Холод. Сага. Часть 25. Адская клятва

ПРОЛОГ

«Божась крестом, целуют кандалы,

На теле купола нося с иконой,

Архангелы на службе сатаны,

Добру которых выучили воры.

Мы столько раз бездумно им клялись,

Другим ломая этой клятвой жизнь… »

ПРОЛОГ

Цюрих. Швейцария. Зима 2017 года

Магистр стоял возле открытого окна и, дыша холодным воздухом, смотрел на подоконник, по которому важно расхаживала какая-то птица.

- Что вы топчетесь на месте, Консул? – он повернул голову к молодому парню, переминающемуся с ноги на ногу у двери, - давайте уже, выкладывайте свои известия. А плохие они или хорошие, мы будем разбираться потом.

- В российском «Триумвирате» происходит что-то не то, - выпалил молодой человек.

- Ну то, что происходит, это уже хорошо, - Магистр улыбнулся, - там давно уже ничего не происходило. Видите, как важна новая кровь. С его приходом…

- Он может разрушить все, что мы создавали, - перебил Магистра Консул.

- Сложно разрушать то, что так и не было построено, - Магистр улыбнулся, - давайте посмотрим.

- Он уже начал, - упрямо повторил Консул.

- Конечно же начал. Так давайте и мы начнем. Любое кино лучше начинать смотреть сначала, - Магистр закрыл окно, спугнув птицу, и сел за дубовый стол, - просто посмотрим. Ведь, как говорят у русских, за посмотреть деньги никто не берет.

1 глава - 1

Подмосковный город К., декабрь 2017

- Чё там эти балаболы несут? – дядя Гена бросил на стол карпа и взял в руки нож, - Кирь, иди сюда, - крикнул он в комнату, - чего эти по телеку-то несут? – он кивнул в сторону старинного пузатого телевизора, стоящего на холодильнике.

Кирилл, зевая, уселся на табуретку и стал переводить:

«- То есть вы считаете, что это просто криминальные разборки? – мужчина с лицом военного уставился на разряженную женщину среднего возраста, похожую на куклу, - и вы считаете, что русские не угрожают территориальной целостности Норвегии?

- Я ничего не считаю, - парировала женщина, - есть факт. Люди с криминальным прошлым устроили бойню на Шпицбергене. Да, они русские. Но военной диверсией, а тем более вторжением, это считать нельзя.

- Конечно! – рассмеялся бравый вояка, - а что вы скажете на тот факт, что среди этих якобы как просто преступников присутствовал офицер министерства внутренних дел Российской Федерации»? А потом, - мужчина повернулся к зрителям в зале и поднял вверх указательный палец, - эти якобы простые русские бандиты справились с целым подразделением норвежского спецназа. Парируйте, Линда! – мужчина улыбнулся, - или вам, демократам, на это нечего сказать?

- Густав, не сгущайте краски, - женщина склонила голову на бок и посмотрела на вояку, - да, среди наших военнослужащих есть погибшие. Безусловно, это не оправдывает этих русских, но помимо жертв среди нашего спецназа, на острове С. так же обнаружены следы явно криминальных разборок между самим русскими. А об этом факте, мой дорогой друг, вы тщательно замалчиваете. Как и о том, откуда эти русские взялись на острове, и кто выдал им разрешение на нахождение там? Ваш ответ, господин консерватор, - женщина повернулась к мужчине.

- Линда, это все полемика, - мужчина картинно развел руками, - вы снова ищите иголку в стоге сена. Между прочим это ваши коллеги подписывали документы об установлении хозяйственной деятельности на Шпицбергене еще в восьмидесятых годах. Мы были против нахождения там русских, тем более с оружием в руках, потому что СССР запрашивало разрешение на строительство на архипелаге своей военной базы. И мы сумели этого не допустить.

- Так что же сегодня делают там эти русские люди с оружием? – не унималась женщина, - если вы не приняли этих законов. Густав, - женщина улыбнулась, - а может быть дело в плохом контроле исполнения законов, которые вы сами и приняли? Ведь русские находились там не один день. Почему спецназ появился там спустя почти год?

- Когда появился спецназ, Линда, уже не важно - мужчина приподнялся на с кресла и повернулся к девушке-ведущей программы, - речь идет о вторжении России и вмешательстве в интересы нашей страны. Эти русские убили наших солдат. Друг с другом они могут делать что хотят и где хотят. Пускай это будет русская мафия. Но русская мафия, воюющая с государством – это уже перебор, - Густав выдохнул, - и вы, дорогие зрители, - он снова повернулся к зрителям программы в зале, - должны это понимать. Мы ведем не просто антироссийскую риторику, Шпицберген – это исконно норвежские земли. Рядом есть субъекты России. Но я считаю, что пора нам вернуть свое назад. Мы не дарили России эти острова. Они их захватили насильно. И я считаю, что появление на С. бандитов во главе с офицером – это уже попытка вторжения в нашу страну, - в зале раздались аплодисменты, - так что, Линда, вам не пристало защищать каких-то русских. Они преступники, совершившие преступление в нашей стране. И сроки они должны отбывать здесь по всей строгости нашего закона, - аплодисменты стали еще сильнее, - и, Линда, не надо приводить мне в пример Брейвика. Вы, демократы, это любите. Брейвик – террорист и убийца. Но он наш, норвежский террорист и убийца, а это русские.

- Я не спорю, - Линда выдохнула, - и Брейвик здесь не при чем. Просто надо понимать, где политика, а где криминал, Густав. Возможно, это передел…

- Передел Норвегии этими проклятыми русскими, - Густав подвернулся к залу, который начал аплодировать ему сильнее, - и мы должны это остановить. Мы, норвежцы!»

Неожиданно на экране появилось лицо девушки-ведущей:

- Сегодня в студии нашей программы «Лицом к лицу» были наши гости, Линда Ольсен, председатель партии «Демократическая Норвегия» и Густав Хансен, представитель радикальной партии «Норвежская Норвегия». Мы говорили об инциденте, который произошел осенью этого года. Напомню, - девушка опустила глаза на планшет со шпаргалкой, - группа русских преступников устроила криминальные разборки на острове С., входящем в архипелаг Шпицберген, на котором одновременно хозяйствуют Россия и Норвегия. В результате столкновения погибло большое количество незаконно находящихся там русских преступников без всяких документов. Попытавшиеся остановить столкновение офицеры норвежского спецназа, были атакованы русскими. Многие из них погибли, некоторые были ранены. Несмотря на это, подразделению «Норсоф» удалось задержать бандитов, который сейчас находятся в норвежской тюрьме «Халдэн», где содержится печально известный террорист Брэйвик. Они ожидают суда и вынесения приговора. На данный момент преступникам вменяется незаконное пересечение границы, терроризм, незаконное хранение оружия, убийство одного и более человек. По имеющимся данным, – девушка снова заглянула в планшет, - один из преступников – действующий сотрудник Министерства внутренних дел Российской Федерации. Он находится в одной из тюрем Осло. Представитель Министерства иностранных дел России заявил, - девушка процитировала, - «не считает произошедшее на острове С. политикой Российского Государства, которое ведет к оккупации Норвегии». Сейчас мы уйдем на рекламу, а дальше вернемся в студию, где мы познакомимся с Уле Айнаром и Андерсом Йонсоном, мужской семейной парой из Осло, которые уже третий месяц не могут добиться права Уле встречаться с дочерью от брака с Хелен Айнар, которая запрещает отцу и его партнеру принимать участие в воспитании ребенка, не толерантно считая их брак нетрадиционным и противоречащим закону Божьему…»

1 глава - 2

– Вляпались, блин, соколики, – дядя Гена зло рубанул ножом по голове карпа, – Кирь, ну как так-то? – дядя Гена смахнул отрубленную голову карпа со стола ножом в мусорное ведро, – неужели ничего сделать-то нельзя? Они же там сгниют в их тюрьме по их законам…

– Тюрьмы там вроде ничего, – Кирилл выключил телевизор.

– Дурак ты, Киря, – Гена отрезал карпу хвост, – тюрьма – она и в Африке тюрьма.

– Не скажи, – Кирилл помотал головой, – а Африке тюрьма – это вообще.

– Язвишь? – дядя Гена посмотрел на Кирилла.

– Да куда уж там, – Кирилл взял пачку сигарет и закурил, – сейчас вон всем японцам объяснять приходится. А что объяснять, если сам ни хера не знаю. Приходится врать, что всё решается, только не быстро, – Кирилл затянулся, – я вон попробовал наверх знакомому нашему в черном пиджаке из телевизора набрать. Соединили, спросили кто, а потом попросили больше не беспокоить. У нас и нет-то никого.

– Да… Холод бы придумал, – дядя гена выдохнул и, стряхнув чешую с рук, достал сигарету, – только где тот Холод…

Неожиданно в дверь кто-то постучал.

– Иди открой, – дядя Гена пожевал сигарету и вытащил из хлебницы ТТ, – только спроси вначале кто.

Кирилл открыл дверь дачного домика, и ему в лицо ударила колючая вьюга, щедро сыпанув горсть снега. Он смахнул острые снежинки с лица и увидел стоящего перед ним Холода.

– Холод? Ты же… Вы же… В Норвегии… В тюрьме, – Кирилл помотал головой, пытаясь смахнуть наваждение.

– Не получилось у нас с тюрьмой, – выглянул из-за спины Холода заросший густой бородой Сивый, – давай что ли, в дом впускай, хозяин, а то мы замерзли. Давай, Баир, заходим, – Сивый подтолкнул бурята и Холода в дом.

1 глава - 3

– Ну а потом нас рыбаки подобрали, – Сивый отломал от жаренного карпа кусок, – они как раз ловить закончили и домой возвращались.

– Сивый, как ты это жрёшь? – Баир посмотрел на карпа и поморщился, – мы эту рыбу два месяца хавали, она мне уже по ночам снится, – он положил на стол обрубок руки.

– Что, бандитская пуля? – дядя Гена вывалил на тарелку еще одного шипящего карпа и побрызгал его лимоном.

– Четыре, дядь Ген, – Баир пошевелил тем, что осталось от его пальцев.

– Был бы здесь Вова, – дядя Гена поморщился, – пошутил бы про пальцы и нос, – он вздохнул и положил еще одного обваленного в рисовой муке карпа на раскаленную сковородку.

– Да, – Холод отхлебнул чай из кружки, – мы, когда у рыбаков отсиживались, только тогда поняли, во что вляпались. Во всех телевизорах пацаны оказались.

– До сих пор там, – ответил стоящий у дверного косяка с сигаретой Кирилл, – а мне вот с Японией… Короче, я один за всех вас отбрехиваюсь. Тею вон набери.

– Не надо пока, – дядя Гена покачал головой, – хрен его знает, как вывернется. Вы как сюда добрались?

– Вначале на островах где-то тусовались, – Сивый почесал бороду, – там у рыболовов этих база. Потом в Мурманск. В России-то нас вроде никто не искал, – Сивый снова взялся за рыбу, – там через Баира корешей ксивы состряпали. Нефтяниками прикинулись. Да нас-то и нет нигде, – Сивый откинулся на стул и икнул, – вышло так, что про нас норвежцы-то не знают. Сказали, что еще трое ушли, а так без уточнений.

– Значит это всё Граф? – дядя Гена посмотрел на Холода, и тот кивнул, – забавную вы историю рассказали. Я думаю, есть у нас тот, кто может свет пролить. Ну-ка, приведи его, Кирюш.

Холод повернулся к двери и увидел помощника Маргариты, Дворецкого, смотрящего в пол.

– Я думаю, у вас с ним есть, о чем поговорить, – дядя Гена подмигнул Холоду и посмотрел на парней, – а мы с вами пойдем покурим, а то народу теперь много, задымим тут всё.

1 глава - 4

– Ну что, так и будем молчать? – Холод посмотрел на Дворецкого без его черного костюма в стареньких трениках и клетчатой рубашке дяди Гены, так напоминающего обычного русского пенсионера-дачника, сбежавшего за город от надоевшей жены, запрещающей пить, – смысла-то нет, Дворецкий. Выгораживать больше некого, – он посмотрел на небритого мужчину с потухшими глазами, – преданность – оно дело хорошее, только вот я одну вещь понял – «преданность» и «предательство» – корень-то общий, а, Дворецкий?

– Я никого не предавал, – Дворецкий за все время впервые сверкнул глазами, – я не мог…

– Да ладно, не мог ты, – Холод взял со стола пачку сигарет и закурил, – тогда почему же Граф всё знал?

– Я не знал, что Граф живой, – мужчина снова опустил глаза, – он, когда меня к Маргарите приставил, сказал, чтобы я за ней присматривал, ну, женщина и всё такое. Ну я и оставлял донесения. Думал не ему. Он же умер.

– Не, – Холод покачал головой и затянулся, – он живее всех живых. А у тебя смотри, что получается. Ты на «Триумвират» работал, королеву свою не уберег, а еще и на сторону постукивал. Кто виноват? Виноват во всём Дворецкий, – Холод развел руками, – так что мы в херовом положении, а ты еще веселее влетел.

– «Триумвират» вам не поможет. Это не по протоколу, – Дворецкий посмотрел на Холода исподлобья.

– Ну протоколы наши сейчас и без твоего «Триумвирата» пишут, – Холод выдохнул, – да и помощи-то от них я особо не жду. А вот ты мне помочь можешь. Ты же много знаешь, а, Дворецкий?

– Я просто слуга, – Дворецкий снова опустил глаза.

– Да ладно, – лицо Холода растянулось в улыбке, – слуги обычно больше всех и знают. Я тебя про «Триумвират» не буду спрашивать, – Холод повернулся к двери и увидел вошедшего дядю Гену, – нормально всё, Крокодил.

– Ага, – дядя Гена кивнул и присел на диванчик, – там пацаны решили баньку затопить. Баира-то врачу не надо показать? А то есть один ветеринар знакомый.

– Не, – Холод покачал головой, – мы тут, Ген, с Дворецким беседуем, и никак ни до чего договориться не можем.

– Да он вообще молчаливый товарищ, – махнул рукой дядя Гена, – как комиссар на допросе молчит. Может это его, – дядя Гена взял с тумбочки мясорубку и покрутил в руках.

– Да не, – Холод улыбнулся, – зачем нам этот цирк, Крокодил Геннадий? Мы по-взрослому попробуем, – Холод пристально посмотрел на Дворецкого, – я же не прошу тебя про «Триумвират» рассказывать. Мне за Графа интересно.

– Я ничего не знаю, – мужчина покачал головой, – это не мое дело.

– Как же не твое? – Холод улыбнулся, – ты же Маргариту любил. Вот так вот смотрел на нее со стороны и любил. А, Дворецкий? «У тебя была собака, Граф её убил»…

– Её не Граф убил, а Вэлс, – Дворецкий поднял взгляд на Холода.

– И Вэлса Граф убил. Прикинь, Дворецкий, – Холод улыбнулся, – он за тебя отомстил.

– Граф вообще никому не мстит, – процедил Дворецкий, – он воюет.

– Во! – остановил его Холод, – вот это мне и надо. Скажи-ка мне, дорогой, самое главное – с кем он воюет?

– С кем и всегда, – Дворецкий кивнул в сторону окна, где Баир, выскочив из бани, растирал снег по своим растатуированным груди и спине, – с ними воюет. Он врагов не меняет.

– С ворами что ли? – не понял дядя Гена. Дворецкий кивнул.

– И с кем он сейчас воевать будет? – Холод затушил сигарету и посмотрел на мужчину, – я так понимаю, мы ему больше не интересны.

– Наверное, нет, – Дворецкий вздохнул, – он добился, чего хотел. Он показал организации, что попытка создать своего бандита или приручить его ничем хорошим не закончится. Он не вас наказал. Он наказал «Триумвират». За то, что они его идею в пыль превратили.

– И какая же у него была идея? – Холод заинтересованно посмотрел на Дворецкого.

– Я не знаю. Я догадываться только могу, – Дворецкий пожал плечами, – но будут ли тебе мои догадки интересны? – Да уж давай послушаю, – Холод уселся поудобнее и снова взял в руку пачку сигарет.

– Ну… – мужчина на секунду задумался, – изначально он видел в ворах весь корень зла. Наверное, потому, что тогда они были единственными организованными преступниками. А потом появились вы. И ему не дали истребить воров тогда. Но идеи он этой не оставил. И сделал это вашими руками.

– Не сделал, – покачал головой дядя Гена, – вон они, живут, цветут и пахнут.

– Поэтому Граф хочет доделать то, что не успел и то, что ему сделать не дали, – Дворецкий посмотрел на лампочку под потолком, – и в этот раз у него, видимо, всё получится. Бандиты и воры разобщены как никогда, или наоборот, уже не поймешь, кто из них кто. Но вот братки, которые приняли воровской закон, и воры, которые братками стали, посмотрят, что с твоими друзьями стало, и в сторону отойдут, – мужчина впервые за разговор улыбнулся, – Граф еще тогда говорил: «Хочешь понять, кто трус, а кто чего-то стоит – пугани. Крысы убегут сразу, а волки останутся». Вот на этих волков он и объявит охоту. А когда волков накажет, крысами управлять легче станет. Он им как крысолов на дудочке наиграет, и они от страха будут делать всё, что он от них захочет. А это ж и есть главная цель, – Дворецкий поморщился и замолчал.

– Давай договаривай, – затянулся сигаретой Холода.

1 глава - 5

– Да ладно, – дядя Гена разломал почищенный апельсин, – где он сейчас воров-то правильных найдет? Одни фрукты остались, – он оторвал от апельсина дольку и засунул в рот, – или я ошибаюсь, Баирушка?

– Да нет, – пожал плечами бурят, – правильные-то люди всегда были и есть.

– Вон, Иуда! – вставил Кирилл.

– Молчи, печаль! На вон, апельсинку пожуй, – дядя Гена взял из вазы апельсин и кинул Кирюше, – какой Иуда вор? Он на пенсии. А значит, сложил с себя полномочия. Так ведь у вас, Баир? – Гена посмотрел на бурята, и тот кивнул, – кого этот Граф убивать-то будет? Да какие они правильные? Правильные вон, по кладбищам все лежат, – Гена посмотрел на Холода, – Монгол вон тоже на пенсии. Киса там же. От них только имена остались. А на деле-то они ничего не решают. Правильно? Не, причесал нам Дворецкий, – Гена положил на стол половинку апельсина, – он или не знает ни хера ничего, либо наоборот, слишком хорошо осведомлен. Ну вот представь, – он повернулся к Холоду, – ты сам мочил воров…

– Да, не складуха, Крокодил, – Холод щелкнул пальцами, – не такие уж они и правильные были. У каждого по грешку и не по одному было.

– А безгрешных вообще нет, – вздохнул Баир, – вор уже грешник. «Не укради», а он украл. Я тоже не понимаю, зачем Графу воры эти сдались. Ну есть люди авторитетные и правильные. Так они по жизни не козыряют. В тени держатся. О них только узкий круг знает. А так живет вроде человек и живет.

– Прямо кардиналы преступного мира, – рассмеялся Сивый и взял из вазы мандаринку, – в пещерах, поди, скрываются, в землянках живут.

– Не язви, – остановил Сивого Баир, – там тоже люди есть. Не хуже тебя, и не лучше. Я о другом… Не похож этот Граф на того человека, который будет личное с общественным путать.

– Личное, говоришь? – на секунду задумался Холод, – вы же историю мою знаете. Граф-то с Иудой пересекались. Может это и есть то самое личное, что мы сейчас в расчет не берем? Может Граф человек, а не машина. Иуде простить мою мать до сих пор не может. Вот поэтому он и хочет таких принципиальных найти и шлёпнуть. С непринципиальными можно договориться. Можно их купить, запугать, сломать. А принципиальных только убрать. Прокопа помнишь, да? – он посмотрел на Гену, – он всеми до последнего вертел, и закону своему до конца верен был. А Седого, с которым якобы дела имел, сам же и убрал.

– Ну Прокоп это… – Гена задумался, – да нет таких людей, как Прокоп сейчас. Иуда-то да, тоже кремень, но кремень уже в трещинах. Хватка не та. А новые… Есть такие? – он посмотрел на Баира.

– Да есть наверное, – Баир пожал плечами, – мне за других сказать сложно. Я за себя скажу. Для меня закон этот воровской – как конституция. Жил я по нему, но вот если этот закон поперек того, что мне свято, встанет, мы с этим законом по разные стороны разойдемся. Нет, с мусорами-то заодно я против своих не буду воевать, но знаете, – Баир посмотрел на свою покалеченную руку, – сейчас очень сложно разобраться, кто свой, а кто чужой. В девяностые как-то яснее было.

– Значит этот Граф знает тех, с кем не договориться, – вставил свои три копейки Кирилл.

– Может и знает, – Сивый подкинул мандаринку и посмотрел на Холода, – только вот скажи… Ну найдем мы этого Графа. Как это пацанов вытащит? Нам вообще сначала надо решить, что с ними делать. Мы сейчас против Графа тараканы. Он нас одной ногой растопчет.

– Я даже не знаю, – Холод почесал голову, – в бошке мыслей слишком много и все между собой перееблись. Но я думаю, надо с этого начать, поэтому, – Холод посмотрел на дядю Гену, – давай-ка мы с тобой завтра к Иуде сгоняем. Он там живой еще?

– Дышит вроде, – Гена махнул рукой, – интересуется, что там с вами приключилось.

– Вот поедем и потолкуем, – сказал Холод и вышел из комнаты.

Закрыв за собой дверь, он накинул на плечи старенькую кожанку и закурил.

За окном террасы на пушистые лапы ёлки белыми комками ваты падал снег. Холод затянулся сигаретой и посмотрел на снежинки, которые кружились под фонарем возле забора. Неизвестно зачем он вспомнил новый год… их первый новый ног. Вована, который застрял в пробке с ёлкой, а потом, забыв надеть бороду, потребовал от Марка спеть песенку про него, забыв, что на деда Мороза он без бороды совсем не похож. Марк тогда спел: «Меня зовут Вова, просто Вова…» Холод улыбнулся и снова выпустил облачко дыма, вспомнив не очень удачные Теины отбивные, подгоревшие сверху, но совсем не прожаренные изнутри. Вспомнил желание, которое он написал на бумажке по просьбе Теи и хотел было съесть, но Снежок опередил его, вырвав из его руки половинку листка. Тогда, словно по волшебству, желания исполнились только наполовину. Он вспомнил Тею, которая смотрела на ёлку с зажженными лампочками и была счастлива, потому что они впервые были вместе по-настоящему.

Холод вздохнул и, посмотрев на снег, кружащийся под фонарем, достал из кармана старенький кнопочный телефон.

– Алё, – услышал он её голос, – это ты? Я поняла, ничего не говори… Просто помолчи со мной немного… И поскорей возвращайся…

1 глава - 6

Дом Иуды. Декабрь 2017 года.

– Ну да… – Иуда с трудом согнулся и зацепил варежкой снег, – книгу вы в плохом переплете оформили. Делать-то что будешь? – старик посмотрел на Холода, – Не так же просто приехал. За советом что-ли?

– Не, – Холод покачал головой и, набрав в ладонь снега, слепил из него снежок и с размаху запустил в забор, – совет, Иуда, мне не нужен. Мне узнать кое-что нужно. Граф… Шереметьев. Что скажешь?

– Узнал значит? Встретился? – Иуда поморщился и стряхнул с варежки снег, – А ничего я тебе не скажу. Я этого человека не знал. Я вообще с людьми без принципов стараюсь не знаться.

– Как раз с принципами у него, по-моему, всё нормально, – начал было Холод, но Иуда перебил его:

– Ты что, дитё малое? – старик улыбнулся, – Какие у него принципы-то? Ментом быть не сложилось, братвой стать не свезло. У него в голове что-то своё было. Против всех он шел, а чтобы эту дорожку выдержать, принципов иметь не надо. Чем меньше их – тем путь короче будет. Ты думаешь я с ним так из-за матери твоей? – Иуда поморщился, – Она всегда дурой была. Могла бы сказать мне: «Отвали от меня, черт плюгавый. У меня с Графом все по-серьезке, да по любви». Так нет. Любовь у нее одна – с деньгами была, – Иуда смахнул со скамейки снег и присел, – вот она с Монголом-то и спуталась. Я-то знал, что это всё ненадолго. Монгол ради неё и с законом порвать бы мог, только вот ей вор фартовый, который «капустой» сорит, нужен был, а не слесарь с завода от зарплаты до зарплаты. Не… Не в матери дело твоей, – Иуда покачал головой, – таких, как Граф, близко возле себя иметь надобности нет. Дружба с ним жизни стоить может.

– Это я уже понял, – Холод вздохнул и присел рядом, – слушай, он воров хочет убрать.

– Уверен? – Иуда скривил рот, – Мне он отомстить хочет – поверю, только месть ему уже не нужна. Я уже одной ногой у края могилы топаю. А он подталкивать не любит. Посмотреть сверху, посмеяться, как я мордой туда плюхнусь, может. Не… Не будет он мстить мне. Наговариваю я на него, – Иуда рассмеялся, – А вот с ворами… С чего ты так решил? Воры-то уже давно не те.

– Но есть же и «те», – Холод пронзительно посмотрел на Иуду.

– Есть, – Иуда кивнул головой, – только за что он им мстить будет? Со мной-то понятно. Можно себе что угодно напридумывать, а к ним он как прицепится?

– Ты лучше подумай, что будет, если прицепится, – Холод закурил.

– А чего будет? – Иуда забрал у него сигарету и бросил в снег, – куришь много. Анархия будет. Раздрай будет. И ничего больше. Хотя… Погоди. Может ему это и надо? – он посмотрел на Холода.

– А я тебе о чем говорю? – Холод улыбнулся и достал новую сигарету, но закурить ее не спешил, – если «тех» не будет, как же ваш общак будет существовать? Каждый сам за себя только. А потом придет кто-то, кто сильнее и похитрее, и всех под себя подомнет.

– Ну подмять еще суметь надо, – Иуда снял варежки и потер руки.

– А чего подминать-то? – Холод посмотрел на Иуду, – У половины ваших мнения своего нет. Стадный эффект – куда скажут, туда и пойдет. Главное, дорогу верную указать.

– Так ты тоже нас за животину-то безмозглую не считай. Люди все-таки везде, – поморщился Иуда.

– Так вот людей он как раз и уберет. А оставит овец. И станет у них пастырем. Или пастухом. Как тебе больше нравится? – Холод щелкнул зажигалкой.

– Мне никак не нравится, – Иуда снова выдернул у Холода сигарету и бросил в снег, – мне уж всё отонравилось. Я от дел отошел, но неприятно за такое будет.

– Ну так давай эту неприятность переживем, – Холод подвинулся к Иуде.

– И как мы с тобой это сделаем? – Иуда улыбнулся.

– Устрой мне встречу с «теми», – Холод подмигнул Иуде, – может чего вместе и сообразим.

– Я-то устрою, – Иуда развел руками, – только вот о чем ты с ними говорить будешь? Вы же языка друг друга не поймете.

1 глава - 7

Клязьминское водохранилище. Пансионат «К». Декабрь 2017 года

– Я Дым, – навстречу Холоду, стоящему у засыпанного снегом фонтана, из «Гелика» вышел мужчина лет шестидесяти, одетый в короткое пальто с поднятым воротником. Он осмотрел Холода единственным глазом. На месте второго было бельмо со шрамом, сползающим с брови на скулу, – Иуда сказал, ты потолковать хочешь? – Дым повернулся в сторону охраны, вылезшей за ним из машины, и те тут же исчезли обратно в джипе, – давай, говори. Ситуацию я от Иуды слышал. Мне интересно, почему я тебе поверить должен, а Холод?

– Потому, что так и будет, – Холод поднял воротник на кожанке и закурил.

– Чему быть, того не миновать, – усмехнулся Дым и, достав из кармана портсигар, закурил тоже, – просто откуда ты знаешь, как будет?

– Так получилось, – Холод оглядел Дыма.

– У тебя, Холод, многие вещи хорошо получаются, – Дым затянулся, – ты часто людей по-своему поступать заставляешь. Умеешь убеждать. Но сейчас тебе не убеждать надо, а объяснить. Я тебе не верю.

– А ты и не обязан этого делать, – Холод пнул ногой снежный комок.

– Вот это вот правильно, – Дым улыбнулся порезанной щекой, – ты, Холод, не наш. Ты собака. Злая, опасная, дикая, сильная. А я волк. Ты по законам силы живешь, а я по законам стаи. Ты много для наших людей сделал, но ты не наш, – Дым покачал головой, – а, чтобы мы тебе поверили, ты не просто нашим должен быть, ты одним из нас должен быть. А у тебя со стаей общего ничего нет. Ну, допустим, я поверю, что есть какая-то тайная организация, которая хочет убивать законников. Допустим, я людям об этом скажу, – Дым покачал головой, – так они меня на смех поднимут. Скажут: «Дым, ты сказок испугался». Кто же за мной после этого пойдет? А потом… – Дым внимательно посмотрел на Холода, – чего тебе от нас надо?

– Одним из вас, говоришь, надо быть? А если я не хочу быть вашим? – Холод словно не услышал Дыма.

– Так тебя никто и не приглашает, – Дым рассмеялся, – у нас вообще в гости не зовут. К нам зайдешь – это уж на всю жизнь. А у тебя и у меня… Пропасть между нами. Только вот я ровно на ногах стою, а ты уже вниз кувыркнулся и за край цепляешься. Поздно ты о таких, как мы вспомнил. Время слишком много утекло. Не помощники мы тебе, не советчики, да и не слушатели. Но… – Дым бросил сигарету в снег и раздавил ногой, – если сможешь убедить, что твои слова чего-то стоят, мы может еще вернемся к разговору. А пока давай… Не кашляй. Иуде привет передавай.

Дым повернулся и зашагал к «Гелику».

1 глава - 8

Дом Иуды. Декабрь 2017 год

– Вот видишь, ничего у тебя не вышло, – Иуда подвинул к Холоду чашку с какао, – которое только что сам налил из пузатого чайничка, – сказал же, не поймете друг друга. Они другие, Холод, они не я. У нас с тобой кровь общая, а с ними… Ничего нет, – Иуда сел в кресло и вздохнул, – я вообще удивился, что Дым с тобой говорить стал. У него коллеги твои кровушки не один литр попили. В него стреляли, взрывали. Сломать пытались, а он не-е-е, – Иуда покачал головой, – не из теста он сделан, а из цемента.

– Что, прям такая сила? – Холод взял в руки чашку.

– Сила, – Иуда покачал головой, – в девяносто пятом его к «хозяину» в Мордовию закатали. А зона не то чтобы «красная»… Там таких, как ты, много было. Ну, естественно, Дым там в нежильцы был обозначен. А спортсмены там лютовали. Чуть что не так – сразу по мордасам. Им на всё плевать было, и на кума, и на закон. Шрам у него на морде видел? – Холод кивнул, – Там Стёпочка такой был, из «Тамбовских», кажется. Он по беспределу мужичка местного хотел наказать, ну Дым за него мазу держать стал. Так Стёпочка ему глаз чуть ложкой не вытащил. Дым на больничку залёг. А там среди мужичков бунт поднял. Малявы разослал по другим тюрьмам и централам. И везде спортсменов дуплить стали. Ну, Стёпочка решил с Дымом покончить. Дым на больничке с пятью близкими забаррикадировался, себя в обиду не дал, а в это время по всей колонии бунт поднялся. Мужички-то они запрягают-то долго, зато едут потом быстро. В общем, пока они кумовских да актив душили, Дым со Стёпочкой поквитался. Кишки ему на заточку намотал, а в шумихе никто разбираться не стал. На Стёпочку бунт в колонии и списали. А Дым выждал. В другую зону заехал и там по спортсменам долбанул. И так по половине лагерей в Мордовии прокатился. И везде бунт и казни беспредельщиков. В общем, они сами к нему на поклон пришли. Думаешь простил? Не-а, – Иуда покачал головой, – Дым, он такой. Ни под одной малявой «апельсиновой» не подписался. Ни к одной твари «подход» не сделал. Боятся его, но и уважают. Правильный он по-нашему. Так что, – Иуда взял чашку в руки, – он слов не любит. Он их не понимает. Он делами известен, и говорит только с тем, от кого дело исходит. По-другому никак. Чё какао-то не пьёшь?

– Расхотелось. Ладно, – Холод поднялся из-за стола, – поеду я. Жаль, что не срослось.

– Так не жалей о том, что не случилось. Может в другой раз случится и при других обстоятельствах случится, – Иуда посмотрел на Холода, влезающего в кожаную куртку, – а так, если что надо, только скажи.

– Ладно, потопал я, – Холод вышел за дверь и, пройдя через участок, уселся в джип, стоящий возле забора.

– Я так понимаю мимо? – Гена посмотрел на Холода.

– Мимо, Ген, совсем мимо, – Холод покачал головой, – только это… Слушай, Крокодил. Ты за этим Дымом-то пригляди. Может ещё что-то поменяется.

– Да пригляжу, – Гена завел машину, – только что поменяется-то? Пацаны в тюрьме норвежской. У нас не армия, а три калеки, да и делать что, ни хера мы не знаем.

– Пока не знаем, – остановил его Холод, – давай, трогай. Мы ещё просто не думали.

1 глава - 9

Подмосковье, город К., декабрь 2017 года

– Слушайте, а может с этим гражданином с телевизора поговорить? – Баир одной рукой взял чайник и залил кипятком три пакетика «Липтона».

– Да бесполезно, – Кирилл хрустнул печеньем, – я всё попытался ему объяснить, а он…

– Ты, Кирилл, с людьми разговаривать не умеешь, – перебил его дядя Гена, – ну что это такое? «Не соблаговолите ли вы», «в сложившейся ситуации нам решительно не к кому обратиться»… Не так, Кирюха, разговаривают, когда надо что-то.

– Точно, – улыбнулся Сивый, – плохой бы из тебя, Кирюха, рэкетир получился, хотя, помнишь, – Сивый посмотрел на Холода, – Фауст был? Из «Таганских» кажется. Так вот этот приезжал и Гёте цитировал, причем на разных языках. Если коммерс в залупки кидался, Фауст ему сообщал, что люди гибнут за металл, и свинцом нашпиговывал, а если тот на всё соглашался, Фауст изрекал: «Давайте жить, пока мы живы».

– Ага, – ответил Холод, – он, кажись, потом на суде отмочил в последнем слове. Типа, кто долго думает, не всегда находит верное решение. Вот судья долго думать не стал и на дурку его определил. Вышел уже, поди.

– Вроде как, – ответил Сивый.

– Да ладно вы, – Кирюха взял еще одну печеньку, – вы чего сравниваете? У вас все по-другому было. Еще скажите, что вы много разговаривали. Ствол в бошку совали – вот и весь разговор.

– А ты прямо знаешь, – остановил его Сивый.

– А то не знаю? – Кирилл развел руками, – вон братец перед тем, как ехать куда-то, у меня деньги на школьные завтраки забирал себе на бензин, а возвращался с пакетом баксов. А мне не отдавал, говорил рублей нету.

– Чё, Наум жлоб что ли такой был? – Баир отхлебнул чай и посмотрел на Холода с Сивым, – вроде на него не похоже.

– Да не, – ответил за парней Кирилл, – он мне их, оказывается, в свинью-копилку втихаря совал. Я там на скейт копил, а потом разбил ее, а там на БМВ оказалось, – Кирилл, расвспоминавшись, рассмеялся.

– Во, были ж люди, – дядя Гена вздохнул, – а сейчас «не соблаговолите»… Конкретно надо!

– Будет тебе конкретно, – Холод посмотрел на дядю Гену, – ты давай там, о Дыме не забывай, а с «пиджаком» мы побеседуем.

1 глава - 10

Москва, элитный жилой комплекс на Кутузовском проспекте, декабрь 2017 года

Мужчина зашел в апартаменты, поставил черный портфель и уже собирался было снять черное пальто, под которым был одет черный костюм, как услышал голос с кухни:

– Свет не надо включать. И не раздевайся. Давай-ка прокатимся.

Мужчина повернулся и увидел сидящего за столом Холода с пистолетом в руках.

1 глава - 11

– К чему весь этот маскарад? – мужчина вылез из машины и повернулся к Холоду, – надеюсь, ты в своем уме? Ты же знаешь, кто я.

– Знаю, – кивнул головой Холод, – именно поэтому и маскарад. У тебя прослушек дома натыкано…

– Резонно, – мужчина прислонился к джипу и стряхнул с черного плеча несколько снежинок, – итак, что ты хотел?

– Норвегия, – посмотрел на него Холод.

– А, понял, – мужчина улыбнулся, – извини, – он покачал головой, – я ничем не могу тебе помочь.

– А если подумать? Не можешь или не хочешь? – Холод просверлил его взглядом.

– Тебе честно? – ответил собеседник, – и то, и то. Не могу, потому, что не имею возможности. Не хочу, потому, что не хочу влезать в большую политику.

– Но мы же влезли, – остановил его Холод.

– Ты не из-за меня влезал, – мужчина покачал головой, – просто мы на этой теме пересеклись. А потом вы «спасибо» за всё, что сделали, получили. Но не остановились. Только ничего не говори. Я знаю, что не остановились. Максимум, что может получиться, это вытащить вашего друга из МВД.

– Мне все нужны, – не согласился Холод.

– Это не ко мне, – собеседник рассмеялся.

– А к кому тогда? – посмотрел на него Холод.

– К королю Норвегии, – ответил тот, – ты пойми одну простую вещь. Я не могу приказать королю Норвегии. Милиционера вашего и то выдать не могут. Их держат на законных основаниях.

– Но можно же как-то этот закон обойти? – не унимался Холод.

– Можно, – кивнул головой собеседник, – только это очень сложно. Ты знаешь, что такое резонанс? Не физический термин.

– Ну суета, – ответил Холод.

– Вот именно, – мужчина провел по боку джипа пальцем, – сейчас норвежцы играют в одни ворота, а наши делают вид, что ничего не произошло. Поставь себя на место нашего МИДа и МВД. Твои друзья – обычные преступники, которые устроили бойню. Норвежцы раскручивают политику и говорят о русском вмешательстве в суверенные дела их государства и вторжении. Что может сказать наш МИД? Что они там оказались случайно? – он улыбнулся, – нет, конечно. Мы будем делать вид, что ничего не произошло. А норвежцы пусть говорят, что хотят. Ветер дует, собака лает. Это все в норвежской кастрюле варится.

– А как же консулы? Они же граждане… – начал было Холод.

– Граждане чего? – остановил его мужчина, – Холод, ты, видимо, не понял. У нас в стране о гражданах вспоминают тогда, когда это нужно нам. Сейчас они не наши граждане, а заключенные норвежской тюрьмы. Отсидят – выйдут. Смертной казни там нет. Но тебе это, видимо, не интересно, – он посмотрел на Холода, – ты хочешь побыстрее. Тогда нужен резонанс.

– Что за резонанс? – Холод напрягся.

– Вот смотри, – мужчина носком дорогого ботинка провел на снегу косую линию, – сейчас норвежцы раскачали ситуацию и перевесили в свою сторону. А ее надо качнуть в нашу сторону. Для этого не надо заставлять что-то делать норвежцев. Надо сделать так, чтобы наши приняли какие-то меры. Поверь, инструменты у них есть.

– Правительство шантажировать? – усмехнулся Холод.

– Если что, я тебе этого не говорил, – улыбнулся в ответ собеседник, – но фактически это так. Придумай, как это сделать, и тогда я, – собеседник Холода перечеркнул ботинком линию на снегу, – наступлю на эти качели и качну их в твою сторону.

– Я тебя понял, – вздохнул Холод, – то есть ты помочь ничем не можешь?

– Нет, – тот покачал головой, – но я смогу, когда ты поможешь себе сам.

1 глава - 12

Подмосковный город К., декабрь 2017 года

– Охрененный Новый Год, – Кирилл посмотрел на Баира, который пытался одной рукой повесить на ёлку огромный блестящий шар, – помочь?

– Сам справлюсь, – Баир одел нитяную петлю на иголки и отошел в сторону, – вроде так ничего.

– Ничего, – Кирилл взял пачку сигарет, – учитывая, что шар на ёлке всего один. Дядь Ген, у тебя что, игрушек больше нет?

– А я чего тебе, на ребенка похож? – крикнул с веранды дядя Гена, – Я своё лет шестьдесят назад отыграл.

– Понятно, – затянулся Кирилл и посмотрел на Баира, – Деда Мороза звать будем?

В это время дверь распахнулась и на пороге появился Сивый с бородой, в которой запутались колючие снежинки. Стряхнув с лысой головы снег, он посмотрел на Холода, который подкидывал в руке пульт от телевизора:

– В общем, – Сивый откашлялся, – Нового года у нас не будет. Снегурка счастья до нас не доехала. Ваша с Вованом фирма всё. Счета арестованы. Владлена контора в Испании прикрыта, ну и Теина тоже. Там же у вас фонд один трастовый общий. Наума везде вообще блокиранули. Так что кончились у нас бабки.

– А мои? – Баир посмотрел на Сивого.

– Ну у тебя же с Левой всё в деле, – Сивый снял куртку, – так что у него ничего нет и у тебя тоже.

– Хреново, – Холод поймал пульт и положил на стол.

– Это как это хреново? – Кирилл чуть не подавился сигаретой, – это не хреново.. Это… кабздец вообще! Как мы жить-то будем?

– Хреново, – повторил Холод, – иди, в холодильник посмотри.

Кирилл подошел к старенькому холодильнику и дернул ручку:

– Банка огурцов, – начал перечислять Кирилл, – колбасы полбатона… Баир, а сыр где?

– Я сожрал, – ответил Холод.

– Ясно, – Кирилл продолжил, – творог, хрень какая-то в жестянке.

– Тушенка, а не хрень, – дядя Гена вошел в дверь и бухнул на пол охапку дров, – там еще картошка в погребе есть, капуста квашенная и свеколка. А, еще яблоки моченые. Ну и компотов с вареньем года на три хватит.

– Это вы сейчас шутите? – Кирилл злобно хлопнул дверцей холодильника, – на что мы жить будем и пацанов вытаскивать? Как мы это вообще… – Кирилл почесал шевелюру.

– Лета дождемся, – Сивый присел за стол, – ягоды пойдут, грибы. На охоту.

– Картоху посадим с морковкой, – добавил Баир.

– Ага, – кивнул Холод, – а пока вон лук на окне поставим в банке майонезной, чтобы витамины были и от цинги не померли. Дядь Ген, у тебя сигарет-то запас есть?

– Нет, – покачал головой дядя Гена, – махорка есть.

– Ну дай Кирюхе пачку, пусть привыкает, – Холод заржал, а все остальные, кроме Кирилла, его подхватили.

– Ага, смешно, конечно, – расстроился Кирилл, – я между прочим не о себе думаю. Это понятно было, что что-то арестуют, но не всё же! Может что-нибудь продадим, чего у нас там ненужное есть.

– Чтобы, Кирюха, продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет, – спародировал кота Матроскина Баир, – у тебя бабки-то есть, Кирюх?

– Сейчас, – Кирилл судорожно полез в карман джинсов за кошельком, – наличкой тысяч двадцать… Ну там на карте еще.

– Соли на них купи, – Холод снова взял в руки пульт.

– Соли?! – переспросил Кирилл.

– Ага, – кивнул Холод, – как же ты последний хер без нее доедать будешь?

Все, кто был в доме, снова громко рассмеялись, а Кирилл почувствовал, как у него покраснели уши.

– Эх вы, Наумовы-Наумовы, – дядя Гена подошел к Кириллу, – никогда вы не жили от зарплаты до зарплаты. Не русские вы люди. Всё в бизнес, в дело… Всё у вас крутится, вращается… Не русские, – повторил дядя Гена, – а о черном дне хрен вы когда подумаете. Ладно, – он посмотрел на Холода, – хорош смеяться над ним. Пойду схожу.

– Не, ну правда, – Кирилл тяжело вздохнул, – Новый год на носу. Как мы его отмечать будем? Вон, шесть часов осталось, – Кирилл посмотрел на часы.

– Чаю с вареньем попьем, – улыбнулся Сивый, – на ёлку поглядим, картошки пожарим. Говорили тебе, Кирюш, деньги надо в банке трехлитровой копить. А ты все не верил. И Вовку с пути сбил.

– Не в банке, а в мешке лучше, – в комнату ввалился дядя Гена и, тряхнув картофельным мешком, высыпал на стол тугие пачки стодолларовых купюр, – Баирушка, Сивый, – он посмотрел на бурята с Мишкой, – до магазина сгоняйте, на Новый год что сообразите, и мальчику вон конфеток-сосалок с мандаринками купите, – он посмотрел на Кирилла.

– Ты, дядь Ген, прямо дед Мороз, – улыбнулся Кирилл, глядя на деньги, – а это откуда?

– От верблюда, – ответил Холод, – добрый тебе верблюд, Кирюш, попался.

– Там еще два таких, – дядя Гена посмотрел на Холода.

– Нормально, – Холод положил пульт, взял со стола пачку купюр и кинул Сивому, – давай там, Мишань, сделайте всё красиво.

– Я с ними прокачусь, – дядя Гена сдернул с вешалки тулуп, – а то уж тут мхом порос.