Хроники мёртвых душ 2

Глава первая

Глаза открылись не сразу.

Веки будто налились свинцом, и только с третьей попытки я сумел разлепить их. Всё размыто — белый потолок, мягкий свет. Запах — резкий, медицинский.

Я в больнице?

Пытаюсь пошевелиться — не выходит. Тело не слушается. Дёргаю пальцами — и сразу же жгучая боль пронзает руки и ноги. Только сейчас понимаю: я привязан. Плотно, намертво. Кожаные ремни врезаются в запястья, грудь сдавлена ремнём через всю грудную клетку, ноги сведены вместе.

— Что… — сипло, почти беззвучно. Голос чужой, сухой, как будто я неделю ел только песок.

Голова гудит. В висках пульсирует. Я вглядываюсь в потолок, пытаясь вспомнить, что было до этого.

Портал… бой…

Поединок… да. С этим ублюдком, что скрывал своё ядро.

Я выиграл. Абсолют зафиксировал победу.

Плащ, амулет… татуировка.

И всё. Пустота.

Как будто кто-то вырезал кусок памяти ножом. Нет даже обрывков, ни звука, ни образа. Просто… чёрный провал.

Я снова пытаюсь пошевелиться — без толку. Только мониторы где-то справа начинают пищать чуть громче. Аппаратура, кажется, отслеживает всё — пульс, давление, дыхание. Даже мысли, наверное, если постараться.

Дверь в палату щёлкает, открывается. Кто-то входит. Я поворачиваю голову изо всех сил — кажется, женщина в белом. Медсестра?

Она смотрит на меня, и её глаза чуть расширяются.

— Ты очнулся…

Тон — не радостный, а скорее напряжённый. Словно от этого факта станет только хуже.

Я пытаюсь задать вопрос, но только хриплю в ответ. Она уже тянется к панели — нажимает на кнопку вызова.

— Доктор, он пришёл в сознание. Да, Игорь. Да, активность растёт.

Что за "активность"?

Что, чёрт возьми, происходит?

Дверь открылась снова. На этот раз вошёл мужчина в белом халате — лет сорока, подтянутый, с усталым лицом и тенью щетины. Его глаза задержались на мне дольше обычного — словно он ждал какого-то знака. Потом подошёл ближе, глянул на мониторы и только после этого заговорил:

— Рад видеть, что вы пришли в сознание, Игорь.

Я сглотнул, горло было пересушено, и всё же смог выдавить из себя с хрипом:

— Чт… что происходит?

Доктор слабо улыбнулся, но в его глазах я не заметил ни капли облегчения. Скорее — осторожность.

— Пожалуйста, постарайтесь не волноваться. Вы под наблюдением, состояние стабильно. Всё будет хорошо, если не будете перенапрягаться. А теперь — по существу.

Он отступил на шаг и заговорил чуть формальнее, будто читал заранее выученную речь:

— Примерно месяц назад одна радикальная группировка провела атаку… не оружием, не бомбами. Они выпустили на рынок новый наркотик. Сильнодействующий, синтетический, до конца ещё не изучен. Особенность в том, что он добавлялся в алкоголь, причём так, что распознать его было почти невозможно.

Доктор замолчал на секунду, позволяя информации осесть. Я моргнул. Медленно.

— Вы… — он кивнул на меня, — стали одной из жертв. Судя по данным, вещество вам подмешали в баре. Непреднамеренно. Просто не повезло оказаться не в том месте, не в то время.

Он потёр переносицу, выдохнул:

— После приёма вещества началась… необычная реакция. Почти все пострадавшие впали в кому в течение 6–12 часов. Вы пролежали двадцать восемь дней без сознания. Только два дня назад началось пробуждение.

— И… все… — я с трудом шевельнул губами, — в порядке?

Он отвёл взгляд.

— Не совсем. У некоторых не выдержало сердце. В момент выхода из комы — сильнейшая нагрузка, будто тело перестраивалось само собой. Четверо умерли в течение первых часов. Остальные — пришли в себя, но… есть нюансы. Реакции, галлюцинации, странные поведенческие отклонения. Вы — последний, кто очнулся. Мы не знаем, какие побочные эффекты могли развиться у вас.

Он посмотрел прямо мне в глаза.

— Игорь, вы уверены, что помните, кто вы? Где вы? Что было до этого?

А вот это был интересный вопрос.

Потому что я-то помню всё. Абсолют, портал, вражеская армия, бой до смерти с монстрами, пробуждение силы…

Но всё это звучало бы как бред.

Или… как последствия наркотика.

Доктор немного помолчал, явно взвешивая, стоит ли говорить дальше. Потом всё же решился:

— После пробуждения у некоторых пациентов начались... вспышки. Двое — буквально через пару часов после выхода из комы — напали на персонал. Один из санитаров получил перелом челюсти, другая медсестра — сотрясение мозга.

Он посмотрел на мои ремни.

— Поэтому, — сказал он медленно, — всех остальных мы зафиксировали. Меры предосторожности. Вы же понимаете. Не хотелось бы повторения.

Я кивнул еле заметно. Сил всё ещё не было.

Доктор кивнул в ответ и сменил тему:

— Теперь скажите, Игорь… не замечаете ли вы ничего необычного?

Он подался вперёд, внимательно глядя в мои глаза.

— Нет ли у вас… галлюцинаций? Надписей перед глазами? Голосов в голове? Мы обязаны это спросить.

Я помедлил. Потому что первая мысль была: “Конечно есть. Я до сих пор вижу статус Абсолюта, могу вызвать интерфейс. И чувствую энергию в каждом суставе.”

Но я уже не новичок в странных мирах. И не идиот.

— Нет, — выдохнул я. — Ничего такого. Просто… тяжело двигаться. И пустота в голове.

— Это нормально, — кивнул доктор, одновременно делая какие-то пометки в блокноте. — Тело и психика прошли через сильный стресс. Последствия вещества до конца не изучены. Мы ведём наблюдение.

Он захлопнул блокнот и взглянул на меня чуть мягче:

— Под наблюдением вы пробудете ещё несколько дней. Если всё будет стабильно — выпишем домой.

Он вздохнул и, уже направляясь к двери, добавил:

— Только, пожалуйста… если почувствуете что-то странное — сразу сообщите. Не держите в себе.

Глава вторая

Вспомнил о старом магазинчике на юге города.

До всего этого безумия там продавали армейские пайки, снаряжение, даже броню — всё с душком военных складов и «левого» доступа.

Хозяин — молчаливый, жилистый мужик, с которым мы пару раз перекинулись словом. Говорили, что он раньше служил в какой-то закрытой части. Возможно, и правда имел доступ к вещам, которых не должно быть в свободной продаже.

Если он ещё жив — стоит заглянуть.

Я вернулся в комнату, достал рюкзак и начал собирать всё, что могло пригодиться: аптечку, фонарь, нож, скотч, немного еды, старые походные спички. Надел сапоги. В боковой карман сунул блокнот и ручку — вдруг пригодятся.

Проверил карту города в телефоне — сигнал был, но уже с ограничениями. Правительство явно накладывало фильтры на доступ к информации. Особенно о пустошах.

Я присел на корточки, облокотившись о стену.

Мыслей было слишком много, но среди них звенело одно ясное понимание:

Надо действовать сейчас.

Пока они не закрыли всё. Пока не расставили контрольные вышки на каждом углу. Пока свобода ещё хоть где-то пробивается сквозь трещины новой системы.

— Один визит в магазин, — тихо сказал я себе. — Потом — в путь.

Я встал, проверил снаряжение, взглянул на себя в зеркало — и впервые за долгое время почувствовал не тревогу, не страх.

А предвкушение.

Я жив.

Я силён.

И этот мир ещё не успел приручить меня.

Магазин почти не изменился. Те же металлические полки, тот же стойкий запах старой смазки и коробок, которые никогда не открывались полностью. Только теперь за прилавком стоял не расслабленный мужик с усталым взглядом, а напряжённый, собранный человек в бронежилете и с карабином за спиной.

— Привет, — кивнул я.

Он кивнул в ответ, не узнав, но в глазах мелькнула оценка.

— Цены на месте? — спросил я, не особо рассчитывая на добрые новости.

— Уже нет. С завтрашнего дня обещают смену валюты. Будет новая, единая. Так что если платить, то лучше сейчас. Завтра всё изменится — и курс, и доступ.

Он говорил без лишнего пафоса, как человек, уже несколько раз переживший смену эпох.

— Тогда я беру по максимуму, — сказал я, и стал загружать тележку.

Армейские сухпайки, сменное бельё, фильтры для воды, портативный газовый баллон с плиткой, термоковрик, набор инструментов, складная лопата, спальные мешки, шины, бинты, антисептики, несколько мощных ножей и даже портативная солнечная панель. Я знал, что таскать за собой всё это обычному человеку — самоубийство, но не мне. Моё тело легко выдерживало нагрузку. Я чувствовал себя будто броневиком в мире велосипедов.

— Это всё? — уточнил продавец, удивлённо глянув на гору снаряжения.

— Всё, — кивнул я. — Расплачусь сейчас.

Деньги ушли почти до последнего рубля. Но теперь у меня было всё, что нужно для выживания.

Оставался один вопрос — как добраться до пустоши?

Пешком? Глупо. Я не был уверен, что за мной не следят, и не хотел оставлять за собой след в несколько километров. Автобусы и поезда ходили только в центральные районы, а на границу уже не пускали без пропусков.

Выходя из магазина, я остановился. На доске объявлений, рядом с дверью, висел свежий листок:

"ПРОДАЮ. Туристический мотоцикл. Электродвигатель нового поколения, запас хода — 500 км. Аккумуляторы усиленные. Встроенные солнечные панели. Идеален для автономных поездок. Цена — договорная."

Я не верил в совпадения. Возможно, кто-то сверху хотел, чтобы я успел.

Связался по номеру — ответил пожилой мужик, голос доброжелательный, но цепкий. Мотоцикл стоял в десяти минутах ходьбы. Я проверил последние наличные — едва хватало, но хватало. Без торга.

Когда я увидел байк, сомнений не осталось: он создан для пустошей. Увеличенные колёса, мягкая подвеска, обвесы, защищающие от пыли и песка. Корпус будто обтянут бронёй, а на багажнике — крепления под канистры, инструменты и даже оружие.

Я уехал через пятнадцать минут. Рюкзак надёжно закреплён, шлем сидит плотно.

Мотор шуршал почти неслышно, набирая скорость.

Солнце скользило по панели на корпусе, заряжая меня, как и мотоцикл.

Я был готов.

Оставалось одно — найти портал.

И шагнуть дальше.

Путь в несколько тысяч километров.

На скорости, от которой у обычного человека сносило бы разум.

Я мчался по дорогам, что ещё недавно были заполнены машинами, а теперь — пустынные, покрытые пылью и первым сорняком, пробившимся сквозь трещины асфальта.

Мотоцикл слушался, как продолжение тела. Я ощущал каждую вибрацию через руль, предугадывал повороты ещё до того, как они появлялись в поле зрения. Мир вокруг был в движении, но мой разум оставался предельно ясным. С каждой сотней километров я всё больше осознавал — я не тот человек, что был раньше.

В какой-то момент на горизонте возникли огни — граница. Новый фронт, отделяющий государство от беспокойного мира за периметром.

Высокие турели, дроны, заборы, датчики движения. Пахло железом, страхом и приказами.

Я сбавил ход, но не слишком. Объехал основную дорогу по старому просёлку, который, похоже, давно никто не обслуживал. Справа мелькнул силуэт патруля — пара броневиков, один дрон завис над ними.

Они смотрели на меня, но не двинулись.

«Значит, приказ только на вход. На выход плевать. Интересно… чего они боятся больше — того, что снаружи, или того, что может родиться внутри?»

Я не стал проверять, сколько у них там лазеров и снарядов. Просто продолжил ехать.

Скоро началась зона, которую официально называли «периметром изоляции». А по факту — пустошь.

Те самые земли, где искажённая реальность живёт своей жизнью. Где появляются порталы, прорываются твари и куда мечтают попасть те, кто не хочет больше жить по чьим-то правилам.