Хроники Артуриана: Империя выживших

Пролог

В глубине звёзд, в безмолвии далекого космоса человечеству удалось совершить невозможное. Тысячелетия блужданий по беспредельным просторам вселенной завершились успехом. На неблагодатной земле оранжевой планеты, Артуриане, взошло зерно Империи.

Совершенство технологий, строгая дисциплина, законы, не щадящие никого, позволили человечеству завоевать десятки планет в туманности Орфей. Сотни лет ушли на то, чтобы война поглотила когда-то мирные цивилизации, подмяв их под себя. Планета за планетой попадали под власть людей, теряя свою свободу и индивидуальность.

Расцвет Артурианской империи пришелся на век Каронара юа Шакруа, великого инженера, создавшего линкор “Эвридика”, с помощью которого Артуриану удалось завершить войну с самым страшным врагом человечества – Лерутрангом. Артурианцы смогли вздохнуть спокойно и насладиться плодами длительной борьбы за превосходство в космосе.

Но что на самом деле стояло за успехом человечества? Какую цену пришлось заплатить людям за величие?

Пока Империя праздновала победу, воспевая мощь “Эвридики”, во мраке джунглей вражеской планеты крохотным винтикам имперской машины приходится сражаться за жизнь и право на свое место в истории великой Артурианской империи.

Шаг 1. Принятие

“Тысячелетия гармонии и спокойствия в туманности Орфей подошли к концу. Отныне мы, артурианцы, имея в руках грозное оружие: линкоры “Эвридика”, сможем захватить господство над всеми планетами туманности и привнести на них своё понятие о мире. Артуриан станет столицей первой в истории человечества космической Империи, и не будет нам равным” .

– вырезка из речи императора Урбоса, 5324 год

Артуриан, Ародан, кабинет военного министра Ювлуса юа Хадруа,

5347 год, 104 день первого лета

– Вы уверены? – Каронар юа Шакруа с сомнением покосился на военного министра, Ювлуса юа Хадруа, который медленными, отточенными движениями перелистывал на голографическом экране, мерцавшем над его рабочим столом, чертежи космического корабля.

– Абсолютно, Каронар, – Ювлус сухо улыбнулся так, что серебристый шрам над его губой изогнулся дугой. – Мир меняется. То, что было хорошо двадцать лет назад, ныне никуда не годится.

Ювлус небрежно смахнул последнее изображение, и экран потух, лишив кабинет министра основного источника освещения. Холодные голубые глаза Ювлуса сверкнули, отразив свет настольной лампы, которая с трудом разгоняла темноту в помещении.

– Нам нужен рывок, Каронар, – министр аккуратно поднял со стола миниатюрную модель космического линкора "Эвридика" и лёгким движением отправил её в мусорную корзину. Та с приглушенным скрежетом переработала пластиковую модельку и глухо пискнула, возвещая об окончании работы. – Однажды ваши линкоры привели Артуриан к величию. Так не дайте нам лишиться достигнутого.

– Но... – Каронар неуверенно покосился на стального цвета мусорную корзину и судорожно сглотнул.

– Я надеюсь, мы поняли друг друга, – Ювлус поднялся из глубокого кресла, поправил бордовый мундир, увешанный орденами, и с лёгкой насмешкой в глазах взглянул на инженера-кораблестроителя, нижняя губа которого дрожала.

– Постараюсь сделать всё возможное, министр, – начал было Каронар, но Ювлус прервал его быстрым движением ладони.

– Возможное Империю не интересует, – Ювлус вскинул точеный подбородок и, прищурив глаза, окинул полноватую фигуру инженера ледяным взглядом. – Совершите невозможное, Каронар. Другого от вас и не ждут.

Инженер открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл, поняв, что любые его слова бессмысленны. Каронар почтительно склонился, а затем, не поднимая головы, скрылся за дверью кабинета, она приглушенно закрылась за ним.

Ювлус опустился обратно в кресло, сделал в нем полуоборот и поднял довольный взгляд на тёмное ночное небо, озарённое сиянием тысячи маленьких огоньков. Но то были не звёзды, а маячки линкоров "Эвридика", ждавших его приказа о начале наступления.

I

Артуриан, Ародан, военная академия Сартерут,

5347 год, 35 день первой зимы

Столовая военной академии Сартерут гудела от шума сотни голосов. Студенты с расслабленными довольными лицами громко обсуждали новости и сплетни дня, ведь единственным местом в Сартеруте, где можно было говорить во весь голос и не по делу, являлась столовая, куда в любую свободную минуту стекалось всё общество академии, поэтому каждый прием пищи сопровождался здесь несмолкаемым гомоном и смехом.

Но среди однородного шума выделился один звонкий голос девушки с длинными каштановыми волосами и задорно горящими синими глазами, которая, оправив черную форму академии с именным голографическим бейджем "Олара юа Шакруа", вскочила на стул и во всеуслышание заявила:

– Я – грязная проститутка из Отсталого квартала! Записывайте мой внутренний номер и звоните в любое время! А43И8...

Фарус Гентор, не ожидавший от подруги столь ретивого заявления, с изумлением в зелёных глазах стащил девушку за руку со стула под удивленными взглядами студентов, которые разом притихли и уставились на них. Но, заметив, кто стала причиной всеобщего внимания, с равнодушными лицами вернулись к прерванным разговорам.

– Ты что, реально называешь свой номер? Ты совсем свихнулась?

– А что такое, Фарус? Я же проиграла спор, – Олара, как ни в чем не бывало, изящно опустилась на стул, закинув ногу на ногу. – Или надо было соврать, уподобившись тебе? Я – человек честный, не привыкла лгать и выкручиваться.

– Ладно-ладно. Засчитано, – Фарус, сдаваясь, поднял ладони вверх.

– Кстати, о вранье, – хитро ухмыльнулась девушка, переводя взгляд на остальных студентов, сидящих за их столом со скучающими лицами. – А вы слышали, что вчера на истории сказал этот засранец?

– Нет, – хищно улыбнулась Пелуа юа Фартруа. В её тёплых карих глазах загорелось предвкушение. – И что же он такого сказал?

– Олара, даже не думай! – Фарус угрожающе нахмурил пшеничные брови, но Олара лишь отмахнулась от него, с усмешкой обернулась всем телом к столу и заговорщически проговорила:

– Он сказал, что выучил всю историю человечества, начиная с земной. Вы представляете, какой болтун! Может, ты хотел сказать, что вживил в свой жидкий мозг чип? – Олара игриво ткнула Фаруса длинным пальцем в лоб. – Это разве не расценивается как жульничество? Или ты забыл, что по новым правилам на экзаменах все студенты должны свои чипы снимать, а иначе их отчислят?

– Забудешь тут, – помрачнел Фарус, мягко убирая руку Олары от своей головы. – Я едва сдал вступительный экзамен, чтобы учиться среди вас, отпрысков знати.

Олара вскочила со стула и отвесила шутливый поклон, сомкнув ладони у груди.

– Тогда поделись секретом, о великий ученик, со своими несмышлеными товарищами, как тебе удалось совершить невозможное?

Фарус выругался и схватил Олару за талию и принялся щекотать, отчего та заливисто засмеялась.

– Опять они за своё, – буркнула под нос Пелуа и с трудом подавила зевок.

– Матха, они такие шумные, – Лиура юа Партруа легким движением ладони перекинула через плечо шелковистую прядь светлых волос. Девушка повернула голову к соседнему столу, где в эту минуту разворачивалась нешуточная борьба между Оларой и Фарусом, и закричала им: – Эй! Вы тут не одни вообще-то! Можете заткнуться?

Олара, запыхавшись, дунула на свои растрепанные волосы, которые закрыли раскрасневшееся лицо, и выглянула из-под захвата Фаруса.

– Ой, Лиура, прости, золотая моя, умолкаем, – но даже и не подумала сбавить свой смех хоть на тон ниже.

Лиура презрительно хмыкнула, отвернулась к своим соседям по столу и принялась остервенело тыкать вилкой в бирюзовый лист салата.

– Хамло невоспитанное, – бурчала она, кромсая столовым прибором идеально ровные кружки солфских морских огурцов. – Как она может быть дочерью самого Каронара юа Шакруа? Да ещё и водится со всяким отрепьем из низшего класса. Вот мы, например, прямое продолжение своих родителей. Ты, Ариан, – Лиура ткнула вилкой в сторону брюнета с холодными голубыми глазами, который с равнодушным видом смотрел в круглое окно на цветущие зеленью Пиковые горы, – так вообще вылитый отец. А тут что? Олара позорит свою семью, постыдилась бы.

– Может, она приёмная, – пожал плечами Имадр юа Партруа, как две капли воды похожий на Лиуру, глядя на то, как Олара силой запихивает в рот Фаруса лист салата под одобрительные крики заинтересованных в происходящем наблюдателей.

– Не удивлюсь, если её и в самом деле подобрали в Отсталом квартале, – Лиура наконец оставила в покое свой обеденный бокс и с возмущением отбросила пластиковую вилку в сторону. Девушка подняла взгляд на брюнета, который даже не притронулся к обеду. – Ариан, Олара всегда такая раздражающая была?

– А мне откуда знать? – небрежно пожал плечами тот, не взглянув на Лиуру.

– Как же, ваши семьи же общаются, разве нет? – девушка покосилась на Олару, её короткая юбка неприлично высоко задралась, обнажив фарфорово-молочную полоску кожи бедер, которую не закрывали длинные черные чулки. – Званые обеды и всё такое.

– Семьи общаются, – Ариан бросил на Лиуру скучающий взгляд, отчего девушку пробрала дрожь, и она отвела глаза в сторону. – Мы с ней – нет.

II

Артуриан, Ародан, поместье юа Шакруа,

5347 год, 35 день первой зимы

Поместье семьи юа Шакруа представляло собой обширный дом из прочного велаклавского пластика, преобразовывавшего свет звёзд в энергию, который при свете Сантуры и Плиола переливался радужными бликами. Особняк состоял из трёх надземных этажей и двух подземных, где глава семейства, Каронар юа Шакруа, работал над инженерными проектами для Военного министерства Ародана, столицы планеты Артуриан.

Вокруг поместья располагался небольшой, в рамках Артуриана, участок в два гектара, на котором не росло ничего, кроме газонной голубоватой травы, а дальше на многие километры рыжела пустыня Июла, испещренная ржавыми острыми скалами, пиками впивающимися в бирюзовое небо.

Олара с недовольным лицом вылезла из своего маленького светло-зелёного автомобиля, который послушно припарковался в подземном гараже поместья, пискнув на прощание.

– Добро пожаловать домой, Олара! – пропела Система управления домом, когда девушка переступила порог поместья, бесшумно открыв двери из закаленного стекла.

Олара ничего не ответила. Проскочив широкую гостевую комнату с высокими потолками и светлыми стенами, уставленную дорогими безделушками, которые её мать, Муфала, приобрела на аукционах, где основными лотами являлась рухлядь с Земли, их родной обители, Олара поднялась по полупрозрачной лестнице на второй этаж в свою комнату. Скинув тяжелые армейские ботинки на пороге, девушка плюхнулась на кровать, которая податливо приняла форму хозяйки.

– Система, где сейчас отец? – вопросила Олара, раскинув руки и уставившись в потолок.

– В кабинете, госпожа, – ответил вежливо мягкий женский голос. – Ему что-то передать?

– Нет, спасибо. Сама спущусь.

Немного подумав, Олара добавила:

– Муфала дома?

– Нет, госпожа, она на съемках нового фильма о покорении Мутаила, где сыграет…

– Стоп, – резко оборвала Олара, поднимаясь, – мне не интересно. Кстати, подготовь для меня что-нибудь не слишком торжественное, но и не унылое для завтрашнего званого обеда в Военном министерстве.

– Какой цвет и материал вы предпочтёте?

На белой стене напротив кровати появилось голографическое изображение Олары в полный рост в нижнем белье. Голограмма с улыбкой помахала своей оригинальной версии, а затем на теле копии Олары начали появляться наряды, сменяя друг друга. Девушка, подперев подбородок рукой, задумчиво смотрела, как переодевается реплика, но ни короткие платья цвета кораллового безумия, ни кислотного цвета брючные костюмы с открытой спиной не цепляли взгляд Олары. Всё это годилось для матери, но никак не для неё.

– Хочу что-нибудь простое, незамысловатое, мягкое и струящееся, длинное, – перебирала варианты девушка, покачивая ногой. – Надоели эти короткие юбки академической формы. А все эти яркие оттенки оставь для Муфалы, больше мне подобного не предлагай.

– Слушаюсь, госпожа, – изображение на голограмме померкло, а затем копия Олары покрутилась, показывая изящное переливающееся темно-синее платье в пол с длинными рукавами и открытой спиной. – Вызвать стилиста по волосам и макияжу?

– Нет, сама справлюсь, – махнула рукой Олара и снова развалилась на кровати.

Бездумно провалявшись в постели несколько часов, девушка наконец встала, с помощью Системы переоделась в легкие домашние штаны и футболку цвета свежей зелени, и на лифте спустилась на минус первый этаж, где располагался кабинет Каронара.

Холодные пустые коридоры, в которых грохотом казались тихие шаги Олары в пушистых тапочках, выглядели по-больничному тоскливо, но девушка, едва ступив на белый каменный пол этажа, расслабленно выдохнула, расправив плечи. В несколько шагов преодолев коридор с однотипными белоснежными дверьми по сторонам, Олара остановилась перед одной из них, на металлической табличке которой простыми черными буквами было выведено: “Идейная мастерская”. Улыбнувшись, девушка набрала код на панели, и дверь в кабинет тихо распахнулась.

В центре груды коробок и контейнеров стоял простой деревянный письменный стол, от которого веяло древностью, а за ним сидел мужчина с красным от усердной работы лицом и взлохмаченными седыми волосами. Каронар юа Шакруа настолько был поглощен чертежом, нарисованном на простой бумаге, что не заметил, как вошла дочь. Олара тихонько, прячась за контейнерами, прошла за спину отца и легко опустила руки на его плечи.

Каронар вздрогнул и в изумлении обернулся, но, увидев задорную ухмылку дочери, сам растянулся в радостной улыбке.

– А, это ты, пело, – Каронар повернулся на кресле и потянулся, чтобы обнять Олару, а та с охотой обвила руками полное тело отца. – Что-то случилось в Сартеруте?

Каронар с беспокойством отстранился, Олара скорчила кислую гримасу и присела на один из контейнеров.

– Нет, на Артуриане. Праздник по случаю захвата какой-то там планеты.

– Точно, Торнуил, – вздернул указательный палец вверх Каронар, подпрыгнув на кресле. Затем он ненадолго притих, любуясь дочерью с теплой отеческой улыбкой. – Рад, что ты приехала. Без тебя здесь скучновато.

Олара хмыкнула про себя, но постаралась сохранить дружелюбную улыбку даже тогда, когда пришлось сообщить отцу о званом обеде, на котором ни одному из них присутствовать не хотелось.

III

Артуриан, Ародан, военная академия Сартерут,

5347 год, 37 день первой зимы

Круглый Зеркальный зал на шестнадцатом этаже Сартерута неспешно заполнялся молчаливыми студентами, они занимали стремительно уменьшающиеся места на скамьях из прозрачного металлического пластика. Скамьи поднимались амфитеатром в двадцать рядов и тем, кому не повезло прийти вовремя и занять места внизу, с тоскливыми лицами устремлялись выше, с завистью глядя на более удачливых студентов. Зеркальные стены зала отражали десятки чёрных форменных мундиров, они в свете ярких софитов, которые располагались на потолке, повторяя карту звёздного неба, блестели золотыми пуговицами и манжетами. Студенты болезненно щурились от слепящего света, прикрывая покрасневшие от весёлой бессонной ночи глаза.

Оларе не повезло оказаться среди тех, кто успел захватить удобные места на передних рядах. Девушка влетела в Зеркальный зал последней за десять минут до начала ежедневного утреннего собрания всех учащихся академии. В расстегнутом пиджаке и с растрепанными волосами она взглядом отыскала Фаруса, который махал Оларе, показывая свободное место рядом с собой в первом ряду. Девушка довольно выдохнула, переводя дух.

– Ты почему вчера не отвечала? – накинулся на Олару Фарус, когда та устало плюхнулась на скамью между ним и Пелуа. – Вроде договорились же провести вечер все вместе. Когда ещё такая возможность выпадет?

– В любой другой день? – приподняла бровь Олара, вытянув перед собой длинные ровные ноги. – У нас разве есть какие-то дела после лекций и тренировок? Мы всегда свободны после обеда.

– Да, нас особо не нагружают, – энергично закивала Пелуа, она быстро печатала что-то в планшете, то и дело бросая взгляды на подругу. – Хотя в школе мне казалось, что в академиях и минуты свободной нет, всё забито занятиями.

– Зачем мучить нас нагромождением информации, если есть интеллектуальные чипы? – философски заметила Олара. Её пустой взгляд нашёл пристанище на подробной голографической карте туманности Орфей, она занимала половину всего Зеркального зала, ярким оранжевым гигантом на проекции светился Артуриан.

– Ты про те, которые нам запретили использовать в академии? – сзади Олары раздался мягкий юношеский голос. Девушка в удивлении обернулась и встретилась взглядом с улыбающимся кареглазым брюнетом. Геск юа Лардруа дружелюбно кивнул, Олара кивнула в ответ.

– Запретили использовать на экзаменах – да, но в обычное время…, – Олара осеклась, когда Геск протянул ей тонкую прямоугольную пластинку размером с ладонь, на ней переливами отражались буквы. Девушка машинально взяла пластину и быстро пробежалась по ней взглядом. – Что это?

Геск поправил идеально отглаженный воротник мундира и прокашлялся.

– С завтрашнего дня на входе в Сартерут каждый студент будет обязан проходить проверку на наличие улучшающих чипов. Это касается не только интеллектуальных, но и слуховых, зрительных…

– Я умею читать, – грубо одернула Олара и с мрачным видом вернула пластинку Геску. Тот неловко принял её.

– А что насчёт протезов? – Пелуа продемонстрировала свои ноги, от колена они были бионическими. Черный медицинский пластик протезов не отражал света, а словно впитывал его матовой поверхностью, по которой изредка пробегали голубоватые искры.

– Насчёт них ничего не сказано, – нерешительно пожал плечами Геск, снова пробежавшись по тексту на пластинке.

– Пока, – буркнула Олара, отвернувшись.

– Что ты имеешь в виду? – Пелуа отложила планшет в сторону и с интересом посмотрела на подругу.

– А вы разве не заметили? – вдруг вступил в разговор Фарус. Его яркие зелёные глаза возбужденно сияли. – Что-то явно происходит, раз Императорский Совет взялся за наше обучение.

– С чего ты взял, что к этому имеет отношение император? – Олара, нахмурившись, с подозрением покосилась на Фаруса.

– А я разве так сказал? – невинно приподнял брови тот.

– Ладно, хватит, – Пелуа громко вздохнула, отчего флегматичный парень, сидевший по правую руку от неё, отшатнулся. – У меня уже голова пухнет от этих разговоров. И где все профессора? Они уже должны были прийти.

Все разом посмотрели на наручные часы, которые показывали десять минут шестнадцатого.

– Придётся привыкать, – Фарус перегнулся через Олару и утешительно похлопал Пелуа по ноге. – С завтрашнего дня тебе придётся хранить всю информацию только в своей милой головке.

– Жуть какая! – Пелуа всплеснула руками, её сосед с трудом успел увернуться, чтобы не получить по лицу. – Мы же свихнемся! Они этого хотят? Олара, а ты чего молчишь? Тебя что, всё устраивает?

Три пары глаз обратились на девушку, которая, насупившись, следила за тем, как Сантура и Плиол плавно огибают проекцию Артуриана. Олара неохотно оторвала взгляд он голограмы и поморщилась, заметив, с каким беспокойством на неё смотрят друзья.

– Ничего. Не выспалась.

– Так вколи колфоин, – закатила глаза Пелуа. – Тебе дать? У меня много.

Девушка потянулась к пуговицам мундира, но Олара остановила её руку.

– Нет, спасибо. Ты с утра приняла?

Олара внимательно вглядывалась в лицо Пелуа, держа ту за тонкое запястье, девушка свободной рукой нервно заправила волосы за ухо и отвела взгляд.

IV

Артуриан, Ародан, военная академия Сартерут,

5347 год, 37 день первой зимы

Из тридцати групп справиться с заданием смогли только двадцать, при этом большая часть лишь за несколько минут до окончания занятия сообщила об успешном исправлении чертежа. Как только Система академии объявила о том, что время истекло, всех студентов согнали в общий зал отдыха, который представлял собой пустое помещение с несколькими безыскусными диванами и патриотическими электронными плакатами на стенах, призывающих к добровольной длительной эмиграции на планеты-доминионы Империи.

Растерянные студенты, едва их оставили одних без объяснения дальнейших действий, поначалу бросали беспомощные взгляды друг на друга, но как только появилось осознание того, что сейчас над ними нет никакого надзора, некоторые начали высказывать активное недовольство.

– Они совсем охренели! Чем они думают в Совете? – рослая девушка с пышными формами, которые едва удерживала черная форма академии, с бейджем “Вэйден юа Фелдруа” на груди, вышла в центр зала и громко высказалась, не обращаясь ни к кому конкретно. – Да как они смеют? Я дочь министра внеартурианской экономики, мой отец весь Совет и самого императора сотрёт в порошок, когда узнает, что здесь происходит.

Худощавый парень в очках, которые тот непрестанно поправлял, предупреждающе положил руку на плечо Вэйден.

– Аккуратнее со словами. А то не только тебя отчислят, так ещё и твоего отца с поста снимут. Не время высказывать то, что думаешь.

– Они меня не отчислят, – Вэйден скинула руку парня и отошла от него. – Не посмеют. Пусть только попробуют.

– Наша команда проиграла, – упавшим голосом проговорил парень, сжав руки в кулаки. Остальные трое из их группы понуро опустили головы.

– Да мне плевать! – Вэйден демонстративно дернула себя за мочку уха. – Это все идиотизм! Мы – первокурсники, разве можно отчислять за невыполненное дурацкое задание?

– Можно, – мрачно объявил парень, указательным пальцем вернув на переносицу массивные очки, – если так решил Императорский Совет.

– А кто сказал, что он вообще имеет ко всему этому отношение? – Вэйден развела руки в сторону, оглядев остальных студентов, которые с интересом следили за их разговором, но вмешиваться не спешили. – Где доказательства? Это все идея директора юа Партруа, я в этом уверена. Император даже не в курсе, что за бесчинства здесь творятся.

– Тише ты! – парень подскочил к Вэйден и попытался закрыть ей рот, но она была выше на голову и легко увернулась. – Тут его дети.

– А что они мне скажут? – хмыкнула Вэйден, скрестив руки на груди. – Они в другой команде. Пускай попробуют, заодно посмотрим, как сработает наказание.

Студенты ахнули. К семье юа Партруа относились с уважением не только в академии Сартерут, но и далеко за её пределами, ведь Тиргол юа Партруа был приближен к императору Урбосу, а его дети, Имадр и Лиура, считались одними из лучших студентов не благодаря тому, что их отец директор, а исключительно из-за своих собственных способностей. Потому такая открытая враждебность повергла многих в шок, а кто-то, присвистнув, с нетерпением ожидал развязки.

Вэйден вскинула подбородок и самоуверенно уставилась на толпу, выискивая того, кто осмелится ей возразить.

Грубо оттолкнув студентов перед собой, к девушке вышел Имадр, он приблизился вплотную к Вэйден и грозно навис над ней неприступной скалой. Это только позабавило девушку. Она, ядовито улыбнувшись, задрала голову и с презрением выплюнула в лицо Имадру:

– Что? Ударишь меня? Забыл, что студентам запрещено сражаться, где-либо кроме тренировочн… А-а-а!

Истошный крик боли пронзил зал отдыха. Студенты в страхе отскочили, не понимая причину столь резкой перемены в лице Вэйден, которая рухнула на пол, корчась в судорогах.

Имадр с хладнокровной усмешкой следил за тем, как Вэйден изгибается от невыносимого страдания, по её телу пробегали голубоватые искры, а изо рта пошла пена. Запахло паленым мясом и жжеными волосами, от тела девушки поднимался легкий дымок. Члены команды с беспокойными криками подбежали к Вэйден, Имадр медленно отошёл от неё, не оборачиваясь.

– Что с ней? – закричала черноволосая девушка из группы Вэйден, но подходить близко не рискнула.

– Надо помочь! – парень из её команды уже было прикоснулся к руке девушки, по телу которой пробегали редкие судороги.

– Нет, не трогай! – девушка остановила его. – Остаточное электричество может по тебе долбануть.

Все замерли, не решаясь вздохнуть, и с напряжением следили за неподвижной Вэйден.

– Эй, Карда! Она больше не шевелится, – парень наклонился над Вэйден, глаза девушки закатились, а язык вывалился изо рта. – Надо позвать на помощь, вызови медробота.

Карда кивнула и принялась быстро перебегать пальцами по часам.

– Она не дышит! – помертвевшим голосом проговорил парень, отскочив от Вэйден. – Грудь не двигается!

– Что? Проверь её часы, быстро!

Парень в страхе затряс головой и не двинулся с места. Карда, выругавшись, осторожно приблизилась к Вэйден, села на корточки и дрожащими пальцами нажала на дисплей часов девушки.

V

Артуриан, Ародан, военная академия Сартерут,

5347 год, 38 день первой зимы

Утро потоком жаркого ветра вторглось в распахнутое окно комнаты Олары горьким и пряным ароматом пустыни. Часы девушки неистово вибрировали, возвещая о скором начале учебного дня. Олара с трудом разлепила глаза и выругалась, когда воспоминания о случившемся вчера окончательно разбудили её. С помощью Системы Олара наскоро умылась, перекусила сендивчами с угрем из подземного моря, которые каждое утро оставляли в пищевом блоке комнаты рабы, накинула спортивную форму, а затем вылетела из комнаты, чуть не столкнувшись в коридоре с Пелуа.

Олара уже было открыла рот, чтобы поприветствовать подругу, но та в страхе замотала головой, прижав руку к губам.

“Точно, спросонья совсем забыла про это дебильное ограничение. Так и помереть по глупости недолго”, – подумала Олара, с беспокойством оглядывая подругу, она выглядела неплохо, хотя и явно не спала ночью, судя по тёмным кругам под карими глазами.

Пелуа промаршировала на месте и вопросительно изогнула бровь. Олара кивнула, и они вместе пошли по направлению к плацу, который располагался на пятнадцатом этаже академии рядом с причалом для воздушных кораблей.

Весь путь подруги проделали молча, то и дело с волнением поглядывая друг на друга. Олара всё это время раздумывала, стоит ли ей передать оправдательное послание Фарусу через Пелуа или всё же дождаться подходящего момента и отдать табличку лично. Но в итоге решила не подставлять подругу: мало ли профессорам вздумается их обыскивать, а там здравствуй отчисление для неё, для Фаруса и для Пелуа. Поэтому Олара проверила в кармане штанов – на месте ли табличка и отложила всё до лучшего случая.

На плацу уже собрались все первокурсники. Ровными черными рядами они стояли, подняв головы к небу и приложив кулак к виску. Олара и Пелуа стремительно заняли ближайшие свободные места и вовремя: на высокую трибуну с гербом Сартерута, силуэтом “Эвридики” среди звёзд, вышел профессор Рислу юа Вартруа. Он поднял руки, чтобы снять с головы белый капюшон, его предплечья, усыпанные рунами, слегка тряслись от внутреннего волнения.

– Новый чудный день наступил, не правда ли? – громкий звенящий голос профессора, усиленный чипом, который располагался на горле, больно ударил по ушам, и студенты поморщились. – Так давайте же достойно встретим его! Тридцать кругов бегом для разминки. Но для начала споём гимн нашей великой Артурианской империи.

И, словно по команде, над плацем полились грузные торжественные ноты, от которых пульс начинал стучать чаще, а подбородок сам собой поднимался всё выше от гордости за великую державу. Профессор юа Вартруа пел громче всех, его писклявый голос будто разлетался повсюду надорванными фразами, перекрывая голоса и мысли студентов.

“Дари о, Империя, право и волю

Служить тебе до конца моих дней.

Смиренно склоняю я свою голову,

Покорен отныне одной лишь тебе”.

Последний куплет предназначался для планет-доминионов, но профессор юа Вартруа считал за гордость петь эти строки, воспевая тем самым единение всех, даже отдаленных, уголков Империи.

Едва стихли последние звуки гимна, как профессор, махнув рукой, отправил сотню студентов бегом по прямоугольному плацу размером в пять квадратных километров. Олара пересчитала глазами первокурсников и с похолодевшим сердцем поняла, что профессор юа Милгруа не шутил – тех, кто завалил вчерашнее задание и в самом деле отчислили. Оставалось только гадать, как на это отреагировали их прославленные родители.

– Хорошо спалось?

Олара растерянно обернулась, заслышав голос Ариана, парень непринужденно бежал чуть позади девушки, при этом остальные студенты их с лёгкостью обгоняли.

– Отвали. Ты не понял мой ответ? – Олара озлобленно бросила через плечо. – Нет, Ариан, значит, нет. Не мои проблемы, что раньше ты не получал отказов. Смирись и живи дальше.

– За тебя же беспокоюсь.

Олара рассмеялась, но тут же закашлялась, потому что ей не хватило дыхания. В лёгких закололо, и девушка выдавила из себя едва слышно:

– Да ты никогда ни о ком, кроме себя, не думаешь.

– А что, я один такой? – Ариан неожиданно возник по правую руку от Олары и чуть пихнул её в плечо, отчего девушка покачнулась и чуть не упала так, что ей пришлось остановиться. Ариан последовал её примеру и встал, скрестив руки на груди. Он с брезгливым осуждением смотрел, как Олара, уперев ладони в колени, пытается восстановить дыхание. – Разве остальные думают иначе? Если так, то они идиоты.

Оларе больше всего на свете хотелось в эту минуту ударить Ариана, но осознание, что он только этого и добивается, отрезвило, и девушка, подняв покрасневшее от напряжения лицо, сощурилась от яркого света Сантуры и Плиола и с остервенением выплюнула:

– Один ты умный, я знаю. Так вот и существуй в одиночестве где-нибудь подальше от меня.

Мимо них пробегали недоумевающие студенты, демонстрируя, что Оларе и Ариану предстоит нагонять пропущенные круги. Ариан склонил голову к плечу и с искренним любопытством спросил:

– Ты всё ещё злишься из-за того, что когда-то давным-давно в детстве я рассказал Муфале, что ты испортила её платье, в котором она должна была получать свою очередную премию?