Хозяин Проклятого замка. Истинная для бастарда

Пролог

— Что теперь с ней будет? — слышу грубый голос, плавая в каком-то тумане. Мне в нем хорошо. Забываются отчаяние, ужас моего положения, саднящая кожа под анитимагическими браслетами, изматывающий холод и голодные спазмы желудка, в котором давно не было нормальной еды.

Ту склизскую кашу и затхлую воду, что дают в городской тюрьме, мне едва удается запихнуть в себя. И сейчас самым лучшим запахом на свете кажется аромат свежей выпечки. Я мечтаю еще хотя бы раз почувствовать его.

— Ничего хорошего, — отвечает второй мужчина. — Если даже бастард короля отказался брать ее в жены, теперь уже не избежать запечатывания. Надо привести девчонку в чувство и исполнить приговор. Принеси воды.

— Жаль ее, совсем молодая, красивая. Я бы на такой женился даже без магии.

— Если бы она была из обычной семьи, да. А род Марлоу нынче в опале при дворе. Или хочешь, чтобы тебя тоже обвинили в государственной измене? Симпатичная мордашка стоит того?

— Пожалуй, не стоит. Но это для меня. А графу Вудстоку чего бояться? Его в измене точно не обвинят. Что касается женитьбы, знатных наследниц за бастарда не отдадут. Пусть даже в лицо все ему кланяются и дрожат от страха. А у этой Марлоу древняя кровь и магия сильна. На жену и ограничители можно надеть, а детям большая сила достанется. Только граф даже не пожелал на нее взглянуть.

— Разозлился, наверное. Не по нраву пришелся королевский подарок. Он-то видимо рассчитывал на другой за ликвидацию заговора. А король так рассудил. Хотел род незаконнорожденного сына укрепить старой кровью. Ладно, хватит болтать, тащи воду похолоднее.

Так странно слушать, как о моей разрушенной жизни равнодушно рассуждают чужие люди. Но хотя бы беззлобно говорят, жалеют даже. А не проклинают, выливая на мою голову потоки ненависти. Это я тоже уже испытала.

Но отвратительнее всего слышать это имя — Алистер Вудсток. Это он — главная причина всех моих несчастий. Бастард короля Гарольда Великого, главная ищейка Королевского дома, теневой дракон. Отец его так и не признал, но за заслуги перед Короной подарил графский титул.

Занимается Вудсток исключительно преступлениями против королевской семьи. Это он обвинил моих родителей в пособничестве заговорщикам. Из-за него всех нас арестовали и бросили в застенки. А спустя неделю мне сообщили, что родителей и старшего брата казнили.

С тех пор во мне что-то умерло. Я не верю в вину родных. Папа был честным, справедливым и полностью предан Короне. А мама политикой вообще не интересовалась. Брат в то время готовился к свадьбе, ему тоже было не до заговоров. Он обожал свою невесту.

А я училась в академии. Благодаря уровню магии считалась одной из лучших студенток. Оттуда меня и забрали, как настоящую преступницу. До сих пор помню испуганные, презрительные взгляды однокурсников, отводивших глаза, когда меня вели по коридорам.

Потом были многочасовые допросы. Сначала я еще пыталась что-то объяснить, доказать. Уверяла, что мои родители и брат никогда даже не заговаривали ни о чем крамольном. Всегда поддерживали короля и его правление. Не было в нашем доме подозрительных личностей, тайных встреч. И вообще ничего такого.

Но вскоре поняла, все мои слова не имеют значения. Их никто не собирался слушать и принимать во внимание. А то, что им было надо, я рассказать не могла, потому что ни в каких заговорах не участвовала. Дальше я просто молча сидела на допросах, глядя в стену. А потом и они прекратились. Казалось, обо мне просто забыли. Только мерзкая еда, которую приносили два раза в сутки, напоминала, что дни идут.

Но однажды меня снова привели в комнату для допросов, только спрашивать ничего не стали. Заявили, что я признана виновной, как и мои родные. Но поскольку прямых доказательств моей вины не нашли, Его Величество великодушно готов заменить казнь на замужество.

Чтобы сохранить силу моей крови и магии, меня отдадут тому самому чудовищу, из-за которого я оказалась здесь, графу Вудстоку. Магией мне пользоваться будет запрещено, но своим детям я смогу ее передать. При условии, что граф согласится меня взять. Вот только он не согласился.

Разговоры надо мной прекращаются. А дальше я захлебываюсь ледяной водой, которую щедро плеснули мне в лицо. Меня поднимают с жесткой лежанки, приводят в какую-то жуткую комнату без окон, облицованную серым камнем со странными потеками на нем. Сажают на стул с подлокотниками. Пристегивают руки и ноги к железным перекладинам. И бегло, глотая слова, зачитывают приговор:

— По приказу Его Величества Гарольда Третьего леди Эйвери Марлоу приговаривается к полному запечатыванию магии, а также лишению родового имени и титула. При этом земли и все имущество Марлоу переходят Короне. После запечатывания Эйвери Марлоу надлежит отправиться в Обитель грешников на севере страны и провести там в молитвах остаток своих дней.

— Зажмите в зубах, леди, — мужчина в форме подносит к моему рту деревянную дощечку. — Будет больно, можете случайно прикусить язык, — в его голосе мне чудятся нотки сочувствия. Но это не имеет значения. Он все равно сделает то, что должен. Хорошо, что я настолько вымотана, что плохо осознаю происходящее. Единственное, на что меня хватает — мысленно проклинать виновника этого ужаса. Пусть он за все заплатит!

А дальше мне на голову одевают обруч-артефакт, напоминающий корону. Только значение у него жуткое — выжигать магию. Мужчина активирует артефакт, и мое тело прошивает резкой болью. Обруч на голове сжимается, тело колотит судорогами. Я мычу, выгибаясь. Сквозь боль пробиваются реплики моих мучителей:

— Погоди, что-то не так... Ей не должно быть так больно. Ух ты, какая сила… Жалко, такую выжигать… Осторожней, артефакт не справляется... Стой… Она не выдержит! Что это? Откуда?… Ставь щиты, скорее… Да не тормози, нас всех тут сейчас размажет…

А потом раздается грохот, и наступает оглушительная тишина. Боль уходит, а мое измученное сознание проваливается в темноту.

Глава 1 Эйвери

два года спустя…

— А другой работы нет? — устало спрашиваю у дородной трактирщицы очередного постоялого двора в очередном небольшом городке, куда меня занесло.

— Нет, — качает головой женщина, опасливо глядя на меня. Я давно не удивляюсь такой реакции на мою темную магию. Хотя в королевстве она не запрещена, ее все равно боятся, а к ее носителям относятся с настороженностью. И очень неохотно берут на работу. — Можешь подождать, скоро придет староста. К нему обращаются, когда ищут работников, — видимо, мой потрепанный вид хозяйку все же разжалобил. — Голодная небось? Есть хочешь?

Очень хочу, но кивать не спешу. Сначала вспоминаю, сколько у меня осталось монет. К сожалению, совсем немного. А я так и не нашла работу, и неизвестно, когда найду. Так что оставшуюся наличность придется растянуть как можно дольше. Мне не только питаться нужно, но и ночевать где-то.

Но сидеть здесь просто так тоже не стоит, женщина и так ко мне добра. Глотая голодную слюну, прошу чай и кусочек пирога. Заглушить голод этого хватит. К остальному мне не привыкать. Ну а вдруг мне все же повезет, и у старосты найдется хорошая вакансия? На самом деле на везение я не рассчитываю. Оно давно покинуло меня, с тех пор, как моих родных казнили. Просто так я успокаиваю себя, чтобы не впасть в окончательное уныние.

Усаживаюсь за самый дальний столик, чтобы не привлекать к себе внимание. И так, пока шагаю к нему, ловлю не самые доброжелательные взгляды. Хорошо, что лезть ко мне не решатся. О темной магии ходит много страшных легенд и слухов. И хотя большинство из них обычная выдумка, это спасает от излишнего внимания и попыток навязать знакомство одинокой девушке.

К тому же, я старательно прячу стройную фигуру под широким, не по-размеру, платьем и темным плащом. А густые, светлые волосы под платком и капюшоном. Но миловидное лицо особо не спрячешь, даже при том, что сейчас у меня обветренные губы и совсем не бархатная кожа, давно не знавшая нормального ухода. Так что иногда со мной пытаются флиртовать или откровенно приставать. Но увидев значок темной магии на моем плаще, который такие, как я, обязаны носить, быстро остывают.

Почему-то считается, что темная магия способна только насылать бедствия, болезни и проклятия, подчинять и сводить с ума. И никто не хочет знать, что она также может исцелять, защищать и… да я и сама не знаю до конца, что она может. Потому что, как и все остальные, тоже боюсь и ненавижу эту магию, стараюсь ей не пользоваться. Но по своей причине.

Спонтанный темно-магический выброс — вот что случилось со мной, когда мою привычную магию пытались запечатать, исполняя королевский приговор. Очень редкий, почти невозможный случай. Темная магия в нашем мире редка и обычно проявляется уже в детстве. Таких детей сразу ставят на учет и забирают у родителей в специальные приюты, где обучают управляться с собственной силой.

Спонтанный выброс — еще более редкое явление. Почему он произошел у меня, никто не знает. Видимо, где-то в нашем роду затесался кто-то с такой магией. Причем, она могла вообще не проявлять себя. Просто жила в генах моего предка и ждала своего часа. Моя обычная магия была сильна и не давала проявиться темной магии. А когда мою силу пытались запечатать, темная вырвалась на свободу, едва не погубив меня и тех, кто приводил в исполнение приговор.

К счастью, тогда все остались живы, отделавшись мелкими царапинами и ушибами. К счастью, не потому, что мне было бы жалко моих палачей. Просто, если бы я кого-то убила, меня бы сразу лишили жизни. А так просто вызвали специалистов из контроля за темными и передали им меня.

Сначала мою темную магию тоже пытались заблокировать. Но проблема в том, что ее невозможно выжечь. А антимагические браслеты на нее не действуют, хотя их пытались на меня цеплять. Но каждый раз магия вырывалась на свободу, сбрасывая ограничители. Тогда встал вопрос, что со мной делать. В Обитель грешников с темной магией не принимают. Тем более, с неуправляемой.

В результате меня отправили в тот же приют, куда отдают детей с впервые выявленной темной силой. Вместе с ними я училась ее контролировать, ну и заодно помогала в приюте, в котором не хватало рабочих рук. На самом деле, обучали там плохо. В основном контролю, чтобы дети не навредили кому-нибудь. В этом вопросе нас жестко натаскивали и проверяли. А те, кому по какой-то причине не удавалось справиться с магией, исчезали из приюта. Нам не говорили, куда. Но мы и так все понимали.

С одной стороны, в этой неожиданно открывавшейся силе были и свои плюсы. Если бы мне полностью выжгли магию, моя жизнь оказалась бы короткой и ужасной. Потеряв магию, драконы быстро стареют и погибают. А с темной вполне можно жить. К тому же Обитель грешников — почти как тюрьма, с холодным климатом и тяжелыми бытовыми условиями. Я была очень рада, что избежала попадания туда.

С другой стороны, положение темных в стране тоже не слишком приятное. Они подлежат обязательной регистрации. Их сторонятся, опасаются, часто ненавидят и очень редко берут на работу. А еще раз в год они должны являться для проверки в соответствующие пункты, расположенные во всех крупных городах и подтверждать, что по-прежнему не опасны.

Проучившись в приюте год, я прошла проверку и получила подтверждающие документы на фамилию — Эйви Марш. Я сама придумала ее, похожую на настоящую. Ведь меня лишили прав на родовое имя, но как-то называться надо. Еще год я проработала в приюте, а потом решила уйти. Мне хотелось найти какое-нибудь место в этом мире, раз уж я осталась жива. И еще было очень тяжело видеть детей, с детства обреченных стать изгоями, хотя они ни в чем не виноваты.

С тех пор я скиталась уже почти месяц, перебиваясь редкими случайными заработками, которых хватает, только чтобы не умереть с голоду. И наконец оказалась в этом трактире. Но не проходит ни дня, чтобы я не проклинала того, кого виню во всех своих несчастьях. Я никогда вживую не видела графа Вудстока и не была при дворе. Мой дебют так и не состоялся. Когда моих родителей казнили, мне едва исполнилось восемнадцать. Но отсутствие визуальной картинки не мешает мне ненавидеть.

Глава 2 Дэмиан

Никто не готов умирать в тридцать лет. Особенно, если в тебе течет королевская кровь, ты молод, богат и не обделен привлекательной внешностью, которая нравится дамам. Правда, королевская кровь для меня не удача, а скорее проклятие, которое я всю жизнь несу на себе. А заодно к этому и клеймо бастарда.

Моя мать согрешила с королем еще до того, как он встретил истинную пару и свою нынешнюю жену, нашу королеву. Матери давно нет, а я до сих пор расплачиваюсь за ее легкомыслие. Мало кому понравится постоянно видеть перед глазами напоминание о собственных ошибках. Вот и моему отцу тоже.

При этом надо отдать ему должное, пусть официально он меня не признал, но и не отправил куда-нибудь в глушь, как грязный секрет. Возможно, потому что обо мне все уже знали. Не было смысла прятать этот сор, получилось бы только хуже. Хотя бывшую любовницу отец после женитьбы все же сослал в родовой замок, чтобы не мозолила глаза королеве. А меня оставил при дворе.

Мать быстро умерла, а я остался один, пусть и при живом отце. Король ни разу не назвал меня сыном. И раньше, когда я был его единственным ребенком. И тем более, потом, когда у него появился законный наследник от королевы. Мой младший брат, которого мне конечно не разрешено называть братом.

Сначала я пытался заслужить одобрение отца, но быстро понял, что от моих усилий ничего не зависит, наши отношения не изменятся. Король меня терпел, закрывая глаза на мои похождения, а двор презирал. Я в отместку презирал двор. И напоказ несколько лет жил в свое удовольствие.

Необременительная должность при дворе с приличным жалованием позволяла жить на широкую ногу. Женщины сами прыгали ко мне в постель. Я знал, что был для них развлечением, способом пощекотать нервы. Фрейлины обсуждали меня между собой. Но если бы я сошел с ума и предложил одной из моих аристократических любовниц выйти за меня замуж, они бы облили меня презрением. Так что я в свою очередь тоже использовал их для своего удовольствия.

Мой скандальный образ жизни не нравился отцу. Он проводил со мной беседы, но ничего конкретного не предпринимал. А для меня это была саморазрушительная форма протеста. Против обстоятельств моего появления на свет, равнодушия отца, лживой морали двора. Но однажды, после особо «веселой» ночи, полной возлияний и грязных развлечений, я обнаружил себя в компании непонятных девиц в незнакомом месте. И даже не мог припомнить, как сюда попал.

Именно тогда, оказавшись практически на дне, я осознал, что мне надоело тупо прожигать свою жизнь. Да, мне не отмыться от клейма бастарда, не изменить отношение ко мне придворных. Но уж лучше пусть боятся и ненавидят, чем просто презирают.

Я согласился на должность, которую отец уже давно мне предлагал: стать королевской ищейкой. Раскрывать заговоры против короны. Моя вторая ипостась — теневой дракон, как нельзя лучше подходила для такой службы. Она позволяла мне уходить в тень и становится невидимым для окружающих. Это не полностью темная магия, лишь один из аспектов тьмы. Но даже он добавлял страха и презрения от придворных.

Устав от праздного времяпрепровождения я рьяно взялся за новое дело и, сам от себя не ожидая, за пару лет раскрыл несколько заговоров против отца и вычислил с десяток тайных ячеек мятежников. Я не занимался непосредственно допросами и сбором доказательств для приговоров. Мне нравилась именно полевая работа.

Выслеживать, находить связи, втираться в доверие, решать логические задачки. И загонять преступников в расставленные ловушки. При этом меня не интересовала их дальнейшая судьба. Всех пойманных забирали тайные службы и разбирались с ними сами. А я переходил к следующему заданию.

Я был очень горд собой. Особенное удовольствие доставлял глубоко запрятанный страх в глазах и подобострастные поклоны тех, кто раньше меня показательно игнорировал. Теперь все они боялись, что однажды я приду за ними. А мне вдруг стал нравиться чужой страх. Это было опасным звоночком. Я мог заиграться в вершителя судеб. Но Боги быстро указали мне мое место.

Плавя в эйфории побед, я ждал, что отец заметит мои успехи и наконец признает, что у него есть старший сын, которого не нужно стыдиться. И Король признал. Пожаловал мне графский титул вместе с поместьем. Вудсток — фамилия мужа моей матери. И то, что я ее ношу — само по себе насмешка. Ибо этот почтенный дракон умер задолго до моего рождения.

Он был уже в возрасте, когда женился. И, к счастью, быстро покинул этот мир. Иначе вряд ли снес бы такой позор — воспитывать незаконного королевского отпрыска. А моя мать, переждав положенный траур, вернулась ко двору и стала любовницей короля. Родственники Вудстока никогда не воспринимали меня, как наследника рода. Но отец на это наплевал и своим указом подарил мне титул и поместье. Что, естественно, не добавило мне любви номинальной родни.

Но на этом отец не успокоился и решил «осчастливить» меня еще больше. Приказал жениться на девице, в чьих жилах текла старая аристократическая кровь. При этом короля не смущало, что родителей потенциальной невесты признали виновными в измене как раз в результате одного из моих расследований. Их казнили, а девчонку в качестве приза отец решил отдать мне.

Его такая коллизия не напрягала. И не заботило, как невеста будет относиться ко мне. Понятно же, что она видела во мне корень всех бед. Хотя я точно не виновен в том, что ее родитель захотел участвовать в заговоре. Но самое отвратительное — этой подачкой отец только подчеркнул, что большего я не заслуживаю. Что меня и мою кровь надо облагородить, замаскировав сверху чужим знатным происхождением. Хотя если он так заботится о приличиях, лучше бы не заводил любовниц.

Я отказался от подобной «милости», почти швырнув в лицо отцу его унизительное предложение. Король предсказуемо разозлился. Мы высказали друг другу много взаимных упреков. После чего мне было объявлено, что мое присутствие во дворце больше нежелательно. Я съехал в съемные апартаменты и продолжил раскрывать заговоры. Но уже не так рьяно, как раньше. Потому что в очередной раз перестал видеть смысл в том, что делаю.

Глава 3 Эйвери

Помывшись, чувствую себя гораздо лучше. Да, теперь мне и бочка с горячей водой за счастье. А когда-то я была не слишком довольна комнатой в академии с отдельной ванной. Еще бы, ведь в нашем родовом поместье моя личная купальня была больше той комнаты.

Меня вообще в родительском доме любили, лелеяли и оберегали. Двое мужчин в семье — отец и старший брат — всегда были моими защитниками. Да и в академии я ощущала за спиной силу рода. Как же мне сейчас этого не хватает. Очень тяжело сражаться один на один со всем миром, который и так сделал из меня изгоя. Не за кого спрятаться, не у кого просить помощи. Разве что у моей магии. Но она и защита, и проклятие одновременно.

Обрываю печальные воспоминания. Надолго погружаться в отчаяние я себе не позволяю. Знаю, как это затягивает, потом выбираться еще сложнее. Все это я уже проходила. Шок, жгучую обиду, яростный протест. Ненависть к тому, кто отобрал у меня близких и счастливую жизнь. А дальше смирение, осознание, что как прежде, больше никогда не будет, и наконец глухую тоску. Нет смысла вновь туда возвращаться.

Ворочаясь на жестком матрасе, усилием воли заставляю себя думать о том, что меня ждет впереди. Почему-то только сейчас в голову приходят разумные мысли. Прежде, чем принимать предложение старосты, надо было хотя бы пообщаться с теми, кто работал в замке. Узнать, что там на самом деле происходит. С другой стороны, со мной мало кто соглашается общаться. В основном опасливо косятся и обходят стороной.

Ранним утром спускаюсь в обеденный зал в надежде встретить там кого-нибудь и заодно попросить завтрак, входящий в стоимость ночлега. Но, кроме хозяйки, там никого нет. А женщина, хоть и не чурается меня, помочь ничем не может. Все, что она слышала — глупые слухи о жутких криках, завываниях и захлопывающихся дверях. А еще, что хозяйка замка давно умерла. Но как именно, трактирщица не знает. Управляющего отродясь не видела. А за покупками всегда приезжает один и тот же человек.

К тому времени, как я заканчиваю с едой, в помещение заходит пожилой мужчина и сразу останавливает взгляд на мне, единственной сейчас гостье.

— Ты, что ли, к нам наняться готова? — спрашивает хмуро.

— Я, — киваю, подходя ближе.

— Тогда шагай за мной, — бросает деловито и идет на улицу, больше не оглядываясь. Торопливо подхватываю заплечную сумку со своими нехитрыми пожитками, кивком прощаюсь с трактирщицей и спешу за мужчиной. А ведь собиралась немного его расспросить. Придется делать это в дороге.

Выбегаю на крыльцо и вижу, как мужчина поправляет мешки и ящики в большой телеге, запряженной двумя лошадьми.

— Залезай, — командует, кивая на козлы.

Пристроив в углу телеги сумку, легко забираюсь на жесткое сиденье. Да, раньше я путешествовала только в каретах с мягкими подушками. А теперь и такой транспорт меня не пугает. Плотнее заворачиваюсь в плащ, прячась от прохладного ветра. Жду, когда мужчина присоединиться ко мне, и мы наконец трогаем.

Какое-то время я молчу, давая спутнику привыкнуть к моему обществу. Не хочу сразу забрасывать его вопросами. Но долго не выдерживаю, все же неизвестность немного страшит, и вежливо спрашиваю:

— Вас как зовут?

— Сэм, — недовольно косится на меня мужчина.

— А меня Эйви, — представляюсь сама, не дождавшись ответного вопроса. И объясняю: — К сожалению, староста ничего не рассказал о работе. Я бы хотела понимать, что придется делать.

— Ты болтливая, что ли? — с досадой хмурится Сэм. А мне становится ясно, что в замке болтливых не любят.

— А разве похоже? — усмехаюсь невесело. Вот уж болтливой меня теперь точно не назовешь. Мне иногда приходится самой с собой разговаривать, чтобы не свихнуться от одиночества.

Мужчина поворачивается и внимательнее разглядывает меня. Останавливает взгляд на значке темной силы, и неожиданно недовольное выражение уходит с его лица.

— Может, ты и продержишься, — говорит задумчиво. Скорее, для себя, чем для меня.

— А почему сбежали остальные работники? — спрашиваю, пользуясь изменением в его настроении. Вот только ответа не получаю. Пробую еще раз: — В замке есть хозяин? Кто нанимает прислугу и платит жалование?

Мужчина снова молчит и смотрит вперед, будто меня вообще тут нет. Пытаюсь достучаться до него:

— Я правда не болтливая. Но вы бы сами не задали ни одного вопроса, устраиваясь на новое место?

Вот эта моя попытка срабатывает. Сэм все же отвечает:

— Работа обычная. Будешь помогать нам с Мартой, это моя жена. Уборка, готовка, другие дела по дому. Жалование получать у меня. Если тебя примут, конечно. Больше тебе ничего пока знать не надо, — добавляет твердо, всем видом показывая, что сказал достаточно.

Не надо, так не надо. Я тоже отворачиваюсь к дороге и разглядываю унылый пейзаж, а сама анализирую разговор. Пусть Сэм почти ничего не сказал, кое-какие выводы сделать можно. Например, что нанимать меня все же будет не он. А значит, в замке, кроме него и его жены, есть кто-то еще. Хозяин, управляющий? Но почему это так тщательно скрывается?

Дальше мы едем в молчании. Меня оно не тяготит. В последнее время это мое обычное состояние. Я уже и забыла, что когда-то вела сосем другой образ жизни. Была бойкой, активной, имела много подруг и друзей. И поклонников тоже.

Даже думать не хочется, как бы они отреагировали, если бы встретили меня сейчас. Сделали вид, что не узнали? Впрочем, я бы и сама теперь не узнала в себе аристократку из старого, уважаемого рода. Да и рода больше нет. Будь ты проклят, Алистер Вудсток!

Наконец, спустя пару часов, вдалеке показывается величественный замок, поражая своими размерами и монументальностью. Удивленно разглядываю его, я представляла что-то попроще. Но чем ближе мы подъезжаем, тем лучше видно, что замок находится в плачевном состоянии. От него веет запустением и мрачностью. Не мудрено, что его называют проклятым. А всего-то нужно привести здание в порядок.

Подъездная дорога вся в рытвинах, по бокам заросшие плодовые сады, некогда явно служившие украшением замка. Одна башня частично обрушилась. Ступени у крыльца тоже не внушают доверия. Свет горит только в паре окон. Остальные пугают своей темнотой, как глазницы монстра.

Глава 4 Эйвери

Узкий коридор выводит нас с Сэмом в просторный холл с высокими потолками и огромными витражными окнами. Теперь я понимаю, что все это время мы находились в служебной части замка. Там были кухня и кладовая, которую мы с Мартой успели забить продуктами. А теперь я попала в основную жилую часть. Точнее ту, которая когда-то была жилой. А сейчас носила те же следы запустения, что и весь замок.

Вот и этот зал явно в свое время поражал гостей высокими резными колоннами, красивым убранством и размерами, а сейчас производит жалкое впечатление. Мебель в рваных чехлах, пыльные гобелены на стенах, мозаичные полы и дорогие шелковые ковры затерты так сильно, даже рисунок не виден. У нас в особняке были похожие ковры. Я знаю, как они ценятся.

Ну а главное украшение холла — большие узорчатые окна — так грязны, что едва пропускают тусклый солнечный свет. Из-за этого в помещении царит полумрак, а тени в углах кажутся зловещими. Или это замок так приветствует меня? Я вдруг ловлю себя на странном ощущении, будто за мной пристально наблюдают. Осторожно, исподтишка, следят за каждым моим движением и пытаются понять, чего от меня ждать. Никогда раньше такого не чувствовала.

Мы поднимаемся по мраморной лестнице, ступени которой все в выбоинах. А я удрученно пытаюсь понять, почему хозяева допустили такое запустение? Кому-то же этот замок принадлежит после смерти последней хозяйки. Вообще, родовые замки питаются магией хозяев. Именно она помогает им поддерживать надлежащий вид. И в подобный упадок приходят либо когда род полностью прервался, либо если главный в роду теряет магию. Но тогда замок запитывают на магию следующего наследника.

К тому же есть еще бытовые магические артефакты. Они конечно не заменят хозяина, но хотя бы с пылью и грязью справятся. И с мелким ремонтом. Надо будет расспросить Сэма или Марту, почему они не пользуются такими артефактами. Если конечно мне разрешат здесь остаться. А я бы хотела. Несмотря на запустение, мне тут нравится.

Наконец мы останавливаемся перед высокой дверью. Сопровождающий меня мужчина оборачивается и нервно произносит:

— Ты все помнишь? Говорить, только когда тебя спрашивают. Вопросы не задавать, не перечить. В комнату дальше порога не заходить.

Его приказы звучат грубо, но в глазах Сэма настоящее беспокойство. Я вдруг понимаю, что злится он не на меня. Просто ему с женой очень нужна помощница. И он боится, что я своим поведением все испорчу. Это вполне возможно, поскольку я не представляю, чего ждать от того, с кем сейчас буду общаться.

— Иди, — Сэм открывает дверь и слегка подталкивает меня в спину. Захожу и слышу сзади хлопок. Закрытая дверь отрезает меня от коридора. Делаю шаг вперед и замираю, вспоминая наставление. Пытаюсь оглядеться, но это невозможно. Хотя на улице еще день, все окна в комнате зашторены так плотно, что не пробивается ни капли света. А два светильника подсвечивают лишь место, где стою я, погружая в полный мрак оставшуюся часть помещения. Их явно поставили так специально.

Щурюсь от слепящего глаза света. Все, что я смогла понять — покои большие и достаточно чистые. На полу рядом со мной ни пылинки. И нет ощущения спертого, застоявшегося воздуха. Значит, хотя бы здесь поддерживают чистоту. А потом в глубине комнаты раздается шорох, и я невольно вздрагиваю, задействуя единственное доступное мне сейчас чувство — слух.

Есть еще и магия, но я не рискую ей пользоваться. Мало кто спокойно переносит темную силу. А в чужом доме применять ее можно только с разрешения хозяев. Правда моя магия как-то слишком настойчиво сама тянется к тому, кто затаился в тени, будто чувствует что-то интересное. Но я мгновенно заталкиваю ее обратно. К счастью, пусть и нехотя, она подчиняется.

Но испугаться я все же успеваю. На какие-то доли секунд мне показалось, что сила вырвется на волю. А контроль — это первое и основное, чему учат темных. Если возникнет подозрение, что я не справляюсь, меня тут же предадут магическому контролю за темными. Это страшная организация, оттуда еще никто не возвращался.

Когда понимаю, что магия все же послушалась, немного успокаиваюсь. И снова сосредотачиваюсь на таинственном хозяине этих покоев. Или хозяйке. Пусть я ничего не вижу, но слышу хорошо — чужое тяжелое дыхание. Надсадное. Словно тому, кто прячется в тени, сейчас больно или плохо. А может, там глубокий старик?

И вдруг раздается тихий, но четкий приказ:

— Сними капюшон.

Я снова вздрагиваю. Но не из-за самого приказа, его выполняю сразу, а из-за голоса незнакомца. Это точно мужчина. И явно не старик. Но все же с ним что-то не так. Голос звучит хрипло, сорвано. Будто его хозяин очень долго говорил или много кричал. Очень странный голос, от которого мурашки по коже. Но не противный, а наоборот, цепляющий. Его хочется слушать еще и попробовать отгадать эту загадку.

— Назови свое имя, — звучит следующий приказ.

—Эйви Марш, — сообщаю я.

— Кто ты?

А вот это уже сложный вопрос. Я бывшая аристократка, бывшая адептка магической академии, бывшая узница и… У меня много ответов. Какой же из них озвучить? Впрочем, про свое прошлое я не собираюсь никому рассказывать. Так что выбираю самый простой вариант, соответствующий моему нынешнему положению:

— Безродная сирота с темной магией.

— Что тебе надо в моем доме? — голос звучит равнодушно и устало. Кажется, невидимому мужчине уже надоел наш разговор, хотя мы обменялись всего парой фраз. Я физически ощущаю, как убегают секунды, отделяющие меня от ночевки в холодном лесу. Сейчас он велит выгнать меня, и на этом все закончится. Что же ответить, чтобы отсрочить такой незавидный итог?

А еще он сказал «в моем доме», значит это не управляющий, а хозяин. Я могла бы сказать, что это им нужна моя помощь. Точнее, его слугам. Но не говорю. Судя по словам Сэма и состоянию замка, мужчине наплевать на то, что тут творится.

— Работа. Еда и кров. И небольшое жалование, — говорю, как есть.

— Почему я должен тебе все это предоставить?

Глава 5 Дэмиан

В последнее время я чувствую себя все хуже. Приступы случаются почти каждую ночь. И эти ночи я теперь жду с ужасом. Сил не осталось. Днем я тупо валяюсь в постели и вяло вспоминаю свою жизнь. Только там нет ничего, чем бы я мог гордиться. И убедить себя, что просуществовал эти тридцать лет не зря.

По замку я почти не передвигаюсь, предпочитаю отлеживаться в своих покоях. Смотреть на разруху нет желания, а восстанавливать дом нет смысла. Я скоро умру, наследников у меня нет. Замок все равно отойдет короне. Пусть сами с ним разбираются. И с проклятием тоже. Словно в ответ на мои мысли где-то в коридоре хлопает ставня. И нет, это не случайность. Но мне наплевать.

А еще раздражают постоянные просьбы Сэма нанять дополнительную прислугу. Вот и сейчас он стоит на пороге и с опаской сообщает, что притащил из города какую-то девицу с магией. Напоминает, что все артефакты в доме разрядились. Ну да, заряжать их я уже не в состоянии. Можно купить новые, но я не хочу. Тошно представлять, что я сдохну, а ничего в мире не изменится. Будто меня никогда не было. Пусть хотя бы замок уйдет со мной.

— … так вы поговорите с ней, мистер Блэк? — доносится до меня бубнеж Сэма, от которого я отвлекся. Заходить в комнату он не решается, хотя ему и Марте это не запрещено. Скоро я вообще не смогу подняться с постели. Им придется ухаживать за мной. Демоны! Нет, до такого доводить не желаю. Придется закончить все самому. — … девчонка не болтливая, сообразительная… — морщусь от его слов и неожиданно для себя говорю:

— Ладно, пусть зайдет, я посмотрю. Только поставь светильники так, чтобы она ничего не увидела.

Сэм торопливо выполняет приказ, стараясь не смотреть на меня, кланяется и спешит прочь. А я уже жалею, что согласился. Зачем мне какая-то девица? Наверняка будет бродить по дому, не удержится, даже если прикажу. Женщины любопытные. А мне оно надо? Посмотрю на нее и прогоню.

А потом девчонка появляется на пороге и застывает. Я еще не вижу ее лица, но меня накрывает странное чувство узнавания. Неужели, кто-то из моих бывших пассий пробрался сюда? Резко требую снять капюшон и сразу успокаиваюсь. Нет, эту девчонку я не знаю. Я конечно не помню всех своих случайных любовниц. Но в одном уверен точно, никто из них не нацепил бы на себя такой ужасный балахон.

И все же новая служанка вызывает непонятное беспокойство. Будто-то что-то в ней неправильно. Одета как крестьянка, волосы заплетены в простую косу. Но осанка, как у аристократки. И черты лица… тонкие, изящные. Волосы золотистого оттенка, я бы посмотрел на них распущенными. Может, попросить? Хотя зачем мне это?

Всего лишь на минуту я забываю о своем состоянии. Но прокатившаяся по телу волна боли быстро возвращает меня обратно. Уже равнодушно спрашиваю у незваной гостьи, кто она и зачем сюда притащилась? Сирота с темной магией. Ну что сирота, и так понятно. Иначе не слонялась бы в одиночестве в поисках работы. А вот про магию интересно.

Несмотря на то, что меня сжирает темное проклятие, к самой темной магии я не испытываю страха или отвращения. Никогда не разделял всеобщего отношения к темным, как к опасным изгоям. Наоборот, одно время даже думал изучить эту силу подробнее. Но потом работа ищейки полностью поглотила меня.

Но даже несмотря на магию, не вижу причин оставлять девчонку в доме. Задаю очередной вопрос и жду ответа. Вот голос у нее… приятный. Как будто задевает что-то внутри. И вдруг слышу:

— А еще я не боюсь проклятий…

Шумно выдыхаю. Как она узнала? Кто ее послал? Может, отец? Но зачем? А потом до меня доходит, это она не про меня, а про замок. О нем в окрестных деревнях много болтают. Рассказывают разные ужасы, что мне только на руку. А эта пигалица храбрится. Так хочет остаться?

Разглядываю ее внимательней. Молодая совсем. Фигуру под плащем не видно, а щеки впалые, руки тонкие, запястья почти прозрачные. Скорее всего ей просто некуда идти. В груди что-то болезненно ноет. Странно. Это что, жалость? Я никогда никого не жалел. Жизнь так устроена. Каждый день кто-то погибает. Если обо всех скорбеть, можно свихнуться.

Тогда почему я злюсь, как только представляю, что Сэм выставит ее? Куда она пойдет в этом своем дурацком плаще, вряд ли защищающем от наступивших холодов? Тут до ближайшего жилья несколько часов на телеге. А она еще и голодная наверняка.

Сам не понимаю, зачем мне это нужно, но губы уже произносят слова. Разрешаю остаться на месяц. Правда, тут же приходит мысль, что девчонка сама сбежит. Или увидит меня случайно и придет в ужас. Или замок ее выживет, напугает так, что унесется, сверкая пятками. Как и многие до нее. Ну и плевать, жалеть не буду.

Быстро накладываю на новую служанку магию неразглашения, ощущая, как тело дрожит от напряжения. Даже такая простая вещь, которую раньше выполнял, не задумываясь, теперь отнимает все оставшиеся силы. Отпускаю девчонку. А сам лежу, пялясь в потолок, и вслух произношу ее имя. Эйви — красиво звучит. Хотя мне что с того?

Спустя день удостоверяюсь, что новая служанка оказалась понятливой. Как я и велел, на второй этаж даже не заглядывает. Ее вообще не видно и не слышно. А мне как раз хочется ее увидеть. Но я сам запретил девчонке приближаться. Не выдерживаю и расспрашиваю Сэма, доволен ли он ей?

— Вполне, — тут же кивает слуга. — Расторопная, смышленая. Руки на месте. Без дела не сидит. С Мартой быстро нашла общий язык. Во всем помогает. А еще, мистер Блэк, вы дадите разрешение Эйви применять магию? Так ей будет сподручнее заниматься уборкой. И артефакты опять же не нужны. Раз уж есть в ней сила, пусть на пользу идет.

— Хорошо, — пожимаю плечами. — Но здесь она появляться не должна. — И тут же интересуюсь: — Где ты ее разместил?

— Так рядом с кухней. В комнате для прислуги. Их там много свободных.

— Правильно. Продуктов у нас достаточно?

— Конечно, мистер Блэк. Я много привез.

— Ладно, иди, я устал, — отправляю его.

— Ужин нести?

— Не хочу.

Глава 6 Эйвери

Тщательно отдраив свою комнату, избавляюсь от толстого слоя пыли на всех поверхностях и паутины в углах. Отношу матрас, одеяло и подушку во двор, чтобы проветрить. Попутно замечаю, что постельные принадлежности очень неплохие. Не те перины, на которых я когда-то спала, но и не жесткий, набитый соломой тюфяк и дерюга в качестве одеяла. Такое часто доставалось мне во время скитаний.

Когда до блеска отмываю окно, в комнате сразу становится веселее. Солнечный свет пробирается внутрь и расцвечивает яркими бликами все вокруг. Еще бы шторы повесить, но и без них тоже хорошо. Раскладываю в шкаф вещи из дорожной сумки. Но платье, две смены белья и запасные чулки теряются даже в небольшом объеме. В очередной раз осознав, насколько моя жизнь отличается от прежней, я немного грущу. Но долго горевать себе не позволяю.

У меня есть работа, крыша над головой, мягкая постель и еда. Чего еще желать? И пусть девушки моего возраста часто живут романтическими грезами, это теперь не для меня. На невесте с темной магией женится разве что такой же темный, а их слишком мало. Ну а связаться с нищей сиротой-бесприданницей желающих еще меньше. И это пока жених не узнает, что я дочь казненных за измену королю. Так что о семье я вообще не думаю. Какой смысл расстраиваться?

Зато теперь я могу ежедневно мыться в теплой воде. После уборки иду исследовать купальню. Она оказалась очень удобной. Хотя сначала приходится растопить печку, но к этой работе я уже привычная. Зато потом наполняю горячей водой деревянную лохань для омовения и минут десять нежусь в ней. В конце тщательно промываю волосы травяным шампунем, стоящим тут же, на подставке. Одеваю чистое белье, что принесла с собой, платье, тщательно расчесываю волосы, заплетаю их в косу. Прибираюсь после себя и отправляюсь искать Марту.

Накормив на скорую руку простой, но сытной едой, женщина поручает мне несложную работу: перебирать привезенные ее мужем крупы и расфасовывать в емкости для хранения. Сама она тоже крутится на кухне, занимаясь ужином. А я наслаждаюсь вкусными запахами и пытаюсь осторожно расспросить Марту. Нужно же хотя бы в общих чертах понимать, куда я попала. Начинаю с самого простого вопроса:

— Как зовут хозяина замка?

— Дэмиан Блэк, — не слишком довольно отвечает женщина. Следующий мой вопрос не нравится ей еще больше.

— Сколько ему лет?

— Да кто ж его знает, — бурчит она, отвернувшись.

— Он молод или стар? — пробую уточнить. Хотя мне показалось, что голос хозяина не принадлежал старику. Не дожидаюсь ответа и задаю следующий вопрос: — Он чем-то болен?

— Болен или нет — не нашего ума дело, — на этот раз Марта всем своим видом выражает неодобрение. — Наше вон — крупу перебирать, еду готовить, убираться.

Вздохнув, понимаю, что даже сейчас, когда меня приняли на работу, отвечать на мои вопросы никто не собирается. Но возможно, дело вовсе не в нежелании общаться. Скорее всего, магию неразглашения наложили не только на меня. Что ж, хозяин в своем праве. Если у него есть какие-то секреты, меня они точно не касаются.

— А про замок тоже нельзя спрашивать? — пробую в последний раз. — Все же мне тут жить. Почему его называют проклятым?

— Потому что некоторые много болтают и пугаются собственной тени, — ворчит Марта, возвращаясь к готовке. — А ты не обращай внимания, если где-то хлопнет дверь или скрипнет половица. Дом старый, давно требует ремонта. А заниматься им некому.

Она обрывает себя и недовольно поджимает губы, словно сказала лишнее. Не вижу смысла дальше стучаться в закрытую дверь. Я уже поняла, что вопросы можно задавать строго по делу. С остальным придется разбираться самой.

Сосредотачиваюсь на работе. Все поручения Марты исполняю быстро и тщательно. И спустя пару часов женщина заметно оттаивает, уже поглядывая на меня без неодобрения. Показывает, где хранится кухонная утварь. Озвучивает задачи на следующий день. Потом вместе накрываем на стол. Приходит Сэм, и мы садимся ужинать.

Я стараюсь есть размеренно, не торопясь и не заглатывая еду, но так сложно удержаться, когда рыба такая вкусная, а каша к ней разваристая, щедро сдобренная маслом. Запиваю все это травяным взваром, который у Марты тоже получается отлично, и заедаю куском ягодного пирога.

Для моего желудка это настоящий пир. А для Марты с Сэмом, судя по всему, обычная трапеза. Вот только я не заметила, чтобы кто-то из них отнес ужин хозяину. Но спрашивать не рискую. А прозвучавший следом диалог многое проясняет.

— Может, все же отнесешь, я соберу поднос, — тревожно глядя на мужа, спрашивает женщина.

— Он сказал, что не голоден, — хмурится Сэм. — Сама знаешь, как злится, когда ему перечат. Вышвырнет поднос вместе со мной.

— Так ведь и не обедал тоже. Разве ж можно целыми днями голодным сидеть? Откуда только силы возьмутся?… — укоризненно качает головой Марта. Замечает мой взгляд и осекается. А я мотаю на ус. Из таких оговорок тоже можно многое понять.

Все-таки с хозяином замка явно что-то не то, раз он даже от еды отказывается. А еще прячется от людей. И похоже сорвал голос. Но свои мысли я никак не озвучиваю. А спрашиваю о другом, прерывая напряженное молчание:

— В доме есть бытовые артефакты?

— Есть, но все разряжены, — хмурится мужчина.

Еще один пункт в мою копилку: заряжать артефакты хозяин не может.

— Я могла бы попробовать, — говорю нерешительно. На самом деле я не уверена. Раньше умела их заряжать. Но после того, как во мне проснулась темная сила, я с артефактами не работала. Они слишком дороги. Мое новое положение не позволяет их иметь. Но теоретически сила есть сила. Возможно, нынешняя тоже справится. Или поломает все…

— А точно, Сэм! Вдруг у Эйви получится? — воодушевленно произносит Марта. — Первым делом попробуем стиральный артефакт, мне его так не хватает. Устала белье руками стирать.

— Но сначала надо спросить у хозяина разрешения, — напоминаю я. — Без этого мне нельзя использовать магию в чужом доме.

Глава 7 Эйвери

В первую ночь в замке мне снится что-то смутное, непонятное, тяжелое. Быстро мелькающие образы, которые я не могу запомнить. Чьи-то горящие глаза заглядывают прямо в душу. И странное слово, неизвестно, к кому обращенное: «вернулась». Вряд ли ко мне, ведь я никогда в этом месте не была. Зато к счастью, никаких стуков и завываний.

На следующий день вопрос с одеждой неожиданно решается сам собой. Но сначала Сэм получает для меня разрешение использовать магию и притаскивает целую коробку разрядившихся артефактов. Перебираю их, вспоминая, для чего они нужны. В родительском доме, да и потом, в академии, я часто их использовала. Один был особо любимым — создавал пышные локоны. Но здесь таких нет, все сугубо практичные.

Первым пробую зарядить стиральный, как и просила Марта. Сразу много я не заряжу, тогда сил на другое уже не останется. Хотя на самом деле я сама не знаю предела своих возможностей. До сих пор использовала магию только на самое необходимое, чтобы выжить. А дальше старалась не лезть. Мне нужен хороший учитель. Но где его взять?

Отпускаю магию осторожно, малыми порциями, чтобы не сломать дорогой артефакт. Оказывается, темная магия ему тоже подходит. Марта нетерпеливо крутится вокруг меня. А как только я заканчиваю, радостно прижимает артефакт к груди. Ее грубоватое лицо озаряет благодарная улыбка.

Я умею чистить одежду магией. Но так ее можно только освежить, а на постельное белье придется потратить слишком много сил. Да и не добиться такого эффекта свежести и чистоты, как после стирального артефакта. Достаточно лишь бросить его в чан с бельем, добавить воды и специальный мыльный раствор. И через час можно вынимать все белоснежное и благоухающее.

Так что Марте я точно угодила. Внимательно окинув меня взглядом, она куда-то уходит, а спустя короткое время возвращается с ворохом одежды в руках.

— Вот, подбери себе что-нибудь, — говорит, кидая вещи передо мной. — Хозяин разрешил. Это от прежней хозяйки осталось.

С восторгом перебираю вещи, отмечая, что они практически новые. Здесь не только платья, еще несколько, плащей, в том числе теплых, на меху, которых у меня очень давно не было. Мой плащ самый простой и плохо защищает от ветра. А еще есть чулки и даже обувь: туфли, ботинки и сапоги, которые прекрасно подошли мне по размеру.

От одежды немного пахнет затхлостью. Видимо, артефакты для хранения, сохраняющие свежесть, тоже не работают. Но достаточно ее постирать или пройтись магией, и все будет как новенькое.

— Я точно могу это взять? — спрашиваю удивленно. — А вам ничего не подошло?

— Бери, — машет рукой Марта. — Тебе нужнее. У меня есть все, что требуется. Хозяин не скупится на оплату.

Успеваю заметить промелькнувшую в глазах женщины тревогу, когда она смотрит на вещи. И меня накрывает пониманием. Существует поверие, что носить одежду умерших опасно. К тому же, я так и не узнала, как именно умерла хозяйка. Так что Марта, возможно, просто боится носить эти вещи.

Но я не боюсь. С моей стороны отказаться от такого подарка будет не гордостью, а глупостью. Бесплатно получить целый гардероб, да еще какой, это здорово. Выбираю самые практичные платья, не обращая внимания на открытые, бальные. Мне нужно работать, а не красоваться. К счастью тут есть подходящие.

Дальше занимаюсь делами, которые мне поручила Марта. Удивительно, как быстро я освоилась в этом замке. Будто живу тут уже несколько лет. И пусть на второй этаж я не поднимаюсь, на первом уже хорошо ориентируюсь. По крайней мере, в служебной части. А там тоже достаточно разных помещений, жилых комнат и кладовых.

Бытовая магия не всесильна. Я не могу из старого сделать новое. Но вполне способна очистить и починить. Убрать копоть и налет со старой плиты, стен и утвари на кухне, вывести глубокие царапины с большого деревянного стола. И вот уже комната выглядит чище и уютнее. Сверкают начищенные сковороды и кастрюли, блестят поверхности. Даже дышится тут легче.

Но самое интересное, каждый раз, когда я использую магию, будто ощущаю чье-то незримое присутствие. Словно кто-то невидимый постоянно наблюдает за мной. Это не пугает. Я не чувствую опасности или направленного на меня зла, но тревожит и волнует. Это и есть проклятие? Замок будто живой, и пока затаился, присматриваясь ко мне. А вот что будет, когда он определится?

Спать я ложусь усталая, но довольная. Мне все больше нравится в этом доме. Во сне снова вижу чьи-то глаза, что изучают меня так внимательно. А потом в ушах звучит громкое «проснись»! И я в ужасе подскакиваю на постели. Ровно в этот момент ставня с грохотом бьется об окно, хотя перед сном я ее закрывала. Пробегаясь босиком по прохладному полу, прикрываю ее. И тут же вздрагиваю от нового стука. Теперь уже в коридоре.

А потом откуда-то сверху раздается душераздирающий вой, от которого по телу проходит ледяной озноб. Пока я пытаюсь понять, что это было, вой повторяется. Я подпрыгиваю от ужаса. Это точно не замок, а живое существо. Оно кричит от боли! Что здесь творится? Неужели кого-то пытают? Кажется, теперь я понимаю, почему отсюда сбегают слуги.

Разве можно спокойно спать, когда кто-то так мучается? Я быстро одеваюсь, спешно натягивая прямо на ночную сорочку платье, а на босые ноги домашние туфли. И выглядываю в коридор. Комната Сэма и Марты в другом конце этого крыла. И я не понимаю, что делать. Идти и будить их? Но почему они сами не проснулись? Вряд ли не услышали такой жуткий вой.

Пока я мечусь по коридору, раздается еще один, полный муки вопль. А в моей голове звучит четкий приказ: «иди наверх». Никогда еще мне не мерещились голоса. На мгновение кажется, что я просто сошла с ума. Но дальше происходит еще более странное. Коридор освещается тусклыми светильниками. И впереди, там, где расположена лестница, один из светильников вдруг гаснет и снова загорается. Будто зовет меня туда.

Я шагаю вперед, и тут же мигает следующий светильник, еще дальше. Меня точно заманивают куда-то. Но я иду, потому что не могу по-другому. У подножья лестницы останавливаюсь. Мне ведь запрещено подниматься на второй этаж. И едва не подпрыгиваю от очередного воя. Да, он точно звучит сверху. А там живет только хозяин. Или кто-то еще?