Хрустальный лабиринт. Черный археолог

Глава 1. Место отдыха

Документ 1

                                                                       Островитянин 7 - центру.

                                                                       (Совершенно секретно).

            Сканирование вновь дало отрицательный результат. Проводить дальнейшие поиски бессмысленно. Продолжаю наблюдение за объектом. Джи-джиду вне опасности.

             1

            Кто видел настоящий хрусталь в веке тридцатом? Когда на межзвездном лайнере “Кир-2”, медленно плывущем к точке входа в гиперпространство, вам предложат “Черную собаку” в хрустальном бокале, не верьте, что бокал настоящий. Ведь даже текила может быть поддельной. Ныне все имитируется, любые атомы можно заставить построиться в нужном порядке. Нынешние умники гордятся своей властью и смотрят на прочих свысока: мы создаем,  у вас нет выбора. Хотя на самом деле выбор есть: если в спешке перескакивать с одной базы на другую, с одной разоренной планеты на другую, то всегда можно отыскать кусочек подлинности, созданный по прихоти щедрой на выдумки Природой.

            А хрусталь... На планете Гласс есть бесконечный Хрустальный лабиринт. Лабиринт, который свел  профессора Раскольникова с Альфредом Корманом. Корман был из той породы фанатиков, что помешались на лабиринте. Патон же всегда относился к легендам со здоровой долей скептицизма. Не то чтобы Платон Раскольников не верил в рассказы о Хозяине лабиринта и таинственных и кровавых жертвоприношениях. Эти легенды, судя по всему, не очень старинные, казались не более достоверными, чем сочинения Гомера. Однако поэма должна приводить к стенам Илиона, а в любых стенах археолога должен ждать золотой клад. Прежде всего черного археолога, потому как служители науки на ставке университета клянутся, что черепки их интересуют  куда больше золотых масок фараонов.

Год за годом кладоискатели показывали друг другу голограммы алтаря и драгоценных даров. Но как  добраться до сокровищ,  было неведомо.  То, что из Хрустального лабиринта не вынесли еще ни одной самой крохотной вещицы, более всего и заинтриговало Платона. Он привык находить артефакты там, где другие терпели неудачу. Правда, было одно препятствие, которое стоило учесть: лабиринт редко кого отпускал живым. А те, кому удалось вырваться, болтали несусветную чушь. Из этих бредовых рассказов истомленных голодом и жаждой искателей древностей сложились легенды о Хозяине и жертвоприношениях.

            И все же профессор Раскольников решил последовать за Корманом. Причина... О причине пока не будем говорить. Ради чего человек рискует? Не ждите искреннего ответа  на данный вопрос.  Корыстолюбие порицается, но еще больше порицается бескорыстие, ибо оно считается разновидностью безумия. Но быть безумцем – не самое плохое занятие в нашем мире. Профессор Раскольников тоже безумен – недаром он носит прозвище Атлантида.

Альфред  Корман –  археолог, скульптор и разнорабочий по совместительству,  был ровесником Платона, но все еще  казался мальчишкой. Худощавый, узкоплечий, длинноногий, с копной черных вьющихся волос, с прозрачными глазами ангела, который пытается выдать себя за местного сумасшедшего, Альфред в среде черных археологов  имел кличку “Гектор” и всюду, где бывал, оставлял зашифрованные надписи о своих успехах и неуспехах – по неписаному правилу их криминального братства. Впрочем, неуспехов было куда больше. Зато Альфред создал три теории, одну смелее другой, причем все три противоречили друг другу. Идти в лабиринт Гектор не боялся, ибо верил в Хозяина хрустальной спирали, и заявлял, что жертва для заклания у него приготовлена.

            На всякий случай Платон прихватил с собой  бластер «фараон» и к нему три сменных батареи. Корман иногда брал с собой маломощный «арминий» и не на поясе в кобуре, а под мышкой, но в этот раз он решил не брать оружии.

– Дело не в мощности оружия, Гектор все равно победит! – заявил Корман. 

– Но Гектор же проиграл! – возразил профессор Раскольников. – Победил Ахиллес.

– Нет, это только иллюзия временного лабиринта. Погрешность слишком маленького отрезка времени. На крошечном промежутке истина непременно искажается,  все уверены, сотни лет уверены, что победил Ахилл. Но чем больше проходит лет, тем очевиднее победа Гектора. С каждым тысячелетием очевиднее.

            Профессор Раскольников пожал плечами, выслушав  рассуждения Кормана, но при этом   позавидовал, сам не зная чему. Быть может, способности археолога-разнорабочего на ходу создавать теории, которые не требовали доказательств в силу своей абсурдности.  

            Лабиринт Гласса был обманом от начала и до конца. В его стеклянной прозрачности заключался первый и главный обман. Когда ты в лабиринте, то кажется,  видишь все вокруг, но на самом деле все  вокруг – ложь. Здесь ни в чем нельзя быть уверенным.  Обманчивый и хрупкий мир после первого шага начинает двоиться и ведет смельчака сразу множеством путей. Оружие лучше держать в кобуре – разряд бластера обрушит потолок на головы археологам. Пускай свод укреплен металлическими арками, все  равно он пугающе хрупок. Когда был построен лабиринт? Зачем? Никто не ведает. .  Полукруглая форма арок со временем превратилась в полуовальную. Если смотреть издали из одной галереи на другую, то арки начинают казаться единой цепью, сковавшей лабиринт. Металл прочен, но не вечен, обручи во многих местах сплющило так, что они превратились в лежащие на боку сильно вытянутые буквы “о”. Говорили, что часть лабиринта засыпана, но карты пока не составил никто.

После трех суток блуждания по лабиринту Платон стал называть его хрустальным гробом. Тем более что мумии в лабиринте не были редкостью. Правда, они  не представляли особого интереса – ведь это  были останки застрявших, как мухи в янтаре, археологов. Карманы и сумки незадачливых предшественников  Платон на всякий случай обыскивал. У одного трупа в нагрудном кармашке нашлась записка с емким словом: «Дерьмо».  Другой вырезал  на хрустальной поверхности целую строку ругательств. Третий уродовал стены бластером, пока галерея не обрушилась ему на голову и не погребла несчастного в прозрачном саркофаге.

Глава 2. Райский уголок

Документ 2.

                                                                       Островитянин 7 - центру.

                                                                       (Совершенно секретно).

            Новые данные отсутствуют.  Объект ничего не предпринимает. Просмотр старых материалов не дает результатов. Почему не обеспечили охрану Корману? Почему так медлили? Теперь след потерян. Придется все начинать сначала. Прошу сообщить результаты расследования, как только они появятся. 

            1

            Да, нуль-портал на планете Райский уголок имелся. Но это не облегчало жизнь путешественникам. Когда Платон шагнул из нуль-портала на зеркальный пол просторного зала, три охранника в сине-белой форме направили на него три “магнума” и хором взревели:

            – Стоять!

            Платон замер с поднятыми руками. Чип на багажном контейнере пропищал:

            – Взрывчатки нет. Разрешение на ношение оружия имеется. Оружие опечатано и находится в багаже.

            – У вас есть пропуск на планету? – спросил один из полицейских, но бластер не опустил.

            – Нет никакого пропуска. Лицензия Межгалактического Археологического Общества есть, а вот пропуск...

            – При чем здесь МГАО? На нашей планете нечего раскапывать. Вы будете отправлены назад за собственный счет, – сообщил полицейский, суровея с каждым словом. Его коллеги строили совершенно зверские рожи.

            – Меня сюда вызвали! – повысил голос  профессор Раскольников,  и не менее гневно нахмурил брови в ответ. – Сержант Вил Дерпфельд хотел поговорить со мной как со свидетелем.

            – А, Вил... – На физиономии старшего отразилось глубокое разочарование. И он наконец опустил свой бластер.  Его коллеги сделали то же самое. – Поль, свяжись-ка с сержантом и сообщи, что его свидетель явился. И пусть оформит пропуск по всем правилам хоть раз! А пока извольте пройти в силовую кабину и ждать там прибытия сержанта Дерпфельда.

            Платона довольно бесцеремонно затолкали в прозрачный параллелепипед  вместе с багажом. Вот дерьмо! Похоже на собачью будку. Не слишком ли часто эти будки стали попадаться на пути?

            “Я – человек несуеверный”, – поспешил напомнить себе профессор Раскольников.

            Но еще он был человеком с чувством собственного достоинства. Облаченный в белый костюм  с бледно-лиловым цветком “mamillaria blossfeldiana” в петлице, в белой шляпе, с тросточкой в руке, он уже представлял себя на набережной Райского уголка под испепеляющими взорами местных красавиц.  А вместо этого пленение в тесной “собачьей будке”. И парочка пожилых туристов пялится на него во все глаза, как будто он достопримечательность этой райской планеты. И копы  перешучиваются, поглядывают в сторону “будки” и заключают пари. Держать себя  непринужденно, насколько это возможно в его положении, – вот все, что можно пока сделать. Но попробуйте изобразить чувство собственного достоинства в силовой кабине!    

            2

            Вил Дерпфельд не торопился прибыть в зал ожидания. Платон промаялся целый час, глядя сквозь прочнейший стеклопласт на роскошные стеклянные пирамиды Райского уголка в обрамлении какой-то почти ненастоящей буйной зелени. Деревья росли ярусами: пышные кроны сменялись переплетением лиан, чтобы внизу разостлаться цветущим кустарником. В яркой листве мелькали сочные оранжевые плоды, почему-то похожие не на фрукты, а на елочные игрушки. По мощеным разноцветным камнем аллеям прогуливались полуобнаженные парочки. И меж ними – полицейские в форме. Обилие полицейских... По штуке на каждого туриста. Платон всегда считал, что охрана должна быть незаметной. Если охрану выставляют напоказ, то либо не все ладно с самой системой охраны, либо у хозяина не все в порядке с психикой, и ему пора посетить психотерапевта. Или... Это какой-то особый шик – кичиться охраной?

            Наконец Вил Дерпфельд  явился. Этот начинающий полнеть белокурый гигант вовсе не торопился познакомиться со своим свидетелем. Однако пропуск принес. И профессор Раскольников был освобожден из временного плена.  Пропуск был необычного вида – внешне полная иллюзия желтого лимона средних размеров с остреньким носиком. Его полагалось носить на  шее, подвешенным на цепочке. Причем все время так, чтобы было видно.

            – На вашей планете все носят на шеях такие “лимоны”? – не поверил Платон и глянул на пожилую пару в зале ожидания. Никаких “лимонов” на них видно не было.

            – Это временный пропуск. Если вы – член клуба, то “песня” вам ни к чему.  Мы называем эту штуку песней. В случае нарушения правил она начинает мурлыкать какую-нибудь песенку-дешевку. И вас тут же хватают под белы ручки и ведут. – О работе “лимона” сержант рассказывал с видимым удовольствием.  

            – Что-то вроде желтой звезды, – уяснил Платон.

            – А что такое желтая звезда? – не понял полицейский.

            – Это не относится к делу.

            – Объясните, что такое желтая звезда, – Вил посуровел. – Я требую.

            Профессор объяснил. Причем не очень кратко. Говорил минут пятнадцать. Вил Дерпфельд слушал внимательно. Потом удовлетворенно кивнул:

            – Теперь я это знаю. – Будто галочку поставил против “желтой звезды”. – Едем в “Эдем”. Это наш самый лучший отель. Знаете, что такое Эдем?

            – Разумеется.

            – Я тоже теперь это знаю. Выяснил в Галанете, – поведал сержант  с гордостью. – Дорогая штучка.

            – Дорогая?

            – Ну да, плата высока: всю жизнь не ругайся, баб не трогай, по морде никому не смей врезать, всяким неудачникам и лентяям помогай. И в награду номер с песнями и прочей дребеденью. Я предпочитаю номер с девочками.

Глава 3. Дары Эгеиды

Документ 3.

                                                                                  Островитянин 7 - центру.

                                                                                  (Совершенно секретно).

            Объект готовится к каким-то действиям, несомненно, связанным с Джи-джиду.  Веду наблюдения.  Срочно требуется помощь. 

            1

            Платон проснулся посреди ночи. Кровать была необъятна. Вся – пена. И в пене обнаженное тело Елены Прекрасной. Свет падал полотнищами, чередуя тьму со светом  изумрудного оттенка. Не Луна (у планеты Райский уголок нет спутников),  искусственное освещение. Но светильник, парящий в высоте, казался самой  настоящей Луною. Только эта Луна никогда не убывала, на Райском уголке всегда полнолуние. Ночи  оборотней и влюбленных. 

            Платон поднялся. Ночь с вдовушкой была... как бы это выразиться... Ошеломительной. Платон прикинул, куда направиться первым делом: в туалет или в столовую. Решил, в туалет. Туалет в номере огромный, как кабинет ученого. Напротив унитаза – полка с электронными книгами в пластиковых обложках. Платон оглядел коллекцию: наверняка она заказана Корманом. Хотя, кто знает, может быть, и Еленой Прекрасной. За тысячу лет непрерывной эмансипации женщины с трудом выучились читать в туалете. Профессор выбрал единственную книгу по археологии “Находки Эгейского моря” и опустился на унитаз, который любезно принял форму его тела.

“Эгейское море... Планета с множеством архипелагов, раскиданным по всепланетному Океану. Теплый Океан богат фауной и флорой, разумные местные существа – эгейцы  –проводят большую часть жизни в воде. Дышат воздухом. Считается, что когда-то на Эгеиде было восемь материков, и разумная раса обитала на суше. Но после изменения климата жители Эгеиды ушли в море. (См. Теорию о жителях Атлантиды)“.

– Бред! – сказал Платон вслух. – Ушли в море и вырастили себе плавники?.. Я слышал эти байки раз сто. Обычная  направленная мутация... 

Археолог не успел больше ничего прочесть, ибо унитаз любезным тоном сообщил: “Вы беременны”.  Платон вскочил. Так и есть – под ним находился “разумный” толчок. Их давным-давно извели почти всюду. А вот на Райском уголке оставили. Не исключено, что любитель розыгрышей Корман нарочно заказал себе таковой.   Бирюзовый шпион  анализировал любые выделения организма и автоматически сообщал по электронной почте эскулапу, чем вы больны или можете заболеть. По почте же несчастный пользователь туалета получал рекомендации, рецепты на лекарства и внушительный счет. Мода на подобные туалеты держалась несколько сотен лет. Кризис разумных туалетов случился после того, как одна зловредная дама посетила двенадцать своих подруг, и у каждой опорожнила  мочевой пузырь не в унитаз для гостей, а в “разумный” унитаз хозяйки. Все двенадцать подруг тут же получили сообщение о том, что у них   “венерины зубки” – мерзкое венерическое заболевание, пришедшее неведомо с какой планеты,  ни одна не претендовала на честь считаться родиной болезни. Дело в том, что промежность за две-три недели зарастала острыми полипами, похожими на зубы, и сношение с больной дамой оказывалось так сказать чревато... Ходили легенды, что эта болезнь свирепствовала на Старой Земле в древние времена, но эпидемия прекратилась   естественным путем, так как половые партнеры-мужчины уже не могли никому ничего передать. А следы о той эпидемии сохранились в  мифах о красавицах, имеющих зубы в промежности и обычаи многих первобытных народов  укладывать в первую ночь в постель с невестой друга жениха с вполне понятной  целью обезопасить альфа самца от потери достоинства. Согласно монгольским легендам Чингисхан умер после ночи с такой зубастой красавицей. Хотя историки твердят, что престарелый завоеватель упал с лошади, но миф о роковой роли  “венериных зубок”  находил век за веком  своих сторонников.

В современном мире любовные утехи обычно не заканчиваются столь плачевно – вживленные презервативы служат надежной защитой.  Так вот, те несчастные дамы, узнав о страшном диагнозе, были в шоке. Особенно, когда получили счет на лечение и предложение  внести первый взнос  в сумме двенадцать тысяч кредитов. Одна слабонервная старая дева выпрыгнула из окна. 

            После этого фирме-производительнице унитазов направили многомиллионные иски. Унитазники сопротивлялись и предлагали пожертвовать несколько тысяч кредитов на поиск антибиотика против “венериных зубок”. Средство от той болезни нашли, а мода на “умные” толчки прошла.  А вот  Корман его где-то раздобыл, да еще перепрограммировал  так, что, получив отрицательный результат  анализа на беременность, разумный унитаз сообщал: “Вы беременны” трагическим голосом. У Кормана всегда было специфическое чувство юмора. 

 Оценив шутку, Платон решил, что пора отправиться в столовую и выпить. Ужин накануне был очень не плох, но не столь поразителен, как великолепные чертоги. Блюда лишь назывались изыскано. Мясо оказалось суховатым, паштет грубоват, салат – пересолен. В кухней ресторанов Ройка не шло  ни в какое сравнение. Зато выбор вин был отменным. Хотя Платон, как всегда, отдавал предпочтение текиле. А что, если остаться здесь недельки на две и отдохнуть под видом свидетеля на великолепных пляжах, в роскошном номере, за который неведомо кто заплатил – не Корман же с его двенадцатью кредитами. И главное, в обществе суперкрасотки Елены. 

            Теорию новую не создашь, но черт с ней, с теорией. Разве Платон не заслужил отдых?..

            Он вошел в столовую. Сказал: “Свет!”

            Свет загорелся. За столом сидел гость. Маленький старичок с растрепанной седой шевелюрой, темными  умными глазами. Нос картофелиной выделялся на загорелом морщинистом лице. Перед гостем стояла тарелка с жареным цыпленком. Платон сразу узнал старика – за те годы, что они не виделись, доктор Ежевикин почти не изменился. Даже манера одеваться была прежней: белая рубашка,  пиджак или куртка непременно с броским рисунком. Сейчас добавилась лишь одна деталь: желтый лимон-пропуск на цепочке. Ежевикин, как и Платон, не был членом клуба. Старик уплетал цыпленка за обе щеки. Увидев Платона, он энергично замахал руками, приглашая профессора к столу, и продолжал обгладывать куриную ножку. Атлантида достал из бара бутылку текилы. Общество Ежевикина его не особенно радовало: более приставучего типа он не встречал во всей Галактике. 

Глава 4. Планета Эгейское море

Документ 4.

                                                                                  Островитянин 7 - центру.

                                                                                  (Совершенно секретно).

            Объект готовится к каким-то действиям, несомненно, связанным с Джи-джиду.  Веду наблюдения.  Срочно требуется помощь.  Прибытие гостей лишь осложнит положение.  Им все равно ничего не добиться. Будут только мешать.    

            1

            Фирма “Гибрид” вела добычу полезных ископаемых на старом шельфе. Здание космопорта в стиле космомодерна  на острове Каменном  украшали ее рекламные щиты. Посередине просторного холла высилась трехметровая голограмма, изображавшая главу филиала Ганса Брегена в обнимку с императором Эгеиды. Человек и эгеец были одного роста. Эгеец опирался на раздвоенный хвост и обнимал главу филиала человеческими руками и изображал человеческую улыбку на вполне человеческом лице. Длинные ченые волосы на макушке были собраны в хвост.

            – Разве эгейцы... – начал, было, Платон.

            – Не здесь и не сейчас, – остерег его сержант. – Улыбайся. Галактика обожает, когда люди улыбаются. И мы улыбаемся. Даже когда хотим блевать.

            “Но ведь эгейцы не гуманоиды. Рук у них нет, а голова скорее похожа на морду нерпы”, – закончил про себя фразу Атлантида. Он был упрям и собственные мысли, как и собственные дела, любил доводить до конца. 

            Две милые девушки гуманоидного вида, а на самом деле амфибии с планеты Тритон, внимательно изучили пропуска с эмблемой Лиги Миров, снабженные голограммами Службы безопасности, и мило защебетали о том, что рады, счастливы, надеются... А главное,  представитель  филиала фирмы “Гибрид” уже ожидает гостей. Девицы щебетали и щебетали, и почти с нежностью касались гостей. Жужжал какой-то агрегат под потолком. И археолога охватило странное беспокойство. Будто он не в холле космопорта, а в пчелином улье. Он обернулся.  С просторного, как брачная постель, дивана поднялся молодой человек в безупречно белом костюме. Профессор Раскольников растерянно моргнул - не свое ли отражение он видит? И нервно поправил цветок кактуса в петлице  “Отражение” поправлять цветок в петлице не стало. А цветок у сотрудника был, хотя и не “mamillaria blossfeldiana”.

            – Я здесь по поручению Ганса Брегена, – сообщил молодой человек. – Андрей Королев. Заведующий отделом по внешним контактам. Прошу за мной. Ганс Бреген вас уже ждет.

            У зав. отделом  по внешним контактам  было красивое, явно откорректированное лицо, очень светлые волосы и ослепительная улыбка. Профессору Раскольникову  Андрей показался  чем-то схожим с новеньким андроидом. Чем именно,  сразу не понять. Но что-то общее было.

            – Господин Бреген ждет? – переспросил Вил Дерпфельд и огляделся. – Где именно?

            – На своей базе. Он прислал за вами  личный глайдер. 

            Как видно, Бреген был самой важной персоной на планете, важнее императора и  его свиты.  Но это гостей не удивило.

            Серебристый глайдер с голограммой “Гибрида” на борту взмыл в небо. Внизу вокруг расположенного на высоком плато космодрома  тянулась мелкая лагуна, на поверхности изумрудной воды сверкали крупные серебряные чешуины.

            – Что это? – спросил Платон у зав. отдела по внешним контактам.

– Солнечные батареи. Увеличить! – последовал приказ чипу на прозрачной боковине. – Ну как, здорово? Последняя модель глайдеров, как вы успели заметить. Наш филиал  располагают двенадцатью такими машинами.

            Вместо крупных чешуинок перед глазами  археолога  возникли  блюдца солнечных батарей. Казалось, глайдер спустился к самой воде, хотя на самом деле они летели все на той же высоте. У берега на мелководье блоки батарей стояли почти вплотную друг другу. А дальше, мористее,  все реже и реже, ловя уже не только прямой, но и отраженный свет. Подвижные опоры поворачивали блюдца вслед за светилом, как чашечки огромных цветов.

            – Кстати, у нашей фирмы в распоряжении свой пассажирский космический челнок. Если понадобится,  он к вашим услугам, – продолжал фанфаронить зав. по внешним сношениям.

            Глайдер взял выше: за солнечными батареями сразу шли ряды волновых ловушек. Проходя сквозь силовые неводы, волны уже не дыбились, а лишь тихо поплескивали, отдав свою энергию жадным поглотителям. Никогда Океан не сможет здесь побуйствовать всласть: стоит волнам подняться чуть выше и, вскормленные энергией самих волн, ловушки накроют их и заставят смириться. Наблюдателен был создатель волновых неводов, приметил, что в жизни всегда так: тяжкой дланью давят нас те, кого мы сами и вскормили.

            2

            Ганс  Бреген возглавлял филиал фирмы “Гибрид” на планете Эгейское море уже девять  лет и три месяца. Сам он непосредственно на планете не проживал. На высоте около двух километров его станция медленно дрейфовала над поверхностью единого Океана, счастливо минуя на своем пути тайфуны и шторма. Из прозрачной кабины станции Бреген мог часами любоваться волнующимся внизу виноцветным морем, находя некоторое очарование в однообразии морской планеты. Да, господин Бреген любил Океан и редко появлялся на  многочисленных архипелагах.  

            Когда на экране его компа возникла физиономия Вила Дерпфельда, Бреген невольно раздражился. Приезд нынешней экспедиции Брегена несколько озадачил. Во-первых, союз полицейского с археологом был замечателен сам по себе (Дерпфельд не считал нужным скрывать от почти всемогущего господина Брегена свою профессию - все равно тот узнает). Во-вторых, эти двое собирались заняться на планете  раскопками на новом шельфе, не сообщив заранее, что планируют найти. В-третьих, они не просили их спонсировать. И это было самым странным. Ибо у Брегена все просили денег. Даже император Эгеиды. Всему странному нельзя доверять.  Бреген и не доверял, подозревая не слишком умелую ловушку.