Хозяйки Долины-между-Мирами

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, Глава первая

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Глава первая

Для самых любопытных можно было бы дать точный адрес одного из входов в Долину-между-Мирами. Это нетрудно. Садишься в скорый поезд, отходящий вечером с московского Ярославского вокзала, и приезжаешь рано утром в городок…

Но ведь всякие бывают читатели. Некоторые до сих пор шлют письма Шерлоку Холмсу на Бейкер-Стрит. И вдруг кто-нибудь, такой же доверчивый, сядет в скорый поезд, доедет до маленького городка, пересядет в старенький дребезжащий автобус и выйдет из него через часик пути в безлюдной местности среди непроходимых еловых лесов. Походит-походит по полям и опушкам, а вход в Долину ему не откроется. Он же не всякому открывается. Следующий автобус пройдет здесь через два-три дня. И мобильная связь в этом медвежьем углу отсутствует. И что делать? А главное, кто виноват? Кто? Конечно же автор, так неосторожно и безответственно давший точный адрес входа в Долину.

Поэтому лучше так.

Чтобы попасть в Долину-между-Мирами можно доехать на скором поезде до маленького городка N, на автовокзале пересесть на автобус, проходящий через деревню N-ское, выйти на остановке и пойти вперед по песчаной тропинке, отходящей направо по ходу автобуса от разбитого лесовозами пустынного шоссе. Время от времени в стороны от этой тропинки будут уходить будто бы следы трактора. Но любой наблюдательный человек заметит, что они начинаются ниоткуда и внезапно заканчиваются. И даже, если тракторист был пьян, и трактор перевернулся, резко оборвав след, то этакая махина должна бы и лежать рядом в канаве. Но нет в канаве следов никакой махины. Такое впечатление, что трактор внезапно взлетел в воздух. Только вот никто никогда даже возле заброшенной деревни N-ское, где доживают свой горький век три старухи-алкоголички, не видел летающих тракторов.

Именно по гусеничному следу такого «летающего» трактора «Беларусь» шла поздней осенью девушка лет шестнадцати, шла, куда глаза глядят, ни о чем уже не в силах думать. Девушка в джинсах, в пестрой куртке, в зеленой шапке с помпончиком, с кожаным рюкзачком, тоненькая и хрупкая. Из-под зеленой шапочки выбивались темные вьющиеся волосы; длинные ресницы обрамляли большие зелено-карие глаза. Она выглядела бы красивой со своим высоким лбом, прямым носом, соразмерным, красивым ртом, если бы не ее дерганые, судорожные движения. То дергалось плечо, то она вся вздрагивала, то нервный тик перекашивал тонкие черты лица молоденькой девушки. Причем у нее самой это не вызывало никаких неприятных чувств. Девушка давно привыкла к собственным судорожным движениям.

Она вообще ко многому в своей жизни притерпелась, но накануне вечером что-то важное в ее душе надорвалось. Она прибежала к своему парню просто за утешением, за каким-то душевным теплом, ей больше не к кому было идти. И почему было надо сразу заваливать ее в постель? Почему ничего кроме этой самой постели в их отношениях нет? И ладно бы ей это все так безумно нравилось. Нет же, просто чтобы быть как все. И когда он заснул после всего в своей постели, она оделась и ушла, куда глаза глядят. Идти по-прежнему было не к кому. Вокруг плескался огнями фонарей темный вечер, и она вдруг решила, что будет неплохо провести наступающую ночь в каком-нибудь поезде дальнего следования. Там хоть поспать можно. И заодно вообразить, что она взяла билет в новую жизнь.

Станция приглянулась смешным названием, и девушка взяла билет до городка N. А там нужно было как-то провести день, никаких достопримечательностей, кроме пяти банков, в маленьком городке не было. Поэтому она села в первый попавшийся автобус и вышла из него, когда ей надоело ехать, подпрыгивая на ухабах разбитого шоссе; вышла, подчиняясь внутреннему голосу, среди глухих темных ельников, березняков с опавшей листвой и зарастающими березками полей с бурой, пожухлой травой. И теперь она шла, эта странная одинокая девушка-подросток, по гусеничному следу под серым неприветливым осенним небом, не обращая внимания на мелкий дождик. Она дошла до того места, где следы трактора внезапно обрывались, и сделала шаг вперед. Если бы кто-нибудь ее видел, он бы подумал, что путница просто исчезла в сумраке осеннего дня. Но перед ней самой внезапно блеснул яркий свет летнего солнца, над головой просиял глубокой синевой высокий небосвод, а внизу, в основании того холма, на склоне которого она оказалась, засверкала яркими куполами и тонкими шпилями Долина-между-Мирами.

Путница замерла на несколько мгновений, точно узнавая что-то родное, но забытое, точно просыпаясь от затянувшегося сна. Расстегнула и сняла куртку, стащила шапку, оставшись в джинсах и зеленой водолазке с изображением котика. Волосы рассыпались по плечам, каштановые вьющиеся волосы со множеством золотистых прядей. Она собрала их в хвост на затылке; никуда спешить не хотелось, хотелось продлить мгновение внезапно сбывшегося чуда. Путница немного постояла в раздумьях, глядя вниз, идти туда было боязно. Она расстелила куртку на большом камне, села и достала из рюкзачка купленные на вокзале пирожки и бутылочку с водой. Самое время -- сделать паузу и поесть.

Внизу величаво несла свои воды широкая река, на одном ее берегу темнел глухой лес, в котором сверху проглядывались редкие крыши домов. А на другом берегу, в петле неизвестной реки привольно раскинулся город без всяких городских стен. Сразу привлекал внимание темно-синий почти плоский купол огромного здания, рядом стремились ввысь готические шпили каменного замка, окруженного каменными домиками причудливой архитектуры, утопающими в зелени садиков. Девушка, неспешно поедая пирожки, разглядывала долину внизу, закрытую с трех сторон уходящими в небо зелеными склонами гор. С четвертой стороны, там, куда, сделав плавную петлю вокруг города, несла свои воды неизвестная река, ничего кроме зелени лесов видно не было.

Глава вторая

Глава вторая

В себя Алеся приходила несколько раз, снова и снова теряя сознание в завихрениях неимоверной боли. Когда она окончательно вынырнула из небытия, вроде бы ничего уже не болело. Медленно осознавая, что осталась жива, она не сразу открыла глаза. А потом уже попросту притворилась спящей, услышав голоса, мужской и женский. Разговор шел на каком-то странном языке, который она почему-то понимала.

– Я требую, чтобы для цивилизации 3XD был заблокирован вход в Долину-между-Мирами, – холодно сказал мужчина рядом с Алесиной кроватью.

– Ты слишком категоричен, Харрайн, – мягко ответила ему женщина.

Алеся осторожно огляделась из-под длинных ресниц. Она лежала на мягком ложе в незнакомом помещении с арками входов, за которыми виднелись увитые цветущими розами ажурные кованые решетки. От браслетов на ее руках отходили провода, наверняка, к медицинским приборам. Чтобы это точно увидеть, нужно было повернуть голову, Алеся не стала шевелиться. Женщиной с мягким голосом оказалась Хозяйка Долины. А вот стоящий к кровати спиной мужчина, высокий, соразмерно сложенный, с заколотыми в хвост двуцветными волосами, каштановыми с рыжими прядями, был девушке незнаком.

– Я категоричен? Я десять часов с небольшим перерывом участвовал в операции по спасению жизни молодой искалеченной Хозяйки. Зачем вы отдали девочку в Третий мир?

Его собеседница тяжело вздохнула.

– Харрайн, ты даже и не догадываешься, в каком сложном положении мы оказались. Решение приняла ее мать, а мы не стали вмешиваться, потому что Третий мир – самый многолюдный из всех миров. Элинаре с ребенком было проще там затеряться.

– А то, что ребенка там развратят, вас не беспокоило?

– Харрайн Лэндигур!

– А что я еще могу сказать, когда вижу несовершеннолетнюю девочку с ребенком во чреве?! – голос он не повышал, но холода в его интонациях было столько, что Алеся невольно поежилась. – Да и потом, я неплохо знаком с их искусством.

– И лучше бы ты с ним не знакомился. Твою просветленную психику очевидно травмируют их фильмы последних лет, – в голосе Хозяйки прозвучала еле заметная ирония, как раз такая, что придраться невозможно, а из себя выводит.

– Причем здесь моя психика?! – возмутился собеседник. – Это объективно до последнего развращенный мир. Там богема заместила элиту общества. С представителей 3XD в принципе невозможно взять клятву, потому что для них нет ничего святого. Матери убить своего еще даже не родившегося ребенка – нет проблем. Верность больному супругу – для них абсурд. Девственность – тот груз, от которого нужно избавиться как можно скорее. Ни совести, ни чести!

– Харрайн, ты бы лучше вспомнил о нравственности у вас за Стеной. А о фильмах «из-за Стены» я вообще молчу, хотя «неплохо знакома с этим совсем даже не искусством», – прежним, вроде бы безупречно вежливым тоном ответила Хозяйка. – Вспомни, пожалуйста, что в нашу долину попадают никак не члены правительства, а изгои Третьего мира. Те, кто как раз не могут жить по их правилам. Те, кто хотят вырваться. Жестоко бы было закрыть для них вход сюда.

– У них даже изгои заражены общей безнравственностью, – вернувшись к своему ледяному тону, заявил местный праведник.

– И это ты говоришь после десятичасовой операции, проделанной вместе с хирургами Третьего мира? Даже тяжелейший совместный труд по спасению человека не примирил тебя с представителями 3XD? Харрайн, ты меня удивляешь.

На несколько секунд повисло молчание.

– Да, диагностическая аппаратура у них неплоха, – немного смягчившимся голосом ответил Харрайн. – И, по крайней мере, остатков нравственности хватило, чтобы придержать языки в вашем присутствии, Хозяйка. На ваше счастье, вы не слышали, как выражаются хирурги Третьего мира, когда их ничто не сдерживает, – и он продолжил прежним, властным, ледяным тоном. – Вы меня не убедили. Как официальный представитель базового для Долины, Второго мира, я требую запечатать вход в Долину между Мирами для цивилизации 3XD.

– Я поняла тебя, Харрайн.

От мысли о том, что вход в ее родной мир, а Третий мир – это, судя по всему, Земля, будет закрыт, Алесе стало невероятно больно. Почему-то вспомнилось, как легкий ветер сдувает снег с белых березок, как с шальной радостью чирикают по весне воробьи во дворе, а молодые мамы с колясками улыбаются и жмурятся от лучиков весеннего солнца. Навсегда! Закрыть этот мир навеки. Трудно сказать, за что, или вопреки чему люди любят свою Родину. И почему им больно слушать, как ее поносят посторонние люди.

Над головой больной девушки пронзительно-тревожно зазвенел какой-то сигнал. Харрайн мгновенно развернулся к ложу с пациенткой, пару секунд изучал показания приборов, высвечивающихся на экране над ее головой, затем осторожно сделал шаг к постели.

– Разве Юная Хозяйка понимает язык Долины? – совсем другим, мягким голосом спросил он.

– Она до пяти лет росла здесь.

Алеся смотрела в лицо неторопливо приближающегося к ее ложу опасного Харрайна не в силах отвести от него глаз. Совсем другим представлялся ей этот человек по его ледяному голосу. А он оказался молодым, с прямым, по-мужски массивным носом, с крупным ртом, с прямыми густыми темными бровями, у переносицы они приподнимались чуть вверх, причем одна бровь слегка выше другой. У него оказались темные, невероятно добрые глаза. Не слишком красивый, но очень обаятельный человек.

Глава третья

Глава третья

В следующий раз Алеся проснулась, когда рядом никого не было. Она лежала, неторопливо вспоминая последние невероятные события, и разглядывала помещение, в котором оказалась. При попытке встать, выяснилось, что у нее сильно кружится голова, и вообще становится как-то нехорошо. Она удобно улеглась, обняла подушку и огляделась. Оказалось, что ее ложе стоит в одном из углов продолговатого помещения. Стена, у которой оно стояло, выложенная коричнево-золотистыми и зеленоватыми камнями разных оттенков в панно со смутно угадывающимися очертаниями трав и птиц, была единственной сплошной стеной в помещении. За арочным выходом в противоположной стене виднелись вьющиеся розы в саду, колеблющиеся от капель дождя. В одной из боковых, длинных стен комнаты была еще одна арка с выходом в тот же сад. Арку в четвертой стене, видимо, ведущую вглубь помещения, закрывал занавес из переливающихся стеклянных палочек и шариков. Пол в помещении тоже был выложен каменной мозаикой. Потолок же, в форме низкого свода, украшали изображения больших белых птиц среди темно зеленых листьев. Красивая деревянная мебель с множеством гнутых деталей была расставлена вдоль стен.

Так значит, сейчас Алеся находилась в практически забытой ею Долине между Мирами и могла отсюда переместиться в любой из Миров, имеющих вход в Долину. Прикольно.

Она задумчиво вглядывалась в уютно приглушенные дождем очертания розового сада за аркой выхода.

Так, минуточку. Еще было сказано о том, что кто-то может на нее охотиться. Но это было уже из области странного. Из той же области, что и вопрос, зачем было бить ее ногами. Нож в живот или пуля в голову, и все бы было кончено. Помнится, Костик кричал, чтобы она не сопротивлялась, тогда они оба останутся живы. И как она могла, спрашивается, сопротивляться, скрючившись на асфальте? Но они оба действительно остались живы. Только девочка погибла. Ее нерожденная дочка. Ребенок, в появлении которого был виноват как раз вовремя не предохранившийся Костик. Алеся подозревала, что ее парень таким образом пытался помешать дальнейшей учебе своей девушки. Ну и ладно. Из-за Костика страдать точно не стоит.

Она еще какое-то время созерцала, как крупные капли дождя шевелят листья и цветы роз. Затем крепко прижала к себе подушку, заставив себя честно оценить недавние события. Потому как страдать она все же будет. Кажется, ее посетила первая любовь. Это та, которая всегда несчастная.

– Алейсия, добрый день, – Хозяйка внезапно возникла в помещении.

Интересно, Алеся тоже так может?

– Добрый, – отозвалась девушка, разглядывая свою, так сказать, бабушку в длинном, до полу, светло-золотистом платье и легком узорчатом плаще поверх него. Волосы Хозяйка уложила на прямой пробор в сложную, высокую прическу, перевитую темными лентами, подчеркивающую высокий красивый лоб и четкие дуги бровей. У Алеси брови были прямыми и более густыми. В остальном обе Хозяйки казались очень похожими. Даже зеленовато-карий цвет глаз совпадал.

– Скажи, пожалуйста, как мне тебя лучше звать? Не бабулей же? – Алеся честно помогала своей родственнице преодолеть существующую между ними неловкость.

– Зови Ольсинеей, – с облегчением улыбнулась старшая Хозяйка. – Что тебя сейчас больше всего интересует? Я родом из Второго мира. Моя дочь по крови принадлежит тоже Второму миру, поэтому, кстати, у тебя нет ни братьев ни сестер. С мужчиной из Третьего мира у Элинары скорее всего общих детей не было бы даже если бы она... ладно, это тяжело…

– Скорее всего?

– Биологи нашего Университета давно изучают проблему совместимости человеческих рас из разных миров. Вроде бы по хромосомному набору мы все одинаковые, совместное потомство могло бы и появиться. Но что-то там неправильно с цитоплазматической наследственностью. Не образовывается полноценная зигота. Ну или где-то так.

Ольсинея замолчала, подошла к ближайшей арке, выходящей в сад, и закрыла стеклянные двустворчатые двери, мокрые от дождя, с прилипшими к стеклам лепестками роз. Секунду помедлила, повернула небольшой рычаг, и выехавшая прямо из стены дверь из цветного витражного стекла отгородила их комнату от внешнего мира. Точно так же Хозяйка закрыла и второй выход в сад. И, направляясь обратно к ложу с больной, зажгла электрические светильники на стенах. Неяркие отблески из витражных окон-дверей загадочно переливались на полу, светильники мягко высвечивали каменные узоры на стенах. Комната выглядела и загадочной и уютной. Здесь вообще все было невероятно уютным.

Ольсинея пододвинула поближе к Алесиному ложу удобное кресло и грациозно опустилась в него.

– Тут еще ширмочка есть. Вот смотри. Последняя разработка Госпиталя. Звуконепроницаемая. А вот смотри, эта кнопка выдвигает из кровати все, что тебе нужно. Видишь? Потом убираешь обратно, очищение происходит автоматически… Я не отдала тебя в Госпиталь. Оставила у себя. Я ведь тоже целительница. Хочешь есть? Или просто поговорим?

– Нет, есть не хочу.

– Оно и понятно. В тебе столько всего зашили. Ты бы умерла, если бы не врачи нашего Госпиталя. У нас лучший во всех Мирах госпиталь. Ты могла видеть его сверху, когда приходила в последний раз. Темно-синий большой купол…

– Помню.

– Расскажи мне о себе. Пожалуйста.

Судороги исказили черты лица больной.

– Тогда расскажи о твоей матери. Я даже о ней ничего не знаю…

Глава четвертая

Глава четвертая

– А что я должна буду делать дальше по жизни? – спросила Алеся Хозяйку Долины, когда та появилась рядом с ней.

Ольсинея грациозно опустилась в свое кресло, расправив складки золотистого плаща, заколотого на плече.

– В основном, тебе придется учить языки. Да. У нас, конечно, существуют ретрансляторы, особенно для совместной работы в Госпитале, но в них заложен минимальный набор слов. Хорошим тоном в Долине считается умение говорить на языке собеседника. Не смотри на меня так испуганно. После первых девяти-десяти языков каждый следующий усваивается, как если бы ты орешки щелкала. Да и сама Долина всегда поможет своей Хозяйке. Ты ведь свободно понимаешь наш язык, язык Долины. А это язык Второго мира, вообще-то. Языки, это во-первых.

А еще в тебе открылись способности целительницы Второго мира. Работа в Госпитале так увлекает, что людей за уши не оттащишь. Я говорила тебе, что мы не можем ничего чужого вынести из Долины. Помнишь? Но внести можем все, что захотим. И лучшие технологии множества цивилизаций используются для помощи больным людям. Свое здоровье, даже полученное при помощи иномирных технологий, можно вынести в любой мир.

Алеся слушала все это с загоревшимися глазами, крепко обняв подушку.

– Я говорила тебе, что училась на Земле в медицинском колледже? По крайней мере, анатомию мне заново изучать не придется. Она ведь у всех одинаковая?

– Да. Только представления об анатомии в различных мирах разные. Но это невероятно увлекательно.

– А какой-нибудь учебник…

Девушка села на своей постели, Ольсинея подала ей экран для чтения.

– Открой раздел «медицина». Учебник по анатомии Второго мира. Сразу оценишь разницу. Привычное тебе представление об анатомии уж слишком материально на наш вкус. Грубовато, если честно. Ты только не обижайся…

– Никаких обид. Мне ужасно интересно, – сказала Алеся, включая экран с выходом в электронную библиотеку, мгновенно забыв обо всем остальном.

Хозяйка, улыбаясь, молча смотрела на увлекшуюся чтением девушку. Ее никто никуда не вызывал, и она, откинувшись в кресле, отдыхала от своих забот, пока не отдернулась пластиковая ширма, загораживавшая Фардара. Хранитель с Дарелада обнаружился сидящим на постели в своей синей пижаме.

– Скажи-ка, родная, – спросил он обернувшуюся к нему Ольсинею, – а надолго ли нам с Алейсией прописан строгий постельный режим?

– Понемногу вставать уже можно, – осторожно ответила Ольсинея, незаметно для себя радостно ему улыбаясь.

– Я бы хотел свозить нашу Алейсию на острова. Мечтаю об этом с тех пор, как ее увидел.

Услышав его слова, Алеся оторвалась от увлекательного чтения оглавления нового учебника. Никто и никогда не думал о том, чтобы куда-нибудь ее свозить, наоборот, девочка всегда мешала чужому отдыху. А здесь человек об этом мечтал. Она невольно задержала дыхание.

– Тебе, пожалуй, уже можно на острова, – тихо сказала Фардару Хозяйка Долины. – Вот что значит целебный сон, а ты не хотел. А вот Алейсии…

– Алейсия, будучи Юной Хозяйкой, сразу окажется в приемном покое Госпиталя, если ей станет хуже, – убедительным басом сказал Фардар. – Ей очень нужно на острова, – проникновенно добавил он.

Ольсинея встретилась взглядом с девушкой, тело и лицо которой непрерывно сводили судорожные движения. Алеся, старательно изображая всего лишь вежливый интерес, напряженно ждала ее ответа. Хозяйка Долины вздохнула, соглашаясь.

– Только не будем спешить, ладно? Прежде всего, я должна переместиться вместе с ней в приемный покой и еще куда-нибудь, чтобы она научилась это делать.

– Мы не будем спешить, милая моя Оттинэ. Раздобывай нам для начала нормальную одежду.

***

Дом Хозяйки Долины примыкал к центральной площади города. Поэтому сразу из небольшого садика со множеством цветущих роз Алеся вышла на мощеную разноцветными булыжниками площадь.

– Возьми меня под руку и пойдем, – Фардар закрыл за ними калиточку палисадника и положил Алесину руку поверх своей.

Девушку еще немного пошатывало, но в целом ей было так хорошо, как бывает выздоравливающим после тяжелой болезни людям. Они медленно пошли по мощеной булыжниками, чуть приподнятой над уровнем земли центральной улице, направляясь к речному порту. Этой ночью опять лил сильный дождь. По обеим сторонам улицы в канавках журчала вода. По берегам канавок пестрели анютины глазки и маргаритки. Алеся шла и не спеша разглядывала утопающие в зелени садиков дома самой разнообразной архитектуры, образовывавшие улицу, дома круглые, прямоугольные, плоские и многоэтажные, с плоской крышей и островерхие, изредка закрученные в спираль, иногда с острыми башенками.

– Приветствую вас, юная Хозяйка и господин Хранитель.

Из боковой улочки к ним навстречу шагнул господин Харрайн Лэндигур в светлом брючном костюмчике. Алеся до этого мгновения беззаботно радовавшаяся даже промытым ночным ливнем булыжникам мостовой, сверкавшим на ярком солнце, не говоря уж о свежей зелени вокруг, резко и неожиданно для себя смутилась. Ее теперь засмущало все в себе, даже внешний вид, даже вполне уместные по здешней жаре пестрые полотняные бриджи и легкая свободная рубашка вообще без рукавов, которые до встречи с господином Лэндигуром ей очень нравились.

Глава пятая

– А это ничего, что я пойду на Совет в таком виде? – Алеся тревожно оглядела уже полюбившиеся ей бриджи и блузочку без рукавов.

Ольсинея, одетая как королева на картинке в детской книжке, разве что без короны с зубцами, обернулась к ней.

– Да что ты, милая, это твоя Долина. Как тебе удобно, так и одевайся. Я же выросла среди высшего света Второго мира, для меня естественно носить длинную и многослойную одежду. Да и потом, откровенно говоря, любовь к чему-то театральному у меня в крови. Не смотри на меня. Посмотри лучше на себя в зеркало. Ты невероятно хорошенькая.

В зеркало на себя Алеся старалась не смотреть. Пока она училась летать, открытые части ее тела загорели до золотисто-шоколадного цвета. И теперь, без защитных очков и ремней на предплечьях, она выглядела полосатой. Часть кожи – светлая, часть кожи – шоколадного цвета.

Поэтому избегавшая зеркала юная Хозяйка Долины и не заметила, что судороги, так ее безобразившие, полностью исчезли.

Помещением для проведения Совета представителей всех миров, имевших вход в Долину, послужила одна из больших университетских аудиторий. Для Хозяйки поставили кресло чуть впереди от общих рядов, полукругом расположенных вокруг овального возвышения с кафедрой и экраном на стене.

– Уважаемые представители Миров Долины, – начала свою речь Хозяйка Долины в микрофон, после того как все стоя прослушали гимн Долины-между-Мирами, – вы знаете, зачем мы собрались. Я думаю, не нужно еще раз озвучивать вслух основания для требования представителя Второго мира, закрыть вход в Долину для Третьего мира. Никто из здесь собравшихся не хочет оскорблять чувства присутствующих здесь представителей цивилизации 3XD. Но мы не можем просто отказать уважаемому Харрайну Лэндигуру в требовании, заблокировать для Земли вход в Долину. Не можем, потому что Второй мир является базовым для Долины-между-Мирами. Это означает, если кто из новеньких не знает, что Долина непонятным нашему разуму образом находится на территории Второго мира, хотя сами представители Эмераны об этом, по большей части, не догадываются. Напоминаю, также, что если из большинства Миров в Долину попадают люди самых разных сословий, и очень часто – коммерсанты и представители правительств, то из Третьего мира к нам попадают только те, кто выброшен, так сказать, на обочину этого мира. Я сейчас хочу дать вам прослушать песню, сочиненную на Земле. Большинство из вас понимает русский язык. Тех, кто его еще не выучил, прошу включить ретрансляторы.

Ольсинея нажала кнопку у себя на пульте, и в аудитории зазвучала хорошо известная Алесе песенка.

На маленьком плоту

Сквозь бури, дождь и грозы,

Взяв только сны и грезы,

И детскую мечту.

Я тихо уплыву,

Лишь в дом проникнет полночь,

Чтоб рифмами наполнить

Мир, в котором я живу…

Песня, исполненная грустным женским голосом, прозвучала полностью. Выдержав драматическую паузу, Ольсинея печально сказала.

– Ради тех, для кого так важна возможность уплыть в наш мир, вырвавшись из своих «монотонных будней», я прошу господина Лэндигура отозвать назад свое требование, запечатать вход в Долину-между-Мирами для цивилизации 3XD.

Хозяйка Долины снова выдержала паузу. Любовь к театральному мелодраматизму действительно была у нее в крови. Никто не сказал ни слова. Молчание длилось и длилось. Но господин Лэндигур, опустив голову, тоже молчал, хотя и с самым несчастным видом.

– Поскольку господин Лэндигур настаивает на своем требовании, разрешите представить предложение официального представителя Пятого мира, господина Нодзараи, сменить базовый мир Долины со Второго на Пятый. Нам нужно сегодня решить, пойдем ли мы на это сложное перемещение ради Третьего мира. Кто хочет высказаться?

Хозяйка грациозно села в свое кресло, сложила руки на коленях и принялась спокойно ждать, что же будет дальше. Харрайн резко вскинул голову, услышав о предложении Нодзараи, но затем снова опустил ее с упрямым и несчастным видом. В зале начался бессвязный и непонятный галдеж.

– Существование Долины-между-Мирами очень выгодно базовому миру, – тихо сказал Фардар Алесе. – Если сейчас будет принято решение, сменить базовый мир, наш Харрайн отзовет свое требование назад. Он не может принять такое решение без дополнительных указаний своего правительства.

– А если у него есть в кармане такое разрешение? – шепотом спросила Алеся.

– Вот потому-то все и галдят.

– На всякий случай хочу напомнить всяким там принципиальным, – рокочущим басом с красивыми переливами заговорил, поднявшись, представитель Пятого Мира в алом плаще, с устрашающими татуировками на лысой голове и части лица, – что в Третьем мире находится дочка нашей Хозяйки. И, если мы запечатаем для Земли вход в Долину, нам придется навсегда отрезать от Долины одну из Хозяек. Поэтому я не понимаю, почему вы медлите с выбором.

В этот момент приоткрытые двери на балкон широко распахнулись, и в зал медленно вошел седовласый крылатый мужчина. Под цвет крыльев стального цвета на нем были серые брюки. Из уважения к Совету иномирян, представитель Первого мира надел на себя непривычную ателланцам деталь одежды. Алесе было известно, что он просил себя не ждать, не задерживать из-за него остальных, поэтому Совет начали без официального представителя Первого мира. Хозяйка встала и поклонилась седому ателланцу.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ Глава первая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава первая

Зимнее холодное солнце медленно погасло за большим окном, и в аудитории стало слишком темно, чтобы читать без света. Но Алеся свет зажигать не спешила. Сумрачный полусвет вокруг вполне себе гармонировал с состоянием ее души. Общие занятия давно уже кончились, она бы могла вернуться в свою комнату в общежитии, но предпочитала сидеть здесь, в пустой лекционной аудитории, в одиночестве.

Когда полгода назад комендант общежития Высшей Академии Целителей привел ее в ту комнату, где ей предстояло жить три года обучения, ей казалось, что ее жизнь складывается слишком хорошо. Она будет учиться на целительницу, две соседки приняли ее с любопытством, вполне дружелюбно. Сосредоточенная, наполненная энергией, которая чуть переливалась через край, темноволосая Ариена и веселая, флегматичная, не принимающая жизнь близко к сердцу рыжеволосая Солара.

Но как давно это было.

Спустя две недели после появления Алейсии в общежитии, к ним заявились представители местной полиции с проверкой. Причем проверка оказалась неожиданной и для коменданта, что даже и теоретически считалось невозможным. Комендант общежития всегда знал о проверках заранее, и, если не вредничал из воспитательных целей, то всегда предупреждал адептов, и, особенно немногочисленных адепток, чтобы они попрятали все запрещенное к нахождению в общежитии. А та проверка оказалась неожиданной для него самого. Самоуверенные полицейские, распахнувшие дверь без стука, холодно оглядели комнатку. Ариена как раз в тот момент вышла из ванной в одном полотенце, ойкнула и тут же забралась обратно.

– Что случилось, мальчики? – флегматично спросила Солара, не вставая с диванчика, болтая тапочкой на ноге и не спеша дожевывая пирожок.

Мальчики грозно зыркнули на легкомысленную хорошенькую рыжеволосую адептку.

– Кто разрешил недозволенную перестановку мебели?

– Ребята, не вредничайте, мы же не преступницы, – мирно ответила им Солара.

Но не тут-то было. Выяснилось, что кровати в комнате должны стоять в ряд. А вся остальная мебель должна размещаться по периметру комнаты. Дозволенная мебель, естественно. Конечно же, девушки, вселившись в свою комнату, составили всю мебель так, чтобы образовались три уютных маленьких помещения внутри большой комнаты, а еще и «типа гостиная» с электроплиткой, диванчиком и столиком с цветами.

И плитку, и диванчик у них изъяли. И что еще хуже, изъяли звукоизолирующий пластик, который девушки выпросили на подшефном заводе, пообещав в ближайшем будущем свою помощь в качестве целительниц. Этот пластик новейшей разработки очень пригодился им для создания изолированных комнаток для каждой из них. И не важно, что комнатушки были невероятно малы: кровать, многоэтажная тумбочка и стул. Больше ничего не помещалось. Но зато каждая из адепток всегда могла посидеть одна и в тишине.

После того, как полицейские, наконец, ушли, конфисковав все недозволенное, задействовав для этого нескольких носильщиков, помимо них самих, адептки включили мозги, которые у них имелись, да еще и неплохие. И девчонки безошибочно связали внеплановую загадочную проверку с появлением в общежитии загадочной Алейсии. Оказалось, что даже флегматичная Солара умеет громко кричать и злиться, когда ее интересы действительно затронуты. Алеся тогда еле дотерпела до выходных. Уходить в Долину-между-Мирами из общежития она не могла, чтобы себя не выдать, а в городе у семейства Раутилар был собственный маленький домик, в котором сейчас никто не жил. Туда Алеся выбиралась на выходные, и только оттуда перемещалась в Долину. В те выходные господин Харрайн Лэндигур как раз осчастливил Долину своим присутствием. И, когда расстроенная Алеся пожаловалась Хозяйке Долины на бессмысленный произвол полицейских, из-за которого ее пребывание в Академии превратилось в малопереносимую пытку, Ольсинея потребовала у Харрайна отменить надзор за младшей Хозяйкой Долины.

Харрайн Лэндигур слушал подробности и хмурил свои несимметричные брови, отчего вид у него был не столько мрачным, сколько несчастным.

– Простите меня, – заговорил он, когда Ольсинея закончила делать ему выговор на тему, что если охранная служба Эмераны так и не выучилась нормально работать, не калеча психику граждан, то лучше обойтись без такой охраны. – Простите. Я могу дать правильное распоряжение сверху. Но пока приказ пройдет по инстанциям сверху донизу, он непоправимо искажается. И ревность не по разуму младших чинов во всех Мирах создает одинаковые проблемы. Но, Алейсия, вам грозит опасность. Неужели вы не согласны потерпеть пренебрежение окружающих ради спасения своей жизни?

Алейсия растерянно посмотрела на Ольсинею.

– И все же отменяйте надзор над ней, – решительно сказала Хозяйка Долины. – Вполне достаточно будет того, что ради сохранения своей жизни девочка не будет покидать территорию Академии без сопровождения. Это не такая уж безобидная вещь, быть изгоем в обществе, как тебе сейчас, Харрайн, кажется. Тем более, что служба безопасности привлекла внимание к Алейсии, чего мы договорились не допускать. И пусть ваши подчиненные исправят все, что они натворили.

Господин Лэндигур подчинился, спустя несколько дней конфискованную мебель, запрещенные электроприборы и даже звукоизолирующий пластик возвратили в двадцать седьмую комнату общежития. Но прежних отношений со своими соседками Алесе возобновить не удалось. Те обратили внимание на то, что данных о ней в свободном доступе нет, а связи в верхах, безусловно, есть. Откуда она взялась, да еще и на втором году обучения, непонятно, талантом адептка не блещет, а обучается в престижнейшей академии страны.

Глава вторая

Глава вторая

На следующий день Алейсия в первом перерыве между лекциями нашла госпожу Кивенлар и попросила у нее прощения за то, что, случайно услышав ее разговор с господином Лэндигуром, решила стать ученицей Эннарда Верондира.

Госпожа Кивенлар широко открыла свои и без того немалые темные глаза и тихо ахнула.

– Деточка, у него же зверские методики.

– Очень хочется стать целителем.

Наступило молчание. Шерайна Кивенлар медленно осмыслила ситуацию.

– Тебе никто раньше не говорил, что верность учителю – одно из важнейших достоинств ученика? – наконец, волнуясь, спросила она.

Алейсия подумала, прежде чем ответить. Дерзить на тему: «вы так и не стали мне учителем» ей не хотелось

– Простите меня, – тихо сказала она, опуская голову, и повторила. – Я очень хочу стать целителем.

В следующем перерыве между лекциями решительная адептка сходила к секретарю факультета целителей и сразила ее наповал просьбой перевести себя в ученицы к господину Верондиру. Эннард Верондир действительно никогда раньше не брал учениц.

– А с господином Верондиром это согласовано?

– Согласовано, – скромно ответила Алеся. – У меня сложный случай. Учитель заинтересовался.

– Аа-а, – неопределенно произнесла секретарь, во все глаза разглядывая хрупкую девушку в темно-зеленом элегантном брючном костюме с мужской прической. – Удачи тебе, Алейсия.

После всего этого отступать Алесе стало некуда, и она в условленное время пришла в кабинет своего нового учителя, опасаясь того, что он позабыл об их вчерашней договоренности, и придется ему напоминать.

Но он не забыл.

– Я смотрю, вы уже и через секретаря все оформили? – с интересом спросил Эннард Верондир, окидывая Алесю пристальным взглядом. – А если все же не выдержите?

Она только тихо вздохнула.

– Понял. Наслышан. «Очень хотите стать целителем». Ну это похвально, конечно… Пойдемте.

Они спустились в небольшой тренировочный зал.

– Садитесь, – жестким тоном сказал учитель Алесе, кивая на стул перед датчиками силы потока. А сам, тем временем, нажал кнопку на пульте, и на все окна и двери в помещении опустились звукоизолирующие панели. Датчик силы потока оказался необычным. Нужно было зажать ручку ладонью, после чего Верондир еще и закрепил конструкцию так, что теперь Алеся при всем желании левую руку отдернуть не могла.

– Ну что же. Дело не в том, что у вас дар заблокирован, – сказал учитель, нависая над адепткой сверху и положив свою руку на ее запястье. Экран как обычно сверкнул темно-красными искрами и погас. – Вы еще и неправильно подаете поток. Нельзя ничего мысленно воображать! Выключите воображение вообще! Ох, уж эти бабы. Чему она вас только учила. Я кому сказал?! Выключите воображение. – Он цедил слова злобным холодным голосом. – Просто расслабленно держите ручку прибора.

Алесе действительно стало не до того, чтобы что-то воображать. Стало очень страшно. Она тревожно окинула взглядом пустое звукоизолированное помещение, тускло освещенное синеватым электрическим светом, в котором осталась наедине с явно психически неуравновешенным человеком. Верондир выпустил из своей руки ее запястье, быстро закатал ей рукава до локтей, молниеносно сел сбоку на табурет и двумя руками сжал ее правую руку чуть выше локтя. Алеся повернула к нему голову. Страх перешел в панический ужас. В желтых глазах горела злобная радость и наслаждение ее страхом. Сердце заколотилось с удвоенной скоростью. И тут все тело адептки, с головы до пят пронзила еще и неиспытанная ею никогда раньше боль. Потом боль еще усилилась, центрируясь где-то в груди.

– Выполняйте стандартные упражнения по очереди, – раздраженно рявкнул мучитель. – Ничего не воображайте. Просто перемещайте источник боли.

Алеся перевела взгляд на экран датчика. Он горел ровным желто-зеленым светом. Минуточку, не темно красным, как обычно, а желто-зеленым светом!

«Я буду целителем, не смотря ни на что».

Она принялась выполнять давно назубок выученные упражнения по развитию обратного потока, стараясь не обращать внимания на пульсирующую боль. Слезы, текущие по щекам, Алеся даже не замечала. Цвет экрана датчика стал ярко зеленым и даже сместился в сине-зеленый спектр. Верондир неожиданно выпустил ее правую руку, выхватил нож и полоснул Алесе предплечье левой руки. Кровь хлынула потоком. Экран датчика вспыхнул ярчайшим фиолетово-белым цветом.

– Залечите рану, – приказал Верондир, кладя свою руку на голову адептке, другой рукой он схватил ее правую ладонь и приложил к кровоточащему порезу на левой руке. Кровь потекла между пальцами. У Алеси внезапно перехватило дыхание. Вся боль мгновенно ушла, но взамен осталось странное, никогда ранее неиспытанное ощущение, точно бы действительно сквозь нее струятся прохладные потоки. Подчиняясь направляющей силе учителя, теперь она чувствовала инородное воздействие, ученица направила часть потока на рану. Кровь тут же остановилась. Минута сменяла минуту. Наконец, Алеся поняла, что Верондир ее больше не держит, и убрала свою ладонь от пореза. От страшной раны, из которой кровь хлестала потоком, остался только шрам.

– На сегодня достаточно, – бесцветным голосом сказал Верондир, отцепляя левую ладонь адептки от датчика силы потока.