Холодное сердце ярла

Глава 1

Дорогие читатели! Для создания романа послужили исторические события, однако это НЕ исторический роман и текст не претендует на достоверность. Скандинавская культура взята для антуража и в ней, как и в фольклоре, будут присутствовать допущения:) Просим отнестись с пониманием. Приятного прочтения!

Всё началось, когда отец, вытирая губы салфеткой, сказал, что наконец-то отыскал подходящую партию для меня.

Я тогда сидела за столом, выпрямив спину до боли, и неспешно разрезала запеченную рыбу, хотя на самом деле меня тошнило от одного только запаха. Сказанное не стало для меня чем-то необычным, разговоры шли достаточно давно, и для человека, подобного мне, не стоило удивляться. Рано или поздно это должно было случиться. Всякая дочь влиятельного человека в Империи выходила замуж за не менее влиятельного мужчину, дабы усиливать влияние рода. Однако я всё-таки надеялась отсрочить этот момент в жизни.

Отложив вилку, поправила тонкий платок на голове и внимательно посмотрела на отца, который с терпеливой улыбкой ожидал моего ответа. Рядом с ним стояла невысокая полная служанка в очках. Она низко опустила голову, дабы ни в коем случае не касаться взглядом главы семьи. Мой отец — великий понтифик и один из самых коррумпированных людей в стране, каждому хотелось бы, чтобы Папа замолвил о нём словечко. Возглавляя коллегию жрецов, в его власти находились огромные силы, включая самого правителя, потому как без папы не решались политические вопросы. Ко всему прочему, только жрецам и воинам, не говоря о правителе, разрешалось использовать магию или артефакты.— Я благодарна отцу за подобную заботу о моём будущем, — со сдержанной улыбкой ответила я и перевела взгляд на старшего брата — его мрачное выражение лица говорило о том, что он крайне недоволен решением отца, однако спорить он как всегда не станет. — Могу я узнать, кто этот человек?

Отец отставил кубок с вином и сжал пальцы в замок, положив на стол. С ответом не торопился, явно раздумывая, как сказать. Этот человек всегда был таким, сколько я себя помню: прежде, чем ответить, он всегда подумает и никогда никто не мог с уверенностью сказать, что творилось в его мыслях на самом деле.

— Это один из влиятельнейших правителей Севера и ближайший к конунгу человек — Дьярви Вебьёрнинсон.

— Но отец! — грохнув кулаками по столу вскрикнул второй брат, известный своим вспыльчивым характером — Виктор. — Это же неверные язычники! Это варвары! Как ты можешь принимать такое решение?!

Отец устало вздохнул и потёр переносицу. Махнул рукой служанке и та безмолвно начала убирать посуду со стола.

— Виктор, я понимаю твоё негодование, — начал отец сдержанно. — Однако это брак политический и выгодный для обеих сторон…

— Это всё потому что наши воины не смогут одержать победу?! — перебил отца Виктор, только у него была подобная дурная привычка, с которой никто не смог справиться с самого детства. Помнится, братца даже розгами как-то раз били. — Отправь меня! Я лучший в стране!

— Достаточно! — строго рыкнул отец и Виктор умолк, плотно сжав челюсти. — Наш правитель из-за болезни не в силах дать достойный отпор воинам Севера. Как вы, дети мои, знаете, эти варвары не боятся смерти и известны своим жестоким нравом. Наша страна не готова к полномасштабной войне и поэтому на переговорах было принято подобное решение.

Что же ты умалчиваешь о ежегодной выплате дани? Насколько я знаю, северяне со многих стран взимают плату, дабы избежать кровопролитных войн. В какой-то мере это выгодная сделка, однако Север всё равно остаётся в лучших условиях. Возможно, выдав меня замуж за ярла, страна будет выплачивать меньший процент дани и будут налажены торговые пути? Это мы выясним позже.

Мне было досадно, что именно северянин станет моим мужем, а вот отец совершенно не волновался о судьбе дочери. Однако это логично, разве можно волноваться о том ребёнке, который был рождён не от супруги, а от случайной связи с любовницей? Да, великий понтифик не мог похвастаться верностью жене и был падок на красивых женщин. Не только я здесь была белой вороной, но мои братья — мужчины, истинная опора рода, а я — женщина и, кроме как выйти замуж и укрепить связи с другим государством, более ни на что не гожусь. Разве что ещё сойду как украшение семьи.

— Ангерона, тебя не устраивает моё решение? Ты не сказала и слова.

Конечно, меня не устраивает, старый ты дурак! Используя своё положение, ты распоряжаешься не только людьми вокруг тебя, но и семьёй! Насколько ты ненасытен?! Однако высказаться против — означало после жестоко поплатиться, поэтому я отвечаю другое:

— Почему же? Я считаю разумным ваше решение, — у меня нет желания, чтобы меня снова били. В особенности, если это будет делать старший брат Джоув. Его рука тяжёлая, а жестокость превосходит отцовскую. Несмотря на то, что он мечтал стать рыцарем, папа распорядился иначе, и теперь Джоув занимает должность кардинала. Теперь он грезил идеями занять место отца, выгнав того ни с чем. Почему мне об этом известно? О, всё просто. Джоув достаточно часто приходил ко мне и беседовал, строя из себя любящего старшего брата. Я же считаю, что ему не хватает женского внимания. — Если это поможет стране и Империи, я считаю этот брак необходимым.

— Вот это моя дочь! — кивнул Папа и широко улыбнулся. — Я рад, что смог тебя достойно воспитать. Обед окончен, займитесь делами.

***

Ангерона поднялась из-за стола одной из первых, как только ушёл понтифик. Она хотела подумать в тишине и, если удастся, прочесть книгу, о которой никто не догадывался. Ангерона всегда знала своё место и знала, что рано или поздно Папа избавится от неё любимым способом, поэтому в тайне она поручила одной из преданных служанок купить на Чёрном рынке книгу магии. В их стране женщинам не разрешалось изучать никакую магию, кроме целебной. Однако одним только целительством сыт не будешь, да и что делать девушке, оказавшись на улице без денег? Ангерона никогда не выкидывала мысль о том, что из рода её выгонят с позором, не вручив и копейки напоследок.

Глава 2

Виги Вогенсон по прозвищу Отец был искренне счастлив походу. Ему было всего пятнадцать лет. Прозвище своё Виги получил за то, что обзавёлся первенцем в тринадцать лет, что даже по местным меркам было слишком. От отца он получил очень добрый нагоняй, потом пришёл будущий тесть и добавил ещё раз. Но на этом дело не кончилось, юнцу пришлось говорить на тинге. Народ пошумел. Особенно бабы. Да кто их слушал? Молодой папаша был красноречив, он старался говорить крепко и весело, как отец. Получалось не очень, но мужи услышали, что мальчишка не оправдывался, а потому быстро заткнули баб, постановили, что по достижении четырнадцати лет сыграют свадьбу, ну и прицепили прозвище «Папаша».

Отцом Виги стали называть уже позже, когда увидели, как мальчишка неумело, но старательно трудился со своими отцом и братьями, а после пытался добыть денег, чтобы порадовать невесту и ребёнка. Но жизнь бонда была для Виги мало приятна, ему хотелось богатств, почёта и приключений. Оттого Вогенсон яростно рвался в хоть какой-нибудь поход, дабы доказать свою полезность, в особенности, чтобы его заметил ярл Дьярви. Да, Дьярви-ярл был молод, но стоило ему стать главой города, как люди стали отправляться в вик. Новый ярл показал, что он лихой воин, ко всему прочему побратим конунга Хвитсерка. Разве этого недостаточно?

Хотя истинная причина такой любви Виги к ярлу была несколько иной: во-первых, он всегда был весел; во-вторых, когда юный Отец пришёл к ярлу и попросился в вик, захватив топор, подаренный дядей на свадьбу, Дьярви не посмеялся, не отправил мальчишку домой, а коротко кивнул, улыбаясь каким-то мыслям, а потом ещё подарил парню щит, шлем, хоть и плохенький, но самый настоящий меч, один из тех, что достались ярлу в одном из походов. Виги поставил пустое ведро и украдкой взглянул на маленького человека Хокана. Несмотря на то, что его имя переводилось как «Высокий сын», он уродился маленьким человеком. Не цвергом (коротышкой), как первое время называли соседские мальчишки, пока он не проломил камнем одному из них голову. А именно маленьким человеком. Когда Хакон перестал расти, взбешённый отец обвинил мать в распутстве, и с тех пор он никогда не видел её, а теперь даже лицо стёрлось из памяти. Хакон ненавидел мать за то, что выносила его под сердцем, а потом родила на свет, чтобы даже Боги смеялись над его ничтожностью. Он ненавидел отца за частые избиения, но больше за то, что заставлял работать наравне с трелями. «Ты — не мой сын! Ты не можешь им быть!» — орал отец, пока алкоголь не вышибал из него дух. А когда отец решил утопить его, как несчастного котёнка, Хакон отрезал ему яйца, навсегда избавив себя от унижений. А потом ему протянул руку Дьярви-ярл, и с той поры Хокан вернее любого пса служил правителю.

— Точно вам говорю! Так и было!

— Да-да, мы уже слышали твою историю! — отмахнулся сутуловатый хирдман и размял плечи. — Если бы ты повстречал Гарма, вряд ли бы ноги свои унёс!

— Эй, ты меня во лжи обвинить хочешь?! — беззлобно заворчал седоволосый воин, чьё прозвище звучало, как Арнльот «Широкая ладонь». — Пусть красавица Ран потопит этот корабль, если я вру!

— За работу!

Виги вздрогнул и вместе со всеми обернулся на вышедшего из каюты Рагнара — форинга ярла. Смешки сразу прекратились. Его за глаза прозывали «живым мертвецом», говорили, что его однажды поцеловала сама Владычица Хель и с тех времён он не проявлял эмоций. Даже самый весёлый праздник не был способен развеселить его, а смерть матери не вызвала у него скорби. Мертвец поставил клетку с воронами и оглядел команду. Цепкий взгляд, от которого по спине пробегался морозец, задел каждого воина. Виги впервые видел живого мертвеца настолько близко, но по сравнению с громадным Берсерком, который внушал дренгу благоговейный ужас одним видом, форинг не был так страшен.

— Почему ты не занят делом? — строгий вопрос заставил Виги вздрогнуть и оторвать взгляд от чёрных птиц в клетке. Шум волн успокаивал, влажный воздух кружил голову.

— А что мне нужно делать? — с видом невинной овечки спросила Виги.

— Как так «что»? — Рагнар приподнял бровь. Он говорил холодно и спокойно. Его не волновало отправится с ними дренг или нет, умелый он воин или обычный землепашец, но раз уж на драккаре — работай вместе со всеми. Как говорится: «часть команды — часть корабля». — Да хоть садись и греби, вон, место есть свободное.

— Да, но… — Виги неловко заломил пальцы рук за спиной. Взгляд соскользнул в сторону, не сразу находя копошащегося за бочками карлика. Тот, заметив его взгляд, показал язык. Вогенсон недовольно нахмурил брови и, подойдя ближе, шепнул Рагнару, чтобы никто больше из команды не услышал. — Мне кажется, я им не нравлюсь.

— Тебе не кажется, — вторил ему форинг, отвечая также тихо. — Они тебя ненавидят, — он рассмеялся, заметив, как и без того большие глаза дренга, стали ещё больше. Ему нравилось издеваться, хоть какое-то развлечение. — А как ты хотел? Думал, раз ярл тебя взял, то и почести тебе будут организовывать? Всё своим трудом добиваться надо, и авторитет исключением не является. Иди работай, я тоже делом займусь.

Весло оказалось тяжелее, чем выглядело, уже спустя пару взмахов руки Виги устало заныли и просили сделать перерыв. Весеннее солнце нещадно палило, превращая плаванье в настоящую адскую пытку. Вся красота и воодушевляющая атмосфера похода испарилась, уступив место тяжёлой суровой реальности. Смахнув струящийся по вискам пот, Виги налёг на весло всем весом, поднимая его из воды и почти сразу же опуская обратно. Он явно запаздывал. Его слабость и неповоротливость сначала вызывали смешки у команды, но вскоре дренг начал ловить на себе раздражённые взгляды. «Ох, если бы взгляд умел убивать…» — подумал Виги, облизнув солёные от пота губы.

Рагнар стоял возле румпеля рулевой лопасти и откровенно наслаждался зрелищем. Покрасневшее от натуги лицо, струящийся пот и трясущиеся от перенапряжения руки — признаки скорых слёз. В силу возраста Виги не понимал, что поход — это не развлечение для всех желающих, не прекрасное путешествие — это путь в один конец для многих, но подросток вряд ли способен понять истину с первого раза. Поэтому Рагнар выбрал самый доступный способ объяснения — практика. — Что здесь за шум?