Холод. Сага. Часть 33. С пулей в голове

Пролог(1)

«ХОЛОД»

Часть 33.

С ПУЛЕЙ В ГОЛОВЕ

Притча о пуле.

Летела однажды ночью пуля в лоб и заблудилась.

Стала она метаться — в один лоб постучит, в другой, в третий, а когда нужный лоб не нашла, вернулась к стрелявшему…»

(от автора)

ПРОЛОГ

Москва, осень 2015 года. МКАД, поворот на Раменское

Он надавил на багажник, и тот со скрипом открылся:

— Ну что, ты за руки, я за ноги, — невысокий парень в джинсовке с белым мехом повернулся к своему напарнику в кожанке, который, оглядываясь по сторонам, нервно курил, — думаю, к тем кустам оттащим и бросим, — он кивнул в сторону торчащих метрах в ста от дороги голых веток, водящих хоровод возле дерева.

— Может здесь прям, с дороги кинем, так быстрее найдут, — «кожаный» повернулся к напарнику, — тащить еще это, — он брезгливо кивнул на тело, лежащее в багажнике.

— Нет, сказали, чтобы не сразу, — покачал головой «джинсовый» и вытащил из кармана резиновые медицинские перчатки, — туда оттащим. На, держи, — он вытащил из кармана еще пару перчаток и протянул «кожаному», — пальчики чтобы не остались. Чётко всё должно быть. Ты его зарядил?

— По полной, — «кожаный» подул в перчатку и натянул на руку, — как Эскабара. Всё, что в вещдоках в оперчасти было. Кокса пару граммов, герыча, колёс каких-то, даже шмали насыпал. Будут у нас Раменские разборки наркобаронов.

— Ага, — «джинсовый» вслед за «кожаным» натянул перчатки и рывком вытянул тело из багажника, — тут тем более цыгане живут, по-любому решат, то ли он кинул их, то ли они его… Ну что, потащили? — «джинсовый» схватил тело за модные кроссовки.

— Погоди, — остановил его «кожаный» и, расстегнув куртку на теле, засунул ПМ во внутренний карман и только после этого схватил тело за плечи.

— А это зачем? — искренне удивился «джинсовый».

— Это чтобы до кучи, — рассмеялся «кожаный», — ствол палёный напрочь, на нём трупа три или четыре. Пускай ещё и с этим разбираются. Ну что попёрли?

Вытащив тело из багажника, они с трудом скатились с шоссе на обочину по подмерзшей насыпи и поволокли свой скорбный груз к кустам с остатками желтой листвы.

— Всё, дальше без мазы, — «кожаный» выпустил тело, и оно пустым мешком свалилось на еще зеленую траву, покрытую похожем на перхоть инеем.

«Джинсовый», избавившись от своего груза, сдернул перчатки и убрал в карман, после чего вытащил из-под куртки ТТ.

— А это откуда? — посмотрел на него «кожаный» и, достав сигарету, засунул ее в рот, но подкуривать передумал.

— Оттуда же, откуда твой ПМ, с разборки одной, — усмехнулся «джинсовый» и направил пистолет на лежащее тело, на голове которого до самого подбородка была натянута окровавленная шапочка.

— Ты с какого дуба рухнул? — «кожаный» непонимающе уставился на своего напарника, — он уже и так труп. Мозги вон наружу, — он кивнул на шапку, заляпанную кровью.

— Так это… я хотел, — «джинсовый» шмыгнул носом, — ну чтобы типа стрелка-перестрелка… Ну понимаешь… Как-то так…

— Чего понимать? — «кожаный» выдернул из его рук ствол и засунул в карман куртки, — и так сойдет. Дураку видно, что он и так зажмуренный. Ну шмальнёшь ты в него. Ствол тоже здесь бросишь?

— Мда… — «джинсовый» поскрёб в затылке, сдвинув на лоб вельветовую кепку.

— Вот и я про то же, — «кожаный» все-таки закурил, — ствол барыге одному скинем. Он же пока по сводкам не прошел? — «джинсовый» отрицательно покачал головой, — ну вот. Полторашку «зелёных» он за него даст, а то и так потратились. Наркоту-то, которой его зарядили, тоже можно было втюхать. К чему весь этот цирк? Нам за это все равно никто не башляет, и так сойдет.

— Может и второй достать? — «джинсовый» еще раз посмотрел на тело, и поправил ногой откинутую руку, — так лучше будет… Естественней. Как «Война и мир», Волконский… как его…Толстой написал.

— Небо Аустерлица, — подсказал «кожаный», — только через шапочку. Ладно, короче, давай, набери, скажи, что всё сделали, а я сейчас с барыгой законекчусь, встречу ему назначу где-нибудь по пути.

Пролог(2)

Он открыл глаза, но светлее от этого не стало. Голова по-прежнему болела. Казалось, кто-то проделал в ней дырку, а потом залил туда свинца. А… Всё дело в шапке! Рывком он поднял себя и уселся, стянув с головы шапку. Светлее не стало, потому что ночь. Он попытался вспомнить, что с ним произошло, но не смог. Голова стала болеть еще сильнее. Где-то в кармане у него, кажется, был анальгин. Он залез туда и вытащил несколько пакетиков с разноцветными таблетками. Стоп… Это точно не анальгин… Где он вообще был? Что с ним случилось? Почему так болит бошка? Он прислонил руку ко лбу и тут же в ужасе отдёрнул. В голове действительно была дырка, вокруг которой начала склеиваться кровь, прилипшая к пальцам, как сопли. Чёрт… Где-то был телефон. Он полез во внутренний карман куртки, но вместо телефона вытащил ПМ. Так… Колёса, ствол, в голове дырка, и полное отсутствие памяти. Нет. Он помнит, кто он, но как он оказался здесь с колёсами, стволом и этой проклятой дыркой в голове, из которой на нос тонкой струйкой уже потекла кровь? На секунду он прикрыл глаза и вспомнил — дуло пистолета, вспышка, струйка дыма и пуля, которая ударила его прямо в лоб. От этого стало еще страшнее. Он вскочил, кое-как задом наперёд натянул на голову окровавленную шапку и побежал в сторону дороги, которую освещал свет фар редко проезжающих машин. Со второй попытки ему удалось забраться по ледяной насыпи на шоссе. Совершив этот «подвиг», он едва не оказался под колесами древней вишнёвой «девятки», которая толкнула его треснутым бампером и ослепила дальним светом.

— Слышь… ты это… живой? — услышал он голос склонившегося над ним парня.

— Поехали отсюда, Яша, — остановил его второй голос, — вон вроде лапками дёргает, значит живой. Нам проблемы не нужны. Бара сказал срочно посылку доставить. Люди ждут.

— Ну Бог с ним, если живой, — первый голос приблизился к нему, и он рассмотрел молодое цыганское лицо с ниткой усов под носом, — живой бедолага? Повезло тебе.

— Живой… — откашлялся он, — а где я?

— Видать сильно мы его долбанули, Михай, — Яша повернулся к своему товарищу, который напоминал длинный жердь, одетый в короткие джинсы и в короткую кожаную куртку, — может к доктору его свозим?

— Слушай, Яша, — Михай поморщился, — сам доберется! Не мы его сбили, сам на дорогу вылез. Бара узнает…

— Вот именно, узнает, — перебил друга Яша, — огребём знаешь как? Он нам дело доверил. А мы человека сбили. Так и будем потом до конца жизни закладки делать.

— Где я, мужики? — повторил он, приподнявшись на локте, — Мне в Москву надо.

— В Москву сейчас всем надо, — сплюнул Михай с высоты своего роста.

— Мужики, у меня бабки есть, — вспомнил он о бумажнике, но вытащил почему-то вместо него пистолет.

— Эй-эй, братан, — Яша сделал шаг назад и поднял руки, — ты это… не шали. Мы тебя и без бабок отвезем.

— Да нет, — он убрал пистолет и засунул руки в боковые карманы, — кошелька нет, но вот есть, — он обеими руками выгреб всё, что у него было — какие-то пакетики с порошком, таблетки, — вот этим возьмете? Это вроде наркота. Тут хорошо по баблу будет.

— Да не, братан, не кипишуй, мы так отвезем, — начал было Яша, но Михай не дал ему договорить и с размаху влепил остроносым ботинком в голову сидящему на асфальте парню, после чего залез в его карман и вытащил ствол, — это собери, — он кивнул на разбросанную на поблёскивающем ото льда асфальте наркоту.

— А с ним что делать? — Яша быстро рассовал пакетики и таблетки по карманам и пошевелил ногой лежащее тело.

— Баро отвезём, он пусть решает, — ответил Михай и сдернул с парня шапку, — Тэ-псилэ́с ту пэ́скирэ пхеня́ и пэ́скирэ да! (Чтобы трахнул ты свою сестру и свою маму!), — он повернулся к Яше, — у него дырка в голове от пули! Походу она у него там и осталась.

— Айнэнэ, — покачал головой Яша, — может здесь его бросим? Зачем к Баро?

— Затем! — разозлился Михай, — он со стволом, наркоты полные карманы, и пуля в голове! Смекаешь, в чем дело?

— Нет, — покачал головой Яша и сплюнул.

— И я нет, — ответил Михай, убирая ствол под кожаный ремень на джинсах, — вот пускай Баро и разбирается. Давай его в «ласточку» пихай. Там это… в бардачке наручники лежат, — Михай натянул на голову парню шапку.

Пролог(3)

Он в очередной раз пришел в себя, когда почувствовал запах травы, которая колола его щёку. Прямо над его левым ухом кто-то громко чавкнул. Он повернулся и увидел лошадиную морду, жующую сено, которая недовольно фыркнула на него ноздрями и отвернулась.

— Ты кто такой? — услышал он голос и повернулся на него.

Перед ним стоял благородного вида мужчина с россыпью седых серебряных кудрей, одетый в овчинную жилетку.

— Не помню, — он покачал головой, — голова гудит и болит.

— Болит, — кивнул мужчина, — у тебя там пуля. Ветеринар наш сказал не трогать. Она у тебя застряла где-то. Вытаскивать начнешь, только хуже будет. Копыта отбросишь, — он потрепал за гриву жеребца.

— Мне в больницу… — начал было он, но мужчина его остановил:

— А коновал тебе наш чем не больница? — старый цыган усмехнулся, — Коня лечит, и тебя сможет. Люди-то они как кони, только души в конях больше. Конь просто скачет, либо куда сам хочет, либо куда ему за поводья тянут. Вот кто тебя за поводья тянул? Или ты сам сюда прискакал?

— Да я не помню ничего, — он присел и прислонился спиной к деревянной стропиле, — а что, от моего ответа изменится что-то?

— Изменится, — кивнул мужчина и, вытащив из кармана жилетки колотый сахар, засунул в пасть коню, — цыган тех, кто зла ему не сделал, не убивает. Сам прискакал — поможем. Кто послал — ножичком по горлу. Так что вспоминай. Меня, если что, Баро зовут. Барон по-вашему. Сейчас тебе покушать принесут.

— Меня, наверное, искать будут, — произнес парень вслед уходящему Барону.

Тот обернулся, пропустил молодого чернявого цыганенка в пуховике с чужого плеча до самых пяток с тарелкой чего-то очень горячего и очень мясного, и ответил:

— Не будут. С такой дыркой в голове не ищут. Такой дыркой прощаются навсегда. Не знаю даже, повезло тебе или нет. Как ты с ней жить-то будешь? Кушай и вспоминай давай. А искать будут — не найдут. Пока мы не знаем кто ты и зачем ты здесь, тебя ни для кого нет. И не будет.

1 глава - 1

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Новорижское шоссе. Элитный коттеджный поселок А. Дом Холода. Апрель 2020 года.

— Санитайзер где у нас? — Холод посмотрел на Тею, аккуратно закладывающую тарелки в посудомоечную машину.

— Ты что это о нем вспомнил? — она повернулась к Холоду, стоящему возле окна.

— Я не вспомню — он напомнит, — Холод кивнул на окно, за которым к дому от машины топало некое подобие космонавта с огромным пластиковым контейнером на вытянутых руках.

— Я даже не знаю, от чего я больше устала — от карантина или от Вовы, — вздохнула Тея и протянула Холоду флакон, моментально исчезнув из кухни.

Холод обреченно вздохнул и пошел встречать Вову-космонавта в защитном костюме с пластиковым шлемом на голове.

— А маска где? — вместо «здрасьте» прогудел из-под своего пластикового скафандра Вова.

— Так пойдет? — Холод натянул на нос и рот ворот вытянутой футболки.

— Пойдет для тех, кто своими же бактериями дышать хочет, — ответил Вова и, выбравшиь из защитного костюма протянутую Холодом бутылочку санитайзера.

Холод минут десять, прислонившись к стене, наблюдал, как Вова тщательно протирает вначале руки, потом лицо и шею, а потом снова руки, контейнер и еще раз руки.

— Так, — наконец закончил Вован, — все продукты там, — он кивнул на контейнер, — что можно — сразу помыть, то, что нельзя помыть, должно отлежаться двое суток…

— И это тоже? — Холод достал из контейнера бутылку солодового виски.

— Это помыть, — на полном серьезе ответил Вова.

— Себя лучше помой! Вспотел в своем целлофане, — остановил Вову вошедший Наум, который выдернул из рук Холода бутылку вискаря, — ошибся с доставкой, Вова, это мой заказ, — он поздоровался с Холодом и протянул руку Вовану, которую тот скептически оглядел, — да помыл я её только что, Вова! Вот на фига всё это? — Наум прошел на кухню и, свернув с бутылки крышку, сделал глоток, — Во, продезенфицировался! Что, нельзя нормальную доставку курьером оформить?

— Курьер — это переносчик, — ответил Вова.

— Перевозчик, — перебил его Наум, — ты что думаешь, — язвительно ответил Наум, — ты пока туда-сюда мотаешься, меньше бактерий цепляешь?

— Меньше, — на полном серьезе кивнул головой Вован, — потому что я ответственный.

— Тогда ответь нам, ответственный, — не выдержал Холод, заглянув в контейнер, — почему всё это здесь? — он достал охапку корней имбиря и лимоны, — Вообще-то я мясо просил! Копченое!

— Это для профилактики. Мама по телевизору видела… — начал было Вован, но Наум перебил его:

— Вова! Я уже для профилактики по рецепту твоей мамы капусту три дня жрал, а потом дальше, чем видел с… — Наум осёкся, увидев вошедшую Тею, — привет, сестра.

— Бухаете? — усмехнулась Тея, взглянув на спрятанную за спиной Наума бутылку, — И закуска смотрю… — она посмотрела на имбирь и лимоны.

— Это не закуска. Это профилактика, — наум подмигнул Холоду, — ты только Вике ничего не говори.

— Я-то не скажу. Ты сам спалишься, — рассмеялась Тея.

— Да фиг ты угадала! — в ответ заржал Наум и похлопал Холода по плечу, — Мы сейчас как вот этой вот лабудой закусим… а если ещё чесночку хряпнуть, то точно два дня не подойдет! Пошли, Холод. Ты как, Тея, не против?

— Идите, — Тея махнула рукой и вытащила из контейнера «Пармезан» и пучок лука-поррея с хамоном.

— А я? — удивленно уставился на друзей Вова, — вроде все заказы развез…

— Ты, Вова, ответственный, — Наум прищурился, — во и будешь отвечать, в частности перед Дятлом. Он мне все мозги уже выстучал. На фига ты ему кольраби в сухарях вместо фрикаделек, которые только разогреть, привез? Думаешь, он совсем дурак?

— Ну в принципе… — Холод подкинул в руке лимон, — и то, и то круглое. А если с майонезом, то для Дятла вполне сойдет.

— Дятлу может и сойдет, — Наум повернулся к Вове, — только ты расскажи, что ты Дятлу наплёл?

— Да ничего, — Вован пожал плечами, глядя на вискарь в руках Наума, — ну сказал, что надо питаться правильно, потому что Бог его знает, как с этим вирусом выйдет. Может так случиться, что мы одни на Земле останемся, ну и… нам придется род человеческий продолжать, поэтому питаться надо правильно. А что не так-то?

— Да всё не так, — Наум посмотрел на ржущего Холода, — ты хоть подумал, с кем Дятел род будет продолжать? Сам с собой что ли?

— Яйца высидит, — давясь от смеха, прохрипел Холод.

— У Вовы на голове! — Наум вздохнул, — Только вот Дятел раньше из-за вируса думы гонял мрачные, то теперь у него еще одна задача появилась, где ему бабу незаразную найти, чтобы род человеческий продолжить. Так что, Вова, возьми себе лимон, помой его вместе с имбирем, и у тебя теперь новая профилактика — будешь вместе с Дятлом бабу ему искать, чтобы анализы в порядке были. Чтоб вируса не было. А то его уже на всех сайтах со шлюхами забанили, когда он про тест на ковида спрашивал. Ладно, Холод, пошли, накатим.

Холод кивнул, и они исчезли, оставив Вову с лимоном и имбирем в руках на кухне, где его застала Тея:

1 глава - 2

Холод дождался, пока Наум после бутылки вискаря и ещё бутылки, которую он уговорил в одно лицо, тоскуя по прежней жизни без вируса и «завхоза» Вована, поднимется, пару раз поскользнувшись, по ступеням своего мраморного крыльца в дом, и развернувшись, собрался было уже идти домой, свистом подозвав к себе Снежка, как в его кармане сигналом сообщения крякнул телефон: «Не свисти, денег не будет».

— Ты что ли, Валёк? — улыбнулся Холод и повернулся к Вальку. Тот улыбнулся и протянул ему лист бумаги, — памятка, как жить во эпоху пандемии, — прочитал вслух Холод, — это у тебя откуда?

Валёк защелкал пальцами по «яблочному» экрану, и Холод прочитал новое сообщение: «Вован под дворник на стекло положил. Почитай». Холод уставился на листок и быстро пробежался по нему глазами:

— Шедевр, — он улыбнулся и прочитал вслух, — «если надо идти, одеть маску, если маски нет, идти никуда не надо. И помните: наше здоровье — наше будущее». Задолбался я, — отсмеявшись, Холод вздохнул.

«От Вовы?» — тут же появилось сообщение.

— Нет, — Холод покачал головой, — Вова просто побочный эффект. Он мир спасает в отдельно взятом посёлке. Туманно всё как-то вокруг. Телевизор смотреть страшно. Непонятно, то ли выпуск новостей, то ли какой-то ужастик.

«Бухать пробовал?» — высветилось сообщение.

— Не получается, — покачал головой Холод, — у Наума еще выходит, держится пока. А меня уже не берет. Думаешь, накатишь, поговоришь о том, о сём, а все базары к вирусу сводятся. Тея переживает. Она же врач. Всё рвётся людям помогать. А Вова не отпускает.

«Походу Вова в нашем лагере главный пионервожатый», — снова мелькнуло сообщение.

— Может оно и надо так, — Холод посмотрел на уплывающее куда-то за посёлок солнышко, — только вот знаешь, хочется сорваться и понять, везде такой трындец или у нас только…

«Так в чем проблема? Съезди да посмотри», — отбил сообщение Валёк.

— Ага, — Холод протер экран телефона об найковские спортивные штаны, — мы у Вовы в списке неблагонадежных. Он у нас ключи еще в самом начале карантина забрал. Причем от всех машин сразу. Наум вон зарядил, когда бухали, что на лыжах бы ушел, если бы зима была, а то забрались к черту на кулички. С одной стороны может и хорошо, а с другой. Тут до Москвы как до Китая раком…

«А в чем проблема?» — снова появилось сообщение.

— Не понял… — Холод посмотрел на Валька, который в одной руке держал телефон, а второй подкинул ключи от «Рендж Ровера», стоящего возле дома.

— Ни хера себе! Как у тебя получилось-то? — искренне удивился Холод.

Валёк снова застучал пальцами по телефону:

«Не у меня, у Женьки получилось. Она Вовану сказала, если он её не выпустит, то папа её, Парамон, сам сюда приедет не только с вирусом, но ещё и с охраной и навезёт сюда столько бактерий… Вован задумался. Арина вышла, чем-то его отвлекла. Вова про ключи забыл. Одна проблема. QR-кода у меня нет», и закончил сообщение грустным смайликом.

— Зато у меня есть! — Холод покрутил телефон в руках, — Красный!

«Зачем красный?» — удивился сообщением Валёк.

— А с ним везде пропускают. И тех, кто со мной тоже. Осталось отсюда как-то незаметно выехать. Вон, завхоз наш бдит, — Холод кивнул в сторону Вована, который важно разголивал на крыльце дома, посматривая по сторонам. — Хотя, подожди, есть у меня идейка… мысля одна, — Холод приложил телефон к уху, — Здорово, Дятел, и тебе не хворать. Ты как там, вопросы с размножением решил? Еще нет? Ну смотри. Тема такая. Сейчас Вовану набираешь и говоришь, если Еву тебе не найдут, ты её сам пойдешь искать без маски. Да не ссы ты, придет, никуда не денется! Всё, давай… А то мир точно не спасешь. Сейчас, погоди, — Холод закончил разговор, повернулся к Вальку, и они оба уставились на Вована, в кармане которого на весь поселок сигналом тревоги зазвонил телефон.

Вован внимательно слушал, после чего забежал в дом, вернулся назад в своем скафандре и почти бегом направился в конец поселка к дому Дятла.

— Ну что, путь свободен? — Холод подмигнул Вальку и прочитал сообщение:

«Он там надолго задержится?»

— С Дятлом надолго, — засмеялся Холод, — он у нас товарищ привередливый, сам знаешь, а когда речь идет о спасении человечества… Пока со всеми справками разберутся. Часа три у нас по любому есть. Дорога чистая, пробок нет, скатаемся туда, поглядим одним глазком и назад. Вова даже не заметит. Сейчас, только Тею наберу.

«И я Женьку предупрежу», — отбил сообщение Валёк.

— Ну всё, свободны, — Холод убрал телефон и посмотрел на свой прикид, — ладно, и так сойдет. Погнали! Ключи от шлагбаума у меня есть, — Холод звякнул ключами в кармане своей потертой кожанки.

«Погнали, — ответил Валёк, — только домой ко мне заедем? Женька попросила малой игрушку забрать. Все равно кататься едем».

— Не вопрос, — ответил Холод и вслед за другом направился к джипу, стоящему возле дома, скомандовав Снежку, — домой. И Вова если будет что-то спрашивать — тссс, — он прижал указательный палец к губам.

1 глава - 3

За окнами «Рендж Ровера» карантинная Москва начала потихоньку оживать. Первыми в себя пришли выпивохи с окраин, сменив вынужденную самоизоляцию на более привычное топтание возле «КэБэшек» с соблюдением по привычке дистанции и масочного режима. Правда стоило одному из них чихнуть в единственную пыльную и совсем не стерильную маску, которую он доставал из кармана по случаю «парадного» выхода в люди и не менял с начала карантина, как очередь тут же разбегалась в разные стороны, а чихнувший просачивался внутрь и возвращался из магаза, позвякивая бутылками в пакете, тем самым обеспечив себе комфортное самоизолирование хотя бы на один вечер, когда дурные новости по телевизору можно запросто залить алкашкой, а заодно и продезинфицировать себя изнутри.

Вслед за алкашней в привычное состояние вернулись полицейские. Устав от бессмысленной проверки QR-кодов с масками и перчатками, штраф за отсутствие которых нельзя было оплатить на месте, они вспомнили почти забытые за пару месяцев карантина слова «Проверка регистрации» и самозабвенно трясли ближневосточных курьеров у палатки с шаурмой, торгующей «на вынос».

Пенсионерки, намаявшись от бесконечных разговоров по телефону, тоже потихоньку возвращались к докарантинной жизни. Нет, конечно, на лавочках они еще не сидели, но уже вместо спринтерского бега с ведром из подъезда до мусорных контейнеров и обратно, они задерживались поболтать с соседями и дворником. Правда все разговоры были, естественно, о вирусе, который кто-то победил, а кто-то не сумел…

Ну и, конечно же, дети. Ведомые «яж-матерями», они уже спокойно, не обращая внимания на запретные ленты, просачивались на детские площадки и качались пусть не на крылатых, но все-таки качелях, которые за время вынужденного карантина научились скрипеть, а сейчас избавлялись от скрипа и взмывали вверх к солнцу, которое, несмотря ни на что, продолжало светить над загнанной в вынужденную самоизоляцию Москвой.

— Кому расскажешь, не поверят, особенно Вова. Жизнь-то продолжается! Люди живут! — улыбнулся Холод и подмигнул Вальку, который тоже с удивлением рассматривал Москву, которая по рассказам их самоназначившегося завхоза со дня на день должна была вымереть, как динозавры, не сумевшие до ледникового периода обзавестись теплыми меховыми шубами.

Но чем ближе «Рендж Ровер» приближался к центру, тем яснее становилось, что вирус никуда не ушел, и карантинные меры еще действуют. Центр держал оборону самоизоляции. Её иногда прорывали знакомые Холоду с первых дней карантина курьеры с коробами, но они были уже не одиноки. На улицах появились коммунальщики, которые поддерживали чистоту в чистом от людей городе. Особенно впечатлил Холода один из них, здоровяк киргиз, облокотившийся на метелку, который, стянув маску на подбородок, курил и жадно глотал весенний воздух, словно стараясь надышаться впрок или наоборот, отдышаться от пыльной квартиры, в стенах которой он тихо сходил с ума без работы и денег, отправленный в неоплачиваемый отпуск, когда не на что отдыхать, не на что есть, и не на что жить… Когда нет перспектив, и нет будущего. Отпуск, в котором хочется повеситься от тоски, отчаянья и одиночества, потому что самолеты на его родину не летают, поезда не ездят, да и денег все равно на билет нет… Отпуск, в котором ты хочешь уснуть, а потом проснуться в том моменте, когда можно будет вот так вот стоять, облокотившись на метлу, и дышать полной грудью, дышать не боясь, что вирус украдет у тебя самое ценное, твое дыхание… Дышать наперед, дышать про запас, дышать потому, что дышится. Дышать, и хотя бы в этот момент не бояться задохнуться под маской…

— Ну что, к тебе? — Холод посмотрел на Валька, и тот кивнул, и они свернули в сторону указателя «Кутузовский проспект», который заботливо отмывали дорожные рабочие в оранжевых жилетках, поднявшись в вышке над городом, который самозадолбался на самоизоляции.

1 глава - 4

«Мэр Москвы Сергей Собянин объявил о первом этапе смягчения ограничений, введенных из-за коронавируса: «Нам удалось избежать наиболее худших сценариев развития пандемии. Количество выявляемых случаев заражения начало снижаться», — заявил Собянин», — раздался голос диктора по радио.

«Обломался Вова, — прочитал Холод сообщение в телефоне Валька, — может эпидемия еще и не закончилась, но спасать мир будут все-таки люди специально обученные, а не наш Вова любитель».

Валёк дождался, когда Холод прочитает сообщение и, улыбнувшись, припарковался возле дома на Кутузовском проспекте.