. Тишина обволакивает и не успокаивает.

Я всё ещё на взводе. Всё ещё не могу выкинуть из головы Гордея и его "До завтра".

Ложусь спать, но сон не идёт. Ворочаюсь, глядя в потолок, пока за окном воет ветер.

Завтра.

Что будет завтра?

Новый отчёт? Ещё одна встреча? Или то, что я не могу предугадать?

Эта неизвестность давит, как тяжёлый камень.

Утро начинается как обычно. Быстрый душ, укладка, лёгкий макияж. Нейтральная помада, чтобы выглядеть собранной. Я иду на кухню, достаю тесто для блинов, которое приготовили вчера. Быстро их жарю, пока Миша умывается.

Запах блинов заполняет кухню, и это немного успокаивает. Здесь, в этом маленьком мире, всё под контролем. Здесь я знаю, что делаю.

Мы завтракаем вместе. Миша уплетает блины с вареньем, рассказывает, что сегодня у них контрольная по математике. Киваю, даю пару советов, хотя знаю, что он и без меня справится. Мой мальчик умный, упрямый. Как я.

После завтрака собираемся. Миша в школу, я на работу.

На улице холодно, ночью был заморозок, и дороги покрыты сплошным гололёдом. Осторожно идем до остановки. Напоминаю, чтобы он не забыл шарф как в прошлом году.

Он ворчит, что уже большой, но я всё равно поправляю ему воротник. Это мой ритуал. Моя забота.

Дорога до работы испытание. Держусь за поручень, стараясь не думать о том, что ждёт меня в офисе. И ещё надеюсь, что днём всё растает, и обратный путь будет легче.

Добираюсь до своего кабинета, открываю дверь и замираю на пороге.

На столе стоит огромная ваза с букетом персиковых роз. Их аромат заполняет комнату, нежный, настойчивый.

Рядом гора коробок с рафаэлло и банка дорогого кофе. Очень дорогого. Такого, что я бы себе никогда не купила.

- Ого! - присвистывает Алёна, словно из-под земли выросшая за моей спиной.

Я даже не слышала её шагов. Поворачиваюсь, и она смотрит на меня с хитрой улыбкой, будто знает что-то, чего не знаю я.

- Это от кого? - спрашивает она, кивая на букет.

Молчу, потому что и сама не знаю. Но внутри уже зарождается подозрение.

Гордей.

Кто же ещё?

Но зачем? Чтобы снова выбить меня из колеи? Чтобы напомнить, что он всё ещё здесь, в моей жизни?

- Не знаю, - отвечаю я, стараясь звучать равнодушно, и подхожу к столу.

Беру в руки записку, прикреплённую к вазе. Размашистый, уверенный почерк.

"Вечером заеду за отчётом. Косторов".

Моё сердце сбивается с ритма. Он. Конечно, он.

- Ну, Таня, ты даёшь, - тянет Алёна, заглядывая через моё плечо. - Это же наш VIP-клиент? Ох, кажется, ты попала.

Бросаю на неё взгляд, полный раздражения. Не хочу, чтобы она видела, как меня это задевает. Не хочу, чтобы кто-то видел. Но внутри всё кипит. Розы, кофе, конфеты. Это его очередной ход. Его способ показать, что он не отступит.

- Это просто работа, Алёна, - цежу я, хотя сама в это не верю.

- А можно мне тоже такую же просто работу? - подкалывает она.

- Держи и за работу, - протягиваю ей коробку с рафаэлло.

Алёна хмыкает, явно не убеждённая, и уходит, оставляя меня наедине с этим… с этим вторжением.

- Это кто тебе этот веник припёр? - в дверях стоит Лёша, мой бывший.

Он гневно смотрит на букет и всё остальное. Вижу как его желваки ходуном ходить начинают.

- Выброси немедленно, - вдруг требует он.

Дорогие друзья!

Не забывайте про волшебные кнопочки.

Глава 12

Приподнимаю бровь и медленно поворачиваюсь к бывшему, Лёше.

Хотя какой он бывший? Никогда моим и не был. Он ошибка, которую я совершила, поверив его сладким речам.

Окидываю его взглядом, полным возмущения. Он стоит в дверях, сжимая кулаки, и его лицо искажено злостью. Когда-то этот взгляд заставлял меня нервничать, но теперь вызывает только раздражение и брезгливость.

Как я сразу не разглядела, что он за человек?

- Алексей Семёнович, - выпрямляя спину, начинаю официально, - дома, своей женой командуйте пожалуйста. Вы по работе зашли? - перехожу на деловой тон и слышу что мой голос звучит ровно.

Лёша смотрит на меня с лёгким удивлением. Да и сама в шоке. Впервые я так его отшила.

Откуда только смелость взялась?

- Я по личному вопросу, Тань, - делая шаг в кабинет, смягчает он голос.

- Личных вопросов у нас нет. И быть не может, - отрезаю я, не давая ему шанса продолжить.

Его челюсти сжимаются, желваки ходят ходуном.

Вижу, как ему не нравится, что я больше не та запуганная лань, которой была в его присутствии.

Мы вообще не пересекались уже несколько месяцев. И еще бы столько же его не видеть.

После того, как я узнала, что он женат, он бегал за мной, уговаривал остаться его любовницей. Угрожал, что сделает так, что я никуда не устроюсь.

Спасибо бывшему начальнику, который недавно ушёл на пенсию. Он однажды услышал, как Лёша мне угрожает. Я до сих пор не знаю, о чём они говорили, но после этого Алексей близко ко мне не подходил.

А сейчас, видимо решил, что без старого начальника можно снова делать, что хочется.

Новый шеф точно меня не защитит, и это пугает.

- Я развёлся с женой, - глядя мне прямо в глаза, вдруг заявляет он.

Внутренне хмыкаю. Сплетни о его любовных похождениях летали по офису постоянно. Видимо, жена не выдержала его бесконечных измен.

И как только столько времени терпела?

Я бы ушла сразу, ни секунды не раздумывая. Но осуждать не могу. Я же не знаю эту женщину, а значит, и причин терпеть всё это не знаю.

- Для чего мне эта информация? - холодно уточняю, скрестив руки на груди.

- Я теперь свободен. Весь твой, - делает он шаг ко мне, и его голос становится почти ласковым.

Отшатываюсь. Чувствую что на лице появляется брезгливое выражение.

- Не смеши меня, Алексей. Ты, по летающим в компании слухам, общий. А мне с сыном и так хорошо, - глядя ему прямо в глаза, отвечаю я.

Он замирает, не успев сделать ещё один шаг.

- Какой сын? - хмурится он, и в его голосе проскальзывает растерянность.

- Мой сын, - твёрдо произношу я.

Сказала про Мишу специально. Знаю, как Лёша относится к женщинам с прицепом. И всё сработало, как по нотам.

Его запал моментально гаснет, он даже делает шаг назад.

Что и требовалось доказать.

- Мне работать пора. Если у тебя всё, не мешай, пожалуйста, - небрежно бросаю, поворачиваясь к столу.

Лёша молчит секунду, потом разворачивается и уходит, зло хлопнув дверью.

Выдыхаю. Уловка сработала. Вот так бы и с другим это сработало. Но с Гордеем что-то пошло не так.

Остаюсь одна с букетом.

Персиковые розы стоят на тумбе, их аромат наполняет кабинет, мягкий и настойчивый.

Приятно до жути, и в то же время возмущение кипит внутри. Впервые мне дарят такие шикарные цветы.

И кто? Этот невозможный мужчина.

Ставлю букет на тумбу рядом со столом, чтобы не так сильно бросался в глаза. Делаю кофе, и ловлю себя на том, что всё равно поглядываю на цветы.

Гордей Романович точно не из тех, кто сдаётся, как Лёша. Он трусоват и действует из-под тишка.

А Гордей как танк. Или носорог. Прёт напролом, сметая всё на своём пути. Вчерашний вечер прямое тому доказательство.

Погружаюсь в работу. Открываю ноутбук, проверяю почту. Но мысли всё равно возвращаются к нему.

К его взгляду, к этому пронизывающему тёмно-карему с янтарными искрами. К его парфюму, который, кажется, въелся в моё пальто. Даже розы на тумбе как будто шепчут, "Думай обо мне".

Вот зачем он ко мне в голову лезет?

Я его в дверь, он в окно!

Даже мысли мои в покое не оставляет. И букет этот, подарил именно для этого же гад. Чтобы я думала о нём.

И я думаю. И злюсь на себя за это.

И так весь день. Он в моих на заднем плане.

Стационарный телефон на столе оживает, резкий звонок вырывает меня из размышлений. Снимаю трубку.

- Татьяна Сергеевна, - голос Алёны звучит с хитринкой, - звонил Костров. Сказал, за отчётом сегодня сам заедет. В шесть.
Я прямо слышу в её голосе интерес.

Вот коза, - думаю я, сжимая трубку.

- Принято, - спокойно отвечаю я.

Кладу трубку и откидываюсь на спинку кресла.

Вот что ему здесь надо? Почему его не устраивает электронная форма отчёта?

Это ведь то же самое по сути!

Но нет, этому Кострову подавай личную встречу!

Злюсь, но внутри уже начинает шевелиться тревога. В шесть офис начнёт стремительно пустеть. Люди разойдутся по домам, а мы с ним останемся практически наедине.

И это кажется мне очень и очень плохим обстоятельством.

Встаю, подхожу к окну. За стеклом всё серо, снег падает мелкими хлопьями, ложится на голые ветки деревьев. Город будто замер, а я чувствую, как внутри всё натягивается, как струна.

Таня, соберись, - приказываю себе. Это просто клиент. Просто работа. Я справлюсь. Как всегда.

Но сердце стучит в ускоренном режиме, и я знаю, что это не просто страх. Это что-то ещё. Что-то, в чём я не хочу признаваться даже себе.

Возвращаюсь к столу, открываю таблицу с цифрами. Пытаюсь сосредоточиться, но взгляд снова цепляется за розы. Их лепестки такие нежные, почти прозрачные.

Как он вообще выбрал именно персиковые, мои любимые? Случайно? Или узнал как-то? Но как и у кого?

Хватит, Таня. Работай.

Беру ручку, делаю пометки в отчёте. Команда молодцы, всё чётко, по делу. Но Костров найдёт, к чему придраться. И я должна быть готова.

Глава 13

Гордей стоит в дверях. Без галстука, как и в прошлый раз. Рубашка облегает широкие плечи, подчёркивая каждый мускул. Словно сшита не для работы, а чтобы напоминать о его силе.

Часы на запястье поблёскивают, ловя свет лампы, и этот блеск почему-то бьёт прямо в глаза. Аромат парфюма уже заполняет кабинет, вытесняя нежный запах роз. Забивается в лёгкие, как дым.

- Гордей Романович, - киваю я, стараясь, чтобы голос звучал ровно, как сталь. - Отчёт готов, - указываю на папку на столе.

Он не смотрит на неё. Смотрит на меня. И этот взгляд пробирает до костей. До дрожи в коленях, которую я прячу за маской холодной леди.

- Не выкинула цветы, - входя, произносит он.

Плотно закрывает за собой дверь. Щёлчок замка звучит для меня как удар молота.

Невольно напрягаюсь всем телом.

- Давайте к делу, - игнорируя его замечание, холодно отвечаю.

Встаю, что быть с ним на равных.

Его губы кривятся в усмешке. Кажется, словно он считывает мой страх. да вообще ,такое чувство ,что он меня как открытую книгу читает.

Гордей делает шаг ближе. Слишком близко.

Его присутствие давит, как вчера в машине, в лифте, в супермаркете. Воздух становится густым, почти осязаемым.

Стою, сцепив руки, чтобы не выдать, как дрожат пальцы.

- К делу, - повторяет он.

В его голосе насмешка. Но под ней, что-то тёмное, опасное.

- Давай к делу, - опять его губы кривятся в усмешке, обнажая белые зубы.
Меня током простреливает. Не понимаю, почему моё тело так остро реагирует на него.
Ну да, красивый, харизматичный. Но это же не значит что я должна от одного его вида растаять. А я какого-то хрена это делаю и ничего с этим поделать не могу.

Гордей наступает. Я отступаю, пока спина не упирается в стену. Прохлада от её поверхности проникает через ткань платья, и я вздрагиваю.

Он замечает. В его глазах вспыхивает хищный огонь, а меня бросает в жар. От макушки до кончиков пальцев на ногах. Кожа пылает, будто он уже прикоснулся.

Гордей приближается. Встаёт практически вплотную. Между нами жалкие миллиметры.

Дыхание перехватывает. Его парфюм, такой насыщенный от близости, кружит голову, затуманивает мысли.

Гордей смотрит мне в глаза, и я не могу отвести взгляд. Если сделаю это, как-будто дам ему знак, что можно. Что я сдаюсь.

Даже пальцем пошевелить страшно. Боюсь, что тело выдаст то, что я прячу даже от себя.

- Красивая, просто пиздец, - проводя костяшками пальцев по моей щеке, выдыхает он.

Слова с его горячим дыханием, касаются губ.

Всю простреливает током. Внизу живота все сжимается тугим узлом. Сердце замирает, а потом бьётся так, будто хочет вырваться наружу сквозь рёбра.

Зачем он врёт?

Обычная я. Усталая, с кругами под глазами, которые я прячу под лёгким тоном. Я не крашусь, как те лощёные девушки, что вьются вокруг него, как мотыльки вокруг огня.

Зачем он говорит это? Чтобы я растаяла? Чтобы потеряла голову?

Пытаюсь сбросить его гипноз. Таня, держись.

- Отчёт пора проверить, - выдавливаю я, но голос предательски дрожит, выдаёт моё смятение.

Когда он так близко, маска холодной леди трещит по швам.

- Действительно пора, - хрипловато произносит он, не отступая.

Его голос, как прикосновение. Мурашки бегут по коже, поднимают каждый волосок на теле.

Сжимаю зубы, чтобы не выдать, как тело отзывается.

Он уверенным движением берёт меня за подбородок. Большим пальцем проводит по нижней губе. Медленно приближает своё лицо.

Стоп! Стоп! Стоп! - внутренне кричу я.

С большим усилием разрываю зрительный контакт, отворачиваю лицо.

Это всё, что я могу сделать. Он прижал меня к стене. С одной тороны шкаф, с другой его рука. А его тело, как стена из стали.

Оттолкнуть не решаюсь. Боюсь прикоснуться. Боюсь взрывак. который может последовать.

- Ты ещё не поняла? Ты моя, - проводя носом по моему уху, рычит он.

Его дыхание обжигает кожу.

Прикладываю все силы, чтобы не поддаться его напору. Внутри всё трепещет, как низ живота сводит от его слов, от его близости.

Таня, соберись. Дай отпор! - уговариваю себя.

- Мечтать не вредно, - на удивление ровно произношу я.

Он усмехается. Его зубы прикусывают кожу на шее. Не больно, резко.

Вскрикиваю от неожиданности.

- Вы что делаете? - голос срывается, выдаёт панику.

Его язык касается шеи, медленно проводит по коже.

Стаи мурашек разбегаются по телу, оседают в самых чувствительных местах, заставляют бёдра сжиматься. Задыхаюсь от этих ощущений.

Сжимаю зубы и упираюсь в его грудь. Твёрдую, как камень.

Толкаю.

Он не сдвигается.

Смотрит на меня, будто на зверушку, которая трепыхается в его лапах. Забавно. Бесполезно.

Его рука поднимается, вплетается в волосы на затылке. Безжалостно портит причёску. Сжимает пальцы в кулак, заставляет смотреть в глаза.

Ощущение его полного контроля надо мной пугает и странно смешивается с жаром, который уже разливается по телу.

Тону в его глазах. Тёмных, глубоких, как омуты.

Никогда мужчина не действовал так напористо со мной. Так… нагло и бесповоротно.

Дыхание сбивается. Его пальцы в волосах тянут кожу. От этого внутри всё стягивается тугим, горячим узлом. Я ненавижу себя за это. За то, что тело хочет того, чего разум боится.

Таня, это опасно. Он разрушит всё.

Кожа горит там, где он прикасался. Губы дрожат, хотя я сжимаю их до боли. Хочу оттолкнуть. Хочу, чтобы он ушёл. И в то же время… не хочу.

- Отпустите, - шепчу я, но голос дрожит, выдаёт.

- Нет, - коротко отвечает он, и в его тоне сталь.

Его губы почти касаются моих. Чувствую тепло, его дыхание, вкус его слов. Ещё чуть и я сдамся.

Он замирает. Смотрит. Проверяет. Ждёт.

Не дам ему этого.

Собираю остатки воли, упираюсь в его плечи. Толкаю.

Мои пальцы дрожат, чувствуют тепло его тела даже через рубашку.

Глава 14

Гордей

Надвигаюсь на Татьяну.

Вижу, как её глаза бегают по кабинету. Ищут спасения.

Дверь заперта. Окно высоко. Коллеги давно разошлись.

Его нет, малышка.

Ты попалась. И теперь будешь моей.

Она вздрагивает, когда лопатками упирается в стену. В паху простреливает, остро, до зубного скрежета.

Хочу, чтобы она так вздрагивала от удовольствия, а не от страха. Хочу слышать её стоны, а не этот тихий, сдавленный вздох.

Всё будет, малышка.

Только сначала сломаем твою ледяную стену, которую ты воздвигла вокруг себя. Кирпичик за кирпичиком. Я разнесу её в пыль.

Какой подонок так нагадил, что ты отгородилась от всего мира?

Зубы сжимаются до хруста. Мысль, что кто-то обижал мою девочку, трогал, причинял боль, вызывает желание вкатать этого мудака в асфальт. Чтобы его кости хрустели, как снег под ногами в мороз.

Малышка, всё решу. Всех мудаков накажу. Никто больше не посмеет подойти к тебе ближе, чем я разрешу.

Подхожу к ней почти вплотную. Её запах окутывает. Лёгкий, тёплый, с ноткой ванили и чего-то родного, как уютный плед в холодный вечер.

Крышу сносит.

Мой личный рай начинается прямо здесь, в этом скромном кабинете, как и моя девочка.

Весь день представлял, как сожму её тонкую талию, прижму к себе, почувствую наконец это манящее тело под руками.

Горячее. Живое. Моё.

Медлю.

Она как подарок, который так давно хотел. Медлишь, предвкушая удовольствие от распаковки.

Каждый миллиметр её тела, моя территория. Каждый вздох, моя победа.

Ты будешь умолять меня, кошка. Будешь царапаться, а потом мурлыкать под рукой.

- Красивая, просто пиздец, - проводя костяшками по её щеке, почти рычу.

Кожа бархатистая, горячая.

Вижу, как её ведёт от моих слов. Глаза темнеют, зрачки расширяются.

Тело тебя выдаёт моя девочка. Соски проступают через блузку, бёдра чуть сжимаются.

Сама сопротивляется, стоит как вкопанная.

Это ещё больше заводит. Разрывает изнутри желание подчинить эту дикую кошку. Вцепиться в неё, прижать к себе, услышать, как она сдаётся.

Медлю. Даю привыкнуть к моей близости. К моему дыханию. К моему запаху.

Хочу её трахнуть. Хочу видеть, как она сама ко мне тянется. Как раскрывается мне навстречу. Как смотрит снизу вверх, с мольбой в глазах.

Член в штанах дёргается. Он уже готов начать её подчинять.

- Отчёт пора проверить, - с трудом произносит она.

Зубы решила мне заговаривать, девочка моя?

Не прокатит. Не со мной. Я

- Действительно пора, - ухмыляюсь я.

Пора проверить на прочность твою выдержку.

Провожу большим пальцем по её нижней губе. Мягкие. Податливые. Полные. Созданы для поцелуев и моего члена.

Снова в паху простреливает от картины, как она на коленях, губы обхватывают меня, глаза смотрят вверх, полные желания.

Тормози, Гордей. Рано.

Эту кошку нужно приручать постепенно. День за днём.

Таня отворачивает лицо. Словно так может спастись от меня. От моих рук. От моего взгляда.

От меня уже нет спасения, малышка. Ты попалась.

- Ты ещё не поняла, что будешь моей?

Провожу носом по её уху. Вдыхаю глубже.

Рычу, почуяв запах своей женщины ещё насыщеннее. Кровь стучит в висках. Член наливается, давит на брюки.

- Мечтать не вредно, - ровно отвечает она.

Усмехаюсь. Моя упрямая.

Прикусываю кожу на шее, оставляя свою метку. Веду языком по месту укуса.

- Вы что делаете? - пищит она.

Упирается в мою грудь. Пытается оттолкнуть ладонями.

Хрена с два, малышка. Я уже почуял твой вкус и не отпущу. Ты моя добыча.

Рука поднимается, вплетается в волосы на затылке. Безжалостно порчу причёску, шпильки летят на пол. Сжимаю кулак, натягиваю волосы, заставляю смотреть мне в глаза.

Её шея выгибается, как у лебедя. Красиво. Уязвимо. Моё.

- Отпустите, - шепчет она.

- Нет, - коротко отрезаю я.

Губы почти касаются её.

Останавливаюсь.

Смотрю. Проверяю.

Жду, когда сдастся. Когда ресницы задрожат, губы приоткроются.

- Гордей Романович, - произносит она, стараясь держать голос. - Отойдите.

Смотрю на мою девочку. Всё ещё надеется отделаться от меня. Зря надеется.

- Ты дрожишь, - тихо говорю я.

- От злости!

Вижу что врёт. Её глаза выдают. В них огонь.

Усмехаюсь.

Давай, моя дикая кошка. Злись, кусайся. Выбирайся из своего ледяного кокона. Царапайся. Я люблю, когда они сопротивляются. Это делает победу слаще.

- Злость, это эмоция, - низким голосом, произношу я. - Значит, не равнодушна, - кривлю губы в усмешке и в следующую секунду накрываю её губы своими.

Она замирает.

На долю секунды, как статуя из льда.

Мой язык скользит по её нижней губе, просит вход. Она не пускает, упрямая.

Надавливаю сильнее, прижимаю её к стене всем телом. Бёдрами вдавливаюсь в неё. Пусть почувствует, моё желание.

Её руки всё ещё на моей груди. Пальцы сжимаются, сминая рубашку. Не толкают. Держат.

Медленно, Гордей. Не спугни. Пусть сама потянется.

Отрываю губы на миллиметр. Дышу, горячо, тяжело.

- Открой рот, - рычу ей в губы.

Она вздрагивает, замирает. Взгляд затуманен, ресницы дрожат. Чистый секс.

- Татьяна, - голос звучит ниже, опаснее.

Она вздрагивает. Вижу как взгляд становится осознанным. Вижу как набирает в легкие воздуха, чтобы высказать мне всё что обо мне думает.

Моя кошка. Царапайся. Я люблю это.

Глава 15

- Вы… Вы что делаете?! - возмущённо вырываются слова.

Голос предательски дрожит, выдавая моё состояние

Голова ещё кружится, в ушах гудит, губы горят так, будто он до сих пор целует.

Ещё бы чуть-чуть, ещё одно его прикосновение, и я бы растаяла. Сдалась полностью.

От этой мысли меня словно ледяной волной окатывает с головы до ног.

Это не должно больше повториться. Точно не должно! Никогда!

Толкаю его в грудь изо всех сил. Ладони упираются в твёрдую, как камень, грудь.

На удивление он поддаётся. Не сильно, всего на полшага, но этого хватает.

Пулей отлетаю в сторону, подальше от него. Сердце колотится так, что отдаётся в висках, в горле, в кончиках пальцев.

Гордей смотрит на меня с лёгкой, довольной улыбкой. Янтарные искры пляшут, будто он только что выиграл у меня что-то.

Вот же гад. Развлекается. Играется со мной, как зажравшийся кот с мышкой, которая уже давно должна была сдаться и лечь брюшком кверху, моля о пощаде.

- Вы не должны больше этого делать! - твёрдо произношу я, хотя внутри меня всю трясёт, как после землетрясения. Голос звучит громче, чем я ожидала.

Хорошо. Пусть слышит моё возмущение.

Гордей делает шаг ко мне. Медленный. Уверенный. Как хищник, который знает, что добыча уже в его ловушке.

Он смотрит на мои пылающие губы. Буквально чувствую его вкус на языке. Кофе и какая-то сладость.

Внизу живота всё ещё предательски тянет. Тело ещё помнит его прикосновения.

- Не тебе решать, Таня, - произносит он низко, с хрипотцой, от которой у меня колени подгибаются.

Уже готовлюсь давать отпор его новой атаке. Кулаки сжимаются сами собой, но…

Он проходит мимо. Садится в гостевое кресло, развалился, как король на троне. Рубашка натягивается на плечах, подчёркивая каждый мускул.

- Отчёт, - коротко бросает он, будто ничего и не было.

Будто не прижимал меня к стене секунду назад. Будто не рычал мне в губы.

Зубы сжимаются так, что кажется, сейчас хрустнут.

Вот же хам!

Гад!

Да чтоб у него прыщ на лбу вскочил! Огромный-преогромный! И все красотки начали бы брезговать им.

И я в первую очередь!

Чтоб ему пусто было!

Внутренне кипя, нацепляю нейтральное выражение на лицо.

Это, между прочим, очень сложно. Губы ещё дрожат, щёки горят, а я должна делать вид, что я ледяная статуя.

Прохожу за свой стол, сажусь. Протягиваю папку Кострову.

надо даже в мыслях звать его по фамилии, чтобы… Ну чтобы официальность везде была. даже в мыслях.

Гордей специально берёт так папку, что наши пальцы соприкасаются.

Горячая волна пробегает по руке, от кончиков пальцев до плеча.

С трудом получается сдерживать дрожь.

Холодность и отстранённость! холодность и отстранённость! - повторяю про себя, как мантру.

Как заклинание.

Быстро и чётко отчитываюсь. Цифры, графики, прогнозы, черновики для прессы, всё четко.

Голос не дрожит. Молодец, Таня.

Гордей слушает, листает страницы, кивает. Иногда бросает короткие "понятно", "неплохо", "это уберите".

Глаза передвигаются по строкам. Но я чувствую, он всё равно следит за мной.

Затем предлагаю обсудить дату презентации его новой компании.

- Дату будем обсуждать завтра, - закрывая папку, заявляет он. - В моём офисе. В три.

- Вы можете обсудить её без нашего участия и сообщить нам, - как можно спокойнее отвечаю я.

Встречаться с ним, на его территории, это как по доброй воле войти в логово хищника. Надо быть совсем бесстрашной, чтобы на это согласиться. С учетом того как он себя ведет, это вообще опасно.

К тому же, завтра корпоратив у нашей компании. На который я не собиралась идти.

Отличная отговорка может получиться.

- В три у меня в офисе, - твёрдо повторяет он, не моргнув. Голос - как удар молота.

Вот же упёртый гад!

- Завтра не получится, Гордей Романович. У нашей компании корпоратив, и мне нужно будет подготовиться.

Он смотрит на меня оценивающим взглядом, от которого внутри всё трепетать начинает. Его глаза сужаются, словно он уже читает все мои мысли и они ему не нравятся.

- В двенадцать жду тебя, - поднимаясь, произносит он.

Вот как с ним вообще договариваться?!

Он же не идёт на уступки. Всё должно быть только по его, и никак иначе. Как будто я не человек, а функция.

- Собирайся. Подвезу до дома. Миша тебя заждался, - останавливаясь у двери, бросает он.

Я готова зарычать в голос.

Он всё оружие сразу пускает в ход? Даже Мишу?! Самое больное место. Самое святое.

Молча надеваю пальто, переобуваюсь в зимние ботильоны. Пальцы дрожат, пуговицы не слушаются. Гордей наблюдает. Молча.

Но этот взгляд прожигает сквозь одежду, сквозь кожу.

Мы выходим из кабинета. Коридор пустой, только свет ламп люминисцентных ламп и гул от них.

Офис будто вымер. Шаги отдаются эхом. Мои быстрые. Его уверенные.

Лифт спускает нас на первый этаж. Его близость давит, заставляет мысли путаться.

Стою у стены, вцепившись в сумку, как в спасательный круг. Он стоит рядом. Слишком близко. Его парфюм заполняет кабину, въедается в лёгкие. стараюсь дышать ртом, но всё равно чувствую этот запах.

Он везде.

Как был в одной рубашке, Костров так и идёт до машины.

На улице минус двенадцать, ветер бьёт по лицу, снег хрустит под ногами, а ему хоть бы что.

Шагает рядом, уверенный, и ещё придерживает меня за локоть, чтобы я не упала на гололёде.

Его пальцы тёплые чувствую даже через ткань пальто. Крепкие. Надёжные.

Внутренне сжимаюсь. Мне даже холодно смотреть на него. А он идёт, будто на пляже. И мороз ему нипочём. Как и всё остальное впрочем.

Когда подходим к машине, сегодня у него другая. Белая, хищная, с низкой посадкой, как пантера, готовая к прыжку.

Марку я даже не знаю. Дорогая. Это видно сразу.

Глава 16

Холодею внутри.

Взгляд Алексея пробирает до костей. Там не просто злость, там плещется лютая, чёрная ненависть, которую я видела у него только однажды.

Когда его жена пришла с разборками в нашу компанию.

Когда я узнала, что что мой любимый Алексей женатый мужчина с двумя детьми.

Когда мой мир рухнул, разделив жизнь на до и после.

Он тогда тоже стоял, сжимал кулаки и смотрел так, будто хотел меня разорвать.

Гордей поворачивается ко мне. Его глаза сужаются, янтарные искры вспыхивают холодным огнём.

- Он проблема? - коротко кивает в сторону бывшего.

Тут же представляю картину маслом. Два мужчины, один другого круче, прямо на парковке перед офисом. Драка, крики, охрана, сплетни на всю компанию.

Нет! Такого цирка мне точно не нужно.

- Н-нет. Всё в порядке, - стараясь звучать отстранённо, быстро отвечаю я.

Гордей приподнимает бровь. Поворачивается к Алексею полностью.

Тот под этим взглядом мгновенно меняется в лице. Глаза забегали, руки суетливо полезли по карманам.

Он пикает сигналкой, прыгает в свою Ауди, даже двигатель не прогревая, срывается с места, визжа шинами по льду. Машина дергается, чуть не глохнет, но всё-таки уносит его прочь.

Гордей провожает машину тяжёлым взглядом. Словно фотографирует номера. Словно что-то себе уже наметил.

Вижу, как его челюсть чуть дёргается. Кривая усмешка касается губ. Что-то я не завидую своему бывшему. Хотя и бывшим то называть его как-то неправильно.
Алексей сделал меня любовницей ,без моего ведома. И теперь это пятно на моей репутации. Хот мен и никто не обвинет в этом. Но я то знаю, что была по сути любовницей. Хоть и не знала об этом.

Наивная молодая дурочка, которая поверила взрослому мужчине. Этот урок я навсегда запомню. Доверять можно только маме, папе и себе. Ну и Мише.

Гордей снимает машину с сигнализации, открывает для меня дверь.

Посадка у этой белой пантеры низкая, почти до земли. Сажусь и понимаю, что выбираться буду как неуклюжая курица.

Ноги в стороны, руки на растопырку, юбка задерётся до ушей. Класс.

Грациозность в сторонке постоит, пока я трюк по выходу из машины изображать буду.

Пока Гордей обходит машину, он что-то быстро набирает в телефоне. Длинными пальцами, уверенно.

Наверняка одной из своих длинноногих красоток. Потому что ну не может такой мужчина быть одинок.

Я в этом уверена на сто процентов. Да даже на тысячу.

От него тестостероном так и несет во все стороны, что можно целый квартал оплодотворить.

Воздух вокруг него буквально пропитан мужской энергетикой, сильной, мощной и цепляющей.

Хотя я, конечно, не эксперт. Только по тому, что в инстаграме видела и в книгах читала. Там все такие альфа-самцы одиноки, пока не встретят ту самую.

А я явно не из таких. Я женщина с прицепом, кредитами и кучей проблем.

Гордей садится и машина тут же плавно трогается. Я поворачиваюсь к боковому окну, смотрю на огни города. Снег падает крупными хлопьями, ложится на стекло, тает.

Внутри полнейший хаос.

Поцелуй Гордея всё ещё на губах. Горячо. Вкусно. Запретно.

До сих пор чувствую, как он прижимал меня к стене, как его язык скользил по моей губе, как он рычал, требуя открыть рот.

И я чуть не открыла.

Чуть не сдалась.

И этот взгляд Алексея всё ещё жжёт. Обещает проблемы.

Он видел машину. Видел Гордея. Видел меня. Явно что-то выкинет, чтобы восстановить надломленное эго.

Работа висит дамокловым мечом. Еще и завтра в двенадцать у него в офисе. На его территории. В его логове. Где я буду одна против него.

А Миша… Миша ждёт дома. Моя радость. Моя отдушина. Мой весь мир.

Если из-за всей этой грязи хоть капля упадёт на него, я себе не прощу.

Он теперь для меня всё. Я не имею права ошибиться. Не имею права подвести.

Машина паркуется у подъезда. Гордей выходит первым, обходит, открывает мне дверь. Протягивает руку.

Я берусь за неё и, о чудо, выбираюсь довольно грациозно. Даже юбка не задралась.

Хоть я и не должна переживать, как выгляжу в его глазах. Но всё равно приятно, что не как корова на льду.

Гордей провожает меня до самого подъезда. Шагает рядом, молча. Рукой придерживая меня за талию, чтобы не упала. Он все так же в одной рубашке и мороз ему нипочём.

- До завтра, Татьяна, - низко произносит он.

Голос как удар в грудь. Киваю и быстро ныряю за дверь.

Сердце колотится. Я ждала, что он снова сократит дистанцию, прижмёт, поцелует до потери пульса.

Но он не сделал.

И от этого ещё страшнее.

Он точно играет. Как кошка с мышкой. Дал мне побегать, вдохнуть воздуха, чтобы потом поймать.

Как только выхожу из лифта, дверь квартиры открывается. Меня обволакивает запах еды. Домашний, с луком, мясом, лаврушкой.

Миша стоит в проёме, улыбается до ушей, но тут же заглядывает мне за спину. Глаза пробегаются по пространству за мной.

- Ты кого ищешь? - спрашиваю, снимая пальто.

Пора уже в пуховик перебираться. Не так строго, зато не промёрзну до костей.

- Думал, Гордей тебя и сегодня проводит, - пожимает плечами Миша.

Голос вроде спокойный, но я слышу напряженные нотки.

Замираю с ботильоном в руках.

- С чего бы ему меня ещё раз провожать? - стараюсь говорить беззаботно, хотя внутри неспокойно.

- Ну ты ему понравилась, - выдает мой десятилетний мудрец. - Он смотрел на тебя… Ну уже как на свою женщину. Как папа на маму смотрел, пока они были живы.

Внутри всё переворачивается. Воспоминания о потере бередят душу и Мише и мне.

- Я твоя и своя собственная, - строго говорю. - А Гордей - всего лишь клиент нашей компании. Обычный клиент.

Мишин взгляд словно говорит: Мам, ты сама себя обманываешь.

Но молчит. Просто улыбается не очень весело.

- Идём, мам. Я сегодня пробовал суп варить, - гордо объявляет он, аж грудь колесом.

Глава 17

Сон приходит тяжело, будто сквозь вату. Лежу в темноте, уставившись в потолок, и кручу в голове одну мысль.

Кто заказал доставку?

Ответ напрашивается сам собой. Костров. Конечно, он. Другого объяснения нет.

Приятная тяжесть ложится на грудь. Он подумал обо мне. О нас. Прислал продукты.

Но тут же внутри всё стягивается тугим узлом.

Опасно.

Слишком опасно.

Его забота, как тёплое одеяло, в которое хочется закутаться, но под ним может быть капкан. Я несколько лет наращивала свою броню после Алексея. После предательства. После того, как осталась одна с Мишей и ипотекой.

А рядом с Костровым моя защита трещит по швам. И это пугает, до дрожи в пальцах.

Утром встаю разбитая. Глаза красные, под ними тени. Миша ещё спит, и я тихо собираюсь.

Одеваюсь как обычно. Тёмные брюки, белая блузка, пиджак. Никаких платьев, никаких каблуков.

На корпоратив не собираюсь, значит, и наряжаться смысла нет. В зеркале отражается женщина, которая держится. Пока держится.

В автобусе давка, как всегда. Люди толкаются, кто-то наступает на ногу, кто-то дышит в затылок.

Стою, вцепившись в поручень, и думаю о том, что сегодня в двенадцать нужно быть у Кострова. На его территории. В его логове.

От одной этой мысли внутри всё холодеет.

Боюсь что поддамся его напору. А я больше не хочу собирать себя по маленьким кусочкам. Слишком больно всё это.

Приезжаю в офис. Открываю дверь в свой кабинет и замираю.

На столе опять букет, новый. Розы. Ярко-бордовые, почти чёрные в середине. Густой аромат заполняет кабинет. Вместо конфет несколько упаковок "Мерси".

- У меня так скоро диатез начнётся. И у Миши тоже, - ворчу себе под нос, подходя ближе.

Цветы стоят в дорогой вазе, которой у меня не было. Значит, принесли вместе с букетом.

Карточки нет.

Но я и так знаю, от кого.

Сердце делает лишний удар. Он не останавливается. Не отступает. И это пугает ещё больше.

Не успеваю раздеться, как в дверь стучат. Два коротких удара. Она тут же открывается.

Оборачиваюсь и вижу Алексея с самодовольной рожей.

Вот за каким чёртом его сюда принесло. Вчера не понял с первого раза.

Он входит, закрывает дверь. На нём дорогой костюм, но галстук правда криво завязан. Видно, что спешил.

- Как тебе цветы? - кивает на букет. - Доставка на дом целая пришла?

Что?! Доставка?

Вот от него я точно принимать ничего не собираюсь.

Смотрю на него холодно. Руки складываю на груди.

- Скажи, сколько за доставку заплатил. Я верну деньги, - произношу ровно. - А свой веник забирай с конфетами, пока не выбросила. Есть шанс другой передарить.

Внутри всё кипит.

Вот он урод моральный. С чего он решил, что я с ним буду. Да он мне даром не нужен. До сих пор думаю, как я вообще в его сторону посмотрела. Или думает, я забыла все его козни против меня. Отбитый на голову.

Алексей нагло ухмыляется, делая шаг к мне.

- Ты берега не путай, - рявкает он. - Ты моя баба, поняла. И хер я тебе позволю с кем-то быть. Сегодня после корпоратива едешь ко мне и отрабатываешь всё.

Он хватает меня за руку. Пальцы больно впиваются в кожу. Отшатываюсь, но он держит крепко.

- Руку убери, - цежу сквозь зубы. - И вышел вон из моего кабинета. Ещё хоть пальцем тронешь, в полицию заявление напишу. За домогательства.

Он смотрит. Глаза в глаза. Резко убирает руку.

Знаю, что полиции он боится. Правда, не знаю почему. Но это работает.

- Не выполнишь пеняй на себя, - шипит он. - Я тебе устрою сладкую жизнь.

Он разворачивается и выходит. Дверь громко хлопает. Стою, глядя на неё.

Руки дрожат. Внутри страх.

Алексей понял, что у меня теперь нет защитника и начал атаковать. А я не знаю, чего от него ждать.

Сажусь за стол. Открываю ноутбук. Пытаюсь работать. Но мысли крутятся вокруг него. Он может пойти к Алексею Борисовичу. Наговорить всякого. А тот поверит.

Или не поверит?

Свалились два Алексея на мою голову. И оба как на подбор, мерзавцы.

Время тянется медленно. Проверяю отчёты. Отвечаю на письма. Но всё механически. В голове его слова.

"Отрабатываешь всё".

От одной этой мысли тошнит.

Ему других женщин мало что ли? Чего он ко мне прикопался?

В одинадцать звонит телефон. Костров. Вот вообще не до него.

Но не отвечать не имею права, потому что он клиент и сейчас рабочее время.

- Да.

- Здравствуй, Татьяна, - голос Кострова низкий, деловой. - Машина у входа будет ждать тебя в половине двенадцатого. Номер Е семьсот сорок два ГР, - произносит он и отключается.

Отвожу руку от уха. Смотрю на телефон.

- Нормально так пообщались, - возмущаюсь вслух.

Но внутри бунт и облегчение. Не придется толкаться в транспорте. Но это же тоже часть его давления. Показывает как хорошо мне будет с ним.

Только вот он не показывает, как будет после него.

Собираюсь к назначенному времени. Папка, телефон, записная книжка. Захожу к Алёне.

- Еду к Кострову, - говорю. - Договариваться о дате презентации.

Алёна лукаво улыбается. Глаза блестят.

- Удачи, - произносит она.

Закатываю глаза. Молодая ещё. Не обжигалась. Думает, что везде романтика.

Выхожу из офиса. У входа чёрный мерседес. Водитель открывает дверь. Сажусь. Мягкая кожа. Тишина. Машина трогается плавно.

Смотрю в окно пока едем. Город проносится мимо. Снег падает. Думаю о том, что будет дальше.

О Кострове.

О его взгляде.

О поцелуе.

О том, как он держал меня за руку вчера. И как я не вырвалась.

Вот почему я просто шла и даже не подумала, что этого нельзя допускать?

Офис Кострова, это высотка в центре. Стекло, сталь, ровные линии. Всё дорого, однако не пафосно-кричащее, а сдержанность и эстетика.

Надо признать, у него хороший вкус. В машинах, одежде, дизайне. И в женщинах. потому что одни красотки попадаются.

Глава 18

Выдергиваю руку резко, словно обожглась. Смотрю на него возмущённо, глаза в глаза.

Внутри всё кипит. Кабинет пустой, только мы вдвоём. Его аромат висит в воздухе, давит.

- Ты так собралась на корпоратив? - спрашивает он, окидывая меня взглядом медленно, с головы до ног.

Какое ему вообще дело, в чём я и куда собралась? Я не его подчинённая. А работа кончилась.

- С какой целью интересуетесь? - отвечаю вопросом на вопрос.

Голос ровный, однако внутри буря, которая готова вырваться наружу. Выводит из себя своим поведением

Гордей усмехается. И вот она, ямочка на левой щеке, глубокая, притягательная. Залипаю на ней, не могу отвести взгляд. Сердце делает лишний удар, а я злюсь на себя за эту слабость.

Господи, да что же ты весь то такой идеальный на вид?

Резкие черты, тёмные волосы с лёгкой сединой, глаза с янтарными искрами.

Только вести себя нормально не умеешь. И этим ты для меня опасен. Да ещё и бабник сто процентов.

Такие, как он, не останавливаются, не держат слово, не думают о последствиях. Они берут, что хотят, и уходят, оставляя руины.

- С тобой пойду, - произносит он как факт, как приговор.

- Я вас с собой не звала, - строго говорю. Спину держу прямо, руки на коленях, сцеплены. Пальцы белеют от напряжения.

Опять он ухмыляется.

Таня, не смотри! - приказываю себе.

Но поздно. Ямочка снова манит, и я чувствую, как внутри что-то тает, несмотря на злость.

- Я сам позвался, - отвечает он.

Придвигает стул вместе со мной к себе ближе, с противным скрипом. Его колено касается моего. Тепло проникает сквозь ткань, и я невольно сжимаю ноги.

- Вы всегда такой самоуверенный? - не находя, что ответить, решаю зайти с другой стороны.

- Всегда, - обволакивающе произносит он.

Наклоняется ближе и втягивает воздух у меня за ухом.

Тёплое дыхание касается кожи. Мурашки бегут по шее, по плечам, по всему телу. Внизу живота предательски тянет, сильно.

Тело реагирует, а разум кричит, пора делать ноги.

- Дам тебе выбор. Поцелуй или поход на корпоратив. Со мной, - произносит он.

В его глазах чертята пляшут. Забавляется гад!

Это же выбор без выбора. На корпоративе ещё и приставать начнёт. Люди увидят, шептаться будут.

А поцелуй… Ну нет. Ни за что.

- Ничего я не выбираю, - порываюсь встать, говорю. - Я сейчас иду дорабатывать свой рабочий день. Чего и вам желаю.

- Нет! - отрезает он.

Бёдра попадают в плен его рук. Крепко. Не вырваться. Пальцы впиваются в кожу через ткань брюк.

Чувствую тепло ладоней, их силу. Сердце колотится в ушах.

- В смысле нет? - их последних сил сдерживаясь, возмущаюсь я.

Вывел на эмоции, гад! Я должна быть холодной, как всегда.

- Не хочешь выбирать, будет всё сразу, - заявляет он.

Нагло вплетает пальцы в волосы на затылке. Притягивает резко. Губы накрывают мои жёстко, властно.

Сопротивляюсь. Руки упираются в его грудь.

Толкаю. Не получается. Он сильнее. Губы давят. Язык скользит по нижней губе. Просит. Требует.

Не пущу. Ни за что.

Но он не отступает. Давит сильнее. Пальцы в волосах сжимаются. Голова откидывается назад. Губы приоткрываются на долю секунды. Он врывается. Язык касается моего.

Горячий. Властный. С привкусом кофе.

Внутри всё взрывается. Страх. Злость. Желание.

Хочу оттолкнуть и хочу, чтобы он не останавливался.

Тело живет своей жизнью. Прижимается ближе к нему, бёдра сжимаются сильнее.

Нет! Нет! Нет!

Прикусываю его язык, сильно.

Он отстраняется. Глаза горят огнём.

- Дикая кошка! - с восхищением произносит он.

Глаза сами опускаются вниз.

Ткань брюк натянута сильно. Его пах чётко выпирает. Не скрыть.

Жар бросается в лицо.

Зачем я вообще туда посмотрела?!

Гордей всё замечает. Ухмылка кривит губы. Ямочка на щеке. Блин.

- Теперь шопинг, - заявляет он.

- Мне на работу надо, - начинаю я. - Вы же сказали выбрать. Вот…

Обрываю себя. Не смею договорить про поцелуй.

Губы горят. Его вкус на языке.

- Нет, дикая киса. Выбирал я. А ты слилась, - подмигивает он.

Тянет за руку. Заставляет встать.

Иду. Не сопротивляюсь. Ноги сами шагают. Его рука в моей. Тёплая. Крепкая.

Пока идём к выходу, он кому-то набирает быстро, уверенно.

Выходим в приёмную. Елена за столом. Ухом не ведёт. Словно всё так и надо. Словно то, что меня насильно тащит её босс, нормально.

Хотя я не сопротивляюсь. Просто забыла из-за… Из-за возмущения.

- Алексей Борисович. Совещание затягивается. Будем с Татьяной к началу вашего праздника, - говорит он в трубку и отключается.

У меня шок. Раз-два и всё порешал. Без спроса.

Бесит своей наглостью!

Гордей помогает мне накинуть пуховик. Пальцы скользят по плечам коротко, уверенно.

Стою, как статуя. Стыдно. Потому что сейчас он надевает свою стильную дублёнку строгого кроя, тёмно-коричневую, с матовой кожей. А я, в своём старом пуховике, который купила три года назад на распродаже.

Мы как будто из разных вселенных. Он про власть, статус, деньги. А у меня работа, ипотека, ребёнок.

Гордей ведёт меня к лифтам. Снова взял за руку переплетая наши пальцы и не позволяет вырвать руку. Понимает что на людях сцен я устраивать не буду.

Держит, как будто своё. И это пугает, потому что часть меня хочет, чтобы держал.

Спускаемся в лифте. Тишина. Только гул механизмов. Вижу своё отражение в зеркальной стене. Щёки горят. Глаза блестят. Волосы растрепаны после поцелуя.

А он идеальный. Весь с иголочки, уверенный.

Двери открываются на подземной парковке. Он ведёт меня к машине.

Сегодня чёрная. Представительского класса. Длинная. Как те, на которых приезжают знаменитости у ковровым дорожкам. Я даже марку такую не знаю и представить боюсь сколько такая может стоить.

Мне бы хоть на одну недорогую заработать. А у него явно автопарк. Это уже третья, которую у него вижу.

Глава 19

Дорогие мои!

Прошу прощения за задержку с выкладкой глав. Случилось то, чего я больше всего боялась. Мамина болезнь, с диагнозом ишемия головного мозга, в острой стадии пришла в диагноз деменция. Пришлось срочно действовать и решать кучу возникших проблем.

Прошу отнестись с пониманием и не сильно на меня огорчаться)

С любовью, ваша Мари Дион.

Всю дорогу Гордей молчит. Машина плавно скользит по заснеженной Москве, дворники тихо шуршат, а я сижу рядом не представляю что меня ждет.

Так и подмывает что-нибудь спросить у него, хоть какую-то глупость, лишь бы разорвать эту вязкую, давящую тишину, в которой слышно даже собственное сердце.

Но я боюсь.

Подумает ещё, что таким образом я даю ему зеленый свет и вообще проходу не даст.

Хотя оно так и есть. И я боюсь, что он ещё сильнее начнёт свои атаки на меня.

Он и так давит каждый день, каждый час, каждым взглядом, каждым словом.

Я вижу, что чем больше сопротивляюсь, тем больше ему это нравится. Он будто питается моим страхом, моим напряжением, моим молчанием.

Складывается ощущение, что у всех мужчин какое-то сексуальное обострение началось. Только оно обычно по весне бывает, а тут осенью.

Хотя у шизофреников, говорят и осенью бывает. Но не могут же быть два мужчины шизофрениками. Вычислили бы их как-то уже.

То густо, то пусто это называется. То вообще никто в мою сторону не смотрит, то теперь двое.

Ладно Гордей. Я так полагаю, что его моя холодность зацепила, и он решил доказать себе и всему миру, что абсолютно все женщины к его ногам должны падать.

Это я ещё могу понять, пусть и бесит до дрожи.

Но вот поведение Алексея меня не на шутку пугает. А угрозы его тем более.

Он ведь может очень сильно жизнь мне испортить.

И страшнее всего то, что я понятия не имею, что он может выкинуть. Угрозы он очень уверенно озвучивал, с такой интонацией, будто уже всё решил.

Неужели с Сухаревым, моим начальником, сговориться успел?

Такие запросто могут. Очень похожи у них стили поведения и угрозы тоже.

От одной мысли, что они могут действовать заодно, внутри всё леденеет, будто кто-то вылил мне за шиворот ведро ледяной воды.

Отрываюсь от своих мыслей, когда Гордей уже подаёт мне руку в открытую дверь машины с моей стороны.

- Замечталась, принцесса, - кривит он губы в ухмылке.

Хочется застонать в голос. Опять эта ямочка.

Почему она так притягивает мой взгляд?

Глаза сами цепляются за неё, и я даже название магазина из-за неё не успеваю прочитать. Пялюсь как идиотка и всё тут.

Гордей заводит меня внутрь. Тут же навстречу выходит приятная девушка. Оценивающим взглядом окидывает нас. По её глазам вижу, что Гордей ей понравился по всем параметрам. Ещё бы!

- Чем могу помочь? - с улыбкой спрашивает она у меня.

Очень удивительно, что нет пренебрежительного отношения, про которое обычно пишут в любовных романах. Наоборот, обращается вежливо, тактично и именно ко мне.

Может, руководство их держит в ежовых рукавицах, чтобы не портили престиж магазина?

- Нам нужно идеальное платье. Строгая классика с налётом сексуальности, - не давая мне открыть рта, произносит Гордей.

Я возмущённо поворачиваюсь к Гордею.

- Ты сама отказалась выбирать, - нагло ухмыляется он.

Вот же гад!

- Какой цвет? - уточняет девушка-консультант.

Гордей окидывает меня пристальным взглядом, от которого мурашки по коже бегут, хотя я стою в своём, не очень презентабельном пуховике. А такое чувство, словно в одном нижнем белье перед ним красуюсь. Взгляд у него, как рентген, насквозь прожигает.

- Бордовый, - отвечает Гордей.

Девушка кивает и предлагает мне пока пройти в примерочную. Снимаю пуховик и замираю в ожидании.

Девушка приходит через минуты две. Подаёт мне бордовое нечто, с кружевами и двумя большими вырезами. Один на ноге, второй на груди.

- А что-то поскромнее у вас есть? - спрашиваю я, чувствуя, как щёки пылают огнём.

- Ваш мужчина одобрил и попросил вас выйти и продемонстрировать платье, когда вы переоденетесь, - с вежливой улыбкой отвечает девушка.

Говорить, что это не мой мужчина, и артачиться при посторонних как-то неудобно.

Господи, это же капец какое откровенное платье. Сердце стучит так, будто я на сцену голая собираюсь выйти.

Скрепя зубами переодеваюсь. Как раз в это время девушка приносит туфли в тон платья, на высоченном каблуке, в которых я точно навернусь. Не носила уже тысячу лет такие.

Вздохнув, надеваю и их. Смотрюсь в зеркало. Из него, на меня смотрит женщина-вамп, а не приличная и скромная девушка.

Глава 20

Дорогие друзья!

Забыли вам показать нашу Татьяну в примерочной. Исправляемся 😉💞

Глава 21

Мы немного задержались, и я волнуюсь, что как только мы войдём в зал, все будут на нас смотреть. И вот этого внимания к своей персоне я капец как не хочу.

Потом же будут все кому не лень мне кости перемывать. Да ещё и подумают, что у меня романтические отношения с клиентом.

Боюсь, что это может сыграть против меня. Кто его знает, как отнесётся к этим сплетням руководство. И оправдываться мне совсем не хочется, потому что не за что.

А если начнутся вопросы, я даже не знаю, что отвечать. Потому что сама до конца не понимаю, что между нами происходит.

Как только мы появляемся в зале, Гордей кладёт руку мне на талию, словно хочет показать всем, что я его женщина. С одной стороны приятно, а с другой, с чего он взял, что может так делать?

Но сказать я уже ничего не могу, потому что большинство взглядов устремляется на нас. И я чувствую себя как под прицелом. Хочется втянуть голову в плечи и исчезнуть.

Чувствую себя практически голой в этом откровенном платье.

Оно красивое, я не спорю. Но я привыкла носить более закрытую одежду. И сейчас эти разглядывающие взгляды заставляют мои щёки покрываться лёгким румянцем.

Но самое ужасное во всем этом, это взгляд Алексея, моего бывшего. В нём такая ненависть плещется, что мне страшно становится.

Глаза его буквально впиваются в меня, и от этого внутри всё холодеет. Его взгляд словно обещает, что я очень сильно пожалею, что не выполнила его требование.

И я знаю, что так оно и будет.

Он не простит. Никогда не прощал. А теперь у него есть повод. И я чувствую себя загнанной в угол.

Спустя минуту, в зале продолжается обычная суета для таких мероприятий. На нас уже не так пристально смотрят. Но всё равно я чувствую взгляды на себе. Кто-то просто с интересом разглядывает, а кто-то, из женской половины коллектива, с завистью.

Сплетен точно не избежать.

Вот какое им дело до личной жизни других людей? Потому что своя серая и обыденная. Так моя точно такая же. Была.

Я уверена, что как закончится работа над проектом Гордея, он тут же самоустранится, и я стану снова никого не интересующей персоной.

И вот сейчас я бы очень хотела, чтобы так и было. Чтобы всё вернулось на свои места.

Но кто меня спрашивает, что я хочу? Правильно, никто.

К нам навстречу идёт второй Алексей, который Борисович. Он чуть ли не в ножки кланяется Гордею, приглашая за стол. Улыбка до ушей, глаза бегают. Прямо как собачонка, которая хвостом виляет перед хозяином. Жаль у него хвоста нет. Забавно бы смотрелось.

Мы проходим к столу начальства и усаживаемся.

Вместо приятного отдыха Алексей заводит разговор о планах по дальнейшему сотрудничеству. Я вижу, как Гордей скептически смотрит на него. Но тот даже не понимает, что такой разговор неуместен. Не успели сесть, а он уже услуги нашей компании расписывает. Такое навязчивое поведение точно не будет располагать к дальнейшему сотрудничеству. Я бы на месте Гордея уже встала и ушла.

- Алексей, мы не в офисе, - резко бросает Гордей.

Он тут же замолкает, поджав губы. Деловая этика вообще не его конёк, похоже.

Генеральный директор просит простить его сотрудника, желающего угодить Гордею. Алексей получает гневный взгляд гендиректора. И съёживается на глазах. А я сижу и думаю, вот бы и мне так же его прижать. Хоть разок.

Вскоре начинается официальная часть праздника, с поздравлениями и награждениями лучших работников. И я рассчитываю на одно из награждений, потому что хочу вложить его в ипотеку, чтобы уменьшился её срок.

Генеральный произносит торжественную речь, зал взрывается овациями, как только он заканчивает.

Затем расписывают, кого и за что награждают, вызывают на сцену, вручают конверты и поздравляют.

А меня всё не называют. Вот и работай на благо компании, уже расстраиваюсь я.

Ну правда, мои ребята работали как не в себя, и будет очень обидно, если это было впустую.

Гордей сидит рядом, закинув руку на спинку моего стула, и комментирует происходящее в шутливой форме. Подмечает всякие смешные мелочи и озвучивает их мне тихо, почти в ухо. И несмотря на то, что я расстроена, ему удаётся поднять моё настроение.

Особенно мне заходят жёсткие шуточки по поводу Алексея, который суетится на сцене. Это и правда выглядит забавно, если бы не было так грустно. Невооружённым взглядом видно, как он лебезит перед руководством.

- Думаю, ему недолго осталось в своём кресле сидеть, - подмечает Гордей. - Я бы такого уже давно уволил.

Я настолько увлеклась разговором с Гордеем, что прослушала, когда назвали моё имя.

- Не пойдёшь? - с хитринкой спрашивает Гордей.

- Куда?

- Тебя объявили, - усмехается он.

Ямочка эта, блин!

- Меня позвали?

Бли-и-и-ин!!!

Я быстро поднимаюсь, кидая на Гордея осуждающий взгляд, и спешу на сцену.

- Татьяна Сергеевна внесла самую большую лепту в развитие нашей компании и в получении прибыли, - говорит генеральный. - Привела новых клиентов…

Слушаю хвалебную речь. Приятно, конечно, но я бы с удовольствием просто получила конверт и всё.

А сейчас все разглядывают меня в этом откровенном платье. И Гордей тоже. И я вижу в его глазах восхищение. Такое настоящее, открытое, что внутри всё переворачивается.

Ну вот как устоять, скажите мне, пожалуйста? Знаю, что наши отношения никуда и ни к чему не приведут. Но сопротивляться его напору становится всё сложнее.

И как выстоять, я ума не приложу. Потому что дистанцироваться от него не получается. Он везде. В мыслях, в воздухе.

Наконец меня отпускают. Генеральный объявляет официальную часть законченной и призывает всех продолжить наслаждаться приятным вечером.

Официанты начинают разносить по столам закуски, салаты и спиртное.

Гордей протягивает мне бокал с шампанским.

- Я не любитель, - отмахиваюсь я.

- Надо обязательно отметить твоё награждение, - соблазняющим голосом произносит он.

Глава 22

Алексей грубо толкает меня к стене, и я больно ударяюсь лопатками. Внутри всё взрывается вспышкой боли и ужаса.

Онемение от неожиданности проходит. Бросаю быстрый взгляд вокруг, оглядывая помещение.

Здесь всякий хлам, рабочий инвентарь, столы, стулья. Ищу взглядом хоть что-то, чем могу себя защитить. Но как назло рядом нет ничего подходящего.

Ничего.

Только пыльные коробки и старые швабры.

- Думала, с другим мужиком приперлась и ответственность с себя сняла? - цедит Алексей.

А вот это лучше. Пока он нотации решил почитать, можно незаметно к чему-то потяжелее подобраться.

- Я ничего не думала, - даю ему почву для разговора, стараясь, чтобы голос не дрожал. - Клиент сам настоял, что хочет меня сопровождать. Я не могла ответить отказом. Сам понимаешь, он очень важный клиент.

- Такой важный, что ты уже ноги перед ним раздвинула, - он надвигается на меня, а я отступаю в сторону, где стоят стулья.

- Это ты сам себе напридумывал. Не было такого, - мотаю головой.

- А на тачке своей пижонской, он тебя наверное до дома подвозил? Даже не думай пиздеть, что это так! - чуть ли не кричит он.

Вообще не понимаю его поведение. С чего он взял, что может мне морали читать, когда у самого рыло в таком пуху, что приличными словами не описать.

До стульев мне осталось несчастных полтора метра, и надо что-то сказать, чтобы он ещё захотел поговорить.

- Разве я когда-то врала? - делая ещё небольшой шажок, произношу я.

- Ты меня предала! Разорвала наши отношения. Я ведь развестись ради тебя хотел. А ты обиженную деву начала изображать! - опасно шагая в мою сторону, рявкает он.

- Я? - цинично усмехаюсь, хотя внутри всё сжимается от страха. - Это, наверное, я не сказала, что у меня есть жена и дети, и врала тебе. Да?

Алексей тормозит. Смотрит на меня как-то странно.

Ну давай скажи, что и в этом я виновата…

- Я хотел развестись, - твёрдо заявляет он. - А ты мне даже не дала тебе всё объяснить, - с укором рявкает он.

- Я не дала? - возмущаюсь я. - Ты мне врал! Не сказал, что женат. И сейчас я у тебя виновата? Ты ничего не перепутал? - делаю вид, что от шока делаю ещё два шага к стульям, попутно прислушиваюсь, не идёт ли кто-то по коридору, чтобы позвать на помощь.

- Не перепутал! Я тебя любил! А ты выблядка нагуляла! - рявкает он.

У меня глаза на лоб лезут от его оскорблений.

Понимаю, что он совсем в неадекватном состоянии. И это кажется не алкоголь. Потому что его глаза словно безумные.

Если начну спорить и доказывать обратное, непонятно, как он себя поведёт.

Страх чуть ли не парализует. И мне страшно больше не за себя, а за Мишу и родителей, которые зависят от меня практически полностью.

- Вот видишь. Ты это говоришь в прошедшем времени. Значит, всё прошло, и преследовать меня нет никакой необходимости, - понимая, что мои слова, возможно, не будут услышаны, всё же их говорю.

Не понимаю, как столько времени можно держать обиду на человека. Если бы он себя вёл адекватно, то мне вообще плевать бы дано на него было. А он копит свои обидки, превознося их в ранг личного оскорбления.

Или это и правда какое-то расстройство личности у него началось?

И самое пугающее, он похоже считает, что делает всё правильно.

- Ты моя! И делать будешь, как я скажу, - усмехаясь, скалится он. - Будешь отрабатывать всё. За все годы, что я ждал. На колени, сука! - расстёгивая ширинку, приказывает он.

Дальше медлить нельзя. Резко делаю два шага и хватаю стул. Тут же замахиваюсь и что есть силы опускаю на него.

Он успевает подставить руку и отбивает его, словно он пушинка.

Больше не пряча свои замыслы, хватаю следующий. Только замахнуться уже не успеваю.

Он больно хватает меня за волосы и выбивает резким ударом руки стул из моей.

Громкий вскрик сам вырывается наружу. Боль такая сильная, что кажется, что он мне руку сломал.

- Рот закрыла быстро, - свободной рукой он бьёт по лицу, и щеку тут же пронзает жгучая боль. - Решила гонор показать, - притягивая меня обратно за волосы, рычит мне в лицо. - Я тебя быстро приструню, - теперь он тянет вниз.

Глазами натыкаюсь на выпирающий пах. И тут же рвотный позыв появляется.

- Помогите! - что есть мочи кричу.

Он резко дёргает за волосы вверх.

- Ну сука, сама напросилась! - злобно цедит он.

Целой рукой пытаюсь его оттолкнуть. Но он словно стена бетонная.

- Помогите! Пожар! - снова кричу ещё громче.

Он замахивается, чтобы снова ударить.

Зажмуриваюсь, потому что не в силах шевельнуться от двойной боли. Руки и того, как он сжимает волосы на затылке, чуть не вырывая их.

В этот момент дверь в комнату резко открывается, ударяясь о стену.

В проёме вижу Ольгу Михайловну, главбуха. Она быстро оценивает ситуацию взглядом.

- Ты что творишь, гадёныш?! - чуть ли не закатывая рукава, входит она в комнату.

Надо сказать, что она высокая, грузная женщина, с ладонями как у настоящего мужика. Бой-баба таких обычно называют. Все мужчины в компании её побаиваются.

- Не лезь, куда тебя не просили, - рявкает Алексей.

- Не просили? - смотря на Алексея как на мелкую букашку, хмыкает Ольга. - А ну-ка руки убрал от Тани! Я знаю, как ты с ней поступил. А как Григорич на пенсию ушёл, решил, что тебе всё можно? - надвигается Ольга на него.

Я резко получаю свободу. И тут же отскакиваю от Алексея, придерживая ноющую от дикой боли руку.

- Тебя это не касается. Иди, куда шла! - уже не так уверенно рявкает Алексей.

- Я тебе блядь уйду. Совсем охерел! - толкает его Ольга. - Ещё раз подойдёшь к Тане, вылетишь как пробка со своего кресла. Жалоб на тебя достаточно наберётся!

- Думаешь, такая всесильная? - огрызается он.

- Да! Именно так. Хочешь проверить? - дёргая головой, спрашивает она.

Он нагло ухмыляется в ответ и плюёт Ольге под ноги.

Глава 23

Ольга тут же кому-то набирает. А я понимаю, что если оставлю это просто так, Алексей решит, что ему всё можно. И страшно подумать, к чему может привести ещё одна такая встреча.

Значит, надо на него писать заявление в полицию. И побои снимать. Рука скорее всего сломана, потому что боль дикая, а щека до сих пор горит от пощёчины.

- Ну всё, пиздец Лёшеньке. Его отдел тебе ещё спасибо скажет и сами под твоё крыло напросятся, - кровожадно произносит Ольга. - Ты как? - тут же переключается она и спрашивает уже озабоченно.

Пропуская мимо ушей последний вопрос, с непониманием смотрю на неё.

- С чего это отдел Алексея мне достаться должен? - хмурясь, спрашиваю Ольгу.

- Потому что они давно просят о смене руководителя. А тут он сам и подставился. У меня в его отделе подруга работает. Они там все от него воют уже. Премии всем режет, хамит, даже матом кроет, - доверительно говорит она.

У меня глаза на лоб лезут от её рассказа. Алексей похоже в какого-то монстра превращается. И непонятно по каким причинам. Может, от безнаказанности как раз-таки.

Как Григорич ушёл на пенсию, он почувствовал себя богом. А я для него самая удобная мишень.

В дверях появляется генеральный директор, Евгений Семёнович, и с ним Гордей.

Вижу, как Гордей сканирует меня взглядом, который на глазах темнеет, словно уже готов идти убивать моего обидчика.

Он в момент оказывается рядом. Берёт меня за подбородок и рассматривает лицо. И плевать ему, что на нас все смотрят, что он мой клиент и такое обращение недопустимо. И что мне за это может прилететь, наверное.

Его пальцы тёплые, но я всё равно дрожу. Потому что мне одновременно и страшно, и… спокойно. Когда он рядом, будто кто-то берёт на себя всю ответственность, которую я привыкла всё тащить сама.

Пока меня осматривает Гордей, Ольга докладывает обо всём Евгению Семёновичу. Тот становится хмурым, как грозовая туча.

Понимаю, что меня сейчас попросят не раздувать скандал. Чтобы не дай бог не бросить тень на честь компании.

- Татьяна, - обращается ко мне Евгений Семёнович.

Гордей тут же переводит взгляд на него.

- Нам необходимо обсудить ситуацию без посторонних, - заканчивает он.

- Позже обсудите, - вместо меня отвечает Гордей. - Я везу Таню в больницу, а затем в полицию, - отрезает он.

Вижу, как Евгений Семёнович хмурится.

- Вот об этом я и хотел поговорить, - говорит он. - Нам не нужен скандал.

Гордей, не обращая внимания на слова моего начальства, подхватывает меня на руки и несёт к выходу.

- А вдруг меня уволят? - шепотом спрашиваю его.

Голос дрожит. Потому что я правда боюсь. Боюсь остаться без работы.

- На меня будешь работать, - бросает Гордей, подходя к гардеробу.

Теряю дар речи от его заявления. Его забота приятна. Но то, что он решил, что может за меня принимать решения, меня бесит.

Я не его вещь. Я сама по себе. И мне страшно вообще доверять людям.

- А моего мнения спрашивать не надо? - пока он накидывает пуховик на мои плечи, возмущаюсь я.

- В борьбе с мужчинами ты стоишь за моей спиной и не отсвечиваешь, - щёлкает он меня по носу.

Не успеваю ничего возразить, как снова оказываюсь у него на руках. Он бережно несёт меня, как пушинку, к лифту.

Одновременно хочется уткнуться ему в грудь и вырваться. Потому что это приятно. И потому что это страшно.

Вижу, как за нами следует генеральный с Ольгой. И Оля отчитывает его за то, что он хочет отговорить меня писать заявление.

И самое интересное, похоже, он к ней прислушивается. Неужели и он Ольгу боится? Или здесь есть что-то ещё?

- Чудесная женщина, - вырывается у меня.

Гордей бросает на меня взгляд, пока мы стоим у лифта. Точнее, он стоит со мной в руках.

К нам подходят Ольга и генеральный.

- Мы с вами, - заявляет Ольга.

Бросаю осторожный взгляд на Евгения Семёновича. Только что за него говорила Ольга, а он и глазом не моргнул. Очень странно. И взглядами они перекидываются странными.

Вчетвером мы спускаемся на подземную парковку. Я чувствую себя крайне неуютно. И ко всему прочему рука начинает опухать на глазах. Пальцы уже не шевелятся.

Когда все оказываемся в машине, я на переднем, Гордей за рулём, а остальные сзади, машина с визгом шин срывается с места.

Я зажмуриваю глаза, чтобы не видеть мельтешение перед глазами. И открываю только когда мы оказываемся на дороге.

Даже Ольга притихла, которая рассказывала, какой Алексей плохой.

У меня начало складываться ощущение, что не просто так она про подругу рассказывает. Чуйка подсказывает, что она пострадала от Алексея тоже. А Ольга решила убить двух зайцев. И за подругу вступиться, и обидчика наказать.

В больнице мне быстро делают рентген. У меня оказывается трещина лучевой кости и отломан шиловидный отросток локтевой кости. Мне накладывают какой-то новомодный гипс, только пластиковый. В котором даже мыться можно.

Тут же мне снимают побои, оформляют больничный и выдают справку для полиции.

Когда я выхожу из кабинета врача, вижу только Гордея.

- А где все? - почему-то испуганно произношу я.

Гордей поднимается и идёт мне навстречу.

- Тебе меня недостаточно? - приподнимает он бровь.

Слова, что его уже перебор, застревают в горле, потому что он подхватывает меня на руки.

- Я сама могу ходить. У меня рука, а не нога пострадали, - возмущаюсь я.

Он лишь усмехается и несёт меня дальше.

Дальше был полицейский участок, где я написала заявление, потом Гордей доставил меня до дома и передал в руки Миши. Сказал беречь меня и распрощался.

С удивлением я провожаю его взглядом. И Миша тоже.

Внутри как буд-то пусто стало после его ухода. Отмахиваюсь от этих мыслей. Вообще в этом ключе думать опасною

Я так и не узнала у него, куда делись Ольга и Евгений Семёнович. Но что-то подсказывает мне, что не в ресторан они вернулись. И о чём Гордей договорился с моим генеральным, Гордей тоже не ответил.