Хроники мёртвых душ

Глава первая

Мир был мёртв.

Без дыхания, без движения. Каменная тишина тянулась до горизонта — выжженная планета, забытая даже звёздами.

Он стоял посреди этой пустоты..

В его глазах отражалась не злость и не страх — только усталость. Тяжесть, которую несут те, кто перешёл грань возможного.

В его ладони вспыхнула искра — сгусток светящейся сути, тонкий, как дыхание, и плотный, как сама истина.

Он посмотрел на неё и прошептал:

— С них всё началось… Средоточия... Как давно это было.

Слова затихли, растворившись в пепельном небе.

Искра дрогнула и, повинуясь воле, поднялась вверх. Там, среди неподвижных звёзд, она исчезла.

Он закрыл глаза.

И небо треснуло.

Один за другим распахнулись двенадцать порталов.

Из каждого шагнуло существо, чья суть вытекала за пределы формы. Первородные.

Силуэты из света, пустоты, кристаллической логики и первобытного жара.

Один вышел вперёд. Взгляд его был как гравитация, голос — без тона:

— Каэрион, ты нарушил предел.

— Ты стал угрозой. Ты должен быть стёрт.

Он — человек, почти бог, — не ответил.

Вместо слов — шаг.

И бой.

Планета дрожала.

Он ломал реальность, они сшивали её обратно. Его воля взрывала ткань времени, их присутствие давило на суть вещей.

Один — против двенадцати.

Когда всё затихло — в живых остались только трое.

Первый — пламя, не пылающее, а горящее вечно. Его звали Велдрис.

Второй — текучая, ледяная логика. Его имя — Иль’Таар.

Третий — молчаливый, юный, с лицом, впервые испытавшим ужас. Его имя потом будет звучать чаще других — Абсолют.

Они стояли среди пепла, молча глядя в воронку, где исчез Каэрион.

Абсолют проговорил первым:

— Это не должно повториться.

Велдрис склонился к трещине в материи:

— Любой, кто пойдёт тем путём, должен быть замечен заранее.

Иль’Таар произнёс, словно фиксируя код:

— Искра не должна разгореться вновь. Ни при каких условиях.

Трое коснулись центра разрушения.

— Клятва Троих. Да будет так.

И всё же они не заметили.

Вдалеке, в пустоте звёзд, что-то вспыхнуло.

Искра — та самая — дрожала. Словно чувствовала боль и зов одновременно.

Ещё один всполох

…и она сорвалась с места.

К новой жизни. К новой душе. К новому началу.

Глава первая.

Мёртвые души

Я впервые прочитал её в школе. "Мёртвые души".

Скучал тогда, если честно. Все эти помещики, их странные повадки, эти бесконечные описания…

Учитель говорил, что книга — великая, что в ней сатира, социальная критика, что Гоголь хотел высмеять пороки общества.

А ещё — что главный герой скупает мёртвые души умерших крепостных, чтобы обмануть систему и разбогатеть.

Я всё это запомнил. Я даже сдал сочинение.

Но потом... потом я перечитал её. Совсем недавно. В метро. Случайно нашёл в старом буккроссинге.

Пыльная, в мягкой обложке. Кто-то закладывал углы страниц — почему-то всегда в местах, где не было действия. Где Гоголь просто... размышлял.

И я вдруг понял: он знал.

Не просто про бюрократию. Не про помещиков. А про нас.

Мы действительно мёртвые. Или почти.

Смотрим в телефоны, пока рядом умирают идеи.

Работаем, чтобы тратить. Проводим годы, играя чужие роли.

Я вижу людей каждый день — в метро, на улицах, в офисе — и не могу отделаться от ощущения: внутри пусто.

Не злоба, не боль. Даже не апатия. Просто... пустота.

Будто что-то было, но исчезло.

Будто душа — если она когда-то и была — теперь только эхо.

Гоголь, как мне кажется, писал именно об этом. Просто не мог сказать прямо.

Или боялся. Или ему не позволили.

Может, он тоже просыпался. Может, это был его способ предупредить нас.

С тех пор я читаю "Мёртвые души" как инструкцию.

Как хронику эпохи, которая никогда не заканчивалась.

И, может быть, никогда не начиналась.

Потому что я чувствую это — всем нутром.

Я не как они.

Я не хочу жить по алгоритму. Не хочу улыбаться, потому что так надо, и умирать, не зная, жил ли вообще.

Что-то во мне ещё шевелится. Что-то сопротивляется.

Что-то живое.

И если я прав, то это объясняет всё.

Моё одиночество. Мою тревогу. Моё странное, упорное ощущение, что этот мир — всего лишь ловушка для душ.

Для мёртвых душ.

Уже в лифте я пожалел, что приехал.

Пахло чужими духами, стенки дрожали, словно сам дом нервничал. Под потолком мигала лампа, подмигивая мне, как бы говоря: «Ну что, снова на автомате?»

Дверь открылась. В коридоре уже слышались голоса. Смех. Музыка. Слишком громко, как всегда.

Я глубоко вздохнул и нажал кнопку звонка.

Открыла мама. Улыбка, как по команде. Даже глаза как будто заранее знали, какую эмоцию показывать.

— Ой, Гарик! Проходи, разувайся! Мы уж думали, не приедешь!

Я пробурчал что-то вроде "да как я мог" и прошёл в квартиру.

Толпа родственников рассредоточилась по углам, как декорации, заранее расставленные для спектакля. Кто-то рассказывал анекдоты, кто-то наливал, кто-то уже жевал, делая вид, что еда — единственная радость в жизни.

Сестра сияла.

— Гарииик! Ну наконец-то! — она кинулась обнимать, словно мы не виделись лет десять, хотя я был здесь два месяца назад на другом, точно таком же празднике.

— Как ты? Почему один? До сих пор не нашёл себе невесту?

Вот оно.

Даже пять минут не прошло.

Я улыбнулся, скорее автоматически.

— Не нашёл. Ещё не время. Мне ж только двадцать девять. Куда спешить?

Она закатила глаза.

— Ты как всегда. А ведь возраст, между прочим, уже серьёзный. Не пора ли подумать о продолжении рода?

Ты же не хочешь умереть один?

И тут — как по сценарию — подключились остальные.

Глава Вторая.

Я проснулся от холода.

И сразу понял: что-то не так.

Во-первых — земля.

Я лежал не на кровати, а на сырой траве.

Во-вторых — деревья.

Высокие, тёмные, шевелящиеся на ветру, как будто шепчутся между собой.

В-третьих — небо.

Было серое, не городское, не знакомое. Ни одного фонаря. Ни одного звука техники. Только ветер.

Я сел.

Ощущение похмелья в голове сочеталось с какой-то… странной ясностью.

Как будто мозг проснулся, а тело — нет.

Я помнил, как шёл домой. Чётко. Помнил, как открыл дверь. Как разделся. Лёг в кровать.

Это было.

Точно.

Я огляделся.

Лес. Никаких тропинок, никаких машин, домов, людей. Только я и деревья.

— Надо было меньше пить, — пробормотал я и встал.

Пошатывало.

Но не от алкоголя.

Скорее от осознания: я не сплю.

Это не сон.

Не похмельный бред.

Я — в другом месте.

И тут память вернулась к бармену и его странному коктейлю.

Что это было?

И кто он вообще?

Я пошёл вперёд, ориентируясь по слабому просвету между деревьями.

На всякий случай, проверил карманы — ничего, кроме телефона (разряжен) и ключей.

Шаг за шагом я продирался сквозь подлесок, пока внутренний голос не произнёс с пугающей ясностью:

"Это не похмелье. Это начало."

Я не успел уйти и на сотню шагов, когда в голове что-то щёлкнуло.

Словно воспоминание, только не моё.

Как будто кто-то резко включил радио внутри черепа.

— Первый круг. Время пошло.

Я остановился.

Огляделся.

Пусто.

— Ага… Вот и шиза, — пробормотал я, на всякий случай прижав пальцы к вискам. — Нормально. Переутомление, алкоголь, вечеринка… потом странное поведение бармена и теперь голоса в голове. Да-да, звучит очень логично.

Но голос не исчез.

— Игорь, ты вступил в первый круг испытания. В течение одного местного месяца ты должен выжить. Условия просты: не умирай. Если сможешь — начнётся возрождение.

Голос был безэмоциональный. Нейтральный. Ни злобы, ни сочувствия.

Будто сообщает прогноз погоды.

— Возрождение?.. — вслух переспросил я, всё ещё надеясь, что сон вот-вот закончится.

— Возрождение души. Первичная активация. Погрешность: 0.04. Поздравляем.

— Ну хоть поздравили, — хмыкнул я. — Только мне бы обратно. Или хотя бы кофе.

— Выход отсутствует. До окончания круга перемещение невозможно. Продолжительность: 29 суток.

Сон начал мне очень не нравиться.

Слишком… чёткий.

Во снах не чувствуется, как мёрзнут пальцы.

И уж точно не щиплет кожу от ветра.

Я сжал зубы.

— Если это сон, я его переживу. Если нет… — я посмотрел на тёмную чащу впереди, — …то, значит, нужно выжить.

— Верно. Здесь умирают быстро. Удачи.

Голос замолк.

А я почувствовал, как спина покрылась холодным потом.

"Здесь умирают быстро."

Вот теперь мне стало по-настоящему страшно.

Я замер на месте, прислушиваясь.

И понял, что лес — не тихий.

Просто он наблюдает.

Ветви будто скрипели на другом языке.

Трава под ногами — тише, чем должна быть.

А воздух — слишком густой.

Я наклонился, поднял с земли сучок — тяжёлый, как дубинка.

— Окей, Гарик, — сказал я себе. — Больше никаких дней рождений.

И пошёл дальше.

Прямо вглубь чужого, безумного, но пугающе реального леса.

Я брёл сквозь лес, стараясь идти по прямой, насколько позволяли кроны деревьев и влажная почва, больше похожая на внутренности испорченного торта. Кажется, направление не имело значения — главное было двигаться. Стоять на месте значило думать. А думать — начинать паниковать.

Шаг.

Шаг.

Ветки хлещут по лицу. Воздух густой, как будто дышишь через мокрую тряпку.

Я успел пройти минут двадцать, когда услышал это.

Треск.

Не просто треск — медленный, тяжёлый, будто кто-то, не спеша, ломал дерево за деревом.

Звук шагов… нет, не шагов — лап?

Я присел за толстым стволом и выглянул из-за него, стараясь дышать бесшумно.

Из тумана, который я поначалу принял за обычную утреннюю дымку, вышло нечто.

Оно двигалось вразвалку, точно не привыкло к собственному телу — как пёс, которого посадили в броню.

Ростом оно было выше меня на голову, телосложение — массивное, а кожа… слишком ровная, слишком натянутая, будто чучело, вывернутое наизнанку.

Глаза — два чёрных провала без зрачков.

И никакого звука. Только треск под ногами.

Я сглотнул.

Мой палец судорожно сжал сучок, который вряд ли пригодился бы даже в уличной драке, не говоря уж про это.

Существо остановилось.

Повернуло голову… и вдохнуло.

Громко. Глубоко.

Словно втягивало меня запахом.

— Вот дерьмо…

Я не стал дожидаться продолжения.

Повернулся — и понёсся.

Лес мелькал перед глазами.

Корни хватали за ноги.

Сердце колотилось, словно забивая гвозди в крышку гроба. Надеюсь не моего.

Сзади — резкий топот и треск, но... на удивление не приближался. Существо двигалось тяжело, будто вес его душил саму землю под ним.

Я не герой.

Я — офисный планктон, умеющий печатать вслепую и отличать сорт кофе по запаху.

Мой спорт — поднимание кружки.

А теперь я бегу, как будто от этого зависит моя жизнь.

Потому что, чёрт подери, она и зависит.

Я выскочил на небольшой овражек, перелетел через него по инерции и упал, больно ударившись плечом о землю.

Перекатился, поднялся и, наконец, обернулся.

Тварь стояла на краю оврага.

Не прыгала, не кричала, не рвалась за мной.

Глава третья

И тут — тень.

На лице стало прохладнее.

Сначала я подумал, что это смерть, прикрыла солнце своим саваном.

Потом — капля.

Одна, прямо на щёку.

Вторая — на шею.

Третья — по лбу.

Я зажмурился.

— Чёртовы миражи… — прохрипел, не открывая рта.

Но кожа оживала. Ощущала.

Капли были реальными.

Дождь.

Сначала ленивый, неуверенный. Потом — гуще, плотнее. Словно небо расплакалось.

Я открыл рот. Поймал первую струю языком. Солоноватая, с пылью — но настоящая.

И я пил. Глотал, захлёбывался, кашлял, снова пил.

Ладони впились в мокрую землю.

Грязь потекла между пальцев. Я зацепился за неё, как за жизнь.

Мокрая трава. Хлюпанье. Пар, поднимающийся от раскалённой земли. Всё ожило. Всё стало настоящим.

Я поднял голову.

Небо было серым.

Сумрачным, сердитым, но таким родным.

Словно мир передумал меня хоронить.

Я выдохнул — судорожно, с хрипом.

Я ещё жив.

И, чёрт возьми, раз дождь пришёл в самый момент, когда всё уже было кончено… может, я ещё кому-то нужен.

Ливень утихал. Он не закончился — просто стал тише, осторожнее, как будто и сам не верил, что так вовремя вмешался. Я брёл вперёд, цепляясь взглядом за каждый куст, каждую тень. Сапоги чавкали по грязи — будто шагал не я, а кто-то за меня.

И тут — следы.

Разворошенная трава, затоптанная земля. Очертания квадратов на почве, где стояли ящики или, может, коробки. Поваленный бурелом, ветки сложены в кострище.

Пепел — совсем свежий. Даже дождь не до конца его смыл.

Я застыл.

Кто-то был здесь. И недавно.

Осторожно подошёл ближе. На брезенте, натянутом между деревьями, ещё висели капли дождя. Под навесом — остатки еды, аккуратно сложенные, будто кто-то ушёл ненадолго, не ожидая, что вернётся нескоро… или не вернётся вовсе.

Пустая кружка. Обгорелая кружка. Сухой фрукт — неразмокший, не тронутый ни зверьём, ни мухами.

Я поднял его. Манго? Или нечто похожее. Жёлтая мякоть, в которой застряли мои дрожащие пальцы.

Сладкий, сочный. Глотая его, я едва не расплакался. Настолько вкусной еда никогда не была. Даже чёрствый батон в армии не вызывал такой благодарности.

Рядом, под сложенным куском ткани, я нашёл нож.

Простой, с деревянной ручкой и чуть потрескавшимся лезвием. Ржавчина на сгибе, но всё ещё острый.

Я сжал его в руке.

Это не меч. Не ружьё. Не бронежилет.

Но это что-то.

Что-то, что можно держать. Что может защитить… или хотя бы дать видимость защиты.

Я сел у кострища.

Пока не было ни звуков, ни голосов, ни следов погони. Но и тишина здесь была… странной. Слишком плотной. Словно лес что-то знал и просто ждал.

Кто здесь был? Где они теперь? Почему всё так аккуратно и в то же время брошено?

Может, ушли.

Может, убежали.

А может… превратились в кого-то, кто прячется за ближайшим деревом и сейчас смотрит на меня.

Я не знал. И, признаться, не хотел знать. Пока.

Я доел второй фрукт, затащил тент чуть глубже под ель и укутался в него, будто в спасательное одеяло.

Нож положил рядом, чтобы рука касалась его рукояти.

— Ещё один день, — прошептал я.

Мир не ответил.

Но и не убил. Уже хорошо.

Проснулся я резко, как будто кто-то тронул меня за плечо. Но рядом никого не было — только тихий хруст капель, оседающих с деревьев, и глухое поскрипывание ветвей где-то вверху. Дождь ушёл, оставив после себя запах мокрой листвы, сырой земли и чего-то… живого. Почти забытого.

Я вылез из-под тента, потягиваясь — мышцы ныли, голова тяжелела, но в теле была странная ясность. Та, что приходит после крайней точки — когда ты думал, что сдохнешь, но нет — жив, и вот уже в тебя снова капля за каплей вливается энергия.

Обшарил стоянку. Не спеша, методично.

На этот раз не просто ищущий еду — ищущий смысл.

Одежда — плотные штаны, куртка с множеством карманов, лёгкий плащ накидкой, всё не по размеру, но сухое и лучше, чем промокшие до нитки джинсы. Переодевался прямо там, босиком на мокрой траве, и впервые за всё это время почувствовал, что в чем-то снова человек, а не голая обезьяна, брошенная умирать.

Рюкзак лежал под навесом, будто кто-то собирался уходить, но передумал. Внутри — потрёпанная тряпичная рубашка, почти сухая, кусок мыла, ножик поменьше, набор верёвок и обрывки карт… непонятных, ни одной отметки, но с направлениями. И две фляги. Одна почти полная, вторая пустая, но не дырявая.

Я аккуратно сложил туда остатки фруктов, оставшийся тлеющий кусок мяса в плотной ткани — вонючий, но пока не испорченный. Воду отмерил — чуть глотнул, остальное бережно убрал. К пустой фляге прикрепил капроновую верёвку — вдруг придётся черпать из лужи, не залезая самому.

Нож крепко засунул за пояс, второй — карманный — в нагрудный отсек.

Когда стоянка осталась позади, я вдруг понял: не хочу тут быть.

Не просто тревожно. Не просто холодно.

Словно кто-то невидимый шепчет на ухо: "Уходи."

Место, где ты ел, пил и выжил, должно бы казаться безопасным, но…

Я чувствовал: оно помнит, оно ждёт.

Не меня.

Тех, кто ушёл. Или тех, кто вернётся.

Я двинулся по склону вверх, где земля подсыхала быстрее, а между деревьями был светлее лес. Мягкий туман расползался по низинам, струился, словно что-то искал. Или кого-то преследовал. Наверху солнце пробивалось сквозь просветы листвы, делая шаги почти комфортными.

Пейзаж напоминал вымершую сказку: деревья огромные, с закрученными корнями, мхи, разноцветные пятна лишайников, шорохи в кустах — но не агрессивные, просто живые. И чем дальше я отходил от стоянки, тем легче становилось дышать.

"Интересно, если это и правда сон — где тот момент, когда меня выкинет обратно в кровать?" — подумал я. Но уже не особо верил, что это возможно.

Глава четвертая

Я посмотрел на копьё в руке. Туповатый наконечник, но сталь — настоящая.

Привычки обращаться с оружием всё ещё не было.

Но цель… не шевелилась.

Шаг. Ещё один.

Монстр поднял взгляд.

Один его глаз — огромный, багровый, словно стеклянный шар в сетке сосудов — встретился с моим.

И я замер.

Он понял.

Но ничего не сделал.

Даже не издал звука, когда я вскинул копьё.

Он просто смотрел.

Без злобы. Без страха.

Просто ждал.

— Прости, — выдохнул я и вонзил копьё.

Оно вошло тяжело, но глубоко.

Тело дёрнулось, раздался глухой хрип, словно последние угли тухли под дождём.

И всё. Он обмяк.

Я отступил на шаг, руки дрожали. Мир будто стал тише.

И тут —

«Вы уничтожили противника, превосходящего вас по уровню развития и пробуждённости.»

Голос прозвучал внутри черепа. Ниоткуда.

Как будто... мой собственный голос, но чужой. Холодный, точный, выверенный.

«Это ваше первое убийство — награда удвоена. Ценность награды повышена.»

Словно кто-то невидимый заполнил мои вены огнём. Не боль — нечто иное.

Сила.

Нечто внутренне правильное, как если бы кусочек механизма наконец встал на своё место.

«Вы получаете: масштабируемое средоточие тела.»

Что?

Слово "масштабируемое" отозвалось в голове эхом, но за ним пришли образы.

Схемы, как будто изнутри себя.

Костная структура. Мышечная система. Сердце. Лёгкие. Всё как будто стало чётче.

Не сильнее — чётче. Управляемее.

Я выдохнул.

Провёл рукой по груди — сердце билось ровно. Чётко. Раньше, после стресса, у меня бы уже руки затряслись.

Но сейчас — тишина.

Я был собой. Но другим.

— Чёрт… — выдохнул я. — Это... работает.

И впервые за всё это время, я по-настоящему понял, почему люди убивают здесь.

Не потому что они монстры.

А потому что иначе — ты не выживешь.

Я шёл вперёд, не зная, куда иду.

Ноги будто сами несли меня, по инерции. Слишком много всего случилось за последние сутки, чтобы хоть как-то это разложить по полочкам.

Средоточие тела. Масштабируемое.

Эти слова не выходили из головы. Они звучали не как простое уведомление, а как… что-то важное. Как если бы кто-то вколотил в меня гвоздь истины, но забыл объяснить, зачем.

Я остановился, опёрся на колено, глубоко вдохнул и закрыл глаза.

Попробовал сосредоточиться. Не на мыслях — на себе. На теле.

Сначала — ничего.

Но потом что-то будто щёлкнуло внутри, и я почувствовал себя... чётче?

Словно раньше я был нарисован углём — расплывчато, неточно. А теперь по тем же линиям провели ручкой.

Мышцы отзывались иначе. Я точно знал, где какие напрягаются. Даже дыхание — будто подвластно мне до самого последнего миллиметра вдоха.

Вот оно, средоточие.

Это не сила в привычном смысле. Не мышцы, не ловкость. Это структура. База. Каркас, на который можно будет что-то нарастить.

А что значит "масштабируемое"?

Наверное… оно может расти. Или подстраиваться.

Может быть, со временем я сам смогу выбирать, что развивать: силу, выносливость, реакцию?..

Чёрт. Если это действительно так — то это уже не просто борьба за выживание. Это что-то… другое.

Я вспомнил, как в голове прозвучало:

"Вы уничтожили противника, превосходящего вас…

Это ваше первое убийство — награда удвоена. Ценность награды повышена."

Первое убийство.

Интересно, каждый раз будет такая отдача?.. Или это только за "первый раз"?

И что значит "ценность награды повышена"?

Они что — оценивают, кого ты убил? Или, может, как ты себя проявил?

Холодок пробежал по спине.

Получается, чтобы развиваться — нужно убивать?

Так это и работает?

Я не стал додумывать. В груди закралось неприятное ощущение, будто я стою на краю чего-то скользкого и опасного. Стоит сделать шаг — и уже не вернёшься.

Я выпрямился. Солнце опускалось к горизонту, красный свет превращал всё вокруг в декорации к фильму ужасов. Пейзаж был сухим, потрескавшимся. Местами встречались изломанные деревья, будто попавшие под бурю. Где-то впереди начинался перелесок — не густой, но хотя бы дающий надежду на укрытие.

Нужно идти дальше.

Я чувствовал, что внутри меня что-то изменилось. Не только тело.

Уверенность. Пусть небольшая, но она появилась. Как маленький костёр, отогревающий замёрзшего путника.

Да, я всё ещё не знал, что делать дальше. Но теперь у меня была отправная точка.

И что бы ни ждало впереди — я хотя бы не чувствовал себя таким беспомощным.

— Найти других. Разобраться. Прожить ещё один день. А там видно будет, — пробормотал я себе под нос и пошёл дальше, оставляя за спиной кровь, пещеру и первого убитого.

Нашёл.

Место, где можно хоть на время забыть, что каждый куст здесь может попытаться тебя сожрать.

Склон холма с выходом каменных плит, будто специально оставленных для укрытия. С одной стороны — стенка, с другой — узкий проход между камнями, в котором легко спрятаться, не боясь, что кто-то подкрадётся сзади. Даже следы, похоже, сюда не заходили. Идеально.

Я сбросил рюкзак и копьё, осмотрелся ещё раз — везде тишина, только ветер гонит сухую пыль.

Здесь и заночую. А пока солнце ещё высоко — надо обустроиться.

Собрал сухих веток и листвы, наскреб немного земли в мешок из остатков ткани, чтобы выровнять пол. Натянул между камнями покрывало, найденное на стоянке. Примитивно, но даст хоть какую-то тень и иллюзию безопасности.

Сделал подобие лежанки. Спина скажет спасибо. Может.

Закончил, откинулся к стене, взял флягу, отпил — и залип.

Глава пятая

— Старший скоро пойдёт на следующий этам. Говорят, готовят одного из посвящённых ему на замену. Разбираются, кто достоин. Если бы А'Рунакх успел вернуться… — грубый голос стал тяжелее. — Усиление было бы колоссальным. А теперь — хрена с два.

Они ещё немного посидели, затем двинулись дальше. Один из них бросил взгляд в мою сторону, но не заметил ничего. Лишь тень и валун.

Когда шаги затихли, я осел обратно на землю и выдохнул.

А'Рунакх… был кем-то важным. Не просто тварью. Почти ритуальным существом. А я… я его убил. Без подготовки. Без знаний. Просто вонзив заточенный камень в глаз и добив как скотину.

И получил масштабируемое средоточие тела.

Теперь всё стало яснее. Они не просто так делятся на уровни. Убийство более сильного — даёт тебе силу. Но не всегда. Монстров нужно бить только выше себя. А людей… судя по всему, даже слабые — приносят энергию.

Я стиснул зубы.

Значит, охотиться на монстров — долго. Рисково. Но безопаснее морально. А люди… это уже совсем другой путь.

Я ещё не решил, к какому миру я хочу принадлежать.

Но теперь знал точно:

я уже сделал первый ход. И назад дороги не будет.

Когда я вернулся к ловушкам, в воздухе висел знакомый, металлический запах.

Кровь.

Не свежая, но и не высохшая.

Я замер, прижавшись к дереву и выглянул аккуратно, краем глаза.

В одной из ям, прикрытых ветками и листвой, дёргалось что-то большое.

Мутная чёрно-серая шкура, уродливо вытянутая морда, зубастая пасть. Монстр. Почти как тот, которого я убил первым… но меньше.

Не меньше по опасности — просто сам по себе.

И тем не менее он всё ещё был жив.

Я не стал тянуть. Пока он был в яме, у меня был шанс.

Сжал в руке самодельное копьё, проверил баланс. Заточенный камень на конце был зафиксирован костью и ремнями из шкур — хрупкий инструмент, но лучше, чем ничего.

— Ну давай, — прошептал я сам себе. — Быстро. Без ошибок.

Я прыгнул к краю ямы и вогнал копьё в бок твари, целясь в шею.

Всё пошло не по плану.

Монстр взревел. Выгнулся. Копьё вошло, но не глубоко. Он рванулся, ударил лапой по древку — треск, хруст, и половина копья у меня в руках. Вторая — в пасти монстра.

— Вот чёрт! — вырвалось у меня.

Он вскочил. Нечеловеческое усилие, бешеная воля. Сбил с краёв ветки и вылез из ямы. Раненый, хромающий, но яростный.

Мы остались один на один. Я, с обломком копья и камнем за поясом. Он — хрипящий, издыхающий, но всё ещё опасный зверь.

Первый рывок — я еле уклонился, упал на бок, чуть не ударившись головой. Скатился вниз по травянистому склону, в последний момент вскочил и отпрыгнул, когда челюсти клацнули в воздухе у моего плеча.

Он снова прыгнул. Я врезал кулаком с обломком копья ему по морде. Треск, крик — мой или его — не разобрать. Он зашатался.

Всё моё тело горело. Я был на пределе. Дыхание сорвано, мышцы ныли.

Но…

Я всё ещё держался. Быстрее. Выносливее.

Я чувствовал это. Как будто внутри — кости плотнее, мышцы чуть точнее. Рефлексы — чуть резче. Местная система и впрямь работала.

Монстр сделал ещё один рывок. Я отпрыгнул в сторону, схватил с земли обломок кости, как дубину, и со всей силы всадил её по черепу твари, когда она пронеслась мимо.

Она взвизгнула. Споткнулась.

Я вскочил ей на спину и вогнал камень ей в основание шеи.

Раз.

Два.

Три.

Пока она не затихла, захрипев и извергнув сгусток чёрной крови.

Я отшатнулся, упал на спину, обессиленный.

Небо надо мной качалось. Но я был жив.

И тут — голос в голове.

Холодный. Чужой. Уже знакомый.

«Вы уничтожили противника, значительно выше вашего текущего уровня.

Вы получаете 5 единиц энергии тела.

До следующего уровня средоточия — 80 единиц.»

Я хрипло рассмеялся. Горло першило, во рту вкус пепла и железа.

— Осталось «всего» восемьдесят, да? Ну да. Пустяки…

Но где-то в глубине души уже зрело странное чувство.

Это работает.

Это реально меняет меня.

И если я выжил с обломком копья против вот такой твари…

Значит, я действительно стал другим.

Десять.

Я убил десять монстров за два дня. Маленьких, в сравнении с теми первыми. Почти одинаковых, и почти по одному сценарию.

Заманить. Подождать. Ударить. Добить.

Сначала каждый бой казался борьбой за жизнь. Теперь — рутиной.

Страх сменился чем-то другим. Не уверен, как это назвать.

Пустота? Или, может, затуманенность?

Голос в голове звучал всё реже. Только сухое:

«Вы получили 1 единицу энергии тела. До следующего уровня: 79.»

«78.»

...

«70.»

Я уже почти перестал его слушать.

Механика понятна. Мясо в мясорубку — очки на счёт.

В какой-то момент, сидя у затухающего костра, я поймал себя на странной мысли.

Зачем я всё это делаю?

Я хотел выжить. Найти выход. Вернуться домой — хотя бы понять, где вообще нахожусь.

А сейчас?

Сейчас я выслеживаю существ, строю ловушки, убиваю и жду, когда система бросит мне очередную косточку в виде очков.

И самое страшное — это работает.

Я чувствую, как тело меняется. Я двигаюсь быстрее, реже устаю. Руки стали чуть крепче, удары — точнее. Даже взгляд будто острее.

Но при этом внутри…

Пусто.

— Может, не стоило тогда… с первого начинать, — бормочу я, бросая кость в огонь.

Она трескается, как будто подтверждая мысль.

— Если бы я тогда просто спрятался, прополз мимо…

Но кто я теперь, после этого?

Ловушки стали заметнее. Монстры — осторожнее. Либо кончаются, либо что-то чуют.

Их становится меньше.

Глава шестая

И в ту же секунду… наступил рассвет.

Словно кто-то выключил фильтр кошмара. Небо посветлело, кровавый свет исчез, и в воздухе будто растворилась злоба ночи.

И тут голос. Всё такой же ровный и нечеловеческий:

"Вы уничтожили противника, превосходящего вас по уровню развития и пробуждения."

"Это ваше первое убийство разумного существа — награда удвоена. Ценность награды повышена."

"Вы получаете масштабируемое средоточие разума."

Я застыл.

Пульс стучал в висках, но я уже не чувствовал паники. Только… растущее осознание.

Средоточие разума?

Что это теперь?

Как только мысль оформилась, я почувствовал, как что-то внутри щёлкнуло.

Словно в голове зажглась новая лампочка. И нет, это не была магия.

Это… ясность. Концентрация.

Усталость никуда не делась, тело болело, но мысли стали — чётче. Память — яснее.

Каждое воспоминание казалось чуть-чуть… более насыщенным.

Каждая деталь последней ночи — точной, словно записанной.

А ещё — я чувствовал, что понимаю. Слишком многое.

В том числе и ужасную правду: я только что убил человека.

Пусть и с белой шкурой, пусть и охотившегося на меня.

Но всё же человека.

И как-то… это уже не казалось таким неправильным.

Система, в которую я угодил, играла по своим правилам.

А я, похоже, только начал понимать — во что именно ввязался.

Я услышал их ещё до того, как увидел.

Топот. Быстрый, тяжёлый. Много ног, и все направлялись в мою сторону.

Сердце снова ухнуло в живот.

— Твою мать, только не сейчас… — выдохнул я, прижимаясь к земле.

Выкатился из ямы и пополз за ближайший валун.

Уже не было смысла бежать — они были слишком близко. Если у белого волка такая реакция, эти меня догонят за пару прыжков.

Сражаться? Смешно. Руки дрожат, арматура осталась в груди мёртвого. Я измотан, ранен, один.

Любой исход — плохой. Любой.

Я всё ещё пытался придумать выход, когда они подошли. Трое.

Полуголые. Высокие. Их тела — не человеческие, не звериные. Что-то среднее.

Кожа местами покрыта бледной чешуёй, мышцы играют под кожей, как у диких зверей.

Глаза горят. Один, с чёрной гривой волос, явно главный — он первым заговорил:

— Он где-то рядом.

Их трое. Один остался наверху. Второй встал напротив меня.

Третий — спрыгнул в яму.

— Вот он. — донеслось снизу. — Он убил претендента.

Наступила тишина. Они переглянулись.

Главный посмотрел прямо мне в глаза. Его взгляд не выражал ярости.

Он был… изучающим. Слишком спокойным.

— Ты понимаешь, что натворил? — спросил он. — Претендент готовился больше полугода. А ты… просто воткнул в него железку.

Я молчал. Ответа у меня не было.

Даже "самозащита" здесь бы звучала, как бред.

Судя по ним — это уже не просто монстры. Это организация. Общество, пусть и дикое.

Из ямы раздался голос:

— Он мёртв. Насмерть. Без вариантов. Разделка тела не нужна. Передать Старшему.

Главный снова посмотрел на меня.

— По закону Охоты — ты должен пойти с нами.

— Убийство претендента без статуса — тяжкое преступление.

— Старший решит твою участь.

Вот оно.

Я не знаю, что хуже — быть убитым здесь и сейчас или отведённым в логово этих… существ.

Но выбора у меня, очевидно, не было.

Ни силы. Ни оружия. Ни плана.

Я поднял руки медленно, показывая, что не собираюсь сопротивляться.

— Ладно… — выдохнул я. — Ведите.

Главный слегка кивнул, будто ожидая такого исхода.

Похоже, именно этого они и хотели.

А я всё больше ощущал себя пешкой в игре, чьи правила ещё даже не прочитал.

Дорога, если это вообще можно было назвать дорогой, больше напоминала тропу, протоптанную зверями и временем. Глина под ногами прилипала к подошвам, кусты цеплялись за одежду, словно живые, а всё вокруг дышало чем-то сырым, хищным и древним.

Мы шли молча. Один впереди, второй за спиной, третий — сбоку. Почти не разговаривали. Лишь редкие короткие фразы, не на русском, не на любом другом языке, что я знал. Но смысл угадывался. Они явно не просто звери. У них была иерархия, свои правила, своё "право силы", как в каком-нибудь клане варваров. А я — чужак. Нарушитель. Убийца. Пусть и по воле случая.

И вот иду я, человек из панельной девятиэтажки, по тропе в глубокой магической жопе.

Где вокруг чудовища, разумные оборотни и кровавые луны.

Просто отлично.

— Мог бы просто остаться в первом укрытии, — свербело в голове.

Сидел бы себе тихо. Не вылезал. Не убивал того монстра. Может, дождался бы утра, понял, как выйти отсюда. Кто знает?

Только вот...

Я бы умер с голоду.

Или стал добычей очередного "претендента".

А может, всё равно нашёл бы себе приключение.

Чёрт знает. Но эта мысль не отпускала.

Лес становился гуще. Ветки сплетались над головой, словно скрюченными пальцами, пропуская лишь рассеянный свет. И тишина… какая-то неправильная. Никаких птиц. Ни насекомых. Только наши шаги, редкое шуршание листвы и… вот оно — ощущение ловушки. Как будто весь этот мир — застывшая пасть, готовая захлопнуться.

Я невольно выругался себе под нос, слишком тихо, чтобы они услышали.

"Какого хрена, Игорь? В каком сне ты вообще заблудился?"

Тело ломило после ночного побега, ребро ныло, где пришлось приземлиться особенно неудачно, и каждый шаг отдавался глухой болью. А впереди — неизвестность. "Старший", "закон", "претенденты"…

Я убил не просто монстра. Я, видимо, влез в систему, которую вообще не понимал.

И теперь за это, возможно, заплачу.

Мы продолжили путь. Всё глубже в чащу. Всё дальше от хоть какого-то понятного мира.