Хозяйка Приюта Семи Сестёр

Глава 1

- Ты должна родить мне ребенка! - Истошный вопль разбил сонную тишину летнего леса, как молоток, ударивший по стеклу.

Моя собака, дремавшая у крыльца в тени куста карации, развесившей вялые, сморщенные, как смятая бумага, листья, вздрогнула и проснулась. Недоуменно посмотрела по сторонам, слабо шевельнув хвостом, положила голову на лапы и снова закрыла глаза.

Курица-наседка, важно гулявшая со своим многочисленным желто-пушистым семейством, тревожно закудахтала и поспешила убраться со двора под укрытие старенького сарая.

И даже толстый ворон, деловито чистивший перья на коньке моей избушки, прервал свое занятие, тяжело подпрыгнул, махая крыльями, перелетел на ветку дуба, под которым и стоял мой крошечный домик, и недовольно каркнул.

- Кому должна, я всем прощаю, - мамина поговорка пришлась как нельзя кстати. Я бесстрашно смотрела на красного от злости и негодования мужчину... Вернее, не совсем мужчину, а дракона в человеческом обличье.

Несостоявшегося отца моего ребенка эти слова разозлили еще больше, и он, бешено зарычав, со всей дури ударил кулаком по столу... Мой старый, но еще крепкий, дубовый стол, треснул и сломался, с шумом развалившись на две неравные части.

- Ты мне должен стол, - невозмутимо заметила я и отвернулась. Драконам нельзя показывать страх. Они, как дикие животные, мгновенно чуют, когда ты их боишься, и начинают охоту. Поэтому от моей выдержки сейчас зависит многое. Зависит практически все...

- Кому должен, я всем прощаю, - глухо зарычал он, а я поняла, что еще немного и эмоции этой особи выйдут из-под контроля, и он обернется... И тогда его собственная магия будет на моей стороне — она выбросит его из моего дома туда, где достаточно места для оборота. И вернуться в человеческое тело он сможет не скоро.

Я насмешливо фыркнула:

- Нанесение ущерба свершившийся факт, который я могу легко доказать, вызвав мага. Твое же предложение всего лишь предложение. Я не обязана становиться одноразовым инкубатором для драконенка, только потому, что чистокровная человечка. - взглянула на дракона и с усмешкой добавила, - обойдешься!

И добила еще одной маминой поговоркой:

- Нос не дорос, и молоко на губах не обсохло!

Дракон гулко зарычал и исчез...

Уф!.. Повезло, что в этот раз попался такой неуравновешенный экземпляр. Молодой, наверное, слишком. Вот его и добил мой намек на возраст.

- Кра-сава, - ворон, тяжело махая крыльями, влетел в горницу и присел на свою жердочку, недоуменно кося одним взглядом на развалившийся стол. - Побежишь? Снова?

- Побегу, - вздохнула я принялась за сборы. Времени у меня мало. Драконьему недомерку хватит пары часов, чтобы остыть и вернуться. Значит к этому времени меня уже не должно быть поблизости.

Первым делом вытащила из под кровати волшебный сундучок. Совсем небольшой, но безразмерный.

Мне Он сам его зачаровывал. Теперь туда можно положить все, что есть в этой избушке, и даже саму избушку, и все спокойно влезет. А тяжести не добавит. Будет сундучок весить столько же, сколько и пустой.

Избушку я, конечно, забирать не стала. И стол тоже. Зачем он мне теперь. А вот все остальное подмела под чистую.

Одежду сложила в кучу на расстеленную простыню и завязала в один огромный узел. Одеяла, подушки и перину - во второй. Тщательно обвязав веревками, чтобы узлы не распались, сунула их в сундучок. Мне же потом их еще и доставать. И лучше целиком, чем по отдельности. Попробуй-ка нащупай в бесконечном «внутри» какой-нибудь носовой платок. Замучаешься... У меня там уже и так потеряшек много болтается. Иногда я нечаянно что-то нахожу и удивляюсь, когда это у меня такое было.

Кухонную утварь, продукты и мелочевку, вроде половиков и веников, я сложила в специальные короба с плотно подогнанной крышкой. Их тоже на всякий случай обмотала веревками.

Все, что осталось, погрузила в последний короб, который предназначался как раз для таких забытых мелочей.

Через полсвечи в избе стало шаром покати: голые стены, пустая деревянная кровать, старая беленая печь с языками копоти, ухват... Ухват! Я сунула важный инструмент в сундук ко всем остальным вещам. Надеюсь, не потеряется. Нет, ну можно было бы, конечно, обойтись и без ухвата. Не велика ценность. Но не привыкла я оставлять свои вещи. Мало ли... Надо всегда забирать все, что есть, до нитки.

После избы пришла очередь чуланчиков и погреба с запасами. Я складывала в сундук инструменты, умудрилась запихать даже небольшой легкий плуг, новый совсем, неопробованный; мешки с мукой, зерном и крупами. Заталкивая горшки и бочки с заготовками, и чуть не плакала. Как же жалко. Я же обязательно что-нибудь забуду, когда начну доставать, и останутся они на веки-вечные на просторах сундукового нутра болтаться. А у меня только труда вложено во все это...

Ягоды я сама собирала. Целыми днями с корзинкой по лесам-полям моталась. Потом перебирала, мыла, с медом смешивала и в горшочки разливала, стазис-камушком консервировала... А это не так уж и просто.

А огурчики маринованные? А помидорки? Ну, и пусть прошлогодние, в этом году-то еще не доросли до заготовок, только-только первые огурцы пошли. А ведь огород придется оставить! Чтоб этому дракону проклятому пусто было! И как он меня выследил?! Скотина крылатая!

Закончив сборы, сбегала на полянку соседнюю, за Сивкой-буркой и Козой-дерезой.

Сивка-бурка — это лошадь моя, а Коза-дереза — коза. Вредная, злющая, но такая молочная, что мне кажется, вымя у нее, как и сундучок мой, бездонное.

Клички у моей скотинки русские, для местных звучат как непонятный набор звуков. Но мне нравятся. Я каждый раз вспоминаю, как мне мама по вечерам сказки рассказывала.

Сивку-бурку, не мешкая, в телегу запрягла, Козу-дерезу к оглобле привязала. Жучка, умница моя, сама в повозку прыгнула. Привычная она у меня к переездам, всю жизнь со мной мотается. Курочку Рябу с малышами я в корзинку просторную усадила, да велела Рябе за детками в оба глаза следить, чтобы ни один из гнезда не выскочил и не потерялся. Остальных кур и петуха в клеть загнала, на телегу погрузила, веревками, закрепила, чтоб не вывалились ненароком.

Глава 2

Много лет назад...

- Почему ты мне не сказала? - наследный принц Драконьего мира замер у окна, глядя на суетящихся разумных во дворе его замка. Впервые в жизни он чувствовала себя бессильным, и это было больно. В груди, где в унисон бились три сердца, жгло огнем... Как она могла? Зачем?

- Прости, - бледная, как снег на вершинах гор, женщина тяжело поднялась с постели и подошла к мужу, - у меня осталось совсем немного времени, чтобы успеть подарить тебе сына. Мне уже больше сорока, и с каждым годом шанс выносить ребенка все меньше. - Она оперлась лбом о его плечо и замерла. - Прости.

Он резко выдохнул и обнял ее одной рукой, прижимая к себе. Она ведь знает, ему не нужен ребенок ценой ее жизни. Ему нужна она... Пусть даже на короткие пять-шесть десятков лет, чтобы он потом всю свою бессмертную жизнь вспоминал бы миг, когда был счастлив. Если бы он мог поделиться с ней жизнью... Или прожить ровно столько сколько она... Потому что он не знает, как жить без нее.

- Аля, - глухо ответил он, - я не хочу тебя потерять.

- Ты все равно очень скоро потерял бы меня, - она осторожно улыбнулась и пожала плечом, - люди не бессмертны, Радонар.

- Ты же знаешь, я ищу способ, - он повернулся и подхватил ее на руки. - А пока мы уберем его из тебя. Я найму лучших эльфийских магов...

- Нет, - перебила она его, - ты этого не сделаешь! Пойми, - тонкий холодный пальчик прошелся по его бровям, носу и губам, прорисовывая черты человеческого лица. Он уже привык жить в этом облике, и чувствовал созданное магией тело не хуже, чем свое собственное. - Я сама хочу. Я сама хочу этого ребенка. Хочу подарить тебе маленького дракончика, который будет и тобой, и мной одновременно. И так я смогу быть рядом с тобой. Всегда. Даже когда умру, - она улыбнулась. Светло и ясно. Как будто бы не боялась.

- Аля...

- Тссс... ничего не говори, я уже все решила. Только, - она на миг замерла, - обещай, что присмотришь за Красой... Она не должна, - она не договорила.

Но он все понял.

- Клянусь крыльями, - произнес он клятву, которую не мог нарушить ни один дракон, - я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить ее от драконов.

Да, он смирился. Он позволил ей выносить ребенка. Потому что он никогда не мог противиться ее желаниям. С того самого дня, когда увидел ее впервые и понял, что пропал...

Но от этого боль не становилась меньше.

***

- Алька, - Светка вертелась около зеркала, строя рожи, - ты такая дура! Ты почему у Свиридова деньги не взяла? Да, я бы на твоем месте даже не думала. Не обеднел бы папашка Тохин от пары тысяч баксов.

- Я не хочу делать аборт, - Алька, скрипнув старой панцирной кроватью, отвернулась к стене.

- Тем более надо было брать деньги, - нисколько не смутилась Светка, - тебе сейчас витамины нужны, и питание хорошее. Если экономно, то двух тысяч баксов тебе бы до самых родов хватило бы. А там, глядишь, Тохин отец еще отсыпал бы...

- Ты не поняла, я хочу оставить этого ребенка, и мне ничего от них не нужно, - глухо ответила Алька. - Я сама справлюсь. Возьму академ после зимней сессии и домой уеду. Мать, конечно, орать будет, что в подоле принесла, но примет, никуда не денется. И ни Тоха, ни папаша его никогда и не узнают ничего. Обойдутся.

- Он тебя убьет, Аль, - Светка села прямо на трюмо, - если узнает, что ты ребенка оставила.

- Не узнает, - улыбнулась она, - это только мой ребенок.

И она справилась. После зимней сессии, пряча округлившийся животик под просторным пуховиком, купленный мамой на первом курсе на вырост, уехала из областного центра домой, в небольшую деревушку в пару десятков домов. На курсе никто так и не догадался, что она не сделала аборт. Об этом знала только Светка.

Беременность протекала отлично, и все было хорошо, пока однажды по мартовской оттепели к ним в дом не пожаловали шестерки Свиридова, Тохиного отца, известного в их области криминального авторитета.

- Ты, дура, кого хотела надуть, - раскручивая на пальце ключи от брошенного за воротами вездехода, наехал на нее татуированный до бровей громила, похожий на медведя, - думала, батя не узнает, что ты ублюдка от щенка его оставила? Хотела бабло с него стрясти, дрянь? Не получится. Батя велел тебя к нему привезти, сам с тобой разберется честь по чести. - Он мерзко заржал, - не видать тебе алиментов, как своих ушей.

Алька испуганно замерла у печи, она только что вернулась с прогулки и даже не успела раздеться... А потом перепуганным зайчонком скакнула мимо неповоротливого громилы и выскочила за дверь. Бежать! В лес! Там они ее не найдут.

Придерживая живот, она летела, спасая себя и ребенка, по накатанной лыжне в самую гущу леса, а громила, громко ругаясь и матерясь, догонял ее вездеходе. За ним мчался еще один мужчина и что-то орал тому, первому. Но из-за грохота моторов и азарта погони громила ничего не услышал.

Он любил такие поручения, ему нравилось чувствовать страх своих жертв... А погоня заставляла кровь кипеть... как сейчас... И даже когда девчонка впереди споткнувшись кубарем покатилась в овраг, он не сразу понял что случилось.

Сделав красивый вираж и рассыпав снеговую крошку из-под полозьев вездехода, остановился у края оврага и недоуменно смотрел на трепыхающееся темное пятно с красными краями в густых кусах на склоне оврага. Кажется, девчонка упала слишком неудачно.

- Идиот! - мимо него пронесся второй, - ты что наделал! Батя тебя уроет за девку! Тупица. Это ж внук его! Единственный! Наследник!

- Да чего я-то, - громила слез с вездехода и неловко топтался наверху и, вытягивая шею смотрел, как второй перевернул девушку.

- Почти труп, - цыкнул он, - горлом на сучок напоролась. Не довезем. А пузо цело. Тащи нож, кретин, может ребенка спасти получится.

Громилу затошнило, когда второй достал окровавленное тельце малыша... Вернее малышки. Перевязал пуповину шнурком и завернул в скинутый полушубок.

Глава 3

Портальный переход дело долгое и скучное. Сивка-бурка неспешно брела в тумане, Коза-дереза телепала рядом, бойко переставляя ноги и злобно косясь на меня. Кажется, сегодня она возненавидела меня всеми фибрами козьей души, и вечером я останусь без молока... Хотя оно и к лучшему. Куда бы мы ни вышли, вряд ли там будет ждать нас подойник и ледник, чтобы убрать лишнее молоко. Обычная норма моей козы почти в два раза выше простых деревенских коз. Хотя она у меня тоже беспородная. Я ее взяла еще козленочком, аккурат накануне прошлого переезда. Пять лет назад она ехала в такой же корзинке, как сейчас курочка-Ряба. А сейчас идет и думает, как бы мне отомстить за то, что увела ее с любимой лужайки.

Жучка дремала, изредка прядая ушами, как будто бы слышала где-то звуки. Но это был обман, в портальном переходе нет звуков. И даже если я сейчас заговорю, то меня не будет слышно. Тишина здесь мертвая.

Воорр спрыгнул с плеча и уселся на сундук. Освобожденное от веса плечо немного ныло. Ворон в последнее время жрал, как не в себя, толстея на глазах. Как он с таким весом летать умудряется — не понимаю.

Сколько мы ехали — неизвестно. Говорят, в белом портальном тумане без конца и края, можно провести пару лет и не заметить. Но я пока так надолго не пропадала.

Я сама уже начала клевать носом, роняя голову и просыпаясь от этого падения. Быстрее бы уже куда-нибудь приехать.

И хоть бы это были Человеческие города. Нет, Эльфийский лес, конечно, тоже мне нравится, но я только что оттуда, а значит меня может забросить только к людям, гномам, оркам и драконам. К последним мне совсем не хотелось.

У гномов почти весь мир покрыт горами. Они живут в пещерах внутри гор, и очень редко выходят на поверхность. Но с другой стороны, живность там непуганая, рыбы в водоемах столько, что руками ловить можно, а леса густые и непроходимые. Спрятаться довольно просто.

Вот в орочьих степях все наоборот. Равнина, ни холма, ни овражка. Ты там как на ладони, со всех сторон тебя хорошо видно. Но и тут есть свои плюсы, как ни странно. Горизонт просматривается далеко, и увидеть подлетающего дракона можно за несколько часов до того, как он долетит до места. И я успею сбежать гораздо быстрее, чем попадусь ему на глаза.

Но я так давно не жила среди людей. Поэтому и взмолилась Никому, чтобы меня выбросило к людям.

Никто — это не Бог, конечно. Но, когда сбегала в первый раз после маминой смерти, я с состоянии аффекта отреклась от всех Пяти Богов и прокляла их за то, что они сделали. Слишком сильно психовала. И теперь Боги меня игнорировали. Вот я и придумала себе Никого. Мне с ним как-то спокойнее.

- Кра-сава! - Услышала я Воорра. - Про-снись! При-ехали!

Ох, ты же... и правда, задремала.

Ворон, хлопая крыльями поднялся в воздух и полетел обозревать окрестности.

А я огляделась вокруг, зевая и хлопая сонными глазками. Куда это меня закинуло?

Сивка-бурка тащила телегу по разбитой и грязной лесной дороге. Пахло сыростью и грибами, а в колеях, заросших буро-зеленым мхом, то и дело попадались лужи, с вонючей, темной водой. Хотя дождя давно не было. Земля между лужами потрескалась, а мох в колеях высох.

А еще заметила я, что дорога здесь неезженая. Траву никто не мял, следов подков нет. И лес разросся, ветки над дорогой свесил. Были бы путники, сломили бы.

Стало быть это заброшенная человеческая дорога. Только у людей дороги с ямами, да ухабами. Хоть наезженные, хоть заброшенные.

Как будто бы они специально ночами ямы копают, чтобы потом самим тяжело и неудобно ездить было. Может быть это и недалеко от правды, только в человеческом мире существуют разбойники, которым нужно, чтоб их жертвы быстро уехать не могли и угодили им в лапы, как кур в ощип...

Как и я. Прямо сейчас.

Из леса бесшумно выходили люди, перегораживая дорогу спереди и сзади. И явно не доброго пути пожелать хотели, а ограбить.

Кроме людей, ни одна расы таким не грешит. Но не потому, что остальные такие хорошие и правильные, а потому что просто другие.

Например, хрупкая, нежная эльфиечка, восторженно ахающая при виде заката, может оказаться сильнейшим магом и разметать напавших одним движением пальца. А у людей магия редкость.

Или кто-то, как я, может иметь при себе артефакты, которыми раньше владела семья Повелителя драконов...

- Господа, - я притормозила Сивку-бурку и усмехнулась, глядя на разношерстную толпу бывших крестьян, вооруженных ржавыми мечами и луками без тетивы, - вам лучше убраться с моей дороги. Предупреждаю, я могу за себя постоять.

- Слазь с телеги, девка! - ответил мне самый уродливый и лохматый разбойник, с желто-черными гнилыми зубами. Мне даже показалось, что вонь из его рта долетела до меня. Хотя между нами добрых десять шагов. - Тогда жива останешься!

- Мы только повозку твою с лошадью заберем, а потом отпустим, - мерзко заржал тот, что стоял рядом и поигрывал топором, красуясь и запугивая жертву, - если будешь любезна.

Все остальные разбойники, кроме главаря подхватили смех.

Я вздохнула. Вот не было бы последней фразы, я бы их в живых оставила. Но теперь не могу. Женская солидарность. Мама рассказывала, что в нашем мире даже праздник такой есть. День женской солидарности.

Долго я не думала, руку в карман засунула, артефакт нащупала. Тот самый, которым следы убирала. Фигу незаметно скрутила и магическое пламя поднялось с двух сторон. Разбойники даже пикнуть не успели. И понять, что случилось. И боли не почувствовали. Гуманная смерть. Я вздохнула. Все равно жаль. Люди же.

Хм, дошло до меня, если по дороге не ездят, то и засады не могло быть. А значит логово разбойничье где-то здесь поблизости, и они прямо оттуда мне навстречу вышли.

- Кра! - каркнул ворон, приземлившись на ветку, нависшую над дорогой, - сожгла?

- Сожгла, - кивнула.

- Туда им и дорр-рога! - довольно заявил ворон, - поехали. Там, - он повернул голову, указывая направление, - их логово... Зол-лото! День-ги! Богат-ства!

Глава 4

Старенький, низенький, да еще и наполовину вросший в землю домик по сравнению с навесом выглядел несколько бедновато. Как бы не вышло, что мне самой придется под навесом жить, а козу в избу заталкивать. Вдруг там полы проваливаются и потолок падает?

Внутрь заходить было страшновато и я для начала обошла домик вокруг. Обычная лесная сторожка, которые мужики деревенские строят, чтобы зимой на охоте переночевать в тепле. Сложена из нетолстых бревен, законопачена мхом и паклей, крыша из дранки покрытой мхом... И только одна деталь выбивалась из этой картины. Вернее, восемь деталей: восемь окон застекленных настоящим, пусть и не самым лучшим стеклом. Слишком расточительно для сторожки. И слишком много. На такую комнатку одного окна за глаза хватит. Двух максимум.

Дверь тоже ушла под землю вместе с домом, и чтобы попасть внутрь нужно было спуститься вниз на две ступеньки, прорубленные прямо в земле. Тоже непонятно, в дождь вся вода избушку заливаться должна. А толстая дубовая дверь от влаги не раздулась.

Я осторожно дотронулась кончиками пальцев до отполированной тысячами прикосновений ручки. Ничего не случилось. Это хорошо, значит охранных артефактов у разбойников нет. И в дом можно входить и не бояться.

Потянула дверь на себя, и она неожиданно легко и совершенно бесшумно открылась. Изнутри пахнуло такой отвратительной вонью, что я выскочила из ямы, как ошпаренная. Там смешалось все: запах немытых тел, грязных носков, пота, какой-то гари и, кажется, даже пары сотен трупов.

Больше всего я хотела закрыть дверь и сбежать с этой полянки куда подальше. Но от подарков судьбы не отказываются. Мне ведь жутко повезло, что я так быстро нашла себе жилье. Однажды мне целое лето пришлось жить в шалаше. И пусть было довольно тепло, повторять этот опыт я не желала.

Достала из рюкзака запасную рубашку, сложила в несколько раз, прижала к носу и решительно шагнула в вонючую темноту.

Вспыхнул магический свет. Ну ничего себе! Я чуть на ногах устояла, увидев свое будущее жилье. Не знаю, кто и зачем вбухал столько магии в домик в лесу и почему не позаботился о его охране, но внутри неказистая избушка представляла собой довольно просторный дом со всеми удобствами и семью комнатами. Все вокруг оказалось донельзя загажено разбойниками.

Ох, Никто! Как я все это отмою?!

Из дома я вылетела, как пробка из бутылки. И долго дышала свежим лесным воздухом, пытаясь прийти в себя.

Меня ждет большая, просто гигантская генеральная уборка. Сначала нужно отмыть дом, а потом привести в порядок полянку.

Солнце стояло высоко, в портальном тумане я вполне выспалась, так что сразу принялась за работу.

Первым делом вытолкала какой-то хлам из-под края навеса, завела туда телегу, чтобы дождь мое добро на намочил. Распрягла Сивку-бурку, и вместе с Козой-дерезой отправила пастись на опушку, где трава оставалось более-менее свежей и пригодной для еды.

Выпустила гулять кур и семейство курочки Рябы, им как раз приволье. Я уверена, червячков и прочих гадостей в разбойничьем хламе водится много. Жучка уже давно улеглась на свое излюбленное место — у крыльца дома, а Воорр улетел в неведомые дали.

А я пошла искать, где разбойники набирали воду. Вряд ли они привозили ее издалека, значит совсем рядом должен быть какой-нибудь ручей с питьевой водой.

И верно, ручей нашелся позади дома, в кустах, которые по-хорошему следовало бы вырубить. Устроен он был довольно странно, торчащая из земли вертикальная труба из гномьего чугуна высотой примерно в полшага, из которой плотным потоком текла вода, поднимаясь в на ладонь выше кончика трубы и распадаясь в разные стороны. Как фонтан.

Я внимательно осмотрелась и поняла: раньше труба располагалась посреди огромной, шагов по пять до каждого края, чаши, выложенной из камня. Ее остатки еле угадывались, утонув в в тошнотворном болоте из темной воды, тины, грязи, и огромной кучи веток, которую набросали разбойники, чтобы можно было подойти к воде. И все это воняло давно сдохшей живностью. Удивительно, что труба не засорилась. Без магии точно не обошлось.

Я осторожно, на цыпочках ступила на ветки. Жирная грязь влажно хлюпнула и плеснула сквозь ветки... Ой, мама! Пожалуй, придется изменить план и первым делом заняться ручьем, а не домом. Лучше один раз извозиться в грязи, вычищая родник, чем рисковать искупаться в тухлой, вонючей воде, каждый раз, когда ходишь за водой.

А ночевать мне сегодня придется под открытым небом. Но ничего, не так уж и страшно. Главное прямо сейчас позаботиться о теплой воде для мытья, горячем ужине и ночлеге.

Мой походный рюкзачок тоже был драконьим артефактом и после небольших манипуляций, разложился в небольшую, пятиместную походную палатку. Для меня одной — почти дворец.

Установила я ее позади навеса, рядом с кустами, где почище. Расстелила постель... Чувствую спать в палатке мне придется не одну ночь.

Сполоснула разбойничьи котлы, оказавшиеся не такими грязными изнутри, как я боялась. Натаскала воды, сложила дрова, чтоб потом оставалось только чиркнуть огнивом. Позже, ближе к концу дня, чтобы вода не остыла.

Рядом с палаткой поставила свою походную треногу с маленьким котелком. Тоже гномий чугун, крепкий и неубиваемый. Плеснула воды в котелок, бросила кусочки вяленого мяса, немного крупы, сушеных овощей и развела крошечный костерок. Пусть томиться, к вечеру как раз приготовиться и остынет немного.

Перед грязными работами, я сняла всю лишнюю одежду, оставшись в одной рубахе по колено. Она была уже старенькая и не выкинула я ее только из жадности. А теперь вот пригодилась.

На ноги надела старые лапти. Откуда их притащил Воорр, я не знаю. Но они пару лет висели на его жердочке.

Грязь от ручья нужно было куда-то отвозить, и я нашла подходящий овражек недалеко от полянки. Чтобы не волочь все на себе, сделала на скорую руку волокушу: два тонких бревна и сложенные на них ветки. Пришлось пожертвовать веревкой, для обвязки.

Глава 5

Проснулась я рано. Солнце только-только готовилось выглянуть из-за темно-синего горизонта. Как раз самое время высаживать карацию, чтобы защитить себя от драконов. И полянку надо накрыть полем артефакта-следилки, чтобы гость нежданный: человек, дракон или другая нелюдь, ко мне незамеченным не просочился.

Вчера я уже приглядела место для деревца и даже очистила небольшой участок слева от крыльца от мусора и сухой травы. Я всегда сажала карацию возле входа в дом, слева. И раньше мне это казалось правильным. Но не сегодня. Сегодня крохи моей собственной магии, которой едва хватало на активацию самозаряжающихся драконьих артефактов, манили меня куда-то в сторону. Словно говоря, что где-то там, есть другое, более подходящее место для деревьев, которые должны защищать меня от драконов. Это было странно. Моя магия никогда не была такой активной. И я решила ей довериться.

Закрыла глаза и пошла туда, куда она меня звала — к ручью. Пришло понимание, что карации здесь самое место. Не знаю почему, но я была уверена, здесь дерево защитит меня гораздо лучше, чем если я посажу его у крыльца.

За ночь болото вокруг чаши, конечно, не исчезло, и еще вчера я бы побоялась сажать карацию, для которой нужно выбирать место повыше и посуше, чем здесь, но сейчас это было правильно. Я опустилась на колени и достала нож.

Копать ямку нужно было руками и ножом, да не просто так, а с особым наговором на Забытом языке.

Говорят, раньше, когда Пять Богов были едины, все разумные расы говорили на всеобщем языке. Но однажды между Богами случилась ссора. Что именно не поделили, история умалчивает, но с тех пор миры разделились, а каждая раса говорит по своему. А всеобщий язык за ненадобностью забыли.

Меня этому наговору, и еще нескольким, тоже научил Он. Странная штука жизнь. Больше всего на свете я ненавижу дракона, который больше всех сделал для моего спасения и благодаря которому я до сих пор жива.

Выкопала ямку. Она почему-то оставалась сухой, хотя земля вокруг проваливалась при каждом шаге, так сильно была напитана водой. Я проколола палец и капнула в ямку три капли крови. Кровь растеклась по черным, влажным комочкам тонкой пленкой. Отлично. Значит я все произнесла правильно. Иногда я ошибалась и приходилось начинать все заново.

Сдернула с шеи кожаный мешочек с черенками осторожно растянула края в стороны. Все семь черенков были живы. И то правда, за все время своего вынужденного скитания, я ни разу так быстро не находила для себя новый дом. Может быть повезет и приживется не одна, а хотя бы парочка караций? Тогда драконы точно не найдут меня.

Я осторожно, чтобы не повредить тонкую кору, наполненных моей кровью, черенков, вытащила один и прикопала, тщательно утрамбовав землю. Обычно, я высаживала все полуживые черенки в одну ямку и надеялась, что выживет хотя бы один. Но раз уж так получилось, что живы все... Семь караций лучше, чем одна.

Через свечу, когда солнце полностью взошло над горизонтом, все карации были высажены вокруг ключа. Теперь надо было полить саженцы.

С поливом тоже все было не просто. Нужно поделиться с карацией тремя глотками воды, принесенным от источника во рту. Вот тут я поблагодарила свою магию за разумное решение. А то бы пришлось бегать от крыльца к роднику двадцать один раз.

Вода в роднике оказалась вкусной, даже как будто бы чуть сладковатой и очень холодной. Пока поливала все семь караций, чуть без зубов не осталась. Ломило так, что казалось вот-вот пойдут трещинами и раскрошатся. И голова разболелась, замерзла...

Но отдыхать мне некогда. Слишком много работы. Дала себе несколько минут отдышаться и попить травяного чаю с позавчерашним пирожком, а потом взялась за охранный амулет. С ним тоже пришлось помучиться: опять копать ямки. Радовало только, что неглубокие и не руками. В каждую ямку нужно было капнуть крови, после чего снова закопать. После того, как обошла всю полянку, дом и ключ, объединяя их неровной окружностью, активировала амулет, создавая непрерывный контур обозначенный этими каплями. Площадь защиты в этот раз была довольно большая, и я смертельно устала, как будто бы пахала ведь день. Хотя времени ушло чуть больше свечи, и до полудня оставалось еще свечи три не меньше.

Я вяло запихала в себя еще пару пирожков с чаем и из последних сил заползла в палатку. Все остальное потом, а сейчас спать... Мне под бок приползла Жучка. Я обняла старого друга и уткнувшись в шерсть пахнущую псиной заснула. Резкий аромат собачьей шерсти был гораздо приятнее запаха тухлой воды и тины.

Проспала я свечей шесть. И проснулась уже под вечер. Выползла из платки и тяжело вздохнула, с тоской глядя на на дом. Там внутри все настолько грязное, заплывшее жиром и вонючее, что даже браться за уборку не хочется. И самое неприятное, что пока все комнаты не отмоешь и весь дом хорошенько не проветришь, жить там будет невозможно из-за вони.

- И как я все это уберу? - спросила Жучку, которая дремала у крыльца.

Собака подняла на меня равнодушный взгляд, зевнула, широко разевая пасть и дернула хвостом, изображая радость от разговора со мной. Я вздохнула:

- Ясно все с тобой. Ладно, спи... Как-нибудь справлюсь.

На уборку дома я потратила целую семидневку. И так быстро получилось только потому, что дом внутри, как и родник, был накачан магией под завязку. Иначе проще было бы просто снести все к Никому и построить заново.

А так стоило только отмыть грязь, как стены засияли свежей, как будто бы только что после ремонта краской, а потолки стали белее снега, словно я не просто отмыла их от копоти, но и побелила. Только вся мебель пришла в негодность. Причем кажется даже раньше, чем разбойники нашли это чудо-избушку.

Я даже не пыталась отодрать жир, копоть и грязь от полуразвалившихся шкафов, столов и стульев, доламывала и выносила весь хлам, чтобы сжечь его под гномьими котлами, грея воду для мытья дома. Лучше пока без мебели обойдусь, чем сидеть на продавленных и засаленных креслах и диванах. Тем более, если тракт рядом, это, вообще, не проблема. Деньги у меня есть. Он позаботился о том, чтобы я ни в чем не нуждалась. И пусть я старалась обходиться собственными силами, не хотелось быть Ему обязанной, но все же пару раз уже приходилось заглядывать в кубышку. Кубышка у меня и имелась.

Глава 6

В ту ночь я впервые ночевала в доме. Пусть и в своей походной постели, прямо на полу. И так разоспалась, что вскочила, когда солнце уже над горизонтом высоко поднялось. Коза-дереза орала благим матом, возмущаясь тем, что я ее до сих пор так и не подоила. Пришлось сразу за подойник хвататься.

Перелила молоко в кувшин пятиковшовый, специально на торгу для молока покупала. Порадовалась снова, что тогда сразу десяток взяла: научила меня жизнь в бегах, что запас в сундучке волшебном карман не тянет. Очень мне сейчас пригодились эти кувшины. Я-то в первую очередь кухню отмыла, и все эти дни молоко в стазис-шкафы прятала. И теперь там скопилось почти пятьдесят ковшей молока. Надо срочно сыр варить, иначе вечернее придется в подойнике на хранение ставить, а завтра утром в горсть сдаивать.

Раньше я варила сыр в ведерном горшке, который до сих пор так и не достала из сундука. Не успела еще с этой бесконечной уборкой. Но сегодня я с этим горшком провожусь неизвестно сколько. Это же пять раз надо будет сыр варить. Подумала я и решила под это дело приспособить один из разбойничьих котлов.

Выбрала самый чистый. Правда я столько раз уже кипятила в них воду, что отмыть котел оказалось несложно. Вся грязь уже либо обгорела - снаружи, либо почти смылась — внутри.

С котлом я закончила довольно быстро, отскребла до блеска со всех сторон. Установила на треноге, проверив, чтоб вся эта конструкция стояла устойчиво. Молоко налила...

Хорошая вещь стазис-шкафы. И дорогая. Я с ними знакома только потому, что у Него в замке такие были. В каком состоянии ты туда продукты положишь, в том и вытащишь. Горячая каша годами горячей стоять будет. А кусок льда, если рядом положить, не растает, так замерзшим и останется. Вот и мое молоко до сих пор парным оставалось, как будто бы я его туда только-что поставила.

Не понятно только, почему до сих пор магия во всем доме держится? Сомневаюсь, что разбойники мага нанимали, чтобы он им артефакты заряжал. А это значило, что они самозаряжающиеся и стоят в сотни раз дороже тех, которые Он мне из своей сокровищницы выдал.

Пока думы думала, огонек небольшой под котлом развела, молоко греться поставила. А сама быстренько сундучок свой волшебный в комнату занесла, и узлы да короба из него достала. Разбирать все не стала, только закваску сырную вынула. Нельзя молоко перегревать, а то сыр невкусный получится.

Молоко как раз до нужной температуры нагрелось. Я целый ковш закваски туда вылила, а угольки в сторону отгребла, чтобы жар еле-еле до котла с молоком доходил. И греть его сейчас не надо, но и остужать не следует.

Когда сгусток стал плотным, быстро его порезала на квадратики специальным длинным ножом. Для этого котла его длина, правда, была маловата, пришлось удлинять с помощью половника и ворочать этой штуковиной.

Пока сырные зерна доходили до готовности и оседали на дно котла, быстренько приготовила самую большую корзинку из тех, в которых продукты хранила. Сыра-то будет намного больше, чем обычно. Выстелила корзину холстом и приволокла железку какую-то потяжелее из разбойничьих запасов.

Потом осторожно специальным плетеным половником-шумовкой, выложила сырное зерно в форму, накрыла тканью и придавила грузом. Все... Теперь остынет и можно есть.

Только мне одной этого сыра за глаза. Зачем набивать стазис-шкаф лишними продуктами? Зато будет повод съездить в город... Нужно только дождаться ворона, и расспросить, куда ехать. Эти дни я так уставала, что у меня даже не было сил разговаривать, а Воорр засыпал раньше, чем я заканчивала ужинать и была способна на диалог.

А пока разложила по местам вещи. Без шкафов и сундуков плохо, пришлось приспособить вместо этого короба, в которых приехала посуда и другая хозяйственная утварь. Зато кухня обрела почти жилой вид. Почти, потому что моей посуды было маловато для такой большой комнаты.

Но зато я впервые приготовила ужин не на костре, а в печи... Это только поначалу кажется, что открытый огонь и каша с дымком ужасно романтично и вкусно. Но на самом деле, еда без мусора и насекомых, которые попадают в котелок при готовке на открытом воздухе вне зависимости от стараний повара, намного вкуснее.

Если бы проклятый дракон не сломал мой стол, я и поела бы по человечески. А сейчас бухнула миску каши, схватила ложку и кусок хлеба с сыром и вяленым мясом и собралась на двор пойти. Я там еще в первые дни бревнышко притащила, чтобы сидеть.

- Дзынь!Дзынь! - тревожно зазвенел потревоженный кем-то охранный периметр...

Я мгновенно забыла про кашу и оставив ее на столе, выскочила на улицу. Да, без моего согласия никто не зайдет на закрытую артефактом территорию, но все равно... Вдруг не все разбойники погибли там, на дороге? Вдруг часть из них уходила, к примеру, в город и только что вернулась?

Жучка, которая все эти дни спокойно дремала у крыльца, вскочила и настороженно вглядывалась в ту сторону, откуда донесся звук. Она недовольно ворчала, но злости я не чувствовала. От сердца отлегло, значит там не враги. Может просто случайные путники. И если немного подождать, делая вид, что тут никого нет, то они уйдут?

Я вглядывалась в серый сумрак леса. Границы я провела прямо под кронами деревьев, и теперь не могла разглядеть, кто же пытается потревожить мой покой. День клонился к вечеру, и края полянки скрывала темнота.

- Дзынь! - звон охранного периметра ударил по напряженным нервам. Я вздрогнула. То ли от резкого звука, то ли от крика:

- Помогите! Пожалуйста, помогите!

Я еще не успела опомниться, а ноги уже несли меня через всю полянку туда, где кто-то нуждался в помощи. Я перепрыгивала через серые кучи полусгнившего валежника и остановилась недалеко от периметра. Там, на опушке леса, прямо на траве сидела девчонка в странных одеждах и плакала:

- Помогите! Кто-нибудь! Помогите!

И только тогда я поняла, почему в моей груди так заколотилось сердце и почему я рванула на помощь, без оглядки. Эти слова звучали на языке, на котором со мной говорила мама... Это было так давно, что я уже почти забыла. И я, неловко, коверкая слова, спросила на языке моего родного мира:

Глава 7

Очнулась я в густой ночной темноте. Свечи две пролежала не меньше. Тело застыло и окоченело, земля вокруг ручья еще не совсем просохла и оставалась сырой и холодной, и совсем не подходила для релаксации, которую я устроила себе магическим истощением.

Девицы рядом не оказалось. Кусты шумели листьями, посмеиваясь над незадачливой спасительницей. Мимо пробежала мышь, а сверчок, кажется, облюбовал мою косу и пиликал прямо под ухом.

Небо над головой было ясное, звездное... Завтра дождя не будет. Дождь мне пока не нужен, работы слишком много. Надо железки разбойничьи разобрать, да к поездке в город готовиться. Мебель мне нужна, продукты...

Еще и девица эта, судя по всему, сюда прямо из спальни попала, с брачного ложа. Куда же еще такую короткую рубаху надеть можно. Теперь ей одежду покупать придется, или своей делиться, если она уйти захочет. А она захочет. Я бы на ее месте тоже никогда не поверила, что в другой мир попала.

Мне мама рассказывала, что до последнего упиралась. Даже когда Он в дракона превратился, не поверила. Думала это розыгрыш, а здесь просто кино снимают...

Я кряхтя, как старая бабка, поднялась. Рубаха и верхнее платье совсем отсырели, и теперь ветер стегнул ледяной плетью по спине и боку, вызывая табуны мурашек. Ох, помоги Никто! Как же холодно! Сначала забочусь о себе, а потом пойду потеряшку искать. С полянки-то ей не уйти.

Стуча зубами, и еле переставляя тяжелую, как бревно, затекшую ногу, я заковыляла к дому. Надо развести огонь в печи, согреть кашу, которая уже, наверное, совсем остыла, поесть, отогреться...

Девицу искать не пришлось. Эта нахалка сожрала мой ужин и теперь дрыхла на моей постели, завернувшись в мое одеяло с головой. Вот наглости-то! Невольно ощутила я неприязнь к ушлой попаданке. А кричала-то как! «Спасите! Помогите!» А теперь от нее самой мое спальное место спасать придется.

Хорошо, что каши я сварила много. Думала на два дня хватит, а теперь осталось на один укус. Я раздула огонь в печи, скинула грязные вещи и достала последнюю рубаху. А ведь только сегодня утром чистое надела. Я покосилась на спящую в моей постели девицу виноватую в том, что я снова извозилась в грязи. У-у-у! Заставлю завтра стирать!

Пока бегала за рубахой, остатки каши слегка подгорела. Я быстро, не чувствуя вкуса, проглотила еду, запила свежим вечерним молоком из стазис-шкафа и отправилась спать.

Правда, сначала пришлось вытолкать на край постели сопевшую во сне девицу. Перина у меня одна, и я за неделю по ней соскучилась. Девица явно не аристократка, и со мной в одной постели поспит. А если же ее не устраивает, пусть идет походную постель стелет и ложиться, где хочет.

Но девицу все устраивало. Перед рассветом стало прохладно, она второе одеяло с меня стянула и так крепко в него вцепилась, что мне пришлось вставать. Солнце еще пряталось за горизонтом, но ночь уже стала прозрачнее. И теперь можно было разглядеть, что за девица мне испортила вчерашний вечер.

Она точно не аристократка. Совсем не аристократка, несмотря на нежные ладошки без единой мозоли, и удивительной красоты ногти. Никогда такие не видела. Длинные и острые, как когти у драконов, а сверху узоры разноцветные нарисованы. С такими не поработаешь, испортить жалко.

И ноги тоже, как у аристократки: узкие, длинные, ни единого натоптыша. Ногти, как и на руках, краской намазаны. Я рядом свою лапищу поставила и вздохнула тихонько. Ведь я почти принцесса. Мой отчим-то целый наследный принц.

Всхлипнула и стерла с уголка глаза непрошеную слезу. Каждый раз, когда вспоминаю, как Он предал маму, позволил ей умереть, сердце сжимается от боли.

Я уже подоила Козу-Дерезу и, процедив, поставила молоко в стазис-шкаф. Накормила-напоила животных, птицу, собрала яйца, затопила маленькую печь, нагрела воды, развела щелок, слегка простирнув грязные рубахи, замочила в свежем растворе, замесила тесто на пироги, потому что захотелось чего-то вкусненького, набрала и помыла для начинки щавель, его у ключа видимо-невидимо росло, нарубила его и с медом смешала, пироги налепила, в печку сунула, приготовила на завтрак яичницу с копченым окороком, которым со мной поделились разбойники, заварила ароматный чай из луговых трав, собранных мной в эльфийском лесу, простирнула рубахи, прополоскала в ручье, на просушку развесила, а девица все в доме пряталась.

И я решила посмотреть, может она проснулась уже и сидит, выйти боится? Все же вокруг незнакомое, странное. Мне, кажется, я бы боялась.

Но девица спала. Светленькая, со слегка волнистыми волосами, с длинными, загнутыми ресницами, намазанными сажей. Это понятно. Они у нее, небось, как и волосы светлые, если не вглядываться, то и не видно будет совсем. Была бы я такая белобрысая, тоже бы чернила. И ресницы, и брови...

Она лежала на спине, приоткрыв рот, с черными кругами под глазами, не шевелилась и, кажется, не дышала. Я испугалась, вдруг померла эта попаданка ненароком. Носком домашней туфли в нее ткнула... Нет, живая.

Девица повернулась на другой бок и снова засопела.

- Эй, - не выдержала я, - эй, ты! Как там тебя... Саша! Вставай!

И снова в спину толкнула.

- Мам, нам сегодня ко второй паре, - отозвалась она, перекатываясь на другой край постели.

- Вставай давай! - зарычала я, потеряв терпения, - тут тебе не мамкин дом до обеда спать! И я тебе в служанки не нанималась!

Девица, услышав меня, резко села, огляделась по сторонам и застонала схватившись за голову.

- Мамочки мои, - застонала она, - а я думала мне все это приснилось. - Она вздохнула и спросила, глядя на меня снизу вверх, - а ты кто? И где я?

- Меня Красава звать. Можно просто Краса. А ты в моей постели, - мрачно ответила я, желая прояснить ситуацию.

- А как я сюда, - запинаясь произнесла она, - попала?

- Ну, я не знаю, - пожала я плечами, - но скорее всего умерла...

- Как это? - глаза девица стали круглые, как орехи бадобао. А потом она вдруг несмело улыбнулась, - ты пошутила, да?

Глава 8

- Краса, - эта неугомонная девица не могла молчать ни единого мига, - а ты только переехала что ли? - Она оглядела пустую гостиную, - и в спальне кровати нет, и здесь гостиная пустая...

- Да, - пожала я плечами, - от дракона сбежала. Он хотел, чтобы я ему ребенка родила... Ага, как же. Обойдется!

Саша понимающе покачала головой. И замолчала. Наконец-то.

Зато, разложив яичницу по тарелкам и вручив гостье вилку, начала рассказывать я.

- Не знаю, как в твоих книжка, - я хмуро жевала остывшую яичницу, сидя прямо на полу на кухне. Надо было сковороду в стазис-шкаф сунуть, а не оставлять на столе. - Но у нас драконы совсем недобрые существа. И лучше всего никогда не попадаться им на глаза. Но, к сожалению, мы, попаданки, очень нужны им. И они постоянно облетают все Пять миров, чтобы нас найти нас и забрать себе.

- Пять миров? - перебила меня Саша, застыв с вилкой в руке и опять отвлекаясь от того, что важно, на всякую ерунду. Она сидела напротив меня, прислонившись к стазис-шкафу.

- Да, - вздохнула я и коротко рассказала обо всех Пяти мирах, - а теперь послушай внимательно и запомни на всю жизнь, если ты попадешься дракону, то она, твоя жизнь, будет очень короткой.

- Почему? - от любопытства она даже про завтрак забыла и смотрела на меня открыв рот.

Я начала закипать.

- Потому что мы им нужны только для того, чтобы выносить детей. По воле Пяти Богов, у драконов нет женщин.

- Да ты что?! - ахнула Саша и прижала ладошки к щекам, - ой, мамочки! Да за что же ваши Боги так жестоко с ними поступили?! Бедные драконы!

Я начала злиться... Бедные драконы?! Драконов ей, значит жалко?! А нас, попаданок, кто пожалеет?

- Не переживай, - усмехнулась я. - Драконий Бог позаботился о своих детях. Именно из-за него наши миры иногда слипаются, и мы, чистокровные человечки, попадаем сюда в достаточных количествах для размножения это вида. Драконы охотятся на нас, как на животных... И если тебя поймают, то тут же оплодотворят, и ты помрешь через десять месяцев, давая жизнь маленькому выродку. Поняла? Ты сдохнешь, если встретишься с этой тварью!

- Почему? - вылупилась на меня девица с глупой улыбкой.

Ох, Никто! Да за что же мне такое?!

- Да потому что! - закричала я. Вот Никто тебя побери! Довела таки. Я-то уже семь лет в одиночку по мирам бегаю. Иногда людей месяцами не вижу, а тут... Отчего да почему?! Как такое выдержать? - Не могут женщины дракона родить! Ты не понимаешь что ли? Не приспособлены они природой для такого!

- Подожди, - Сашка даже глазом не моргнула, как будто бы это не я тут орала только что, - как это не приспособлены? Раз Боги придумали для бедных драконов такой способ размножения, то должны же были позаботиться о людях и предусмотреть для человеческих женщин способ родить нормально. Это же логично...

Я застонала и схватилась за голову. Ну, как можно не понимать очевидных вещей?

- Мы попаданки! Слышишь?! Мы уже умерли там, в своем мире, а местным Богам плевать на нас. А о местных людях Боги позаботились. Человеческие женщины здесь другие! Совсем другие!

- Как это другие?

- Очень просто! Нечистокровные! Люди очень легко смешиваются и с гномами, и с орками, и с эльфами. А такие смески не подходят для драконов.

- А-а-а! - понимающе протянула Саша. И засияла белозубой улыбкой,- а если я смешаюсь с эльфом?

- Значит твоя дочь дракону не подойдет. А вот ты очень даже, - огрызнулась я устало. Гнев-то уже выплеснула.

Девица звонко расхохоталась, а потом заявила:

- Ну и сказочница ты, Краса. И сочиняешь так складно, что я тебе почти поверила. Спасибо за ночлег и за завтрак, а мне домой пора. Завтра на работу. Выведешь меня на дорогу к городу? Пожалуйста, - она прижала ладони друг к дружке и подняла их на уровне груди, - пожа-алуйста...

- Выведу, - буркнула я и отвернулась. Раз она сама хочет в пасть к драконам, то кто я такая, чтобы ей мешать? Пусть идет. Потом вспомнит меня и пожалеет, что не осталась. - Только к вечеру. Я вчера по твоей милости последнее платье в грязи вымазала. Теперь только к вечеру высохнут.

Девица слушала меня с недоумением.

- Да, нормальное у тебя платье, - ответила она, пожав плечами, - старомодное, правда. Такие еще моя прабабка носила. Хочешь вместе по магазинам пройдемся, купим тебе новую одежду? У меня глаз наметан, я сразу вижу, что стоит мерить, а что нет, - заявила она, - подружки мои без меня в торговый центр не ходят, говорят, только Сашка может в куче тряпья откопать модную вещичку.

- У меня-то платье нормальное, - теперь пожала я плечами, - а вот у тебя срамное. Такое только в первую браную ночь надевать, чтобы мужа соблазнить. Если ты на тракт в таком виде собираешься, то молись чтобы купец в обозе из нелюдей был. Если человек попадется, не доедешь. Сначильничают и бросят тебя где-нибудь в кустах. Помирать.

- Хватит! - Саша нахмурилась и решительно встала на ноги, - шутка слишком затянулась! Не желаю больше слушать весь этот бред. Выведи меня из леса, и мы обе забудем, что друг друга видели.

- Хорошо, - еще раз пожала я плечами. Насильно мил не будешь, не хочет она мне верить, не заставишь. Пусть прогуляется и сама убедиться, что я права. А я пригляжу... Не брошу же одну, без пригляда. Мама бы меня за такое не похвалила.

Не откладывая дело в долгий ящик, я повела Сашу к тракту. В ту сторону, где он предположительно должен быть. Примерно. Лучше, конечно, спросить у Воорра, но где этого ворона найдешь? Он домой не каждый вечер возвращается.

А Жучка, как всегда дрыхла, спрятавшись в тени дома. И даже глаза не открыла, когда мы мимо нее прошли. Она же знала, что без моего желания за периметр не зайдет ни одна живая душа... Ну, кроме одного молодого дракона, который где-то раздобыл ключ... Только этот молокосос меня еще долго не найдет.

Мы прошли сквозь полянку. За эти несколько дней, пока здесь никто не топтался, трава немного выпрямилась. Косить придется. Только сначала надо мусор выбрать, а то от косы рожки да ножки останутся.