Хроники Падших

Пролог

Десятое сентября. 2023 год от Рождества Христова.

Голубое небо затягивалось серыми тучами. Лучи майского солнца скрылись, оставляя лишь сырой и порывистый ветер. Природа замерла, создавая ощущение надвигающейся катастрофы. Время остановилось. Улицы города опустели, не оставив ни единого следа хоть одного живого существа вокруг. Рекламные листовки летали по городу словно стая диких птиц. Хранившуюся тишину нарушил вой сигнальных сирен. Громкий гул наполнил улицы пронзительным визгом.

По одной из улиц бежала женщина. Ее лицо было закутано плотной тканью, оставалась лишь прорезь для глаз. Одежда на женщине была грязной, а весь ее внешний вид был безобразным. На редких участках бледной кожи виднелись кровавые язвы. Из ран сочилась кровь, смешанная с желтым и едким гноем. Беглянка держалась руками за большой круглый живот. Каждое движение ног было для нее адской пыткой и отдавалось во всем теле невыносимой болью. Вой сирен лишил слуха, а оставшиеся немногочисленные силы были на исходе. Женщина добежала до одной из дверей частного дома и тут же упала на каменный порог. Сил бороться не осталось. Болезнь, что так долго убивала тело женщины, пыталась забрать теперь и ее душу. Незнакомка протянула руку и совершила несколько слабых ударов в дверь. Действие забрало у нее последние силы. Бледная рука упала на землю. За дверью раздались тихие шаги и чье-то шарканье.

— Кто там? — за дверью раздался грубый мужской голос. — Чего надо?

— Прошу вас, помогите... — женщина зашлась в приступе сильного кашля. — Вы моя последняя надежда.

— На дворе давно ввели карантин. Любые выходы из дома и контакты с незнакомцами запрещены!

— Знаю, — между приступами удушающего кашля произнесла она. — Но у меня никого не осталось.

— Проваливай отсюда! Я не собираюсь нарушать закон ради незнакомки, — за дверью послышался скрежет закрывающихся замков. — Ты уже не жилец.

— Знаю, — женщина схватилась за живот, пытаясь сдержать нарастающую боль. — Но прошу вас, спасите ее.

— Кого ее? — голос за дверью стих, и все звуки тут же пропали. — Ты здесь не одна?

— Она во мне, — беглянка стонала, все сильнее хватаясь за живот. — Если вы не поможете мне, то она умрет вместе со мной. Прошу вас, спасите ее...

За плотной дверью раздались тихие шаги. Послышались звуки отпирания замков и затворов. Дверь стала медленно открываться, образуя узкую щель в проеме. Из возникшего пространства на женщину смотрели хмурые глаза и жесткие черты лица неизвестного мужчины. Неизвестный держал в руках пистолет, направляя его на лежавшее около его дома дрожащее тело.

— Ты беременна? — мужчина продолжал осматривать незнакомку с недоверием и опаской — Как ты умудрилась заразиться и выносить ребенка?

— Не знаю, — непрекращающийся кашель вызвал слабое кровотечение из ее миниатюрного носа. — Я проходила с этой заразой девять месяцев и все еще не умерла.

— С какой из них? — мужчина смотрел на надувшийся живот с презрением. — Эта зараза пострашнее вируса будет.

— Прошу вас, спасите ее, — девушка закричала — Я долго не выдержу!

Хозяин дома схватил ослабленную женщину и поспешил занести ее в помещение. С неба стали срываться мелкие капли дождя, а порывы ветра усиливали свои обороты. Как только мужчина зашел в дом, он тут же положил незнакомку на старый и потрепанный диван. Женщина стала громко стонать, невольно сжимая кулаки.

— Что с тобой? У тебя так «Генезис» проявляется?

— «Генезис» здесь не причем. Я, по-моему, рожаю!

— Твою налево! — суровые черты лица мужчины сменились на панику и страх в глазах. — Не могла подождать?

— Простите, — женщина истошно закричала: — Помогите ей выжить!

— Как я тебе помогу? Я военный и не имею понятия, что с тобой делать!

Очередной крик незнакомки заставил мужчину действовать вопреки здравому смыслу. Он подбежал к одному из шкафов и достал стопку сложенных полотенец. Мужчина тут же постарался подложить полотенца под бьющуюся в агонии женщину. Ее крики становились с каждой минутой все громче и громче. Не придумав ничего лучше, мужчина встал около бледной фигуры, с ужасом смотря на происходящие с ней изменения.

— Ты это, как его, тужься.

Женщина испустила последний крик и обмякла. В комнате раздался громкий плач, а на руках мужчины оказался бледный ребенок. Как только пуповина была перерезана, роженица стала задыхаться, захлебываясь потоками собственной крови. Ее угасающий взгляд упал на плачущего ребенка, а губы тихо прошептали:

— Екатерина... Моя Катя. Я люблю тебя...

Глаза женщины закрылись, а дыхание угасло. Ее тело испустило последний вздох, и на этом жизнь оставила израненную плоть. Мужчина держал кровавыми руками новорожденного младенца, не веря в увиденное. Он обтер ребенка полотенцем и попробовал закутать в одну из простыней. За свою долгую жизнь мужчина ни разу не имел дел с новорожденным дитя. Его долг заключался в охране остатков прежнего государства и в оказании помощи выжившему населению.

— И что мне с тобой делать?

Усталые глаза мужчины смотрели на лежавший сверток. Крик младенца бил по ушам, вызывая головную боль. Найдя в закромах припасенный презерватив, он растянул резиновую защиту по поверхности бутылки, соорудив импровизированную соску. Ребенок стал активно сосать «пустышку», поток громкого плача тут же прекратился.

Глава 1

Восемнадцать лет спустя. Россия. Послегенезийский период.

— Ты вновь сдалась, — жестокий и грубый голос отца не отражал ни единой эмоции. — Почему ты не продолжила оказывать сопротивление?

— Ты сбил меня с ног, — из меня вырвался тихий стон. — Как я могу бороться с мужчиной, имеющим военную подготовку за плечами? Мне всего-навсего восемнадцать лет, и я не служила в армии!

— Если бы не твое женское начало, то ты бы у меня давно в полку служила, — отец презрительно фыркнул, но протянул мне свою мозолистую ладонь. — Ты могла бы стараться быть сильнее и добиться поставленной цели.

— Ты можешь сделать мне небольшое послабление в честь дня рождения?

— В честь чего? Твой день рождения — не повод проявлять слабость и расслабляться.

— Но я устала каждый день получать от тебя тумаки, — слова отца и его поведение вызвали у меня новый поток злости. — Я могу один день в году посвятить себе и немного побыть девушкой, а не бойцом?

Не знаю, как вели себя люди прошлого, но я терпеть не могла дни рождения. В этот день отец был всегда напряжен сильнее обычного. Он с самого утра был не в духе, и я всегда старалась избегать нашего прямого контакта. Еще с раннего детства я не выносила ранних подъемов. Каждый божий день отец будил меня в ранний час и заставлял заниматься физической подготовкой. Изо дня в день он проводил мне жестокую и беспощадную тренировку, после чего собирался и уезжал из дома по своим делам. И мой день рождения никогда не был исключением.

За свои восемнадцать лет я привыкла к жестокому и беспощадному образу жизни. Все пережитки прошлого, что попадались мне на глаза, говорили о том, что прошлый мир был прекрасен. Сколько я ни читала книг о жизни людей до эпидемии, мне с трудом получалось представить подобный уклад жизни. Мир без ограничений, изобилующий всеми благами человечества. Я завидовала людям прошлого. Вокруг них было неограниченное количество возможностей. Доступная медицина, развлекательные центры и разнообразные технические устройства. Все это люди прошлого воспринимали как должное. Мы же о подобных вещах могли только мечтать.

Мой отец не сильно любил рассказывать о мире до эпидемии. Он был человеком строгих порядков и не уставал твердить мне о том, что нет смысла жить прошлым. На все мои расспросы о прежней жизни людей отец всегда отвечал одинаково:

— Рассказы о прошлом не помогут тебе в настоящем. Твоя задача — выжить здесь и сейчас, а не предаваться ненужным грезам.

Эти слова я слышала с первых дней своей жизни. Виной всему был вирус под названием «генезис». Болезнь, что возникла из ниоткуда и за несколько месяцев распространилась по всей планете. «Генезис» убивал организм своего носителя незаметно и медленно. В самом начале его присутствие в мире не сразу было взято во внимание. У обычных людей симптомы болезни проявились спустя несколько недель после заражения. Вирус действовал нетипичным для всех известных заболеваний образом. Он распространялся по всему организму своего носителя и практически проникал в ДНК. Как только вирус менял геном человека, тот начинал страдать от недугов и в конечном счете умирал. Особенность «генезиса» заключалась в том, что его симптомы проявлялись у всех по разному. У некоторых людей начинали отказывать органы, у других возникали раковые опухоли, которые разрастались по организму в геометрической прогрессии. У третьих «генезис» вызывал гнойные язвы и множественные кровоизлияния. Подобные вещи не могли не вызвать паники среди общества. Ученые всех стран долго пытались выявить закономерности действия вируса и процесс заражения. В конечном счете установили, что вирус содержится в самой атмосфере планеты и распространен во всех ее уголках. Сам вирус активизировался лишь во время вспышек на солнце и действовал под действием большого количества ультрафиолетовых лучей.

Как только ученые выяснили данную закономерность, по всему миру ввели тотальный карантин. Людям было запрещено выходить из дома во время повышенной солнечной активности. Правительства всех стран мира ограничили общение людей друг с другом и запретили любые выезды за пределы нынешнего места жительства. Но как бы власти не стремились защищать населения своих стран от вируса и ограничить его распространение, все попытки оказались тщетными. Вирус был повсюду, и люди тотально умирали под его влиянием. Все это привело к краху привычного мира и падению экономики всех стран планеты. Жизнь оборвалась, и многие люди впали в первобытное состояние. Борьба за ресурсы и пропитание, убийства себе подобных за те или иные блага, беспощадная охота за остатками медикаментов. Столь яростные столкновения стали для людей единственным выходом на пути к выживанию.

Я родилась спустя год после появления «генезиса» на планете. Моя мать умерла во время родов, оставив меня на попечение отца. Он был не образцом чуткого родителя, но я была благодарна отцу за его опеку и внимание. Он был полковником в отставке, оставившим службу после тяжелого ранения. В условиях краха политических систем и разрозненности общества мой отец решил взять власть в свои руки. Его навыки командира и жестокий характер позволили отцу навести хоть небольшой, но порядок внутри нашего поселения. По понятиям прошлого, наверно, отца назвали бы мэром нашего поселения. В конечном счете его мудрость и власть стали неоспоримы для людей и его признали лидером всей нашей общины номер шестьдесят один. Благодаря его положению отец имел возможность навести порядок в разрушенном мире. Но он решил занять столь высокий и ответственный пост не только по этой причине.

Судьба сыграла с отцом злую шутку. Его собственная дочь оказалась одной из тех, кого отец должен был преследовать и изолировать от общества. По своей природе я не могла назваться обычным человеком. Точнее говоря, я являлась представителем нового поколения человеческой расы. Люди дали нам отдельное название. «Поколение G». Этот термин был создан на основании названия вируса, что убил две трети населения всей планеты Земля. И такие люди из-за их особенных способностей были признаны опасными для общества.

Глава 2

Как только фигура отца скрылась из моего поля зрения, я тут же приступила к скоропостижным сборам. Побег из дома был для меня обыденной вещью. Я позволяла себе нарушать запреты отца с самых незапамятных времен. В день своего совершеннолетия я сильнее обычного жаждала проявить характер и поступить по-своему. Надев все необходимые атрибуты для нахождения на улице, я прокралась к дальней стене высокого забора, который защищал наш дом по всему периметру. Я редко пользовалась своими способностями. Каждое перемещение давалось мне с большим трудом и забирало большое количество энергии. Сконцентрировав все свое внимание на пространстве за забором, я смогла оказаться по другую его сторону. Я поспешила скрыть лицо за плотной тканью и респиратором, после чего направилась в сторону городского поселения.

Хоть контакты людей были ограничены, но бытовой уклад жизни никто не мог до конца искоренить. Подпольные магазины по обмену одних товаров на другие существовали в каждом населенном пункте нынешнего мира. Отец не пытался преследовать спекулянтов и давал им своеобразную свободу в действиях. Его основная задача заключалась в охране хоть минимального, но порядка, и в поимке всех представителей «поколения G».

«Отец сказал, что он охотится за бандой мародеров, в которой есть люди G. Я должна увидеть эту банду и хоть одним глазком взглянуть на такого же мутанта, как и я». Идея пришла ко мне внезапно. Я знала расположение базы местных дозорных от и до. Отец брал меня в штаб до тех пор, пока мой возраст не позволил мне оставаться дома в одиночестве. Но и после этого мне часто приходилось бывать на базе. Отец сам рассказал обо всех помещениях и заставил выучить схему их расположения наизусть. По его мнению, это могло помочь мне скрыться в случае опасной ситуации.

Пробраться в штаб не составило особого труда. Я сделала это с помощью тайного прохода, о котором знали только я и отец. Проходя по коридорам базы, я прислушивалась к каждому шороху, боясь в любой момент дать обнаружить себя местным дозорным. Вдалеке раздался гомон голосов. Я не могла разобрать, что происходило за закрытой дверью и о чем говорили люди внутри помещения. Мой интерес возрос до неимоверных размеров. Я знала, что данная комната использовалась в качестве переговорной. «Что, если отец поймал мародеров и сейчас допрашивает их? Я должна услышать, о чем они говорят и откуда они пришли в наше поселение. Если эти люди являются такими же, как я, то я хочу знать о них все».

Я знала устройство переговорной до мелочей. Мне пришлось долгое время концентрировать свое внимание на пространстве стоящего в ней шкафа. После немногочисленных попыток переместиться я услышала тихий хлопок и оказалась в темном помещении. Шкаф был набит вещами и всевозможной хозяйственной атрибутикой. Несмотря на происходящий в мире беспорядок, отец был дотошен в плане чистоты и уборки. Весь его штаб был начищен до блеска, как и каждая комната в нем.

Сквозь щель я увидала молодого парня, привязанного колючей проволокой к стулу. Его руки и ноги были закрыты в плотные наручники, которые скрывали пальцы и не давали возможности шевелить конечностями. Голова парня была опущена, а из его рта стекала тонкая струя крови. Тёмные волосы незнакомца были коротко подстрижены, а на лбу виднелись шрамы.

— Петр Иванович, вы это слышали? — в комнате раздался голос молодого бойца. — Как будто стрельба или небольшой взрыв.

— Отставить разговоры, — я сразу различила суровый и жестокий голос отца. — Андреев, тебе заняться нечем? Могу поставить тебя в дозор на ближайшую неделю, чтоб не было времени отвлекаться от поставленной задачи.

— Но там был какой-то звук, — молодой боец с опаской косился на шкаф. Я с паникой стала вжиматься в одежду, боясь самого страшного. — Петр Иванович, вдруг за этим выродком пришли его приятели?

— Андреев, ты предполагаешь, что диверсанты сидят в нашем шкафу и прячутся среди швабр и верхней одежды? — по голосу отца я поняла, что он выходил из себя и был на грани срыва. — Отставить лишние разговоры! Сходи лучше проверь наших заключенных. Я хочу поговорить с этим выродком наедине.

— Так точно, Петр Иванович.

Парень отдал честь отцу и поспешил покинуть комнату, кинув напряженный взгляд в сторону шкафа. Суровый взгляд отца обратился к бессознательному телу. Отец достал из-за пазухи шокер и ударил парня слабым разрядом тока. Тело незнакомца дернулось. Парень застонал, плотно сжимая губы в тонкую линию.

— Очнулся, выродок, — отец спрятал шокер в карман и зажал лицо парня в своих массивных ладонях. — А теперь ты мне расскажешь все, что меня интересует.

— Служивые не знают такого понятия, как этикет? — в комнате послышался слабый хрип. — Хотя, откуда вам его знать. Вы же безмозглые служители систем и ее бесправные рабы.

— Поговори мне, — сквозь щель я увидела, как ладонь отца замахнулась и ударила парня по лицу. — Мы единственные, кто охраняет руины этого мира от его уничтожения такими, как ты. Ты же выродок и ошибка природы, не знающая понятия чести и достоинства. Вы причина разрушения мира и его краха. И пока вас всех не истребят, мир не получит шанса восстать из руин.

— Зиг хаиль, товарищ Гитлер, — парень хрипло рассмеялся. — Продолжаете дело нацистов и устраиваете геноцид? Похвально. Ваши деды были бы рады знать, что их потомки повторяют путь того, с кем они воевали до последней капли крови.

— Ублюдок, нацист здесь только один, — отец презренно фыркнул и плюнул прямо в лицо парня. — Что ты делаешь в моем селении и кто помог тебе пробраться сюда? Кто твои информаторы и подсобники?

— Так я тебе и сказал, — парень поднял лицо, и я смогла разглядеть его глаза пронзительного зеленого оттенка. — Мы пытаемся выжить в этом мире, как и все оставшиеся в живых люди. Мы имеем право на жизнь также, как и все остальное население этой убогой планеты.

— Вы угроза этого мира и его главная зараза. «Генезис» не так страшен, как вы и ваши способности.

Глава 3

Стены родного дома казались мне источником тепла и уюта. Я не была религиозна и придерживалась позиции атеиста. Бог, если он и существует, то он главный злодей во Вселенной. Он допустил разрушение своего мира и позволил погибнуть миллиардам ни в чем не повинных людей. Я отрицала его существование и не верила в него.

Но сейчас, впервые за восемнадцать лет, я обратилась к высшему разуму. «Если ты существуешь и все еще следишь за нами, то умоляю всем сердцем, не дай военным раскрыть меня. Прошу тебя, отведи все подозрения от нас и направь их по ложному следу».

Я была в своей комнате, боясь предстоящей встречи с отцом. По его лицу в штабе я поняла, что он раскрыл личность таинственного «диверсанта». Он понял, кто был нарушителем, и знал, что я нахожусь в шкафу и все слышу. Но я боялась представить, какое наказание меня ждет за этот проступок.

За окном день сменился ночью, и город погрузился во тьму. Только свет от горящих костров и факелов рассеивал гнетущую темноту. В нашем доме был установлен портативный генератор и солнечные батареи, которые помогали накапливать электричество для темного времени суток. Но в данный момент я испытывала страх перед светом, боясь привлечь излишнее внимание.

За дверью раздался звук тихого шарканья. Я знала, что должно было последовать, и поспешила спрятаться за кровать. В это время кто-то пытался открыть дверь. Ручка дергалась из стороны в сторону, а деревянная дверь ходила ходуном.

— Екатерина, я знаю, что ты меня слышишь, — голос отца звучал максимально серьезно и спокойно. — Открой дверь.

— Я не могу, — я прижалась к кровати, пытаясь защититься. — Я не хотела...

— Катя, открой дверь, — голос отца смягчился. — Я обещаю, что не сделаю тебе ничего плохого. Мы просто поговорим. У тебя сегодня день рождения, и я хотел сделать тебе подарок.

Слова отца вызвали у меня удивление. За восемнадцать лет он никогда раньше не говорил таких слов. В душе возникло ощущение, что его поведение не было добрым жестом, и оно было связано не с моим днем рождения. Немного поколебавшись, я встала на ноги и подошла к двери. Дрожащей рукой я открыла замок и отошла на пару шагов. Дверь в спальню медленно открылась. В темноте комнаты я увидела мрачный и массивный мужской силуэт. Плечи отца были опущены, а спина сгорблена. Я не могла припомнить, когда видела его в таком виде. Отец прошел в комнату и сел на край кровати. Я смотрела на его поникшую фигуру и не решалась начать разговор.

— Ты устроила настоящий переполох, — взгляд отца устремился в сторону окна. — И как ты могла не заметить камеры перед переговорной? Я учил тебя быть внимательной к деталям и всегда проверять обстановку вокруг себя.

— Папа, я... — я не смогла найти подходящих слов, чтобы оправдать свои действия. — Прости меня.

— Твои извинения уже не имеют значения.

— О чем ты? Они что-то узнали?

— Еще нет, но в любой момент они могут понять, кто на самом деле был в штабе.

— Пап, ты можешь остановить их, — я подошла к отцу и впервые решилась взять его за руку. — Я не думала, что меня смогут засечь. Клянусь, я была очень осторожной.

— Этого недостаточно.

— Что нам теперь делать?

— Нам? — холодный взгляд отца устремился на меня. — Боюсь, пришло время отпустить тебя в свободное плавание.

— Папа, — меня затрясло. — Ты сдашь меня властям?

— Нет, — ответил он, смягчившись. — Но я хочу, чтобы ты поняла, что иногда приходится принимать трудные решения.

— Я понимаю, — сказала я, вытирая слезы. — Но я все еще хочу помочь тебе. Сейчас нам нужно сосредоточиться на том, как преодолеть эту ситуацию. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Я не предам тебя даже под угрозой смерти. Но тебе придется покинуть наш город и научиться выживать самостоятельно.

— Я не могу уйти. Здесь мой дом, и я не смогу жить вдали от тебя.

— Ты с пяти лет сбегаешь из дома, — губы отца вытянулись в ухмылке. — И успешно справлялась с любыми угрозами. Пришло время применить полученные навыки на практике.

— Но куда я пойду? Ты всю мою жизнь твердил, что мир за стенами города опасен! Все мосты и выезды были перекрыты и забаррикадированы еще семнадцать лет назад. Из города невозможно выбраться без сопровождения военных и разрешения властей!

— Все так, но из любого правила есть исключения, — отец тяжело вздохнул. — Сейчас тебе нужно собрать все необходимое и переместиться в самую отдаленную точку от дома. После этого попытайся пробраться через выезд в сторону Аксайского шоссе. Вдоль трассы М4 ты найдешь автомобиль и будешь двигаться в сторону Москвы. Поезжай в столицу. Там проще всего затеряться среди сотен тысяч жителей. Что, что, а теряться среди людей я тебя научил.

— Ты предлагаешь мне бежать в Москву? Каким образом?

— Я уже сказал каким, — строгий взгляд серых глаз прожигал меня насквозь. — Екатерина, ты уже не ребенок. Прекратить истерику.

— Хотя бы сейчас прекрати строить из себя бесчувственного вояку! — меня накрыл настоящий психоз. — Ты отправляешь родную дочь за тысячу километров от дома в неизвестность! Неужели в тебе нет и доли сострадания?

— Екатерина, я должен был давно рассказать тебе правду. Но до сих пор не мог решиться на это. — отец выждал долгую паузу, впервые пряча свой взгляд от моих глаз. — Катя, я не...

В доме раздался громкий звук. Стекла в окне разлетелись на тысячи осколков. Дверь в мою комнату распахнулась, и на пороге появился конвой военных. Дула пистолетов были направлены в нашу сторону с отцом. Я бросилась в объятия отца, спрятавшись от военных в его крепких руках.

— Игнатьев, в чем дело? — крик отца был громче всех остальных звуков. — Вы совсем из ума выжили?

— Петр Иванович, — мужчина средних лет поежился, но выдержал взгляд отца на себе. — Вам следует проследовать с нами.

— В чем дело? — отец встал на ноги, расправив плечи. — Игнатьев, я требую ответов!

— Мы засекли второго диверсанта. Его след обрывается около вашего дома... — мужчина замолчал, осматривая спальню и учиненный в ней беспорядок. — Мы не думали, что вы уже дома.

Глава 4

Пустая и тёмная комната давила на меня. Потрескавшаяся от времени краска на стенах вызывала ощущение безысходности.

Уже час я сидела в одном положении, пытаясь совладать с внутренней паникой. С того момента, как меня привезли в штаб, я ни на секунду не оставалась одна. Конвоиры всё время стояли надо мной и следили за каждым моим движением.

Я так и не смогла прочитать записку от отца и понять, что он хотел мне сообщить. Неизвестность пугала меня. Мне хотелось любой ценой увидеть отца и узнать, что с ним случилось. Но на все мои вопросы об отце конвоиры не давали никаких ответов. Этот факт злил меня.

Я сжимала в кармане листок бумаги. Мне хотелось верить, что отец жив и ему ничего не угрожает.

— Дмитрий Сергеевич, — я решила нарушить тишину и попытаться поговорить со своим надзирателем, — как долго вы собираетесь держать меня взаперти? Когда я смогу увидеть отца?

— Екатерина, вы пробудете здесь столько, сколько потребуют обстоятельства, — ответил конвоир. — Ваш отец выполняет свой долг. Вам ли не знать об этом.

— И в чём заключается его долг? — спросила я, прожигая мужчину тяжелым и требовательным взглядом. — Когда я смогу увидеть отца?

— Вам следует отсидеться в безопасности. Ситуация серьёзная. Вы подверглись нападению диверсантов и могли пострадать от рук опасного террориста. Ваше заключение — это необходимые меры безопасности.

— Нападения террориста? — я знала, что слова военного чистая ложь и они не имеют ничего общего с реальной ситуацией. — Что известно об этом диверсанте? Кто он, сколько ему лет, и как он пробрался в наш город? Где были ваши конвои, когда в город проникала банда диверсантов?

— При всём уважении к вашему отцу, я не намерен делиться конфиденциальной информацией с малолетней девчонкой, — ответил конвоир.

— Мне исполнилось восемнадцать лет. Разве на службу не берут с этого возраста? И разве не вы готовите своих будущих служителей с раннего возраста?

— Ты точная копия своего отца. Но ты женщина, и твой характер может сыграть с тобой злую шутку.

Рация конвоира захрипела, и он тяжело вздохнул. Впервые за долгое время он отошёл в сторону. Из динамика рации раздался чей-то голос, но мне удалось разобрать лишь несколько слов: «У нас чрезвычайная ситуация. Мы не можем... Срочно приступить к действиям! Главнокомандующий, он...» Разговор резко оборвался, и я не могла поверить в услышанное. Очевидно, это было сообщение о моём отце.

В штабе происходило что-то ужасное. Конвоир спрятал рацию и повернулся ко мне спиной.

— Сиди здесь и не выходи. Мне придётся оставить тебя на некоторое время. Если хочешь выжить, ни при каких обстоятельствах не покидай эту комнату.

Он вышел из кабинета быстрым шагом, а я осталась сидеть на месте, радуясь возможности побыть наедине с собой. Я достала из кармана клочок бумаги, который уже давно там лежал. Развернув его, я увидела корявый и плохо различимый почерк отца.

«Екатерина, Катя!

Если ты читаешь это, значит, мои действия оказались напрасными. Прошу прощения за всё, что я совершил, и за эту тяжёлую ложь, которая длилась восемнадцать лет.

С самого твоего рождения моя жизнь изменилась. Даже до наступления апокалипсиса я всегда был одинок. Большую часть своей жизни я посвятил служению Родине и защите интересов нашей страны. В то время Россия находилась не в лучшем положении. Мир стоял на грани Третьей мировой войны, и я был нужен своей стране. Однако, отдавая долг Родине, я лишился права быть счастливым. Я так и не создал семью и не узнал, что такое любовь.

Но твоё появление всё изменило. Я не знал твою мать и не знал, кем она была и откуда пришла. В тот день, когда ты родилась, она появилась на моём пороге, моля о помощи. Я не смог оставить девушку в беде. Я был одиночкой до мозга костей — безжалостным и бесчувственным солдатом.

Но когда я принял роды у твоей матери и взял тебя на руки, мой мир перевернулся. Твоя мать умерла сразу после рождения ребенка. Она успела только произнести твоё имя — Екатерина. Это была её последняя воля. Труп твоей мамы я похоронил на заднем дворе своего дома.

Когда я вернулся домой и увидел новорождённого младенца, то понял, что не смогу больше тебя оставить. Ты стала моим источником света. Как писал Островский в своём произведении «Гроза»: «Катерина — луч света в тёмном царстве». Ты и есть этот луч света, и всегда им будешь.

Пусть я не был твоим биологическим отцом и не связан с тобой кровными узами, но ты моя духовная дочь. Я никогда не забуду твой первый прыжок на мои руки. Твои ручки тянулись ко мне, а комнату пронизывал жалобный и отчаянный писк. Этот писк стал твоим криком и твоей силой.

Используй свою силу с умом и никогда не забывай, кто ты есть. Ты дочь генерала Петра Ивановича Вознесенского, и всегда будешь ею.

Теперь ты свободна в жизни. Я больше не смогу защищать тебя и сдерживать твою силу. Используй силы, данные тебе Богом, во благо людей, но никак не во вред.

Где-то в этом разрушенном мире есть лекарство от этой заразы. Я верю, что мир придёт в норму, и ты увидишь его таким, каким видел его я в своём детстве.

Ты достойна большего, чем сидеть взаперти, словно загнанный зверь. Парь по жизни, словно гордый орёл, и никогда не давай сломить себя. Будь тем гордым волком, который ни при каких обстоятельствах не исполняет чужие команды.

Пусть я не говорил тебе этого при жизни, но на бумаге я могу сказать тебе, как сильно я люблю тебя. Екатерина, ты моё наказание и моя награда, моё проклятье и моё освобождение...

Руки дрожали. Я с трудом разбирала последние слова из-за слёз, застилавших глаза. Я не могла поверить в то, что прочитала. Как и не могла поверить, что отец не является мне кровным родителем. Всю жизнь он защищал меня, каждый день рисковал жизнью и положением ради меня. И вот к чему это привело. Отца казнят сразу после того, как меня раскроют. Он погибнет ради девчонки, которая даже не была ему родной дочерью.

Глава 5

Меня затошнило, и к горлу подступила рвота, вызывая ощущение страха. Как только я оказалась на земле, меня вырвало. В воздухе стоял резкий запах рвоты, смешиваясь с ароматом туманной ночи. Рядом со мной кто-то упал. Превозмогая слабость и тошноту, я открыла глаза и увидела перед собой бескрайние степи. Рядом со мной лежал парень, его тело было покрыто глубокими царапинами, из которых сочилась кровь. Над нами ярко светила полная луна, и вокруг царила непривычная тишина.

Когда тошнота прошла, я вспомнила ужасающую картину: безжизненное тело моего отца и его угасающий взгляд. Его последние слова и моё поспешное бегство. Я осознала, что бросила отца умирать. Я убила своего отца... Из глаз потекли обжигающие слёзы. Я закрыла глаза и отвернулась от парня.

— Какого?.. — хрипло спросил незнакомец, нарушив тишину. — Это ты сделала?

— Сделала что? — Я незаметно втянула в себя воду, которая текла из носа, и постаралась скрыть недавнюю истерику. — Оставила отца на растерзание военным и сбежала, как подлая крыса?

— Как иронично, — ухмыльнулся парень, и это вызвало во мне дикую агрессию. — Дочь главнокомандующего южным округом оказалась террористкой. Похоже, генерал был двуличным, лживым и лицемерным подонком.

— Не смей так говорить об отце! — Я не выдержала и набросилась на парня с кулаками. — Пока я рядом, ты не посмеешь даже слова плохого сказать о моём отце. Понял?

— Дочь своего отца, — незнакомец пытался дать отпор, прижатый к земле. — Но тебе явно не хватает физической подготовки для боя с реальным противником.

Одним резким движением я ударила парня по голове, лишив его концентрации. Из-за пазухи я достала пистолет отца и приставила его к затылку наглеца.

— Теперь ты закроешь свой рот и выполнишь обещание, данное моему отцу, — я сняла пистолет с предохранителя и надавила стальной поверхностью на череп парня. — И только попробуй сдать меня или обмануть. Я тебя из-под земли достану и спущусь в Ад за твоей гнилой душой.

— Понял, — парень расставил руки в стороны. — А теперь убери от меня пистолет. Я не планировал умирать такой жалкой смертью.

Я ещё несколько секунд держала пистолет в прежнем положении. Но через минуту убрала дуло от черепа парня и поставила предохранитель в прежнее положение. Парень громко выдохнул. Он медленно повернулся ко мне лицом, изучая меня внимательным взглядом.

— Признаю, у тебя есть необходимые качества для выживания, — губы парня вытянулись в улыбке. — Ты уже убивала людей?

— Ты будешь моей юбилейной жертвой, — я смотрела на наглеца пронзительным взглядом. — Сотым трупом на моём счету.

— Сотым? — парень усмехнулся ещё сильнее. — Сколько тебе лет? Пятнадцать?

— Восемнадцать. И не строй иллюзий по поводу моей детской наивности. Я давно не ребёнок и никогда им не была. При первой возможности я убью тебя самым жестоким способом.

— А вот ума тебе явно не хватает, — парень поднялся на ноги и развёл руки в стороны. — Ну давай, стреляй.

Я растерялась от его реакции и действий:

— Что? Ты же только что умолял сохранить тебе жизнь.

— Я передумал. Стреляй, — парень сделал несколько шагов в мою сторону. — Я готов уйти из жизни и обрести покой.

— Но ты же...

— Что я? Я прожил двадцать три года, восемнадцать из которых находился в аду. Для меня тот свет будет казаться раем.

— Тебе двадцать три? — Я с опаской осмотрела фигуру парня. — Кто ты такой и откуда взялся?

— Твой отец-нацист не рассказывал тебе, кто я?

— Не смей упоминать отца! Он никогда не был нацистом! Он защищал невинных и оберегал меня. Если бы не я, то он... — голос сорвался, руки затряслись.

— Был бы всё ещё жив. Но ты помогла миру избавиться от очередного безмозглого слуги системы. Плюс тебе в карму за это.

— Ты чудовище. Настоящий и безжалостный монстр. Выродок!

— Такой же, как и ты, — парень усмехнулся и вновь стал пристально меня разглядывать. — Значит, телепортация. Интересно. Первый раз встречаю телепорта в жизни. И давно это у тебя?

— Тебя удивляет наличие сил у представителя поколения G?

— Силы меня не удивляют, но твоя способность к телепортации воистину необычна, — парень отвернулся в сторону. — Так зачем твой одержимый отец просил доставить тебя в Москву?

— Я не знаю. Я не видела мир за пределами нашего селения и не знаю, как он устроен.

— Ты не бывала за пределами Ростова? Как ты смогла переместиться на пустошь, никогда не бывая здесь?

— Не знаю. Смогла и всё. К чему эти допросы?

— Я знал многих представителей нашего вида и видел разные способности, но телепортацию вижу впервые.

— Насмотрелся? — Мне уже сложно было сдерживать порыв съязвить наглецу. — Расскажи о себе. Кто ты такой?

— Я не привык откровенничать. Тем более с заносчивыми малолетками. Моё доверие нужно заслужить.

— Пошёл ты. Мне плевать на тебя и твоё доверие. Но раз от тебя зависит моя жизнь, то мне стоит знать, с кем я имею дело.

— Дикарка, прекращай строить из себя генерала. Ты хоть и его дочь, но точно не тянешь на вояку и жестокого лидера. Личико слишком мягкое и детское.

— Ещё одно слово, и я перемещу тебя обратно в карцер на растерзание конвою!

Я больше не могла сдерживать эмоции. Этот высокомерный и раздражающий кретин выводил меня из себя. Мне было противно даже смотреть на него, не говоря уже о его неприятном и надменном голосе.

Я схватила свою сумку, которая лежала на земле, и направилась по пустырю в противоположную от города сторону.

— Далеко собралась? — спросил он.

— Далеко. И чем дальше от тебя, тем лучше.

— Ты знаешь, куда идти? —в тишине пустошей раздался ироничный смех. — Для справки: Москва находится в другой стороне, и до неё чуть больше тысячи километров пути. За пару месяцев дойдёшь.

Его слова заставили меня остановиться. Мне было сложно признать свою беспомощность, но недоумок был прав. Я не знала мир за пределами моего поселения. Я не смогу добраться до Москвы самостоятельно, как бы сильно мне этого ни хотелось. Несмотря на то, что этот заносчивый кретин меня раздражал, мне придётся терпеть его присутствие рядом.