Хозяйка дома в лесу безвременья

Глава 1

Рюкзак всё сильнее давил на плечи. Наталья уже не глядела по сторонам, шла, глядя под ноги, тяжело дыша и мечтая упасть и не вставать. Хотелось пить, крем не спасал от назойливых насекомых и солнце уже начало припекать. Гид вещал где-то впереди про протекающую речку, что та некогда была более полноводной, так как скалистые берега были вымыты до округлостей на высоте примерно метра.

"Идти не долго!" – говорили они. "Лёгкая прогулка по утренней росе!" – говорили они. И она, дура, чего, спрашивается, попёрлась?

– Ну хочешь, иди! – сказал муж. – Я такое не люблю, ты знаешь. Мне завтра проект сдавать, я лучше над ним ещё поработаю.

В свои сорок четыре Наталья Яганова была женщиной не хрупкой, скорее – с немного лишними округлостями, с мечтами о похудении и кучей душевных терзаний. Мечты оставались мечтами, так как поесть Наталья любила и всякие пироженки-мороженки стороной обойти не могла. Да и муж очень любил выпечку супруги, поощряя своими: "Спасибо, очень вкусно!" выискивать новые рецепты, чтобы порадовать его ещё больше.

Дети выросли, разлетелись в свои семьи. И вот, Наталья столкнулась с пустотой вокруг себя, с "никомуненужностью". Старшая дочь Света была темноглазой, темноволосой, не похожей ни на мать, ни на отца, видимо, в кого-то из дальней родни. Раньше свекровь иногда поджимала губы, глядя на внучку, но вслух свои сомнения не озвучивала. Теперь ни свекрови, ни свёкра уже не было…

Света привозила свою маленькую дочку на выходные. Маленькое чудо успевало навести "шорох" по всей квартире: фантики везде, изрисованный диван и отпечатки шоколадных ладошек на обоях. Но Наталья любила такие их приезды, затискивая "бабину ягодку", пока маленькое чудо само не сбегало к менее тактильному деду.

Наталья считала, что Свете не повезло с мужем. Он всё время был в разъездах. И дом, и Милочка, и больная свекровь были на Свете. Когда зять приезжал домой, появлялись какие-то друзья, "ремонт ласточки" в гараже, в который эти друзья без конца приходили-уходили; с дверями этого гаража напротив окон дома и бесконечной музыкой, что проникала с улицы сквозь закрытые окна. Сваха Ксения болела давно, почти не вставала. Наталья не любила приезжать в дом, где живет дочь, не любила запах, обстановку самого дома, разговоры о болезнях свахи, лекарствах и её вечно плохом самочувствии. Наталья не была особо близка с дочерью, поэтому не знала как у них там с зятем – живут, да и ладно!

Младшая дочь Иринка, в отличие от старшей сестры была похожа на саму Наталью. И, сама того не осознавая, мать любила младшую дочь больше. Иринка, студентка филфака, жила со своим парнем в съёмной квартире. Мать не лезла к ним, не ездила, и с советами не мешала. "Дело молодое. Понятно. Любовь." – думала она. Но теперь появилась куча свободного времени и его надо было куда-то девать.

И вот, она идёт с рюкзаком за спиной, что с каждым шагом становится всё тяжелее, отбиваясь от насекомых, почти не чувствуя ног, в так называемый "поход".

Наталья не заметила, что потихоньку стала отставать от группы с каждым шагом всё больше и больше.

Впереди, в пролеске, она увидела бревенчатый остов дома. Ну, как дома – возможно в прошлом-позапрошлом веке это был охотничий домик какого-нибудь местного барина. Доковыляв, она сняла рюкзак и присела на угол старого сруба, отдышалась, обмахиваясь шляпой. Достала телефон, чтобы позвонить гиду, увидела, что нет связи.

– Как бы я хотела, чтоб это был мой дом! И в нём была моя кровать! Чтобы отдохнуть и никуда больше не идти! – сказала женщина вслух.

Она вздохнула, закинув рюкзак на плечо и поплелась в сторону, куда, предположительно, ушла её группа. Прошагав ещё километра два, Наталья увидела в пролеске дом, чему несказанно обрадовалась. Двор был огорожен ивовым плетнём, позади виднелись какие-то постройки. Наталья постучала в дверь, ей никто не ответил. Тогда она потянула за кольцо, что было вместо ручки, и тяжёлая дверь легко поддалась.

– А чего вы стучите в свой собственный дом?

Наталья подпрыгнула на голос, раздавшийся сзади. С той стороны на плетень влез, облокотившись об него руками, мальчишка лет восьми со светлыми весёлыми глазами и выбеленными солнцем волосами.

– С чего ты взял, что это мой дом?

– Ну, так, а чей же? Вы такая смешная сегодня, – мальчишка состроил гримасу.

– Тебя как зовут?

– Так, Санька же! – мальчишка выглядел удивлённым.

Наталья подумала, что пацанёнок "с приветом", хотя с виду адекватный и на вопросы связно отвечает.

– Сашенька, а ты можешь меня вывести на станцию? Или в деревню? Я заплачу!

– Какая такая станция? Вы чего придумываете?

Мальчишка прыснул, увидев, как она достаёт деньги:

– Зачем тут ваши бумажки?

– Сашенька, а давай ты меня в деревню отведёшь? – она пыталась с ним разговаривать спокойно, хотя внутри всё кипело. – Я устала и хочу уехать домой.

– Так тут ваш дом, тёть Наташ, вы бы Зорьку подоили, мычит там стоит.

Вдруг лицо мальчишки изумлённо вытянулось, глаза расширились, и он, спрыгнув с плетня, побежал вокруг него, мелькала лишь его белобрысая макушка:

– Я понял! Вы в доме первый раз не остались! Вы второй раз пришли! Не в том дне вы! Извините, тёть Наташ! А я, дурак…

Чего уж он там дурак, Наталья уже не слышала. Зато она чётко помнила, что не говорила мальчишке своего имени. Ну конечно, поди гиды так развлекаются! Попрятались за деревьями и смеются над ней, дурой, в кулак. Остроты впечатлений отстающему нагоняют и остальным развлечение.

– Дима! Славик! – закричала она со всей мочи. – Всё это смешно, но пора заканчивать этот балаган!

Ответом ей была тишина. Опять взглянув на экран телефона, Наталья не увидела значок связи. Грустно вздохнув, снова закинула потяжелевший рюкзак на плечо и поплелась в сторону, куда удрал пацан. Ни дорожки, не тропинки.

Прошагав ещё пару километров на морально- волевых, Наталья опять увидела в пролеске дом: "Да что за издевательство?" Но сил больше не было и, еле доковыляв, Наталья без стеснения потянула за кольцо. Дверь в сени открылась, на обувной полке стояли женские резиновые сапоги, висел дождевик и лёгкая куртка невообразимого цвета – синяя в красный цветочек. Дверь, ведущая в дом, была открыта.

Глава 2

Ещё не дойдя до плетня, она услышала протяжное мычание коровы и Санькин голосок, хвалящий Зорьку:

– Ну, милая! Молодец, хорошая!

Наталья вошла в сарай и увидела, как Зорька вылизывает черного теленочка. Санька будто и не удивился приходу Натальи:

– Тёлочка, тёть Наташ! Молока теперь от двух коров будет!

Наталья усмехнулась:

– Куда тебе от двух? От одной бы выпить!

– Так детдомовским можно отдавать! Они ж вечно голодные!

– Тут детдом рядом? Или на каникулы приехали? – удивилась Наталья.

– Ну, типа того, – Санька отчего-то засмущался.

– В любом случае, Сань, – это не скоро. Мы сейчас Ночку поить будем, чтоб окрепла, а потом уж и видно будет. А сейчас надо корове воды соленой дать. В доме есть соль?

– Ага! – Санька тут-же умчался.

Она принесла два ведёрка воды с колодца, Санька намешал туда соли.

– Санечка, ты спи иди, а я тут сама дальше.

– Не, тёть Наташ, я с вами!

Когда смогли оставить Зорьку с теленком, пошли в дом, уставшие, но счастливые.

– Сань, у меня тут торт к чаю. День Рождения у меня сегодня был. Ну, уже вчера. На утро оставим или сегодня попробуем?

У Саньки глаза были как два больших блюдца:

– Торт?! Прям настоящий??

– У вас что, в деревне тортов не продают? Ты так удивляешься. Ты, вообще, кстати, с какой деревни-то?

Санька отвел глаза.

– А знаете, тёть Наташ, я, наверное, спать пойду. Вставать надо скоро, Зорьку продоить.

– Так! Стоять! Что-то, друг мой, ты хитришь! Ты из дома, что ли, сбежал? Что за шрам на плече у тебя? Тебя бьют, что ли, дома? – Наталья пристально смотрела на мальчугана, тот молчал, с серьёзным лицом смотря через всю комнату в окно.

– Саня, я ведь и в деревню твою сходить могу. И спросить могу. И в органы опеки позвоню.

– Не можете, – одними губами прошептал Санька.

– Вот сейчас не поняла?!

– Без меня не сможете. Пока.

– С этого места поподробнее, пожалуйста.

– Вы, тёть Наташ, торт обещали! С днем рождения! Вот!

– Хорошо, продолжим разговор завтра. А сейчас будем есть торт! Спасибо за поздравление.

Санька оживился, подпрыгнул, принёс старые, сколотые блюдца.

– Ну, нет, Саша, мы будем пить чай из нового сервиза.

Наталья достала чайник, поставила его на плиту. Нашла в сумке ложки, вилки, нож для торта. Распечатала новый, покрытый золотой краской сервиз, в котором отражалось Санькино изумлённое лицо. Вымыв пару чашек с блюдцами из нового сервиза, заварила ароматный чай в найденном на полке заварнике. Санька ревниво следил за нарезанием "Птичьего молока". Дрожащими руками взял кусочек на вилку, отправил его в рот и с наслаждением закрыл глаза. Наталью так умилила эта сцена, что она тепло засмеялась:

– Санька, ты сейчас выглядишь как кот перед миской сметаны! Ешь, помощничек, я тебе ещё отрежу, – она потрепала белобрысый чуб.

Санька уже откровенно клевал носом, но упорно продолжал смаковать сладкое угощение.

"Ну и не мудрено, такой маленький, а отёл сам принял. Одно слово – деревенский". Наталья вытерла рот и руки мальцу и кое-как переложила его на кровать. Сама убрала посуду, остаток торта снесла в погреб, села у окна – сон не шёл.

– Да… длинный у меня сегодня выдался денёк, – сказала она самой себе. – С утра ещё жила в городской квартире, собирала стол для своих детей и мужа, а сейчас Бог весть где – в заброшенном доме посреди ночного леса укладываю чужого мальчишку спать...

Наталье на секунду стало жутко. И Мурка, почуяв такое её паническое настроение, прыгнула сначала на лавку, а потом и аккуратно влезла на руки новоиспечённой хозяйке и, замурчав, устроилась.

Только забрезжил рассвет, Наталья подняла голову от стола, за которым, как оказалось, уснула. Санька спал, раскинувшись по всей кровати. Наталья аккуратно расстегнула верхнюю пуговку давно заношенной рубашечки и увидела тот старый жуткий шрам. И ещё один. И ещё. Она закрыла себе рот рукой, чтобы не вскрикнуть, не разбудить мальчишку. Тихонько прикрыв за собой дверь в сени, она вышла проведать Зорьку с теленком. По щекам катились солёные слёзы: "Кто мог так издеваться над ребенком?! Это изверги какие должны быть! Мне всё же надо сходить в его деревню. Узнать – что там да как."

Когда Наталья вернулась в дом, Саньки уже и след простыл.

– Вот пострелёнок! – усмехнулась Наталья. – Ничего, вернёшься ты. Я с тебя всё вытрясу! Как пить дать вернёшься – торт-то остался недоеденным!

Весь день Наталья занималась обустройством дома: разбирала чемоданы, вымыла окна, повесила новые шторы, вымыла шкафчики и расставила свою посуду. Навела порядок в баньке. Осмотрела свои владенья, подумала, что не поздно посадить зелень, редиску и цветы. Несколько раз заходила в сарайку, налить корове воды и дать подсохшей травы, что, видимо, Санька вчера натаскал; сменила подстилку. А к вечеру увидела, как телочка встала на ножки и уже бодро рассасывала мать. И всюду за Натальей, как привязанная, путаясь в ногах, ходила кошка, своим мурчанием вселяя в неё спокойствие и, будто, одобряя её действия. Этой ночью опять приснилась бабушка:

– Здравствуй Таточка, здравствуй дитятко. Смотрю – обустраиваешься. Умница. Скоро сила в тебе наша проснётся, а дремлет долго от того, что ты отмахивалась от неё, не принимала. Проще тебе здесь будет. С Санькой ходить сможешь, людям помогать. В этом и есть её предназначение – отдавать. И чем больше отдашь, тем больше получишь. Раньше я тебя позвать не могла, а как в твоей судьбе все долги стали раздадены: детей вырастила, мужа отпустила, миру тому стала ничего не должна и он тебе не должен, так и внутрь себя время нашла заглянуть, так сила и начала пробуждаться, так ты сюда и пришла.

– Я случайно сюда пришла, ба! – возразила Наталья.

– Ой ли? – лукаво глянула бабушка. – В свою силу как войдёшь, её используй, Саньку береги. Он один, а всех вон как много!

Наталья проснулась от того, что кто-то потряхивал её за плечо. Открыв глаза, увидела Саньку.

Глава 3

За разговором они дошли до дома, окна которого ярко светились. Из-за плетня в ряд торчали ярко-жёлтые головы подсолнухов.

– О, а это откуда? – ещё больше удивилась Наталья.

– А чему вы удивляетесь? Вы дали лесу чувства, эмоции, вы наконец-то ожили, оставив все обиды. Я не удивлюсь, что у коров чисто и они накормлены, вон даже и баня топится! – Саня указал на дым из трубы. – Я так хочу есть! Может, и ужин готов?!

Наталья вдруг тоже поняла, что голодна – ведь кроме того, бабы Тониного чая из малиновых листочков, она сегодня ничего не ела. Войдя в дом, она ахнула: вместо одинокой лампочки на свежевыбеленном потолке красовалась богатая люстра, свет от которой заливал всю комнату. Старая русская печь была отделана красивейшими разноцветными изразцами, на столе лежала таких же, как изразцы цветов, скатерть. На столе стоял самый вкусный в мире ужин: огуречки, помидорчики, редисочка, много зелени, мелко нарезанное солёное салко, морс в запотевшем графине, домашний хлеб ломтями и венчала всё это великолепие огромная сковорода со скворчащей жареной картошечкой, издающей умопомрачительный запах!

– У вас появился домовой, тёть Наташ! Его надо честь по чести поблагодарить, за стол позвать, да имя узнать. А потом вы ему подарочки да уважение – он вам заботу.

Наталья с расширенными глазами повернулась к столу, где на лавке уже устроилась Мурка:

– Здравствуйте, домовой. Я – Наталья, хозяйка этого дома. А это – Саша, мой друг. Рада, что вы к нам переехали. Благодарю за порядок, за ужин, приглашаю вас к столу. Будем знакомиться.

Вдруг, из пустоты, раздался басовитый смех:

– А не испугаешься? Я – страшный, злой и вредный!

– Ты – хороший и заботливый. А к внешности привыкну!

Прямо из воздуха соткался стоящий возле стола мужик в красной старинной косоворотке, в холщовых штанах да лаптях. Светлые волнистые волосы были собраны сзади бечёвкой, широкие брови сходились на переносице, нависая над глубоко посаженными тёмными глазами. Небольшая аккуратная бородка. Он стоял, уткнув свои большие натруженные руки в бока:

– Ну?

Наталья оглядела оценивающе:

– Ну что, – хорош! И даже вовсе и не страшный!

Мужичок усмехнулся и поклонился:

– Демьян я, хозяйка. Буду служить тебе верой и правдой, пока нужен буду, пока не прогонишь, пока не обидишь.

– Приглашайте к столу, тёть Наташ! – пихал её локтем Санька.

– На правах хозяйки приглашаю вас к столу! Хотя, Демьян, я думаю, вы на это имеете больше прав!

Картошечка была восхитительна, огурчики сладенькие, сальце мягонькое, хлебушек ещё тёпленький.

– Уумм! – закрыв глаза восхищалась Наталья.

– Угу! – с набитым ртом соглашался Саня.

Демьян только добродушно посмеивался в бородку.

– Всё, не могу больше! – Санька отвалился от стола спиной на стену. В меня больше не влезет!

– В меня тоже не влазит, но я остановиться не могу, – жалобный голос Натальи вызвал у всех улыбки.

Когда с ужином было покончено, Демьян погнал всех в баню:

– Я сначала пойду, Саньку помою, а то уснёт малой, ему сегодня два раза коридор открывать пришлось. Как ещё держится?!

Когда Демьян с Саней ушли, Наталья вытащила из сумки зеркало в резной оправе.

– Какая ж красота! Умели же делать! – прошептала она.

– Ну, Милочка, и как же мне тебя увидеть, ягодка моя? – Наталья крутанула зеркало и вдруг картинка пошла рябью и она увидела, как зять укладывает Милочку спать. Он так нежно пел ей колыбельную, заправил за ушко выпавший локон, укрыл одеялком. Внучка лежала лицом к зеркалу и Наталья видела её хитрющее личико, – Мила не спала. В прихожей раздался звонок телефона и зять вышел из комнаты. Вдруг Мила открыла глазки, посмотрела прямо на Наталью и помахала ручкой.

– Пьивет, баба Атася!

– Привет-привет, ягодка моя! Баба скучала. Как дела?

– Хаясо. Я в длугой садик скола пайду. Баба, я тебя лублу! Не глусти!

И связь прервалась. Но и этих мгновений Наталье хватило, чтоб быть счастливой. Когда пришли Демьян с Саней, она спросила:

– Как же мы жить-то будем? Нас в нашем "теремке" прибавляется, а места мало.

– Не боись, хозяйка, у тебя теперича своя горница есть, – Демьян махнул рукой в сторону стены. Наталья проследила за ней взглядом и увидела, как на ранее пустой стене появились две двери. Санька первый подскочил к дверям и распахнул обе. За первой дверью располагался городской санузел с ванной, а за второй была светлая большая спальня, посреди которой стояла двуспальная кровать, застеленная светлым лохматым пледом, у стены стоял шкаф, комод и письменный стол.

– Это ж кто тебя так порадовал, что дом шире стал? – почесал бородку Демьян.

– Да, я счастливая – с внучкой через зеркало поговорила.

– А такое как возможно? – удивился Санька. – Вы в силу не вступили, вы не могли ещё через зеркало ни с кем разговаривать.

Наталья пожала плечами:

– Ну, может, потому, что внучка тоже будущая Видящая?

В ту ночь она провалилась в сон без сновидений в своей новой спальне, которая ей очень и очень понравилась.

Утром, за завтраком, Наталья решила продолжить с Санькой прерванный вчера разговор:

– Саш, вот скажи: как ты и в прошлом жил и здесь? И как ты это совмещаешь, что можешь и туда и сюда?

– Человек проживает не одну жизнь. И в каждой у него остаются долги. И он эти долги гасит в следующей жизни, исправляет ошибки, хотя даже не помнит о них. Иногда маленькие дети помнят, но им никто не верит. А вот я помню и свои жизни и проживаю их снова и снова. Но не целиком, а несколько ключевых узлов, где произошло что-то важное, что может изменить дальше абсолютно всё. Но пока я ничего не смог изменить, поэтому опять пойду и к мастеру, и к бабе Тоне, и к Семёну, и к детдомовцам, и ещё там, – он неопределенно кивнул головой.

Наталья молчала, переваривая.

– А со мной ты зачем? А с бабой Фросей? Почему помогаешь нам?