Хранительница лавки снов

Глава 1.1.

Осенний ветер гнал по небу неопрятные, похожие на нестриженных болонок, облака. Время от времени они, сталкиваясь друг с другом, принимались кукситься, и тогда на землю падали злые колючие капли дождя. К вечеру заметно похолодало, редкие прохожие шли, набросив капюшоны и засунув руки в карманы.
Вытащив из кармана шапку, я натянула ее на голову. Привычка носить головной убор в кармане «на всякий случай» выработалась у меня давно, ещё в детстве. Я была удивительно болезненным ребенком, беспрестанно удивляя родителей и нашего педиатра разнообразием диагнозов, возникавших из ниоткуда через два дня, на третий. Так что «шапочка в кармашке» была моей неизменной спутницей с ранних лет. Как вспомню, сколько насмешек мне пришлось из-за нее пережить, так живот болеть начинает. Однако сегодня она пришлась ко двору. Уже через пару минут я, заметно согревшись, прикинула, что вполне могу себе позволить еще минут двадцать просидеть на лавочке в сквере…
Я любила этот сквер. Маленький, незаметный, но чрезвычайно уютный, он располагался в аккурат между моим домом и районной библиотекой. Сначала я любила приходить сюда с книгами, забиралась в самый дальний заросший уголок, устраивалась на покосившейся лавочке и читала. Потом, повзрослев, стала приходить сюда просто так, иногда мечтала, иногда плакала. Последние же полгода, с тех пор, как умер Пашка, я прихожу сюда… за сном.

Темнело. В нависших над сквером высотках один за другим зажигались окна, иногда они вспыхивали сразу гроздьями, напоминая салют, иногда робко загорались, и тут же вновь выключались, точно решив еще поспать.
Что ж, пора домой. Свежий воздух и сумрак сделали свое дело, я чувствовала, как слипаются глаза, мысли становятся бархатными, медленными и уже не причиняют боль… Пора спать.
-Кхе…кхе… Извините, но я не ослышался, вы действительно хотите спать? – вкрадчивый дребезжащий голосок мигом вывел меня из равновесия. Не понимаю, как я не заметила, что сижу не одна на скамейке?
Незнакомый старичок чудаковатого вида сидел почти вплотную ко мне (габариты скамейки и не позволили бы сесть иначе), улыбался и , кажется даже подмигивал, впрочем чего только не привидится в осенних сумерках после очередной бессонной ночи.
-Простите… Что…
-Я говорю, вы действительно хотите спать? – охотно повторил странный сосед.
-Не то слово. – честно ответила я.
-Но что-то вам мешает?
-Ну… Можно и так сказать. – кивнула я, одновременно пытаясь прогнать картинку, некстати появившуюся перед глазами: ковер в нашей гостиной, на котором постепенно из ниоткуда появляются очертания мёртвого Пашки. Обычно это видение посещало меня регулярно перед сном и вместо сна, но сейчас отчего-то решило нарисоваться раньше.
-Хмм… А что, если я помогу вам избавиться от бессонницы? – дед смотрел прямо на меня, и его глаза в это мгновенье из старых выцветших сделались на удивление молодыми да яркими, а сморщенное, щедро усыпанное пигментными пятнами, лицо вдруг посветлело и разгладилось. Я потрясла головой - все вернулось на свои места.
Я давно не маленькая девочка, и про бесплатный сыр в курсе, но, черт возьми, если он сможет сделать так, чтобы я проспала хотя бы шесть часов подряд, не просыпаясь каждые полчаса от собственных криков, то я… Я готова на все…
-Что нужно делать?-хрипло спросила я, поражаясь собственной безбашенности.
Пошамкав губами, старик принялся шарить по карманам. На землю выпал носовой платок не первой свежести, пара монет, огрызок карандаша и длинный ключ.
-Ты то мне и нужен. – странный незнакомец поднял ключ, наскоро протер его носовым платком и протянул мне.
-Иии? Что мне с ним делать?
-Откроешь, приберешь там немного, и можешь начинать работать. График висит на двери. Заработную плату будешь получать раз в сутки. Ну, иди, чего расселась? Все заждались уже.
Ага. Ясненько. Дедок-то с приветом. Нашел Буратино, тоже мне! Пойду-ка я, пожалуй, домой. А то кто знает, чего там у него еще на уме. Вдруг он буйный?
-Спасибо. Большое спасибо. Ой, а мне уже пора. Меня ждут. – взглянув на часы, я изобразила на лице озабоченность и рванула прочь из темного сквера, туда, где в лужах плавали фонари, а прохожим нет ни до кого дела.
Уже на выходе я резко обернулась, словно кто-то толкнул меня в спину. Старичок сидел все там же. Он помахал мне рукой и … растворился в воздухе. А я вдруг почувствовала, как дрогнул зажатый в кулаке ключ. Дойдя до первого фонаря, я принялась рассматривать презент «старичка с приветом». Ключ, как ключ, ничего особенного, разве что, длинный очень. Подобный я находила в старом сундуке моей прабабушки на даче, должно быть и у дедка он хранится с незапамятных времен. Провела пальцем по шейке ключа-шершавая. Повертела так и этак-ничего не разобрать. И тут меня осенило! Сфотографировав ключ на телефон, увеличила изображение. Так и есть! Там была гравировка. Прочесть надпись я не смогла, для этого был необходим дневной свет и лупа, поэтому просто кинула ключ в сумку и направилась в сторону дома.

Деду я, конечно, соврала. Никаких срочных дел у меня не было. И никто меня не ждал. Меня уже давно никто не ждал. Родители жили в другом городе, и если честно, с большим удовольствием занимались жизнью более успешного старшего брата, а в особенности его дочери-драгоценной Софочки. Не далее, как вчера, мама полчаса взахлеб вещала мне по телефону, об очередных достижениях чудо-ребенка, я, правда, уже призабыла в какой именно области (дело в том, что Софочка, а точнее ее родители, столь часто меняли круг интересов наиталантливейшего ребенка, что я давно перестала ориентироваться в карусели «вокал-скрипка-фехтование» и просто молча выслушивала мамины восторги, по ходу вставляя «ого!», «круто!» и т.п.).

В конце улицы показался дом. Там, на седьмом этаже, подобно заплаткам на сверкающем ковре, тоскливо темнели мои окна. При взгляде на них сердце сжалось, а ноги сами развернулись и поспешно зашагали прочь. Прогуляюсь еще немного, домой всегда успеется.
Я не раздумывала над тем, куда пойти, просто шла и все, варясь в собственных невеселых мыслях. А когда, наконец, остановилась, обнаружила, что забрела чертовски далеко, и, кажется, немножко заблудилась. Улочка, на которой я очутилась, явно была не из центральных-слишком узенькая и темная. Всех источников света - одинокий фонарь в десятке метров от меня, да… моя собственная сумочка. Должно быть, мобильник на беззвучном проснулся-маме не терпится начать очередную серию из жизни удивительной Софочки. Засунув руку в сумку, я ойкнула, потому что обожглась. Ничего не понимая, подула на пальцы, надела на руку «шапочку на всякий случай» и вытащила сверкающий предмет. Им оказался ключ деда из сквера. Теперь он сам не себя не был похож: сверкающий, наполненный нереальным, холодным, каким-то потусторонним голубым светом, он страшил и одновременно завораживал. Буквы на шейке горели ярко красным, и теперь я могла их разобрать. Язык был незнакомый, я не могла вспомнить, видела ли я когда-либо подобные символы, но в том, что эти символы не имеют ничего общего ни с латиницей, ни с кириллицей, была уверена.
Позади меж тем послышалась какая-то возня, и чей-то не очень трезвый голос поинтересовался:
-Красавица, закурить не найдется?
Обернувшись, я обнаружила двух давно не мытых, не чесаных, и, явно отродясь не бывавших в приличном обществе, граждан. Один-лысый, второй-с серьгой в ухе. Они пьяно таращились на меня, нехорошо ухмыляясь.
-А что это тут у нас такое блестященькое? – лысый протянул худую руку с обкусанным ногтями к зажатому в моей руке ключу, а его модный собутыльник ловко запустил пальцы в мою сумочку. Я была так напугана, что даже закричать не смогла. Просто пятилась от них, надеясь на какое-то чудо. И вдруг к своему удивлению обнаружила, что на улице уже не так темно, а сама я стою в круге света. Сделав еще пару шагов, я упала, споткнувшись обо что-то, и тут же поняла, что романтики с большой дороги отлепились от меня, как в старой детской сказке про гуся. С ними вообще происходило что-то странное - стоя от меня на расстоянии вытянутой руки, они изумленно таращились друг на друга, ругались, на чем свет стоит, и вопили:
-Где она! Ты видишь ее? Я нет! Может я ослеп? Мы ослепли! Была и вдруг ррраз и нет!
Обернувшись, я увидела дверь и сверкающую вывеску над ней. «Лавка снов», а ниже мелким шрифтом надпись на незнакомом языке, точь-в-точь такая же, что и на ключе. Что бы это значило?
Действуя, скорее по наитию, нежели обдуманно, я вставила ключ в замочную скважину и два раза повернула против часовой стрелки. Дверь отворилась тихо, без скрипа, точно ждала меня. А за дверью был свет. Его было столько, что глазам стало больно.
Чувствуя, как гулко бьется сердце, я переступила порог. Вопли алкашей тут же стихли-неслышно затворяясь, дверь словно отсекла меня от остального мира.

Глава 1.2.

Когда глаза привыкли к свету, стало ясно, что я нахожусь в магазине. Но не в таком, каким мы привыкли его видеть. Вместо белых прилавков-резные полки из дерева, вместо мраморного либо гранитного пола - паркет, вместо стандартного места кассира - массивный стол в центре зала. Вместо продавца… Во рту пересохло от предчувствия чего-то такого, что раз и навсегда изменит мою жизнь. Вот прямо сейчас, в эту минуту, я чувствовала, как где-то далеко, в небесной канцелярии повернулось колесо моей жизни. Подойдя к столу, провела рукой по тёплой шершавой столешнице, раскрыла толстенную книгу в кожаном переплете (едва я к ней прикоснулась, на обложке тут же появились слова «Учет продаж»), достала перо из чернильницы, едва не поставила кляксу, и поняла, что улыбаюсь. От уха до уха. Впервые за последние полгода.
И тут зазвенел колокольчик. Я тут же решила, что это пожаловали мои старые знакомые, и жутко струсила. Колокольчик зазвонил вновь. Потом еще и еще. Там, за дверью явно не собирались сдаваться. Я заглянула под стол. Разумеется, никаких следов тревожной кнопки. Вытащила из сумки мобильник, вывела на экран номер полиции и, не узнавая собственного голоса, пропищала:
-Войдите!
Дверь тут же распахнулась. Это были не пьянчуги. На пороге стояла девушка, по виду школьница. Невысокая, чуть ниже меня, худая, с пышными волосами цвета серебра и огромными карими глазами. К ногам гостьи жалось крошечное глазастое существо нежно-салатового цвета, а за ее спиной был лес. Да-да, не темная узенькая улочка с сомнительными личностями, а прекрасный величественный лес. Я слышала, как шелестит листва, видела множество ночных огоньков, загоравшихся и тут же гаснувших. За секунду до того, как за девушкой закрылась дверь, вдали промелькнул силуэт крупного животного, похожего на обезьяну, но с двумя сверкающими рогами.
-Привет! - улыбнулась гостья. - Так ты и есть та самая новенькая, о которой все говорят последний месяц.
Месяц? Ничего не понимаю. Но на всякий случай я кивнула.

Девушка не двигалась с места и выжидательно смотрела на меня. Потом она перевела взгляд на стол, и тут я, кажется, стала кое-что понимать. Медленно, не сводя взгляда с гостьи, я двинулась к столу. Смотрелось это, должно быть, ужасно нелепо, но девушка не смеялась. Вытащив из кармана сложенный вчетверо листок бумаги, она развернула его и, пробежав глазами, протянула мне:
- Вот список. Обратите внимание, последние два пункта - детские. Ваша предшественница как-то раз перепутала, в результате у нас вышла пренеприятнейшая история. Даже вспоминать не хочется…
Нет, мне не показалось. Она явно приняла меня за продавца. Почему? Ответ я получила немедленно, с удивлением наблюдая, как привычные джинсы на моих ногах превращаются в подол темно-зеленого форменного платья, а кроссовки трансформируются в строгие коричневые туфли на невысоком каблуке. Ойкнув, резвым зайцем припустила я к рабочему месту. Пробегая мимо висевшего у стола старинного зеркала с вензелями, поймала свой взгляд. А вот здесь без изменений! Пашка всегда говорил, что у меня взгляд, как у нашкодившего котенка, хочется одновременно и пальцем погрозить, и на ручки взять.
Усевшись за стол, я приступила к изучению списка. Так, что тут у нас… Сон для уверенности в себе, сон-воспоминание, сон для дядюшки Пагриуса, цветной сон…
Только сейчас я обратила внимание на выстроившиеся на полках товары. Сказать по правде, я была уверена, что нахожусь в парфюмерной лавке, что же еще, как не духи, может продаваться в круглых пузатых ёмкостях, загадочно поблескивающих в полумраке.
Не вставая с места, я протянула руку к ближайшей полке и попыталась взять одну из баночек. Не тут-то было! Упрямая стекляшка даже с места не сдвинулась, лишь едва заметно покачнулась. Да, к слову сказать, это оказалась никакая не баночка, а маленький стеклянный шар, внутри которого бултыхалось нечто тягуче-радужное.
Покупательница испуганно вытаращилась на меня и замахала руками:
-Так нельзя! Они сами должны выбрать! – она сложила ладони лодочкой и тут же с дальней полки поднялся и поплыл по воздуху серебристо-голубоватый шар. Красиво проплыв полмагазинчика, он завис в воздухе, словно раздумывал.
-Чувствует, что я не хранительница. – прошептала девушка.
И вправду, повисев немного, шар решительно направился в мою сторону. Я едва успела сложить ладошки лодочкой, как он нырнул туда. Вблизи он был совсем другой, нежели на полке. Мягкий, пульсирующий, живой. Я даже дышать перестала, настолько хрупким показался он мне.
-Не бойтесь, он не откроется вам. – сказала покупательница.
-Что же мне с ним делать?
-Переложите в коробку и вызовите следующего по списку.
И все завертелось, я только руки успевала подставлять. Наконец, все пункты списка были выполнены, коробка набита до отказа ( мне пришлось даже для верности прихватить крышку скотчем) и вручена покупательнице.
-Большое спасибо, хранительница! – девушка почтительно поклонилась (к моему превеликому смущению) и направилась к выходу.
-Постойте… Подождите! – я чувствовала, как пылают мои щёки и уши, а сердце переходит в галоп, но моё любопытство, растущее с каждой секундой, было уже столь огромным, что затмевало собой все остальное.
-Да? – девушка выжидательно смотрела на меня.
-Что у вас там? В коробке? И здесь, вокруг? Что это всё? – выпалила я.
-Сны. – просто ответила незнакомка и вышла.

Глава 2.1.

Прошло несколько дней. И ни один из них не был похож на дни из моей прошлой жизни. Все изменилось. И, прежде всего, я сама.

Отныне я была Хранительницей. Не знаю, чем был обусловлен выбор странного старика, но с каждым прожитым часом, я все больше радовалась, что оказалась тем вечером в сквере, на скамейке, затерявшейся среди увядающей листвы.

Старик не обманул. В моей жизни действительно появился ОН - СОН. В первую ночь было много работы. Покупатели шли один за другим. Они появлялись на пороге, протягивали мне списки, а за их спинами мелькали кусочки неизведанных миров. К середине ночи я поняла, что уже ничему не удивляюсь, а под утро почувствовала, что валюсь с ног. Проводив очередного покупателя, мрачного пожилого господина с круглыми выпученными глазами и перепонками между пальцами, я выглянула наружу. Шустрый осенний ветер тут же швырнул мне в лицо пригоршню желтых листьев и мусора. Это был мой мир, здесь все было таким, каким я оставила его накануне-грязная узенькая улочка, разбитая витрина соседнего магазина «Все по 99» (чувствовался почерк моих вчерашних знакомых), редкие, вечно хмурые прохожие.

Вернувшись за стол, я заполнила две страницы книги в кожаном переплете. Подошла к зеркалу, без удивления констатировав, что форма исчезла, уступив место любимым голубым джинсам, пригладила растрепавшиеся волосы, с наслаждением послушала тишину и… поняла, что что-то не так. Странное неудобное чувство, возникающее каждый раз, когда мы о чём-то забываем, но не можем понять, о чём именно.

И вдруг, сама не зная зачем, я сложила ладони лодочкой. Расширившимися от удивления и страха глазами, смотрела я, как с самой верхней полки второго стеллажа справа, плывет ко мне сон. Мой собственный сон!

Домой я неслась столь стремительно, что чудом не переломала ноги, запнувшись о гору старых досок с торчавшими из них ржавыми гвоздями: сосед с пятого этажа, славившийся на всю округу поразительной, прямо-таки паталогической бережливостью и хозяйственностью, вновь нашел на свалке никому не нужный мусор и теперь тащил это богатство в квартиру. В любой другой день меня бы несказанно расстроила незапланированная дырка на джинсах и заноза на том самом месте, но не сегодня!

Влетев в квартиру, я, не раздеваясь, упала на диван. Сон положила рядом. Первые пару минут ничего не происходило, и я почти успела убедить себя, что уже и не произойдет. А потом сон подкатился близко-близко к моему лицу, потерся, словно котенок о щеку, и начал потихоньку исчезать, превращаясь в голубоватое свечение. Я смотрела на него, чувствуя, как тяжелеют веки. Там, в центре сверкающей субстанции что-то было. Сначала это были просто какие-то крошки, потом они стали приобретать очертания и цвет, а потом все закружилось, и я провалилась в темноту.

Когда я открыла глаза в следующий раз, а по моим подсчетам это произошло почти сразу, голубоватое свечение исчезло. Впрочем, как и диван, да и вообще вся комната. Я лежала на большой, просто громадной кровати, находившейся в незнакомом полутемном помещении. Я закрыла сначала правый глаз, затем левый, поморгала, потрясла головой, ущипнула себя за бедро - ничего не изменилось.

-Долго еще придуряться будете? Или все же изволите встать? - вдруг раздался из темноты надтреснутый старушечий голос.

От испуга я соскочила с кровати так резво, что затрещали швы на платье.

-Вот еще выдумали, валяться посереди дня одетыми, словно пьянчужка какая, - гундел все тот же голос, - Кстати о пьянчужках. Вы вчера опять эксперименты с той травой ставили? С той самой, что возле Черной рощи растет.

Двигаясь в полутьме на ощупь, я пыталась определить обладателя противного голоса, но тщетно. Голос раздавался из самого темного угла, а я, как назло, никак не могла нащупать выключатель.

-Ой! А что мы потеряли? Никак выход? Ну точно, травой из Черной рощи баловались. А я то, дурак старый, все гадал, что это за запах такой подозрительный!

Плюнув на выключатель, я отправилась в другую сторону, где, судя по тонкой полоске света, находилось окно. Есть! Раздвинула плотные, пахнувшие пылью и молью шторы, впустив свет. И, наконец, огляделась. Комната была большая, если не сказать громадная. И чертовски неуютная. Серая, пыльная, стены сплошь завешаны полками с различными склянками, банками, мешочками. В одном углу притаился старый комод, весь заваленный пучками незнакомых резко пахнущих сушеных трав, в другом углу громоздилась свалка одежды. Там же, если верить моим ушам, находился и обладатель старушечьего голоса.

Брезгливо покопавшись в поношенном тряпье, я извлекла на свет божий здоровенный зонт-трость темно-зелёного цвета и принялась разглядывать его. Изящный, явно недешевый, что называется вещь «с историей». Кружевная отделка, ручка в форме головы попугая…

-И вам доброе утречко! – проскрипела вдруг ручка уже знакомым голосом.

-Пппп… Пппп…риветик! – брякнула я в ответ, с перепугу едва не выронив зонт.

Попугай взглянул на меня глазами-бусинками и констатировал:

-Все-таки перебрали с травой. Ясненько, я так и думал. Впрочем, чего тут ожидать… С такой то наследственностью…

Зажмурив глаза, я досчитала про себя до десяти, потом еще до пяти для верности. Открыла глаза. Попугай не исчез. И, заваленная хламом комната, тоже никуда не делась. А зря. Я никогда не была поклонницей творческого беспорядка.

Что ж, следует признать, старичок из сквера втравил меня не в одну, а как минимум сразу в две истории. Мало мне почетного звания хранительницы лавки снов, так ещё и этот сарай с говорящим зонтом на мою голову.

Не выпуская зонт из рук, я обошла комнату.

- Послушай…те, - обратилась я к попугаю. – А кто здесь так насвинячил? У меня… у нас вчера гости были?

В ответ зонт так фыркнул, что заплевал мне руку:

- Вы изволите бредить? Да у нас гостей отродясь не бывало. Ваш замок, уважаемая, даже местные пьянчужки стороной обходить стараются. А вы говорите, гости…

Глава 2.2.

Замок оказался небольшим и основательно запущенным. Половицы паркета визгливо скрипели, словно закрытые в подвале коты, с потолка сыпались комья штукатурки, на стенах красовались пятна плесени.

В одном из залов я обнаружила громадный портрет без рамы. На портрете была запечатлена молодая особа в старом длинном платье с заплатами на подоле. У особы были спутанные темно-рыжие волосы, помятое лицо и фингал под глазом.

-Ну как? Узнаете? – ехидно осведомился попугай?

Узнаем, но с трудом. Лицо и вправду как будто моё. И в то же время совершенно чужое. Мда…

-А почему я тут такая…

-Расхристанная, вы хотели сказать? – подхватил попугай. – Так вы же не изволили ни умыться, ни приодеться. А как портрет получили, разгневались, да художника в огородное пугало превратили!

Я подошла к большому витражному окну. Распахнула его и с наслаждением вдохнула прохладного осеннего воздуха. Да, здесь тоже была осень. И в мрачном, засыпающем саду, коего долгие годы не касались руки садовника, она порезвилась на славу. Ветер тоскливо гудел в облысевших кронах деревьев, на земле валялись гнилые яблоки, холодный колючий дождь усердно барабанил по лужам. Вдали за забором показались три фигурки. Сощурившись, я разглядела ребятишек лет десяти-одиннадцати. Они весело смеялись и размахивали руками, а потом один, бросив взгляд на замок, запнулся, встал как вкопанный, заулюлюкал и что-то закричал. Остальные тут же присоединились к нему. Они подпрыгивали и что-то кричали, тыча пальцами в сторону замка.

- Ты слышишь, о чем они кричат? – спросила я у зонта.

- Ведьма Фрея! Ведьма Фрея! Гори в огне! Вот что они кричат, - радостно сообщил зонт, и прибавил, - А вы все гости, гости…

И тут я проснулась.

Минут двадцать лежала, бездумно таращась в потолок и пытаясь разобраться в новых ощущениях. Это был сон! Но какой! Выпуклый, живой, настоящий… Готова поклясться чем угодно, что я ощущала запахи пряностей и трав, разложенных в замке Фреи, а догадайся я попробовать чего-нибудь на вкус, уверена, почувствовала бы и его.

-Фрея… Фрея… - я несколько раз повторила вслух имя из сна, примеряя его к обычной жизни. В моей комнате оно звучало странно и почему-то напоминало о комиксах.

Немного поворочавшись, я встала.

За окном стоял чудесный осенний денек, не имеющий ничего общего со вчерашним тоскливым безобразием. Прозрачный воздух, застыл неподвижно, будто боялся расплескать неполнявший его солнечный свет. Я раскрыла окно. Вдали играла музыка. Низкий, с хрипотцой женский голос пел на французском. В этот момент я подумала, я, кажется, вновь начинаю жить. Я выспалась. Впервые за последние полгода. Выспалась, а не провалилась в беспамятство лишь для того, чтобы вновь увидеть, как умирает Пашка.

Не в силах сдержать переполнявшие меня эмоции, я закружилась по комнате под льющуюся в окно музыку. А вдоволь накружившись, вновь плюхнулась на диван. Именно тогда я и увидела ЕГО. Длинный каштановый волос…

Осторожно, как будто волос мог наброситься и укусить меня, прикоснулась к нему одним пальцем. Волос, как волос. Настоящий. Не мой.

И что это могло значить? Только одно – это был не сон. Я в самом деле была в замке Фреи.

А Фрея была здесь…

Глава 2.3.

Следующие насколько дней я крутилась как белка в колесе. Ночью работала в лавке. Днем отсыпалась, а точнее, перемещалась в тело Фреи - ведьмы из неизвестного мира.

Новый мир нравился мне все больше. Не в меру говорливый зонт, толстые пыльные книги с диковинными картинками на полках, потрескивание поленьев в большом камине в холле на первом этаже. Все это время меня беспокоила лишь одна мысль: а знает ли обо мне ведьма?

В то утро (это был пятый по счету сон) прежде чем заснуть, растворившись в сиянии волшебного шара из лавки, я написала записку. Всего несколько слов:

«Здравствуй, Фрея! Если ты читаешь эту записку, значит все это действительно происходит, а не является плодом твоего и моего воображения. Меня зовут Полина. Я – новая хранительница лавки снов (если ты знаешь, о чём я). Так получилось, что сны из этой лавки каждый раз забрасывают меня в твой мир, а тебя – в мой. Понятия не имею, почему так происходит, но мне очень нравится в там, у тебя. Надеюсь, мой мир тоже пришелся тебе по душе. Давай просто позволим друг другу немного попутешествовать». Полина

P.S. Если будут звонить или стучать в дверь – не открывай. Я никого не жду, о остальные – перебьются.

Перечитала и скривилась. Напоминает письмо школьницы другу по переписке. Помню, занимались мы чем-то подобным в седьмом классе. В ответ получали такие же прилизанные истории незнакомых девчонок и мальчишек.

Переписать? Я покосилась на шар, он уже начинал раскрываться, и лёгкий свет (на этот раз светло-зеленый) струился по подушке.

Махнув рукой, плюхнулась на диван, письмо положила рядом. Глаза слипались, мысли, теряя четкость, переплетались, растворяясь друг в друге… Я засыпала…

И вскоре я вновь оказалась во владениях Фреи. Только на этот раз не в замке, а за воротами. Я стояла на широкой проселочной дороге в аккурат на вершине холма. Волосы развеваются на ветру, руки и платье в муке, на ногах слишком лёгкие для столь промозглого осеннего дня тапочки, в руках, разумеется, зонт-трость. Вдалеке внизу раскинулся город, если прищуриться, можно разглядеть узкие мощеные улочки с сутулящимися по бокам неказистыми двух-трех этажными домами.

-Что вы творите! Ну что творите! – гундел Феликс. – Чего вам не сидится дома – то! Нормально же кошеварили, чего на вас нашло-то? Не оделись, не обулись… Все расхристаны… Не ровен час простудитесь, кто тогда будет меня содержать в тепле и достатке?

-Захлопни клюв! – цыкнула я на него. За то недолгое время, что я тут находилась, я поняла одну вещь – противный зонт понимал только приказы. В ответ на вежливую просьбу, он принимался блажить в три раза громче.

Вот и сейчас, попугай оскорбленно смолк, а я, наконец, спокойно огляделась. Люди! Вдалеке бежали люди. С верху мне было видно, как многочисленные людские ручейки стекаются из разных улиц, переулков в одну большую бурлящую, вопящую и машущую руками реку. Я не могла даже предположить, куда они спешат, но понимала, что там вот-вот должно произойти что-то настолько важное, что смогло выманить Фрею из дома.

Я замерла. Как поступить? С одной стороны до колик в животе хотелось узнать, что же там творится , с другой - я просто чувствовала насколько это опасно. С третьей – не просто же так я, то есть Фрея оказалась тут, в километре от дома, на вершине холма, вся заляпанная мукой. Значит это важно. Настолько, что не было времени привести себя в порядок. Решено! И, подхватив демонстративно молчащий зонт, я стала спускаться с холма навстречу городу.

Очень скоро я довольно органично вписалась в довольно большую колонну бегущих и вопящих людей. Удивительно, но сейчас на меня никто не обращал внимания. То ли городские житель меня не признали, то ли им попросту не до меня было.

-Площадь! На площади! – слышалось со всех сторон, и я наконец поняла, конечную цель нашего забега.

И в самом деле, миновав два или три переулка, мы очутились на центральной городской площади, битком набитой людьми. Найдя укромное местечко, я встала, прижав к себе зонт. Но очень скоро оказалась стиснутой со всех сторон вновь подошедшими. Было так тесно, что казалось, не хватает воздуха. Незаметно пихнув зонтом парочку особо нахальных аборигенов, попыталась расчистить пространство. Тут же один из них-здоровенный детина лет сорока развернулся и замахал перед моим носом кулаком величиной с арбуз.

-Эй, бабка! Тебе что, больше всех надо? Смори, куда прешь! – завопил он во все горло.

Бабка? Ничего не понимая, я взглянула на Феликса, но тут же увидела свои руки, сморщенные и сплошь покрытые пигментными пятнами, и едва не завопила громче детины. Голова попугая кивнула мне, подмигнув блестящим глазом-бусинкой.

-Ой, чему это вы удивляетесь! Неужели тому, что Феликсу все как всегда пришлось за вас делать? – раздался в моей голове знакомый дребезжащий голос. – Или может вы хотели, чтобы весь этот сброд вами заинтересовался?

В ответ я сжала ручку зонта так сильно, что пальцы заболели. Должно быть у Фреи просто ангельское терпение, раз она до сих пор не избавилась от навязчивой няньки. Голос в моей голове запищал и принялся еще о чем-то скрипеть, но в этот момент заиграла музыка.

-Королевский оркестр! – возликовали одни.

-Ведут! Ведут! – заволновались другие.

Вот черт! А мне совсем ничего не видно! Кого ведут – то?

И тут началась очередная давка.

-Расступитесь! Дайте дорогу! А ну пшли вон! – кричал где-то зычный голос. С каждой секундой он звучал все громче – невидимая процессия приближалась. Я почти не ощущала своих ног – на них давным – давно с комфортом расположился рыжий верзила, и молилась лишь о том, чтобы господь лишил меня обоняния – от простолюдина разило адской смесью пива и чеснока, а воздуха вокруг становилось все меньше. И вдруг толпа разделилась, словно разрезанный ножом кусок масла, и нашим взорам предстало удивительное зрелище.

Впереди шел глашатай. Это был маленький человечек в зеленом костюмчике, придавашем ему удивительное сходство с ящеркой. За ним, чеканя шаг, шествовал отряд военных в красных с золотыми пуговицами мундирах. Далее шагали двухметровые чудовища, должно быть охранники. Выглядели они весьма впечатляюще: мощные тела, покрытые белой шерстью сплошь усеяны шипами, маленькие головы с оскаленными пастями и налитыми кровью глазами. Какой-то не очень расторопный малый, оступившись, оказался у них на пути. Миг, и из мохнатых лап выстрелили громадные когти, располосовав беднягу так, что кровь фонтаном брызнула.

Глава 3.1.

Пока я пыталась не потерять сознание, процессия двигалась к конечной цели-центру площади. Я догадалась поднять над головой зонт, и Феликс принялся исправно докладывать о происходящем.

-Уже все готово! Прибыла королевская семейка! Вся, в полном составе. Сейчас начнётся!

И в самом деле, вновь заиграл оркестр и все тот же глашатай объявил о начале приведения в исполнение наказания.

Потом говорил судья. И хотя говорил он достаточно громко, я почти ничего не поняла. До меня долетали слова: нарушил, порталы, запретный лес, систематически, повлёк угрозу…

-Эй, старая, ты хоть раз видела, как казнят демона? – повернулся ко мне верзила. Отлично, теперь к прежним чарующим ароматам, присоединился устойчивый запах лука. – Ставят ледяное кольцо и загоняют демона внутрь.

-И что? – пожала плечами я.

-Как что? Он сгорает! – глаза идиота горели от возбуждения, а меня вдруг затошнило.

-Есть ли среди собравшихся тот, кто поставит под сомнение решение суда? – вещал меж тем судья. Безусловно, это была дежурная фраза из протокола. И никто и представить не мог, что в ответ над площадью пролетит звонкое:

-Да, есть!

А больше всех изумилась я. Должно быть потому, что этот возглас издал мой рот.

На миг повисла тишина, нарушаемая только странными звуками, издаваемые моим зонтом: то ли хрипение, то ли всхлипывание. А потом глашатай скомандовал:

-Расступитесь! Дайте выйти тому, кто осмелился поставить под сомнение решение королевского суда!

Вмиг вокруг меня образовался коридор. Собравшиеся шарахались от меня, в их глазах читалось любопытство и… страх. Я двинулась по этому коридору на деревянных ногах. Последнее, что я помню, прежде чем оказаться перед ложами королевской семьи – выпученные глаза Феликса.

-Сейчас самое время проснуться! – подумала я и поклонилась.

Королевская семья мне не понравилась. Сам король был похож на перекормленного бобра. Выставив длинные зубы, он оторопело таращился на меня, смешно поводя носом, точно принюхивался. Королева – тучная дама в бархатном платье цвета фуксии, занимала сразу три посадочных места, и, судя по тому, с какой скоростью она уплетала булочки из стоявшей возле нее плетеной корзинки, не собиралась на этом останавливаться. По бокам восседали королевские отпрыски: тощая бледная девица, нервно теребящая висящий на груди кулон, и упитанный юноша-точная копия папы-бобра. Позади устроилась еще одна персона-невысокий человечек с крысиным личиком, должно быть это и был судья.

Королевское семейство смотрело на меня во все глаза, а потом вдруг королева охнула и завопила:

-Ведьма! Ведьма!

-Ведьма! Ведьма! – подхватила толпа.

Я взглянула на свои руки. Так и есть, от морщин не осталось и следа. Очень вовремя, ничего не скажешь! Первой моей мыслью было бежать, куда глаза глядят. Второй-ущипнуть себя посильнее, чтобы уже наконец проснуться. Но тут же представила, как, вынырнув из моего мира, Фрея окажется здесь, на городской площади перед взором его королевских величеств и высочеств, и почувствовала, как от стыда горят уши.

Уже в следующую секунду я выпрямила спину и произнесла как можно тверже и величественнее:

-Позвольте представиться, Ваше величество! Я действительно ведьма Фрея. И у меня есть веские основания полагать, что решение суда было эээ… поспешным и необоснованным…

-Почему, позвольте узнать? – проскрипел человечек с крысиным личиком.

-Возможно потому, что не был принят во внимание тот факт… тот факт…

-Что это последний демон в нашем мире. – проскрипел у меня в голове голос Феликса.

-Что это последний демон в вашем, то есть тьфу… в нашем мире, Ваше Величество! – с облегчением закончила я.

Крысиный человечек демонстративно фыркнул, но король вдруг медленно произнёс:

-А что. Возможно, ведьма дело говорит. Магия демонов уникальна. Убьем этого демона-где потом другого возьмем?

-Но Ваше Величество… - затряс острым носом крысеныш…

-Цыц, когда я говорю! – король махнул рукой, едва не скинув корону с головы супруги, и важно закончил, - повелеваю отменить решение суда и отправить демона обратно в тюрьму.

-Но, папа! – принцесса так разволновалась, что вскочила со своего места и теперь вместо кулона дергала собственные жидкие волосы. – Оставить в живых того, кто принёс нам столько горя! Что ты такое говоришь! Лучше просто признай, что боишься ведьмы!

-Вот ещё! – заупрямился король. – С какой стати мне ее бояться?

-С такой, что все боятся! – отчеканила дочка.

Неизвестно, сколь долго продолжалась бы их перепалка, но тут вмешалась королева.

-Ваше Величество! – начала она, и король тут же подсобрался и затих. – Безусловно, вы правы! Магия демонов неповторима и многогранна, и кто знает, когда у нас может возникнуть в ней необходимость. Но есть одно но! Находясь в тюрьме, демон теряет силу. Для сохранения магии ему нужна свобода. Или хотя бы её иллюзия.

Король, принцесса и крысиный человечек смотрели на нее, открыв рты. Младший представитель королевской династии сосредоточенно ковырял в носу.

-Я предлагаю отдать демона ведьме. – спокойно продолжала королева, и от ее спокойствия у меня заломило виски, а по спине побежали ледяные ручейки.

-То есть как это отдать? – не понял король.

-В рабство. – пояснила супруга. – Она наложит на него заклятие покорности, или как там это называется, его магия при этом не пострадает, а сам он всегда будет под присмотром.

-Я против! – завизжала принцесса. – Он слишком опасен!

-Уймись, Лея. Позволь взрослым принять решение. – отмахнулся король, немного подумал и вдруг просиял, выставив вперед длиннющие зубы. –Я согласен!