Хозяйка Холодного замка

Пролог

- Итак, она созналась в преступлениях против короны?

- Никак нет, милорд. Герцогиня упорно молчит.

- Плохо работаете, Дюпре. Будь на вашем месте дознаватель Офан, он бы давно добился от леди всех необходимых признаний.

- Я стараюсь, милорд.

- По-моему, вы перестарались. Она хоть жива?

- Утром дышала. Я сам проверял, господин старший следователь. И даже пробормотала пару фраз. Правда, была в бреду.

- Что сказала?

- Всё то же самое. Герцогиня понятия не имела о коварных замыслах мужа и своего старого опекуна. Утверждает, те бежали, якобы бросив ее в имении вместе с родней и слугами, а сами тайно похитили все деньги со счетов. И заодно прихватили семейные драгоценности, отошедшие ей от матери.

- Гхм, возможно, в этом есть доля правды.

- Милорд?

- Леди была замужем за Генри Норденом меньше недели. Он бросил ее на брачном ложе и исчез. Кроме этого в ту же ночь пропал господин Соммерс, опекун девушки, выдавший ее за герцога накануне.

- Намекаете, леди Норден подставили?

- Намекаю, чтобы ты прекращал усердствовать. На ней живого места нет. Умрет в этих застенках, понесешь серьезное наказание.

- Да, милорд. Понял. Я лишь выполнял приказ… И пальцем ее больше не трону. Клянусь Богиней.

Монотонные злые голоса пробудили меня от глубокого обморока, выбросив в ледяное, темное помещение, пропахшее сыростью, плесенью, железом и свежей кровью. С трудом дернув залепленными от слез ресницами, я долго прислушивалась к чужим резким репликам, которые впрочем, быстро отдалились.

Лязгнула железная дверь, незнакомцы ушли. Неохотно пошевелилась на твердой, деревянной лавке и долго всматривалась в полумрак. Узенькое окно под потолком. На ржавом гвозде висит масляная лампа. Стены покрыты бурой плесенью.

С усилием приподняв голову, я скривилась от боли и с недоумением рассмотрела высокий каменный свод. Каждое движение причиняло невыносимую боль. Тот первый, Дюпре, за последние два дня являлся как по часам: избивал и требовал признаться в каком-то полубезумном бреде. Я была настолько измучена и едва осознавала реальность, что сил хватило только глухо выдохнуть и снова закрыть глаза.

Качаясь на волнах беспамятства, я не могла вспомнить, почему проснулась не на диком пляже с мягким белым песком, куда вместе с подругой отправилась из отеля позагорать, а в этом жутком темном месте. Вокруг бегали какие-то странные люди в старинной синей форме с шевронами. Тот, что являлся – вел себя как зверь и не проявлял ни капли сострадания. Наоборот, смеялся и грозил скорой расправой.

Вздрогнув от судороги, скрутившей ноги, тихо выдохнула.

Все лицо страшно болит. Разбитые губы саднят. Из носа струится кровь, в голове гуляет туман, и я абсолютно сбитая с толку, раздавленная и изможденная жаждой, не понимаю, что вообще происходит.

Куда я попала? И главное – почему?

Время в непонятном подземелье тянулось медленно, угнетая и доводя до нервного срыва. Осторожно проведя языком по нижней окровавленной губе, превозмогая адскую боль, легла на спину и вытнула ноги. Левая рука онемела и распухла, но, кажется, сломана не была. Герцогиня с ужасом ждала появления человека по фамилии Дюпре. Ее эмоции были доступны и мне. От отчаяния и горечи хотелось рвать на себе волосы и биться головой о стену.

Неожиданно накатило странное осознание.

Ониоба ее предали.

Старый опекун, близкий друг отца, которому после смерти господин Томас Хоксвел доверил опеку над единственной и любимой дочерью. И новоиспеченный муженек, позарившийся на богатое приданное невесты. Девушку использовали в корыстных целях, а потом бросили в лапы королевских дознавателей на смерть.

Чудная мысль промелькнула и пропала.

Тьма беспощадно утянула в коварные сети.

… Из омута ночных кошмаров, смешанных с игрой воображения, где я уже мало что понимала – выдернул резкий скрип железной двери. Сжавшись в комочек, притянув ноги к себе, зажмурилась в ожидании новых ударов и даже затаила дыхание в надежде сдержать отчаянный вскрик. Тело, изнуренное страшными пытками, предсказуемо откликнулось острой болью. Стараясь отвлечься на капании воды в дальнем углу, затаилась. Время шло, а Дюпре не появлялся.

Вместо этого над головой послышались голоса. Первый принадлежал незнакомцу, второй – старшему следователю.

- Король вынес вердикт, капитан. Незамедлительно выслать Викторию Норден на самый край королевства. За Беатов Перевал. В старое герцогство Анжу.

- Его Величество решил сохранить жене предателя жизнь?

- Леди единственная наследница древнего рода. Знать будет недовольна, в случае если девушку казнят. Ссылка наилучшее решение.

- Поговаривают, за Перевалом крайне неспокойно. Те гиблые земли – прокляты. Там нет ничего кроме смерти.

- Какое нам с вами дело до сплетен и суеверных слухов, капитан? Давайте доставим герцогиню в лазарет, к лекарю. У нее впереди путешествие в новый дом.

Глава 1

Я приходила в себя медленно, продираясь через вязкий туман сумбурных мыслей.

В голове царил полный хаос. Кем я являюсь на самом деле?

Жительницей мегаполиса Викторией Николаевой, дизайнером двадцати девяти лет? Или герцогиней Викторией Норден, юной женой опального герцога, участника заговора против Его Величества, схваченной в собственной постели, где меня бросил муж-предатель?

Размышления прервал заунывный плач под боком. Некто причитала женским голоском и, кажется, раскачивалась из стороны в сторону, отчего одежда на ней издавала мягкий шелест.

Наконец, мрак отступил и чувства вернулись.

Через силу открыв глаза, уставилась в высокий испещренный трещинками потолок, долго изучала массивную хрустальную люстру с висюшками, потом обвела пространство взглядом. Интерьер был непривычен. Стены украшали гобелены в тяжелых рамах с вытканными на них пугающими сюжетами, всюду виднелась мебель из отполированного до блеска дерева, тяжелые бордовые шторы были плотно задернуты, не пропуская внутрь ни единого проблеска.

В странной комнате пахло затхлым спертым воздухом, было холодно и сыро. Превозмогая боль в висках, приподнялась и отрешенно уставилась на алые угли, тлеющие в старинном камине. Тепла огонь не давал – и над полом свистели леденящие кровь сквозняки.

Тут мой взгляд сместился к углу, и я рассмотрела ту самую плачущую девушку.

Она сидела на низком пуфике и, зарывшись лицом в ладони, действительно покачивалась. Каштановые волосы собраны в небрежный пучок, одежда выглядит нелепо и смешно и напоминает наряд позапрошлого столетия, вся в рюшах, бантиках, кружеве.

Словно выпав из реальности, незнакомка рыдала навзрыд, оглашая комнату яркими всхлипами. Я хотела ее окликнуть, но не успела.

Тяжелая, покрытая резьбой дверь, распахнулась – в комнату вошла полная дама с большим подносом. Она выглядела еще более забавно, чем первая. На голове красуется белый помятый чепец с жестким кружевом, из-под которого торчат седые жидкие волосенки. Полное тело облегает черное строгое платье с юбкой до пола из грубого сукна. На широкую талию повязан передник из набивной светлой ткани.

- Опять за свое, миледи? - Бросив на рыдающую полный укора взгляд, она подошла к низенькому столику, поставила поднос и недовольно буркнула, - все вам говорят – прекращали бы уже. Всё равно слезами делу не поможешь.

- Я ни в чем не виноваа-ата, - неожиданно отняв ладони от распухшего от рыданий лица, протянула та нараспев. – Это Генри! Генри – поглоти его демоны ада. Он один виновен в заговоре против короля. Мы не знали, никто из нас. Почему нас всех сослали в гиблые земли? За что? О, горе мне. Горе. Я зачахну здесь, никогда не найду себе мужа и умру старой девой.

- Полно причитать, леди Кэтрин, третий день одно и то же, - с раздраженным вздохом обронила вошедшая, макая в емкость тряпицу ткани и отжимая, - лучше бы помогли остальным по хозяйству.

- Я работать? Ты в своем уме, Дана?

Дана неодобрительно покачала головой:

- Ну, дело ваше, конечно.

Выпрямилась, шагнула к кровати и вдруг подпрыгнула:

- Госпожа, вы очнулись? Хвала Богине!

Заметив, что я смотрю на нее изумленными круглыми глазами, женщина кинулась ко мне, объясняя:

- Тише, тише, лежите. Вам еще рано вставать после того, что довелось пережить в королевской темнице. Ох, госпожа, как мы все переживали. Думали, не выживете. Каждый день возносили за вас молитвы. А как вы тяжело перенесли дорогу из столицы сюда, в герцогство Анжу. Весь путь метались в бреду, бормотали какие-то глупости. Никто уже и не ждал, что оправитесь.

Пока дама тараторила, я усиленно соображала. Какое королевство? Что за герцогство? Стоп. Она обратилась ко мне «госпожа»? И говорит вроде не по-русски, хотя я отлично ее понимаю, да и сама, кажется, являюсь носительницей непривычного северного диалекта.

И вообще что это за странное холодное место?

- Вот. Это снимет головную боль, - дама быстро приблизилась, уложила мне на лоб мокрую тряпицу с ароматом горьких трав и подтянула на грудь сползшее одеяло. - Лежите, леди Норден. Лекарь прописал вам покой.

Она назвала меня… Норден?

Откинув голову на подушку, прикрыла глаза и тихо выдохнула. Значит, темница не привиделась. Я неведомым образом очутилась в неизвестном новом мире, в теле преданной мужем и опекуном двадцати однолетней Виктории Норден.

- Воды, - прошептала я, облизнув пересохшие губы. Голос был чужим, но приятным: мелодичным, томным и совсем молодым.

- Несу, госпожа, - Дана кинулась к столику, плеснула из хрустального графина в стакан прозрачную жидкость, вернулась к кровати и, придерживая меня за спину, помогла принять сидячее положение.

Дав себе минуту прийти в себя, взяла у дамы стакан. От жажды в горле пересохло. Забыв об осторожности, сделала большой глоток и тотчас закашлялась.

- Что это? – Прохрипела в слезах.

- Анисовая настойка. Лекарь сам лечится и вас наказал.

Сомневаясь в пользе такого лекаря, дождалась, пока горло перестанет жечь огонь и велела:

- Убери и принеси обычной воды.

Дана сдернула широкие брови к переносице.

- Так это… вода тут очень плохая, леди Норден. Имеет горький болотный привкус. Почти всё герцогство Анжу – сплошная топь, да трясина. Почва скудная. Ничего не растет. Куда ни глянь – леса и тайга. Только маленький клочок земли более-менее обжит и осушен. Но там стоит замок герцога Локвуда, рядом расположен маленький городок. Нас же, миледи, поселили в самую… глушь. Потому лекарь не советовал поить вас водой. Или настойками, или вином.

Не слишком задумываясь, чем грозит существование на болотах, в условиях вечного холода, сырости и мошкары, вцепилась служанке в мощное запястье и села на кровати удобней. Спальня предстала во всей красе – небогатая, но отделана со вкусом и в приятных тепло-коричневых тонах.

Скользнув взором по изножью кровати, отметила высокий резной бортик, потом заинтересовалась одеялом, расшитым серебряной нитью и перевела взгляд на собственные изящные руки со следами давнего маникюра. Теперь же ногти были обломаны, почернели, а пальцы болели.

Глава 2

Вдоль позвоночника побежал холодок дурного предчувствия.

Я незамедлительно направилась к двери и через миг очутилась в длинном сыром коридоре. Все вокруг казалось мрачным, ветхим и абсолютно точно требовало ремонта. Мысленно отметив паутину в углах, пыль на столиках и грязь на выцветших от времени тканевых обоях заметила в дальнем конце комнату с настежь распахнутой дверью. Оттуда, оглашая объятый вечерней тишиной замок, доносились сиплые женские рыдания.

Опираясь ладонью о стены, чувствуя пальцами многолетнюю плесень и грязь, задушила внутреннюю брезгливость и вскоре добрела до чьей-то спальни. Она была не менее роскошной, нежели моя. На кровати с высокими резными бортиками из светлого дерева лежала женщина, накрытая покрывалом; кругом ее обступили хмурые незнакомцы. На самой кромке сидела Кэтрин и громко рыдала. Это ее оглушающий вопль выдернул меня из покоев.

Скользнув взором по таким чужим и одновременно знакомым угрюмым лицам, устремила взор на женщину в постели.

Мать Генри, подумала отрешенно. Моя свекровь.

Глаза плотно закрыты. Кожа имеет серый землистый оттенок. На усталом женском лице стынут печаль и отрешенное равнодушие. Леди Норден была мертва.

- Что случилось? – Прошептала чуть слышно.

Незнакомцы обернулись. На меня тотчас устремился с десяток внимательных пар глаз. Судя по всему, тут собрались все, кого согласно королевскому указу сослали в замок на топких болотах. Помимо двух благородных дам и трех одетых в некогда дорогие костюмы мужчин разного возраста, в спальне присутствовал пожилой долговязый дворецкий, две горничные и дородная краснощекая кухарка.

- Леди Виктория, что же вы делаете? – Ко мне незамедлительно бросилась Дана. – Вам еще рано вставать!

Очень вовремя. От слабости закружилась голова, колени подогнулись. Я устояла вертикально только благодаря предложенному добродушной женщиной локтю.

- Я услышала крики, - объяснила свое появление.

- Мама умерла, вот что случилось. Лекарь сказал – не выдержало сердце… - сглатывая всхлипы, прошипела Кэтрин. – Ее смерть на совести Генри. Твоего мужа, Виктория!

- Если забыла, тебе он – брат, - процедила в тон девушки и наткнулась на задумчиво-оценивающий взор карих глаз. Из дальнего угла меня в упор изучал кузен моего благоверного-предателя – Киран.

- Миледи стало лучше? – Спросил он вкрадчиво. Обежал мою фигуру прищуренным взглядом, оценил босые ступни и устремился обратно к лицу. – А то мы все места найти себе не могли.

- Ты о ней даже не вспоминал. Как и о маме, - упрекнула кузена Кэтрин, оглядываясь. – С того момента, как приехали, только и делаешь, что бродишь по коридорам и глотаешь захваченное из старой усадьбы вино.

- Может, это потому что, вся жизнь пошла под откос, сестренка? – С яростью выплюнул Киран, рывком подаваясь на свет. В памяти Виктории он был жгучим брюнетом, красавцем и завидным женихом, теперь же передо мной возник разочарованный жизнью молодой мужчина с синюшным цветом кожи и посеребренными сединой волосами. – Братец всем нам знатно нагадил. А сам – молодец, улизнул из королевства до тайной облавы. Странно только, что не прихватил с собой молоденькую женушку.

И кивком головы указал в мою сторону.

- Тебя он тоже не захватил. Хотя вы были лучшими друзьями. И как такой умник как ты не разглядел, в какую темную историю он ввязался?

- К твоему сведению, сестренка, Генри давно перестал делиться со мной секретами. Лет так с двенадцати. Лучше задай этот вопрос его дорогой женушке. – И перевел взгляд на меня. – Что же вы, милая Виктория, не распознали в Генри – предателя короны? Ведь делили с ним постель.

- Хватит!

Спор родственников прервал немолодой, кряжистый господин в черном костюме и с неаккуратно постриженной бородой, выступивший из дальнего угла. Видя, что привлек всеобщее внимание, он обвел семейство тяжелым взглядом и прохрипел:

- Оливия только что скончалась. Проявите хоть каплю уважения. И, да Киран, она воспитывала Генри хорошим и добрым. Никто и подумать не мог, во что племянник втянет всех нас. Особенно леди Викторию. Никого из вас не пытали и не выбивали признания в королевской темнице. А она всё это пережила. – Сорока семилетний дядька моего мужа скривился как от боли, сделал глубокий вдох и рубанул широкой ладонью. – Так или иначе, уже ничего не изменишь. Теперь этот проклятый замок – наш дом. Надо смириться.

- Я не смирюсь! – С вызовом крикнула Кэтрин. – Никто из нас, дядя Ирвин.

- Никуда не денешься, сестренка, - язвительно хмыкнул Киран. – Мы сгниём на болотах. Такова воля Его Величества.

- Киран! – Подала голос дама из темного угла, - прекрати!

- Разве я сказал неправду, мама? – С усмешкой обернулся к ней бывший столичный ловелас, растерявший лоск и шарм.

- Обязательно делать это сейчас? Рядом с телом Оливии?

- А чего тянуть. Всех нас вскоре постигнет ее безрадостная участь.

Я продолжала безмолвствовать, внимательно следя за участниками семейной драмы. Общаться с родственниками «мужа», по вине которого нас бросили на произвол судьбы в гиблые земли, не было ни сил, ни желания. Шепнув Дане помочь вернуться назад в покои, я вместе с женщиной покинула темную спальню. Ругань и крики преследовали меня вплоть до покоев, а затем – и после того, как Дана плотно заперла массивную дверь. Женский визг и грубые мужские голоса не давали покоя еще несколько утомительных часов.

- Они всегда такие… милые? – Спросила у служанки, единственной, отправленной в ссылку с моей стороны. Мама Виктории скончалась несколько лет назад, с тех пор воспитанием дочери занимался отец. Но и он оставил этот мир в начале зимы. Иных близких родственников у девушки не было. Кроме старого опекуна, господина Соммерса, который как выяснилось, мечтал только об одном – украсть нажитое моим отцом состояние.

- Бывают намного хуже, леди Виктория. Всю поездку ссорились и винили друг друга в изгнании из столицы, - со вздохом призналась Дана, ловко смачивая в тазу свежую тряпицу и укладывая мне на лоб. – Вот, лежите. Сейчас позову в покои семейного лекаря.

Глава 3

Липкие мужские губы накрыли мои, широкая ладонь грубо стиснула грудь. Муж толкнул меня на кровать, наваливаясь сверху, вдавливая своим телом в холодные простыни и задирая подол ночной сорочки. В спальне было душно и жарко. В вычурных позолоченных подсвечниках горели свечи. В камине трещал огонь.

От Генри несло смесью перегара и пота, его ласки были жесткими, причиняли молодой жене боль и откликались в ней отвращением и неприязнью.

Насмешливый мужской голос произнес над самым ухом:

- Помнишь о древнем законе королевства, дорогая? После свадьбы законный муж может делать с женой всё, что пожелает. Готовься, Викки. Я ненасытен и одним разом этой ночью не ограничусь.

Рывок он запечатывает губы испуганной, вжатой в постель девушки болезненным поцелуем. Сердце тотчас пропускает удар, дыхание перехватывает, а через миг из сна вырывает встревоженный женский шепот:

- Госпожа? Госпожа, проснитесь, - кто-то осторожно тряс меня за плечо. – Скоро ужин. Вы просили разбудить.

Вздрогнув, я резко поднялась, не понимая, что происходит и куда делась отвратительная физиономия мужчины, и тихо застонала.

- Что же вы, леди Виктория? Вот так, аккуратно, - Дана склонившаяся надо мной, поддержав за поясницу, помогла сесть удобней и позволила отдышаться.

В замковых покоях царил сумрак, освещенный тусклым блеском свечей.

Я бегло скользнула по убранству – ковру со сложным рисунком, столикам и мебели, какая приелась за все последние дни и перевела взор к окну. По серому небу плыли черные тучи, дождь прекратился, но поднялся сильный ветер. Даже при закрытых окнах тяжелые портьеры трепетали на сквозняках.

- Уже вечер? – Пробормотала, с усилием вырываясь из объятий кошмарного сна.

Высокомерное лицо мужа, его горящие алчным взглядом глаза и слюнявые губы преследовали туманным наваждением. Виктория была нежным цветком: юная, восторженная. Родители воспитывали дочь в любви и заботе, дали единственной наследнице рода блестящее образование, готовили к браку с достойным человеком. А подлый старый опекун безжалостно толкнул ее в лапы бабника и кутилы Генри Нордена, уже тогда примкнувшего к стану заговорщиков и смутьянов.

- Вечер, госпожа. Нордены собираются в обеденном зале, - шепотом, боясь потревожить размышления хозяйки, сказала Дана.

Только сейчас я смогла разобрать, насколько женщина была уставшей и измотанной. Щеки запали, под глазами темнели круги. Седые волосы, торчавшие из-под чепца, выглядели блеклой паклей. Одежду она не меняла со дня выезда в замок. Готова поспорить, в свободное от ухаживаний за мной время – женщину завалили обязанностями родственнички моего благоверного.

- Мне жаль, - шепнула, ощущая перед Даной вину. – Ты оказалась здесь из-за меня. Прости.

- О, госпожа, полно вам, - она всплеснула руками с надутыми венами и испуганно отпрянула. В ее глазах блеснули слёзы. – Я прислуживаю вам с девяти лет, люблю вас как родную дочь. Не надо так…

Я долго соображала, чего это с ней, а потом – поняла. Дана – служанка, а лорды этого мира перед слугами никогда не извиняются.

- Мне правда, жаль, что так вышло, - повторила упрямо и протянула к ней худые руки с тонкими запястьями. – Но это не повод унывать и сдаваться. Говоришь, прислуживаешь мне много лет?

- Неужто, запамятовали? – Решительно смахивая слезы, она стянула с кресла халат, подхватила меня за талию и, помогая подняться с постели, набросила халат мне на плечи.

- Неважно. Важно, что у нас есть крыша над головой. От столицы мы далеко. Король вместе с Двором давно поставили на нас крест, а значит, интересоваться нами не будут. Ничего, и в таких условиях можно жить, - цедила я сквозь зубы, пока Дана вела меня в уборную. – Только мне понадобится твоя помощь.

- Конечно, госпожа. Даже не спрашивайте.

- Хорошо.

В этот момент мы вошли в ванную комнату, облицованную темной плиткой. У дальней стены виднелся обитый бархатом стульчак с дыркой, аналог земного унитаза. Сбоку располагалась раковина и медный кран, из которого текла ледяная вода.

Дана разожгла в ванной настенный бра и оставила меня одну. Состояние все еще было так себе: сильно кружилась голова, к горлу подкатывал ком. Дни до этого, пребывая в полусне, я действовала механически, теперь же у меня появилась возможность изучить спальные покои до мелочей. Поплескав в лицо холодной воды и почувствовав себя намного лучше, искренне пожалела, что ни в ванной, ни в самих покоях нет зеркал и, завершив все дела, вернулась в спальню.

На нижних этажах царило оживление: гомонили, хлопали дверьми.

- Спускаются к ужину, - тихонько поведала Дана.

Затягивать с появлением в обеденном зале не хотела и попросила Дану выбрать платье. Служанка остановила выбор на темно-синем наряде со сложной вышивкой, узким лифом и пышными юбками, ниспадающими от бедер. Плотный ворот покрывало тонкое серебряное кружево, рукава были узкими и расширялись только у манжет.

Переодевание заняло больше времени, чем я планировала.

Каждое движение отзывалось в моем теле волнами боли, но я стоически терпела муки, позволяя помощнице довести мой образ до совершенства. Виктория имела прекрасную фигуру: узкая талия, широкие бедра, небольшая упругая грудь. Наряд сел идеально. Темные волосы, потускневшие и секущиеся, женщина уложила в причудливую прическу, заколов откуда-то раздобытыми невидимками. Тонкие чулки мы натягивали – бог знает сколько минут. Наконец, я выпрямилась и повертелась в поисках так нужных зеркал.

- Их здесь никогда и не было, - поделилась шепотом Дана.

- Почему?

- Так распорядился прежний хозяин.

- Лорд Хеймиш боялся зеркал?

- Очень. Верил, в них запросто могут обосноваться демоны с болот и потому запретил слугам и домочадцам ими пользоваться.

Какое глупое суеверие, хмыкнула про себя. Вслух же сказала:

- Не особо ему это помогло. Сгинул в топях вместе с семьей.

- То старое дело – темное и запутанное, леди Виктория, - шепотом, словно боясь навлечь на нас вековое проклятье, сказала служанка. – Не стоит упоминать имя прежнего владельца, госпожа. Чтобы не потревожить его неупокоенный дух. Лучше идемте, ужин начался.

Глава 4

- Леди Виктория, может, вернемся? Бродим тут уже который час, будто восставшие из могил привидения. Аж жуть пробирает.

Тягостные раздумья, в какие я погрузилась едва рассвело, прервала Дана, крадущаяся за мной почти бесшумно.

- Нет, осталось осмотреть нижние этажи и погреб. Если таковой, тут конечно, имеется, - произнесла, вытягивая перед собой тяжелый масляный фонарь.

Узкий темный коридорчик в крыле для прислуги производил жутковатое впечатление. Темно, сыро. От стен беспрестанно отражаются сквозняки, создавая эффект потустороннего шепота. Комнаты естественно были пусты, мебель простаивала никем не используемая.

- Тут жили только во время строительства замка, еще при лорде… ну, вы поняли, - испуганно озираясь по затянутым тьмой галереям и переходом, напомнила служанка.

- Да, на память не жалуюсь, - оглядывая придирчивым хозяйственным взглядом помещения, буркнула вслух: - Так я и думала.

- Что?

- Всюду необходима влажная уборка. А еще лучше – добротный ремонт с побелкой стен, потолков, заменой мебели, дверей и окон.

- Кто ж его будет делать, миледи? Уборку, конечно, можно, - смягчилась Дана, но тут же подлила масла в огонь, - правда, боюсь, она затянется на много месяцев. Помощи от Норденов и их прислуги мы не дождемся.

- Значит, заведем новую, - оглянувшись через плечо, ободряюще ей подмигнула. И заметив у стены винтообразную лестницу, уводящую куда-то вниз, уверенно шагнула к подножью ступеней.

- Новую? Как это?

- Есть у меня пара идей. Пошли.

- Вы что же, собираетесь идти в подземелье? Посреди ночи? – Ужаснулась помощница.

- На часах семь утра. Не бойся. Все духи, нечисть и демоны затаились до темноты.

Дана неодобрительно покачала головой:

- Леди Виктория… вам бы лежать. Бледная, толком не поправились. А вместо этого носитесь по замку и ведете себя странно, хотя раньше предпочитали вышивку и уединение.

- У меня прекрасное самочувствие, - успокоила пожилую служанку, первой преодолевая скользкие ступени и освещая себе путь фонарем. – Да и времени мало. Близятся холода. Надо тщательно обследовать замок и понять, что тут и как устроено.

Вот уже третий день я бродила по замку, преимущественно рано утром и поздно вечером, изучая этажи, заглядывая в каждую комнату, спальню и гостиную, чтобы разобраться в сваленном на мои хрупкие плечи «даре» и понять, как его привести в жилое состояние.

Кухню и обеденный зал пока обходила стороной, ибо там главенствовали Нордены. В первую очередь властная и надменная старуха.

Зато удалось разыскать старинную прачечную. Я искренне обрадовалась, обнаружив в ней водопровод, и первым делом проветрила захламлённое, душное помещение. Потом при помощи семейного лекаря передвинула две большие бадьи ближе к раковинам с кранами и уже вчера на пару с Даной выстирала собственные платья, на какие все последние дни собирала паутину, пыль и скорлупки краски и дерева.

Изучение спален и чердака привели к неутешительному выводу: ни запасов еды, ни нормальной одежды. Этажи пропахли сыростью, плесенью и горькой пылью. В каждой комнате темнел давно не чищенный, забитый золой камин. Сколько понадобится усилий, а позже дров, чтобы протопить хоромы с высокими потолками, я даже думать боялась. А ведь – придется. Из долин и со стороны гулких топей все ощутимей веет холодом, а вчера в обед на полчаса дождь сменился мокрым снегом.

Нордены на мои попытки разузнать тайны замка поглядывали свысока. О помощи их прислуги не могло быть и речи. Горничные делали вид, что не слышат моих просьб, повариха демонстративно молчала, когда я обращалась по поводу завтрака или обеда, дворецкий в принципе не появлялся в поле зрения, исполняя наказы только членов ссыльного семейства. Единственным, кто оказывал содействие – был старый лекарь, господин Пейнар. Но особо на него рассчитывать не приходилось. С утра до вечера он глотал из железной фляжки «целебную» анисовую настойку, и все чаще я заставала его спящим в самых разных уголках огромного замка.

- Сюда, - отрешившись от темных мыслей, осторожно ступила на каменный пол, освещая черное пространство желтым огоньком.

- Тут очень свежо, - с удивлением заметила Дана. – И совсем не пахнет плесенью.

- Верно, - приблизившись к стене, провела по ней ладонью. – Холодная, но сухая. Потолок и пол тоже. Отлично. Подземелье в идеальном состоянии. Выбросим отсюда весь хлам и обустроим под погреб для продуктов питания. Если я правильно запомнила, винтовая лестница, - я махнула к широким каменным ступеням рукой, - поднимается точно на кухню. Будет удобно спускаться за припасами.

- У нас пока нет припасов, леди Виктория.

- Появятся, вот увидишь, - успокоила женщину, стараясь не поддаваться отчаянию. Где брать деньги на еду я толком не представляла. Пара мыслей, конечно, была. Но их скорее следовало назвать «планом Б».

Я прошлась по будущему погребу до дальней стены, убедилась в отсутствии тайных троп и ходов и вскоре мы вернулись в коридор, из какого исчезли полчаса назад. Здесь тоже было сыро, шторы из тяжелого бархата сеяли пылью. Сегодня я покинула спальню раньше обычного, около шести утра. По моим расчетам лорды и леди по-прежнему спят – каково было мое удивление, когда со стороны донжона донеслись истошные вопли.

Я и Дана переглянулись. У Норденов в привычке орать по любому пустяку?

- Кажется, что-то произошло, - буркнула женщина.

- Ага, увидели призрак прежнего хозяина. – Не удержала усмешки.

- Не уверена. Проверить бы, госпожа.

- Ладно, только быстро.

Погасив фонарь, приставила его к стене и вместе с женщиной поднялась на первый этаж.

Истеричные крики Кэтрин и Бет настигли, едва мы свернули к обеденному залу, тонувшему в серых рассветных лучах.

- … всё, что осталось – забрали с собой и сбежали! Понимаете?

Я ускорила шаг. В пронизанной серостью пасмурного утра кухне собралось всё семейство. Мужчины ругались, женщины голосили.

Глава 5

Пылающий в камине огонь слабо освещал мрачную спальню. Покосившись на блеклые стены, и мельком размышляя о необходимости начать уборку с личной комнаты, уж слишком она была темной, неопрятной и древней, тихо вздохнула. Столько грандиозных замыслов, мне бы два – три верных помощника, и дело вмиг сдвинется с мертвой точки. Да только где ж их взять на жутких болотах?

- Закончила? – Нетерпеливо полюбопытствовала, оглядываясь через плечо, насколько это позволяло мне израненное пытками тело.

- Почти. Готово, - Дана затянула на груди атласные ленты, проверила тугую шнуровку платья и подала высокие кожаные сапоги и теплый плащ с опушкой из меха.

- Отлично.

Сунув ноги в сапоги, я набросила на плечи плащ и поднялась. Меня все сильнее одолевало желание познакомиться с новой внешностью, а заодно оценить идут ли мне наряды Виктории, но пока таковой привилегии я была лишена.

Перекусив с Даной, припасенными ей сухарями на «черный день», какой наступил слишком быстро, мы покинули тихую спальню. Размышляя о необходимости найма на службу крепких мужчин и желательно исполнительных, ответственных женщин, не очень-то веря в успех затеянного предприятия, спустилась по скрипучей лестнице и пошла к парадной двери. Невероятно! Нордены по-прежнему спорили на кухне, обвиняя друг друга в недальновидности и неосмотрительности.

- Тяжелый случай, - едко хмыкнула я.

Дана с подозрением покосилась на резко изменившуюся хозяйку, но промолчала.

Улица встретила мелким дождем и промозглым ветром. Со стороны тайги несло удушливым смрадом болот. Я впервые покинула замок и на секунду растерялась, поражаясь насколько внутренний двор – громаден. Слетев с каменных ступеней крыльца, побродила по мощенной камнем дорожке, рассматривая заброшенные лужайки, сад и хозяйственные постройки. Темная махина замка позади – устремлялась острыми шпилями вверх и, казалось, пронзала ими облака.

Скользнув взглядом по монолитной стене, сложенной из темного камня, заметила, как шторка в окне шевельнулась и сразу задернулась.

- Наблюдают за нами, - озвучила мои мысли Дана.

- Пусть. Когда вернемся обратно с продуктами, с ними не поделимся, - заговорщически улыбнулась старой служанке и махнула. – Вперёд.

Мы миновали сваленные на землю железные ворота, какие так никто и не подумал поднять, и пошли по широкой проселочной дороге. Слева простиралась долина с сухой травой, справа – почти впритык начинался дремучий лес, скрывающий коварные трясины. От голода и горького зловонья всё сильнее начинала болеть голова, а к горлу подкатывал ком. Стиснув зубы, заставила себя терпеть неудобство до последнего. Мои титанические усилия были вознаграждены минут через двадцать. Дремучий лес резко оборвался, и впереди показались первые бревенчатые дома.

Село на удивление оказалось большим, практически маленький городок: длинная широкая дорога, вдалеке виднелась главная площадь. Всюду таверны и лавки. С любопытством осматривая новый для себя мир, отметила, что многое в королевстве Валоарн устроено мне привычно. Улицы с одноэтажными домиками, скрытыми заборами. Один раз взгляд зацепился за булочную, рядом в обветшалом старом здании располагалась цирюльня.

Единственное, что искренне удивило – отсутствие жителей.

- Куда все подевались? – Хмыкнула я, скользя прищуренным взглядом по пустым дорогам и запертым лавкам.

- Леди Виктория, смотрите, - Дана махнула в сторону главной площади, на какой, по всей вероятности, собрались все жители до единого. Там что-то происходило.

- Идем, посмотрим, - решительно произнесла и, обогнув угол одноэтажного казенного здания, приблизилась к спинам мужчин, женщин и даже детей в простых костюмах и платьях из грубого, преимущественно темного сукна.

Все они смотрели на сооруженный в самом центре деревянный помост, где стоял молодой мужчина в изорванной одежде… со связанными впереди руками. Его лицо покрывали синяки. Губы были сжаты в тонкую полоску, а брови сдернуты к переносице. Всего на мгновение на симпатичном мужском лице мелькнул животный испуг, и оно вновь стало непроницаемо, а в глазах вспыхнула непримиримая жажда борьбы.

- Ууу, вор и мерзавец, - послышался рядом со мной грубый бас, полный ненависти и отвращения.

- Так ему, проклятущему, и надо! – Поддержал старика визгливый женский крик из гомонящей толпы.

Я против воли содрогнулась. Возбужденная толпа требовала для «преступника» суровой кары. Следовало уйти. Я рассчитывала быстро наведаться в село, обменять захваченные из замка дорогие платья на хлеб и овощи и скорее возвращаться обратно, но видно – не судьба.

- Говорят, это он ограбил давеча дом нотариуса и вынес все ценные вещи, - с поразительной самоуверенностью буркнул старик, общаясь с двумя мужчинами.

- Не только. Пекарь Ник утверждает – из-за его черного проклятья теперь весь испеченный хлеб сгнивает еще до вечера, и пекарня который день несет большие убытки.

- Что там хлеб! Жена извозчика Главы клянется – наглец, используя темное колдовство, проник к ней в спальню и снасильничал, пока ее муж отъехал в город за покупками, - не унималась женщина с визгливым голосом.

Я вновь покосилась на связанного мужчину и мысленно выругалась. Людской поток вокруг шумел, требовал немедленной расправы, оглушая до состояния внутренней дрожи.

- Это казнь, госпожа, - с ужасом пробормотала Дана на ухо очевидную вещь. – Давайте, уйдем?

- Да, - кивнула, пятясь от деревянного помоста, но неожиданно наткнулась на людскую стену позади. Пока и я служанка изучали преступника, к площади подтянулся народ, и мы оказались в плотном кольце.

В этот момент толпа притихла, на помост взошел толстый лысый старик в одежде из светлого сукна, а за ним огромного роста мужчина в руках которого сверкнул топор. Мое сердце пропустило удар. Еще до того, как над площадью прогремела пафосная речь, в первом я опознала местного главу, а во втором – палача.

- Сельчане! – Начал старик, обводя толпу холодным взглядом, - этот приезжий, - ткнул в застывшего истуканом парня пальцем, - какого мы приняли с радушием и разрешили у нас пожить, нанес всем нам смертельное оскорбление. Грабеж, насилие и темное колдовство – вот малая часть преступлений, какие он совершил за последние дни.

Глава 6

Я оглянулась, различая в зарослях любопытное личико с широко раскрытыми глазами. Девочка смотрела со смесью интереса, испуга, сомнения.

- Из замка, - ответила доброжелательно, располагая ее к себе. – И нет, там не водится привидений.

- Но Сэми сказал, он лично видел дух старого лорда. Когда забрался туда однажды после заката.

- Сэми?

- Мой брат.

- Он мог принять за привидение – тень, или что-то еще. Поверь, в замке тихо и даже уютно.

Изумленная моим ответом девочка отрицательно замотала головой, демонстрируя тугие рыжие косы.

- Неправда. Холодный замок проклят. Потому-то много лет стоит пустой. И все кто там поселится – обречены! Так староста Бернард говорит.

- Холодный? – Она дважды назвала место моего вынужденного заключения этим словом, я не могла не обратить на это внимания.

- От замка веет холодом, госпожа. Нам всем следует обходить его стороной, если не хотим зачахнуть и умереть.

Детский лепет прервал резкий женский окрик.

- Бриггит! Я запрещала разговаривать с незнакомцами! Быстро в дом!

Ребенок отпрянул от изгороди, шумно вздохнул: «да, мама», напоследок покосился на меня любопытным взглядом и метнулся к двери. Дама лет сорока, одетая в простое серое платье из грубого сукна, с платком на голове развернулась идти за дочерью, но вдруг заприметила в руках старой служанки скомканные платья и кружевные паланкины.

- Красивая ткань, - призналась она, с интересом поглядывала на модные столичные наряды.

Я тотчас уцепилась за подкинутую случаем возможность.

- Обменяем их на хлеб, крупы и овощи.

Женщина в раздумье закусила губу, с минуту рассматривала развернутые служанкой платья и паланкины и, явно что-то решив, приблизилась к изгороди.

- Возьму вон то с золотым шитьем. И синее. И этот платок, будет для дочери приданным. Он из тилийского шелка, да?

- Да, - заверила сомневающуюся крестьянку. – Таких вы больше нигде не найдете.

Она ненадолго скрылась в доме и вернулась с двумя большими корзинами.

- Вот, корзины можете не возвращать.

Получив разрешение хозяйки, Дана поспешно обменяла вещи на еду, после чего женщина, прижав вещи к груди, скрылась из виду, а мы изучили содержимое корзин. В первой в светлых тряпицах лежали сдоба и постные лепешки, во второй обнаружились крупы, немного картофеля и даже десяток яиц.

- Целое состояние, - буркнула я, не веря в собственную удачу.

- Вот, леди Виктория, поешьте, - Дана незамедлительно подхватила тонкую лепешку, завернутую в ткань, и протянула. – На вас совсем лица нет. Бледны, словно призрак.

- Тебе тоже надо поесть. – Забрав из рук женщины еще теплый, пахнущий свежестью хлеб разломила его пополам. – Должно быть, скоро обед.

По хмурому небу и унылым пейзажам было сложно разобрать точное время суток. Но я почему-то не сомневалась, что близится полдень. Интересно, новые родственнички по-прежнему торчат на кухне и обвиняют друг друга в бегстве слуг? Или занялись более полезными делами, например уборкой комнат и пыльных залов?

Жуя сухую, но на удивление вкусную лепешку, посыпанную душистым тмином, покосилась на две больших корзины, раздумывая как нам с Даной дотащить их до замка. Требовать от Даны волочь их в одиночку я не могу, вот только в данный момент помощник из меня – никакой.

Задумавшись, не сразу обратила внимание на скрип колес и монотонную конскую поступь. Подняла взгляд и едва не поперхнулась лепешкой – из-за угла вывернул Эдвин, да не один, а вместе с обычной деревенской телегой, запряженной гнедой лошадкой, какую он вел под уздцы.

- Вернулся, - хмыкнула Дана, почему-то с самого начала не доверявшая «страшному» преступнику, а вот я к молодому симпатичному травнику прониклась доверием, хотя сама не могла понять этому причины.

- Госпожа, простите, что покинул вас, - он оставил телегу на дороге и приблизился с таким виноватым видом, что я не сдержала улыбки. – Надо было забрать свое имущество.

- Тебя же вроде бросили в тюрьму накануне? - Отправляя последний кусочек в рот, стряхнула с рук хлебные крошки.

- Да. Но лошадь с телегой находились не в селе, а у Белого берега, куда все последние дни я ходил собирать целебные травы. Вон они, - травник проворно метнулся к телеге, откинул плащ и предъявил туески, полные листьев, кореньев и соцветий незнакомых растений. – Это листья подорожника, здесь вечный андей, корни златоцвета и маиха, тут травы и орехи для восстановления здоровья и укрепления сил. Если позволите, герцогиня, - он покосился на меня смущенным взглядом, - вечером приготовлю для вас отвар.

- Ишь чего удумал, поить леди всякой гадостью, - уперев руки в боки, фыркнула Дана, заметно смутив молодого простолюдина, но я сразу вмешалась.

- Обязательно, Эдвин. Не обижайся на Дану. Она просто тревожится за меня.

- Что вы, госпожа, и не думал.

- Хорошо, а сейчас, - я вытянула ладонь, ощущая с неба редкие ледяные капли, - едем обратно.

Эдвин без лишних напоминаний поставил корзины с провиантом в телегу, помог мне и старой ворчливой служанке устроиться на перекладине и, явно желая скорее покинуть село, где утром едва не расстался с жизнью, повел лошадь по проселочной дороге. Усиленно размышляя о необходимости развести в замке птицу, распахать огород, отремонтировать хозяйственные постройки и всё это в очень короткие сроки – постоянно обменивать дамские шмотки на хлеб и овощи, в конце концов, невозможно – устроила голову на плече служанки и задремала.

Проснулась, когда телега пересекла сломанные замковые ворота. Мрачная твердыня встретила уже набившей оскомину мертвой тишиной и шумом капель о серый камень. Дождь усилился, болотистый запах – напротив стал глуше, но это все померкло, когда из замка я опять расслышала крики и ругань новоиспеченной семейки.

С трудом подавляя раздражение, велела Эдвину оставить телегу с лошадью в одном из стойл, какие еще предстоит вычистить и подлатать, и вместе с Даной взялась нести корзину к крыльцу. Травник быстро исполнил наказ и, подхватив вторую, нагнал нас и забрал тяжелую ношу.

Глава 7

Целебное снадобье Эдвина оказалось чудодейственным. Утром я проснулась бодрая, в хорошем настроении и совершенно не ощущала в теле той тяжести и болезненности, какие постоянно давали о себе знать накануне и все прошлые дни.

Откинув одеяло, выпорхнула из постели, оглядела темные потолочные своды, буркнув замку: «С добрым утром», и распахнула тяжелые пыльные портьеры. Черные тучи густыми шапками сбились на горизонте, алый край небес на востоке знаменовал новый солнечный и, вроде бы теплый, день, а удивительная безветренная тишина, раскинувшаяся над зелеными долинами и мрачной тайгой, располагала к началу уборки на этажах и во внутренних двориках.

Я сбегала в ванную комнату, ополоснула лицо прохладной водой, в душе искренне сожалея, что так и не сумела изучить свою новую внешность из-за отсутствия в замке зеркал. Вернулась обратно в спальню, впервые за несколько дней залитую яркими солнечными лучами, нашла в своем гардеробе блузу и юбку из мягкого, нежного на ощупь льна, собрала волосы в хвост, скрутив их на макушке, и хотела бежать – будить служанку, как вдруг услышала тихий, перемешанный с горестными всхлипами плач. Он доносился из объятого утренним безмолвием коридора.

- Кэтрин? – Шепнула, распахнув дверь и застав сестру мужа сидящей прямо на полу у противоположной стены.

Девушка резко отняла заплаканное лицо от дрожащих ладоней и с обвиняющими нотками прохрипела:

- Мы уже второй день голодаем, Виктория. Все мы голодаем. А ты… Ты… и замок заодно!

- О чем ты?

- Вчера вечером мы хотели просить у тебя одолжить немного хлеба и овощей, но замок не пустил нас к твоей спальне!

Честно признаюсь, опешила.

- Как не пустил?

- Так! Захлопнул все двери и согнал нас с этажа в общую гостиную, - Кэтрин прерывисто вздохнула и залилась слезами. – У нас уже вторые сутки не было крошки во рту. Бабушка слегла, братья бледные и еле ходят. Викки, пожалуйста, - девушка вскинула голову и умоляюще на меня посмотрела, - у тебя ведь есть немного хлеба? Одолжи. Мы семья. И должны друг другу помогать.

Я с подозрением сузила глаза. Ага, вспомнили, что мы – семья. Особенно, ярую поддержку новоиспеченных родственничков я ощутила, когда лежала после тюремного подземелья – слабая, истощенная и едва живая.

- Должны, - хмыкнула, окидывая пустой коридор, в дальнем темном углу которого маячили неясные мужская и женская тени. А вот и остальная «родня». – С добрым утром, дядя Ирвин и тетя Бет!

- Виктория, милая, - Бет, заламывая руки, первой шагнула из полосы густого сумрака и выдавила слабую улыбку, - ты одолжишь нам еды? Вчера корзины были набиты битком. Вы же не съели всё сразу… с эм тем травником?

- Не съели, - усмехнулась, впечатленная её мягким, заискивающим тоном. – И кстати, его имя Эдвин, - холодно напомнила.

- Да, да, мы знаем, милая, - пробормотала пожилая леди, за пару дней утратившая лоск и былую аристократическую изысканность. Ее щеки запали, кожа отливала бледной синевой. У дяди Ирвина и Кэтрин – тоже. Все трое сверлили меня испытующими с нотками надежды и осуждения взглядами.

- Хорошо, сейчас спустимся на кухню и вместе позавтракаем, - громко объявила с осознанием, что не смогу спокойно наблюдать, как эти люди гибнут от голода.

Кэтрин радостно вскочила на ноги, чуть ли не хлопая в ладони, тетя с дядей облегченно вздохнули, и тут на весь коридор прозвучало мое резкое: «Но». Родственники с тревогой затаились. Выждала момент, полностью завладев их вниманием, и проговорила:

- За бесплатно никого кормить не собираюсь. Завтрак, обед и далее ужин – каждому из вас придется отработать.

- Как? – Ошеломленно воскликнули женщины. Наши голоса привлекли в коридор остальных Норденов. За спиной Ирвина я рассмотрела мрачно нахмуренного Нейтана и высокомерного Кирана.

- Ничего необычного. Будем наводить в замке порядок, - во всеуслышание сообщила планы на ближайшие два-три дня. – Мыть полы, вытирать грязь и пыль, менять портьеры и обивку, чистить камины. Словом, приводить наш новый дом в жилое состояние.

- Мыть полы? – Ахнула Бет с таким видом, будто я предложила всем семейством отправиться в полнолуние на кладбище и вскрыть свежую могилу.

- Чистить камины? – Изумилась Кэтрин. – Издеваешься? Я ни за что не буду чистить камины и стирать старое постельное белье!

- А я мыть полы, - поддакнула Бет.

- Да, для таких, как мы – это унизительно, - поддакнули молодые мужчины из темноты.

- Тогда останетесь сегодня голодными. И завтра, и послезавтра, - отчеканила я, давая понять, что не шучу. – Бездельники мне в замке не нужны! Так что решайте.

- Ты не посмеешь, - выкрикнул Киран, отталкивая плечом отца и вырываясь вперед. – Мы твоя единственная семья.

- Посмею, Киран.

- Виктория, одумайся.

- Именно это я и сделала, Нейтан. Или спуститесь на землю и примите новую реальность, или сами ищите себе пропитание, - ответила всем разом и, вновь мысленно поблагодарив целебный отвар Эдвина, каким он вчера весь день терпеливо поил – беспомощную и спящую меня, твердо добавила: - И да, дорогая семья, вы верно подумали – я уже не та скромная и послушная Виктория Норден. Лучше сразу с этим смиритесь.

Твердость, с какой я произнесла последнюю фразу, произвела на семейство мужа неизгладимое впечатление. Мужские и женские взгляды до этого сквозившие надменностью и гордыней плавно потухли: дядя Ирвин громко крякнул, тетя Бет судорожно всхлипнула и опустила глаза, Кэтрин обидчиво поджала губки, Киран изумленно таращился на ту, которую считал бесполезной обузой и только Нейтан весело усмехнулся.

- Демоны возьми, так ты всё это время только прикидывалась тихой и невинной, Виктория?

- Если вас, это успокоит, да, прикидывалась, - фыркнула, боковым зрением подмечая появление в коридоре сонной служанки и смущенного травника. – Итак, ваше решение, семья?

- Будь, по-твоему, невестка, - спустя мучительную паузу ответил Ирвин. – Мы принимаем твои условия.