Хозяйка "Доброй феи" и последний из драконов

Глава 1

ЛордЛайонардСеребряный

Лайонард был зол. Зол до такой степени, что любому, кто попадался на пути, стоило только взглянуть в его сторону, чтобы это понять. Нет, глава Тайной службы Его королевского высочества вовсе не сжимал кулаки и как-то по особенному сдвигал брови, как обычно делают многие мужчины в такие моменты.

Ничего подобного.

Наоборот.

Он шел, держась чрезвычайно прямо и широкая улыбка играла на его лице. Лице, которое знало практически все население небольшого городка Кельреби, летней резиденции нынешнего монарха.

И оно, это население, знало, что в такие минуты от лорда нужно держаться подальше. Аура недовольства и власти окружала мужчину, а его лицо, лицо истинного аристократа, о чем свидетельствовали две белые полосы, проходящие от уголков глаз вверх через брови и соединяющиеся в области лба, были не просто белыми, а серебристыми.

Любой, кто мог видеть эти полоски, тихо вздрагивал и испытывал нечто вроде благоговейного ужаса. Лорд Лайонард был последним из когда-то великого и славного рода воинов Киассы, охранявших мир и покой планеты.

Однако прошли века с тех пор, как воины из рода Лайонарда последний раз поднимались в воздух, расправляя могучие крылья и издавая рев, от которого с окрестных гор сходили снежные лавины, обнажая серые безжизненные вершины.

Еще бы.

На такой высоте, а горы на Киассе достигали самое малое двадцати километров, не рос даже мох.

Даже лишайник, любитель голого камня и впитывающий излучение местного светила, прятался внутрь него большей частью, по ночам уходя в камень целиком.

Лайонард зашипел сквозь зубы, еще и еще раз вспоминая последствия последнего эксперимента. Как же тут не зашипеть и даже не заскрипеть зубами, когда последствия эти были равны нулю. 

Полному нулю.

Он шел и нехорошими словами поминал придворного алхимика, льера Конфю, старого своего друга, между прочим, уверявшего, что по принятии средства, им изготовленного, весьма высока возможность возвращения оборота. 

Ну как тут не повестись на такие посулы! 

Ведь с самого детства лорд слушал рассказы и читал дневники последних представителей рода, которые могли еще оборачиваться, пусть даже и частично.

Как бы он хотел подняться в воздух и расправить крылья.

Но нет.

Снадобье не сработало.

Наконец мужчина подошел к дому, который служил ему жилищем многие годы. Да и не только ему, ибо то был наследственный особняк, полагающийся за особые заслуги воинам рода.

Он вошел в дверь, и хлопнул ею со страшной силой. А чего-чего, но силы у Лайонарда хватало. Но, вопреки известной пословице, умом создатель его также не обидел, почему и пошел лорд в тайную службу, чем в свое время премного удивил батюшку. 

Ну как же.

Род воинов, отважных и прямых, смелых в бою и не щадящих свои силы на защиту планеты, и какие-то подковерные игры.

Не мог старый вояка их терпеть по прямости своего характера и несгибаемости личных жизненных установок.

Лайонард отправился прямиком в спальню, скинув по пути душащий официальный костюм, традиционно состоявший из плотных рейтуз и длинного камзола, с пуговицами из лунного камня, расположенных в два ряда.

Камзол полагалось носить застегнутым под самое горло, и тугой воротничок раздражал мужчину до чертиков.

Оставшись в одном нижнем белье, чрезвычайно похожем на земные кальсоны, которые еще кое-где носят наши мужчины, он бросился в постель и уставился в потолок.

Потолок был всем потолкам потолок. Расписанный еще в те времена, когда способности воинов рода к обороту не были потеряны, он впечатлял разнообразием крылатых существ, окруженных сферами яркого пламени.

Каких тут оттенков только не было!

И красные, и небесно-голубые, и сверкающие как изумруд, и теплого солнечного тона, и черные, как самая темная ночь.

И даже самого редкого, серебристого.

Лорд задержал свой взор на существе, которого окружало серебристое сияние. Он смотрел на изображение одного из своих предков, не отводя глаз, буквально залипнув на этом сильном, полном жизни, отваги и необыкновенной красоте существе.

Как будто кто-то просто взял и приклеил его глаза, не давая отвести взор, полностью поглотив собою его внимание.

И тут из самого краешка левого глаза Лайонарда выкатилась прозрачная как капелька горного хрусталя, слеза. 

Почувствовав на щеке непривычную влагу, лорд вздрогнул и, коснувшись слезы, поднёс её к глазам. С удивлением и благоговением воззрился на серебристо мерцаюшую каплю.

ЛеночкаСтаросадская

Елена Петровна Старосадская, для близких Леночка, наконец-то открыла собственное, пусть совсем небольшое, но агентство. 
Боже, кто бы знал, как долго она к этому шла! Девушка чем только не пробовала заниматься, меняла работы как перчатки и нигде надолго не задерживалась. 
И не сказать, чтобы она была как-то особенно ленива или относилась к порученным обязанностям спустя рукава. Наоборот, работодатели отпускали ее с трудом, суля добавки к зарплате и повышение в должности.

Но Леночка не поддавалась на уговоры, и уходила все-равно, оставляя бывших сотрудниц, да и самих работодателей с чувством глубокого недоумения.

Коллеги нервно подергивали плечами и барабанили пальцами по столам, переглядывались и обсуждали неуемную Леночку.

-- Нет, Нин, ты только посмотри ! И что девке надо?! Да если бы мне Василий Павлович создал такие условия и предложил такую добавку к окладу, да я бы больная приползла и ножки б ему целовала! 
А эта?
-- Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты…, -- как раз сейчас говорила Лариска, помощник менеджера по персоналу своей соседке.

Нина соглашалась, потому что тоже искренне не понимала Леночку.

Василий же Павлович чуть ногти не грыз, потому что такого ведущего менеджера по персоналу еще поискать. Да и не факт, что найдешь.

Глава 2

Лорд Лайонард Серебряный

-- Неужели  наконец что-то получилось,?! И вот они, последствия? -- мысли суматошно заскакали в мгновенно воспалившемся мозгу лорда.

Потому что о каких только последствиях применения снадобья не предупреждал алхимик, а вот насчет слезы Лайонард помним очень хорошо.

По словам льера Конфю выходило, что такого рода слеза есть показатель истинной сути существа, которое в мире проявленном вынуждено придерживаться облика, изначально ему не присущего.

Однако условия жизни на Киассе, благодаря феномену, произошедшему тысячи лет назад, изменились настолько, что нынешний облик стал  для былых защитников просто второй кожей.

Кожей, которую они и рады были бы сменить, да все попытки, особенно в последнем поколении, к которому и принадлежал наш Лайонард, приводили к полнейшему нулю.

Возможно, именно поэтому лорд и стал продвигаться  по линии Тайной стражи. Чтобы полностью занять свой мозг и свое сознание. Потому что у него случались временами невесть откуда взявшиеся воспоминания, которые то и дело вдруг обрывались, 

Голос крови, крови воинов-защитников, пробуждался в Лайонарде.

Он вскочил с постели, и, как барышня, собирающаяся на бал, кинулся к зеркалу. Сомнений не было. Две белые полосы реально стали отливать серебряным.

-- То-то народ от меня так шарахался…, -- проговорил ошеломленный лорд, который, несмотря на явные признаки, все еще не мог поверить в реальность начавшихся изменений.

-- Ну, изменений, это еще громко сказано. Посмотрим, что будет утром, -- решил Лайонард.

Больше всего на свете лорд не любил испытывать напрасные ожидания. 

-- Не надейся, и не будет тебе разочарований, -- говаривал, бывало в далекие теперь уж годы его старый наставник.

И юный воспитанник с трудом, но усвоил-таки это искусство. Именно искусство, потому что как раз ожидания, особенно завышенные, и не дают испытывать радость и удовольствие от каждого прожитого дня.

Однако вот сейчас, в эту самую минуту, ожидания, те самые, от которых он, как ему казалось, давно избавился, подняли-таки свою голову, не давая лорду заснуть.

Он ворочался с боку на бок, и, едва дождавшись, когда солнце чуть-чуть поднимется над горизонтом, вскочил с постели, и наспех оделся. 

Сегодня лорд не стал надевать парадные одежды, очень надеясь избежать встречи с особами королевского звания.

По хорошему туда, куда чуть не бегом бежал Лайонард, эти особы и не заходят. Да, придворный алхимик жил на территории Дворца, но территория та была столь обширна, а лаборатории располагались мало того, что в подземелье, так еще и в самом дальнем его уголке.

И правильно.

Алхимия дело тонкое, и иной раз взрывоопасное. Король давно собирался алхимика вместе с его лабораторией отселить в специально отведенное место, да каждый раз приходил к выводу, что такого самородка нужно держать при себе.

Все-таки территория дворца охранялась куда как хорошо. Да и бывала необходимость иной раз обратиться к мастеру чуть не по ночам.

На самом-то деле, открою секрет, тот делал совершенно неподражаемые крема для кожи лица, которые делали ее сияющей, подобно жемчужному ожерелью на шейке красотки.

Понятное дело, любимая фаворитка короля не хотела выпускать из своих рук такого мастера.

Да и королю, бывали случаи, тот споспешествовал в некоторых вопросах, весьма важных для мужчины в летах, имеющего столь темпераментную фаворитку.

Словом, Лайонард нацепил на себя скромный, видавший виды камзол в темных оливковых тонах и накинул плащ цвета пыли.  Капюшон, и так глубоко скрывающий лицо, надвинул как можно глубже.

Лорд надеялся незаметно проскользнуть на территорию дворца через тайный ход в стене.

Этот вход был мало кому известен, и вел прямо  к лабораториям.

Да и, по чести говоря, увидеть его и пройти им мог только носитель крови воинов-стражей.

Леночка Старосадская

Шеф вот Василий Петрович, мужчина, между прочим, холостой, делал ей вполне определенного рода намеки. И положительный, не какой-то там гуляка и ходок по дамам.

Да и где ему ходить, когда дневал и чуть не ночевал на работе.

За свою жизнь, а Леночке буквально на днях исполнилось тридцать три года, она поменяла в общей сложности десять мест.

Сразу после института, а закончила девушка весьма известный и весьма же котируемый у работодателей Психолого-педагогический университет, она получила целых три предложения, что для вчерашней студентки было просто сногсшибательным успехом.

Девушка, не долго думая, распечатала их на трех листках бумаги, и стала тасовать, как карты. Растосавала, разложила, закрыла глаза и посидела так, успокаивая дыхание и уйдя вглубь себя. Потом, не открывая  глаз, вытянула руку и нащупала ближайший.

Посмотрела:

--- Ага. Помощник менеджера по персоналу в компании “Элитные окна”. Так, зарплата… Угу… Обязанности… Ну-у… 

Пойдет!

И девушка отправилась на собеседование, которое прошла с лету. Однако, отработав ровно год в компании, поспешила ее сменить на другую. Менеджер по персоналу в ООО “Ласковое солнышко”. Там Леночка проработала пол года. 

И пошло, поехало.

Ее рекордом было полтора года в должности ведущего менеджера именно у Василия Петровича.

Да, мало кто мог понять нашу Леночку. 

Ладно уходить, когда тебя оклад не устраивает, режим работы, отношения с руководством или в коллективе, это-то всем понятно.

Но когда все хорошо? Когда тебе делают предложение одно другого лучше?

Да, ни Ларисе ни Нине, ни Василию Петровичу этого было не понять.

Раскроем же наконец секрет, дорогие мои читатели)

Леночка уходила, меняла места работы только по одной причине - ей становилось скучно. Девушка обладала способностью так наладить работу, что та делалась практически без усилий с ее стороны.

Наладит, посмотрит -- все идет без сучка и задоринки, без сбоев, -- тут и девчонки запросто справятся, и все.

Глава 3

Леночка Старосадская

Девушка засиделась в офисе допоздна. От компьютера уже начинали болеть глаза, потому что серфить интернет в поисках персонала ей пока приходилось самой. 

Всю работу по поиску она знала досконально, мгновенно отбрасывая резюме неподходящих кандидаток, и поэтому за день могла обработать их под сотню.

Добрых фей, а попросту, помощниц по хозяйству для зажиточных граждан, было вагон и маленькая тележка.

Однако тех, кого девушка рассчитывала пригласить на собеседование, нашлось не так много, как хотелось бы.

Вы скажете, да таких желающих полно, только выбирай?

Возможно.

Однако Елена Петровна Самосадская имела свой собственный критерий отбора. И критерий этот другим руководителям подобных агентств показался бы достаточно странным.

Ведь обычно как подбирают кандидаток? 

Чтобы молодая, до тридцати пяти, ну, сорока лет, на лицо приятная и фигура чтоб не как у тети моти.

Работодателю чтоб была на глаз приятна.

А вот у Елены Петровны критерии были совсем другими. Наоборот, возраст как раз от сорока лет, фигура чтобы покряжестей и такое лицо, с которого, как говорится, не воду пить.

Если узнали бы те руководители о таковых критериях, вполне вероятно, покрутили бы пальцем у виска и предсказали такому предприятию скорую кончину.

Однако у Леночки имелись собственные представления о необходимости именно таких вот кандидаток.

Вы спросите, почему?

Ну, была у нашей Елены Петровны одна гипотеза, которую она жаждала подтвердить всей своей душой.

Дело в том, что Леночка имела далеко идущие планы по обеспечению помощницами по хозяйству не столько обычных, зажиточных граждан, а сколько граждан, которых к обычным отнести было сложно.

Нацелилась наша Леночка на персонал для господ, проживающих на Рублевке и в местах подобных.

Вы скажете, а какие основания у нее имелись для осуществления подобных планов?

А основания имелись весьма и весьма серьезные. Недаром Леночка закончила университет практически с красным дипломом. Знания по психологии у нее были далеко не теоретического характера, потому что, начиная с третьего курса, девушка удачно консультировала своих же однокурсников и их знакомых.

И парочка знакомых была именно из той, присносущной рублевки. Не владельцы, о нет. Так, работницы, помощницы по хозяйству. Молоденькие, симпатичные, который не могли там продержаться и месяца.

Почему?

О! Когда Леночка поняла причину, ей многое стало ясно. И именно тогда у нее забрезжила идея об агентстве, в которое отбирать надо совсем других кандидаток.

Дело в том, что, как известно, сколько волка не корми, а он в лес смотрит. А именно, не на законную жену или законную любовницу, а на молодую, прелестную приходящую работницу.

Кто же из жен и любовниц такое потерпит?

Вот и отказывали  девушкам от места, стоило только им заметить, что глаза собственного мужчины начинали с интересом следить за перемещением молоденькой работницы по дому.

Так что наша Леночка намотала полученные сведения на ус, и вот как раз сегодня из ста резюме красоток хоть сейчас на выданье, с трудом выцедила пять более-менее подходящих.

Но глаза слипались, и девушка поняла, что надо с этим делом заканчивать.

Она потерла веки, потянулась и сказала себе строго:

-- Давай-ка, моя дорогая, выключи комп, и спать.

Как спать, скажете вы. Где?

А вот прямо здесь, в собственном офисе на диванчике слева от окна.

Леночке случалось засиживаться допоздна. А стоит ли ехать домой, чтобы через восемь часов опять оказаться в офисе?

Так что девушка частенько ночевала тут, и стоило ей только положить голову на вполне удобный диванчик, то засыпала почти мгновенно.

Лайонард Серебряный

Льер Конфю, не отводящий от друга взора, хлопнул в ладоши и взъерошил свои и так вечно торчащие во все стороны черные с проседью лохмы.
-- Ну, теперь все, Лайон! -- дрожащим от радости голосом сказал он, -- Все, дружище. Процесс пошел.

Лайонард, мужчина серьезный и чувств своих не проявляющий на людях, только сглотнул и ответил:
-- Воды дай, Кон.

Придворный алхимик, несмотря на свои габариты, птичкой метнулся к отдельно стоящему столику, и споро поднес другу воды в большой медной чаше.
Лайонард выпил, и тяжело осел на табурет, который расторопный Конфю пододвинул гостю.

-- Знаешь, -- задумчиво произнес последний из рода воинов-защитников, -- у меня появилась одна странность.
-- Ну-ка, ну-ка, -- заинтересованно сказал Конфю, который до смерти любил всякого рода странности, и придвинулся ближе.
-- Когда я к тебе шел, через ход, ну, ты знаешь, -- алхимик согласно кивнул головой, -- я… вообщем, я едва не потерял сознание. Дыхание стало останавливаться, голова кружиться. Да я вспотел весь! Хуже, чем в боях стенка на стенку.

Конфю напряженно спросил:
-- Это первый раз у тебя или…?
Лайонард раздраженно передернул плечами:
-- Говорю же, первый. Ты мне вот что скажи. Может это быть последствием приема твоего снадобья?

Коньфю поежился, но сказал честно:
-- Лайон. Давай говорить прямо. 
Скажи, я тебя предупреждал, что на твой страх и риск делаю снадобье?
Глава Тайной службы покаянно кивнул.

--- Может, Лайон. Может и снадобье. Но вот я предполагаю другое, -- вдруг задумчиво сказал Кон. Скорее всего, это результат начавшихся изменений. 
-- Погоди-ка, погоди… Ты сказал, это произошло именно в тайном ходе, так? Так. Стало быть, нехватка кислорода, ага, плюс агрессивная среда и прибавим старую кровь и то заклятье, -- вдруг, забыв о сидящем рядом друге, забормотал придворный алхимик.

Веки его были полузакрыты, но глазные яблоки так и двигались туда-сюда, отражая напряженную работу мысли.
-- Ну-да, ну-да.. Тогда Великан был в третьем доме Бэриска, а Облачный Тион всходил необычайно рано для этого времени.., -- таким вот пассажем закончил свои бормотанье льер Конфю и открыл глаза.

Глава 4

Лайонард Серебряный

Мужчине стало не по себе. И он сказал громче, но голос повиновался ему с трудом, был хриплым, а горло болело, будто его изнутри долго и упорно скребли железной щеткой. 

-- Не вижу, -- прохрипел он наконец, и тяжело закашлялся. 

-- Конечно, не видишь, -- разозлился не пойми на что придворный алхимик, -- я под столом.

Тут Лайонарду удалось максимально сосредоточиться, и он посмотрел на стол. А посмотрев, чуть не открыл рот от изумления. Но не открыл, потому что челюсти болели неимоверно, и любое движение напоминало о том, что вот они, последствия не полностью свершившегося оборота.

Он опять откашлялся, и чуть не хватился за ребра, которые болели ничуть не меньше. 

-- Но как ты туда попал?! -- изумленно прохрипел мужчина, все еще не веря очевидному.

-- Так и попал. Сейчас не об этом, -- раздался из под стола глухой голос раздраженного и чрезвычайно стесняющегося создавшегося положения льера Конфю, -- Вытащи меня, и все.

Лайонард постарался встать на ноги, и в конце концов ему это удалось. Глава Тайной службы стоял и чуть покачивался. А когда он сделал первый шаг, то мужчину мотнуло так, что он едва удержался на ногах.

-- Будто первые шаги делаю, -- пронеслась мысль, которую он тут же озвучил другу, несмотря на болевшее горло. 

Тот глухо хохотнул, тоже отходя от пережитого:

-- Первые и есть, Лайон. Ведь у тебя оборот был!

Лайонард, который все еще никак не мог поверить свершившемуся событию, хотел широко улыбнуться, да охнул, скрипнув зубами.

У него болело все тело. Все мышцы, все сухожилия, все суставы. Каждая косточка вопияла о покое. О теплой расслабляющей ванне, о нагретом песочке, в который можно было бы закопаться целиком, чтобы только голова торчала.

-- Оборот, что б его, -- чуть не выругался мужчина, и тут же попытался поднять руку, дабы от греха осенить себя круговым движением. Не тут-то было. Рука отказывалась подниматься выше локтя, так что лорду пришлось сделать отвращающий знак, как и другу, мысленно.

-- Кон, слышишь. Боюсь, тебе придется еще там полежать, друг мой, -- с трудом разрабатывая голосовые связки, которым после трубного рева приходилось тоже нелегко, прохрипел Лайонард.

Льер Конфю и сам прекрасно понимал, в каком положении сейчас находился его друг. Читывал в старинных трактатах, благо предки оставили в наследство приличную библиотеку.

Читал придворный алхимик о последствиях оборота, но никогда не представлял, что в итоге будет к ним причастен.

И несмотря на неподходящее место, которое уже успело ему осточертеть, почувствовал радость и гордость от этой причастности.

А почувствовав, вдруг расслабился и сказал более спокойно:

-- Что делать, Лайон, что делать. Полежу. Давай, отходи понемногу. 

-- И вот что, -- вдруг вспомнил он, как читал в одном из трактатов, что после оборота чрезвычайно полезны определенного рода движения, -- Только постарайся осторожно растягивать мышцы. Помнишь, как мы после боя, бывало, делали?

Еще бы не помнить.

Бои стенка на стенку были излюбленным удовольствием что простого люда, что знати. И оба наших друга считали за честь в них участвовать.

И Лайонард, забыв, что Кон не может его видеть, согласно качнул головой. Мышцы шеи отреагировали моментально, и лорд скривился от боли.

Но тут древняя кровь драконов-защитников наконец показала себя во всей красе. Лорд почувствовал, как она буквально вскипела, и бурным потоком пронеслась по венам и артериям. Стало так жарко, будто мужчина сидел в плавильной печи. Внутри него бушевал пожар. Однако лицо лорда оставалось бледным, только серебристые полоски вдруг стали выпуклыми, и опять засияли.

Дыхание Лайонарда участилось, глаза закатились и он опять тяжело упал на пол.

Льер Конфю, который и переживал за друга, и дорого бы дал, чтобы самому наблюдать происходившую с тем трансформацию, только тяжело вздохнул, отругав себя за эгоистические стремления.

Однако в этот раз Лайонард очнулся куда быстрее, и сел, потягиваясь, как после хорошего, доброго сна. Кон, который, затаив дыхание, прислушивался к происходящему, вздохнул уже облегченно.

-- Старая кровь...Слава Туманному, -- прошептал он, -- Теперь дело пойдет на лад.

И верно.

Лайонард осторожно потянул ноги, руки, и в скором времени встал на ноги. Сделал шаг. Прислушался к себе. Сделал другой. Он чувствовал себя весьма странно, но вот боли не ощущалось. Пожалуй, даже легкость появилась.

По крайней мере, когда он сделал третий шаг и двинулся к мраморному лабораторному столу, движение далось ему значительно легче.

-- Кон. Похоже, процесс завершился, --  лорд произнес уже довольно громко, а связки мягко поддались, практически придя в нормальное состояние.

Лайонард подошел к столу и решительным движением его приподнял.

Кон, который только и ждал этой минуты, выкатился из-под столешницы и встал на ноги, тяжело дыша.

Лорд же, к глубочайшему изумлению обоих, даже не заметил, что все еще держит тяжеленный и массивный  стол практически на весу.

А когда заметил, глаза у него расширились от удивления, и он просто отдернул руки. Тут стол с грохотом приземлился, и по столешнице зазмеилась трещина. И через несколько мгновений он распался на две довольно ровные мраморные части.

Придворный алхимик ахнул, и кинулся к бывшему месту своего заточения.

Лайонард же смущенно стоял в сторонке. Кому, как не ему было знать, сколь дорог этот стол был другу. Своего рода наследство, доставшееся еще от деда. 

Пока же Кон гладил поверженную поверхность, горюя о своей потере, к Лайону приходило осмысление произошедших событий.

Леночка Старосадская

Леночка же в это самое время благополучно сидела за столиком, и уже наслаждалась первым глотком утреннего кофе.

Ах, этот глоток, который приносил ни с чем не сравнимое наслаждение. 

Глава 5

Лайонард Серебряный

А поразмыслить Лайонарду было о чем. Прежде всего, даже не о свершившемся обороте, а о вещах простых, незатейливых. Житейских. 

Его штаны, его камзол, наспех одетая рубашка были практически разорваны, давая окружающим редкую возможность лицезреть мощную мускулистую грудь Леонарда, покрытую кое-где серебряными волосками.

Да что там грудь. Сильные, накаченные ноги в купе с узкими бедрами одного из лучших бойцов в боях стенка на стенку, призывно торчали из остатков штанов, покрытые синяками, что только придавало нынешнему облику лорда суровой мужской красоты.

По крайней мере, многие дамы, включая и фавориток нынешнего монарха, дорого бы дали за возможность ими полюбоваться. Вот тут лорд поежился. Связываться с фаворитками мужчина не хотел от слова совсем. 

-- Глупые курицы, прости Туманный, и навязчивы до чертиков, -- раздраженно думал иной раз Глава Тайной службы, встречая приглашающие взгляды и алеющие щечки красоток.

И местом своим лорд дорожил, и расположением короля тоже. К тому же, находясь на посту Главы, он просто не имел столько времени, необходимого для ухаживания и прочего. Да что там времени. Работа зачастую съедала подчистую все запасы энергии, а чего-чего, а вот энергии у лорда хватало.

Еще бы, кровь драконья не водица. 

Собственно, в основном по этой причине король поставил Лайонарда Главой. Многие просто не выдерживали объема работы, и тихо просились в отставку. Осеняли себя круговым знамением, получив оную, и с облегчением отъезжали в свои имения, дарованные за верную службу монархом. 

Когда же природа брала свое, лорду вполне хватало миленьких служанок, которые  бросали на него такие взгляды, что стоило только ему поманить пальцем, как любая, потупив глазки, с радостью шла ему навстречу.

И была еще одна причина, дорогие мои читательницы. Глава Тайной службы Его королевского Величества боялся. 

Вы скажете, чего же?

Лайонард Серебряный, последний из воинов-защитников Киассы, боялся… влюбиться.

Леди Зелинда с ее побегом из-под венца прилично-таки поколебала его уверенность в себе.

И ладно бы только леди Зелинда. Мужчина вздрогнул, вспоминая леди Колет, веснушчатую блондинку с очаровательными ямочками на розовых щечках. Милая, улыбчивая и домашняя девочка, младшая дочка герцога Ланкю, с которой он надеялся найти семейное счастье, через полгода жизни с лордом отъехала в папенькино поместье, а еще через полгода король высочайшей милостью развел их.

И опять Глава Тайной службы остался с разбитым сердцем и полным крушением всех своих надежд на полноценную семью и, чего греха таить, на восстановление последней линии воинов-защитников.

Лорд до сих пор не знал, и не мог понять, что, собственно, заставило обеих дам принять такое решение.

Когда же он в конце-концов прямо спросил о причине такого поступка, леди Зелинда хмыкнула и отвернулась. Леди Колет же… Замялась на мгновение, потупилась и сказала, что, мол, ее чувства к лорду оказались ошибкой. Прошли, мол.

Прошли, а?

Вот с тех пор лорд этих самых чувств остерегался как черт ладана, предпочитая служаночек и иже с ними.

-- Кон, друг мой, -- дрогнувшим голосом сказал Лайонард, представив, как он в таком виде пойдет восвояси, да через королевский сад. Конечно, обычно в окрестностях лаборатории придворные дамы не имели обыкновения прогуливаться, да еще столь ранним утром.

Но…

-- А не найдется ли у тебя, -- и он обвел руками собственную почти обнаженную фигуру, -- чего-нибудь пристойного взамен этих тряпок?

Льер Конфю с трудом оторвался от разбитого стола, и посмотрел на лорда. Видок у того был еще тот. Он тяжело вздохнул, и напоследок еще разок погладив почивший, так долго служивший многим поколениям алхимиков стол, ответил:

-- Найду, друг мой, отчего же, -- и, понурив голову, вышел из лаборатории. 

А когда вернулся, что произошло совсем скоро, держал в руках нечто, весьма напоминающее по виду саван, который и выдал лорду.

--- Кон, Ко-он, -- протянул тот, взяв нечто в руки и внимательно рассмотрев.

-- Да это же женское, пардон, платье! -- с возмущением воскликнул лорд, и бросил его на пол.

-- Платье?! Да какое же это платье! -- возмутился Кон в свою очередь, -- Это весьма приличный халат, почти новый. По крайней мере, свежий, и без дырок!

Он поднял халат, и активно потряс им перед лордом. 

-- А, так это твой старый халат  -- протянул Лайонард, и нехотя взял похожий на хорошо постиранную и даже прокипяченную тряпку старый рабочий халат друга.

Между нами, лорд был известный модник и чистюля. Прямая противоположность придворному алхимику, которому было абсолютно все-равно, что на нем надето.

Лайонард тяжело вздохнул, и натянул на себя халат.

Льер Конфю посмотрел на друга, и едва сдержал улыбку. Потому что обычно подтянутый, одетый по последней моде и горделиво смотревший на мир лорд Лайонард сейчас очень напоминал весьма потрепанного нищего.

Лайонард же и смотреть на себя не хотел. Хотел он сейчас только одного. Просто вот взять, и мгновенно оказаться дома. Он не мог себе и представить, как вот в таком виде, покажется на людях. Плащ? Да, конечно. Плащ скроет под собой это невообразимо жуткое одеяние. 

Леночка Старосадская

Девушка встала с диванчика, и выпрямилась. Сашка, чей рост уступал Леночкиному практически на голову, сглотнул, когда пышная грудь девушки, обтянутая модной маечкой, оказалась прямо перед его носом. Он как ошпаренный отскочил назад, покраснел и опустил глаза.

Елена же Петровна  обратила на молодого мужчину внимания не больше, чем на предмет мебели. Слезы высыхали, лицо было опухшее, но глаза смотрели на мир уже веселее.

-- Хотя чему тут веселиться, -- подумала Леночка, и подошла к выбитой двери, -- опять расходы. Она вздохнула, заметив, что одни косяк тоже придется менять.

Глава 6

Лайонард Серебряный

Но ветер, льеры, ветер!

В это время суток ветер имел обыкновение дуть столь сильно, что лорд вполне мог порадовать любого встречного видом развевающихся пол плаща, не скрывающего под собой содержимого.

Мужчина нахмурился, схватил плащ и быстро накинул его на себя.

И тут, невесть почему, лорд вспомнил неясное бормотание и явное смущение льера Конфю.

-- Погоди-ка, Кон, погоди, -- медленно произнес он, поворачиваясь к другу.

-- А что ты там все про Туманный Тион и всякое разное вещал, а? -- с нарастающим подозрением сказал лорд.

У льера Конфю забегали глаза, он вспотел, и в конце-концов ответил:

-- Ты это, Лайон… Тут такое дело… Вообщем, -- он покаянно вздохнул, -- ты прости меня, а?

Придворный алхимик смотрел на друга умоляющим взором.

Лайонарду стало жарко. Он скинул плащ и вытер лицо рукавом халата. 

-- Что ты сделал?! Говори! -- выдохнул он наконец.

-- Ты только не волнуйся так, Лайон, прошу тебя…, -- зачастил Конфю, тоже вытирая пот, обильно текущий по его небритой с утра физиономии.

-- Дело в том, что когда Туманный Тион находится в Третьем доме  Бариска…, -- тут он зажмурился, и продолжил, не открывая глаз, -- Я поспешил. В такое время лучше снадобье не делать.  Понимаешь? 

Он открыл глаза и посмотрел на друга.

Лайонард понимал. Плохо, но понимал.

-- Ты говоришь о последствиях, верно? --- спокойным голосом и появившейся широкой улыбкой спросил он.

Конфю только кивнул.

Лорд же выпрямился, высоко поднял голову и, аккуратно надев плащ, неторопливым шагом вышел из лаборатории.

Придворный алхимик смотрел ему вслед, и чувствовал, что вот сейчас он, пожалуй, и потерял друга.

Лайонард же вышел в сад, и ветер, уже набирающий силу, набросился на нашего последнего из драконов, играя полами его плаща, как долгожданной игрушкой. Мужчина шел прямиком к потайному ходу, но проклятый ветер был так силен, что так и норовил сбить его с давно известной дороги.

Лорду было тяжело. Не столько от того, что последствия принятия зелья были неизвестны, столько от того, что старый друг умолчал об этом.

Что это? Небрежность? Придворный алхимик был таковым не за красивые глаза, и обычно небрежностей в работе не допускал.

Тем более, когда готовил зелье для друга.

Когда же мужчина подошел к той части стены, в которой находился вход, то на всякий случай сделал отвращающий жест, и резко шагнул. 

Однако стена вовсе не соизволила открыться, как обычно, и лорд со всего маху ударился головой о древний камень.

Лайонар зашипел сквозь зубы и замотал нещадно затрещавшей головой. Удар был так силен, что в она зазвенела, и перед глазами все закружилось. Мужчина едва удержался на ногах, но, не веря случившемуся, кинулся к стене опять.

Ударившись же головой еще раз, и получив уже вторую наливающуюся синевой шишку, он остановился, пошатываясь и ничего не понимая.

-- Ах, милорд! Как неожиданно увидеть вас здесь, -- вдруг услышал он мелодичный голосок леди Селани, любимой фаворитки монарха. Девушка, тоненькая и стройная как лань, смотрела на него широко раскрытыми голубыми глазами, мило надувая губки.

Чертыхнувшись, и чувствуя себя полным дураком, Лайонард повернулся к придворной даме.

-- О! О, мой дорогой! Что это с вами?! -- увидев две наливающиеся шишки на лбу главы Тайной службы, вскричала та, и, радуясь подвернувшемуся предлогу, шагнула к лорду.

Ветер же, этакий шалунишка, как раз в этот момент подул не так чтобы сильно, но… Но тут обе полы плаща лорда взвились как крылья диковинной птицы, прикрыв обе шишки, зато явив леди Селани всю прелесть его мужской красоты, которую не смог скрыть и старый халат.

-- Ахх…, -- ахнула девушка, и скорее огляделась по сторонам. Между нами, леди Селани устала довольствоваться благосклонностью короля, и давненько положила глаз на последнего из рода воинов-защитников.

-- Ах, как это романтично… Он -- дракон, и я -- простая девушка, -- иной раз мечтала леди, которая вовсе не была простой девушкой, пребывая в объятиях стареющего монарха, представляя на его месте лорда Лайонарда Серебряного, и издавая в нужных местах громкие сладострастные стоны, оставляя короля в гордой уверенности в своих мужских достоинствах.

-- Конечно, сейчас он не дракон… Но...Все-равно. Такой мужчина, О! Туманный Тион, такой мужчина, -- оставаясь одна, мечтательно закатывала глаза леди Селани, ощущая, как все ее тело трепещет от представившихся внутреннему взору картин одна другой откровеннее.

И вот ее мечта сбылась. Картина, представившаяся ее взору, была откровенней некуда. Правда, леди Селани  ее несколько иначе представляла. 

Но тут ветер, решивший, что девушка увидела достаточно, махнул крылом и полы плаща опустились, открывая бледное от унижения лицо лорда.

Леночка Старосадская

Руки девушки сжались в кулаки, и она невидяще уставилась в монитор. Лицо ее побелело, и даже нос заострился, что бывало с Леночкой только в минуты сильного душевного потрясения. Вот только минуты эти были редки, и слава Богу, -- пронеслась одинокая мысль, и кулаки у нее потихоньку разжались.

-- Ну что ж, -- подумала девушка, -- ну что ж… От себя не убежишь. 

И тут воспоминания нахлынули на нее, оглушая и лишая способности двигаться.

-- Хорошо, что хоть дверь повесили, -- мелькнула мысль.

Она увидела себя маленькой девочкой. Сегодня ее День рожденья, семь лет! Леночка в нарядном голубом платьице с кружавчиками по подолу и рукавами фонариком.

Темные волосы аккуратно заплетены в затейливую пышную косу, а в ушках сверкают и переливаются на свету маленькие бусинки. Подарок мамы.

Тут раздается звонок в дверь. Чьи-то голоса, шушуканье, и сдавленный крик мамы. Леночка вертится перед зеркалом, но одним ухом прислушивается к происходящему.

Они ждут папку. Как раз сегодня он должен прилететь из Сибири, где уже месяц как был в затяжной командировке.

Глава 7

Лайонард Серебряный

-- Прошу простить, леди Селани, -- мрачнея на глазах, ответил лорд, -- Его Величество ждет меня с минуты на минуту,-- соврал он, не краснея, и, гордо подняв голову с двумя сияющими полосами и двумя же наливающимися синяками, строевым шагом отправился в противоположную сторону.

-- Куда же вы, лорд?! Ведь еще нет и восьми…, -- чуть не застонала придворная дама, отлично знающая ежедневное расписание своего покровителя.

-- Дела, миледи, дела не ждут, -- прокричал, не оборачиваясь, лорд и прибавил шагу.

-- Еще разборок с Киалу Первым не хватало, -- пробормотал он, поплотнее кутаясь в плащ и максимально плотно завязывая капюшон.

Дела действительно не ждали лорда. Ему сейчас, вот прямо сейчас, было необходимо разобраться с совершенно неожиданно возникшей проблемой. Это был первый случай на его памяти, когда в стене просто не открылся заповедный вход.

-- Вот же неуч, раздери тебя Туманный, -- злился на друга Лайонард, -- Вот же недоучка от алхимии! Так подставить, Туманный! 

-- Последствия, видите ли, неизвестны…, -- лорда распирало от невысказанных эмоций, и он, резко свернув в сторону, направился к лаборатории, решив высказать льеру Конфю все, что он о нем, как о придворном алхимике, думает.

-- И не просто выскажу, а еще и хорошего хука слева добавлю, -- мстительно подумал Лайонард, набирая скорость и выходя на прямую. Мужчина по сути своей был отходчив, за что подчиненные его весьма ценили.

Однако ветер вдруг поднатужился, поднапружился, да и наподдал лорду, прилично потерявшему энергии при обороте так, что он чуть не впечатался в мощный кряжистый дуб, так некстати возникший на пути.

Лайонард успел-таки затормозить, и, обняв вздрогнувшее от такой фамильярности дерево, затих на долю секунды. Паршивец-ветер, добившийся своего, стих и отправился дальше, очевидно, подыскивать очередную жертву. 

Лорд же открыл глаза и оторвался наконец от облегченно вздохнувшего дуба, мстительно осыпавшего его напоследок листвой и остатками пиршества одинокой вороны, только-только закончившей свой завтрак. 

И тут прямо перед собой, на расстоянии буквально пары-тройки метров, мужчина увидел призывно мерцающий огонек.

Лайонард, будучи по сути своей, если не по форме, драконом до мозга костей, обожал все блестящее.

 -- Как ворона, право, -- иной раз думал недовольный лорд, обнаруживая в потайной комнате, сокровищнице, которая имелась  у всех порядочных драконов, предметы, которым место скорее на помойке, прости Туманный.

А уж никак не в сокровищнице, да.

Однако как исправить натуру? И он, заинтересованно глядя на огонек, осторожными шагами, прислушиваясь и даже принюхиваясь, отправился прямой наводкой к этому изумрудному мерцанию.

Каково же было его изумление, когда призывно мерцающий огонек вдруг пропал, и мужчина увидел, что на самом дело то был простой, ничем не примечательный камень, из которого собственно и  сложена стена, окружающая королевский сад. 

Чувствуя себя одураченным непонятно каким шутником, Лайонард  дотронулся до прельстившего его взор камня, внимательно того оглядывая и ощупывая. И тут камень вдруг будто бы растворился, а вместе с ним и часть стены, образовав проход.

Лорд облегченно вздохнул, и чуть не рыбкой нырнул в него.

-- Слава Туманному! Похоже, вот и еще одно из последствий приема зелья. Не все еще тайные проходы изучены, льеры. Не все, -- с удовлетворением подумал Лайонард.

И он был совершенно прав.

После того, как произошел первый, еще далеко не полноценный оборот, старая драконья кровь  произвела своего рода перенастройку, и лорд начинал понемногу видеть новые входы-выходы на территорию, о которых раньше и не подозвервал.

Оказавшись внутри туннеля, Лайонард расслабился, и  отправился привычной, давно знакомой дорогой.  Однако не прошел он и трети пути, как опять почувствовал, что начинает задыхаться.

-- Да что за чертовщина со мной творится, -- с негодованием прошептал несчастный последний дракон, максимально расслабляя завязки капюшона.

Пот опять заструился по спине, и был он холодным как ноябрьский дождь. Лорд сорвал с себя плащ, потом дареный рабочий халат Кона, и, оставшись в одном рванье,зато никаким образом не сдавливающим тело,  со стоном прислонился к стене.

Стена же, будто ждала этого мгновения, неожиданно окрасилась приятным изумрудным цветом, раздался тихий звон, который мог расслышать только дракон, обладавший редким слухом, и Лайонард выпал из предательской стены спиной вперед.

Леночка Старосадская

-- Море, ах, море, -- шептала девушка, глядя, как ласковые волны обнимают ее голые ступни, ласкаясь и будто радуясь встрече. Она до сих пор удивлялась тому, что таки решила бросить все, и действительно улететь в отпуск.

Для такого трудоголика, как наша Леночка это действительно был поступок, достойный восхищения.

Девушка еще немного постояла, полюбовавшись закатом, а когда солнце скрылось за горизонтом, вздохнула и с трудом заставила себя двинуться по направлению к апартаментам, которые сняла буквально в последний момент.

Будучи человеком самостоятельным по натуре своей, она не любила отели, а предпочитала именно такие вот аппартаменты.

Незатейливые, две комнаты и душ. Правда, место, в которых они располагались, было чудеснейшее. Наверное, одно из самых лучших на свете.

Представьте себе просторную веранду, с которой открывался великолепный вид на бухту и море, сияющее под солнечными лучами, окрашивающими воду в совершенно потрясающие оттенки, от насыщенного, глубокого синего цвета до прозрачного лазурного.

От нежного, травянисто-зеленого до бархатистого, изумрудного.

А до чего же вода была прозрачна!

Казалось, отсюда, с верхотуры, на которой располагались апартаменты, был виден каждый камешек на дне. 

И водоросли, повинующиеся невидимому подводному течению, медленно  колыхались, заставляя глаз замереть.

Глава 8

Лайонард Серебряный

Падение вышло на редкость безболезненным. Более того, довольно мягким. Лорд, глаза которого были закрыты, с удивлением ощутил, что его спине достаточно уютно, хоть и весьма непривычно.

Он осторожно открыл глаза, и внимательно осмотрелся. Мужчина уже понял, что старая драконья кровь вкупе со снадобьем, кое было изготовлено … тут он выразился максимально мягко… косоруким алхимиком, в любой момент может выкинуть нечто новенькое.

На этот раз новенькое представляло собой довольно уютную пещерку, о существовании которой в пределах древней стены он и не догадывался.

Он поднялся и с большим интересом обошел находку вдоль и поперек.

Похоже, что пещерка эта была едва ли не древнее стены. Стены ее были будто сглажены рукой каменотеса, причем не простого, а обладающего Силой.

Они были настолько гладкие, что обычный человек просто не смог бы сделать нечто подобное.

-- Да я полный невежда! Туманный! -- вдруг вскричал Лайонард. -- Это же… Это же…

В голове у лорда помутилось, он спешно опустился у стены, гладкой, как обкатанная волнами галька. 

-- Вот о чем матушка говорила.. А я думал, сказки все..-- потрясенно прошептал лорд.

Но по всем описаниям, которые вдруг движущимися картинками встали перед глазами Лайонарда, это место было ничем иным, как одной из тщательно скрываемых пещер, которую имел каждый воин-страж.

Место, куда они удалялись для глубоких и длительных медитаций, в случае, если после тяжелых ранений теряли способность к обороту.

И были случаи, и старинные летописи этого не скрывали, когда после таких медитаций стражи не возвращались.

Так и оставались там навеки.

Однако в этой конкретной пещере лорд не нашел никаких следов почившего предка, что его глубоко порадовало.

Так себе удовольствие оказаться практически в усыпальнице.

Лорд передернулся. 

--Слава Туманному, тот, кому принадлежало это место, смог его покинуть на своих ногах. А потом, расправив крылья, взлететь… -- с благоговением подумал Лайонард.

И тут в его голову закралась совершенно здравая  мысль. 

-- А что, если это не случайность?

Сначала этот изумрудный огонек… Потом неожиданный вход, которого и не было на моей памяти… И вот, пожалуйте, это место…

Лайонард всем существом почувствовал, как место это, совершенно пустое, вдруг отозвалось. Отозвалось легкой, едва ощутимой вибрацией, которая вдруг коснулась его и невесомой волной мягко прокатилось по всему телу.

Настолько мягко, что тело последнего из драконов и не вздумало оказать какого-либо сопротивления, а напротив, мужчина почувствовал, как каждая клеточка будто облегченно вздыхала и наполнялась непривычным покоем.

И лорд полностью отдался тем ощущениям, которых не испытывал, пожалуй,  никогда. Чем-то это чувство было сродни тому, которое знакомо каждому мужчине, только что вкусившему женской любви.

Но только чем-то. Ибо не мог наш Лайонард описать это чувство более подробно. Да и мало что можно описать словами, как ни старайся.

Во многих случаях опыт, только свой, собственный опыт дает возможность почувствовать нечто.

И лорд его почувствовал. Это “нечто” завернуло его как будто в кокон, или это было похоже на спокойное и расслабленное, полное доверия нахождение ребенка в утробе матери…Или...

Словом, Лайонард пребывал в неком необычном состоянии, которое должно было принести свои плоды.

--А как иначе? Зачем-то я же тут оказался, льеры? -- мелькнула трезвая, но  совсем уже ускользающая мысль, и лорд полностью отдался новым ощущениям.

И мужчина был совершенно прав. Именно здесь, в этом месте, могла произойти окончательная трансформация.

Как же удивительно сплетаются события, раскладываются карты и подтверждается народная мудрость, в каком бы из миров ты не находился, что “нету худа без добра”.

Правда, на Киассе обычно говорили: “ И Туманный Тион восходит дважды”, но смысл был тот же самый. 

Ведь не перепутай придворный алхимик льер Конфю точное время изготовления зелья, еще большой вопрос, попал бы Лайонард в это особое, сокровенное место.

А ведь только здесь, и только здесь, полная трансформация становилась возможной. Ибо слишком долго спала старая кровь, и слишком тяжело шел процесс преобразования.

Лайонард парил. Да, это можно было назвать парением. По крайней мере, мужчина представлял  его себе именно так, не имея возможности почувствовать наяву.

Лорд парил, и сознание потихоньку уплывало, давая глубокому бессознательному, которое хранило многие древние знания, подняться чуть ближе к поверхности, и включить определенного рода механизмы, ответственные за трансформацию.

Древняя кровь, столь долго спавшая, и благодаря зелью пробуждающаяся, потихоньку просыпалась и с трудом, но вспоминала о том, что нужно делать.

Энергетические каналы лорда начинали раскрываться  полнее и полнее, принимая в себя всю энергию заповедного места, необходимую для окончательной трансформации.

Леночка Старосадская

Выбравшись на мелкую гальку, которая так и норовила разъехаться под ногами, девушка стянула свое одеяние, и не торопясь переоделась. Белая футболка с коротким рукавом и белые же шорты, чуть не до середины бедра, позволяли чувствовать себя достаточно комфортно на жаре. Закинула на плечо пляжную полосатую сумку, и пошла, улыбаясь неизвестно чему, слушая плеск волн, набегавших на берег.

Она шла так расслабленно, как ходят только на отдыхе. Будто тяжелый груз, который она носила долгое время, даже не догадываясь об этом, скатился с ее плеч, расправив их. Таинственная улыбка, которую принято называть “улыбкой Будды”, потому что она появляется только тогда, когда человек действительно расслаблен, долго не сходила с ее лица. 

Куда только подевалась всегда активная и деловая бизнес-леди. Она шла совершенно естественной походкой “от бедра”, каковой не хаживала в жизни. Обычно Леночка двигалась быстро, уверенно, и никакой расслабленности себе не позволяла.
А тут вот откуда не возьмись появилась в ней этакая ленца, этакая расслабленная роскошность и расслабленная же уверенность.

Глава 9

Придворный алхимик

Льер Конфю не находил себе места. Прошли целые сутки с того времени, как Лайонард ушел. Ушел, и на следующее утро не явился на очередной регулярный осмотр. После приема снадобья совершенно необходимый, дабы дать придворному алхимику хоть какое-то представление о ходе трансформации.

О том, что та идет полным ходом, можно было бы и не сомневаться. Все изменения и ее предвестники были на лицо.

Две слезы, драгоценнейшие, в свое время из-за которых даже кое-кто охотился на драконов, являлись ее доказательствами. Да и обе полосы, налившиеся серебром, говорили сами за себя.

Конфю даже отставил в сторону бронзовую чашу, с небольшой вмятиной с левой стороны, в которой  смешивал очередное снадобье для любвеобильного монарха.

Отставил, благо подошло время снадобью отстояться минут хотя бы тридцать. В нормальном состоянии он бы использовал эти тридцать минут для чтения манускрипта, оставленного в наследство еще дедушкой. Писал дедуля о вещах интереснейших,  о свойствах малоизвестных, но чрезвычайно полезных травок и редких минералов, коих не скоро и сыщешь на Киассе.

Но никак не сегодня. Чувство вины буквально жгло изнутри нежное, вопреки внешнему облику, сердце Конфю. К этому чувству остро примешивалось еще и чувство собственного несовершенства. 

Нет, о себе, как об алхимике, льер Конфю был достаточно высокого мнения. Но вот простить тот сбой никак не мог. Объяснить - это да, мог. Но объяснение это было совсем уж недостойным специалиста.

Он покачал головой, поцокал языком:

-- Да в жизни моей таких промахов не бывало! Готовить зелье, причем его заключительную фазу, в то время когда Туманный Тион в Третьем доме Бериска…

О Туманный! Да такой промах ученику простителен, а никак не признанному мэтру от алхимии, -- корил себя почем зря Конфю, и его лицо искривилось так, что казалось, вот-вот мужчина заплачет.

Он тяжело вздохнул. 

-- А все эта трещотка, спаси Туманный, со своим притиранием. Девица молодая, кожа прекрасная! Нет, сделай. Нет, именно сейчас. Нет, вот тут, вот тут посмотрите, вот - видите, морщинка намечается? -- передразнил он тонким противным голосом, чем-то напоминающем голос леди Селани.

Поди-ка, откажи. Мало того, что любимая фаворитка короля, так еще и прилипчива как конский лист. Совсем голову задурила, прости Туманный, -- придворный алхимик горестно покачал головой, и вздохнул еще тяжелее.

Между нами, несмотря на то, что он и так и этак чехвостил леди Селани, ее образ ночами не выходил у него из головы.

Вот запал мужик на юное трепетное создание. Конечно, он понимал, что между ними вряд ли что может быть.

Да и сама леди Селани, хрупкое, почти невесомое созданье с голубыми глазами, наивно смотрящими на мир, не оказывала льеру Конфю ну просто никакого внимания.

Ну, мы-то с вами уже знаем, что наивности в девушке было немного. Была расчетливость и необыкновенное везение. Быть любимой королевской фавориткой это ли не везение?

Словом, Конфю страдал. О страсти, терзавшей его сердце он не говорил даже Лайону. А тот, будучи целиком погружен в проблемы государственной важности, да и в свои собственные, ничего не замечал.

И конечно, эта страсть, эти чуть дрожащие руки, когда Конфю видел девушку, подвели. Бессонная ночь, которую он тогда провел, мечтая о том, как юное стройное тело трепещет в его руках и с губ девушки срываются требовательные стоны, довела его чуть не до полного помрачения.

А когда та, о которой он только что мечтал, пришла просить снадобье для кожи, которая и так сияла, мужчина едва справился с собой.

Он смог сохранить свой обычный сумрачный вид сверх занятого ученого, сурово глядя на цветущее личико девушки.

Чего это ему стоило, вот теперь он знал хорошо. Но эти пухлые губки, розовые, как самый чудесный восход. Как самый нежный перламутр, что добывают ныряльщики с островов, редкий и ценный.

Конфю чуть не зарычал, желая выбросить это видение из своей бедной головы.

-- Нет! Так больше жить нельзя, -- простонал он, -- Испортил снадобье, похотливый я осел. Что теперь будет с Лайоном, а? Ведь и так зелье сложное, и готовилось исключительно по старым манускриптам, где, как известно, каждый алхимик что-то да изменял. Что-то, да добавлял, -- и, терзаясь угрызениями совести вкупе с тайной своей страстью, льер Конфю махнул рукой, и, понурившись, побрел по коридору, к выходу из лаборатории.

Ну не мог он больше пребывать в неведении, никак не мог.

Алхимик вышел в сад, который еще спал, и только капли росы дрожали на листьях старых яблонь и высоких метелочках трав, растущих вдоль хорошо утоптанной тропинки.

Вышел и стал всматриваться вглубь сада. Туда, где вдалеке едва виднелась древняя стена, увитая плющом и мхами, редкого серебряного цвета, которые росли только здесь.

Льер Конфю не обманывал себя. Он понимал, что ждет. Он надеялся, что вот-вот, прямо сейчас старый друг, скрытый серым плащом с капюшоном выйдет ему навстречу и скажет:

-- Привет, Кон!

Подойдет, и дружески ткнет его кулаком в плечо.

Однако, сколько Конфю не вглядывался вдаль туманного сада, никакого движения заметить он не смог.

-- Ладно, -- мужчина опять тяжело вздохнул, и было пошел назад. Но вопреки  обыкновению, возвращаться в лабораторию, которая являлась, по сути, его родным домом, его не тянуло.

Конечно, льер Конфю помнил о снадобье для Киалу Первого, но тридцать минут еще явно не прошли, да если и пройдут, не страшно. Вот если пройдет более часа, тогда зелье, считай, придется выбрасывать.

Им овладела совершенно неожиданная апатия.

 -- Да и Туманный с ним, с зельем. Выкину. Новое сделаю, -- с неожиданной злостью подумал придворный алхимик. 

И опять принялся упорно вглядываться вглубь сада. 

Надежда на появление друга никак не покидала его.

Леночка Старосадская

Глава 10

Последний из драконов

А в это время Лайонард наконец пришел в себя и открыл глаза. Открыл, и не поверил тому, что увидел.

-- Похоже, я все еще там, в сокровенных мирах, где пребывают драконы после того, как покинут тело, -- ошарашенно подумал лорд. Потому что именно там он и находился все это время. Ну, или так ему казалось. Кто знает?

Нет, тело Лайонарда все время пребывало здесь, в этой маленькой и уютной, по драконьим меркам, пещерке.

Но вот душа его лорда получила исцеление и необходимую энергию для окончательной трансформации именно там.

Лайонард понял это сразу, как только пришел в себя. Чистое знание, то ли дремавшее в древней драконьей крови, то ли пришедшее интуитивно из высоких сфер духа, в которых пребывало сознание последнего из драконов, мгновенно стало его частью.

Частью, совершенно необходимой для дальнейшего существования полностью преобразованного тела. Нет, внешне почти ничего не изменилось.

Та же мощная грудь и широкие плечи. Те же ноги, длинные, стройные и состоящие, казалось, сплошь из одних мышц.

Тот же живот с такими, ммм, прямо вкусными кубиками, которые удалось-таки разглядеть леди Селани, оставив девушку в состоянии, близком к экстазу.

Ах, чтобы было с девушкой сейчас… Потому что Лайонард был совершенно обнажен. И был потрясающе прекрасен в своей наготе. От мужчины так и веяло первобытной мощью и силой.

Рваные тряпки, в которые превратился его приличный камзол и штаны еще в лаборатории, пришли в полную негодность и были свалены в кучу, вместе с остатками дареного халата.

Рядом валялся серый плащ, которому как-то удалось избежать этой участи. 

-- Очень кстати, -- подумал лорд. -- Когда-нибудь я  должен же выбраться отсюда, и желательно не нагишом.

Однако это было еще не все. 

Потому что, когда лорд открыл глаза, они совершенно изменились.

О нет, это не был цвет растекшейся ртути, загадочно мерцающей серебром.

Глаза Лайонарда превратились в озера цвета темного аметиста, глубины  которых прорезал вертикальный серебряный зрачок. Лорд поморгал несколько раз, привыкая к новому зрению. Потому что сейчас он видел вокруг себя вовсе не пещеру. Точнее, он не видел пещеры вообще.

Вокруг, сколько хватало глаз, а нынешних глаз мужчины хватало, пожалуй, на несколько километров, простиралось пространство, наполненное игрой маленьких блестящих шариков. В определенных местах этих шариков было больше, в других значительно меньше, а в каких-то они сливались в единое целое.  В других же их было почти не видно, настолько далеко те друг от друга находились.

И лорд понял, не умом своим, а чистой интуицией, что там, где больше шариков, там пространство становится плотнее, приобретая свойства твердого тела.

А где меньше, там оно становится менее плотным, газообразным, приобретая свойства газа или же текучим, приобретая свойства воды.

Мужчина неожиданно осознал, что вот с таким зрением, очевидно, куда как хорошо дракону. А вот если тот дракон находится еще в человеческом теле, то  тут гораздо сложнее.

Но не успела эта мысль до конца сформироваться, как глаза его сами собой закрылись. Хорошо еще, что лорд так и лежал, не пытаясь подняться, иначе бы наверняка упал. Потому что голова вдруг резко закружилась. Глаза его, казалось, затопило совершенно невозможным жаром,который сменился натуральным арктическим холодом, и вдруг, сами же собой, открылись по новой.

Лорд лежал, и смотрел вверх. Теперь он ясно видел свод пещеры над головой, а, повернувшись, разглядел и стены.

Все было совершенно обычным, никаких тебе мерцающих шариков.

Лайонард облегченно вздохнул:

 -- Похоже,трансформация наконец завершилась.

И он был совершенно прав. Древняя кровь в этом сокровенном месте раскрылась до конца, отдав телу лорда все доселе скрытое.

Мужчина вдруг почувствовал себя полным такой мощной энергии, которой не ощущал до этого момента никогда, и одним прыжком вскочил на ноги.

Внутри него клубилась и жаждала выхода новая сила, такая могучая, сладить с которой он не мог. 

Лорд, не осознавая, что делает, резко поднял вверх обе руки и резко же развел их в стороны, будто птица, готовящаяся взлететь. И почувствовал, как внутри него разгорается огонь. Огонь, противостоять которому было совершенно невозможно.

Неожиданно Лайонард опять увидел мир совсем иначе. Он понял, что так его видит  воин-страж, проходящий трансформацию в боевую форму. Форму дракона. Трансформацию, которой не было уже столько веков.

Вокруг него замелькали опять яркие подвижные шарики, которые то сплетались друг с другом, то собирались в своего рода толпы, то расходились на значительные расстояния.

Он посмотрел вперед, где этих шариков практически не было, и всем своим существом устремился туда. И неожиданно оторвался от земли, пробежав несколько шагов по направлению к этому месту. 

Тут часть стены отъехала в сторону, и он, на ходу меняя форму, взмыл в небо, издав ужасающий рев, сопровождаемый огнем.

Последний из драконов поднялся в небо, и, казалось, пространство вокруг засияло ярким серебристым светом, который прозрачным облаком окружил Лайонарда.

А льер Конфю, который все еще настойчиво вглядывался вглубь королевского сада, был стократно вознагражден, неожиданно увидев прямо над собой существо из сказки. 

Существо из старых преданий, в возвращение которых мало кто верил на Киассе.

Над ним, высоко в небе, парил дракон. Как раз такой, изображение которого он не раз видел в древних манускриптах и в старинных домах, оставшихся от когда-то могучих драконьих родов.

Гибкая длинная шея, размах крыльев, который поражал воображение. Сверкающая, серебряная чешуя отражала лучи солнца так, что глазам было больно.

И если бы Лайонард мог видеть себя таким, каким он стал сейчас, он сразу бы вспомнил изображение серебряного дракона, на которое часто смотрел с великой тоской.

Глава 11

Последний из драконов

Лайонард  ревел не переставая, выражая целую гамму чувств, которые прятались где-то там, внутри. Которые скопились за все время его жизни, а ведь было тех лет всего ничего. Последнему дракону исполнилось не так давно пятьдесят три года. 

А что такое пятьдесят три года для дракона? Мелочи, сущие мелочи.

В этой гамме чего только не было. И бешеная радость, и торжество, и величие истинного дракона. Лайонард то взмывал ввысь, и тогда превращался в точку, нестерпимо сияющую серебром.

То закладывал своего рода “мертвые петли”, чуть ли не сбивая страшной мордой с длинными и острейшими зубами верхушки деревьев королевского сада, и тогда с громким уже клекотом, так похожим на смех, взвивался в небеса.

То парил, расправив крылья, могучие и прекрасные, серебряные чешуйки на которых отражали небо вверху и зелень травы внизу.

В такие моменты рев прекращался, и наступала такая тишина, что и ранние птички замолкали, не желая ее тревожить.

Тишина торжественная и заставлявшая любого, кто был поблизости, замирать и прислушиваться.

Потому что в этой тишине тому, кто внимательно прислушивался, казалось, что он ее слышит. А может быть, это была вовсе даже не тишина, а дыхание.

Дыхание последнего дракона.

Размеренное, мощное, в такт которому колебалась  трава, росу с которой благополучно сбил наш дракон, пролетая низко-низко.

В такт которому, казалось, качались ветви страрых яблонь и того могучего дуба, который не так уж и принимал в своих объятьях Лайонарда.

В такт которой человек вдруг начинал слышать, как все живое вокруг дышит и движется, исполняя вечный танец, вечный круговорот жизни.

Эта тишина была благословением для многих поколений на Киассе, давая в свое время людям остановку от ежедневного круговорота мыслей, помогая справляться со стрессом и ощущать необычный покой и необычную же радость, которая не зависит ни от каких жизненных обстоятельств.

Вот и льер Конфю вдруг застыл, и расслабленно опустился на траву, испытывая ни с чем не сравнимую радость и покой.

И даже во дворце, который был, как правило, закрыт магической завесой от любого рода звуков, дабы не мешать ночному сну, ну, или не сну, королевских особ и их фавориток, Киалу Первый вдруг почувствовал, что он еще ого-го!

-- Что ж, льеры мои, а ведь есть еще порох в пороховницах, есть, -- возбужденно думал он, милостиво отпуская леди Селани, которой в этот раз даже не пришлось напрягаться, издавая очередные сладострастные стоны.

Поэтому, уходя от довольного монарха, она и сама не могла скрыть сытой улыбки, полной удовлетворения.

А все дело в том, друзья мои, что тут поработала магия. Магия драконов, о которой давно забыли в этом мире. И которая у каждого дракона была своя, своя собственная.

Кроме того, что они являлись воинами-защитниками, каждый дракон отличался как и цветом, так и свойствами магии.

Лайонард, который именно парил, вдруг понял это совершенно ясно. Знание пришло изнутри, потому что ни матушка, ни старые книги его к этому не подготовили. То ли знание было давно утеряно, то ли за многие века магия у стражей изменилась настолько, что весь ее резерв ушел именно на оборот и преображение в боевую форму.

Да кто же скажет теперь? Как говорится, “науке это неизвестно”.

Пожалуй, даже придворный алхимик не догадывался, почему же ему вдруг стало так хорошо и спокойно.

А ларчик просто открывался.

Все дело в магии Лайонарда. Магии Серебряного дракона, который, паря в небе, магически воздействовал на живых существ, находящихся на определенном расстоянии от его распростертых крыльев.

Все, кто попадал под ее воздействие, получали именно то, что им было необходимо в данный момент. Человек мог и не догадываться о том, что именно ему нужно. А вот магия...магия видела любого насквозь, и давала необходимое.

В древности магию Серебряных драконов называли целительской. 

--- Не странно ли, -- лениво думал Лайонард, все еще паря над садом далеко в небесах, -- не странно ли, что в боевой ипостаси воин-страж обладает способностью исцелять? Странно, и весьма.

И тут, доверившись инстинктивному чувству, он вдруг резко пошел вниз. Срезав крылом верхушку коварного дуба, серебряный дракон по касательной пронесся над садом, зацепив по ходу несколько старых яблонь, которые мгновенно слегли, оставив только гладко и точно срезанные пеньки, и наконец остановился.

Как только Лорд перестал планировать, все живое сразу очнулось от магического воздействия. Льер Конфю потряс головой, все еще блаженно улыбаясь, и встал на ноги.

Киалу Первый перестал обрадованно подпрыгивать, расставшись с леди Селани.

А леди Селани перестала затаенно улыбаться как сытая кошка. 

Однако все те, кого сегодня коснулась целительная магия Серебряного дракона, все-равно чувствовали себя отдохнувшими, более уверенными в себе и более радостными.

Даже леди Селани, которую вдруг посетила вполне здравая мысль, что монарх в качестве покровителя куда как надежнее, чем лорд Лайонард Серебряный, от которого она была без ума.

Надо сказать, что никто еще, кроме придворного алхимика, не знал, что Глава Тайной стражи совершил невозможное, став истинным драконом, а то бы так легко девушка от своих мыслей завоевать неприступного мужчину не отказалась.

Однако тут она подумала о вполне вероятной ревности со стороны Киалу.

-- И отсылке в поместье, как результат оной, --неохотно взглянула в глаза реальности придворная дама, -- Нет. Не так я еще стара, чтобы прозябать на дальнем Юге. 

И леди Селани решила выбросить лорда из головы, да.

-- Умная девочка, -- она как наяву услышала довольный голос маменьки, ничего так не желавшей, как иметь возможность каждые два месяца являться ко двору, утирая нос завистливым подружкам, которые таковой возможности не имели.

Леночка Старосадская

Глава 12

Встреча друзей

Наконец движение мощных драконьих лап замедлилось, и могучий ящер остановился, сложив серебряные крылья, чуть не врезавшись в придворного алхимика, который от порыва ветра, вызванного приземлением дракона, откатился в сторону и упал в траву.

А когда лорд Конфю поднял голову и сел, то увидел, что его желание сбылось. Напротив стоял Лайонард, в своей человеческой ипостаси, замотанный в неизвестно какой магией сохраненные остатки своего серого плаща с капюшоном.

Глаза лорда блестели все тем же серебром, а зрачок, вертикальный, как у рептилии, то сжимался, то расширялся, выдавая всю гамму чувств, испытываемых Главой Тайной службы в этот момент.

Придворный алхимик поднялся на ноги, и подошел к другу, все еще не переставая улыбаться от счастья, что тот вернулся. От радости, что окончательный оборот случился и Лайон наконец стал истинным драконом.

Лайонард же, недолго думая, размахнулся, и дал Кону хорошего хука слева. Придворный алхимик охнул, согнулся и прохрипел:

-- Ну, мир? 

Лайонард Серебряный, который давно его простил, только рассмеялся. А когда Конфю выпрямился, то подошел к другу и ткнул его кулаком в плечо.

-- Привет, Кон! Мир, -- пророкотал он голосом, от которого бы у леди Селани пошли мурашки по коже. 

Голос Лайона изменился. В нем появилась хрипотца и чувствовалась такая сила, что вряд ли у кого возникло бы желание сказать ему нечто наперекор.

Лорд Конфю, услышав голос нынешнего Лайонарда Серебряного, вздрогнул, но преодолел себя, и ответил другу, ткнув, в свою очередь, его кулаком в плечо.

И только сейчас почувствовал, что, несмотря на очевидные и долгожданные изменения в Лайонарде,  между ними не изменилось ровным счетом ничего.

Друг его простил. И от понимания этого факта на сердце мужчины стало тепло. Ведь потерять единственного друга и заново обрести его это дорого стоит.

Льер Конфю почувствовал, что суровые мужские слезы уже готовы скатиться у него из глаз, и строго-настрого запретил им, заморгав и сделав вид, что в глаза попала соринка.

Да и немудрено. Ведь ветер, поднятый приземлением Серебряного дракона, только-только улегся, и какая-нибудь песчинка вполне могла попасть ему в глаз.

Лорд Лайонард Серебряный только кивнул головой, принимая это неловкое объяснение и прекрасно понимая чувства друга. Ведь и у лорда настоящих друзей было немного. Да чего там, один Кон и был. 

Ведь должность Главы Тайной службы как многих отпугивала, так многих же и привораживала. Только Лайонард прекрасно видел, с какой целью некоторые люди набивались к нему в друзья, а потому держался с ними холодно и отстраненно.

-- Друг мой, -- проговорил Лайонард, и усмехнулся,  -- а нет ли у тебя еще одного ненужного рабочего халата? 

Конфю радостно ответил:

-- Как не быть! Для тебя найду. Я вообще удивляюсь, как тебе  плащ-то удалось сохранить, при истинном обороте!

-- И не говори, Кон. Сам удивляюсь. Иначе щеголял бы тут в чем мать родила,  -- ответил Лайонард, страшно радуясь, что  леди Селани поблизости не случилось.

На самом деле удивляться тут нечему. И даже магия здесь не причем. Просто плащ зацепился за коготь при самом начале оборота, да так и застрял там, между образовавшимися чешуйками.

  -- Ну что, друг мой, давай в лабораторию, -- поторопил Кона лорд.

В этот момент его глаза  замерцали серебром еще сильнее, и вдруг зрачок стал совсем обычным, круглым. Придворный алхимик, который, несмотря на радостное воодушевление после восстановления отношений со старым другом, тем не менее внимательнейшем образом наблюдал за ним, почему сразу и заметил.

-- Ага. Сейчас же занесу в свои записи. Через...Так, а сколько прошло времени? Ну, скажем, через десять минут после оборота зрачок истинного дракона приобретает форму, обычную для человеческого глаза, -- пробормотал он себе под нос.

-- Что? -- спросил Лайонард, который и до оборота обладал весьма приличным  слухом. Голос его тоже изменился. Рокот, подобный горному водопаду ушел. Но хрипотца, будто от сорванного горла, что, на самом деле, и неудивительно, осталась. Как и сила, она только скрылась под этой хрипотцой, но полностью не ушла.

-- Так, и голос. Не забыть отметить про изменения голоса, -- подумал Конфю, и ответил, -- Ничего. Это я себе, чтобы не забыть.

Лайонард усмехнулся:

-- Понятно. Наблюдаешь все.

Он шел позади друга, и улыбка все никак не желала уходить с его лица. Широкая, радостная и искренняя. Радость наполняла сердце лорда, искрилась серебром и изливалась наружу, наполняя собой весь мир, который, казалось, на глазах преображался.

Вокруг будто становилось светлее, и птицы, до того молчавшие в изумлении, встречали неистовыми трелями последнего из драконов.

Он, последний из драконов, смог.

У него получилось!

И неважно, что уже много столетий никто не угрожает миру и спокойствию Киассы.

И неважно, что воины-защитники сегодня, на самом деле, не столь и востребованы.

Но его суть, суть истинного дракона наконец прорвалась наружу. И только совершив этот последний оборот, Лайонард понял, что стал собой. Истинным собой. 

Тем, которым и был рожден.

Понимание своей истинной сути накрыло лорда с головой, и настоящее просто перестало для него существовать. Правда, ненадолго. Потому что при входе в лабораторию он как следует приложился лбом о нависающую перегородку.

Глава Тайной службы охнул, пришел в себя, и потер пострадавший лоб. Придворный алхимик, который спешил зафиксировать произошедшие с другом изменения, ничего не увидел и не услышал.

Лайонард же, которого вдруг опять накрыло сильнейшее желание взмыть в воздух, почувствовал, что где-где, а вот в лаборатории ему сейчас не место.

-- Кон! Я возвращаюсь, срочно! -- крикнул он, и голос его вновь был похож на трубный глас, на рокот горного водопада.

Глава 13

Последний дракон почуял свою пару 

Лайонард же едва успел выбежать из лаборатории, как процесс преображения начался. Не прошло и пяти минут, как серебряный дракон воспарил в небо, где принялся выписывать такие пируэты, что иначе, как фигурами высшего пилотажа их и не назовешь.

Внизу с халатом наперевес стоял верный друг Конфю, который периодически хватался за сердце, когда лорд снижался и по бреющей проносился мимо него, кося огромным глазом цвета аметиста с вертикальным серебряным зрачком и даже, как показалось Кону, ухмыляясь.

Похоже, морда дракона вполне была способна передавать эмоции, испытываемые лордом и в этой ипостаси. Последний дракон вел себя как подросток, дорвавшийся до ранее запретного.

-- Натуральный переходный период у него, не иначе, -- постановил бдительный Конфю, который, кроме халата, не забыл захватить с собой небольшой томик, в котором вел свои записи.

-- А кто, как не я? -- уверенно бурчал мужчина, записывая свои наблюдения специальным пером, которое приходилось раз в год заправлять собственноручно же им изобретенными чернилами.

-- Вот так и делается наука. Вот так и совершаются открытия, льеры мои! -- довольно пробормотал Конфю.

Придворный алхимик, прислонившись к стене и положив манускрипт на рядом стоявший пенек, быстро строчил и время от времени поглядывал на резвящегося Лайонарда.

Довольно скоро он заметил, что движения Серебряного дракона становятся более плавными, и, наконец, он распластал свои чудесные крылья и просто парил, отдаваясь ветрам, которые только рады были его поддержать.

А Лайонард, почувствовав, что этот выплеск, эта неожиданная жажда оборота ушла, вытянул гибкую шею и проревел напоследок так, что маленькие тучки, степенно проплывающие рядом, как ветром сдуло.

Последний дракон направился к матушке земле, которая была совсем не против принять принять его в свои объятья.

И только лорд сделал последний разворот перед приземлением, как его голова неожиданно дернулась, придав телу несколько иное направление, а ноздри стали с жадностью вдыхать воздух.

В воздухе появился какой-то новый, неуловимый, но чрезвычайно притягательный аромат.

Дракон замер опять, расправив крылья. Он планировал, желая поймать направление, в котором нужно было срочно двигаться.

О, этот запах!.. Так пахли нагретые солнцем камни на берегу южного моря. Он помнил, хотя и был тогда совсем малышом.

Пожалуй, к этому запаху примешивался еще запах тягучей смолы, которая истекала из могучих сосен и густыми каплями застывала на их шершавых стволах.

Он мотнул головой на длинной шее, пытаясь понять источник так манящего его запаха. И не нашел. Потому что запах вдруг исчез, будто где-то захлопнули форточку.

Дракон огорченно выдохнул серебряное  пламя, взревел обиженно и еще раз пронесся над садом, надеясь, поймать нужное направление. 

Безрезультатно.

Наконец Лайонард приземлился. На этот раз подальше от Кона. А приземлившись, смог дождаться друга с халатом через плечо, и только тогда принял человеческий облик.

-- Учишься, друг мой! -- сказал Конфю, протянув тому халат, и скорее вернулся к своим записям, дабы добавить еще одну.

Лайонард же чувствовал себя странно. Его будто поманили чем-то таким желанным, таким нужным, и потом  обманули. Мужчина возбужденно огляделся по сторонам, надеясь все-таки понять, что это был за запах, и откуда.

--- Кон, скажи, тебе не кажется, что вот совсем недавно запахло морем, соснами. а? -- с надеждой спросил он у алхимика.

-- Лайон, -- осторожно спросил он у друга, -- я ничего такого не чувствовал. Но ведь я и не дракон.

-- Скажи-ка, а когда это произошло? -- спросил Кон, и приготовился записывать. Ведь все, что касалось дракона и его оборота было необычайно важным.

-- Когда я парил. Парил, и уже собирался спускаться, как почувствовал его… Этот запах, который...который просто вел за собой, -- выпалил Лайонард, -- и, представь, у меня было такое чувство, что источник его мне необходим. Жизненно.

Придворный алхимик строчил, записывая чуть не слово в слово рассказ друга, который сейчас выглядел так, будто нашел прекрасную жемчужину, которую искал много лет, и вдруг потерял в одно мгновенье.

-- Лайон… Подожди, друг мой. Разберемся мы с твоим запахом, -- утешающе, как врач смертельно больному, сказал Кон, у которого в голове мелькало одно предположение за другим.

-- Ты, вот что, -- добавил он, -- или нет. Лучше вот что мы сейчас сделаем.

-- А пойдем-ка, я заварю травок хороших. Тебе сейчас в самый раз. Оборот и сил много забирает, и энергии. А травки… -- и не успел он закончить, как Лайонард усмехнулся и спросил:

-- Ты что, думаешь, что я головой повредился при обороте? Знаю я твои травки. От них неделю спать будешь.

-- Ну, неделю не неделю, а нервная система должна восстановиться в полном объеме. Тогда и никакие запахи тебя не смутят, -- строго сказал придворный алхимик, добавив про себя “особенно воображаемые”.

Лайонард же задумчиво покачал головой, и сказал:

-- Ну, давай, иди, заваривай свои травки. А я пока по саду пройдусь, и тоже добавил про себя: “а то что-то мне неспокойно”.

Лайонард Серебряный, последний из драконов, которому удалось совершить нечто выдающееся, и стать истинным драконом, пошел по хорошо утоптанной тропинке, которая вилась  лентой вдоль старой королевской стены.

Он шел и внимательно смотрел по сторонам, а когда дошел до участка, который давно зарос травой, стал смотрел особенно внимательно.

Он искал. 

Дракон, живущий в нем, никак не хотел успокоиться.

Потому что этот запах притягивал его, звал за собой, будто просил “найди меня”. И тут Лайонарда постигло еще одно осознание. Мужчина замер на месте, и улыбка, не верящая улыбка растянула его обычно  сомкнутые губы.

-- Я дурак. Какой же я балбес! А еще Глава Тайной службы, -- прошептал лорд, и сердце его забилось с удвоенной частотой.

Глава 14

Леночка находит выход

И надо же такому случится, что как раз в то время, когда Лайонард бродил по саду, девушка почувствовала, что ее терпению приходит конец. 

-- Ну, всему же есть предел! Нет, надо действовать, а не сидеть и страдать от бешенства, пардон, матки, -- возопила девушка, и опять, по третьему уже разу пошла обходить пещерку.

И вот тут ей наконец повезло. Что-то, не иначе, как Провидение пришло ей на помощь. Ей только сейчас пришло в голову не просто смотреть по сторонам, а вести рукой по поверхности. Поверхность стены не имела ничего против, а наоборот, принимала руку девушки с удовольствием, как давно не испытываемую ласку.

И Леночка поразилась насколько разной была эта поверхность. Где-то тянуло ледяным холодом, и тогда девушка с оханьем отдергивала руку, а в каких-то местах пальцы прямо жгло.

-- Интересный эффект. Реакция психики на отсутствие сенсорных раздражителей, понятно, -- сказала Леночка, -- вот никогда не думала, что познаю сей факт на своем опыте.

Ну, мы-то с вами знаем, что реакция психики здесь совершенно ни при чем, верно?

А в одном месте ее она вдруг почувствовала тепло, приятное, даже знакомое. Именно такое, какое она почувствовала тогда, когда оперлась рукой о камень, и неожиданно попала сюда.

-- Вот оно!! Вот он, выход!!, -- надо отдать должное девушке, она сразу поняла что к чему. И Леночка уперлась уже двумя руками о камень, который нагрелся еще сильнее, и, наконец, вспомнив о том, зачем он тут вообще, растворился в пространстве, а стена отъехала в сторону.

Леночка, закутанная в рваную хламиду, с торжествующим воплем вывалилась наружу.

Вывалилась, и оказалась вовсе не в каменном туннеле, на что она, естественно, рассчитывала, а в густой траве, чуть влажной от росы.

Она открыла глаза, все еще не веря собственным ощущениям. Однако они не обманули, и девушка увидела  над головой небо. Совершенно необычного аметистового оттенка, и зеленую, напротив, совершенно обычную траву.

Вокруг пахло  лесом. Или нет.. Скорее, садом, яблоневым цветом и еще ...тут девушка вдохнула полной грудью… корицей?!

Она села, и, скорее почувствовала, чем увидела, какое-то движение впереди, на давно заросшей  тропинке. Леночка шарахнулась в сторону и прижалась всем телом к стене, будто желая скорее попасть назад.

Потому что девушка уже ничего не понимала, и теперь хотела только одного. Вернуться в пещеру и искать другой выход. Тот, который вел в туннель. Теперь девушка была совершенно уверена, что он есть.

Конечно, выход имелся. Леночка была абсолютно права. 

Только вот открывался он весьма и весьма нерегулярно.

И знала бы Леночка, что это не просто пещерка, а портал. Портал между мирами, в который многие века назад попал ее предок. Он был как раз одним из тех воинов-стражей, которые медитировали в пещере, но в результате не смогли восстановиться, до той степени, чтобы пройти полный оборот.

А раз так, то существовал для таких вот только один путь. Нет, не назад, на Киассу. Портал срабатывал в совершенно другом направлении, действуя рандомно и отправлял такого вот  недодракона в мир иной.

В нашем случае, на Землю.

Почему, зачем?

Здесь можно только догадываться. 

Вполне вероятно, для того, чтобы рассеять, сохранить драгоценную драконью кровь в разных мирах.

Чтобы драконы, как раса, не пропали, а могли при благоприятных обстоятельствах возродиться, пусть и в других условиях. 

Благо их способность к выживанию и адаптации в новых условиях  достаточно высока.

Ах, если бы знала Леночка, что в ней спала мертвым сном древняя драконья кровь, не так бы удивлялась странным своим желаниям поваляться на рванье, не говоря уж о совершенно зашкаливающем, вдруг возникшем, сексуальном аппетите.

Конечно, кровь та была весьма сильно разбавлена, и вряд ли когда-нибудь проснулась, кабы не Судьба, решившая ее подтолкнуть.

А пещерка… Что ж, пещерка очень помогла в этом. Также, как и Лайонарду.

Леночка, даже не догадываясь о таких вот своих особенностях, замерла, прижавшись к стене.

Сердце у девушки стучало как сумасшедшее, гоняя кровь по венам да артериям столь сильно, что Леночка стала задыхаться. Потому что по тропинке кто-то двигался, и чем ближе этот кто-то подходил, тем сильнее у нее колотилось сердце.

И более того, это сводящее ее с ума желание напало с новой силой. О, этот запах корицы, который, казалось, уже наполнял ее всю.

-- Аллергия чертова, да как не вовремя, -- лихорадочно думала девушка, которая никогда-то от аллергии не страдала. Но никак иначе объяснить происходящее не могла.

Наконец тот, кто шел по тропинке, вдруг замер и Леночка услышала, как существо это принюхивается, с шумом втягивая воздух.

-- Боже мой…, -- девушка съехала по стене, надеясь скрыться в высокой траве, и все еще не теряя надежды, что проклятая стена-таки пустит ее назад.

Существо же медленно двинулось вперед, все ближе и ближе приближаясь к девушке. Леночка, вот будто кто ткнул ее шилом в одно место, вдруг подскочила, выпрямилась и с криком:

-- Врешь, не возьмешь! -- выбежала из своего укрытия, воинственно сверкая голубыми глазами, зрачки которых мгновенно преобразились,став вертикальным, поменяв при этом цвет на насыщенный синий с серебряными  крапинками.

Неожиданное столкновение

Лайонард, который никак не ожидал, что на него с криком набросится странное существо, замотанное в рваную хламиду, мгновенно начал переходить боевую форму.

Трансформация заняла буквально минуту, а существо, которое вот только кидалось на него с кулаками, вдруг завизжало и, закрыв глаза, кинулось бежать, не разбирая дороги.

Серебряный дракон, инстинкты которого гнали в погоню, взревел и расправил крылья. Однако тут же стал ошалело мотать головой туда-сюда, потому что почуял вдруг тот запах, вожделенный и такой необходимый.