Хроники заблудших Первозданных. Третья жизнь

Не все ладно в королевстве

- Лиза! Лиза! Ты слышишь меня? Лиза, ты запорола весь прогон!

Резкий окрик выдернул из вереницы мыслей и на покрасневшего от возмущения парня уставились бездонные глаза, цвет которых невозможно было определить из-за густой вуали накладных ресниц, каким-то чудом держащихся на веках. Они напоминали собой крылья бабочки, да и их обладательница наводила на невольное сравнение с этим красивым созданием – стройная, подтянутая, с высоко забранными волосами, скрепленными заколками с поблескивающими в свете софитов стразами и в ярком сценическом костюме, повторяющем цветовую гамму макияжа. Казалось, вот-вот и она встрепенется, плавно поднимется к самому потолку, теряющемуся в напущенной дымной завесе, пропав где-то в вышине.

- Стоп! Стоп музыка! – крикнул парень кому-то за кулисами и обреченно вздохнул. - Лиза, да что с тобой такое последние дни? Ты сама не своя. Музыки не слышишь, танцуешь невпопад, а глаза как у бродячей собаки – хочется дать кусок колбасы и почесать за ушком. Давай еще раз и с самого начала.

Девушка улыбнулась, но не вернулась на исходную позицию, одарив критикующего парня задумчивым взглядом, а потом решительно сбросила туфли на высоченном каблуке и отстегнула от волос украшения с перьями, оттягивающие голову назад.

- Не сегодня, Андрей. Я и правда разбитая и ничего не слышу, толку от повтора не будет. Давай я отдохну, а завтра с новыми силами…

- Лиза, ты в своем уме! – он сердито захлопнул обложку планшета и подошел к ней. – У нас через месяц гастроли и ты, между прочим, солируешь! А где твое рвение? Все номера с тобой, честно говоря, сырые. И это я еще смягчил реальность.

- Знаю, знаю, но, Андрей, я не могу сегодня. Мне как-то не по себе. Завтра, обещаю, все отработаю.

Она сложила ладошки в умоляющем жесте и вытянулась на носочках, чтобы дотянуться до лица Андрея. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, и он, как обычно, не выдержал первым, расхохотавшись в голос.

- Вот что ты за человек, Лизка? – парень уселся прямо на сцене, утягивая ее за собой. – Все тебе игрушки.

- Ну ты уж не наговаривай, - Лиза по-свойски привалилась к его плечу, тихо радуясь миновавшей буре. – Я же не вчера в коллектив пришла, все понимаю, просто… муторно как-то…

- Не кисни, - ободряюще подмигнул он, видимо, окончательно смирившись с мыслью о сорванной репетиции, и с сочувствием поинтересовался. – Опять Машка лютует?

Лиза не ответила, лишь крепче прижавшись к Андрею. Да и что тут ответишь? Старшая сестра Машка была ее главной занозой в пятой точке, хотя сама сеструха считала, что ситуация верна ровно до наоборот. Споры и ссоры на эту тему случались регулярно, и в особо воинственные периоды Лиза приходила на репетиции в совершенном раздрае.

На глаза почему-то навернулись слезы и в носу предательские засвербело. Она шмыгнула носом и посильнее уткнулась в своевременно подставленное мужское плечо. Как тут объяснишь, что привычное слово «лютовала», которым она характеризовала все правила и действия старшей сестры, на самом деле результат ее несдержанности. И сама она на месте Машки уже давно всыпала бы младшей ремня, несмотря на видимость взрослой девицы, а та не сдается - все еще возится и на что-то надеется. Лиза снова зашмыгала, отчетливо понимая, что Маша последний человек, который хоть в чем-то перед ней виноват.

Когда Лиза родилась, Машке было 7 лет и появления младшей сестры она восприняла восторженно. Родители девочек были талантливыми врачами, ведомыми идеями излечения от тяжелых заболеваний всех людей мира. А потому они часто отсутствовали, проводя время в командировках в столь далеких странах, что и на карте их трудно было отыскать. Впрочем, они любили не только свою работу, но и девочек, поэтому никогда не уезжали одновременно. Сестры росли в любви и не особо страдали от периодического отсутствия одного из родителей – второй-то был рядом, да и в силу возраста они не особо задумывались о не совсем типичном родительском «дежурстве». Что Лизе, что Маше это казалось нормой. Впервые родители изменили своему правилу, когда Лизе исполнилось пять. Тогда отец трудился над созданием какой-то вакцины. Она прошла клинические исследования, и Игорь Викторович увлеченно готовился к командировке, во время которой планировалось отобрать экспериментальную группу, но его коллега попал в аварию и отлет откладывался.

- Понимаешь, Варечка, - делился он с женой, - все уже готово – результаты просто впечатляющие! Мы могли бы уже сейчас помочь десяткам людей, а теперь… Эх… Ты сама знаешь, какие сложности в этих странах… То революции, то военное положение, то смена режима и так по кругу. Не поедем сейчас, когда потом…

- Игорь, а если я заменю Антона? – вдруг предложила женщина, задумчиво посматривая на уплетающих печенье дочерей, расположившихся в комнате.

- Варечка, это было бы идеально! – оживился Игорь Викторович. – Ты в курсе всей работы и имеешь необходимый опыт. Но девочки…

- Я попрошу маму. В конце концов, это единственный раз – можно сказать, исключение из правил. Все будет хорошо, Игорь. Не волнуйся, один раз никому не повредит.

Бабушка Маши и Лизы была весьма пожилой дамой. Она родила Варвару Семеновну – маму девочек, почти в 47 лет и с трудом подняла ее на ноги после скорой смерти супруга. Присматривать за шустрыми внучками она не могла в силу возраста и слабого здоровья, поэтому общалась с девчонками по праздникам и изредка брала их на выходные. Этим миссия бабушки и ограничивалась, но сейчас иного выхода не было – Игорь Петрович вырос в детдоме и своих родителей не знал. За неимением других вариантов было решено оставить детей на попечение бабушки, которая, охая и ахая согласилась на авантюру дочки и зятя. Договорились, что на месяц она переедет жить в их квартиру, чтобы сестрам было спокойнее, а те в свою очередь будут вести себя хорошо и ничем не расстраивать пожилую женщину.