Хранительница темного пламени

глава1

Обещала я вам, что есть у меня история, где гарем из мужиков, феминизм, попаданство и при этом читабельно? Вот она. Я ее местами переписываю, поэтому заливать буду по ходу обработки. И, ребят, как всегда - прошу ставить ваши звездочки и оставлять комментарии. Вам не сложно, мне приятно, да и книга в рейтинге растет, чтобы ее другие увидеть тоже могли)

Пролог.

Самая могущественная ведьма в Темных землях протянула руку вперед, словно из последних сил цепляясь за остатки своей жизни. Она больше не могла откуда черпать силы. Ее некогда роскошные как вороново крыло волосы были коротко острижены, платье превратилось в лохмотья, а все амулеты истощены. Это был долгий бой, долгий и нечестный. Потому что велся он в замке Светлых. Там, где все состояло из Солнечного камня, из которого ведьмам, детям Луны было невозможно черпать силы.

– Ты умрешь, Марьяна. Твой пес в этот раз не придет на выручку. От тебя ничего не останется, -– светлый, который стоял над ней и держал в руках окровавленный меч хотел выглядеть величественным, но злорадство в голосе было слышно слишком отчетливо. Этого мужчину она ненавидела, ненавидела его золотые волосы, глаза такого нежного голубого цвета, что в них невозможно было разглядеть всю его порочность. Она влюбилась в эти глаза и слишком поздно поняла свою ошибку. Власть для него значила все.

– О, нет, милый, ошибаешься. Останется, – сильнейшая и опаснейшая из темных ведьм подняла край разорванной рубашки. На безупречном некогда животе виднелся свежий шрам. Нет, нет, этого не может быть. Светлый дрогнул, а Марьяна выплевывала одно слово за другим, словно змея яд: -- Наша дочь придет и уничтожит тебя! Она разрушит твою империю, разорвёт на части твою семью, ради которой ты сделал это со мной, она, она…

– Где она?! – светлый уронил меч и опустился на колени рядом с поверженной любовницей. Ему вдруг все стало ясно. Стало ясно, почему ведьма нашла его в первый раз, почему не испугалась прийти в Светлые Земли, почему соблазнила его. Чтобы зачать ребенка ведьмам были нужны сильные мужчины, а кто может быть сильнее Хранителя Светлого пламени, наследника всех земель Империи. Но почему, почему девочка?! Если бы она родила сына, то светлое бы точно победило в нем. А так… беспросветная тьма в глазах Марьяны обязательно перейдет в глаза его дочери. Слав задал вопрос вовсе не потому, что в нем проснулись отцовские чувства, он хотел успеть найти своего единственного ребенка и убить его. Пусть даже его душа будет навечно проклята за детоубийство, но это единственный способ остановить Темных и положить конец войне раз и навсегда.

– Ты ее не найдешь. Она во внешнем мире. И, милый, моя дочь останется твоим единственным дитя. Я проклинаю тебя последним вздохом.

Последним звуком, что издала поверженная предводительница Темных был смех. Злой, дразнящий. Смех женщины, уверенной в своей победе, ведь в мире людей осталась она, ее плоть и кровь, следующая Хранительница Темного пламени.

Глава 1. Мел.

Этого не может быть. Нет, это не может быть ее дочь.

Асмодеус смотрел на молодую девицу, облаченную в легкую розовую кофту и голубые джинсы в облипку, которые так любила молодежь этого мира. Она бежала, зажав подмышкой стопку книг, и словно драгоценность сжимая в руке тошнотворный напиток под названием Латте Макиато. Он, ведомый долгом перед погибшей ведьмой и зовом крови шел, следом за девицей, пристально рассматривая, выискивая в каждом ее жесте отражение погибшей, властной и сильной словно скала Марьяны.

Ничего. Он не видел в ней ничего хоть отдаленно напоминающее Темную Хранительницу. Девица остановилась перед банковским автоматом, расположив свои вещи прямо на нем и сняла с карточки небольшую сумму денег, обнажив хрупкое запястье. Он встал следом за ней, пытаясь учуять ее запах. Магию дикие псы, к коим и относился Асмодеус, умели чувствовать носом. Пахло от нее, конечно, не человеком, но и не тьмой. Больше всего запах дочери погибшей ведьмы напоминал фруктовые оттенки, которыми пахли светлые. Возможно, что он ошибся? Но вдруг девица резко развернулась, пытаясь отбросить назад копну густых пшенично светлых волос и Асмодеус увидел ее глаза. Это не были глаза светлых, василькового или солнечного оттенка, это не были глаза людей этого мира. Ее глаза были подобны беззвездной ночи, насыщенного глубокого цвета в обрамлении полночно-черных ресниц. Такого, который в будущем может стать цветом истинной тьмы. Длинная шея, высокая грудь, узенькие плечи, и тонкая и длинная, словно у лани шея, которая требовала поцелуев. Тело Асмодеуса отреагировало на ее присутствие ожидаемым образом, учитывая ритуал, которым они были связаны. Девушка была хороша.

– Мелания, ты так мне и не перезвонила!

Невысокий, но изрядно компенсирующий этот недостаток в спортзале, парень подошел к девушке и попытался ее поцеловать, но она отстранилась, немного нервно, словно боясь прикосновения. Темные Хранительницы прикосновений не боятся.

– Извини, завал по учебе. В этом году диплом, а ты же знаешь.

Она держалась скованно, словно чувствуя себя виноватой перед ним, отводила взгляд. Марьяна бы никогда не позволила себе заискивать ни перед одним мужчиной. Асмодеус снова вздохнул. Неужели темная ведьма ошиблась, выбрав Слава в отцы Мелании. Светлые женщины на подсознательном уровне пригибались перед каждым, встреченным ими мужчиной, для хранительницы Темного пламени такое поведение было несопоставимо с жизнью.

– Мел, Мел – диплом никуда не денется, а вот я… Мне тут Соня звонила, просила помочь ей с социологией… – Он натужно выпятил грудь, демонстрируя свои приобретенные в спортзале достоинства. Смертные такие смешные. Было очевидно, что он очень хочет эту девушку. И это при том, что в ней еще не проснулась Сила. Мелании сейчас 20, скоро ее совершеннолетие по календарю Темных Ведьм. Когда сила проснется, она станет самой желанной женщиной темных земель. А жалкий человек считал, что он имеет право сравнивать ее с другими женщинами? Бровь Амадеуса дернулась, с губ сорвался тихий рык, который впрочем, люди услышать не могли.

глава 2 законы магии

Глава 2. Законы магии.

Асмодеус глядел в черные глаза Мелании и злился. Он злился на себя за странную ночную трансформацию в человека, злился на то, что позволил себе расслабиться и уснуть, злился на свое поведение и больше всего злился на реакцию своего тела на девушку, которая смотрела на него с ужасом и отвращением. Что бы там кто-то не говорил, темные не насильники. Брать женщин против их воли – прерогатива светлых.

Секунда понадобилась темному для принятия решения. Вернуться в собачью форму и дать ей убедить себя в том, что увиденное было сном. Бежать, позволив ей решить, что кто-то прокрался в ее комнату ночью. Или же сказать ей правду, не тратя больше времени на подготовку. Асмодеус был вынужден признаться себе, что этот ужасный мир технологий и металла влиял на него сильнее, чем он рассчитывал. Любое использование магии отбрасывало время его возвращения домой. А вернуться нужно было в первую очередь ей.

– Если ты не хочешь, чтобы дело кончилось двумя трупами, то закроешь рот и будешь слушать то, что я говорю.

Она кивнула. Во взгляде была видна очень знакомая Асмодею обреченность. Он медленно отпустил ее рот, слез с кровати и отошел на почтительное расстояние. Затем материализовал на себе одежду и поклонился, его длинные темные волосы качнулись вперед, накрывая лицо.

– Меня зовут Асмодеус, я здесь чтобы служить вам, хранительница Темного пламени.

С тихим писком Мелания свалилась в обморок.

!!!

Просыпаться не хотелось, но голос мамы:

– Милая, завтракать! Опоздаешь в институт, – заставил открыть глаза. Никогда в жизни мне не снились настолько реалистичные кошмары. Да еще и по Фрейду, голый, очень красивый мужчина с волчьими глазами. Эх, вернуться в тот сон и …

– Очнулась? – вкрадчивый голос раздался у самого уха. Это был не сон. Он пообещал, что убьет моих родителей, а потом встал на колени и поклялся, что здесь, чтобы служить мне. А потом на нем появилась одежда. Асмодеус, так он себя назвал, стоял поодаль от кровати, около моих растений. Я кивнула, в свете весеннего солнца его глаза казались почти бирюзовыми.

– Это ты был собакой, – сказала я, узнав этот взгляд и гордую осанку, которую я вчера приняла за показатель породы. Порода у этого нечеловека была, несомненно.

– Это я был собакой. – повторил он за мной, подтверждая очевидное. Мужчина изучал меня, двигаясь нарочито медленно, но я уже знала, каким быстрым он может быть. Его черные как вороново крыло волосы были длинными и разбросанными по плечам и спине, от солнечных бликов в них виднелись всполохи красного.– Я понимаю, как дико это для тебя звучит, но ты не являешься созданием этого мира. Я должен забрать тебя в наш, иначе ты умрешь в день своего двадцать первого дня рождения. – Он не дал мне задать уточняющий вопрос, объяснив, – этот мир технологии и металла, человеческого превосходства и науки разорвет на части твою магическую суть в день ее пробуждения. Именно поэтому твоя мать, Марьяна, спрятала тебя здесь, никто бы никогда не подумал, что последняя хранительница Черного Огня чья суть и есть магия будет скрываться в мире без нее.

Он говорил так, словно каждое его слово имело значение и вес, в каждом из них заключалась особенная сила. Я в ответ на эту тираду, на потрясения сегодняшнего утра, только смогла произнести:

– Ты позавтракать хочешь?

Брови мужчины поползли вверх, он смотрел на меня так, будто это я только что ему призналась в том, что только сегодня ночью превратилась из собаки в женщину. Спустя секунду размышлений, он кивнул.

Вряд ли он понял причину моего поведения, которая заключалась вовсе не в желании накормить все что движется завтраком. На самом деле она была следующей: если мужчина плод моей больной фантазии – родители его не увидят. Тогда я быстренько собираю вещички и сдаю себя в ближайший сумасшедший дом латать протекшую крышу. Если же нет… Такой расклад маловероятен. Мыслить логически меня учил психолог, старенький дяденька, который чудом оказался в нашем захолустье. Когда-то он был практикующим психиатром в столице, но решил переехать в провинцию, чтобы скоротать старость. Его заинтересовал мой случай, не похожий на другие, я не страдала классическим биполярным расстройством, просто стороны моей личности были столь разными, что вступали в противоречия. Именно он научил меня опираться на логику, откидывая чувства. А логика сейчас твердила одно: я когда-то перечитала фэнтези, разбушевавшаяся фантазия создала этот образ в байкерских штанах и теперь мне нужно медикаментозное лечение. Я даже начала прикидывать, сколько времени мне придется просидеть на колесах, прежде чем я смогу вернуться к нормальной жизни. Брать или не брать академ… вот в чем вопрос.

Мы вошли в маленькую, уютную кухонку в зеленых тонах. Папа, сидевший лицом к нам и поедающий яичницу выронил вилку.

– З-з-з-здравствуйте, – произнес мой отец, круглыми глазами оглядывая меня, потом Асмодеуса, потом снова меня.

Черная облегающая одежда на мужчине вкупе с длинными волосами, завивающимися на концах в крупные локоны, и хищными чертами лица так и кричали «Опасно! Стой». Моя больная фантазия вошла в кухню и не спросив разрешения села за круглый стол возле отца. Значит я не сошла с ума, какая досада… С языка ручейком полилась ложь:

– Это Вася, мой друг из университета. Мы вчера встретились вечером …случайно, он опоздал на электричку и попросился переночевать у меня. Я решила вас не беспокоить, извините, что не предупредила.

Папа покраснел до кончиков ушей. Мама деловито сообразила еще одну тарелку. Я принялась мазать тосты маслом и вареньем, стараясь не поднимать взгляда. Они его видят, значит я не сошла с ума, а просто полностью опозорилась перед родителями. Захотелось провалиться сквозь землю. Я же и подумать не могла, что породистый пес превратиться в …это. Удивительно, но часть про магию и другой мир мой мозг усвоил превосходно, даже тени сомнений не возникало в правдивости слов Асмодеуса. Ну не ходят такие мужики вне голливудских фильмов и модных показов где-нибудь в Италии. Завтрак проходил в тягостном молчании, которое мама разбавляла милыми вопросами, вроде:

Глава 3. Дома

Она с легкостью забрала документы из университета. Послушно сообщила всем своим знакомым, что выиграла право на стажировку в Австралии. Дикий пес создал иллюзию документа и подкорректировал память ее родителям. На прощанье она обнимала их долго, так словно частью старалась остаться с ними.

– Я ведь смогу навещать их? – спросила Мел у Асмодеуса, когда они покидали родной дом. Девушка не взяла с собой ничего. Это было хорошим знаком.

– Сможешь.

«Но не захочешь», добавил он мысленно. Отправленные в этот мир преступники, лишенные магической сути очень часто совершают самоубийство. Для них остутствие магии это как ампутация всех конечностей одновременно. Асмодеуса помимо его звериной ипостаси поддерживал в форме амулет Стражника, без него бы он только и мог, что обратиться в волка или собаку и уж тем более он бы не смог перенестись домой еще и прихватив с собой человека.

– Где мы будем это делать? – без задней мысли поинтересовалась девушка, имея ввиду переход. Асмодеус почувствовал прилив возбуждения от ее вопроса, но силой воли прогнал эти мысли похотливого подростка из своей головы.

– Нам нужно выйти на берег озера, и дождаться заката. Я начну творить заклинание. Это болезненно и скорее всего заберет очень много моих сил. Поэтому ни в коем случае не отпускай мою руку. Понимаешь? Иначе нас разбросает в разные стороны, а я буду не в том состоянии, чтобы тебя искать.

«Если конечно переживу переход», не стал добавлять он.

Она кивнула. Безоговорочное доверие, пункт заклинания которое связывало их, и отменить его не силах никому. Марьяна думала, что ее дочь будет дикаркой без тормозов, не доверяющей никому и нисколько. Такой была она сама в юности, когда Асмодеус еще ее не знал. Таковы все хранительницы Черного пламени в молодости. Мужчина только сейчас задумался, примет ли Меланию пламя, ему нужна родственная душа, а девушка покладиста, как щенок. Ничего, у них есть еще две недели это исправить. Они вышли на берег озера и взялись за руки, со стороны они выглядели как парочка влюбленных. Он что-то шепчет, она хватается за его руку так, словно от него зависит вся ее жизнь. Вот он встает на колени, она придерживает его сильнее. Более внимательный наблюдатель бы увидел, что мужчина побледнел и затрясся, а девушка издала неслышный крик.

Вот только никого возле озера не было. А затем и странная пара словно растворилась в воздухе.

!!!

Мы продолжали стоять на берегу озера, взявшись за руки, словно парочка влюбленных. Закат догорал, Асмодеус бледнел, шепча под нос неизвестные мне слова. Огромный амулет, похожий на золотой глаз на безобразно толстой цепочке вдруг вспыхнул, ослепив меня на мгновение. Я испуганно вскрикнула, дернулась, чтобы прикрыть глаза, но мужчина удержал меня за руки, хотя сам при этом покачнулся.

Резко похолодало, или мне так казалось потому, что я слишком давно стою на улице в тонкой кофте. Желудок сделал кульбит, меня накрыло осознание собственной дурости.

Внутренний голос, который принадлежал рациональной части зашептал: «вот мы и приплыли, Мел, ты все-таки сошла с ума. Принцесса она… волшебная. Точно. Скорее всего этот Асмодеус – сумасшедший какой-нибудь или фокусник иллюзионист гипнотизер (нужное подчеркнуть), нанятый однокурсниками, чтобы поржать над тобой. А ты так мечтала оказать подальше от своих серых будней, что запросто ему поверила». Потоку самоуничижительных мыслей ничто не мешало. Асмодеус то ли переиграл, то ли так вжился в роль и потерял сознание и теперь лежал на моих руках очень тяжелой ношей. Я же вглядывалась в ночную тьму, понимая, что что-то не так.

Не слышался звук проезжавших вдали машин, а окна многоэтажки, построенной на берегу, разом потухли. Стоп. Многоэтажки не было! Как и асфальтированной дороги, как и города, все разрастающегося и медленно приближающегося к озеру. По спине моей запоздало побежала струйка холодного пота. Это не мой мир… В моем мире травы не пахнут так сладко, в моем мире от воздуха не кружится голова, а небо не сияет сотней звезд, вспыхивающих на небосклоне одна за другой, будто их зажигает мудрый волшебник.

Огромный детина в странных мохнатых штанах бежал к нам со всех ног, выкрикивая что-то на неизвестном мне языке. А н-нет, не штанах. Это у него ноги такие, мохнатые, с копытами. Значит путешествие в другой мир все-таки состоялось. Но почему в отличие от Асмодеуса я так хорошо себя чувствую, да пожалуй никогда мне так хорошо не было. А воздух здесь! Я дышала так, словно никогда в жизни. И землю хотелось целовать. И какая трава мягкая, вот бы поваляться на ней. А вода в озере… Светиться, переливается, словно драгоценность. Мне захотелось прыгнуть в эту воду, захотелось обнять каждое исполинское дерево. А потом я увидела небо, наполненное яркими звездами и засмеялась. Как же хорошо. Пока я находилась в каком то радостном припадке, волшебное создание с разгону бухнулось на колени и впечаталось головой в землю рядом со мной, словно старалось зарыться в нее.

– Он в отключке, – сказала я полукозлику, пьянея от кислорода, но тот явно меня не понял, мыча какую-то витиеватую фразу на неизвестном мне гортанном наречии. Поэтому я хлопнула его по голому плечу и ткнула в Асмодеуса. Козлик поднес фляжку к его губам, тот в начале не подавал признаков жизни, так что мне вдруг стало страшно, но затем закашлялся, и открыл глаза.

– Мелания… – он протянул руку и коснулся моего лица. Глаза мужчины подернулись пеленой, словно он стоял на пороге смерти. Голос его казался надломленным, дыхание сопровождалось жутким сипом: – поцелуй меня.

Вот вам и спящая красавица. Противоречивое чувство заставило меня вздрогнуть. Одна половина требовала, умоляла тут же прикоснуться губами к его губам, дышать с ним одним воздухом и одной магией. Другая порывалась отпрянуть, оттолкнуть мужчину, которым мне не муж и сказать, чтобы не лез со своими приставаниями. Если бы обстоятельства были иными и передо мной лежал другой человек, выиграла бы вторая, но сейчас мне отчетливо вспомнились слова Асмодеуса о том, что силу он черпает из чувств, а переход может отнять всю его энергию. Логика встала на сторону темной части, сообщая, что поцелуй с этим красивым мужчиной ничего у меня не заберет. Разумная идея засветилась в сознании, словно кто-то включил электрическую лампочку: если жители местного мира связаны с магией, возможно ли, что она течет по их жилам словно кровь? А что бывает, если всю кровь выкачать из тела?

прода

Алина развела руками, будто объясняла мне, как грядки пропалывать. А у меня дыхание сбилось. Амодеус специально умолчал или намеренно? Я что, как какая-то магическая секс игрушка для местных? Попятилась назад, и даже жаркое перестало быть вкусным.

– Поэтому сюда все и пришли в неглиже? Чтобы я выбрала? – Спросила срывающимся голосом. Какой кошмар. Да я не волшебная принцесса, а какая-то королева куртизанок выходит. Житье в Таверне, голые мужики толпами. Перспектива быть распыленной на атомы через две недели перестала казаться такой уж жуткой.

– Мелания, успокойся. Алина тебе описала все хуже, чем оно есть на самом деле. Давай ты поспишь, а завтра я сотку заклинание, чтобы ты смогла понимать нашу речь, и мы начнем дальше знакомиться с местными правилами и обычаями. Никто тебя не заставляет выбирать себе любовников уже сейчас. Можешь просто приласкать кого-нибудь. Видела, что смогло сделать простое прикосновение с Гато?

Асмодеус говорил так, словно пытался успокоить норовистую лошадь. И самое ужасное, что это работало. Мне и вправду вздумалось, что самым лучшим решением для меня сейчас будет здоровый сон. Желание разнести здесь все до последнего глиняного горшка куда-то испарялось, а сонливость накатывала волнами. Алина с удивлением смотрела на эту странную метаморфозу. А потом уставилась на Асмодеуса и поджала узкие губы:

– Вы все-таки это сделали. – сорвался с ее губ злой шепот.

– Где моя комната? – Я его расслышала, но значения не придала.

– Я покажу тебе, милая. Пойдем наверх. Я тебе и водички для ванной согрела. Асми, ты спать здесь будешь или к своим уйдешь? Они кабана сегодня в лесу загоняют.

Мужчина с тоской взглянул на улицу сквозь витражное окно, но решительно произнес:

– Здесь. Чтобы Мел было привычней, когда она проснется.

– Опять калачиком возле моих ног свернешься? – спросила моя язвительная часть. Ей пробуждение понравилось, она бы хотела вернуться в то утро и продолжить «контактировать». Боже, это ведь было только сегодня утром, а такое ощущение, что прошла как-минимум неделя. Я зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– Я буду в соседней комнате и тут же приду на твой зов, если понадоблюсь.

– Не дойдет он до соседней комнаты, под дверью спать будет. Твой же пес, – фыркнула Алина, изрядно смущая мужчину. Меня Алина проводила в огромную комнату, располагающуюся на самом верхнем этаже. Комната оказалась выполнена в синих тонах с задрапированными стенами и огромной кроватью под красным балдахином. Женщина оставила меня одну, а сама спустилась обратно вниз. Я разделась и собиралась добраться до манящей горячей водой ванной, но по дороге решила ненадолго прилечь. А потом больше не смогла подняться с пуховых подушек.

Глава 4.

Асмодеусу не спалось всю ночь. И не только потому, что его звала в лес полная луна. Все человеческое в мужчине рвалось к Мелании. Он хотел лечь в ее ногах, ощутить ту целостность, которую он почувствовал, когда уснул рядом минувшей ночью. Марьяна говорила, что подобный побочный эффект возможен, но все эти годы Асмодеус не чувствовал тяги, не осознавал, что зверь готов уступать место человеку, чтобы быть рядом с Мел. Мысленно мужчина вернулся в ночь, когда отдал часть своей души ведьме в попытке защитить последнюю Хранительницу темного пламени.

– Ты не обязан на это идти. – сказала тогда Марьяна. Она держала руки на округлившемся животе. Ведьма выглядела спокойной и сильной как никогда. В глубоких как озера черных глазах плескался океан силы, который иссякнет, как только она родит свое продолжение. Марьяна мужественно приняла решение перенести Меланию в другой мир, а затем вернуться, чтобы принять свою судьбе. Асмодеуса пугала ее мрачная решимость, он чувствовал, что его наставница, его названная старшая сестра задумала нечто опасное.

– Это, – он указал на живот женщины: – надежда моего рода и всех темных на выживание. Светлые уничтожают или порабощают всех магических существ. А ты… как ты сама говорила не можешь с ними бороться.

– У меня не хватит на это сил, в конце концов мой отец был простым человеком и кроме дара предвиденья я не отличаюсь особенными талантами, – признала Марьяна, – а вот у нее хватит.

– Зачать ребенка от Хранителя Светлого пламени, Марьяна – это слишком безумно, даже для тебя. Никто, кроме нас с тобой не должен об этом знать. Темные не поймут.

– Ты должен будешь рассказать ей, кто ее отец. А когда они встретятся, я не сомневаюсь, что они встретятся, ты должен уберечь ее от него. Я не могу сказать тебе всего, но Асми, ты не должен ее потерять.

– Я ее не потеряю. – убедил он ее.

– Ты лишишься бессмертия, если свяжешь ее жизнь и свою, мой вечно юный друг, – Марьяна ласково коснулась его щеки. Теперь она выглядела куда старше, чем он. А ведь когда они встретились, она была девчонкой.

– Далось мне это бессмертие…

Он решительно разрезал свою ладонь и прикоснулся к белой ткани ее платья. На ткани образовался алый цветок – след его крови.

– Клянусь своей жизнью в верности тебе, Мелания, клянусь своей смертью в верности тебе, Мелания, клянусь своим зверем в верности тебе, Мелания. Твоя боль, моя боль, твоя радость, моя радость. Вовеки веков, пока смерть не разлучит нас.

Эти слова были измененной брачной клятвой светлых. Как в Мелании, так и в Асмодеусе присутствовала светлая кровь, поэтому клятва должна была быть услышана. Марьяна охнула, она чувствовала то, что чувствовало ее дитя. Еще не рожденное, но уже принадлежащее этому мужчине как невеста.

– Теперь вы связаны.

Сказала она. Она глядела на юношу, который на самом деле был старше ее на сорок лет с восхищением. Когда они только встретились, Асми в облике пса собирал объедки за Таверной. Он не знал, почему соплеменники гонят его из стаи, и не понимал, почему в отличие от всех остальных человеком ему быть куда приятнее, чем зверем. Асмодеус сопровождал Марьяну во всех ее приключениях, веселый, не стареющий, верный друг. Он никогда не желал становиться ее фаворитом и не пытался черпать ее силы. «Ты мне сестра», – говорил он ей. «Моя единственная семья». Только в день, когда Марьяна забеременела Меланией, она поняла, почему судьба связала ее с изгоем из племени диких псов. Асмодеус должен был сыграть огромную роль не в ее судьбе, но судьбе ее дочери. Ее названный брат, единственный, кому она безоговорочно сможет доверить ее безопасность после своей смерти. В том, что Марьяне придется вернуться к отцу своей девочки, чтобы умереть, женщина уже не сомневалась.

прода

Просыпаться отчаянно не хотелось. Все тело обволокла сладкая нега, словно один лишь воздух целовал каждый сантиметр моей кожи. Мягкие простыни, запах трав и пение птиц. Ко всему этому великолепию примешивался запах свежей выпечки. Мне было так хорошо, как никогда в жизни. Интересно, с чего это мама решила подойти к духовке, она же знает, что это мое увлечение. Глаза распахнулись сами собой, синяя комната, красный балдахин над кроватью исполинских размеров.

– Не приснилось. Мне не приснилось!

Кричала темная сторона меня. Она была счастлива, дома, а голые торсы со вчерашнего показа казались ей весьма привлекательными. Я одернула себя, для бодрости залезла в ванную, которая, по моему предположению должна была быть холодной. Вода встретила меня приятной теплотой, она была именно той температуры, которая идеально подходила для раннего утра. В дверь деликатно постучали. На пороге появилась Алина, а за ней в комнату Асмодеус. Женщина несла поднос с ароматными булочками и чаем.

– Вставай, детка. Тебя ждет сложный день. Придется принять знание нашего языка.

Она поставила поднос на стол, улыбнулась, с выражением мечтательности в болотно-зеленых глазах вспомнила:

– Когда-то я также кормила булочками Марьяну, когда она просыпалась после веселой ночки. Темные хранительницы с трудом контролируют свои импульсы, как только принимают пламя. Ух, скольких мужчин я видела в этой постели.

Неудивительно, что ее настальгирование о любовных похождениях моей матери отбило весь аппетит. Значит на этой кровати? Фу! Надо ее заменить на что-нибудь попроще. Поменьше.

– Алина, не могла бы ты оставить нас наедине. Мне нужно поговорить с Меланией… насчет побочных эффектов принятия знания нашего языка.

Алина с хитрой улыбочкой взглянула на темного.

– Делайте, что хотите, только сильно не шумите. Там уже народ собирается.

Она оставила поднос с едой и вышла. Пришлось запихнуть в себя несколько сдобных булочек, чтобы чем-то замять повисшее молчание. Боже, как вкусно. Стану толстой как мадам Помпадур.

– Мел, я хотел сообщить тебе еще вчера, но не успел. Никому нельзя знать, что твой отец светлый. У нас война вот уже 400 лет, и если наши узнают, они могут решить, что это хитрая попытка уничтожить нас окончательно.

– Уничтожить окончательно? Расскажи мне об этой войне. – Сон смахнуло как рукой, как и мысли об обнаженных мужчинах. Сейчас центром моей вселенной был Асмодеус. Его растрёпанные ото сна, черные волосы переливались в скудных лучах пробивающегося сквозь витражное окно солнца.

– Наш мир должен находиться в гармонии. Инь и Ян, мужское и женское, гармония и хаос. Но светлые основали государство с регулярной армией и начали завоевывать земли. Они организованнее нас, они лучше вооружены и они поработители. Как только светлые ступают на новую территорию, они заставляют произнести местное население клятву верности хранителю светлого пламени. Твоему отцу. Славу. Существ, как я они либо берут в плен либо убивают. Из диких псов плохие рабы, поэтому наш путь второй.

От ужасов, о которых рассказал Асмодеус моя душа вскипела от гнева. Оковы, насильственные клятвы. Отвратительно.

– Поэтому вам и нужна хранительница.

– Чтобы обратить вражеские войска и спасти те территории, что остались.

Идея не говорить окружающим, что мой папаша – тот козел, который проводит геноцид над местными магическими существами казалась более чем здравой. Безумным оставался лишь факт, с какой понятливостью я воспринимала эту информацию.

– Но до своего дня рождения я все равно не являюсь Хранительницей, правильно? – спросила моя не воинственная часть, которой от услышанного захотелось забраться под одеяло. Война, рабство, фу! Мне срочно нужно накрасить ногти или надеть милое платье. Милое платье наверняка решит все мои проблемы.

– Сила уже начала концентрироваться в тебе и вчерашний инцидент с кошаком это доказал. Как только она придет, все магические существа присягнут тебе на верность.

– Магические существа, это кто?

Надо было знать масштабы своих проблем.

– Дикие псы, сатиры, кентавры, оборотни всех мастей, возможно упыри, русалки, если повезет и хранители лесов и степей. Люди, само собой, хотя магическими существами они не являются. Они не желают прихода власти светлых, потому что тогда их низведут до положения рабов.

Он замолк, давая мне время переварить информацию. А потом поинтересовался тоном лектора:

– С кого ты хочешь калькировать язык?

Асмодеус задавал вопрос, заранее зная мой ответ на него. Как будто у меня были варианты.

– А как ты думаешь? Между нами получается не слишком тесный узел магической связи?

Говорила, стараясь звучать, как умная, судя по усмешке на тонких, красиво очерченных губах не особо это у меня выходило.

– Тот узел магической связи, который связывает нас можно разрубить разве что мечом. Так что не бойся, возьми у меня все необходимые тебе… знания.

Прозвучала последняя фраза необыкновенно эротично. Дыхание мое сбилось, в его глазах плясало зеленое пламя. Да и обстановка этой комнаты, огромная кровать, балдахин, расписанные вьющимися растениями стены, заставляли меня задуматься о том, какими теплыми и мягкими оказались его губы. В дверь постучались и раздался быстрый говор Алины:

– Мелания, крошка, совсем забыла тебе сказать. Одежда твоей мамы в твоем распоряжении. На первое время тебе хватит. А потом в городе подберем тебе что-нибудь другое. Асмодеус, к тебе Гато, он рвется встретиться с Меланией и просит твоего разрешения как регента. Как мартовский кошак, под окнами крутится.

Гато, имя того парня с красивыми рыжими волосами. Если вспомнить, в его глазах плескалась нужда, подобная голоду. Словно он всегда довольствовался крошками и никогда не был пущен за накрытый стол.

– Скажи, что я к нему приду. Пусть подождет час. Налей ему пока чая с валерьяной. Мел, времени нет, придется сделать это быстро.

Он взял мою руку и положил к себе на лоб, а сам зашептал слова, шепот, который вдруг подхватила сотня других голосов, раздавшихся из неоткуда. Я не знала, что он говорил, но вокруг нас закружился ветер, а затем мою голову пронзило такой болью, что я истошно закричала. Казалось, черепная коробка разломается надвое, как это было больно и едва я подумала о том, что готова пойти на все лишь бы боль прекратилась, она исчезла сама собой. Асмодеус тяжело дышал. Ох… он же разделял со мной всю мою боль. Захотелось утешить его, погладить по щеке, но рука висела непослушной плетью. Мужчина поднялся, спросил:

прода

– Когда мы здесь страдали, она была укрыта в мире людей. Развлекалась, пока наших мужчин убивали, а женщин уводили в рабство. Марьяна была некудышной Хранительницей. С чего нам считать, что ее дочь окажется лучше? Хранительниц готовят с младенчества, обучают, прививают правильное виденье мира. Может быть она увидит светлого на белом коне и рванет в его объятья?

Я не знала, что ответить на эти обвинения. Мягкая и покладистая часть меня сделала шаг назад и спряталась за Асмодеусом. Мужчина, если и заметил мой страх, то вида не подал.

– Если бы ее нашли светлые, то надежда бы исчезла. Род Темных хранительниц прервался.

– Нет не прервался, – раздалось за нашими спинами нежное контральто, высокая женщина, похожая на Монику Беллучи местного разлива обошла нас, чтобы положить руку на плечо молодой девушки, – Именно Астрид должна бы была тогда принять магию и новое имя. Она уже чувствовала в себе силу, но тут ты вернул эту беженку. Хотя, уверена, магия все равно выберет именно мою дочь.

За их спинами послышалось восторженное одобрение. Значит у двух ведьм здесь есть как минимум группа поддержки. Асмодеус молчал. Он выглядел так, будто не смел ничего сказать в присутствии этих женщин. По его напряженному взгляду я поняла, что что-то сказать придется мне. Два плюс два я складывала не плохо, поэтому уставилась в темно карие глаза женщины и воскликнула:

– Ну, здравствуйте, тетя. А вы, значит, моя двоюродная сестра, – Астрид коротко кивнула. Замечательно, у меня тут имеются родственники по маминой линии. И они от меня не в восторге. Конечно, если учесть, что из-за меня из их рук буквально выскользнула власть в той форме, в которой она здесь принята.

– Меня зовут Мила. – тетушка немного растеряла свою воинственность, попыталась спрятать глаза. Значит, ей за что-то стыдно. Что ж, добавлю ей этого чувства.

Я распахнула объятья и нежно прижалась в начале к кузине, потом к тетушке.

– Как я рада, что здесь у меня есть семья. Мы с Асми погуляем немного, а потом как насчет того, чтобы всем встретиться в таверне и поговорить о прошлом, о моей маме о темном пламени? Вы правильно сказали, Хранительницу полагается обучать, а кто сделает это лучше, чем моя родная тетя? Или родственные узы здесь пустой звук?

Повысила я голос. Вроде индустриальной революции в этом захолустье не произошло, значит семейные связи очень важны. Я не ошиблась. Растерянной тетушке ничего не оставалось как кивнуть. Группа поддержки судорожно вздохнула и отправилась по своим делам. Они надеялись на потасовку в лучших традициях темных, но я уничтожила их надежды. Я же подхватила под руку Асмодеуса и уверенным шагом потопала куда-то в сторону длинного здания из камня, из которого доносилось ржание лошадей. Родственницы хотели устроить сцену, хрена с два. Я в университете проходила конфликтологию и прекрасно знаю, что если нет аргументов и способов решить конфликт в свою пользу, его нужно избежать до поры до времени.

– Что это была за фигня? – не слишком вежливо спросила я дикого пса, который, только наедине со мной вышел из оцепенения. – Ты же сказал мне, что только я могу принять Темное пламя…

Мы вошли в конюшни, где стояли породистые черные скакуны одна другой краше. У них были раскосые зеленые глаза и весьма странный прикус. Казалось, что скотинки отнюдь не травоядные. В конюшне сильно пахло благовониями, их стойкий аромат маскировал собой запах навоза. Место освещалось чем-то напоминающим хрустальные люстры, а в окнах стояли витражи. Разве что ковер на полу не лежал. Выводы напрашивались сами собой, кто-то очень любил животинок.

– Я уверен, что именно ты обладаешь достаточной силой не только для того, чтобы принять Темное пламя, но и воспользоваться им, чтобы защитить наши земли. Марьяна предсказала это. Она никогда не ошибалась в своих предсказаниях.

– Те две дамочки мало того, что совершенно не в курсе о предсказании, так еще и уверены, что Астрид сможет принять пламя.

– Согласно одному из законов магии, если с Хранительницей что-то происходит и она не оставляет наследниц, пламя может выбрать другую носительницу, которую с Хранительницей связывают узы крови. Такое уже происходило в прошлом, пламя выбрало достойную замену погибшей Хранительнице. Но ты здесь, так что надеждам Астрид не суждено оправдаться.

– А если бы меня здесь не было? – спросила я у мужчины, ловя взгляд изумрудных глаз.

– Ты, та Хранительница, которую ждут эти земли. Другой быть не предназначено.

Асмодеус говорил с такой легкостью, словно для него было аксиомой мое становление новой Хранительницей. Я уже поняла, что он хорошо знал мою маму, верил в ее предсказания безоговорочно. Путешествие в мир, где я выросла, явно было для него рискованным предприятием и он бы мог отказаться от него. Астрид бы стала новой Хранительницей, а он мог остаться подле нее. Судя по поведению двоюродной сестры, она была вовсе не против такого расклада. А Асмодей ее не осек. Он и пышные сиськи проводил взглядом. Да спокойным, без особенного интереса в нем, но все же проводил.

– Почему ты не вступился за меня перед ними?

– Не мог. Ты должна сама уметь постоять за себя перед женщинами. Тем более своими родственницами. Если я буду слишком часто вмешиваться, это будет расценено как твоя слабость. Еще одно из наших правил. Перед мужчинами тебя защищать я могу, но перед женщинами бессилен.

– Составь для меня свод правил, что мне можно, что нельзя.

Асмодеус кивнул. Он словно никак не мог сообразить, что я ни черта не знаю об этом мире и искренне удивлялся моей неосведомленности в чем бы то ни было. Кобыла по другую сторону стойла смотрела на меня с такой наглостью, что казалось, она ухмыляется своими раскосыми глазами над моими попытками понять этот сумасшедший мир. Я фыркнула, глядя на нее, животина весело ответила тем-же.

– Вы ей нравитесь! – раздался громогласный мужской голос в дальнем конце этого впечатляющего здания, назвать конюшней которое получалось с натяжкой. Мы с Асмодеусом уставились на его обладателя. Высокий, статный кентавр нижней своей половиной словно приходился родственником всем этим красивым четвероногим. Человеческой, он был смуглым брюнетом среднего возраста, с убранным в толстую косу волосами, больше напоминающими гриву. Я отскочила от Асмодеуса. С чего это он взял, что мужчина мне нравится? Уверенно передвигая словно литыми из черного камня копытами, кентавр подошел к лошади и потрепал ее по холке.

прода

Я схватилась за голову. Если Асмодеус все же ошибся, то никакая я не Хранительница, а сплошное недоразумение. Трусливая мыслишка проникла в сознание: если этот мужчина ошибся, то я не обязана оставаться здесь. А потом ее затмила другая: но я хочу здесь остаться! Я не желаю возвращаться домой, не могу представить, что больше не почувствую запаха этого воздуха, не увижу необыкновенно яркий пейзаж, не почувствую магию, струящуюся вокруг меня. Мне захотелось вцепиться зубами и когтями в эту землю и прокричать, я не уйду! Она моя. Осознание ударило меня словно молотом. Не важно, кем мне предстоит быть в этом мире. Пусть я его еще совсем не знаю, я отсюда не уйду.

– Ее не существует, потому что ты – следующая Хранительница темного пламени, – устало повторил Асмодеус, порядком утомленный моими однообразными вопросами.

– Почему Астрид сказала, что моя мама была никудышной Хранительницей? – спросила я Асмодеуса. Мужчина вздохнул, запустил пятерню в волосы. Он прикрыл глаза, а на губах его заиграла улыбка.

– Не слушай Астрид и Милу. Твоя мама… Она была прекрасной хранительницей. Она не спала ночами, вглядываясь в хитросплетение будущего, отыскивая те нити, которые необходимо сплести в настоящем, чтобы наш мир снова смог прийти к равновесию. Но от нее ждали другого. Думали, она возглавит армию, как делали ее прародительницы, соберет вокруг себя мужчин, жаждущих мести и пойдет на земли светлых кровопролитной войной. Марьяна же этого не делала, да и фаворитов у нее было до стыдного мало. Турмалин, да пара сатиров. А потом она встретила твоего отца и вовсе оборвала все связи с темными. За это ее не простили. Астрид уже присягнули гномы и чародеи. Она и ее мать давно работали над тем, чтобы создать вокруг себя сильную поддержку. Но пламени все равно, кто на ее стороне.

Асмодеус коснулся моей руки, его ладони были большими и теплыми. Его прикосновения явно задумывались для того, чтобы успокоить меня, но мне было трудно сосредоточиться, учитывая, что мы уже целовались. Пусть поцелуям здесь и не предавалось особенного значения.

– Асмодеус, я правильно поняла, если со мной что-то случиться, то темное пламя гарантированно перейдет к Астрид?

Мужчина кивнул. Он понял куда я клоню, и счел нужным объяснить:

– Никто из темных не посмеет навредить Хранительнице пламени. Даже возможной претендентке на роль Хранительницы. Мы все слишком зависим от твоего существования. Мало того, когда ты войдешь в силу, мы станем зависеть даже от твоего настроения. Поэтому сделать тебя счастливой и довольной – первоочередная задача каждого темного, заложенная глубоко в сознании.

Меня это пояснение ничуть не успокоило. Насколько я успела изучить местных жителей, хоть они отличались копытами, или магией, или небольшим ростом и впечатляющей растительностью, они оставались людьми, со своими страстями, желаниями и стремлениями. А, значит, небольшой переворот мог вполне оказаться тем, на что пойдет тетя и ее дочь, чтобы захватить магию и власть. И розовая и темная часть меня натурально завопили от ужаса от осознания возможных перспектив.

– Мелания, Мел… – Не сразу я услышала голос Асмодеуса.—У тебя, что, было видение?

Он выглядел восхищенным и серьезным одновременно. Улыбка тронула красивые губы. Покачала головой, и улыбка погасла.

– Нет, Асмодеус. Видениями я обделена, а вот мысли в этой голове имеются.

«Иногда даже разумные», иронично добавила та часть меня, что отвечала за логику. Ночь вдруг перестала казаться столь волшебной, за каждым шорохом стали слышаться шаги невидимых врагов. Нужно признать, что мне здесь рады далеко не все. Уповать на истинность слов Асмодеуса и верить в то, что дикий пес меня защитит было бы глупо. Я высвободила ладони из его рук и огляделась. Ведьмина трава мягко сияла в темноте, воздух пах обещанием скорого дождя. Если именно мне суждено стать хранительницей, я должна суметь защитить свою жизнь. А для этого нужно провернуть небольшую хитрость.

Глава 5. Выбор сторон.

Прошла почти неделя нахождения Мелании в родном мире. Асмодеус пристально наблюдал за ней, ожидая проявления в девушке ее собственных способностей или хотя бы подобной вспышке силы, что произошла, стоило Мелании переступить порог мира. Но ничего не происходило. Девушка вела себя странно. Она проводила целые дни в заточении за книгами, чертила какие-то планы дорог, вздыхала, когда узнала, что у Темных не приняты в обхождении деньги.

– Мы – отсталое раздробленное государство, – промолвила она, схватившись за виски – не удивительно, что нас завоевывают.

Таков был вердикт новой правительницы ее миру. Подобная холодность в суждениях больше соответствовала светлым мужчинам, чем темным женщинам, она пугала Асмодеуса, заставляя его снова начать сомневаться в правильности выбора Марьяны. А еще его пугала его тяга к Мелании, которая не отступала. Он принюхивался к воздуху вокруг нее, и животная его часть хотела ползать на брюхе и вылизывать ей пальцы, а человеческая… хотела вылизать ей отнюдь не руки. Асмодеус терялся рядом с ней, не мог сосредоточиться. Звериный облик подводил его, отступал и настойчиво заставлял пометить самку, пока это не сделал кто-то еще. Но Асмодеус не трогал девушку. Слишком она была чужой, слишком странно мыслила.

Кроме как себе, мужчина бы никому не признался в подобных размышлениях. Он выполнял все приказы Мелании, попутно уверяя окружающих, что Хранительница все еще слишком устала после перехода, чтобы обратить внимание на подданных. Однако все больше людей начинало склоняться к мысли, что столь долгое нахождение в железной тюрьме могло уничтожить магическую суть Хранительницы.

Мелания после их единственной прогулки под луной постоянно отсылала мужчину от себя. Она разговаривала с ним короткими фразами и выставляла за дверь, стоило ему задержаться чуть дольше необходимого. Асмодеус готов был выть от подобного обращения, он с новыми силами бросался выполнять приказы своей хозяйки, ругая себя за то, что старается ей угодить как комнатная собачонка.

Между тем Астрид вела себя так, как и полагалось Темной. Она уже выбрала себе двух фаворитов, пообещав им место в совете, как только ей исполниться 21. Девушка вовсю демонстрировала свои способности управлением стихиями: создавала ветряные потоки, зажигала магические огни и заставляла распускаться цветы. Мила лучилась самодовольством из-за успехов дочери и заходила в Таверну как к себе домой, уже ощущая себя полноправной хозяйкой этого места.

– Конечно, Алина, я тебя не уволю, – сообщала сестра Марьяны управляющей, разыгрывая из себя добрую владелицу: – ты будешь служить Астрид, как когда-то моей сестре.

Алина коротко хохотнула, протирая барную стойку. Ох, если бы Мила знала, с кем именно осмелилась говорить подобным тоном…:

– Настоящая хозяйка этого места сидит на чердаке и изучает правила нашего мира.

– Да она забилась как мышь от стыда, что сила ее не признает. Пора ей возвращаться в мир людей.

Дородная трактирша уперла руки в бока:

– Асми, ну ка объясни Миле, кто тут главный!

Асмодеус неслышной тенью приблизился к Миле, в руках его была стопка последних газет светлых, их потребовала Мелания, зачем, дикий пес понятия не имел.

– Ох, Асми! Мой вечно молодой друг, – вечная молодость Асмодеуса давно была предметом расхожих сплетен в темных кругах, знали бы они, кому он ей обязан, разорвали бы на месте. – Ты отказался перейти на мою сторону тогда, переходи на нее сейчас. Твоего влияния в среде оборотней хватит, чтобы и они присягнули Астрид.

– Что ты мне предлагаешь? – с усмешкой поинтересовался Асмодеус. Он принял свою сторону тридцать лет назад и никогда не думал ее поменять.

– Стань фаворитом Астрид, присягни ей на верность. Ты ей всегда нравился. – Предложение Милы было разумно, но Асмодеус все равно вздрогнул, вспомнив, как когда-то с подобной легкостью она предлагала ему свое тело. Мужчина не дал себе поморщиться от отвращения. Он еще помнил тело Милы, укрытое лишь крохотными клочками ткани. Женщина всегда хотела отобрать все, что принадлежало ее старшей сестре. Вот и Асмодеуса она соблазняла настойчиво и одержимо, с особенным упорством желая заполучить внимание этого мужчины. Тогда Асмодеус отказал, но вовсе не потому, что спал с Марьяной. Темные думали, что Асмодеус и Марьяна были любовниками, но они сильно недооценивали глубину их отношений.

– Сегодня в полночь сила или признает Астрид, или не признает. – Сухо сказал мужчина.—Мне пора к Мелании. Я свой выбор сделал.

– Бери свою хозяйку на церемонию посвящения. Я приглашаю! И напомни ей, чтобы поторопилась освободить третий этаж таверны для моей дочери! Там будет комната новой Хранительницы.

Асмодеус с каменным лицом пропустил слова Милы мимо ушей. Он пошел вверх по лестнице, размышляя над тем, что поведи себя Мелания по-другому в день ее встречи в Таверне с родственницами, возможно Мила бы сейчас не лучилась подобной уверенностью в Астрид. Но тогда Мелания вела себя как испуганная девочка и призналась, что вообще не уверена в том, что является дочерью такой могущественной ведьмы, как Марьяна, не уверена, что у нее есть хоть какие-либо способности и находится тут только потому, что Асмодеус обещал убить ее родителей. Дикий пес никогда бы не поверил в слова девушки, если бы не услышал их собственными остроконечными ушами. Чего добивалась Мелания подобным поведением было неясно. Слабость у темных призирается.

– Я принес газеты, – сказал мужчина, застав девушку все в той же позе, в которой он ее покинул. Склонившись над книгами, она делала бесконечное количество выписок. Как только он вошел, Мел отвернулась от него, зарывшись в каких-то записях. Что же с ней происходит?

– Мел, пойдем прогуляемся? Ты не выходишь уже пять дней.

– Спасибо, Асмодеус, я пока останусь здесь, мне нужно еще кое в чем разобраться. – сбивчиво проговорила она. – Попроси Алину снова набрать для меня ванну. Только похолоднее, чем в прошлый раз.

– Мел… Мила позвала тебя на празднования дня рождения Астрид, ты придешь?