Хозяйка замка на холме

Глава 1

Сижу спокойно, никого не трогаю, починяю примулу… и тут врывается ОН. А я в таком ужасном виде!

Лучше умру, но из-под стола не вылезу!

Как вовремя я туда забралась в погоне за упавшим цветком!

Хотя только что в голове проносились совсем другие мысли, а именно: руки бы оборвать тому, кто понаставил на подоконнике горшки с растениями! Чахлые, дохлые, свет заслоняют. И зрелища!

А на улице как раз такой шикарный кабриолет остановился, – белый, с позолоченными бамперами и синими подушечками в салоне. Кожаная крыша сложена гармошкой, позволяя рассмотреть главное украшение: роскошного мужчину за рулем. В шелковом темно-синем костюме с золотыми пуговицами. В белых перчатках с золотой вышивкой. С белыми волосами, забранными в высокий хвост с позолоченными по последней придворной моде прядками. Последней стрелой в сердце сверкнула длинная золотая серьга с бриллиантовым амулетом.

Ах! Ах-ах-ах! Это не я вздыхаю, если что. Это восторженно и дружно выдохнули окна второго и третьего этажа нашего скромного пансиона для благородных, но в массе своей бедных девиц. Они (окна и девицы) таких красавцев ни разу в жизни не видели. В этих стенах обитают только девы – юные, старые и древние. Юные воспитанницы, старые воспитательницы и древняя дири Труфиль, хозяйка пансиона.

Конечно, я должна была рассмотреть необыкновенное бело-златоглавое чудо поближе! Особенно, кабриолет. Где еще я смогу поглазеть на настоящий магомобиль? А между прочим, это моя настоящая страсть, моя неразделенная любовь всей жизни!

Я давно уже тратила все средства, заработанные на домашних заданиях, которые делала для соседок, не на красивые заколки и кружевное белье, а на уроки вождения в магомобильной школе, куда сбегала вместо обязательного воскресного посещения храма.

И вот, пока я ловила под столом растение и запихивала ком корней обратно в горшок, который к тому же треснул, пока наматывала намагиченную проволочку на сломанный стебель, чтобы бедняга сросся, в холл вошел тот самый ОН!

Я замерла под столом, заслонившись спасенным цветком. Почти не дыша и жадно рассматривая гостя.

Красивый, как бог лесного народа. Стройный, изящный, ослепительный. Особо впечатляли наглые серо-зеленые глаза, высокие острые скулы и жесткая линия капризного и чувственного рта.

Нечеловеческая красота. Так изысканно должен выглядеть какой-нибудь князь дивных.

– Ну и гадюшник! И где эта мымра? – процедил незнакомец, брезгливо осматриваясь.

А, нет, не ОН.

Показалось. Уфф.

Даже руки дрожать перестали, и я перевела дух, но из-под стола не вылезла. Машинально закусила стебелек примулы, чтобы не фыркнуть. Ох, гнилая кочерыжка, теперь заново цветок чинить придется!

Ну всё, я злая! Только платье испачкала из-за какого-то хлыща невоспитанного!

Голоса, раздавшиеся из-за закрытой двери с табличкой «Др. Д. Труфиль, директор пансиона «Волшебные дали», привлекли его внимание, мужчина шагнул, рванул на себя дверь и… разумеется, она открылась не сразу. Но он же не знал, что дверь директрисы такая же вредная, как она сама. Рванул сильнее, и… дверь охотно распахнулась, врезав незнакомцу по лбу.

– А-а-а! Чтоб тебя… – поток отборных ругательств я, пожалуй, пропущу.

Но ими пострадавший не ограничился. Щелчок длинных, ухоженных, унизанных драгоценными кольцами пальцев, и зачарованное дерево обуглилось, полотно скособочилось и упало с жалобным скрипом.

Я прищурилась: что это за странное заклинание? Неужели этот расфуфыренный не-ОН – маг огня? Редкость среди людей, но не среди дивных, их полукровок и квартеронов. Еще один штрих к странностям.

Ладно, мне-то что. Сижу в засаде, починяю примулу…

Из насильственно вскрытого, как устрица, кабинета раздался женский визг.

– Это что еще такое? Кто посмел?!

О, директриса опомнилась!

Как же мне сегодня повезло! Наш пансион так же беден на зрелища, как и на все остальное. А тут – бесплатное развлечение.

Я устроилась под столом поудобнее и, сунув палец в горшок, слегка подрастила цветочек, чтобы попышнее распустился и понадежнее укрывал. У дири Труфиль глаз наметанный! Хорошо, что сейчас ей не до упавшего на пол горшка.

– Ах, уважаемая дири, простите, чистая случайность, – расшаркался незнакомец. – У вас дверь с сюрпризом, мой защитный амулет принял ее удар за нападение и сработал, я не успел остановить! Но я готов частично компенсировать ремонт.

Врал этот свинтус, как сивый мерин. Жаль, не видно его лица в этот момент. Зато физиономия выскочившей директрисы была бесподобна: злая, в красных пятнах, с открытым ртом. Кажется, она задохнулась от злости, вот-вот лопнет!

Но дири Труфиль не была бы собой, если бы даже в миг наивысшего раздражения не успела оценить богатый вид незнакомца и прикинуть объем его кошелька. И роскошный магомобиль она тоже успела разглядеть, бросив взгляд на окно в холле.

– Конечно, если вы готовы компенсировать, э-э-э… не имею чести знать ваше имя, дир...

– Лэрд. Лэрд Гравиль, к вашим услугам, – аристократ галантно обозначил поклон даме легчайшим наклоном головы, хотя по этикету мог бы и не утруждаться: дири стояла гораздо ниже лэрда на лестнице титулов, но она была директрисой, потому такое приветствие дозволялось этикетом. Да-да, этикет я знала на отлично. – Я сегодня же распоряжусь прислать банку краски для вашей двери, дири.

– Краски? Всего лишь краски?! – Дряблые щеки основательницы пансиона снова покраснели от гнева.

– Волшебной восстанавливающей краски, госпожа директор. Новейшая разработка. Правда, пока изобретение нестабильно работает, потому стопроцентной гарантии вам никто не даст. Но, это лучше, чем оставить все как есть, раз уж вы решили сэкономить на услугах столяра и вовремя не поправили разбухшую дверь. Кроме того, я, так и быть, не буду выставлять вам счет за шишку на лбу. Вы же понимаете, что на моем месте кто-нибудь более чувствительный мог бы обвинить вас в покушении если не на жизнь, то на здоровье?

Глава 2

– Та-а-ак бы сразу и сказа-а-али, лэрд Гравиль! – почти пропела дири Труфиль медовым голосом. – Это меняет дело! Конечно, никаких препятствий я вам чинить не буду. Всего две недели до конца учебного года, это мелочи. Тем более, наши учителя прекрасно знают способности вашей невесты и смогут выставить оценки без обязательных экзаменов. Аттестат мы вышлем, как только он будет готов.

Я едва не выдала себя, уронив чертов горшок. Успела поймать. Что она сказала? Невесты? Вот этого… напомаженного, как свадебный торт, лэрдика? Я не ослышалась?

– Я обещал соседке забрать и ее приемную дочь, и документы, – надменно вскинул подбородок аристократ.

– Ничего не поделаешь, на заполнение бумаг нужно время, – директриса со злорадной улыбочкой пожала плечами. – Ах, если бы вы заранее сообщили о своем визите! И я даже не знаю, стоит ли прилагать характеристику. Боюсь, она разочарует всю семью Дивиор.

– Я уже понял, что… – гость попытался остановить поток злоречия, но не на ту нарвался.

– Если и поняли, то лишь малую часть! – с жаром воскликнула сплетница. – У дириты Альяты на редкость дурной характер, она не отличалась ни успехами в учебе, ни хорошим поведением. А мы… мы никогда не приукрашиваем характеристики, даже в ущерб собственной репутации. У нас пансион, а не исправительная колония, знаете ли. И с нашим правдивым, но нелестным документом эта выпускница не найдет ни хорошей партии, ни приемлемого для девицы ее положения места в аристократическом доме. Но если вы на ней женитесь, да еще и так… скоропостижно, то надобность в поисках того и другого отпадает. Не так ли?

Ах ты старая лиса! Так походя уничтожить мое доброе имя! И перед кем? Перед владельцем восхитительного кабриолета! Пожалуй, если он отдаст мне его в качестве подарка на помолвку, то я подумаю…

– Вы, безусловно правы, дири Труфиль, – криво улыбнулся лэрд. – Столяра я, возможно, пришлю. И некоторую компенсацию за материалы. Какие еще подробности я могу узнать о своей невесте?

– О! – загорелись глаза старой стервы.

За следующие четверть часа я узнала о себе самые гнусные сплетни и услышала самые нелестные эпитеты.

Мне стало очень грустно.

Неужели я в самом деле некрасивая, неспособная, ленивая, грубая, недобрая, злопамятная, мстительная, невнимательная, несообразительная, неуклюжая, неряшливая и тому подобное? Как только жить на свете может такое ужасное существо?

Ну да, вероятно, я мстительная, но не со зла, а из чувства справедливости. И я совсем не ленивая, а сонная, потому что зверски не высыпаюсь все десять лет жизни в пансионе. А сонная, потому что у меня есть секрет покруче, чем воскресное обучение в мастерской на автомеханика-артефактора. И об этом секрете не знает никто, даже моя лучшая подруга Верьена.

А насчет красоты… Красота – в глазах смотрящего, и глядя в зеркало, я не замечала в своей внешности значительных недостатков. Я себе нравилась такой, какая есть – худенькая, черноволосая, белокожая и кареглазая. Точка. Вообще люблю черно-белую графику – она не отвлекает от главного и в то же время оставляет простор для воображения. Вот.

С каждым новым эпитетом в мой адрес из уст старой мымры красавчик мрачнел и наконец оборвал гнусный поток клеветы:

– Достаточно. Значит, уродлива, глупа и ленива? Ужас. Я поторопился с брачной сделкой. Мне надо было предварительно написать вам, госпожа директор, и спросить.

– Вот именно! Вы и сотой доли не знаете, на что способна эта тва… рь-ры… – директриса закашлялась, – творческая девица! Но я готова…

– Благодарю за предупреждение, – нахмурившись, оборвал лэрд. – Похоже, сладостей моя невеста не заслуживает, потому отправлю их вам в качестве благодарности за исчерпывающие сведения, дири. Так когда будут готовы документы?

– Как только мой кабинет вернется к первозданному виду! – старуха красноречиво покосилась на поджаренную дверь в кабинет. – Чем скорее, тем лучше для вас.

– Понял. Тогда я заеду за невестой позже. И еще, я все же хотел бы получить письменную характеристику вашей выпускницы, мечтаю зачесть ее в присутствии ее мачехи.

– Это я смогу сделать, лэрд. Возможно, и аттестат успеем оформить. Всё зависит от вас, – и снова прищуренный взгляд на горелую створку.

Даже страшно представить, какие она нарисует мне оценки, – огорчилась я. Устный экзамен в присутствии независимого члена комиссии, которого каждый год выделяет Магическая Академия, не позволил бы скопищу старых мымр завалить меня. А теперь надежды на справедливость не осталось.

– Отлично! – улыбнулся красавчик, продемонстрировав ослепительную белизну зубов. Щелкнул пальцами, и дверь в кабинет стала выглядеть как новенькая. Но, если присмотреться, из-под иллюзии проступали пятна сажи. – Позвольте откланяться.

И лэрдик выскочил с такой скоростью, словно за ним гнались все незамужние девицы пансиона, включая самое дири Труфиль.

Едва за ним хлопнула входная дверь, директриса расхохоталась:

– Банкой краски он решил отделаться, мальчишка! Аристократишка недоделанный! Сопли еще не высохли, связываться со старой Труфиль! Ты теперь мне не только дверь, но и крышу отремонтируешь, и каретный сарай построишь, и кабриолет свой подаришь!

Тиранша и деспотша потерла сухие ручонки и довольная, как обожравшаяся крыса, направилась к лестнице. По всему корпусу пансиона разнесся ее зычный голос:

– Дежурные! Срочно найдите мне воспитанницу Альяту Дивиор!

Я подождала, когда стихнет звук каблуков, и вылезла из-под стола. Отряхнула испачканное землей и пылью форменное платье. Пошатнулась: голова внезапно закружилась.

Было от чего. Такие новости!

Не каждый день выясняешь, что моя мачеха решила избавиться от падчерицы, не дожидаясь моего совершеннолетия. Причем, никто из девиц пансиона не смог бы осудить ее выбор. Наоборот, все пищали бы от восторга. Целый лэрд! И аристократ, и хорош собой, и богат…

Откуда им знать, что истинные аристократы не станут средь бела дня прилюдно разгуливать по улицам города разряженными, как на бал! И даже вечером на бал поедут в закрытом экипаже. Демонстрировать богатство – дурной тон! Это позволяют себе только нувориши и дивьи князьки.

Глава 3

Я была очень зла. Так зла, что едва сдерживала силу.

Нельзя. Я десять лет держалась!

Непозволительно в последний день раскрыть свой дар и лишиться аттестата – вредная директриса обязательно отомстит за обман. Например, заявит, что все мои курсовые работы и домашние задания были сданы с помощью магии и потребует полной пересдачи. Или, что еще хуже и позорнее – оставит на второй год в выпускном классе. Фантазия дири Труфиль неистощима по части кошмаров. Даже замужество меня не спасет.

И надо помешать любой ценой планам мачехи выпихнуть падчерицу замуж за кого попало незадолго до моего совершеннолетия. Кто она такая, чтобы решать, с кем мне жить? Тут не только планы, но и свобода под угрозой!

Я прислушалась к шуму на верхних этажах. Все, кто смог отлипнуть от окон, искали меня.

Но я шагу не успела ступить, как в холл вбежала моя подруга и соседка по комнате Верьена. И сразу затараторила:

– Вот ты где! Аль, тебя злющая директриса ищет по всем комнатам! А я так и подумала, что ты захочешь кабриолет поближе рассмотреть. Видела водителя, да? Красивый какой!

Я не успела и рта открыть, как в холл ворвалась еще одна моя соседка по комнате – заносчивая толстушка Бесси, которой я регулярно писала за деньги сочинения. Она была приемной, но обожаемой дочерью владельца кожевенных лавок. Кто ее настоящие родители неизвестно, но сама Бесси считала себя по меньшей мере потерянной принцессой и держала себя соответствующе.

– Да кто же его не видел! – фыркнула Бесси. – Все девки к окнам прилипли, любуются. Что, слюнки текут, Алька? Интересно тебе, за кем такой красавчик пожаловал? Уж явно не за тобой, нечего и глазеть. Дыру еще просверлишь, все знают, какой у тебя злой глаз!

– А если за мной? – равнодушно спросила я.

– Ха! Насмешила! В твою деревню и дорог-то приличных нет, чтобы на таком чуде ездить, да еще с таким франтом за рулем! Стопудово это за мной! – злюка горделиво вскинула белокурую голову, украшенную бантами с блестками, и поправила завитый локон.

– Ты потому нарядилась в бальное платье? – улыбнулась я.

Одета соседка была не по месту и времени: вырядилась в красное бархатное платье с открытыми плечами и пышной юбкой, украшенной золотой вышивкой. Крикливый и устаревший фасон совершенно не смущал девушку, наоборот, она чувствовала себя принцессой, судя по надменно вскинутому подбородку.

Бесси поправила складки на юбке и процедила сквозь зубы:

– Папаня обещал забрать меня на пару дней из этой дерьмовой ночлежки, юбилей у него, вся гильдия кожевников гулять будет!

– Повезло тебе, – вздохнула Верьена. – У нас же завтра зачет по феям…

– А я уже сдала! – злорадно сообщила белобрысая, но кинула на меня взгляд и поморщилась.

Зачет она сдала только благодаря тому, что я за нее написала реферат, ей оставалось переписать своим почерком, но наша злыдня искренне считала, что перетрудилась.

За окном, чихая и пуская клубы дыма, как простуженный дракон, появилась еще одна диковина: трехколесный магоцикл, – жуткая штука, противозаконная помесь велосипеда и детской люльки. Пассажирская люлька пристегивалась сбоку, была тесной и глубокой, словно корзина для белья.

Магоцикл был оседлан толстым мужичком в кожаной куртке с драными локтями, в круглом, местами помятом шлеме и в кожаных перчатках с дырками на сгибах пальцев. На коленях черных штанов были пришиты рыжие кожаные заплаты. Сразу видно не очень везучего, но предусмотрительного гонщика!

– А вот и твой драндулет! – хихикнула Бесси.

Глава 4

Я пожала плечами и отвернулась. Вовремя: в холл вошла хозяйка пансиона с бумагами в руках. Ее пышные букли слегка растрепались, нос – такой острый, что походил на клюв, – покраснел. И пахло от дири Труфиль крепкой яблочной настойкой.

– За тобой приехали, дирита Альята Дивиор, твое обучение закончено, – заявила директриса.

– Как?! Уже? – воскликнула моя подруга.

– Верьена, почему ты здесь, а не в трапезной? Хочешь остаться голодной? – накинулась старуха и негодующе вперила глазки-буравчики в мою подругу.

Девушка пискнула, торопливо обняла меня, шепнула: «Плевать на обед! Я скоро вернусь!», а я успела шепнуть: «Если сможешь, принеси мои вещи». Верьена кивнула и убежала.

Директриса переключилась на меня.

– Вот твои документы, Альята. Не скажу, что я довольна твоими успехами. Их нет. И я уже писала твоей матушке…

– Моя матушка умерла десять лет назад, – решительно перебила я, но глаза держала опущенными, чтобы сгладить дерзость. – Вы проводили сеанс спиритизма?

– Что? – опешила директриса. – Конечно нет, как ты смеешь говорить подобную чушь! Я имею в виду твою мачеху, леди Жамету. Я написала ей, что будет чудом, если тебя кто-то решится взять на работу, не говоря уже о замужестве. К моему глубокому огорчению, ты неспособна усвоить в полной мере даже нашу несложную программу. Кто же знал, что тебе так повезет с женихом, милочка, что он даже лично приедет за такой замухрышкой, да еще и с такой помпой, на кабриолете. Отправляйся прямо сейчас.

Вредина Бесси охнула за спиной: «Жених? На кабриолете? За что?!».

Я забрала документы и широко улыбнулась:

– Благодарю, дири Труфиль! Но как же мои вещи? И мне надо переодеться, а то обивку в салоне испачкаю.

– Нет-нет. Ты уже посторонняя, а посторонним нечего делать в пансионе. Все твои вещи соберут и пришлют, не переживай. Я лично прослежу.

Не сомневаюсь, она с удовольствием покопается в моих тряпках и тетрадях, а моих амулетов я наверняка недосчитаюсь. Как хорошо, что я успела попросить Верьену о помощи!

Поблагодарив дири за беспокойство, я с ехидцей добавила:

– Я счастлива, что вы лично вышли меня проводить, госпожа директор. Такая честь!

Старуху передернуло, она посмотрела на разряженную Бесси и скривилась еще сильнее:

– А с тебя, Бессара, еще одна домашняя работа по нелюдям. Не сдашь, оставлю на второй год, и никакие взятки от твоего приемного папаши не помогут!

Труфиль махнула рукой и хотела было уйти в свой кабинет, но увидела обгорелую дверь, о которой уже благополучно забыла, скрипнула зубами и отправилась к лестнице. Мы с Бесси выглянули в окно. Белый кабриолет снова появился на дорожке, ведущей к пансиону. Как же он красив!

Мужик на магоцикле снял шлем с лысой щекастой головы и помахал нам рукой, перепачканной в черном масле. Бесси почему-то побледнела и всхлипнула:

– Я… я не поеду!

– Поедешь как миленькая, – прошипела директриса, остановившись. Ее черты обострились еще сильнее, и она стала похожа на крысу. – Хотя можешь и пешком пойти, дирита Бессара Грунз. И не вздумай задержаться с возвращением, занятия еще не окончены!

Старуха вздернула подбородок и ушла, наконец.

Я едва дождалась, когда за ней закроется дверь, и тут же предложила покрасневшей под цвет ее платья однокласснице:

– Послушай, Бесси. Негоже мять твое роскошное праздничное платье в этом ужасном магоцикле. Девчонки не забудут это зрелище, как ты, вся такая красивая, втискиваешься в бельевую корзину. А зачем тебе давать повод для насмешек? Над тобой будут ржать до конца жизни все твои подружки!

– Без тебя знаю! – разозлилась девушка. – Да я лучше пешком пойду!

– И сломаешь каблуки в какой-нибудь трещине на мостовой? Я предлагаю тебе поменяться транспортом. Я поеду на магоцикле, а ты в кабриолете.

– Как это? – Ее голубенькие глаза округлились до кукольного состояния.

– Видишь ли, мы с мачехой не встречались все десять лет, только переписывались, потому она не знает, как я выгляжу и не могла описать жениху. Мы с ним вообще не знакомы. Ты можешь сесть в магомобиль, показать мою характеристику, чтобы он убедился, что ты – это я, и сказать, что директриса поручила тебе по пути заехать в гильдию кожевников. А когда доедешь до дома, просто не вернешься в машину и все. Поняла?

– Нет. Зачем это тебе? – с подозрением прищурилась Бесси. – Какая выгода?

– Я… мы с женихом, хотя и незнакомы, но уже поссорились. Он меня обидел. Заочно. Да.

– Ой, как это?

– А вот так. Посмел приехать без цветов, представляешь?

Глаза неприятельницы стали круглыми и слегка ошалевшими:

– И что? Что ты мне голову морочишь, Алька!

– У аристократов так не принято, – снисходительно улыбнулась я. – Ни одна благородная девушка не позволит так с собой обращаться. У нас с женихом, можно сказать, первая встреча, первое свидание, а он без букета! Если с самого начала не поставить мужчину на место, то потом никогда уже подарков не дождаться. Понимаешь?

Простушка Бесси задумчиво кивнула:

– А, вон оно что! Понимаю.

– Поэтому я лучше на почтовом дилижансе место куплю и спокойно доеду.

– Ну хорошо. Зачем это нужно тебе, я поняла. А мне это зачем?

– Во-первых, только так ты избежишь поездки в бельевой корзине магоцикла и, как следствие, несмываемого позора. Уверена, сейчас все наши девчонки прилипли к окнам, и ничего не пропустят, ни лысого мужика на драндулете, ни красавчика на кабриолете. Во-вторых, ты только представь, как поедешь рядом с таким шикарным парнем! Познакомишься. Очаруешь. А вдруг ты ему так понравишься, что через неделю вместо меня за мага замуж выйдешь? Аристократкой станешь. Все подружки будут люто завидовать!

– То есть, ты вот так просто отказываешься от своего счастья? – не поверила дочь кожевника. – С чего бы?

– Не отказываюсь, еще чего придумала! Воспитываю! Ты губу-то на моего жениха не раскатывай! – строго поправила я недоверчивую девушку.

Глава 5

Бесси сначала подошла к магоциклу, что-то тихо сказала лысому мужику и, не обращая внимания на его округлившиеся глаза и отвисшую челюсть, с видом королевы направилась к кабриолету. Не дойдя двух шагов, присела в приветствии, но и рта не успела раскрыть, как к чуду магической техники подскочила грузная дама в розовом платье с сотней оборок.

В одной руке женщина держала пакет с надписью «Лучшие пирожные от Барри», а в другой – древний, штопанный-перештопанный, кружевной зонт. С таким старьем неприлично ходить по улицам, – подумалось мне, но в следующий миг я узнала знакомый рисунок ручного кружева.

Точно такой же неказистый, но мощный всепогодный артефакт был у моей мамы. Бесценная вещь на самом деле. Это рваное кружево способно защитить даже от бури. Конечно, если знать ключ к магической вещи. Но откуда такое сокровище у служанки лэрда? Это мое наследство, между прочим!

– Ты куда лезешь, оборванка?! – взвизгнула дама.

– Сама ты оборванка! – оглушительно гаркнула Бесси. – Уйди с дороги! Меня жених ждет! – и зырк на окна пансиона.

Я спряталась за горшок и расхохоталась. Похоже, мой расчет оказался верным: злючка Бесси вцепилась в свой шанс намертво. На что она надеется?

Но спектакль получился знатным. Чем бы он ни закончился, о Бесси будут долго говорить ее закадычные подружки.

– Жених? – изумилась дама с зонтом. – Так ты, невежа, еще и моя падчерица?

Тут настала моя очередь удивляться. Неужели эта необъятная женщина – моя мачеха? Я запомнила ее как изящную и амбициозную даму. Что случилось за десять лет, чтобы леди Жамета так опустилась, если даже какой-то позолоченный хлыщ смеет называть ее служанкой?

Бесси, поджав губы, протянула даме мою характеристику.

Мачеха развернула, пробежала взглядом и сказала со злорадной усмешкой, очень громко, чтобы все свидетели сцены расслышали:

– Какой ужас! За десять лет ты не заслужила ни одного доброго слова от воспитателей и учителей! А где аттестат? Хочу взглянуть на твои оценки, лентяйка.

Бесси оглянулась на окно, за которым я спряталась, и ее маленькие черные глазки метали молнии. Потом она подняла взгляд на второй этаж и побледнела.

Наверное, нехорошо было подставлять мою врагиню под удар более опытной гадины, но… я не смогла удержаться от ма-аленького возмездия.

Кроме того, я верю в справедливость. Справедливость и воздаяние – это то, чему я тайно училась все десять лет, но не на дневных уроках, а… ночных. Магическое обучение во сне – это моя самая страшная тайна, о которой никто не должен узнать.

Поняв, на кого нарвалась, Бесси уткнула руки в пышные бока и разразилась бранью:

– Аттестат еще не заполнен, его пришлют почтой на мое имя, чтобы ты в него нос не сунула, старая ведьма! Думаешь, стала женой потомственного аристократа, и тебе все позволено? Да кто ты такая? А насчет характеристики, так я ее подменила, чтобы посмотреть, как ты будешь радоваться. Мне эта бумажонка ни к чему, я ведь не собираюсь искать работу на стороне, у меня свадьба впереди! Дай-ка, не твое! – девчонка шагнула вперед, выхватила лист бумаги из рук опешившей от такого отпора мачехи, смяла и сунула в кошель, привязанный к поясу.

Лицо мачехи побагровело, а щеки лэрда, наоборот, побледнели, а глаза округлились. Еще бы. Разве такую невесту он ожидал увидеть? Воспитанницы дири Труфиль славились на всю столицу тихим нравом, скромностью и набожностью. Единственное исключение, не считая меня – наша Бесси, попавшая в пансион переводом из менее престижного интерната ремесленниц.

Следить за эпической схваткой двух упитанных кобр мне помешала Верьена. Запыхавшаяся подруга вбежала в холл с моим чемоданчиком в руках.

– Аль, прости, я задержалась, мне пришлось прятать чемодан от Крысы, а потом пробираться по черной лестнице.

Крысой мы называли между собой директрису.

– Ты моя спасительница! Не знаю, что бы я без тебя делала. – Я обняла подругу.

– Я только успела собрать твое белье, амулеты и конспекты. Прости, но платье и плащ не успела сложить. Ворвалась Крыса, и забрала всю твою одежду и учебники. Сказала, что у тебя ничего своего нет, все казенное.

– Не думай об этом. Пусть подавится. Главное – амулеты. Я их два года делала, было бы жалко дарить их Крысе. Поверить не могу, какая удача – меня отпустили раньше на две недели! И даже без надзора опекунов!

– Как это? А тот красавчик? Он же должен тебя сопроводить! Ох, Аль, как же тебе повезло с женихом!

– Думаешь, повезло? – рассмеялась я над наивностью подружки. – Вряд ли. Если бы мачеха сама не появилась, я бы подумала, что она специально решила меня скомпрометировать поездкой наедине с мужчиной. Но оказалось, Жамета тоже тут. И сейчас она как раз заново знакомится со своей падчерицей. Бесси отлично играет мою роль.

И мы повернулись к окну, за которым крики стали еще громче.

– Что ты творишь, дрянь! Я тебя в чулане запру! – визжала мачеха.

– Да ну? Сначала спроси разрешения у моего жениха! – расхохоталась дочь кожевника. Взглянула в изумленное лицо беловолосого мага и рявкнула: – А ты чего расселся? Кто даме дверь этой колымаги открывать будет? Долго мне еще ждать? А то папа убежит к какой-нибудь доброй женщине, пока эта грымза добрых девушек позорит, и ей жаловаться некому будет.

Молодой мужчина, икая то ли от ужаса, то ли от сдерживаемого хохота, выбрался из кабриолета, обошел его, галантно открыл заднюю пассажирскую дверцу и помог «невесте» в пышном платье забраться. Затем усадил на переднее сиденье леди Жамету и вернулся за руль. Магомобиль рванул по дороге, истерично гудя клаксоном.

Я еще успела заметить, как мачеха, продолжая склоку, попыталась ударить Бесси по голове сложенным зонтом, но не на ту напала! Зонт был вырван из рук и отлетел в пыль.

– Мой зонт! – Взвизгнула мачеха. – Стойте! Я хотела сдать его в ломбард!

Кабриолет даже скорость не сбавил из-за такой мелочи. Но Жамета не стала долго переживать из-за потери артефакта, у нее была еще в качестве гири внушительная дамская сумочка.

Глава 6

– Весьма искусная работа. И ты все это сделала сама, Альята? – недоверчиво спросил старый мастер Ревье, перебирая мои амулеты.

Его руки потемнели от въевшегося в кожу машинного масла, потому он работал пинцетом, осторожно подцепляя вещицу и рассматривая со всех сторон через магическую лупу. Почти невидимые плетения потоков и закрепляющих их рун в стекле подсвечивались, бросая на морщинистое лицо разноцветные блики.

– Вы подозреваете меня в воровстве? – оскорбилась я.

Хорошо, что не отправилась сразу в ломбард – там бы со мной церемониться не стали, сразу вызвали бы магическою полицию.

– Нет, Альята, мы уже давно знакомы, и я знаю, что ты не пойдешь на такую низость. Но кто-то же тебе помогал?

– Никто. Я все это придумала и сделала сама. Вы же знаете, моя мама была талантливым артефактором, она обучала меня, пока была жива.

– Помню твою историю, девочка. И леди Элету знал лично, когда она была еще студенткой, потому и принял тебя год назад в ученицы. Но пойми меня правильно. Тебе, должно быть, едва исполнилось восемь лет, когда твоя мама покинула этот мир. Но ни в школе дири Труфиль, ни в моих мастерских ты не смогла бы выучиться такой тонкой волшбе. Любой из этих амулетов мог бы стать дипломной работай в академии магии! Или даже в магистратуре! Вот эта птичка из речного бисера… на ней такое сложное плетение рун, что я даже не могу разобрать ее функцию.

– Это моя последняя разработка, ментальный суфлер. Она запоминает любое сказанное вслух слово и повторяет беззвучно для всех, кроме обладателя. Незаменимая вещь на экзамене, если не успел подготовиться. Хит сезона этой весной.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся мастер. Вскинул на меня острый взгляд. – И много таких птичек ты успела изготовить?

– Целую стаю, – вздохнула я. – И то на всех желающих не хватило. Три десятка для двух старших курсов воспитанниц пансиона. Но амулеты малофункциональны, с короткой памятью. Одной птички хватает только на один предмет. Прослушать можно только один раз. Если вместо речного бисера использовать жемчуг покрупнее, то можно сделать что-то поинтереснее. Но у меня нет таких денег на эксперименты.

– Ты занимаешься у меня год, я знаю, что ты прекрасно ладишь с артефактами в двигателях. Но это… это совсем другой уровень, девочка. Почему только сейчас показала, на что способна?

– Потому что мне именно сейчас очень нужны деньги. А если бы я продала амулеты год назад, то куда мне было тратить? В пансионе их выкрали бы.

– Положи в банк.

– Я не увижу денег. Пока я несовершеннолетняя, моим счетом распоряжаются опекуны.

– Понятно. – Мастер вздохнул и предложил: – Я дам тебе сто золотых за птичку. Согласна?

Я, конечно, подозревала, что мои поделки могут дорого стоить, но не настолько же!

– Сто пятьдесят, – глазом не моргнула я.

– Сто десять и вон тот магороллер.

– Так он же для подростков! – усомнилась я, а у самой сердце подпрыгнуло к горлу, радостно вереща: «Ура! У меня будет собственный самокат на магической тяге!» Да и затраты на обучение в мастерской в десять раз окупились. Разве не здорово?

– Да, этот транспорт не слишком-то подходит прекрасным пансионеркам, – рассмеялся мастер. – Но ты его сможешь продать. Просто у меня в кассе нет столько золотых, сколько ты просишь за горстку бисера на нитке.

– За бисер и жилку я ничего не прошу. Они отдаются бесплатно в придачу к моей работе, – улыбнулась я, вызвав репликой настоящий взрыв хохота.

Довольный мастер Ревье отсчитал монеты, и я поняла, что все-таки продешевила. Иначе с чего бы у него столько радости?

– Расскажи об остальных амулетах, Альята. Ты их тоже продаешь?

– Нет, просто хотела показать.

– Красивые…

Под хищным взглядом артефактора я сгребла вещицы в чемодан. Это не жадность во мне взыграла, а трезвый расчет. Если он всего лишь одноразового суфлера сходу оценил в сто корон, то остальные, наверное, еще дороже будут. И куда я с такими деньгами? Мне столько не унести, да и опасно с собой таскать груду золота, а чек я не возьму – в любом банке мне не выдадут деньги без опекуна.

Но мастер меня тут же опустил с небес на землю.

– Если не ошибаюсь, эта расписная речная галька с пером – амулет от сглаза? – спросил Ревье, цапнув последний артефакт. – Я бы дал за него целую дракушку.

Всего-то? Дракушками в королевстве называли монету в половину золотого, или в пятьдесят серебряных. На ее реверсе чеканили спящего дракона с мордой, спрятанной под полураскрытым крылом, похожего очертаниями на морскую ракушку.

– Он не от сглаза, – разочарованно вздохнула я. – Он, наоборот, отводит глаза. Например, преподавателя во время контрольной. Но у амулета тоже ограниченное время действия. На пять минут, не более.

– Надо же, как я ошибся! А возможно снять ограничение?

– Не знаю, не пробовала. В принципе препятствий не должно быть. Но сил и времени уйдет больше, а дороже не продать в нашем пансионе.

– И многие знают о твоих способностях, дирита?

Я растерянно хлопнула ресницами. Почему он спрашивает?

– Никто не знает, надеюсь. Я… мастерю амулеты вне стен пансиона. Хотя… один человек наверняка догадывается. Но я никогда не демонстрировала свой дар и не продавала магические вещи открыто. Мои соседки убеждены, что получают заказанные амулеты от домовых за пожертвования.

– Что? Ха-ха-ха! – снова расхохотался мастер. – Потрясающе! – но тут же артефактор посерьезнел. – Альята… в память о твоей безвременно погибшей матери, я дам совершенно бесплатный совет. Никому больше не показывай эти амулеты и не пытайся их продать. Это опасно. Стоит о них пронюхать вражеским агентам или нашей службе безопасности, и ты до гробового костра будешь работать на них где-нибудь в подвалах. Эти два амулета вместе или по отдельности – идеальные шпионы. Мне даже страшно спрашивать о других твоих изобретениях. Но могу помочь с патентами. Правда, должен предупредить: за их создателем начнется настоящая охота. Понимаешь?

Глава 7

Настроение было отличное! Я была счастлива, как никогда со дня смерти мамы. Я была свободна и почти богата – теперь всё в моих руках! А самое главное – сохранила свой дар и тайну. Теперь мне нужно спрятаться на две недели до дня совершеннолетия, и всё, больше никто не посмеет диктовать мне свою волю!

Я катила на магороллере, крепко сжав кожаные ручки руля и чувствовала их как руки друга. Дух, запертый в артефакте движка, – их называли дивиками, – оказался с характером. Когда я его разбудила, он сначала артачился, дергался, недовольно искрил и покусывал мои ладони, но, попробовав мою магию на вкус, быстро присмирел.

Я всегда умела ладить с порождениями дивов. И, хотя мама не успела рассказать историю своей семьи, потому что я была еще слишком мала, но теперь-то я понимала, что во мне тоже есть кровь дивных. Как бы иначе я могла так быстро приручать дивиков и придумывать необычные амулеты?

Приняв меня, дивик теперь тоже радовался и рвался вперед – засиделся, бедняга. Я чувствовала его, как восторженного щенка, дорвавшегося, как и я, до свободы. Он легонько щекотал мои руки, собирая крохи магии, и я смеялась. Косы давно расплелись, волосы растрепались, юбка форменного платья развевалась колоколом, и на ней осела пыль и брызги, ну и пусть!

– Я назову тебя Гром! – погладила я горячий руль. Глаза, вынесенные на концы рукоятей, развернулись на миг и довольно моргнули. Дивику понравилось имя.

Забывшись, я едва не налетела на белый сверкающий кабриолет, стоявший у ломбарда. Очень знакомый магомобиль. И позолоченного лэрда, развалившегося на водительском сиденье с выражением злой скуки и раздражения на холеной мор… лице, я тоже узнала.

К счастью, Бесси в машине не было, как и мачехи. Наверняка Жамета последние мамины артефакты продает!

Когда я, чудом вывернув руль и избежав столкновения, пронеслась мимо, полусонный лэрд вскочил, запоздало активировав защиту.

– Стой! – проорал он.

Ха!

– Направо, Гром! – скомандовала я, и магороллер свернул на узкий переулок, куда кабриолет при всем желании не втиснется.

Хорошо, что мое лицо было залеплено выбившимися из косы прядями. Я не стала оглядываться, чтобы не давать шанса меня запомнить. Этот напыщенный лэрдик вполне может предъявить претензии дорожному патрулю, и меня оштрафуют за превышение скорости или арестуют за угрозу жизни аристократу. С него станется.

Происшествие напомнило, что радоваться рано. Пока я еще не настолько свободна, как хотелось бы, а две недели – это очень много. Если мачеха объявит меня в розыск, полиция быстро найдет, и тогда плакала моя независимость. И мамину тайну мне не разгадать, а я обязана. В память о ней.

Планы пришлось немного изменить. Вторым пунктом по-прежнему стоял салон готового платья, но теперь не только женского, а еще и мужского. Даже наша просвещенная столица не привыкла к виду растрепанной девицы в длинном, развевающемся от ветра платье, рассекающей толпу на магическом самокате. Проще одеться мальчиком-разносчиком. Но позже, после визита к поверенному.

Теперь, после удачной продажи птички-суфлера (подозреваю, мастер отвалил такие деньжищи за безделушку, просто желая помочь мне в память об однокурснице, в которую когда-то был влюблен), денег мне надолго хватит, даже комнату можно снять, если не поступлю в академию. На поступление никаких надежд не было. Ведь оценки в аттестате мне нарисовали на грани приличия, с такими в академию и на порог не пустят.

За полдракушки я сняла номер в отеле средней руки, привела себя в порядок, переоделась в легкий летний костюм из черной юбки и строгой белой блузки с кружевным бантом на груди.

Узел банта украсила очередной «птичкой» из мелкого речного жемчуга. Еще одну «птичку» вместо шпильки вколола в прическу, завернув волосы бубликом. Документы переложила в черную папку-сумку, с какими ходят секретари при исполнении, и отправилась к поверенному.

Здесь меня ждал первый сюрприз.

***

Как только я вошла в кабинет поверенного, сразу активировала «птичку». Даже не знаю, что подтолкнуло меня к этому, но маг либо доверяет своей интуиции, либо… это уже не маг.

Низенький и полный дир Берес с седой бородой, с короткой шеей и рыбьими глазами навыкате долго изучал мои документы, то и дело поднося к бумагам магическую лупу. При наведении стекла светилась магическая печать на метрике, подтверждавшая подлинность свидетельства о рождении в законном браке, чисто сияла печать на выданном директрисой позорном аттестате. Ни малейшего изъяна, как и должно быть. Что тут рассматривать?

– Значит, вы утверждаете, что являетесь леди Альятой, законной дочерью лэрда Олира Дивиор и леди Элеты Дивиор, в девичестве Флирэй? – выпученные рыбьи глазки вперились в мое лицо.

Странно. Почему дир Берес выглядит таким напряженным?

Я с достоинством кивнула.

– Безусловно, это я и есть.

– Видите ли, леди, не буду скрывать, буквально час назад ко мне заезжала некая леди Жамета. Вам знакомо это имя?

– Конечно, – кивнула я. – Это моя мачеха и мой опекун по указу короля, так как отец тяжело болен и над ним самим установлено опекунство того же лица. А зачем она приезжала?

– Зачем – об этом чуть позже. На данный момент главное – с кем. А приезжала леди со своей приемной дочерью, кою именовала Альятой.

Я подняла бровь, как бы призывая мужчину признаться в нелепом розыгрыше. Но время шло, поверенный, изредка моргая рыбьими глазками, протирал лупу клетчатым желто-зеленым платком.

– Вы шутите? – наконец отмерла я.

– Я при исполнении, барышня. Какие могут быть шутки? – строго посмотрел поверенный. – Уверяю, я держал в руках точно такое же свидетельство о рождении леди Альяты Дивиор, с подлинной печатью Королевского управления и магически подтвержденным изображением самой девушки. И оно было похоже на ту девушку и совсем не похоже на вас.

– Не может быть!

– Также была предоставлена характеристика личности с подлинной печатью и подписью директора пансиона, где проживала и обучалась леди Альята. Великолепная характеристика, кстати, хоть сейчас в королевские фрейлины с такими данными. Обычно дири Труфиль более сдержана в комплиментах своим воспитанницам. Оба документа определены моим амулетом как подлинные.

Глава 8

– А как выглядела девушка, которую моя мачеха пыталась выдать за свою падчерицу, то есть, меня? – поинтересовалась я.

Толстячок возвел рыбьи глаза к потолку, припоминая, и… довольно точно описал мою соседку по комнате Бессару, не забыв отметить, что впервые видит девицу, разгуливающую по казенным местам в красном бальном платье с великолепным декольте, куда в дороге упали какие-то листочки. Кстати, и ее прическу, довольно неряшливую, как и у леди Жаметы, украшали веточки и птичьи перья. Видимо, обе дамы ехали в открытом экипаже, а не в карете. Но мало ли, какие обстоятельства, дир Берес не смеет осуждать…

Быстро же спелись две змеи!

Всего за несколько часов, пока я была в мастерской Ревье, разъезжала по магазинчикам и мылась в бочке с водой в дешевом гостиничном номере, Бесси уже прониклась таким доверием к незнакомой женщине, что решилась на соучастие в преступлении!

А ведь это означало, что Жамета ее раскрыла, поняла, что Бесси – это не я. И мгновенно среагировала! Страшная женщина.

С другой стороны, почему старая мошенница Жамета настолько доверилась какой-то дочери кожевника, с которой только утром познакомилась со скандалом, что привлекла ее в свои махинации?

Очень, очень странно. Этому должно быть объяснение!

Интересно, бело-золотой красавчик принимал участие в подлоге?

– Я знаю эту девушку. – Я подняла глаза на поверенного. – Это моя соседка по комнате в пансионе. Не понимаю, зачем ей и леди Жамете так рисковать? Ведь подлог с документами раскрылся бы скорее рано, чем поздно.

Толстячок побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.

– Думаю, ваша мачеха, не зная об условии завещания, даже не предполагала, что вы явитесь за наследством раньше совершеннолетия. Если бы вы не пришли сегодня, я бы ничего не заподозрил. А если бы у них был и аттестат, я бы их принял и вручил им ключ к наследству леди Альяты Дивиор.

– Чистая случайность, что я сегодня не поехала с мачехой и позволила сесть Бессаре в магомобиль вместо меня, – я убрала свои документы в папку и пояснила: – Так зовут эту девушку.

И рассказала поверенному про утреннее происшествие с кабриолетом.

Наверное, мужчина не умел смеяться, потому что даже улыбки на его лице не промелькнуло – он слушал внимательно и хмурился своим мыслям. И сделал логичный вывод:

– Что бы они ни задумали, вы нарушили их планы, даже не подозревая о том. Леди Альята, я был поверенным вашей матери с момента ее совершеннолетия. И дам вам дружеский совет, если позволите. Не выходите замуж за этого лэрда, не проверив всю его подноготную. Я помогу вам, у меня есть друзья в отделе расследований, они специализируются как раз на таких делах.

Везет мне сегодня на советы.

– Спасибо, дир Берес, – улыбнулась я. – Но вряд ли мне нужна эта информация. Я не собираюсь замуж ни за этого сомнительного лэрда, ни за кого другого. У меня свои планы на ближайшие годы, и такая глупость, как замужество, в них не входит. Но я не отказываюсь от вашей помощи, если она вдруг понадобится.

– Что ж, я услышал все, что нужно. Прошу вас подождать пару минут, леди Альята.

Поверенный встал, проскрипев по паркету ножками тяжелого кресла, и вышел из кабинета. Я все еще морщилась от противного скрипа, когда маг вернулся. Мое сердце екнуло и понеслось вскачь, руки задрожали, и я изо всех сил вцепилась в свою папку-портфель.

В руках мага был черный резной ларец, формой похожий на вычурный терем. Сквозь прорези рисунка пробивался сине-ало-золотой свет, словно в ларце было заперто перо легендарной жар-птицы.

Водрузив ношу передо мной на стол, толстячок отступил, но в его добродушном взгляде как будто на миг сверкнула стальная игла. А ларец-то с подвохом, – поняла я. Как любая магическая вещь, он должен иметь защиту.

Не случайно пропуском к ларцу стал мой аттестат об образовании – нельзя доверять магические артефакты необученным людям. Но мама даже предположить не могла, что ее одаренную дочь отдадут на обучение в исправительную школу, где магия запрещена, где на воспитанниц надевались ограничители, где была жесткая система слежки всех за всеми, и любое проявление дара каралось розгами, крапивой и карцером с голодными крысами.

Впрочем, неважно. Мама не поставила бы смертельно опасную защиту. А значит, запор должен быть простой, но надежный. А что может быть проще, надежнее и действеннее магии крови?

Я безбоязненно положила руку на крышку ларца. Ожидаемо почувствовала болезненный укол, но даже не поморщилась. И про себя произнесла заклинание рода, которому обучала меня мама в детстве, роняя слова, как капли крови.

Сияние погасло, замок щелкнул, и резная крышка приподнялась.

– Свидетельствую, что ларец, являющийся наследством леди Альяты Дивиор от ее кровной матери, урожденной Флирэй, мною вручен в руки наследницы и открыт в моем присутствии… – торжественно произнес поверенный, назвав при этом свое имя и должность.

Затаив дыхание, я откинула крышку и недоуменно свела брови: внутри лежал серебристый моток тончайшей нити, похожей на паутинку, клочок белой полупрозрачной вуали с кусочком вышивки, словно вырванный колючкой из одеяния какой-то невесты. И цепочка с крохотным серебряным сердцем величиной с ноготь мизинца.

И ни клочка записки с пояснениями, что мне с этим «богатством» делать!

– Завтра мошенницы принесут поддельный аттестат, и их арестуют, – сообщил дир Берес. Он деликатно смотрел в другую сторону, пока я знакомилась с наследством.

– Не надо, пожалуйста. Отдайте им эту шкатулку.

Я вынула вещицы и небрежно сунула клубок и лоскуток в свой портфель, а подвеску надела на шею и опустила сердечко в вырез блузки.

Поверенный бросил на меня недоуменный взгляд, высоко поднял кустистые брови:

– Почему? Вы позволите преступницам разгуливать на свободе?

– Я беспокоюсь за отца. Он полностью во власти леди Жаметы и ее сыновей от первого брака. Даже если мачеху арестуют, останутся два оболтуса, они способны отыграться на калеке. Я помню их как совершенно беспринципных и невоспитанных типов. Кроме того, я хочу посмотреть, что будут делать мошенницы, когда не смогут открыть шкатулку.