Хорошая для Авторитета

Глава 1. Непристойное предложение

Таисия

Наручники сдирают кожу на запястьях. Мне кажется, что они специально застегнуты так туго, чтобы я ощущала постоянную боль от любого движения.

-Итак, - смотрит на меня следователь. - Гражданка, Васнецова, вы утверждаете, что не убивали Лапину Веру Аскольдовну. Как вы можете тогда прокомментировать гематомы на ее теле и трещину ребра?

Я закрываю лицо руками, чтобы сдержать слезы. Перевожу взгляд на своего адвоката.

-Таисия, - вдруг оживает он, - я вам напоминаю, что вы имеете право не давать показания против себя, но предупреждаю, что это в свою очередь будет расценено, как отказ работать со следствием.

-Да нечего мне больше сказать! - Истерично повышаю голос. - Бабушка болела. Она последние три года вообще практически не вставала и была никому не нужна, кроме меня! Вы хоть раз пробовали помыть лежачего человека в одиночку?! Синяки у нее именно отсюда! Сосуды ломкие! Сын не приехал к ней ни разу! Даже хлеба не привез! А потом просто решил забрать себе квартиру!

Тяжело дышу, потому что снова сорвалась. Нелюди! Они даже не дали мне нормально оплакать бабушку.

-У нас имеется информация, что Валерий Эдуардович регулярно переводил матери деньги на карту, - вальяжно парирует следователь.

-Вы шутите? - Хмыкаю я. - Да бабуле было восемьдесят! Она кнопочным телефоном пользовалась с трудом, и никаких карт я у нее никогда не видела! Мы жили на ее пенсию и мою зарплату.

-Расскажите поподробнее, кем работаете.

-Я - преподаватель музыки в детской школе.

-То есть, к медицине не имеете никакого отношения? Как тогда ставили уколы?

-Господи… просто научилась. Бабушке нужно было делать их утром и вечером. Мы бы разорились на медсестрах.

-Соседка утверждает, что ваша бабушка часто кричала.

-Это вранье… - шепчу. - Я не понимаю, почему она так говорит.

-Признание писать будете? Я даю вам последнюю попытку. Раскаяние поможет снизить наказание. Суд учтет долгий срок болезни престарелой родственницы и ваше психологическое состояние.

-Нет, - мотаю головой. - Я не понимаю, при чем здесь я. Пневмония. У нее была обычная пневмония от отсутствия движения! Застой в легких!

-Артём Тарасович, гражданка Васнецова не понимает, что ее ждёт в тюрьме за пять лет, - обращается следователь к моему адвокату. - Может быть, вы ей расскажите? А я пока пойду… Дежурный!

Тяжелая, железная дверь лязгает за моей спиной. Я тупо смотрю перед собой.

Очень страшно. Больно. Холодно.

-Напишите чистосердечное, Таисия, - кладет передо мной лист и ручку адвокат. - Я изучил материалы дела. У вас нет шансов на оправдательный приговор.

-Если я напишу, - шепчу. - То у меня станет ещё меньше шансов. Почему вы меня не защищаете? Даже не делаете попытки вытащить! Только топите! Сколько вам пообещали мои отец и мачеха?!

-Вы обвиняете меня во взятке, Таисия? - Прохладно хмыкает.

Какая же мразь… Мне все становится ясно и без его ответа.

-Мне больше нечего сказать, - отвечаю тихо. - Отведите меня в камеру.

-Ну что ж, - хмыкает мужчина. - Как раз успеете к обеду. Уведите! - Кричит конвойному.

Я молча терплю, пока парень с плотным запахом пота и перегара откровенно меня лапает, делая вид, что проводит обыск и снимает наручники.

Прохожу вглубь своей одиночки, сажусь на кровать и только здесь даю волю слезам.

За что? Ну почему?

Случившееся до сих пор не укладывается в голове. Я пытаюсь вспомнить человека, который мог бы мне помочь, но не придумываю ни одного. Если быть точным, то ни у кого попросту нет столько денег, чтобы противостоять моим родственникам. Не зря мама не хотела с ними общаться!

Свернувшись калачиком, тревожно засыпаю. От постоянного нервного напряжения я вот уже неделю не могу отдохнуть глубоким сном, поэтому постоянно отключаюсь.

Будит меня стук в дверь камеры.

-Обед!

Раздаточное окно распахивается. Я подхожу к нему с тарелкой.

-Господи-Боже, - смотрит на меня женщина в белом халате и с чепцом на голове. - Не выпустили тебя ещё бедолагу.

Закусываю губу и качаю головой. Ее сочувствие делает меня ещё больше раненой.

-Мда… Слышала про тебя.

Зачерпывает половником кашу и наливает мне в тарелку.

-Слушай меня сюда, - понижает голос. - Жалко мне тебя. У самой мать лежала. Там и убить рад был бы, но не по православному это. Ты выйти хочешь?

-Хочу, - отвечаю опасливо.

-Авторитет местный женщину себе требует, - заговорщицки шепчет мне тюремная повариха. - Хорошая ты девка. Жалко, если посадят. А ОН, если понравишься, поможет.

Припадаю к маленькому окошку на двери камеры, чтобы ничего не пропустить.

-Что мне нужно будет делать?

-Так известно что, - хмыкает, - но мужика потерпеть оно все проще, чем пять лет баланду жрать. Подумай… - Плюхает перед моим носом тарелку. - На ужине ответишь. А я передам.

Захлопывает створку окна, удаляясь дальше по коридору.

Михаил

Безразлично просматриваю записи с камер наружного наблюдения ночного клуба.

На них моя новая телка обнимается с каким-то смазливым пацаном возле тачки.

Деньги мои поехали тратить, значит. Ах, как неумно…

-Ее предупреждали, что к другим мужчинам она прикасаться не имеет права? - Спрашиваю у начальника охраны.

-Конечно, Михаил Фёдорович. Все доходчиво объяснили. И что вопрос полностью конфиденциален. С ее агентством заключен договор. Анализы брали.

Перебираю пальцами по столу. Парочка уже смачно сосется. Руки пацаненка лезут моей телке под юбку.

Ревновать шлюх - это дело бессмысленное. Я даже не помню ее имени. Но научить девку правилам честных продажных отношений - это святое дело.

Со своей стороны я более чем щедр и никогда не перехожу границы.

-Приведите ее ко мне, - выношу вердикт тоном, от которого сразу разит предупреждением, что будет расправа. - Прямо сейчас. Я жду. Из постели их достаньте. А этого с чубом… Вывезите на объездную. Припугните, но не трогайте.

Глава 2. Каждому свое

Ухожу в душ. Спать уже не получится. Сейчас начнётся бесящая возня. Прямо под моим окном расположен продовольственный приемник. Задолбала зона.

Но здесь я буду, пока не найду гниду, которая решила убрать «Бурого». Два покушения за месяц в самых неожиданных местах - это не шутки.

Раны на ноге и руках после осколочных уже практически зажили, но все ещё требуют обработки и иногда тянут на погоду.

Возраст такой. Не мальчик…

До сорока трех люди моего образа жизни дотягивают редко. А если уж дотягивают, то живут долго.

Я пока не решил нужно ли мне это «долго». Кажется, все, что мог увидеть в жизни, я уже увидел. Как говорится, распробовал все сорта «говна». В них я специалист.

Вон, даже бабы кончились!

Но это я, конечно, гоню. Теплые, правильные, душевные женщины были мне никогда не положены. Да и не нужны. Скучно. Им нужны семья, дети, покой - ничего из этого списка я дать не могу. Как-то по-молодости пробовал ухаживать за одной. Ну и че? Она постоянно рыдала и ахала. Ахала и рыдала. У ее мамы день рождения, а у меня дела. Важные. И спать она ложилась в десять вечера… Кароче, в задницу!

Свою несостоятельность в каких-то вопросах я переношу от слова «никак».

По местным меркам моя камера - это люксовый люкс. С отдельной ванной, сортиром, спортзалом и двумя комнатами. Никто без моего разрешения дальше первой никогда не проходит. Там у меня сейф, техника и некоторые документы.

Даже убираю сам. Это своего рода развлеченте.

Иногда я выезжаю отсюда в охотничий домик. Погулять. Пожрать нормального мяса. Сходить в баньку. Выспаться…

После душа погружаюсь в работу. Просматриваю счета предприятий, обедаю. Терплю обработку ран.

Я даже рад, что сегодня смена старой Серафимы. Языком чешет, что радио, но из всех самая аккуратная. Бывшая медсестра операционной…

Но что-то у нее сегодня тоже идет не так, и мне за штаны попадает перекись. Приличным таким пятном.

-Да тише ты! - Рявкаю на женщину. - Чего льешь так много? Все! Поди прочь, я сказал!

-Простите, Михаил Фёдорович, - испуганно отшатывается она и прижимает бутылочку к груди. - Простите. Руки не слушаются сегодня.

Вглядываюсь ей в лицо. Уставшая, отекшая и непривычно молчаливая.

-Перепила? - Оскаливаюсь. - Считай, что коньяком забугорным похмелилась! Бля! - Оттягиваю штанину с белеющими пятнами возле паха. - Ну все. Это теперь только новый костюм брать…

-Простите, - шепчет Серафима трагично. - Вы скажите, сколько стоит. Я с пенсии отдам. Но не с этой. Со следующей. В эту не смогу. Отопление полетело в доме и трубы промерзли. Пришлось сегодня кипятком размораживать, чтобы вода пошла. И вот… пальцы обварила. Простите ещё раз.

Тяжело вздыхаю.

Вот что ты с ней делать будешь.

-Люди сегодня к тебе вечером домой придут…

-Да что вы… - ещё больше пугается женщина, не давая мне договорить. - Михаил Фёдорович, мать же там у меня и дочка с внуком. Зачем люди? Я все отдам.

-Говорю, придут твою котельную чинить люди! - Повышаю голос. - И нехрен меня перебивать! А с руками, чтобы больничный оформила. Ясно?

-Ясно, Михал Фёдорович. Спасибо вам, Господи. Помолюсь за вас обязательно.

-Последнего не надо, - хмыкаю. - Мою душу другие твари берегут. Все, иди!

Падаю на кровать, чтобы хоть немного скрасить себе сегодняшний ранний подъем, но помогает маневр слабо. Просыпаюсь под ужин ещё мрачнее, чем утром.

Картошка кажется соленой. Мясо жестким. Грибы горчат… Нажраться что ли?

-Эй! - Кричу в закрытую дверь. - Водки мне принесите!

Начальник моей охраны заходит в камеру только минут через пять и ставит на стол из-за пазухи бутылку.

Забираю ее.

-Почему теплая? - Хмурюсь. - Вам что? Снега на улице мало? Вынесите ящик!

-Михаил Фёдорович, - вздыхает Саня. - Эта единственная. В куртке у меня была.

-Так купи ещё!

-Начальник тюрьмы запретил проносить алкоголь на территорию после той драки в душе. Вы же знаете. Иначе его снимут с должности.

-Беспредел… - ворчу. Но историю действительно знаю. Да и сам Малахов мне ещё пригодится.

-Зато, мы вам девушку интересную нашли, - сообщает Александр. - Пока проверяем ее, решаем все формальности. Сегодня будет нужна?

Откручиваю крышку с бутылки. И делаю из горлышка несколько горячих глотков алкоголя. Заедаю их жареными грибами и пытаюсь сделать полный вдох.

Ух! Хорошо пошла!

Настроение поднимается.

-После отбоя приводи. И расскажи, что стало с предыдущей и за что.

-Будет сделано, - удаляется Саня.

***

Таисия

Я стою, будто пыльным мешком прихлопнутая. Предложение стать любовницей кажется мне бредом. Но с другой стороны… кто у нас имеет власти больше, чем «погоны»? Только бандиты.

Присаживаюсь за откидной стол, пытаясь есть клейкую овсянку. С трудом, преодолевая рвотный рефлекс, глотаю несколько ложек.

Овсянка лезет обратно.

Господи, где-то точно существует отдельное кулинарное по тюремной еде! Или я не понимаю, как можно так мерзко готовить!

Зажимаю рот рукой и глубоко дышу. На глаза снова накатывают слезы.

В углу камеры слышится скрежет. Я инстинктивно поджимаю ноги на кровать, и в этот самый момент из небольшой трещины между стеной и полом выбегает маленькая мышь.

От неожиданности я вскрикиваю и кидаю в нее тарелкой.

Мышь начинает метаться по камере, пока снова не прячется в трещину, откуда пришла.

-Я так не могу! - Истерично шепчу в слух. - Я так больше не смогу…

Сворачиваюсь на кровати калачиком и плачу, плачу, плачу, пока не забываюсь беспокойным сном.

Просыпаюсь я от того, что становится холодно. Видимо, на улице минус стал ещё крепче.

Зима скоро закончится. Ее я посмотреть успела. А вот весну уже не увижу. Интересно, через пять лет весна будет такая же или совершенно другая?

Глухая ярость накрывает меня, заставляя сесть на постели и мгновенно согреться.

Я не хочу сидеть в тюрьме! Мне будет больше тридцати, когда я выйду!

Глава 3. Сложное решение.

Женщина молча забирает мою тарелку и оглядывается по сторонам, накладывая картошку с винегретом.

-Хорошо. Я передам. За тобой придут, если все получится.

Захлопывает окошко.

Осаживаюсь. Как? Ещё может не получится?

Господи, ну конечно, Тася, ты себя видела? Ни рожи ни кожи! Какая из тебя любовница? Четверть жизни прожила, а мужик всего один был. И тот сбежал.

Жую картошку и смотрю в стену, по которой пляшут тени.

Мне кажется, что они попадают в такт какой-то далекой, глухой музыке. Лебединое озеро?

По рукам бегут мурашки. Вот уж воистину произведение, которое никогда не предвещает ничего хорошего.

А может быть, я просто схожу с ума без дела? И это психоз?

Кутаясь в кофту спортивного костюма, я поднимаюсь со стула и танцую несложные связки, которые ещё неделю назад учила с детьми.

Это ненадолго переключает меня от проблем и помогает согреться.

Прикрываю глаза и кружусь, будто я не в камере, а в классе.

-Плие, Сонечка, ножку тянем и… поклон, - говорю маленькой, талантливой девочке, которая стоит в левом углу.

-Ириша, я все вижу…

Эта хулиганка из правого. Любит позадирать подружек, а только отвернусь - уже висит вниз головой на поручне.

-Галина Васильевна, - говорю я аккомпаниатору, - давайте ещё разок со второй четверти.

Мне снова хорошо. И… раз-два-три-четыре.

-Таисия Романовна, - заглядывает в кабинет заведующая. - У нас преподаватель фортепиано с хорового заболела. Возьмете троих учеников на вечер?

Да, я возьму! Потому что мне нужны деньги на диван.

Большой такой. Желтый. С мягкими подушками, в которые падаешь и кайфуешь. Он прекрасно подойдет к бабушкиному торшеру и репродукции «Мишек в сосновом бору». Получится уютный уголок…

Лязг железной двери выводит меня из фантазий и заставляет упасть на кровать. Не дай Бог, кто ещё увидит мои упражнения. Точно сочтут сумасшедшей!

В свете дверного проема появляется конвойный. Я вся сжимаюсь, не понимая, зачем он пришел. Для допросов и свиданий уже поздно…

-Пошли, - сухо бросает он мне.

-Куда? - Вжимаюсь в кровать. - Зачем?

Сердце первым пытается покинуть организм, «падая» в желудок.

-Пошли, быстро! - Командует мужик, теряя терпение. - В санчасть тебя велено отвести.

Послушно встаю и вытягиваю вперед руки. На них щелкают наручники.

Гадая, зачем меня ведут в санчасть, следую по гулкому коридору. Эхо здесь раскаивается даже от моих мягких кроссовок.

Сворачиваем в административное крыло. Здесь меня оформляли. Справа находится комната с личными вещами, дальше - кабинеты начальников и актовый зал.

-Заходи, - распахивает передо мной конвойный дверь с табличкой «изолятор».

Делаю шаг внутрь комнаты очень похожей на больничную палату.

-У меня ничего не болит, - пытаюсь внести ясность. - Может быть, меня перепутали?

-Садись и жди, - рявкает конвойный.

Я присаживаюсь на краешек деревянного стула.

***
Прямо передо мной расположены ещё две двери. Я слышу за ними шорохи и звук воды.

Правая вдруг распахивается.

-Спасибо, Игорь, дальше я сама, - выходит из помещения полноватая, немолодая женщина в белом халате. - Только наручники с нее сними.

Мои руки становятся свободными. Я растираю запястья, чтобы не онемели. Жалко, что синяки так просто не сотрешь.

Руки выглядят, как у наркоманки…

Конвойный выходит в коридор и плотно закрывает за собой дверь.

-Здравствуйте… - говорю шепотом женщине. - А что мне будут делать?

В голове уже мерещатся всякие ужасы…

Медсестра подходит ближе и внимательно осматривает меня с ног до головы.

-Встань.

Подчиняюсь.

Она проверяет мои лимфоузлы, просит открыть рот, показать язык, слушает фонендоскопом дыхание и прощупывает вены.

-Ты сказала, что хочешь стать женщиной Михаила Фёдоровича, - наконец медсестра вносит ясность в происходящее. - Внешне абсолютно здорова. Мне осталось только взять у тебя анализы.

-Анализы? Какие? - Напрягаюсь.

-СПИД, сифилис, гепатит… - отвечает мне медсестра и достаёт из шкафчика какие-то коробочки.

-Ааа… - тяну я заторможенно.

Ситуация немного обидна, но с другой стороны - это наоборот хорошо, что у меня берут анализы. Значит, тот мужчина точно здоров. И дня два, пока готовятся результаты, у меня будет на то, чтобы морально подготовиться… Ко всем мероприятиям. Помыться в конце концов!

Сердце начинает колотиться в грудную клетку, как отбойный молоток. Щеки заливает жаром.

Я уже не помню, как происходит секс! Технически, конечно, понимаю, как. Но делать там всякие разные вещи… типо минета!! Нет, я даже с парнем на подобное не решилась, хотя он просил. Покупал мне белье развратное, видео разные пошлые включал…

Вот они то сейчас кадрами и всплывают в моей памяти. Уверена, мужчина, которому поставляют на зону женщин, ждёт именно разврата! Сверху, сбоку, лежа…

-Пальцы свои давай, - тянется ко мне медсестра стерильной салфеткой.

Глава 4. Простое счастье

В другой ее руке приборчик типо глюкометра. Никаких привычных скарификаторов, трубочек или колбочек.

Щелк! Я не успеваю даже сообразить что-как, а мой палец уже оказывается поколот.

-Ай! - Только успеваю взвизгнуть от неожиданности.

-Давай другие пальцы, нужны три прокола. - Торопит меня женщина, распаковывая ещё два «глюкометра».

Я видела такие приборчики с тест-полосками у бабушки.

-А когда будет готов результат? - Интересуюсь, чувствуя, что с двумя днями я погорячилась.

-Сейчас и будет, - отвечает мне женщина. - Если все в порядке, пойдешь мыться и готовиться.

-Готовиться? - Нервно сглатываю. - Так сразу? Подождите, - начинаю тараторить. - Может быть, лучше сфотографировать меня? Вдруг я мужчине не понравлюсь?

Я уже хочу не понравиться. Это я умею. Особенно на фото.

-Сфотографировать? - Смотрит на меня медсестра, как на болезную. - Не переживай. Если не понравишься, просто выгонит. Терпеть не станет.

-А простите… - решаюсь на вопрос. - Как часто ЕМУ меняют женщин?

Медсестра задумчиво склоняет голову.

-Не могу сказать… Он недавно здесь.

-А за что?

По рукам от вопроса и ожидания ответа бегут мурашки.

-Слишком много болтаешь, - хмурится женщина. - Здесь так не принято.

Мне кажется, она сама не понимает, что можно, а что нельзя мне говорить.

-Поздравляю, ты здорова, - смотрит медсестра на экранчики тестеров.

Я едва заметно выдыхаю. Все равно волнительно, даже если знаешь, что здоров.

-Сейчас я провожу тебя помыться, дам мыло и все необходимое, - говорит женщина, - а после, тебя проводят к Михаилу Федоровичу.

Бандита называют по имени-отчеству. Может быть, он старый? Или слишком важный? Но тогда его имя нельзя было бы называть. В моем представлении криминальные авторитеты именно такие! Огромные. Властные. Ещё обязательно с татуировками и в пушистых халатах на голое тело.

Медсестра достаёт из шкафа мыло, шампунь, одноразовую бритву и большую белую простынь.

-Раздевайся, ну! - Встает в выжидающую позу. - Чего замерла?

Я вцепляюсь пальцами в замочек кофты.

-А если я передумаю?

-Ну передумаешь, так передумаешь! - Фыркает . - Никто насиловать не станет. Нужна ты больно! Тут каждая вторая бы к нему в койку залезла!

Очень странная информация…

-Почему тогда выбрали меня?

-А вот этого я уж не знаю! Иди! Хватит мне зубы заговаривать: хочу-не хочу…

Всовывает мне в руки вещи и за плечи направляет к левой двери.

-Воду смешивай аккуратно, ванна хлоркой вымыта, можешь полежать. Только занавеску хорошо задвинь, а то там швы не заделаны! Вода на пол пойдёт, - добавляет и, забрав коробочки из-под анализов, скрывается в своем кабинете.

Я осторожно захожу в ванную и… останавливаюсь на пороге, чувствуя, что сейчас ещё раз заплачу.

Не мылась неделю! А здесь все по-человечески, даже коврик есть и фен на стене!

Как мало человек надо для счастья!

Быстро включаю воду, срываю с себя всю одежду и залезаю под горячие струи воды.

Хорошо… Мамочка, как же мне хорошо…

***

Таисия

Смыв недельный пот и слезы, я чувствую себя человеком! Нюхаю свои волосы, пока сушу и не могу остановиться.

Грязные вещи одевать совсем не хочется. Но за неимением других…

Неожиданно за моей спиной распахивается дверь.

В панике прикрываюсь простыней, которой только что вытиралась.

-Вот, кое-каких мелочей тебе наскребла, - оставляет рядом с раковиной пакет медсестра.

Заглядываю внутрь.

Там крема, спреи, какая-то косметика.

-Откуда это? - Искренне удивляюсь.

-Да тут постоянно что-то забывают, - пожимает плечами женщина. - Этот изолятор до семейных встреч используется. И проверки всякие селят. Хворых сразу в больнички везут. Потому, все прилично. Ты пошурши. Даже тушь есть! Новенькая. Думала себе забрать, но она синяя.

-А одежды там случайно нет? - Вздыхаю. - Чистой…

-Одежду тут не забывают, - хмыкает. - Примета плохая. Но я подумаю, как быть.

Скрывается за дверью.

Туго завернувшись в простыню, осторожно достаю из пакета тюбики. Пользоваться чем-то чужим мне странно, но очень хочется! Потому что некоторые бренды косметики я себе попросту даже не могу позволить!

Начинаю с ног. От лезвий одноразовой бритвы кожа стянута так сильно, будто я по ней наждаком прошлась.

Мамочки, какое это облегчение - чувствовать под пальцами гладкую, увлажненную кожу. Брызгаюсь дезодорантом. На лицо наношу самый простенький крем. Для чего нужен ретинол и прочие сыворотки просто не понимаю.

Волосам тоже перепадает арганового масла в спрее. Оно решает вопрос с рачесыванием. Теперь у меня получается разделить свою кучерявую гриву на пряди и заплести косу.

Трусики стираю под краном и, немного просушив под феном, надеваю влажными. Уж лучше так. Лифчик прячу в карман спортивного костюма.

Я готова, получается? Мне пора идти к мужчине? Ведь именно для него отмыли?

Не могу…

Сажусь на край ванны, чувствуя отвращение от происходящего.

А если я не смогу? Вдруг этот мужчина страшный? Потный? Мерзкий?

Вспоминаю своих соседей по подъезду старше сорока, с которыми периодически приходилось ездить в лифте и тру горло, пытаясь освободиться от подкатившей тошноты.

Чувствую снова слезы на глазах и крепко зажмуриваюсь.

Прекрати Тася! Тебя никому не жалко! И если есть шанс отсюда выйти, ты должна бороться. Окажешься дома - будешь зализывать раны. А пока не смей опускать руки! Встала, нацепила улыбку и пошла. Как на сцену!

Подхватываюсь и бегу к двери, пока не растеряла запала.

-Я все! - Захожу в комнату и тут же настороженно замираю.

Глава 5 Ускоряющие обстоятельства

Оглядываюсь на приоткрытую дверь, за которой находится кабинет медсестры и осторожно подхожу. Из-за нее доносятся громкие разговоры и возня.

Я вглядываюсь в щель, в которою видно, как двое конвойных сгружают на кушетку женщину в зеленом хлопковом костюме. Лица и возраста я ее рассмотреть не могу, потому что оно все в крови.

-Что случилось то? - Суетится вокруг нее медсестра. - Нос?

-Зубы, походу, - отвечают мужики. - Бабы. Месят друг друга хуже мужиков.

-Да что делят то только не пойму! - Вздыхает медсестра.

-Стучала, говорят, - отвечают конвойные.

-Через пол часа приходите. Обработаю и напишу заключение нужна больничка или нет.

-Ты только не жалей, поняла? - Грозно.

-Вон пошли! - Рявкает на конвойных женщина. - Это моя территория.

Мужики уходят.

Заключенная на кушетке тихонько и зычно стонет.

-Ну! - Вдруг оборачивается медсестра к двери, за которой я грею глаза и уши. - Чего замерла там? Иди, помогай.

Подходит и рывком распахивает шире дверь.

-А то вдруг ЕМУ не понравишься? Да? - Усмехается шепотом.

Да, это прям «в яблочко» попадание.

У меня и так колени трясутся, а по спине катится пот, будто не мылась.

-Ну что застыла? Помоги, говорю.

-Да, простите! - Отмираю я. - А что делать?

-Перчатки для начала надеть! - Всовывает мне их в руки медсестра.

Вместе мы кое-как по водим заключенную в человеческий вид и останавливаем кровь. В ходе манипуляций я узнаю, что зовут ее Маша, и что соседки побили ее за то, что она не дала им телефон.

-А здесь разве можно? - Удивляюсь.

-Здесь много чего можно, - ухмыляется заключенная. - Это я за два дня мигрени ослабла. Так бы хер они меня побили. Лярвы. Ну ничего… нам вместе ещё долго.

-В больницу хочешь? - Спрашивает Машу медсестра.

-Не, Ивановна, - мотает та в ответ головой. - У меня передачка ценная на этой неделе. Нельзя дергаться.

Перед возвращением конвойных я сбегаю обратно в ванную. Несмотря на то, что была в перчатках, хорошо мою руки с мылом и вдруг зависаю, глядя на себя в небольшое зеркало.

Вспоминаю лицо Маши, и меня начинает трясти. Я не хочу так! Не хочу! Я сделаю все, чтобы понравиться этому мужчине! Господи, пожалуйста, помоги мне!

Об этом вообще можно просить Бога?! Ааа! Это какой-то просто сюр!

Ещё спустя примерно десять минут в ко мне в ванную заходит Серафима Ивановна. Именно так зовут медсестру.

-Смотри, - ставит на стул два черных бумажных пакета, - чего передали то тебе. Помощник Михаила Фёдоровича молодец. Всегда только лучшее для хозяина выбирает.

-Как же он выбирает? - Отзываюсь скептически. - Если меня даже не видел.

Женщина смотрит на меня, как на ненормальную.

-Ты что? Не знаешь, что во всех камерах предварительного стоят камеры? Хорошо танцуешь…

Я чувствую, как меня заливает стыдливым жаром. Какой кошмар. Я же там и ем, и плачу и, простите, нужду справляю.

-Ну прекрати, - фыркает медсестра, видя мой шок. - Знаешь сколько человек пытается себе вред нанести, а начальству потом отвечать?

Действительно, можно было бы догадаться. Но ни один здоровый мозг на это не натаскан. Особенно мой, в котором одни туфли, платья и партитуры.

-Переоденься, - ободряюще кивает мне женщина. - Судя по пакетам, там что-то красивое.

И оказывается права! Из первого я достаю короткий кремовый свитерок на одно плечо из нежнейшего кашемира, черный топик с чашечками и кожаные штаны, а из другого - шикарные ботинки милитари. Ценники все оторваны, но магазин этого обувного бренда находится прямо напротив моей музыкальной школы в цоколе торгового центра. И я точно знаю цену ботинок - две моих зарплаты.

Если бы во мне не умер оптимист, то он бы непременно сказал про очень вдохновляющее начало. Но вместо оптимиста во мне говорит голос мамы, которая напоминает, что брать дорогие подарки от мужчины - это быть ему обязанной.

К черту! Я и так обязана. Куда уж больше?

Раз уж мне так хреново, то пусть хотя бы я буду одета в красивую одежду. В ней у меня точно больше шансов понравится мужчине.

Едва успеваю застегнуть ботинки, как дверь ванной распахивается.

Серафима Ивановна одобрительно оглядывает меня с ног до головы.

-Да, так сильно лучше. Пойдём, за тобой пришли.

Я делаю два глубоких вдоха-выдоха и делаю шаг за дверь.

***
Таисия

Мужчина в черном длинном пальто придирчиво осматривает меня со всех сторон и едва заметно кивает.

-Правила простые, - сообщает безэмоционально-ровным голосом, - исполнять все, что пожелает Михаил Фёдорович, много не болтать, о себе не говорить, пока не спросит. Забывать, все, что видела и слышала, когда покидаешь его апартаменты. О других мужчинах не вспоминать. И ещё… - делает многозначительную паузу. - Ты, наверное, хочешь его о чем-то попросить. Выйти отсюда хочешь?

Я молчу и только хлопаю глазами, не понимая, это риторический вопрос или надо отвечать.

-Выйти, спрашиваю, хочешь? - Повышает мужчина голос.

-Хочу… - сиплю.

-Скажешь свою просьбу только тогда, когда Михаил Фёдорович предложит. У тебя когда суд?

-В четверг.

-Хм… - морщится. - Три дня. Ладно.

Что там «ладно»? Хочется крикнуть мне, но я молчу и только вытираю мокрые ладошки о штаны, оставляя на коже разводы.

-Иди за мной, - велит мужчина.

Оглядываюсь на Серафиму Ивановну, перевожу взгляд на кушетку, где ещё до сих пор остались следы крови побитой заключённой и ускоряюсь вслед за мужчиной.

Я должна выйти из камеры этого авторитета сразу домой! И никак иначе!

После административного крыла мы поднимаемся на второй этаж по широкой каменной лестнице с литыми перилами и сразу же оказываемся перед большой железной дверью.

Мой сопровождающий прикладывает к ней магнитный ключ. Замок щелкает. За дверью нас встречают двое мужчин, одетых в форму конвоя. Но я чувствую, что это не местные работники. Уж слишком они уверенные, огромные, плечистые и вызывают настоящий физический страх, а не привычное омерзение.

Глава 6 Бармалей

Михаил

Подпрыгиваю от лязга замка и буквально заставляю себя поднять голову, чтобы встретиться взглядом с мужчиной в центре комнаты. Он сидит за широким столом, заставленном тарелками с едой и, кажется, не испытывает не единой эмоции от моего появления.

Внутри меня все обрывается. Нет, он не старый и не противный. Он… ужасный! Как Бармалей! Небритый, темноволосый, хмурый, с татуировками на руках и, судя по початой бутылке водки, прилично пьяный. Развалившись на стуле, он небрежно накалывает вилкой кусок ветчины и отправляет его в рот. Вытирает губы и пальцы салфеткой. Опрокидывает в себя рюмку, а после наливает еще одну.

-Ну, давай… - манит небрежным движением меня к себе ближе и запускает по столешнице стопку. - Присоединяйся. Будем налаживать контакт.

Я делаю вперед несколько шагов.

Нужно пить? А если отказаться? Господи, я никогда в жизни водку то и не пробовала. Только прыщи ею протирала. Максимум - вино. И то сладенькое.

-Живей! - Рявкает и бьет ладонью по столу мужик, - а то мы так до главного сегодня не дойдём. Видишь, я устал…

На негнущихся ногах делаю несколько шагов вперед. Беру в руку стопку. Задерживаю дыхание ( откуда-то это знание ко мне приходит) и опрокидываю в себя алкоголь.

Меня будто обжигает изнутри огнем! Плюхаю рюмку обратно, начинаю кашлять, вытирать слезы и глубоко дышу, чтобы хоть как-то прийти в себя.

Мамочки! Ну и дурь! Ааа!

-Закусывай… - велит мне Михаил Фёдорович.

Встает, роняя стул, и мне практически и так уже бездыханной, засовывает в рот два куска буженины.

-Жуй…

На автомате шевелю челюстями, чтобы не подавиться. Становится чуть легче.

-Вот, - говорит мне своим низким, пробирающим до мурашек голосом, - чтобы я у тебя был, как эта стопка. Поняла?

-Поняла… - хриплю в ответ.

-Ну и молодец… - неожиданно сменяется его тон на более благодушный.

Он вальяжной походкой заходит ко мне за спину и вдруг резко дёргает за косу, заставляя запрокинуть голову и посмотреть ему в глаза.

Они глубокие, как два болотных омута с невероятно длинными ресницами. Даже у меня таких нет! Теперь сниться будут!

-Вот не пойму… - выдыхает, мужик, обдавая тяжелым алкогольным амбре. - Ты так умело отыгрываешь послушную скромницу или просто скучная? Я жду инициативы…

Резко отпускает меня, сдергивая с косы резинку.

-Так ты симпатичней будешь.

Уходит.

Смотрю на его бритый затылок, пытаясь собрать в кучу мысли и чувства.

Инициатива. Да. Я понимаю.

Но одно дело соблазнить родного человека, а вот так… Как вообще к этому Бармалею подойти?

Надо ли что-то говорить? Ласкать? Целовать? Как он любит?

Между нами будто стена!

Тем временем, мужчина поднимает на место стул. Рывком отодвигает от себя стол и садится в явно выжидательную позу. Смотрит на меня из-под своих густых бровей, расставив широко ноги и ослабляет ремень.

Это намек?

Я не испытываю к нему отвращения. И это самое главное.

Он не стар, отлично сложен и хорошо одет…

Самоуговоры не помогают.

Сделай что-то, Тася, ну? Как ты собралась ему понравиться?

-Эй! Саня! - Вдруг повышает голос Михаил Фёдорович. - Забери ее! И живой водой сбрызни, пока не сдохла! Саня!

Это приводит меня в чувства.

-Как забрать! - Дергаюсь. - Не надо меня забирать! Я живая! Просто…растерялась.

-Да? - Со скептической ухмылкой дёргает бровью мужчина. - Ну давай. Последний шанс даю. Удиви дядю!

Не знаю, что на меня находит. Возможно, понимание того, что это мой самый настоящий последний шанс!

Я буквально подбегаю к Бармалею. Плюхаюсь к нему на колени и, обхватив за шею, чтобы не упасть, впиваюсь поцелуем в его губы…

***
Михаил

Слышу лязг двери и мужское удивленное: «Ух ебать!»

Сбрасываю девку с колен и вытираю губы тыльной стороной ладони. Слюни, мать ее!

От ярости едва держу себя в руках!

Как эта шлюха посмела?!

На губах остаётся ее вкус, и я запиваю его водкой.

-Ты совсем охерела?! - Взрываюсь. - Твое дело сосать член и раздвигать ноги! Никаких нахуй поцелуев! Как тебе вообще это в голову пришло?! Саша! Саша, блять!

Дверь снова распахивается. Помощник залетает в камеру.

-Что случилось, Михаил Фёдорович?!

-Где ты ее нашел? Почему она решила, что может совать свой язык в мой рот!? Забери ее отсюда!

-Нет! - Рыдая, кричит девчонка. - Я не пойду! Вы сказали проявлять инициативу - я проявила! Почему нельзя было сказать, что нужно сделать?!

-Убери ее нахер! - Вызвериваюсь. - Пока не прибил!

-Пошли… - Пытается поднять девку с пола Александр. - Ну давай, поднимайся.

Но та, как тигрица, начинает отбиваться!

-Не трогайте! Нет! Вы просили удивить!

Ошарашено замираю. Тут не поспоришь - удивила так удивила. Да и вообще как-то слишком странно для шлюхи себя ведет.

Отбрасываю предвзятость и теперь смотрю на девушку совершенно иным взглядом - никаких деланных губ или рисованных бровей. Последние даже без выщипаной формы. Губы потрескавшиеся с корочками. Веснушки на носу. Ногти просто коротко подстрижены.

«Она - не шлюха!» - Доходит до меня.

И даже не дорогая сосочка из клуба! А самая обыкновенная женщина.

-Подожди… - жестом останавливаю попытки помощника выволочить девченку в коридор. - Откуда ты? - Спрашиваю ее, давя взглядом.

Она вытирает щеки от слез ладонями и держится за локоть.

-Михаил Фёдорович… - начинает говорить Александр.

-Замолчи! - Шикаю на него. - Ну!?

Девушка переводит взгляд с меня на помощника.

-Ну, говори. Спрашивают же, - подкатывает он глаза.

-Меня зовут Таисия, - дрожащим голосом говорит она. - Нахожусь здесь по предварительному заключению за убийство.

С интересом склоняю голову. Вот это номер! Нихуевое так-то разнообразие.

-И кого ты убила?

-Я никого не убивала, - поджимает Таисия губы. - Меня хотят посадить отец и его жена, чтобы забрать бабушкину квартиру.

Глава 7. По понятиям

Девушка поднимается на ноги и отряхивает штаны. Я замечаю, что она дрожит.

Поднимает на меня лицо. Действительно вполне симпатичное. Даже без капли макияжа.

-Если я сейчас отсюда уйду, то сяду на пять лет. И никто меня защитить не сможет.

-С чего ты решила, что я смогу?! - Складываю руки на груди. - Может быть, я тебя тупо поимею во все дырки и выкину?

-Ясно, - шепчет девушка обхватывая себя крест на крест за плечи.

Разворачивается и сама понуро направляется к выходу из камеры.

Мне даже на мгновение становится жаль заканчивать столько необычное знакомство.

-Эй! - Окликаю ее. - Но ты можешь попробовать выиграть у меня свою свободу. Карточный долг - это гарантия.

Таисия останавливается, а потом резко разворачивается.

-Я вряд ли выиграю.

-Даже не попробуешь? - Дергаю бровью. - Ну значит так хочешь выйти.

-Я согласна! - Практически перебивает меня девушка. - Вы правы, - разводит руками. - Терять мне точно нечего.

-Организуй нам колоду, - киваю помощнику.

-Будет сделано, - скрывается за дверью Александр.

Гавнюк. Не зря я ему все-таки плачу.

-Проходи, присаживайся, - указываю девушке на стул. - Можешь пока поесть. Выпить.

-А можно мне просто воды? - Просит Таисия.

-Можно, сейчас принесут.

Через пятнадцать минут на нашем столе появляется все по заказу: колода, вода и фрукты.

Хочется немного подкормить девчонку, зная, как здесь местная хавка.

-Играть будем в партию из пяти проигрышей. - Объясняю я правила, тасуя карты. - За проигрыш можно задать вопрос или загадать действие, чтобы я не заскучал.

-Любой вопрос и действие? - Хмурится.

-Верно, - киваю.

-Давайте начинать.

Я раздаю карты. Они новенькие, даже не крапленые - этим пользоваться сейчас нет никакого смысла. Таисия в игре абсолютный валенок! Признаться, по сравнению с моим уровнем любой обычный человек будет «валенком». Как говорится, с кем поведешься…

Девчонка, закусив губу, сосредоточенно пытается решить, чем ходить.

-У меня два валета, король треф и три десятки, - сообщаю ей.

-Зачем вы мне это говорите? - Спрашивает напряженно.

-Затем, что ты уже проиграла. - Вздыхаю. - Давай мне своих шестерок. Теперь десятку и вальта.

-Как вы это сделали? - Шепчет ошарашено.

-Никак… - пожимаю плечами. - Просто умею играть.

Таисия остаётся с семеркой и тузом без шансов отбиться от двух дам.

-Хорошо, - спрашивает нервно, - что я должна за проигрыш? Что вы хотите ещё обо мне узнать?

Пожимаю плечами.

-Ничего. Ты мне абсолютно не интересна. Раздевайся. Сними свитер.

Взглянув на меня уничижающим взглядом, исполняет, оставаясь в одном кружевном топике, расшитом бусинами. Это красиво, черт возьми. Особенно вот эта ее вздымающаяся от дыхания грудь в низких чашечках.

Таисия тянется за колодой.

Перехватываю ее руки.

-Здесь раздаю только я.

-С картами что-то не так?

-Самые обычные.

-Покажите… - требует с надрывом.

Мне становится ее даже немного жалко. Для меня это лишь забавный вечер, а для нее сейчас смысл жизни.

-Только из моих рук, - соглашаюсь и начинаю выкладывать на стол карты по одной, давая осмотреть Таисии каждую со всех сторон.

Она сосредоточенно пожирает их взглядом.

-Все в порядке? - Хмыкаю.

-Да, - кивает. - Раздавайте.

Беру у руки телефон.

-Попрошу, чтобы принесли тебе чай. А то пока мы доиграем, ты замерзнешь.

Девчонка в ответ бессильно сжимает кулаки и вытирает ладони штаны.

Раскидываю колоду и определяю козырь.

-Ну, - швыряю на стол две восьмерки. - Отбивайся.

-Подскажите чем? - Оскаливается Таисия.

Я едва сдерживаюсь от смеха. А вот и молочные зубки прорезались.

-Нет, справляйся сама. Игра только началась...

***
Таисия

Меня морозит, но вовсе не от холода.

А от того, что как только я, дважды подряд проиграв, осталась в одном топике с трусиками, взгляд Михаила Фёдоровича изменился.

С издевательски-безразличного он потемнел и стал тяжелым. Внимательным. Терпким. Давящим. Липким. Как будто он - хищник, а я - добыча, которая ждёт своего часа.

И поэтому я сосредотачиваю всю свою внимательность на том, чтобы выиграть! Знаю, что следующим придется снять нижнее белье.

Так, все валеты ушли, шестерки ушли, тузы тоже. Два короля у меня. И… Господи! Всего тридцать шесть карт, а я не могу их запомнить!

-Ты проиграла, Таисия, - раскладывает передо мной четыре дамы хозяин камеры. - Реши сама, что снимешь дальше…

-Но как? - Подскакиваю на ноги и пересматриваю карты. - Дамы же вышли! Две - точно!

Михаил Фёдорович разводит руками

-Просто я играю лучше тебя - это факт.

-Это унижение и издевательство! - Со стоном закрываю лицо руками. - Зачем? Почему вы не дали мне просто уйти?

-Я дал тебе шанс бороться за свободу, - резонно подмечает хозяин камеры. - Но ты даже не пытаешься! Хочешь уйти - дверь откроют прямо сейчас…

Я понуро падаю на стул.

-Раздавайте дальше.

-Сначала ты что-то с себя снимешь, - напоминает мужчина.

Внутренне разлагаясь от стыда, как от радиации, я делаю это. Снимаю топик.

Грудь обдает холодным воздухом. Я перехватываю ее так, чтобы хоть немного закрыть рукой.

-Ты не сможешь так играть, - хмыкает Михаил Фёдорович.

-Я сняла! Раздавайте! - Требую истерично.

Обида бьется в горле. Слезы постоянно подступают к глазам.

Этот урод просто со мной играет! Развлекается! Как с жуком в спичечной коробке!

Я могу это прекратить. Плюнуть ему в лицо и выйти. Могу? А вдруг я все же выиграю? Ведь пока не проиграла, шанс есть. Или его на самом деле нету, и меня просто втаптывают в грязь?

Одной рукой играть действительно неудобно - постоянно светятся карты, поэтому я отпускаю грудь, чувствуя физически, как на нее мгновенно падает мужской взгляд.

Ноздри Михаила Фёдоровича шумно втягивают воздух.

Глава 8. Проигрыш

Таисия

-У меня только одно желание!

-Оно стоит на партии. Нужно придумать отдельное для кона.

Я мысленно мечусь между простым желанием вернуть на себя что-то из одежды и формулировкой принципиальной хитрости, которая даст мне ощущение безопасности от этого мужчины.

-Вы ко мне не прикасаетесь! - Выпуливаю и радуюсь, что придумала такой идеальный ход. - Никак и ни под каким предлогом!

-Хм… - ухмыляется мужчина. - Не вопрос.

Начинает снова раскидывать карты.

От напряжения я нахожусь практически в полуобморочном состоянии.

-Выпей, - предлагает мне последнюю рюмку Михаил Фёдорович.

-Нет, - внимательно я слежу за его руками. - У меня есть чай.

-Как хочешь, - опрокидывает он стопку в себя.

Но, как я не стараюсь анализировать каждый ход, победа все равно достаётся моему противнику. Как он это делает? В конце концов, он же пьяный!

-Снимать трусы? - С вызовом смотрю ему в глаза. - Вы хотите, чтобы я испытала все оттенки своей беспомощности?

Мужчина абсолютно спокойно слушает мою истеричную тираду, склонив голову на бок, а после вальяжно откидывается на спинку стула и щелкает пальцами.

-Нет.. Встань и повернись вокруг себя. Медленно. Хочу посмотреть на тебя целиком.

Стискиваю руки в кулаки и исполняю. Сволочь! Бандит! Мужлан и моральный урод! Вот кто он, а не авторитет!

-У меня на тебя стоит, - оповещает хозяин камеры меня без обиняков. - Это дает тебе второй шанс побороться за свободу, раз в картах ты не сильна.

-Вы обещали меня не трогать! - Напоминаю нервно.

-А я сам и не буду, - хмыкает. - Ты меня будешь трогать. Хочешь - отсосешь. Хочешь - сдвинешь трусики и сядешь на мой член. Я просто кончу, и ты пойдешь по своим делам.

-Что? - Восклицаю я.

От шока даже давлюсь воздухом и начинаю кашлять.

-Какая бурная реакция, - усмехаясь, качает головой Михаил Фёдорович. - Как будто ты ко мне изначально пришла не за этим.

-И какие у меня гарантии? - Огрызаюсь, вспоминая его слова.

-Правильный вопрос, - прищуривается. - Твоя гарантия - это мое слово. Как только ты мне надоешь в постели, ты выйдешь на свободу.

-А если не надоем?

Мужчина начинает пьяно хохотать.

-Ты слишком высокого о себе мнения. Ни одна не задерживалась дольше месяца.

-У меня суд в четверг.

-Хватит торговаться! - Вдруг рявкает бандит. - Ты пришла мне понравиться или чтобы выбесить? Выбирай, как будешь мне доставлять! В рот или…

-Не рот! - Перебиваю вскриком.

-Тогда приступай.

***

Таисия

Снова подхожу к этому мужчине вплотную. Это не так страшно, как первый раз, но все равно до жути тяжело и отвратительно.

Я абсолютно голая! И этот урод пожирает меня взглядом. Ощущаю это физически!! Будто лапает!

Приходится опуститься на колени, чтобы иметь возможность стянуть с его бедер одежду.

Внушительных размеров твердый член выскакивает из штанов, едва зацепившись за резинку.

Как черт из табакерки!

Я отшатываюсь.

Какой он… Только гвозди забивать!

-Не беси… - слышу рык. - Или я сам трахну сейчас твой рот! На…

Хозяин камеры достаёт из кармана и всовывает мне в руки презерватив.

-Знаешь что с ним делать?

Киваю.

И несколько минут, как обезьянка воюю с упаковкой, не зная с какой стороны ее открыть.

Наконец, рву зубами фольгу. Достаю латексный кружок и пытаюсь сообразить, какой стороной его пристроить на мужской инструмент.

Мои руки трясутся. Щеки горят от стыда.

Что я делаю? Может быть, у меня поехала крыша?

Но степень моей нормы и гордости уже на столько улетела вниз, что сейчас говорить об этом бессмысленно.

Просто хорошо, что это будет безопасный секс. И что я сама… А не он меня.

Страшно представить, как этот огромный член окажется внутри!

В голове туман и истерика. Может быть, я пьяная? Или просто сплю?

Тогда вот прямо сейчас пора проснуться, прийти в себя от пережитого ужаса под горячим душем и пойти на работу.

Реальность будто кружится. Предметы размываются. И, пытаясь взгромоздиться на член, я стараюсь не смотреть на его владельца. Просто придерживаюсь за широкие плечи, чтобы маневр стал возможным.

Конечно, я ТАМ как девочка. Узко. Так ещё и мышцы свело от страха. И ничего не получается! И трусы мешают. Но чтобы их снять, нужно расшнуровать ботинки.

Кружусь на коленях у мужчины, как неуклюжая курица с оттопыренным задом.

Ну не умею я сама! Особенно в такой позе. Как на кровати - понимаю, а не вот это все…

Закусив губу, я вдруг сталкиваюсь взглядом с Михаилом. Мне кажется, что он сатанеет.

Секунда, вторая… И с утробным рычанием мужчина срывается. Подхватывает меня под бедра и заваливает на стол.