Хозяева Русского моря десять лет спустя

Пролог

На юге России, вблизи Керченского моста, где меж двух морей сходятся Азия с Европой, раскинулась казачья станица с удивительной и невероятной древней историей.

Только пройдя по её улицам, и дотронувшись до камней древней крепостной стены, мы узнаем, что это та самая таинственная и загадочная, воспетая в легендах древняя Тмутаракань, столица самого южного княжества Киевской Руси. И никто кроме этих древних камней не помнит, как отважные военные моряки Тмутаракани за семь веков до Ушакова одерживали громкие победы в морских сражениях, единолично властвовали на просторах Черного моря, которое тогда называли Русским, а торговые корабли Княжества ходили по всему Средиземному морю. В те далекие времена на Престоле Тмутаракани восседал легендарный князь Мстислав, границы его владений простирались от Днепра до Волги, и от Чернигова до древней Колхиды, а на бескрайних просторах Донских степей владычествовала его грозная конница.

Лишь тяжелый серый камень, на котором Князь Глеб оставил свою памятную надпись, скрытые в толще земли руины, да старинные легенды болгарских рыбаков и понтийских греков, могут пролить свет на те давно забытые времена. И этот роман - лишь робкая попытка бережно сохранить для потомков, несправедливо забытые славные события давно минувших дней.

Больше двух с половиной тысяч лет здесь на берегу широкого залива, самой природой защищённого от штормов Азовского и Чёрного морей жили люди.

Греки - основатели поселение назвали Гермонасса, хазары и народы Кавказа - Таматарха, Матлука, Самкерц, Самкуш, Тумен - Тархан, монголы - Матрика, генуэзцы - Матрега, турки - Хункала и Таман, казаки - Таманью, а средневековые русичи - Тмутараканью.

Множество народов по соседски уживалось внутри мощных крепостных стен сохраняя свою культуру, обычаи и веру. Да и множество рабов свозимых сюда отовсюду, получив свободу не спешили покидать это место, а начинали обустраивать на этой благословенной земле своё будущее, пополняя веками сформировавшийся уникальный социум своим не повторимым национальным колоритом.

В десятом веке на карте Евразии появилось новое величественное грозное и необузданное молодое государство Киевская Русь, силой оружия покорившая всё до чего смогло дотянуться, в том числе и Тмутаракань, основав здесь самое южное русское княжество.

К одиннадцатом веку Русь приняла христианство, а в 1020 году на Киевском престоле после долгой, разорившей страну борьбы за власть, второй год восседал князь Ярослав. Все реже звучала в стенах Княжеского Терема русская речь, а все больше церковнославянская Духовенства, и свейская речь молодой своенравной жены Ингегерды, которая отказывалась учиться языку мужа, и все дни проводила с привезенной из Сигтуны многочисленной свитой, а также с Дружиной, которую считала своей личной.

Пока старшие братья в Борьбе за власть разоряли Русь, Тмутаракань под мудрым и рачительным правлением Мстислава, расцвела словно тенистый фруктовый сад в пустыне. Уже восьмой год торговые караваны в десятки судов под грозной охраной военного флота, бороздили лазурную гладь всего Средиземного моря от Константинополя до Александрии и Малаги.

А год назад Мстислав покорил бескрайнюю степь от предгорий Кавказа до Днепра и Волги. Теперь все основные торговые пути Тмутаракань под свой контроль взяла, и почти всю добычу соли на Гнилом море захватила.

Множество торговых караванов, длинными вереницами повозок, лошадей и верблюдов, постоянно пересекали Тмутараканские земли, обогащая податями казну Княжества. Сотни иноземных судов стояли в Заливе, продавая свои редкие товары и скупая все, чего желали их владельцы.

Всем жилось в Тмутараканском Княжестве спокойно и радостно, но рядом в Закавказье разгоралось всепожирающее пламя большой войны, способное перекинуться через вершины Кавказа, и губительной лавиной обрушиться на степные просторы Прикубанья.

Если Уважаемый читатель Ты горишь желанием окунуться в мир интриг, коварства и увлекательных опасных приключений, скорее открывай следующую страницу.

Скучно не будет.

Глава первая. Дурные вести

Полтора долгих года правил Великий князь Ярослав Русью, но правление все не задавалось. Подати собирались крайне плохо, народ с хлеба на воду перебивался, спасаясь от голода ягодами да грибами из лесу. Ремесленное дело пребывало в упадке, а дружина Киевского воеводы Твердислава открыто роптала.

Надежда Ярослава, что свейская дружина жены укрепит его войско, растаяла за неделю. Свеи из за стола вставали только что бы съездить на охоту, или позвать прислугу, которую заставляли изучать свою речь, а еще не желали есть костлявую речную рыбу, требуя постоянно осетров, сомов и судаков.

- Разоренная Русь никак не может вылезти из нищеты долгой четырехлетней междоусобицы, во время которой Святополк Полякам отдал большую часть земель, да и он сам Новгородцам за ратную помощь не мало земли раздал. Даже жене, не имея средств, город Ладогу отдал, в качестве свадебного подарка.

А сколько земли он сам священникам под монастыри выделил? Страшно вспомнить. Теперь спешно надо возрождать то, что осталось, но откуда взять на это силы и средства? Даже богатый Новгород ныне беднее, чем пять лет назад, при отце Владимире, от того, что многие ремесленники и ушкуйники, сложили буйны головы на поле брани. В деревнях же ныне сплошь старики, да бабы с детьми.

Зато Тмутаракань, захудалый удел на дальнем отшибе Руси, за десять лет мудрого и рачительного правления Мстислава, расцвела и окрепла просто невероятно. Мстислав покорил моря, бескрайние степи, и подмял под себя всю добычу соли на Гнилом море и в Приазовье.

Каждый торговец от Булгара до Торжка, вынужден Мстиславу мзду платить, а рыбой своей Тмутаракань даже в Египте и Андалусии торгует. Народ брата любит искренне, и в огонь и в воду за него бросаться готов. Где это видано, что бы должники за мытарями гонялись, стараясь подати уплатить? Однако же в Тмутаракани именно так дела и обстоят, а не иначе. И это досадное обстоятельство навевает грусть.- размышлял Великий князь Киевский, мешая ложкой в тарелке уху из карасей, ибо соблюдал Рождественский пост.

Никакие доводы многочисленных священников о смирении и терпении, не могли успокоить душу и разум Киевского князя, которые ржа лютой черной зависти к достижениям младшего брата, разъедала даже тогда, когда он ел уху с подаренной Мстиславом серебряной посуды.

А Мстислав тем временем, закутавшись в соболью шубу, прогуливался по ночному дворцовому саду Акрополя, мимо покрытых снегом кустов с деревьями, и скованного льдом фонтана. В нескольких шагах за ним беззвучно следовали два старших гридня. Была морозная ночь середины декабря, за крепостной стеной города бушевала метель, городские рабы вывозили из домов жителей нечистоты, а из портовых таверн доносились музыка, песни и смех.

- Тридцать восьмой год мне идет, а я так и не обрел славы, не сложили обо мне ни песни, ни поэмы. Дед всего тридцать лет прожил, а о нем до сих пор поют песни и рассказывают легенды. Чему удивляться, коли до двадцати двух лет только одним наукам в Киеве обучался по отцовскому наставлению.

Да и приняла ли меня Тмутаракань, явись я сюда юнцом незрелым? Поверил ли в меня народ? Пошли бы за мной разбойники и пираты? Да и потянул бы я этот воз забот, не будь рядом Анастасии? Вряд ли. Все же прозорлив был покойный отец, сперва наукам обучил, подготовил к преодолению будущих трудностей, но и опорой меня обеспечил в виде верной Дружины. Даже тем что не требовал дани, поддержал в трудный час.

Да только воинской ратной славы ему никак обрести не удается. Покорив хазар, он прославился как полководец, стратег, но его слава как то померкла на фоне "Сизогривых волков", а так хочется быть единоличным воспетым в песнях героем. Видно не судьба, быть в потомстве Владимирове хоть одному легендарному герою, а может быть это проклятие за убиенных волхвов и разоренные капища.

Все таки спасибо Ярославу, что попы при нем остепенились, и не огнем и мечом в свою веру народ обращать стали, как при батюшке покойном, а уговорами и хитростью. Лазутчики доносили, что ныне ходит народ в священные рощи дубам да березам кланяться, а попы тут как тут: - И мы с вами святому месту поклонимся и помолимся.- , а сами иконки на деревья цепляют. Потом детям говорят: - Видите, что родители ваши ликам святым кланяются, и молятся? И вам тоже надлежит этим ликам кланяться и молиться.-

И с храмами та же песня. Ходит народ на места капищ разоренных, они там церкви ставят и народ созывают:- Предки ваши это место святым почитали, и вам надлежит почитать. Кто в кого верует, то не столь важно, важно что на святом месте.- А детям нашептывают: - С родителей пример берите, и как они Боженьке кланяйтесь.- Хоть из за веры реки крови не льются на Руси, да монастыри строятся, где хворых исцеляют, и то уже радостно.

Эх, где же мои засланцы Всеволод с Бориславом скитаются? Четырнадцатый месяц уже пошел, а их все нет. В октябре Раду спросил, не подсказывает ли ей сердце женское, что с братьями её? Ответила, что блудят да безобразят, но порученное дело старательно исполняют, и что с первым снегом должны в Тмутаракань прибыть. Третью неделю уже этот первый снег метелями метет, а их все нет, неслухов. Никакого терпения человеческого не хватит, этак в ожидании томиться, а тем более княжеского.- размышлял Князь, любуясь на падающий снег.

Тут в сад вошел дружинник, сообщивший что к Любиславу в Свейскую Слободу прибыли два торговца во главе большого каравана.

- Ну наконец то смилостивился Господь, возвратились значится неслухи окаянные. Пусть гонец ему передаст, что ожидаю тех торговцев со всеми своими товарищами, завтра в полдень на трапезу в Акрополь, ныне же пусть отдыхают. Радость то какая. Ох и зябко здесь, скорее сбитня выпить надо.- распорядился обрадованный Мстислав, и быстрой, уверенной походкой, покинул дворцовый сад.

Промерзшие до костей Всеволод с Бориславом, тем временем парились в Свейской Слободе, брызгали на раскаленные камни ароматный отвар степных трав, и периодически выскакивали в предбанник, что бы окунуться в большую бочку со студеной водой.

Глава третья. Приключения каравана

- Первые попытки ограбить наш караван начались еще в Дербенте. Придя в город, мы оплатили подати и остановились в караван - сарае на окраине. В самом Дербенте мы торговать не собирались, поэтому в крепость Эмира с подношением не ходили. Той же ночью у нас попытались украсть три вьючных лошади, но лиходеев тихо удавили, и спрятали в стоге сена. Той же ночью караван покинул город, еще до рассвета отправившись по дороге на Шемаху.

Вдоль дороги на каждом перекрестке стоят таверны и караван - сараи, а также небольшие базары, где жители близлежащих деревень продают свои товары. Мы стали лагерем на ночь у одного такого перекрестка, хозяин таверны нас обеспечил вкусной горячей пищей, а на базаре мы нашли отличное вино. - рассказывали лекари Князю с боярами, показывая на карте, где это происходило. Тут как раз в трапезную вошли Лют с Любиславом в парчовых кафтанах, и красных сафьяновых сапогах, не медля присоединившись к созерцанию разложенных пред Князем карт.

Рассказ лекарей на фоне подробных карт далеких земель разжег большое любопытство Князя и приковал к себе его внимание, в то время, когда братья со своими воинами отчаянно предавались чревоугодию, и предвкушали дележку богатой добычи.

- Хорошо выспавшись и плотно позавтракав, наш караван продолжил свой путь. Дорога из Дербента в Шемаху очень удобная а природа окружающих гор на редкость красивая. Около полудня нам встретился отряд разбойников численностью в сто тридцать семь всадников, главарь которых предложили нам откупиться.

Разбойники пообещали что если мы им отдадим половину своего товара, или оплатим четверть его стоимости, то нас никто до самой Шемахи не тронет. Иначе всех убьют, а купцов будут держать в плену, пока не получат выкуп.

Всеволод с Бориславом посетовали, что все деньги вложены в товар, и согласились отдать половину добра, но только не лошадей. Разбойники очень обрадовались нашему благоразумию, и тут же повели нас в горы. Пройдя несколько горных селений, караван достиг старой крепости на горном склоне, возле которой нам приказали сгрузить все наше добро.

Разбойники пообещали, что отобрав себе половину, они нас накормят и напоят, а потом отпустят восвояси. В крепости было еще около полусотни бандитов, которые сбежались поглазеть на знатную добычу. Кроме бандитов, в их крепости находилось около сотни невольников, занятых на кухне, конюшне, и прочих хозяйственных работах.

Как мы и догадывались, в крепость нас не пустили, и носить наши товары, ни нам, ни своим невольникам бандиты не доверили. Когда они все вместе собрались, и увлеченно роясь в товарах, относили их в крепость, мы между собой условились, когда и как нападем на бандитов.

Ну а когда бандиты начали уставать носить наши шкуры, кожи, ковры, и ткани, весь наш отряд по сигналу выхватив кинжалы, набросился на них словно стая свирепых волков на бодливых козлят, и спустя считанные минуты почти всех злодеев вырезали, как скот.

В живых мы оставили лишь главаря с тремя его приближенными бандитами, и начали у них допытываться, где же спрятаны их сокровища, ибо никто все яйца в одной корзине не хранит. Пока одни допрашивали злодеев, другие тщательно обыскивали крепость, собирая все самое ценное.

В подвалах оказались пленники, которые томились в ожидании выкупа, и среди них оказался молодой воин Гасан из очень древнего славного рода, члены которого даже были когда то правителями этой земли. Прислугу крепости мы отпустили по ближайшим селениям, разнести весть об освобождении от гнета злодеев, а сами тем временем начали пиршество в честь славной победы над бандитами.

Вскоре пришли нас поприветствовать старейшины деревень с дарами, и поблагодарив нас о избавлении своих селений от бандитов, спросили как им дальше быть. Всеволод с Бориславом объяснили старцам, что мы долго у них задержаться не сможем, а им надлежит избрать себе защитника с отрядом храбрых мужчин, для которых в крепости хватит и оружия, и доспехов.

Старейшины уже собирались было уйти, но когда узнали, что в крепости был заточен Гасан, обратились к нему с просьбой стать их защитником. Приняв эту честь, Гасан поклялся памятью предков и на Коране, что обязуется защищать жителей деревень как лев, а заботиться о них как сын и брат, соблюдая все их обычаи и традиции. Почти все, кто томился в подвалах крепости вызвались помогать ему в этом деле, не жалея сил и своей жизни.

Нас уговорили остаться в крепости на три дня, и насладиться знаменитым гостеприимством ширванских горцев. Кроме этого Гасан дал нам слово, что каждый носящий наши перстни, всегда найдет на его земле верных друзей и надежных помощников.

Допросив главаря бандитов, мы отыскали тайный подземный ход, ведущий из крепости к древнему пересохшему колодцу. Прямо посреди этого узкого подземелья находилась пещера с сокровищами, которую мы и обчистили, забрав все самое ценное. После этого весь отряд три дня веселились на устроенном в нашу честь празднике, а затем продолжили идти в Шемаху.- рассказали Мстиславу лекари, указав местонахождение этой крепости на своих картах.

Тмутараканскому князю так понравился подробный рассказ и карты лекарей, что он усадил их подле себя, и собственноручно наливал вино в их кубки.

- Тем же вечером караван остановился на ночлег, и к нам подъехал отряд воинов Ширваншаха в сотню всадников. Сотник спросил кто мы и откуда, сообщил что его отряд охраняет дорогу от бандитов, и очень удивился, что такой большой караван не имеет военной охраны.

Всеволод с Бориславом приняли его в своем шатре, представились торками, а отсутствие охраны объяснили тем, что против большой банды от охраны все равно толку мало, а с малым числом злодеев, как ни будь сами управимся, так как среди нас много умелых охотников. Еще ему рассказали, что перед отправкой караван шаманы от дурных людей заговорили, и хвала богам, всю дорогу встречали на своем пути только добрых.

Похвалив наши луки, гость разрешил нам охотиться только на кабанов, так как все угодья являются чьей то собственностью, и отстрел дичи будет считаться браконьерством. Магометанская вера не велит жителям страны есть свинину, так что по этой причине кабанов в горах великое множество, и они весьма докучают земледельцам. Мы все этой новости очень обрадовались, и с тех пор очень часто охотились, всякий раз украшая ужин отряда вкусным сочным мясом.

Глава четвертая. Планы на будущее

- Добро свое поделите на Заставе Ярополка, от чужих глаз подальше. Это надо, что бы слухов с пересудами не нужными избежать. Затем гридни сами княжескую долю в сокровищницу сдадут.- сообщил Любислав братьям, когда они со своими воинами возвращались в Свейскую Слободу.

- Да уж, славно вы в Закавказье пошалили. Ловко вы догадались злодеев самих на себя натравливать, мы бы до такого вряд ли додумались. Сдается потеха была та еще. А умыкнуть подати со всей Абхазии у Царя Георгия, это вообще что то с чем то. Представляю, как он в Кутаиси рвет и мечет. На абхазов наверняка подумает, и еще сильнее с ними рассорится.- восхищался прозорливостью братьев Лют.

Морозное утро радостно встречало кавалькаду русичей, мчавшуюся галопом по покрытой, искрящимся в солнечных лучах, девственно - белым снегом степи. Легкий ветерок обдувал лица этих, покинувших Тмутаракань всадников, которых в Свейской Слободе ожидали горячие сбитень или молоко с мёдом, и теплая уютная постель.

Князь Мстислав тем временем собирался идти в церковь, где он будет зевать, а все присутствующие на богослужении сочтут, что страстные любовные ласки Княгини Анастасии, а не что то другое, не позволило ему выспаться. Гости Свейской Слободы после сна спустились в трапезную, и за изобилием множества мясных и рыбных блюд с закусками, под хмельной мёд и пиво, рассказывали о различных забавах Закавказья.

Наслушавшись рассказов пьяные свеи наловили тараканов, и решили устроить тараканьи бега. Но тараканы побежали на кухню, из которой словно разъяренные валькирии выскочили три дюжие кухарки, и своими скалками под общий смех, как следует отходили озорников.

С петушиными боями тоже была неудача, так как петухи из курятника рыскали в поисках, чего бы вкусного поклевать, и совсем не думали бросаться друг на друга. Но отчаянные попытки свеев пробудить в домашних птицах ярость берсерков, рассмешили всех до слез.

Куда удачнее получилось с соблазнительными танцами восточных красавиц, а также лепешками с мясными и сырными начинками. Одним словом веселье удалось на славу, а уже на следующий день в Слободе Ярополка ювелиры из Тмутаракани оценивали привезенные караваном сокровища, и Всеволод с Бориславом справедливо делили их между воинами своего отряда.

После дележа добычи братья со своими воинами несколько дней провели в Тмутаракани, покупая различные подарки для своих родных и любимых. Всеволод с Бориславом весьма прибыльно поиграли в кости с завсегдатаями портовых таверн, а затем, во главе своих воинов, солнечным погожим утром отправились в Белую Вежу.

Князь Мстислав тем временем был занят планированием будущей военной кампании. Добытые в Закавказье сведения представляли огромный интерес, и при умелом использовании, были способны самым серьезным образом повлиять на всю расстановку сил от Телави и Ани до Трапезунда.

Весной ему предстояло встретиться в Трапезунде с Императором Василием, и подробно обсудить совместные действия против Царя Георгия, как на море, так и на суше. Опираясь на донесения с картами прибывшего из Закавказья отряда, как и многочисленных византийских шпионов, двум правителям надо будет все как следует распланировать.

Благодаря дешевому железу из Тмутаракани, Василий значительно увеличил число своей тяжелой конницы, знаменитых Имперских катафрактариев. Эти закованные в чешуйчатую и пластинчатую броню с ног до головы всадники и лошади, своими сокрушительными ударами сминали плотные ряды тяжелой болгарской пехоты, и стали решающим фактором на завершающем этапе войны с Болгарией.

Год назад Бранимир из Константинополя привез Мстиславу полный комплект конского и воинского доспеха с вооружением катафрактария, и Князь сам испытав его на себе, особого восторга не ощутил. Недостатков было больше чем достоинств, лишь конь от постоянной скачки в тяжелой, свисающей почти что до земли броне, чуть ли не до крови ноги избил.

Чешуйчатая конная броня "Сизогривых волков" была вдвое легче, отлично защищала грудь и шею лошади, а также прикрывала бока и круп. Кованное налобье защищало конскую голову лучше Византийского, но ноги требовали защиты.

В зимнее время при поездках по заснеженной степи все воины на ноги своих коней надевали ногавки из бычьих шкур, которые отлично защищали от корки наста на снегу. Мстислав себе заказал выковать такие, наподобие высоких поножей, и испытав их на своих конях, прямо почувствовал, с каким удовольствием лошади колотили ногами по колючим кустам и тонкому льду на берегу залива.

Пластинчатый доспех всадника тоже был далек от совершенства. Воин в нем был очень неповоротлив, и в ближнем бою крайне сковывал движения. Да еще при падении с коня, самостоятельно вернуться в седло было крайне трудно, а даже при легком ранении, вообще невозможно.

Добротные доспехи "Сизогривых волков" совсем незначительно уступали в прочности византийским. А с учетом подвижности и выучки воинов, в бою явно их превосходили. Да и "собачья" выучка боевых коней Тмутараканцев, резко отличалась от византийской.

Мало того, что кони "Сизогривых волков" в бою яростно сражались, зубами и копытами всячески помогая своим всадникам, так еще и в случае их падения, словно свирепые псы защищали от врагов. Лошади катафрактариев в таких случаях стремительно покидали поле боя, возвращаясь в свой лагерь.

С учетом всего этого, целый кузнечный квартал в Корчеве, без устали ковал стальные ногавки, и усиленную броню для лошадей хазарского тумена. Князь Мстислав собирался взять всю свою тяжелую конницу в Закавказье, так как объединенные Грузино - Армянские войска, даже при самых скромных подсчетах, представляли из себя весьма внушительную силу.

Но кроме этого, у альянса Грузии с Арменией были довольно грозные союзники, касоги и горные аланы, способные выставить армию до двадцати тысяч воинов. Угроза была велика, и осознание этого факта весьма удручало Мстислава.

Глава пятая. Первые шаги в подготовке к войне

И вот наступило долгожданное утро. Любислав поехал к Армануш, а свеи сдвинув длинные столы, освободили от них половину трапезной, и начали состязаться в борьбе. Все желающие служить на кораблях поделились по дюжинам, и дюжина женщин боролась с дюжиной мужчин.

Правило в борьбе было только одно, не применяя оружия как можно скорее так повалить соперника на землю, что бы его руки, ноги, и голова касались земли. Хватать и бить друг друга дозволялось за что угодно и куда угодно, хоть и не нанося увечий, так что зрелище было совсем не для слабонервных.

Поединки напоминали схватки рысей со снежными барсами. На стороне мужчин были сила, а женщины брали чаще ловкостью и свирепостью. Уложив свои волосы в какие то жуткие воинственные прически, они с дикой яростью набрасывались на мужчин, били кулаками наотмашь, душили, вырывали клочья волос, до крови прокусывали плоть и расцарапывали кожу. Одним словом бедные свеи, ох и доставалось же им от своих же, женщин.

Зрелище состязаний было не только ужасающим, но и очень даже захватывающим. Женщины громкими криками подбадривали участниц, а мужчины участников борцовских поединков, Софрония с Лютом горячо обсуждали участников с участницами, и во всей Свейской Слободе не было ни одного равнодушного ко всему происходящему.

Уже под вечер из Тмутаракани вернулся Любислав, и обрадовал Люта, что в Херсонесе, у посудных дел мастеров, должно быть и медь и олово. Армануш отправила туда голубя, и где то через неделю все доставят в Тмутаракань. Так что остался только вопрос в цене, который придется решать на месте.

Эта новость очень обрадовала Люта, и сразу началось безудержное веселое пиршество с подведением итогов состязаний. Около двухсот женщин и трех сотен мужчин с честью прошли состязания, и за это все дружно пили в их честь.

Всех участвующих в состязаниях постарались освободить от хозяйственных работ, благо их зимой меньше чем летом, и дали как следует выспаться. Ближе к полудню следующего дня, одев доспехи, и вооружившись боевыми щитами с деревянными дубинками вместо мечей, женщины начали яростно сражаться со своими мужчинами.

Требовалось сбить с ног, или выбить оружие у своего соперника, и каждый отчаянно стремился в этом преуспеть. В трапезной стояли жуткий грохот, крики дерущихся и рев толпы зрителей. Во все стороны разлетались щепки, от бьющихся о сталь щитов и доспехов, увесистых деревянных дубинок. А еще был зловещий лязг от сокрушительных ударов, когда щиты сталкивались друг с другом, или со сталью доспехов.

Поединки были крайне утомительные, но все участники состязания проявили чудеса стойкости, хотя мастерства им явно не хватало. В конце дня, при подведении итогов, было решено всех участников допустить к следующему этапу, что было встречено свеями с огромной радостью.

Так как все свеи очень хорошо стреляли из арбалетов в пешем порядке, весь следующий день они стреляли по мишеням на скаку, носясь на лошадях как угорелые по заснеженной степи. Хоть зрители с участниками и замерзли на холоде, но состязание сразу выявило множество слабых мест у участников, и к следующему этапу допустили менее трех сотен человек.

Свеи чуть было не начали бузить, ссылаясь на то, что мол злопамятный Лют просто отыгрывается на несчастных женщинах за свое унижение, но это ни дало никаких результатов. Своим ворчанием они добились лишь того, что Софрония рассердилась, и начала еще сильнее к ним придираться. Одним словом этот день всем принес одни разочарования, так что у замерзших на холоде участников со зрителями, было совсем не праздничное настроение, и после вечерней трапезы все легли спать пораньше.

И вот наступил заключительный этап состязаний, который должен был окончательно решить, кто будет принят на флот, а кого сочтут не пригодным. Гости с постоялого двора, прослышав об этом, с самого утра поставили среди степи свои шатры, и приготовились смотреть зрелище.

Так же из своей Слободы приехал Воевода Ярополк, чей военный опыт был неоспорим, а его мнение имело решающее значение. Первым делом Ярополк одобрил решение о приеме женщин в эскадру Люта, ибо женщины в бою придают воинам отваги и стойкости, что с успехом использовалось в легкой коннице ополчения "Сизогривых волков".

Заключительный этап состязаний действительно оказался на редкость захватывающим и очень зрелищным. В яростных схватках что женщины, что мужчины проявляли недюжинное умение верховой езды, стойкость, ловкость и выносливость. Всем участникам и зрителям целый день разносили горячий сбитень, и свежевыпеченные пироги с различными начинками, так что ни голодных, ни замерших не было.

Состязания продолжились и с наступлением темноты, завершившись очень поздно, ближе к полуночи. Подведение итогов продолжили уже в Трапезной Свейской Слободы, за праздничным столом. Все надеялись что будет одна женская и одна мужская сотни, но Лют с Ярополком сформировали две сотни, по четыре женских десятка и по шесть мужских в каждой.

В течении трех дней этим двум сотням надлежало получить в Тмутаракани новые доспехи, оружие, и снаряжение. Пока эскадра Любислава на суше, два десятка его лучших воинов, в течении месяца будут обучать эти сотни воинскому мастерству в пешем бою, и только после этого лучшие Княжеские гридни станут обучать новобранцев мастерству конного ближнего бою, и "собачьей" выучке боевых лошадей.

Для свеев это было большой честью, и радостно встретив данную новость, они продолжили пировать до рассвета. Через три дня Люту доставили медь с оловом, и он начал постоянно пропадать на верфи и в Оружейных Мастерских, а его новобранцы приступили к длительным изнурительным тренировкам.

Свеям воинское мастерство давалось с трудом, они валились от усталости, им хотелось выть и рыдать от отчаяния. Но труды безжалостных строгих наставников все же не прошли даром, и свеи за месяц превратились в отряд отличных сплоченных воинов и воительниц.