Хищники. Грех Вольских

Глава 1: В ловушке

Клуб «Элизиум» сверкал, как драгоценный камень в ночи. Сюда не попадали по приглашениям – здесь покупали вход кровью, связями или большими деньгами. Алиса Соколова вошла с поддельным браслетом VIP-гостя, её сердце колотилось так громко, что, казалось, его слышно сквозь шум шампанского и смеха.
«Ты просто журналистка. Ты просто собираешь информацию. Ничего страшного» – повторяла она про себя.
Но это была ложь.
Она пришла за ними.
Братья Вольские.
Дмитрий и Артем.
Короли преступного мира, сливки элиты, мужчины, чьи имена шептали со страхом и восхищением.
Алиса прикусила губу, пробираясь сквозь толпу. Её чёрное платье облегало каждый изгиб тела, каблуки делали походку соблазнительно неустойчивой. Она знала, что выглядит как добыча.
Именно так они и должны думать.
Она заметила его первым.
Дмитрий Вольский стоял у бара, безупречный в тёмном костюме, который сидел на нём, как вторая кожа. Его пальцы медленно обхватили бокал виски, взгляд скользнул по залу – расчётливый, хищный.
И вдруг… остановился на ней.
Алиса почувствовала, как по спине пробежал холодок. Он знал.
Он видел.
Его губы растянулись в улыбке, лишённой тепла.
— Вы новенькая, — его голос прозвучал у неё за спиной, и она вздрогнула.
Боже, как он подошёл так быстро?
— Я… просто осматриваюсь, — она заставила себя улыбнуться.
— Осматриваетесь? — он шагнул ближе, и его дыхание коснулось её шеи. — Или высматриваете?
Его рука скользнула по её талии, прижимая к себе. Твёрдое тело, запах дорогого парфюма с нотками табака и чего-то опасного.
— Мне нравятся любопытные девушки, — прошептал он. — Но мои правила просты: за интерес надо платить.
Она попыталась отстраниться, но его пальцы впились в её бёдра.
— Отпустите меня.
— А если нет? — он наклонился, губы почти коснулись её уха. — Что ты сделаешь, крошка? Позовёшь на помощь?
Она резко рванулась, но он лишь рассмеялся и сильнее прижал её к стене.
— Ты прекрасна, когда злишься.
Его рот захватил её губы в жёстком, властном поцелуе. Она хотела сопротивляться, но её тело предательски ответило – тепло разлилось по животу, между ног заныло от неожиданного желания.
Нет. Это неправильно.
Но когда его язык вторгся в её рот, она издала стон.
— Брат, ты, как всегда, жаден, — раздался насмешливый голос.
Алиса резко оторвалась и увидела его.
Артем Вольский.
Такой же красивый, как Дмитрий, но с диким огнём в глазах. Его взгляд скользнул по её растрёпанному платью, раздувающимся от дыхания грудям, и он усмехнулся.
— Делишься?
Дмитрий не ослаблял хватку.
— Она моя.
Артем шагнул ближе, его пальцы коснулись оголённого плеча Алисы.
— А если она захочет другого?
Алиса задрожала. Два альфа-самца, два хищника, и она – между ними.
— Я… Я ухожу, — прошептала она.
— О нет, милая, — Дмитрий провёл пальцем по её губам. — Ты никуда не уйдёшь.
Артем рассмеялся.
— Развлекаться будем вместе?
Внезапно в зале раздался выстрел.
Кто-то закричал.
Дмитрий резко пригнул Алису, закрывая своим телом.
— Кто-то очень не хочет, чтобы ты здесь была, — прошипел он.
Она поняла – её раскрыли.
И теперь братья Вольские её не отпустят.

Глава 2. "Гостья" особняка

Особняк Вольских был красив, как гробница фараона – мрамор, золото, тёмное дерево. И так же смертельно опасен.
Алиса стояла посреди гостевой спальни, её пальцы сжимали края полотенца, которое ей вручила горничная.
«Ты здесь не гостья. Ты – пленница», – напомнила она себе.
Но почему тогда её тело дрожало не только от страха?
В ванной горячая вода обжигала кожу, смывая запах пороха и страха. Она закрыла глаза, пытаясь успокоить дрожь в коленях.
— Ну и как, нравится наша гостеприимность?
Голос. Грубый. Насмешливый.
Алиса резко обернулась.
За стеклянной дверью душа стоял Артем.
Голый.
Его тело – это была скульптура, выточенная из мрамора и ярости. Шрамы, татуировки, мощные мышцы. И он… уже возбуждён.
— Выходи, — приказал он.
— Убирайся! — она прижалась к стене.
Он рассмеялся и распахнул дверь. Пар хлынул наружу, а его рука впилась в её мокрые волосы.
— Ты думаешь, мы позволим тебе совать свой носик куда попало и просто так отпустим?
Его тело прижало её к холодной плитке. Грудь к груди. Бёдра к бёдрам.
— Я знаю, что ты хочешь, — прошептал он, проводя пальцем между её ног. — Ты мокрая не только от воды.
Она зажмурилась, но предательский стон вырвался из её губ.
— Отойди от неё.
Голос Дмитрия разрезал воздух, как нож.
Артем оскалился, но ослабил хватку.
— Опоздал, брат. Она уже дрожит от меня.
Дмитрий подошёл ближе. Он был одет – дорогой тёмный костюм, безупречный галстук. Но в его глазах горело что-то первобытное.
— Она не твоя.
— А чья же?
Дмитрий медленно провёл пальцем по её губам.
— Спроси её.
Алиса перевела взгляд между ними. Сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот вырвется из груди.
— Я… не собираюсь отдавать вам свою девственность.
Артем рассмеялся.
— О, наивная.
Но Дмитрий лишь наклонился к её уху и прошептал:
— Ты сама попросишь меня об этом.
***
Стол ломился от изысканных блюд, но Алиса не могла проглотить ни кусочка.
— Кто стрелял в тебя? — спросил Дмитрий, отпивая вино.
— Тот, кому я не нужна в живых.
Артем усмехнулся.
— Может, это твой заказчик? Тот, кто послал тебя копать под нас?
Алиса опустила глаза.
— Это… ваша мать.
Тишина.
Дмитрий поставил бокал так, что стекло треснуло.
— Врешь.
— Она заплатила мне за расследование. Хотела доказать, что вы…
— Что?
— Что вы монстры.
Артем резко встал, опрокинув стул.
— А ты ещё не поняла, что мы и есть монстры?
— Я ухожу, — Алиса отодвинулась от стола. — Это было ошибкой.
Дмитрий встал.
— Ты никуда не уйдёшь.
— Вы не можете меня держать!
— Можем.
Он схватил её за руку и потащил вверх по лестнице.
— Отпусти!
Дверь в спальню захлопнулась. Ключ повернулся в замке.
— Спи, — прозвучало за дверью. — Завтра будет интереснее.
Алиса упала на кровать, её тело горело.
От злости.
От страха.
От желания.

Глава 3: Игра в пленницу

Пламя в камине лизало мрамор, отбрасывая на стены пляшущие тени, похожие на сплетенные тела. Дмитрий стоял в их эпицентре, профиль вырезанный из ночи и огня. Каждый изгиб его скулы, каждая тень под челюстью казались отточенными холодным оружием. Его голос, низкий и густой, как дым, прорезал тишину спальни Алисы:

— Правду о нас жаждешь? — Он не спрашивал. Он предлагал бездну. — Ладно. Неделя. Здесь.

Алиса сжала кулаки до боли, ногти впились в ладони – крошечные якоря в бушующем море страха.
— На каких условиях? — голос предательски дрогнул.

Холодная усмешка тронула его губы, будто лезвие бритвы по шелку.
— В роли любезной гостьи.
Он сделал шаг, и пространство между ними сжалось, наполнившись напряжением разряженной молнии.
— Искать будешь. Соблазнять. Нашу драгоценную матушку – к позорному столбу.
Его взгляд скользнул по ее шее, к ключицам, скрытым тонкой тканью, – медленный, оценивающий ожог.
— Откажешься…
Он был уже так близко, что она чувствовала жар его тела, смешанный с ароматом дыма и дорогого виски. Пальцы, холодные и неумолимые, как стальные тиски, сомкнулись на ее подбородке, заставляя встретиться с его глазами – бездонными и опасными.
— И я открою дверь Артему. Предоставлю тебя его аппетитам. Без ограничений.

Воздух вырвался из ее легких. Сердце колотилось, как пойманная птица о клетку. Горло сжала невидимая рука.
— А если выдержу?
Слова – едва слышный шепот.

— Свобода.
Он произнес это как приговор к жизни.
— И золото, способное заткнуть любую пасть.

— А если нет?
Она боялась услышать ответ, но еще больше боялась не услышать.

Его губы изогнулись в подобии улыбке хищника, учуявшего кровь.
— Станешь нашей. Полностью. Безвозвратно.
Взгляд его скользнул вниз, к трепету ее груди под тканью, и в этом взгляде было обещание обладания, столь же окончательного, как смерть.
— Твоя воля, твое тело, твой стон – все будет принадлежать нам.

Глубокий вдох. Аромат его кожи, дыма и мужской силы смешался в головокружении. Внутри бушевала буря – страх, ярость, и предательская, стыдная искра чего-то темного и манящего.
— Договорились.
Слово повисло в воздухе, хрупкое, как стекло.

Он не ответил. Не кивнул. Просто развернулся и растворился в полумраке коридора, как будто его уход был лишь продолжением давно написанного сценария. Его молчание звенело громче любых угроз.

***

Луна, холодная и бесстрастная любовница ночи, пролила серебро на спящую Алису. Ее губы, слегка приоткрытые, дышали тихим зовом. Грудь под тонкой тканью ночнушки поднималась и опускалась в ритме тайных снов. Тень ресниц лежала на щеках.

В проеме двери, сливаясь с тьмой, замер Дмитрий. Тело его было натянуто, как лук перед выстрелом, каждая мышца – готовая к бою сталь.

"Она не ведает, как сладка ее погибель. – пронеслось в его сознании."

Он закрыл глаза. И мгновенно погрузился в пучину накатанной фантазии.

Шелк простыни шепчет под ее обнаженным телом – бледным мрамором, ожившим теплом. Его руки – повелители, скользят по изгибам бедер, властно раздвигая их, открывая сокровенное. Она выгибается, тщетно пытаясь сжать колени, но предательская влага уже блестит на коже, выдает пылающий румянец желания. Его палец – медленный завоеватель – входит в нее. Глубоко. Чувствуя, как горячие, шелковистые стены сжимаются вокруг него, моля и сопротивляясь. Ее стон – музыка страдания и сладострастия – разрывает тишину. Ноги дрожат, как тростинки на ветру.

Он склоняется, и его язык – раскаленный клинок – скользит по шее, оставляя невидимый след пламени. Вниз, к вздымающейся груди. Находит сосок, затянутый кружевом. Срывает ткань зубами. Плоть нежная, упругая. Он зажимает сосок, её розовый мармелад между губами, кусает – нежно, жестоко. Ее крик – смесь боли и невыносимого блаженства – эхо в тишине.

А потом он входит. Весь. Глубоко. Жестко. Разрывая невинность, заполняя пустоту. Она плачет, слезы соленые на губах, но ее бедра сами рвутся навстречу, ее тело – предательница – обволакивает его, принимает каждый толчок, отвечая диким, древним ритмом. Жар. Трение. Слияние. Она – его пленница. Он – ее палач и единственное спасение…

Дмитрий резко открыл глаза. Взгляд был диким, зрачки расширены тьмой желания. В паху – каменная тяжесть, пульсирующая требовательно.

"Не сейчас, – пронеслось в мозгу сквозь туман похоти. — Не так."
Сжав кулаки до хруста костяшек, он отступил в тень коридора, оставив ее спать в лунном серебре. Оставив с собой лишь жгучую, неутоленную жажду и образ ее тела, пляшущий перед глазами.

Утро пахло дорогим кофе, свежеиспеченными круассанами и цитрусовой нотой в воздухе. Солнечный луч играл на позолоте посуды. Артём, будто исполняя ритуал, резко ткнул ножом в яйцо. Желток, яркий, как солнце, растекся по фарфору.
— Она не мать наша по крови, — бросил он, голос хрипловатый после ночи. — Всегда чуяли подвох.
Дмитрий поднес к губам фарфоровую чашку. Пар клубился над темной жидкостью. Его взгляд, устремленный в окно на ухоженные сады, был холоден, как ледник.
— Завещание отца. Она хочет его перечеркнуть. Сделать своей игрушкой.
Артём хмыкнул, отломив кусок круассана. Масляные крошки упали на скатерть.
— Компромат ей для этого подавай. Золотой ключик к сейфу. И наша пташка… — он кивнул куда-то в сторону лестницы, — ее разменная пешка. Дешевая и глупая.

На верхней ступеньке, прижавшись к холодной резной балюстраде, замерла Алиса. Сердце колотилось, как барабан в груди. Слова, холодные и четкие, долетели до нее:
"Их мать. Она подставила меня. С самого начала. А они, они лишь используют. Как инструмент. Как приманку. Чтобы вытащить змею из норы."
Страх сжал горло ледяным кольцом. Но сильнее страха было другое – жгучее, гнетущее понимание:
"А что они сделают с инструментом, когда змея будет раздавлена?"
Холод балюстрады проникал сквозь тонкую ткань халата, напоминая о ее беззащитности в этом роскошном, смертоносном капкане.