Хозяйка лавандовой долины

Глава 1

Попала в чужой мир, в одночасье став вдовой с маленькими детьми на руках, пустой казной и кучей проблем – нет времени унывать. Хозяйство поднимем, детей вырастим, с внезапно появившимися женихами – разберёмся. Только отчего сердце так сладко томится возле случайно попавшего в мой замок солдатика?

***

Экскурсионный автобус плавно притормозил и остановился, дорогу ему перекрыло огромное стадо овец. Я выглянула из окна, глядя на овечьи спины, казалось, там, на дороге перекатываются грязно серые морские волны.

- Остановка полчаса! – объявила молоденькая девушка экскурсовод.

Туристы радостно загалдели, вываливаясь из автобуса наружу. Поездка по горному серпантину всех немного утомила. Многие тут же поспешили к выставленным неподалёку лоткам с сувенирами, оттуда же тянуло лёгким дымком и ароматом свежего шашлычка. Но всё это меня не интересовало, я увлечённо принялась фотографировать раскинувшуюся чуть ниже долину. Жаль, ракурс перекрывают камни и какие-то лачуги, больше похожие на хозяйственные постройки.

А если подняться вон туда? Я задрала голову на ближайший уступ, в сторону которого вела узенькая натоптанная тропинка. Правда через несколько шагов я наткнулась на протянутую поперёк тропки бечёвку, на которой болталась выцветшая картонка с надписью «Проход закрыт».

Я воровато обернулась и, перешагнув через табличку, пошла дальше. Чуть выше находилась площадка, огороженная старенькими деревянными перилами. Рядом стояло несколько лавочек и чуть покосившийся столик.

Странно, почему туристов сюда не пускают, вид отсюда открывался просто волшебный! Горное ущелье, изумрудно зелёная с лиловыми вкраплениями долина и силуэт прекрасного замка вдалеке. Я принялась щёлкать кнопкой фотоаппарата, пытаясь запечатлеть всю эту красоту. Подошла к самому ограждению, не замечая открывающего сразу за ним обрыва.

В кадр никак не хотел попадать белоснежный пик далёкой горы, я потянулась, опираясь о деревянные перила ограды. Вот, получилось! Отличное фото выйдет!

Внезапно послышавшийся сухой треск стал для меня полной неожиданностью, хлипкие, прогнившие от времени перила поддались под тяжестью моего тела, и я со всего маха рухнула с утёса вниз, прямо на камни.

Говорят, что за минуту до смерти перед глазами человека проноситься вся его жизнь.

А какая она была у меня?

Счастливое детство в стране советов, правда, советы больше любили давать бабушки у подъезда. Я родилась в середине семидесятых, когда каждый житель страны был уверен в своём будущем, это будущее расписывали на годы вперёд: себе, своим детям, внукам. Мои родители не исключение.

Папа, преподавал на кафедре прикладной геологии, имел учёную степень и огромную любовь к родным просторам. Мама – учитель биологии в школе. Не удивительно, что каждое лето они отправлялись в экспедиции и частенько брали меня с собой.

С детства я привыкла к обществу взрослых, говорящих «заумными» словами. Ничего удивительного, что в шесть лет я с лёгкостью могла определить, чем отличается полевой шпат от кварца, отлично читала и знала больше сотни названий полевых растений.

Не стоит и говорить, что в школе я была почти круглой отличницей, единственное, что мне никак не давалось – это пение и иностранные языки. Но благодаря моим остальным успехам учителя смотрели на это сквозь пальцы. Впрочем, как говорила мама, и без этих навыков можно неплохо прожить, зато она сама прекрасно пела. Я всегда любила слушать как она, возясь на кухне, заводила: «Лаванда, горная лаванда!». Эта песня для меня навсегда слилась с образом мамули, ароматом яблочных пирогов, крепкими объятиями чуть пахнувшего табаком отца. Чудесное было время!

Не смотря на успехи в учёбе, я не была классической заучкой и отлично ладила со сверстниками. Хотя, признаться, мне порой было с ними скучновато, и я каждое лето с нетерпением ждала очередной поездки с отцом куда-нибудь на Уральские горы или степи Казахстана. Там, рядом с взрослыми, я чувствовала себя среди своих, с упоением таская в лагерь найденные камни или собирая очередной гербарий.

Ничего удивительного, что получив школьный аттестат, я поступила в институт отца. Там меня по-прежнему окружали знакомые лица.

А страну уже потряхивало, вокруг происходили стремительные перемены, которые поначалу почти не затронули мою семью. Родители были вполне обеспеченными людьми с обширными связями, им ничего не стоило подарить своей дочери-первокурснице однокомнатную квартиру в довольно престижном районе.

Мама привила мне хороший вкус в одежде, да и сама я считалась довольно симпатичной – не удивительно, что на меня обращали внимание не только однокурсники, которых на моём факультете было большинство, но и мужчины постарше.

Мы познакомились с Николаем случайно, он привёз на кафедру свою научную работу, а так как города он почти не знал, меня попросили на время стать его экскурсоводом. Он так трогательно за мной ухаживал: цветы, конфеты, прогулки по парку. А ещё он был на восемь лет старше меня и уже дважды женат, правда о последнем я даже не догадывалась.

Через неделю он сделал мне предложение, и я с горящими глазами всё рассказала родителям. Мама была категорически против: парень из глубинки, не такого зятя она себе представляла! Отец был не столь категоричен, но увидев слёзы любимой дочери, согласился с моим выбором. Единственное, на чём родители настояли, это не прописывать Николая в мою однушку, за это впоследствии я была им очень благодарна.

Родители организовали нам шикарную свадьбу и, поднатужившись, в качестве свадебного подарка преподнесли автомобиль.

Говорят – каждый учиться на своих ошибках, чужие советы тут мало помогут. Вот и я не сразу поняла, что моему уже мужу нужно было лишь зацепиться в институте на хорошей должности. Ну, не оставит же профессор своего зятя без работы!

Глава 2

Я несколько раз приходила в себя и снова проваливалась в беспамятство. Незнакомый женский голос каждый раз причитал о моей неосторожности, называя меня леди Эленой. Наверное, меня отправили в больницу, где за мной ухаживает кто-то из местных жителей, уж больно говор у сиделки был своеобразный, отличающийся от того, к чему я привыкла.

Меня поили горьким лекарством, протирали лицо и шею влажной тряпочкой, после чего пульсирующая в голове боль становилась слабее и я снова засыпала.

Понятия не имею, сколько я так провалялась, но однажды меня будто что-то толкнуло чуть пониже груди, словно говоря: «Пора!» и я открыла глаза.

Лежала и не понимала, как смогла выжить, высота утёса было огого какая. Думаю, у меня после этого все кости переломаны, поэтому спешить и вскакивать не нужно. Сначала пошевелила пальцами рук, затем ног. Странно, боли я не чувствовала. Может, я тут уже не один месяц валяюсь и всё успело само собой зажить?

Подняла руку, поводила ею перед лицом, рассматривая свои пальцы. Тоненькие, с бледной нежной кожей и никакого намёка на маникюр, а я перед поездкой себе бледно розовый френч делала.

Руки тоже худенькие, словно не мои. И загара почти нет. Точно, я тут не один месяц валяюсь!

Попыталась приподняться, в левом боку тянуло, но не сильно. Осмотрелась: я лежала на широкой, явно не больничной кровати. Резные спинки с высокими столбиками, на которых изображены какие-то фигурки не то людей, не то зверей, рассмотреть я не успела - сил не хватило и я повалилась назад, на подушки.

Зато теперь я могла полюбоваться на украшенный лепниной потолок комнаты, в которой я находилась. А она, судя по всему, совсем не маленькая! Это что, Павел Степанович мне отдельную палату оплатил?

Скрипнула дверь, послышались приглушённые ковром шаги, к кровати подошла странно одетая женщина: длинное тёмно серое платье, такой же длинный фартук сероватого цвета, на голове чепец.

Странная одежда у местных сестёр милосердия, - подумалось мне, - я подобное только в исторических фильмах видела.

На вид женщине было лет шестьдесят или около того. Увидев, что я открыла глаза, она запричитала:

- Очнулась, родненькая моя! Ты погодь, я сейчас за лекарем сбегаю. Вот радость-то какая! Слава Богине!

По голосу я сразу её узнала, это она поила меня горьким лекарством, протирала влажной тряпочкой и причитала о моей горемычной судьбе. Пожалуй, на счёт последнего я бы с ней поспорила: упасть с такой высоты и выжить – настоящая удача! А остальным я справлюсь – не впервой!

Спустя несколько минут сиделка вернулась и привела с собой мужчину. Одет он был не менее странно, чем она: в старомодный сюртук, под которым виднелся повязанный на манер шарфа галстук. В руках мужчина держал пузатый саквояж, который он поставил на стоящее возле моей кровати кресло.

- Леди Элена, рад, что вы наконец очнулись. Как вы себя чувствуете, что-то беспокоит? Пошевелите руками, а теперь ногами. Отлично! А теперь я проведу магическое сканирование, лежите, пожалуйста, смирно и не шевелитесь.

Что он сказал? Магическое сканирование? Я во все глаза уставилась на чудного мужика, а тот подошёл ближе и стал водить надо мной ладонями, глаза при этом у него были странные, словно подёрнутые белёсой дымкой ужас просто!

- Ну что ж, могу сказать: выздоровление идёт отлично, организм молодой и отлично справляется с болезнью. Синяки и ушибы продолжайте смазывать мазью, которую я вам дал, пейте укрепляющий отвар. Больше ешьте – вам нужны силы и начинайте потихоньку вставать.

И мой вам совет, леди Элена, поменьше убивайтесь по вашему безвременно покинувшему мир супругу. Вы ещё молодая, у вас всё впереди, чего это вы удумали - с утёса бросаться?!

- Я не бросалась, - пискнула и не узнала свой голос, - это случайно получилось.

- А вот я и говорю – не могла юная леди на такое решиться, грех-то какой! – снова начала приговаривать моя сиделка, видно она очень была обеспокоена моей судьбой – даже больше чем я сама.

Тут дверь вновь скрипнула и в комнату вбежала молоденькая девушка в пышном розовом платье и сразу кинулась к моей кровати.

- Элена, милая, я только что узнала, что ты очнулась. Зачем ты это сделала, зачем спрыгнула с обрыва?!

- Да не прыгала я никуда!

И что они все заладили: спрыгнула, спрыгнула!

На лице девушки проступил мимолётный испуг, но она быстро взяла себя в руки и снова заулыбалась.

- Госпожа Нарина, с вашей сестрой всё в порядке, она уверенно идёт на поправку, но шуметь всё же не стоит, она ещё слишком слаба – выговаривал девушке мужчина, которого сиделка называла лекарем. – А теперь можете обрадовать вашего отца хорошими новостями.

Девушка настороженно глянула в мою сторону и вышла из комнаты, я слегка подзависла. Лекарь называл эту девицу моей сестрой и она пошла докладывать своему отцу о моём выздоровление. Если мы сёстры – то это и мой отец. Что-то мне кажется, что я слишком сильно головой стукнулось и в ней всё перемешалось – у меня отродясь сестёр не было!

Я снова откинулась на подушки, прикрыв глаза. В виске снова противно запульсировало. А лекарь тем временем разговаривал с моей сиделкой.

- Эбби, давайте леди мясной бульон, жидкие каши и побольше мёду. Да не пускайте сюда кого лишнего – леди нужен покой, а с господином Ульямом я сам поговорю. Если леди Элена действительно оступилась, а не бросалась с утёса, думаю, ему не стоит беспокоиться о душевном здоровье дочери. Леди молода, даст Богиня – ещё замуж выйдет.

Голоса становились тише, лекарь и сиделка уже подошли к двери, явно собираясь уходить, а меня накрыла такая усталость, что я снова погрузилась в спокойный, дарующий силы сон.

Когда я проснулась в следующий раз, чувствовала себя намного лучше. Я даже смогла сесть и осмотреться. Комната действительно была очень большая и богато обставленная. Камин, старинная мебель, тяжёлые бархатные портьеры на окне – на больницу совсем не похоже. Смутные догадки уже роились у меня в голове, но мне нужны были ещё доказательства.

Глава 3

Элена появилась на свет в достаточно обеспеченной семье баронета Ульяма Лурье. Роды её матушка перенесла тяжело, долго и тяжело болела. К малышке тут же приставили няньку, ту самую Эбби, заменившую девочке родную мать и отправили в дальнее крыло дома, чтобы не надоедала родителям своим плачем.

Нет, про девочку не забыли, Элену красиво одевали, хорошо кормили, заваливали игрушками – так молодая мать пыталась компенсировать своё отсутствие, всё же дочь она сильно любила.

А уже через год Лурье овдовел, любимая жена, нежная и кроткая красавица Лаурита так и не оправилась после болезни. Впрочем, для Элены почти ничего не изменилось – мать она видела редко, проводя всё время с нянькой и горничными. Родительница в её памяти осталась образом невероятно красивой светловолосой женщины, полулежащей на подушках в пене шёлка и кружев.

Выдержав положенный срок траура, Лурье вновь женился. Ингрид, в отличие от первой жены баронета, отличалась крепким здоровьем и вздорным нравом. Заселившись в дом, она тут же принялась наводить свои порядки. Падчерицу она не обижала, просто не замечала, тем более та так и продолжала жить в дальнем крыле дома.

Совсем скоро у Элены появилась сестрёнка, кареглазая Нарина. Элена так радовалась, что она теперь не одна, всё же девочка была очень одинока. Вот только новорождённую малышку поселили возле матери, и видеться сёстрам удавалось не так часто.

Когда Элене исполнилось шесть лет, ей даже наняли учителей, обучать письму и счёту. Учиться девочке нравилось, а ещё она очень полюбила читать. С тех пор её можно было увидеть с книгой в саду или даже на ступеньках лестницы.

Красотой и кротким нравом Элена пошла в мать, чем всё больше раздражала свою мачеху. Ингрид часто замечала, как муж задумчиво смотрит на свою старшую дочь, видимо вспоминая первую жену.

А ещё она хорошо знала, что если что-то убрать с глаз мужчины, то это очень скоро сотрётся у него из памяти.

Элену вместе с няней и горничной отправили в загородный дом. На лето.

Лето сменилось осенью, а затем и зимой – за ними так никто и не приехал. Девочку это нисколько не печалило – в старом доме была отличная библиотека, к тому же тут никто не заставлял её переодеваться по три раза на дню и соблюдать этот дурацкий этикет, на котором Ингрид была просто повёрнута.

Шли годы, про Элену вспомнили, когда на одном из приёмов у Лурье спросили, собирается ли он выводить свою старшую дочь в свет, ведь той уже исполнилось семнадцать.

Вот тогда девушку в срочном порядке вернули в город. Ингрид схватилась за голову, увидев свою одичавшую падчерицу. С загаром во всё лицо и сбитыми в кровь локтями и коленками (та накануне лазила с мальчишками в соседский сад за яблоками). Да и одежда у девушки была совсем простенькая, больше подходящая сельской жительнице, а не дочери баронетта. Ей, конечно, выделяли на прожитьё некоторые денежные суммы, но этого явно не хватало на новые наряды.

Срочно была вызвана модистка и учитель танцев, который обучал своему мастерству сразу обеих сестёр. А что деньги зря тратить? Младшенькой тоже скоро в свет выходить, это со старшей дочерью они пропустили все приемлемые сроки.

Несмотря на возраст, Элена так и осталась кроткой и нежной девушкой, зато её сестра была бойкой и веселой. Вместе они смотрелись как луна и солнце. Не удивительно, что в их компании заводилой была младшая сестра. Зато старшая частенько брала на себя вину младшенькой – ведь она так долго была в одиночестве, что была рада любому общению со своей родственницей и считала это в порядке вещей.

Нарина быстро повзрослела и округлилась в нужных местах, яркая и эффектная девушка частенько ловила на себе заинтересованные мужские взгляды. В это лето она частенько допоздна оставалась в комнате старшей сестры – ведь ту по-прежнему поселили в дальнее крыло дома, туда, где открыв окно можно было попасть в старый сад и ведущей за ограду калитке.

Элена ночные вылазки Нарины не одобряла, когда она сказала об этом первый раз, сёстры чуть не поругались и старшенькая уступила. Она прикрывала юную гулёну перед всеми и не ложилась спать, пока та с мечтательно довольным лицом не возвращалась домой.

В остальном их жизнь текла спокойно и размеренно. Родители рассчитывали в этом сезоне вывести девушек в свет и даст Богиня – обзавестись женихами. Приданное за ними давалось вполне достойное. Об Элене в своё время позаботилась её мать, завещав дочери всё, что имела. Ингрид с не меньшим старанием набивала добром сундуки своей дочурки.

Война с северянами грянула словно гром среди ясного неба. Северные варвары и раньше частенько совершали набеги на территории южного соседа, пытаясь отбить часть тёплых плодородных территорий. Но вылазки разрозненных племён быстро подавляли.

В этот раз всё было по-другому, у северян появился новый вождь, он объединил племена и повёл их войной. Всё это Элена знала из подслушанного разговора отца с одним из соседей, часто бывающих у них дома, пропустить по бокальчику сливовки, которую Ингрид готовила по старинному семейному рецепту.

Северные земли были далеко и жизнь в городе почти не изменилась. Правда, каждый подданный его Величества должен был прибыть с отрядом своих воинов или прислать себе замену.

Сам Лурье по возрасту мог оставаться дома. Сыновей у него не было, поэтому, собрав с дюжину своих подданных и назначив десятника, он отправил их в королевское войско, на том и успокоился.

Но тут вышел королевский указ, по которому все отправляющиеся на войну титулованные особы должны в срочном порядке обзавестись жёнами и желательно наследниками мужского пола. В проекте, конечно. Ждать рождения детей никто бы не стал.

Это делалось, чтобы в случае гибели воина не случилось передела его земель и имущества. Уже были прецеденты, его Величество таким образом надеялся этого избежать. Не хватало ему смуты и делёжки внутри страны!

Были составлены списки всех семей, где имелись незамужние девушки подходящего возраста. Так Элена и Нарина попали в этот список. Лурье особо не рассчитывали, что кто-то из благородных посватается к их дочерям, Всё-таки баронеты являлись самим низшим благородным сословием. Вряд ли кто-то будет рассматривать их в качестве выгодной партии.

Глава 4

Я открыла глаза, по щекам текли слёзы.

- Спасибо! – сказала в пустоту, почему-то уверенная, что меня обязательно услышат.

Погладила рукой ещё плоский живот, на губах сама собою расцвела счастливая улыбка.

- Моя малышка...- прошептала я.

О таком подарке я даже не мечтала!

Я плакала и улыбалась одновременно: оплакивала юную Элену, и радовалась своему будущему материнству. Несчастная девушка оказалась не нужна ни своему отцу, ни мачехе, ни мужу, которого она знала всего только один день. Лишь младшая сестра по-своему любила её своей эгоистичной любовью. И что-то подсказывает мне, что именно она приложила руку к гибели старшей сестры.

Утверждать я это не берусь, но кроме нас двоих на утесе больше никого не было. А значит, она может попытаться сделать это снова! Я с опаской покосилась в сторону двери, кажется, оставаться в этом доме становиться опасно.

Снова принялась судорожно рыться в воспоминаниях прежней хозяйки этого тела. Мне показали не так уж и много, словно заостряя внимание на самых главных моментах её жизни. Помниться, ей выделили вдовью долю – дом и землю, значит, жить есть где, это уже хорошо.

А что по деньгам? Вроде положено какое-то содержание, но что-то подсказывает мне, что оно будет совсем мизерным. Значит, нужно брать с собой, всё, что только можно увезти. Прежняя жизнь научила меня не дожидаться милости от других. Как вспомню, сколько лет я загубила, ожидая одобрения от своего бывшего мужа – аж стыдно становиться за свою былую слабость. Больше я такого не допущу, тем более у меня теперь есть, для кого стараться!

Рука снова потянулась к животу.

- Обещаю, я сделаю для нашей дочери всё, что только смогу! – словно клятву прошептала я.

Дверь тихонько отворилась, в комнату с кружкой в руках вошла Эбби.

- Нянюшка! – сорвалось у меня с губ.

- Проснулась, родненькая моя, а я тебе тут отварчика принесла, с мёдом. На, родимая, попей!

Нянюшка протянула мне пузатую глиняную кружку, над которой ещё вился белёсый парок. Пить действительно очень хотелось.

- Как долго я болела? – почему-то моё падение с утёса все скромно именовали болезнью.

Эбби зашевелила губами, сгибая пальцы: - Да сегодня как раз девять дней будет. Никто не верил, что после такого выжить можно, с горы-то тебя родимая, всю переломанную принесли. Одна я Пресветлой Богине молитвы читала, вот ты в одночасье на поправку и пошла.

- Спасибо, нянюшка! – радовало, что хоть один человек в этом незнакомом мире искренне желал мне добра.

Девять дней, а на теле ни синяков, ни царапин. Как такое возможно? Может, меня лечил тот лекарь, что проводил магическое сканирование? Хотя он был не менее удивлён моему внезапному выздоровлению. Впрочем, это уже не важно.

- Нянюшка, а что в доме твориться? – я допила последний глоток отвара, передавая ей опустевшую кружку.

- Дак всё по-прежнему: мачеха ваша зверем смотрит, кричит да всех шпыняет. Сестрица, то в комнате безвылазно сидит, то под вашей дверью ходит – переживает очень. Видать виноватой себя считает, она ведь вас тогда на прогулку-то позвала.

Нянюшка всё рассказывала, а я заметила, что она, то называет меня родненькой и на ты, то переходит на уважительное вы. Сама этого женщина вероятно даже не замечала.

- А папенька что? Приданное моё уже собрал? – этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.

Эбби опасливо покосилась в сторону двери и полушепотом продолжила:

- Так сначала его мегера эта, Ингрид, всё отговаривала, мол тебе, голубка моя, и так вдовья доля положена и того хватит, а потом вы занеможили, так вопрос сам собой и отпал, вот она-то обрадовалась, - Эбби горестно вздохнула, теребя пальцами ткань фартука.

Это она зря радуется, я своего точно не упущу! Только нужно немного сил набраться, они мне точно понадобятся.

- Нянюшка, а можно мне немножко каши? И я бы хотела помыться.

Эбби радостно всплеснула руками, подхватила пустой бокал и убежала на кухню. Вернулась она с полным подносом, уверяя, что раз аппетит вернулся, значит, я точно иду на поправку.

В этот раз я ела не спеша, тщательно разжёвывая все, что лежало в мисках, стараясь помочь своему организму побыстрее прийти в себя. После сытного обеда меня знатно разморило, ложиться назад в постель, которую не меняли уже больше недели, не хотелось, да и я сама уже давно пахла не розами, так что, собрав силы в кулак и опираясь на плечо Эбби, я поплелась в ванную комнату.

Ванной тут служило круглое металлическое корытце, в которое нужно было забираться по приставной лесенке – слишком уж высокими были у неё борта. Внутри имелась скамья и лесенка, чтобы выбраться наружу.

Больше всего радовало, что водопровод тут тоже был и даже горячая вода имелась. Так что вскоре я чистая и распаренная сидела в кресле, а нянюшка расчёсывала мне волосы и рассказывала местные новости и сплетни. Под её монотонный рассказ я уже начала клевать носом, заметив это, Эбби тут же уложила меня в свежее перестеленную постель, задёргивая бархатные портьеры.

Следующее пробуждение было намного приятнее, чувствовала я себя уже намного лучше. Сама встала и, сходив в ванную комнату, сделала все свои дела. Вернувшись, выглянула в окно, гадая, что сейчас - утро или вечер? Сколько же я спала?

За окном была явно весна, короткая ярко зелёная трава уже покрывала землю, но листья на деревьях ещё не полностью распустились. Скорее всего, апрель – решила я.

Во дворе какой-то мужик крутился возле крытого экипажа с кожаным верхом. Из дома вышел представительный пожилой мужчина и полноватая темноволосая женщина в пышном платье и накидке – что-то вроде плаща. Отец и мачеха – узнала я их из воспоминаний Элены.

Стоило только экипажу отъехать, как дверь моей комнаты приоткрылась и внутрь крадучись проскользнула Нарина.

- Доброе утро, сестрёнка! – я решила, что сейчас всё же утро.

Девушка испуганно дёрнулась и замерла, явно не ожидая увидеть меня возле окна.

Глава 5

Утром Эбби принесла иглу и моток ниток, следующие два дня мы по очереди зашивали золотые монеты в подол платьев и подкладку плаща. Нянюшка приговаривала:

- Ежели что, на тряпьё-то никто особо не позариться! Так и сбережём!

Шкатулку Эбби обернула куском мягкой ткани:

– Чтобы не бряцало!

Затем убрала её на дно сундука, завалив сверху зимней одеждой. Туда же отправились все мои вещи из комода, полотенца, постельное бельё, несколько кусочков мыла (одно начатое, душистое и два посерее, больше похожее на хозяйственное).

Появился в комнате и сундук поменьше – там нянюшка держала свои вещи. Можно сказать – два последних дня мы провели «на чемоданах».

Утро третьего дня я провела у окна в ожидании, когда мои дражайшие родственницы отбудут из дома. Ожидание затягивалось, я уж было подумала, что они передумали и всё сорвётся.

Но вот к крыльцу подъехала хозяйская повозка и вскоре в неё уселись мачеха и младшая сестрица. С замиранием сердца я следила, как повозка скрывается за поворотом, всё ещё боясь, что они решат вернуться.

Время шло, а папеньки всё не было. Не выдержав, я послала Эбби на разведку. Она вскоре вернулась, рассказав, что хозяин отправляет кухарку на рынок, а с ней и двух горничных, в доме из прислуги никого не осталось.

Когда дверь в мою комнату отворилась, и на пороге появился отец, я уже вся извелась от ожидания.

- Иди за мной! – коротко велел он мне, размашисто шагая по коридору.

Я едва поспевала за его широким шагом. Мы спустились в полуподвальное помещение, в отличие от обычного подвала здесь было сухо, пахло полынью и ещё какими-то травами.

В руках у отца звякнула связка ключей, он отворил одну из дверей.

- Заходи. Можешь сложить в эти сундуки всё, что тебе придётся по нраву.

У дверей действительно стояло два сундука, чуть поменьше того, что был у меня в комнате. Вдоль всей комнаты тянулись полки, на которых рядами лежали тюки с тканью. Чего тут только не было, у меня аж глаза разбежались!

- Поторопись, у нас мало времени, я пока соберу остальное, - оставив меня одну, отец вышел.

Снова послышался звон ключей – он явно отпирал дверь соседнего помещения. Опомнившись, я пошла вдоль рядов, раздумывая, что может пригодиться мне в далёком горном крае.

Богатые шелка я отмела сразу, мне бы что попрактичнее, но немного подумав, всё же сунула на дно одного из сундуков отрез голубого шёлка, добавив к нему тюк бархата в тон.

Несколько тюков клетчатой шерсти, светлый лён. Ещё тюк бархата цвета кофе с молоком. Два тюка чёрной ткани – не стоит забывать, что я вдова. Вспомнив про Эбби, добавила тюк светло серой тонкой шерсти, ей тоже не помешает обновить одёжку.

Второй сундук я набила тканями попроще – пойдут на полотенца и постельное бельё.

Вернулся отец, глянул на полки, потом на сундуки, хмыкнул, снова ушёл, а вернувшись, кинул поверх уложенных вещей два мотка лент, несколько кусков кружева, добавив по мотушке светлых и тёмных ниток. После чего закрыл каждый из сундуков на ключ, вручив их мне.

- Храни и в руки никому не давай. А теперь одевайся теплее и жди меня, повозка подъедет к чёрному ходу.

Я напомнила, что в комнате тоже стоит сундук, нам с Эбби вдвоём его не поднять. Отец только головой кивнул, подгоняя меня.

- Поспеши, Элена, скоро кухарка воротиться!

Вернувшись в комнату, я увидела полностью разорённую постель, Эбби не только постельное бельё, на котором я спала, убрала в сундук, но и матрац с подушками свернула в плотные тюки и сложила у двери и теперь с чисто хозяйским интересом посматривала на старенькие гардины.

- Нет Эбби, нет! На это нет времени!

Отец пришёл минут через пятнадцать, окинул взглядом опустевшую комнату, но промолчал. Позади него стоял крепкий пожилой мужчина.

- Фред поедет с вами, он когда-то служил твоей матери, теперь послужит тебе!

- Леди Элена! – поклонился слуга.

Я кивнула в ответ, радуясь, что отец прислушался к моей просьбе и выделил нам в дорогу хоть одного мужчину. Путешествовать в одиночку дамам было опасно в любые времена.

Мужчины легко подхватили сундук, Эбби, закинув на плечо тюк с подушками, поспешила следом. Через несколько минут отец и Фред вернулись, забирая остатки вещей. Взяв в руки последний узелок, я поспешила за ними. На пороге обернулась, понимая, что никогда больше сюда не вернусь, закрыла дверь, словно оставляя за ней всё, что было раньше.

У чёрного хода, стоял большой серый экипаж. Он сильно смахивал на обычный коробок на колёсах. В него уже были загружены все наши вещи, Эбби тоже сидела внутри, выглядывая в приоткрытую дверь.

- Это наёмный дилижанс, дорогу до твоего дома я оплатил, в остальном тебе придётся обходиться самой. Будь осторожна, на большом тракте полно жуликов и проходимцев – никому не доверяй. Фред за тобой присмотрит, но ты и сама не плошай!

Отец шагнул вперёд, неловко обхватил меня за плечи, обнимая. Потом словно опомнившись, вытащил из-за пазухи бархатный футляр, в котором я узнала подарок безвременно усопшего супруга и несколько свёрнутых в трубочку бумаг.

- Тут твоё брачное свидетельство и документы на землю. Как доберёшься до Лафкарда, зарегистрируй свои права в мэрии. Там же тебе должны выдать причитающиеся на прожитьё средства.

- Спасибо, - поблагодарила я его, понимая, что когда вскроется, какое приданное дал за мной отец, Ингрид устроит ему весёленькую жизнь. Надеюсь, это случиться не скоро и она успеет поостыть.

Закутавшийся в тёплый плащ Фред уже сидел рядом с возницей. Кони фыркали, нетерпеливо переступая с ноги на ногу.

- Пора! – отец подтолкнул меня к дилижансу, помогая забраться на подножку. - Да поможет тебе Пресветлая!

Дверь закрылась, экипаж дёрнулся, мерно зацокали копыта лошадей. Я прильнула к небольшому окошку, провожая взглядом старый сад и одинокую, чуть сгорбленную мужскую фигуру.

Повернув на просёлочную дорогу, мы поехали чуть быстрее и вскоре влились в поток других экипажей, повозок и телег, выезжая на большой дорожный тракт.

Глава 6

Утро встретило меня солнечным лучом на подушке и перестуком капель, стекающих с крыши. Дождь закончился, и солнце пыталось пробиться сквозь густые тяжёлые облака.

Я сладко потянулась, выбираясь из-под одеяла – впервые за неделю я спала спокойно. Нянюшки в комнате не было, её аккуратно заправленная кровать пустовала. Не дожидаясь её прихода, я прошла за шторку, поплескала на лицо холодной воды, глаза сразу открылись, прогоняя остатки сна.

Выглянула в окно, полюбовалась на грязных, копающихся во влажной земле кур. Глянула на небо – судя по всему уже позднее утро. Где же Эбби? Почему мы не едем дальше?

Словно услышав меня, дверь отворилась, сначала в комнату вошла хозяйка, держа перед собой поднос с завтраком, следом с гордо поднятой головой шагала моя нянюшка.

Сегодня сервировка стола разительно отличалась: на подносе красовалась старенькая, невзрачного вида салфетка, на ней расписное блюдо с кашей, ложка и зачем-то вилка, хотя есть ей тут было нечего. Хлеб узкими аккуратными ломтиками разложен на блюдце в виде веера, но больше всего меня поразила глиняная вазочка с торчащей из неё берёзовой веточкой с едва набухшими зеленоватыми почками.

Поставив поднос на стол, хозяйка суетливо поклонилась и выскочила за дверь. Я едва не рассмеялась, глядя на Эбби, которая проводила её взглядом полководца. Видимо, нянюшка уже успела здесь покомандовать. То-то она весь вечер ворчала, что обхождение тут не достойно настоящей леди.

- Нянюшка, давно рассвело? Почему не едем?

- Так дороги размыло! Обождать нужно, пока немного продряхнет, да колею накатают, тогда-то мы по той колее и поедем.

Пока я ела, Эбби успела рассказать, как она, проснувшись, наведалась на кухню, чтобы просвятить хозяев в том, как им повезло принимать у себя в доме целую баронессу и научить их правильно сервировать завтрак.

Сама Эбби успела перекусить оставленными в нашем экипаже припасами, там и узнала, что выезжать наметили ближе к обеду.

- Энто ещё свезло, что весенняя распутица закончилась, а то бы далеко не уехали, а ежели дождичёк какой покрапает, так и не страшно: ветерком обдует солнышком подсушит и можно ехать, - словно маленькой втолковывала мне она.

Ну, раз спешить некуда, а заняться нечем, можно немного почитать. С собой в дорогу я прихватила и старенький атлас и потёртое издание настольной книги домашней хозяйки. Вряд ли их кто-то хватиться, а мне они могут пригодиться.

С атласом я уже познакомилась, а вот на справочник по домоводству у меня просто не было ни времени, ни сил. Открыв книгу, пробежалась по содержанию. В первых строках значилось: Полезное ведение домашнего хозяйства. Уже интересно! Я перевернула страницу, знакомясь с местными хозяйственными устоями.

В книге подробно перечислялось, сколько в доме надлежит иметь посуды, полотенец, постельного белья. Какими средствами следует чистить серебро и натирать мебель. Как стирать нежные ткани или шесть. Настоящий кладезь полезных советов. Что только стоят эти строчки:

На кухне требуется иметь два-три стола с деревянной столешницей, добела вычищенной скребницей и столбик для отбивания и разрубания мяса и костей, так как столы от этого скоро расшатываются.

Дельный совет, сама бы я до этого не додумалась. Или вот это:

Кухонная посуда и всея вещи должны содержаться в чистоте. Для этого тотчас после употребления их следует мыть мочалом, а медную утварь чистить сверху до блеска битым кирпичом или следующим составом: стакан уксусу, семь стаканов воды, чайная ложка соли и немного муки, чтобы получилось жидкое тесто. Этим составом следует намазать посуду, через некоторое время обмыть и вытереть насухо суконной тряпочкой.

Интересно, это действительно работает? Только сейчас я в полной мере осознала, куда попала. Мыть посуду битым кирпичом вместо моющего средства… кажется, будет немного сложнее, чем я думала.

Справочник оказался занятной книжицей, я решила не убирать его назад в сундук, а почитать в дороге, может ещё что дельного вычитаю.

Время близилось к обеду, нужно было освобождать комнату или доплачивать за ещё один день. Хозяйка радушно предложила приготовить припасов в дорогу, но помня их расценки я отказалась, решив, что лучше пообедаю припасёнными в дилижансе колбасой и сыром. И вообще, не лучше ли останавливаться на постой в деревнях, там всё дешевле, да и кормят вкусней. Опять же нет шумных и подвыпивших соседей.

Я высказала свою мысль сначала Эбби, а потом, когда мы остановились на очередную передышку – Фреду. Были бы ночи не такие холодные, так я бы вовсе ночевала в дилижансе, который про себя уже давно стала звать каретой.

Фред меня внимательно выслушал и обещал подумать. Ещё же нужно и с возницей договориться.

Как бы там ни было, но дорогу действительно развезло, стоило заехать в низину, как колёса нашего тяжёлого экипажа вязли в грязи. Лошади всхрапывли, выбивали копытами мокрую землю, вытаскивая карету на более-менее сухой участок.

Вечерело, небо вновь затянулось серыми тучами, поднялся ветер. Возница что есть силы подгонял и так уставших лошадей, стараясь успеть выехать из леса до темна. И вот уже когда впереди появился светлый прогал лесной опушки под дном дилижанса что-то хрустнуло и он резко завалился набок. Я едва успела убрать ноги от покатившегося в мою сторону сундука. Эбби рядом ругалась и постанывала, кажется, она сильно ударилась

Дверь распахнулась, внутрь заглянул обеспокоенный Фред.

- Все живы?

- Что случилось?

- Ось на колесе лопнула, чинить надобно. И нет бы днём, тут как назло к ночи. Ладно, хоть лес проехали.

С помощью Фреда мы с Эбби выбрались наружу, это было нелегко, так как она сильно завалилась на бок, а дорогу перекрывали сдвинувшиеся с места сундуки.

На улице снова похолодало, с неба срывалась мелкая, словно пыль, изморось. Перед нами уже маячила перспектива ночёвки на обочине, когда вдалеке показался тусклый огонёк. Он словно пьяный плясал, подпрыгивая и качаясь из стороны в сторону. Только когда он совсем приблизился, мы поняли что это повешенный на оглоблю фонарь. С нами поравнялась обычная деревенская телега.

Глава 7

Цветы, словно разноцветные волны, колыхались на ветру. Степь тянулась во все стороны, куда только хватало глаз. Пока Эбби с Груней готовили обед, я решила немного прогуляться, надышаться этой красотой. Так и хотелось нарвать яркий букет, но я одёргивала себя: в дороге тюльпаны быстро увянут, пусть уж лучше они радуют глаз всех проезжающих по такту.

Кстати, с каждым днём повозок на дороге становилось всё меньше, сегодня рядом с нами на стоянке остановилось две телеги. Правда, немного странные – у них было всего по два колеса, а сверху приделаны полукруглые дуги, с натянутой на них тканью. Фред пояснил, что такая телега называется: арба.

- Местные часто ими пользуются, на горных дорогах удобнее ехать на двух колёсах. Большие экипажи слишком неповоротливы.

После его слов я уже внимательнее присматривалась к этим повозкам, раз уж мне придётся жить в этих краях, любая информация не будет лишней.

Груня расстелила на земле старый плед, служивший мне обеденным столом, на салфетке были расставлены тарелки с нарезанной колбасой и сыром, а так же миска горячей каши. У возницы в запасе нашёлся дорожный котелок, который мы позаимствовали у него на прокат, расплачиваясь за это той же кашей, чему он был несказанно рад.

А вот с чаем и другими напитками стало намного сложнее, чем дальше мы ехали, тем меньше рек и ручьёв встречалось нам на пути. В деревнях, конечно, были колодцы, только и самих деревень стало куда меньше. Можно было проехать несколько часов пути и не встретить никакого жилья.

Дорога стала уже. Если раньше у иного города можно было с трудом разъехаться с другими экипажами, и мы старались объезжать такое поселение по просёлочной дороге, тут лишь изредка встречалась повозка или арба. И двигаться они старались, сбиваясь в обозы по несколько штук. Вот и эти две арбы, что сейчас отдыхали по соседству, пристроились нам в хвост часа три назад.

Я сначала пугалась такого внимания, но Фред объяснил: делается это от того, случись что в дороге – тебе помогут. Ведь до ближайшего жилья не так-то просто добраться.

Пока я обедала, Груня крутилась рядом: то подавала влажное полотенце, чтобы вытереть руки, то подливала в кружку холодного отвару, который приготовили ещё утром.

Эбби всерьёз взялась за обучение девушки и та с готовностью выполняла её наставления. Груня очень гордилась своим званием горничной, не кого либо, а настоящей баронессы.

После обеда я ещё немного прогулялась, пока мне не приспичило в кустики, проблема в том, что кустиков на горизонте не наблюдалось. Выручил тот самый плед, которым мы по очереди прикрывая друг друга, справились с этой непростой задачей. В дороге быстро учишься приспосабливаться.

Солнышко припекало, было уже по-летнему жарко, нагулявшись, я с удовольствием забралась в прохладу дилижанса. Эбби и Груня укладывали наши вещи – пора ехать дальше. Это была наша последняя стоянка под открытым небом, вечером мы должны добраться до последнего крупного города – Лафкарда, там и заночуем.

Утром мне нужно будет посетить мэрию и зарегистрировать свои права на землю, поэтому было бы неплохо привести себя в порядок, всё же дорога была не из лёгких, к тому же я уже неделю не мылась.

Вот уже на горизонте показались пики далёких гор. Ближе к вечеру мы проехали сразу несколько деревень, значит, до города совсем близко.

Вдоль дороги паслись многочисленные стада коз и баранов. Иногда встречались сбившиеся в кучку кусты солнечно-золотистой акации, а возле самого города мы заметили несколько фруктовых садов и аккуратные прямоугольники полей.

В Лафкарде преобладали два цвета: серый и белый. Все строения, даже самые маленькие, были построены из белого или серого камня. Горожане тоже предпочитали носить одежду этих двух расцветок. Но эту монотонность с лихвой расцвечивали яркие краски цветущих растений, а они тут были повсюду: полосами росли вдоль дорог, благоухали в горшках и кадках, стоящих на ступенях домов, даже на плоских крышах некоторых построек стояли ящики с цветами.

Поспорить с ними в яркости могли только разноцветные шали местных жительниц, многие носили их на плечах как украшение. Да и сами барышни были смуглые, черноглазые и темноволосые, пока я не заметила среди них ни одну блондинку или рыженькую. Правда и побывали мы только на окраине, народ тут жил победнее, может в центре всё будет совсем по-другому.

Постоялый двор, на котором мы остановились – каменное одноэтажное строение, порадовало своей чистотой. Постояльцев тут было немного, да и те что были, вели себя тихо и спокойно. В обеденном зале остро пахло перцем и другими приправами. В этот раз я решила пообедать тут, вместе со всеми, хотелось, наконец, сесть за нормальный стол, а не сгибаться в три погибели.

Покормили нас очень вкусными бараньими рёбрышками и тонкими пресными лепёшками. В кувшине оказался странный белый напиток, похожий на жиденький кефир. Хозяйка объяснила, что напиток называется тан. Мне понравился его кислый, слегка солоноватый вкус, а вот Эбби и Груня не оценили, я видела, как они морщились, допивая свою порцию.

Когда я поинтересовалась, можно ли тут помыться, то мне ответили:

- Конечно! В купальне!

Купальней оказалась отдельная комнатка с печью немного странной формы, сложенной из подобранных по форме камней. Тут стояло несколько деревянных бочек, вдоль стены тянулась широкая каменная скамья. Камень тут преобладал везде, заменяя даже некоторые элементы мебели.

С каким же наслаждением я забралась в тёплую воду, не удержалась и окунулась в неё с головой. Раздетые до нижних сорочек Груня и Эбби тоже были тут, помогая мне мыться.

Нянюшка достала из сундука кусок светлого душистого мыла, сама намыливала им небольшую тряпочку, передавая её Груне, а уже девушка тёрла ею мне спинку, вызывая такое блаженство, что я чуть не стонала от удовольствия.

Дольше всего пришлось повозиться с волосами, чтобы промыть их как следует. Мне ещё предстоит научиться ухаживать за этими длинными и густыми локонами, в прежней жизни я предпочитала удобную короткую стрижку.

Глава 8

- Как много человек служит в гарнизоне? – я со страхом ждала ответ мэра. Вдруг на моём попечении окажется небольшая армия?

- Человек пятнадцать-двадцать. С Тюрским князем у нас давнее перемирие, хотя бывает, тюрки и заходят на нашу территорию, проблем от этого обычно не случается. Но, сами понимаете, мы не можем оставить границу совсем без присмотра!

Обмундирование и лошадей солдатам выделяет государство, остальное ложиться на хозяина земель. Зато охрана будет у вас всегда под боком!

Там ещё и лошади! Я чуть не застонала в голос. Их ведь тоже кормить нужно! И едят они не только травку, это я уже поняла из нашей поездки, наблюдая как возница подвешивает к мордам лошадок мешки с овсом.

- Что-то ещё? – я чуть склонила голову набок, ожидая ответа.

- На этом всё, - мэр захлопнул лежащую перед ним книгу с записями, - как устроитесь на новом месте, буду рад видеть вас у себя дома. Моя супруга как раз собирается устроить небольшое чаепитие в конце недели, мы вышлем вам приглашение.

- Почту за честь! – я поднялась с кресла, понимая, что наша аудиенция завершена. И так господин мэр принимал меня как одну из важных особ, самолично заполняя документы и выдавая деньги.

Трюдо тоже встал, быстро пересёк кабинет, подходя ближе.

- Если вам вдруг понадобиться помощь, вы всегда можете на меня положиться, хотя лично я посоветовал бы вам поскорее выйти замуж. Вы уж не серчайте леди Элена на совет бывалого старика, но Лафкардии требуется твёрдая рука!

- Спасибо, я учту!

Всё как всегда: мужчины почему-то считают, что женщина не может сама справиться с тем, что выходит за рамки кухни или гостиной.

Фред уже открыл дверь кабинета. Я, попрощавшись с мэром, уже собиралась уходить. Стоя вполоборота приветливо улыбаясь и кивая, не глядя сделала шаг вперёд, натыкаясь на внезапно появившееся передо мной препятствие.

Не ожидая такого подвоха, отпрянула, пышная юбка запуталась в ногах. От падения меня спасли сильные мужские руки, подхватив за талию, легко приподняв и словно пушинку отставив в сторону.

- Спасибо! – пискнула я. Фред тут же шагнул ко мне, поддерживая под локоть.

Высокий статный мужчина средних лет в военной форме коротко кивнул, шагая в кабинет мэра. И тут же я услышала его рокочущий густой баритон. Сразу видно – привык отдавать приказы.

- Господин Трюдо, продовольствие заканчивается, через два дня солдатам нечего будет есть! Вы обещали пополнить запасы ещё месяц назад. Мой интендант направлял вам список самого необходимого!

- Господин капрал, боюсь теперь это не в моей компетенции, - мэр похлопал военного по плечу, - у замка теперь новый хозяин, вернее хозяйка. Позвольте представить – баронесса Элена Тирсо!

Они оба повернулись в мою сторону, и я заметила мелькнувшую в глазах вояки растерянность.

А мэр тем временем продолжил:

- Со всеми вопросами теперь обращайтесь к леди Элене, а у меня, простите – дела!

Дверь в кабинет мэра закрылась, а мы трое застыли в коридоре немыми изваяниями. Вот и первые проблемы. А я ведь ещё даже до замка не доехала.

- Господин капрал, я прибыла в город только вчера, может быть, вы введёте меня в курс дела? Раз уж мы оба оказались тут, думаю, стоит не откладывая решить самые насущные проблемы. Вы что-то говорили про продовольствие? Где вы его обычно закупаете? Сколько его вам потребуется на ближайший месяц?

Я засыпала слегка растерявшегося капрала вопросами. И нечего на меня так пялиться, это я на вид хрупкая милая барышня, внутри сидит сорокапятилетний завхоз!

Продовольствие для гарнизона обычно закупали на рынке. Эх, жаль я ещё цен не знаю, придётся ориентироваться на ходу. Я предложила зайти куда-нибудь перекусить и заодно составить список того, что нужно гарнизону в первую очередь.

Список мне тут же выдали, достав из внутреннего кармана мундира. Внушительный такой список! Сразу видно – капрал заранее подготовился к встрече с мэром.

Крупы, овощи, мясо – я читала список и у меня начинали закрадываться нехорошие подозрения. Ладно крупы, но мясо или ту же капусту с морковкой можно же выращивать на своей земле, а не покупать в городе.

Для начала решила не спорить с господином капралом, закупив всё по минимуму. Сколько потребуется провизии для пропитания примерно двадцати человек я себе отлично представляла. А там потихоньку разберусь, что и как тут устроено.

Глянула на небо, заслонив глаза ладонью на манер козырька. Судя по всему, время близиться к обеду, надеюсь, рынок ещё работает. Заодно посмотрю цены и товар, ведь каждый день сюда не наездишься, со слов мэра от моего замка до города добираться больше двух часов.

Рынок работал, каменные прилавки тянулись аккуратными рядами, торговцы лениво переговаривались между собой, покупателей было немного. Оно и понятно, кому надо уже с утра всё закупили. Зато есть шанс немного сбить цену.

Я снова достала список капрала. Вычеркнем вот это и это, крупы можно взять чуть больше, мясо же долго не храниться, сомневаюсь, что в замке есть холодильники. Лучше заменить живой птицей – так и яйцо будет и по мере надобности птичку можно зарубить и сварить. Не думаю, что тут большая разница в цене между живой курицей и забитой тушкой.

Набросав примерный план действий, я вместе с Груней и Эбби пошла вдоль рыночных рядов. Нужно было сначала осмотреться, чем торгуют. Фред остался в дилижансе охранять наше добро, вместо него нас сопровождал господин капрал. Кстати, надо бы узнать его имя, всё же можно сказать не чужие теперь люди.

Капрала звали Джос Рэд. Коротко и по-военному. Ему идёт.

Он держался позади, как бы подчёркнуто давая понять, что не собирается вмешиваться в мои дела. Видать, никак не свыкнется, что ему вместо хозяина досталась хозяйка. Некоторые мужчины не терпят, когда женщина по положению выше них.

Так как народа на рынке было немного, нашу процессию, конечно же заметили. Я, не обращая внимания на любопытные взгляды, уже вошла в азарт, разглядывая выложенный на прилавки товар и прицениваясь.

Глава 9

Мои земли начинались примерно в получасе езды от города, это подтвердил капрал Рэд. Он ехал рядом на приземистом жеребце со странно лохматыми ногами. Его конь был немного ниже привычных мне лошадок, вероятно, какой-то местный вид.

На вопрос, где же заканчиваются мои владения, он ответил:

- Видите вон те горные вершины?

Я кивнула, высовываясь в окошко. Горы с каждой минутой становились всё ближе и выше.

- Граница проходит ровно по вершинам тех пиков, с другой стороны уже тюркские земли.

Огромная территория. Наше фермерское хозяйство тоже было немаленьким, но тут явно совсем другие масштабы. Я задала ещё несколько вопросов капралу, на которые он отвечал с явной неохотой. Из нашего разговора я поняла, что чтобы пересечь эти земли поперёк, уйдёт часа четыре верхом, а если вдоль – то все восемь. Замок располагался примерно посередине.

Вдоль дороги зеленея молодой травкой раскинулась степь. Но всё чаще из земли торчали огромные валуны, а спустя ещё полчаса ландшафт и вовсе разительно изменился. Мы явно въезжали на территорию предгорья. Дорога петляла среди нагромождения камней, переходящих в высокие скалы. Она, то поднималась вверх, то резко спускалась вниз, так, что лошади едва удерживали наш тяжёлый дилижанс.

Груня даже несколько раз испуганно пискнула, а Эбби, побледнев, вцепилась руками в сиденье и что-то быстро шептала, скорее всего - молитву.

Я уже бывала на горных дорогах, но даже у меня сердце замирало на очередном стремительном спуске. Иной раз от опрокидывания карету удерживало лишь чудо.

Но вот всё закончилось, и дорога выровнялась, я снова высунулась в окошко и замерла от восторга. Перед нами раскинулась огромная изумрудная долина. Посреди долины возвышался горный уступ, на котором, будто вырастая из камня, стоял замок.

Высокие серые стены словно служили продолжением каменной скалы. Над стенами виднелось несколько сторожевых башен и части крыш внутренних построек. На замок это походило мало – крепость, вот что приходило на ум, глядя на это величественное монолитное сооружение.

Даже издали, я видела, насколько он огромный, а уж когда подъехали ближе и вовсе слегка опешила. Такое ощущение, что за этими стенами скрывается небольшой городок.

И я не ошиблась. Дорога снова пошла вверх, петляя между камней, пока мы не упёрлись в узкие, оббитые листами железа ворота. В воротах имелась небольшая дверь, она открылась, и наружу вышел мужчина в военной форме. Он о чём-то переговорил с капралом, несколько раз посмотрев в сторону нашего дилижанса, потом снова скрылся в проёме двери. Ворота дрогнули и медленно со скрипом начали открываться.

Первым в замок въехал капрал, за ним последовал наш дилижанс, а следом уже и нагруженная припасами телега.

Камень. Кругом один серый камень. Огромный двор занимали ряды каменных построек. Настоящая улица. Она вела к величественному строению, такому же серому, как и всё вокруг.

Замок походил на многоярусный торт – каждый его этаж был чуть меньше предыдущего. По кромке крыши каждого предыдущего яруса высился небольшой зубчатый бордюр, получалось что-то вроде открытой террасы или кругового балкона. Этажей было четыре, не считая увенчивающей строение круглой башни, которая поднималась ещё на два этажа.

Боюсь предположить, сколько потребовалось труда и средств, чтобы возвести все эти строение и в особенности высокую каменную ограду. Случись война, эта крепость стала бы почти неприступной.

Капрал подъехал прямо к широким каменным ступеням и там спешился. Навстречу ему выбежала женщина в красивом пышном платье и накинутой на плечи яркой шали. Заметив дилижанс, она резко остановилась. По мере того, как капрал что-то говорил ей, улыбка постепенно сходило с её лица, а на лбу появилась недовольная морщинка.

Интересно, кто она? На вид даме было лет двадцать пять, не больше. Чёрные, словно вороново крыло волосы, смуглая кожа, тёмные, слегка раскосые глаза – женщина была красива той особой яркой красотой, присущей дочерям южных земель. Она что-то резко ответила капралу, даже поднялась на одну ступеньку, словно собираясь вернуться назад в замок. Капрал заговорил снова и дама всё же остановилась, нацепив на лицо крайне недовольное выражение.

О чём они говорили, я так и не услышала – слишком далеко от ступеней остановился наш дилижанс. Ближе подъехать не позволяли стоявшие возле крыльца огромные каменные вазоны.

Фред с небольшой заминкой помог мне выбраться из кареты, зато я успела немного осмотреться. Подождав, когда за моей спиной встанут Эбби и Груня я со своей маленькой свитой направилась к замку.

Стоило мне подойти к ступенькам, как капрал снова глянул на стоявшую чуть выше даму, и та с недовольным видом спустилась вниз, приседая в лёгком реверансе.

- Госпожа баронесса, позвольте представить вам метрессу Тамарис.

Метресса? Это что за титул такой? Ничего подобного раньше я не слышала. Судя по одежде, она важная особа, поэтому я приветливо улыбнулась и кивнула в ответ.

На лице Тамарис проскользнула растерянность. Я что-то не так сделала? Не сильна я в местных этикетах.

Капрал чуть кашлянул и женщина, попытавшись выдавить из себя улыбку, заговорила красивым певучим голосом:

- Рада приветствовать вас госпожа баронесса, вы к нам надолго?

- Думаю, навсегда. Эти земли, как и замок теперь принадлежат мне.

Похоже, это местная экономка – пришло мне в голову, видать, она раньше была полновластной хозяйкой замка, а тут я появилась, вот она и недовольна. Знаю я таких, нужно показать, кто в доме хозяин, подобные люди понимают лишь позицию силы, поэтому я с гордым независимым видом поднялась на несколько ступеней, остановилась, оборачиваясь и глядя на Тамарис сверху вниз, приказным тоном велела:

- Пусть все слуги соберутся в большом зале, я желаю их видеть. И сундуки с моими вещами нужно отнести в хозяйские покои!

Лицо Тамарис пошло пятнами, словно превозмогая себя, она присела в реверансе, выдавив: