Хочу быть любимой

Глава 1

– Бред какой-то,– пыхчу я, глядя в окно машины.

– Да ладно тебе Уль, всё нормально. Ну, сказала и сказала, – успокаивает меня подруга.

– Не, ну ты сама говорила, что она лучшая гадалка в городе и ты ей веришь, – продолжаю возмущаться я.

– А ты говорила, что не веришь. Вот и не верь дальше. Тем более, ты же веришь Паше. Вы с ним уже сколько? Четыре года женаты?

– Да.

– Ну вот. Четыре года вместе, живёте душа в душу. Ну какая неверность мужа? Паша на тебя влюблёнными глазами до сих пор смотрит.

– Ага, – киваю я.

Конечно, я в нём уверена, и никакое предсказание гадалки , даже перед Новым годом не может повлиять на нас и наши чувства…наверное.

– Не грусти Ульяна. Всё классно. Посмотри какая погода замечательная. И везде всё украшено гирляндами. Саш, скажи же классно? – обращается Аня к своему парню, который скромно ведёт машину и старается оставаться незамеченным.

– Угу, – кивает Саша.

– А вы где собираетесь Новый год отмечать? Вдвоём с Пашей или к его матери поедете?

– Вот ещё, – фыркаю я. – Как-то не горю желанием в Новогоднюю ночь прислуживать всему столу.

– Ясно. Значит, вдвоём?

– Скорее всего.

– Зато как романтично.

– Очень.

– Ну почему ты всё время всем недовольна, – отчаивается Аня. – Ну надо же видеть в жизни не только плохое , но и хорошее. То, что у нас перед носом порой находится. Надо уметь радоваться малому, – Аня вновь цитирует чей-то статус.

Слова хорошие вот только не умею я их в практике применять.

Может, она и права, но в последнее время, я чувствую себя Крошечкой Ховрошечкой, которой надо везде успеть, а иначе злая мачеха может наказать. Только вместо злой мачехи у меня не менее злобная свекровь.

“А вот Паша любит тёртую морковь, а не резанную. А вот Паша любит, когда на брючках стрелки наглажены”.

Меня даже передёргивает от воспоминаний. И ведь раньше у нас всё было хорошо. Романтики каждый вечер, любовь, нежность. И когда Людмила Марковна смогла влезть между нами?

Саша тормозит перед панелькой. Мы прощаемся с Анютой, и я иду домой. Поднимаюсь на восьмой этаж.

“Наверно, опять сидит в темноте в своих танчиках. Интересно он хоть чайник к моему приходу вскипятил? Хотя он же не знает, что я сегодня выходная и приду раньше. Сейчас устрою ему сюрприз, подойду незаметно со спины и закрою глаза”.

Невинная забава вызывает улыбку на губах и предвкушение увидеть его реакцию.

Вставляю ключ, проворачиваю его два раза. Захожу и снимаю обувь. Слышу какую-то возню на кухне.

“Неужели сам решил ужин приготовить? Если это так я готова ему простить заляпанную майонезом клавиатуру”.

На цыпочках иду по коридору, выглядываю из-за угла, а передо мной открывается картина не хуже тех порно, которые любит смотреть Паша, когда думает, что я не вижу.

Мой Пашка увлечённо вколачивает свои бёдра в промежность обладательницы длинных ног, которые нескромно выставлены вперёд.

Такую страсть Паша проявлял в начале наших отношений , в последнее же время близость между нами происходила намного спокойнее и обыденнее.

– Паша? – громко выдыхаю я. – Ты совсем оборзел?

Он ещё продолжает поступательные движения по инерции, но через пару секунд резко останавливается и поворачивает голову.

– Ульяна? Что ты тут делаешь? – у него такое обалдевшее лицо, что в другой ситуации я бы уже рассмеялась. Только не сейчас.

В голове циклично словно заведённые крутятся по кругу слова гадалки, которые она сказала чуть больше часа назад: “А супруг твой грешит с другой. Неверен он тебе, моя хорошая”.

– Лучше ты скажи мне, что ты тут делаешь?

Дама, распластанная на нашем обеденном столе, замолкает. Поднимается на руках и в этом раскрасневшемся лице я узнаю жену Пашкиного лучшего друга Лёхи.

– Катя? Это просто пи**ец, – я прячу лицо в ладони.

– Ульяна – это совсем не то, что ты подумала?

У меня всё ещё шок. Где-то внутри понимаю нелепость этой ситуации ,словно я попала в комедию с чёрным юмором. Вот только мне не смешно.

Обида захлёстывает меня.

– Ты трахаешь Катю на нашей кухне, и это совсем не то что я подумала? У меня просто слов нет.

Паша спешно натягивает штаны, одёргивает юбку на Кате.

Бл**, какой заботливый.

– Катя, пришла в гости за советом. Они с Лёхой поругались. И вот. Так получилось. Прости.

– А ты типа её пожалел? Утешитель, ты хренов!

– Ульяна, успокойся. Я люблю только тебя, ведь чувства намного важнее. А это был просто трах. Для поддержки.

– Заткнись! – мне хочется визжать.

Остановите планету, я сойду!

– Почему ты раньше мне не сказал об этом.

– О чём? – недоумевает Паша, а меня бесит его довольно спокойное поведение в сложившейся ситуации.

– О том, что ты считаешь, что трахаться это не измена.

– Ты и не спрашивала.

– Боже какие же вы мерзкие.

– Вот только не надо тут выставлять меня уродом. Я тоже многое не знал про тебя, когда женился.

– Например? – я угрожающе упираю руки в бока.

Мне кажется, ещё слово и я вцеплюсь кому-нибудь в лицо.

– Например, что ты не любишь минет и не даёшь в попу.

– Иди на хрен.

Если я останусь здесь хотя бы ещё одну секунду, то могу натворить что-нибудь ужасное.

– К моему приходу, чтобы вас в этой квартире не было, – цежу злобно сквозь зубы.

– Ты хочешь, чтобы я тоже ушёл?

– Да , Паша, да. Я больше не хочу жить с тобой. Так что собирай вещи и вали из квартиры. Даю тебе час.

Я разворачиваюсь и выхожу из квартиры. Мне надо побыть одной.

Визуал героев

Ульяна Хромова (25 лет)

Павел Хромов, муж Ульяны (24 года)

Катерина Кислова (26 лет) жена лучшего друга Павла

Всем здравствуйте!

Я рада приветствовать вас в своей новой книге. Её идея родилась совершенно случайно, когда мы с мужем решили обсудить, что для него измена, а что нет. И если честно, я была немного удивлена. Присоединяйтесь к новой истории. Я уверена у вас есть, что сказать по этому поводу, делитесь в комментариях с чьей позицией вы согласны. И , конечно же, моя большая просьба к вам, добавить книгу в библиотеку и подписаться. Да и от звездочки я не откажусь. Честно признаюсь – это очень приятно ❤️

Хорошего вам дня!

И да пребудет с вами любовь и процветание ❤️

Глава 2

На улице уже темно и как-то непростительно радостно. А у меня в душе, кажется, всё умирает.

Вокруг сверкают огни, люди в преддверии Нового года закупаются продуктами, играет новогодние песни. Мир продолжает жить своей жизнью, и только я стою в оцепенении и не знаю, что мне дальше делать.

Эту квартиру мы снимали вместе. Паше есть куда съехать. У его мамы своя квартира, а вот мне идти некуда. Если бы было куда, я бы лучше сама ушла. Потому что обедать за этим столом я теперь точно не смогу.

Обидно. Пипец как обидно. Подбородок трясётся, но я не хочу реветь из-за него.

Я просто не понимаю. Не понимаю логики мужиков, которые считают, что могут сунуть свой член, куда захотят и жена должна всё понять и простить.

А может это моя ошибка, что не обозначила сразу, что не прощу измену? Может, не надо было закрывать глаза на его любовь к порно?

Но глубоко в душе я понимаю, что дело совсем не в этом.

И ведь самое обидное я столько для него сделала.

Мы были студентами, когда решили пожениться. И он даже специально съехал от мамы, потому что прекрасно знал её характер. Единственный сын. Мне кажется, она любит его больше жизни.

И тут я.

Но Паша пошёл против воли матери. Мне тогда этот поступок показался очень достойным и необыкновенно романтичным.

И ведь нам было хорошо. Уютные вечера за просмотрами сериалов. У нас во многом сходились вкусы, “Доктора Хауса” мы посмотрели все сезоны и “Теорию большого взрыва” и даже “ Игры престолов” хотя не очень люблю такие фильмы. Мне казалось, что он моя половинка. Мы могли обсудить всё что угодно. Он очень начитанный парень по сравнению с другими. И мне это безумно нравилось. Будущий инженер, ему осталось доучиться последний год и потом ещё год поработать, а потом, как он мне говорил, мы сможем взять ипотеку и подумать о детях. И ведь всё правильно рассуждал. Я за язык его не тянула. Это были его желания, его мечты, он делился со мной, а я была рада, что он такой целеустремлённый и думает о будущем. У него всё было разложено по полочкам.

Хотя, конечно, он не был идеальным. Слегка полноватый, но зато ноги идеально прямые. Любит играть в свои танчики, но зато в компьютерах разбирается и без проблем может всё починить. Ну не всё, а только то, что касается компьютера. Да прибить гвоздь или вкрутить саморез он не мог, но он всегда мне говорил, что для этого существуют рабочие, а у него работа умственная. И он будет зарабатывать деньги для того, чтобы нанимать тех, кто может приколотить гвоздь. Я соглашалась с его мнением, брала молоток и прибивала сама. У меня-то профессия не такая уважаемая и прибыльная. Обычная учительница.

Зато умный. Так, я его оправдывала.

Я могла бы ему многое простить: и храп, и капли на стульчаке, и даже неприятные звуки из туалета, но измену…

Измену я простить не могу.

Нет.

Иду по улице. Ноги несут меня к пешеходному переходу. На той стороне маленький лесок, где я могу побыть одна. Не хочется мне сейчас видеть радостных людей. Они раздражают своим счастьем.

Пешеходный так неудобно расположен вдали. Я почти дохожу до него, но малодушничаю и оглядываюсь по сторонам. Машин поблизости нет, и я бегу через дорогу. Уже почти добегаю до другого края, как внезапно яркий свет фар освещает мои ноги, удар, визг тормозов и наступает тишина.

*** ***

Мне снится тёплая перина и летнее солнце, которое ласково заглядывает в окно. Потягиваюсь. Как же здорово оказаться вновь у бабушки в деревне.

Открываю глаза и не сразу понимаю почему вокруг меня столько людей.

Постепенно до меня начинают долетать звуки словно откуда-то издалека.

– Ну не хило он её припечатал, – слышу голос какого-то парня. – Даже кроссовок слетел.

После его слов начинаю чувствовать, как замёрзла нога. Кто-то пытается надеть кроссовок обратно.

Неужели меня сбила машина?

Мысли перетекают медленно не торопясь. Я хочу привстать, но меня тут же прижимают обратно.

– Лежи, лежи. Тебе нельзя вставать.

Вдалеке раздаётся звуки сирены скорой помощи.

Ну вот, а я переживала, что в квартире жить не смогу, теперь придется жить в больнице , – думаю я. – Недаром говорят: “бойся своих желаний”.

Опускаю голову на снег и смотрю вперёд.

Что теперь со мной будет?

Но паники нет. Я безропотно принимаю удар судьбы. Сегодня, видимо, не мой день.

А ведь гадалка предупреждала.

Небольшая инструкция для тех кто впервые на сайте.

Глава 3

(Утро этого же дня)

– Ульяна, ну, пожалуйста! – канючит Аня и, слышу в трубку, уже начинает шмыгать носом. – Мне срочно надо попасть к ней.

– Ну так иди. Я же тебя не держу.

– Я одна боюсь. Подруга, ты мне или нет?

– Не манипулируй мной. Ты же знаешь, я этого не люблю.

– Ульян…ты же знаешь какая у меня сейчас в жизни жопа. Мне нужен этот расклад. Девчонки говорят, что она лучшая. Вон Женя рассказала, что месяц назад к ней ходила, она что-то пошептала и у неё мигрень прошла.

– Так она гадалка или знахарка? Или и то и другое? – не могу сдержать сарказм.

– Вот ты не хочешь – не верь. Просто со мной сходи.

Этот разговор продолжается уже полчаса, и как бы я ни пыталась отказаться, подруга продолжает упрашивать. Приходится в итоге согласиться.

А у меня впервые за неделю выходной. Я планировала поваляться в постели до обеда, потом на час зависнуть в ванной, пока муж не придёт. У Паши сегодня полный комплект, все пары, и прийти он должен часа в четыре. А теперь весь отдых отменяется.

– Хорошо. Давай схожу.

Слышу бурные звуки радости. Она там прыгает, что ли?

– Спасибо, спасибо, спасибо! – тараторит в трубку Анюта. – Ты моя спасительница.

– Куда ехать? – прерываю её благодарную речь.

– Деревня Ростовка. Это тридцать километров от города.

– Пипец, ещё и за город ехать.

– Да на машине недолго. Я Сашу попрошу, чтобы нас отвёз.

– Хорошо.

– Всё. Жди дорогая, через час подъедем.

Анюта Караулова – моя подруга. Дружим мы с ней года три, как поступили в педагогический на заочку. Она паникёрша, верит в мистику, любит фильмы ужасов, но смотрит их только со мной, потому что боится. В общем, рациональный человек в наших отношениях это я. И вот ей взбрело в голову сделать расклад на весь год у женщины-гадалки, которую ей кто-то посоветовал. Аня безумно хочет замуж и не может никак дождаться, когда же Сашка, её парень сделает предложение. Именно за этим мы и едем за город.

Дорога занимает полчаса, и в двенадцать мы уже стоим перед самым обычным домом с зелёными воротами. А на крыльце нас встречает самая обычная женщина сорока лет в фуфайке.

– Девочки, вы ко мне?

– К Светлане Васильевне. Это вы? – спрашивает Аня.

– Да, я. Проходите в дом.

Женщина мило улыбается. И даже не верится, что это она та самая, которая может гадать и предсказывать будущее.

Мы проходим в комнату, садимся на диван. Я здесь только чтобы наблюдать. Никогда не верила ни в гадания, ни в предсказания. Я не понимаю, как какая-то засаленная карта может предсказать хоть что-то?

С интересом смотрю за всеми манипуляциями гадалки. Они о чём-то шушукаются. А я периодически смотрю на часы. Мне хочется спать, есть и вообще мне уже скучно. Наконец, всё заканчивается. Аня довольна, даже будто светится. Ну слава богу, теперь можно не переживать , что придётся её успокаивать. Мы уже собираемся уходить, как Светлана Васильевна окликает меня.

– А вы девушка, погадать не хотите?

– Нет. Зачем? Я уверена в своём муже.

– Разве тебе неинтересно права ты или нет?

– Может, и интересно, но я не хочу, – отвечаю чересчур любопытной гадалке.

– Понимаю, – она улыбается, смотрит слишком по-доброму. – Ты боишься разочароваться.

– Ничего я не боюсь. Если изменит, я просто уйду.

– Ты молодец, что так настроена решительно. Чаще женщины ко мне приходят с просьбой приворожить и привязать к себе. А это ой как нехорошо. Возвращается потом ответкой до третьего поколения.

– Ну знаете, не зря же существует пословица, “насильно мил не будешь”.

– Согласна. А ещё знаешь, что страшно?

– что?

– Потратить свою жизнь на не своего человека и жалеть об этом оставшуюся жизнь.

То ли её добрые глаза, то ли слова, с которыми я согласна, заставляют меня согласиться на гадание.

И когда она раскидывает свои чёрные карты, я наблюдаю за её действиями с ещё большим интересом.

Она долго молчит. Что-то шепчет, но мне неслышно.

И наконец, нехотя цедит.

– Ох, и тяжко тебе живётся детка. Ты на себя столько взвалила. А он привык. Ленивый. От одной женщины к другой, от одной к другой и так вся жизнь.

Снова молчит, закрывает глаза.

– Ты уж меня прости детка, но супруг твой всё же грешит с другой. Неверен он тебе, моя хорошая.

Слушать дальше отказываюсь.

Не хочу. И ничего Пашка не ленивый. Учится на отлично, подработки берёт. Становится обидно за него.

Да и не изменяет он мне. Были бы признаки. Ведь так? Следы помады, смски, звонки. Редкий секс.

Нет, неправда!

Кто же мог подумать, что буквально через час я увижу мужа с другой. И как потом продолжать не верить в гадания?

Я лежу в палате и снова прокручиваю в голове события последнего дня. После всех скитаний по кабинетам, меня, наконец, оставили в покое. На лбу у меня огромная ссадина, видимо, лбом по асфальту пробороздила. Колени синие от удара друг об дружку. Даже рёбра ободраны и болят, хотя я в куртке зимней была.

А больше всего меня пугает предположение, что у меня трещина в тазовой кости. И я даже загуглить ничего не могу, потому что телефона, как и вещей нет. Я лишилась всего. Одежду срезали ножницами, боясь поднимать и шевелить без рентгена, а телефон наверно выпал, когда отбросило ударом.

На душе так тоскливо. И я ведь даже никому позвонить теперь не могу. А с другой стороны, зачем звонить?

Мама сразу помчится в город спасать меня. А у неё и без меня проблем хватает. У сестры тоже семья, ей не до меня. Двое мальчишек отнимают всё её время.

Муж теперь не муж, а предатель.

Остаётся только Аня. Вот она бы поддержала. С ней бы можно было и выговориться, и обсудить.

И что будет дальше? Я ведь работаю у частника, он вряд ли захочет оформить больничный, а без больничного я не смогу оплачивать дальше квартиру.

От мысли, что придётся вернуться к маме или проситься к сестре, где её муж вечно смотрит на меня как на врага народа, становится тошно и хочется выть.

Глава 4

После обхода дверь в палату распахивается и в комнату влетает Оля. Моя сестра. Не верю своим глазам. Как она смогла найти меня?

Оля окидывает беспокойным взглядом все койки, и останавливается на мне.

– Ульяна?

Неужели я так ужасно выгляжу, что она меня не узнала?

Сестра подлетает ко мне и обнимает.

– Господи, я чуть не умерла, пока искала тебя. Как ты?

В этот момент я понимаю, что роднее у меня нет никого. Мама и сестра, самые близкие для меня люди. Где бы я ни была, чтобы ни случилось, они всегда рядом. От этих мыслей больно щиплет в носу, а к глазам подступают слёзы.

– Спасибо, – шепчу тихо, сама не знаю зачем.

Просто спасибо, что она рядом в трудную минуту. Когда кажется, что всё наперекосяк, она мой спасательный круг, приходит на помощь.

Оля выпрямляется, вытирает слезы на моих щеках, которые всё-таки скатились и оставили мокрые дорожки. Берёт за руку. Мне так хочется ей обо всём рассказать: и про Пашку, который предал, и про Катю, которая была всегда желанным гостем в нашем доме. Как в детстве, когда могла прибежать к сестре, пожаловаться на тех кто меня обидел, и она, взяв меня за руку, шла разбираться с обидчиками. Но я понимаю, что мы уже не дети. И Оля вряд ли что-то сможет сделать в моей ситуации. Я должна быть сильной, как сестра. Поэтому заставляю себя улыбнуться.

– Может выгляжу я не очень, но всё не так уж и страшно. Могло быть и хуже, – стараюсь говорить бодро и даже удаётся выдавить улыбку.

– Слава Богу! Мне, когда Паша утром позвонил, что ты на работу не вышла, я сразу поняла, что что-то не так. И больницы обзванивать начала.

– Так это он тебе позвонил? Больше ничего не рассказывал? – удивляюсь я. Хотя ничего удивительного. Моя Оля мир перевернет, если ей что-то надо.

– Он сказал, что вы поругались. Ты психанула и ушла.

– Психанула…Надеюсь, ты ему ничего не сказала , когда нашла меня?

Оля пожимает плечами.

– Ну как не сказала. Сказала, конечно. Он ведь тоже переживает.

– Не надо было…Мне его переживания не нужны, – шепчу как можно тише.

Оля наклоняется ко мне, чтобы услышать сказанное, а я продолжаю:

– Я застала его вчера с другой женщиной у нас дома… Поэтому и ушла.

Сестра смотрит на меня, будто не верит.

– Да не может быть…Паша ведь такой домашний. Мне кажется, он вообще на подобное не способен.

– Ты думаешь, я тебе вру?

– Нет, конечно. Просто не похож он на ловеласа. Ну ничего, поживёт без тебя, одумается, ещё прощения просить будет. А сейчас самое главное, чтобы у тебя всё было хорошо со здоровьем. Что говорят? Переломы есть?

– Да не нужны мне его просьбы о прощении и покаяние. Я не смогу простить.

– Это ты сейчас так на эмоциях говоришь. Если любишь – простишь. А не простишь, ну и флаг ему в жопу. Другого встретишь. Так что у тебя? Есть переломы?

Я рассказываю сестре, что знаю, а через десять минут в палату заглядывает медсестра и говорит, что время закончилось.

– Оль, ты мне телефон можешь хоть какой-нибудь принести? Мой выпал при ударе. Я совсем без связи, – прошу напоследок её

– Ладно. Поищу. У мальчишек есть мой старый, попробую отобрать. Завтра принесу. Держись давай.

После её посещения, мне становится немного легче. Всё-таки хорошая у меня сестра. Разыскала, примчалась, несмотря на то, что у неё мальчишки пяти и трёх лет, а муж на работе в это время. А ведь случись такое с сестрой, её муж бы уже с толпой волонтеров каждый сантиметр города обыскал, но нашёл бы её. А Паша просто Оле позвонил, в известность поставил. И вроде между нами всё кончено, но всё равно неприятно. С меня словно пелена слетает. Я постоянно оправдывала его, мне казалось, что он хороший, добрый, справедливый. Никогда не оценивала людей по внешности. Наоборот, даже не любила и боялась красивых мужчин, потому что у них соблазнов больше. Женщины флиртуют и пытаются отбить у другой, а я не хочу жить в постоянном страхе, что он может уйти. А теперь получается, моя логика совсем не работает. Изменяют все. И неважно красивый мужчина или симпатичный – верить никому нельзя. При этом ещё и считают, что секс без любви это не измена.

От этой мысли внутри появляется злость. Как некстати сейчас эта авария.

Минуты сливаются в часы. Соседки о чём-то тихо переговариваются, но я не хочу даже прислушиваться. Уколы ставят исправно, и не в ягодицы, а в ногу. И это оказывается намного больнее.

Так пролетает ещё один день. За окнами снова темно, тело деревянное от постоянного лежания. Вставать мне не разрешают.

В очередной раз в палату открывается дверь, и входит мужчина. Высокий, широкоплечий. Поверх костюма накинут белый халат, но всё равно видно, что костюм на нём сидит идеально. Прищуривается, обводит взглядом палату, останавливается на моей койке. Она стоит слева от входа.

Мужчина подходит к металлической спинке кровати. Останавливается и смотрит пристально. Я смотрю в ответ, хотя хочется спрятаться под одеяло, нырнуть с головой и не высовываться, пока он не выйдет.

– Ты Ульяна Хромова?

Киваю.

– Меня зовут Евгений Суворов. Если что-то надо будет, звони.

Протягивает мне визитку.

– Зачем? – голос у меня тонкий от страза. Я откашливаюсь. – А зачем мне вам звонить? И кто вы?

– Я уже сказал. Евгений Суворов. Ты выскочила под колёса моей машины. Тебе повезло, что я среагировал и успел быстро затормозить. Ты переходила место в неположенном месте и вряд ли что-то сможешь отсудить. Но я готов взять расходы на в твоё лечение. Поэтому звони, если что-то понадобится.

“Ого! Попасть под машину такой шишки ещё то везение,” – мысленно усмехаюсь я. Но меня коробит его тыканье и высокомерный взгляд, будто он тут самый главный. Ненавижу таких: красивый, богатый, думает ему всё можно, может купить что хочет. Протягиваю визитку обратно.

– Ну раз я сама виновата ,сама и буду выкручиваться. Заберите визитку. Мне ваши деньги не нужны.

Глава 5

– То что вы сбили меня, не даёт вам право учить жизни.

Я меряю его презрительным взглядом, чтобы ещё раз доказать, что в его помощи и советах не нуждаюсь. Но сделать это с достоинством довольно сложно, когда лежишь на кровати с поднятыми коленями на уровне лица и в толстом воротнике, который не даёт нормально поднять голову.

Какой наглый тип. Будет ещё указывать, что мне делать. Вот поэтому я и не люблю красивых, они слишком наглые, высокого о себе мнения и бесят своим высокомерием.

– Я не учу. Даю совет. Заметь, бесплатный. А визитку оставь себе, вдруг передумаешь.

Он разворачивается и идёт к выходу. Я молча провожаю его широкую спину. Стоит только захлопнуться двери в палату, как соседки накидываются на меня.

– Зачем ты от помощи отказалась? – наставляет меня Таня, кажется. У неё нога сломана. Она поскользнулась на льду и упала.

– Он же мог оплатить тебе всё лечение и возместить расходы, – вторит ей другая, вроде Айнура зовут, а она лежит со сломанной рукой.

– С таким свяжешься, проблем не оберёшься, – бурчу я.

Айнура цокает языком и, мне кажется, если бы могла, покрутила бы пальцем у виска.

– Вот ко мне бы вернулся мой маршрутист. А то сбил и даже не остановился, – рассказывает Айнура. А я теперь лежу со сломанной рукой и никто мне не оплатит ни копейки. А мне надо кость заново ломать, потому что срослась неправильно и это ещё один месяц в больнице.

Слышу, как дрожит её голос, и мне становится стыдно за своё поведение. Я настолько погружена в себя последние дни, что не замечаю людей вокруг. Кажется, что это только у меня всё плохо, а на самом деле у каждого человека свои проблемы.

– Айнура, а ты пробовала с ним связаться. Может, через дознавателя как-нибудь? – делюсь с ней своими мыслями. Хочется помочь.

– Дознаватель, предложила созвониться с водителем маршрутки и договориться. А он сказал: “Подавай в суд. Мне всё равно”.

В палате повисает неприятная тишина. Теперь на фоне сложностей Айнуры я выгляжу не такой уж и несчастной неудачницей.

Новая порция уколов прерывает мои негативные мысли. К старым кровоподтёкам добавляются новые синяки, которые расползаются синими пятнами на бёдрах.

Но нервное напряжение и бессонная ночь делают своё дело, я вырубаюсь, даже не дождавшись ужина.

*** ***

Утро нового дня встречает меня обходом и хорошей новостью. Трещина не подтвердилась. У меня просто ушибы мягких тканей, разрез на ягодице и сотрясение.

Мне даже дышать, будто становится легче. В такие моменты начинаешь понимать, как хорошо быть здоровым. Пролежать в больнице неделю или месяц огромная разница для человека, который живёт на одну зарплату. Мне разрешают понемногу вставать, и я первым делом иду в душ. После аварии я ни разу не мылась и не смотрелась в зеркало. Чувствую, что волосы уже грязные и меня не покидает ощущение, что от меня несёт потом за версту.

Захожу в ванную комнату, и напротив двери над раковиной висит зеркало. От неожиданности дёргаюсь в сторону. Пугаюсь собственного отражения. Через весь лоб идёт толстая короста, жирно смазанная зелёнкой. Мешки под глазами, отёкшие глаза, всклокоченные волосы. Представляю, что подумал про меня этот мужик. Он, наверное, так со мной разговаривал, как раз потому, что принял за забулдыгу.
С собой у меня ни мыла, ни шампуня, но Таня проявляет щедрость души и предлагает свой шампунь и гель. Почти полчаса я греюсь под тёплыми струями воды. Несколько раз намыливаю и смываю волосы. Какое блаженство, будто килограмм грязи с себя смыла.

Но радуюсь я недолго. В начале двенадцатого, когда начинается час посещений, в палату вплывает Людмила Марковна. Я не верю своим глазам.

– Уля, здравствуй! – она брезгливо присаживается на соседнюю пустую койку напротив меня.

– Здравствуйте!

Что ей надо? Может, она не знает ещё ничего? Может, Паша решил, пока ничего не рассказывал.

– Уля. Паша мне всё рассказал.

– Прям всё?

– Если ты имеешь в виду связь с Катей, то – да. Я ведь вначале ещё ваших отношений говорила, что он ещё молод и не нагулялся. Но вы же не слушали меня, торопились скорее пожениться.

Делает паузу, видимо , давая мне, или переварить её слова, или что-то ответить. Но я молчу.

– Хорошо, что у вас ещё имущества своего нет и развод пройдёт практически безболезненно. Я думаю, мы решим всё полюбовно.

Интересно, что значит для неё полюбовно? Слушаю дальше.
– Паша, дарил тебе много подарков, он на них не претендует. Пусть остаются у тебя. Единственное о чём я прошу, чтобы ты вернула телефон, который он подарил тебе в прошлом месяце.

У меня от неожиданности отваливается челюсть. Такого я вообще не ожидала. ЖИвут вроде не на последние деньги, с голоду не умирают , даже наоборот.

– Я не могу вам его отдать. Потому что он выпал, когда меня машина сбила.

– Ну это не мои проблемы. Паша его в кредит взял и мне ничего об этом не сказал. А я ведь и так ему учёбу оплачиваю, плюс питание и проживание. Ещё мне кредита на мою голову не хватало. Так что Ульяна, надеюсь на твоё благоразумие. Либо ты каждый месяц перечисляешь Паше деньги на кредит сама, либо ему на карту. И он уже оплачивает сам.

Я несколько минут ещё молчу, пытаясь подавить желание послать её на три весёлых буквы.

– Знаете, Людмила Марковна, Паше уже двадцать четыре года, и он должен сам нести ответственность за свои поступки. Он захотел мне сделать приятно. Он, не посоветовавшись со мной, влез в этот кредит. Вот, значит, сам пускай выплачивает.

– Ах, вот ты как заговорила, – вспыхивает свекровь. – Ну посмотрим, как ты запоёшь, когда я приду к тебе с приставами.

– Да, пожалуйста. Я точно знаю, что ничего плохого не сделала, не украла и не побила, так что ведите пристава. А ещё можете захватить судью и прокурора сразу же.

Людмила Марковна вскакивает ,злобно фыркает и стремительно направляется к двери.

– Ты ещё пожалеешь, – злобно цедит сквозь зубы на пороге и исчезает за тяжёлой дверью.

Глава 6

Дни в больнице тянутся мучительно долго. Хоть Оля и принесла мне телефон, но он работает со сбоями, просто как звонилка. Даже видео на нём не посмотреть, не то что поиграть. Подъём начинается в шесть утра, приём лекарства и уколы, завтрак, процедуры, обед, тихий час, несколько часов до ужина, когда вообще нечем заняться, и мы лежим с Айнурой и Таней разговариваем. Что-то рассказываем из жизни, что-то о себе. К нам так больше никого не подселили.

Проходит неделя. Мой шрам на попе ещё не зажил, колени всё ещё синие, но я чувствую себя уже намного лучше.

Наступает день выписки. Врач объясняет, что больничный должен продлить терапевт на участке по месту жительства.

– А я могу работать? – интересуюсь я у врача.

– Я бы не советовал. Вам нужен покой, ещё хотя бы неделю. Минимизируйте любой труд, больше лежите. Нитки растворятся сами ,мы зашили самыми лучшими, косметическими, даже шрама не должно остаться.

– Ого! Ну у вас и обслуживание, прям косметическими, – я и рада, но в то же время не верится. Что-то больно щедрые.

– Конечно, самые настоящие. Все лекарства и нити тоже оплатил ваш покровитель.

– Покровитель? – переспрашиваю я. – Какой ещё к чёрту покрови…

Останавливаюсь на полуслове. Появляются смутные догадки, которые тут же подтверждает врач.

– Суворов. Он к вам приходил неделю назад. Помните?

Хмурю брови, морщу нос, будто пытаюсь вспомнить.

– Ну вроде припооминаааю, – тяну я.

На самом деле помню. Ещё как помню. И что сорвалась незаслуженно на мужика. Видимо, тогда нервы шалили. Теперь я уже спокойнее. А воспоминание о нашей встрече, и как я на него наехала, хочется стереть из памяти.

– Он оплатил ваше лечение.

– Сильно дорого получилось?

– Вы хотите, чтобы я все расходы учёл и предоставил отчёт? – пожилой доктор удивлённо смотрит на меня.

– Ой, нет-нет. Что вы? Это я так просто. Мысли вслух.

Доктор окидывает меня долгим взглядом и продолжает заполнять документы.

Что ж спасибо ему, этому Суворову, что теперь на моей попе будет почти незаметный шрам, который возник благодаря ему.

Прощаюсь с Айнурой и Таней, страничками в соцсетях мы уже давно обменялись. И я обещаю, что буду им писать.

Наконец, меня выпускают на свободу. Наверно, так себя и чувствуют заключённые, когда выходят из тюрьмы. И воздух кажется свежее, и снег белее. И непонятно почему настроение отличное. Кажется, что всё по плечу. Главное, чтобы Паши дома не было. Когда приезжаю, захожу в магазин перед домом, покупаю себе вкусняшек, чтобы посмотреть в одиночестве романтическую комедию или драму, немного пострадать, выплакаться и уснуть на своём любимом диване. Сегодня будет вечер, посвящённый мне, и у меня даже есть письменное разрешение на лень от врача. Но стоит мне подняться на восьмой этаж нашей малосемейки и подойти к двери, я понимаю, что кто-то поменял замок.

Паша? но он бы не стал без разрешения хозяина квартиры. Сам хозяин? ТОгда почему не предупредил?

Дышу глубоко, стараюсь не поддаваться панике. Так-с, сейчас позвоню Виктору Николаевичу, и всё станет ясно.

Набираю его номер, слушаю гудки.

– Ульяна, здравствуй! тебя выписали?

– Здравствуйте! А не подскажите, что случилось с замком на двери. Приехала из больницы и домой попасть не могу.

– Ульяна это я сменил. Потому что Павел так и не заплатил за квартиру.

– Не заплатил? Как это? Он мне сказал, что перечислил деньги ещё вначале месяца.

– Ну не знаю, кому он когда перечислял, но я уже второй месяц слышу одни обещания. Я, конечно, понимаю, что у вас горе. Потерять ребёнка это сложно, но и вы меня поймите. Я ведь не мать Тереза. Мне тоже деньги нужны.

– Так, подождите. Какой ребёнок? О чём вы говорите?

– Ну как же. Павел в прошлом месяце сказал, что ты беременная упала и лежишь в больнице, все деньги ушли на лечение. Я согласился подождать. А в этом месяце он сказал, что съезжает. Вот я и поменял замок. Пока деньги за квартиру не отдадите ,я вещи вам не верну.

Это просто пипец какой-то. Бл***! Хочется выругаться трёхэтажным матом.

– Подождите Виктор Николаевич. Я вообще ничего этого не знала. Я не была беременна. Не теряла ребёнка. Вообще, не понимаю, зачем он вам всё это наврал. Недавно меня действительно сбила машина, но уже всё нормально. На лечение я не собираю. У меня зарплата через неделю, я вам всё оплачу. Честно.

Не знаю, что так действует на хозяина квартиры то ли моя убедительная речь, то ли то, что он меня уже четыре года знает , но он соглашается.

– Хорошо, Ульяна. Приходи за ключом. Только расписку напишешь.

– Соглашаюсь и бреду к Виктору Николаевичу домой, он живёт на соседней улице. Ноги уже болят с непривычки, колени ноют. Вот и посидела, отдохнула перед телеком.

Чувствую вибрацию в кармане. Анюта нарисовалась.

– Да, Аня.

– Ты чего грустная такая?

– Приезжай ко мне, расскажу. Мне твоя жилетка нужна, порыдать.

– Так, ясно всё. Выписали?

– Ага.

– Грустно?

– Ну да. Говорю же.

– Сейчас тогда Сашке скажу, что не смогу приехать к нему и к тебе приеду.

Пока я хожу за ключом, пишу расписку, ещё минут пятнадцать рассказываю, что я ни сном ни духом не подозревала, какой Паша – махинатор, возвращаюсь обратно. Анюта уже стоит под дверью и ждёт меня.

– Пиво взяла? – спрашивает она.

– Нет. Только вкусняхи. Шоколадки, чипсы, нутелу.

– Ясно. Значит, не зря я взяла.

Она вытаскивает из большой сумки горлышко мартини.

– Коктейли делать будем.

– Мне пить нельзя. Я же на антибиотиках.

Открываю дверь, впускаю подругу.

– Ну тогда я буду пить, а ты есть вкусняшки. Хотя с твоей попой я бы тебе не советовала.

Закатываю глаза.

– Что ты докопалась до моей задницы. Ну генетика у меня такая, бёдра широкие. Что мне теперь и пострадать нормально нельзя?

– Ладно, ладно. Страдай.

Располагаемся в нашей единственной комнате, которая служит и спальней, и залом , включаем “Красотку”, и я рассказываю ей про всё, что со мной случилось. Она, конечно, знала про аварию, и даже один раз навещала в больнице, но мне хочется ей обо всём рассказать и про Пашу, и про то, что Суворов приходил, деньги предлагал.

Глава 7

– Так и скажи: “Вы сказали вам звонить, если что-то понадобится, вот и звоню. Из-за того, что вы меня сбили, я потеряла телефон и лишилась одежды. Возместите, пожалуйста, расходы”.

– Нет. Так, я точно говорить не буду.

– А что тогда?

– Не знаю.

Аня ищет визитку, вбивает со своего телефона номер, ждёт ответа. До меня доносится женский голос.

– Здравствуйте! Вы позвонили в приёмную компании “Новая линия”. Чем могу помочь?

– Соедините, пожалуйста, с Евгением Суворовым.

– Он сейчас занят. Скажите, пожалуйста, по какому вопросу я ему передам, когда он освободится.

– Это звонит Ульяна Хромова. Девушка, которую он сбил.

– Хорошо. А что передать?

Анюта поднимает брови, смотрит на меня, но пока я собираюсь с мыслями, она уже отвечает сама.

– Я думаю, когда он услышит моё имя, сам поймёт. До свидания!

Скидывает звонок и хихикает.

– Ну всё! Теперь жди звонка. Главное – поговори с ним, как я сказала.

Н-да…Аня иногда поражает меня своими поступками. Остаётся надеяться, что он не позвонит. А если позвонит, то не на мой номер. Аня же не с моего звонила. А если всё-таки позвонит мне, просто не возьму трубку. Главное, чтобы в присутствии Ани не позвонил.

Мы сидим до десяти вечера , пока ей не приходит СМС от Сашки:“Ты скоро?” Вижу её расстроенный взгляд.

– Ладно. Иди давай. А то не могу на тебя смотреть, как ты без него страдаешь.

Не успеваю договорить, она уже несётся в коридор и на ходу надевает свою шубку.

– Ты только не обижайся.

– Не буду.

– Правда-правда?

– Да. Топай давай.

Обнимаемся на прощание. Она хоть и вертихвостка и легкомысленная слегка, но подруга верная и человек искренний.

Но её уход меня не расстраивает, мне хочется побыть одной. Заворачиваюсь в плед устраиваюсь поудобней на диване. Снова включаю “Красотку” потому, что мы с Аней больше трещали, чем смотрели.

Брякает СМС в мессенджере.

“Уля, привет! Ты как?” – пишет Лёша, муж Кати.

Интересно, а он знает, что Паша и Катя трахаются за его спиной?

Но я решаю пока ничего не говорить. Не хочу быть той самой знакомой, которая новости первая рассказывает.

“Да всё норм,” – отвечаю.

“Вы что с Пашкой поругались? Видел его сегодня у матери”.

“Ну да. Не люблю, когда мне врут и тем более изменяют с женой лучшего друга,”– несколько минут думаю над этим СМС. Не слишком ли я грубо написала? Да и вообще, наверное, такое лучше говорить, а не писать. Хочу стереть и написать что-нибудь не такое бьющее в лоб, но случайно задеваю “отправить” и уже ничего не вернуть. Потому что появляется две синих галочки.

Сообщение прочитано.

Молчание.

“В смысле?”

“ДАвай аудио запишу?”

“Ок”

Рассказываю ему всё подробно. Просто удивительно, что Катя сама не пришла с повинной к мужу. Или думала, я буду скромно молчать и говорить, что мы с Пашей разводимся, потому что не сошлись характерами?

Вижу, что голосовое прослушано, но ответа нет.

Блин, а если он сейчас с собой что-нибудь сделает?

Хотя Лёха не такой. Вообще, не понимаю, что он в ней нашёл? Я, конечно, не люблю людей по внешности судить, но дело даже не только во внешности. Бывает человек страшненький, но душа компании. И уже не видишь его длинного носа или ушей как у слонёнка Дамбо. А тут же вообще ничего. Как говорят, “ни рожи, ни кожи”. Сама себе на уме, поговорить с ней не о чём, книги читать не любит, не красится никогда. Мы когда собирались раньше на праздники, то мне интереснее было с Лёшей говорить, чем с ней. Он начитанный, умный, работает управляющим в строительном магазине. Хотя чужая душа – потёмки. Кто знает, может, и правда любит.

“Лёх? У тебя всё ок?” – пишу ему после пятнадцати минут ожидания.

Сообщение прочитано. Пишет.

“Всё нормально. Вы разводитесь?”

“Конечно. Или ты думал, я его прощу?”

“Ну вдруг”.

“Не “вдруг”. Это предательство. А я предателей не прощаю. У тебя другое мнение?”

“Солидарен”.

Как всегда, немногословен. Ну да ладно. Ему ещё эту новость переварить надо. Это я уже неделю, как знаю.

“Ладно. Давай. Я спать”.

“Спокойной ночи”.

Убираю телефон. Снова пытаюсь смотреть фильм. И вновь мысли улетают опять к тому дню, когда застала Пашку с Катей. Я так и не поняла его поступка.Зачем он это сделал? А может, они уже давно спали вместе? И он после этого ещё и лез ко мне. Фу!

В этот момент в фильме мой любимый момент, когда Эдвард защищает Вивиан от Филлиппа , когда-то бьёт её по лицу.

Вот где такие мужчины? Настоящие, умные, богатые, а самое главное с чувством собственного достоинства. Который не поднимет руку на свою жену или девушку и не будет изменять ей опять же по той же причине.

Где они? Неужели только в фильмах и книжных романах?

Вырубаю телевизор, кутаюсь в плед с головой. Так хочется быть по-настоящему любимой. Очень хочется. И от этих мыслей душа выворачивается и болит. Ноет всё внутри. Так, что выть хочется.

*** ***

Громкий звук телефона над ухом вынуждает открыть глаза.

Вроде будильник не ставила. Чего орёт-то?

Только через пару секунд до меня доходит, что это не будильник, а звонок. Принимаю звонок не глядя.

– Алло, – бурчу недовольно охрипшим голосом.

– Ульяна? – низкий мужской голос заставляет глаза широко распахнуться.

–Да.

– Вы вчера звонили. Хотели со мной поговорить.Передумали?

Чёрт! Я же не хотела брать трубку. Что ему сказать?

Я резко сажусь. В голове ни единой мысли. Но говорить то, чему учила Аня, я совсем не собираюсь.

– Я…я просто…хотела поблагодарить вас за то,что оплатили лечение.

Уф! Вроде причина нормальная для звонка. Благодарить надо, он ведь действительно мог промчаться мимо и всё замять, судя по его статусу.

– Мне кажется, вы в прошлый раз не были настроены столь благосклонно.

Глава 8

Адрес встречи он дублирует в СМС. Ехать надо в центр.

Через два часа!

Резко вскакиваю, смотрю на часы, осталось не так много времени, чтобы привести себя в порядок. А в этот раз я хочу выглядеть на все сто. Чтобы он больше не думал, будто я страшная. Почему-то мне хочется ему доказать это. Я, конечно, не супер-модель, но и не уродина, как ему могло показаться.

Первым делом иду в душ, сушу волосы, выпрямляю. Немного подкручиваю. Хорошо, что есть чёлка и она прикрывает ещё не до конца заживший лоб. Подкрашиваю глаза и ресницы, рисую стрелки. Акцент делаю на глаза. Сначала хочу надеть платье, которое купила для корпоративной вечеринки, но понимаю, что это уже чересчур. Он сразу поймёт, что я из кожи вон лезу, чтобы ему понравиться. Поэтому надеваю свои любимые джинсы и кофту оверсайз с v-образным вырезом. Выглядит вполне прилично. Почти сорок минут добираюсь до назначенного места.

Знакомое кафе, мы заходили сюда пару раз с Пашей, но он всё время ругался на их цены. Считал, слишком завышены.

Захожу в кафе, окидываю взглядом столики. Слева в глубине замечаю темноволосого мужчину в костюме. Подхожу к столику. Суворов поднимает на меня взгляд.

– Здравствуйте!

Прищуривает глаза, словно не узнаёт.

– Я Ульяна.

Красивая густая бровь изгибается.

– Ульяна?

– Ну да. А вы ждали кого-то другого?

Окидывает мне оценивающим взглядом с ног до головы, будто хочет удостовериться, что его не обманывают. Сажусь напротив него и поднимаю чёлку.

– Вот видите? Тот самый шрам на месте, только теперь без зелёнки.

– Верно. Вас и не узнать.

– Вроде не изменилась.

– Изменилась.

– Так и зачем я была вам нужна?

Он пододвигает ко мне документы, которые я не заметила.

– Мне нужна ваша подпись.

– По поводу?

– Всё там.

Он указывает взглядом на бумаги.

Начинаю читать. Смысл в том, что он просто решил перестраховаться. Письмо написано от моего лица о том, что я принимаю его помощь в качестве платы за лечение и больше не имею претензий.

Ну что ж. Я в принципе ему так и говорила по телефону.

– А ручка у вас есть?

Он достаёт из внутреннего кармана чёрного пиджака ручку и протягивает мне. Смотрит в глаза холодными серыми, напоминающими льдинки, глазами. Беру ручку, стараясь не обращать внимания, на его взгляд. Ставлю подпись и ловлю себя на мысли, что мне очень нравится мужской аромат его парфюма. Что-то древесное и цитрусовое, у меня даже слюна выделяется.

– Готово, – двигаю бумаги к нему и встаю из-за стола. – Ну теперь мне пора. Ещё раз за всё благо...

– Присядьте, – перебивает меня мягко бархатным голосом, от которого мурашки бегут по коже.

В его позе, как он сидит, во взгляде и даже повороте головы сквозит мужская сила. Как лев лениво поворачивает голову, уверенный в своём могуществе, так и Суворов поднимает взгляд на меня, уверенный, что я послушаюсь.

Но у меня всегда были проблемы с послушанием. Каждый раз , когда я чувствовала, что мной пытаются манипулировать, я машинально начинала упрямиться.

– Что ещё? – переспрашиваю его, но не сажусь.

– Сначала присядьте или мне придётся тоже встать.

Сажусь, в глаза стараюсь ему не смотреть. В них слишком много манящего и таинственного, и я боюсь попасть под его харизму.

– Составьте мне компанию на время обеда.

– Зачем?

– Хочу пообедать в обществе красивой девушки.

– Нет, спасибо. Я очень тороплюсь.

– А вам куда?

– На левый берег.

– Могу подвезти, мне по пути.

– А как же ваш обед?

– Планы немного поменялись.

– Да, нет. Спасибо.

Мне становится немного не по себе, от того каким хищным блеском загораются его глаза после каждого моего отказа.

Опять встаю.

– Я всё же пойду.

Он встаёт вслед за мной.

– Хорошо. Провожу вас.

– Да я вроде дорогу знаю.

Отворачиваюсь, иду к выходу и чувствую спиной, что он следует за мной.

Меня немного смущает его резкая смена поведения. Ну так я же сама хотела ему доказать, что не уродина. Теперь придётся пожинать плоды своей глупости.

Спускаемся с крыльца, протягиваю ему руку.

– Всего вам доброго! И с наступающим.

– И всё же позвольте вас подвезти. Я заметил, что вы ещё немного прихрамываете. Мне неудобно, что я заставил вас ехать сюда в моих личных интересах.

Колени и правда болят, особенно правая нога, и там ещё на ягодице разрез не зажил.

– А сейчас самый пик. Не факт, что места сидячие в маршрутке или в автобусе будут, – продолжает Суворов искушать меня. И мне действительно совсем не хочется стоять на остановке, потом ехать в душном автобусе. И я уже готова согласиться. Ведь это всего лишь поездка и ничего большего.

– Хорошо. Нога действительно ещё болит.

Глава 9

– Моя машина на парковке. Дойдёшь?

Я сразу обращаю внимание, как он быстро переходит с “вы” на “ты”, будто моё согласие на его помощь растворило границы между нами.

Но раз согласилась, иду за ним и помалкиваю. Потерплю ещё полчасика и больше с ним никогда не увижусь. Очень на это надеюсь.

Суворов открывает переднюю дверь со стороны пассажира. Сажусь. В салоне пахнет кожей, дорогим парфюмом тем самым, которым пользуется он сам. Во всём чувствует комфорт и качество.

Он обходит машину и садится за руль. Поворачивается ко мне.

– Адрес?

– Взлётная семь.

Трогается с места, выезжает на дорогу.

– Одна живёшь? – неожиданно спрашивает меня.

– Теперь да.

– Что значит теперь да? – бросает на меня быстрый взгляд.

– Потому что от мужа ушла. На развод хочу подать.

– Ты замужем? – снова удивляется.

– Ну да. Кольцо на пальце это как раз подтверждает.

Он усмехается.

– В наше время кольцо ничего не значит. Я вот кольцо не ношу. Угадай, женат я или нет?

Смотрю на его профиль, прямой нос, полные губы, в разрезе ворота видна мощная шея, а идеально сидящее пальто подчёркивает ширину плеч. Может ли, такой мужчина быть женат? Я могу даже не задумываться.

– Однозначно, нет.

– Вот так сразу разгадала?

– А тут и разгадывать не надо. Ты слишком красивый, а значит , уровень требований к своей партнёрши повышенный. Да и вряд ли ты хочешь связывать жизнь с какой-то одной, когда вокруг столько доступных.

Цитирую своего начальника, у которого как раз такая политика в отношениях. Я, когда устроилась на работу, он и ко мне подкатывал , намекал на постель, но я отшила его пару раз и он перестал.

– Будто мысли мои прочитала, – соглашается Суворов. – Но дело-то не в доступных, а в достойных.

– Ну да, я примерно так и думала. До твоего уровня не каждая девушка дотянется, – сама не замечаю, как в голосе проскальзывает сарказм.

Он поднимает бровь и делает это чертовски привлекательно. У него просто убийственный магнетизм и харизма.

– Ты дотягиваешь.

Молчу. Неожиданное признание. И что мне делать с этой информацией? Прыгать от счастья?

– Благодарю за высокую оценку, – повторяю заученную фразу. На работе надо быть максимально вежливой. И стоит натянуть на себя дежурную улыбку, как подобные фразы вылетают автоматом из моего рта. Заодно выставляю границы и опять перехожу на “вы”

– Может, поужинаем сегодня? – ещё одна неожиданная фраза, которая меня прибивает к месту.

– Не думаю, что я вам подхожу.

– А ты не думай. Просто соглашайся. Пообщаемся.

– Мы с вами и сейчас общаемся. Мне этого достаточно.

– Боишься меня?

– Вот ещё? – фыркаю и отворачиваюсь, смотрю в окно.

Не говорить же ему, что у меня ноги подгибаются от одного его взгляда. Он чертовски привлекателен, и именно поэтому надо держаться от него подальше.

– А с мужем почему разводишься?

– Вам это и правда интересно или просто на секс меня раскрутить пытаетесь?

– А я похож на подростка, который пытается на секс раскрутить?

Надо признать, что последняя моя фраза прозвучала довольно грубо.

– Нет, непохож, – бурчу в ответ.

– Ну и? Почему разводитесь?

– Потому что изменил.

– Тебе?

– Да мне.

– Не знаю, что там в голове у твоего мужа, но, похоже, он дебил.

– А вот в этом я с вами согласна.

– На его месте я бы тебя из постели не выпускал.

Что? Я не ослышалась? Смотрю на него во все глаза. Не привыкла я к такому общению. Мужчины в моём окружении тоже не сахар чаще всего, но чтобы вот так нагло заявлять о желании переспать.

– Значит, хорошо, что ты не на его месте. Не терплю насилие.

Подъезжаем к дому. Суворов паркует машину. Я поскорее пытаюсь отстегнуть ремень, словно от этого зависит моя жизнь, но руки соскальзывают с защёлки, а Суворов, развернувшись ко мне лицом, с интересом наблюдает за моим трепыханием.

– Помочь?

– Угу.

Наклоняется ко мне, протягивает руку, отщёлкивает ремень. А у меня от его близости голова кружиться начинает. Отворачиваюсь насколько могу. Стараюсь не дышать. Будто от него не парфюмом пахнет, а приворотным зельем.

– Спасибо, – благодарю, как только освобождаюсь и тороплюсь поскорее выйти из машины.

– И даже не пригласишь?

– Нет. Мне кажется, мы уже всё решили.

Выходит из машины.

– Ну да. Я решил.

Подходит ближе.

– Пошли, провожу. Я же должен быть уверен, что ты дошла до квартиры в целости и сохранности.

Его наглость и настойчивость начинают меня напрягать.

– Я сама дойду. Спасибо, что подвезли.

– Пошли. Или так и будем стоять?

Сама не понимаю, зачем подчиняюсь. Можно же послать его и всё, но, кажется, это как-то грубо.

– Вы со всеми девушками так разговариваете?

Открываю дверь в подъезд, поднимаемся к лифту.

– Я со всеми людьми так разговариваю.

Ждём лифт.

– Ну до квартиры я могу доехать и сама.

Смотрю на него исподлобья.

– А вдруг плохо станет.

И мы стоим, ждём прекрасно понимая, что всё сказанное всего лишь надуманная причина. На что он надеется? Что мы зайдём и я кинусь на него…или он на меня? От возникшей картинки пересыхает во рту.

Не надо было об этом думать.

Лифт подъезжает, первой захожу я, следом Суворов, отрезая меня от выхода. Опирается пальцами о стену, к которой прислонилась я, и нависает надо мной. В лифте он особенно выглядит огромным. Словно тигра в ящик запихали.

– Ну, так что? Поужинаем?

Он ещё договорить не успевает, а я уже отвечаю: “Нет”.

Суворов Евгений Львович (33 года) владелец компании "Новая линия"

Глава 10

– Может, сначала обдумаешь, а потом отвечать будешь. Время до вечера ещё есть. Ты мне понравилась. Я тебе тоже. Так в чём проблема для ужина и последующих отношений?

– Вы мне не понравились, – отвечаю, глядя прямо в глаза. – Не мой типаж.

– Ты меня ещё не знаешь, – продолжает настаивать, приближает голову ко мне, чувствую его дыхание на своей щеке. Мурашки бегут по спине.

И сбежать некуда. Опускаю голову, чтобы не дай бог не позволил себе чего-нибудь большего.

– Я не хочу узнавать вас. Если не забыли у меня сейчас сложная ситуация в отношениях. Развод. Мне надо прийти в себя.

– И сколько тебе надо времени на восстановление?

Дверь открывается, но Суворов не торопится пропускать меня.

– Может, год, может, полгода.

– Малыш, я столько ждать не буду.

– Что за фамильярность? – фыркаю. – Я не малыш. И уж тем более ждать меня не прошу. Других девушек полно. Я думаю, вам стоит только пальцами щёлкнуть, и толпа сбежится.

Он поднимает и вторую руку, упирается в стену обоими. Я зажата между его телом, стеной и руками.

– Не спорю. Полно других. Но хочу-то я тебя.

Вот так внезапно узнаю,что стала желанием богатого мужика. Неприятная новость , потому что теперь отвязаться от него будет сложно.

Подныриваю под его руку и выскакиваю из лифта.

– Ну так придётся перехотеть.

Тороплюсь к своей двери, думаю, что сказать ещё такого, чтобы отстал. Длинный коридор малосемейки, в котором помещаются сразу десять квартир, почти не освещается. Тусклый свет одной лампочки с трудом освещает этаж. Наверно, опять соседи восьмидесятой квартиры лампочку спёрли. Кто-то стоит у двери моей квартиры, а позади себя слышу тяжёлые шаги Суворова, который, видимо, не умеет принимать отказы.

– Ульяна! – окликает меня.

Но я смотрю на Пашку. Он стоит рядом с дверью и, видимо, дожидается меня.

– Ты где ходишь? – сразу начинает с претензии.

– Тебе какая разница?

– Я за вещами приехал. Трубку не берёшь, на СМС не отвечаешь. Я думал, уж можно было разойтись нормально, а ты теперь мне мстить собралась.

Я, конечно, опешиваю от такой наглости. Он ещё и что-то смеет мне предъявлять?

– А не пошёл бы ты…

– Ульян, ты что обиделась? – последние слова Суворова заглушают то место, куда я посоветовала сходить Паше.

Суворов видит моего мужа, чувствую, как приосанивается. Взглядом, кажется, сейчас проткнёт Пашку.

– Ты что уже мужика себе нашла? – спрашивает муж и каждое слово наполнено сарказмом.

– Ну да, – отвечает за меня Суворов. – А ты хули тут делаешь?

– Я её муж. И приехал к себе домой. Так что не советую вам возникать.

Суворов даже бровью не ведёт.

– И что ты мне сделаешь? – спрашивает он.

И действительно что? Пашка на полголовы ниже Суворова, хотя он и сам не низкий, метр сто семьдесят шесть, да и не худенький, но даже он рядом с Суворовым выглядит небольшим.

– Полицию вызову, – отвечает Пашка. Я даже удивляюсь, что он ещё не сдрейфил и не сбежал.

– Ну попробуй, – взгляд серых глаз становится ледяным, а поза так и не поменялась, как стоял руки в карманы пальто, так и стоит.

– Так. Мальчики. Разошлись, – встаю между ними на всякий случай. – Ты уже здесь не живёшь и вещи свои собрал, так что можешь даже не надеяться, что я тебя впущу, – обращаюсь к Паше.

– Как это не осталось? – его голос даже звенит от возмущения. – А машинка стиральная? Это ведь я её покупал.

Хочется хлопнуть себя по лицу.

“Боже, и я раньше не видела, насколько он мелочный? Это просто капец”.

Но не успеваю ничего сказать, как вмешивается Суворов.

– Тебя, похоже, никто не научил нормальному отношению к женщине? Что ты за мужик, если не можешь заработать на машинку стиральную?

– Знаете что? Вы не имеете права меня оскорблять. Я не нарушаю ничьих прав. При разводе супруги делят имущество пополам.

– Ой не смеши меня. Было бы что делить.

– Суворов, давай я сама с мужем погово…

Но он отодвигает меня в сторону, и вплотную подходит к Паше. Паша пытается держать голову высоко поднятой ,но всё равно вижу, как подрагивают его пальцы.

– Если ты ещё не понял. Я даю тебе три секунды, чтобы ты съе***ся отсюда. Вперёд. Время пошло. Раз…Два…

Первую секунду Паша ещё мечется, глаза бегают между мной и Суворовым, но когда звучит "два" нервы сдают и он идёт к выходу. Я смотрю ему вслед со смешанным чувством жалости и отвращения. Боже, почему я этого раньше не видела?

– Ну всё малыш. Я тебя спас и заслужил чашечку кофе.

Поворачивается ко мне.

– Я не просила меня защищать. И сама бы справилась.

– Угу. Охотно верю и даже знаю как.

– Думай что хочешь. А я хочу домой.

Поворачиваюсь к нему спиной и открываю дверь. Захожу, а следом заходит Суворов. И его не вытолкнуть, не прогнать. Как будто в заложницы к нему попала.

– Да таких наглых ещё надо поискать.

– Ну наглость – второе счастье. Знаешь такое выражение?

Разувается, снимает пальто и пиджак, вешает на крючок. На нём белая рубашка, которая оттеняет загорелую кожу. Поправляет волосы. Проходит в комнату, где я валялась вчера, а потом ещё в спешке собиралась, даже диван и постельное сложить не успела, и это всё ещё сверху присыпано одеждой, которую мерила.

– Ну, судя по всему, к нашей встрече ты готовилась тщательно, – улыбается. – Хотела понравиться? Так, тебе это удалось. Не понимаю, почему сейчас зажимаешься.

Глава 11

– Разбросанная одежда вообще ничего не значит, – бурчу я и начинаю собирать вещи. Платья вешаю на плечики, убираю в шкаф.

Собираю постельное, складываю диван. Комнатка сразу преображается и становится просторнее.

– И многое из одежды я ещё не могу надевать из-за ушибов, – продолжаю оправдываться. Не знаю почему, но мне не хочется, чтобы он думал, будто я засранка.

– Ушибы? – взгляд Суворова прикован ко мне и продолжает сканировать моё тело. – Покажи.

Он не просит, приказывает. Неприемлемая форма общения для меня. Приказывать может только начальство, больше никому не разрешаю. Даже мама никогда ничего нам не приказывала. Объясняла почему надо что-то сделать и мы делали, помогали.

– Что же мне теперь раздеться?

– Я был бы не против, – уголки губ поднимаются в ухмылке.

Отзеркаливаю позу Суворова и его пристальный взгляд. Упираю руки в бока.

– Ещё чего?

– Ну должен же я оценить масштаб бедствия. Уля, давай покажи. Будь хорошей девочкой. Я честно приставать не буду.

– Что-то верится в это с трудом.

Суворов садится на диван, широко расставив колени. Откидывается на спинку, будто приготовился к просмотру фильма.

– Вот смотри. Сижу. К тебе не лезу. Давай покажи где у тебя синяки.

Последняя фраза сказана уже более спокойно, даже за просьбу может сойти. Да и рёбра оголить не страшно, достаточно задрать кофту немного.

– Хорошо. Только если попробуешь руки свои распустить, сразу полицию вызову.

– Угу.

Кивает, а в глазах чёртики скачут. Ну ладно. Проверим, умеет ли держать слово.

Поднимаю край свитера, задираю до груди, ещё утром рёбра переливались оттенками фиолетового.

– Ого! – брови Суворого удивлённо взлетаю вверх. – Не думал , что всё так плохо. Ну-ка подойди.

Я делаю два шага вперёд и оказываюсь перед ним. Он тянет руку ко мне, касается кожи.

– Больно? – спрашивает и заглядывает мне в глаза.

– Только когда прикасаешься.

– Малыш, я правда не хотел.

Я даже не успеваю среагировать, как он встаёт и я оказываюсь в его руках.

– Ты выскочила так неожиданно.

Суворов не лапает, не пристаёт, просто обнимает за плечи. Гладит волосы как ребёнка.

– Да уже всё хорошо. До свадьбы заживёт…ой, до развода, – поправляю себя. Пытаюсь высвободиться из его объятий. Всё-таки посторонний человек.

– А ещё где-то есть?

– На коленях то же самое. Но показывать не буду, – предвосхищаю его просьбу. – Лучше давай я тебе кофе налью, как обещала и ты домой поедешь.

– Выпроводить меня не терпится?

– Хочу побыть одна.

Смягчаю его слова. Хотя он мои мысли прочитал. Да, я хочу, чтобы он поскорее ушёл. Чувствую себя рядом с ним некомфортно, как с хищным зверем ,который так и ищет случая или возможности меня проглотить.

– Хорошо, – на удивление быстро соглашается Суворов.

Я семеню на кухню. Ставлю турку на огонь. Не люблю кофе и не очень люблю его варить, но приходилось для Паши каждое утро делать свежий кофе. Я-то вообще могу и растворимого выпить и цикория. Но понимаю, что Суворов, скорее всего, растворимый посчитает помоями.

Позади меня раздаётся грохот, поворачиваюсь и вижу как мой “дорогой” гость собирает с пола остатки сахарницы.

– Да, бля, ты, случайно, не у гномов эту квартиру сняла? – бурчит Суворов.

– Нет. Это стандартная малосемейка.

Сахарницу, конечно, жалко, но не предъявлять же за неё. Иду в туалет за веником, чтобы смести весь сахар.

– Ты просто сядь на стул, – командую.

– Я бы с удовольствием, но не помещаюсь. У меня туалет больше чем эта кухня.

– Ну что поделать, не всем суждено родиться богатыми или удачливыми, парирую я.

Сметаю сахар. От плиты доносится шипение и вспоминаю про турку.

– Да, бля, – бросаюсь к ней, но плита уже залита.

Смотрю на Суворова, тот пытается сдержать расползающуюся улыбку.

– Малыш, а может тебе другую квартиру снять, побольше?

– Меня всё устраивает в этой квартире.

– Ну ок. Я только предложил.

– Так. С кофе не получилось. Может, ты тогда чай будешь?

– Слушай, поехали, где-нибудь поедим в другом месте. Я угощаю.

– А я хочу отдохнуть.

Правда, я не лукавлю, у меня на самом деле ноги подгибаются. Хочется полежать. Даже не представляю, как выходить на работу и работать полный десяти часовой рабочий день.

– А ещё мне завтра в больницу. Надо будет встать пораньше, чтобы получить талон и просидеть часа два в очереди.

– Всё можно решить намного проще. Я завтра заезжаю за тобой и везу в свою больницу. Тебя там осматривают максимум пятнадцать минут, берут все анализы. Назначают лечение, и я везу тебя обратно. Как тебе такой расклад.

Предложение, конечно, заманчивое, но интуиция моя что-то больно ругается. Как бы мне эта простота боком ни вышла.

– Ну, так что?

– Хорошо. Давай сделаем, как ты предложил. Не думай, что я хочу тобой воспользоваться. Все расходы я возмещу.

– Уля, я ведь сам предложил. Так что оставь свои деньги при себе, а если не терпится с ними расстаться, так лучше потрать их на себя.

– Хорошо, – я соглашаюсь только, потому что сейчас я чувствую его искренность. Нет в его словах никаких намёков или скрытого подтекста. – Спасибо.

Суворов выходит из кухни, я иду вслед за ним.

Обувается. Надевает пальто.

– Ну пока красивая девушка Ульяна. Завтра в девять жди. Заеду за тобой.

Для объятий на прощанье мы ещё малознакомы, поэтому прощаюсь и протягиваю руку

– До свидания!

Суворов несколько секунд смотрит на мою руку, и я хочу уже её опустить , как он внезапно сжимает мою ладошку, притягивает к себе и оставляет на губах лёгкий влажный поцелуй.

– Так прощаться намного приятнее, – говорит Суворов и выходит. А я остаюсь стоять в коридоре, поражённая прикосновением его губ, от которых до сих пор жгёт губы, а внутри всё трясётся от волнения.

Глава 12

Из ступора меня выводит телефонный звонок. На всю комнату разливается голос Авы Макс, оповещающий о том, что звонит Аня. Несколько секунд раздумываю над тем брать телефон или нет, потому что знаю, что она пристанет с вопросами, а я вряд ли сейчас смогу адекватно отвечать, чтобы она ничего не заподозрила. Уже хочу скинуть, но случайно принимаю звонок.

– Да? – отвечаю сдержанно.

– Уля, привет! Как ты?

– Всё нормально. А ты?

– Ой, я вообще супер. Голова правда с утра болела , но ничего. Просто ты вчера была такая расстроенная. Сегодня как? Настрой боевой?

Вопросы сыплются как из рога изобилия, наполовину не отвечаю.

– Всё хорошо.

– А этот перезвонил тебе?

– Кто? – делаю вид, что не понимаю о ком речь.

– Ну как кто? Твой этот Суворов, что ли?

Я надеялась, что она не вспомнит. Приходится отвечать.

– Угу, позвонил.

– Ну и? Не томи, Уля.

– Договорились о встрече. Встретились.

– Ты сказала ему, чтобы он покрыл расходы из-за аварии?

Медлю с ответом, набираю полную грудь воздуха, готовлюсь морально к шторму в виде Аниных наездов.

– Нет.

– Как нет? Ульяна, но я же тебе говорила.

– Извини, Аня, но я не могу клянчить деньги у мужчины , который итак оплатил лечение.

– Пипец!

– Согласна.

– И что встретились? – продолжает пытать Аня. Я же надеялась, что она будет так возмущена, что забудет о дальнейших вопросах.

– Встретились.

– Бля, Хромова, ты достала. Из тебя, что всё клещами вытягивать надо.

– Он сидел за столом, протянул мне бумаги, в которых было написано, что я не имею никаких к нему претензий.

– И ты расписалась?

– Ну да. Он ведь и так всё оплатил и не уехал с места происшествия. Ты же знаешь, что я за справедливость.

– Знаю, – голос какой-то потускневший, будто эта подпись влияет не на мою жизнь, а на её. – Просто ты и так в жопе , а загоняешь ещё в большую задницу. Тебе судьба подкинула шикарный шанс , чтобы как-то выкарабкаться, а ты всё спускаешь в унитаз.

– Не хочу я Аня карабкаться за чужой счёт. Сама всего добьюсь.

– Ну-ну. Охотно верю.

– Тебе станет легче, если я скажу, что завтра он должен заехать за мной и отвезти в больницу?

– Серьёзно? Ты же сказала…

– Сказала. Я тебе об этом и говорю. Я поступила по совести, и он всё равно предложил свою помощь. Так что не всё так плохо, как ты думаешь. Есть ещё добро в людях.

– Что-то мне в это слабо верится. А мужик красивый?

– Ну как сказать…

– Как есть, так и говори.

– Симпатичный, но наглый.

– Ясно.

На заднем фоне слышится мужской голос.

– Ладно Ульяна, я побежала. Завтра позвоню. Расскажешь, что там у вас.

– Хорошо.

*** ***

В полдевятого я уже готова и жду Суворова. Не люблю, когда опаздывают и сама стараюсь быть пунктуальна. Без пятнадцати девять раздаётся звонок на телефон. Суворов.

– Ты готова? – слышу его бархатный голос с лёгкой хрипотцой. У меня даже дыхание перехватывает.

– Да.

Злюсь на себя за то, что так реагирую.

– Тогда выходи.

Стараюсь не торопиться. Проверяю, выключила ли везде свет. Смотрю в зеркало. Сегодня я надела на себя зелёное платье свободного кроя, если вдруг придётся в больнице раздеваться, чтобы делать это быстро. Мою новую куртку, которая пострадала при аварии, пришлось выбросить, и сейчас на мне прошлогодний бежевый пуховик. И ботинки на толстой платформе. Вроде ничего, выгляжу нормально.

Машина уже стоит у подъезда, в салоне горит свет, освещая хмурое лицо Суворова. Сажусь на первое сиденье рядом с ним.

*** ***

(Суворов)

Какая занятная девушка. Если бы не знал, что она была замужем, подумал бы что девственница. Недотрога. Красивая как модель. Губы пухлые. Попа шикарная, не то что вешалки. Терпеть не могу скелетин, ни сисек, ни жопы. Доска и доска.

А у Ули всё как надо.

Неожиданное, конечно, преображение получилось. Я даже и не думал, что за тем отёкшим лицом может скрываться такое личико, от которого в паху всё каменеет.

Вижу, как из подъезда выходит Ульяна, жду с предвкушением. Всю ночь ворочался. Представлял, как она может стонать подо мной. Даже сейчас от этой мысли кровь разгоняется и, кажется, закипает.

И как такому е*лану, как Паша, такая девочка досталась? Не удивлюсь, если она даже с ним и не кончала. Поэтому и серьёзная такая. Как про таких говорят недотраханная.

Дверь в машину распахивается. Малышка хмурится.

– Доброе утро!

– Привет! А чё хмурая такая?

– Просто.

Губки дует, отворачивается.

Ну ладно. Подождём, когда настроение поднимется.

Газую. Едем до больницы. Я там уже не первый год наблюдаюсь. Знаю, что за деньги облизывают с головы до ног и самое главное – быстро.

Так и происходит. Ульяна только успевает из одного кабинета в другой перебегать. Наказал доктору, чтобы обследование полное сделал и на венерические, хотя сам знаю, что непохожа она на давалку. Через полчаса уже выходим из больницы.

– Ой, забыла, – всплёскивает руками и разворачивается.

Ловлю её руку, торможу.

– О чём забыла?

– Спросить забыла, где результаты забирать.

– На почту должны скинуть.

– Точно?

– Точно.

А заодно и мне продублируют, но об этом ей лучше не говорить. Возмущаться начнёт, правильная чересчур. Не люблю с такими возиться, но Уля почему-то цепляет. И даже знаю почему. Просто хочу её. Вот только уломать, скорее всего, будет сложно. Такие на деньги не ведутся.

Садимся в машину.

– Может, посидим где-нибудь? – предлагаю, чтобы хоть немного растормошить её.

– Нет. Спасибо. Я домой хочу.

Сегодня ведёт себя ещё чопорнее, чем вчера.

– А что случилось?

– Ничего. Просто домой хочу.

– Меня, что ли, боишься?

Растерянный взгляд синих глаз и я еле сдерживаю себя, чтобы не распустить руки.

Глава 13

Несусь к квартире, будто за мной черти гонятся. Страшно до жути. Вот поэтому и не люблю красивых и богатых, слишком многое себе позволяют. Думает, раз помог, то можно лапать? Павлин недоделанный.

Закрываюсь на все замки. А из сумочки уже телефон трезвонит.

Ну точно – Суворов. Бросаю телефон на диван, будто он своим звонком замарал его.

С такими людьми лучшее общение – полный игнор. Позвонит да отстанет. После нескольких пропущенных в мессенджер приходит голосовуха. Удаляю всё, не прослушав, и добавляю в чёрный список. Не готова, да и не хочу я с таким наглым человеком общаться. Мы живём в двадцать первом веке, а у него замашки, как у барина. А я не холопка ему, чтобы кланяться в пояс и ноги целовать. Сижу в кресле, обнимаю себя, пытаюсь унять дрожь. Бедро жжёт будто он не просто прикоснулся, а кислотой облил.

Уверена у него таких, как я сотни, если не тысяча. И быть ещё одной среди множества мне совсем не хочется. Итак, из-за него всю ночь не спала, казалось, что губы горят. А теперь ещё и это.

*** ***

Утром следующего мне приходится выйти на работу. Хозяин точки позвонил вечером и попросил выйти. Варя (сменщица) заболела, с температурой слегла, а мне деньги нужны, и хоть я имею полное право сидеть на больничном, решаю выйти. Деньги мне лишними не будут, тем более Марат Асланович, хозяин магазина, обещал предпраздничные дни оплатить в двойном размере. А мне торопиться некуда. Праздник устраивать не для кого. Себе возьму бутылку шампанского, мандаринов, салатик какой-нибудь и шашлык закажу.

В предпраздничные дни в сувенирной лавке люди ходят толпами. Каждый ищет подарок и хочет что-нибудь такое, чтобы такое, но другое. С перламутровыми пуговицами. Моя задача либо предложить то, что есть либо переориентировать на что-то другое. И чаще всего у меня получается. Как мне говорит Марат Асланович: “Ты Ульяна, людей хорошо чувствуешь”. Давно замечала за собой, что эмпатия у меня очень даже хорошо развита, наверно, в этом и секрет моих больших продаж.

Весь день на ногах, колени болят, хоть я и затянула их эластичным бинтом. Хочется сесть посидеть, выпить горячего чаю. А вместо этого десятую музыкальную шкатулку заворачиваю.

– Девушка, а вы мне можете помочь подарок подобрать? – слышу знакомый низкий голос.

Поднимаю голову, так и есть. Стоит передо мной Суворов. В серых глазах полыхает огонь. Возвышается над всеми.

И как он меня только нашёл?

Все взгляды прикованы к нам. Люди в бутике даже разговаривать перестают.

– Мне кажется, вам лучше знать, что подарить вашей девушке.

– А я не сказал, что мне подарок для моей девушки нужен.

Прикусываю язык. Блин, неудобно получилось.

– А для кого?

– Для сестры.

– Чем же она у вас интересуется?

– Мистикой и гаданиями.

– Тогда могу предложить вам уникальную колоду карт Таро.

Рассказываю про качество материала и что каждая картинка прорисована вручную. Работаю с ним как с обычным клиентом. Во всяком случае пытаюсь.

– Хорошо. Беру.

– Точно? Вы уверены?

Потому что это она из самых дорогих колод в магазине, и я ляпнула про неё совсем не подумав. Зато вижу за прилавком Марата Аслановича, его довольный взгляд. Не хватает только потирания рук и довольного хихиканья.

– Ульяна. Я же сказал да. Мне нравится. Упакуешь для моей сестры?

Неужели и правда, у него сестра есть? Я думала, сказочку рассказывает, специально чтобы помириться.

Пока ищу упаковочную бумагу, ко мне подходит Марат Асланович и шепчет тихо.

– Предложи ему ещё подарки для других членов семьи. Видишь же, что мужик богатый. Давай раскрути его Уля. Как ты это умеешь.

Тяжело вздыхаю. Как же мне надоели его вот эти: “Давай Уля раскрути”.

– Знаете, Марат Асланович, а я ещё не обедала. Так что вы меня простите, но мне нужен перерыв.

Беру бумагу и заворачиваю подарок для сестры Суворова.

– А ты зачем на работу вышла? – спрашивает он.

– Вызвали, вот и вышла, – бурчу в ответ.

– Тебе наверно медаль выдадут в конце смены. Потому что я не понимаю, зачем ты жертвуешь своим здоровьем.

– Ага, выдадут и на грудь повесят под звуки фанфар, – поддакиваю я.

– Вообще, не представляю, как ты работаешь, с такими ушибами.

– А вы вообще, как я посмотрю, даже не представляете моей жизни. Иначе бы не стали приставать.

– Ты права. Оплошал. Не сдержался…

– Вот ваш подарок. Благодарю за покупку, – перебиваю его специально, потому что понимаю, что он сейчас будет говорить, а мне совсем не хочется, чтобы окружающие стали свидетелями нашего разговора.

Хочется сбежать отсюда подальше. Выдохнуть. Посидеть в тишине. До конца смены ещё пять часов. Как же дожить до конца? Не думала, что будет так тяжело.

– Я на передышку, – оповещаю Марата Аслановича и выскакиваю из лавки. Суворов следует за мной.

– Уля! Ты можешь подождать хоть минуту? – слышу злость в его голосе.

А через секунду на моём запястье смыкаются пальцы Суворова, и он тянет меня к себе.

– Не смейте! – цежу сквозь зубы. – Иначе я буду кричать!

Прижимает меня к стене, другой рукой обхватывает подбородок, не давая отвернуться.

– Ульяна, прекрати вести себя, как истеричка. Я не сделаю тебе ничего плохого. Просто хочу поговорить.

– Тогда отпустите меня.

Его руки как стальные тиски, мне даже дышать сложно. Голова кружиться начинает. Неожиданно он отпускает меня и делает небольшой шаг назад.

– Видишь. Я себя контролирую. К тебе не лезу. Всё хорошо. Теперь мы можем поговорить?

Глава 14

– Хорошо. Хорошо. Давай поговорим. Но больше не трогай меня!

Меня трясёт. Обхватываю себя и не оглядываюсь, иду на третий этаж. Там, где находятся все кафешки. Но мне и оглядываться не надо, чтобы знать, что следом идёт Суворов. Я чувствую его присутствие спиной, чувствую его запах. Его аромат как вкус кофе, терпкий насыщенный.

Подхожу к “Сбарро”, беру поднос и начинаю набирать еду. Руки до сих пор трясутся. Шагаю к кассе и запинаюсь об собственную ногу. Перед глазами за секунду мелькает, как мой поднос с едой размажется по полу, и как я растянусь сейчас на забаву остальным, в миллисекунду покрываюсь испариной от стыда, но в последний момент две сильных руки удерживают меня на месте, и я даже умудряюсь удержать поднос, почти ничего не рассыпав.

– Тебе похоже на сегодня хватит работы, – говорит Суворов, продолжая держать меня.

– Отпусти, – шепчу я, понимая, что он прижимает меня намного крепче, чем следовало бы.

– И что даже спасибо не скажешь?

– СКажу ,когда отпустишь.

Суворов приотпускает ,но не до конца. Придерживает за локоть, забирает поднос и оплачивает всё сам.

Ну вот, хотела поесть, а теперь в горло не полезет, потому что он оплатил.

Злюсь на него, но понимаю, что злость эта скорее на себя, за свою беспомощность. Если бы я не запнулась, он бы не подумал, что я такая слабая и жалкая.

Садимся за столик, он напротив меня.

Есть в его присутствии не могу. Наверно лучше поговорить, а потом пусть идёт куда хочет.

– Ну? Слушаю. О чём ты хотел поговорить?

Суворов откидывается вальяжно на спинку, его длинные ноги едва помещаются под столиком. В обстановке обычного кафе он выглядит чужеродным элементом, как белая ворона или дорогой зонт-трость, не на своём месте. Совсем не вписывается во всеобщую суету и пёструю толпу, которая обедает за соседними столиками.

– Хочу пригласить тебя на свидание.

Хорошо, что я в этот момент не ем, иначе бы точно подавилась.

– Чего? Логики твоей не понимаю ,если честно. Сначала ты пристаёшь, а теперь приглашаешь на свидания? Зачем?

– Потому что хочу.

– Отличное объяснение. А я вот не хочу.

– Ульян, я нечасто зову девушек на свидания. Чаще они сами пытаются привлечь к себе внимание. Так что ты хорошенько подумай, прежде чем скалиться и отказывать.

– Ну надо же, – ворчу себе под нос. – Я должна, наверно, писаться от радости раз удостоилась такого внимания.

– Уля, я ведь серьёзно с тобой разговариваю. И моё терпение может лопнуть.

Понимаю, что перегибаю, но остановиться уже не могу.

– Я ведь тоже серьёзно. Говорю тебе, что мне не нужны свидания, ухаживания, знаки внимания. Если у тебя есть другие девушки, которые жаждут твоего внимания, так, может, лучше обратишь свой ясноокий взор на них.

– А вот давай ты мне не будешь указывать, куда мне свой взор обращать. Сейчас я перед собой вижу упрямую ,вредную молодую особу ,которая хрен знает как, но ещё держится на ногах. Другая бы лежала в кровати и сопливила двадцатый платок. И мне очень интересно, что же ты за человек такой Ульяна Хромова или ты планируешь стать опять Кулагиной?

– Откуда? – Сдвигаю брови.

Неужели рылся в моей биографии? Раз даже знает мою девичью фамилию.

– Малыш. Если мне интересен человек, я узнаю про него всё, – усмехается.

А мне не по себе. Насколько его “всё” действительно “всё”?

– А тебе не кажется, что это смахивает на больную психику.

– Не переживай, каждый год проверяюсь. В этом плане я здоров, впрочем, как и во всех остальных отношениях.

Не знаю, был ли у него сексуальный подтекст, но мне почему-то становится очень жарко.

– Рада за тебя.

– В общем, расклад такой – я сейчас отвожу тебя домой, чтобы ты отдохнула и набралась сил. А завтра часам к шести заезжаю за тобой. Ок?

– Нет. Я на работе, и уходить не собираюсь. Отработаю смену, вечером домой. А завтра опять на работу.

Суворов приподнимает бровь.

– Ты уверена?

– Да.

– Хорошо.

Встаёт из-за стола и твёрдой походкой уходит.

Господи, ну слава богу, уходит.

Заставляю себя радоваться, но с удивлением осознанию тоску и разочарование. Слабак, ну и пусть идёт. Нужен больно.

Пододвигаю тарелку с салатом, с ожесточением втыкаю в капустный лист вилку, будто это рука Суворова.

Сидел тут, строил из себя крутого, а сам девушку уломать не смог. Да, не особо и хотелось.

Чем дольше сижу, тем больше распаляюсь. На работу на самом деле не хочется, Суворов был прав, мне бы сейчас домой отлежаться.

Ну и чёрт с ним, как-нибудь отработаю. Иду к своему рабочему месту, а бутик пустой. Марат Асланович провожает последнего покупателя.

– О, Ульяна, ты ещё тут? Я думал, ты уже уехала.

– А что случилось?

Чтобы Марат Асланович закрыл лавку в середине дня и потерял выручку, такого ещё ни разу не было.

– Твой мужчина оплатил простой магазина. Так что Ульяна иди, а завтра Варя должна выйти.

– Так, она же болеет.

– Позвонила недавно, сказала, что уже лучше и завтра выйдет.

– Ну хорошо.

В голове не укладывается поступок Суворова. Выпендриться решил или на самом деле за меня переживает?

Накидываю пуховик, шапку. Иду к выходу.

Странный всё-таки человек этот Суворов. Упрямый и наглый.

И что теперь ждать от него?

Глава 15

Только открываю дверь, как на глаза сразу попадает машина Суворова.

Да ё-моё, а то уже думала, он, как настоящий Робин Гуд сделал доброе дело и исчез, чтобы никто не догадался какой он благородный. Вот только Суворов совсем не такой. И что он прицепился ко мне как банный лист.

Пока он не смотрит в мою сторону, стараюсь быстро проскользнуть мимо. И, кажется, удаётся. Тороплюсь скорее добежать до остановки. На улице похолодало и я зябко кутаюсь в свой пуховик. Пронизывающий ветер холодит ноги. И я даже радуюсь ему, потому что колени горят огнём. Присела бы на скамейку, но она металлическая и боюсь примёрзнуть к ней мягким местом. И, как назло, моей маршрутки нет. Сейчас бы домой, горячего чайку, да под тёплый плед.

Слышу, кто-то сигналит, и до меня не сразу доходит, что чёрная машина перед остановкой принадлежит Суворову. Блин!

Я стараюсь не обращать внимания. Если он оплатил Марату закрытие бутика, это ведь не значит, что купил моё внимание.

Но насколько упряма я, настолько же упрям и Суворов.

– Околеешь. Садись в машину, – раздаётся его голос надо мной.

– Я не сяду, – приходится задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. – Прошлого раза хватило.

– Обещаю, что не трону.

– А я твоим обещаниям не верю.

Меня обхватывают сильные руки. Суворов подхватывает меня, несёт до машины и закидывает на первое сиденье. Я даже пикнуть не успеваю.

– Что вы себе позволяете? – возмущаюсь я.

– Пытаюсь спасти тебя. Зря не ценишь, – бросает небрежно Суворов. Утапливает педаль газа и машина трогается с места.

– Я взрослый, самостоятельный человек. Меня спасать не надо.

– Что-то с трудом верится. Я, конечно, понимаю, что ты пытаешься доказать всем, что очень сильная. Только имей в виду, это никому не нужно.

– Это надо мне.

– Для чего?

– Потому что работать надо честно. Потому что к людям надо относиться с добротой. Потому что…

– О нет, только не говори, что ты входишь в тайную секту.

Хлопаю глазами. К чему это он вообще сказал?

– А ты считаешь, что только повёрнутые на вере могут так думать?

– Почему же. Думаю ещё истинно верующие, монашки тоже. Но ты вроде на монашку непохожа. Было бы жаль прятать такую красоту от мира.

– Ты грубый.

– Не грубый, а практичный.

– И что же такому практичному человеку понадобилось от такой девушки, как я.

Суворов криво усмехается, бросает жадный взгляд на меня, мажет по лицу, спускается ниже. Взгляд останавливается на моих ногах.

– Ульян, тебе же не пятнадцать. Замужем была. Неужели не догадываешься?

– Я с вами спать не буду. И не надо на меня так смотреть. У меня высокие моральные принципы.

– Хорошо. А что тогда надо сделать, чтобы ты согласилась? Хочешь квартиру куплю?

– Нет.

– Помогу с мудаком твоим развестись быстро и без последствий.

– А что мне могут отказать?

– Судя по тому, какой твоя мягкотелый голубок, то всё может быть.

– Да, ну вас, – отворачиваюсь к окну.

– Ну ты скажи чего хочешь?

– Хочу домой и чтобы вы от меня отстали.

– Заканчивай уже выкать.

– Как хочу, так и буду говорить.

Суворов резко выдыхает. На скулах начинают ходить желваки.

– Может, у тебя мечта есть какая-нибудь с детства?

– Даже если есть, я вам её не расскажу.

– Зря. Я мог бы исполнить.

– Мне от вас ничего не надо.

Дальше едем молча. Подъезжаем к подъезду моего дома. Я уже собираюсь выскочить из машины, как Суворов перехватывает мою руку и держит. Оборачиваюсь, смотрю, как моя рука резко выделяется на его смуглой лапище.

– Уля, я завтра вечером заеду. Будь готова.

– Я с вами никуда не поеду, – выдёргиваю руку, открываю дверь и спрыгиваю в сугроб, который уже намело.

Непогода разгулялась не на шутку.

А перед подъездом меня ждёт ещё один сюрприз. Людмила Марковна стоит возле белой тойоты универсал. Багажник открыт, а из подъезда два грузчика несут стиральную машинку, которая очень даже сильно похожа на мою.

– Что вы делаете? – возмущённо кричу ей.

Она же делает вид, что не замечает меня, пока я не встаю перед ней.

– Я сейчас вызову полицию за то, что вы обкрадываете мою квартиру.

Людмила Марковна смотрит свысока.

– Я дверь не взламывала. Ключи дал хозяин квартиры. А я всего лишь забираю то, что мне причитается. Телефон стоит шестьдесят тысяч. Машинка потянет тысяч на тридцать с учётом, что она б/у–шная. Так что ты ещё должна мне остаёшься.

Мимо проходят грузчики и ставят машинку в багажник.

– Вы не имеете права!

Я просто в шоке от такой наглости. В голове не укладывается, насколько мать Паши безнравственна и принципиальна.

Хватаю трубку и набираю хозяина квартиры.

– Да, Ульяна? – почти сразу берёт трубку.

– Виктор Николаевич, а зачем вы дали ключи Паше?

– А что такое?

– Как что? Мы же с вами договаривались, что я теперь у вас квартиру снимаю. А вы его получается, ко мне домой пустили.

– Уля, вы муж и жена. Он сказал, что ему вещи нужны, ты разрешила забрать.

– Но…

– Это ваши дела. Решайте их между собой, а меня не втягивайте.

– И ты после этого всё ещё веришь, что ко всем людям надо относиться с добротой, – над ухом раздаётся голос Суворова. Он словно змей искуситель нашёптывает и внушает мне злые мысли, которых сейчас итак предостаточно.

Глава 16

И что же мне теперь делать? Драться? Этот метод не для меня.

Достаю из кармана телефон, включаю камеру. Он, конечно, не самый лучший, ещё тот, что принесла мне сестра. И я боюсь, что он в самый ответственный момент заглючит и не станет записывать видео , но не стоять же мне с открытым ртом, наблюдая, как свекровь совсем обнаглела.

Направляю камеру на номер машины, затем на свекровь.

– Это номер машины, в которую сейчас грузят мою стиральную машинку, а это женщина – моя свекровь. Я развожусь с её сыном, и она каким-то образом решила, что имеет право делить наше имущество. То есть фактически они совершают хищение имущества из моей квартиры…

Договорить не успеваю, потому что Людмила Марковна налетает на меня с воплями.

– Да как ты смеешь меня снимать.

Я даже зажмуриваюсь от неожиданности, но слышу позади себя, как скрипит снег, приоткрываю глаз, меня загораживает собой Суворов.

– Советую вам вернуть всё на место, иначе за подобное я отсужу всё, что есть у вас в собственности.

Мне не видно его лица, но я прекрасно слышу, как истерически начинает кричать Людмила Марковна.

– Да ты вообще кто такой? Да ты знаешь, кем работает мой муж. Он засудит и тебя и твою прошмандовку за то, что снимала.

– Моё имя – Евгений Суворов. И прежде, чем подавать на меня заявление, не забудьте ознакомиться, с кем будете судиться.

Его голос звучит жёстко, и хоть говорит Суворов это не мне, но даже мне становится не по себе.

Визгов больше не слышно.

– Не переживайте, ознакомлюсь. А ты Ульяна, имей в виду, не увижу денег за телефон к концу месяца, этим всё не закончится, – она говорит специально громко, чтобы я услышала.

– Вали, давай в свой Задрищенск, – цедитк сквозь зубы Суворов, совершенно неожиданно берёт меня за руку и тянет за собой к подъезду.

– Шлюха, – летит мне в спину.

Держусь из последних сил, а слёзы наворачиваются от обиды и несправедливости.

Что я ей сделала? За что так со мной?

Никогда слова плохого поперёк не сказала. Всегда старалась угодить, как мама учила, на компромисс пойти. Ведь старших надо уважать. А в итоге получила столько ненависти. Вот за что? Не понимаю.

Чем дольше кручу эти мысли, тем больнее в груди. Начинаю шмыгать носом.

Открываю дверь. Суворов заходит следом за мной.

– Ты чего расстроилась? Не стоит она того, чтобы из-за неё плакать, – успокаивает меня Суворов.

От его слов становится ещё больнее. Ему хорошо говорить, всех купить может.

А я только успеваю все удары судьбы отбивать. И он как раз один из тех, кому приходится противостоять. А если честно устала. Устала быть сильной. Я просто хочу, чтобы меня оставили в покое. Хочу мужчину рядом, чтобы мог защитить от всех. Сказать, что всё будет хорошо. Хочу быть слабой. Хочу быть любимой не потому, что красивая или хочет со мной переспать, а потому что просто я есть. Я бы для такого мужчина и борщи варила и страстной в постели была.

Суворов обнимает меня за плечи, водит ладонью по спине. Вверх, вниз вдоль позвоночника. И я разрешаю себе ненадолго расслабиться в его руках. Утыкаюсь носом в его пальто, шерстяная ткань щекочет кожу. От Суворова пахнет так вкусно и по-мужски, что хочется прижаться, вобрать в себя этот запах, принести на подушку и сохранить навсегда. А когда буду засыпать, хотя бы чувствовать, этот запах настоящего мужчины, если уж не суждено мне его встретить.

Почему я вечно притягиваю к может ради семьи всех порвать. Суворов бы тоже мог бы сойти за такого, вот только ему, кроме близости ничего не надо. Закоренелый холостяк. И ничего его не исправит. В таких влюбляешься, голову теряешь, а они через месяц интерес к тебе теряют. Не хочу так. Не хочу тратить чувства на того, кому они не нужны.

– Ульяна, не плачь, я тебе ещё лучше машинку куплю.

– Дело…не…в машинке, – отвечаю вперемежку со всхлипами.

– А в чём? – голос у Суворова такой бархатный, просачивается в голову, успокаивает.

– Просто…несправедливо.

– Согласен. Но жизнь редко бывает справедлива. И чаще всего под удар попадают хорошие люди, потому что такие, как твоя свекровь толстокожие и бессовестные. С ними надо бороться такими же методами. Хочешь, я её накажу?

– Нет, – отталкиваю его, хочу шагнуть назад, но он всё ещё держит. – Нет. Я никому не хочу мстить. Закон бумеранга никто не отменял.

– Ну тогда придётся тебя огорчить, ты всю жизнь будешь для других девочкой для битья.

– Нет. Неправда, – упираюсь руками ему в грудь, но он не торопится их разжимать.

– Вот что ты за ёжик такой. Ещё минуту назад такая нежная была, а сейчас опять иголки выставила. Успокойся ты уже наконец, не трону я тебя. Просто хочу помочь.

– Знаю я такую помощь. А потом с меня опять секс потребуете.

– Нет. В этот раз нет. Просто хочу помочь. Чувствую себя немного виноватым, что тебе сейчас приходится работать с ушибами, в таком состоянии.

Молчу, слушаю его. Он впервые говорит со мной вот так просто, легко. Без сексуальных намёков и двойного смысла.

– Давай, завтра куда-нибудь сходим вместе. Расслабишься, отдохнёшь, перезагрузишься. Место можешь выбрать сама, – снова предлагает Суворов.

– Звучит очень заманчиво.

– Тогда соглашайся.

Сама не понимаю зачем, но я киваю. Чувствую, что ступаю на тонкий лёд и, скорее всего, пожалею ещё не раз, но мне реально надо отдохнуть от всего.

– Я давно в кино не была.

– Отличный выбор. Давай в кино. Фильм выберешь сама?

– Хорошо.

– Вот и отлично, – на губах довольная полуулыбка. – Тогда увидимся завтра. А сейчас мне пора.

Глава 17

Звонок телефона оглушает спросонья, и я хватаю его, не глядя кто звонит.

– Ульяна, привет! Есть время поговорить? – спрашивает Алексей.

– А это ты Лёша. Ага. Могу, – бормочу ещё не до конца проснувшись.

– Я тогда сейчас заеду.

– Сейчас? – смотрю на часы.

Ого, уже двенадцать. Вот это я поспала. Хорошо, что сегодня выходной.

– Хорошо.

Еле сползаю с кровати. Вчерашняя нагрузка даёт о себе знать, будто по мне поезд проехал. Тащусь на кухню. Наливаю кофе с сушками. После первого глотка уже даже жить хочется.

Мне же ещё сегодня предстоит на свидание с Суворовым сходить. Внутри словно кто-то пёрышком начинает щекотать, клокочущее чувство предвкушения ,уже забыла каково это.

Я ведь и на свидания-то почти никогда не ходила. Некогда было. В школе учёба на первом месте, когда поступила опять учёба. Скучная жизнь обычной девчонки заучки. Книги всегда были для меня большими друзьями, чем люди. А с Пашей познакомились через сайт знакомств. Он начитанный, умный произвёл на меня впечатление своими знаниями. С Пашей мы переписывались почти полгода и только потом решились встретиться. К тому моменту я была влюблена в него. Меня всегда учили, что внешность не важна. Мама любила повторять, “встречают по одёжке, провожают по уму”. После тех рассказов подружек про своих парней, которые обижали, изменяли, пили, кто-то даже обкуривался, мой Паша казался идеальным. Симпатичный, высокий. Не курит и не пьёт. А то что полноватый так это немного спортом позаниматься и похудеет. ДАже свадьба у нас была очень скромная. Я купила себе вечернее платье. Не белое, чтобы можно было надеть его и на другой праздник, но всё равно красивое. Практичность во всём, опять же девиз моей мамы. ЗАчем покупать дорогущее платье, если ты его один раз наденешь. Лучше в аренду возьми. А в аренду брать мне почему-то не хотелось. Ощущение было будто и брак у меня тогда поношенный будет. Поэтому я решила пусть недорогое, зато новое. Паша поступил ещё проще, надел белую рубашку и джинсы. Молодые, ни гроша за душой, зато, казалось, у нас то самое настоящее счастье, настоящая любовь, с которой мы сможем пройти через всё.

Вздыхаю. Допиваю остатки кофе.

Рассказать бы мне той, что Паша совсем не такой белый пушистый, я бы наверно даже не поверила.

Так, сейчас Лёша приедет, надо успеть привести себя в порядок, а то неудобно будет предстать перед ним вот в таком виде, как сейчас: лохматая и в растянутой футболке.

Лёша приезжает совсем не сейчас, а ближе к четырём. Извиняется, что заставил себя долго ждать.

– Да ладно, – успокаиваю я его, – у меня всё равно выходной, никуда не собиралась.

– Это хорошо.

– Кофе, чай?

– Наверно, лучше чай.

Идём на кухню. Пока я хозяйничаю, Лёша начинает говорить.

– Как ты? Простила своего?

– Нет. Я же не раз говорила, что измену не прощу,– оглядываюсь на него, смотрю удивлённо. И замечаю, как поднимается его взгляд. Он что мой зад рассматривал? Внутри как-то неприятно, но, может, показалось?

Ставлю кружки на стол, пододвигаю вазочки с конфетами и печеньем.

– А ты? Простил? – задаю встречный вопрос.

– Нет. Да и для меня это не секрет, если честно.

– Ты знал, что Катя спит с Пашей? – печенька чуть поперёк горла не встаёт мне от подобной новости.

– Нет, нет. – торопится успокоить меня. – Просто мы же с Катей совсем не по любви вместе.

–Серьёзно? Я думала у вас прям всё по-настоящему.

– Нет. Мы с ней встречались. Но потом она сказала, что беременна. Я жениться-то и не собирался.

– А где ребёнок?

– После свадьбы она сказала, что у неё выкидыш был. Ну не бежать же опять в ЗАГС, чтобы разводиться. Вот и пытались жить вместе.

– Ты никогда не рассказывал об этом.

– А как про такое рассказать? Чтобы все знали какой я лох.

– Ну Лёш, ты не лох. Катя ,конечно, ещё та стерва, – качаю головой. Узнавать про людей, которых знаешь вот такие подробности, всегда неприятно.

– Да и шут с ней. Я уже на развод подал.

– И она не против?

– Мне всё равно. Детей у нас нет. Разведут в любом случае.

– А я даже не знаю, куда идти. В ЗАГС?

– Ну если Паша не против, то вы можете вдвоём по обоюдному в ЗАГС идти ,а если он против, то через суд.

– Для меня это всё так непривычно. Терпеть не могу проволочки вот все. Везде очереди, куча бумаг, и везде платить надо.

– На самом деле всё не так страшно, как кажется, но если хочешь, я могу составить компанию. Подскажу.

– О, это было бы здорово.

Молчим. Как будто единственная тема, о которой мы можем разговаривать это измена наших супругов.

– А ты Пашу любишь? – неожиданно спрашивает у меня Лёша.

– Сложный вопрос.

Для меня действительно это сложный вопрос. Он для меня был хорошим другом всегда, но вся любовь, похоже, закончилась несколько лет назад, просто я не хотела признаваться себе самой. А после того, что произошло, теперь точно нет ни любви, ни даже симпатии. В один момент он стал мне противен.

– Переживаешь?

– Да нет. Скорее переживаю из-за того, как жить дальше, потому что его мама вчера забрала стиральную машинку, сказала вернуть деньги за телефон, который он мне подарил. И за квартиру не заплатил. Так что у меня нет никакого желания видеться с ним, и уж тем более прощать.

– Обалдеть. Не ожидал от него такой мелочности.

– И я.

Рука Лёши тянется к моей и накрывает сверху.

– А знаешь, Ульяна, я рад, что всё выяснилось.Ты ведь мне всегда нравилась. Я бы хотел пригласить тебя на свидание, если ты не против.

А вот теперь печенька точно встала поперёк горла, и глоток чая идёт через нос. Я закашливаюсь.

Вот это новости!

________________________

Глава 18

Ещё одно свидание? Смотрю на Лёшу, ищу подобие улыбки. Может, пошутил. Но он серьёзен как никогда. Продолжает держать мою руку. Не люблю прикосновения чужих людей. Даже если это хорошие знакомые.

Он парень симпатичный, интересный, но я никогда не думала про него как о парне. Не засматривалась, не мечтала, даже не представляла. Он друг. Просто друг. Не более. Но как сказать ему об этом? Не хочется обижать, тем более сейчас.

– Лёш, у меня колени до сих пор болят после аварии, да и рёбра тоже. Может, как-нибудь позже?

Тяну руку на себя, пытаюсь вытащить из его пальцев. Они у него аккуратные, ухоженные, больше напоминают женские. Мне больше нравятся мужские, в голове всплывает картинка других рук. Пальцы длинные, ладонь широкая, а тыльную сторону пересекают ломаные линии вен. И это руки Суворова.

– Извини, я не подумал.

Делает глоток кофе, разворачивает конфету.

А я пытаюсь представить себя с Лёшей. Что он зажимает меня, как Суворов, или пытается поцеловать. Содрогаюсь от этой мысли, меня даже передёргивает.

Нет, однозначно нет. Лёша, конечно, симпатичный, но есть в нём что-то…

Я считаю, сходиться с мужчиной надо только, если знаешь, как швыркает чаем или забывает опускать стульчак, но готова с этим мириться. Если же тебя это раздражает до такой степени, что уже не видишь достоинств своего мужчины, то в итоге ты начнёшь ненавидеть его. С Лёшей именно так. Раздражает даже то, как он разворачивает конфету.

В кухне повисает тишина, и я жду с нетерпением, когда же он допьёт свой кофе и уйдёт. Но он будто специально тянет время. На часах уже полпятого. Я начинаю нервничать. Я планировала тщательно подготовиться к свиданию с Суворовым. Не хотелось бы опозориться. Представляю, какого уровня девиц он привык видеть рядом с собой.

Звонит домофон.

– Да?

– Доставка.

Открываю дверь. И пытаюсь вспомнить, когда и что я заказывала.

Через пару минут в квартиру заносят огромную коробку.

– Что это?

– Машинка стиральная, – отвечает парень. – Вот здесь распишитесь.

– Но от…, – не успеваю договорить, как меня осеняет. Сто процентов Суворов, больше некому. Ну и зачем? Сегодня же выскажу, что ничего не надо было.

Расписываюсь. Парни уходят.

– О, машинку купила? Ничего ты быстрая.

– Ага…как метеор, – смотрю на коробку. А может, оставить? СУворов ведь говна не выбрал бы. А мне лишний раз в магазин ехать не хочется, и испытывать муки выбора. Я же могу посмотреть цену через интернет-магазин и отдать ему деньги за машинку. Угу. Которых у меня нет. Ну я бы всё равно пошла занимать деньги или у сестры или у мамы. Без машинки мне никак. Хотя, конечно, можно на руках стирать. Не это я так могу и до мыслей, что на помойке ночевать тоже можно. Ладно, решено. Оставляю.

Теперь ещё установщика надо вызвать.

– А ты Лёша умеешь машинки устанавливать?

– Ой, нет. Ты что? Там же тонкостей всяких хватает. Надо трубы под нужным углом и на правильной высоте подключать. Как по мне, проще в магазине заказать.

– А. Понятно.

– Ну ладно. Пошёл я. Пока.

Очень вовремя. Ничего не скажешь.

Прощаюсь с Лёшей и иду разбираться с установкой. Мне же не привыкать. Вот сейчас найду номер установщика, договорюсь, и всё будет нормально. Терпеть не могу горы грязного белья.

– Ты с таким нетерпением ждала меня, что даже двери все открыла? – из коридора слышу голос Суворова ,а через секунду он появляется в дверном проёме.

– О, привет! Наверно забыла дверь закрыть.

– А. понятно.

– Ты раньше. Я ждала тебя к шести.

– Соскучился, – Суворов серьёзен, а глаза будто улыбаются. Взгляд непривычно добрый.

Я теряюсь и не знаю, что ему ответить на это.

– Это от тебя?

– Что?

– Та коробка ,которая стоит в коридоре. И не говори, что нет.

– Хорошо. Разве ты вчера была расстроена не из-за отсутствия стиральной машины?

Он снимает пальто. Сегодня на нём светлый пуловер с v-образным вырезом, который открывает кусочек ключицы. Отвожу взгляд. Блин. Ну нельзя быть таким красивым. Мама всегда говорила, что мужчина должен быть немного красивее обезьяны. А этот как фотомодель.

– Чего молчишь?

Я так сильно погрузилась в свои мысли, что забыла ответить. Пожимаю плечами.

– Сорвалась. Было обидно.

– Помочь открыть?

– Ну я хотела сначала отругать тебя и сказать, чтобы ты забрал её обратно ,но потом просто решила отдать тебе за неё деньги. И не отнекивайся, иначе не возьму.

– А ты за все подарки деньги возвращаешь?

– Нет, но…

– Вот и это подарок на Новый год. Прости что раньше, но он бы всё равно под ёлку не поместился.

– Это слишком дорогой подарок для незнакомого человека.

– Разве ты для меня незнакомый человек? Мы знакомы уже почти две недели. Так что успокойся и насладись подарком.

Суворов уходит в коридор, я следую за ним. Смотрю, как он распаковывает машинку.

– Установку правда не получилось на сегодня заказать, но если хочешь, я могу попробовать сам подключить.

– Ты? Не смеши меня, – фыркаю я. – Мне кажется, ты отвёртку-то не знаешь, какой стороной держать. Я лучше специалиста приглашу.

– Ок. Вызов принят.

– Не…я серьёзно. Не надо. Мы же в кино собирались.

– Установлю и пойдём.

– Жень, я же пошутила.

– А я нет.

Закатывает рукава, оголяя руки до локтей. А я залипаю на них. Это настоящие мужские руки ,вот такими они и должны быть: сильными, жилистыми, волосатыми.

– Я надеюсь, ты не затопишь весь дом.

Глава 19

– Я? Обижаешь. Я ведь не всегда был директором.

Суворов идёт в ванную, осматривает трубы, где была подключена старая машинка.

– А кем ты был раньше? – интересуюсь не верится, что он мог быть кем-то ещё кроме босса. Во всяком случае сантехников с таким взглядом я ещё не встречала.

– Я начал работать лет с тринадцати. Разносил листовки, расклеивал объявления, работал на автомойке, – начинает рассказывать Суворов, пока подключает машинку. – К восемнадцати годам накопил немного денег, отец продал свою старую “Волгу” и я смог купить недорогую иномарку. Потом работал в такси, пока с другом не занялись прокладкой и монтажом оптоволокна в квартиры. И вот так вышел на собственное дело.

– Ого! Не думала.

– А что думала? – поднимает голову, смотрит на меня, прищурив глаза.

– Ну думала, богатые родители, избалованный мальчишка. Продолжить семейное дело. Поэтому и такой высокомерный.

– Высокомерный? Неужели со стороны я выгляжу высокомерным?

– Ну да.

Суворов закручивает шланг к подаче воды, следом подключает шланг к сливу и трубе. Ставит машинку на место. Делает всё так легко, будто всю жизнь машинки подключал.

– Ну что? Проверять будем?

– Давай.

Машинка какая-то навороченная, с сенсорными кнопками. Смотрю, как его длинные пальцы легко прикасаются к кнопкам на панели. Женя запускает первую стирку вхолостую. Машинка начинает набирать воду и …нас обдаёт фонтаном холодной воды. Струя бьёт словно фонтан из шланга. Суворов матерится, пытается отключить машинку. В итоге открывает люк и перекрывает холодную воду. Машинка противно пищит, оповещая об ошибке. Пол в ванной залит водой, которая выливается и в коридор тоже. А мы стоим с Женей мокрые от и до. Вода стекает с волос, моя футболка прилипла к коже так же, как пуловер Суворова.

– Ну пипец! – вскрикиваю я. – Ну вот не зря я опасалась, что ты дом затопишь.

Вспоминаю тётку, которая живёт подо мной и с которой мне абсолютно не хочется встречаться. Хватаю тряпку и начинаю как можно быстрее собирать воду. Суворов присоединяется ко мне. Почти десять минут мы пыхтим и усердно работаем руками. Даже странно видеть его с тряпкой в руках. Мысленно улыбаюсь, хотя совсем не до смеха. А после того как всё вытерто, он откручивает шланг и находит в нём дыру.

– Это бракованный шланг, – с облегчением говорит Суворов, словно это снимает с него ответственность за произошедшее.

– И что теперь делать? – спрашиваю его, хотя понимаю, его это вообще не должно касаться. Ему ни к чему заниматься моими проблемами, но, к моему удивлению, он лезет за телефоном в карман и кому-то звонит.

– Есть у тебя шланг для машинки?...Ага…Да на полтора метра хватит, – диктует мой адрес. – Ну всё, давай. Жду.

Убирает телефон и смотрит на меня.

– Сейчас привезут замену. Не переживай.

Оттягивает мокрую ткань от себя. Я тоже чувствую, как неприятно холодит кожу намокшая футболка. А соски от холода твердеют. Представляю, какой вид открывается со стороны. Надо срочно переодеться.

– Что-то я замёрзла, – бормочу и скрещиваю руки на груди, когда замечаю, что взгляд Суворова направлен как раз туда. Самым безопасным сейчас, мне кажется, побыстрее покинуть ванную комнату и переодеться.

Обхожу Суворова, протискиваясь между ним и машинкой.

– Дай мне полотенце, – просит он и идёт вслед за мной в комнату.

Вытаскиваю самое большое, новое. Протягиваю и прошу:

– Выйди, пожалуйста. Мне переодеться надо.

Он немного медлит, окидывает меня взглядом и выходит.

Выдыхаю.

Скорее вытираю волосы. Заматываю их полотенцем, стягиваю с себя мокрую одежду и надеваю другую футболку и шорты.

– Всё. Можешь заходить.

Не успеваю договорить, в комнату входит Суворов с голым торсом.

– А где? – показываю на него, забыв слово, как называется кофта.

– Повесил, чтобы просохла. Надеюсь, ты не будешь против, если я брюки тоже сниму?

Не могу отвести от его груди взгляд. Красивый, накачанный, поджарый, плоский живот с кубиками, как у голливудских актёров.

Во рту сухо, надо бы воды попить. Сглатываю.

– Не против. Только прикройся, пожалуйста.

Он тянется рукой к ширинке, расстёгивает пуговицу, затем молнию.

Я должна отвернуться, должна отвернуться, твердит мне совесть, но мои глаза, как под гипнозом следят за его движениями.

– А чем прикрыться? Есть одежда?

– Полотенцем можно.

Снимает брюки, совершенно не стесняется, а вот у меня щёки пылают от собственной наглости. Отворачиваюсь, но перед этим успеваю заметить мускулистые ноги и узкие бёдра, обтянутые чёрными боксерами.

– Кино, видимо, на сегодня отменяется, – слышу его голос над самым ухом.

– Видимо, да, – киваю.

Поворачиваюсь к нему лицом и упираюсь в его грудь. От него пахнет терпким дорогим ароматом, будто он весь пропитался этим запахом, а не только одежда.

Поднимаю голову, смотрю в серые холодные глаза. Тянусь за брюками, но вместо этого попадаю в объятия Суворова. Но сейчас это не вызывает паники. Наоборот, мне нравится чувствовать его руки на своей талии.

– Мне надо повесить твои брюки, – шепчу едва слышно.

– Успеем, – так же шёпотом отвечает Женя.

Я перевожу взгляд на его губы. Они у него не тонкие и не пухлые, средние, наверно, немного твёрдые. Снова смотрю ему в глаза. Они приближаются, и я понимаю, что он сейчас поцелует меня, но вместо того чтобы отвернуться, продолжаю смотреть на него.