Хозяйка чайной

Глава 1

Я очухиваюсь, как от удара. Вижу, как машина, в которой я сижу на заднем сиденье, стремительно уходит под воду.

На мне странное платье девятнадцатого века. Мои ноги по колено в ледяной воде. Это здорово отвлекает от светлых кудрей по плечам. Но я же брюнетка!

Закатное солнце светит через лобовое стекло прямо в глаза, и на миг я думаю, что это сон. Ведь только что я закончила работу и села в столичное такси под проливным дождем, а сейчас я тону в виде белокурой девушки.

Что за дела?

В голове проносится вспышка: вода стеной, перекресток и грузовик, летящий в правый бок автомобиля.

Авария. Скрежет металла. Боль.

Я умерла и оказалась в другом теле?

Вижу перед собой белое пятно. Канцелярской кнопкой к подголовнику водительского кресла прикреплена записка:

«У тебя есть девяносто дней, чтобы спасти свое тело. В своем мире ты попала в аварию и лежишь в медикаментозном сне. В этом ты — падшая леди Алисия Госси, которую муж поймал на измене. Заброшенная чайная — ее приданое. Не дай ей погибнуть — и спасешься сама».

Что, черт возьми, происходит?

Я встряхиваю головой. Хватаюсь за ручку и понимаю, что не могу открыть дверь под давлением воды. Сердце начинает заполошно стучать.

— Не паникуй, Жень. Все хорошо, — говорю я сама себе вслух и слышу не свой голос.

Мой немного грубоватый, этот же звонкий, как ручеек.

Да пофиг на голос! Тут главное выбраться. С остальным потом разберусь.

Вода уже доходит до груди, и я медленно вдыхаю, потом выдыхаю. Стараюсь при помощи дыхания унять нервную дрожь.

Теперь вода плещется уже у подбородка.

Я набираю полную грудь воздуха и наблюдаю, как заполняется весь салон авто.

Самое сложное сейчас — не начать дергаться, дождаться, когда давление снаружи и внутри салона станет одинаковым, и открыть машину. И эти несколько секунд кажутся вечными.

Один, два, три…

Я закрываю глаза. Нос и уши заполняются водой, хочется дергаться, паниковать, и я едва держусь.

Я открываю глаза и вижу все размыто сквозь воду. Нащупываю ручку, напираю на дверь, и она слабо поддается. Я толкаю сильнее, еще сильнее и, наконец, могу протиснуться в образовавшуюся щель.

Выплываю из смертельной ловушки, пытаюсь выбраться на поверхность, но одежда, словно сеть с гирями, тянет меня на дно. Тяжелые юбки обматываются вокруг ног, путают движения, и вместо того, чтобы плыть на поверхность, я барахтаюсь на месте.

Сквозь толщу воды вижу солнечный свет. Мне нужно туда! Туда.

Но воздуха все меньше. Мокрое платье с кучей юбок тащит меня на дно. Изо рта то и дело вырываются пузыри воздуха. Сердце стучит в ушах.

И тут я вижу мужской силуэт, что плывет ко мне. Два мощных гребка — и я чувствую, как ко мне прижимаются сзади. Крепкая рука обхватывает меня за талию, и мы рывком плывем вверх.

Эти секунды до первого вдоха на поверхности кажутся вечностью. И когда мы прорываемся сквозь толщу воды, я жадно хватаю ртом воздух. Закашливаюсь, потому что успеваю хлебнуть пресной воды.

Мужчина перехватывает меня поудобней. Он все еще позади меня. Я не могу в него вцепиться, хотя инстинктивно так и хочется за что-нибудь ухватиться.

Мужчина плывет со мной к берегу, тащит меня буксиром, а я ощущаю только, насколько он силен. От него пахнет лесом после дождя. Для него словно не составляет труда мое спасение. Спиной я ощущаю движение мышц. Слышу звук уверенных гребков.

На мелководье он все еще не отпускает меня, пока я не касаюсь илистого дна. И когда рука пропадает с моей талии, я закашливаюсь, и все, о чем я могу думать, — это что дико пахнет тиной и я еще никогда так не радовалась опоре, пусть и скользкой.

Мужчина резко встает из воды, а я опираюсь на руки и колени, шатаюсь. Поднимаю на него взгляд и лишь вижу, как он выходит на берег, раздраженно стряхивая с себя капли воды.

Широкие плечи в белой, в облипку из-за мокроты, сорочке. Узкие бедра в черных странных штанах. Его голые ступни кажутся мне особенно большими.

Он весь такой мощный, атлетичный и при этом дикий, резкий. В движениях сила и скорость, прорва энергии. Он словно махина, которая может снести одним ударом. Если бы можно было объединить единоборца и пловца в одном флаконе — это был бы он.

С темных волос незнакомца по мощной шее стекает вода, и мне очень хочется увидеть его лицо.

— С-спасибо! — сипло говорю я, надеясь, что он обернется.

И он поворачивается.

Бог мой, вот это мужчина!

Рубленые черты лица, решительный и жесткий взгляд. Ростом он метра под два, не меньше.

— Если еще раз со скалы прыгнешь — спасать не стану, — грубо говорит он и отворачивается.

Я даже встать с первого раза не могу — до того тяжелое платье. Оно буквально тащит ко дну, обратно на глубину.

Но я встаю. Вижу скалистую местность, каменные, словно стесанные, края горы, в которую упирается пляж. Здесь тепло, солнечно и немного сказочно, как с брошюры об отдыхе.

Оборачиваюсь, чтобы рассмотреть водоем.

Красиво, просто жуть! Словно с картинки о сокровищах природы: серые горы, голубое озеро, белоснежные облака на фоне оранжево-фиолетового заката.

Но мое внимание возвращается к стремительно уходящему мужчине. Он — моя единственная ниточка, чтобы понять, что здесь происходит. Почему я — не я.

— Подождите! — кричу я, выходя на берег.

Он выводит из-за деревьев под уздцы гнедого жеребца. Бросает на меня тяжелый и напряженный взгляд:

— Вам бы одеться, леди Алисия. Или вас уже ничем не смутить после измены мужу?

Измены мужу?

Да у меня в жизни мужа не было. За все сорок пять лет жизни. Хотя первые двадцать пять лет я встречалась много, часто и с удовольствием. А в двадцать пять познакомилась с Василием.

Он оказался настоящим психопатом, и, когда я сказала о расставании, он подкараулил меня у подъезда и плеснул в лицо кислотой.

С тех пор моя жизнь круто изменилась. Висок, скула, часть лба и волосяного покрова шрамировались. Теперь меня никто не называл красавицей. Наоборот — все чурались, отводили глаза.

Визуал истории

Вот так Женя выглядела в прошлой жизни: ей 45, она погружена в работу, у нее не сложилась личная жизнь из-за следом ожогов от кислоты на лице

Пока не попала в аварию, сев в такси в ураган


И оказалась в другом мире в новом теле


Где ей поставлены условия: выживи здесь, выживешь и в своем мире


"Спаси себя и заброшенную чайную и спасешься сама"

От утопления ее спасает...


... генерал драконов

И он ее ненавидит.

Потому что...
Бывшая хозяйка тела изменила мужу с его братом.


И между ними есть тайна.

Глава 2

— Как ты любишь, чтобы к тебе обращались? — спрашиваю я у паренька по-хитрому.

— Рикки, — растерянно отвечает тот, открыв рот.

Отлично! Вот и познакомились.

Я прохожу по полу чайной, всматриваясь в обстановку. Когда с тобой мало общаются, находишь развлечение в мелочах. Благодаря этому руководство всегда хвалило меня за внимание к деталям, и я быстро стала главой отдела аналитики.

Так я вижу, что в витрине у прилавка остались сушиться пирожные и печенья. Сейчас их вид еще более удручающий, чем у самого строения. Эта мелочь говорит о том, что чайную оставили внезапно, в самый разгар торговли.

И чей это бизнес?

Что же тут произошло?

Я захожу за прилавок, рассматриваю стену с нишами под жестяные баночки чая и беру одну. Открываю.

Нос тут же щиплет яркий запах мяты. Чай скрутки «порох» выглядит вполне себе годным. И я не понимаю, откуда я знаю название скрутки и то, что это зеленый чай. Информация словно сама всплывает в голове.

Я беру следующую банку, открываю. Тут черный чай с ярким ароматом малины и кусочками сушеных ягод. Я беру щепотку, давлю чаинки между пальцами, и они почти не крошатся.

«Значит, не переферментирован, все отлично», — понимаю я.

Неужели это память тела?

Чтобы проверить, я открываю другую банку. Здесь светло-зеленые, с пушистым покрытием, чайные листочки. Они небольшие, скручены в трубочку.

В голове тут же всплывает — белый чай. И тут же расшифровка: это чай из нераспустившихся верхних почек чайного дерева.

Вообще, все виды чая можно собрать с одного куста. Отличаются лишь тем, какие листья собрали — почки, почки с верхним листом или большие старые листья, ну и способом ферментации.

Господи, откуда я столько знаю?

Теперь я уверена, что я работала здесь. Даже знаю, что такое ферментация — это окисление соком чайного листа. Вот!

— Рикки, а сколько лет чайная закрыта? — спрашиваю я.

— Так пять лет, госпожа. С тех пор, как вы замуж вышли.

— А почему здесь все так брошено, словно отсюда в панике сбежали?

— Не сбежали. Господин увидел вас и влюбился. Вот и похитил.

Похитил? Интересные подробности.

Здесь так принято? По любви хоть было? Или Алисия ненавидела своего мужа, поэтому изменила?

Столько вопросов и ни одного ответа. И паренька расспрашивать неудобно.

— Не могу вспомнить, мы тут с тобой давно?

— Так утром приехали. А потом, — Рикки запинается, — потом я пошел на дело, а вы пропали. Искал вас, искал, а вы… Со скалы прыгнули!

Значит, Алисия посмотрела на чайную и не захотела больше жить? Или тут что-то большее? Над ней издевались? Не приняли соседи? Оскорбляли?

Неужели и тут меня ждут косые взгляды?

Я вижу дверь и открываю ее. Это подсобное помещение с мешками чая. Их тут довольно много.

Изучаю дальше. Нахожу еще одну дверь.

— Там домашняя часть. — Рикки проскальзывает вперед меня. — Я рад, что вы готовы посмотреть и больше не плачете.

Значит, Алисия была в подавленном состоянии. Что ж. Неудивительно. Ее история очень запутанная, но выяснить подробности измены у мальчишки я не могу.

Зато могу спросить другое:

— Рикки, а почему тебя отправили со мной?

На что он тут же сникает, опускает взгляд и говорит:

— Так я сирота. Кому я нужен, кроме вас?

А вот это хороший знак. Не то, что Рикки без родителей, а то, что Алисия к нему относилась по-доброму. Значит, она неплохой человек.

— Значит, ты со мной добровольно?

— Я как услышал, что служанки готовы на каменоломню отправляться, лишь бы с вами не ехать сюда, так сам и вызвался.

Я протягиваю руку и треплю Рикки по темным волосам:

— Спасибо! Защитник мне очень пригодится.

У меня никогда не было детей. И быть не могло. Так сказал врач.

Рикки будит во мне родительскую нежность, которую мне не на кого было выплеснуть. Одно время я даже хотела усыновить ребенка, но потом поняла, что не смогу уделять ему много времени, даже если не буду перерабатывать. А здесь вот оно как сложилось.

Мы с Рикки заходим в домашнюю часть. Крохотная кухня перетекает в небольшую спальню. Все скромно, но уютно: одноместная постель накрыта лоскутным пледом, на прикроватном столике стоит лампа с пыльным абажуром. На стене висит плетеная поделка в технике макраме. Комод чуть покосился, и вместо одной ножки у него камень.

Все под толстым слоем пыли. Хочется побыстрее открыть окно, впустить свежий воздух и взять мокрую тряпку.

На кухне стоит маленький квадратный стол и две табуретки. Вдоль стены расположен скромный кухонный гарнитур, состоящий из раковины и разделочного стола. Стоп. А где плита?

Только не говорите, что вот это глиняное нечто с дырой для розжига. Я же не умею с такой древностью обращаться.

Ладно, где наша не пропадала! Справлюсь.

А это что за высокие вазы с крышками? Очень похоже на те, в которых в азиатских странах маринуют овощи. Я поднимаю одну крышку, и в нос ударяет ядреный запах уксуса.

Бе-е-е!

— Протухло! — зажимает нос Рикки.

Я поднимаю взгляд в окно над кухонным гарнитуром. Вид просто захватывающий! За стеклом поляна с травами, которая заканчивается обрывом, а дальше лысоватые горы, самые высокие из которых покрыты снежной шапкой.

И тут на поляну садится дракон.

— Боже! — вырывается у меня.

Я отступаю на шаг, во все глаза пялясь на красную чешую. Нащупываю рукой плечо Рикки, и в этот момент ящер поворачивает голову и смотрит ровно на нас.

Я тут же хватаю паренька и тяну его вниз, чтобы спрятаться за кухонным гарнитуром. Сама закрываю его собой.

Сердце стучит так, что я дышать не могу. В воображении все еще вижу, как дракон садится на поляну, а потом устремляет взгляд в нашу сторону.

— Госпожа, вы чего?

— Там… там… дракон. Тихо.

— И что? — тоном, словно я говорила о воробье, спрашивает Рикки.

Я замираю. Вспоминаю слова паренька о генерале драконов, который меня спас. Его прозвище — Зверь.

Визуал истории

Заброшенная чайная


Алисия Госси


Один нахрапистый нахал. Была ли с ним измена?

Глава 3

В жизни я попадала в такое количество неловких ситуаций, что по всем пальцам рук и ног не сосчитать. Сколько раз меня публично унижали из-за внешности. Сколько раз тыкали в меня пальцем, словно маленькие дети. Сколько раз окатывали неприязненным взглядом и молча уходили со свиданий.

Благодаря этому я научилась держать лицо. И сейчас все получилось на автомате.

Я смотрю на генерала, улыбаюсь одними уголками губ и поворачиваюсь к Марио:

— Видите, не может без меня. Везде найдет.

Я тихонько смеюсь и опускаю взгляд на барную стойку, изображая стеснительность. А у самой капля пота по виску стекает.

Я спиной чувствую, как Зверь подходит. Его взгляд щекочет мою спину, и когда я слышу его голос, то вздрагиваю.

— Марио, как поживаешь?

Он ничего не слышал?

Я осторожно поворачиваюсь и встречаюсь взглядом со Зверем. Слышал! Точно слышал. Вон как смотрит.

Сдаст меня? Мне не привыкать к позору.

Но Зверь почему-то садится за барную стойку, смотрит на меня и Рикки и спрашивает:

— Ели?

Рука Рикки так сильно сжимает мои пальцы, что мне больно.

Вопрос настолько неожиданный, что я несколько раз моргаю, прежде чем ответить честно:

— Нет.

— Руфус не накормил? — Генерал бросает на меня быстрый, но такой тяжелый взгляд исподлобья, что я тут же ощущаю какую-то затаенную сильную эмоцию.

Руфус? Это кто?

Но тут вклинивается Рикки:

— Мы с госпожой прогнали его!

Мальчишка демонстрирует клинок, рассекает им воздух.

Брови Зверя поднимаются. Он переводит тяжелый взгляд с клинка на меня. Потом резко отворачивается, обращается к Марио:

— Накорми как следует и запиши на мой счет.

Встает так, что задевает меня своим телом, и шепотом добавляет мне на ушко:

— Блудницам тоже надо есть.

Я, в шоке от сказанного, провожаю его взглядом, пока он не выходит за дверь.

Марио же тут же меняется в лице, расторопно отдает приказы официантам:

— Посадите за лучший столик. И принесите два меню. И сразу же блюдо от шеф-повара в подарок.

Миловидная официантка показывает рукой в глубь зала:

— Пройдемте. Я покажу ваш столик.

Рикки довольно гладит себя по животу. Он явно не знает значения слова, которым только что меня пригвоздил к месту Зверь.

Вот только не на ту напал! Если он думает, что я потеряю аппетит после такого унижения, то сильно ошибается. Я уже давно научилась получать удовольствие от ужина после неприятных слов. Сколько кавалеров так уходило, оставляя меня в ресторане.

И что? Мне бежать в слезах? Нет уж! Я ела и получала удовольствие от блюд и обстановки. И здесь собираюсь использовать все в свою пользу.

Зверь думает, что я из гордости убегу. Но тем самым я тут же перечеркну все свои старания по спасению репутации леди Алисии Госси. Его «блудница» никто, кроме меня и Рикки, не слышал. Марио уже поверил, что генерал влюблен в меня. А мне только этого и надо.

— Конечно, — киваю я официантке и прохожу за лучший столик.

Рикки садится рядом, словно чувствует себя на другой стороне стола некомфортно, а вот под бочком у меня — что надо.

— Рикки, давай закажем так, чтобы наши животы лопнули, — говорю я.

И паренек рад поддержать. Вот только меню читать не может.

Я с опаской беру список блюд и с облегчением выдыхаю — это тело все помнит, я могу разобрать, что написано. И даже кое-что всплывает картинками в воспоминаниях.

Мы заказываем два блюда мясных ребрышек, жареной картошечки, овощной салат, нарезанную оленину и два десерта. Беру на дегустацию все два вида чая, которые здесь есть.

Нагло себя веду? Может быть. Но меня давно так не задевали оскорбления, как сегодня. Может, потому, что генерал меня спас и я записала его в ряды хороших людей?

В любом случае моя жизнь здесь идет на выживание. Мне не до моральных терзаний. Я точно знаю, что никому не изменяла и теперь жизнь Алисии Госси пойдет по-иному.

Мне нужно умудриться и тело сохранить, и не перенестись в свой родной мир. Хочу остаться здесь.

Первым приносят чай — черный и зеленый. Я пробую черный, и мои рецепторы тут же дают сигнал в мозг — это жуткая дрянь. Пить невозможно.

Заглядываю в чайник и вижу сплошную пыль в ситечке.

Берусь за второй чай, зеленый. Он жутко горчит. Просто невероятно. И я точно знаю почему — заварку оставили внутри. А у зеленого чая есть особенность — вторая заварка вкусная. Первая тоже годится, если быстро вынуть чайные листья из кипятка.

И кстати, о кипятке. Зеленый чай им не заливают. Оптимальная температура заваривания — восемьдесят градусов.

У меня столько данных в памяти всплывает, что я хватаюсь за голову: температуры заваривания всех видов чаев и трав, чаеподобных напитков, виды скруток и даже разновидности чайных церемоний.

И когда боль отпускает, у меня уже есть идея.

Марио останавливает на мне взгляд, и я подзываю его к себе жестом.

— Да, Алисия? — спрашивает он меня вполне добродушно.

Я обращаю внимание, что он не обращается ко мне «госпожа». Может, потому, что мы ближайшие соседи и он знает меня с детства? Но это даже хорошо. Можно сыграть на старых связях.

— Позволите мне сегодня устроить у вас небольшое представление — чайную церемонию?

Я помню, что у меня есть несколько наборов для нее под прилавком. И мне это очень пригодится.

Марио задумывается. Как хозяину, ему выгодно, когда его посетителей развлекают. Но вот моя репутация…

— Отправьте приглашение генералу, Марио. Он придет. А придет Зверь — у вас будет полный зал. Верно? — Я просто предположила, но это срабатывает.

Марио задумчиво смотрит прямо перед собой, а потом кивает:

— Давай попробуем, Алисия.

Как он быстро перешел на «ты»! Отлично.

Значит, все-таки подсознательно доверяет той девчонке, которую знал в прошлом.

— Договорились. Сегодня в девять вечера начнем церемонию. Я приду за час для подготовки. У тебя есть на примете музыканты, играющие на флейте?

Визуал "чайной церемонии"

Наряд Алисии


Волшебство во время чайной церемонии в чашках гостей:

Глава 4

Генерал драконов смотрит на меня испытующе. Так, словно хочет вскрыть черепную коробку и посмотреть, что у меня внутри.

Его взгляд опускается с глаз на мои губы, потом вниз до ключиц, а потом ныряет на грудь.

И тут он выбивает рукой пиалу из моих ладоней и зло встает с места, чуть не опрокидывая тяжеленный деревянный стол.

Я отшатываюсь от кипятка и такого агрессивного мужчины. В таверне тут же смолкают все голоса, и лишь звук флейты разносится по залу.

Зверь бросает на меня тяжелый взгляд, полный ярости, и уходит не оглянувшись.

А я оборачиваюсь, стараясь удержать маску безмятежности на лице. Вижу, как все гости замерли с ужасом на лицах. Они невероятно испугались выпада генерала.

Мужчины отводят глаза, словно говоря: «Разбирайся сама, ничего не вижу». Женщины же повтягивали головы в плечи и будто стали меньше в размерах.

Волшебная атмосфера улетучивается в один миг.

Да что такое с этим генералом не так? Как можно так презирать постороннюю женщину за то, что изменила мужу с его братом?

Может, ему голову отбили в сражении?

Я медленно иду к сцене, понимая, что вся магия момента улетела на помойку. И сколько бы я сейчас тут ни заваривала чайное волшебство, в головах присутствующих будет только эта яркая сцена с генералом, а на языках — жажда сплетен.

Поэтому я иду к сцене, поднимаюсь и опускаю голову, прощаясь с гостями. Занавес закрывается, мелодия смолкает.

И тут же таверну взрывает гул голосов.

— Госпожа, — на сцену сразу забирается Рикки, — как вы?

Я грустно улыбаюсь ему, протягиваю руку к его буйным волосам, треплю их.

— Ты был так хорош сегодня! Как ты красиво играл! Спасибо тебе большое. Без тебя церемония не получилась бы.

— Что вы, госпожа, я всего лишь дул в трубочку.

— Не преуменьшай свои заслуги.

— Но, госпожа, мне кажется, Зверь все испортил. Теперь к нам никто не придет, да? — спрашивает Рикки, пока я достаю чемодан из-за сцены.

Я тоже разделяю его опасения, но знаю, что нужно готовиться так, словно к нам может прийти толпа.

— Кто его знает, Рикки. Может, отрицательная реклама тоже реклама.

— Чегось?

— Ничего. Поможешь мне слить воду со стола и из чайников?

— Да, конечно.

Спустя десять минут мы покидаем таверну «Горный рай», так и не увидев хозяина. У меня создается ощущение, что Марио нас намеренно избегает. Словно берет паузу, чтобы посмотреть, что будет дальше.

А мы возвращаемся в темноте в чайную. Рикки щебечет что-то о чайной магии, зрителях и о том, как ему понравилось играть на флейте, а я все думаю о генерале.

Что-то не складывается у меня в голове вся картина, как ни крути. Я пытаюсь обратиться к бывшей хозяйке тела, но та словно ушла в глухую спячку, оставив меня гадать, что происходит.

Может, Алисия в прошлом как следует оскорбляла Зверя? Унижала?

Нет, не сходится. Тогда бы он не спас ее.

Мы заходим в чайную, я на автомате щелчком руки зажигаю светильники и сажусь на ближайший стул. Меня немного пугает, как легко магия вплелась в мой день, но это ощущается так естественно, словно само собой разумеющееся.

— Рикки, а где мой муж?

— Так в столице остался, госпожа.

У меня есть вопросы, которые не стоит задавать мальчишке, но я не знаю, где еще выяснить.

— А ты не знаешь, почему господин со мной не развелся?

— Так не успел еще. Господин как застал вас с Руфусом, так сразу сюда отослал. Кричал, что скоро пришлет бумаги о разводе.

Вот как. А это хорошие новости. Мне совсем не хочется быть с кем-то в законных отношениях и выполнять супружеский долг.

— Отлично! — говорю я и вижу, как от удивления вытягивается лицо Рикки.

Он явно не ожидал от меня счастливой улыбки.

— Я любила господина? — спрашиваю я с подозрением.

Рикки смотрит на меня так, как могут только дети, которые еще не понимают смысл слова «любовь». И запросто выдает:

— Вы мне говорили как-то, что любите только деньги и чай. Ну, и меня чуть-чуть.

Последнее он добавляет, засмущавшись.

Ого! Вот это новости. Милашка, что смотрела на меня из зеркала, была еще той ледышкой.

Только деньги и чай?

Поэтому она вышла замуж за столичного жителя?

— Рикки, а ты не знаешь, как мы с господином познакомились?

— Конечно, знаю! Об этом вся прислуга говорила целый месяц. Однажды господин ехал по торговому пути и чуть вас не сбил. Чтобы загладить свою вину, он скупил у вас половину чая, а потом понял, что без вас не уедет. Забрал вас в город.

Значит, со стороны мужа была любовь, а с ее — расчет?

— Рикки, а что ты говорил про долг Руфусу?

Мальчуган сразу грустнеет, смотрит на меня, наклонив голову, словно не хочет отвечать, но и молчать не смеет.

Молчание затягивается.

— Не хочешь говорить? — спрашиваю я. — Или не знаешь?

— Знаю только, что Руфус вас шантажировал.

— Чем?

— Что расскажет о вас господину.

Значит, связь таки была. Неужели она началась как случайная? Или принудительная? С этого Руфуса станется — явился сюда, вел себя так, словно домой пришел, а я его служанка.

«Алисия, не расскажешь, что произошло?» — обращаюсь я внутрь себя.

Ответом мне тишина.

Такое ощущение, что единственное, в чем готова содействовать прежняя хозяйка тела, — это чай.

Точно, это же ее любовь! А какая вторая?

Я припомнила слова Рикки, и в голове вспыхнуло: деньги.

Выходит, настоящая Алисия — достаточно меркантильная девушка, как бы неприятно ни было это осознавать. Но я-то другая. И мне ее репутацию надо привести в порядок.

Рикки как-то незаметно засыпает прямо за столом чайной. Я беру его на руки, переношу на свою кровать. Снимаю с него обувь, укладываю в кровать и достаю чистый плед из шкафа.

Выхожу в зал чайной и оглядываюсь. Да тут море работы. Похоже, сон мне сегодня не светит.

И пусть завтра придет лишь один человек — это уже будет прорыв. Один — не ноль!

Глава 5

Мурашки по коже от воспоминаний. Сразу все валится из рук.

А ведь мне еще всю ночь здесь приводить все в порядок!

Голоса бывшей хозяйки тела я больше не слышу, картинки воспоминаний она тоже зажала. А у меня же море вопросов еще: что с мужем? Как складывались отношения в браке? Чем шантажировал Руфус?

В истории еще столько белых пятен!

Однако урчащий желудок подсказывает: деньги на еду нужны прямо сейчас. А у меня одна проблема по этому поводу — я совершенно не знаю местной денежной системы, средней цены чайных напитков и множества мелочей.

Конечно же, касса чайной оказывается пуста. Чем давать сдачу — непонятно. Какую ставить цену — неясно.

Не знаю ни нынешней стоимости закупки чая, чтобы не прогадать с ценой, ни сколько стоит чай у конкурентов.

Разве что в таверне «Горный рай» обратила внимание, что чайники их отвратительного чая стоят по пятьсот горнов.

Горн — местная валюта. И это все, что я понимаю.

В поисках хоть какой-то информации лезу в жилую часть дома, в ящики с документами, что стоят в углу. Натыкаюсь на бухгалтерские книги и благодарю небеса, что Алисия в этом оказалась хороша. Здесь все записи о закупках, продажах и товарообороте.

Правда, все это пятилетней давности, и я очень рискую, если буду ориентироваться только на них. Поэтому беру в расчет стоимость чайника черного чая в чайной пять лет назад и выписываю себе — триста горнов. Сейчас в таверне «Горный рай» отвратительный стоит пятьсот. Закупка чая точно за это время подорожала, поэтому я не могу оставить прежнюю цену.

Тогда, может, четыреста? Да. Пока что увеличу все цены на одну треть.

Пока выписываю для себя цены и сорта чая, чтобы быстро сориентировать клиента и сделать чайную карту, слышу, как таверна гудит весельем.

Кому-то сегодня там очень хорошо! А вот завтра будет о-о-очень плохо.

Пока Рикки спит, я хожу к горному источнику за водой и наполняю несколько чанов, которые используются в чайной как огромные самовары на магических искрах. У них тоже металлические стенки, носики, вот только верх частично прозрачный.

«Чтобы было видно разные стадии кипения», — подсказывает голос в голове.

Алисия начинает в картинках показывать, куда заливать, как зажечь искры и какие стадии кипения есть.

«Крабий глаз», «рыбий глаз», «жемчужные нити», «шум ветра в соснах» и «бурные валы», до которой нельзя доводить. Все эти стадии — по нарастающей. И я с удивлением экспериментирую, следя за поведением воды.

Вот это да. Сто раз варила макароны в кастрюле, видела эти пузыри в начале закипания, но не думала, что они могут по-особенному называться и по ним можно понимать, какая температура сейчас у воды.

И не знала, что когда вовсю бурлит — это уже мертвая вода, которой чай заваривать нельзя. Так говорит Алисия.

Удивительно, но мне очень интересно все это постигать — незнакомую сторону чая, мастерство его заваривания. А еще мне очень понравилась магия в чашке, и я хочу еще раз повторить ее.

«Работает только с человеком», — говорит Алисия.

— Так я и хочу. Я же человек. Пусть чашка покажет мой мир.

«Для этого нужна чайная церемония. Только тогда раскрываются внутренние миры людей», — тихо поясняет прежняя хозяйка тела.

И я замолкаю. Понимаю. В этом есть что-то сокровенное, интимное, атмосферное.

Наверное, так правильно. Магия не для всех, не для любого момента. Для нее нужен определенный настрой и мастера, и гостей.

Я завариваю себе один из черных чаев с васильком, лепестками подсолнечника, цукатами ананаса и земляникой. Пробую и наслаждаюсь вкусом, который раскрывается во рту.

Такое ощущение, что тут и чай необычный, магический. Или мне просто так кажется?

После небольшого чаепития рассматриваю мешки на чайном складе. С удивлением обнаруживаю множество отдельных ингредиентов в упакованных пакетах. Их явно еще никто не открывал.

Так я обнаруживаю бутоны роз, сушеные кубики имбиря и ягоды, мяту и многое другое.

Когда солнце встает, я умываюсь, нахожу совсем новенькую щетку и радуюсь, как маленькая. Все-таки такие мелочи создают ощущение комфорта. И пусть щетка тут допотопная, я рада и ей. Еще нужно для Рикки раздобыть.

Я привожу себя в порядок, меняю платье на более праздничный вариант: изумрудное, с кружевом, но не вычурное. Заплетаю волосы во французскую косу, а потом иду в зал встречать рассвет. Он особо красив в восточное окно, которое выходит на горы. Оранжевый диск встает ровно между двумя самыми высокими вершинами, освещая горную деревушку.

И я вся словно заряжаюсь энергией солнца. Я очень многого жду от этого дня. Возлагаю большие надежды.

Открываю ворота чайной. Осматриваю крутой подход и тяжело вздыхаю.

Да уж! К нам подняться нелегко. Надо будет обязательно с этим что-то сделать, но пока… пока нет ни сил, ни времени, ни финансов, чтобы исправить это чужими руками. Я могу только украсить дорогу к нам цветами.

Обратила внимание, что по пути к горному источнику цветы растут так плотно друг к другу, что им тесно. Можно пересадить несколько кустиков сюда. Может, приживутся?

Пока что вид чайной немного жалкий. Утро уже в самом разгаре, но никто не спешит к нам. Ни одного человека.

Рикки просыпается, выбегает ко мне:

— Госпожа, почему вы меня не разбудили? Жуть сколько времени! Солнце-то высоко.

Мальчик обегает меня по кругу в нетерпении, его глаза горят.

— Госпожа, сколько я пропустил гостей?

Я с печальной улыбкой взъерошиваю его волосы:

— Пока ни одного.

Рикки тут же весь поникает. Худые плечики опускаются, он всхлипывает носом.

Мы стоим на дороге в чайную между отелем «Отдохнули» и таверной «Горный рай». Из последней в открытое окно доносятся стоны:

— Убей меня. Голова раскалывается.

— И меня. Все бы отдал, чтобы полегче стало.

И тут меня осеняет.

У меня есть то, что снимает похмелье. Это кудин — чаеподобный напиток!