Хозяйка лавки "Дикие ягодки"

Глава 1

Я едва успеваю отойти от двери, как в комнату входит он. Генерал Кайрен. Высокий, широкоплечий, с глазами, которые сверлят меня насквозь. И на этот раз в них нет ни капли холодной вежливости — только жёсткая, давящая ярость.

— Ты что-то скрываешь, Элена, — произносит он низким голосом, в котором сквозит угроза. — Я это чувствую.

— Я?.. Н-ничего... — начинаю я, но слова путаются.

Он приближается слишком быстро. В одно мгновение его рука оказывается на моём запястье. Схватывает так крепко, что я не могу вырваться. Он тянет меня к себе, и теперь между нами нет ни воздуха, ни расстояния.

— Не смей лгать мне, — шипит он почти у самого уха. Его дыхание горячее, обжигающее. Я чувствую, как по спине пробегает дрожь. — Думаешь, я не вижу? Думаешь, можешь играть со мной, как с остальными?

— Я… я не играю, — выдыхаю я, и голос предательски дрожит.

Его пальцы сильнее впиваются в кожу, но ещё страшнее — его взгляд. Хищный, как у зверя, загнавшего добычу. Но в этом взгляде есть что-то ещё. Что-то, от чего у меня перехватывает дыхание и учащается пульс.

— Ты боишься меня, — констатирует он, и уголок его губ поднимается в хищной усмешке. — Правильно делаешь. Но знаешь, что смешно? — Он склоняется так близко, что я чувствую, как его губы почти касаются моей щеки. — Ты дрожишь не только от страха.

Сердце взрывается в груди, я зажмуриваюсь, пытаясь прогнать это ощущение. Но тело предаёт меня — дыхание сбивается, щёки горят. Он прав. Господи, он прав.

— Отпусти, — шепчу я, не зная сама, чего хочу сильнее — чтобы он отошёл или… остался.

— Отпустить? — его голос низкий, опасный, почти ласковый. — Не уверен, что смогу.

Он резко разворачивает меня и прижимает к стене. Моя спина встречает холодный камень, а его ладонь оказывается рядом с моим лицом. Он нависает надо мной, и вся его сила, вся его ярость будто концентрируется в этом мгновении.

— Ещё раз поймаю тебя на лжи — клянусь, пожалеешь. Но пока… — он склоняется так близко, что его губы едва не касаются моих. — Пока у меня есть куда более опасные мысли о тебе.

Я чувствую, что теряю почву под ногами. Всё во мне кричит «опасность», но какой-то безумный, женский, предательский инстинкт тянет меня к нему ближе. И он сам тянется ближе. Совсем близко. Его губы почти касаются моих — всего мгновение, и…

Я чувствую жар его дыхания, вкус опасности на кончиках пальцев. Всего одно движение — и я утону в этом. И хочу, и ненавижу себя за то, что хочу.

Но в последний момент дракон замирает. Останавливается в миллиметре от моих губ, и в его глазах вспыхивает искра — дикая, обжигающая, но сдержанная.

— Нет, — шепчет он, и его голос звучит так, будто он отрывает от себя кусок плоти. — Не сейчас.

Он резко отстраняется, словно вырывая себя из капкана. Я почти падаю, не находя опоры. Губы всё ещё горят, будто он всё-таки коснулся их.

— Ещё раз попробуешь сыграть со мной — и я не остановлюсь, — бросает он хрипло и выходит, оставляя меня в оцепенении.

Я сползаю по стене вниз, едва дыша. Мир кружится, в груди горит. Он почти поцеловал меня. Почти. И от этого «почти» мне куда страшнее, чем было бы от настоящего поцелуя.

Немного ранее...

Жарко, до одури душно, пахнет картоном и потом из примерочных. В пункте выдачи коробки штабелями до потолка. Сканер глючит, подлюка! Я, чертыхаясь, тяну из кучи очередной пакет, а перед стойкой уже завелась очередь.

— Почему у меня размер тридцать восемь, а тут сороковой?! — орёт женщина и трясёт кроссовками.

— Я не знаю, — буркнула я. — Я только выдаю заказы.

— А кто знает?! Понабрали идиотов. Что, больше никуда не взяли? Сидит тут глазами хлопает!

— Знает продавец. Уточните, пожалуйста, у него. Проверьте параметры заказа, — выжимаю последние силы.

— Не буду я ничего проверять, ты тут на что вообще?! За наши деньги! Нахалка! — вопит посетительница. — Иди ищи мой тридцать восьмой на своём складе!

— Это не мой заказ, де-у-ш-ка! Я в жизни такого не покупала, вы издеваетесь?! — вторит ей дама постарше, сжимая пакет как постыдную улику.

— Я полчаса здесь уже торчу, вы вообще работать собираетесь?! Можно побыстрее своими лапами шевелить?! — добавляет угрюмый мужчина, перекрывая первых.

Голоса наслаиваются, словно воронье карканье. А мои мысли здесь лишь наполовину. Тревога крутится внутри до тошноты. Я жду ответ от мужа.

“Не хамить, не хамить… не хамить!” - повторяю про себя и считаю до десяти. До конца смены осталось буквально двадцать минут, я выдержу. Проклятый день, да чтоб всё провалилось пропадом!

— Долго ещё? — женщина лет пятидесяти нервно постукивает каблуком. — Я тороплюсь вообще-то! Сколько можно людей мучить!

Ищу взглядом на коробках нужный номер, как вдруг в кармане вибрирует телефон. Я машинально смотрю на экран и застываю, будто кипятком ошпаренная.

“Лен, всё, не делай мне мозги. Да, я с ней спал. И чё?”

На секунду мир глохнет. Только писк сканера и неразборчивый гул голосов. Я перечитываю слова раз, другой, дышать не могу, меня раздирает изнутри. Человек, которого я так любила, спит с моей подругой и считает, что это ок. Класс! И подружка какова, а?!

“Давай уже разведёмся, Лен, ты бесишь, — продолжает приходить вдогонку. — Бери манатки свои и проваливай, если тебя что-то не устраивает”.

— Ну и свалю, придурок! — прошептала сквозь зубы, едва слышно.

Ага, только было бы куда валить. К сестре с тремя детьми в область? К отцу, который выставил мне счёт за проживание в его собственной квартире?

Глава 2

Что-то мягкое и прохладное касается моей щеки. Я вздрагиваю, пытаюсь вдохнуть, и воздух пахнет… жасмином? Влажными лепестками, сладостью, которой в моей жизни никогда не было. Хороший, однако, диффузор! Да такие стоят под три тыщи! У меня духи дешевле.

Я открываю глаза. Надо мной натянут полог, тончайший, как утренний туман, перламутровая ткань струится вниз и слегка колышется от сквозняка. Солнечные лучи пробиваются сквозь узорную вышивку и разбиваются в золотую пыль.

Я лежу на кровати. Но какая это кровать! Подо мной не скрипучий матрас с пружиной, которая впивается в бок, а упругая мягкость, будто облако подхватило меня и не собирается отпускать. Простыни шелковые, но не как в гостиницах, где они холодные и скользкие. Эти — плотные, тяжёлые, с тонким узором, гладят кожу, как вода.

“Это, наверное, тенсель! Надо узнать артикул!” — приходит мне первая мысль.

Я осторожно двигаю рукой и пальцы утопают в вышивке из золотых нитей. Подушка пахнет цветочной отдушкой, а где-то рядом щебечет птица, будто я не в душной кладовке пункта выдачи, а в каком-то волшебном саду.

Вот это меня знатно долбануло!

— Госпожа Вивиана, вы проснулись? — раздаётся тихий девичий голос.

Я дёргаюсь. Над краем постели склонилась девушка в простом, но аккуратном платье весьма… как бы это сказать, винтажного кроя. Её глаза светятся почтением, а поза такая услужливая, словно я — кто-то… очень важный.

«Госпожа… кто?»

— Э-э-э, кажется, да, — констатирую факт, моргаю, тянусь.

Я не знаю, что это за чертовщина, но мне определённо нравится!

Я осторожно приподнимаюсь на локтях и понимаю: что-то не так. Руки… чужие. Длинные, тонкие, бледные, без моих вечных мозолей от коробок и порезов канцелярским ножом. Кожа ровная, почти белая, будто я принципиально обходила солнце стороной, а ногти непривычно тонкие, короткие, без гель-лака. О, нет, мой маникюр с дизайном! Я же столько деньжищ за него отвалила — должны быть хоть какие-то радости у человека.

Я трогаю лицо, чувствую, какое оно гладкое, нос другой формы, губы полнее. И волосы! Они спадают на плечи двумя тяжелыми косами, а не короткие жирные сосульки после смены.

“Это точно не моё тело. Где моё утреннее тяжелое пузико от пирожков и ночных чебуреков? Потрогала бёдра. Не узкие, но подтянутые, коварная сеточка растяжек отсутствует”.

— Госпожа Вивиана, — служанка поднимает глаза, — лекарь говорил, что после падения с лошади у вас может быть лёгкое… замешательство. Но, как же чудо, что вы пришли в себя!

Она улыбнулась слишком широко, а другая, та, что держала поднос, всё это время бросала на меня косые взгляды. В них читалось что-то вроде: ну-ну, посмотрим, что вы ещё тут выкинуть собираетесь.

Я и лошадь? Последний раз я каталась в детстве, три круга по парку вдоль пруда, как щас помню!

Поднос водружают прямо передо мной, и я чуть не облизнулась от вида. Живот предательски заурчал.

На серебряном подносе красовался настоящий пир: расписная посуда, фрукты, ветчина и что-то, похожее на омлет, только бордового цвета.

— Это со свёклой, что ли, или с брусникой, не пойму? — решила уточнить на всякий случай.

Обе девушки с удивлением переглянулись.

— Нет, это обычный кровопёровый омлет, — пожала плечами та, что была ближе.

— Обычный, — повторяю я, ковыряя трёхзубчатой вилкой это нечто. — С кровью, что ли? — мне аж стало не по себе от такого завтрака. Спасибо, я лучше бутерброд с маслицем.

— Нет, конечно! У кровопёра алые перья и яйца, вы же его любите, — терпеливо объяснила горничная.

— Оу… — вырывается у меня. — Ну да, разумеется.

Пробую очень осторожно, но вкус оказывается просто поразительным, как будто в омлет добавили паприки и чего-то ещё. Немного жирновато, но когда меня это отталкивало?

— Доложить лорду Таленору, что вы очнулись?

Я приподнимаю бровь. Что ещё за лорд?

— Зачем? — решаю аккуратно зайти с другой стороны, чтобы не спрашивать в лоб.

— Как же, миледи, господину следует знать, — мнётся девушка.

Ага, либо отец, либо муж. Или ещё какой важный хрен.

— А, ну, тогда доложите. Как там у него делишки? — я жадно жую свежевыпеченную булочку с изюмом и запиваю тёплым молоком.

Девушки снова переглянулись. Опять что-то не то ляпнула?

Блин, а кофе тут не подают? Как я без капучино-то проживу?

Вторая так и сверлит меня взглядом, отвечает строго:

— Господин в полном здравии, вчера на верфях были, сегодня всей гильдией с утра в порту принимают корабль из Фальтрейна. О вас вот справлялись.

Надо же, кому-то до меня есть дело! Ух, заживём, девчульки!

Я посмотрела на руки, кольца на безымянном пальце не было. Так есть муж или нет? Как спросить-то, ё-маё?

— А что мой супруг? Когда меня навестит? — решила прямо спросить я.

— Лорд Таленор… — горничная как-то подозрительно замялась.

Глава 3

Дав мне занончить завтрак, горничные помогли умыться, предложили потереть зубы каким-то вонючим сучком. Облачили в роскошное платье с золотой вышивкой. Косы заплели в сложную прическу с жемчужными нитями — красиво, но тяжело. Признаться, тяжелая и тугая конструкция, но я пока не решилась спорить, хотя голова у меня начинала болеть даже от ободка.

Комната была вроде богатой, а зеркало какое-то мутное, но из него на меня смотрела прелестная девушка как будто чуть младше меня самой. Ну чудеса!

Я не понимала, почему служанки так резко притихли после появления гостя. Боятся своего господина?

Когда я вышла из спальни, слуга, не поднимая глаз, объявил, скорбно кланяясь:

— Вас ждут, госпожа.

Я улыбнулась и, сияя, пошла вперёд, неловко прихрамывая. Во-первых, обувь какая-то катастрофически неудобная, как будто туфли были не левая и правая, а одинаково-средняя. Во-вторых, приходилось привыкать к новой походке и габаритам этой Вивианы. Грация со мной попрощалась, но ничего. Я вкусно покушала и иду на встречу с шикарным мужчиной, что может быть лучше?

За спиной шли угрюмые дядьки, вооружённые до зубов. Охрана, видать. Как приятно чувствовать себя такой важной особой! Я никогда не владела чем-то серьёзнее серого кота и папиной ржавой девятки. А тут целый особняк и толпа слуг! Коридор был длинный, а комнатам не было счёта. Пока передо мной не отворились массивные двери.

Незнакомец тут же развернул ко мне голову. У меня в горле пересохло.

— А вот и леди Вивиана Таленор, — голос низкий, бархатный, но с железными нотками. Он окинул меня взглядом с ног до головы, и я почувствовала себя добычей перед хищником.

— Наконец-то. Взмах его руки был властным, почти небрежным. — Вы арестованы именем Императора.

Эй, на такие ролевые игры я не подписывалась! У моего мужа кукушка поехала? Или это прикол такой?

— Чего? — я отшатнулась, скрестив руки на груди.

Я кожей ощутила, как от этого жеста ужаснулись все, кто был в зале.

— Вот, пожалуйста, — он протянул мне свиток, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись. Его рука была горячей, крупной, мозолистой — рука воина. От этого прикосновения по коже пробежали мурашки. Его ладонь была шире, чем у Димки раза в три.

Я развернула пергамент и… ничегошеньки не поняла. Символы сочетались в какое-то подобие слов, но были мне совершенно незнакомы. Руны, арабский? Это что вообще? Пу-пу-пу…

— А можете мне как-то в двух словах объяснить? Я, знаете ли, лучше на слух воспринимаю, — пробормотала я.

— Государственная измена, — он шагнул ближе, нависая надо мной. От него исходило тепло, пахло кожей, металлом и чем-то диким, первобытным. Голос звучал низко, гипнотически, но в нем чувствовалась нечеловеческая сила.

— Простите… в чём? — я моргнула. — Я, может, раз-другой зайцем на электричке каталась, но это не заговор против империи!

У служанок глаза округлились так, что, казалось, вот-вот выпадут и покатятся по полу. А мужчина смотрел на меня, как на дикарку.

— Вы использовали торговые корабли своего супруга, Родерика Таленора, чтобы переправлять запрещённые артефакты через границу, — он сделал еще шаг, и теперь между нами было совсем мало места. Я задрала голову, чтобы смотреть ему в глаза, и почувствовала исходящий от него жар. Не метафорический — настоящий, обжигающий. — Преступление, караемое смертью.

Я сглотнула, чувствуя, как учащается пульс. От страха или от чего-то еще? Отлично. Только проснулась и уже смертная казнь. А я ещё даже кофе не выпила!

А ещё обидно до глубины души, что незнакомец мало того, что ни разу не лорд Таленор и нагло вломился ко мне в спальню, так ещё и говорит какой-то бред и смотрит как на дуру.

— Подождите-подождите, — подняла я руки, словно могла этим жестом остановить абсурд. — Я, может, и жена… ну, как вы говорите, этого вашего Таленора, но я без понятия про какие-то там артефакты и корабли! Я в душе не чаю, что это за фигня! Я тут вообще… новенькая.

— Новенькая? — он наклонил голову, изучая меня, как интересный экспонат. В золотых глазах мелькнул настоящий огонек — не отблеск, а живое пламя. Уголок его рта дернулся в почти незаметной усмешке. — Как... любопытно.

Я едва не попятилась. Офигеть. Вот это линзы!

— Госпожа, — тихо прошептала одна из горничных, белея, — целитель предупреждал, после падения с лошади… у вас могут быть… провалы в памяти.

Ну, удружила! Блин, ты за меня вообще, курносая, или как?

— Провалы, говорите? — мужчина смерил меня взглядом, будто видел насквозь. — Очень удобно. Забыть все преступления, списав на удар головой.

— Да я и без удара головой забывала пароль от Госуслуг! Повисла гробовая тишина. Кайрен медленно поднял бровь, а в его взгляде появилось нечто новое — любопытство хищника, наткнувшегося на неожиданную добычу.

— Довольно, — он произнес это почти шепотом, но все в зале замерли. Власть в его голосе была абсолютной, первобытной. — Взять ее.

Пульс забарабанил в висках. Ткань платья липла к спине от холодного пота, а жемчужные косы начали казаться настоящими кандалами.