Холмы фейри. Я тебя присвою!

1 *

ДЖО ЛИН

(Витамина Мятная)

ХОЛМЫ ФЕЙРИ. Я ТЕБЯ ПРИСВОЮ!

(ЭКСКЛЮЗИВ на Литнет)

#Фейри #Эльфы #От_ненависти_до_любви

***

«Холодные камни холодной рукой не трогай, не надо, и рядом не стой. Не слушай их песни, не пей их вино… Холодные камни утянут на дно!»

***

Что дно реки, что дно болота, да хоть подземные чертоги фейри - мне было уже все равно! Мои сокровенные мечты и робкие надежды разбились вдребезги. Впереди меня ничего не ждало.

Пачкая юбки в грязи, не разбирая дороги, я бежала в холмы. В лапы фейри, к гибели и смерти.

Да, все деревенские знали, что в холмах меж холодных камней живут эльфы, это ни для кого не было секретом. Просто никто из местных не хотел с ними связываться, да и встречаться лишний раз не спешил. У эльфов специфическое чувство юмора, а шутки посмертельнее стихийного бедствия будут. Фейри не умеют любить и сострадать, не прощают обид и мстят за малейшую неучтивость. Они любят и присваивают себе все красивое. Фейри владеют чарами, не стареют, живут вечно и презирают людей.

Деревенским кое-как удавалось откупиться от них мисками с молоком, мелкими подношениями, пропавшими вещами и скотом, угнанным на болота. Утолив жажду веселья, эльфы уходили, не трогая людей.

Сами же смертные редко ходили в холмы, старались избегать эльфийских болот, а на вересковые пустоши забирались только от самой безнадежной нужды. И то с оглядкой и боясь встретиться с хозяевами холодных камней. Местные давно смирились и привыкли так жить. В страхе.

Мало кто мог забыть, что фейри рядом. Никто из деревенских не смел просто так тревожить сказочный народ на их территории.

Одна я осмелилась пойти против всех правил.

Но мне было уже на все наплевать.

Пусть лучше жители холмов разгневаются на меня, превратят мое сердце в камень или затанцуют до смерти, сгубив в топях, или заманят в свои подземные чертоги, что прячутся средь холодных камней и вереска. Лучше стать болотным огнем, чем уготованная мне судьба.

Жизнь, даже такая трудная и горькая, что была у меня до сегодняшнего дня, потеряла всякий смысл. И я взбунтовалась.

С матушкой Мод жилось непросто. С детства она обращалась со мной больше как со служанкой, чем с дочерью. Я была ребенком-подкидышем, найденным в холмах, и умерла бы там, если бы старая Мод не подобрала меня и не вынесла к людям. Вылечила и выходила.

Об этом она никогда не забывала напоминать. Особенно ведьма напирала на то, что я должна быть ей безмерно благодарна за ту жизнь, которую она мне дала.

Потому что я подкидыш, без сомнения, внебрачный, нежеланный ребенок, а возможно, и эльфийское отродье. Но деревенские, хоть и держались со мной отчужденно, в это не верили. У меня не было никаких признаков фейри. Ни остроконечных ушей или сияющих глаз, ни божественной красоты, ни чар, ни бессмертия.

Хотя кое-чему волшебному у старой Мод я научилась. Ведьма не стремилась передавать мне знания, я сама невольно нахваталась от нее разных умений. В частности - навыков в защите от влияния фейри. Именно с такими проблемами обычно приходили к ведьме. Полечить зачарованную скотину, снять морок или проклятье, избавить от влияния эльфов.

К ней приходили незадачливые пастухи, случайно попавшие на пирушку к эльфам и попробовавшие их вино. Теперь они уже не могли забыть той стороны: чары фейри, как хищник, поймавший добычу в сети, тянули их обратно. За помощью приходили пастушки и доярки, у которых коровы вернулись с пастбищ без молока или скисло все надоенное. И просто недалекие деревенские дурни, что, заслышав музыку фей в холмах, пускались в пляс, а потом не могли остановиться. Они так и приплясывали на пороге старой Мод, пока та не снимала с них чары.

Реже к ней приходили, чтобы вернуть украденного ребенка или проверить своего несносного крикуна, не дававшего родителям ни минуты спокойствия, не подменыш ли?! А может быть, для того чтобы найти и вернуть человека, потерявшегося в холмах (пока он еще жив), или выкупить заключившего с эльфами сделку.

Поговаривали, что темными звездными ночами сами фейри приходят к матушке Мод за помощью. Если такое и было, то гости с той стороны исчезали с рассветом.

Мод занималась колдовством, и это единственное, что она делала. Все остальное хозяйство было на мне. Старуха ни разу не взяла в руку тряпки или кастрюлю с того момента, как мне исполнилось три года.

Я терла, скребла, готовила и убирала, ходила за скотиной. Даже варила зелья или, если самой Мод было лень, плела и мастерила обереги против сияющего народца. Все с неизменным покорным: «Да, матушка! Сию минуту, матушка! Как скажете, матушка!».

Но из года в год во мне копилась горькая обида. Ни разу я не услышала и слова благодарности.

Она не считала меня своим ребенком и наследницей, но при этом требовала, чтобы я непременно называла ее «матушкой» и благодарила за все, что она для меня сделала.

И хоть ведьма многое могла, поток людей, желающих помощи, мельчал, эльфы притихли и затаились в своих холмах (а может быть, и уснули). Наконец людской поток превратился в редкие частные визиты. Денег не стало вовсе, и тогда, чтобы хоть как-то заработать, Мод придумала сдавать меня в наем соседям.

Для того чтобы жать пшеницу или молотить зерно, я была слишком слаба, но вот с домашней живностью и хозяйством я ладила, как никто в деревне. В моем присутствии пироги поднимались выше, коровы телились легче, куры неслись чаще. Так я и подрабатывала служанкой то в одном доме, то в другом за еду и монеты для старой Мод, на которые она беззаботно жила.

Это продолжалось из года в год, пока на меня не положил глаз младший сын мельника и мой мир не перевернулся.

Впереди меня ждало еще большее горе. Боль, несправедливость и обида преследовали меня с самого рождения. Теперь к ним присоединились унижение и страх.

2 / *

«Если не выскочила замуж в четырнадцать - либо развратница и не девица, либо дефекты какие есть и никто взять не захотел! А раз такое дело, пусть эта безродная благодарна будет, что на нее хоть кто-то глаз положил, в особенности такой пригожий молодец, как сын мельника!» - судачили деревенские кумушки, с завистью перемывая мне косточки.

Ночью, накануне свадьбы, когда я, наработавшись за день, без сил и сна лежала на соломе, замок на двери сарая звякнул.

Внутрь тихо вошла одна из жен сыновей мельника, боязливо поставила фонарь на пол, и скользнула вон.

Я, испугавшаяся мести деревенских девиц, которые сами мечтали окрутить последнего свободного сына местного богача, сползла с рваного пледа и забралась на сеновал под самый потолок, притаившись в темноте.

Мало ли что могло прийти деревенским девкам в голову, например, избить меня перед свадьбой, а то и испортить лицо, изрезав кухонным ножом, в надежде, что жених от меня откажется.

Я не на шутку боялась разборок и расправы. Пригожих женихов в деревне мало, говорят, многих парней сманили и сгубили в холмах фейри, выбирать девицам не из чего, хватай последнее или позорно оставайся в девках. Так что деревенские невесты готовы были с особой жестокостью побороться за последних свободных парней.

К моему удивлению, в сарай вошли, озираясь и нетвердо стоя на ногах, сыновья мельника. Увидев пустой мою жалкую постель, навязанный мне жених и его братья завертели головами по сторонам. Не зная, чего ждать, я замерла, как мышь под веником, в своем тайнике и не ошиблась.

Не найдя меня на месте, братья рассредоточились и, поднимая фонари повыше, начали рыскать по сараю.

- Ей, ты где? - Сыновья мельника заглядывали во все углы, приподнимали мешки и ворошили солому. - Иди к нам, не стесняйся, развлечемся. Все равно завтра одной семьей станем. У нас с братьями все общее!

- Свадебку сыграем, с женами познакомим! С кем из нас жить захочешь, с тем и останешься, не забывая, конечно об остальных.

Они говорили достаточно громко, а это означало, что мы здесь одни и братья ничего не опасаются, потому-то и заявились все трое с таким недвусмысленным предложением.

Я в ужасе вспомнила тихих забитых женщин невзрачной наружности, неприметных и покорных своей судьбе. Видно, и с остальными своими женами братья поступили таким же образом, заставив жить со всеми тремя разом, подчинив общей воле. Для себя я такой участи не хотела.

- Не могла же она раствориться.

- Думаешь, все-таки дочь ведьмы?!

- Приемная!

- Эльфы ее, что ли, украли?

- Замолчи! - шикнул один брат на другого. Все трое перекрестились и сплюнули при упоминании веселого народца.

- Здесь она. Дурит просто. Цену набивает, - убежденно сообщил младший сын мельника, тыкая в солому вилами. - Думает, если больше кочевряжиться, ее за девицу примут.

- Всем известно, что ведьмы в холмы шастают. А старуха Мод никогда среди приличных не слыла. Говорят, и приемыша своего всякому научила.

Так вот как думает обо мне сын мельника? Вот почему он меня выбрал? Решил - соглашусь на разврат?!

От их речей у меня потемнело в глазах и закружилась голова, внутренности стиснуло льдом. Это был только первый удар.

Я была на грани обморока, но изо всех сил сражалась с небытием, с ужасом представляя, что будет, если меня найдут здесь без чувств. Замужество произойдет быстрее, чем я думала.

Засов на двери сарая оглушающе звякнул. Дверь открыли пинком. Но еще до того, как створка грохнула об стену, братья юркнули в солому, что твои мыши. Брошенные фонари упали на пол. Раздался звон, и мир погрузился в полумрак.

Пьяный, с красными навыкате глазами, мельник на ощупь полез на сеновал. У меня все замерло в груди.

- Эй, невестка? НЕВЕСТКА? - Возможно, пьяному казалось, что он шепчет тихо, но мельник ревел так, что тряслись стены сарая.

Мельник нащупал что-то в ворохе соломы и, развязав штаны, заерзал, пристраиваясь. Темная тень в соломе активно отбивалась от пьяного.

- Неве-е-естка! - Язык пьяницы заплетался. - Вот недотрога! Будь же ласковей!

Невестка не собиралась таковой быть и уже откровенно дралась и брыкалась.

Я в немом ужасе затаилась в своем убежище.

По углам шуршали сыновья мельника, стараясь тайно, под покровом тьмы выскользнуть из сарая. Судя по всему, они точно знали, что представляет из себя их отец в пьяном виде. По деревне ходили слухи, что он до смерти забил их мать. Хотя сам мельник уверял, что жену у него украли чертовы фейри.

- Невестка! Не будешь благоразумной, я расстрою свадьбу. Тогда не бывать безродной девке частью нашей семьи! Старуха тебя назад не пустит, деньги она уже взяла! На улицу пойдешь себя продавать!

Возня и молчаливая борьба продолжалась, пока я не услышала громкое ругательство, и все стихло.

Посмотрев вниз, я увидела мельника, стиравшего морок с лица, в ужасе смотрящего на сына.

Перед моими глазами померк мир, хотя солома, на которую бросили фонари, разгоралась ярче, озаряя все вокруг.

Я уже ничего не хотела! Лишь бы проснуться, лишь бы как-то очнуться от этого кошмара! Но ужасу не было предела.

- Вон она! - крикнул один из братьев, указывая на меня пальцем. Я резко открыла глаза и поняла - меня обнаружили. Четыре страшных, искаженных похотью и бешенством лица смотрели вверх, прямо мне в глаза.

- Я первый, не смейте влезать, щенки! Сливки я снимаю! - Мельник оттолкнул жадно смотревших сыновей и, приставив лестницу, полез наверх.

Глаза мельника бешено горели на почерневшем от ярости лице.

Я поняла: меня сейчас не только по очереди изнасилуют эти четверо, но и изобьют до смерти. А если я все-таки выживу, то завтра они сыграют свадьбу, окончательно закрепив все права на меня у этой гнилой семьи, и этому кошмару не будет конца.

Я в ужасе попятилась. Мне ясно представилось, какая меня ждет судьба, и внутри что-то хрустнуло, ломаясь.

Любой расхочет жить, если его и без того горькая жизнь переросла в сплошное унижение и не проходящий страх.

3 *

У меня остался единственный, тонкий, как иголка, шанс. Мне и вправду некуда пойти, никто не возьмет в услужение безродную сироту без рекомендаций и связей. Выхода не оставалось: или продавать себя, или возвращаться в деревню, в лапы к мельнику, что для меня едино и равносильно смерти.

Оставалось надеяться только на волшебство.

Среди деревенских ходили слухи, что с фейри можно заключить сделку.

И получить золото, серебро, власть, свободу, все, что хочешь взамен за службу или какую-то услугу. Главное - держать уши востро и не дать себя обмануть, фейри напрямую врать не могут, но обвести вокруг пальца - легко. Сделка должна быть равноценна и выгодна обеим сторонам.

Я сама никогда не сталкивалась с эльфами, но многие уходили в холмы и даже возвращались, заключив вполне выгодные сделки. Поговаривали, сам мельник в сговоре с фейри, нет-нет да и поставляет муку ко двору эльфийского короля, на чем сильно разбогател. Вот откуда у него столько денег, власть и наглость творить все, что вздумается.

В моем представлении звездные люди не могли питаться таким банальным блюдом, как деревенский серый хлеб, но кто этих фейри знает. Должны же они что-то есть. А я могу готовить, убирать и ходить за скотиной.

Еще девицы шептались о спящем в холмах принце. Эльфов можно искать до посинения, аукая меж холодных камней, и неизвестно, ответят ли они на зов или начнут водить по болотам, а вот принц - он сто процентов где-то там в холмах.

Уже не первый час я бродила по топям, спускаясь и карабкаясь на холмы. За моей спиной пылало зарево горящей деревни, где огонь перекинулся без малого на пяток домов. Дороги назад не было, только вперед - к эльфам в болото. Холодный пронзительный ветер продувал до костей, но не холод заставил перевернуться все внутри. Где-то далеко в холмах заунывно запели рога, призывая к охоте, а может быть, сообщая: добыча обнаружена, преследование началось. Сердце болезненно стиснуло в груди. Звуки навевали осеннюю тоску, хотя для эльфов, преследовавших добычу, они наверняка означали веселье.

Значит, не все фейри уснули в своих холмах. Еще несколько раз с замиранием сердца я слышала звуки рога, охота то приближалась, то отдалялась.

Когда окончательно стемнело, я увидела то, что хотела, - блуждающие огоньки. Призрачные, колеблющиеся, они мерцали, маня меня.

Деревенские верят в то, что болотные огни укажут дорогу к своей судьбе. И если будешь смел и отважен, с тобой ничего плохого не случится, ты преодолеешь все преграды и получишь желаемое.

Между смертью в топях и смертью в доме у мельника для меня не было никакой разницы. Я отважно свернула в глубь болот.

Призрачные огоньки вспыхивали один за другим, ускоряя бег, и я, не разбирая дороги, неслась вслед за ними. Огни не давались в руки, исчезая при приближении, и каждый раз загорались на новом месте.

Пока я, с разбегу взлетев на холм, чуть не поймала один. Огонек погас прямо у меня в руках, а я поехала вниз вместе со склоном.

Чудом мне удалось не упасть и не погибнуть под обвалом. Приземлившись на колени, я затормозила у подножья холма и обнаружила еще одно светящиеся пятно впереди. Светлячок был какой-то не такой, будто отражал свет звезд. Он манил, не собираясь гаснуть.

Я несмело приблизилась и обнаружила лежащего на лишайниках и мхах человека, он мерцал в темноте, будто звезды. Бледная кожа словно светилась изнутри, в тонком худом лице не было ни кровинки. Тонкие веки слегка подрагивали.

Белая, как и лицо спящего, рубашка была небрежно распахнута на груди, а рука незнакомца лежала поперек тела, прячась на боку в мятых кружевах и складках тончайшей ткани.

Черные бриджи и высокие кожаные сапоги искусной выделки забрызганы тиной и болотной грязью.

На черных волосах с синим отливом воронова крыла поблескивали, словно брильянты, капельки росы. А вокруг головы росли мелкие кустики морошки и черники. Губы неизвестного были испачканы соком. Вероятно, юноша собирал ягоды губами, прямо с веток, да так и уснул, сраженный колдовством.

Казалось, он спит на постели из мхов и папоротников.

Не сразу я поняла, что это вовсе не человек! Эльф! Острые уши и неземная красота выдали незнакомца с потрохами. Сонный рыцарь, уснувший в холмах.

Значит, все, о чем говорят, правда! Если разбудить его поцелуем…

Я замерла в нерешительности. Никогда еще я не целовала парней.

4 *

Но фейри был прекрасен, ни разу в своей жизни я не видела столь чарующей красоты. Настоящий сказочный рыцарь. Он был смазливее любой деревенской девушки, которую я когда-либо видела. Меня тянуло к нему, словно магнитом.

Я наклонилась, внутренне замирая, и несмело дотронулась до губ спящего, почувствовав сладкий вкус болотных ягод с горьким привкусом.

Отстранилась, глядя на то, как задрожали черные, будто смоль, ресницы.

И осмелев, еще раз припала к мягким губам рыцаря. Но ничего не произошло, зачарованный принц все еще спал.

Я заметила капельки пота на висках фейри, растрепанные волосы и подозрительно бледные губы с синеватым оттенком, словно у мертвеца.

И только после того, как спящий пошевелился, я вновь прикоснулась к губам юноши в надежде разбудить его, и мне, к несчастью, удалось это.

Веки фейри дрогнули. Ярко-синие глаза широко открылись как раз в тот момент, когда я все еще прижималась губами к его губам. Секундное замешательство отразилось на лице парня.

А потом эльф взвился до небес, а я отшатнулась от него. Парень тер губы рукавом и отплевывался, тряся головой, от чего его черные волосы еще сильнее растрепались.

- Тьфу-тьфу-тьфу! ТЬФУ! Что ты позволяешь себе, смертная?! - вопил он так, что голос его далеко разносился над вересковыми топями. Подробнее рассмотрев меня, мое грязное рваное платье и испачканные болотной жижей щеки, незнакомец разозлился так, что его прекрасное лицо покраснело от гнева и он уже не мог вопить, а только по-змеиному шипел. - С-совсем с-сдурела? С-смертная?

- Я… Я только… - потеряла дар речи я, увидев, насколько исказилось лицо фейри от ярости.

Гневу эльфийского рыцаря не было предела. Злые глаза под густыми черными, будто нарисованные стрелки, ресницам сверкали нечеловеческой синевой и метали в меня молнии. Мне показалось, он сейчас меня заколдует или убьет, тем более на поясе незнакомца висел меч в золотых ножнах.

Внезапно страсть как захотелось жить. Ведь это был последний шанс на нормальную жизнь! Внешний вид эльфа подсказал мне, что в этом мире может быть нечто большее, кроме крохотной деревни и непосильного труда.

- Мне рассказывали о зачарованном принце, спящем в холмах, - поспешно начала оправдываться я, потому что этот «принц» уже покачиваясь встал на ноги и схватился за рукоять меча. - Если разбудить его, то можно попросить у него награду за избавление от столетнего сна!

Я надеялась, незнакомец поймет мои доводы, но он по-прежнему смотрел на меня бешеным взглядом. Только, похоже, от запредельной ненависти ко мне он окончательно потерял дар речи.

Глаз и бровь фейри дернулись, рот исказила злая кривая улыбка.

- Сейчас я вознагражу тебя! - очень убедительно пообещал фейри, - За то, что посмела оскорбить меня своими грязными… - Договорить эльф не смог, его трясло от ненависти, а вот рука, вытащившая меч из ножен, была чудовищно тверда.

Я с криком поспешно вскочила. Ноги вязли в болотной жиже и путались в драных юбках. Но мне удалось-таки увернуться от рубящего удара. Эльф по инерции крутанулся вокруг своей оси вслед за рукой с мечом, ноги его заплелись друг об друга, и он пошатнулся, однако устоял и ринулся на меня. Я с визгом бросилась наутек.

- Мерзкие людишки! - хрипел фейри, размахивая мечом, я боялась даже пикнуть, только тихо про себя молилась о том, чтобы уйти от рыцаря живой. Эльф бросался на меня с мечом, раз за разом промахиваясь.

- Ненавижу вас, смертных, вы слабы, ничтожны и презренны! Если кто-нибудь узнает… - Фейри не договорил. Но я и так поняла, что он хотел сказать: если кто-нибудь узнает, что он целовался со смертной, его засмеют. Это и так понятно.

Я готова была пообещать рыцарю все что угодно. Что буду молчать как рыба. Что исчезну с глаз его долой. Сейчас участь продавать себя не казалась настолько унизительной. Меня останавливал только страх перед чарами фейри.

Ведь веселый народец обладал волшебством и с легкостью пускал его в ход, лишь бы было весело. Увы, не вам. Эльфы могли заколдовать твои глаза так, чтобы они видели твой собственный затылок, а уши слышали только биение твоего сердца и ничего больше. Фейри ничего не стоило заколдовать тебя таким образом и отпустить на все четыре стороны, глухого и слепого. И все это исключительно из озорства и неуемной жажды веселья! Да мало ли всяких «веселых» вещей они могли сотворить со смертными? У людей против чар не было ни единого шанса.

Рыдая от ужаса, я попыталась убежать от разозленного рыцаря. Было поздно, твердая земля ушла из-под ног, и я в единое мгновенье погрузилась в трясину по пояс. Не помня себя, я попыталась выбраться, но только провалилась глубже по грудь.

Фейри, пошатываясь и тяжело дыша, подошел к трясине и присел на корточки, упершись руками в колени.

- Как ты смела, презренная смертная, тревожить эльфов в их холмах?! - не унимался злой эльф, размахивая мечом над моей головой. - Кем ты себя возомнила?

- Я хотела заключить сделку! - Крупные слезы лились из моих глаз, смешиваясь с болотной жижей. Кажется, у меня начиналась истерика.

- Что такая, как ты, может предложить народу?

- Службу! Службу!

На секунду мне показалось, что рыцарь сейчас одним ударом отрубит мне голову. Но меч безжизненно повис в расслабленной ладони.

- Да что ты умеешь? - с презрением бросил эльфийский рыцарь.

- Стирать-готовить-убирать! Все! Все умею! - визжала я, потому как болотная жижа уже доходила мне до подбородка.

- Лечить! - взревела я, не зная, что еще предложить фейри.

- Лечить? – Казалось, в голосе фейри появился тщательно скрываемый интерес.

Фраза «лечить скотину» застряла у меня в горле, тем более болото уже плескалось на уровне губ, и я, плотнее сжав их, затрясла головой, подтверждая свои умения.

- Да, да! Лечить! - Я уже отплевывалась от грязи и неумолимо шла на дно. Если мне сейчас не удастся заключить сделку - я погибла! И молить о пощаде бесполезно. С точки зрения безжалостных эльфов мой рот, полный болотной жижи, будет вполне заслуженным наказанием за то, что я посмела осквернить его сияющее величество своим поцелуем. А моя смерть - как бесплатное дополнение, маленький приятный бонус. Любой представитель народа живет вечно, а люди смертны, и фейри это знают.

5 / *

*************

Дорогие читатели, скажу немного о тексте.
Буду стараться в одну главу помещать от 10 000 знаков и больше. Это, значит, если в главе знаков меньше то, я буду дозагружать проду в эту же главу, разделяя их большими пробелами. Так, как корректор проверяет главы не мгновенно, а может делать это в течении двух трех дней, главы чистовика будут помечаться знаком *.

***************

Наверно, эльфа разозлило то, что он не смог так просто меня обдурить.

- Защиты! Чтобы ты защитил меня!

- От чего?! - возмутился эльфийский рыцарь.

- От всего. И позаботился обо мне! - быстро добавила я, опасаясь, что эльф так и оставит меня висеть на суку посреди болота.

На бледном лице фейри проступили тени. Под глазами залегли синие круги. Виски и белоснежный лоб покрылись бисеринками пота.

- Это какая-то расплывчатая формулировка, - с сомнением произнес рыцарь. - Сдается, ты меня обдурить хочешь, - сухо сказал фейри.

- Ладно, ладно… - Я что есть сил соображала, как половчее заключить сделку, не дав обмануть себя. - Защищай меня от смерти и посягательства на мою честь. И заботься обо мне, как о самом себе. Сроком один год и один час!

Уф, кажется, все правильно сказала. Убить он меня не сможет и оставить в болоте тоже. Да и относиться он ко мне будет хорошо, от мельника и сыновей защитит, а то, что я только коров и кур лечить умею, так эльф не спрашивает, кого именно я лечу. У него наверняка есть лошади и прочая живность, за которой нужен уход. Тут-то я и пригожусь.

- Хорошо, - сказал фейри, все обдумав, - тогда ты тоже заботься обо мне, как о самой себе, и служи мне, как себе, сроком один год и один час!

Я неуверенно кивнула, не найдя подвоха.

- Я, Робин из рода Блэктерн, клянусь соблюдать наше соглашение сроком один год и один час!

Всем известно, что фейри не умеют лгать. Хоть и могут юлить и неявно обманывать, но сделка проведена была честно. Я выдохнула, готовясь изменить свою жизнь: хуже, чем было, не станет. Мне одна дорога в топь или меня до смерти забьют сыновья мельника за сожженный сарай, хотя к пожару руку не я прилагала. Но кто будет слушать сиротку?! Правильно, никто.

- Я Дженн, клянусь соблюдать соглашение сроком один год и один час!

Я протянула руку, чтобы скрепить договор с фейри, и в этот самый момент ветхое платье порвалось и я вместе с поломанной веткой орешника нырнула в болото. Над поверхностью осталась только моя вытянутая ладонь. Казалось, прошла вечность до того момента, как моей руки коснулись длинные ледяные пальцы фейри, сжали и выдернули меня из трясины.

С нечеловеческой силой и ловкостью фейри вытянул меня из жижи и поставил на твердую землю.

Мы взглянули в глаза друг друга, и только сейчас я поняла, как попала.

Эльф очень странно улыбался, и в этой хищной лыбе всплыла еще одна, черта людям несвойственная, но являющаяся фейрийской плотью от плоти. Острые клыки. Что много говорило об эльфах, например о том, что они питаются далеко не одним пастернаком и турнепсом.

А глаза, эти ужасные светящиеся в темноте глаза с вертикальным зрачком! Человеческие так не фосфоресцируют. Сразу вспомнились все бабкины сказки про веселость фейри, украденных младенцев и потерявшихся в холмах.

Фейри - сказочные существа, хитрые, подлые и шаловливо-гадостные, вечно готовые к пакости. Могут заиграть смертного до смерти. Любимая забава - наблюдать за муками других. Издевательства и пытки, людские страдания, вот что они любят - причинять смертным боль. Человек, заблудившийся в вересковых пустошах, - лучшая дичь для эльфийской охоты, с оленями не так интересно. И чем сильнее эльфийское отродье, тем страшнее с ним повстречаться.

Феи и гоблины способны напакостить по мелочам - сквасить молоко, запутать волосы в эльфийский узел, а вот приближенные к королевскому двору…

Рыцарь явно был не из простых эльфов, скорее джентри, дворянин, подданный эльфийского короля и королевы.

Взглянув фейри в глаза, я как-то сразу и остро почувствовала смертельный страх и сожаление о том, что натворила. Стоило вспомнить все ужасы, рассказанные про фейри деревенскими кумушками, как очень захотелось назад к мельнику.

Еще рассказывали, что эльфы крадут не только человеческих младенцев, оставляя взамен подменышей, но еще и охотятся за юными невинными девушками. Это как-то было связано с размножением, но как, я не знала.

Неужели я попалась и эльф будет использовать меня именно как игрушку в своих жестоких играх?

Я тяжело дышала, страх смерти сковал железным хватом горло, только когда конец так близко, начинаешь ценить жизнь. Умирать резко расхотелось. Хотелось жить и мстить. Это надо же было так попасть! Вот уж и в самом деле из огня да в полымя!

А фейри не собирался тянуть с приказами, сразу после заключения сделки он раскомандовался в непревзойденной презрительно-хамской эльфийской манере.

- Что стоиш-шь как бревно? Позаботься обо мне! - рявкнул эльф так, что я вздрогнула, и повалился прямо на меня. Отскочить не успела, красивое лицо ткнулось прямо в грудь, скользнуло по животу, и рыцарь мешком свалился к моим ногам.

Я встала над телом эльфа, уперев руки в бока.

Страх исчез так же резко, как накатил. Я заподозрила, что ужас, которым на меня веяло, - нечто вроде магических чар.

А может быть, фейри просто на миг показал свою истинную суть, когда потерял способность наводить на себя чары красоты.

Сейчас это безжизненное бревно, валяющееся у моих ног, невозможно было бояться. Хотелось пнуть его ногой в бок, да посильнее, за все те минуты смертельного ужаса, что я пережила, но, занеся ногу, я так и не смогла этого сделать. Жаль, что я не бью лежачих, но вот когда я его подниму... Эта мысль мне понравилась.

Перевернув эльфа, я увидела простого парня, отличающегося от деревенских только остроконечными ушами и тонким, изможденным лицом. К сожалению, все еще прекрасным.

Осмотрев с ног до головы эльфа (никогда ведь не видела вблизи) заметила рану, которую этот хитрец все время ловко прикрывал рукой, делая вид, что стоит, упершись ладонью в бок. Он и сейчас в беспамятстве судорожно цеплялся за это место, пытаясь рукой остановить кровь, сочившуюся из раны.

6 *

Пальцы скользили в крови и не могли ухватить металл.

Кто бы ни создал это оружие, он точно знал, как причинить наибольшее количество страданий.

Вцепившись зубами в металл, я вытащила осколок и брезгливо отбросила его в сторону, сплевывая и стирая с губ густые капли эльфийской крови. Кровь перестала течь сразу, стоило извлечь кусок железа, и синюшные разводы, отравлявшие тело, тут же побледнели и исчезли. Перетерев в ладонях мох и багульник, я залепила дыру зеленой лепешкой. Лечебная масса никак не желала держаться, отваливаясь пластом.

Вот проблема, перевязать рану было нечем. Но так как я обязана заботиться об эльфийской скотине, словно о самой себе, пришлось жертвовать последним. Чего только для себя любимой не сделаешь. Воровато оглянувшись, я стянула панталончики – рваные, ношеные, но чистые. И окончательно дорвала на полоски. Прикоснуться к белоснежной рубашке фейри я не рискнула, да и со скользким шелком никогда не работала, может быть, для перевязок он вреден?

А натуральная льняная ткань и лекарство будет держать, и кровь остановит. Завершив с перевязкой, я вздохнула с облегчением. Давящее чувство обязательств, что довлело надо мной, исчезло. Это все, что я сейчас могла сделать для рыцаря. Если бы была игла, я могла зашить рану, а так… будем надеяться, что он не умрет. Хотя очень хотелось прикопать фейри в болоте. Смерть эльфийского вруна освободила бы меня от обязательств.

Где-то далеко вновь прозвучал рог, заставив мое сердце тревожно сжаться. Я подняла голову и обомлела. Болотные кочки двигались.

Медленно, вкрадчиво, замирая, стоило мне посмотреть в их сторону, и делая стремительные рывки, когда я отворачивалась и подсматривала краем глаза.

Я крутанула головой и убедилась, что меньше дюжины травяных кочек стремительно берут нас в кольцо. В тусклом свете гнилушки, поднятой повыше, я могла видеть, что все холмы движутся к нам.

Мерзкие болотные твари с кривыми острыми зубами, перебирая лапами, ползли полчищами. Локти высоко торчали над головой, а колени, казалось, выгибались в обратную сторону.

На голове у них росли пышные кусты осоки, а среди свисавших травинок горели красные точки глаз. С зубов по узким кривым подбородкам сочилась сине-зеленая слизь, капая в вереск. От голода, не иначе!

Они были близко, чертовски близко!

Красных точек становилось все больше и больше. Свет гнилушки приманивал их, так они лучше видели добычу. Где свет, там и вкусные хрустящие людишки. Такие слабые и доступные. Возможно, потушив огонь, мы могли бы скрыться в темноте, но, во-первых, эльф был без сознания. Во-вторых, я до смерти боялась остаться во мраке один на один с этой болотной жутью.

Синезубки, пощелкивая зубами, кружили вокруг нас. Явно примериваясь к поеданию, повизгиванием в ночи решая, как лучше начать нас пожирать. Даже тусклый свет гнилушки причинял им боль, подтверждая - они темные твари.

Я, кряхтя, попыталась приподнять эльфа из грязи.

«Нет, слишком тяжелый!» - в панике подумала я. А бросить фейри и бежать мне не позволяла магия сделки. Хотя очень хотелось. Правда, я не была уверена, что смогу удрать от тварей, синезубки, если хотели, могли двигаться очень быстро.

Однако надо было как-то спасаться. Я схватила рыцаря за плечи и начала трясти, силясь привести в чувство и рискуя разбередить рану. Эльфы живут на болотах с незапамятных времен, должны же они как-то управляться с этой нечистью?!

Только пара увесистых пощечин заставила фейри возмутиться и принять вертикальное положение.

Рыцарь шатался, как пьяный, держась за раненый бок. Надо отдать фейри должное, даже с дырой в боку он умудрялся брыкаться и бесить меня.

- Убери от меня руки, деревенская девка! - оттолкнул меня эльф. - Как ты смеешь…

- Да пожалуйста! - не выдержала я и отпустила рыцаря, тот тут же рухнул в грязь.

Из жижи послышалось недовольное бульканье, мне не надо было переводить или прислушиваться, чтобы понять - это очередной поток жалоб и оскорблений. Схватив фейри за волосы, я приподняла ему голову. Взгляд рыцаря сфокусировался на россыпи кочек с красными глазами и острыми зубами.

Чудесным образом фейри в мгновение принял вертикальное положение, минуя сам процесс подъема. Чары эльфов, не иначе.

Не устоял и начал заваливаться на спину. Мне пришлось подпереть фейри, чтобы он не упал.

Кажется, синезубые твари ему прекрасно знакомы. Потому как меч по тому же сверхзвуковому волшебству оказался в руке рыцаря.

Мы кружили спина к спине, плотно прижавшись друг к другу. Рыцарь, выставив клинок вперед и время от времени делая из метнувшейся к нам твари две половинки. А я - отпугивая синезубок светом гнилушки.

Проблема заключалась только в том, что свет был исключительно с моей стороны, со стороны эльфа тень. И как бы мы ни вертелись, твари не оставляли попыток добраться до нас.

Меня удивляло то, что рыцарь, хоть и раненый, умудряется сохранять относительное вертикальное состояние, да еще бодренько размахивал мечом. К сожалению, не прекращая жаловаться на бестолковость смертных. Создавалось впечатление, что после того, как из фейри вытащили кусок железа, он ожил и передумал подыхать.

От звука рога вздрогнули оба. Из-за холма послышался лай и визг гончих, взявших след.

Синезубки замерли, прислушиваясь.

Волна гарцующих лошадей выплеснулась из-за холма и потекла бесконечной рекой вниз.

Увидев лавину собак, несущихся рядом с копытами лошадей, твари с визгом ринулись наутек.

Не прошло и минуты - фейри на прекрасных лошадях поравнялись с нами и закружили водоворотом вокруг, настегивая лошадей и гикая. Полчища собак с поднятыми торчком хвостами прыгали у наших ног. Кто-то из гончих с визгом догрызал болотную нечисть, морды псин были измазаны кровью.

Удивительно, но рыцарь Робин Блэктерн перестал изображать из себя раненого и гордо выпрямился, задрав нос к небу. Руки споро запахнули подранную рубаху, пряча перевязанную рану. В общем, рыцарь не испугался наплыва зрителей на болото, наоборот, принял расслабленную, безразличную позу.