Хозяин саблезубой кошки

Горячий поцелуй, острые зубы

Ночь с Пандорой иногда стоила клиенту жизни.

Это было первое, о чём предупреждала девушка, когда у неё заказывали приватный танец. Впрочем, угроза мало кого отпугивала. На подиуме, у шеста, в ярком свете неона Пандора обычно устраивала незабываемое шоу. Когда ей было лень работать, она просто красиво раздевалась под громкую музыку. Когда ей было весело, она раздевалась с трюками, разрывая бельё, швыряя в лица гостям и поливая себя вермутом.

А когда у неё было "то самое" настроение, за которым приходили клиенты, она вытаскивала мужчин на сцену. Иногда Пандора пристёгивала их наручниками шесту, снимала штаны и бил плёткой по заднице. Иногда запрыгивала клиенту на спину и велела катать себя, при этом громко хрюкая. Иногда она рвала на них одежду, оставляя неглубокие царапины от когтей.

За свою дикость и грубость Пандора быстро стала местной звездой шоу. Её коллеги-стриптизёрши обычно опасались пьяных, перевозбуждённых мужчин разной степени адекватности. Пандора же никогда не чувствовала страха. Она была сильнее любого мужчины, а всё благодаря одной её маленькой тайне.

Просто она оборотень. Это можно понять по узким зрачкам в жёлтых глазах, рыку и треугольным ушам на голове. Плюс, у неё были тёмные полосы по телу, которые принимали за татуировки, такие же чёрные полосы были и в рыжих волосах. Но красноречивее всего о природе Пандоры говорило её умение становиться саблезубой кошкой.

Новый клиент касался её тугих бёдер, задницы, груди, пытаясь засунуть деньги в узкое бельё. Сейчас её, как дикого зверя, мало интересовали купюры. Обычно человеческие мужчины были интересны оборотню в плане секса и пищи. Иногда приятное с полезным можно и совместить.

Пандора выгибалась, мурлыкала, облизывала губы, принимая наиболее вульгарные позы, касаясь клиента упругой грудью, ягодицами, прижимаясь к нему промежностью. Она тёрлась о него наполовину обнажённым, роскошным телом, а он содрогался от предвкушения. Будь у него хвост, он бы отбивал им чечётку.

Такая же покорная домашняя псина, как и все они.

— Поскули, — приказала Пандора своим низким грудным тембром. — Скули, шавка.

И он скулил. Он гавкал, высунув язык, он тёрся о её стройные, длинные ноги, прижимался к ним языком, обсасывал пальцы. Пандора не препятствовала. Она выжидала, чтобы напасть.

Когда подходящий момент наступал, она набрасывалась. Срывала одежду с клиента, швыряла его на пол или на кровать, словно он ничего не весил.

Дальше всё происходило по-разному. Если Пандора была "в настроении", она могла отшлепать мужчину так, что он верещал от эйфории, словно неопытный девственник. Она могла скрутить его до треска в костях, могла связать и заставить молить о пощаде, могла обхватить сильными ногами за шею и придушить — не до смерти, но до полноценного собачьего кайфа. Порой она хватала особо невоспитанных клиентов за яйца, и многие, ощутив силу Пандоры, дерзость и напор кончали прямо в брюки. Это был один из наиболее безболезненных актов унижения.

Но сегодня её донимал голод.

И голод оборотня не утолить бургером, пиццей или суши. Зверь внутри требовал сырого мяса. Монстр, сидящий в Пандоре, скручивал желудок спазмами голода, проникал в разум, обострял обоняние и древние инстинкты.

Она должна была поесть.

И потому она приковала клиента наручниками к клетке. Он так великолепно пах. Сквозь омерзительный парфюм пробирались запахи плоти, жизненной силы и самого обыкновенного полового возбуждения. Пленительная смесь мускуса, амбра и уда.

Он пришёл к Пандоре за утешением, не зная, что угодил в её ящик.

Тигрица провела коготком по его груди, из-за чего парень застонал, задрожал от неконтролируемого вожделения. К таким, как он, Пандора всегда проявляла милосердие. Раз уж это его последняя ночь, она должна стать фантастической.

Такой, ради которой стоило умереть.

И потому Пандора пробовала его на вкус. Она целовала его шею, грудь, ощущая кожей обжигающий жар тела, прерывистое дыхание, дрожь. И запах. Её сводил с ума этот аппетитный, концентрированный запах мяса.

Он стонал, содрогаясь от смелости Пандоры. Девушка прикусывала его кожу в особо уязвимых местах, ласкала, оставляя следы помады, засосы, едва заметные укусы. С каждой такой раной парень содрогался от немыслимого восторга.

Пандора избирательна — он знал это. Чтобы тигрица захотела переспать с клиентом, он должен быть чуть ли не сенатором.

А тут... обычный парень, которого бросила девушка.

Скованный по рукам и ногам, он не мог сопротивляться, когда Пандора раздевала его. Она рывком сорвала с него брюки, и его член колом упёрся ей в бедро.

— Знаешь... я не делаю такого с каждым.

Он боялся даже дышать, лишь бы не спугнуть Пандору, не заставить её передумать. Тигрица поцелуями всё спускалась ниже, оставляя на коже парня багровые следы, легонько царапая.

Будь она крысой или волком, парень мог бы и заразиться, стать таким же полузверем, как она. Увы, хищные кошки не заразны — даже аллергии не вызывают.

А потому обречены на вечное одиночество.

Пандора опустилась на колени и провела языком вдоль ствола члена. Парень был так впечатлён, что его голос сорвался, стал мягким и высоким, словно у мальчика. Он выгнулся, застонав, наручники сильнее вцепились в его запястья.

— Тише, — промурлыкала Пандора, ноготками щекоча его чуть ниже пупка. — Ты же не хочешь, чтобы охранник нас услышал?

Опасность всегда раззадоривала мужчин. Риск, что их застукают, риск быть увиденным, пристыженным. Всё, что должно было останавливать, обычно неистово возбуждало.

Пандора обхватила влажными губами головку, туго сжала её и выпустила с громким чмоком. Парень от всплеска эмоций издал прерывистый, неровный стон.

Она улыбнулась. Ей нравилось, когда они дрожали, стонали и млели от малейшего её действия.

Пандора решила поиграть с ним. Она дразнила жарким языком головку, изучала им вздувшиеся вены, кожу, мягко сдавливая ладонью мошонку. Когти уже отросли, тигрицу донимал голод, но парень этого не замечал. Он был слишком поглощён ею.