Хозяйка лесной усадьбы, или Отвергнутая жена дракона

1

— Зачем ты это сделала?!!

В лицо брызнула холодная вода, и я очнулась. Щёки горели, будто меня по ним отхлестали. А за плечи поддерживал разъярённый муж в тёмно-синем мундире верховного прокурора королевства, и взгляд у него был демонически чёрным.

— Пришла в себя? Ну, отвечай же, Изабелла?! — прорычал он, стиснув зубы до скрежета. — Как ты могла?!

Золото на эполетах слепило глаза. Голова гудела и кружилась. Я не могла сообразить, в каких грехах он меня ЕЩЁ обвиняет?!

Ведь вся наша совместная жизнь, все две недели брака, ни что иное, как одно сплошное обвинение. Муж ненавидит меня за ту роковую ночь, когда я пришла просить о помощи. Это была сумасшедшая ночь. А утром он отвёз меня в регистрационную палату, и мы заключили брак. Но моего отца он всё равно посадил за решётку и имущество моей семьи не защитил — всё было арестовано. Абсолютно всё. Я нищая голодранка, лишённая титула и наследства — теперь вся принадлежу ему до последних панталонов.

Жгучие эмоции разрывали сердце. Участился пульс. Когда-то я без этого мужчины не знала смысла жизни, дышала им и наслаждалась каждым его жестом, каждым словом и взглядом, как заворожённая, но теперь…

Я ненавижу своего мужа, прокурора Великого герцога Ричарда Сотерана.

Видит бог — ненавижу.

Я попыталась забрать ладонь у мужа и подняться, но моя магия, распечатанная после брачной ночи взбунтовалась и стиснула железным ободом виски. Снова приступ. Я пока совершенно не могла себя контролировать. Перед глазами всё поплыло, я ощутила, что слабею и вновь оседаю в руки прокурора.

— Изабелла? — Ричард потряс меня за плечи, голос его прозвучал взволнованно. Надо же. И взгляд даже на мгновение стал, как прежде, мягким и ласковым.

Но лишь на мгновение.

— Не теряй сознание! — прорычал мне в лицо Сотеран. — Не смей отключиться, пока не объяснишь мне, что тут, мать твою, случилось?! Почему ты в таком виде?

Я покачала головой, растирая виски. Голова ужасно болела, тело не слушалось.

— Я ничего не помню, — прошептала я слабым голосом.

Кажется, я упала? Почему мы на конюшне, мне же незачем было сюда являться! И откуда здесь столько людей?

За спиной сидевшего передо мной мужа стояла его разгневанная мать-герцогиня, а из-за её плеча выглядывал его младший брат, который меня терпеть не мог. Рядом с ним хлопали круглыми глазами слуги.

Стояла гробовая тишина.

— Немедленно прогони эту блудницу из дома, Ричард! — закричала герцогиня, нарушая напряжённое молчание. — Тут и так всё понятно, не видишь? Она такая же преступница, как её отец! Накажи её за измену по закону!

Я впилась пальцами в солому, на которой полулежала и опустила взгляд, осматривая себя: подол моего платья был надорван самым неприличным образом, открывая вид на нижнюю юбку, а рядом, развалившись на сене, громко сопел конюх.

2

Я подняла лицо к мужу и поглядела в его тёмные глаза с вытянутыми вертикальными зрачками. Великий герцог Ричард Сотеран был драконом с самой чистой кровью, идеальным мужчиной, желанным для многих женщин. Но его родовое кольцо, к всеобщей досаде, оказалось на моём пальце.

— Я не знаю, как здесь оказалась! — сказала я, продолжая растирать виски. — У меня с конюхом ничего не было!

— Тогда какого демона ты лежала с ним в обнимку на сеновале? — прошипел Сотеран, презрительно качая головой.

Он не верил. Не верил мне!

Лицо мужчины было очень близко, и я чувствовала, как горячее дыхание опаляет кожу. Я задрожала, только сейчас сообразив, что закоченела от холода. На улице зима, двери конюшни распахнуты настежь, а я в одном лишь домашнем платье. Я вряд ли в трезвом уме сама вышла в таком виде на улицу!

Что же случилось? Кто меня подставил?

Наверняка опоили чем-то и уложили рядом с конюхом, чтобы подстроить измену. Муж как раз к этому времени должен был вернуться со службы…

Врагов у меня теперь было много. Например, мать мужа — она просто мечтала поскорее избавиться от меня, дочери арестованного графа, которую не слушался собственный магический дар. Брат мужа — он всё время молчал, но глядел так, словно готов зарыть меня живьём под землю. Но самым могущественным моим врагом была, пожалуй, Младшая принцесса — я перешла ей дорогу, уведя из-под носа жениха. Я слышала, девушка была просто в гневе, когда объявили о нашем браке с лордом Сотераном, и обещала утопить меня в реке. Сгоряча, конечно, но кто её знает, она же водный маг!

— Единственное, о чём я просил тебя, Изабелла, никаким образом не скомпрометировать себя! Но что я вижу? Тебя с конюхом! Я не верю, что ты случайно на нём заснула! — прошипел муж и резко убрал руки.

От неожиданности я чуть не упала, но успела опереться на локоть. В лицо, словно плеть, ударил холодный порыв ветра.

Не верит он! Обвиняет постоянно! А сам! Сам каждую ночь отчаянно зовёт в постель! Но я сама ему больше не верю! И не позволяю прикасаться!

— Конюха разбудить и привести в мой кабинет! — приказал Сотеран, отряхивая руки, как будто потрогал что-то грязное.

3

— Устрой проверку на артефакте правды, и тогда убедишься… — выкрикнула вслед уходящему мужу.

Не договорила. Голос осёкся. Приступ усилился, разрывая болью виски. Не выдержав, я повалилась на солому, как безвольная кукла.

Последнее, что я увидела перед тем, как потерять сознание: на земляной пол, в вязкое месиво из снега и грязи упал неподаренный букет красных роз, и начищенные до блеска сапоги прокурора проплыли перед моим лицом, сминая живые бутоны.

Сердце разрывалось от ощущения, что эти цветы — словно моя жизнь. За измену мужу меня растопчут, изгонят в чём есть в дальние пределы страны, заточат в монастыре, но перед этим прилюдно опозорят на суде. А у меня в лифе рядом с сердцем лежит полученная записка от мамы: “Линде хуже, срочно нужен лекарь. Пришли денег, Изабелла”. Мама и сёстры ждут помощи, и я их единственная надежда, потому что после ареста отца от нас отвернулись совершенно все знакомые, нас лишили графского титула, конфисковали родовые земли и поместье, деньги, украшения и даже платья!

Очнувшись после приступа, я обнаружила себя лежащей на постели. Перед глазами всё плыло, но я различила тёмную фигуру, склонившуюся надо мной.

— Кажется, приходит в себя, ваша светлость, — проговорил скрипучий голос.

Я узнала лорда Готфрида — старого скрюченного магистра целительной и оберегающей магии, семейного лекаря Сотеранов.

— Приступы эти у неё из-за магии. Не может совладать с открывшейся силой. Последний припадок, похоже, силён был — чуть не померла. Жаль, а то вы бы избавились от груза, — проскрежетал магистр куда-то в сторону.

Вдали замаячила широкая спина в тёмно-синем мундире. Комната всё ещё расплывалась и раскачивалась, но я отчётливо увидела, что муж здесь, однако упорно не глядит на меня.

— Да что вы такое говорите, вы же лекарь! — прорычал прокурор.

— Да все понимают, ваша светлость, — замялся магистр. — Соблазнила вас и невинностью на крючок взяла, а вы ведь Великий герцог, честью и своей, и чужой дорожите!

— Хватит лебезить, лорд Готфрид. Магию запечатайте — довольно испытывать судьбу. И чтобы через час моя драгоценная была на ногах, я должен её допросить! Головой отвечаете!

— Всё понял, ваша светлость, — Магистр отвесил низкий поклон.

Дверь хлопнула — муж ушёл.

Я поморгала, приходя в себя окончательно.

— Что ж, приступим к запечатыванию, — проскрежетал Готфрид, подняв надо мной цепочку с артефактом, охваченным желтоватым свечением.

Визуалы

Хочу показать вам героев

Изабелла — наша главная героиня:

Герцог Ричард Сотеран, муж (пока что):

Приятного чтения! Не забывайте добавить книгу в библиотеку!
Буду рада вашим лайкам!

4

— Не трогайте меня! — воскликнула я, вскочив, как ошпаренная.

— Его светлость приказал вас запечатать, леди Изабелла! Лежите спокойно! — рявкнул лорд Готфрид.

— Нет! Это мой единственный шанс стать магиней! Когда запечатали мою магию, мне не было и восьми лет. Наложенную печать снять невозможно, но теперь, когда после заключения брака, она сама разрушилась, то я имею право распоряжаться своим даром! Дайте мне ещё раз поговорить с мужем! Он изменит решение!

На любые его условия соглашусь, только бы магии меня не лишал.

— Ваш муж застал вас за изменой! Он больше не будет слушать ваших просьб! И не тешьтесь надеждой! Вы полнейшая бездарность, не зря вас запечатали в детстве! За те две недели, что ваш дар с вами, вы не сотворили ни одного заклинания! Лежите смирно, леди Изабелла! — лорд Готфрид взял меня за плечи и придавил к подушке.

Как унизительно и невежественно обращается со мной магистр, я же леди из знатного рода, а не поломойка!

Обида тугим комом подкатила к горлу. Я не могу больше позволять обижать себя! Довольно молчаливых упрёков со стороны семьи мужа. Они считают, что я недостойная жена для Великого герцога. Да и сам супруг постоянно пытается в чём-нибудь упрекнуть или обвинить. Надоело! Я должна всем доказать, что я достойная женщина, хорошая, добрая и честная! И всё что произошло — чудовищная несправедливость и чужая клевета.

Я собрала все магические силы и попыталась сдвинуть очки с носа магистра небольшим заклинанием левитации, доступным каждому бытовому магу, а судя по записи в дипломе, именно такой дар когда-то во мне запечатали.

Не смотря на то, что практики никогда не было, по теории я знала абсолютно всё: грызла учебники в благородном институте упорнее других девочек — все у меня только и делали, что списывали. Я напрягла магический источник и ударила по очкам.

Но они остались на месте. Проклятие!

Ну, я же чувствую, что магическая сила у меня есть! Меня изнутри разрывает от желания дать выход этой силе.

— Лежите смирно, леди Изабелла! Не дёргайтесь! — грубо процедил лорд Готфрид, удерживая меня.

— Я приказываю вам, не касаться меня! — выпалила я, стряхивая с плеч пальцы старика.

Магистр вдруг замер, и его руки упали плетьми вдоль тела, а взгляд сделался затуманенным. Артефакт с глухим звоном покатился по полу.

Удивительно, магистр меня послушался?!

Я осторожно встала с кровати и обошла лорда Готфрида кругом. Он глядел прямо перед собой и не шевелился, словно статуя.

Магические каналы пульсировали, словно перетруженные мышцы, и голова кружилась. Я придерживалась за кровать, боялась снова упасть в обморок.

— Ваф! Ваф! — В комнату вломился Фердинанд — рыжий пёс-фамильяр Ричарда. За его длинную пушистую шерсть я называла его Пушистиком, и ему очень нравилось.

Зверь умел открывать двери, навалившись на ручку, и никогда не спрашивал позволения. Пёс подбежал ко мне, уткнулся мокрым носом в ладонь и заурчал. Готова поспорить, что он что-то говорил, но я, к сожалению, не могла понять языка чужого фамильяра — только Ричард понимал своего пса.

Всегда желала, чтобы у меня тоже был питомец. Но мой дар запечатали как раз тогда, когда происходит привязка к животному-хранителю. Я осталась без дара и без фамильяра.

— Пушистик, любимый мой, только один ты мне рад в этом доме, — я стала гладить пушистую шерсть фамильяра.

— Ур-ур-ур, — заворковал питомец, продолжая ластиться.

Магия удивительным образом перестала бунтовать, сознание прояснилось, а ноги окрепли.

— Ты помогаешь мне справиться с даром? — удивилась я, потрепав собаку за толстые щёки. — Но как это возможно?

— Ур-ур, — кивнул Пушистик, ткнувшись носом в массивное родовое кольцо мужа на руке.

— Да что за невоспитанный пёс! А ну, прочь отсюда! — рявкнул на собаку внезапно отмерший лорд Готфрид и стал протирать глаза под очками, будто только что проснулся. — Леди Изабелла, вижу, что вы на ногах… Что произошло?… Я наложил печать? Что это с моей головой, ничего не помню… Дайте мне вашу руку, — лорд Готфрид схватил меня за запястье, чтобы проверить печать. — Нет, я чувствую, что ваша магия продолжает протекать по каналам, значит, мы не закончили!

— Нет! — Я вырвала руку и отпрыгнула от магистра.

— Идите-ка сюда! — рявкнул Готфрид, двинувшись на меня.

Пушистик зарычал на магистра, и я, поощряя, потрепала его по загривку. Защищает меня малыш.

— Вы меня не тронете, лорд Готфрид, — сказала я твёрдо. — Запечатать мою магию не дам! А лорду Сотерану скажете, что всё сделали! Не выдавайте меня, приказываю вам! — я пошла ва-банк, вдруг Готфрид и теперь послушается моего приказания.

А если послушается, то у меня большие сомнения в том, какой именно дар во мне запечатали!

— Понял, скажу, что всё сделал… — поклонился магистр. Глаза его снова остекленели.

— А потом поезжайте к моей матери осмотреть мою младшую сестрёнку! Она плохо себя чувствует. Адрес я вам сейчас напишу, — я бросилась к столу и достала из ящика записную книжку и карандаш. — Вот возьмите. Это в деревне за городом. Считайте, будто вам герцог приказал. А про мои приказы забудьте. Поспешите!

— Слушаюсь, леди, — снова поклонился Готфрид.

— Всё, теперь можете идти и доложить его светлости, что он может меня допросить. А потом сразу по этому адресу!

5

Хоть бы магистр исполнил мою просьбу и помог сестрёнке!

Отправить Готфрида — этот вариант куда лучше, чем искать деньги, ведь наличными меня Сотеран не снабжал, а мама там в деревне толком никого не знает. Что там за доктора — ещё вопрос, вдруг шарлатаны? Готфрид, хоть и вредный старик, но лекарь и маг довольно хороший, иначе бы его не держали в знатном доме.

Я случайно наступила на артефакт для запечатывания, подобрала его с пола и засунула поглубже под нижний матрац кровати. Пусть ищут как можно дольше!

Раскрыла шкаф и осмотрелась.

Для допроса прокурора нужно выбрать самое шикарное платье. В моём распоряжении было несколько прелестных нарядов “на выход” и несколько домашних платьев, которые впрочем не уступали парадным, — все от дома мод Жеона. Наряды пошили на прошлой неделе по приказанию мужа, поскольку весь гардероб, который имелся у меня до замужества, был конфискован.

Ричард знал, что я люблю хорошо одеваться, папа не жалел денег на дочерей, в том числе для меня, обделённой магией, и муж купил мне дорогие наряды, к которым я привыкла, и украшения к ним.

Так, а где же ещё одно платье? Желтое с розами. Я же помню, что оно было тут ещё утром. И шляпки к нему нет. Как странно! Но, может, служанка забрала прогладить?

Ладно, выбираем, из того, что есть.

Кажется, вот это нежно-голубое с высоким воротником-стоечкой и жемчужными пуговками под самое горло будет лучше всего отражать мою невиновность в глазах правосудия.

Положив на кровать платье и чистую кружевную нижнюю сорочку, я пошла в ванную. Освежиться ароматными пенками после конюшни было просто необходимо.

— Ваф! — Пушистик завилял пушистым хвостом и уверенно направился за мной.

— Нет, посиди, тут, мой хороший. Ты хоть и пёс, но я всё равно буду смущаться, — сказала я, вцепляясь в толстые щёки собаки.

Очень нравилось его тискать, и Пушистику, похоже, тоже, — он сразу выпустил розовый язык, балдея и закатывая глаза. Ну до чего прелестный медвежонок.

Прикрыв дверь в ванную комнату, я скинула разорванное платье и обомлела.

На горле темнели багровые следы. Меня хотели задушить! На ногах и бёдрах, слава богу, никаких повреждений не обнаружила, белые панталоны были целы и совершенно чисты.

Но горло…

Возможно, меня хотели не опозорить, а убить! Но кто-то помешал…

Интересно, кто обнаружил нас с конюхом? Его нужно допросить, может, он что-то успел увидеть. И ещё интересно, почему конюх даже не проснулся, когда мы довольно громко шумели и ругались с Ричардом? Может, мужчину тоже опоили?!

Надо подумать, кому больше всех нужно от меня избавиться?

Больше всех… Кому выгодно больше всех?

О нет… Нет… Нет!

Сердце зашлось в бешеном ритме. Ведь я неугодная жена для своего мужа. А что, если за всем этим стоит сам прокурор Великий герцог Ричард Сотеран?

Протри свои влюблённые глаза, Иза! — сказала я себе в отражении, похлопав по щекам.

Честь заставила его жениться на мне после проведённой совместной ночи, но все мы прекрасно знаем, что на жизнь у герцога были совсем другие планы, и дочь преступника в них точно не входила. Если бы я погибла, у него бы больше не было проблем… А то, что он магистру сказал: “Что вы говорите, вы же лекарь!” — так это для отвода глаз, чтобы никто его не заподозрил.

Я намылилась цветочной пенкой и тщательно оттёрла кожу, будто смывая с себя весь пережитый ужас. Я буду выглядеть идеально, когда он будет меня допрашивать. Пусть облизывается и страдает, что я его не подпускаю.

Завернувшись в махровый халат, я вышла в комнату и снова стала тискать заскучавшего Пушистика. Не могла пройти мимо.

— Ур-ур-ру, — заворковал он в ответ.

В дверь постучали.

— Я буду готова через пять минут! Ждите! — резко ответила я, берясь за платье. — Пушистик, отвернись!

Наверняка пришли, чтобы отвести меня на допрос.

Сейчас я покажу дорогому супругу синяки на шее. Пусть знает, что я не дура и поняла, что от меня хотят избавиться. По его глазам я пойму, знает он об этом что-нибудь или нет.

Интересно, а что на допросе сказал конюх? Я надеюсь, что Сотеран использует артефакт правды, и не придётся долго выяснять истину. Волшебный камень всегда знает лжёт человек или нет.

— Изабелла! — в дверь снова нетерпеливо постучались. — Это леди Элеонора, открой!

Леди Элеонора! Директриса института благородных девиц, моя дорогая наставница и старшая подруга. После провала на брачном сезоне, она помогла мне поступить в высший университет, из которого, правда, меня на днях благополучно выгнали из-за папиного ареста.

Леди Элеонора была очень доброй и любящей, всегда относилась ко мне, как к дочери, защищала от злословия учившихся со мной девочек и угощала в тайне конфетами, сочувствуя моей безмагичности.

Я застегнула крючки на платье и бросилась к двери, впуская женщину.

— Иза, как ты?! — распахнула объятия наставица.

Руки у её были холодные, она явно с мороза, но от объятия близкого человека стало так тепло! В груди разлилась радость.

— Как хорошо, что вы пришли, леди Элеонора! Как же вы нужны мне сейчас! — проговорила я, утыкаясь лицом в плечо наставницы.

Леди Элеонора прижала меня крепче и стала гладить по длинным рыжим локонам.

— Мне очень жаль, что так случилось с твоим отцом, так всё быстро решилось! — проговорила она. Но объясни, пожалуйста, Изабелла, как так вышло? Как за те две недели, что мы с сестрой-королевой были на водах, ты оказалась замужем? Тем более за верховным прокурором!

6

— Да, простите, что не пригласила на свадьбу. Празднования не было, всё вышло спонтанно, — проговорила я, отводя взгляд.

Было стыдно и неловко перед наставницей.

Леди Элеонора была, как всегда, затянута в чёрное платье, на руках плотные бархатные перчатки, волосы убраны в идеальную высокую причёску, украшенную дорогими заколками. Выглядела женщина строго и элегантно, и я бы никогда не дала ей больше тридцати пяти, если бы не знала, что ей на самом деле за пятьдесят.

Я сделала несколько шагов по комнате и погладила Пушистика, вьющегося у ног. Пёс упал на спину и поджал лапки от радости, требуя, чтобы я продолжала гладить. Я склонилась над ним и, конечно, не отказала себе в удовольствии почесать пушистое рыжее пузико.

— Удивительно, что чужой фамильяр так себя ведёт, — хмыкнула наставница, проходя в центр комнаты и внимательно осматриваясь.

— Да, Фердинанд меня обожает с того момента, как я вошла в этот дом, — пожала я плечами. — Пушистик, да, обожаешь меня?

Внимание наставницы привлекли книги, разложенные на всех доступных поверхностях, — все были на тему развития магического дара, я раздобыла их в семейной библиотеке Сотеранов и принесла к себе изучать.

Полистав одну, наставница подняла на меня взгляд и потребовала:

— Рассказывай всё, Изабелла! Немедленно!

Я пригласила наставницу присесть в кресло, сама разместилась напротив и начала свою непростую историю:

— Папа очень нас любил, вы знаете. Он оплачивал наше с сёстрами обучение в благородном институте, покупал лучшие платья и украшения, даже мне, у которой не было магии. Он самый лучший отец. Но мы даже не догадывались, что у него были нечистые дела. Когда папу арестовали, адвокат попросил всю семью прийти на предварительное слушание, чтобы разжалобить судью, мы даже Линду с собой взяли, вы знаете, она ведь не может сама ходить. Тогда, сидя на заднем ряду в девичьей вуали, я увидела в зале суда его… прокурора… И поняла, что мы давно знакомы…

— Но как вы могли познакомиться? Великий герцог Ричард Сотеран пропадает днём и ночью в комитете при королевском дворце, а ты не выходила из стен университета. И потом он на пятнадцать лет тебя старше, строит мощную политическую карьеру и собирается породниться с королевской семьёй! Вернее, собирался. Как вы могли познакомиться?! Где?! — изумилась леди Элеонора.

— Он был моим партнёром в триббл.

— Что?! — воскликнула наставница. — Карточные игры?!

Леди Элеонора откинулась на спинку кресла и достала из чёрной бархатной сумочки коробочку с табачным набором и длинный тонкий мундштук. Она всегда курила, когда хотела ругаться.

— Ну, рассказывай дальше, Изабелла! — потребовала наставница. — Теперь пока всё не расскажешь, я не отстану!

— Сейчас я сильно разочарую вас в себе, леди Элеонора, — вздохнула я. — Но да, по субботам я не ездила домой из университета к родителям, а ходила играть в клуб. В тот самый клуб, где все носят маски. И прежде, чем вы выскажете мне своё осуждение, постарайтесь понять, мне двадцать один год, три брачных сезона я не имела успеха у женихов из-за того, что я неспособная владеть своим даром, и следовательно рожу слабых детей. Я была никому не нужна и неинтересна!

Я всхлипнула, приложив руки к лицу. Фердинанд тут же полез мне на колени, и я обняла его, зарываясь пальцами в густую рыжую шерсть.

— Изабелла, деточка… — Элеонора погладила меня по плечу, склонив голову набок. — Я думала, что в университете ты нашла своё призвание. Тебе же нравилось учиться и преподавать подготовительному курсу…

— Я трудолюбива, но на самом деле я умирала от тоски и ненужности, — я твёрдо взглянула в глаза наставницы. — А в клубе я ощутила себя живой и интересной для мужчин, особенно для Ричарда. Он научил меня играть в триббл, и мы встречались каждую неделю. Это длилось год.

— Так вот в чём причина, почему целый год откладывалась помолвка Младшей принцессы! — хмыкнула Элеонора. — Жених был занят игрой в триббл!

— Я понятия не имела, кто он и есть ли у него отношения. Мы лишь играли в карты! До момента, случившегося две недели назад…

— Я и не думала обвинять тебя, продолжай, Изабелла.

— Да, по его порой жесткому поведению с другими гостями клуба, я догадывалась, что человек, с которым я сдружилась, высокопоставленный властный мужчина и сильнейший маг. Я ни на что не надеялась и вела себя более, чем скромно. Хотя, признаюсь, влюбилась по уши. Взрослый, сильный, он приносил мне цветы и шоколад. Мы встречались раз в неделю по субботам, садились за карточный стол и играли часами. В этом мужчине сосредоточилась вся моя жизнь, я жила нашими встречами от недели к неделе. Когда встречалась с ним взглядом, сердце замирало. Но клянусь, ничего не было: ни поцелуев, ни даже прикосновений. Однажды он попросил меня о ночи, сказал: “ты мне нравишься, давай займёмся любовью”. Но я отказала, сославшись на то, что храню верность мужу. На самом деле я испугалась, что во время близости он узнает, что я без магии и все мои таланты заканчиваются картами. Я не хотела, чтобы он разочаровался, ведь моё сердце было бы разорвано в клочья. Он был недостижимым для меня. А потом был судебный процесс у папы, на котором я увидела его, — произнесла я, понизив голос. — Ричард, он носит особые запонки с золотыми драконами, которые я не могла не узнать, и ещё выправка, и голос, и волевой подбородок, который я изучила до миллиметра. Он выступал в суде — властно и громко говорил — и я его узнала. Он оказался главным папиным обвинителем. Я бы никогда не стала его просить, но семье грозила конфискация имущества и изгнание из столицы. Я бы уехала и больше никогда не увиделась бы с Ричардом. Никогда больше… Не знаю, сумела ли бы я это пережить. И тогда я решилась попросить его… попросить по-дружески смягчить обвинение для папы и не сажать его в тюрьму, чтобы мы могли остаться в городе. Он выслушал меня и… приказал раздеться…

Мои губы задрожали.

— Ричард обезумел от того, что у меня на самом деле не было мужа! — мой голос дрогнул, когда я начала вспоминать ту безумную сладко-горькую ночь. — Сотеран оказался мужчиной чести: увидел кровь на простыни и надел мне на палец родовое кольцо. Вот такая история, леди Элеонора. Знаю, что я разочаровала вас.

7

Я рассказала леди Элеоноре, что прямо сейчас мой муж допрашивает конюха у себя в кабинете. Наставница, не раздумывая, достала из сумки круглый артефакт и поставила на стол, бросая заклинание рукой в чёрной бархатной перчатке.

Гладкая поверхность артефакта покрылась рябью и показала изображение кабинета мужа.

Ричард сидел за столом, взъерошенный, в рубашке с расстёгнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами и растирал костяшки пальцев. Перед ним стояла бутылка с янтарной жидкостью и опустошённая рюмка.

Напротив сидел конюх, вытирая серой тряпкой разбитый нос. Похоже, прокурор ударил его, и только теперь приступил к допросу.

— Это артефакт правды, — Ричард кивнул на бесцветный кристалл на столе. — Если солжёшь, он загорится красным. Правду скажешь — зелёным. Бояться тебе уже нечего. Я тебя в любом случае закопаю за то, что ты с ней рядом лежал. Было у тебя что-нибудь с моей женой? Отвечай!

Сотеран ударил ладонью по столу, и рюмка с бутылкой зазвенели. Моё сердце больно ударилось о рёбра.

Да, артефакт правды — это то, что покончит с вопиющим недоразумением! Сейчас супруг убедится, что ничего с конюхом у нас не было. Главное, чтобы за всем этим заговором не стоял сам прокурор.

Я с силой сжала кулаки, уперевшись взглядом в изображение на артефакте.

— Не убивайте, ваша светлость! Только не убивайте! Я не виноват, это всё она, ваша дражайшая супруга!

— Руку на артефакт положи и говори! — прошипел Ричард.

— Так это… Сама она пришла на конюшню… забралась ко мне на лежанку… вина дала выпить, а потом… юбку задрала. Ну, что я мог поделать, ваша светлость?! Она сама! Да, сознаюсь, всё у меня с ней было, — проскрежетал конюх и прикрылся рукой от возможных ударов.

Артефакт, на котором лежали его грязные пальцы, загорелся зелёным свечением. Правду, значит, сказал.

Господи, мне конец!

Но как же так?

Сердце облилось горячей кровью и заколотилось, как у пойманной в клетку птицы. Я перевела ошеломлённый взгляд на леди Элеонору и резко помотала головой:

— Нет, ничего не было, клянусь вам! Я легла отдохнуть после обеда в своей комнате, а очнулась на сеновале! Я подозреваю, что мой муж подсунул другой артефакт, вместо артефакта правды, и что он сам за всем этим стоит!

— Уведите! — приказал Ричард.

И как только конюха вывели под мышки, Сотеран взялся за бутылку.

— Проклятие! Я даже не могу вызвать его на дуэль, потому что он — конюх, а я герцог! Убил бы! — выругался супруг, опрокидывая в рот рюмку.

— Дуэль — слишком много чести для мерзавца. Отпусти его, братец, слышал же она сама его соблазнила. Ты ему и так нос разбил и работы лишил, его никто не примет после скандала, — отозвался брат мужа. — Лучше жену свою как следует накажи!

Ричард бросил на брата полыхающий взгляд, наполняя новую рюмку.

Брат подошёл к столу и сел на место конюха.

— Вообще не понимаю, как ты мог привести в дом эту ш… — он прикусил губу и поправился: — преступницу, нищебродку без приданого! Отказаться от брака с Младшей принцессой! После столь мерзкого поступка твоей жёнушки, не понимаю, почему она ещё в доме! Развод, монастырь, запечатывание магии — всё по процедуре для изменниц.

— За измену я отрежу ей уши, как в древние времена! — стиснул зубы Ричард. — Но только если она и вправду это сделала!

— Конечно, сделала, ты ведь слышал! — воскликнул братец.

Сотеран опустошил залпом ещё одну рюмку и ударил кулаком по столу.

Грудную клетку разрывало от боли. Сердце в клочья. Неужели Ричард способен отрезать женщине уши?!

— Магию Изабеллы Готфрид только что запечатал — он доложил мне, — проговорил низким голосом Сотеран. — Сразу нужно было запечатать и не церемониться, после того, как печать сорвал. Невозможно понять, что у этой женщины на уме! Она всё время лжёт. Обложилась книгами по магии, изучает, как ей дар развивать. Может, вычитала, что больше половых связей усиливают способности — я где-то слышал такую ересь. Зараза! Допрошу её. Приведите сюда мою жену! — рявкнул Ричард, уперевшись широкими ладонями в столешницу.

Глаза его потемнели и налились гневом.

По коже пронеслись колючие мурашки от волнения перед скорым разговором с яростным мужем.

Изображение на артефакте погасло, и я встретилась с изумлённым взглядом леди Элеоноры. Лицо её было белое, как снег.

— Он сказал, твоя печать была сорвана? — проговорила наставница, отложила мундштук и придвинулась ко мне ближе. — А теперь? Теперь твой дар снова запечатан, как сказал Сотеран?

В этот момент я почувствовала себя маленькой провинившейся девочкой в кабинете директрисы, и виновато опустила глаза.

Наставница стянула бархатную перчатку, взяла меня за руку, помолчала немного, сосредоточенно ощупывая, а затем посмотрела на меня так, будто небеса вот-вот разверзнутся и наступит конец света.

— Изабелла, что же ты сразу не сказала мне про печать!

— Я не успела!

— Что значит, не успела?! Иза! Это самое важное для тебя! Тебе грозит невероятная опасность, когда он узнает, что у тебя за дар!

Дверь с грохотом ударилась о стену, и на пороге…

8

На пороге появились стражники с суровыми лицами.

Пушистик жалобно заскулил, ложась на ковёр у моих ног. Пёс не хотел никого подпускать, но ничего не мог поделать против воли хозяина: прокурор вызвал меня к себе на допрос.

Мы с Элеонорой переглянулись. На женщине не было лица. Я никогда прежде не видела магиню столь напуганной и бледной.

Какая опасность мне грозит? Я должна расспросить её о своём даре!

— Идёмте с нами, леди Изабелла! — приказал стражник.

— Дайте нам минуту! — грозно проговорила наставница. — Мне нужно договорить с леди Изабеллой.

— Не положено, леди! Его светлость ждёт. Идёт разбирательство. Идёмте, леди Изабелла!

Меня обступили со всех сторон и уже собирались тащить силой. Но я гордо поднялась, расправив подол нежно-голубого платья, и пошла сама.

— Что ж, идёмте! — сказала я и обернулась к наставнице через плечо: — Леди Элеонора, я надеюсь, нам дадут поговорить после.

Очень надеюсь, что обезумевший от гнева муж не разорвёт меня на части прямо в кабинете.

Я вышла в коридор, а там уже собралась толпа. Герцогиня-мать окатила меня презренным высокомерным взглядом, кухарка брезгливо поморщилась, служанки — и те скривили лица. Все ненавидят меня и желают, чтобы меня поскорее выгнали. Непременно с позором.

Меня вели словно на казнь, и толпа тешилась развлечением. Я собрала всю силу воли, чтобы держаться и не показывать, что мне страшно. Я знала, что отлично выгляжу — на мне идеально сидящее дорогое платье, я умна и красива — на зависть многим из собравшихся. У них нет права ни в чём обвинять меня! Я ещё докажу им всем, что я многого стою.

Передо мной открыли дверь кабинета, и я, затаив дыхание, шагнула внутрь. Колени задрожали.

Стоял полумрак, в воздухе сгустился запах нагоревших свечей и крепкого спиртного. Прокурор сидел за большим столом с чёрными от гнева глазами, а напротив него — ненавидящий меня его младший братец Эндрю Сотеран.

Сразу стало ясно, что в такой атмосфере справедливого суда не будет, меня обвинят во всех грехах на свете и признают виновной по всем статьям. Но я готова сражаться за свою честь. Сейчас я всё ему выскажу! За весь этот разыгранный цирк, который, возможно, муж сам и устроил!

— Все вон! — мрачно приказал прокурор.

Стражи покинули кабинет.

— Все, я сказал, — повторил Ричард, поглядев на брата.

Тот недовольно скривил лицо, окатил меня презрительным взглядом и вышёл, хлопнув дверью.

Я осталась стоять перед прокурором, пожирающим меня бездонной тьмой своего взгляда. Дыхание замерло. Руки похолодели, и даже пальцы на ногах поджались. Вся моя решительность мгновенно куда-то испарилась.

— Это артефакт правды, Изабелла, — Ричард кивнул на бесцветный камень на столе.

Бутылки и рюмок на нём уже не было. Не было ничего, кроме кристалла на серебряной подставке.

— Присядь и сделай признание, ты была близка с конюхом? — проскрежетал стальным голосом Сотеран, пронзая меня взглядом.

Мужчина, страшный и опасный. И очень-очень сильный. Мне кажется, если артефакт покажет, что я лгу, то мне тут же свернут тонкую шейку, несмотря на противозаконность убийств в королевстве.

Я присела на стул и опустила дрожащую ладонь на бесцветный кристалл. Я не хотела показывать мужу, что меня трясёт от страха, но предательская рука сама ему всё выдала.

— Сегодня после обеда я прилегла отдохнуть в своей комнате, — проговорила я сдавленным голосом, не сводя глаз с артефакта. — Я заснула, хотя обычно днём не сплю. Возможно, мне что-то подсыпали в еду. Проснулась, когда ты меня тряс за плечи в конюшне и обвинял в измене. Я не была с конюхом, Ричард. Думаю, меня опоили и перенесли на сеновал.

Я подняла гордый взгляд, поглядев в глаза мужу. В тьме его взгляда плясали огненные костры. Чувствовала, он очень хотел верить мне, но опасался разрешить себе такую блажь.

Кристалл засветился, и мы оба опустили на него взгляд.

9

Артефакт загорелся зелёным свечением, и сердце взорвалось от облегчения. Я доказала, что говорю правду!

Сотеран медленно обвёл взглядом кристалл, на котором всё ещё покоились мои пальцы, и накрыл мою руку горячей ладонью. Поднял глаза и в тот же миг бросился ко мне через стол.

Не знаю, каким образом, но я оказалась прижата к поверхности стола, а муж навалился сверху, нетерпеливо борясь с моими пышными юбками.

Моё тело предательски задрожало от прикосновений любимого мужчины. Я всё ещё слишком хорошо помнила его объятия. На коже до сих пор горели его нежные поцелуи, а внутри прокатывались искры фейерверка чувств, которые он мне подарил в ту нашу единственную ночь — он довёл меня до экстаза трижды и был так бережен, что больно совсем не было!

В памяти воскрес момент изумительного восторга, когда я сказала Ричарду, что магии у меня нет, но он всё равно надел мне на палец родовое кольцо. Я тогда расплакалась.

— Мы можем забыть об этой ночи, я не прошу тебя жениться на мне, — сказала я тогда, смущаясь своего запечатанного дара.

— Ты сможешь забыть? Счастливая! А я вот не смогу! Я уже год другой женщины для себя не вижу! Мне нужна только ты, Изабелла. — Ричард поцеловал нежно кончики пальцев, и у меня в животе затрепетали бабочки.

— Проклятие, Иза! — зарычал Сотеран, кусая и тут же зацеловывая мою шею в страстном порыве. — Кому мне верить?! Конюх утверждает, что был с тобой! Артефакт его слова тоже подтвердил!

— Ты должен верить мне! Мне! Ты ещё спрашиваешь?! — выпалила я, отчаянно ударяя его в грудь.

— Я во всём разберусь, ещё семью допросить нужно, — Ричард обнял меня, как самое драгоценное сокровище, и поцеловал в губы. Сладко, влажно, горячо. — Господи, я схожу по тебе с ума, — простонал тихо, проталкиваясь внутрь языком.

Я потеряла бдительность, задрожав в объятиях мужа, позволила целовать себя, поддаваясь томительному предвкушению большего. Тело хотело отдаться прокурору вопреки воле.

Но я тут же опомнилась.

— Не трогай меня, Ричард! Нет! Я всё ещё злюсь на тебя из-за отца!

— Ты злишься?! — Сотеран сжал затянутое в чулок бедро, до которого таки сумел добраться. Пьянящее волнение прокатилась по венам. — Ты хотела использовать меня. Неужели ты думала, что меня можно подкупить, Изабелла?!

Муж прожёг меня жгучей тьмой взгляда, и я замерла от страха. Любовное волнение в крови сменилось ядовитой горечью и обидой.

— А ты неужели думаешь, что я буду с тобой спать после того, как твоё обвинение отправило моего отца в тюрьму, мою семья лишили графского титула и отняли всё имущество до последних панталонов!

— А что ты хотела? Чтобы я скрыл от суда факты, доказывающие вину твоего отца? Так не будет, Иза! Виновный должен нести наказание, иначе не будет никакого государства, будут разврат и беззаконие! А я хочу, чтобы мои дети жили в светлом мире, — Сотеран толкнулся горячим пахом в мои бёдра, я ощутила его твёрдое желание, и снова по телу прокатилась волнующая дрожь.

Он начал целовать в губы, страстно, горячо, с безумным голодом. Вокруг заискрился яркими вспышками воздух, и магический источник внутри меня ощутил прилив сил, как во время нашей близости. Снова охватило желание, вопреки разуму, и я запустила пальцы в тугие тёмные локоны мужа.

Нас всегда друг к другу безумно тянуло: с первой минуты, с первой встречи. И закономерным оказалось то, что мы сдались под напором чувств и оказались в постели две недели назад, когда преграды в виде моего мнимого мужа больше не стало. Но больше я не могла позволить себе слабость, тем более с мужчиной, который, возможно сам стоит за моей подставой… Вдруг, он решил, что поспешил с женитьбой?

Я оттолкнула Сотерана и потянулась за артефактом правды.

— А теперь твоя очередь, — сказала я, переводя дыхание после поцелуев и тыча в кристалл. — Ответь на вопрос, Ричард: ты хотел избавиться от меня?

— Что ты несёшь, Изабелла? Ты мне допрос устраиваешь во время моего собственного допроса?! — прорычал он. — Что ты себе позволяешь, девочка?!

— Кто обнаружил нас с конюхом? Кто всех созвал? Может, это и есть преступник? — проговорила я. — У меня из шкафа пропало платье, а на горле следы удушения, — я расстегнула крючки на платье, показывая шею и ключицы. — Смотри! Меня хотели задушить!

Сотеран положил ладонь на моё горло и ласково погладил. От тепла мужских пальцев невольно пробежала сладкая дрожь. Дыхание снова замерло.

— Не сама ли ты их себе поставила, пока была в своей комнате, чтобы выгородить себя? — хмыкнул он. — Ты ведь лжёшь мне с первого дня нашей встречи.

Это опять он мне мнимого мужа припоминает.

Я сжала зубы от негодования и скинула его руку.

— Трогать меня не надо! Просто ответь, Ричард, это простой вопрос, — я кивнула на артефакт. — Я хочу знать, причастен ли ты к этой вопиющей подставе?!

— Я?! Причастен?! Р-р… Пошла вон! — Сотеран со злости ударил ладонью по столу, артефакт зазвенел и подпрыгнул.

Ненавижу! Я ещё покажу ему. Ух, обязательно покажу!

Я подобрала юбки и выбежала из кабинета, налетев на леди Элеонору, стоявшую за дверью. Стражники двинулись за мной следом, чтобы вернуть назад, но на пороге кабинета появился прокурор и жестом приказал не преследовать меня.

— Мы должны поговорить наедине, — шёпотом проговорила леди Элеонора, бросая испуганный взгляд на Сотерана.

Я взяла наставницу за руку и повела в свои покои.

— Изабелла, твою магию нужно немедленно запечатать, она очень опасна! — тихо прошипела магиня, когда мы оказались в комнате.

— Что у меня за магия? Я уже поняла, что это вовсе не бытовой дар! — прорычала я шёпотом. — Я менталист, да? Мне удалось внушить магистру Готфриду, чтобы не накладывал печать. Вы скрывали от меня мою магию долгие годы! А ещё прикидывались наставницей!

— Спокойно, Изабелла! Да, у тебя ментальная магия. Я посчитала, что лучшим для тебя будет запечатать дар и никому об этом не говорить, потому что магов-менталистов либо обязывают служить высшим правителям, запрещая напрочь иметь семью и друзей — это только в случае, если магу безоговорочно доверяют. В противном случае его убивают! Твой отец преступник, угадай какая участь тебя теперь ждёт, если всё откроется?! — Элеонора повысила голос. — Ты должна немедленно запечатать дар и никому никогда не раскрывать, что у тебя была за магия, потому что это огромная власть, которой хотят обладать многие, — ты можешь управлять людьми, животными и даже артефактами!

10

— Я хотел с вами поздороваться, а вы убежали. Как нехорошо, леди Элеонора, — развёл руками Сотеран, по-хозяйски проходя в комнату.

Но смотрел он не на мою наставницу, а на меня. Смотрел так, что ноги подгибались, и сердце готово было пробить дыру в грудной клетке.

— Значит, ты всё же обманула меня, Изабелла. Заставила артефакт солгать, — цокнул прокурор, покачав головой. — У тебя получилось, я поверил.

— Я не лгала!

— То, что дар твой не запечатали, разве не лгала?! А про то, что замужем была — тоже? Больше я не верю тебе! — развёл руками супруг. — Ты провела Готфрида, и хотела провести меня, но не вышло.

Глаза герцога полыхали гневом. Воздух заискрился от источаемой ярости, и, казалось, сейчас произойдёт взрыв.

— Лорд Сотеран, — леди Элеонора встала между нами и похлопала прокурора по груди, желая успокоить его. — Давайте обсудим ситуацию без нервов и найдём решение.

— Я не пыталась провести тебя! — произнесла я, глядя в глаза мужа. — Заклинание у меня один единственный раз получилось — и как раз лорд Готфрид подвернулся.

— Молчи, Изабелла! Не зли меня сильнее. И только попробуй ещё выкинуть что-нибудь, — герцог надвигался на меня, как скала. — Ты подчинила себе волю другого человека — это уголовное преступление! Ты нарушила закон! Я должен арестовать тебя!

— Лорд Сотеран! — снова встряла наставница. — Леди Изабелла ваша супруга, нужно заблокировать её дар и не выносить этот разговор за пределы комнаты! Иначе скандал разрастётся ещё больший.

— Особенно для вас! — прогремел Сотеран. Я вздрогнула от его яростного голоса и затаила дыхание. — Вы скрыли дар Изабеллы! Вы, сестра королевы, как вы могли?!

— Ради её же блага! Я пожалела девочку. Моя вина, я признаю и готова ответить. Но ещё вот, что вам скажу. Печать-то вы сорвали. Снятие печати незаконно да и невозможно ни одним разрешённым заклинанием.

— Я, значит, виноват? — поморщился Сотеран. — Перед вами я оправдываться не намерен, леди Элеонора. Смотрите лучше за собой.

Я молчала, кусая губы, и даже не дышала, глядя на спор прокурора и магини. Почему печать сорвалась во время брачной ночи стало очень интересно. Намеренно Ричард точно ничего не делала. Я что-то читала в своих книгах про истинную связь пары, когда рушатся все наложенные заклинания, но плохо помню. Тогда это показалось совершенно не важным, ведь истинные пары в наше время удивительная редкость. Но на всякий случай нужно перечитать.

— Я сейчас не о себе думаю! — воскликнула наставница. — Давайте подумаем об Изабелле! Если вы раскроете то, что она менталист, её приговорят к казни. Не делайте этого! Давайте решим всё тихо?

— Запечатайте её дар немедленно! А дальше я решу, что делать с этой притворщицей, обманщицей и изменщицей! — процетил с отвращением Сотеран, переведя на меня полыхающий гневом взгляд.

Я вздрогнула. Поняла, что нахожусь в ловушке. Меня совершенно точно лишат магии, а потом, может быть, и казнят, ведь его светлость невозможно честный прокурор, не пожалеет даже жену!

Оправдаться за конюха после того, как Сотеран обнаружил, что моя магия может управлять людьми и артефактами, тоже не получится! Он мне никогда не поверит!

Никогда…

— Не кричи на меня, — проговорила я, сглатывая ком в горле.

Горячим потоком магия сама хлынула в магические каналы, просясь наружу. Мои слова словно обрели мощь, и я почувствовала, что сказанное мной далее будет непоколебимым приказом. А раз уж меня и так записали в преступницы, то терять уже нечего. Буду пользоваться своим даром и спасаться.

— Замри Ричард, — повелела я. — И ничего больше не говори!

Сотеран хотел что-то возразить, но так и застыл в яростной позе. И я выпалила ему в лицо:

— И не препятствуй мне, я сейчас же ухожу из этого дома!

11

Я бросилась к двери, но в последний момент тормознула. Нужно же вещи собрать!

— Изабелла! — воскликнула леди Элеонора. — Что ты делаешь? Ты лишила воли целого прокурора! Теперь тебя точно не пощадят!

— Меня и без того никто щадить не собирался. Он думает, я ему изменила. Он отрежет мне уши и искупает позоре! Поэтому я сбегаю. И не мешайте мне, а то тоже велю вам стоять статуей! — проговорила я.

— Не надо, не надо, — попятилась Элеонора.

Я решительно раскрыла шкаф. Платья бы забрать, уж больно хороши — Ричард не жалел денег — но как унести? Никак. Они же большие, объёмные — это нужно носильщика брать, но в таком разе далеко не убежишь. Придётся оставить дорогую сердцу красоту. А вот бельё точно нужно забрать. Но нет ни чемодана, ни сумки. О! Возьму наволочку и положу всё в неё, как в мешок!

Нужно действовать быстро: не знаю, как долго магия будет действовать ни Ричарда.

— Изабелла, детка, но, сбегая, ты ведь сделаешь только хуже! Власти вмиг разыщут тебя, — проговорила леди Элеонора.

Осторожно приблизилась и, убедившись, что я не собираюсь пользоваться против неё магией, мягко взялась за подушку, которую я пыталась вытряхнуть из наволочки.

— Меня уже записали в преступницы, обманщицы и изменщицы — вы же слышали! Куда уж хуже?!

— Останься, мы что-нибудь придумаем. Иначе тебя могут убить, когда будут ловить, как опасную преступницу!

— Лучше умереть, чем пережить лишение магии и развод! Я не виновата!

Я не уверена, что вообще переживу сегодняшний день. В один миг стать отверженной женой человека, которого я считала любовью всей своей жизни! Даже то, что он оказался слишком честным прокурором и не помог моему отцу, я готова была простить. Однажды. Скоро. Со временем. Пообижалась бы и остыла, когда жизнь мамы с сёстрами наладилась бы. Но сегодня Ричард назвал меня изменщицей и обманщицей!

Слёзы брызнули из глаз.

Как же больно, когда от тебя отказывается любимый человек. Вся вера в мир рушится, и земля уходит из-под ног.

— Изабелла, деточка, ты плачешь, иди ко мне! — ласково проговорила наставница, распахивая объятия.

Я вывернулась.

— А вы всё время мне врали! — воскликнула я. — С самого детства! Как вы могли?! Я же вам больше всех доверяла! И не трогайте меня!

Вырвав у Элеоноры наволочку, я снова метнулась к шкафу и начала складывать в её панталоны, чулки и ночные сорочки. Очень быстро, без разбору. Затем, скользнув взглядом по стоявшему без движения разгневанному Сотерану, я подбежала к столу, закинула в наволочку записную книжку, а из туалетного столика вывалила драгоценности и кремы.

Всё хорошо, но нужны наличные деньги, чтобы нанять экипаж! Золотой подвеской не расплатишься — дороговато будет, да и вычислят сразу!

— Изабелла, ну куда же ты пойдёшь?!

— Пока не знаю.

Я понятия не имею, куда бежать! У знакомых или у мамы меня будут искать в первую очередь. На постоялых дворах и в гостиницах — во вторую. Значит, нужно заграницу! Ближайший приграничный город — Лёвинсбро, всего ночь в дороге, туда и поеду! Главное, успеть пересечь границу до того, как прокурор спустит гончих в погоню.

— Изабелла, я лишь хотела тебя уберечь, а получается, что сломала твою жизнь. Прости меня! — продолжала причитать леди Элеонора.

— Чтобы сохранить мне жизнь, лучше помогите мне сбежать!

— Но как тебе помочь?!

— Займите мне денег.

— У меня только несколько монет, — наставница высыпала кошелёк в ладонь, — и чековая книжка. Я не пользуюсь наличными.

Я подошла и сгребла монеты в свою дамскую сумочку.

— Спасибо.

Потом подошла к мужу, остановившись напротив. Легкие наполнил тонкий аромат знакомой туалетной воды, терпкой с нотками табака и хвои. Ещё в клубе я всегда узнавала Ричарда по запаху, ставшему самым близким и любимым. Но теперь этот мужчина отрёкся от меня. Глаза заволокло пеленой слёз, я всхлипнула и вытерла ресницы.

Встала на мысочки, приблизив лицо к мужу.

— Однажды, Ричард, ты узнаешь правду, что я не изменяла тебе, но будет слишком поздно, — произнесла я сдавленным голосом. — А теперь приказываю: забудь всё, что видел здесь и слышал! Когда я уйду, пойдёшь в свой кабинет, напьёшься до беспамятства и ляжешь спать до самого утра!

— Изабелла, хватит с него ментального воздействия… — поморщилась Элеонора. — Это может иметь последствия!

— Какие последствия? — я вздрогнула, застыв посреди комнаты.

— При грубом ментальном воздействии, возможно воспаление мозга. Да не пугайся так! Твоя магия ещё не настолько сильна. Скорее всего, у Ричарда просто немного поболит голова. Но я бы не советовала тебе пользоваться твоим даром против людей — это, как минимум, противозаконно!

— Разумеется, я постараюсь, — вздохнула я.

Я подняла набитую вещами наволочку и двинулась к двери. Пушистик, беспокойно крутившийся всё это время рядом, двинулся за мной.

— Нет-нет, малыш, а ты останься здесь!

12

Фердинанд несогласно покачал лохматой головой и с готовностью подошёл к двери, готовясь куда-то идти.

— Нет, малыш, останься тут! — я указала пальцем на ковёр и приоткрыла дверь, взглянуть нет ли никого в коридоре.

Но фамильяр даже слушать меня не захотел и тоже высунул свою морду в дверную щель.

— Подержите его, леди Элеонора!

— Как же я его подержу, он тяжелее меня в два раза! А может быть, и в три!

— Пушистик, малыш мой… — я присела и взяла собаку за толстые щёки и тяжело вздохнула, — останься с хозяином, пожалуйста. Тебе со мной нельзя. Понимаешь? Хозяин ещё больше на меня рассердится за то, что я тебя забрала.

Пёс жалостливо надломил брови и раскатал губу — того гляди заплачет. Я обняла его за шею и прошептала:

— Ну, пожалуйста. Мне нужно уйти, чтобы спасти свою жизнь, а если ты пойдёшь со мной, то хозяин быстро найдёт меня: призовёт тебя и допросит.

Пушистик решительно помотал головой.

— Не допросит? — я приподняла бровь.

Пёсик помотал головой с ещё большей решительностью.

— Ты обещаешь хранить тайну моего местонахождения? — спросила я со всей серьёзностью, сдвинув шерсть со лба пса и заглядывая ему в большие карие глаза.

— Ур-ур-ур, — закивал он, высунул язык и мокро облизал мне лицо. — Ур-ур!

— И почему я тебе безоговорочно верю? Ладно, пошли, — я улыбнулась и крепко обняла собаку. — Спасибо, что решил меня не оставлять.

— Вот и хорошо, что он пойдёт с тобой, Изабелла, — проговорила леди Элеонора. — Защитит тебя! Да и Сотерану не расскажет, что я была соучастницей твоего побега. Я, пожалуй, скажу ему, что ты меня тоже в статую превратила, чтобы не сокрушался на меня. Ну, беги же, беги, пока Ричард не очнулся!

— У меня к вам одна просьба, леди Элеонора! Передайте, пожалуйста, моей маме, что я не смогу объявиться у них долгое время.

— Конечно, я объясню им… всё, что смогу... И обещаю помогать твоей семье.

— Спасибо. Прощайте, леди Элеонора! — проговорила я.

Обнимать наставницу на прощание я не решалась — после обмана это было слишком тяжело. Но леди Элеонора сама коротко обняла меня и вытолкнула за дверь:

— Береги себя, Иза!

В коридоре никого не было. Я двинулась к лестнице, делая вид, что совершенно обычно прогуливаюсь по дому. Только мешок в виде наволочки портил всю картинку и вызывала вопросики. Я спрятала его за спину.

Проходя мимо чайной гостиной на втором этаже, услышала из приоткрытых высоких дверей смех. Пушистику показала знаком молчать и сама застыла, прислушиваясь.

— Я подготовил прошение о разводе для брата ещё на прошлой неделе! Знал, что этот брак долго не продержиться. Осталось только указать причину: “измена жены” и отправить в суд, — раздался бодрый голос Эндрю, младшего брата Ричарда.

В ответ снова полился весёлый смех. Кажется, там собралось всё семейство, радуются и упиваются победой. Они меня в этой измене и подставили — у меня нет сомнений.

— Надеюсь, принцесса Валерия будет снисходительна, простит интрижку Ричарда и примет его предложение, — проговорила герцогиня-мать. — Я очень хочу, чтобы у Ричарда была хорошая жена, он заслужил, столько сделал для нашей семьи и для государства! Ведь он чуть не разрушил свою карьеру из-за этой выскочки, как её… Изабеллы! Надеюсь, он не заделал ей ребёнка.

— После зафиксированного факта измены это уже не важно, маменька, — проговорил Эндрю. — Развод — и под зад ногой. Пусть рожает под забором, теперь уже точно от конюха.

У меня защемило в груди. Как хорошо, что я не беременна! Но в любом случае, подобных слов Эндрю я никогда не прощу.

— Вообще не понимаю, чем рыжая девка его так привлекла, что заставила жениться, — скептически прокряхтел лорд Виктор Сотеран, старый дед Ричарда, — можно же девушку сделать фавориткой и не давать ей свою фамилию. Тем более, она даже не показалась мне красивой!

В гостиной снова засмеялись.

К горлу подступил ком. Всё, довольно, я не могу это слышать.

Я сделала шаг прочь от двери, на мысочках дошла до конца коридора и спустилась по лестнице в просторный холл.

Ковровая дорожка, расстеленная на мраморном полу, заглушала цоканье каблуков.

Ой!

До меня вдруг дошло, что я собираюсь бежать из дома в изящных туфельках на шпильках, и совсем забыла надеть сапожки. Но проделывать путь обратно на второй этаж, может быть чревато! Возможно, второго шанса сбежать мне не дадут!

Золото белоснежных колонн слепило глаза, и я задумалась вдруг, что поместье прокурора выглядит слишком роскошно. Даже у моего отца, графа и богача, поместье было менее пафосным. Насколько знала, у Ричарда была какая-то тяжёлая история с его отцом, о которой он не любил говорить, но из-за этого их герцогская семья лишилась вообще всех владений, и всё, что теперь Сотераны имеют, заработал лично Ричард. Неужели у нас так хорошо платят отставным военным? (Когда мы болтали в клубе, Ричард рассказывал, что прослужил на дальних рубежах во флоте пятнадцать лет, вышел в отставку и в королевство вернулся лишь полтора года назад). Как бы прокурор Сотеран сам не был причастен к преступным историям, на которых так быстро делают деньги!

У входных дверей я встретила дворецкого. Он с большим изумлением поглядел на наволочку в моей руке, но я сделала вид, что всё в порядке. Ну да, наволочка, и что? Благо, дворецкий не осмелился задавать леди лишних вопросов. Я попросила подать шубку и приказать немедленно подогнать экипаж к крыльцу. В поместье проживало много людей, и какой-нибудь из десятка экипажей всегда был наготове.

Завернувшись в шубку и надев изящную шапочку, я вышла на широкое крыльцо с колоннами, и тут меня обступили сердитые стражники.

13

— Вы куда-то собрались, леди Изабелла? — спросил один из стражей, уперев взгляд в мешок из наволочки, который я безуспешно прятала за спиной.

Сердце забилось у самого горла. А если меня не выпустят? Если Сотеран поймает меня? Тогда мне конец!

Так, спокойно. Если что, я смогу применить магию и всё равно заставлю стражников меня пропустить. Правда, очень не хотелось бы, чтобы до этого дошло, — ещё после Ричарда у меня до сих пор сильно кружит голову и всё тело дрожит, будто делала упражнения по подъёму тяжестей. Не дай бог, снова накроет приступ, и тогда я точно далеко не убегу. Да и стражникам может быть потом несладко от воздействия. Мне не стоит пользоваться даром без очень большой необходимости.

— Я вышла прогуляться. Подскажите, разве я обязана докладывать вам о каждом своём шаге? — мило улыбнулась я.

— Лорд Сотеран приказал вам не покидать поместья, — пробубнил стражник.

— Его светлость разрешил мне выйти, иначе разве я осмелилась бы? — со всей уверенностью проговорила я. — Тем более меня сопровождает Фердинанд. — Я кивком указала на фамильяра.

Пёс утробно рыкнул, потопал мохнатыми лапами и важно потряс гривой. Теперь он не был тем милым медвежонком, который позволял себя тискать в покоях. При чужих Пушистик строил из себя сердитого и очень опасного зверя.

Стражники переглянулись, подумали минутку и расступились, пропуская меня:

— Хорошей прогулки, леди Изабелла.

Отлично! Управилась без магии! Умница!

Я просеменила в замшевых туфельках по заметённым снегом ступеням до экипажа. Весь день шёл густой снегопад, и крыльцо не успевали расчищать. Ноги мгновенно промокли.

— Куда едем, леди Сотеран? — спросил возничий, открывая мне дверцу.

— До города, в кофейный салон меня отвезите, — проговорила я, садясь на сиденье.

Пусть думает, что я еду попить кофе. Прокурор будет допрашивать бедолагу с особым пристрастием, но рассказать ему будет особо нечего. Я выйду у салона, а там пересяду в мимо проходящую коляску — в городе их много ходит — доеду до станции, а там забегу в ломбард, продам что-нибудь из украшений и найму экипаж, который отвезёт меня далеко-далеко.

Фердинанд расположился рядом на сиденье и положил мне на колени тяжёлую голову. Я запустила пальцы в его густую шерсть, стала гладить, и он тут же засопел.

Я даже позавидовала своему мохнатому другу, потому что сама была вся напряжённая, напуганная, взвинченная, как пружина, да к тому же после использования магии тело ужасно ныло. Я боялась расслабиться, чтобы не потерять ненароком сознание. Нужно доехать, а там будет видно.

Но благо до города недалеко. Поместье Сотеранов находилось всего минутах в пятнадцати от столицы в окружении красивого леса. Здесь же поблизости находился загородный дворец королевы. Страшно подумать, сколько стоит земля в этих места! Опять же в голове зароились вопросы, откуда у прокурора, пусть и верховного, лишённого капиталов отца, такие деньги? Странно, почему я раньше об этом не задумывалась? Ну, как бы очевидно, — потому что я думала о том, как вытащить папу из тюрьмы и поддержать свою семью. Было не до подозрений мужа в незаконных махинациях.

За окном пролетали засыпанные снегом сказочные деревьях, искрящиеся в лунном свете. Уже стемнело, но время было только около семи, — я вполне успею нанять экипаж и уехать загород. Задерживаться в столице ни в коем случае нельзя — утром Ричард отойдёт от магии и поднимет на ноги всю полицию. Дороги перекроют, и меня очень быстро схватят. Я же теперь очень опасная преступница — неуправляемый маг-менталист!

— Пушистик, малыш, вставай, мы приехали, — я потискала пса за толстые щёки, и он завошкался, просыпаясь.

Улицы столицы озаряло множество разноцветных огней и гирлянд, снег продолжал щедро посыпать мостовые и навесы над яркими витринами. Царила уютная волшебная атмосфера, и дыхание замирало от ощущения, что я стою на пороге новой, совершенно иной жизни.

Жаль только туфли мокрые.

Я прошла несколько шагов до кофейного салона и поняла, что ну очень хочу горячий сладкий какао с зефирками! Живот сводило — как хочу! Что же, пять минут передышки вряд ли что-то решат, но они мне просто необходимы, чтобы не свихнуться от колоссального напряжения!

Мы с Пушистиком вошли в кофейный салон, я присела на пустующий диванчик и заказала какао. Возничий видел, как я входила внутрь, и, успокоившись, забрался на козлы. А то ведь глядел на меня во все глаза, куда я пойду, — понимал, наверное, что головой отвечает и обязан будет доложить хозяину, куда возил и что я там делала. Так и будет сидеть теперь, глядеть на дверь салона и ждать, когда я выйду.

Но ничего, тут есть второй выход на параллельную улицу, им то я и воспользуюсь.

Мне принесли ароматный, пахнущий шоколадом какао, я обняла кружку, согревая пальцы, и мысли тут же метнулись к одному из субботних дней год назад, когда, ещё едва знакомые друг с другом, мы с Ричардом сели играть в карты. Мы тогда пили с ним точно такое же какао и болтали. Я так гордилась, что на меня обратил внимание умный солидный мужчина, который вразнос уделывал всех в игре в триббл (а я много за ним до этого наблюдала и тихо восхищалась). На него вешалась куча девушек, но он ни с кем не уходил, всех отсылал от себя. Он выбрал меня — и с того дня всегда держал меня рядом за своим игровым столом. Я и подумать не могла, что этот неприступный лорд станет мне мужем, а потом жестоко отречётся от меня…

Пушистик выпросил зефирку, я скормила ему несколько штук. А потом поднесла кружку к губам, и меня резко затошнило от запаха свежего молока.

14

Переутомилась, устала, магия ещё эта новооткрывшаяся — тут кого хочешь затошнит!

Я оставила какао нетронутым, сделала глубокий вдох, успокаивая желудок, и потянулась за сумочкой. Оставив оплату, вышмыгнула во второй выход на улицу. Коляску поймала сразу же — центр столицы по вечерам был очень оживлённым.

— На станцию, пожалуйста! — проговорила я.

— Ой, какой у вас большой пёс! На фамильяра нашего верховного прокурора похож. А она меня не укусит? — спросил возничий.

— Нет, он сама доброта, — мило улыбнулась я.

Сев на сиденье, я тут же раскисла. Возничий узнал Фердинанда, значит, прокурор раскопает, что я поехала на станцию.

Проехав по шумным улицам, я вышла из коляски. Рядом со станцией находилось много разных магазинчиков и мастерских, днём тут работали торговые ряды, по выходным проходила ярмарка. Мне нужен был ломбард, каких я тут примечала несколько, когда гуляла с однокурсницами во время учёбы в благородном институте.

Первый, самый большой ломбард с яркой вывеской, оказался закрыт, на двери указывалось время работы: с десяти до пяти.

Что ж, я пошла дальше. В окнах следующего ломбарда свет тоже не горел, вывески с расписанием я даже не обнаружила. Постучалась в дверь — не открыли.

Я пошла к следующему, который, по моей памяти, находился за углом. Сюда не доставали яркие огни с центральной улицы, и сразу стало как-то неуютно, даже Пушистик ступал нехотя и неуверенно. Но скоро я увидела вывеску “ломбард”, а под ней горящее окно и ускорила шаг.

— Здравствуйте, — проговорила я, входя внутрь тускло-освещённого помещения.

Меня встретили пожилой хозяин в рабочем фартуке и его помощник — коротышка с чёрной бородой. Я отвлекла их от распития чая.

— Здравствуйте леди, чем могу помочь? — проговорил хозяин, вытирая усы.

— Я бы хотела кое-что заложить.

Мужчина встал за стойку, включил настольную лампу и предложил показать, что я принесла. Я решила, что для меня лучше продать сразу всё и не оставлять следы по всему королевству, закладывать украшения в ламбардах разных городов — не знаю, куда меня занесёт, но лучше бы меня там не нашли!

— Вот это всё хочу продать, — я достала из наволочки драгоценности и разложила на стойке перед хозяином пять комплектов: подвески и серьги к ним.

Ричард преподнёс для каждого из купленных “на выход” платьев стоящее приличных денег украшение. Но к демону Ричарда! Мысли о нём ранят, как осколки. Я должна перестать всё время вспоминать предателя!

Вернёмся к деньгам.

Глаза хозяина сверкнули при виде украшений. Он несколько минут рассматривал металл и камни, а потом отложил лупу и поглядел на меня:

— Знаете, у меня к концу дня осталось совсем немного наличных, возьму всё за пять тысяч крон, больше нет. Устроит?

Я расширила глаза. Он совсем меня за дуру держит? Хочет развести — тут и псу понятно. Все мои драгоценности стоят сотни тысяч, а никак не пять. Но другие ломбарды закрыты, а деньги, чтобы нанять экипаж, который увезёт меня в другой город, нужны позарез и срочно. Что же делать?

— За эту сумму отдам только цепочку. Вот эту, — ткнула на самую тонкую. Давайте наличные.

Хозяин скривил уголок рта — видимо, понял, что я не лыком шита,а цепочка за пять тысяч будет для него вполне выгодным приобретением.

Я взяла купюры со стола, убрала в сумочку, сложила остальные украшения обратно в наволочку и вышла на улицу. Подуло морозным ветром. Фердинанд шёл за мной, не отступая ни на шаг, и в его компании мне было вполне уверенно и безопасно даже в тёмном переулке.

Впереди у заснеженной скамейки мужчина в зимнем пальто с дорогим меховым воротником кричал на кого-то маленького:

— Иди и сделай это! Если не пойдёшь, жрать сегодня не получишь!

— Я больше не хочу это делать! Я не хочу! — воскликнул в ответ худенький паренёк.

На вид ребёнку было лет десять-двенадцать, светлые волосы взлохмачены, одет в школьное пальто, и шапка валяется на снегу.

— Не получишь еды, я сказал! Вставай! — рявкнул мужчина, приподняв парнишку за грудки одной рукой, и второй замахнулся, чтобы ударить.

— Стойте, нельзя же так! — выкрикнула я. — Отпустите его!

15

Пушистик утробно зарычал, и мужчина обернулся.

— Ты кто ещё такая?! — грозно выкрикнул он. — Иди, куда шла, я бандит, предупреждаю! И маг!

— Я тоже маг! — гордо ответила я. Ой, как же приятно это было произнести! — Не трогайте мальчика!

Бросив парнишку в снег, мужчина криво усмехнулся и двинулся на меня. Бросилась в глаза его необычная бородка: короткая и наполовину седая. Мужчина был высоким, мощным и, очевидно, очень сильным.

Я попятилась.

Может, я зря ввязалась, но нельзя же было дать в обиду ребёнка!

Пушистик оскалился.

— Правильно, рычи на него! — поощрила я.

Но вдруг мою собаку окутал голубоватый свет, и фамильяр оказался накрыт полупрозрачным куполом. Пёс попробовал лапой пробить стенку, но тут же отпрянул, поморщившись, — видимо, было больно. Пушистика заблокировали! И я осталась один на один с бандитом!

— Зря ты мимо не пошла, девочка, — усмехнулся маг, подходя ближе. — Хотя… ты симпатичная, рыженькая, люблю рыженьких. Иди сюда, поиграем.

Выбора не было.

Я зажмурилась, обращаясь к перетруженному магическому источнику. Физически было больно, защипало и закололо внутри, как будто я касалась открытой раны. Магия не хотела подчиняться.

— Замри статуей! — приказала бандиту, усиливая голос ментально.

— Ещё чего? — криво усмехнулся он, хватая меня за обе руки.

Заклинание пролетело мимо, потому что объект двигался и потому что я плохо собой владею. Эх, потратила силы впустую. Нужно попробовать ещё раз! Как больно. Но от этого зависит моя жизнь!

Бандит сжал запястья и притянул к себе, искря горящими глазами. В них были азарт и похоть. Мне стало очень страшно. Я сглотнула. Пушистик бешено лаял и рычал, пытаясь пробиться через невидимый купол. Я крутилась и вырывалась, но мужчина был гораздо сильнее меня.

Мальчик поднялся из сугроба и налетел на мага, толкая в бок.

— Ладно, я пойду с тобой, только опусти леди! Она ничего тебе не сделала! — выкрикнул он.

— Не бойся, отпущу, но сначала посмотрю, что она такое прячет в наволочке! Дай сюда! — крепко сжимая одной рукой за оба запястья, бандит потянулся за мешком, который я цепко сжимала в кулаке.

— Отпусти меня! — рявкнула я, ощутив резкий порыв ментальной магии, хлыстом сорвавшейся с языка.

Совершенно не могу управлять собой! Сейчас я даже не напрягалась!

Мужчина вдруг разомкнул руки и поглядел на меня ошалело, сжимая и разжимая кулаки:

— Эй, как ты это сделала?!

Я попятилась назад, испугавшись, что меня снова сцапают, но маг вдруг схватился за голову и упал на снег, словно мешок с картошкой. Купол, сдерживающий Пушистика погас, и фамильяр вырвался на свободу, подбегая ко мне. Из-под лап собаки полетели комья снега.

— Ты убила его? — прошептал мальчик, глядя на меня округлившимися глазами.

— Я… не хотела, — испуганно проговорила я.

Сердце зашлось в бешеном ритме. Я подбежала к мужчине, лежащему навзничь, шапочка слетела с меня на снег, но мне было неважно. Главное знать, не убила ли я человека?

Я приподняла его голову себе на колени и увидела, как из носа и ушей течёт кровь, но маг был жив: хрипло дышал и моргал, приходя в себя.

— Что с вами? Я могу вам помочь? — прошептала я, убирая с его заросшего щетиной лица хлопья снега.

— Ты… ты что, ментальный маг? — прохрипел он, хватаясь за борт моей шубки.

— Да, — взволнованно выдохнула я.

— Это откат от ментального воздействия, сосуды лопаются. Я хочу сдохнуть… А-а-а…

— Я не знала, простите!

Мужчина откашлялся кровью и начал медленно подниматься, угрожающе вырастая надо мной. Я испугалась, схватила свой мешок и рванула вперёд, к горящей огнями станции.

Пушистик обогнал меня и засеменил сбоку, то и дело оглядываясь.

У перрона стоял один единственный экипаж, большой, широкий, выполняющий регулярные перевозки. Все другие, которые поменьше, видимо, уже разъехались.

— Я еду в Пенсвиград, леди, — сообщил старичок-возничий, отряхивая с плеч нападавший снег. — Отправление через час.

Я достала из сумочки купюру в тысячу крон и сунула старику за пазуху:

— Отправление прямо сейчас! Едем в Лёвинсбро!

— Это же на границе… — проговорил он с удивлением рассматривая купюру. Тысяча это довольно большая сумма. — Ладно, как скажете, леди!

Повеселев, возничий открыл дверцу, я запрыгнула на сиденье, Пушистик — следом.

— Всё, поехали! Быстро! — скомандовала я.

— За вами что, погоня? — усмехнулся старичок.

— Вроде того.

Экипаж тронулся.

— Подождите, вы забыли шапочку! — выкрикнул мальчик, подбегая и протягивая потерянный головной убор.

Мальчик был в двух шагах от экипажа, растрёпанный и запыхавшийся, а за ним ковылял раненый бандит, вытирая кровь с подбородка.

— Подождите секунду! — выкрикнула возничему в форточку.

Парнишка запрыгнул на ступеньку и протянул шапочку в окно.

— Спасибо! Ты в порядке? — спросила я, разглядывая его испуганное лицо.

— А можно с вами?

16

— Запрыгивай, — кивнула я.

Парнишка открыл дверцу и заскочил на ходу — вместе с ним обильно залетели комья снега.

— Ох, простите, сейчас отряхну. — Паренек начал неловко, постоянно извиняясь, стряхивать с сиденья и с моего подола снежное крошево, и Пушистик сунул нос понюхать нашего попутчика.

— Ой… — Мальчик испуганно отдёрнул руки от большого мохнатого зверя.

— Не бойся, он добрый, — сказала я. — Правда, Фердинанд? Ты ведь у меня добрый мальчик? — я погладила пса и сама стряхнула снег. — Всё в порядке, не волнуйся, — сказала я мальчику. — Как тебя зовут?

— Я Том.

— А я Изабелла. Где тебя высадить, Том? Мы скоро покинем столицу, я еду в другой город.

— Увезите меня, пожалуйста, подальше! — моляще проговорил Том, поглядев на меня большими серыми глазами.

В салоне экипажа горела магическая лампа, прикрученная к потолку, и мы вполне хорошо могли разглядеть друг друга. Мальчик был худеньким, взъерошенным. Уши красные от мороза.

— А тебя не будут искать родители?

— Я сирота.

— А тот мужчина-бандит, кто он тебе?

— Он… он мой опекун. Он взял меня под опеку из приюта и заставляет меня воровать… — понизил голос парень. — Спасибо, что заступились за меня, а то меня бы сильно побили!

— Я рада, что ты цел. Но твой опекун, кажется, сильно из-за меня пострадал… — рвано вздохнула я, вспоминая кровь на снегу.

— А вы правда маг-менталист? — прошептал мальчик, наклонившись к моему уху, как будто произносил что-то очень запретное. Впрочем, так и было.

— Да, правда, — вздохнула я. — Я только сегодня об этом узнала и пришлось бежать, ведь дар опасный и иметь его незаконно. Мой муж верховный прокурор хочет меня убить. Утром, когда отойдёт от моего воздействия, отправит погоню. Боюсь, будет очень сложно спрятаться, — почему-то я разоткровенничалась с парнишкой. Трудно было держать всё в себе.

Мальчик затаил дыхание, разглядывая меня.

— Не бойся, я не причиню тебе вреда.

Я вообще больше не буду применять магию против людей! — пообещала я себе. — Оказывается, я так сильно могу навредить! Бандит могу умереть…

Я надеюсь, магистр Готфрид в порядке. Как он пережил моё воздействие, он ведь старый? Но он магистр целительной магии — должен же справиться? А вот Ричард?! Боже, на Ричарда я так злилась, что не жалела сил на заклинания!

Сердце ускорило ритм, и пальцы поджались от страха, когда представила мужа в луже крови.

— Остановите экипаж! — выкрикнула возничему, отодвинув форточку в передней части салона.

Карета затормозила на мостовой, я выскочила на тротуар глотая воздух. Голову стиснул невидимый болезненный обруч, руки и ноги дрожали и плохо слушались. Меня накрывал новый приступ.

Пушистик тут же возник рядом, подставляя массивную спину, чтобы я за неё держалась. Когда прикасалась к нему, мне становилось легче.

— Всё в порядке, леди Изабелла? — высунулся из окна Том.

— Да, мне нужна минутка, — проговорила я, стараясь отдышаться. — Сейчас поедем.

Я должна попросить леди Элеонору убедиться, что лорд Готфрид будет в порядке после моего воздействия. И Ричард.

Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!

Кровь кипела от злости. Голова кружилась. Мне бы вернуться в экипаж и двигаться к границе, но… Но если Ричард погибнет, то не сможет приползти ко мне на коленях и молить о прощении!

Я должна связаться с наставницей!

У всех знатных лордов имеются переговорные артефакты. А вот знатные леди имеют их только в случае, если им позволяет муж. Мне муж, конечно, ничего такого не позволил, а вот у леди Элеоноры переговорный артефакт имелся.

Мы остановились на оживлённой улице, и я увидела на углу полицейский патруль. Меня ещё не подали в розыск, а у этих ребят точно есть средство связи. Я подбежала к ним. Пушистик, виляя хвостом, двинулся за мной.

— Добрый вечер, господа! — проговорила я, придерживая шляпку. Сердце колотилось в груди, как бешеное, но я не подавала виду, что мне страшно. — Я выехала на прогулку, а дома забыла… кое-что забыла поручить прислуге. Можно ли воспользоваться вашим переговорным артефактом?

Полисмены узнали Фердинанда и поклонились мне. Жене прокурора можно было просить у стражей закона, о чём угодно, и всё будет исполнено. Полисмен торопливо протянул мне круглый кристалл, обрамлённый в самую простую стальную оправу.

Я провела пальцами по поверхности, обращаясь мысленно к наставнице. Кристалл засветился, и из него раздался удивлённый голос леди Элеоноры:

— Кто это?

— Леди Элеонора, это я, Изабелла! Скажите, вы ещё у нас в поместье? — проговорила я, отходя от патрульных на несколько шагов.

— Я уже собиралась уезжать и меня тут все собрались провожать, кроме Ричарда. Он уединился в кабинете и ни с кем не разговаривает, — деланно проговорила леди Элеонора, и я поняла, что она не одна. — Минутку, я сейчас, очень важный разговор, — проговорила она куда-то в сторону. — Говори, Иза, я одна, слушаю!

— У меня к вам есть очень-очень важная просьба! — Я оглянулась через плечо, проверить, что полисмены меня не слышат. — Я столкнулась с бандитом…

— С бандитом?! — ахнула наставница.

— Да, я отбилась, но увидела, что такое магический откат после моего воздействия! У него кровь пошла из носа и из ушей.

— Кровь?! Ого! Твоя магия только открылась, дар не может быть такой силы!

17

— Я не знала, что будет такая острая реакция! — проговорила я. — Я защищалась. Всего лишь отдала ему приказ, короткий, и его накрыло. А Ричард уже давно уже под воздействием! Вы можете привести его в чувства?

— Да, могу.

— За магистра Готфрида тоже беспокоюсь. Я отправила бедолагу лечить мою сестру. Но когда он отошёл от первого моего приказа, у него не было такого отката…

— Наверное, когда ты взаимодействовала с Готфридом, твой дар был слабее. А потом… в кабинете вы с Ричардом целовались, и воздух искрил…

— Вы подглядывали?!

— Я следила за твоей безопасностью. Выходит, после контакта с ним твой дар усилился. Он и печать твою сломал, хотя не должен был. Между вами происходит какая-то необыкновенная связь, и я кажется, догадываюсь, какая…

— Мне сейчас не до связей, леди Элеонора! Я очень боюсь за жизнь Ричарда! Хотя я его и ненавижу, я не убийца.

На той стороне переговорного артефакта настала тишина. Моё сердце обливалось горячей кровью от паники, пульс зашкаливал. Я понимала, что если наставница сейчас приведёт герцога в чувства, то погоня за мной начнётся незамедлительно. Прямо сейчас! Успею ли я выехать из столицы — вопрос. Но я не могла рисковать чужой жизнью! Пусть даже — его. Тем более — его…

— Леди Элеонора? Так вы поможете Ричарду?

— Изабелла, — глухим голосом проговорила наставница после паузы. — Ты ведь понимаешь, что про твою ментальную магию сейчас знает очень ограниченное число людей, и главный твой враг — прокурор. Если откат Ричарда будет достаточно сильным, он… он погибнет. И все могут счесть это… Ричард ведь маг тьмы, у них постоянная борьба с собой, порой случается и не такое! Дело с твоей изменой замнут, ты станешь вдовой герцога с хорошим обеспечением, и тебе не нужно будет убегать.

— Леди Элеонора, что вы такое говорите?! Нет! — воскликнула я. — Пожалуйста, вызовите лучших лекарей, спасите Ричарда! Он не должен умереть! Я… я этого не перенесу!

Из артефакта донёсся глубокий вздох обегчения.

— Изабелла, деточка, — снисходительно проговорила наставница. — Этот разговор сохранится в памяти кристалла. Я дам послушать Ричарду, надеюсь, он одумается, поймёт, что ты ни для кого не опасна, и не станет тебя выдавать. Ты у меня хорошая, добрая девочка и никому не желаешь зла! Я сейчас вызову своего лекаря для Сотерана, и мы его спасём! Конечно, спасём! Но тебе, девочка моя, нужно срочно найти себе фамильяра! Чтобы он помог обрести внутренний магический баланс, иначе с усилением дара, тебя грозят сильнейшие магические приступы!

Стоит ли рассказывать леди Элеоноре, что они у меня и так случаются каждый день. Это значит, что будет ещё хуже?

— Где же мне найти фамильяра?

— Судя по силе твоей магии, это будет просто первый попавшийся зверь! Найди любое животное, оно само привяжется к твоему источнику и облегчит твоё страдание!

— А Фердинанд не подойдёт? Мне кажется, он мне помогает.

— Это похвально, что он помогает, но пожалей собаку. Он и так принял магию Ричарда, тебе нужен свой зверь.

Мы попрощались с леди Элеонорой, я вернула полисменам переговорный артефакт и поблагодарила. Увидев уличного торговца горячим чаем и булочками, не удержалась и подошла к передвижной тележке.

Желудок скрутило от голода. Съела бы целого дракона! Пушистик тоже шумно задышал, принюхиваясь к ароматам — малыш тоже был голоден. Да и Том, скорее всего, не отказался бы от перекуса!

Я взяла три стаканчика горячего чая: себе, Тому и возничему, и целый пакет пирожков и булочек.

Когда торговец спросил добавить ли в чай молока, тошнота снова резко подступила к горлу.

— Нет, спасибо! — я прижала рот рукой, вбирая носом морозный воздух.

Дышать. Глубоко. Вдох. Выдох.

Наверное, это от голода и упадка сил! Сейчас подкреплюсь, и всё пройдёт.

Возничий обрадовался неожиданному чаю и сделал нам печь в салоне пожарче. Наевшись пирожков, разморённые теплом и усталостью, мы с Томом и Пушистиком задремали. За окном скрипел снег, шумел ветер, мерный стук рессор успокаивал и погружал в сон.

Прошло какое-то время, и вдруг я съехала с сиденья от резкого торможения кареты. Выглянула в окно. На дороге стояла толпа вооружённых полисменов, и один из них приближался к экипажу.

— Доброй ночи! Что-то случилось, ребятки? — проговорил возничий.

— Доброй ночи! Дороги перекрыты. Никого дальше не пропускаем, — ответил полисмен, оглядывая карету. Я пригнулась, чтобы он меня не увидел. — Мы ищем женщину с рыжим псом, жена прокурора сбежала из дома. Вы куда направляетесь? Кого везёте?

Сердце бешено заколотилось.

Меня сейчас схватят!

Я приоткрыла форточку, которая располагалась за спиной возничего и взмолилась:

— Заплачу вам ещё четыре тысячи, только гоните! Мой муж хочет меня убить!

Старик обернулся, поглядел на моё лицо в слезах и взмахнул поводьями.

Лошади поскакали вперёд, сминая деревянное заграждение полиции.

Мы понеслись по дороге, набирая скорость.

— Спасибо! — выкрикнула я.

— Вы такая добрая леди, чаем меня, старика, угостили, не могу допустить, чтобы вас убили! — отозвался возничий. — За нами погоня, госпожа! У них кони быстрее, настигнут! Скоро небольшой городок, я там тормозну в переулке, и вы бегите и прячьтесь. Я поеду дальше, уведу их за собой.

— А вы?!

— А я старик, что с меня взять?! Да и если не найдут вас, то и мне ничего не будет. Кто сказал, что я кого-то вёз?

Экипаж въехал на мост. Под колёсами, видимо, оказался лёд, и тут нас понесло. Карета пошла боком, и, пробив ограждение, вылетела с моста.

Краем глаза, я успела увидеть, как возничий спрыгнул с козел.

Я сжала в объятиях Тома и Пушистика и закричала, летя в карете вниз, в реку. Но вдруг Том сложил пальцы в магический знак — и всё вокруг вспыхнуло ярким ослепляющим светом.

=====

Дорогие читатели! Поздравляю вас с Наступающим Новым годом! Желаю чтобы все самые сокровенные желания исполнились, счастья, любви, здоровья вам и вашим близким! Всех обнимаю,

18

Ричард Сотеран

— Изабелла! — выкрикнул я.

Охватило ощущение, что случилось что-то страшное. Сотрясаясь от лихорадки, я сел на постели. Но меня тут же уложили обратно.

— Лежите, лорд, у вас сильнейшее кровотечение! — проговорил магистр Готфрид, поднося к моим губам горькую настойку. Рядом стоял ещё один, неизвестный лекарь.

Голова раскалывалась, перед глазами проплывали тёмные пятна.

— Моя Изабелла! Её уже нашли?! — прорычал я. — Где эта предательница?!

Найду убью!

— Её пока не нашли, Ричард, — ответила леди Элеонора, тоже дежурившая у постели.

— А вы пойдёте под суд! — прорычал я.

Я то проваливался в забытьё, то снова возвращался. Наставница моей жены нашла меня в кабинете в луже крови несколько часов назад.

Я совершенно не помнил, что происходило в спальне Изабеллы, когда я туда вошёл, но то, что у моей жены дар менталиста — слышал, помнил и испытывал на себе его ужасные последствия!

Надеюсь, она не заставляла меня ходить перед ней на четвереньках и блеять, как баран!

Я её уничтожу. За обман, за измену, за то, что верил ей, а она использовала меня в своих интересах с самого начала!

Придя в себя, я тут же отдал приказ задерживать все экипажи, выезжающие из столицы, досматривать всех женщин, гуляющих по улицам, в особенности, если эти женщины с большими рыжими собаками. Конец, тебе Иза. Своими руками придушу.

Господи, только бы ощущения ужаса в груди было обманчивым! Только бы ничего не случилось с Изабеллой! Я сам с ней разберусь!

Демоны побери! С каждым днём я всё сильнее сходил по этой рыжеволосой девке с ума, и эта одержимость уже не походила на здоровую. Сначала каждую неделю в клубе умирал и воскресал при встрече. Её большие голубые глаза, нежные розовые губы, светлая улыбка и всегда заводное весёлое настроение — Изабелла давала мне такой заряд жизни и искрящегося счастья, каких я никогда не испытывал. Когда я был рядом с ней, драконья кровь закипала и пах становился каменным — я заводился от одного только вида женщины, Изабеллу я тогда даже не целовал. Даже за руку не держал. Какая она была живая, настоящая, моя любимая! Я думал, она замужем, и не смел разрушать её жизнь. Смотрел на неё и молился, просто чтобы наши встречи не прекращались. А в душе сгорал от ревности, что ею обладает кто-то другой. Когда узнал, что никакого другого нет, я сорвался, настоял на близости немедленно: хотел окружить её одним лишь собой, посадить в покои под замок, приковать к брачному ложу, обнимать, целовать, вылизывать всю. После того, как мы переспали, я окончательно помешался. От одного её запаха нутро фейерверками взрывалось. Как будто праздник у меня каждый день! Сожрать её хотел и зацеловать — одновременно. Столько восторга она во мне рождала! Меня так сильно к ней тянуло, что я бы даже поспорил, что Изабелла беременна, если бы не был тогда в магической защите!

Но как она меня злила и выводила из себя — как ни одна другая женщина! Дерзкая! Лгала мне целый год, что замужем! Господи, разве можно такое говорить мужчине?! Я ведь уже начищал дуэльный пистолет, чтобы отбить её у мужа!!!

Лживая!

Она ещё попросила смягчить обвинение для отца-преступника. Подкупить правосудие! Доказательства там были неоспоримые: земельное мошенничество и подделка банковских чеков на крупные суммы. Отдел полиции несколько лет собирал материалы на её отца, и я убедился в их правомерности. Вор сел. Закон восторжествовал.

Но я снял жильё её матери! Дал Изабелле всё, чего она лишилась: платья, украшения, свежие цветы каждый день дарил! Зимой! Её отец вышел бы через пять лет, я бы помог ему встать на ноги, и всё бы наладилось. Но она не смогла мне простить, что он сел.

Коза!

Это в отместку мне она с конюхом закрутила?! Я зверею от одной мысли, что она легла с другим! Меня же после первой ночи к себе не подпускала, вредничала. Эмоции через край, и кровь мощным потоком снова рвёт сосуды и хлещет из меня. Не могу отдышаться от злости!

Лекари и леди Элеонора крутятся вокруг, причитают, не пускают родственников, чтобы не испугались. Вся спальня залита кровью.

Все думают, что меня накрыл приступ самоуничтожения — такое случается с магами тьмы, когда они не могут побороть разрушающие эмоции. Я застал жену за изменой! Это самые разрушительные эмоции, но я слишком сильный маг и слишком долго воевал на войне с демонами, чтобы позволить собственной магии меня ослабить. Со мной происходит откат от мощного ментального воздействия, и лишь я и Элеонора знаем об этом. Дар жены — мой самый большой секрет. Я должен найти её и сам с ней разобраться. Лишить дара и запереть в своей спальне навеки в роли рабыни. Никакого статуса жены она не заслужила!

— Изабелла! — снова прорычал я, сжимая кулаки.

В груди ворочалось огненное колесо. Я предчувствовал страшную беду. Мне нужно найти её как можно скорее! Я должен встать и идти!

— Тише-тише, ваша светлость, не вставайте! Сейчас эликсир, запирающий кровь, должен подействовать, и будет легче, — успокаивал Готфрид.

— Нашли! — с криком в комнату ворвался мой адъютант. — Ваша светлость, нашли леди Изабеллу!

— Где?! — прорычал я.

— Её карета сорвалась с моста. Там её вещи уже достали…

— Нет! Где мой мундир? Я сейчас же еду!

19

Ричард Сотеран

— Ваша светлость, карету со дна реки уже достали, но тело вашей жены ещё не нашли, — доложил полисмен, встав по стойке смирно.

Я окинул взглядом разложенные на снегу вещи Изабеллы, которые достали из реки: сорочки, панталоны, драгоценности, сумочку. Сомнений нет — это её вещи, я сам их для неё покупал.

Я прикрыл глаза, опершись на ствол дерева. Сердце разрывалось в клочья. Запирающий кровь эликсир, который дал магистр, уже начал действовать, и пока ехал на место, не потерял ни капли крови, но голова кружилась и перед глазами плавали тёмные круги.

Плохое физическое состояние отчасти притупляло сердечную боль, и я был этому сейчас благодарен.

Я ведь не мог потерять Изабеллу?!

Я же её наказать собирался, а потом трахнуть. Лишить магии, сделать своей рабыней. Но смерти её я не желал!

Если бы я не надавил на неё, она бы не сбежала. Проклятие, это я виноват, что она разбилась!

Грудь разрывало в кровавое месиво.

Я снял мундир, стянул сапоги и зашёл в чёрную ледяную воду. Нырял, ломая лёд своим даром, искал её на дне, запуская щупальца тёмной магии. Задыхался, захлёбывался, царапался о ледяные глыбы и дрожал от холода, но продолжал искать свою жену.

Течение было несильным, но тело вполне могло унести.

Я выбрался на берег, когда уже совсем не осталось сил. Снова увидел кровь, бегущую носом, и отёр рукавом сорочки.

— Призвать сюда магов воды и всю реку мне прочесать! — приказал полисменам. — Каждый камень и каждую корягу! Искать, пока не найдёте Изабеллу!

Мне принесли меховой плащ, накинули на плечи, прямо на мокрую сорочку. Я отдышался и отправился решительным шагом к возничему, сидящему в полицейской повозке в наручниках.

— Почему не справился с управлением, мразь такая! — прорычал я. Изо рта разносились клубы пара. — Не можешь справиться, не садись! Рассказывай, старик, всё как было?!

Возничий задрожал от моего гнева и понурил голову.

— Госпожа сказала, муж убить хочет, пожалел я её, пришпорил коней, и вот случилось… — сказал старик, стуча зубами. То ли от страха, то ли от холода. — Карету понесло, я спрыгнул с козел — само как-то вышло, я и не думал себя спасать, сам бы улетел за ними вслед, но тело наперёд головы думает! Жалко госпожу и мальчика, и собаку — собака добрая у неё была. Все они в карете вниз полетели…

— Р-р-р! — я зарычал, вскидывая голову к свинцовому небу.

Изабелла, ну как же так?! Как мне жить без тебя?! — взмолился безмолвно, содрогаясь плечами.

Фердинанда я ещё по дороге на место призывал — фамильяр не отвечал. Но он точно жив, иначе бы магия у меня уже пропала.

Может быть, он с ней? Вытащил её из реки где-нибудь дальше по течению и не может бросить?

Хоть бы жива была моя Изабелла! Изменила мне, но сейчас это настолько неважно. Только бы жива была моя девочка! В глаза её светлые поглядеть ещё раз, вкус её почувствовать, запах. Я был с ней всего одну ночь! Всего одну! С ума схожу. Она нужна мне, меня ломает всего, как влюблённого юнца! Тьма кроет и застилает глаза.

МНЕ НУЖНА ИЗАБЕЛЛА!

Сердце снова сковала жгучая боль. Я рвано выдохнул.

— Что ещё за мальчик? — спросил старика, выравнивая дыхание.

— Мальчик худенький такой, лет десяти, в школьном пальтишке, больше ничего особого не приметил. Попросился с госпожой на станции, она его и взяла.

— Этого на пятнадцать суток под арест! Уведите! — приказал охране на старика.

Обернулся на звук приближающегося экипажа. Белая карета с королевским гербом приближалась к месту происшествия — это экипаж Старшей принцессы Маргарет. Когда нам было по девятнадцать лет, она была моей невестой. Мой род имеет чистую драконью кровь, и король с королевой мечтали о нашем браке.

Мы с Маргарет были молоды, горячи, знали, что свадьба предрешена, и грешили вовсю. Я заканчивал законоведческий офицерский корпус, а она — только что выпустилась из института благородных девиц. А потом мой отец обанкротился, лишился всех владений и титула из-за мошенников — и застрелился от позора. Я был вынужден уехать на войну, чтобы сохранить герцогский титул и заработать капитал. Свадьбу отложили на год. Но не прошло и месяца, Маргарет выскочила замуж за герцога Эдуарда. Отреклась от меня, легла под другого, как только подвернулся более выгодный кандидат. Моя первая женщина, твою мать! Наверное, тогда я и перестал верить женщинам. Есть только страсть. И, пожалуй, замо́к на дверях. Нужно было, всё же Изабеллу запирать и цепью к кровати пристёгивать! Дурак…

Маргарет выпрыгнула из экипажа и побежала мне навстречу.

Теперь я снова ошеломительно богат, властен, сам герцог Эдуард у меня в подчинении — и принцесса Маргарет тут как тут.

— Ричард, дорогой! — Принцесса обычным движением стряхнула снег с моих плеч. — Как ты ужасно выглядишь! Весь мокрый, бледный! Ты что, нырял?!! Ох, я услышала ужасную новость, что твоя жена погибла.

— Ехали бы вы домой, ваше высочество. — Я убрал с себя руки принцессы.

— Ну, перестань злиться, Ричард! Видишь, я же принимаю участие. И, вообще, ты давно перестал бывать у нас, совсем забыл мою сестрёнку. А Валерия очень скучает по тебе, она очень расстроилась, что ты так и не сделал ей предложение…

— Разве я обещался? — Я развёл руками.

— Не обещался, но ведь она влюбилась, ты сам знаешь! Ах, она так расстроилась, когда узнала о твоём внезапном браке, — Маргарет наигранно скуксилась.

С тех пор, как я вышел в отставку, заработал бешеные деньги и занял пост верховного прокурора королевства, обойдя её мужа, который, кстати, располнел и облысел за прошедшие годы, а я наоборот дичайше тренировался и был одним из сильнейших драконов в королевстве, старшая принцесса пытается женить меня на младшей сестре. Может быть, хочет держать меня под каблуком, чтобы тем самым самоутвердиться?

Демон её знает, мне до этого нет дела, особенно после того, как встретил Изабеллу!

— Передавайте леди Валерии поклон и мои извинения, что не оправдал её ожиданий. — Я развернулся уйти.

20

Охваченная искристым голубым свечением, я ощутила чувство полёта. А потом плюхнулась в сугроб посреди зимнего леса, залитого лунным светом. Снег засыпался за ворот, и я принялась его выгребать. Пушистик рядом рьяно лаял, недовольный тем, что искупался в сугробе. Наш спаситель Том поднялся на ноги первым и протянул мне руку, помогая встать.

— Так ты маг, Том? — удивлённо проговорила я.

— Портальщик. Поэтому меня и использовали бандиты, заставляли проникать через запертые двери в богатые дома и выносить деньги. Я бы не хотел, чтобы кто-то знал о моём даре, злые люди всё время меня используют…

— Понимаю тебя. Обещаю, что сохраню твой дар в тайне, как и ты мой, договорились?

— Договорились!

— Но, скажи, где мы очутились?

— Я не знаю, — Том осмотрелся по сторонам и пожал плечами. — Вообще раньше дальше десяти шагов перемещаться не получалось, тем более переносить кого-то с собой! Но, видимо, сработал испуг. Я не знаю, где мы, но главное, что не в реке!

— Да, это точно!

Пушистик погавкал, подтверждая мои слова.

Однако я потеряла все вещи: украшения, деньги, вообще всё, что взяла с собой! И сама чуть не погибла! Судьба испытывает меня на прочность, но я не сдамся. Не сдамся, я сказала! Я не какая-нибудь слабая нюня. Я выживу, разбогатею и всем ещё покажу!

Отряхнувшись от снега, мы огляделись. В лунном свете лес сиял, и было светло, почти как днём. Но ни одного следа жилищ, ни огонька, не было видно.

— Глядите, там вроде указатель! — воскликнул Том и побежал вперёд по сугробам.

Я пошла за ним, пыхтя и проваливаясь по колено в рыхлый снег. Туфельки всё время слетали с ног и злили меня. Отогревшиеся было в тепле ноги, снова быстро промокли и закоченели. А ещё на мне не было шапочки — осталась на сиденье в карете.

Ночь. Лес. Холод. И ни одного огонька на горизонте. Боевой настрой быстро испарился. Я уже готова была расплакаться от бессилия, потому что спасения ждать неоткуда, но вдруг мы вышли на накатанную дорогу. И надпись на указателе воодушевила:

— “Лесная усадьба — сто ярдов” и стрелочка прямо.

Мы с Томом обрадованно переглянулись. Любая крыша сейчас будет для нас спасением. Под стрелочкой был ещё один указатель: три мили направо — город “Вилленбург”, а сто миль налево — столица.

— Вот и ответ, где мы находимся, Том! — проговорила я. — Ты закинул нас на сотню миль от столицы. Внушительная дистанция для юного портальщика!

— Спасибо, леди! Это так неожиданно!

— Пошли скорее к усадьбе, думаю, в усадьбе мы сможем согреться. Оказаться в тепле сейчас самое главное.

Мы пересекли накатанную снежную дорогу, на которой стоял указатель, и двинулись по сугробам в сторону усадьбы. Тропа, если и была, теперь оказалась занесена снегом и совершенно не различима. Мы двигались по снегу по направлению указателя, проваливаясь в сугробы. Похоже, здесь уже давно никто не ходил. Пушистик прыгал рядом очень недовольный и всё время ворчал. Видимо, не привык к подобным прогулкам, прокурор, конечно, выгуливал его по чистому парку с подстриженным газоном и асфальтированными дорожками.

За густыми елями наконец открылась усадьба. За деревянным забором стоял большой двухэтажный бревенчатый дом со скатной крышей. Том с Пушистиком отгребли снег, и я отворила калитку. Послышался странный неестественный треск, я бы даже сказала, магический. Мы огляделись, но ничего не увидели и двинулись к дому.

Мы поднялись на широкое крыльцо дома из массивных брёвен. Всё вокруг заснеженное, искрящееся в лунном свете, и совершенно ни одного следа вокруг.

С наружной стороны двери оказалась широкая перекладина. Очевидно внутри никого не было, раз дверь заперта снаружи, но я на всякий случай несколько раз постучалась и позвала хозяев.

Как и ожидалось, никто не ответил, тогда я сняла перекладину с навесов, и мы вошли внутрь. Лампа нашлась сразу у порога, а также огниво и масло. Я осветила помещение и, увидев большой кирпичный камин, первым делом, бросилась к нему. Том помог мне развести огонь, благо поленьев рядом было сложено достаточно.

Скоро стало теплеть. Я осмотрелась в просторной комнате: вся мебель была массивная, деревянная, пол устилали медвежьи шкуры. Усадьба, по всей видимости, принадлежала охотнику.

В соседней комнате располагалась просторная кухня с длинным деревянным столом человек на тридцать. На полках стояла всяческая посуда, а в шкафах нашлись кое-какие запасы: я обнаружила мешочек муки, ржаные сухари, разные приправы и банку малинового варенья. А на верхних полках стояла коробочка с травяным чаем, приятный аромат которого можно было уловить даже в промёрзшем воздухе. В животе заурчало и я, недолго думая, решила приготовить поесть.

От камина, расположенного в большой комнате, отходила чугунная плита прямо в кухню. Она была такая жаркая, что на ней вполне можно было готовить.

Я набрала снега в казаночек и поставила на плиту. Когда снег растаял, я замесила тесто на лепёшки. Будут постные, ну и что же, с вареньем пойдут очень даже хорошо на голодный то желудок!

Готовить я не то чтобы умела, но учёба обязывала уметь всё, что положено было уметь женщине. В институте благородных девиц нас готовили к разным жизненным перипетиям, и каждая девица, даже если владела бытовой магией, обязана была уметь приготовить обед своими собственными ручками. Что уж говорить про тех, кто такой магией не обладал — мы уж без всякого жульничества и стряпали, и бельё стирали. А потом садились рассчитывать экономические уравнения по уплате налогов. Выпускница благородного института должна уметь всё: от шитья пелёнок младенцам до руководства герцогством в отсутствие мужа, если тот ушёл на войну. А я была отличницей. Старанием восполняла, так сказать, ущербность в магии.

Леди Элеонора всю жизнь заставляла чувствовать себя ущербной, хотя я такой не была! Р-р-р! Да, она хотела как лучше, оставить мне нормальную человеческую жизнь… Может быть, когда-нибудь я смогу её простить. Но не сегодня!