Хозяйка Кукольного Дома

Пролог.

— Я не сумасшедшая, — тихо произнесла молодая женщина, — слышите, я не сумасшедшая! — и прикрыла глаза.

По всему было видно, что подняться на ноги сил у неё не было. Лежала она на жиденьком тюфячке в холодной одиночной палате, больше похожей на чулан или карцер. В эту палату здесь помещали буйных пациентов. Выглядела женщина изможденной и даже больной, хотя черты лица были очень привлекательны.

— Все они так говорят, — проговорила главная сестра, Домна Никаноровна, стоявшая за спиной нового главного врача Лечебницы для душевнобольных города N N-ской губернии Василия Михайловича Митрофанова, — ещё ни один душевнобольной в своей болезни не признался!

Василий Михайлович скривился, клише и стандартный подход к пациентам он не любил. Сам предпочитал тщательно разбираться в каждом конкретном случае, ведь случались, к сожалению, и ошибки, и оговоры родных с целью получения контроля над имуществом якобы больного родственника. Ни для кого не было секретом, что неугодных жён до сих пор прятали в монастырях или, что было гораздо выгоднее, объявляли их душевнобольными и оформляли над бедняжками опеку. Помочь этим бедолажкам он не мог, но мог не превращать их пребывание в клинике в ад. И это обстоятельство тешило его врачебное самолюбие.

Для Василия Михайловича сегодняшний день был первым днём службы на новом месте. До этого проходил он практику в одной из ведущих клиник Парижа, потом там же устроился на работу и собирался остаться насовсем. Но батюшка его Михаил Гаврилович занедужил сильно и вызвал сына домой.

Вернулся Василий Михайлович в Россию с грустными мыслями. Не хотелось ему с призванием своим расставаться. Только психиатрия в России-матушке была на таком уровне развития, что навряд ли новаторские идеи молодого доктора нашли бы тут применение. А работать под началом какого-нибудь узколобого, закостеневшего в своём невежестве эскулапа Василию Михайловичу совсем не хотелось.

Но тут внезапно освободилось место главного врача выше обозначенной Лечебницы. И, благодаря хлопотам батюшки, Василий Михайлович быстренько занял эту должность с правом выкупа заведения в рассрочку.

Сейчас проводил он первый обход во вверенном ему учреждении. Оценил состояние палат, познакомился с пациентами, большую часть которых составляли благообразные старушки и старички, не помнящие своего имени и живущие в мире своих фантазий и снов. Были эти пожилые люди веселы, бодры и вполне довольны жизнью и своими маленькими проказами, которыми изводили они здешний медицинский персонал.

Родственники, уставшие нести бремя ответственности за своих впавших в детство папань, мамань, дядюшек и тётушек, за умеренную плату помещали их сюда и забывали об их существовании. А старички тихо доживали свой век в этих стенах при хорошем уходе да постоянном приёме успокоительных и снотворных средств, периодически саботируя правила и отказываясь от навязчивой заботы сестёр милосердия.

Эти старички занимали отдельные комнаты в западном крыле, к ним были приставлены личные сиделки, находящиеся с ними неотлучно. Старички пользовались относительной свободой передвижения. Большей частью они проводили время за неспешными беседами в общей гостиной, а по хорошей погоде прогуливались по красивому парку, который окружал это заведение.

Здесь же жил младший сын одного герцога, страдающей падучей болезнью. Это был очень молодой худосочный бледный юноша. Он и его дядька занимали три удобные комнаты. Приступы беспокоили молодого человека не часто, но очень пугали его батюшку, поэтому тот решил поместить своего отпрыска сюда. Как говорится, с глаз долой из сердца вон. На содержание сына он переводил значительные суммы, но навещать не приезжал.

Некоторые комнаты стояли закрытыми. Сюда раза два-три в год заезжали на отдых и восстановление душевных сил дамы из высшего общества. Иногда их помещали сюда венценосные мужья, уставшие от странных причуд своих дражайших супружниц.

Таким образом, в западном крыле ничего интересного для Василия Михайловича не нашлось. Особого лечения его обитателям не требовалось. И главный врач с некоторой долей разочарования направился в восточное крыло.

Там помещались буйные пациенты. Было их немного. Василий Михайлович ознакомился с историями шестерых мужчин, страдающих разного рода помешательствами. Один из них возомнил себя собакой, передвигался на четвереньках и периодически лаял. А остальные пятеро были подвержены различного вида припадкам. Они то разговаривали сами с собой, то громко хохотали, то кидались на санитаров с кулаками, а большей частью сидели тихо в своих комнатах. Содержались они в строгости, свободы передвижения не имели и большую часть времени проводили взаперти.

Последней пациенткой Лечебницы была эта женщина, тихо лежавшая сейчас у них в ногах. Домна Никаноровна доложила врачу, что привёз женщину её муж в состоянии крайнего буйства и рассказал, что она ни с того, ни с сего накинулась на него, как безумная, смогла расцарапать лицо и даже укусила за щёку.

Предыдущий главный врач сразу определил бредовое помешательство, назначил лечение ртутью и ледяные ванны, а также солевые растворы два раза в день и полную изоляцию.

Пациентка с помещением в Лечебницу была не согласна, требовала отпустить её домой, всем и каждому рассказывала, что поместил её сюда муж с целью ограбить. Говорила, что не нападала на него, а защищалась. Дескать, пытался он её ссильничать. А она дескать не хотела этого допустить. Но где это видано, чтобы богобоязненная жена мужу в супружеском долге отказывала.

Глава 1.

«И не сильно я похудела, — думала я, разглядывая себя в зеркало. — Брешет Ирка, просто моей точёной фигурке завидует».

Подруга постоянно сидела на разных диетах, но они ей не особо помогали. Скинет с трудом килограмма три, потом пять наберёт. Хотя толстой она не была, нет. Была она вся такая ладная, сбитенькая. Про таких говорят: есть за что подержаться. Мужчины на неё заглядывались. А Ирка мечтала о заветных 90-60-90. И упорно сражалась с лишними, на её взгляд, килограммами. То у неё разгрузочный день на кефире, то – на воде, то вообще не есть и не пьёт.

Уж сколько я не убеждала подругу, чтобы перестала она себя мучить, да о личной жизни подумала. Она ни в какую. Я, говорит, такая толстая никому не нужна.

Конечно не нужна никому такая зануда, которая весь вечер только о диетах и говорит да тоскливо на пироженки поглядывает. Поэтому нормальные мужчины рядом с ней не задерживаются. Не любят нормальные мужчины добровольных мучениц, им не нужны женщины-нытики.

Эту мысль я тоже пыталась донести до Ирины. Но пока безрезультатно. Поэтому куковала моя подружка в гордом одиночестве. И постоянно мне выговаривала, что я ем, как не в себя, и не толстею, а ей, бедняжке, достаточно одного взгляда на еду, чтоб лишних парочка килограмм прилипла.

Я ещё раз крутанулась, придирчиво осматривая себя со всех сторон. Хороша, ничего не скажешь. Грудь высокая, талия тонкая, ножки от ушей. Хотя да, пришлось признать, что за последнее время я несколько схуднула. Мои любимые джинсы уже не облегали соблазнительно попку, а висели на мне как на вешалке, и личико осунулось. Но я нашла этому объяснение. Последний месяц я пахала, как проклятая. Нужно было быстрее доделать двух кукол, за которых мне обещали хорошо заплатить.

Вообще-то, создавать куклы - это моё хобби. В реальной жизни я тружусь бухгалтером в одной компании средней руки, получаю за это приличную, но не самую большую зарплату. Жить на неё можно, но всегда хочется большего.

С куклами же меня связывала долгая и нежная любовь. Я мастерила их, сколько себя помню. Сначала это были простенькие “мотанки” из ниток, которые оставались у мамы после вязания. Потом я попробовала куклу сшить. Всё как полагается: руки, ноги, туловище, голова с волосами из шерстяной пряжи. Лицо нарисовала ручкой. Была эта кукла крива и косоглаза. Но я ей очень гордилась. Одёжек нашила и активно в неё играла, носила её с собой везде, даже спать рядом укладывала.

Эта кукла до сих пор со мной. Она мой талисман. После неё я сшила много других кукол. Прочитала массу книг по кукольному делу, прошла куча мастер-классов, набила руку, заимела свой собственный стиль и завела страничку в соцсетях. Кукол шила на заказ и получала неплохую добавку к своей зарплате. Последнее время шитьё занимало всё моё свободное время.

Заказы так и сыпались на меня, как из рога изобилия. Так как отказывать людям я не умела, приходилось работать все выходные и по ночам. И ещё хорошо, когда заказчик не был придирчив и, обозначив общие моменты, дальше предоставлял мне полную самостоятельность. Но последняя заказчица выпила из меня всю кровь и вытянула все силы. Всё ей было не так. Она очень хотела, чтобы куклы были похожи на её внучек, которым эти куклы и предназначались.

Но текстильная кукла - это не скульптура. Невозможно сделать копию человека из шерсти и тряпок. Хотя, как по мне, куколки мои были на её внучек очень похожи, и Иринка тоже сходство с фотками нашла. Помотав мне некоторое время нервы то гневными посланиями, то - молчанием в эфире, заказчица кукол выкупила. И я выдохнула.

А тут Ирка, с которой мы не виделись уже почти две недели, предложила сходить на выходных прошвырнуться по магазинам, в салон красоты завалиться на какие-нибудь СПА - процедур да в кафешке посидеть.

— Ты что решила от своих диет отказаться? — пошутила я, когда мы, довольные покупками и разомлевшие после всяких массажиков и масочек, сидели в уютном ресторанчике. И моя подружка заказала не, как обычно, салатный листик и глоток воды, а полноценные ужин: рыбку-гриль, отварной рис, греческий салат, капучино и булочку со сливками.

— Да, надоело всё, — фыркнула подруга. — Устала я от них. Надо учиться любить себя такой, какая есть! Тогда и другие тебя полюбят. Это мне мой психолог сказал!

Подруга со значением подняла указательный палец вверх. Ха, открыла Америку.

— То есть, я для тебя не авторитет! — сделала я шутливо обиженную мину. — А слова какой-то левой тётки в белом халате сразу наставили тебя на путь истинный!

Почему-то все психологи мне представлялись в меру упитанными тётками средних лет с усталыми скорбными лицами и тусклыми волосами. Сгорбленные грузом человеческих обид и страхов, сидели они в своих кабинетиках и с умными лицами учили взрослых людей прописным истинам, зарабатывая при этом нехилые суммы за один приём.

Но тут подруга меня смогла удивить.

— Во-первых, не тётки, а вполне себе симпатичного мужчины, — с томной улыбкой произнесла она. — А во-вторых, он позвал меня на свидание! Представляешь!

— Ну, это как-то непрофессионально, на мой взгляд!— с сомнением произнесла я.

В каком-то американском фильме я видела эпизод, когда психолог, правда, там психологом была женщина, вступила в отношения со своим пациентом. И её тогда все осудили. Но она не прекратила с ним заниматься. Не могла его тараканчиков никому доверить. А с мужиком тем у неё, кажется, в итоге ничего не получилось. Он маньяком оказался, серийным убийцей.

Визуалы.

Наша главная героиня Мария Кирилловна Семёнова, 28 лет.

Сейчас она ещё в своём времени. Крутится перед зеркалом, озадаченная словами подруги.

Мария за работой.

Первая кукла - талисман.

Сейчас Маша создаёт вот таких куколок.