Хозяйка фруктовой долины, или Не для тебя ягодка, дракон!

ГЛАВА 1. Во всем виноват зеленый! Но не крокодил

— Купи горошек, Ириска, говорили они. Тут до магазина два шага, говорили они. Ага. Ну забыли, говорили они. А какая доставка в канун Нового года? Только в конец праздников приедут. Угу. А без горошка и «Оливье» не «Оливье», а салат повышенной экспериментальности. Симулякр «Оливье». Ну-ну. Сумку оставляй и сбегай, говорили они. С карточкой и телефоном. Да-да. Одна нога там, говорили они, а другая здесь.

Я злилась и не могла остановиться. Метель была такая, что нельзя было поднять головы. Я шла, придерживая одной рукой капюшон и оставляя только щелочку для глаз, а другой заледеневшей рукой прижимала к пузу злосчастную банку горошка, за которой меня послали подруги. В кармане был только телефон, кредитная карта и карманный дневник, с которым я не расставалась ни днем, ни ночью. Ведь никогда не знаешь, в какой момент можно встретить что-то удивительное, достойное упоминания в истории.

Да где же этот подъезд? Ну просто черт знает что такое! И ведь дом же тот! Я у Динки сто раз была в гостях. Почему не могу найти этот чертов подъезд? Десять минут назад из него вышла, купила горошек и вернулась. И теперь кружу вокруг дома, не находя нужный вход. А ведь Динка, небось, сейчас в ванне отмокает, знаю я ее! А я сквозь пургу продираюсь!

— Ириска! Ну ты где? — недовольно отозвалась мне трубка Алексовым голосом, стоило мне набрать номер.

— Где-где! Не в Караганде, к сожалению! Другой климатический пояс, — съязвила я, отворачиваясь от летящих прямо в рот снежинок. Щеки горели от колкого снега. — Не могу подъезд найти! Как заколдованный, пропал куда-то!

— Только с тобой такое могло приключится, — вздохнула трубка. — Сейчас выйду на балкон, буду тебя, непутевую выглядывать.

— Угу. Ты с Динкой забыла горошек купить, а я непутевая! Где она? Я очень голодная после работы. Как доберусь до вас, потребую еды!

— Дина в ванной заплывает, — хохотнула трубка.

— Так и знала!

— Приходи поскорей! Тут готовки не на один час! Я одна не справляюсь.

— Так нечестно! — вскричала я, но трубка, хихикнув напоследок, замолчала.

— Простите! — бросилась я наперерез мужчине, который единственный за последние десять минут попался мне навстречу.

Он, как и я, был замотан в шарф. Из-под огромной лохматой шапки, какие сейчас уже не модно носить, выбивались пряди темных волос и одна белая, словно покрытая инеем.

— Я вас слушаю, — тут же отозвался незнакомец.

— Это же дом номер 25 корпус 3 по Озерной улице?

— Да.

Голос прохожего был звучным и очень хорошо поставленным. Такому диктором работать на телевидении.

— А-а?..

— Вы второй подъезд ищете?

«Как он догадался?» — хотелось мне спросить, но желание поскорее попасть в тепло и к девчонкам перевесило любопытство. Да и может, тут каждый первый не может найти именно второй подъезд. Поэтому я просто поблагодарила незнакомца и побрела к указанной им двери.

Ну да, так и есть. И почему я подъезд сразу не заметила? Знакомая лампочка над входом, вырванная из гнезда, болталась на ветру и освещала то несущиеся снежинки, то кривую надпись «Подъезд 2. Кв. 21 — 44». Второй, говорили они? Угу. А почему он, блин, первый от угла? Где логика? И почему раньше он вроде был дальше?

Я задрала голову, пытаясь разглядеть Алексу, которая должна была меня выглядывать на балконе. Но балконы были пусты и безлюдны. Я вздохнула, с трудом переложила банку из одной руки в другую и собралась было набрать дрожащими пальцами код, когда дверь подъезда вдруг заскрипела и сама открылась. Это было жутковато, скажу честно.

Ночь, улица, фонарь… Блок, кстати, тоже, кажется, в декабре умер. Почему тоже? Какие дурацкие мысли. Я оглянулась. И прохожих, как назло, никого. Куда все делись? Метели испугались, наверное. Сидят в тепле, пузо греют, а я тут фантазиями занимаюсь.

Я рванула на себя тяжелую подъездную дверь и вошла в вожделенное тепло. Ну слава богу, он это! Знакомые выщербленные ступени и грязно-зеленую стену Динкиного подъезда я признала сразу. На стене были надписи. Практически драма в трех актах: «Витя, возьми трубку! Я беременна!». За ней другая надпись: «Витя, я тоже беременна! От тебя, кобель! Мила» Выше: «Так-то я тоже беременна, Витя! Катя».

Я уже собралась поставить ногу на первую ступеньку, когда лампа затрещала, заморгала и погрузила все во тьму. Да вы издеваетесь?

На лестнице стало темно хоть глаз выколи. Опираясь одной рукой о стену, а другой крепко держа героически добытый горошек, я стала подниматься. Надо пройти всего три пролета лестницы, затем повернуть направо и войти в коридорчик, где были две двери. Ничего сложного, да?

В подъездные окна почему-то совершенно не поникал свет извне. Такое чувство, что электричество вырубили во всем районе. Ну зашибись — отметили Новый год. А все почему? Потому что нам, четырем выпускницам детского дома, дали худшие квартиры, которые только нашли в жилом фонде города. Причем на выселках и в старых хрущевках. Да и райончик еще тот!

Пройдя два пролета, я отметила очередную сегодняшнюю странность — вокруг была полная тишина, словно я находилась не в жилом доме, а в заброшке. А где хлопающие двери квартир, из которых вываливаются веселые люди, пахнущие алкоголем? Где молодежь, бегущая пускать фейерверки? Где вообще хоть кто-то? У меня засосало под ложечкой, но я подавила дурное предчувствие, поднялась на второй этаж и повернула в коридор, где стала наощупь пробираться в поисках нужной двери.

Но ее не было! Да что за несуразица! Коридор, вместо того чтобы закончиться тупиком, вел меня дальше и дальше. Я почувствовала, как моего лица коснулась то ли паутина, то ли еще что-то, и тут окончательно перепугалась. Спина под курткой взмокла. Тут пахло не то погребом, не то сырой землей. Нет, явно что-то было не так! Я не помнила такого длинного коридора в Динкином доме. Куда я попала?

Я споткнулась, и моя рука коснулась пола. Но это были не плиты. Я ощутила под руками холодную землю и даже наткнулась на какой-то чуть ли не корень дерева. Что? Дерево внутри многоквартирного дома? Ошарашенная я вскочила и снова вытянула руку, пытаясь нащупать что-нибудь в темноте. Тут мои пальцы коснулись какой-то плети, висящей в воздухе. Не выдержав, я заорала и бросилась назад. Но, добежав до конца — так мне казалось — коридора, застыла на месте.

ГЛАВА 2. Ну вот, вляпалась!

Передо мной не было никакой лестницы. А был большой зал, заставленный мебелью. По крайней мере, я так думала, потому что все было обернуто пыльными чехлами, кажущимися в лунном свете призраками. Даже люстру замотали в какие-то тряпки. Паутину, свисающую с нее, отдувал легкий ветерок, залетающий в приоткрытую створку окна. Что-о?

В высоких окнах была видна чуть надкусанная аппетитно-желтая луна. Ностальгически родной звук доносился из тьмы за окном. На полусогнутых ногах я подошла и убедилась, что мои чувства меня не обманывают: на улице шумела листва на деревьях. Но как? Как я могла вмиг оказаться среди лета? Я сошла с ума? Умерла?

Вдруг я вздрогнула, потому что до меня донесся первый шорох среди мертвой тишины дома — до этого было так тихо, что, казалось, я слышала даже стук моего сердца.

Но вот раздался звук шагов, потом из-под портьеры, отделяющей этот зал от соседнего, пролился свет.

— …только не говорите, что не принесли его?

Я вздрогнула, услышав этот голос. В нем звучало столько холода, что я поежилась, хотя и была одета в зимнюю куртку и шапку с шарфом.

— Я не смог! — ответный голос звучал жалобно. Мне послышался даже стук зубов невидимого мужчины. — Я хотел…

— Что вы хотели? — первый говоривший перешел на змеиный шип. — Может, вы решили обмануть меня? Подстроить ловушку?

— Какую еще ловушку? — заметался голос второго говорившего.

Ох врет! Нутром чую! Кажется, это понял и шипящий, потому что сказал:

— Такую. Наверняка сейчас усадьбу окружают агенты Ордена Сферы. Не так ли, милейший?

— Я… — испуганно пискнул мужчина и вдруг захрипел.

Я застыла на месте, боясь и шелохнуться. Хрип был таким страшным, что у меня заныло сердце. Звуки тяжелого дыхания, словно прорывающегося сквозь стиснутые зубы, какое-то царапанье, и вдруг тишина. А за ней глухой звук падения. Я вся покрылась холодным потом. Торопливые шаги — слава богу, в противоположную от меня сторону — и снова мертвая тишина. Я постояла несколько секунд, раздумывая, что делать. Идти назад в страшный коридор, где были корни деревьев и пахло могилой? Или идти вперед в тот зал, откуда из-под портьеры тянуло мертвой тишиной?

Сходи за горошком, говорили они, простонала я про себя. Угу. Одна нога здесь, другая там, говорили они. Ага. Чувствую, что моги руки и ноги точно окажутся еще до утра в разных частях… Тьфу!

На еще принадлежащих моему туловищу, но подгибающихся ногах я пошла в соседнюю комнату, притягиваемая магнитом смертельного любопытства. А также безысходностью. Отдернула занавеску. Вскрикнула и тут же закрыла рот рукой.

Прямо посередине комнаты лежал навзничь мужчина. Его лицо с заострившимся подбородком было синеватого цвета, а глаза выпучены. Рот раззявлен, словно он и мертвый продолжал кричать. Только вот крика-то я никакого не слышала.

Пока я стояла в трансе над убитым, дом огласился шумом. Грохотанье дверей, топот ног — все это раздалось одновременно с разных сторон. Кто-то сзади уже бежал к занавесям, разделяющим залы, грохнула дверь справа, и вот комната наполнилась странными людьми, словно шагнувшими ко мне со страниц книг или решивших покосплеить персонажей фэнтези.

— Попался!

— Осторожней! Не подходи к нему!

— Выставляй защитный контур!

Я затравленно озиралась на окружающих меня мужчин. Каждый из них мог сломать мне шею одной рукой, но при этом боялись они меня, что читалось у них на лицах.

Преследователи держали на ладони что-то вроде горящей свечи, вернее, самой свечи я не видела, а только язычок синего пламени, выходящего из ладони. Что за…

За их спинами раздались шаги, и люди расступились, охотно пропуская в круг, видимо, главного из них. Я с надеждой взглянула на него.

Мужчина был выше меня на пару голов. Стройная фигура была затянута в кожаную одежду. Прядь волос свисала на высокий гладкий лоб. Темные глаза смотрели настороженно, а руки были выставлены вперед, словно в боевой стойке. Я нервно захихикала. Это было одновременно смешно и страшно.

— Баба! — шепнул кто-то из круга.

— Оно не баба и не мужик, — возразил другой тоже тихим голосом. — Оно разным становиться может.

— Я не оно! — возмутилась я и стянула шапку, от которой уже взмокла голова, высвобождая волосы.

— Не двигайся!

Главарь этой… шайки? Банды? Отряда? Короче, этот мужик в кожанке, моментально поднял руку, и в ней тоже зажегся огонь. Ни фига себе фокус!

— А вы эти… — я пощелкала пальцами, — из Ордена Сферы?

— Что ты знаешь про Орден? — рявкнул мужчина.

— Ничего, — искренне сказала я. — Да я вообще тут случайно оказалась. А этот, который этого кокнул… — я неуважительно ткнула пальцем в мертвого, — давно смылся.

— Случайно, говоришь? — сузил глаза незнакомец.

— Мамой клянусь! — изобразила я лицом полную невинность. — Я это… мимо проходила. Гуляла тут.

Незнакомец усмехнулся.

— Гуляла около заброшенного поместья в десяти километрах от города? Куда даже дорога давно заросла?

Подловил!

— Я по лесу гуляла! — нашлась я.

Ощущение какого-то абсурда наполняло меня. Это было как во сне, когда приходится играть по правилам сна, принимая их тут же, безоговорочно. А может, я и в самом деле сплю? Или заблудилась в метели, упала в сугроб и замерзаю? А это все — последнее предсмертное видение? Ну блин, Ириска, неужели ничего поинтересней не могла придумать?

Незнакомец шагнул вперед и протянул руку.

— Эй-эй! — возмутилась я, отшатываясь. — Только без рук.

Но мужчина не послушал меня. Он осторожно приблизил ладонь к моему лбу, не прикасаясь к нему. Подержал так некоторое время. Я ощутила легкое покалывание. Мочка правого уха страшно зачесалась.

— Она безмагая! — неожиданно резюмировал главарь.

Он вдруг схватил меня за шиворот и, невзирая на мои возмущенные крики, потащил вон из зала сквозь строй своих подчиненных, на ходу отдавая приказы:

— Труп забрать! Оцепление снять! А с этой я сейчас поговорю и повезу ее в крепость.

ГЛАВА 3. Вот и поговорили!

Ничего себе видение! Было страшно, больно и обидно! Вот за что так? Я подергалась немного в железных руках моего захватчика, но особого эффекта это не возымело. Вот как стукну сейчас банкой! Горошек жалко, но что-то мне подсказывало, что до «Оливье» я его сегодня уже не донесу. Тут вообще вопрос выживаемости ребром стоит. А я…

Мужик в кожанке брезгливо впихнул меня в первую же попавшуюся комнату и швырнул в кресло. Я подскочила, как мячик, но он рявкнул:

— Сидеть! — и у меня наконец полились слезы, которые раньше просто блокировал шок.

— За что вы со мной так? Разве можно так с человеком обращаться?

— Человек? — зацепился за мои слова мужчина. — А ты человек?

— Ч-ч-человек, — от неожиданности я даже стала заикаться. — Не кикимора же болотная.

Мужчина вдруг сделал неожиданное — он резко наклонился ко мне, так что я вжалась в спинку кресла, и втянул воздух рядом с моим ухом. Он него пахло кожей, какими-то травами, сложным парфюмом и — что удивительно — почему-то горячим песком. По крайней мере, мне это так показалось.

— Не кикимора, — констатировал мужчина, продолжая глядеть на меня в упор и нависать надо мной.

Он упирался руками в спинки кресла, и я поняла, что драпать не резон. Уважительно покосилась на бугрящиеся мускулами голые предплечья, которые виднелись из-под кожанки, и сжалась в комок.

— Ну раз выяснилось, что я не кикимора, то могу я идти дальше… м-м-м… лесом?

— Человечка, — резюмировал незнакомец, и я возмущенно распахнула глаза, — но пахнешь странно. Словно… словно… — он снова наклонился и втянул воздух у моего другого уха, да так, что у меня по спине побежали мурашки. — Словно чем-то знакомым, — удивленно резюмировал он. — И в то же время, чем-то нездешним.

— Я не отсюда, — кивнула я. — Я оттуда.

— Откуда оттуда?

— Ну оттуда!

Виденье метели, новогодних елок и суетящихся в канун праздника людей мелькнуло и тут же исчезло. Как это все объяснить, если я сама не понимаю, куда попала. И как.

— А где я? — вырвалось у меня.

— А ты не знаешь?

Я покачала головой.

— То есть ты проникла в заброшенное поместье Лукреч, где мой агент договорился о встрече с… — тут мужчина сузил глаза. — Немедленно рассказывай, как ты здесь оказалась.

— Ну как-как! Я в магазин пошла…

— Куда?

— В ма… Мамочки родные!

Только тут я осознала, что говорю не на родном языке. И как это я раньше этого не замечала? Язык совершенно свободно поворачивался, издавая непривычные мне звуки и складывая их в нерусские слова без всякого усилия. И я даже понимала все, что говорю. И что говорят мне. Я захлопала глазами от удивления. Мамочки! Может, я и правда замерзла в сугробе, умерла, и теперь я попала… А куда я попала? Это загробная жизнь? Но почему она такая странная? Решительно протестую!

— Я в лавку пошла, — осторожно сказала я, потому что незнакомец по-прежнему требовательно ожидал ответа, глядя мне в глаза. Они у него были красивые, с радужкой стального цвета, насколько я могла разглядеть в тусклом свете луны. — За горошком.

Я приподняла, показывая, банку, и незнакомец вдруг отпрянул. Из его руки вырвалась плеть огня, которой он, как арканом, захлестнул банку и выбил ее из моих рук. У меня отпала челюсть. Огонь не ожег меня, но шок был сильнее.

— А как? А вы? А вот это? А…

Мужчина толкнул носком сапога банку, и та, блеснув металлом, покатилась. Тогда он осторожно поднял консервы и поставил на стол.

— Что это? — прокурорским тоном поинтересовался незнакомец.

— Горошек, — жалобно проблеяла я. — Консервированный, — видя полное непонимание собеседника, я пояснила: — Еда такая. Его в салат «Оливье» кладут. Который француз придумал. Давно еще. Двести лет назад. Но он перепелов в салат клал. А мы с девчонками вареную курицу…

Тут я всхлипнула, до того мне стало себя жалко. Девчонки теперь без горошка остались. И «Оливье» у них не выйдет. А я без девчонок и без… вообще без всего.

Мужчина еще посверлил меня взглядом. Потом вынул из висящих за поясом ножен длинный кинжал и проткнул крышку. Оттуда тут же выплеснулась жижа и окатила рукав незнакомца. Он выругался, а я не смогла сдержать улыбки.

— Ты надо мной смеешься? — вдруг вкрадчиво-угрожающим голосом спросил незнакомец и, схватив меня за подбородок, снова наклонился надо мной, так что я видела и прямой нос, и серый ледок в его глазах под изящно выгнутыми бровями. — Смеешься надо мной, Главой безопасности империи Терраджио?

— Терра… что? — пролепетала я, не отрываясь, глядя в глаза мужчины. — Глава чего? — зрачки в его глазах вдруг превратились в узкие полоски, и я вздрогнула. — А вы кто? Или что? — последнее я произнесла уже шепотом.

ГЛАВА 4. А меня-то за что?

— Как можно не признать дракона с королевской кровью? — удивился мужчина и вдруг почти промурлыкал: — Глупая человечка, но очень симпатичная.

И он вдруг провел пальцем по моим губам. Я резко высвободилась. И вот нечего лапать меня грязными ручищами!

— Не смейте меня трогать!

В глазах мужчины зажглось веселье.

— Поразительно! — сказал он. — Первый раз вижу, чтобы человечка грубила дракону.

— Это ваша фамилия?

— Фамилия? — удивился незнакомец.

— Или имя? — настойчиво продолжила выяснять я.

— Что имя?

— Ну, Дракон. У нас тоже был такой в истории. Граф Дракула. Дракон в переводе.

— Ты притворяешься сумасшедшей? — удивился незнакомец.

— А надо?

Наш диалог, кажется, зашел в тупик.

— Ладно, — выпрямился мужчина. — Я вижу, что разговор нам предстоит долгий. Будем надеяться, что не мучительный. Для тебя.

Я снова облилась холодным потом, хотя до этого плавилась в куртке от жары.

— Отпустите меня, пожалуйста! — жалобно попросила я. — Я же ничего не делала.

В дверь вошел один из виденных раньше подчиненных этого «Дракулы».

— Ваша светлость! Все уехали. Вы полетите в столицу или поедете?

«Дракула» бросил на меня неуверенный взгляд.

— Я никуда не полечу, — попыталась протестовать я. — Ни на самолете, ни на вертолете.

Вошедший выпучил на меня глаза.

— Она странная, — усмехнулся «Дракула». Странная? Это я странная?! — Если ее понести в когтях, еще неизвестно, не отдаст ли богам душу. А на спину я ее к себе не посажу.

— Как можно такую пакость на спине таскать, ваша светлость? — возмутился второй. Это я пакость? — Я могу ее в цепи и в карету, — предложил он.

— Эй! — возмутилась я.

— Я сам с ней разберусь, — махнул на него рукой «Дракула». — Жди на крыльце. Мы сейчас придем.

— Я никуда не пойду!

— Пойдешь как миленькая, — рявкнул мой противник.

Я покосилась на его мощную фигуру и сникла. Ну куда мне, метр с кепкой, с таким бугаем драться? Еще сломает что-нибудь, и как потом чинить?

Второй мужчина вышел, и я снова осталась наедине с «Дракулой». Господи. И как меня угораздило во все это влипнуть? Я раздраженно расстегнула молнию. «Дракула» снова вскинул руку, словно ожидая от меня фортеля.

— Жарко! — огрызнулась я.

Стащила шарф и куртку, оставшись в одной водолазке и обтягивающих брючках. Мужчина окинул мою фигуру явно заинтересованным взглядом, и я порозовела. Пялится еще! Я раздраженно загородилась курткой.

— Иди сюда, человечка, — вдруг прежним сладким голосом сказал мужчина, и мне совершенно не понравился блеск в его глазах.

— Еще чего! — огрызнулась я.

— Я кому сказал!

— Этими своими комиссарами в кожанках командуйте!

— Кем?

«Дракула» положил свою руку на мою куртку, явно собираясь отобрать ее у меня. Или еще что нехорошее сделать. Я вцепилась в куртку мертвой хваткой. А вот не отдам! Брови «Дракулы» поползли вверх: он явно удивился отпору, который я ему давала.

Несколько секунд шла борьба. А потом из кармана куртки выпали телефон и мой дневник. Несчастный гаджет раскрылся, и экран ни с того ни с сего засветился. «Дракула» отскочил, и из его руки вырвалась струя пламени, вмиг ударившая по моему несчастному мобильнику. Тот взорвался, осыпав все вокруг искрами и кусками пластика. Заорали мы оба.

— С ума сошли! Телефон же новый был!

— Ты что, магичка?

После чего уставились разъяренно друг на друга.

— Что за магический артефакт такой — телефон?

— Я кто? Истеричка?

— Магичка, — поправил мужчина.

Он наклонился и с опаской взял в руки мой дневник. Я с трудом удержала себя от того, чтобы не рубануть нахала по рукам. Но передумала.

«Дракула» провел над обложкой рукой, потом хмыкнул и раскрыл.

— Так и есть! — сурово сказал он. — Тут явно магические или алхимические формулы, записанные тайнописью.

Я прыснула.

«Дракула» сузил глаза, внимательно глядя на меня.

— Я, пожалуй, не буду отдавать тебя дознавателям, — решил он. — Поедешь в мой замок.

— Ну спасибо! — дурашливо поклонилась я.

— Там тоже есть подземелье, — сказал мой похититель, и я прикусила язык. — Все, пойдем! Думаю, что после угрозы пытки ты запоешь, как соловей! А нет, так и пары инструментов хватит.

И он, схватив меня за локоть, дернул за собой.

— Никуда я не пойду! А-а!

«Ты такая маленькая, Ириска, — всегда говорили мне подруги, — а голос у тебя, как иерихонская труба. Мертвого поднимет из могилы!»

Кажется, «Дракула» тоже не ожидал этого, потому что вздрогнул, но руки моей при этом не выпустил. А затем началось светопреставление.

Пол под нашими ногами вдруг закачался, как палуба корабля. Вокруг раздался скрежет и грохот. С потолка посыпалась труха. В окне со звоном лопнули стекла. Я невольно схватилась за кресло, но оно упало на бок. «Дракула» честно пытался устоять на ногах, да еще и не выпустить мою руку, но с потолка вдруг со звоном обрушилась спеленутая люстра и обрушилась ровно на его голову. Хрясть! В глазах мужчины показалась философская задумчивость, затем они закатилась, и он наконец не слишком изящно осел на пол. Дернув меня при этом за руку. Я рухнула на колени и замерла. И землетрясение в тот же миг тоже утихло. Палец за пальцем я отодрала стальной захват «Дракулы» с моего запястья. Потерла руку. Поднялась на ноги и оглянулась на творящийся вокруг бардак.

— Эй, ты умер? — шепотом поинтересовалась я и не слишком вежливо пнула лежащего. Хм, не шевелится.

— Да он же дракон! Что ему сделается? — раздался вдруг за моей спиной чей-то мяукающий голос.

ГЛАВА 5. Новый… друг?

Кот был большим, гораздо больше обычных котов, даже крупнее манула. Рысь? Но на ушах нет кисточек. В лунном свете полосатая шерстка котища отливала золотисто-шоколадным, а глаза переливались голубыми карбункулами.

— Это ты сказал? — на всякий случай оглянувшись, уточнила я. Ну точно — я сошла с ума.

— Умг. На твое счастье, да! — сказал кот.

Подошел к лежащему мужчине и понюхал его безвольно лежащую руку. Муркнул что-то неразборчиво.

— Ну как он?

— А что ему сделается? — сказал кот. — У драконов череп такой толстый, что его железным мечом не расколешь. А тут люстра какая-то.

Словно в ответ на его слова «Дракула» зашевелился и застонал. Я испуганно покосилась на него и сразу резко вспомнила, что он меня собирался пытать. Сочувствие умерло, не успев толком и вкусить жизни.

— Полагаю, что нужно отсюда валить, — вкрадчиво мяукнул кот. — Причем быстро. Одна лапа тут, другая там! — и он бодро потрусил к выходу.

— Это мне уже сегодня говорили, — упрекнула кота я. — Кончилось все плохо.

Но, бросив прощальный взгляд на распоротую банку с горошком — эх, не будет сегодня «Оливье» ни у кого! — я подняла свой дневник с пола и пошла за котом. Что ж, выбор спутников у меня был невелик. А кот, он и в этой Терра… как ее там… кот.

— Куда мы идем? — шепнула я, пробираясь сквозь обломки: землетрясение славно поработало и довершило превращение и так нуждавшейся в ремонте усадьбы в руины.

— Как можно дальше отсюда, — сказал кот на бегу. — Замри!

Я послушно замерла и даже присела, спрятавшись за спинку дивана.

— Ваша светлость! — кричал виденный мной ранее мужчина, пробегая мимо. — Вы живы?

— Кажется, нам в противоположную сторону, — заметила я, дождавшись, пока бегун скроется в недрах дома.

— Полностью согласен, — шепнул кот.

Бегство продолжилось.

Уже через несколько минут мы остановились, чтобы отдышаться, в темных кустах невдалеке от темнеющей черным сгустком усадьбы. У входа в дом стояла лишь одна карета с горящими фонарями. Кони нервно фыркали и перебирали копытами.

— Разве можно заставлять бедных животных работать ночью? — проворчала я.

— Полагаю, что эти копытные вообще не особо работают. Вон какие жирные! — равнодушно заметил кот и потрусил по едва заметной в лунном свете тропке. Я, чисто для приличия поколебавшись пару секунд, побежала за ним. — Думаю, что дракон чаще летает, чем ездит на них.

— Почему у него такое странное имя?

— У кого? У Адрия?

— Это тот, которого люстра по кумполу ударила?

— Умг.

— А-а. Его Адрий зовут? А Дракон фамилия?

— И ничего-то ты не знаешь, деточка! — вздохнул кот.

— А я вообще где? — задала я резонный вопрос.

— Мир называется Саундар. А этот континент Терраджио.

— Во попала! — горестно заскулила я. — И как это меня сюда, а?

— Полагаю, что через земляную червоточину, — сказал кот, не меняя темпа бега. — Которая стала порталом между мирами.

Я вспомнила свои ощущения, когда блуждала по якобы коридору Динкиного дома. Там пахло погребом, и вот эти плети в воздухе. Корни? Хм, похоже. Но как?..

— А как вернуться? Надо назад по тому тоннелю пройти?

— Никак, — флегматично сказал кот.

— Что значит никак? — возмутилась я. — Девчонки там сидят и «Оливье» трескают… пусть и без горошка… А я тут по вашему Сольфеджио рассекаю. С каким-то котом шелудивым!

— Терраджио, — поправил кот. — Будем считать, что критику своей внешности я пропустил мимо ушей.

И он осуждающе поводил пушистыми локаторами.

— Извини! Это у меня нервное, — повинилась я, вовремя сообразив, что ссориться с единственным источником информации в этом лесу и в данный отрезок времени неблагоразумно.

— И с чего ты решила, что твои мирно там сидят?

— Ну не мирно, конечно, — вздохнула я. — Это тоже было вольное преувеличение. Они, небось, бегают по району и меня в сугробах ищут.

— Умг. Бегают, — согласился кот. — Только не по сугробам.

— А по чему?

— Тоже по Саундару.

Я остановилась как вкопанная.

— Что-о-о?

— Ну да. Вы все четверо здесь оказались.

— Но с какой стати? — возмутилась я. — И где девчонки? Может, покричать? Услышат?

— Ухм-р. Ухм-р, — кот смеялся странно. И обидно. Честное слово. Ну что смешного в моем предложении?

— Ты чего?

— Ты до них не докричишься, деточка, — фыркнул кот. — В Саундаре четыре континента. И еще небольшой архипелаг на полюсе. Чуешь?

— Что я должна чуять?

— Четыре континента. Четыре девушки.

— Ты что, намекаешь на то, что нас…

— Умг. Разбросало по разным четырем континентам.

— Мамочки! Но за что нас так? — горестно возопила я, поднимая лицо к луне, крадущейся за нами среди верхушек деревьев.

— Мы пришли, — заметил вдруг кот, и я тоже остановилась.

— Куда?

В темноте вырисовывалось какое-то темное строение без окон.

— Это сеновал, — снисходительно объяснил мне кот. — Здесь мы переночуем до утра, потом пойдем дальше. Если бы ты могла видеть в темноте, как я…

— Ну чего не могу, того не могу, — развела я руками.

Хм, спать на сеновале? Я вдруг вспомнила детство. Как наш детский дом вывозили в деревню на агроферму, которая держала над нами шефство. Динка тогда ныла, как противно копаться в земле. «Там же червяки, девочки!» — хныкала она. А мне жутко понравилось. И бродить по теплицам, разглядывая толстобокие яркие помидоры, и пропалывать салат, и дергать морковь. Вообще все нравилось. Эксплуатировать нас не разрешали, работать не принуждали, но я, как хвостик, ходила за веселыми женщинами и внимательно слушала их объяснения: и про удобрение, и про дозаривание, и про подвязывание. Алекса смеялась и говорила, что у меня явный талант к фермерству. «Вот вырастишь, Ириска, и будешь коровам хвосты крутить!» — говорила она. И вовсе не коровам. Но бог ей судья.

Я сразу загрустила, вспомнив девочек. Как они там? Где бегают? Мне хотя бы котяра встретился. А им? Вдруг они попали в какое-нибудь болото с аллигаторами. Крокодилы, говорят, дрессировке не поддаются.

ГЛАВА 6. Кажется, что-то начинается

— Ваша светлость! Вы живы? Ваша светлость!

Кто-то противно кричал надо мной. И даже пытался тормошить. Ударил я чисто машинально и явно не промазал. Раздался приглушенный вскрик, а затем грохот. Кого это я прибил, не разобравшись?

Я сел и застонал: голова кружилась. Кажется, я приложился обо что-то крепко головой. А-а, нет, это меня приложили. Вот об эту люстру. Массивная, зараза!

— Что случилось? — хрипло спросил я поднимающегося на ноги Лестера.

— Так землетрясение, ваша светлость! — охотно доложил гвардеец, почесывая бок.

— Извини, не разобрал, — отрезал я: достаточно с подчиненного будет и такого извинения. А то разбалуешь их всякими «извините» да «будьте любезны», а как следствие братание, неуважение, а в перспективе бунт.

— А где девчонка? — поинтересовался Лестер, оглядываясь.

— Какая девчонка? — удивился я.

— Ну как какая? Мы же нашли ее в доме около трупа Марва.

— Ничего не помню, — пожаловался я, поднимаясь на ноги. — Как окружали усадьбу, помню. А дальше провал. Видимо, вот этим шандарахнуло.

— Хорошая люстра, старинная, — уважительно покосился на нее Лестер.

— Так что там с Темным? Поймали мы его?

— Какое там! В зал ворвались, а над трупом Марва… Упокой Дар его душу! Над трупом стоит баба. То есть это потом стало ясно, что баба. Молоденькая девчонка совсем, хорошенькая. Глаза круглые, испуганные, смотрит затравленно…

Я внимательно слушал Лестера. Судя по его рассказу, у меня был с этой симпатяшкой разговор наедине. Жаль, не могу вспомнить, какого характера. Но догадываюсь. Наверняка эта цыпочка мне преданно в глаза смотрела и обмирала. Хм, успел я ее поцеловать или нет? Если хорошенько запугать человечку, наорать на нее и пригрозить чем-нибудь, то она сразу в слезы пускается. Затем надо резко сменить методику. Кнут на пряник. Приобнять, жамануть за пару мест, и все — она твоя! И сразу такой ласковой становится! Такой покладистой! Видимо, я был на первом этапе, иначе цыпочка бы не дала деру. Но вмешалось землетрясение, в результате которого я и получил люстрой по голове. Значит, до пряника я не дошел. Обидно! Я раздраженно пнул ногой валяющееся на пути кресло и торопливо направился к выходу.

— Ты это, Лестер, езжай, — велел я на ходу гвардейцу. — А я полечу в столицу. Заодно и голова, может, просветлеет.

— Как прикажете, ваша светлость, — поклонился тот.

Я оторвался от земли, уже в прыжке превращаясь в дракона, и старое заброшенное поместье тут же затерялось среди темного леса. Сделал круг над местностью, размышляя. Найти ночью в темном лесу девчонку не было никакой возможности. А вот поискать ее стоило. Пряники пряниками, но и дело нельзя забывать. Наверняка разговор с ней будет интересным. Как она оказалась в такой дали от города, да и еще и таком месте, где у Марва была назначена встреча с Темным? Эх, жалко перекупщика. Нет, самого-то не жаль, но вот оборванную ниточку уже не восстановишь. Ведь как долго искали выход на этого таинственного Темного, как искусно распускали слухи, что вещица у Марва, как долго готовили их встречу… И все насмарку! Виновата ли в этом девчонка? По словам Лестера в человечке нет ни капли магии. Вернее, это по моим словам, которые мне пересказал Лестер. Не суть важно! Короче, вряд ли девчонка убила нашего перекупщика. Я, конечно, изучу труп, но, судя по всему, он убит так же, как и другие до него. Снова этот Темный!

Надо лететь в столицу и заняться поисками с самого начала! Эх, целые месяцы работы дракону под хвост! Я развернулся и стал набирать высоту. Земля ухнула вниз темной пропастью, на дне которой серебряными лентами путались реки. Луна, огромная, почти полная, с темным драконом на сияющем лике, неслась вровень со мной.

Человечка! Я раздраженно фыркнул. Успел ли я уломать ее? Судя по рассказу Лестера, девчонка вначале вела себя странно и вызывающе. Дерзко. Память невольно всколыхнуло. Я помнил всего одну человечку, которая вела себя со мной дерзко. И она же по странному стечению обстоятельств была той, которой бы я простил любую дерзость.

Синеглазая, волосы цвета золотых коврижек, таких, которые выпекают на праздник Начала Зимы. И так же вкусно пахла, чем-то сладким и манящим. Единственная человечка. Нет, просто единственная. Но почему именно сегодня меня коснулась та давняя боль и вина? Почему именно сегодня мне захотелось ковырнуть давно затянувшуюся рану?

Я наклонился и стал падать камнем, но перед самой землей расправил крылья и отчаянно замахал ими, стараясь удержать падающее по инерции тело от столкновения с острыми верхушками деревьев. Обычно этот прием мне помогал, и я избавлялся от лишних мыслей и чувств. Но не сегодня. Не получилось. Да что же это такое?

Сто лет прошло с той давней беды. Сто лет! За это время родилось и умерло немало людей. Что они для нас, драконов, чья жизнь измеряется столетиями? Но воспоминания мешали, сбивали меня с моей обычной невозмутимости.

В столицу я прибыл злой донельзя. Полет, который всегда меня успокаивал, в этот раз только добавил раздражительности. Я приземлился на площадке главной башни и торопливо побежал вниз по лестнице.

— Ваша светлость! — поймал меня на бегу секретарь. — Тут вам донесение. Срочное.

Я выхватил бумагу у Тобиаса и захлопнул дверь прямо перед носом у бедного парня. Нет, не надо ему видеть меня в таком состоянии. Еще подпалю его ненароком. Сорвал императорскую печать, зачарованную драконьей магией — она грозила сжечь любого, кто посмеет сунуть свой любопытный нос в чужие тайны.

«Брат! — коротко писал Сефер. — Сегодня артефакт засек землетрясение в двух местах. В районе леса Синдаль, куда, по моим сведениям, ты отправился со своими людьми. И в герцогстве Видаль. Судя по всему, землетрясение это не простое, вызвано магическими возмущениями Источника. Но причину назвать не мог ни один из придворных магов. Что скажешь, брат?»

Я скрутил листок бумаги в трубочку и дохнул на него. Тот сразу же занялся огнем. Я откинулся на спинку кресла, наблюдая за горящим посланием. Хм. Что же вызвало землетрясение? Меня хотели убить люстрой? Я усмехнулся. Нет, я явно тут был ни при чем. Но какое совпадение: и сорванная операция по поимке Темного, и та девчонка, воспоминание о которой у меня полностью стерлось из памяти, и землетрясение. Причем, не абы где, а в Видале. Совпадение? Готов прозакладывать лучшую четверку лошадей, что это не было случайностью.

ГЛАВА 7. Бред продолжает нарастать

Сон был нехороший. Да просто жуткий. Мне снилось, как что-то сдавливало мне грудь стальным обручем. Мамочки, да я же лечу! Внизу проносилась земля, на которой и над которой шла какая-то нехорошая возня. Что-то взрывалось, искрило… Там что, сражаются? Я посмотрела на себя и покраснела. Ну вот снова! Почему мне часто снится сон, что я голая? Иду по улице, и вдруг — бац! Без одежды. И сейчас тоже без одежды. Я подняла голову выше и обомлела. Надо мной нависал самый что ни на есть всамделишний дракон. Нет, я их только в кино, конечно, видела, но этот был прямо дракон из драконов. Черный, с косящимся на меня золотым глазом, в котором стоял голод. Скушать он, что ли, меня собрался?

Дракон нес меня куда-то явно с нехорошими намерениями. Но вдруг в один момент разжал лапу, и я полетела вниз, дико визжа Динкиным голосом. У самой земли падение остановилось, и я вдруг очутилась в теплице той агрофермы, куда ездила в детстве.

С высоких, подвязанных кустов помидоров свисали аппетитные плоды с глянцевито-алыми бочками. Вдруг один из них сверкнул на солнце, что било снопами сквозь стекло — как если бы был сделан из золота. Я с удивлением пошла в направлении манящего меня овоща. Но стоило мне дойти до куста, как блеск пропал и показался уже в другом месте. Я поменяла курс и пошла по длинной-длинной дорожке между кустами, пытаясь отыскать блеснувший мне золотом помидор. Вот же он! Чье-то ехидное хихиканье, и цель моей охоты снова поморгала мне издалека. Издевается! Но я почему-то точно знала, что должна схватить этот нахальный овощ, который дразнил меня. А тот все убегал и убегал, а из-за кустов то и дело раздавалось хихиканье, которое все больше и больше начинало напоминать мурчание…

— Мрм?

Я потянулась и осторожно приоткрыла один глаз. Прямо перед собой я увидела голубой, светящийся лукавством и смехом голубой глаз. Какой-то странный, явно не человеческий. Я подскочила и тут же провалилась в хрустящую яму. Мамочки мои! Я же на сеновале! Воспоминания резко вернулись ко мне.

— Это все правда! — застонала я, осознав размер жо… трагедии, которая со мной случилась.

— Мрм! — подтвердил… как его?

— Как тебя? — спросила я неведомого говорящего зверя. У меня теплилась надежда, что хоть его говорение мне приснилось.

— Шаст.

Упс! Надежда умерла. И сон! Он был таким ярким, словно я видела все наяву. Но почему я кричала Динкиным голосом? А может, мне приснилось то, что случилось с ней? Мамочки родные! А вдруг ее схватил дракон, чтобы сожрать?

— Ушаст! — воззвала я к своему спутнику, попутно пытаясь выковырять сено из волос. — В вашем мире драконы есть?

— Есть, конечно, — не моргнув и глазом, ответил кот.

Я нервно сглотнула.

— А-а… а на этом континенте?

— Так на всех.

— А-а… а питаются они чем?

Боги местные и земные, пусть только у них драконы питаются не тем, о чем я подумала.

— Тем же, что и люди, — снова как ни в чем не бывало ответил Шаст. — Кстати о питании. Ты не голодна? Я с тобой могу поделиться!

И через секунду мне на колени была деликатно положена дохлая крыса. Кажется, даже крыша сарая подскочила, так я орала. Вылетела я из сеновала пулей, без сапог. Продолжила визжать, отряхивая куртку и скача на месте.

— Ты чего? — обиделся кот, выбегая за мной. — Я от чистого сердца. Думаешь, легко поймать было?

— Эм-м… Шастик! А ты мне сапоги не принесешь из сарая? — попросила я, закончив орать.

— Вот позавтракаю, как все приличные люди, тогда и принесу, — сварливо сказал кот и скрылся внутри строения.

И мне пришлось греться на солнышке и прыгать с ноги на ногу в ожидании этого блоховоза. А пока я бегала в кустики, еще и ногу обо что-то уколола, так что настроение скатывалось все ниже и ниже.

— Ну вот, можем и идти, — заявил Шаст, появляясь на поляне. Но вместо этого уселся на травке и стал старательно умываться.

— Я не могу идти, — захныкала я. — Ты вон крысами перекусил, а мне даже маковой росинки со вчерашнего дня не перепало.

— Я и говорил: угощайся.

Я только прошипела в ответ. На миг возникла малодушная мысль вернуться в разрушенную усадьбу и найти там банку с горошком. Сейчас я бы съела его, даже если бы горошины всю ночь провалялись на полу.

— Я человеческой еды хочу, — начала ныть я. — Не драконьей. Не котячьей. А че-ло-ве-че-ской!

— Для нее монеты нужны, — резонно сказал кот. Он хорошенько почесался за ухом под моим пылающим взглядом и добавил: — И одежда тебе нужна нормальная. А то выглядишь как пугало.

— Ты! — зашипела я и оглянулась в поисках чего-нибудь метательного. И пусть кот был скорее размером с маленькую рысь, чем с кота, но когда я злая, то даже дракона не побоюсь.

— Ладно, Ириска, прорвемся! — кот прижал уши. Ага, почувствовала задница пушистая, что я уже на грани!

— Как прорвемся? Куда прорвемся? С боем? Бойцы на голодный желудок не воюют.

— Пойдем в деревню ближайшую. Там тебе одежду найдем. И еду купим.

— На что? — смех у меня был уже почти истерический. — У вас тут кредитки принимают?

— Не понимаю, про что ты говоришь, но денег у тебя будет завались!

— В смысле я скоро завалюсь от голода?

— Ты же Хозяйка!

— Твоя, что ли?

— Много чести — моя! У меня свой хозяин имеется!

— Да? И кто же он?

— Это сейчас не важно, Ириска. Сейчас важно другое — ты Хозяйка стихии!

Я подавила в себе желание оттрепать кота за ухо. Прижала руки к бурчащему животу. Ладно, знания — сила! Пусть он мне кратенько и тезисно пробухтит, как космические корабли бороздят Большой театр. То есть что за чертовщина здесь творится.

— И? — спросила я.

— А Хозяйка, — важно продолжил кот и принялся нарезать вокруг меня круги, задевая пушистом хвостом, — может управлять своей стихией.

— Как это — управлять?

— Ну владеть подвластными этой стихии вещами. Магически.

— Ух ты!

Ну если врет, точно за хвост оттаскаю.

ГЛАВА 8. Если у тебя есть фонтан, заткни его: дай отдохнуть и фонтану

Шли мы долго, и я снова начала брюзжать. «Когда ты постареешь, — всегда говорила мне Элина, — то превратишься во вредную бабку на скамейке у дома. Которая только ворчит на цены, а молодых девчонок называет проститутками». «Не дождетесь!» — бурчала я, и Элька смеялась.

Наконец мы вышли на поляну, заросшую баданом: видимо, земля здесь подтоплялась весной. Шаст вытянулся, уши стали торчком. Он явно внимательно прислушивался к тому, что делалось вокруг.

— На лигу вокруг ни живой души, — доложил он. — Ну, теперь действуй!

— И как? Может, просветишь? — язвительно отозвалась я.

— Слушай, Ириска! Тебе нужны деньги. Так?

— Ну, так.

— А представляешь, сколько разных кладов хранится в земле?

— Ты что, предлагаешь мне в земле копаться? Даже если отрешиться от того, что у меня нет ни лопаты, ни кирки, а лапами, как ты, я не умею… Короче, даже имея лопату, где рыть? В нашем мире железо в земле ищут с помощью специальных приборов. При условии, что знают, где искать. И то это очень непросто.

— Ты же Хозяйка!

— Заладил!

— Земля тебе подчиняется.

— Пока не доказано.

— А значит, ты можешь получить все, что есть и в ней.

— Как? — изумилась я.

— Просто подумай, чего ты хочешь от нее: золота, алмазов, монет, которые кто-то спрятал в ней. И все к тебе притянется.

— Точно?

Я с новым интересом посмотрела себе под ноги. Бадан как бадан. Под ним почва — коричневая, рыхлая. Я лениво колупнула носком сапога землю. Как же я спарилась в зимней обуви! Ладно! Для того, чтобы получить хоть какую-нибудь подходящую этому климату одежду и обувку, я готова и постараться.

— Хочу золотых монет! — неуверенно сказала я. Помолчала, прислушиваясь. — И серебряных с медными, — добавила на всякий случай: вдруг у местных сдачи не будет.

Ничего не произошло. Ну так я и…

— Ты не стараешься, — упрекнул меня кот. — Это просто халтура, а не магия.

Я сердито посмотрела на него. Отрезала:

— Не ходи за мной! — и ломанулась назад в лес.

Нашла поваленное дерево и уселась на нем.

Грустно уставилась на дорожку из муравьев, спешащих куда-то по своим делам. Есть хотелось страшно. Говорят, что в Азии муравьев едят. Собирают сразу целую кучу и потом, как лепешки, запекают. Тьфу! О чем я думаю? Так точно скоро крыс начну жрать. Хм. Говорят, что и крыс можно есть. Зажарить на вертеле. Гр-р-р!

Я вскочила и тряхнула головой. Надо срочно решать эту проблему.

— Мур-р! — осторожно раздалось откуда-то их кустов.

— Уйди с глаз моих! А то и тебя сейчас сожру!

— Чего ты такая злая? — с оттенком заискивания.

— Уйди, добром прошу! Или я за себя не ручаюсь!

— Ну как скажешь! Но если что, зови!

Ушел бесшумно, так же, как и пришел. Надеюсь.

Я продолжила испепелять взглядом землю. Ну ведь в самом деле, обидно! Где-то там, в глубине, лежат сокровища. Как пить дать, лежат! Люди такие люди! Обожают зарывать деньги в землю. В прямом смысле. У меня знакомая, которая в банке операционисткой работает, рассказывала, что им как-то принесли целую сумку долларов. С плесенью. Мужик рассказал, что на даче зарыл под деревом. В пакете. Но банкноты все равно отсырели. Поменяли, но вычли процент.

Нет, банкноты не пойдут, решила я. Мне нужны металлические монеты. Я прямо живо представила их. Такие золотые, серебряные и медные кругляши. Или квадраты. А может, у них тут, как у японцев, монеты с дырочкой посередине? Япония… Суши… С соевым соусом… Ам-м-м…

Так, Ириска, не отвлекайся! Мо-не-ты! Лежат в сундучках, сундуках, кувшинах. Да просто в тряпицу завернуты. Сундуки старые, давно прогнившие. А что? Мне свежие клады не нужны! Не хочу никого грабить! А вот забытые старые точно могу прихватизировать!

В нашем городе, когда старинный кремль стали ремонтировать (наконец власти деньги нашли), то выкопали три клада старинных. Их жители спрятали перед нашествием татар. Закопали, думая, что вернутся за своими кровными. Но город тогда захватили, а всех горожан от мала до велика убили. Вот клады и остались. Грустная страница истории.

Но я бы сейчас от такого клада не отказалась. Или разбойники зарыли и забыли. Нет! Этих разбойников поймали и казнили. А сокровище лежит себе потихоньку. Надо на этом сфокусироваться. Я старательно зажмурилась, пытаясь представить себе эту картину.

Сундук. Такой деревянный, с железными уголками и железными же петлями. Массивный замок. А внутри всякие бусы, диадемы… Стоп! Это лишнее. Еще не хватало, чтобы арестовали за скупку краденого и перепродажу. Нет, только чистые денежки! «Ох вы деньги, деньги, деньги, рублики! Франки, фунты стерлинги да тугрики! Ох день-день-деньжата — деньги, денежки! Слаще пряника, милее девушки!..»

— Ты что, поешь там? — раздалось недоуменное мяуканье из кустов.

— Брысь!

Сосредоточиться не дает! Итак, пиратский клад. Остров сокровищ. Пират на деревянной ноге. Попугай. «Пиастры! Пиастры!» В сундуке монетки. Загорелые моряки ссыпают в сундук их прямо пригоршнями. Ругаются разными просоленными словечками и сыплют. Закусывают солониной и запивают ромом… Стоп! Опять не в ту степь тебя, Ириска, несет! Пираты! Деньги! Кровавые деньги! Точно! У трудяг не возьму! Корсары брали корабли на абордаж и грабили несчастных путешественников. Заставляли потом тех идти по доске! Прямо в море! Где те и тонули. А их тела…

— А-а-а-а!

Я заорала так, что птицы во всем лесу разом, кажется, попадали с веток, а с соседней осины облетели листья.

— Что?

Шаст в мгновение ока оказался рядом со мной. Выгнул спину и превентивно зашипел на потенциального врага. Потом недоуменно мявкнул:

— Где, Ириска?

— Т-т-т-там! — указала я дрожащей рукой на землю, из которой торчала рука явного скелета, пару секунд назад попытавшаяся цапнуть меня за ногу. Клацнула костяшками по сапогу, но я успела отскочить.

— Так, процесс пошел! — удовлетворенно заметил кот.

— Какой процесс?! — вскричала я. — Это восстание зомби! Ой! А я могу зомби тоже поднять?

ГЛАВА 9. Граница на замке

Дневник Ириски:

«Третий четвертый день в королевстве, которое хвостатый назвал Терраджио. До этого руки до дневника не доходили. Ну как нас так угораздило, а? Но не буду эмоционировать. Коротко и по делу.

Первый день. Мужик. Красивый экземпляр. Даже в темноте разглядела. Я всегда по таким тащилась. А Элька надо мной издевалась. «У нашей Ириски пролетарский вкус». Ну и пусть пролетарский. Сами, что ли, из графьев вышли? А он такой… Мужлан! И хам! И пытать меня собирался. Страшно — аж жуть! Но вот если бы…

Второй день. Эх, жаль смартфон тот мужлан разбил. Это какой бы блог можно было зафигачить! Туземная кухня и все такое! В общем и целом, вкусно. Но я бы нашла, чем их удивить. Уж выпечка у меня всегда удавалась!

Денег, которые я из-под земли натаскала, оказывается, хватит надолго. Ух ты какой полезный талант оказался! Теперь так и чешутся руки еще чего-нибудь оттуда надыбать. И не только чешутся. Я тут… Но этот блоховоз сказал, что руки у меня, хоть и золотые, но не из того места… Короче, пока я тренируюсь.

Эх, если бы я вернулась в родной мир!.. Представляете, что бы можно было делать?! «Открою нефтяную скважину в любой точке земного шара. Гарантия сто процентов». Хотя нет. Чревато. Меня бы выкрали после первого же успешного случая. И спецслужбы всех стран и континентов бы за мной охотились. Да ну нафиг!

Вчера, пока Ушастый охотился за мышами в деревне, я обедала на окраине, сидя в тенечке под деревом. Решила поэкспериментировать. И, видимо, снова фантазия не туда меня повела. Денег-то я успела хапнуть. Но потом…

Короче, потом выползло оно. Нет, я, слава богу, много фильмов про зомби насмотрелась, поэтому сразу определила: мертвяк свежий. В цивильной, новой одежде. И я даже почти не испугалась. Ну да, повизжала немного. Чисто машинально. Потом дубину нашла. И — раз! — этого трупяка по башке! А вот нечего ко мне лапы свои замогильные тянуть. Голова у него хрустнула и чуть набок свихнулась. Я ему: «Простите! Случайно сломала!» А он мычит что-то и опять ко мне руки тянет. И ведь не понять, чего хочет. Шаст, который прибежал через несколько минут, коротко сказал: «Драпаем! Ну ты даешь, Ириска!»

И мы подрапали. И вот теперь я думаю: надеюсь, это тулово не топает за нами? С его скоростью, он, конечно, нас не догонит, но все же… Как-то неприятно думать, что за тобой всякая зомбятина шляется. Мда, способности мои магические пока в зачаточном состоянии. Мне их еще тренировать и тренировать. Ладно, пора идти дальше!»

— А куда мы идем? — спросила я кота.

Почему-то раньше эта мысль не так беспокоила меня, как другая: как носить местное платье с каким-то фартуком. Фасон мне не понравился. Но Шаст сказал, что в городе мы купим мне другое, уже не крестьянское, а скорее для среднего класса. Во-во, это самое мое! Трудовой класс!

— Идем мы, Ириска, в Видаль! — пояснил Шаст.

— И чего я в этом Видале не видала? — пробурчала я.

— Источник! — пояснил кот.

— Чего?

— Магии! Ты должна найти его и снова оживить.

— Как?

— Ну это ты сама должна разобраться. Ты же Хозяйка!

Замечательно! А как же инструкция? К каждому сложному аппарату или инструменту должна прикладываться инструкция. Хоть в рунах, хоть на бересте, хоть клинописью на камне.

— Я Хозяйка без года неделю, — захныкала я. — Я магией не управляю. У меня из земли вместо денег ежики дохлые вылазят. Что я могу?

— Да все у тебя получится, Ириска! — ободрил меня кот. — Вот придем и… А ты как!..

— Угу. И устрою землетрясение. Или еще что похуже.

Я крепко задумалась, что может быть хуже землетрясения. Ничего себе силищей я обладаю. Если этот шелудивый не врет. Но как ее контролировать? Это я себе представляла слабо.

— Я вообще удивлен, — заметил Шаст, — что ты сразу около Источника не оказалась. Он, по идее, должен был тебя притянуть. Разве что…

Тут кот обратил на меня свои голубые глаза, в которых блеснула какая-то затаенная мысль.

— «Разве что» что?

— Да так, это я размышляю.

— Сказал: мяу-а, говори: мяу-бе!

— Вредная ты, Ириска! — промурлыкал кот и стрельнул в меня лукавым взглядом. — Но я тебя все равно люблю.

Я прищурила глаза. Ведь туманит же, что-то явно недоговаривает. А почему? Ладно, я всегда успею его за шкирман взять.

— Долго нам еще топать до этого твоего Видал Сассуна?

— До Видаля, Ириска, до герцогства Видаль. Я тебя незаметной тропой проведу. Она через равнину проходит. Лучше нам города пока обходить.

— Чего это так?

— А ты забыла, что произошло в Меладе?

— Это я случайно, — надулась я.

— А в Заземе?

— Ну мне же надо учиться этот твоей магии!

— Она твоя, а не моя. Но да, учиться тебя, Ириска, еще и учиться.

Кот вдруг замер на месте и зашевелил ушами.

— Что?

Но Шаст лишь недовольно тряхнул правым ухом. Я оглянулась.

Лес мы давно оставили позади и после этого пару дней шли через веселые поля, огороженные низкими каменными заборчиками. Потом началась холмистая местность. Луга, сплошь покрытые качающимися от ветра травами с редким ракитником. Куда меня сейчас и потянул Шаст.

— Беги, Ириска! — зашипел вдруг он и рванул в зеленуху. Ну, и я за ним: мало ли что котяра углядел. Или унюхал.

— А чего мы… — шепотом поинтересовалась я, неудобно залегая под кустиком.

— Вон!

Я пригляделась. С востока на запад над равниной неслась какая-то птичка. Крупная. Орел, что ли? В птицах я разбиралась не особо. Меня всегда больше интересовала флора, чем фауна.

— Ну летит, — пожала я плечами. — Чем эта птичка нам помешает?

— Птичка? — хмыкнул Шаст. — Дуреха! Это же дракон!

Ик! Я даже дуреху проглотила. Какой еще блин…

Силуэт стремительно приближался, и вскоре мне стали ясно видны и кожистые крылья, и длинная пасть с зубами, и хвост, распластанный на ветру.

Визуал. Ириска. Шаст

Дорогие читатели! Не знаю, интересно ли вам узнать, как я представляю себе главную героиню. Но, как бы то ни было, я хочу вам показать свое виденье.
Это наша Ириска.

А это ее новый друг и проводник по Терраджио - кот Шаст. Так он представился Ириске.

ГЛАВА 10. Трах-тибидох!

— Зачем мы туда тащимся? — шепнула я коту.

Размер моего котяры не удивлял окружающих. Более того, я видела в деревне похожих кошаков, но говорить мог, судя по всему, только Шаст. И он эту свою способность держал в секрете. Так что при людях отвечал мне мяуканьем, порой ехидным, порой глумливым. Один мявк — «да», два мявка — «нет», как мы с ним договорились. Три мявка и более означало обычно: опять ты, Ириска, в историю влипла. Кажется, влипать в истории было еще одним моим магическим талантом, который проявился после перехода в новый мир.

— Затем, Ириска, — так же тихо ответил Шаст, стараясь не привлекать внимания, — что по безлюдным землям мы границу не перейдем. Если не хотим сразу оказаться в когтях дракона.

— Не хотим, — подтвердила я. — Вот ни капельки.

— Значит, наоборот, нам надо затеряться в толпе. Лукрава — маленький пограничный городок. Тут всего-то гарнизона — раз, два и обчелся! Стражников вообще больше для проформы держат. Если они что и делают, так это взятки взимают с проезжающих торговцев. Обычных людей не трогают, а таких босяков, как ты, тем более.

— Но-но! — возмутилась я.

В предыдущем городе я купила вполне себе симпатичное платье темно-голубого цвета с белыми цветочками. Белую блузку и удобные туфли из козлиной кожи. Иномирную куртку и сапоги я тащила в суме за плечами, не в силах расстаться с этими рудиментами понятной и привычной мне старой безмагой жизни.

— Не босяков, — тут же поправился Шаст, — а просто… ну… мряу!

— Да поняла я.

— Но не считай их идиотами. Место это хлебное, на него по блату берут только. И за много лет стражники уже всех запомнили, кто туда-сюда постоянно шастает.

— И как же мы пройдем?

— Ты главное в точности повторяй то, что я тебе намурлыкал.

— Угу! — вздохнула я.

Шли мы по дороге вместе с другими путешественниками. Повозки, нагруженные плетеными корзинами с фруктами, клетками с курицами, аккуратно уложенными в солому горшками и прочей утварью, тащились в город. Кое-кто (и мы в том числе) тащился пешком.

— Подвезти, красавица? — предложил симпатичный парень, сидящий на козлах полупустой повозки.

— Спасибо. Не нуждаюсь, — независимо сказала я и отвернулась.

— Я от чистого сердца, — улыбнулся парень, откинул со лба светлую челку и больше настаивать не стал. В его повозке что-то бренчало и стучало.

— Ну и зря отказалась, — мявкнул кот. — Лапы-то, чай, не казенные.

— У меня ноги-то, знаешь, тоже, — огрызнулась я. — Но не хочу рисковать. И помощи брать от незнакомцев. Неизвестно, чем попросит расплатиться. Или ты натурой будешь расплачиваться за нас двоих?

— Мряу! — возмутился Шаст. — И какая ты корыстная. Прямо как неродная, Ириска. Испортил тебя чужой мир. Тут, у нас, люди помогают друг другу просто так, из доброты душевной.

— Все?

— Ну не все…

— Вот и не мявкай! Иди себе и помалкивай.

Шаст надулся и действительно замолчал.

У меня на душе скреблось несколько таких кошаков. Я не до конца понимала, зачем нам проходить через охраняемый город. Неужели нельзя было как-то тихонечно прокрасться мимо драконов. Кустиками, что ли. А сейчас мы шли к заведомой опасности.

Местность снова изменилась. Вокруг простирались почти голые холмы, изрезанные оврагами.

— Климат за сто лет изменился, — поведал болтливый кот, не выдержав долгого молчания. — Раньше тут были плодородные земли, а затем, откуда ни возьмись, появилась пустыня. Чернозем стал заменяться песками.

— Так не бывает, — удивилась я.

— Бывает, — буркнул кот, — когда Источник работает неисправно, а Хозяйка по другим мирам шляется.

— Я? — возмущения у меня было выше крыши. — Да меня вообще недавно только в этот ваш Саундар закинуло.

Кот только хмыкнул. Манера постоянно недоговаривать и утаивать информацию меня бесила. Но что мне делать — взять кота за шкирку и хорошенько потрясти? Нет, распускать руки — это последнее дело. Так что приходилось мириться с этим крысоловом и вытягивать из него полезную информацию по капле.

— Люди верят, — продолжил Шаст, — что это все проделки Аруса.

— Кого?

— Такой песчаный человек. Старик с длинной светлой бородой, который бродит по земле и останавливается порой отдохнуть. А за ним под землей змеями ползет песок. Местные жители даже пытались обряды проводить. То ли задабривали этого Аруса, то ли отпугивали. Ничего не помогло.

— Еще бы!

— Пока Источник не придет в себя, в Терраджио пустыня будет продолжать наступать на плодородные земли, — грустно и чуть с упреком закончил кот.

Ну а ко мне какие претензии? Я вообще в этом мире без году неделю.

Мы прошли через ворота и двинулись через весь город к противоположному выходу. Я с любопытством оглядывалась по сторонам.

Лукрава мне не очень понравилась. Дома стояли какие-то неухоженные, палисадники заросли сорняками. То и дело попадались заброшенные дома с заколоченными окнами и дверьми. Всюду царило уныние.

— А какой чудной Лукрава была сто лет назад, — тихо шепнул Шаст и грустно покачал головой. Я комментировать не стала.

Нам потребовалось полчаса, чтобы пройти весь город насквозь. У выездных ворот была толчея. Стражники лениво подходили к каждому въезжающему в герцогство и выезжающему и разговаривали с ним. При этом кто-то здоровался и спокойно проходил мимо стражи, а кого-то дотошно расспрашивали.

— Ага, так я и думал, — полушепнул-полумявкнул Шаст. — Местных и хорошо знакомых не трогают. Ищут чужаков.

У меня спина под блузкой взмокла. Неужели разыскивают нас? Некстати припомнился злобный дракон, который хотел меня бросить в пыточную. Если тогда я еще могла ему все спокойно объяснить, то теперь, сбежав с места предполагаемого преступления, вряд ли смогу отвертеться от дотошного допроса. В памяти всплыл пронизывающий взгляд серых глаз. Бр-р-р! Не дай бог снова встретить этого ящера. Ну точно сожрет!

Очередь медленно двигалась. Я увидела, как белобрысый парень на повозке, который недавно предлагал подвезти нас с котом, о чем-то весело перешучивается со стражниками, даже хлопнул одного из них по плечу. Те напоследок еще раз гоготнули, после чего пропустили парня, уже поворачиваясь к следующей жертве досмотра. Я испытала невольное сожаление. Может, надо было согласиться на предложение незнакомца? Подружиться с ним, а он, глядишь, и помог бы нам пройти контроль? Но что теперь говорить!

ГЛАВА 11. Дело нечисто

«…восстание зомби. Пришлось вызывать некромантов, чтобы упокоить трех свежих покойников. Стареньких местный народ перебил лопатами, а вот этих не решились: старые-то не пойми кто, а тут чей-то брат или отец. Вот и потребовали вызвать профессионалов. Итого, из местной казны было удержано сто пятьдесят серебряных монет. Это на трех, значится, покойничков…»

— Тобиас! — оторвался я от чтения донесения. — Почем некроманты берут за упокой?

— Если особо опасная и злобная нежить, то и сорок серебряных монет содрать могут, — подскочил сидящий на краешке стула секретарь. — А так обычно от пятнадцати до двадцати берут. Если не какую-нибудь знаменитость, вроде императорского мага, пригласят.

— Именно, — буркнул я, снова погружаясь в бумаги.

Кажется, мэр заштатного городишка… Я перелистнул страницу. Заштатного городишка Алимуса решил нагреть казну. А этого я не любил.

— Тобиас! — не поднимая головы от бумаг, приказал я. — Финансовую проверку в Алимус пошли. Пусть там все и вся перетрясут в плане налогов и прочего.

— Слушаюсь!

«В Заземе зафиксирована природная аномалия — дождь из лягушек. Такое чувство, что местный пожарный пруд вдруг взорвался, окатив ближайшие дома грязью, тиной и лягушками. Пострадавших нет, если не считать начавшую заикаться прачку, которая как-раз сливала в пруд воду из…»

— Карту! — отрезал я, и секретарь послушно порысил к высокому шкафу, где хранились разные карты и географические атласы.

— Какую? — недоуменно спросил он, глядя на битком набитые полки.

Я лишь досадливо крякнул. Как жаль, что Маркус ушел на покой. Вот кто понимал меня с полуслова. Еще бы — пятьдесят лет он был моей тенью, верным слугой, блестяще выполнял все поручения и понимал меня с полуслова. Тобиусу еще до него расти и расти. И в физическом смысле, и в профессиональном. Да и дорастет ли? Вот чем плоха сущность дракона — ты привыкаешь к людишкам, а когда они уходят…

— Карту Синдаля, Ареваля и Видаля, — отрезал я.

Рывком расстелил ее на столе, смахнув стопку писем. Тобиус, прыгая, как лягушка, принялся поднимать бумаги с пола. Я приложил карты друг к другу и снова схватился за донесения. Итак, Синдаль! А Зазем рядом с ним. Я положил кнопку на карту в нужном месте. Восстание нежити. Алимус. Еще кнопка. Мелад. Давно засыпанный колодец в центре города вдруг принялся кидаться булыжниками и землей. А потом из него забил родник. Кнопка. Так, Лукрава. Тут вообще песчаный смерч с лицом местного божка Аруса… Что там у нас следующее?

— Что это, ваша светлость? — покосился секретарь. Письма из предосторожности он не стал класть на стол, а держал в руке.

— Неужели не понятно? — задумчиво потряс я коробком с кнопками. — Все происшествия случились на одном отрезке, ведущем из Синдаля в Видаль.

— И что это значит?

Я подавил тяжелый вздох и едва не закатил глаза.

— А значит это, Тобиус, что мне рано или поздно надо будет поехать в Видаль. Что-то нехорошее туда пробирается. Знать бы кто или что.

Я снова углубился в донесения. Тобиус продолжал стоять столбом и держать в руке корреспонденцию.

— Карты убери! — не отрываясь от чтения, велел я, и секретарь отмер, засуетился.

Так! Донесения стражников. Это уже интересней. Все произошло сразу после того, как они попытались задержать какую-то девчонку с приблудным котом. Хм…

— Тобиус!

— Да, ваша светлость!

— Позови Лестера, а также парочку гвардейцев, что участвовали вместе со мной в облаве в поместье в Синдале.

— Я мигом!

— Письма оставь! — поморщился я, глядя, что секретарь чуть не унес с собой всю стопку.

Парень покраснел и, поклонившись, торопливо вышел.

Я встал и подошел к окну. За пирамидальными тополями был виден сад с аккуратно подстриженными шарами кустов. Видаль. Интересно, как он выглядит сейчас? Я не был там уже сто лет, отдав поместье в руки управляющих, которые сменяли друг друга. И если в герцогство я ездил регулярно, то в саму усадьбу заглянуть мне не хватало смелости.

Я так спешил тогда, так спешил. Едва земля содрогнулась, я взмыл в воздух, чтобы понять, что происходит. Несколько взмахов крыльями, и вот я уже поднялся так высоко, что земля подо мной казалась не больше карты, лежащей сейчас на столе. Драконы никогда не мерзнут — их греет и питает внутренний жар. Но тогда я почувствовал, что заледенел.

С запада от горизонта по морю шел огромный вал. Даже с этой высоты я ощутил его смертельную тяжесть и высоту. Темно-сиреневая тень от волны ложилась на ставшую зеркальной гладь воды. Вот гигантский морской язык поглотил один остров, за ним другой. Над исчезнувшей сушей уже кружились драконы, пытаясь спасти хоть тех немногих, кого смогли. На севере небо преломлялось и заворачивалось в причудливые зеленые свитки, лиловеющие снизу. И эти переливы заставляли сердце сжиматься от предчувствия новых ужасающих бед. Земля подо мной двигалась. Я видел, как холмы рассыпались, превращаясь в равнину, а долины рассекали глубокие трещины. Дома рассыпались на куски, словно сломанные детским руками песчаные домики. Вот раздался грохот, и вершина Перужело раскололась надвое, а из жерла вдруг образовавшегося вулкана вырвался столб раскаленной магмы. Куда лететь? Кого спасать? Семью брата? Я колебался лишь секунду, а затем понесся стрелой, огибая блуждающие смерчи, чьи спирально закрученные столбы, как живые воронки, вбирали в себя найденных на земле жертв, чтобы отбросить их затем в сторону.

Я так спешил. Я летел на пределе возможностей. Но я все равно опоздал.

ГЛАВА 12. Амвиль

— И долго нам еще?

У меня, кажется, уже половина зубов повредилась от тряски. Увы, но комфортабельным передвижение в повозке не назовешь. А ведь сколько раз я ругалась в прошлой жизни на наши земные дороги и автобусы. Ну вот, теперь у меня появился шанс на своем опыте ощутить, насколько далеко шагнула наша цивилизация по сравнению с миром Терраджио.

— Еще какой-нибудь час, и уже покажется Амвиль, — объяснил Маррел, откидывая со взмокшего лба светлую челку.

Мы с Шастом догнали давешнего блондина на повозке очень быстро. Не имея возможности пустить лошадь вскачь и умчаться от песчаного вихря из-за бегущих по дороге людей, Маррел просто остановился и накрыл себя и лошадку с головой плащом. Решил благоразумно переждать бурю. А тут и мы подоспели. Буря еще куролесила в самом городе, обрадовавшись свободе, но в окрестностях все уже улеглось. И только запорошенные травы напоминали о недавно пронесшемся вихре. Я стряхнула песок с ветки цветущей акации на обочине и стыдливо отвела глаза. Нет, ну а что? Я не виновата. Не лезли бы ко мне, мы бы и прошли без всяких инцидентов.

Когда Шаст увидел Маррела, который обмахивал круп лошади, ругаясь сквозь зубы, он устроил такое представление, что Станиславский бы зарыдал от восхищения, нервно покуривая между рыданиями.

Паршивый котяра вдруг резко охромел. Поджал правую заднюю лапу и стал ковылять, скорбно повесив голову и хвост. Я было сначала приняла его игру за чистую монету, но поймала лукавый взгляд и закусила губу, чтобы не засмеяться.

— Давай я тебя понесу? — старательно подпустив нотку жалости в дрожащий от смеха голос, сказала я.

— Мяув! — жалобно согласился Шаст.

Мда, он явно обыгрывал меня в артистизме. Я подхватила тушку кота на руки, и у меня аж в глазах потемнело.

— Кажется, кто-то у нас много ест, — пропыхтела я, пошатываясь под ношей.

— Мрум? — кротко осведомился симулянт.

— Раскормили, говорю, тебя так, что в дверь скоро проходить не будешь.

Меня хватило всего шагов на десять, а дальше я уже решила, что сброшу к черту этого блоховоза. Пусть дальше хромает. Мне мой позвоночник дороже.

— Бедный Шастик! Лапку повредил! — громко сказала я, скашивая глаза на блондина. К счастью, наша игра увенчалась успехом.

— Подвезти? — тут же дружелюбно осведомился парень, переключаясь с кобылы на нас с котом.

— Будьте любезны! — пропыхтела я и сбросила кота, как куль, на дно повозки.

— Мряу! — возмутился кот, вошедший в грубое столкновение с чем-то твердым в соломе. Но в моей душе его страдания не нашли отклика.

— Меня Маррел зовут, — преставился парень.

— Ириска, — охотно отозвалась я.

— Куда направляешься?

— В Амвиль.

— Вот так штука! Я тоже там живу.

— Да? — с подозрением покосилась я на блондина, который помогал мне взгромоздиться на повозку. — Тут у тебя что-то…

Но Маррел быстренько переложил плетеные короба и ящики в другое место, и я смогла усесться с комфортом.

— У меня лавка в Амвиле, — объяснил мне парень, беря вожжи в руки. — Но! Поехали, Белянка!

Белянка издала звук, который должен был означать примирение с несправедливостью жизни, осуждающе покосилась на Шаста и тронулась с места.

******

Амвиль мне понравился с первого взгляда. А это очень важно — первое впечатление. Местность пошла снова холмистая, а на горизонте даже стали видны низкие горы. По изумрудно-зеленым лугам ветер гонял волны, между холмами там и сям белели уютные усадьбы, окруженные пирамидальными тополями. Я с волнением ожидала встречи с самим городом, и он не разочаровал меня.

Сложенные из камня цвета сливочного мороженого, сплошь увитые плющом двухэтажные дома радовали глаз своей простой, но элегантной архитектурой. На терракотовых крышах сидели стаи белоснежных голубей. Загорелые дети с визгом разбегались из-под колес нашей повозки, грохотавшей по булыжникам мостовой. Опрятно одетые горожанки махали Маррелу рукой и с любопытством посматривали на меня. Белянка, узрев родные места, веселее застучала копытами.

— Вот моя лавка, — сказал Маррел, останавливаясь около дома с полосатыми бежевыми маркизами.

В витрине первого этажа были видны разложенные по полкам круги яично-желтого сыра, бутылки с маслом и прочей бакалейной снедью. Худенькая белокурая девушка обслуживала пожилую женщину.

— Я всем понемногу торгую, — с улыбкой сказал парень и протянул мне руку, помогая слезать. Шаст спрыгнул с повозки с грацией тигра. Хромоту сняло как рукой. Я сурово покосилась на кота, и он снова понятливо захромал, правда, на другую лапу.

— Спасибо! Я обязательно зайду к тебе.

Я пару раз наклонилась и с хрустом распрямила затекшую спину. Про насмерть отбитую пятую точку не хотелось даже и думать.

— Если что… — протянул парень, явно не спеша со мной расставаться.

По дороге пришлось наплести про якобы дядю, которого я надеялась отыскать в Амвиле, про то, что я сирота — ха! и ведь ни капли лжи! — про то, что я буду искать работу… И ведь тоже правда! Наверное!

— Если ищешь работу, то приходи! Мы с сестрой вдвоем не справляемся, — развел руками Маррел. — Будем искать продавщицу.

— Спасибо! — широко улыбнулась я.

Энтузиазм в глазах блондина мне не понравился. Нет-нет, мне ухажеры сейчас совсем не нужны. Я вообще еще не знаю, чем в жизни заниматься буду.

Из окна магазина за нашим прощанием с Маррелом пристально наблюдала белокурая девушка. Я жизнерадостно помахала ей рукой, но сестра блондина лишь кисло скривилась и отвернулась от меня.

— Пойдем, Ириска! — мявкнул кот. — Я тебе сейчас такое покажу!

— Что еще?

Ноги после многочасовой езды совсем меня не слушались. Идти никуда не хотелось. Разве что до ночлега.

— Скорее!

Кот разве что не приплясывал от нетерпения.

— Уже вечер! — сварливо сказала я. — Надо таверну найти. И не как в прошлый раз, с клопами. Я с клопами спать отказываюсь.

— Да найдем мы тебе ночлег, не бойся, Ириска!

ГЛАВА 13. Мое наследие

Долина в мягком вечернем свете выглядела совершенно безлюдной, даже неживой. От стрекота кузнечиков чуть подрагивали метелки трав. Нивяник уже складывал белые ладошки лепестков, а нежные соцветья болиголова покачивались под теплым ветерком.

Когда-то давно это был сад. Я видела уходящие вдаль аккуратные ряды черных стволов яблонь, вишен и других плодовых деревьев. Но все они были мертвы, их голые безлистные ветви производили неприятное впечатление.

— Зачем мы здесь? Где источник? — невольно понижая голос, словно мы находились на кладбище, спросила я. Хотя так это и выглядело.

— Перед тобой! — мявкнул кот.

Я подавила в себе очередное желание схватить пузатого за ухо.

— Я не вижу, — устало и раздраженно сказала я.

— А что ты видишь?

— Я вижу давно умерший сад.

— Ну и…

— Что «ну и»?

— Это и есть Источник.

— Да где тут вода?

— А при чем тут вода, Ириска? Если бы у тебя была стихия воды, был бы, возможно, родник или фонтан. А твоя стихия — земля!

— Ну и?

— Мрям! Вся эта долина — Источник!

Я по-новому взглянула на равнину, на которую ложились угрожающие вечерние тени от холмов. Подошла и осторожно коснулась корявой мертвой ветки яблони. С жалостью погладила ее.

— Если это и был Источник, то он иссяк, — хмыкнула я. — Пардон за каламбур.

— Так и есть! Без Хозяйки Источники не могут долго существовать. Этот почти не работает. Сто лет назад произошел катаклизм. Выброс магии. И сад мгновенно умер.

— А я что могу сделать?

— Очень даже многое, Ириска! — продолжал убеждать меня кот. — Ты увидишь.

— Сегодня я уже мало что увижу, — проворчала я и оглянулась на черную стену леса за спиной. Заныла: — Блин! Мы теперь только в ночи в Амвиль вернемся. Пустят ли нас в таверну?

— Я тебе получше ночлег найду, — гордо заявил Шаст и нырнул прямо в гущу травы.

— Обманщик! — ахнула я. — Блоховоз несчастный!

— Я все слышу! — раздалось из гущи травы. — И я тебя не обманывал. Обещал ночлег — к нему и веду.

Я еще немного поругалась, пообещала сделать из кота коврик перед камином — когда обзаведусь оным, камином то есть — после чего обреченно пошла вдоль леса, держа курс на колышущиеся метелки — самого Шаста я разглядеть в высокой траве не могла.

Идти через густые заросли — занятие не из приятных. Через четверть часа я была потная, усталая и злая.

— Мы что, прямо тут будем ночевать? — возмутилась я, отбрасывая очередную плеть мышиного гороха, приставшую к платью, и отплевываясь от попавших в рот семян травы. Эх, не вышла я ростом, вон даже трава и та мне чуть не по макушку. Или же тут такая трава гигантская.

— Какая нетерпеливая! — отозвался наглый врун. — Сейчас увидишь!

И я увидела. Сначала я ничего не могла разглядеть. Просто еще один зеленый холм странных очертаний. Но я подошла поближе и ахнула — да это же дом!

Белые стены так плотно покрывал плющ, что их не было видно. Темно-малиновая в свете заката крыша тоже была им оплетена практически до самого конька.

— Мы будем тут ночевать? — поежилась я.

— Это твой дом, Ириска, — мявкнул кот, бодро скача сквозь заросли.

Я пошла за ним и нашла с противоположной стороны крыльцо.

Мой дом. Эти слова отозвались в душе теплотой. Мечта любого человека — его собственное убежище от мира. Как я радовалась, когда получила ту маленькую однокомнатную квартирку. И сколько битв мне пришлось выдержать с чиновниками, чтобы заполучить ее. Хорошо, что мы вчетвером с девчонками тогда сражались плечом к плечу. Где же мои милые подруги? Сердце снова кольнуло, но я решительно тряхнула головой. Не унывай, Ириска! Дай бог… или кто тут у них главный? Дай боги этого мира, и я еще встречусь с подругами.

— Входи! — тихо мяукнул Шаст.

Я решительно отодрала пару плетей плюща, который нагло запечатывал дверь, и потянула на себя створку. На мое удивление, она легко открылась, хотя я думала, что без лома тут не обойтись.

Я крадучись вошла в холл. Пахло внутри, как ни странно, просто пустым домом, а не сыростью и плесенью, а также грустью и сиротством. Когда мои глаза привыкли к полумраку, оглянулась. Пошла направо и оказалась в просторной гостиной. Сквозь окна, тоже сплошь оплетенные плющом, с трудом пробивался рассеянный вечерний свет, но все же можно было разглядеть и старинные шкафы с резьбой, и диван с креслами и столиком.

— Какое все большое! — робея, сказала я. — И проемы в дверях, и вон камин.

Очаг был сложен из красноватого камня. На каминной полке сквозь толстый слой пыли на меня смотрели фарфоровые фигурки. Я невольно потянула к ним руку. Внезапное воспоминание ярко вспыхнуло у меня в голове.

*******

— …Ириска, осторожней! Смотри не разбей!

Я тяну руки к фигурке. Мои пальчики еле смыкаются на толстенькой овечке, стоящей рядом с пастушкой. Кто-то опускает меня на пол, и вот я вижу комнату в привычном ракурсе: высоко-высоко потолок, а надо мной возвышается камин, в устье которого ярко пылают поленья. Жар уютно расходится по комнате. Я сажусь на шкуру перед камином и расставляю на ней фигурки. Начинаю играть.

Дверь распахивается, и в комнату входит мужчина. Я сразу же бросаю игрушки и бегу к нему. Вцепляюсь в ногу, пахнущую морозом. Меня подхватывают и подбрасывают к потолку.

— Ты где был? — требовательно интересуюсь я.

— Рубил с олимами дрова, — сообщает мне мужчина. — Эх и морозная же в этом году зима, Ириска! Земля на лиги вокруг звенит, как металл. Жаль птиц. Им даже летать холодно в такую погоду.

— Я тоже хочу уметь летать! — пищу я.

— Сейчас! — смеется мужчина и подбрасывает меня. Я заливаюсь от смеха…

*******

ГЛАВА 14. Ух я такая могучая!

Утром все стало видеться мне совсем в ином свете. Наверху в шкафах я нашла почти не пыльные одеяло и подушку и смогла заночевать с комфортом. Теперь я проснулась, полная идей и энергии. Эх, еще бы позавтракать! Но для этого надо поехать в город и закупиться провизией.

— Как ты думаешь, что мне теперь делать? — спросила я Шаста, доедая последний кусочек сыра и предусмотрительно оставленную на завтрак горбушку. Допила последние глотки кваса из бутылки, тоже купленного в пути.

С крыльца, где я сидела, открывался изумительный вид. Открывался бы, поправила я себя, потому что сад, который лежал в долине и взбирался на дальние холмы, по-прежнему расстраивал меня своим мертвецким видом. Зато на ступеньках было сидеть удобно, тепло и приятно.

— Очевидно, что жить здесь, рядом с Источником. Чтобы он снова начал работать.

Кот сидел на травке и старательно вылизывался, время от времени снисходя для разговора со мной.

— Это я уже поняла, Шаст, — я старалась говорить мягко. — Но меня, как это ни странно, волнуют правовые вопросы.

— Что еще за вопросы?

— Во-первых, как мне доказать право на наследство? У меня же нет ни документов, ничего такого. Рассказывать, что я из другого мира перешла по земляной норе…

— Нет, этого говорить нельзя, Ириска! — всполошился кот и даже оторвался на минуту от своего умывания. — Источник и Хозяйка — это большой секрет! Магия в Саундаре идет по жилам к четырем источникам, а оттуда растекается по континенту. Но представляешь, что бы началось, если бы маги узнали про Источник?

— Стали бы биться за него? — предположила я. — Хорошо, я поняла, что говорить нельзя. Да и опасно. Меня же ищут. Признайся я, и что? Посадят в подземелье и пытать будут. Так что увольте! Откровенничать здесь чревато.

— Ум-мница. Умрм! — промурчал кот и потерся о мои колени. Покосился и вспрыгнул на них, завозился, устраиваясь поудобней. Это было непросто, учитывая его размер.

— Тогда как мне узаконить мое пребывание в этой усадьбе и владение этой землей? Или она ничья?

— Вот еще! — тихо фыркнул кот и замурчал, потому что я начала почесывать его под подбородком. — Большинство земель вокруг Амвиля находится во владении герцога Видаля. Фермеры подписывают с ним договоры долгосрочной аренды и пользуются ею.

— На сколько лет?

— Ну, лет на сто. Потом герцог пересматривает контракт и продляет его. Правда, он тут уже лет сто не был. В Амвиле и в своем замке. Всем занимается управляющий.

— Ты хочешь сказать, внук герцога.

— Внуков у него еще нет, — хихикнул кот. — Да и детей тоже. Застарелый холостяк.

— Кто? — удивилась я.

— Да герцог!

— Ему что, больше ста лет?

— Ага.

— Какие ему дети? У него рожалка-то не отсохла? То есть что там у него есть в наличии. Если вообще есть. Да твой герцог, наверное, уже из ума выжил. В его-то возрасте.

— На это бы не советовал рассчитывать, Ириска. С головой у Адрия все в порядке.

— Ну ладно. Будем считать, что старичок еще не в маразме. Сам передвигается хоть?

— А как же! Да он мужчина в самом расцвете сил.

Ик!

— В сто лет?

— Ну, ему сто пятьдесят, кажется, исполнилось. Или двести даже. А что? Для дракона самый расцвет сил.

Ик!

— Вот и хорошо, что его тут нет, — резюмировала я, перестав икать от удивления. — Значит, мне нужно получить договор аренды, правильно? Тот старый по-любому истек.

— Нужно. Тебе к управляющему нужно.

— А что он за человек?

— Крохобор, жила и сквалыга.

— Это одно и то же.

— Во-во! От его жадности все арендаторы страдают.

— Понятно. Значит, будем давить на его корыстолюбивую точку.

— Да он только рад будет тебе в аренду отдать эту землю.

— Это еще почему?

— Да про усадьбу слухи нехорошие ходят.

— Какие еще слухи? — тревожно заерзала я. Шаст недовольно приоткрыл глаз, выпустил на секунду когти, вонзая их мне в коленку. Я возмущенно зашипела и собралась было сбросить паршивца. Кот тут же втянул когти назад и умильно потерся мордой о мою карающую руку. Ну как вот от такого избавиться?

— Понимаешь, Ириска, — промурчал Шаст, — когда твои родители погибли, а ты в другой мир перенеслась, часть слуг еще осталась. Они беспризорными стали после гибели хозяев, но что-то пытались делать: за домом следить, за землей. Но магия покидала их, пока они не умерли все окончательно.

— Что за слуги?

— Олимы.

— Я не понимаю.

— Я тебе потом про них расскажу. Ты в любом случае без слуг не сможешь управляться. Но главное, что у поместья Асперов нехорошая репутация осталась: хозяева умерли, сад умер, да еще и олимы всех отгоняли от дома. Короче, ни один человек не захотел не то что селиться тут, но даже приближаться к поместью.

— Это хорошо. Это козырь. А сколько, по-твоему, может стоить аренда?

— Что коты, Ириска, понимают в деньгах? Если бы просили в крысах или мышах…

— Понятно, вопрос снимается. Значит, смогу я подписать договор аренды без проблем, как думаешь?

— Умг! Еще за ухом почеши!

— Хватит с тебя! Я хочу в доме прибраться. И вода нужна.

— Раньше тут где-то колонка была. И олимы воду в дом качали. Еще колодец был. Но за сто лет все уже могло заржаветь или заилиться.

— Заилилось — разылим! Заржавело — почистим! — с оптимизом сказала я и наконец решительно стряхнула на землю недовольно муркнувшего Шаста.

Колодец и впрямь заилился. Но с этим я управилась достаточно быстро. Благо, уже один раз была такая тренировка. В тот раз я подслушала жалобы горожан на то, что колодец им мэр не чистит, приходится топать за водой боги знают куда. Ну и… помогла. Просто чуть силы не рассчитала. Однако сейчас и комар носа не подточил — сработала не хуже швейцарских часов. А полянка, сплошь покрытая ошметками ила и грязи, думаю, скоро в себя придет. Ну, дождик ее помоет, и вообще, ил для растений полезен.

Я наклонилась над древним срубом. Прямо на моих глазах он наполнялся чистой бурлящей водой. Ничего, с колонкой тоже разберусь. Чуть позже. Не боги горшки обжигают.

ГЛАВА 15. Сделка века

— Господин Жулиани принимает только по средам с двенадцати до двух! — сообщил мне… хм, как, интересно, называют напыщенных бездельников, чья работа состоит исключительно в открывании и закрывании дверей, а также разгоне демонстра… неугодных посетителей? — И у нас уже полная запись на три месяца вперед!

А вот тут ты врешь, дылда! Дворецкий, или кто он там, смотрел на меня сверху вниз брезгливо, словно я ему под нос крысу подсунула. Так даже я на крыс Шаста не смотрела. И посетители у господина Жулиани — боги мои, какое же говорящее имечко! — точно сегодня были. Я повстречала плачущую девушку, которая как раз спустилась с крыльца перед самым моим приходом. Конечно, ее мог расстроить отказ принять, но что-то мне подсказывало, что дело было в ином.

Замок оказался не таким страшным. «Бу!» вблизи не получилось. Силенок не хватило. Да, издалека замок производил впечатление, а вот вблизи… Вблизи ощущался упадок. Рва не было, или его давно засыпали. Из-под осыпающейся серой штукатурки на стенах замка были видны кирпичи грязно-песочного цвета. Ну разве что башни были высокие. Наверху они расширялись.

— Это, чтобы драконы могли на них приземляться, — охотно пояснил Шаст, верным хвостиком бегущий рядом со мной и дающий последние инструкции.

Нет, как ни крути, но с котом мне было спокойней. Такой, если что, и собаку загрызет — они же почти в одинаковых весовых категориях. На Шаста местные жители поглядывали с уважением. Видимо, гигантская порода котов водилась больше в тех краях, откуда мы пришли: там я действительно видела похожих кото-рысей. В Видале же кошки были мелкотравчатые, обычные. При виде Шаста падали в обморок, на лету пытаясь отдать честь лапой. Сторожевой кот — это круто! С Шастом мне повезло. Спасибо тому, кто послал мне его, кто бы это ни был. Но кто же это был? Из блохастого выбить правду не получалось. В душе я питала надежду, что однажды добрая фея появится на пороге моего дома. В блестящем платье (обязательно), с палочкой (желательно), с крылышками (факультативно), а также с «бибиди-бобиди-бу»! Тыкву-карету можно припарковать у крыльца.

Ах да, замок! Главное и самое нарядное крыло здания — с портиком перед входом, изящными пилястрами, травяными и цветочными барельефами в простенках между узкими окнами — тоже носило на себе следы запущенности: было сильно засижено голубями, которые стаями сидели на карнизах, и частично оплетено плющом.

Я грустно посмотрела на заросший бурьяном сад: в чашах для фонтанов лежали многолетние слои листьев, крыша беседки прохудилась, а между двумя статуями, изображающими драконов и дев, была натянута веревка, на которой совсем не парадно сушились чьи-то панталоны разных цветов и фасонов. Я обошла главное строение замка и вышла к двухэтажному крылу, прячущемуся позади основного. Там-то и натолкнулась на торопливо бегущую девушку в бежевом платье, всхлипывающую на ходу.

Проводив девушку внимательным взглядом, я стала подниматься по ступенькам. Надо сказать, что это крыло замка отличалось от других общим жизнерадостным видом. Оно даже было покрашено в веселенький желтый цвет — на мой взгляд, мало сочетающимся с общим величественным видом здания. Но кто я такая, чтобы осуждать чужой плохой вкус?

Итак, я пошла на штурм, и моя первая атака была отбита дворецким.

— Неужели на целых три месяца? — притворно ахнула я. Потом достала из закромов заискивающую улыбку: — И неужели нельзя ничего сделать?

— Нет, — отрезала неприступная скала в ливрее.

— Совсем-совсем? — продолжила улыбаться я.

— Н-нет, — уже менее уверенно заявил дылда и покосился на мой кошелек, откуда раздавался приятный звон.

— Но, кажется, я записывалась, — покачала я головой. Запустила руку в кошелек и пошевелила там. Как бы в задумчивости достала пару серебряных монет.

— Этого не может быть, — заинтересованно глядя на монеты, сказал дворецкий.

— Совсем-совсем? — я добавила на ладонь еще одну монету.

— Вероятность низка.

— А что-то может повысить вероятность? Хотя и так уже выше некуда, — твердо заявила я и опустила монеты в моментально подставленную руку. — Будьте любезны, проверьте ваш журнал записей.

— Сию минуту!

Дворецкий скрылся в недрах здания. Пари держу, что никто столько не давал этому аферисту, сколько я дала. С другой стороны, мой запас денег возобновляем, так что и жалеть монеты нечего.

Слуга появился уже через пять минут.

— Я уточнил, — любезно сказал он. — Господин Жулиани вас сейчас примет. Действительно, запись есть. Но она… неразборчивая. Вы не могли бы расписаться еще раз, госпожа… госпожа…

— Ирэн Лавочкина, — строго сказала я.

Нет, раскрывать свою настоящую фамилию мне пока было не с руки. Приходилось использовать эту, неблагозвучную, которую мне дали, когда нашли на лавочке у полиции. Куда меня привел мужчина, не пожелавший остаться.

Обмакнула перо в чернилах.

— Ой!

— Ничего! — встрепенулся дворецкий, бросаясь вытирать кляксу с листа журнала. — Вы идите, идите! Потом распишетесь.

— Благодарю вас! — чопорно сказала я. Кажется, мне срочно надо научиться писать перьевой ручкой и доисторическими чернилами. Хорошо хоть читать не надо учиться. Моя фея вложила эти знания мне авансом в голову. Как и язык.

— По лестнице на второй этаж, там по коридору направо. Первая дверь налево, — давал пояснения слуга, параллельно торопливо устраняя мой ляп. Я, важно качнув головой, стала было поднимать наверх.

— С котами нельзя! Не пускаем! — осадил меня дворецкий почти по-булгаковски.

— Шаст, жди меня здесь! — приказала я, услышала положительный мявк и поспешила в бой.

Итак, первый бастион взят! Но это лишь начало баталии!

Когда мы с девчонками шагнули после детдома в широкий мир, он не встретил нас ковровой дорожкой и овациями. Напротив, каждый мимокрокодил так и норовил нас пнуть побольнее, считая слабым звеном в пищевой цепочке. Но становиться грушей для битья ни у кого из нас желания не было, так что за несколько лет свободного плаванья мы с девчонками отрастили броню. И общаться с бюрократами и мздоимцами научились. Кажется, навыки, полученные в родном мире, мне сейчас очень даже пригодятся.

ГЛАВА 16. Чудеса продолжаются

— От господина Жулиани тут многие страдают.

Маррел с дружелюбной улыбкой взвешивал мне сахар, крупы и прочий бакалейный товар и параллельно рассказывал местные сплетни. А что? Вы думаете, мужчины не любят сплетничать? Сейчас у вас будет когнитивный диссонанс: самые большие сплетники в мире — мужчины. Доказано наукой.

Маррел был непритворно рад мне, и даже его сестра, которая в момент моего прихода разбирала товар на задах лавки, вышла и поприветствовала меня, растянув губы в принужденной улыбке.

— Не обращай внимания на Люсию, — махнул рукой Маррел и продолжил насыпать мне горох в кулек. — Она вечно чем-то недовольна. Как будто у нее зубы болят, — шутливо шепнул он.

Я прыснула.

— Так что там с господином Жулиани?

— Так выжига он, — охотно делился Маррел. — Говорят, что он тайком скупает магазинчики в центре города. Подводит владельцев под банкротство, а затем аренду на себя переводит.

— Негодяй! — возмутилась я.

— Ну да, — пожал плечами Маррел и простодушно добавил: — А ты, я смотрю, себе жилье уже нашла? Вон сколько провизии покупаешь. Где остановилась?

— В гости напрашиваешься? — кокетливо помахала я ресницами: рассказывать о своей штаб-квартире я почему-то никому не хотела.

— Да нет, — смутился парень. — Я так. Может, помощь какая нужна.

— Я обязательно обращусь к тебе, если потребуется, — пообещала я.

На улице меня ожидал кучер, в коляску которого я грузила все свои покупки. Бакалея была последней. Я залезла в экипаж, помахала рукой уставившемуся на меня из окна с любопытством Маррелу. Приятный парень.

Доехали мы до тропинки, которая сворачивала уже в совершенный лес. Да и тропинка была очень даже условная. Кучер помог мне сгрузить все на обочине и уехал восвояси, недоуменно оглядываясь. Я подождала, пока он не скроется из вида. Вздохнула и пошла к кустам, где предусмотрительно спрятала привезенную из усадьбы тачку.

— Ладно, довезу все в этот раз сама, — пыхтя, сказала я, толкая мое временное транспортное средство. Кое-где дорожку пересекали корни деревьев, и они сильно затрудняли мне передвижение. — Зар-раза! — выругалась я, нарвавшись на очередную помеху и чуть не опрокинув тачку.

— Да, не очень удобно, — жизнерадостно отозвался Шаст, который прыгал по тропинке, пытаясь поймать солнечные блики, пробивающиеся сквозь листву.

— В следующий раз я тебя в тележку запрягу, — пригрозила я.

— Как это? — возмутился кот, резко забыв про солнечных зайчиков.

— А так! У нас в мире ездовые собаки были. Их в тележку запрягали, и они молоко развозили. А ты размером и собаке не уступишь.

— Мряу! Отродясь ездовых котов не бывало!

— Ты молоко любишь? — я кивнула на бутылки, дребезжащие в тачке.

— Не откажусь, — облизнулся Шаст.

— Вот! А любишь молоко пить, люби и… возить его.

— Ты все наврала, Ириска! Не может быть ездовых котов. И молока мне твоего тогда не надо!

И обиженный кот, фыркнув, тут же слинял куда-то в кусты. Бросив меня на произвол судьбы.

Я тяжело вздохнула и повезла свое барахло дальше.

Нет! Так не пойдет! Эта тропинка явно была остатком когда-то хорошо утоптанной дороги. Но лес наступал на дорогу, она кое-где поросла деревьями, превратившись в узенькую стежку. И если кто-то по ней и ходил, то только звери.

Но я-то не зверь! И возить тачку каждый раз не могу! Краем глаза я видела вчера в сарае коляску. К ней нужна лошадь — это факт. Но коляска не может передвигаться по бездорожью. И это факт. Значит, мне нужно, чтобы появилась дорога. Что для этого надо? Во-первых…

Я остановилась и прищурилась. Хозяйка я или не хозяйка? Земля меня до сих пор хорошо слушалась. Ну почти. Кое-какие шероховатости, конечно, были, но в общем и целом, своими магическими достижениями я гордилась.

Итак, песок, пыль, ил и другая грязь хорошо мне подчинялись. А также то, что лежало в земле. Я невольно вспомнила зомби и скелеты ежиков, которые… Так, это был побочный эффект. Даже у самых лучших чудодейственных препаратов они есть. Не отвлекаемся!

Значит, все, что есть в земле, теоретически меня может послушаться? Пора проверить теорию. Эх, как не вовремя Шаст сбежал! А мне так нужна моральная поддержка! Ну ладно, и без ушастых обойдемся.

Я засучила рукава. Пощелкала пальцами. Зажмурилась. Стра-а-ашна-а-а-а…

— Эй вы! — сказала я, поднимая руки. Это… Палочки мне не хватает. Как у феи. — Короче!

Лес притих. Даже ветер, кажется, смолк, прислушиваясь ко мне. Я приоткрыла правый глаз. Откашлялась.

— Короче, зеленые мои друзья! Мне нужна дорога! Широкая. Метра три! Вот!

Это я правильно сказала. Что главное в магии? Точность формулировки! А то такого наваяешь!

— А вы тут, друзья мои, пока Хозяйки не было, слишком вольготно расположились! — в моем голосе невольно прозвучал упрек. Ладно, Ириска, это ничего. Пусть свое место знают!

Я открыла второй глаз. Вроде пока все спокойно.

— Итак! Слушай мою команду! Деревья! Корни с дороги уб-рать! Ать-два! Те, что на дороге самовольно выросли, с дороги уй-ти! Ать-два!

Я решительно взмахнула руками, прямо ощущая, как с них срываются потоки силы. И снова зажмурилась. Ой мамочки родные! Только не зомби! Пожалуйста, только не зомби! Я к ним никак привыкнуть не могу.

Вокруг раздался шум листвы и скрипы. Крики всполошенных птиц. Кто-то истерично пискнул в лесу. И тявкнул. В лицо мне дохнул ветер. Я осторожно открыла глаза.

Деревья на обочине раскачивались и шелестели кронами. С вершин падали сухие сучья и пустые гнезда. Прямо на моих глазах земля пучилась, словно под ней ползали большие дождевые червяки.

— Мамочки! — завизжала я, отпрыгивая в сторону. Потом в другую. — Мамочки родные! Да чтоб тебя!

Просека на моих глазах ширилась и выпрямлялась. Ничего себе! Подействовало!

Метаморфозы продолжались не менее пяти минут, а затем все стихло. Деревья на обочине успокоились. Шум от дороги удалялся куда-то в чащу. Хм.

ГЛАВА 17. В родном доме и стены помогают

Дом очень старался. Изо всех сил. Двери, стены, даже окна менялись, подстраиваясь под мои вкусы. Вместо мелкого переплета появились большие куски стекла, так похожие на земные. Даже обои, кажется, поменяли колор. Не знаю, как дом это делал, но процесс шел.

На втором этаже были родительская спальня и моя детская. Я садилась и закрывала глаза, пытаясь вспомнить прошлое. Иногда смутные картины воспоминаний накладывались на нынешнюю картину, иногда нет.

В гардеробе я обнаружила кучу материнских платьев. Изучив их придирчиво, решила, что некоторые из них очень мне даже сгодятся, несмотря на то что одежда была чуть велика. Разумеется, все платья давно вышли из моды, но рабочие можно было использовать. Они были скромными, немаркими и удобными. Там же была целая стопка фартуков, причем все наглаженные и чистые. А вот обувь матери мне не подошла: моя нога была на два размера меньше. Удивительно, что за сто лет ни с домом, ни с одеждой ничего не произошло. Хотя… магия, чему уж тут удивляться.

— Шаст, а как так получилось, что магия в вашем мире разделилась на четыре стихии? — спросила я кота, продолжая чистить рыбу на кухне.

Кот, уже отведавший свежей рыбки, теперь уютно устроился на подоконнике и лениво вылизывался. На фоне заходящего солнца зверь выглядел совсем золотым. В окно вливался свежий запах трав. Эх, хорошо все-таки, что я из зимы в лето попала!

— Так пошло от двух главных богов нашего мира, — нехотя оторвавшись от умывания, сообщил Шаст. Он от души почесался за ухом, улегся и продолжил рассказ. — Их зовут Уна и Дар. Боги заключили брачный союз, и каждый из них сделал свой вклад в совместное имущество. Дар принес стихию земли и огня. А Уна стихию воды и воздуха.

— Ну ясно. Она же женщина, значит более мягкие стихии ей больше подходят.

— Но после этого боги заключили все четыре стихии в одну сферу, где те и слились в одно гармоничное целое.

— Тогда почему же Источники разные? У меня земля. Ой, интересно, а у других что? Дина точно стала Хозяйкой стихии воды. Она постоянно плескаться любила. Из душа в детском доме мы ее выгнать не могли.

— Ну правильно, Ириска. Магия каждой стихии выходит из источника, по жилам бежит и собирается в сфере. Оттуда она распространяется по всему Саундару. Поэтому каждая из вас должна поддерживать свой Источник. От этого зависит благополучие всего мира. Но может, я неправильно понимаю. Я простой кот.

— И даже не ученый, — со вздохом добавила я, очищаясь от рыбьей чешуи. — Хотя ученые на цепи сидят. Так что не учись, Шаст.

— Я тебе не цепной пес. А учиться котам незачем. Мы и так умные, — снова попытался обидеться кот. Отвернулся и стал вылизываться с удвоенным рвением.

— Сложно у вас тут мир устроен, — пожаловалась я,

Если честно, никогда не любила особо физику. А в этом мире к тому же какие-то особые законы. То ли дело выращивание растений. Сплошные положительные эмоции. Я быстро обваляла куски рыбы в муке и отправила в шипящее масло.

— Опять за водой идти! — недовольно сказала я, споласкивая руки последними каплями воды из рукомойника. — Ты сказал, что раньше вода из крана шла. Но как?

— Я не очень-то в курсе, — муркнул Шаст и покосился на меня недовольным голубым глазом. Нехотя продолжил: — Но, кажется, олимы накачивали воду из колодца в большой бак, который на чердаке стоит. А оттуда она уже текла по трубам. Для мытья дровяная печка есть в пристройке.

— Да, уже видела, — со вздохом сказала я: как же много дел надо делать, чтобы поддерживать комфортное существование. Особенно, если ты живешь в технологически отсталом мире, ты тут одна, а руки всего две. И часов в сутках всего двадцать четыре. Хотя… Все могло бы быть и хуже. Закинули бы меня куда-нибудь в доисторический мир. С мамонтами и шкурами. Спала бы в пещере тогда.

— Слушай, а вот этих налимов твоих…

— Олимов!

— Ты шуток не понимаешь, да?

— Мряу-нет! — мрякнул Шаст. — Тех шуток, когда у тебя под ногами земля вдруг становится раскаленной лавой, я, Ириска, не понимаю. И никто бы не понял.

— Ну не дуйся! Я же уже извинилась. И рыбку тебе дала, и молока налила. И даже шею твою хорошенько почесала.

— Мря-мало!

— Вымогатель ушастый! — возмутилась я. — Будешь сегодня спать тогда не в моей кровати!

— Не гони, Ириска! Я уже не сержусь на тебя.

— Ну тогда и я не сержусь. Так что там оливки твои?

— Олимы, — делая нажим на слове, сказал Шаст, — во-первых, не мои, а твои. Это твои слуги. Их издревле все Хозяйки стихии земли использовали.

— Заманчиво, заманчиво. А как их вернуть?

— Я завтра тебе расскажу, Ириска. Сегодня мои нервы уже не выдержат твоей недомагии.

— Как-как ты сказал?

Шаст покосился на открытое окно, прикидывая, успеет ли слинять, прежде чем я до него допрыгну, чтобы оттрепать за уши. Впрочем, я пока не решилась осуществить ни одну свою угрозу. Но для профилактики котиного нахальства грозила.

Я махнула рукой на Шаста, и кот передумал уходить по-английски. Быстро заглянула в кастрюлю, где варилась картошка. Потыкала ее. О! Почти готова. А что может быть лучше, чем вареная картошка, если ее посыпать солью, помазать маслом и посыпать зеленым лучком? Да еще и с жареной рыбой. Желудок тут же протестующе заурчал.

Не урчи. Скоро я тебя удовлетворю. Я присела на табуретку и в ожидании, пока все доварится и пожарится, стала читать толстую тетрадь в кожаном переплете.

Поваренную книгу я обнаружила в стенном шкафу на кухне. Я только заглянула в нее, но уже поняла, что мать была мастерицей. Какие только блюда она ни готовила! Больше всего я нашла рецептов разных пирогов. Причем, в большинстве своем, с ягодной и фруктовой начинкой. И с яблоками, и с вишней, и с клубникой, и с абрикосами… Да всего и не перечислишь! И это логично — имея под рукой целую долину с фруктовыми деревьями, грех не пустить урожай в дело.

У меня прямо руки зачесались попробовать что-нибудь приготовить, когда я ее нашла. Но ассортимент зеленной лавки в Амвиле меня не порадовал. Фруктов там практически не было. Торговец сказал, что урожаи год от года становятся все хуже и хуже. А те садоводы, что выращивают плоды, везут их преимущественно в столицу империи. Так что в провинции с этим дело обстоит худо.

ГЛАВА 18. И на Марсе будут яблони цвести!

Аромат был такой густой, что его, казалось, можно было мешать руками, как тесто. Вся долина под окном была покрыта волнами бешено цветущих деревьев. В лучах утреннего солнца они отливали кипенно-белыми, стыдливо-розовыми, густо-алыми, нежно-бежевыми, даже голубоватыми оттенками. Сад поднимался на холмы и сбегал с него, покрывая большую площадь.

— Он ожил, — потрясенно пробормотала я. — Мое наследие. Мой Источник.

В груди стало жарко, сердце пронзила нежность, и я даже не заметила, как по моим щекам полились слезы. Мамочка, папочка! Я вернулась. Я дома! И дом это знает. И сад знает. И Источник знает. Я пришла домой. И никто и никогда отныне не выгонит меня отсюда.

— Мряу! Ириска, дай молока!

— Сейчас! — не оборачиваясь, я быстро стерла слезы рукавом ночнушки: и нечего этому блоховозу видеть мою слабость.

— Солнце уже высоко, а ты еще ничего не сделала.

— Указывает он мне еще!

— А кто, если не я?

— Мне кажется, что ты не совсем кот, — почти по-булгаковски сказала я, поворачиваясь к коту.

— Мря! А кто?

— Нахал ты. И эксплуататор. Или ты думаешь, что я нанялась ублажать твою наглую морду?

— А зачем ты еще нужна?

Кот весело потрусил вниз. Я закатила глаза. Все котики уверены, что люди только для того и существуют, чтобы поить их и кормить. И разубедить их невозможно.

— Ладно уж, обслужу тебя. Так и быть, — ворчала я, наливая молоко.

Молоко было холодным, из погреба. Надо бы еще соорудить в усадьбе ледник. Я читала, как в древности люди обходились без холодильников. Но для обустройства всего этого нужно было много человеко-часов. Даже скорее человеко-дней. А в наличие был всего лишь один человек. У которого всего две руки. Усатых с лапками я в расчет не принимала. И вот этот человек точно не мог делать все. Да я и так с ног сбивалась!

— Ушаст! — требовательно сказала я, доедая кашу. На местном масле и молоке она получилась вкусная — просто пальчики оближешь!

— Мрум? — осведомился сытый кот.

Он разлегся на полу в полоске солнца. Рыжая шкурка золотилась.

— Мне нужны слуги. Рабы. Помощники. Рабочая сила. Да кто угодно! Ты обещал мне про олимов рассказать. И показать. Кто они такие и с чем их едят.

— Их нельзя съесть, Ириска, — муркнул Шаст. — Они совершенно несъедобные.

— Так-то и людей есть нельзя.

— Есть нельзя, а съесть можно, — парировал кот.

— Тоже мне лингвист беспорточный! — пробурчала я.

— А олимы не люди.

— А кто они?

— Олимы.

Я испытала желание наступить на хвост Шаста, беспечно хлопающий по полу, но подавила в зародыше злодейский умысел. Пока.

— Это я уже усвоила. Но ты сказал, что олимы еще некоторое время жили без Хозяйки. А потом они что, умерли?

— Вернулись к началу.

— К какому?

— К тому, откуда вышли.

Интересно, котоубийство ляжет тяжелым камнем на мою душу?

— А откуда они вышли? — все еще держа себя в руках, поинтересовалась я.

— Так из глины же. Твоя стихия, Ириска, земля и все, что с нею связано.

— Представляешь, уже догадалась!

— Олимов Хозяйки делают из глины. Вкладывают в них бумажку с именем.

— Куда вкладывают?

— В рот. Олимы говорить не умеют и рот не открывают. Вместе с бумажкой Хозяйка вкладывает в кусок глины душу. И пока бумажка на месте, олим живет. Он послушен только Хозяйке или тому, на кого она укажет.

Олим. Что-то завертелось у меня в голове. Ну конечно! Я же читала про такое на Земле. Только их звали не олимы. Големы! Вот как называли одушевленных людей из глины, послушных воле создателя.

— Слушай, Шаст! А вот те олимы, которые тут были… они не пригодны к работе?

Что-то меня пугала мысль, что надо будет создать собственноручно… Или собственноножно… Глину же, вроде, ногами месить придется… Короче, пугала меня мысль сделать страшил. Как-то у меня отложилось в памяти, что они, големы то есть, в большинстве своем, монстрами выходили. И хлопот с ними было больше, чем пользы.

— Ты что, Ириска! — фыркнул кот. — Те олимы давно уже с землей слились. А бумажки во рту истлели. Тебе надо новых делать.

Я тяжело вздохнула. Глянула в окно. Эх, день-то какой хороший! Небо голубое вон. Облачка плывут, похожие на кашу, которую я только что доела. Как же не хочется возиться со страшными монстрами. И еще — при моей везучести и магических талантах — неизвестно что у меня получится.

— А может, простых слуг нанять? — с надеждой посоветовалась я с котом. — Деньги-то у меня есть. Средств хватит.

«Средства у нас есть. У нас ума не хватает», — так и читалось во взгляде Матроскина… тьфу! Шаста.

— Нельзя в усадьбу лишних людей пускать, — как ребенку, принялся растолковывать кот. — Тайну Источника беречь надо!

— Ну что ж. Надо так надо, — душераздирающе вздохнула я, уже начиная смиряться с неизбежным.

Нет, без слуг вести хозяйство я не смогу. Даже с магией. Мне помощники нужны.

— Ладно, пойдем, что ли, — закончив убираться на кухне, сказала я коту. — Идти-то куда?

— Тут хороший овраг неподалеку, — с готовностью вскочил Шаст. — Там глина отменная. Белая, липкая. Из нее превосходные олимы получаются. Ничего отваливаться у них не будет.

Я представила слуг, у которых в процессе работы отваливаются то руки, то ноги, то еще что-нибудь. Бр-р-р! Просто монстрятник какой-то, а не усадьба получается. Еще только зомби не хватало к работе привлечь. Ну чистая семейка Аддамс.

Я вышла из дома вслед за котом.

— Подожди, Шаст!

Ноги сами потянули меня в сад. Я подошла и с наслаждением вдохнула запах цветущей яблони. Ветви были еще совсем голые. Я потрогала набухшую почку. Новый лист готовился вот-вот выйти из своего кокона. Да, деревья ожили. Магия. Я вспомнила, как погладила ветку дерева в тот день, когда впервые пришла сюда.

ГЛАВА 19. Палка, палка, огуречик, получился человечек!

Овраг был глубоким и весь порос травой. Кустарников и деревьев здесь было мало — попробуй вырасти на глине!

— Тут если копнуть, то глина слоями идет, — прокомментировал Шаст, который привел меня в это укромное место между холмами.

— Копнуть, — пробурчала я. — У меня же ни лопаты нет, ничего.

Я присела на нагретый солнцем камень и достала бутылку с водой. Эх и жаркий же денек сегодня будет!

— Зачем тебе лопата, Ириска? Ты же магая! Рукой поведешь, земля и раскроется. Черпай оттуда, бери сколько надо, делай олимов.

— Рукой поведешь, — скептически хмыкнула я. — Я боюсь, что так поведу, что из земли Годзилла выберется.

— Годзилла — это кто?

— Лучше тебе не знать, — со вздохом сказала я и отхлебнула еще воды. — А то спать сегодня не будешь. А мне в постели не нужны коты, которым кошмары снятся. Мне и своих кошмаров хватает.

— Ну я тебе все рассказал, Ириска, — нервно мявкнул кот, — ты тут и сама управишься. А я пойду мышку поищу. Проголодался что-то.

И Шаста как ветром сдуло. Кажется, и в самом деле поверил, что я Годзиллу вызову, вздохнула я. Ох как понимаю. Я сама этого остерегаюсь.

Я пристроила мешок на камне, засучила рукава. Ладно, не боги горшки обжигали. Ну хоть одного-то олима неужели не сделаю? «Первый раз в жизни у меня получился порядочный дубль. Все у него было на месте, и он был даже немножко похож на меня, только левый глаз у него почему-то не открывался, а на руках было по шести пальцев», — некстати вспомнились мне Стругацкие. Брысь! — прикрикнула я на свои воспоминания совсем как на Шаста. Ничего, сдюжим. Сделаем! Я и не такое делала.

— Сим-сим, откройся! — велела я склону оврага и сделала руками такой жест, словно открывала консервную банку.

Земля задрожала, а затем и вправду стала закатываться, обнажая под собой бежевую изнанку. Глина! Прекрасно.

Я закрыла глаза и погрузилась в магию. Не знаю, как делали олимов предыдущие Хозяйки. Я могла полагаться только на свою интуицию. Мне проще всего делать это так, как я умею. В детстве мастерила же я из пластилина разных человечков — вот и сейчас попробую. Скатать туловище, еще несколько колбасок — это будут руки и ноги. Приделать к тулову. Еще один шарик — голова. Требуются ли первичные половые признаки, забеспокоилась я. И нужны ли они олимам? А вдруг у них разные комплексы разовьются? Я представила, как вечерами провожу сеансы психоанализа у глиняных человечков, которые жалуются мне, что я их гендерно обделила. Да ну нафиг! Пусть олимы будут… будут… Мне почему-то вспомнился мультфильм про Белоснежку. Какие там были симпатичные гномики! Вот бы мне таких! Я постаралась вызвать в памяти внешность гномов. Что там было? Ну, борода, нос большой. Осторожно приоткрыла глаза. Ик!

Ух ты как я тебя намагнитила… намагничила! То есть намагичила!

Олим был кривоват. Это если говорить завуалированно. А если прямым текстом, то это был, наверное, самый кривой олим во всем мире.

— Эк тебя перекособочило! — грустно поцокала я, обходя вокруг своего творения. — Руки! — олим послушно вытянул вперед руки. — Ну хоть пальцев по пять.

Ладно, первый блин комом, а я не Микеланджело. Голова есть! Руки-ноги есть. А если его одеть еще, то и за человека сойдет. С отдаленного расстояния. В сумерках. Чисто силуэтом.

— Рот раскрой! — хмуро приказала я.

Олим послушно раззявил рот, и оттуда свесил длинный глиняный язык. Я уселась на камне. Достала бумагу и оторвала кусочек. Хм, как назовем первородного? Почему-то имя «Вася» показалось мне очень подходящим к этому экземпляру. Я с опаской вложила клочок бумаги со своими закорючками в рот олима. Тот тут же захлопнул пасть.

Прямо на моих глазах чисто-глиняный истукан стал меняться, приобретая цвет и фактуру, близкую к человеческой. Две дырочки на лице обрели зрачки и белки. Из головы вылезли и заколосились… то есть заколыхались волосы. Олим захлопал гляделками, преданно глядя на меня. Потом немного невежливо хлюпнул и вытер палец рукой.

— Ты — Вася! — поморщившись, ткнула я ему в грудь. — Понимаешь? Повтори! Ва-ся!

— Бу-бу! — послушно промычал олим, не открывая рта.

Блин! Я же забыла, что они не умеют говорить. Ну, оно, может, и к лучшему. Тогда вечерние сеансы психоанализа мне не грозят.

— Ты тут постой, Вася, подожди! — велела я олиму. — Сейчас я тебе братьев сотворю.

— Бу-бу! — сказал Вася и послушно замер по стойке смирно.

Второго олима делать было уже легче: вот что значит практика. А третий даже уже напоминал человека. Местами. Ну а то, что ушей там недокомплект или перекомплект, это ведь детали, правда?

— Так, граждане алкого… хм… олимы, то есть. Становись в шеренгу! Устрою среди вас перекличку, — скомандовала я, когда сочла, что мой взвод полностью укомплектован. — Свое имя услышали, делаете шаг вперед! Поняли?

— Бу-му-бу! — невнятно ответили олимы и закивали головами.

Они засуетились и выстроились в достаточно кривую шеренгу.

— Петя! — начала я зачитывать с листа.

Олим с носом-бульбой сделал шаг вперед.

— Бу!

— Вася!

— Бу!

Все шло по маслу.

— Федор Иванович!

Уж не знаю почему, но предпоследний олим был вылитый Федор Иванович. Называть его иначе было кощунством, настолько солидно он держался.

Федор Иванович шаркнул ножкой и склонил голову.

— Бу!

— Ириска!

Кот явно наблюдал за мной из какого-то безопасного укрытия, потому что появился ровно в тот момент, когда я закончила.

— Мы идем домой! — важно заявила я. — Принимай пополнение!

— Ну что ж, — снисходительно сообщил кот. — Могло быть и хуже!

И он весело поскакал по тропке к дому под моим укоряющим взглядом. И ведь даже не икнулось ему.

А насколько олимы сообразительны, думала я, идя во главе глиняного отряда. Можно ли им доверить сложные технологические задачи?

Но, кажется, мои сомнения оказались напрасными.

— Вася, Петя и Сеня! — приказала я, когда мы вернулись в усадьбу. — Ваша задача на сегодня: колка дров и наполнение бака с водой на чердаке. — Федор Иванович! — деликатно отвела я следующего в сторону. — Вы с сантехникой дружите?