Хроники Шигараши

Достопочтенный господин

Добротный гроб, клинок внутри,

Играет музыка души.

Дверь запечатана на век,

Упал уставший человек.

Следы проклятья на руке,

И мать с отцом идут к реке.

Там мост под деревом стоит,

И сирота на нем сидит.

Ударил в дверь, и хлопнул ей,

Служанке нету, нам верней.

Охота на горе свершилась,

И кровью та земля покрылась.

И дым, и пыль и змей во мраке,

Спасен стрелой, летящей в страхе.

Добычу всю убил один,

Достопочтенный господин.

Клан недоволен, он кричит,

А дева с флейтою молчит.

Затменье, мрак, клинок летит,

Служанка ранена, молчит.

Достопочтенный господин,

Коснулся взор его седин.

Он жив ещё и невредим,

И до сих пор не победим.

Глаза открыл, в бадье вода,

И враг уж здесь, никак беда.

Всё тот же пёс и рядом он,

И жёсткий кнут летит в лицо.

Побег удался нелегко

Как можно в нем увидеть зло?

Кнут не помог, душа осталась,

Бежать, одно лишь оставалось.

Прости, прощай и глупый спор,

И на расправу он так скор.

Безумный генерал кричит,

Цепями громко он гремит.

И голод, смерть и рабства страх,

Кнуты хлестали на глазах.

И дети падают без сил,

Никто их так и не простил.

Хоть нет вины во зле отцов,

Но зло за зло и будь таков.

Не воины, лекари они,

Нет крови на руках, смотри.

Солдатам всё равно на крики,

Упал на землю, кровь и пики.

Он только лекарь, лучший друг,

Не излечить уж тот недуг.

Он мёртв, мертвее уж нельзя,

Но вот задергалась рука.

Потом нога и голова, он встал,

Дух мстительный проснулся,

К врагам своим он повернулся.

И цепь что связывает их,

Навеки закрепив мотив.

Что вместе суждено в веках,

Встречаться в разных временах.

И быть союзниками даже,

Стоять вдвоем, стоять страже.

Деревня вымерла совсем,

Лишь старики, да горсть проблем.

Недаром юноша чертил,

И кровью лихо выводил.

Печать, поддалась с пол удара,

И юноши того не стало.

Зато деревня спасена,

Когда пришла в их дом беда.

Не просто всё так обошлось,

За все цена так повелось.

Взамен за душу человека,

Пришла душа, что за полвека,

Заточена была во льдах,

В горах, в лесах и на полях.

Её когда-то разорвали,

И всю по миру раскидали.

Душа черна, искаженна,

Здесь вся история видна.

Когда-то богом был он темным,

И не любил людей и Клан.

И в небе луч комет и ужас

Каньон накрыла злая стужа.

Кто тронет, камень сей рукой,

В припадке падает немой.

И смерти землю окропили,

Отряд в дорогу снарядили.

Здесь дева юная с горы,

Прекрасно знает те миры.

Она все звезды изучает,

И всё про них конечно знает.

Отряд прибыл и дева в гневе,

Не будет зла на светлом небе.

Просили помощи они,

И дева согласилась вскоре.

Упавший камень так блестит,

И нежно манит и звенит.

Дорогой человек идёт,

И зло с собой он принесёт.

Недолго думая девица,

Монах

Очаг горит, промёрзла дверь,
И вьюга пляшет словно зверь.
Закрыты ставни, от беды,
Монах припомнил все те дни.
Как сиротой он жил во страхе,
Как жил в канаве, жил во мраке.
Как дружно приняли его,
И воспитали, как дано.
Как в юности порывы ветра,
Что так дурманят душу щедро.
Как крал душистое вино,
И было это так давно.
Как тренировки выполнял,
И на учителя пенял.
Что тяжкий труд, ученья свет,
Не видел радости сто лет.
И Храм Ветров, их дом родной,
Там обрели они покой.
Дорога кружит, а лес спит,
И лишь Монах чеканит ритм.
Вдаль он зашел и заплутал,
Тут Гром внезапно прокричал:
Что нет иголок в той руке,
Что на мосту, на той реке.
Там Храм в руинах, смерть и смрад,
И ты не будешь дому рад.
Ночная бойня там случилась,
И злым туманом застрелилось.
Печать дымилась, в пылу боя,
Клинок сломался, умер стоя.
Мост и река уж побелели,
А в храме все уж омертвели.
Не слышны звонкие напевы,
Разрушен храм, закрылись двери.
И ходит, и бродит, Монах одиночка,
Он мщения ищет он встал на мосту.
Клинки все долой! Кричали ему.
Не слушал Монах, он криком своим,
Алмаз пробудил, и слился он с ним.
И чёрные молнии землю покрыли,
И кровью врагов всё они окропили.
Свадьба сорвалась, иероглиф пропал,
Клан отказался, внезапно напал.
Невеста в слезах, а жених на мосту,
Как можно увидеть былую стезю?
Затмило глаза в том ужасном бою,
Алмаз подчинился, дав волю свою.
Желание жить и спасибо в ночи,
Скрестились на поле кривые мечи.
Вороны взлетели, сраженье и бой,
Раздался испуганный призрачный вой.
Что могут клинки против силы такой?
Умершие встали и ринулись в бой.
Он руки поднял и направил всех их,
Они подчинились, испорчен их лик.
Пасти кусали, а когти рвали,
Люди бежали, в испуге они.
Вроде победа и месть вся свершилась,
Нет больше смысла, надежда разбилась.
Храм догорал и в отблесках жара
Монах вспоминал, губы кусая.
Что братья убиты, убит и учитель,
А в замке живёт, восседает мучитель.
Та ярость, что теплится в жилах, в крови,
Горит как огонь, освещая в ночи.
Клинок он поднял, что учителя был,
И тёмною силой его починил.
Всё демоны подле, из тьмы возвратившись,
Колени ломая ему поклонившись.
Алмаз тот звенел, он сил придавал,
Но он потихоньку его передавал.
Направил он взор, на замок сей зла,
Отправил на штурм, свои он войска.
Осада, что длилась без малого ночь,
Никто и не в силах, теперь им помочь.
Не пролетит уж в том небе ночная стрела, 
Стрела, что пронзала исчадия зла. 
Но где же тот лучник, такой знаменитый?
Его уже нет, он всеми забытый.
И бой продолжается целые сутки,
И кровь там и смерть, и поганые шутки.
Играет Монах, душой как на тайко*,
Сбегают все люди, несчастная шайка. 
Забыв про человека суть,
Монах не смог всё повернуть.
Когда он видел зверства мёртвых,
Не в силах всё предотвратить,
Он крепко сжал клинок в руках,
Теперь он был в его цепях.
Он сам заложник злого бога,
Но хоть какая-то подмога.
Не бог, так смерть, не смерть так раб,
Ведь он червяк, ведь он так слаб.
Как мстить? Как мочь? Слепой глупец,
Он выжил из ума вконец.
Схлестнулись армии давно,
Расплавив хладный лёд в вино.
И нет пощады никому,
Тут мститель вышел на тропу.
И та тропа покрылась вскоре,
И кровью, смрадом, болью, горем.
Вот главный замок, вот покои,
И нет и там ему покоя.
Там сей мучитель, там орда,
И как всегда ему верна.
Накинулись они все разом,
Монах не повернул и глаза.
Клинок как ветер, сквозь листву,
И души подчиняясь злу,
Распались в тысячи осколков,
Умолкнув, навсегда умолкнув. 
И никого, один мучитель,
Вот месть сладка, узри учитель.
Клинок тот протыкает плоть,
Открыл глаза, взяла лишь скорбь.
Ведь перед ним не корень зла,
А та, что сердце отдала.
Любовь мечом проткнута в сердце,
Что толку в мести, в этом месте?
Мучитель сгинул в крике страшном,
Сбежал и бросил дочь несчастный.
Любовь упала в руки вскоре,
Нет муки вынести позора.
Монах что собственной рукой,
Убил, разрушил тот покой.
Она лишь горько улыбнулась,
Глаза закрыла, губ коснулась.
Он бросил месть, душа распалась,
И в это время показалось.
Что нету смысла в злобе, в гневе,
Что есть душа на этом свете.
Что раздробили на осколки,
И разбросали на задворки.
И шепчет тихо голос сладкий,
На самом деле очень гадкий.
Что все алмазы соберешь,
Любовь ты бывшую вернёшь.
И ходит по горам и рекам,
Монах в одежде человека.
Душа пропала, страшен лик,
И в тёмной магии велик.
Потух очаг, сломалась дверь
Теперь не человек, а зверь.

*Тайко — семейство барабанов, используемых в Японии.