Хрупкая связь

1.

Алина

— Ты не забыла, что сегодня благотворительный вечер у Дымова? — без лишних приветствий произносит Влад, как только я подношу телефон к уху.

Вежливо улыбнувшись клиентке, я поднимаюсь с кожаного кресла, оставляя её разглядывать бижутерию на выставленном стенде.

— Нет, не забыла, — твёрдо отвечаю, подходя к окну, за которым начинается проливной дождь. — Немного сбавь тон, потому что о своих обязательствах ты тоже не вспомнил, хотя я вчера напомнила тебе раз триста.

— Пиздец…

— И я так думаю.

— Извини, виноват, — примирительно вздыхает Влад. — У меня был загруженный день, расписанный буквально по минутам. Освободиться удалось только сейчас.

Я умалчиваю, что мой день тоже был непростым. Муж не говорит об этом прямо, но создаётся ощущение, что его работа априори важнее хотя бы потому, что он зарабатывает гораздо больше меня.

— Мне пришлось перенести клиентку на вечер, чтобы отвезти Ами. Если бы не воспитательница из детского сада, я бы забрала дочь самой последней — а ты прекрасно знаешь, как это важно для детей. Поэтому та клиентка, которая была записана на пять, экстренно перенеслась на семь. Ещё вопросы, почему я опаздываю?

— Вопросов нет. Приезжай, когда сможешь.

— Спасибо.

В динамике слышится цоканье поворотника. Влад делает минутную паузу, чтобы глубоко затянуться сигаретным дымом.

— Тебя забрать, Аль? Я как раз проезжаю мимо ЦУМа.

— Не стоит. Я подъеду сама, позже. Как только закончу.

Завершив разговор, я возвращаюсь к клиентке, чтобы помочь ей подобрать образ для важного мероприятия. В качестве извинения за сегодняшние неудобства мне приходится предложить ей небольшую скидку и уделить ещё больше внимания её запросам.

Из студии, где обычно проходит мой рабочий день, я выхожу гораздо позже запланированного. На часах уже восемь. На благотворительный ужин Игоря Дымова в поддержку социального проекта я, конечно же, опаздываю.

Передвигаясь черепашьим шагом в пробке, я успеваю сделать несколько важных звонков: няне, следующим клиенткам и поставщикам. Голова гудит от обилия информации и чувства беспомощности из-за невозможности разорваться на части. Этот вечер совершенно не к месту, ведь я могла бы провести его куда продуктивнее.

Например, с ребёнком.

К счастью, никаких излишеств Дымов не планирует: встреча проходит у него дома, в загородном особняке, где соберутся только близкие и проверенные люди. Поэтому я осталась в комфортной повседневной одежде, а не в вечернем платье — в черных брюках и красной рубашке, без лишнего макияжа и слоя лака на волосах.

Влад встречает меня на крыльце, медленно затягиваясь сигаретой и выпуская в воздух облако дыма. Нужно отдать ему должное — он всегда мягко и заранее просит о сопровождении, а не ставит перед фактом, но именно на пике это не спасает его от моей злости.

Я, в свою очередь, тоже не предъявляю больших требований. Наш брак, в принципе, устроен удобно. Но, как говорится, нет предела совершенству.

— Ещё ничего не началось, — усмехается Влад, когда я поднимаюсь по ступеням. — Надо было подождать — приехали бы вместе.

— Да брось. Наверняка ты уже успел прикинуть выгодные знакомства и связи.

От недавнего напряжённого разговора не остаётся и следа. Я постепенно сбавляю напор и перестаю включать агрессию, хотя совсем недавно была уверена, что не смогу этого сделать.

— Ты слишком хорошо меня знаешь, Аль.

В прихожей муж помогает мне снять пальто и, взяв за руку, ведёт в основной зал. Среди гостей я узнаю многих, особенно хозяйку дома — Нину, с которой меня связывает не только тёплое общение, но и профессиональные отношения: она моя частая клиентка и чувствует себя в студии как дома.

Подбирать для неё образы — моё любимое занятие. У Нины благородные и необычные черты лица, идеальная фигура, причёска и цвет волос. Чем сложнее задача — тем интереснее. Я говорю это с уверенностью, ведь за годы работы через мои руки прошли тысячи женщин не только из нашего города и страны, но и из-за рубежа.

— Алиночка, зайка, я просто обязана заглянуть к тебе на следующей неделе, но как это сделать — не представляю, — сетует жена Дымова. — У меня запланирована фотосессия для портфолио. Только ты знаешь, что мне подойдёт лучше всего.

— Я обязательно впишу твоё имя в ближайшее окошко, — клятвенно обещаю. — А если такого не найдётся, задержусь после закрытия салона.

Нина кивает, забирая со стойки два последних бокала с игристым и тут же велит бармену как можно скорее пополнить партию. Затем, резко сменив тон, обращается ко мне:

— Я тебе уже говорила, что ты чудо?

В мой адрес летит море комплиментов. Я самоучка. После рождения дочери училась с помощью видеоуроков в интернете и изредка посещала мастер-классы. У меня нет высшего образования или специализированных курсов. Весь мой профессионализм основан на всепоглощающей любви к своему делу, упорстве, годах опыта и, конечно, на чутье.

Чутье — мой главный инструмент. С одного взгляда я могу понять, что подчеркнёт достоинства человека, а что, напротив, лучше оставить в тени.

2.

***

Наш зрительный контакт длится всего несколько секунд, но за это время Аслан Тахаев успевает скользнуть по мне взглядом с головы до пят, внимательно оценивая изменения в моей внешности и фигуре.

Его глаза задерживаются на моих губах, затем, будто нехотя, поднимаются выше. По коже пробегает холодок — хочется отвернуться, но почему-то это оказывается сложнее, чем я думала.

— Как ты тут? Не скучаешь? — внезапно спрашивает Влад, вырывая меня из оцепенения.

Я перевожу взгляд на мужа, приподнимая бокал, но тут же ощущаю легкое жжение на щеке. Это может значить только одно — Аслан продолжает смотреть. Сказать, что это выводит меня из равновесия, было бы неправдой, но по нервам бьет ощутимо.

Мне всегда казалось, что наша встреча случится где-то наедине: в кафе, в парке или на полупустой трассе. Мы улыбнемся друг другу, поблагодарим за прекрасно проведенное время и спокойно разойдемся. Но того, что это произойдет здесь, в переполненном доме, где мне уже третий раз наступают на носы дорогих туфель, я никак не ожидала.

— Всё хорошо, мне некогда, — качаю головой и вдруг замечаю в руке Влада бокал с виски, налитым на дне.

У нас в семье есть правило: в доме, где живет ребенок, выпивать может только один из взрослых. Если я выбираю шампанское, то мужу — никакого виски. Иногда Влад замечает, что я подхожу к этому слишком строго, но я стою на своём. Кто-то должен быть с ясной головой, чтобы присмотреть за ребенком, если вдруг что-то пойдет не так.

И да, я знаю, что иногда бываю излишне тревожной.

Я хмурюсь и недовольно цокаю языком, потому что алкоголь помог бы мне избавиться от накопившегося напряжения, от которого невыносимо сжимается грудь.

Когда Влад пытается меня приобнять, я демонстративно ставлю недопитый бокал шампанского на поднос. Хочется верить, что причиной внезапно испортившегося настроения могут быть усталость, ПМС или переменчивая погода, но никак не навязчивые воспоминания, усиленно атакующие мозг.

Моя почва под ногами давно стала стабильной и устойчивой. Я не завишу от мужчин — ни финансово, ни морально. По крайней мере, не настолько, чтобы полностью терять самообладание.

Словно издеваясь, Влад кивком головы указывает туда, куда я предпочла бы не смотреть, пока не верну контроль над своими эмоциями. Было бы неплохо, чтобы полезные знакомства не пересекались с моим прошлым, но в голосе мужа звучит столько восхищения, сколько я не слышала уже давно.

— Это Аслан Тахаев — исследователь, эксперт, основатель компании и просто гений. Необычный человек. Мне бы хотелось с ним подружиться.

Я перевожу взгляд в нужном направлении, стараясь не дрогнуть, и рассматриваю уже не парня, которого знала раньше, а взрослого, хорошо сложенного мужчину.

Что-что, а коммуницировать с людьми этот гений явно не любит. Поэтому мужу придется сильно постараться, чтобы найти с ним общий язык.

— Дружи, я-то здесь при чём? — равнодушно пожимаю плечами.

— Где-то в доме находится его невеста Сабина, — поясняет Влад. — Она, кстати, как раз ищет стилиста. Не поверишь, но все наперебой советовали именно тебя. Понимаешь, к чему я клоню, Алин?

Словно по команде к Аслану подходит брюнетка с яркими восточными чертами лица в закрытом элегантном наряде. Она берет его за руку и мило улыбается. Вопреки тому, что Аслан так и не научился стильно одеваться, невеста явно его не стесняется.

Это вдруг ранит, ведь именно по этой причине я когда-то скрывала нашу связь от посторонних глаз.

Прошло почти шесть лет после прощания в аэропорту, и было бы глупо думать, что никто из нас не попытался бы устроить свою личную жизнь. Но видеть это без подготовки оказывается настоящим испытанием.

Я через раз выдыхаю, когда осознаю, что девушка примерно моего возраста, успела проникнуть Тахаеву под кожу настолько, что он решился не просто на серьезные отношения, но и на брак.

— Нет, не понимаю, — с издевкой отвечаю.

Идея Влада мне категорически не нравится, как и предложение Нины. Кому-кому, а выбирать стиль для невесты своего первого парня я точно не собираюсь. Внутри меня просыпается капризная, эгоистичная девочка, которая ни за что не согласится играть в такую роль.

Стараясь взять себя в руки, я словно мантру повторяю:

Все правильно. Все сложилось так, как и должно было: у меня обеспеченный муж и любимая дочь. У него — скромная и целомудренная невеста.

Но почему-то я резко разворачиваюсь на каблуках прямо посреди разговора с Владом и направляюсь в уборную, чтобы дать себе возможность перевести дух и немного освежить голову.

Хлопнув дверью, я оставляю шум гостей снаружи и включаю кран с холодной водой на максимум. Сначала смачиваю ладони, затем шею и щеки.

После влажной погоды волосы стали пушистыми и волнистыми, поэтому я старательно расправляю их пальцами. Удивительно, что такие метаморфозы с моим организмом начались только после рождения Амелии. Как и многое другое, что скрыто под одеждой.

Необходимые пару минут дают долгожданный эффект — я восстанавливаю дыхание, выравниваю пульс и успокаиваю сердцебиение. Не знаю, как долго это продлится, но наедине с собой кажется, что время замедлилось.

3.

***

Я возвращаюсь к холодильнику в поисках ещё одной бутылки воды, стараясь удержать пульс от безумного разгона. Хозяйничать на чужих полках, конечно, нехорошо, но лишние секунды до прямой встречи взглядов кажутся просто спасительными.

— Больше нет — это последняя, — отчитываюсь, разворачиваясь к Аслану.

— Я не против выпить из твоей, — он снова указывает на бутылку, в которую я впиваюсь пальцами до побелевших костяшек.

Приходится подойти ближе, почти уперевшись грудью в барную стойку. Чтобы случайно не коснуться друг друга, я ставлю минералку на поверхность и делаю спасительный шаг назад, бегло пробегая глазами по красивой мужской фигуре.

Его тело изменилось, стало более мускулистым. Похоже, Аслан теперь уделяет больше времени тренировкам, а не бегу. Каждое движение выглядит уверенным и ритмичным, словно он полностью контролирует пространство вокруг себя.

На нём чёрные джинсы и свитер с вертикальными полосами. Рукава закатаны почти до локтя, обнажая покрытые тёмными волосками предплечья. На запястье плетёный ремешок, чуть ниже — достаточно дорогие часы.

На мой вкус, Аслан одет слишком мрачно — я бы посоветовала другие тона, возможно, светлый свитер или белую рубашку для контраста. Но, похоже, ему комфортно именно так.

— Если не брезгуешь — бери, — улыбаюсь, стараясь звучать беззаботно, хотя сердце стучит гораздо быстрее обычного.

Все усилия, которые я приложила в уборной, чтобы собраться с духом, мгновенно идут насмарку. Диалог сворачивает не в ту сторону, и между нами повисает такая неловкость, что даже воздух становится плотным и тяжёлым.

— Обмен слюной у нас уже был, — напоминает Аслан. — Так что нет, не брезгую.

Я слежу, как он опустошает бутылку в несколько глотков, после чего мнёт пластик и начинает искать глазами мусорное ведро. К моему несчастью, оно оказывается прямо за моей спиной, и ему приходится обойти меня, оставляя после себя лёгкий аромат парфюма, который почему-то пронзительно запоминается.

— У тебя интересный свитер, — говорю первый попавшийся комплимент, когда Аслан вновь занимает исходную позицию, создавая дистанцию в виде барной стойки. — Такой полосатый и… качественный.

Иллюзия того, что на кухне мы не совсем одни, дарит хоть какие-то крупицы спокойствия. Но стоит кому-то из нас сделать непредсказуемый жест или задержать взгляд чуть дольше обычного — эти крупицы превращаются в бесполезную пыль.

— Ясно, — усмехается Тахаев, проводя ладонью по груди и животу. — Мне казалось, что свитер неплохой.

— Так и есть, — заверяю.

— Пожалуй, выброшу его на помойку.

Чёрт, даже голос у него звучит грубее обычного. У него всё не так, как я помню!

И это совершенно сбивает с толку, потому что с таким Асланом я не привыкла ни разговаривать, ни шутить, ни сыпать комплиментами. Когда-то я хвалила его член, теперь — свитер. Времена меняются, как и вкусы, и увлечения.

Это не плохо — это... жизнь.

— Не надо, правда, — тут же мотаю головой. Иногда мне стоит держать язык за зубами. Вернее, не иногда, а постоянно — во избежание обид. — Он милый. Как и твоя невеста.

Аслан сощуривается, вдавливая ладони в край стола. Его «Спасибо» тонет в оглушающем сердечном ритме. В груди слишком горячо и громко, чтобы развивать эту тему, но стоило подумать об этом раньше — ещё до того, как я переступила грань личного.

По счастливой случайности неловкую паузу прерывает вошедшая на кухню Нина, которая поторапливает гостей садиться за стол — в том числе и нас.

Когда я нахожу Влада, внутри воцаряется штиль. Я цепляюсь за его руку, словно за спасательный круг, пробираясь к столу, где на каждой открытке написаны инициалы. В моей голове слишком много беспорядочных мыслей, чтобы разобраться, где находятся наши места, поэтому за меня это делает муж.

Он отодвигает стул, помогает сесть и сам садится по левую сторону. Я пытаюсь отдышаться и расслабиться, но понимаю, что это будет непросто, потому что как раз перед нами располагается Аслан со своей спутницей.

Сабина взволнованно поправляет волосы и благодарит жениха за галантные манеры. Как только её взгляд находит меня, она приветливо улыбается, словно встретила хорошую подругу.

Чёрт.

У неё мягкие черты лица, тонкие, аккуратно изогнутые брови, как нарисованные, и большие миндалевидные глаза, обрамлённые густыми ресницами. Тёплый оттенок кожи будто светится изнутри, а длинные тёмные волосы собраны в идеальный хвост.

Сабина выглядит как девушка с рекламного постера: ухоженная, элегантная и безупречно женственная. Если бы абстрагироваться от того, что вскоре она выйдет замуж за Аслана Тахаева — парня, с которым у меня был непродолжительный, но прекрасный роман, я бы даже улыбнулась в ответ.

— Вы Алина? — спрашивает она звонким голосом. — Алина Гончарова, да?

Несмотря на то, что вечер в самом разгаре, а организатор, громко перекрикивая публику, пытается произнести вступительную речь, я не могу разобрать ни слова.

— Да, я.

— Мне столько хорошего о вас рассказали, — воодушевляется девушка, пододвигаясь вплотную к столу и ставя локти на край. — У нас с моим мужчиной свадьба через три месяца, я никого в городе не знаю, но почти каждый здесь советовал именно вас.

4.

***

Благотворительный вечер в поддержку инновационных проектов у Игоря Дымова проходит достойно. Организатор щедр на алкоголь, еду и развлечения, поэтому наша семья оставляет приличный взнос.

Я почти не притрагиваюсь к еде, но Влад хвалит закуски и салаты. Единственное, чем я пополняю желудок, — кусочек бри и овощи.

В горле ком. Внешне я веду себя расслабленно, а внутри всё закипает и бурлит.

Влад немного разговорил молчаливого гения, а я тем временем успеваю обменяться парой фраз с его невестой. Она старше меня на год, раньше работала учителем начальных классов, но сейчас, как сама иронично замечает, висит на шее у жениха.

Я не навязываюсь, предпочтительно молчу. Смотрю то на ведущего, то в тарелку, то на экран телефона, буквально отсчитывая секунды до того, как смогу уйти. Стараюсь не слушать, о чём общаются мужчины, но нет-нет, а в сознание прорываются отдельные фразы.

Аслан не просто стал кем-то, он встряхнул мир цифровых технологий. Его компания занимается разработкой интеллектуальных систем на основе ИИ для строительства, ритейла, логистики, медицины и финансов. Главная особенность — уникальные алгоритмы, которые адаптируются под конкретные задачи бизнеса.

Это настолько ново, интересно и увлекательно, что Влад загорается в два счёта. Боюсь, его желание сблизиться с гением только выросло в масштабах после знакомства.

Мы уходим одними из первых гостей, чтобы не слишком поздно забрать Ами у няни, разогреть ужин и искупаться.

Тепло прощаемся с Игорем и Ниной, с Асланом и Сабиной. Чего мне стоит взглянуть в глаза Тахаеву и не дёрнуть ни единой мышцей на лице — одному Богу известно.

Как только я оказываюсь на улице, то запахиваю пальто и делаю глубокий вдох, наполняя лёгкие кислородом и проясняя мысли.

Пока Влад подгоняет автомобиль к воротам, я набираю няню. Она работает у нас почти с самого рождения Амелии, и у меня никогда не было серьёзных нареканий, но каждый раз, когда дочь не со мной, я испытываю необъяснимую тревогу.

— Алина Михайловна, Ами уснула буквально пять минут назад, — отчитывается Надежда Станиславовна. — Пусть останется у меня, а то жалко будить.

Я отрываю телефон от уха и смотрю на часы. Сейчас всего девять, даже странно, что малышка так рано уснула. Видимо, сильно вымоталась в саду.

— Она поужинала?

— Да, я покормила её спагетти с мясной подливой, куском морковного пирога и чаем. Мы включили мультфильм, но в какой-то момент Ами положила голову мне на плечо и так крепко уснула, что даже не пошевелилась, когда я переносила её в кроватку.

У няни дома три спальни, и одна де-факто принадлежит Амелии. Влад полностью обустроил её детской мебелью и игрушками. Ночёвками мы не злоупотребляем, но бывают дни, когда или Надежда Станиславовна остаётся у нас, или дочь у неё. Хотя я предпочитаю, чтобы ребёнок всегда находился дома.

— Я подъеду в восемь утра, — наконец соглашаюсь на предложение.

— Завтра суббота, Алина Михайловна, пожалейте. Когда Амелия проснется, я сразу же вам позвоню.

Как только муж тормозит у ворот, мы меняемся местами. Глоток шампанского, который я успела выпить, выветрился с первыми же переживаниями.

Я чувствую себя трезвой, а хочу быть пьяной.

Вдавливаю ногу в газ, откидываюсь на сиденье и мечтаю как можно скорее откупорить бутылку вина, которую на прошлых выходных привезла мне клиентка из Италии.

— Спасибо, что согласилась принять у себя Сабину, — произносит Влад, лениво погладив мою ногу. — Понимаешь, если я внедрю уникальный продукт Аслана в свои проекты, то стану на ступень выше остальных.

— Без многоходовок не получится? — устало тру пальцами переносицу. — Почему он просто не может тебе это дать? Без вот этих близких знакомств и всего остального?

— Потому что Тахаев не из тех, кто продаёт свои идеи каждому встречному. Он помешан на качестве и контроле, работает только с теми, кому доверяет.

В ушах звенит от обилия информации. Я по-прежнему совершенно не разбираюсь в программировании, поэтому, чтобы понять, о чём речь, мне приходится сосредоточиться.

— И ты хочешь войти в этот круг? — спрашиваю.

— Хочу. Его разработки — это не просто технологии, а реальный прорыв. Если я получу доступ к системе, мои комплексы станут лучшим предложением на рынке.

Я выключаю обогрев сидений и руля и слегка разминаю шею.

— Наверное, я должна тебе сказать — мы с Асланом немного знакомы, — сбивчиво объясняю. — Он сын бывшей жены моего отца. Я не буду сводить вас — не рассчитывай, потому что не обладаю достаточным влиянием на Тахаева, но озвучиваю это, чтобы в будущем не возникло недоразумений.

В салоне повисает гнетущая тишина. Меня бросает в жар, потому что информация сложно укладывается у мужа в голове. Он усмехается, потом трёт ладонью подбородок. Наконец задаёт вполне логичный вопрос:

— Это всё, что я должен знать?

— Конечно, всё, — отвечаю, не моргнув.

— Ладно, Аль.

Дом встречает нас непривычной тишиной и чистотой — сегодня как раз приезжала домработница, поэтому все вещи Амелии аккуратно сложены в детской.

5.

***

Сон, который мне снится, настолько реалистичен, что оказывается как нельзя кстати, когда утром Влад забирается под одеяло. Я влажная и дышу чаще обычного. Его крепкое тело плотно прижимается ко мне сзади, ладонь скользит по бедру, а затем выше — под тонкую ткань сорочки.

Я настолько глубоко проваливаюсь в ощущения, что не сразу понимаю: почему мне не восемнадцать, куда исчез плетёный ремешок на левой руке и что я делаю в огромной светлой спальне с зеркальным потолком.

Всё происходит быстро, резко и жадно — муж достигает финиша, сильно сжимая мою талию, а потом его губы находят мои — тёплые, нежные и чуть требовательные.

— Не кончила?

В голосе звучит искренняя озабоченность, но я моментально качаю головой, надеясь скорее вырваться из объятий и принять душ, чтобы окончательно проснуться.

— Вся на нервах без Ами, — говорю почти правду. — Я обещала няне, что заберу её как можно раньше.

На часах ещё нет девяти, когда я накрываю на стол лёгкий завтрак: тосты с яйцом и лососем, апельсиновый сок и ароматный кофе с сырниками.

На кухне каждая вещь лежит на своём месте — здесь всё как мне нравится: от тщательно расставленных на полках баночек с приправами до идеально выровненных приборов и тарелок.

Этот дом подарили нам на свадьбу родители мужа. Он небольшой, но комфортный и двухэтажный, с высокими потолками и панорамными окнами, через которые каждое утро льётся мягкий солнечный свет.

Влад собирается к отцу по делам, поэтому выносит из спальни два образа, чтобы я выбрала, в каком из них он будет выглядеть лучше.

У нас есть одна страсть на двоих — мы оба обожаем шопинг и можем гулять по торговым центрам часами. Все клиентки утверждают, что мне невероятно повезло, потому что их партнёром и сопровождающим на такие мероприятия всегда являюсь я.

— Молочный свитшот и серые брюки, — указываю пальцем.

Муж благодарно кивает, но оборачивается у двери:

— А из верхней одежды что?

— Кардиган. Он прекрасно сюда подойдёт.

Долго трапезничать у нас не получается, потому что вскоре после того, как мы садимся за стол, начинают поступать звонки один за другим. Сначала Владу от сестры и отца, а потом мне — от поставщиков, от клиенток (забывших, что у меня выходной) и от няни, которая сообщает о пробуждении Амелии.

Над своим образом я долго не раздумываю и выбираю то, что лежит под рукой, ощущая трепетное предвкушение от встречи с дочерью. У гаража мы с мужем обмениваемся приятными пожеланиями и прощаемся, но уже до вечера.

В дороге я всё же останавливаюсь у ближайшей кофейни за карамельным рафом.

Тот, что я приготовила дома, так и остался нетронутым, а мне нужна экстренная доза кофеина, чтобы окончательно вернуться в ресурс.

Кажется, кто-то сбавил скорость моих движений, решений и реакций. Я никак не могу сосредоточиться и выбросить из головы сон, навеянный вчерашним вечером, от которого моя спина то и дело покрывается потом. Жизнь идёт своим чередом, но из неё как будто выпали детали, важные для нормального функционирования.

Я добираюсь за рекордные сорок минут и паркуюсь на переполненной стоянке возле девятиэтажного дома.

Надежда Станиславовна досталась нам по наследству — она воспитала моего мужа и его сестру Лизу, а потом ещё пятерых детей. Эта чудесная женщина с добрым сердцем, педагогическим и медицинским образованием сразу пленила меня своим умением создавать одновременно атмосферу уюта и безопасности во время работы.

Пожалуй, она — единственная, кому я доверяю ребёнка, порой даже больше, чем себе.

— Доброе утро, — громко восклицаю, переступая порог квартиры. — Как настроение? Как спалось?

Няня временно пользуется костылями, но они никак не мешают ей присматривать за Ами. К счастью, пятилетняя девочка уже достаточно самостоятельна и не любит, когда кто-то пытается ей помогать.

— Всё хорошо, Амелия успела умыться, позавтракать и нарисовать слона, — получаю отчёт. — Проходите, раздевайтесь, Алина Михайловна. Как насчёт чая с ватрушками?

Из кухни доносятся ароматы свежей выпечки, и мой бумажный пакет с круассанами из кофейни кажется совершенно не к месту.

Пока Надежда Станиславовна ограничена в действиях, я хожу по магазинам и местному рынку за продуктами, уже точно зная, где продаются свежие яйца и недорогой, но изумительный домашний творог. Кулинария — это то, что не даёт няне раскиснуть, проводя дни в четырёх стенах.

— Я пас, — мотаю головой. — Позавтракала дома, раздеваться не буду. Я купила нам с Ами билеты в кино, сеанс как раз начнётся через час.

— Тогда я дам ватрушки с собой, — слегка расстраивается женщина.

— Договорились. Думаю, Влад будет очень доволен.

Мы обмениваемся выпечкой, когда в коридоре слышатся шаги дочери. Я широко улыбаюсь, увидев две тугие косички, заплетённые снизу, бездонные зелёные глаза, вздёрнутый нос и чётко прорисованные губы.

Амелия — мой клон, не иначе.

Я до сих пор рассматриваю свои детские снимки и удивляюсь, насколько сильно мы с ней похожи: оттенком кожи, цветом волос, чертами лица, взглядом и даже комплекцией.

6.

***

Выходные я всегда посвящаю дочери. В будние дни могу работать хоть до изнеможения, но суббота и воскресенье — это святое время.

Мы много гуляем, рисуем, читаем, смотрим мультфильмы и готовим что-то вкусное.

Эти дни — про смех, игры, бесконечные вопросы-ответы и счастливые глаза Амелии, которые делают всё остальное неважным.

Даже тот факт, что мне не всегда интересно заниматься хотя бы половиной из того, что я делаю.

Вспоминая своё детство, я понимаю, что хотела бы точно такого же досуга вне сада и кружков. Несмотря на то, что мы с Ами разные. Несмотря на то, что часть моих инициатив она безапелляционно отвергает.

Просто ребёнку важно чувствовать, что рядом есть те, кто поддержит его желания и разделит любые занятия и увлечения.

В конце концов, детство — это не про идеально расписанные дни, а про любовь, комфорт и тепло дома, которое создают родители.

Но к этому пониманию я пришла не сразу, а через трудности и набитые шишки.

В целом, я не была готова к тому, что так рано стану мамой.

И, если откровенно, меня охватывал цепкий ужас, когда оказалось, что срок беременности уже давно вышел за допустимые для аборта границы. Когда выбора не осталось. И был только один путь: рожать, воспитывать и стараться сделать всё возможное, чтобы потом, когда дочь вырастет, ни о чём не жалеть. В том числе и о её появлении.

В тот период я сразу повзрослела. Не махом, конечно, но… почти.

Казалось, будто я случайно попала в какую-то параллельную реальность, не имеющую ничего общего с той жизнью, что была до беззаботных восемнадцати. Я осталась одна, в глубоком трауре после смерти отца, в диком страхе от туманного будущего и с ворохом проблем за плечами.

Перспективу стать молодой мамой я тогда не воспринимала ни как радость, ни как чудо. Скорее, как тяжёлое бремя.

Сейчас, глядя на прелестную зеленоглазую девочку, я сильно корю себя за то, что всю беременность провела на нервах, почти не ела, плохо спала и редко выходила на улицу. Каждый поход в женскую консультацию сопровождался лишь одной мыслью — чтобы меня как можно скорее оставили в покое.

Я не могла себя заставить жить, улыбаться и просыпаться. Я постоянно ждала того момента, когда чёрная полоса закончится и всё вернётся на круги своя.

Но рождение дочери только глубже затянуло меня в чёрную воронку. Амелия родилась слабой и маловесной, с диагнозами, которые приходилось гуглить в перерывах между редким сном и кормлением.

Казалось, мучения должны были закончиться с выпиской из патологии новорожденных, но уже через неделю после возвращения домой нас увезли на скорой на экстренную операцию.

Наверное, только тогда, когда у меня забирали крошечный свёрток с малышкой у двери операционной, вес которой едва перевалил за два с половиной килограмма, я чувствовала, что стою на краю пропасти вместе с ней. И если не станет Ами — то уже не станет и меня.

К счастью, мы обе выжили.

Мы окрепли и начали узнавать друг друга ближе. Не могу сказать, что я полюбила Амелию с первого взгляда и первого крика, и это долго тревожило меня. Но постепенно — да.

Она стала моим стимулом. Моим маячком. Моим светом в конце тоннеля.

Мне потребовалось время, чтобы осознать свою новую роль. И много-много усилий, чтобы хоть немного собой гордиться.

***

Салон «Бархат» я открыла чуть больше двух лет назад, когда посчитала, что уже наработала достаточно клиентов и накопила немало опыта, чтобы получать из дела стабильную прибыль.

Это место, где мода встречается с комфортом, а одежда становится продолжением человека.

Здесь нет случайных вещей: каждая модель и аксессуар отбираются лично мной с особой тщательностью, а каждая встреча с клиентом — это не просто работа, а настоящая магия перевоплощения, не только внешнего, но и внутреннего.

До этого я тоже работала, но реже и не так активнее. В основном онлайн: собирала капсулы для гардероба, проводила интенсивы и перебирала чужие шкафы, помогая избавиться от лишнего и неактуального.

«Бархат» располагается на первом этаже центрального универмага. Это небольшое, но безумно крутое помещение с кремовыми стенами, мягкими диванами и пуфами, а также изящными золотыми деталями в интерьере.

В центре зала стоит большое зеркало в массивной раме, а на изящной стойке неизменно найдётся вазочка с ароматным лавандовым печеньем, соседствуя с приглушённым урчанием кофемашины.

Это — мое место силы, созданное с любовью.

Сабину, будущую Тахаеву, я втискиваю в плотный график в конце рабочего дня понедельника, сразу после Нинель Дымовой.

Невеста Аслана ни на минуту не опаздывает — я замечаю из окна, как она выходит из такси, запахивая чёрный плащ и быстро переступая глубокие лужи на парковке. Настойчиво крутя головой, девушка ориентируется по видеокарте со стрелочками, которую я отправляю всем без исключения.

На своей территории я не хочу быть ни предвзятой, ни категоричной, ни стервозной. В процессе работы я не собираюсь подпускать эмоции и воспоминания — это исключено, если я, конечно, считаю себя специалистом своего дела и лучшей из лучших в городе.

7.

***

Из всех доступных напитков Сабина выбирает капучино, хотя я не жадничаю, предлагая даже фирменное шампанское со льдом и клубникой. Возможно, это неуместно, и она просто не пьет алкоголь — понятия не имею. Однако мои клиентки в большинстве случаев предпочитают именно его.

Пока готовится кофе, я мысленно отмечаю, что нужно заказать новые капсулы для кофемашины. Затем подхожу к журнальному столу и ставлю на него дымящуюся чашку и вазу с печеньем.

— Оно свежее, я только утром забрала партию из пекарни, — сообщаю Сабине, устраиваясь в кресле. — Сахар, если что, не добавляла.

Я поправляю подол платья, который задрался чуть выше колен, под внимательным взглядом невесты Аслана. Мне никак не удается отделаться от мысли, что мы друг друга изучаем.

Не как соперницы, нет.

Вряд ли у Сабины есть хоть какая-то провокационная информация обо мне. Скорее всего, я просто ей интересна. По крайней мере, в воскресенье она добавилась ко мне в соцсети и отлайкала почти все снимки в профиле.

Я, в свою очередь, удержалась из последних сил, чтобы не отправить заявку в друзья закрытому профилю Сабины Умаровой. Очевидно, подругами мы не станем, как бы сильно Влад ни просил об этом.

— Ну что ж, давайте начнём с главного, — говорю, открывая блокнот и разворачивая экраном ноутбук. — Вы уже представляете, каким хотите видеть свой образ на свадьбе?

Девушка пьёт капучино и даёт себе время на раздумья. Я точно знаю, что предлагать ей платья с глубоким декольте или голой спиной не стоит. Как и чрезмерный блеск, вызывающий макияж или слишком яркие акценты.

— Хочется что-то сдержанное, но при этом женственное и нежное, — отвечает она спокойно. — Никаких откровенных фасонов. И чтобы всё было… гармонично. И ещё…

Я делаю пометки в блокноте, но на последнем слове вскидываю взгляд. Никакого отторжения или неприязни я не чувствую — это хороший знак, что мы сможем продолжить дальнейшее сотрудничество.

Не могу сказать, что моя работа почти всегда приятная и вдохновляющая, потому что иногда попадаются такие клиентки, что после часа общения с ними хочется буквально повеситься. А Сабина, по крайней мере, ведёт себя мило и вежливо.

— Давайте перейдём на «ты», Алина?

— Конечно, — сразу киваю. — Я не против.

Не то чтобы я тщательно готовилась к этой встрече, но кое-какие наработки у меня есть.

Диалог идёт легко и естественно. Невеста Аслана не посвящает меня в детали интимной жизни, не рассказывает о семейных планах и о том, сколько детей собирается родить будущему мужу — за что я ей искренне благодарна.

Это всё упрощает. Значительно. До такой степени, что меня саму иногда уносит в личное.

Например, когда я упоминаю, что ресторан «Гармония» на набережной пользуется большим спросом, и я не раз пробовала их кухню — на юбилее свёкра и годовщине свадьбы с Владом.

Во время просмотра сайтов с платьями мне приходится пересесть на диван рядом с Сабиной, чтобы лучше контактировать. От неё приятно пахнет лёгкими цветочными духами, в которых я различаю нотки жасмина и розы.

— В этом году актуальны А-силуэты, прямые, «русалка» и платья-ампир, — начинаю загибать пальцы.

— А с пышной юбкой? — обеспокоенно уточняет девушка.

— Пышные юбки остаются, но ткани становятся легче и воздушнее. Никакого излишнего объёма сверху и, тем более, обильного декора. Это когда я выходила замуж было не так уж стрёмно надеть королевский образ с кучей фатина.

С каждой минутой разговора девушка расслабляется и начинает без стеснения озвучивать свои пожелания — чего в начале не наблюдалось. Она просто слушала. Порой растерянно, часто озадаченно.

Теперь, наконец, может отмести варианты, которые ей категорически не нравятся.

— Очень интересно, в каком образе выходила замуж известный стилист, — произносит Сабина. — В твоём профиле я не нашла ни одного фото.

Приходится открыть социальные сети, но уже основную, а не рабочую страницу. В последнее время я её не веду, но после свадьбы и в первые пару лет жизни Ами — активно. Просто потому, что тогда лишь дочь была центром моей вселенной.

Невеста Аслана увеличивает первый снимок, где я стою у арки, взяв за руки Влада. На фото не видно, но внутри у меня — выжженное поле.

Ума не приложу, как я держалась: танцевала, улыбалась и вникала в процесс.

Дядя Коля не поскупился на торжество: у нас была выездная церемония, известный артист в роли ведущего, куча всяких шоу и человек сто гостей, большую часть из которых я даже не запомнила.

— Это давно было?

— Пять с половиной лет назад, — мгновенно уточняю. — По залёту.

— Оу, — улыбается Сабина. — Со стороны даже не видно.

Со стороны многое было не видно. Для всех. Но не для тех, кто был в курсе. Я досталась Владу в качестве наказания, но мы довольно быстро поладили и привыкли друг к другу. Любовь, конечно, не случилась, но и никакой катастрофы не было, потому что главная — уже произошла для меня.

Нужно отдать должное моему мужу: он не трогал меня и не давил в первые годы нашей жизни, потому что досталась я ему в малопривлекательном состоянии. Вместо слов Влад предлагал необходимую тишину и действия, вместо требований — присутствие, а вместо претензий — понимание.

8.

***

Мы с Сабиной отбираем несколько платьев из свадебных каталогов, чтобы определиться с фасоном. Даже если эти варианты не подойдут, у нас будет отправная точка для дальнейших переговоров с дизайнерами, ателье или для продолжения поиска.

Я оформляю заказ максимально быстро, поэтому платья из разных салонов привезут уже завтра в одно место — ко мне.

Это значит, что мы с невестой Аслана встретимся снова. И, скорее всего, не раз. Нас ждёт плодотворная работа. К счастью, абстрагироваться у меня почти получилось — если не вспоминать о чёрной агрессивной «Ауди», дежурящей у торгового центра.

Сабина — моя последняя клиентка, поэтому, пока она примеряет брючный костюм, который заприметила на стойке, я выключаю электроприборы, убираю ноутбук в сумку и опускаю жалюзи на окнах.

Понедельник выдался адски сложным.

В восемь вечера у меня раскалывается голова и настойчиво урчит желудок. Я мысленно предвкушаю, как окажусь дома, разогрею ужин и лягу спать вместе с Ами. Обычно её болтовня перед сном действует на меня расслабляюще, как таблетка крепкого обезболивающего.

Костюм невесте Аслана приходится по душе — я аккуратно упаковываю его в фирменный пакет, пока девушка забирает верхнюю одежду из примерочной и отзванивается жениху, сообщая, что уже почти закончила.

— Алина, не подскажете, где здесь уборная? — спрашивает Сабина, когда мы подходим к выходу.

— Женская — в левом крыле второго этажа.

— Спасибо! Тогда до завтра?

— Да, до завтра.

Я тепло прощаюсь и беру какао с маршмэллоу в кофейне на первом этаже нашего здания, где после семи практически никого не бывает.

Бариста, привычно кивая, молча готовит мой заказ. Это своеобразный ритуал: выпить горячий сладкий напиток в конце рабочего дня. Кажется, это единственное, что всегда удерживает меня от эмоционального взрыва.

На улице уже стемнело, свет рекламных вывесок лениво переливается на мокром асфальте, а ветер опасно завывает над крышами домов.

Я просовываю руки в рукава пальто, закидываю сумку на плечо и изо всех сил пытаюсь игнорировать автомобиль Аслана с выключенными фарами, стоящий у входа, — до тех пор, пока не врезаюсь в его широкую грудную клетку, забыв посмотреть по сторонам.

Нюховые рецепторы ощутимо обостряются, детально воспроизводя в памяти моменты, которые я предпочла бы навеки стереть, чтобы не терзать себе душу при каждой встрече.

Аромат мужского парфюма — терпкий, с едва уловимыми нотками табака и кедра — мгновенно накрывает с головой, обрывая все связные мысли.

— Осторожно, — Аслан хватает меня за локоть, прижимая к уху телефон и прощаясь с собеседником на другом конце провода.

Немного повертев мобильный в руках, он прячет его в карман расстёгнутой настежь куртки. Под ней — чёрная рубашка и такие же чёрные брюки. Очевидно, дела были действительно серьёзными, потому что раньше молодой гений избегал всякого официоза.

Я высвобождаюсь от захвата, нащупывая почву под ногами, поднимаю взгляд и сталкиваюсь со смесью строгости и удивления, которая качает невидимыми магнитными волнами. Челюсть Аслана чуть напряжена, а взгляд — долгий и пристальный. Он смотрит на меня так, будто анализирует и пишет коды прямо на моём лице.

— Не стоило преграждать мне дорогу, — спокойно отвечаю, делая шаг назад, чтобы вернуть себе хоть какое-то личное пространство.

Холодный ветер треплет волосы и забирается под полы пальто. Даже какао, которое я успела удержать в полёте, не согревает ни окоченевшие ладони, ни пальцы.

— Это ты не заметила, что идёшь прямо на меня.

— А тебе не обязательно стоять здесь, будто охранник у дверей, — продолжаю бесполезный обвинительный диалог, в котором нет правых. — Если что, Сабина скоро подойдёт. Она отлучилась в дамскую комнату.

Я пытаюсь обойти внушительную высокую фигуру, которая с годами приобрела ещё больше мужественности и взрослости, но просьба Аслана догоняет меня и бьёт по ушам сильнее ударного хлыста:

— Алин, — обращается он ровно и достаточно жёстко, чтобы у меня не осталось сомнений: просьба будет не дружеской. — Я не знаю, что ты задумала, но лучше не надо.

Недовольно хмыкнув, я убираю пряди волос, лезущие в глаза. Видимо, речь идёт о нашем сотрудничестве с его невестой.

Прежняя Алина сгорела бы от ревности и сделала какую-нибудь подлость, чтобы отвадить конкурентку. Но нынешняя таковой её не считает.

В принципе, не считает.

— Не волнуйся, это не потому, что я подсыпала ей слабительное, — отвечаю с натянутой улыбкой. — Кстати, у меня будет встречная просьба: не мог бы ты отвадить моего мужа и пресечь любые попытки вашего дальнейшего взаимодействия?

— Зачем?

Аслан растирает ладони и прячет их в карманы. Бросив взгляд на окна торгового центра, я на всякий случай отступаю на ещё один шаг назад.

— Думаю, вряд ли у вас что-то получится.

— По каким критериям ты это оценила? Я не даю контакты тем, с кем мне неинтересно партнерствовать.

Сквозняк внезапно подхватывает колкую пыль, и я на секунду зажмуриваюсь. Влад — совсем неглупый, но они с Тахаевым — небо и земля. Это ощущается даже интуитивно.

9.

***

— Цифра восемь похожа на снеговика, — говорит Ами, сидя за кухонным столом и что-то рисуя, пока я занимаюсь приготовлением закусок к приходу Лерки.

Вообще-то, я не звала её в гости.

У меня дел — вагон и маленькая тележка, плюс куча работы, которую я планировала сделать удалённо. Но поскольку подруга недавно рассталась с любимым мужчиной после трёх лет отношений, отказать ей я пока не могу.

К тому же у меня тоже накопились темы для сплетен.

— Да, ты права, — соглашаюсь. — А если восьмёрку положить на бок, то она превратится в знак бесконечности.

На лице Амелии застывает любопытство — кажется, раньше я ей об этом не рассказывала. Приходится судорожно подбирать слова, чтобы доступно объяснить пятилетке, что это значит.

Плюс в том, что у дочери феноменальная память, поэтому лучше сразу не давать ей неверной информации. Если я что-то забываю, то, прежде чем что-то сказать, снова всё изучаю.

Заново. Чёрт возьми, заново — в свои двадцать четыре.

— Это когда всё-всё-всё продолжается и не кончается.

— Никогда?

Получив от меня утвердительный кивок, Ами ненадолго замирает, словно укладывает новый материал по полочкам. Я улыбаюсь, представляя, как усиленно крутятся шестерёнки в её голове.

— Восемь — это твоя любимая цифра? — с интересом спрашиваю.

— Нет, моя — двойка, — отвечает Амелия без раздумий. — Она добрая и спокойная. А ещё не любит быть одна, поэтому всегда идёт рядом с кем-то.

— А единица?

— Не очень. Она строгая и любит командовать. Но если поставить её с ноликом, то становится добрее.

— Почему?

— Потому что вместе они десять, и это больше, чем просто один.

Я умиляюсь, гладя Ами по голове.

— Я бы до такого не додумалась. У тебя удивительная фантазия.

В целом, дочь удивительна для меня во всём.

И это открытие случилось ближе к трём годам, когда она начала резко разговаривать целыми предложениями, показывать характер и с любопытством познавать что-то новое.

Именно тогда пришло осознание, что из общего у нас только внешность.

Ами – настоящий интроверт. Она осторожна, малообщительна и прекрасно чувствует себя в одиночестве, погружаясь в свои мысли и занятия: рисование, конструирование или листание книг с картинками.

Кризис трёх лет прошёл у неё иначе, чем у сверстников.

Мне пришлось учиться с ней ладить, но не потому, что дочь закатывала истерики и валялась на полу в супермаркете, а потому что я – экстраверт до мозга костей и с трудом сдерживаю себя, чтобы оставлять ей личное пространство и не принуждать к разговорам, когда она того не хочет.

А ещё мне не раз доводилось выслушивать догадки окружающих и защищаться, когда каждый норовил продемонстрировать своё «экспертное» мнение и поставить Амелии диагноз — от недостатка социализации до скрытых психологических проблем.

В её логике цифры дружат, цвета разговаривают, а мир — это пространство без границ, где нет ничего невозможного.

Я часто думаю, как здорово, что именно дети видят мир так, как мы уже не умеем: честно, ярко и без стереотипов.

Звонок во входную дверь заставляет меня встрепенуться.

Лера приходит с бутылкой просекко и очередной Барби с аксессуарами. Я уже не раз объясняла друзьям и знакомым, что Ами не увлекается куклами, но, похоже, эту привычную ассоциацию искоренить невозможно.

Дочь вежливо благодарит Леру за подарок и уносится в дополнительную игровую, оборудованную на первом этаже дома.

Однажды Влад сболтнул, что эта комната предназначена для второго ребёнка, но, учитывая моё твёрдое «ни за что и никогда», его намёки так и остаются намёками.

Я ставлю тарелки с закусками перед телевизором в гостиной. Захватив два бокала на тонкой ножке, откупориваю бутылку и включаю фоном развлекательное телешоу — так, чтобы Ами не расслышала ни одного слова из нашего разговора по душам.

Мне нужно исповедаться.

Мне важно рассказать кому-то о том, что происходит в моей спокойной, устоявшейся жизни.

Такое ощущение, будто твёрдую почву под ногами разрушает едва ощутимое землетрясение. Самое страшное, что я не могу им управлять. Единственное, что остается — закрыть глаза и молиться, чтобы оно не переросло в 12-балльное.

— Скажи, что у Сабины хотя бы кривые зубы, — просит Лерка, сложив ноги на светлый кожаный пуф. — Или редкие волосы? Или целлюлит?

Единственный человек, который в курсе того, что происходило в моей жизни шесть лет назад, — лучшая подруга. Я достаточно уверена в ней, чтобы не бояться, что она кому-то расскажет. Надеюсь, Лера думает обо мне примерно так же.

— Нет, нет и нет, — улыбаюсь, потягивая просекко.

Мой максимум на сегодня — полбокала. Потому что я понятия не имею, когда вернётся Влад, хотя обещал пораньше, чтобы настроить Ами телескоп.

10.

***

В выходные к нам приезжает отец Влада со своей молодой женой Мариной. Они всегда желанные гости в нашем доме, и Ами с без проблем впускает их в своё пространство. Возможно, потому что Гончаровы всегда стараются ей угодить, не игнорируют детские интересы и полностью вовлекаются в развлечения.

Я многим обязана Николаю Ивановичу. Не только за то, что Амелию он воспринимает как родную внучку, но и за то, что был рядом и поддерживал меня в самые сложные времена.

Отец мужа был первым, кому я дрожащими от волнения руками звонила, когда мой отец переборщил с дозой сердечных таблеток и его откачивала реанимационная бригада. Он сделал это прямо в офисе под конец рабочего дня. Намеренно.

К тому времени папа уже успел развестись с Диной, разругавшись с ней в пух и прах, прогореть в бизнесе и принять несколько неверных решений, которые окончательно его подкосили.

И, тем не менее, он не имел права ломаться и оставлять меня одну. Не имел никакого грёбанного права рушить мой мир в тот момент, когда мне больше всего нужна была опора.

Мне хотелось кричать, трясти его за плечи и спрашивать, почему он выбрал самый лёгкий выход, даже не попрощавшись!

Именно Гончаров решал абсолютно все вопросы, когда я сидела в больничном коридоре, бледная и испуганная.

Позже он организовал похороны, поминки, разгребал последствия отцовских ошибок и защищал меня от всего, что могло обрушиться на голову. В том числе и от людей, которые начинали угрожать из-за неудачных бизнес-афер моего отца.

Я тогда почти ничего не понимала: просто существовала в тумане, едва держа себя в руках. И если бы не Николай Иванович, я даже не представляю, как бы справилась...

***

В их с Мариной приезд мы с Ами готовили всё утро субботы, стараясь учесть вкусы гостей. Ами колдовала над украшением пирога, старательно выкладывая ягоды, а я запекала мясо и занималась салатами.

К сожалению, ещё до того, как я узнала о визите Гончаровых, я уже успела договориться с подругами отметить повышение Лиды. Моя работа обязывает вести минимальную светскую жизнь: одно знакомство тянет за собой другое. За два года с момента открытия собственной студии я успела обзавестись массой полезных связей, которые приходится регулярно поддерживать.

— Я тебе вчера весь вечер звонил, — ворчит Николай Иванович, обращаясь к Владу. — Ты сначала скинул вызов, потом и вовсе выключил телефон.

Завершив сервировку стола, я снимаю фартук и сажусь по левую сторону от мужа. На мне уже плотный корсет и брюки, коктейльный макияж и аккуратная укладка.

По этому поводу Марина делает мне комплимент, но я вдруг зависаю, краем уха улавливая разговор отца и сына. Внутренности скручивает тугим узлом, как только речь заходит об Аслане.

— У него есть уникальная система для умных домов, — произносит Влад, пока не прикасаясь к еде. — Она управляет всем: светом, отоплением, безопасностью и даже расходами на электроэнергию. Всё через одну программу.

Гончаров-старший остаётся невозмутим, размеренно пережёвывая мясо. Один из своих строительных бизнесов он передал Владу, когда решил, что сын достаточно взрослый и стабильный, чтобы справиться и не наломать дров.

— И что тебе с того?

— Люди будут готовы платить больше за такую начинку.

— Уверен?

— Это будущее, пап. Я хочу быть первым, кто предложит систему на рынке.

Спокойно перекусить салатом у меня не получается, потому что там, где звучит фамилия Тахаева, моё сердце неизбежно ускоряется. Чтобы избежать излишнего нервного цокота приборов, я аккуратно откладываю их на салфетку.

— Аля, это тот самый Аслан? Сын Дины? — спрашивает Николай Иванович, пускаясь в воспоминания и утягивая меня следом.

Получив короткое и глухое «Да», он увлечённо продолжает:

— Помню, как ты приводила его ко мне на конюшню. Знакомила с Орфеем. Хороший был конь, хоть и дурной.

— Согласна, — отвечаю безлико.

— Аслан мне сразу понравился — хотя бы потому, что вступился за тебя во время небольшого семейного конфликта. Несмотря на моё глубокое уважение к Мише, он тогда действительно переборщил. Не думаю, что со зла — просто волновался. Уверен, сейчас бы он тобой гордился. И обязательно извинился бы.

Рука мужа, поглаживающая моё плечо, на мгновение замирает, а затем начинает двигаться как-то неровно. У нас вполне доверительные отношения, и я не припомню ни единого скандала из-за ревности, но сейчас Влад явно недоумевает.

— Аль, я почему-то думал, что вы совсем не контактировали со сводным братом...

Губы резко пересыхают, и я тянусь за водой, чтобы их смочить.

Я не вижу необходимости делиться правдой прямо сейчас — за столом, перед всеми. Да и в принципе — тоже. Лучше оставить всё как есть, потому что прошлое должно оставаться там, где ему и полагается быть.

— Я такого не говорила, что мы не общались.

— Дружили, наверное, — вставляет веское слово Николай Иванович.

Без осуждения. Без намёков. Спасая меня от необходимости по-глупому оправдываться.

11.

***

Мы сидим у стены, а стол Аслана с его компанией стоит по центру. Такое расположение позволяет мне надолго оставаться невидимой.

Это также даёт возможность смотреть на него дольше обычного, потому что в других обстоятельствах я мысленно отсчитываю секунды, как только взгляд пересекает красную линию.

Аслан преимущественно молчит, позволяя себе лишь иногда улыбаться, когда остальные мужчины взрываются громким, порой не совсем уместным смехом. Он откидывается на спинку дивана, барабанит пальцами по подлокотнику и наблюдает за происходящим со стороны.

Однажды я прочитала, что интроверты в обществе напоминают человека, пытающегося втиснуться в слишком тесный костюм. Он жмёт в плечах, давит в груди, и каждый раз, когда хочется сделать полноценный вдох, мир словно требует стать кем-то другим.

В детстве ещё можно меньше общаться, прятаться за книгой и не выходить из своей скорлупы, не чувствуя осуждения. Но с возрастом это превращается в недопустимую роскошь.

Взрослый мир ждёт улыбок, диалогов, присутствия. И чем сильнее ты стараешься соответствовать этим ожиданиям, тем отчаяннее хочется скинуть этот чёртов костюм, который тебе не подходит.

У меня всегда было наоборот.

Я люблю общение, большие компании, приятные знакомства и приключения. Меня заряжают разговоры, смех, обсуждения и моменты, когда жизнь вокруг бурлит.

Даже сейчас, не будучи главной виновницей встречи, я незаметно перетягиваю на себя внимание присутствующих, рассказывая о трендовых аксессуарах этой осени. Это происходит неосознанно. Мне кажется, я черпаю энергию в людях, но не пожираю её в ответ, а возвращаю — немного трансформированную.

— Не буду скромничать: в начале следующей недели я запускаю собственную коллекцию качественной бижутерии, — говорю, покручивая в руке бокал с нежно-розовым коктейлем. — Приглашаю вас в студию. Будут подарки, розыгрыши и тёплая атмосфера.

— А угощения? — загорается Лида.

— Всенепременно.

Девушки вокруг оживляются. Кто-то с интересом приподнимает брови, кто-то одобрительно кивает. В такие моменты я словно расцветаю. Но продолжение моей устной презентации нарушает официант, подходящий к столу.

В его руках бутылка дорогого игристого, стоимостью больше трёхсот долларов. Он наклоняется и, перекрикивая музыку, сообщает, что этот презент предназначен для меня.

Глаза мгновенно рыскают по залу в поисках щедрого ухажёра. Я не делаю ставок на давнего друга и почти сразу замечаю у стойки мужчину — солидного, в дорогом деловом костюме и с плотоядным прищуром, от которого по позвоночнику прокатывается холод.

Приходится демонстративно перебрать пальцами в воздухе и показать ему обручальное кольцо.

За пять с половиной лет брака с Владом меня ни разу не тянуло налево. Хотя спать мы начали далеко не сразу — примерно через год, когда Ами чуть подросла и мы друг к другу привыкли. Можно было продолжать держать наш брак в чисто фиктивном статусе, но тут ты либо ненавидишь человека, либо проникаешься им. В нашем случае произошло второе.

Не знаю, как реагирует на отказ мой несостоявшийся кавалер, потому что я сразу же отворачиваюсь, отправляя официанта обратно.

Девушки за столом начинают гудеть и подкалывать, но я остаюсь непреклонна. Говорить «нет» — значит ставить определенные рамки. Разводить мужчин на подарки и дразнить их просто так я не планирую.

Правда, когда я встаю с места и направляюсь в уборную, тот самый мужчина перехватывает меня почти у выхода. Я успеваю забыть о шампанском и недвусмысленных намёках, поэтому на секунду теряюсь. Его пальцы крепко сжимаются на моём локте, а в лицо ударяет запах противного перегара.

— Что за выебоны, красавица? — грубо басит он. — Если я делаю комплимент даме, то делаю его от души.

Манера общения поражает. Никогда не любила ни властных, ни рычащих мужиков — от них всегда веет чем-то неадекватным. Я останавливаюсь как вкопанная и дёргаю руку.

— Если дама не принимает комплименты, значит, её не интересует ваша душа, — отчеканиваю я. — Так бывает. Смиритесь.

В стеклянных серых радужках сквозит недовольство. Если бы не тот факт, что я нахожусь в общественном месте, скорее всего, я бы струсила. Но в этом заведении отличная охрана. Один только жест — и мужлана вытолкают из помещения пинками под зад.

— Гордость не всегда украшает женщину, — говорит он тихо, но с нажимом.

— Уверяю, уважение к чужим границам украшает человека куда больше.

Я случайно ловлю взглядом Аслана, который теперь уже точно засекает мою персону в шумном зале.

Он хмурится, стреляя глазами то в меня, то в моего невоспитанного собеседника, и подаётся вперёд, упираясь грудной клеткой в угол стола, словно принимает решение: вмешаться или нет.

— И да, руки лучше держать при себе, — строго предупреждаю. — Иначе можно сильно об этом пожалеть.

Сердечный ритм отбивает чечётку. Я разворачиваюсь на каблуках, боковым зрением замечая резкое движение за центральным столом, и даю понять, что разговор окончен полным провалом со стороны противника.

Пусть злится, пусть кипит — это уже не моя проблема.

12.

***

Вопрос о том, где может находиться игрушечная собака в субботу вечером после алкогольного коктейля и неожиданной встречи с Асланом, кажется форменным издевательством, потому что я с трудом могу вспомнить, как меня зовут, не говоря уже о чем-то большем.

— Барри, Барри... — повторяю, как заведённая, потирая ладонью левую щёку, чтобы Тахаев перестал так делать — пилить меня взглядом.

Просто перестал.

Ещё лучше — ушёл, потому что подслушивать чужие разговоры нехорошо.

Вводить его в свою семью и знакомить не только с мужем, но и с дочерью, я не планирую. Совсем не планирую!

У нас не получится дружить. Ни один на один, ни семьями. Никак. Мне тяжело не только видеть Аслана, но и просто дышать с ним одним воздухом. Каждый вдох — словно яд, который медленно растекается по организму, отравляя всё до последней клетки.

— Ами, посмотри, пожалуйста, в прихожей на подоконнике, — прошу, сконцентрировавшись. — Кажется, когда мы собирались в сад, ты посадила Барри наблюдать за нами с улицы.

Топот детских ног отзывается вибрацией в грудной клетке. Я люблю отдыхать от домашних обязанностей и материнства, но это не мешает мне скучать по Амелии почти круглосуточно.

Сейчас её компания пришлась бы очень кстати.

Мне хочется телепортироваться в спальню, взять книгу и почитать дочери перед сном. Ещё больше — развязать этот тугой корсет, который чересчур сплющивает рёбра и, наконец, получить долгожданную свободу.

— Не найду, — разочарованно хнычет Амелия. — Мам, я не усну без Барри.

— Всё будет хорошо, малыш. Попробуй заглянуть в гардеробную. Или на кухню рядом с холодильником, где стоит маленький стол.

Вскоре к поискам подключаются и Марина, и свёкор, и Влад. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя острую потребность как можно скорее завершить этот разговор, больше напоминающий галдёж.

Дело не в том, что я колючими импульсами ловлю на себе внимание Аслана, а в том, что мои виски раскалываются от обилия информации, претензий и вопросов. Когда дочь остаётся с няней, такого хаоса не бывает.

— Всё, Аль, мы нашли! — радостно восклицает Марина. — Ты там как? Отдыхаешь? Домой не торопись, ладно?

— Не буду, конечно.

Сбросив вызов, я шумно выдыхаю и покачиваю головой. Сколько раз я порывалась выбросить Барри на помойку, придумав какой-нибудь реалистичный способ его исчезновения, — не сосчитать. Проблема в том, что Ами слишком привязана к этой несчастной, потрёпанной игрушке.

Лерка подарила её, когда дочери исполнился год, — с тех пор они неразлучны. А я не настолько сильна духом, чтобы разрушить эту трогательную связь.

— У вас кот или собака? — вдруг интересуется Аслан, когда я прячу телефон в сумку и оборачиваюсь к нему.

Наверное, по всем меркам красная линия уже давно пройдена. Пора заканчивать разговор, придумывать отмазки и уходить к подругам. Но я нервно усмехаюсь и на мгновение теряю дар речи — настолько дико рассказывать Аслану, кто такой Барри.

— О, нет — ты не так понял, — сбивчиво поясняю. — Это собака, но только игрушечная.

Не знаю, зачем, но я отлично помню, что у Аслана была большая, дружелюбная и настоящая — по кличке Зара, которая заживо сгорела в пожаре.

Я вообще слишком многое помню из того, что лучше было бы забыть.

— Не сосчитать, сколько у неё швов и шрамов. Надо признать, что сейчас Барри выглядит просто отвратительно. А Амелия придумала хитрый бартер: она готова оставить игрушку в покое, если я обменяю её хотя бы на шпица.

Я не вижу пальцев Аслана — его руки по-прежнему спрятаны в карманах чёрных классических брюк, но интуитивно понимаю, что он сжимает их в кулаки.

Тахаев откидывается лопатками к стене, слегка ударяется затылком и смотрит сверху вниз.

Влад тоже выше меня ростом, но не настолько, чтобы я чувствовала себя крошечной. Рядом с Асланом это почему-то полностью выводит из равновесия.

— И в чём проблема?

На моём лице предательски дёргаются мышцы. Неужели непонятно, в чём?.. Неужели неочевидно, что дети умеют мастерски манипулировать родителями?

— Это невозможно, потому что у Влада жуткая аллергия на шерсть домашних животных.

— Ясно, — говорит Тахаев с явным сарказмом.

— Это правда.

— Я не сказал, что не верю, — широко разводит руками.

— Не только на животных — он с рождения жуткий аллергик и каждый год проходит лечение в стационаре. Поэтому ни настоящих котов, ни собак, ни хомяков, ни морских свинок — мы заводить не будем. Кстати, существуют крутые интерактивные игрушки, которых тоже можно кормить и выгуливать на поводке.

Боже. Я распинаюсь, а Аслан потешается, будто ставит под сомнение каждое моё слово. Его глаза прищурены, на губах играет тень улыбки. Он выглядит спокойным и непринуждённым, потому что даже не подозревает о всех нюансах.

— Я бы тоже отказался от такого варианта, — говорит прямо. — В чём интерес выгуливать робота?

— Не всё, что хотят дети, должно воплощаться в жизнь. Иногда родителям нужно проявлять твёрдость и принимать решения самостоятельно.

13.

***

— Что нужно делать, если занятие закончится, а я не успею за тобой прийти? — спрашиваю дочь, присев перед скамейкой.

Ами безумно милая в светло-розовом купальнике с лёгкой юбочкой, белых колготках и крохотных балетных тапочках. Её волосы аккуратно собраны в высокий пучок. И я с трудом удерживаюсь, чтобы не сделать сотый снимок на телефон.

— Ждать тебя здесь и никуда не уходить.

— А если вдруг меня не будет слишком долго?

— Мам, ты же всегда приходишь вовремя... — Амелия слегка закатывает глаза.

— Говори, говори.

— Подойти к Ирине Николаевне.

Я улыбаюсь и легонько касаюсь её лба своим. Ну какая она у меня?.. Золото, а не ребёнок.

— Именно так. Ладно, инструктаж пройден, ничего не забыла — беги на тренировку!

Ами кивает, хватает свою бутылочку с водой и заходит в зал, на ходу поправляя рюкзак.

Мысль записать дочь на балет была моей. Я не навязывала, просто случайно увидела рекламу набора в коллектив, перешла на страницу и на какое-то время зависла.

Девочки в пышных пачках и пуантах смотрелись настолько красиво, что я не смогла удержаться и поделилась своим восторгом с дочерью. Ами не восприняла мою идею с особым энтузиазмом, но мы договорились попробовать несколько занятий, чтобы понять, стоит ли продолжать.

Пока что ей всё нравится — я скрещиваю пальцы, чтобы так было и дальше.

Выйдя на улицу, я плотнее кутаюсь в пальто и направляюсь к уютной кофейне на углу. Заказываю карамельный раф и синабон с корицей, одновременно ведя переписку с байерами.

Завтра у Влада день рождения. Ему исполняется двадцать шесть, и мы планируем отметить в узком кругу друзей.

Хотя, как обычно, круг оказывается не таким уж узким — мой муж компанейский, общительный и лёгкий на подъём. Он поддерживает контакты с самыми разными людьми — от старых друзей до коллег и одноклассников.

Но грандиозных пиршеств не будет: мясо и рыба на гриле, овощи, лёгкие закуски и торт, а ещё алкоголь, задушевные разговоры, танцы и караоке — всё по-домашнему и душевно. Не так, как в прошлом году, когда гостей было почти столько же, сколько на нашей свадьбе.

Тем не менее, забот накануне хватает: начиная от подготовки декора в доме и заканчивая закупкой продуктов. Всё это, конечно же, лежит на мне, потому что у Влада сейчас полно работы в офисе.

Основная проблема в том, что я планировала подарить мужу брендовую сумку из новой коллекции именитого дизайнера, которая у нас пока не продаётся. Я сделала заказ в интернет-магазине, но из-за заминок с поставкой товар к нужной дате приехать не успеет. Предоплату вернули, но это мало утешает, и я экстренно ищу варианты решения.

С выбором у меня никогда не бывает сложностей — я слишком хорошо знаю вкусы Влада. К тому же, в нашей переписке мы периодически делимся тем, что нам нравится, что значительно упрощает задачу в таких ситуациях.

Когда с кофе, синабоном и подарком покончено, я расплачиваюсь по счёту и неторопливо возвращаюсь в балетную школу. Во время прогулки мне звонит муж и предлагает забрать по пути домой – моя машина в автосервисе, поэтому я временно передвигаюсь с Ами на такси.

— Можно будет заехать поужинать где-нибудь в ресторане, если ты не против, — предлагает Влад.

— Я за — не хочу ломать голову, что приготовить.

— Отлично. Тогда через полчаса приеду за вами. Амелия сильно дуется на меня?

— Да.

— Передай ей, что я уже купил шестигранные ключи. Если это хоть как-то исправит мое положение.

Я выдыхаю рывками. Чёртов телескоп до сих пор не собран, и я уже устала придумывать оправдания для дочери, почему папа никак не может заняться этим вопросом. Я даже порывалась попросить свёкра, но Влад уверил, что это лишнее — он сам всё сделает. Просто позже. Когда у него будет достаточно времени для детских игр.

По правде говоря, я стараюсь максимально не давить на него. Мне было всего восемнадцать, когда я забеременела. Я быстро повзрослела, потому что другого выбора у меня просто не было. Но Влад не обязан был взрослеть вместе со мной и брать на себя всю ответственность за чужого ребёнка. Того, что он делает для нас, более чем достаточно, чтобы я считала его хорошим родителем.

И всё же я стремлюсь подтянуть его к идеалу, чтобы Амелия видела в нём того, кем можно гордиться, к кому можно обращаться за поддержкой и советом. Чтобы между ними возникла связь, которой иногда так не хватает.

Муж считает, что перед девочкой достаточно просто откупиться, чтобы загладить вину. Но дело в том, что дочь совсем другая. К ней нужен иной подход. Она многое замечает, отмечает у себя в голове и делает совершенно взрослые, категоричные выводы, с которыми мне порой бывает сложно спорить.

Я осторожно приоткрываю дверь и заглядываю в зал, где проходит тренировка. Ами, такая худенькая и миниатюрная, стоит у балетного станка, делая растяжку. Её спина прямая, ноги вытянуты с завидной точностью.

Иногда мне хочется написать сообщение маме и прикрепить фото внучки, чтобы она увидела мою точную копию и восхитилась не меньше, чем я. Но потом в ушах звенят слова, которые я однажды случайно услышала от неё: о том, что она не хотела меня рожать и так и не смогла полюбить за все годы, как полагается любить своего ребёнка.

14.

***

— Я не хочу платье с пышной юбкой, — категорично заявляет Ами. — Оно неудобное. И колется.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь обуздать эмоции.

С самого утра я на ногах: успела принять двух клиенток, забрать подарок и торт, украсить дом и вместе с помощницей приготовить множество закусок к столу.

Мне бы так хотелось, чтобы Амелия проявила хоть немного понимания, несмотря на то, что ей всего пять. Чтобы она просто взяла платье с бантом и надела его без уговоров и скандалов. Потому что, честно говоря, сегодня уровень моего терпения уже близок к нулю.

— Малыш, хотя бы ненадолго, чтобы сделать фото с папой и гостями, — предлагаю компромисс.

— Мам, я красиво оденусь, — уверяет меня Ами. — Вот, смотри.

Она слезает с кровати и подбегает к шкафу, доверху набитому вещами. Пройти мимо детских магазинов у меня получается с трудом. Если бы ещё Влад мог отказывать дочери в покупке безвкусных нарядов, я была бы ему безмерно благодарна. Но от части гардероба у меня начинает дергаться глаз каждый раз, когда выбор Амелии падает на что-то, купленное не мной.

Как я и думала, дочь вытаскивает ярко-жёлтую футболку с блёстками и фиолетовую юбку с оборками, которые выглядят так, будто их взяли из костюмерной цирка.

— Правда, здорово, мам?

От натянутой улыбки у меня начинают болеть скулы. Я старательно подавляю порыв сказать правду, подбирая более мягкие слова и выражения. На самом деле, я готовилась к дню рождения мужа заблаговременно, стилизовав фэмили-лук в одном тоне.

На мне кремовое шелковое платье на тонких бретелях с вырезом. Влад в рубашке того же оттенка, которая подчеркивает его образ. Как же приятно, когда вся семья выглядит гармонично.

Но Ами, конечно же, предпочитает выделяться.

Когда я набираю в лёгкие больше воздуха, растрачивая последние нервные клетки, дверь в детскую после лёгкого стука открывается, и заглядывает муж.

— Аль, там Касьяновы приехали. Давай спускайся вниз.

Решив воспользоваться хорошим расположением духа именинника и общей праздничной суетой, дочь подбегает к нему с сияющей улыбкой, держа в руках свой «идеальный» наряд.

— Пап, посмотри, как красиво! Можно я так буду? — спрашивает она с таким энтузиазмом, что Влад, кажется, даже не замечает моего взгляда, в котором читается кричащая просьба поддержать меня.

— Конечно, зайка. Скорее одевайся и дуй на первый этаж.

Я мысленно прощаюсь со своей идеей семейной гармонии и резко выдыхаю. При ребёнке мы стараемся не ссориться, но это не означает, что в конце вечера не будут озвучены претензии.

Оставив Амелию одну, я направляюсь встречать гостей, по пути заглядывая в уборную, чтобы поправить струящиеся локоны.

Я бы предпочла отмечать без детей, воспользовавшись няней, потому что не считаю, что дочери стоит видеть атмосферу, где взрослые расслабляются, выпивают и ведут себя слишком непринужденно. Но поскольку почти половина приглашённых будет с детьми, от этого плана пришлось отказаться.

Я уже морально готовлюсь балансировать между радушной хозяйкой и мамой, которая то и дело будет следить, чтобы Ами не уединилась в углу с планшетом или книжкой, избегая общения с другими.

Амелии всегда сложнее находить общий язык, и я понимаю, что придётся немного подталкивать её к играм и разговорам, чтобы она не ощущала себя чужой.

Родителям интровертов важно не давить и не принуждать, но осторожно создавать условия, где ребёнок сможет чувствовать себя комфортно. Тогда, возможно, дочь сама захочет включиться.

— Алина, ты просто богиня! — с улыбкой раскрывает объятия Даша Касьянова.

— Привет-привет, — отвечаю, целуя в обе щёки жену компаньона Влада, с которой этим летом мы отдыхали в Барселоне. — Ты тоже выглядишь изумительно.

Обмен любезностями — классический ритуал наших встреч, сопровождаемый лёгким налётом светской игры.

— До меня недавно дошли слухи, что ты отказалась от алкоголя и часто бледнеешь, будто беременна, — усмехается Даша. — Я пыталась всем объяснить, что это совсем не так, но меня упорно убеждали, что у Амелии скоро появится братик. Теперь вижу, что была права: здоровый цвет лица, осиная талия… Ох уж эти сплетники!

Я привыкла к тому, что в тех кругах, где я верчусь, любые мелочи раздувают до масштабов настоящей сенсации. В таких ситуациях я давно научилась сохранять спокойствие, даже если хочется закатить глаза и вспылить.

— Нет, я не беременна, — говорю в ответ. — Не дождутся, чтобы я выпала из рабочего графика.

Влад вдруг притягивает меня к себе и целует в макушку, заставляя сердце болезненно сжаться. Эта тема стоит между нами слишком и слишком остро.

— Я, кстати, придумал, что загадаю, когда буду задувать свечи.

— Отличный план, Владос, — подмигивает Касьянова.

Мне быстро удаётся выбраться из объятий мужа и сбежать на кухню, чтобы помочь домработнице. Мы весь день слаженно трудились, и теперь завершаем финальные приготовления.

Парковка у нашего дома почти полностью заставлена автомобилями. Я выглядываю в широкое окно, пытаясь найти новенький «Порше» Лиды, но вместо него замечаю чёрную «Ауди», ловко втискивающуюся в последнее свободное место.

15.

***

— Ох! Не порезались?

Помощница качает головой, быстро собирая осколки, пока я стою в оцепенении, наблюдая, как Аслан выходит из автомобиля в удобном черном худи и спортивных штанах того же цвета. Обойдя капот, он открывает пассажирскую дверь и протягивает руку Сабине.

За рёбрами поднимается буря, когда их пальцы соприкасаются в довольно нежном и трогательном жесте.

Я знаю, что Влад сегодня именинник, но мне хочется вытрясти из него душу за этот поступок. А ещё заколотить окна и двери, чтобы в дом не вошел ни один лишний человек.

Лишним, конечно же, я считаю Аслана.

Я нахожу мужа на заднем дворе, возящегося у гриля. Не знаю, чего я хочу добиться, вырывая его из компании друзей, но подавить внутреннюю суку уже не получается.

С губ срывается грубость, разрушающая привычную легкость нашего общения. По удивленному лицу Влада видно, что я явно перегибаю палку, но пока из меня не выйдет весь пар, он будет получать одну словесную пощечину за другой.

— Почему ты не предупредил? Неужели нельзя было обойтись без того, чтобы тащить в наш дом кого попало? Мы же договаривались, что это будет праздник для ближайших друзей, которых у тебя и так насчиталось тридцать человек!

Муж шумно вздыхает, разводит руками и безуспешно пытается вставить хоть какое-то оправдание в мой нескончаемый монолог.

— Блюда рассчитаны на это количество, как и торт, и алкоголь! — с каждым предложением мой голос становится громче. — Если ты думаешь, что мне легко было мотаться по городу с самого утра, а потом готовить и украшать комнаты, пока ты занимался всякими пустяками, то зря!

Где-то глубоко внутри я понимаю, что сильно неправа, и что дело вовсе не в количестве гостей или недостатке алкоголя и еды. Я никогда не была жадной. В случае чего рядом есть отличный ресторан, где можно заказать доставку.

Но, чёрт возьми, как это поможет избавиться от присутствия Тахаева на моей, блядь, территории?

— Аля, Аля, Аля... Стой, — Влад обнимает меня, заставляя замолчать, когда я буквально захлебываюсь собственным ядом. — Послушай, я не думал, что Аслан приедет. Он не дал однозначного ответа, а я совсем забыл, что пригласил его. Если не хватит напитков, я сбегаю в магазин или попрошу Серёгу. Не злись, пожалуйста. Не сегодня, ладно?

Я утыкаюсь в его грудь, чувствуя желание по-детски признаться, что выбываю из игры. Жаль только, что проблемы от этого никуда не исчезнут, потому что во взрослой жизни разгребать их приходится самостоятельно.

— Извини.

— Ничего страшного, — примирительно отвечает муж. — Устала?

— Да, очень. Скорее бы закончился этот вечер.

Когда Влад берет меня за руку и открывает дверь в дом, кажется, земля начинает ощутимо дрожать под ногами. В этот же момент распахивается противоположная дверь центрального входа, и на пороге появляются Аслан вместе с Сабиной.

Я быстро киваю ему в знак приветствия, разжимая ладонь. Мне нужно найти опору — в муже, в окружении, в дочери. В том, что я хозяйка в собственном доме, в конце концов. Здесь все на моей стороне. Были, есть и будут, если я только попрошу.

— Иди без меня поздоровайся, — прошу Влада, бегло целуя его в щёку. — Я пока порадую детей сладостями.

Взяв корзину с угощениями, я приседаю и раздаю большие шоколадные яйца с сюрпризами, которые успела купить для детей наших друзей ранним утром.

Боковым зрением я замечаю, как Сабина вручает Владу подарок, перевязанный пёстрой подарочной лентой. Вместо жениха она произносит красноречивый тост имениннику, стараясь изо всех сил.

На этой неделе мы встречались уже дважды. Невеста Аслана передвигалась преимущественно на такси, что помогало отвлечься от мыслей о том, кто эта девушка, с кем она спит и за кого выходит замуж. Мне удавалось не ревновать, не злиться и не мучиться навязчивыми флешбэками.

И это было здорово. Мы нашли дизайнера, материал для платья и утвердили все детали кроя, начиная от длины подола и заканчивая оформлением рукавов.

Собираясь подняться на ноги, я замираю, потому что с лестницы спускается Ами. В том наряде, который выбрала сама. Конечно же.

Я оказываюсь в окружении детей и в плену взгляда, который среди множества гостей выделяет меня, даже не пытаясь это скрыть. Звук в ушах мгновенно стихает, словно его прикрутили до нуля. Я ощущаю, как этот взгляд скользит по моим плечам, ключицам и лицу, буравя своей настойчивостью.

Наверное, мы оба ненормальны. Потому что только полный идиот пришёл бы в гости к бывшей девушке, чтобы увидеть, какой другой она стала: женой, хозяйкой, мамой…

И только круглая дура могла бы согласиться стилизовать образ будущей невесты своего бывшего парня.

— Кто угостит меня шоколадным яйцом? — громко спрашивает Влад, влив новоприбывших в общую массу приглашённых. Он оглядывает детей, словно злодей из мультфильма, и хищно потирает руки. — Кто отдаст добровольно, а то я сам отберу!?

Дети визжат и разбегаются в разные стороны, крепко прижимая свои угощения. Я отвлекаюсь и смеюсь, потому что даже Амелия срывается с места и начинает суматошно бегать по дому. Я помогаю ей спрятаться за диваном, а сына Нины спасаю из лап Влада, когда тот пытается схватить его за кофту.