Хочу быть с тобой

Пролог

Спирин Сергей

– Рус, вот увидишь, захомутает тебя какая-нибудь деваха, по меньшей мере, нашего возраста, – веселится Тимоха. – Лет через пять. Пока погуляй. Без тебя совсем не вставляет куражить. Этот вот, – кривится, глядя на меня, – совсем никакой. «Марусечка, Марусечка», – пытается спародировать. Безуспешно. Хотя… Маруся моя сидит рядом и тихонько посмеивается.

Все вокруг хоть и веселятся, но говорят приглушенно. У Маруси на руках наш сыночек. Спит. Мне кажется, даже если они будут орать, он не проснется. Нервы у сына стальные, походу в меня. Как дать бы другу подзатыльник, но нет, просто смотрю на него снисходительно. Знаю, завидует. Я в этом уверен.

– Руслан, это правда. Не зарекайся. Честное слово, я тоже не думала и не мечтала, что в двадцать уже мамой буду. Оказалось, это прекрасно, – Маша гладит Колю по почти лысой головке и прижимается плечом крепче ко мне.

Счастье. Иначе не скажешь. Не смел даже мечтать о таком.

– Да, Рус, оказалось даже от того, что тебя обоссали, можно испытывать кайф, – вспоминаю своё сегодняшнее утро, за что получаю тычок локтем вбок.

Руслан морщится и показательно делает вид, будто сдерживает рвотный рефлекс.

– Не слушай его. Отцовский юмор не всегда смешной, – снова вступает Маруся.

– Ну, уж нет. Вы меня извините, но нет, – друг поднимает ладони вверх, типа «тормозите ребята». – Может быть, к годам сорока я женюсь. Чисто спиногрызами обзавестись. После можно снова броситься в пучину разврата в виде группового секса.

Маша ойкает и краснеет.

«Вот спасибо, братан,» – смотрю на него с укоризной.

– Машенька, извини, – Руслан прикладывает лапищу к груди.

– Сердце не с той стороны, – ржу с того, сколько «искреннего» раскаяния в его глазах.

– Да вообще по… всё равно, – спасибо, что удосуживается заменить мат при моей жене. – Ненужный орган. Почему почки кровь не качают? Места бы сколько освободилось.

– Они мочу из организма выводят, не надо её с кровью мешать, – за спиной раздаётся голос старшего брата. У него на даче собственно мы и находимся. – Как отдыхается, детишки? В чём предмет спора?

Так вышло, меня воспитывал брат в одиночку. Я и все мои друзья автоматом стали малыми. У нас без обид. На деле он никогда этим не ткнёт, только в шутку.

Поднимаю взгляд на брата и слежу за тем, как внимательно он смотрит на своего племянника. Всем бы такого дядю, я отвечаю.

– Рус утверждает, что не намерен себя обременять грузом серьёзных отношений. Никогда. Тёлочки минус пятнадцать, как минимум. Вот его уровень, – поясняет Тимофей.

– Минус пятнадцать? Это восемь лет получается? Руслан, я как юрист тебе говорю, статья нехорошая. Мало кто возьмется из спецов, – Дима говорит предельно серьёзно. Выдерживает паузу, затем берёт банку с пивом и делает жест в сторону Руса. Чокаются.

Все ржут. Я в том числе.

– Уговорил, до тридцати трёх буду перебиваться старушками, – подыгрывает Руслан. – Вообще, я про малолеток ни слова не проронил. Ну бы их нафиг. Просто молодые тела. Зачем мне одна, если можно несколько и разом.

С баблом его папаши так и есть. Приложить к этому внешность друга, и получается отменное комбо. Столько раз лично видел, как девчонки в прямом смысле из трусов при нём выпрыгивают.

– Саяра уже прилетела, – к нам подходит лучший друг брата – Богдан. – Толян отзвонился. Встретил её.

– О, Марусь, скоро тебе будет не скучно, – Дима присаживается рядом.

– У них двигатель отказал, – добавляет Богдан уже только Димону потише, но мне, сидящему рядом, слышно. – Посадка жёсткая была. Все вроде живы.

Дима резко дёргается и смотрит на друга, я бы сказал, со злостью.

– Нормально всё с ней, - Богдан сжимает его плечо. – Успокойся. Сейчас приедет твоя ненаглядная.

Даже он, лучший друг, думает, что у Димы чувства к подруге детства. Только я знаю, что она дорога брату иначе. Нам Саяра как сестра.

Брат старше Яры на пять лет. Она меня на семь. Когда я был мелким, она приходила за мной присмотреть, готовила поесть, дома у нас убирала. А Димка в это время пахал. За папу, за маму, за старшего брата.

Никто не знает, как так вышло, что девочка из очень обеспеченной семьи по доброй воле решила помочь двум несчастным, по сути, сиротам.

У Саяры получилось внести в нашу жизнь новый свет. Наше черноволосое солнце.

Ей сейчас двадцать восемь. Не виделись мы почти четыре года. Страшно представить, какой стала слегка высокомерная девушка, которой она была для всех вокруг. Кроме нас.

– А вот и мы! – раздаётся торжественно. Голос с едва уловимой хрипотцой узнаю сразу.

Все дружно оборачиваемся.

Офигеть. Девушки в почти тридцать разве так выглядят? На Саяре серые кеды, кожаные чёрные брюки, серый свитер сзади в них заправлен. Стоит, расставив руки, как девушка-праздник. Встречайте! Поднимаемся с Димоном. Синхронно. Не раздумывая, к ней направляемся.

Глава 1

Дмитрий Спирин

– Ром, не пыли. Всё решим. Главное, сами все целы, – Мурат Азатович говорит предельно спокойно.

– Мурат, у меня камень с души упал, когда сообщили, что все они живы остались. Но как можно было до такого додуматься!? Они там в хлам все бухие. Просто в умат. Как не подохли от передоза − неясно.

– Думаешь, уже наркота? – Алеев снова уточняет спокойно.

Выдержка бесподобная, второго такого не найти.

– Сплюнь. Я не знаю, ничему уже не удивляюсь. Попросил взять анализы сразу на всё.

Мурат Азатович кивает.

– Так правильно.

Роман Николаевич откидывается в кресле и ослабляет ворот рубашки. Руки дрожат. Не выдерживает и рвёт прямо с пуговицами.

– Ром, ты ещё удивляешься, что он буйный? Есть в кого, – Алеев по-доброму смеётся над другом.

– Мурат, тебе легко говорить. Когда Саяра доставляла тебе неприятности? Я подскажу. Никогда, – последнее слово говорит медленно, по слогам. – Чудо, а не ребёнок.

Алеев явно доволен. Дочка – его гордость, все это знают.

– Спасибо, друг. Она в своё время мне тоже нервы пощекотала, – бросает прищуренный взгляд на меня. – Правда, Дим?

С улыбкой киваю.

– Слишком бойкая и порой несговорчивая.

– Что есть, того не отнять. Надо отдать должное, с возрастом она изменилась, – уверен, обыватели даже не знают, что Мурат Алеев может говорить настолько мягко, почти трепетно. А это Саяра ещё за тысячи километров. Увидит дочку – и вовсе растает. – Но, Рома, ты прав, на десятки миллионов тачки они, – снова на меня смотрит, – не били.

Истина. Нам с Саярой есть что вспомнить.

– У нас таких не было, – вставляю свои пять копеек, не отрываясь от монитора.

– Она никогда не просила. Сами знаете, что сделала с подарком на восемнадцатилетние, – качает головой, словно до сих пор поверить не может. Десять лет прошло.

– Я думал его в реабилитационный центр прикрыть, а может, просто стоит разрешить Саяре по возвращении его повоспитывать немного? – предлагает Нагорный версии одну за другой.

– Она за такое спасибо не скажет, – смеётся Алеев. – Фыркнет и снова уедет. Так не пойдет, я слишком скучал по дочке. Ты с ним говорил?

– Говорил. И я говорил. И Рита. И даже Валера.

– Младший брат? Вот ты даёшь, там кровь молодая кипит в венах, а его, как котенка, младший брат тычет в грехи.

– А что остается, Мурат? Валерий младше на три года, а в развитии пропасть, не в пользу Руслана.

– Не наговаривай, – Мурат поднимает ладонь вверх. – Он очень смышлёный. Просто ему неинтересно, нет стимула, цели нет.

– Бухать с такими же «бесцельными» интересно?

– А кто виноват? Кто его избаловал?

Нагорный обхватывает голову руками, сжимая виски.

Нам троим понятно, что Алеев прав. Никому уже очень давно не было дела до Руслана.

– Неправильно это, согласен. Мне было некогда. Рите не хотелось дома сидеть, деньги только пошли – возможности появились. Молодо-зелено, веселья хотелось.

– Вот и ему сейчас хочется, – Алеев позволяет себе перебить друга. – Дети наше отражение, Ром. Гиперболизированное.

– Валера другой, – это всё, что может сказать Роман Николаевич в своё оправдание.

– Считай, повезло.

– Готово, – беру ручку и пишу на листе сумму. На удивление, всего шесть нулей. – Всё замнут, – протягиваю Нагорному лист для ознакомления.

Смотрит. Кивает.

– Проще всё стало, Мурат. Не надо никуда ехать, договариваться. Всё включено, как в отелях.

– Не зря ты работал день и ночь. Можешь себе позволить, – усмехается моё руководство.

– Дим, может, в вашей компании есть ещё девушка хорошая? Я не против стать дедом. Видел твоих молодых, прекрасная пара. Подумаешь, молодые родители. Это даже хорошо. Головой я бы тоже, хоть сейчас, а всё, – разводит руки в стороны. – Тебе тоже, кстати, пора. Только помни, в декрет не отпустим, – добавляет Нагорный с лукавым прищуром.

– Роман Николаевич, это так не работает. Одного желаниястать дедушкой недостаточно.

– У Руслана оно не факт, что вообще появится когда-либо, – произносит с сожалением.

– Ром, вспомни себя. Мне они тоже были все, как одна, пока Марьяну не встретил. Так что не гони лошадей, всему свое время, – приподнимается с кресла. – Мы вроде закончили? Поеду домой, дочке заодно позвоню.

Они говорят по телефону каждый день. Саяра рассказывала. Удивительно даже. По ним обоим не скажешь, что в душе очень мягкие. И безумно друг от друга зависящие.

Глава 2

Саяра

– Сёмуш, ты их по максимуму? – смотрю на друга, поверх документов.

Глаза устали, слезятся. Бросить всё и поехать к себе не могу. Месяц остался, надо успеть разобрать все дела, чтоб после меня никому не было мучительно больно.

– Думаю, да. С Алексеем Матвеевичем ещё обсудим. Но, скорее всего, будем просить максималку, – Сёма говорит, не отрывая глаз от бумаг. – Яр, ты устала. Поехали, перекусим? Мне потом надо будет вернуться.

– Я тоже вернусь, – окидываю взглядом стопки бумаг. – Не могу так просто всё бросить.

– Тебе бы простили, – смеется он, поднимаясь на ноги. – Куда поедем? Чего тебе бы хотелось?

Помогает мне накинуть пиджак.

– Я бы в «Затмение». У нас я такой вкусный лагман уже не поем.

– Повод не уезжать?! – лихо подмигивает.

– Знаешь, если бы за папой так не скучала, то возможно.

Обожаю свою работу.

– С ним размах будет иной, – понимающе кивает. – Тут такого нет. В «Альтруисте» о нём небольшую статью читал на днях. Я тебе даже завидую, – знаю, шутит. Он с родных мест не уедет. Ни за что.

– Я не пойду к нему. Нашла место, также будет с земельными спорами связано.

– Ты не к отцу? – резко разворачивается и смотрит с недоверием. Реально удивлен.

– Нет, с чего бы? С ним работать я не могу. Он будет давить. Не хочу портить наши хорошие отношения. Преемничество ему ни к чему, бодрый вполне.

Друг снова кивает. После того, как выходим на улицу, помогает усесться в авто.

Сейчас понимаю, насколько волнительно возвращаться в родные места. Когда уезжала – так не волновалась. Теперь ожидания будут завышены. Ударить в грязь лицом будет непозволительно.

Всю жизнь я старалась быть цельной, а не его тенью. Возможно, именно поэтому выбрала госструктуру. В адвокатуре трудно не быть дочкой Алеева.

До ресторана добираемся быстро. Город небольшой.

– Вкусно? – спрашивает, когда я сижу, незаметно облизывая губы.

Поймал.

Киваю в ответ энергично. Божественно вкусно.

– Подловил, – улыбаюсь. – Ем, боясь язык откусить. Не думала, что мне может так сильно понравиться.

– Если что, ты знаешь, где нас найти, – Семён хмыкает, глаза остаются серьёзными. Взгляд добрый, не его фирменный, иначе я б подавилась.

– Спасибо тебе. Мне заграничные стажировки столько не дали, сколько вы.

– Да брось, чем смогли, – теперь улыбка становится открытой.

Если не знать его, можно решить, что говоришь с жёстким и строгим мужчиной, но мне повезло, я знаю правду.

Остаток дня проходит размеренно, но при этом в плотном рабочем графике.

Вечером, выходя на улицу, оборачиваюсь. Во многих окнах ещё горит свет. До приезда в Республику столько сплочённых и увлеченных своим делом людей я разве что у папы на работе встречала.

Уезжать жалко. Вариантов остаться нет.

Телефон начинает вибрировать. Для меня существует два режима. "Беззвучный" – для судебного процесса и заслушивания сторон. "Вибро" – для иных жизненных ситуаций. Парни шутят, мол, у их жён также, только те в декрете сидят.

– My darling, привет. Я соскучилась жутко, – выдыхаю с теплом. Искренне. Нащупываю параллельно ключи от машины в кармашке сумочки.

– Моя любимая девочка, – от звука папиного голоса у меня мурашки по коже бегут. – Добрый вечер. Не занята?

– В машину сажусь, папуль. Не отвлекаешь, город спит уже. Тут так тихо после десяти, не то что у нас. Только пару улиц активны, ночная жизнь кипит.

– Ты сразу домой?

– Конечно, сил на танцы у меня точно нет.

– Вернёшься домой – отдохнёшь, – папа явно хочет взбодрить.

– Это вряд ли. Я насчет работы уже договорилась.

– Ты точно решила? Не со мной? – мне кажется, в голосе отца мелькает грустная нотка.

– Я бы хотела с тобой, но немножко. Самую капельку, – становится очень смешно. Всё как в детстве – и хочется, и колется. – У кого я ещё такому мастерству научусь?

– Лиса. Тебе не идет, – говорить старается строго, но я слышу улыбку в голосе.

Как бы ни был отец занят, каждый вечер он находил для меня чуточку времени. Исключениями были только дни, когда я засыпала раньше его возвращения. А так как минимум полчаса мы с ним проводили наедине. Играли в шахматы, обсуждали фильмы и книги, что я за день смотрела или читала. Он всегда расспрашивал, что интересного я в школе узнала, а я у него про работу. И он отвечал подробно. Всегда. Этого – нашего мирка – больше всего не хватало после отъезда. И друзей, но их было немного.

– Да я серьезно, теперь есть с чем сравнить. Хочу тебе сказать, будет трудно. Кавказ задрал планку.

– О-хо-хо, вот как мы заговорили. Я не самый лучший? – градус папиного интереса резко подрос, чувствую, как он подобрался.

Глава 3

Месяц спустя

Осматриваю бегло квартиру. Вроде бы всё. Привычка тянет меня на балкон. Вид оттуда я обожаю. Потрясающий воображение горный хребет. Круглый год зрелище завораживает – по весне зелень, зимою снежные шапки на горных вершинах.

Про себя повторяю: "Очень люблю, спасибо за всё".

По дороге в аэропорт с Сёмой очень много смеёмся.

– Тормози, так нельзя. Для баланса потом будет откат, – быстро закрывает глаза, при этом давит на уголки глаз.

– За дорогой смотри, а то откат случится раньше, чем ожидаем.

Бросает строгий взгляд на меня:

– Ты невыносима. Не забудь позвонить, когда прилетишь. Я буду ждать. Жаль, отец встретить не сможет.

Да уж. Мне тоже жаль, ещё как. Работа, ничего не поделать.

– Друзья встретят, не страшно, – говорю беззаботно. – Позвоню обязательно. Сначала папе, потом тебе. Затем во все чаты напишу, – смеюсь.

Семён фыркает недовольно.

Очень строгий парень. Так уж вышло, чатов по рабочим моментам не счесть, он всех по ночам там гоняет. И недолюбливает слишком активных, благо, я к таковым не отношусь.

– Когда они работают только, – качает головой.

Понятно, рана ещё кровоточит.

– А ты как думаешь? – подтруниваю.

– Да никогда!

– Так и есть, – серьёзно киваю, подавляя улыбку.

Оставшееся до вылета время тратим на приобретение сувениров, весьма колоритных.

В этот момент напоминаю себе сороку. Мне нравится всё, абсолютно. Последними на глаза попадаются шахматы. Две искусных деревянных доски, фигурки высечены из натурального камня. Выбрать одну из них нереально. Великолепная ручная работа.

Сёмы рядом нет, тормозить меня некому. Говорит с кем-то по телефону. Решает рабочие моменты. Сосредоточен.

Интересно, через пару лет я стану такой же?

– Это тебе, – через пару минут после того, как он ко мне присоединяется, протягиваю ему стилизованный крафтовый пакет.

Сёма бегло заглядывает в него, после поднимает глаза и смотрит на меня, приподняв бровь:

– Чего ты удумала? Снова.

– На память, – пожимаю плечами.

Он усмехается с лёгкой грустью в глазах.

– На память у меня всё тут, – касается двумя пальцами виска.

Простой жест меня трогает. Очень.

– Будет ещё. По вечерам буду звонить и играть с тобой удаленно, – приподнимаю повыше такой же пакет.

– От тебя дождешься звонка. Я будто не знаю, – разве что пальцем мне не грозит.

– Каждый день не обещаю, но буду обязательно. Кто меня ещё консультировать будет. Кто если не ты? – так и есть, он помогал мне во многом.

С первых дней все были не против общаться со мной на личные темы. Что касалось работы, ситуация складывалась иначе. Приезжая, ещё и девчонка. Мало кто воспринял всерьёз. Не сказать, что обидно, просто не очень приятно, но я никогда не была компанейской. В определенный период жизни у меня так и вовсе только два друга было. И ничего, как-то справилась.

***

Летать я не боюсь, только вот суета эта предполётная… не люблю её. Столько людей на взводе, кто бы мог подумать, что местом сбора многих, боящихся летать, станет именно самолёт.

Занимаю место у окна и смотрю на мирно плывущие перламутровые облака, такие торжественные, словно из сказки сюда прилетели. Ещё немного, и мы в неё попадем.

Рядом с рукой чувствую движение, нехотя оборачиваюсь. В соседнее кресло усаживается парень.

– Простите, если я вас задел, – да уж, не только на вид очень культурным выглядит.

– Не задели, – говорю и тут же отворачиваюсь обратно к иллюминатору.

Взлётная лёгкая тряска привычна. Будучи пристёгнутой, я ни капли не боюсь. Возможно, действуют успокоительные, которые пью последний месяц. Они подавляют во мне странное чувство неправильности происходящего.

В какой-то момент чувствуется толчок, по салону проходит вибрация. Кто-то тут же начинает верещать во всё горло. Открываю глаза, в правом ухе играет премилая песня. Первым в глаза бросается один из двигателей. Вернее его остатки. Крайняя часть, видимо, отлетела. Середина болтается, так сказать, на соплях.

«Та часть, что отвалилась, на земле никого не убьёт? – мелькает некстати в моей голове мысль. – Это самое важное сейчас, Саяр, определенно».

Люди встают со своих мест, чтобы снять произошедшее на видео. Бедные бортпроводницы стараются усадить их по местам. Безуспешно.

Кто-то молится, беззвучно, только движения губ характерны. А кто-то плачет и воет. Честное слово, наихудший из вариантов. Градус накала растёт.

Обращаю внимание – парень рядом сгибается, упирается лбом в кресло, находящееся перед ним.

– Вам плохо? Позвать персонал? – уточняю у него. Не хватало мне тут ещё покойника.

Глава 4

Грусть от того, что встреча с папой переносится на несколько дней, компенсирует приезд к Диме. И знакомство с новыми членами семьи Спириных.

Маленький комочек настолько сладкий и нежный, что я близка к взрыву эмоций в виде солёного потопа. Эмоциональное перенапряжение даёт о себе знать.

Когда Маша предлагает взять Колю на руки – теряюсь. Он слишком маленький, страшно. С малышами я не имела дел до этого дня.

– На тебя похож. И внешне, и спокойный такой же, – обращаюсь к мелкому.

– Серёжа спокойный?

– Ты точно о нём?

Маша и Тимофей говорят одновременно. Лица у них удивлённые.

– Испортили моего ребенка? – смотрю на них пристально, немного наклонив голову. Режим сканера в действии.

Дети теряются.

– Саяра шутит, – узнаю интонации.

Когда Сергею было двенадцать, он делал вид познавшего жизнь человека. Говорил медленно, старался быть рассудительным. Местами получалось неплохо.

Не знаю, чего стоило Диме в одиночку вырастить отличного парня.

То, что у ребят был залёт, ничего не меняет. Улыбаюсь про себя своим мыслям. В двадцать лет я бы случайную беременность восприняла гневом божьим. Сейчас же… У меня бы был взрослый, относительно самостоятельный, ребенок. Разве не счастье?

В двадцать восемь без детей – плохо. Может, по мне и не скажешь, но я уже готова, хоть и не кричу об этом на каждом углу.

– Саяра помнит тебя маленьким, – касаюсь своего виска и киваю.

Серёжа смеется.

– Только не надо рассказывать, – говорит сквозь смех.

– Ты помнишь его в мокрых штанишках? – один из друзей мелкого уже хорош.

– Когда мы познакомились, Серёже было пять, не знаю, как ты, а он в этом возрасте уже в штаны не мочился, – отвечаю спокойно, пожимая плечами.

Может быть, моему мелкому и нормально, а я уже взрослая занудная тётка, со мной на короткой ноге быть не получится. Собственно и в пятнадцать, и в десять я была такой. Понятно, почему друзей у меня не наблюдалось?

Тимофей не понимает, о чем я, Маша тихонько хихикает. Хорошая девочка, Серёже под стать. Спокойная, стеснительная, очень милая. С другой мой шпунтик бы не ужился.

Надо идти к великовозрастным. Дети меня быстро утомляют.

Встаю и начинаю пробираться к выходу. С одной стороны от меня сидит Маша с малышом на руках, дёргать её совершенно не хочется. Приходится выходить с другой стороны. Выход загораживает огромное деревянное кресло. Подозреваю, его Дима сам делал, одно из его увлечений (мало кто знает). Если бы было пустое, проблем нет. Но там Руслан, один из друзей Серёжи.

Вот уж как с этим экземпляром сошлись, для меня загадка.

Знать бы его не знала, однако папа лично занимается делами семьи Нагорных, в частности, вытягивает Руслана из всех злачных заведений нашего города.

Яркий представитель «золотой» молодежи. Как с него писано. Тёлки, бабло и веселье. Что он тут забыл?

Какое мне дело? Надо идти отдыхать.

– Можно пройти? – спрашиваю отстраненно, взглядом проводя вскользь. Фиксируюсь на окнах, в которых горит свет. Мне туда надо.

– Что мне за это будет? – вопрос задается с нахальным смешком.

Возвращаю взгляд на объект.

Боже, никогда не могла терпеть таких.

В своё время я попросила папу перевести меня в обычную школу из частного лицея, в ту, куда Серёжа учиться пошёл. Папа исполнял любые мои просьбы. Эта тоже не стала исключением. С девятого класса я училась в хорошей школе. Никогда не жалела.

Как-то так вышло, мне было интересно возиться с семилетним маленьким мальчиком и с братом его девятнадцатилетним тоже. Они против моего общение не возражали. Так мы и жили. Дима в ту пору не мог себе позволить нанять няню для брата, после школы я до вечера оставалась у них дома. После работы папа меня забирал. Иногда нас с Серёжей, если Дима задерживался на смене.

К чему я это всё вспоминаю? К тому, что меня бесит заносчивость в людях. Нужно быть проще.

– Я колено тебе тогда не сломаю, – произношу серьезно.

Ноги Руслана вытянуты и скрещены, если ступнёй резко продавить коленный сустав, то вполне.

Зелёные глаза расширяются, следом их обладатель прищуривается.

– Покажи, как ты это сделаешь, – разваливается в кресле ещё вольготнее.

Смотрю на него и так, и эдак. Кому это может нравиться? Чисто рисуется. Ни черта собой не представляет.

– Руслан Романович, неинтересно. Вы в целом неинтересны. Приложение к папе и деньгам, не более того, – произношу, низко к его уху наклонившись.

Унижать парня при всех – желания нет.

Никогда бы не позволила себе лишнего, в моей профессии это недопустимо. Даже когда очень хочется, нужно молчать. Пустозвонить нельзя. Только вот из-за этого парня мой последний день рождения прошел без отца. Впервые в моей жизни. Попал в первоклассную передрягу – избил сына мэра областного центра, соседствующего с нашим региона. Детки богатеньких мужичков не поделили какую-то каку. Предполагаю, что двуногую.

Глава 5

Голова чугунец, но всё же я выспалась. Оно и понятно – уже обед. Сажусь на кровати и тру лицо ладонями, стараясь привести себя в чувства.

Шторы почти полностью ограничивают поступление света, в плохом освещении вены на руках бросаются в глаза ещё пуще. Просто синюшные руки. Смуглая кожа папы, к сожалению, мне не передалась.

Вытягиваю ноги, скидываю с себя плед, и наклоняюсь к пальчикам ног руками, прижимаясь грудью к ногам, обхватываю ступни. Лежу так с минуту.

Поняла я, насколько уставшая, только когда вчера в кровать улеглась. В сон унесло моментально.

Дверь резко распахивается, я так и лежу, только голову к двери поворачиваю. Дима, видимо, не рассчитал, теперь ловит дверь на лету.

В первую очередь обращаю внимание на его усталость, весь помятый, взъерошенный, и, судя по всему, злой.

– О, ты не спишь. Хорошо, – садится в стоящее рядом с кроватью кресло. Потягивается. – Я задолбался, Ярусь.

– Боюсь представить, чем ты ночью был занят, явно не с девушкой развлекался. Можешь не говорить, – добавляю тут же. – За малолеткой отбитым скакал. Вопрос только в том, по каким кустам ты его отлавливал.

– Он уже не маленький, Яр. Двадцать три, я уже пахал вовсю. Ты тоже работала, хотя… – на лице очень много несвойственных эмоций. – Возможности тебе тоже позволяли тусить и развлекаться. Да, блин, Саяра, хоть сейчас, твой отец будет рад, если ты решишь отдохнуть, хотя бы до свадьбы.

– Ты так говоришь, будто это в новинку. Таких отморозков, как он полно.

– Третья тачка за пару месяцев. Просто в хлам. Я о таком, честно, раньше не слышал. Пиздец мне устроят, – Дима обхватывает голову. Ерошит ежик волос, ведет руками к затылку. – Я за ним присматривать должен был. Папаши, – гримаса на лице говорящая. – Твой и его меня отымеют, морально. Мы с ним пиво безалкогольное пили, весь день был нормальным. Стоило только отвлечься, нажрался и укатил. Я не знаю, нафиг впрягся во всё это.

– Во что? – немного не улавливаю суть.

– Они с месяц назад с парнями заезды устроили, тачки дорогие разнесли в щепки. Руслан в больнице совсем немного валялся, а парень из их компании – до сих пор. Отец его хотел отправить лечиться от алкогольной зависимости. Мы с Муратом Азатовичем его отстояли. И вот. Нафиг я лезу, куда не просят, – чем дальше, тем хуже становится настроение Димы, обычно в эмоциях он очень сдержан.

– Благими намерениями… Сам всё знаешь, – выпрямляюсь, пересаживаюсь на край кровати. Свесив ноги, ощущаю, какой пол под ногами приятный на ощупь.

– Яр, он нормальный был. Я отвечаю. Года два назад, как с цепи сорвался. На диалог не идет. Плохо закончит, если тормоза так и не сработают.

– Вещества уже есть?

– Нет, как раз в больничке проверили. Папа твой очень волнуется, кстати. Он очень близко с Нагорным сдружился. Проекты совместные есть.

– Для него это да, показатель, – говорю это абсолютно серьезно.

Все свои бизнес-проекты папа запускал раньше единолично. У него много хороших знакомых, друзей единицы. После смерти мамы и тех растерял. Мы с ним в этом похожи, наша жизнь разделилась на «до и после».

Если внешне я не слишком в него пошла, то характером точно не в маму. Она обладала очень тонкой душевной организацией, добрый и ранимый человек. Не знаю, как они с папой нашли друг друга, полярно разные люди и при этом безгранично влюбленные.

– Может, у парня душевная травма на любовной почве. Расстался с кем-то, теперь страдает.

После моих слов лицо Димы искажает гримаса отвращения.

– Ты о тех придурках, которым бабы изменяют, а они их прощают и ждут?

– Вот уж не знаю, – пожимаю плечами. – По-разному бывает. Я-то только по опыту знакомых судить могу.

– Что у тебя за такие знакомые? Почему я о них не знаю, – наклоняется в мою сторону, в глаза заглядывает.

– Да ну брось, – ладонями держусь о край кровати, чтоб не улечься снова, видимо, еще недоспала. Зеваю, прикрыв рот ладонью. – Просто встречные-поперечные, в Москве, когда в начале года была. Знаешь, парень с виду такой хороший, – задумываюсь, может, совсем не к месту сейчас, в тот момент меня очень поразило. – Короче, выпил немного и совета спросил, – из меня вылетает глухой смешок. – Нашел у кого. Его девушка бросила потому, что он на груповуху не согласился. В раздумьях был, страдал очень. Спрашивал, мол, может всё-таки да, чтоб вернулась?!

– Это МЖМ что ли? – зрачки Димы расширяются.

Киваю.

– Да ну бля, – теперь отвращение в чистом виде. – Как тут можно думать еще? Баб что ли мало?

– Бабы – это когда тебе пофиг. Для него девушка любимая.

– Которая хочет, чтоб её другой натянул, – произносит брезгливо. – Ты бы вот…

– Тормози, – выставляю ладонь вперед. – Я хоть не завтракала, но вывернуть меня может. Ты и сам ответ знаешь.

Дима смеется.

– Знал, что ты меня взбодришь, – ухмыляется.– В том-то и дело, Яр. Всё зависит от отношения. Если всех всё устраивает, проблем нет абсолютно. А ломать себя… так себе, если честно затея. Она на голову потом лоху этому сядет, – немного медлит и добавляет: – Рус не такой. Не слышал вообще, чтоб у него постоянные девушки были. Они же с Серёгой друзья.

Глава 6

«Пьяное тело» Дима закрыл в гостевой, чтоб глаза не мозолило. И догадываюсь, что прибить его боится, если на глаза попадётся. По сути, в доме осталась только я и их семья. Когда я встала, остальных гостей уже не было.

Сейчас у нас мини-пикник. Маленького вынесли в переноске на солнышко, в тени, конечно, но он так сладко щурится, глядя на небо. Глаз отвести не могу.

Не помню, когда в последний раз так расслаблялась. Ветерок совсем слабый, скорее приятный.

Опираюсь на свои руки, заведенные за спину, на моих коленях подушка, на ней лежит голова Димы. Борется со сном. Маша с Серёжей расположились рядом на пледе, обсуждают что-то негромко. Атмосфера уютная.

– Тебе папа звонил? – спрашивает Дима, зевая.

– Да, мы с ним поговорили. Сказал, что у них перенос рассмотрения, завтра вернётся.

– Хорошо, не сегодня, – недобро усмехается.

– Наказал бы тебя. Но завтра тачка будет выглядеть так же, – киваю на «Бэху» Руслана. Стоит, красавица, с покорёженным передом.

– Даже пытаться не буду. Пусть сам отцу объясняет. Чувствую, в этот раз другом ему будет проездной на трамвай.

– Добрый ты друг, – из-за моей спины раздается низкий голос Руслана.

Надо же, как быстро проснулся.

Дима поднимается, садясь рядом со мной, освобождает место для вновь прибывшего.

– Как голова? – окидывает взглядом малолетнего пьяницу.

– Вроде прошла. Нарушил вашу идиллию. И тут помешал, – последняя фраза произнесена очень тихо, для себя. Меня это наталкивает на мысль, что у парня проблемы в семье.

– Нормально всё. Но лучше бы ты не косячил, – голос Димы звучит выразительно. Посыл ясен, если ты не тупица.

Руслан опускается на плед.

– Да я понял. Трамвай. Пох. Целее буду, – произносит спокойно, протягивает руку к фруктам.

– Ты есть собираешься? Даже не мутит, – Сергей поддерживает друга – просто улёт.

– Я немного выпил вчера, мне нормально, – в подтверждение откусывает яблоко, как ни в чем не бывало.

По внешнему виду вообще не сказать, что имеются какие-то проблемы с алкоголем. Свежий, поджарый, с лёгкой улыбкой. Тёмно-русые волосы поблёскивают от солнечных лучей. Хоть сейчас можно для журнала снимать.

Везёт засранцам, однако.

У меня на коже и без алкоголя постоянно пятна какие-то, ударишься – сразу синяк, не выспишься – точно такие же синие, но под глазами. Не сказать, что завидую, но это нечестно.

– Что вечером делаете? Может, в клуб? Давно не был, – предлагает Руслан беззаботно.

Смотрю на Диму. Пар из ушей, появись!

– Тебе вообще как с гуся вода?

– А почему бы и нет? Наши вернутся завтра. Вы в работу снова ударитесь. Надо уметь расслабляться, – чувствует парень себя, как дома, вольготно раскинул конечности.

Трапезничает, очень вкусно ему. Пожалуйста, я старалась.

– Зато ты в этом преуспел знатно, – хмыкает Дима недовольно.

– Стараюсь, – зубки Нагорного блестят на солнце. – Чтоб в старости было что вспомнить. Ну, или чтоб запомнили, если кончина будет безвременной.

Дима бросает на него строгий взгляд.

– Ты что несешь?

– Да ладно тебе. Не заводись. С моими способностями, – наклоняет голову в сторону всё той же машины, – долго и счастливо не живут. Мы все это знаем.

В какой-то момент понимаю, что Маша сидит в трансе. Смотрит и чуть ли не плачет.

– Давайте не здесь, – говорю, поднимаясь на ноги. Не люблю пустые разговоры. – Марусь, пошли в дом. Я возьму его? В переноске не страшно, –указываю взглядом на маленького.

Маша тут же оживленно кивает. Начинает собирать игрушки сыночка.

– Немного думай, при ком ерунду говоришь. Молоко пропадёт, Серёга тебе настучит, – говорю Руслану тихо на ухо.

Он даже не спорит, замер в моменте.

Забираю маленького Колю. Поразительно, всё ещё спит. У него свой распорядок.

Отчасти могу понять, деньги голову кружат. В тоже время они столько возможностей предоставляют: пользуйся – не хочу. Занялся бы чем-то полезным. Неужели такой кайф напиваться, зная, какие будут последствия?! Может, я чего-то не знаю?

Вместе с Машей готовим на кухне, малыш рядом с нами. Всё тихо, спокойно. Пока Маша не уходит покормить.

Мне звонят с прошлой работы. За обсуждением я не замечаю, как в кухне появляется второе лицо. В какой-то момент затылок и спину начинает печь, оборачиваюсь и замечаю в дверном проеме Руслана. Стоит, опираясь плечом о дверной косяк. Сделать вид, что не пялится, он себя не удосуживает.

– Ты что-то хотел?

– Посмотреть на тебя хотел. Это и делаю.

– Вот молодец, – за что хвалю его, непонятно. Может, за честность?

Отворачиваюсь, продолжаю готовить. Немного всё непривычно. Последние месяцы у меня на готовку времени совсем не хватало. Рецепты помню, руки скоростью не отличаются.

Глава 7

– Скоро пройдёт, – говорю равнодушно, продолжая готовить.

В коем-то веке решила готовкой заняться, и привет. Все отвлекают. Расслабишься тут в процессе, конечно.

Сергей сидит недалеко от друга, и потешается.

Где же я свою легкость растеряла? Нагорный меня изрядно напрягает.

– Тебе ещё повезло, что у неё, – стреляет глазами в мою сторону, –настроение сегодня хорошее. А то бы…

– У меня и в мыслях не было ему бездетную старость организовывать. Пусть помучается. Серёж, достань, пожалуйста, из холодильника мясо.

– Капец ты равнодушная. Я тут страдаю вообще-то, – Руслан возмущённо разводит руки.

– Тебе это будет полезно, – даже не смотрю на него. Цирк, да и только, неинтересно.

– А пожалеть?

– Может, мне тебе номер девицы найти, которая заодно и поцелует там, где болит? Как ты привык – за отдельную плату, – не выдерживаю и оборачиваюсь.

Руслан открывает рот, но Серёжа его одёргивает.

– Лучше молчи. У неё нож в руках, а ты и так по краю ходишь, – обхватывает рукой свой подбородок, постукивая пальцем. – Если бы Яра хотела – звенели бы твои яйца в ушах очень долго.

У меня глаза расширяются от удивления.

– Мелкий, ты забываешься, – говорю строго.

– Прощу прощения, леди. Просто вспомнил, какие яйца всмятку ты ради меня умеешь готовить.

– Ну, ты сравнил, – фыркаю.

– Вы о чём? – Руслану не нравится, что он во что-то не посвящен. Или беспокоится, что предмет разговора связан не с ним. Ну как же, столько сил прилагает, чтоб постоянно быть в эпицентре событий.

Отвечать не хочу, Серёжа наоборот оживляется.

– Пока Димыч работал, Ярка была моим ангелом-спасителем, защищала меня, отбивая яйца хулиганам. Яр, прости, последний раз, это слово произношу.

Конечно, я тебе верю, малыш.

– А ты сам что ли не мог без женской помощи справиться? – спрашивает Руслан.

Интересно, он всегда так тупит или только после пьянки?

– Я маленький тогда был, щуплый. Меня не очень в школе любили. Ещё бы, самая классная девочка школы только со мною дружила, – судя по звуку, дурашка шлёт мне воздушный поцелуй. – Поймали меня и толпой жизни стали учить, за школой. Помнишь, мы туда на турники ходили? – немного медлит, переговариваются тихо о чем-то, из-за работающей вытяжки слов не разобрать. – Так вот там Яра меня и нашла. Блин, на всю жизнь ту картину запомнил. Яра, ты мой герой, – сообщает с признательностью, я смеюсь. – Повисла на турнике, руками перекладину обхватив, и с ноги одному в грудь, другому… – смотрит в зону паха друга. – Заехала. Боже, как они орали! Ты бы слышал, – ржёт Серёжка уже откровенно. – Вспоминаю, и у самого они поджимаются. Яйца.

Цокаю. Серёжа неисправим.

– Ты и мне так сделать хотела? – Руслан, прищурившись, смотрит на меня.

– Если б хотела, то попала бы в цель. Можешь не сомневаться. А так мишенью была головка бедренной кости. Неприятно, но не смертельно. Те поганцы заслужили, – обращаюсь снова к Сергею. – Твоя детская фантазия усовершенствовала восприятие. «Эпично» это не выглядело, от слова совсем. Просто я не знала, как тебе помочь, кровь увидела, мозг отключился.

Это сущая правда. Кто бы знал, как я тогда испугалась! Маленький мой мог пострадать.

Папа меня очень любил, проводил со мной много времени, но проявлять эмоции мы стали попозже. Я первая начала, он ответил. А раньше… мне очень недоставало теплоты, такой, чтоб без стеснения. Захотел, можешь обнять. Чувствовать себя нужной хотелось. Для этого у меня был … Серёжа. Я была эгоистична – «хочу, значит надо». Но он никогда не возражал. Ходил за мной хвостиком.

Просто чудо, что они с Димой появились в жизни замкнутой, избалованной, высокомерной девчонки.

То, что меня таковой все считали, – ни для кого не секрет.

– Саяр, я засек, – Нагорный приподнимается со стула, слегка припадая на ногу, бросает взгляд на свои часы. – Жду, чтоб через час всё прошло. Иначе тебе придется лечить, – подмигивает, усиливая эффект проигрыванием бровей.

– Тут только ампутация, бро, – улыбаюсь милейше. – Способ действенный, уберём всё ненужное.

В этот момент мой взгляд цепляется за его пах. Честное слово, случайно. Я немею. У него стоит снова или до сих пор?!

Перед тем, как ударить, я почувствовала, чем он упёрся в меня, собственно, поэтому так и произошло.

Делаю вид, что не замечаю.

Только назойливого озабоченного малолетки мне не хватало.

За столом снова поднимается обсуждение похода в клуб. Я люблю танцевать, это все знают. Теперь ещё и Руслан. Причину объяснить не могу, но мне жутко не нравится тот факт, что он обо мне что-либо знает. Со мной такое впервые. Просто хочется сказать, чтоб ушёл, не смотрел и не думал обо мне. Необъяснимо.

По итогу Дима соглашается, не знаю уж, хочет расслабиться или просто присмотреть за неугомонным прожигателем жизни. Как результат, уговаривает и меня.

Глава 8

Руслан

Сказать, сколько раз я пожалел о том, что предложил поехать потусить, я не могу. Думаю об этом каждую минуту, мать его, каждую.

Яра танцует очень проникновенно, никакой вычурности и вульгарности, только плавные движения. Наблюдаю за тем, как мягко скользят из стороны в сторону её бедра. Выдержки это не добавляет. Напротив. Похоть давит на мозг.

Как на такую смотреть и не хотеть? Ума не приложу, и не я один. Со всех сторон херы на неё глазеют. Блд. Бесят.

Самой же Алеевой на нас, на окружающих, глубоко и конкретно... плевать.

Саяра наслаждается музыкой. В тусклом освещении её светлая кожа мерцает. В танце поднимает руки над головой, музыка ей явно заходит. В глаза бросается то, как мужская часть присутствующих впивается в неё взглядом. Стоило только руки поднять, как заворожённые головы свои подняли, и я среди этих кретинов.

С Димой можем побороться за звание предводителя идиотов. Сидит угрюмый и так же, как и я, смотрит на Саяру хмурым взглядом, периодически поглядывая на часы.

Я со стороны так же убого выгляжу?

Танцуя, Яра поворачивается к нам лицом. На ней чёрное длинное платье. Сидит по фигуре, идеально подчёркивает изгибы тела. Спереди разрез до середины бедра. Если она выставит ногу, половину присутствующих придётся откачивать. Хотя я бы с большим удовольствием их прибил прямо сейчас.

– Чего вы такие понурые? – птичка, налетавшись, садится за наш столик. – Сначала сами позвали, теперь сидите с кислыми лицами. Дим, пойдем со мной, – протягивает к нему свою тонкую руку.

Снова удар ниже пояса. Когда только приехали, я держался к ней близко-близко, пока малышка не попросила отойти от неё подальше, очень вежливо попросила.

Чувствуется, чья кровь в ней течёт. Дочь своего отца однозначно.

«Не стоит, Митяй, соглашаться,» – произношу в своих мыслях.

Увы, они поднимаются вместе. Друг, или скорее надсмотрщик, не особый любитель танцев, насколько я знаю. Он на её фоне теряется. Волнует это, похоже, только меня, потому что Яра смеётся, запрокинув голову, положив руки на плечи партнёра по танцу.

*бал я всё это.

От серёг Яры исходят отблески. Картинка фиксируется на подкорке. Такая яркая, нежная, весёлая и не моя. Сжимаю челюсть и выдыхаю.

Меня так не устраивает. В корне.

Хочу её себе. До дрожи хочу. Так, чтобы не на один раз. Надолго. Навсегда.

Увидел её вчера и улетел. Стопроцентное попадание. Как в Хантайское озеро с разбега снова нырнул. Ощущения точно такие же. Поджилки свело, дух перехватило. Зато пульс – тахикардия.

Понадобилась всего пара часов, чтоб всё осознать и смириться. Возможно, она и есть спасенье.

– Горыч, здоров, – от созерцания меня отрывает знакомый. Перевожу взгляд на его протянутую руку. Какого черта припёрся? Пожимаю на автомате. – Ты чего один сидишь? На тебя не похоже. Посмотри, сколько сегодня девчонок.

После его слов оглядываюсь, реально. Как в эскорт каталоге – рыжие, белые, чёрные. Если есть деньги, выбирай любую. Девочек «на выгуле» видно с первого взгляда. Больше не интересно, даже смотреть.

Смотрю на свою.

– Я не один сегодня, – коротко поясняю.

– Это дочка Алеева что ли? Давно её не было видно. Красотка. А попка какая… ммм… – тянет слащаво, явно желая челюсть свою отреставрировать.

– Даже не смотри в её сторону, – говорю предостерегающе, на полном серьёзе.

– Воу, ты её новый заступник? – произносит с насмешкой. – Она столько потянет? Спирин, смотрю, тоже здесь.

Слегка приподнимаюсь и резко хватаю его за затылок. Сжимаю.

– Или ты рот закрываешь, или язык свой будешь по всем свалкам города искать по кусочкам. Ты меня понял?

Ответить он не успевает. Рядом со мной материализуется тот самый милый херувимчик, предмет наших разногласий. Кладёт руку мне на предплечье.

Пробивает от её прикосновения.

– Что-то я устала. А у вас тут веселье, как я посмотрю, – делает знак рукой, дескать, отпусти.

Соглашаюсь.

Шульга выдыхает только сейчас.

– У нас гости? – смотрит на урода. – Надо знакомиться.

– Я Борис Шульга. Ты меня не помнишь? Мы пересекались, Саяра, – храбрится ушлёпок в присутствии Саяры.

– Папа кого-то из твоих защищал или сажал? – с виду она излучает доброжелательность, но взглядом даёт понять, на короткой ноге быть с ней не получится.

Боря смеётся. Затем начинает напоминать Яре, где их знакомили.

– Не помню, – произносит она спокойно, смотрит на свои ноги, поправляет платье.

Всё парень, к тебе интерес весь исчерпан. Никаких ужимок, мол, «прости», «к сожалению», от неё не дождаться.

– Значит, будем повторно знакомиться, – произносит весело.

Дима его приглашает за наш стол. Он же не слышал той херни, что мне перепало услышать.

Глава 9

Саяра

Ругайте меня, можете даже настучать по голове неразумной, если я еще вздумаю употреблять алкоголь. Пила безалкогольный мохито, зачем было пробовать алкогольные коктейли? Ответа у меня нет.

Голова разрывается, оторвать её, гудящую, от подушки совсем нереально. Да что голову, я глаза открыть не могу! Просто пздц!

Странное совпадение: открываю глаза – начинает тошнить.

Посмеялся бы с меня Дима, и Серёжа, и даже Семён. Стыдно признаться, но я в своей жизни пила алкоголь от силы раз пять. После этого раза навряд ли будет шестой.

Неужели уже возраст сказывается? На восемнадцатилетие свершился апогей моего «алкоголизма». Мы с Димой, и без того нетрезвые, приехали к нам домой и выпили бутылку коллекционного виски. У папы много лет стоял, ждал своего часа и дождался. И надо заметить, ничего наутро мне не болело. Так что… всё дело не в количестве, а в качестве.

– Кошмарно выглядишь, пьянчужка, – раздается поблизости.

Я лежу в своей комнате. В доме отца. Из мужских голосов тут может быть только он сам и Дима. Ребята из охраны никогда не рискнут зайти в мою комнату без значимого повода. Папа еще не вернулся… И это точно не голос Димы.

Открывать глаза я не тороплюсь, если кто-то хочет навредить – болтать не будет. Сдавливаю ладонями голову и сажусь на кровати, упираясь локтями в колени.

– Не думал, что отпускать тебя с Димой настолько опасно, – насмешливо-нахальные интонации позволяют определить источник звука поименно. Только его тут не хватало. – Глаза можешь не открывать, просто протяни руку, так уж и быть, помогу тебе.

Моей руки касается что-то холодное. Открываю глаза.

Руслан стоит, одним коленом опирается на мою кровать, протягивает мне стакан с жидкостью. Судя по едва ощутимому специфическому запаху, не просто вода.

– Не упрямься. Я могу, конечно, тебя и сам напоить, но лучше не стоит. Обольешься, потом раздевать тебя придется, – голова реально не соображает, придумать что-то в ответ не могу. Разжимаю руку, в неё тут же ложится стакан. – Пей, обещаю, тебе полегчает. Опыт, – стреляет глазами и улыбается во все тридцать два.

Что-что, а всё, что связано с алкоголем, – его тема.

Делаю глоток. На вкус не противно, уже хорошо. Как только допиваю, стакан тут же исчезает из рук.

Откидываюсь обратно в подушку. Похоже, слишком резко, морщусь от неприятного бульканья в голове.

– Совсем что ли плохо?

– Ты что тут делаешь? – мой голос сипит.

– И тебе доброе утро, – отзывается весело. Непробиваемый тип. – Пришел посмотреть, не остался ли Дима у тебя на ночь. А то мало ли, может, ты жениху изменяешь, да ещё и не со мной, – отвечает, как ни в чём не бывало.

Определить, шутит или нет – невозможно. Приоткрываю глаза, с виду выглядит вполне серьёзно.

– А попал сюда как?

– Пока тебя не было, я тут жил, можно сказать. У тебя отец очень внимательный и отзывчивый человек. Могла бы с него брать пример.

– Шёл бы ты…

Руслан меня обрывает.

– Нет, малыш, я решил, что у вас поживу. Поближе к тебе хочется быть.

Его слова меня ой как бодрят.

– А тебе не кажется, что для этого должно поступить приглашение? – говорю, откашлявшись.

– Видимо, алкашка палёной была, на слух твой повлияла. Я же тебе уже сказал – я тут кучу времени проводил. А сейчас батя вернётся, ключи от квартиры заберёт по-любому, от тачки смысла нет забирать, она не на ходу. Так что вариантов немного. Не на улице же мне жить, – заявляет мне хам.

Неплохой вариант с улицей, кстати. Жаль, не зима.

«Алкашка», правда, палёной была. Другие аргументы просто отсутствуют, потому что я подрываюсь и несусь в ванную. Голову мою разрывает на части.

Сидя на полу, думаю о том, что Руслан последний, перед кем бы мне хотелось выглядеть такой… убогой. В глаза словно песка насыпали – слезятся и режут. Горло дерёт со страшной силой. В ушах прибой шумит.

– Саяра, открой дверь, – просит Руслан, стоя с другой стороны. До этого ручку дергал пару раз. – Волосы твои хоть придержу, – не удерживается от подкола.

Из меня вырывается стон, никак не связанный с его словами. Не помню, когда мне в последний раз было так плохо. Дрожат не только руки, в голове всё дрожит, картинка перед глазами расплывается. По стенке встаю, прокладывая себе путь к раковине на ощупь.

От вкуса зубной пасты тоже мутит.

Мне не нравится так!

Отвратительное чувство. Никто не виноват, сама идиотка. Никто не вливал, не заставлял, просто, в какой-то момент стало чересчур весело, к нам присоединились друзья Димы. Парни болтали – я пила, было вкусно. Один за другим улетели несколько штук. Это от коктейлей так сейчас? Тогда очень жаль тех, кто пьёт регулярно.

Руслану ждать надоедает. Дверь открывается, словно я и не закрывала её.

– Пойдём, девчонка упертая

Глава 10

Часам к десяти возвращается папа. Очень хочется заверещать, заскочить к нему на руки, но сил хватает только на тёплое, крепкое объятие. Так ждала, так ждала, а в итоге… Угрызения совести снова просыпаются в моей голове.

– Устала, малышка моя. Какая ты непривычно квёлая. Ничего не болит? – интересуется папа, стоит только выпустить его из объятий. – Или я тебя разбудил? Поздно уже.

– Скажешь тоже, детское время. Можно подумать, мы с тобой всегда рано с работы приходим, – отшучиваюсь на имеющемся у меня эмоциональном заряде. – Ты голодный, наверно, давай покормлю?

Руслана, определенно, стоит поблагодарить. Он позаботился и об этом. Не знаю, где заказал, но еды в доме валом. Даже суп в кастрюле имеется, перелил?

Жду, когда папа будет готов к ужину, неспешно сервирую стол.

Стоит ему появиться в кухонной зоне, на долю секунды замедляет шаг, глядя на цветы. Нам с ним тест ДНК точно не нужен, узнаю эту реакцию. Брови его слегка приподнимаются, затем он кивает своим мыслям и проходит к столу.

– Данияр прислал или Дима подарил? – интересуется, как будто бы невзначай. – Скорее второе, Данияр любит более эффектные букеты.

Да уж, что есть, того не отнять. Данияр – мой жених, большой любитель эффектности. Даже если будет выглядеть веником, он его выберет, чтобы сразу понятно было – дорого.

– Руслан, – ставлю, на лежащую перед папой салфеткой, тарелку. – Чай будешь?

Вот теперь он точно удивлён, скрывать это необходимым не считает, но вопросов не задает. Удивительно.

– Буду. Давай травяной, он подписан как «сон», – папа берёт в руки приборы. – Почему Руслан уехал, не дождавшись меня?

Направляюсь к шкафу, где папа хранит запас чая. У него великое множество сортов.

– Так сложилось, что твой подопечный мне не докладывал. Давно у него ключи от дома появились?

– Забыл тебя предупредить. Сперва думал, что ты к себе сразу поедешь, потом из головы вылетело. Руслан давно тут не появлялся, я подзабыл.

– Если честно, меня удивляет появление людей, настолько вхожих в твой дом, – произношу спокойно, хотя меня это очень тревожит. Я об этом не знала до сегодняшнего дня!

– Наш с тобой дом, – уточняет. – Так вышло. Руслан парень хороший. Не смейся! – журит меня ласково. – Не пойму, какие бесы в него вселились. Ни с кем на контакт не идёт, ни с отцом, ни с матерью. Раньше хороший был парень, хватка отменная. Всё, как у всех, было – девочки, гульки, но это возраст, к тому же среда, в которой он рос. Вседозволенность, – последнее папа произносит выразительно, такие веяния он не поддерживает. – Эксцессов не происходило. А потом понесло, куда не стоило бы.

На этом тема Руслана заканчивается. После ужина мы с папой перебираемся в гостиную, и несколько часов разговариваем. Ему интересно ровным счетом всё: как долетела, как два дня без него провела, чем сейчас заниматься планирую, какие дела в разработке, что ела на ужин. В этом весь папа, так было всегда. Надо поговорить? Да запросто. Тема – любая.

– Малыш, завтра-послезавтра придется поработать. Обещаю, все выходные твои, – тепло улыбается, целуя меня в макушку.

Третий час ночи, это я весь день проспала, а он устал.

На следующий день просыпаюсь легко, как будто не было вчерашнего ужасного дня. Голова лёгкая, я бы сказала даже свежая, мысли в ней, размножаются с бешеной скоростью.

О том, как было плохо вчера, напоминает только отсутствие аппетита. Поэтому кофе – и можно топать вперед.

Папы к моменту моего пробуждения уже и след простыл. Только записка рядом с кофемашиной с пожеланием доброго утра. Достаю из кармана телефон и пишу ему ответное сообщение. «Лес он переводит» с того момента, как я читать научилась. Каждый день меня поджидали милые записки, которые он оставлял по утрам на кухне. Это трогало, и трогает сердце сейчас. Эмоционально я очень зависима от отца.

День проходит слегка суматошно. Знакомлюсь с коллективом, в котором придется работать ближайшие несколько месяцев. Изучаю материалы, составляю список недостающих, помечаю, какие запросы необходимо сделать. С места в карьер – вариант оптимальный. Раскачиваться можно в других делах.

Все документы, которые можно, планирую домой утащить, всё равно рано папу ждать не приходится, навряд ли за время моего отсутствия что-либо в его жизни изменилось.

В конце дня вызываю такси через приложение и спускаюсь.

Рядом со зданием администрации замечаю Руслана. Мысли мгновенно разлетаются. Я планировала его поблагодарить, но не сегодня. Ещё слишком рано – воспоминания о пережитом стыде не утихли.

Выглядит он, как всегда (уверенность моя близится к ста процентам) замечательно. Чёрные очки, чёрные брюки, рубашка с короткими рукавами тоже чёрная, всё на нём сидит идеально. Черный ему идёт.

Загорелые мускулистые руки в значительной мере открыты взгляду, залипаю на витиеватых, немного вздутых венах.

«Очнись, Яр. Тем девицам, что метрах в пятидесяти застыли и на него пялятся, это простительно, им на вид и двадцати нет, ты-то постарше».

Вдох-выдох. Достаю телефон и проверяю местоположение такси на карте. Ждать ещё четыре минуты. Какова вероятность того, что он меня не заметит?

Глава 11

Залетаю домой, хлопаю дверью. Этот звук эхом прокатывается по прихожей. Оседаю на пол. На входной коврик. Самое место.

Вглядываюсь вглубь дома, папа ещё не пришёл. К счастью.

Только в этот момент понимаю, что держу в руках коробку с цветами. Идиотка. Ну какая же дура! Документы в машине Руслана оставила, а цветы, которые он подарил, забрала. Что вообще в моей голове?

Осматриваю подарок: от волнения я продрала картон ногтями. Он был плотный. Отстраненно смотрю на свои ногти. Неприятное зрелище.

«Включай свою голову, Яра! Не для красоты она тебе богом подарена».

Ставлю коробку с цветами рядом. Хватаюсь руками за виски, ноги к груди прижимаю. Как так вышло? Чья-то случайная фраза – и твоя жизнь рушится. Именно так и будет, я что, Данияра не знаю?! Непонятно, почему он ещё не позвонил выяснить? На него не похоже. От слова совсем.

«Захочешь». «Захочешь». «Захочешь». Голос Руслана долбит мои перепонки. Он так решил! Решала, блин, мелкий.

– Пакостник ты, а не решала! – говорю в пустоту.

Спиногрыз!

Возмущение поднимает меня на ноги. Сказанные им слова звучат в моей голове все громче, сводят с ума. Как же так вышло? Как в один момент так получилось, что всё под откос покатилось? Ничего ведь не было! Ничего!

В метаниях добираюсь до своей комнаты.

На эмоциях, от досады, хватаю стоящего на комоде совёнка и бросаю в стену. Отметина на стене отрезвляет. Застываю при виде неё, не шевелюсь, только глаза в пол опускаю. Осколки. Они повсюду.

Сейчас я внутри примерно такая же. Опускаюсь на пол, тут же ложусь. Пол прохладный, очень приятно. Двумя руками держусь за грудь, сердце норовит выскочить, я придерживаю. Правда, оно хитрее меня, к ушам пробирается. В них сейчас пульс можно прощупать.

На секунду меня посещает мысль – он пошутил. Развела тут истерику из ничего. Но предчувствие, интуиция, если хотите, говорит мне обратное. Он не пошутил. Он решил… решил позабавиться.

Надо было в пах бить, тоже бы повеселилась!

Как можно быть таким эгоистом? Допустим, только предположим, всего на мгновенье: я ему действительно понравилась. Разве это так преподносят? Да и какие тут к черту нравится-не нравится ,терпи, моя красавица?

У меня Данияр, и мне нравится он.

Проблемка одна… два года назад я б сказала, что я его люблю. Сейчас только нравится – это печалит. Я перегорела в своём желании создать с ним семью. Предложи он мне жениться через год после того, как мы стали встречаться, через два, через три… я б уже мамой многодетной была. Но он не звал.

Данияр вовремя не предложил – во мне погасла острая потребность. И вот он наконец-то решился, а я задумалась. Мы дату переносили… А теперь ему позвонил левый мужик и сказал, что я от него ухожу. Это вообще как?

Как мне теперь его попросить ещё на пару месяцев отложить свадьбу? Я как раз собиралась. Это ведь всё – конец отношениям. Он никогда не поверит в случайность. Таких совпадений не бывает.

«Перенести? Чтоб ты вдоволь натрахалась с каким-то мажориком малолетним?» – слышу голос Данияра, даже прищурённый взгляд его вижу.

А мне не потрахаться надо! Я хотела закончить текущее дело. То, что после свадьбы я максимум в офисе папы бумажки смогу перекладывать, – это факт. Взгляды своего жениха на семейную жизнь я знаю прекрасно. Его главный аргумент в том и состоял, что сначала надо встать на ноги. Ему. А мне за это время понять, что лучше дома детьми заниматься, чем работать.

Я этого не поняла, скорее наоборот. Появился азарт, которого не было раньше. Мне очень хочется чего-то добиться самой. Если сейчас выйду замуж, рожу, то так и останусь дочкой Мурата Алеева. Вроде была, что-то делала. Что именно? Да бог его знает.

Столько времени на учебу затрачено. Дел было много, но здесь – ни одного. Навряд ли с Кавказа вести дойдут. Вся надежда будет на Сёму: если на свадьбе напьётся до нужной кондиции, может, чего и расскажет.

Не хочу я всё так.

Отрываю голову от пола и смотрю на стену. Надо же быть такой неудачницей. Зато пар выпустила, слегка полегчало.

Что сказать жениху, не придумала, но поговорю с ним обязательно. Начинать семейную жизнь с такого нельзя. Хорошим не закончится однозначно.

Приподнимаюсь до положения сидя. Немного страшно и больно. Страшно от того, что в одночасье вся жизнь может испортиться по чьей-то прихоти. Больно оттого, что процесс этот запущен.

Никогда раньше я ничего не разбивала. Телефоны, тарелки – всё целое оставалось, даже в моменты, когда во мне миллионы вулканов взрывались. Это было так давно, можно сказать, что неправда.

Много лет назад одна из девушек Димы фото с ним в социальных сетях выставила, на нем они целовались. Удалила она его быстро, предполагаю, что Дима заставил, он не любитель публичности. Но я сохранить-то успела. Смотрела часами и плакала. Плакала и снова смотрела. То чувство горящего сердца помню и сейчас.

Примерно так же хреново. Грудная клетка болит.

Выхожу из своей ванной в домашнем костюме и с тряпкой. В моей спальне стоит папа, руки в карманах брюк. Мной не доволен?

Глава 12

Папа маринует мясо, а я неотрывно слежу за движениями его рук. Завораживает. Сколько себя помню, даже когда мама была жива, мясо готовил отец. В этом деле он, как рыба в воде.

Есть вообще что-то, чего он не может? Нет, такого я за свою жизнь не обнаружила.

Мы находимся в нашей летней беседке, он готовит, я сижу в деревянном кресле-качалке, поджав под себя ноги, качаюсь, то туда, то сюда. Мне так хорошо, словно вчера и не было той истерики. В воздухе витает аромат детства. Так мы проводили каждые выходные. Один выходной. По воскресеньям папа работал из дома. Вот и сейчас для меня освободил свое ценное время.

В голове загорается индикатор совести.

– Пап, может, надо чем-то помочь? Лук какой-нибудь почистить, порезать…

– Отдыхай, мой ребёнок. Поплакать еще успеешь, – папа легонько отшучивается.

Когда была мелкой, думала, что он мне не доверяет такое пустяковое дело. Сейчас понимаю, это просто забота, одна из её интерпретаций.

– Что хочешь на разогрев? Гуся или шашлык из баранины? – спрашивает меня.

Смотрю на стол, перед нами. Это не гусь, это гусище.

– Ты думаешь, после этого монстра в нас ещё шашлык поместится?

Папа мгновенно улавливает, чего я больше хочу. Пододвигает к себе обсмаленную тушку гуся. Внимательно наблюдаю за каждым его движением. Как точит нож, делает множество надрезов на коже мертвой птицы, начиняет яблоками, гранатом и сухофруктами, зашивает и начинает наносить маринад. Смотреть за тем, как он готовит, могу безотрывно. Папа делает это нечасто, но напоминания о рецептах ему не нужны. Если его спросить, он скажет – «руки всё помнят».

– Ляльчик, у тебя вид такой, будто ты его прямо сейчас проглотишь, – подшучивает папа надо мной.

Поднимаю на него глаза и смеюсь.

– Мне просто нравится созерцать процесс. Боюсь упустить момент, когда ты крюк в него воткнёшь и в тандыре подвесишь.

– Моя добрая девочка. Когда ты была маленькой, я боялся при тебе птицу разделывать. Чтобы детскую травму не получила. Зря боялся? – поднимает на меня глаза.

Улыбаюсь в ответ.

– Не знаю, где дорожка свернула не туда, – пожимаю плечами.

Папе становится очень весело.

– Она свернула именно туда, куда надо. Понял это, когда мне из школы позвонили и сказали, что ты двух парней «избила». Смешные. Ты, моя маленькая хрупкая девочка, и два каких-то придурка. В тот день у меня впервые от сердца отлегло.

Он опирается на стол сжатыми в кулаки ладонями, костяшки пальцев касаются столешницы. Смотрит на меня с теплотой. Она неподдельная, греет самую душу.

Знаю, о чем он думает в этот момент. Почти сразу после смерти мамы у меня появилась охрана. Не то чтоб была угроза. Тогда он ещё не был лучшим из лучших адвокатов страны, вернее тогда мало кто знал, что он таковым является.

Надо ли говорить, что ребенку охрана до лампочки?! Хотелось свободы, идти, куда хочется, чувствовать себя взрослой. Это сейчас мне нравится быть маленькой папиной дочкой. Тогда всё было иначе. И время другое было.

Когда я в первый, он же последний, раз сбежала из-под надзора, окружающая среда восприняла меня, неприспособленную девочку с азиатской внешностью, агрессивно. Сейчас такое можно назвать «изюминкой», в начале двухтысячных в некоторых слоях населения была только агрессия. И пофиг, что я имела отношение только к якутам и татарам. Им вообще на всё было плевать, они хотели только крови и выплеска накопившейся агрессии.

– Откроешь мне крышку тандыра? – спрашивает отец, вырывая меня из воспоминаний, не самых приятных.

– Конечно, – подскакиваю, направляясь к переносному тандыру, стоящему во дворе. – Во сколько ты встал? Всё успел, пока я спала. Надо было меня растолкать.

– Ещё чего! Я привык уже, после шести мне не спится в любом случае.

– Зато мне дома спится. Я даже мелатонин пить перестала. Голова касается подушки– и я улетаю в царство Морфея.

– Тебе надо больше отдыхать. Может, ну этот заповедник? Без тебя отвоюют.

– Папуль, мы обсуждали, – тянусь к его щеке, быстро чмокаю.

Папа вздыхает, сдаваясь.

– Вы обсуждали с Данияром, он готов сюда переехать? Не хочу тебя отпускать, категорически не хочу. Думал об этом все последние месяцы, взвешивал, анализировал. Ты мне дома нужна.

То, что я вижу в глазах отца, меня напрочь обезоруживает. Смесь боли, любви и надежды.

Хочется плакать, но расстраивать его совершенно нельзя.

– Конечно, папуль. Дани не против, – сжимаю его тёплую руку.

Не вру, мы обсуждали по правде, но было это год назад. Если для него что-то изменилось, то мне на это… по боку. Оставлять любимых нельзя.

– Я рад. Выберите сами потом, где жить хотите. Организуем, – притягивает мою голову и целует, от переизбытка чувств меня накрывает.

Сколько себя помню, папа был для меня ориентиром, на него хотелось равняться. Я видела, с каким уважением и благоговением люди смотрели на него, и думала, что подводить папу никак нельзя.

Глава 13

Всю дорогу, пока еду в какие-то несусветные дали, ругаю себя. Надо же было так вляпаться… по самые ухи. Да-да, именно ухи. У меня есть ухи и тыква, был бы мозг – я забила бы на проблемы вечно пьяного идиота.

«У него второй день крышу рвёт».

Казалось бы, я тут причём? Зачем оно мне надо, геморрой этот. И тем не менее, взяв один из «старых» папиных мерсов, я тащусь в покер-клуб. Естественно, нелегальный. Докатилась.

Долбанные любители острых ощущений!

Паркую машину в паре метров от входа в заведение, несколько секунд сжимаю руками руль, стараясь поймать хотя бы нотку терпимости, но её нет.

Стоит мне только выпрыгнуть из машины, дверь убогого клоповника открывается.

Внутри, я почти уверена, всё выглядит дорого. Иначе детки богатеньких дядей не станут нести сюда родительские денежки. Они ведь все у нас любят пафос, хотят выглядеть статусными.

Самое поганое –эта блажь долгое время поддерживается. Её раскручивают так активно, что многие думают – так и должно быть.

Ёжусь. Находиться тут неприятно.

Единственное, что меня связывает с подобного рода развлечениями, – это «Poker face»*, но у меня он врожденный. Раньше за это меня не любили, сейчас, частично, за это, мне платят.

Не сказать, то мужчины горят желанием меня пускать, даже пытаются пошутить на тему того, что бабе в подобного рода заведениях места нет, и мужика своего мне лучше ждать дома. Похоже, я не единственная курица, которая приехала вытаскивать своего, выходит, что петуха, из сего клоповника.

«Я его что, своим сейчас в мыслях назвала?» – ужасаюсь.

Один из мужчин смотрит на номера тачки, я в это время устало смотрю на свои часы, скоро час ночи, затем он шепчет напарнику на ухо что-то и предлагает мне пройти.

– Мужчина, вы очень любезны, – говорю приторно сладко.

Внутри, ожидаемо, всё очень «дорого-богато». Кожа, дерево и много зеркал. В одном из них ловлю свое отражение. У маньяков вид менее говорящий, чем у меня.

Как бы дать Руслану, не знаю даже куда, чтоб мозги на место встали.

Девушка в коротком черном платье ведёт меня в нужный зал. Смотрю на неё – хороша, несомненно, но, боже, как можно тут работать? Мне после тридцати секунд пребывания захотелось сбежать.

Зал небольшой, отделан в темно-зелёных цветах. В голове, ой как некстати проносится мысль:

«Как раз под цвет глаз Руслана».

Вместе с Нагорным за столом находятся ещё трое мужчин. Мой «подопечный» полностью расслаблен. Ножки свои подкаченные вытянул, выражение лица отстраненно-скучающее.

«Король жизни», иначе не скажешь. Самооценка на максимуме.

Видит меня и улыбается, всё так же вальяжно. Приподнимает один уголок рта и подмигивает. Делает жест – подойди.

– Ты ох*ел? – спрашиваю одними губами.

Улыбка Руслана становится шире.

– Парни, пара секунд. Девочка моя приехала.

Все, кто ещё не успел меня заметить, оборачиваются и с недовольными лицами здороваются. Да уж, тоже мне покеристы. Даже блеф не освоили.

– Зайка, иди ко мне, – всё с той же гаденькой улыбкой ко мне обращается Руслан. – Я так скучал.

«Публичные скандалы для людей моей профессии не позволительны. Забывать об этом нельзя,» – напоминаю себе. Жуть, как хочется ему врезать.

Стоит только подойти ближе, Руслан перехватывает мою руку, целует костяшку указательного пальца и отпускает.

Каждый раз, когда, мне кажется, что наглее он уже быть не может, он показывает новый уровень своего нахальства.

Закругляться придурки не собираются.

Игра затягивается, градус напряжения, моего напряжения, возрастает. Парни заигрываются, им становится весело, игра тормозится. Карты остаётся вскрыть только Руслану и ещё одному мужчине, который мне смутно знаком, пытаюсь вспомнить откуда, но не могу. Руслан откровенно его провоцирует, пытаясь вывести на эмоции едкими, острыми фразами.

«Ппц. Спасибо, Серёжа, но ты явно мои возможности переоценил».

По итогу не выдерживаю первой я.

Забираю у Руслана карты и раскладываю их на столе.

– Фулл-хаус.** «Руки» сильнее у вас явно не будет, – обращаюсь к мужчине, имя которого до сих пор вспомнить не смогла. – Деньги перевести можете на счет любого приличного благотворительного фонда. Чеки скиньте на номер Руслана, – последнее говорю уже всем, при этом тяну Руслана за предплечье, пытаюсь поднять.

– А чё вы так быстро? Мы ещё не закончили, – мужчина кажется пьяным и чересчур агрессивным.

Нам с Русланом это не нравится. Обоим. Пьяному козлу не нравится, что мы уходим.

В Нагорного цепляюсь намертво, не хватало только драки. Хотя, если он захочет – для него меня отцепить дело пары секунд.

– Вячеслав Валерьевич, я бы на Вашем месте присела, – мужик с бешеными глазами только подниматься начал, я же киваю на его стул. – Поверьте мне, лучше тут. В иных местах сидеть не так приятно, – обвожу глазами помещение. – Тем более, статьи, судя по заявлениям, у Вас совсем не весёлые, – можно подумать, я заявления видела. – А «крыша» по нынешним временам понятие очень непостоянное, – интонацией специально продавливаю отдельные слова, сам тон остается доброжелательным, слишком доброжелательным.

Глава 14

Ковыряю вилкой в тарелке и украдкой посматриваю на Руслана, сдерживая при этом смешок. Выглядит он на редкость серьёзным и немного печальным. Ну, ничего, мужчинам не привыкать терпеть боль. В следующий раз подумает дважды, перед тем как руки свои распускать.

– Спасибо, Яра. Очень вкусно, – произносит сдержанно.

Расплываюсь в улыбке.

– А главное – полезно. Это те самые… твои ночные спасители, – поднимаюсь со стула и иду заварить чай.

Краем глаза замечаю, что Нагорный трогает своё лицо, так аккуратно. Точно болит!

– Я даже без зеркала чувствую, что они не особо меня спасли. Откуда в такой маленькой девочке столько силы? – оборачивается ко мне, закинув одну руку на спинку стула.

– Ты не умеешь объективно оценивать. С чего ты взял, что я слабая?

В квартире я никогда не жила, но отец, судя по всему, подготовился и к такому варианту событий. В шкафу лежат все ингредиенты для моего любимого мятно-облепихового чая. Родительская забота имеет поистине космический уровень.

– В тебе и пятидесяти килограммов нет, как ты можешь быть сильной? – смеется Руслан, но тут же морщится.

Видишь же, могу.

– У тебя вся информация относительно меня некорректная, – пожимаю плечами.

Беру одну кружку – для себя любимой.

– Гостеприимностью ты, явно, не в отца пошла, – усмехается, поднимаясь на ноги.

Спокойно берет себе чайную чашку и возвращается.

Надо ли говорить, что чувствует он себя свободно? Его ничего не смущает, достоинства не унижает. На моей кухне он разваливается так же, как и вчера в подпольном клубе.

Делаю вид, что не слышу его.

– Зачем ты попёрся туда? Тебе проблем мало? – облокачиваюсь на стол, сплетая пальцы рук.

– У меня проблема только одна. Заносчивая льдинка никак не хочет оттаивать, в остальном всё супер! – лыбится во все свои белые ровные зубы.

Свои? С таким поведением – удивительно. Как не выбили до сих пор.

– Славика вашего пасут, хоть и не закрывают, – я-таки вспомнила эту недовольную рожу. – Не трись рядом с ним, – произношу безразлично.

– Я бы предпочел тереться только о тебя, но ты пока что против, – то, насколько он уверен в своих словах, не может не поражать.

– Не пока что. Ну, так что, на кой… – выдыхаю. – Зачем это всё? Ещё и Сергея притянул. Оставь парня в покое.

– Я не просил его тебе звонить, вообще ему не звонил. Кто-то из знакомых присутствующих слил.

– Ты думаешь, что я поверю, дескать, всё так удачно сложилось само собою? – спрашиваю, приподнимая бровь.

– Это судьба. Я тебе говорил, а ты мне не веришь, – наклоняется в мою сторону. – Вообще, я там был потому, что одна особа обвинила меня в несостоятельности, ненадежности и ещё много в чем.

Признаюсь, такое было.

В машине я ему много чего сказала, перед тем как хлопнуть дверью и уйти в закат с подаренными им цветами. Вспоминаю и слегка краснею.

– То есть, поход в покер-клуб доказывает твою надёжность? – не удерживаюсь от колкости.

Руслан невозмутим, его не смущают мои слова. Ведёт он себя всегда так, словно его мужественность – аксиома, и если имеются неверящие, то это сугубо их проблема, его не касающаяся.

– Имеются ограничения по способам заработка? – спрашивает с энтузиазмом. – Ты сразу скажи, чтоб я больше впросак не попал.

– Ты считаешь, что покером можешь заработать?

– Не вижу причин для обратных мыслей, я ситуацию контролировал. Если тебе показалось, что я поступаю бездумно, то ты ошибаешься. Для меня нет разницы, где играть, в сети или вживую.

– То есть ты ещё и заядлый, – тяну разочарованно.

Руслан смеется. Недолго.

– Милая, спасибо, что не зубы, – снова щупает своё лицо. – Хотя и так все поймут, что ты меня в строгости держишь.

– Нужен ты мне больно, держать тебя, – фыркаю.

Руслан достает из кармана телефон, смотрит, слегка удивленно. Печатает что-то в ответ.

– Детка, да ты у нас авторитет, – жестом подзывает меня, разворачивая телефон экраном ко мне.

Пробегаюсь по экрану взглядом: Вячеслав Валерьевич К. перевёл триста тысяч рублей в пользу благотворительного фонда «Русь». Оперативненько, ещё и девяти утра нет.

– Тебе нормально папины деньги в таком количестве на ветер спускать? – спрашиваю у него довольно резко. До этого я не интересовалась размером ставок.

Руслан мрачнеет, тепло в глазах улетучивается, улыбка на губах меркнет.

– Спасибо за завтрак, – шумно отодвигает стул и встаёт, забирая свою тарелку, моет её и ставит на сушку. После выходит из кухни.

Оу, вот оно наше слабое место. Отлично. Теперь буду иметь представление, как отвадить от себя его превосходительство – Заносчивого Засранца.

– Мусор забрать? – Руслан возвращается.

Глава 15

Дмитрий Спирин

Вечер пятницы. Силы еще остались, обзавестись компанией не удалось, а развеяться хочется. Такими темпами начну пользоваться услугами девочек по найму. Возраст как, уже подходящий?

Стоило так долго ждать подругу детства, чтоб всё равно проводить вечера в одиночестве дома с собакой. Поганое ощущение одиночества. Оно действует удушающе, вызывая чувство отчаяния. Единственный плюс – наутро чаще всего улетучивается.

В памяти мелькают воспоминания из беззаботной юности. Беззаботной она была, правда, недолго: младший брат на попечении – это зашкаливающая ответственность. Ярким пятном в серости, окутавшей меня в то время, была Яра.

Никогда не думал, что девчонка из богатой семьи может быть настолько доброй, чуткой, отзывчивой. Пафос – это вообще не про неё, хотя найдутся люди, считающие её высокомерной. Так было всегда. Она не хотела с ними общаться, натягивая при этом маску безразличия. Сущность под её скорлупой так до конца не изучена даже мной. Но однозначно «деньги решают» – это не её тема. В памяти она навсегда останется той темноволосой серьёзной девочкой.

Когда мы только познакомились, я не понимал, как ребенок в двенадцать лет может быть таким собранным и ответственным. Сам я в свои семнадцать и близко рядом с ней не стоял. После смерти родителей всё кардинально изменилось. И то, без её помощи не представляю, чтобы я с мелким делал.

В то время она меня никогда не динамила, это сейчас может сказать: «Дима, я занята, перезвоню». Раньше я приходил с работы, а она с Серёгой уроки делала. Такое разве бывает? С её-то возможностями.

Я, наверное, чертов везунчик, который всё про*ебал.

Вариант остается только один. Руслан. Кто-кто, а он всегда за любой кипишь, главное, успеть вписаться в его плотный график тусовок. Будем считать, что так я выполняю обещание за ним присматривать.

– Привет, брат. Ты по делу? – отстранённо спрашивает Рус, выбивая тем самым смешок из меня.

По делу? Это точно Руслан?

– Привет, Гор. Очень важное, хотел предложить сходить в «Пиноккио».

– Нет. Сегодня я пас, – удивляет меня второй раз подряд.

Сегодня пятница. Обычно этот человек с понедельника по воскресенье где-то торчит, медленно приближая себя к алкоголизму.

– Приболел?– спрашиваю, заранее зная, что нет. Лечится он как раз алкоголем.

– Занят, Димыч. Если подразгребу, можно будет дома посидеть. Идти куда-то не вариант. Через час-полтора подойдет?

Судя по времени, Руслан в своей городской квартире, из загородного дома родителей у него чисто дорога заняла бы больше.

– Греби давай, буду ждать у себя.

– Договорились, – отключается тут же.

В восемнадцать мне было ещё не до гулянок, а в тридцать уже не до них, время «между» было занято работой. Где справедливость? У младшего брата уже семья есть, а я не знаю, чем себя занять в единственный свободный вечер. Где был тот переломный момент, когда я стормозил?

По Руслану, оказывается, можно часы сверять. Ровно через час двадцать девять минут он появляется на моем пороге, держа в руках сумку с ноутбуком. Вот это приход.

– Отец жесткач устроил? – кивком головы указываю на сумку.

– Да нет, тут работа. Отвлекаться нельзя. Пошли на кухню, у тебя там розетка удобная. Мало ли, – разувается и безмятежно проходит, словно это нормально для него, дескать, так и должно быть.

Смотрю с удивлением. Нагорный делает вид, что не понимает, в чём дело.

Ладно, узнаем.

Как только заходит на кухню, включает ноутбук, открывает какие-то проги и отворачивает от меня экран.

Мои брови приподнимаются вопросительно.

– А чего ты удивляешься? – бросает Рус. – Вы все меня отцу палите. Будто я не знаю.

– Когда ты последний раз тачку раз*ал, я и слова ему не сказал.

– Я на «Волюхе» катаюсь, как ты думаешь, он сам не догадался? – смеется Руслан. – От него ничего не скроешь. Он походу уже отчаялся в своих попытках из меня взрастить человека.

– Не говори глупости, он тебя любит, и хочет помочь.

– Силой мысли из меня задатки алкаша вытравить? Наивный ты. Ему просто пятна на репутации иметь не хочется. А в семье не без урода, – пожимает плечами. – Спасибо хоть Валера удался, – бросает иронично.

Руслан постоянно отвлекается, так непривычно видеть его сосредоточенным. Пару лет назад я бы поспорил на счет распределения любви его отца между сыновьями. Сейчас сторона перевеса очевидна. Один абсолютно беспроблемный, пусть и не хватающий звезд с неба, второй отчаюга без башни.

Я не знаю, какое отношение было бы у меня. Знаю только одно – люди могут меняться. У меня в свое время, кроме секции бокса и телок, ничего интереса не вызывало. Раз, и в один день всё изменилось. Осознание может быстро прийти, нужны, правда, для этого определенные обстоятельства. Или стимул, очень весомый. У меня было комбо. Обстоятельства – смерть родителей. Стимул – светящий брату детский дом.

«Блд, если б не Яра, я бы не вывез».

Глава 16

Саяра

– И стоило от меня бегать всю неделю? Я же предупреждал – это судьба, – произносит Руслан тихо, но при этом игриво, когда Дима, забрав у меня пакеты, первым направляется на кухню. – Трудно было трубку взять?

Вот уж заладил с этой судьбой!

– Изыди, – произношу равнодушно, при этом сжимаю ладони, нет, не для того, чтоб не заехать поганцу в очередной раз, тут другое. От волнения руки трясутся.

Честное слово, как бы дать себе подзатыльник. После того, как Руслан, хлопнув дверью, покинул мою квартиру, я решила, что стоит минимизировать наше общение. Мне совсем не нравится этот непонятно откуда взявшийся тремор, который начинается у меня при встрече с ним. Я ведь взрослая девочка, это в пятнадцать волнительно, когда задирает какой-то наглый мальчишка, в моем возрасте уже раздражает подобное отношение.

Захожу на кухню и вижу пустой стол. Вау! Вот это размах.

– Димуль, а ты я смотрю радушный хозяин, – сдерживаю смешок, получается плохо.

– Яр, да мы только… – Дима машет рукой, мол, чего я оправдываюсь, – Я доставку заказал, ещё едет.

– Давай начинать с того, что я принесла, а там подвезут и продолжим, – стреляю глазами в пакеты.

– Как тебя вообще пропустили? Даже не позвонили, – Димка обречённо вздыхает.

– Не только пропустили, мне ещё и помогли донести пакеты до лифта, – добавляю с гордостью.

Руслан фыркает.

Глаза Димы расширяются.

Придав лицу максимально игривый вид, подмигиваю. Высунув кончик языка, смотрю на Димку.

– Фу, Яра! Фу! Валентину Федоровичу за шестьдесят, побойся бога, у него сердце не выдержит, – хохоча, бормочет друг, стараясь поймать ртом воздух.

Да, я и игривость – это так себе зрелище.

Руслан выглядит собранным. В какой-то момент достает блокнот и начинает что-то записывать, наши с Димой глаза расширяются. Его становятся огромными, а мои, как его в обычном состоянии.

– Завтра поедем тебе сорок уколов в живот ставить. Бережёного Бог бережет, – шутит Дима, но как-то неуверенно. Он, как и я, не понимает, что происходит.

– Иглы сломают, – Руслан не отрывает глаз от монитора, к которому прилип секундами ранее, при этом поднимает футболку, параллельно напрягая пресс.

Посмотреть там явно есть на что, но я не смотрю. Разве что капельку.

Сейчас бы мне вспомнить, что я взрослая, самодостаточная и дальше по тексту, но нет. Мои мысли мирские – думаю о том, что у моего Данияра такого пресса нет, никогда не было, и, вероятнее всего, не будет.

Вот, прямо, то самое фу! Спасибо, что не забыла, что он всё ещё мой. И завтра вечером он прилетает.

«Помни, Яра, об этом и не забывай».

Мы с Димой быстро, и что важно – слаженно, накрываем на стол. Это как езда на велосипеде – навык остаётся навсегда. Учил меня кататься, к слову, тоже Дима. Правда, папа это сделал когда мне исполнилось шесть, но Диме об этом знать было не обязательно.

Парни сидят друг рядом с другом, я напротив Димы. Чуть ли не впервые в жизни мне некомфортно в его присутствии. Нетрудно догадаться, кто тому виной. Именно тот, кто сейчас прожигает во мне дыру взглядом.

– Быстро на тебе заживает, однако, – поднимаю глаза и рассматриваю вполне (преуменьшаю) красивое лицо, с которого синева почти сошла. Жалко даже, что так быстро. Удар-то был хороший. – Где Сумрак, его хвост тоже зажил? – кручу головой в поисках Диминого пса.

Дима ржет. Руслан непробиваем, только сильнее на стуле разваливается, пытаясь меня взглядом смутить.

Сейчас, как бы внутри меня ни пробирало, показать эмоции – значит упасть в собственных глазах.

– Узнаю свою добрую девочку. Знаешь, как сильно её одноклассники боялись, что она их обзовет как-нибудь эдак? Погоняла вмиг прилипали, – рассказывает Дима Руслану, с которым они пьют пиво, мной принесенное, а не виски, который Дима, предусмотрительно, убрал в холодильник. – Он в спальне, Яр, там сплит на полную долбит, спит на полу. Скоро проснется. Тебя еще не почуял?! Кстати, Гор, – снова поворачивается к другу. – Ты так и не рассказал, кто тебя наградил таким знаменем.

– Да есть тут одна каратистка, – усмехаясь, Нагорный смотрит мне в глаза.

– Она? – Дима на меня кивает. – Значит, ты заслужил. Просто так Яра силу не применяет. И она не каратистка. Она частные уроки бокса брала.

Глядя на меня, Дима расплывается в лукавой улыбке.

– У суперклассного гуру, – складываю руку в кулак, поднимаю над столом.

Дима ориентируется мгновенно, повторяет движение, кулаком своим в мой ударяет.

– Так это я тебе спасибо сказать должен? Я-то думаю, что она машет всем, чем не попадя. То колени, то локти. Еб… – Руслан осекается. – Научил бы девчонку на гитаре брынчать. Нафига ей драться уметь?

Дима напрягается, я это четко улавливаю. Мы с ним думаем об одном и том же моменте. Ладони потеют за секунду, тот страх я помню абсолютно четко, хотя прошло шестнадцать лет. Во рту пересыхает, даже сглотнуть ком не получается.

Глава 17

Дима сидит с задумчивым видом, что-то прикидывает, закусив щеку. Взвешивает все за и против. Просто так этот человек лишнего слова обо мне не скажет. Он очень многое перенял от моего отца. Как объяснить это, я не знаю, чувствуется во взгляде, в поступках.

Слабо представляю ситуацию, в которой бы папа полез в драку. В его духе сначала остыть, проанализировать, а потом пустить по ветру, предварительно превратив в пепел.

Сейчас Дима такой же, раньше, когда мы только познакомились, он был абсолютно другой…

В ушах слышится звук ломающихся костей. Воспоминания. Ёжусь. Колючий, резкий, пугающий. Таким я его запомнила в нашу первую встречу, сейчас смотрю на него только с улыбкой.

Совершенно другой. Я тоже другая. Поджилки при виде него не трясутся, и сердце не замирает. Любить и бояться – эта тема была моей так долго.

Думаю, папа понимал, что Дима мне нравится. Поэтому на всякий случай и решил вырастить из него хорошего парня. Это было вариантом попроще, чем мне упертой вдолбить в голову, что не надо даже в его сторону смотреть. Ну и появление друзей в моем окружении его радовало, хотя два парня – не самая лучшая компания для юной девушки. Так он сказал мне единожды. Больше мы эту тему не поднимали.

Руслан устает ждать, полностью отвлекается от ноутбука и прожигает нас с Димой острым недовольным взглядом, поторапливает.

– Как дети малые. Что у вас там за история была? Могу у Серёги узнать, – судя по выражению лица – он и правда уставший, таким свежим, как обычно, не выглядит.

Это радует, не только же мне с синяками под глазами ходить.

Встаю сварить себе кофе. Я же не пью больше. Завязала, так и не начав.

Дима шумно выпускает воздух из лёгких.

– У тебя участь такая, с наглыми малолетками общаться. К тебе, как домой к себе ходят, не выпрешь, – вспоминаю себя.

Сейчас я уверена, что видеть меня у себя дома по вечерам большого желания он не имел. Приходишь уставший, а у тебя сидит какая-то девка, глаз с тебя не сводит. В то время я думала, что не палюсь от слова совсем.

– Он меня сам позвал, – чуть ли не нараспев произносит Нагорный.

Тип неприятный.

– Не подерётесь, – устало шутит Дима. – Прости, Рус, но Яру трогать нельзя. Ей тебя бить можно, кого угодно можно. За неё я сам закопаю.

– Уже закопал,– из меня вылетает глухой смешок.

Стою к парням спиной, но это не мешает чувствовать на себе взгляд зелёных глаз.

– Кого? – от голоса Руслана веет холодом. Явно не нравится то, что он слышит.

– Скинов, – говорю невзначай, будто я из-за этих воспоминаний не просыпалась по ночам от жуткого, гулкого сердцебиения. При желании я и сейчас расскажу, как они выглядели, до мельчайших подробностей.

Сажусь на свое место и с теплотой смотрю на Диму, закусив верхнюю губу. Мой ангел-хранитель, самый любимый.

– Ты где их нашла? – Руслан продолжает говорить строго.

Мне становится смешно.

– Руслан, – говорю мягко, – это в твоей жизни они разве что в фильмах присутствовали. А шестнадцать лет назад у них как раз-таки подъем был. Вначале двухтысячных вседозволенностью даже из канализации веяло.

– Их же пересажали к пятому году. Сам я не помню, но слышал много раз, – он не ведется на мой тон «говорю с маленьким».

– Серьёзно? А я и не знала. Как ты думаешь, кто к этому руку свою приложил? – стараюсь не засмеяться.

По лицу Нагорного видно, как осознание пробирается к нему в мозг.

– Яр, не язви, тебе не идёт, – Дима бросает на меня взгляд, мол, ты чего к парню цепляешься. Ай-яй-яй, журит взглядом. Можно подумать, забыл, как я общалась с людьми раньше. Не скажу, что мне стыдно, но дерзить плохо, годам в девятнадцати я это четко усвоила. – Яра тогда забрела не в тот район. Уж не знаю, как она там очутилась, – смотрит на меня с прищуром, во взгляде виден укор. – Мы с отцом домой возвращались, заметили, как маленькую девочку трое здоровенных парней в угол загнали, на Пролетарской. Там потом ещё «Подвал» открывали, может, помнишь? – Рус в ответ лишь кивает. – Ну и надавали им, – выглядит Дима спокойным, но глаза полыхают. – Чтоб запомнили, что девочек нельзя обижать.

Как реагирует на его слова Нагорный – я не знаю. Полностью погружаюсь в воспоминания. Не так всё было! Совершенно не так. Дима рассказывает легко, как бы, между прочим. А для меня они с отцом навсегда героями останутся. Какого-то х*ра, я решила свой характер проявить, от охраны слиняла и пошла город изучать. К тому времени с подругами у меня уже негусто было, всех, кто порывался – сливала. Не самый легкий характер. По какой-то причине мой мозг недоразвитый не мог понять смысл слов папы: «Яра, тебе небезопасно по городу одной ходить».

Если слов не понимаешь, жизнь учит иначе.

Дикий, безумный, липкий, всепоглощающий страх, от которого сердце рвётся на части. Это то, что испытывает человек, когда видит перед собой трёх здоровенных отморозков, один из которых тащит по асфальту биту, в которую вколочены гвозди. От соприкосновения с поверхностью гвозди противно скрипят, негромко, но перепонки кровоточат.

Я сидела на асфальте, поджав колени, закрывая голову руками. А они обсуждали, как мне стоит подправить разрез моих глаз, чтоб я, узкопленочная (сохранён только смысловой посыл), хоть что-то видеть могла, демонстрируя при этом нож таких размеров…

Глава 18

Как только Дима выходит из кухни ответить на телефонный звонок, Руслан резко наклоняется в мою сторону, будто не замечая кухонный стол, который нас разделяет.

– Почему ты сейчас ходишь без охраны? – спрашивает серьёзно. Его челюсть напряжена, поза ему несвойственная, слишком уж напряженная. Обычно он лениво расслабленный и чертовски самоуверенный.

– А зачем она мне?

– Не прикидывайся, Яра. Тебе не идёт, – говорит резко, но голоса не повышает. – Бл**ь, придурков и сейчас полно. Одна не ходи, – он не просит – приказывает. – Я подыщу подходящих парней.

Мои брови от удивления его наглостью ползут вверх.

– Они мне не нужны. Сейчас время другое. В меня уже пальцем не тычут только потому, что я внешне отличаюсь от большинства.

Зрачки Нагорного расширяются. В глазах нездоровый блеск.

– В смысле не такая… – на пару секунд он замолкает. – Яра, это просто пи***ц! – произносит на эмоциях. Бьет ладонями по столу.– Не каменный же век, страна многонациональная.

Я непроизвольно усмехаюсь.

– Ты представляешь, что в башнях таких отморозков? Плохих наций в принципе не бывает, зато бывают конченые люди. Никто у меня не спрашивал национальность, – веду рукой по воздуху вдоль лица, снизу вверх. – Причину объяснять думаю, не требуется. То, что мама якутка, я никогда не скрывала.

– А в школе? – непривычно, как же непривычно видеть Руслана таким.

– Ну-у-у, там-то знали, чья я дочка, – смеюсь. – Сколько себя помню, с папой никто связываться не хотел. Поэтому сложно сказать, искренне ли многие искали моей дружбы.

Руслан смотрит пристально, настолько, что я в очередной раз теряюсь. Не могу понять причину внутренней бури. Когда мне нравился Дима, всё было иначе, меня смущало не столько его присутствие, сколько собственные мысли относительно него. Стоило ему сказать мне пару слов, я себе придумывала невесть что.

Годам к восемнадцати это прошло, мне стало проще держать себя в руках. Не теряясь, могла на равных с ним общаться, максимум – учащенное сердцебиение.

С Данияром всё изначально было легче, мы как-то сразу нашли общий язык.

А тут-то что? Почему меня изнутри подрывает? Я-то уже подросла, бесконечное обаяние Руслана на меня не действует. В этом я точно уверена. Девочки из администрации, которые его видели, когда он меня встречать приезжал, устроили паломничество в мой кабинет, вот они-то наповал лишь с одного его взгляда. Чисто визуально я их понимаю. И ладно бы просто я мозгов к своим годам не нажила, НО! У меня скоро свадьба!

Прослеживаю его взгляд, смотрит, ясно дело, на грудь, кто б сомневался.

– Ты ещё облизнись, – бросаю, подхватывая со стола стакан с соком.

– Лучше тебя полизать, – отбивает с едкой улыбкой. – Хотя это успеется, – добавляет, словно дело решенное. – Ммм, – тянет, – представляю, какая ты вкусная, – в его глазах черти через костер скачут, приглашая меня с собой.

Его глаза – темная бездна. Цепляет мой взгляд на крючок и показывает, что нас с ним ждёт. В его черных огромных зрачках я вижу картинки, как наяву.

К нам возвращается Дима.

«Очень вовремя, друг».

– Яр, ты спасенье, – шумно выпускает воздух из легких. – День какой-то дурной получился.

Мы с Нагорным синхронно поворачиваемся на его голос.

– Из доставки звонили. Курьер попал в аварию, еды не будет, – разводит руками. – Предложили повторно отправить, но я отказался, у нас вроде всё есть, – смотрит на стол.

– С ним всё нормально? – спрашиваю то, что в этой ситуации реально волнует.

– С кем? – Дима понимает не сразу.

– Курьер.

– Ааа. Блин, Яр, я не спросил.

Да, я сама не всегда спрашиваю, к сожалению.

– Так много аварий, – произношу мысли вслух. – Автовоз с моей машиной тоже в аварию попал. Сегодня звонили, фото прислали – месиво просто, – вздыхаю.

Мне моя машина очень нравилась.

– Ты почему мне сразу не рассказала? – возмущается Дима. – Со страховой проблем не должно быть?

– Папа сказал, что ваш Леонид всё решит. Там какая-то хрень, у меня времени всех слушать не было. В процессе одному из адвокатов плохо с сердцем стало, у нас был небольшой перерыв. Они мне так долго вещали, что я не выдержала и поступила по-взрослому: папе нажаловалась, – гордо смеюсь.

– Абрамов-актеришка? – Дима тоже смеётся.

Киваю.

Нагорный снова отвлекся, вы на него только гляньте. Глазами на него показываю, Дима пожимает плечами.

– Давай приготовлю вам что-нибудь? Морепродукты я принесла.

Дима отказывается, зато малой в своем репертуаре.

– Пасту давай. Посмотрим, на что ты способна, – произносит, не отрываясь от ноута. Ну, очень занятой человек, – А то, может, игра свеч не стоит.

Глава 19

Видимо, вселенская тоска на моем фейсе, выдает моё совсем не «покерное» состояние, потому что Дима в середине недели сообщает, что у него вечер будет свободен (чудесное совпадение, не иначе) и он приглашает сходить в кино всей нашей (то есть его) компанией. Своей-то у меня нет, и судя по объему работы, в ближайшее время не будет.

Все, даже Серёжа с Марусей, собираются у входа в торговый центр, где находится искомый кинотеатр, к назначенному времени. Отсутствует только Дима, что ожидаемо. Парень-то у нас ух, какой «свободный». Будто я отца своего не знаю, сидит до ночи у себя в кабинете, этот активист (не альтруист) с ним за компанию.

Анатолий, друг Димы, сегодня не в меру болтлив, и навязчиво галантен (интересное сочетание, как по мне), разве руку мне ещё не обслюнявил.

– Яр, улыбнись. А-то с нашим Толиком, не дай бог, что случится, первым делом на тебя все подумают, – тихонько, но так, чтобы все слышали, обращается ко мне Серёжа.

«Ты погляди, какие мы стали! Сейчас как расскажу тут всем, как ты любил плакать за компанию с кем-то до тринадцати лет,» – вспоминаю Серёжкино детство.

Смотрю на Серёжу.

– Воу, Яра. Полегче, я понял всё, – приподнимает ладони, дескать, сдается, тут же переключаясь на свою жену.

Детишкам удалось пристроить своего маленького бабушке. Пользуются моментом, пока мама Маши согласна за внуком присмотреть.

Мы стоим, разговариваем с Машей, в какой-то момент за моей спиной раздается донельзя мажорный рёв мотора, и тут же скрипучее торможение. Глаз на затылке у меня нет, стою я спиной к парковке, при этом каким-то магическим образом понимаю, кто это к нам пожаловал.

Они надо мной издеваются?

Это не правильно, нельзя к людям предвзято относиться. Но он меня бесит! Идеальных людей никогда не было, я первой не стану. Но каким надо быть водителем, чтоб заставить так «Вольво» звучать? Отморозок.

Недалеко от нас, прямо напротив меня, стоят несколько девушек, в зоне для курения. Все они начинают куда-то пялиться.

«А то ты не знаешь куда,» – звучит в голове мой внутренний голос.

Рот одной барышни приокрывается, из него выпадает сигарета. Со стороны – до боли комично. Окурок попадает аккурат в её бюст.

Я, как мне казалось, человек вполне воспитанный, но в этот момент начинаю давиться смешком. Успешным дело является только до тех пор, пока спустя несколько секунд девушка не приходит в себя. Она ойкает, делает взмах руками, тут же начинает верещать и, копошась у себя в бюсте, оттягивать футболку.

Это надо видеть! Начинаю ржать до слез. Некрасиво, согласна, однако со стороны очень смешно. Становится даже плевать на причину, по которой её челюсть отпала. Прижимаюсь к спине Толика, в попытке спрятать от всеобщего обозрения свой припадок. Ребята, в отличие от меня, сей картины не видели, и понять, что со мной произошло, не могут. Анатолий и вовсе смущается.

– Яр, ты чего? Сейчас у него на рубашке останутся подтеки туши, – пытается вразумить меня Маша.

– Маш, да ну пусть, – машет ей рукой Толя. – Всё в порядке. Яр, ты же от смеха? Всё нормально? – его голос звучит даже взволнованно.

Зря на парня злилась за внимание, какой хороший оказался.

Пытаюсь ему ответить. Безуспешно.

– Подожди, у меня платок есть, – спустя пару мгновений реально подаёт мне платок.

Пока я стараюсь привести себя в чувства при поддержке «Чудо-Толика», к нам присоединяются парни. Слышу их голоса, так и стоя спиной к остальным.

– Расскажешь потом, что тебя насмешило? – тихо интересуется мой спаситель.

Киваю.

– Вот это у вас эффектное появление было, – с излишним восхищением смеётся Серега. Видимо, я что-то интересное пропустила.

– Да, мы решили эффектно из тачки вылезти. Как в кино. Только Яра не оценила. Как специально! – горестно вздыхает Руслан.

– Мы ей расскажем, как вы синхронно очки свои нацепили. Мачи, блин. Ярке пофиг, а Машу мою чуть удар не хватил, – Сергей так и смеётся, за что получает от брата.

– Много ты там понимаешь, женатик.

Наконец-то нахожу в себе силы, чтоб повернуться.

Ну… что сказать, выглядят они и правда неплохо, чем-то похожи даже. Вернее всем, только у Руслана волосы светлее, а так оба высокие, крепкие. Черные рубашки, темно-серые брюки.

«О!» – поднимая глаза, обнаруживаю ещё одно отличие: взгляд Руслана в высшей степени наглый. Дима себе такого никогда не позволял.

После того, как все собрались, заходим в торговый центр. Руслан ловко хватает меня под руку. Вот так и отвлекайся на телефон.

– Не стыдно тебе, мой брильянтик, так ржать над несчастной? У девки в сиськах пожар случился, а ты от смеха чуть не… – тактично (он так умеет?) обрывает себя.

– Ты, я смотрю, наблюдательный, – холодно произношу, стараясь отстраниться.

У меня не выходит, что не удивительно. Сейчас отчетливо понимаю, в момент, когда я ему локтем заехала, да и коленом до этого, он мог легко меня приструнить, даже напрягаться не пришлось бы.