Храм на болоте 2

Храм на болоте 2

Андрей резко выпрямился на компьютерном кресле. Не понимая, что его разбудило, он обернулся на дверь, затем на окно.

Сквозь плотные занавески пробивалась серость зимнего дня, а квартире было тихо, как ночью. Мама видимо спала.

Тук-тук-тук. Послышалась быстрая дробь входной двери.

— Мам?! — позвал он, но голос утонул в плотной сонной тишине маленькой квартиры.

Никто не ответил. А в дверь снова постучали. Быстро и звонко. Наверное, это мама и стучит. Тихо ушла в магазин, а ключи забыла. Как обычно.

Кресло противно скрипнуло, когда Андрей, поднялся и потащился в прихожую. Протиснувшись через узкий коридорчик, он подошел к двери и посмотрел в глазок.

Мама в пушистой заснеженной шапке в этот момент наклонилась, видимо пыталась все-таки найти ключи в сумке. Андрей распахнул перед ней дверь.

— Мам.

Мама перестала рыться в сумке, но не выпрямлялась. Только странно покачивалась, будто не могла разогнуться. А еще сдавленно сипела, словно что-то ее сильно рассмешило.

— Мам… Заходи уже, — сказал Андрей будничным тоном, несмотря на парализовавший его страх. От обыкновенной просьбы мама должна была перестать вести себя так, будто она не она.

Женщина, не разгибаясь, подняла голову, посмотрела на Андрея и ни с того ни с сего закричала.

— Андрей! Андр-р-ре-ей!!!

Она гаркала с надрывом, не щадя голоса, который становился ниже и рванее, пока не превратился в оглушительное карканье.

***

— Андрей!!!

— Мам! — Андрей подкинулся на стуле и обмер.

Одноклассники, обернувшись, смотрели на него во все глаза. А затем немое удивление взорвал дружный дебильный хохот.

— Так! Тихо! Звонка не было! — застучала ключом о парту Нина Аркадьевна, учительница химии и классный руководитель.

Но девятиклассники не унимались.

— Это что-то новенькое! Мамонтенок маму потерял! Ы-ыгы-гы! Ма-ама!

Андрей покраснел, вскочил с места и стал собирать вещи в рюкзак.

— Куда это ты?! Копытов! — возмутилась Нина Аркадьевна, перекрикивая ржущий класс. — Я никого не отпускала! Сядь на место! Ничего страшного не случилось! Не надо на уроке спать! Успокойтесь вы! Копытов, сядь!

— Он к мамочке копыта навострил, — сказал Максим, сегодняшний сосед Андрея по парте и самый ненавистный одноклассник, с которым пришлось сегодня сидеть за одной партой и делиться учебником.

Максим схватил книгу и стал перекидывать ее из руки в руку, уводя от Андрея.

— От-д-дай! — заикаясь прорычал Андрей.

— "О-от-д-да-ай", — передразнил Максим.

— Сорокин! — крикнула учительница, теряя терпение.

— А что я-то? У нас учебник один!

— Один у вас обоих за проверочную будет. Копытов, сядь!

Андрей вцепился в учебник и вырвал его с такой сильной отмашкой, что задел Максима по лицу.

Тот резко отпрянул, опустив голову и схватившись за щеку.

Все пораженно притихли. Нина Аркадьевна ахнула и потрясенно захлопала глазами.

— Копытов! Это что такое...?!

Андрей застыл с книгой в руке и смотрел на кровь, стекающую по лицу одноклассника.

— Максим, ты как? — жалостливо стали спрашивать девочки.

— Ты че, жирный..., — грозно засопел Максим, и вытер кровь со щеки. — Извиняйся давай! На коленях. А то мамку твою по судам затаскают.

— Так, прекратите! — велела учительница, двинувшись к парням.

— Че смотришь, бык! — Максим толкнул Андрея и тот повалился назад, прямо на девочек у окна.

Девочки пополам со смехом возмущенно завизжали, отодвигаясь к подоконнику. Шлепнувшись на стул, Андрей вцепился руками в соседние парты, оттолкнулся и кинулся на Максима. Нина Аркадьевна схватила его за толстовку, но Андрей отмахнулся от нее, как от мухи. Опрокинув стулья, парни повалились на пол, колотя друг друга по лицу и заламывая руки.

— Ну разнимайте! Чего сидите!

Парни с соседних мест прекратили подначивать и хохотать, и кинулись их разнимать.

***

Максима с порезанной щекой, синяками и вывихнутым запястьем повели в медкабинет. Андрея с разорванным воротником толстовки и ссадиной на руке — к директору.

— Второй раз за неделю драка, — жаловалась учительница. — А может и десятый, я же не всегда в курсе. И опять спит на уроках. Видимо думает, что раз он на олимпиадах отличился, то ему все можно.

— Андрей, — директор, молодой крепкий мужчина посмотрел на ссутулившегося на стуле ученика. — У тебя проблемы?

— З-зависит от в-вас, — проговорил Андрей, мрачно глядя на куст фикуса.

— Он еще и дерзит, — вздохнула Нина Аркадьевна. — Совсем уважения к старшим нет. Меня даже ударил.

— Ударил? Куда?

— Ну не совсем ударил, больше толкнул.

— Изв-вините, — выдавил Андрей так вежливо, как смог и крепче вцепился в рюкзак, чтобы руки не тряслись от злобы и стыда.

— А чего ты "мама" кричал? С матерью что? — заботливо поинтересовалась Нана Аркадьевна прокурорским тоном.

— Н-н-ничего.

— Кстати, а с матерью давно говорили? — спросил директор со спокойствием лечащего психиатра.

— Звонили много раз. Да толку? Она даже на собрания не приходит.

— Она б-болеет. У нее д-давление.

— Давление. Так и поберег бы мать! А то доиграешься до тюрьмы, как папаша твой.

— Нина Аркадьевна, — мягко одернул ее директор.

— П-простите. Я б-б-больше не буду, — процедил Андрей деревянным голосом.

— Это я слышала миллионы раз.

— Значит сходите к ней, — сказал директор тоном человека, к которому пришла светлая идея.

Нина Аркадьевна растерянно поморгала.

— Но она даже по телефону не хочет разговаривать. А на встречу и подавно не согласится.

— Я договорюсь. Мама завтра свободна?

Андрей помолчал, сощурился на фикус и с холодным спокойствием ответил:

— Да.

— Свободна, — кивнул директор. — Ведь дело, как вы говорите, серьезное. Сам бы сходил, только дел — хоть разорвись. Но если вы отказываетесь, то...

Нина Аркадьевна вдруг бросила корчить из себя само возмущение и спешно согласилась.