Хрустальный пепел

Часть 1. Хрусталь

«Смерть — лишь начало жизни…»
Ватария, первая ведьма—прародительница

Тьма расстелилась передо мной будто зловещая дорога, ведущая в неизвестность. Я поморгала, пытаясь разглядеть пространство вокруг. Незнакомое и давящее на грудь. Затылок вдруг закололо от ощущения чужого присутствия. Я резко повернулась, но увидела лишь тьму. А потом странное инородное мерцание заполнило все вокруг меня, будто продираясь через завесу тьмы, открывая мне размытые фигуры и очертания какого—то древнего строения, похожего на храм. Я сделала несколько шагов, пытаясь лучше разглядеть происходящее. Ведь во снах всегда так делают, следуют за развернувшейся историей, находясь в центре событий. Но в этой истории я явно не была главным персонажем. Мне отвели роль вынужденного наблюдателя. И моими кукловодами были три размытые фигуры в центре полуразрушенного храма. Я иду к ним, чувствуя под ногами странный хруст, но напряжение и страх не дают мне опустить голову. И когда до незнакомцев остается несколько метров, я натыкаюсь на стену. Невидимую и холодную, будто стекло. Припадаю к нему, пытаясь разглядеть лица, но безуспешно. Будто кто—то намеренно накрыл это место дымкой, пряча важные детали, оставляя на виду лишь очертания обломков, колонн и длинные плащи незнакомцев. И вдруг они вытягивают руки и одновременно поворачиваются ко мне. Окутанные тенями, со скрытыми под капюшонами лицами они выглядят пугающе. Я чувствую мощную энергию, исходящую от них и этого места. Они знают, что я здесь и совершенно точно ждали меня. Я замираю, скованная страхом и убеждая себя, что это все не по—настоящему. Не может быть по—настоящему. Это сон, всего лишь жуткий кошмар…
Или нет…
— Найди! — вдруг тишину разрывает хор голосов. Они повсюду, звучат как тяжелые удары хлыста.
— Найди! Найди! Найди…
Я пытаюсь зажать уши, но гул только усиливается, заставляя меня упасть на колени. Непонятная мне энергия смешивается с напором голосов, давит и сжимает мое сердце. Я начинаю трястись, перед глазами все размывается.
— Хватит! Прекратите! — кричу я в темноту, не в силах больше терпеть. Кажется, будто я сейчас сломаюсь, как деревянная кукла.
И вдруг все резко прекращается, словно кто—то щелкнул выключателем. Тяжело дышу, оглядываясь в поисках фигур, но они исчезли. Осталась лишь я и тьма. И тихий властный голос в голове:
— Найди нас.

Глава 1

— Возьмешь тот дальний столик? Я уже сбилась с ног… — Диана вытирает лоб, убирая намокшие пряди. — Сегодня прямо какое—то дикое количество посетителей. Что, другого кафе не нашлось?
— Я помогу, а ты передохни, — я сжимаю ее плечо, и Диана вымученно улыбается. Тихое уютное и совсем не новое кафе — мой второй дом. Я работаю днем и иногда выхожу в ночные смены, потому что владелец решил, что бар будет приносить больше прибыли, чем дневное кафе. В жадности этому толстосуму нет равных. Я стараюсь стоять дальше от него, когда он излагает свои слащавые речи перед коллективом, но его маленькие черные глазки все равно находят меня в толпе. Но он хорошо платит, а это главное. Чаевые и зарплата позволяют нам с мамой жить довольно неплохо. Она тоже пропадает целыми днями на работе, чтобы устроить меня в колледж, но я не хочу уезжать и бросать ее одну. Но разве матерей переубедишь…
Я обслуживаю свои столики и помогаю Диане, ожидая окончания рабочей смены. С таким количеством заказов день и правда пролетает, и когда на город наваливаются сумерки, я радостно вдыхаю вечерний прохладный воздух. После душной кухни и зала, это кажется благословением Создателя.
— До завтра, и спасибо, — Диана чмокает меня в щеку на выходе и вместе с одним из поваров, который тоже машет мне на прощание, скрывается за углом кафе. Я же направляюсь в другом направлении.
Пусть Рованна и небольшой городок, но финансовые границы здесь четко видны — ухоженные и чистые районы оттесняют грязные улочки и ветхие домишки. Я шагаю по узкой улице, пустующей и тихой, этот район можно назвать золотой серединой — не богатый, но чистый и спокойный. И нам с мамой это нравится. Здесь мало прохожих, кошки и те редко забредают сюда. Пьяницы, конечно, тоже встречаются, но чаще всего они дружелюбны. Несмотря на это, мама все равно каждый вечер волнуется за меня. Пусть мне уже исполнилось девятнадцать и я вполне взрослая, она старается по возможности встречать меня после работы. Гиперопека появилась после ужасного происшествия, которое случилось неподалеку от нашего дома. Юная Маргарет Уинч пала жертвой грабителей, которые отобрали все немногочисленные драгоценности и деньги и оставили на ее милом лице ужасный шрам. Это случилось несколько месяцев назад и кажется, органы безопасности давно поймали этих злодеев, но мою маму так просто не убедить. Наверно это все ее детективные книги и их негативное влияние. Я их никогда не любила. После такого чтива самой в переулках начнут мерещиться маньяки.
Я оглядывалась по сторонам, проходя маленький сквер, где витал запах только что распустившихся цветков жасмина. Свежая трава и легкий ветерок идеальное сочетание, которое нужно после тяжелого дня. В первый месяц работы я чувствовала боль во всем теле и еле приползала на работу. Но вот прошел год, и мое тело полностью привыкло к нагрузкам. Мне повезло, что меня взяли в это место, и не пришлось работать в грузовых доках или на шахте. В Рованне всегда было тяжело с работой и часто людям приходилось идти на невероятные жертвы, чтобы кормить семью. Кого—то заваливало в шахтах, кто—то умирал на стройке, придавленный плитой, кого—то загрызали стаи собак около доков. И такие истории не редкость. Особенно в таком провинциальном городке, как Рованна. Я всегда мечтала посетить столицу, чтобы увидеть то великолепие, о котором все говорят. Хрустальные шпили замка, белокаменные дома, широкие мощеные улицы и чистое голубое небо. Я решила, что когда скоплю достаточно денег, непременно куплю билет на поезд и хоть на несколько часов окунусь в атмосферу столицы. Ради этого стоило столько работать.
Я оказываюсь в нашей квартире. Простая и уютная она укутывает теплом. Мама еще не вернулась, поэтому я умываюсь и спешу на кухню, чтобы быстро сделать ужин. Подхожу к ветхому книжному шкафу, выискивая новую книгу на вечер. Мы с мамой часто покупали книги, которые оставались в магазине и продавались за полцены. Так мы собрали неплохую коллекцию. И каждый вечер, пока мама занималась вышивкой, я читала ей вслух.
Сегодня мой выбор пал на обычный роман. Судя по обложке, это история про морское приключение, в котором пират влюбляется в аристократку. Уже не помню, когда мы ее купили, а может просто обменяли у кого—то из местных торговок на еду.
Я слышу, как открывается входная дверь, и спешу к маме.
— Ох, сегодня пришлось задержаться, привезли новую партию ткани, — мама ставит две сумки на пол и улыбается. Я вижу, как она устала, как трясутся ее руки, вижу залегшие тени под глазами и бледную кожу, но она скрывает все это своей лучезарной улыбкой. Мы с мамой были очень похожи — темные волнистые волосы, хотя у нее совсем недавно появилась странная седая прядь, стройная фигура и красивый миндалевидный разрез глаз. У мамы были добрые серые глаза, а мне мои синие достались от отца, которого я никогда не знала. Но это не мешало мне его ненавидеть за то, что он бросил маму одну, с ребенком на руках. Трусов не полагается любить.
— Все хорошо, дорогая? — мама хмурится и тут же осматривает меня на предмет порезов или синяков.
— Да, добралась в целости и сохранности, — я беру тяжелые пакеты и раскладываю продукты в холодильник.
— Сегодня получила премию и решила, нам не помешает немного праздника, — пожимает мама плечами, кивая на шоколад в моих руках.
— Ого, видимо праздник будет грандиозным, — я трясу в руке бутылкой шампанского.
— Нам всем стоит порой отдыхать от серости, — мама целует меня в макушку и идет в ванну.
Розалинда Кастил всегда была мечтательницей. И это меня восхищало. Я же скорее относилась к реалистам. Но мой реализм всегда трещал по швам, под натиском этой женщины, которая старалась придать искру всему, что делала — от покупки шампанского до обычной уборки. Наверно без этого мой мир и правда, стал бы непроглядной тьмой.
— Ты выбрала книгу на вечер?
— Конечно, детектив был вчера, а сегодня нас ждут морские приключения.
Мама хмыкает, достает бокалы и шоколад и идет на диван, придвигая маленький столик. Я устраиваюсь в кресле рядом с книгой в руке, наблюдая, как мама наливает немного искрящейся жидкости в бокалы.
— Так как мы не смогли отметить твое девятнадцатилетние, предлагаю отпраздновать его сегодня.
— Так и знала, что есть какой—то подвох, — смеюсь я.
— Я люблю тебя Изабель, помни об этом.
— А я тебя, мамочка, — я пробую кислую жидкость, которая обжигает горло, но мою радость ничто не может заглушить, даже это невкусное шампанское.
— А теперь можно послушать хорошую историю.
Мама берет в руки свою вышивку — изящные цветы и листья на черном шелке и принимается ловко кружить над ней иголкой. Мама подрабатывала продажей своих вышивок — в этом она была настоящим мастером. У нее было даже несколько покупателей из столицы. Правда, заказы были не частыми, но вырученными деньгами мы могли оплачивать себе пропитание на целый месяц.
Откашлявшись, я начала читать, меняя голоса под стать героям, замечая мамину улыбку. Иногда нас пробирал смех, мама вставляла свои комментарии, рассуждая о поведении героев, и мы нередко пускались в споры на протяжении одной главы.
Мамины руки не отрывались от вышивки, создавая прекрасные изгибы и линии. Я знала, что у меня никогда так не получится, вышивка и рукоделие не мое. Зато я умела неплохо рисовать, но мое творчество мало на что было годно. Оно скорее было для души. Я любила рисовать то, о чем мечтала. Визуализировала образы и предметы, иногда зарисовывала сны. Но чаще всего рисунки были отдушиной, спасением от тяжелого дня или разбушевавшихся эмоций. В детстве мама очень поддерживала меня в этом начинании и даже шуточно покупала мои шедевры.
— Ты должна нарисовать этого пирата, описание очень подробное, — замечает мама, отрываясь от вышивки, — думаю, на сегодня хватит.
Я захлопываю книгу, не забывая подогнуть край, и ставлю на свое место.
— Все хорошо, Изабель? — мама обеспокоенно поглядывает на меня.
— Да, — киваю я, улыбаясь. — Сегодня просто был тяжелый день, куча посетителей, впрочем, как и всегда.
— Отдыхай, — мама целует меня в щеку и идет в свою маленькую комнатку. Я слышу, как она выключает ночник, и дом погружается во мрак.
Я убираю бокалы, допивая остатки шампанского. Ну и кислятина. Закрываю бутылку. Она теперь будет дожидаться следующего праздника, и убираю в шкафчик. Укутываюсь пледом, свернувшись калачиком на диване.
Я думаю о том, что устала от однообразия, которое вроде бы было приятным и привычным. Но все чаще мне казалось, что моя жизнь застыла. Жизнь в Рованне застыла. И я чувствую печаль не из—за смен на работе, а потому что груз одинаковости и серости уже нестерпим. Мама пытается снять его с наших плеч, но даже ее мечтательность не всесильна.
Я же не доверяю мечтам, они эфемерны, а жизнь — нет.

Глава 2

Каждое утро я пытаюсь найти хотя бы десять минут на пробежку, чтобы совсем не потерять форму и взбодриться. Сегодня я еле встаю с кровати. Квартира пуста, я даже не слышала, как мама ушла на работу. Наверно это бокал шампанского погрузил меня в здоровый сон. Обычно я плохо сплю. Мне часто снятся странные сны и кошмары. В этих снах я вижу другие города, миры и людей, которых никогда не встречала. У моего подсознания неплохая фантазия, в отличие от меня.
Все же заставляю себя пробежаться около дома, оставляя себя без завтрака. Лечу на работу, едва не опоздав.
— Хозяин здесь, — шепчет Диана, едва я появляюсь в зале в форме официантки — простое платье с белым фартуком.
— Снова? Что ему понадобилось? Он и так заглядывает сюда, чаще положенного раза в месяц.
Диана пожимает плечами и хмурится.
— Не нравится мне это. Опять кого—то собрался увольнять, или подпишет выговор. Кто их разберёт, этих богачей…
— Вы бы меньше болтали и больше работали, — шипит на нас администратор. Та еще заноза. — А то выговор ждет вас.
— Решил покрасоваться перед начальством, а, Алек? Делаешь серьезный вид управляющего?
— Еще одно слово, Диана и я…
— Что? — Диана выгибает бровь и складывает руки на пышной груди. Глаза Алека невольно опускаются на ее декольте, и он сглатывает. — Уволишь меня? Это не в твоей компетенции. Ты же простой администратор.
Мужчина бледнеет, а его шея покрывается красными пятнами. Он чертовски зол.
— Или ты все еще злишься, что я…
Я отхожу подальше, чтобы избежать подробностей. Мне совсем неинтересно, что происходило раньше между этими двумя. У Дианы сегодня явно боевое настроение. Я даже завидовала ее смелости.
Не успеваю я сделать и пары шагов как врезаюсь в чью—то широкую грудь и роняю блокнот.
— Простите, — бормочу я, наклоняясь, чтобы поднять потерю.
— Вижу, твой день не задался с самого утра, — я слышу знакомый голос и быстро выпрямляюсь перед хозяином кафе. Его маленькие темные глаза бегают по моему лицу, фигуре, туда и обратно. Хорошо, что мое платье закрывает руки и ноги, а выреза и вовсе нет. Платье монашки в этом заведении спасало меня кучу раз от похотливых мужиков. Грузный мужчина хмурится, будто что—то обдумывая.
— Изабель, ты же знаешь, что всегда можешь обратиться ко мне, — он фальшиво улыбается, но улыбка, словно гримаса, застывает на его отвратительном старом лице. Он касается моей руки, а я чувствую, что меня сейчас стошнит.
— Изи, там, в зале срочно требуется помощь… — встревает Диана и тем самым спасает меня от липкого взгляда хозяина.
— Конечно, идите, а я загляну вечером, — кивает мужчина. По моей спине пробегают мурашки, и я чувствую, как холодеют ладони. Сегодня я так просто от него не избавлюсь. Я натянуто улыбаюсь, аккуратно вытаскивая руку из его лап. Ссориться с хозяином я не могу, иначе потеряю работу. А это означает лишь голод и холод для моей семьи. Я не могла так поступить с мамой.
— Спасибо, ты была вовремя, — выдыхаю я, и как можно быстрее лечу к раковине, отмывать руки.
— Вот старый хрыч!
— Мне нужно уйти сегодня пораньше, еще одной такой встречи я не выдержу, — я умоляюще смотрю на коллегу, и она кивает.
— Прикрою тебя, а теперь забудь об этом и иди к посетителям
Я погружаюсь в свою рутину и почти забываю, как мерзко осматривал меня хозяин. Я часто поглядываю на часы и с дрожью смотрю на дверь, боясь, что он вот—вот там появится, и тогда я уже не успею сбежать. Но вот часы пробили восемь, а хозяина все не было. Я еще раз горячо благодарю Диану, обещая, что обязательно отработаю за нее смену и выбегаю через черный ход на улицу.
Да, возможно сегодня я смогла избежать встречи с мистером липкие ручонки, но повезет ли мне в следующий раз? Меня передергивает, от мысли о том, что он задумал, и к чему были эти сладкие речи. Отвратительно…
Я плотнее закутываюсь в тонкое пальто, потому что чувствую, как мерзнут руки, а злой ветер треплет мои кудри. Погода сегодня значительно ухудшилась, давно не было таких холодных вечеров. Я решаю выбрать более быстрый путь до дома, по тёмным переулкам, но вероятность промерзнуть до костей пугает меня больше тесных улочек.
— Помогите, — слышится тихий надломленный голос. Я останавливаюсь, понимая, что это где—то рядом. Делаю шаг вперед и замираю.
— Помогите!
Я сто раз ругаю себя за то, что поворачиваю назад и быстро шагаю в направлении голоса. Я знаю, что никогда не простила бы себя, если бы продолжила идти вперед, с другой стороны меня сейчас явно ждут неприятности. Но я не могу не помочь тому, кто нуждается в помощи. Я почти бегу к другому переулку, замечая фигуру, которая привалилась к стене. В кромешной тьме почти ничего не видно. Я подавляю страх и аккуратно подхожу к человеку.
— Что с вами?
Я различаю мужчину, который запрокинул голову к небу. Он тяжело дышит, держась за грудь. Я наступаю во что—то жидкое. Но ведь дождя не было давно…
Но это не вода.
Это кровь.
Много крови.
Я закрываю рот рукой, чтобы не закричать.
— Подойди, — шепчет мужчина, протягивая ко мне руку. Я чувствую, как меня захлестывает страх. Замечаю огромные порезы на груди мужчины, как будто дикий медведь исполосовал его когтями. Порезы обуглены и обильно сочатся. Пахнет поджаренной плотью. К горлу подступает тошнота.
Но отступать уже поздно. Я здесь и должна помочь.
Я присаживаюсь около мужчины, заглядывая в его изможденное лицо.
Создатель…. Он очень молод.
— Потерпите, я сейчас позову кого—нибудь на помощь, и….
Но мужчина не дает мне договорить, хватает за локоть и с невероятной силой притягивает к себе. Его янтарные глаза напротив моих, они полны боли и надежды. Его губы еле движутся, и мне приходится напрячь слух, чтобы расслышать.
— Обещай, что сохранишь ее. Спрячешь.
— Что? Я не понимаю…
Мужчина тянется другой рукой в карман и вытаскивает светящийся кулон в форме шара.
— Обещай мне! — твердит он. Слышится хриплый кашель, он плюется кровью, не выпуская моей руки. Мое тело все онемело, а язык не слушается, я в ужасе от происходящего.
— Вы только дышите, — шепчу я, пытаясь зажать руками его рану на груди, прижимая свой шарф, — все будет хорошо.
Но это ложь. Меня тошнит от такого количества крови и удушающего запаха гниющей плоти. Но мужчина, будто не обращает на это внимания. Хватка на моей руке усиливается, и я вскрикиваю от боли.
— Обещай!
Он трясет перед моим лицом кулоном, и я судорожно киваю.
—Хорошо, хорошо, обещаю, — он вкладывает кулон мне в руку и откидывается на стену.
Я, наконец, свободна и отскакиваю от него. Выбегаю из переулка и зову на помощь. Прохожие оборачиваются на мой крик и спешат к мужчине. Но уже поздно.
Он умер. Я замечаю косые взгляды, когда понимаю, что мои руки все в крови, подол платья побагровел. А в руке болтается этот кулон. Я пячусь назад, все еще пребывая в каком—то шоке, и бегу прочь. Добегаю до знакомого сквера и прижимаюсь к дереву.
Успокоиться, нужно успокоиться…вдох выдох.
Я закрываю глаза, и передо мной возникают карие глаза, из которых утекает жизнь. Кровь, грязь, жуткие порезы, обугленная кожа…почерневшие пальцы. Кто мог такое сотворить? Что за чудовище? И почему этот мужчина твердил про кулон. Я поднимаю вещицу к свету, чтобы разглядеть небольшой шар нежно—голубого цвета. Кажется, будто внутри него что—то движется. Такого прежде я не видела. Искусная работа — тонкая цепочка и изящные завитки обрамляют шар. Он легкий, светится и переливается. Почему он отдал его мне, и взял обещание спрятать?
Тут я ощущаю жуткую боль в ладони и роняю кулон в траву. Кожа будто горит, на ней начинают проявляться черные символы. Это похоже на глаз. Черное око на моей ладони.
— Что за дьявол…
Мою гневную тираду прерывает вой. Жуткий, он пробирается под кожу, обращаясь шипами ужаса. Я хватаю кулон, засовывая в карман. В дальнем конце сквера я замечаю глаза. Два светящихся огонька. И они смотрят прямо на меня. По скверу разносится рычание и звук скребущих по камням когтей. Этот звук режет слух, и я вздрагиваю, когда огоньки раздваиваются. Теперь на меня взирают две громадные собаки. На них нет шерсти, пасти разинуты, сверкают острые металлические клыки, с которых капает лава, оставляя за собой подпаленную траву и дым. Черная кожа изрезана рубцами, кое—где видны кости, обтянутые красными мышцами. На мордах прорези вместо носа, оттуда веет жаром, будто внутри собак бушует огонь. Мне мгновенно вспоминается рисунок из одной книги, точнее сказки о мире Нараки. Я перечитывала этот текст много раз, и он отпечатался в моем мозгу, и теперь я могла сказать точно, что это гончие псы Нараки — адские псы. Создания, которые перенеслись из сказки и стали жуткой реальностью.
Я бросилась бежать. Первой мыслью было попасть домой, закрыть дверь на замок, зарыться в одеяле и представить, что ничего этого не было. Что я не смотрела в глаза умирающего мужчина, не видела луж крови и ужасных порезов и что за мной не гонятся никакие адские псы.
Но рык за спиной и скрежет когтей напоминают, что все реально. Я бегу изо всех сил, легкие горят огнем, но я не обращаю внимания. Я должна уйти как можно дальше от людей, я бегу в лес, петляя между деревьями. Когда—то в детстве мы с мамой устраивали здесь пикники. Но сейчас в пылу ужаса и погони я совсем не узнаю эти места. В темноте трудно разглядеть что—либо, я спотыкаюсь о ветки и валуны, сучья хлещут по лицу, но страх гонит меня вперед. А жар из пастей адских гончих придает сил и заставляет цепляться за малейшие шансы на жизнь.
Я понимаю, что моя человеческая скорость уступает гончим, и долго убегать я не смогу. Впереди маячит мощное дерево с толстыми ветками. Я собираю последние силы и отрываюсь от псов равно на несколько секунд, которые позволяют мне забраться на ближайшую толстую ветку. Едва одна нога оказывается на ветке, я чувствую, как вторую пронзает острая боль. Слезы заволакивают глаза, а руки едва не соскальзывают. Второй ногой я бью собаку в морду, и она разжимает убийственные челюсти. Я задыхаюсь, руки становятся скользкими, но я забираюсь на ветку, стиснув зубы. Затем еще на одну, отдаляясь от чудовищ внизу. Они угрожающе рычат и скребут кору когтями, оставляя жуткие следы. В тех местах кора дымится, будто по ней полоснули горящими ножами. Я тут же вспоминаю того мужчину в переулке. На его груди были точно такие же отметины.
Эта новая мысль заставляет меня ужаснуться. Я не хочу умереть в луже собственной крови, как этот незнакомец.
Сил у меня осталось совсем мало, к тому же из укушенной лодыжки сочится кровь. Я отрываю подол платья и перевязываю ногу. Забираюсь выше.
Гончие смотрят на меня снизу вверх, брызжа слюной—лавой. Они мечутся и прыгают, пытаясь достать меня. И даже здесь наверху я не чувствую себя в безопасности. Они рвут землю у дерева, а потом один из них раскрывает пасть и оттуда вырывается искра. Но ее хватает, чтобы поврежденная кора и трава вспыхнули.
Я закрываю глаза, безвольно плача. Вспоминаю лицо мамы и мысленно прощаюсь с ней. Не такую жизнь я выбрала бы для себя и уж точно не такую смерть — быть сожжённой заживо или съеденной гончими. Один вариант хуже другого. Я с ужасом наблюдаю, как огонь ползет вверх, сжирая ветви и ствол. Дерево начинает трястись. Я обдумываю другой план, но ближайшие деревья слишком далеко, мне не допрыгнуть, даже со здоровой ногой.
Я ощущаю дрожь в теле и подступающую удушающую панику. Это конец. Ствол трясется все больше — псы навалились на него, раскачивая, пытаясь ускорить мое падение. Я вижу в черных углях их глаз надменность и кровожадное ликование.
— Пусть меня заберут к Создателю… — совсем некстати я забываю все молитвы и обхватываю себя руками. Дым начинает разъедать глаза, нога жутко болит, а я чувствую себя жалкой загнанной в угол девчонкой. Неспособной ничего сделать, чтобы помочь даже себе. Я держу в голове образ мамы, единственного родного человека, прежде чем ощущаю, что ствол трещит и с грохотом падает, а вместе с ним и я, лечу навстречу пылающему и беспощадному огню.

Глава 3

Первой приходит боль. Она приносит напряжение и ощущение, что ты еще жив. Или частично жив. Мне кажется, будто все тело утыкано иглами, длинными и невероятно острыми, они пробираются под кожу, задевая каждый нерв. Видимо я кричала очень долго, потому что в горле будто застрял песок, как и в глазах. Едва хватает сил, чтобы разлепить веки. В глаза тут же бьет яркий свет, и я зажмуриваюсь. Тело кажется не своим, будто растерзанным на миллионы частей.
— Тише, все хорошо, — я с трудом могу разглядеть склоненное надо мной лицо, но голос явно мужской.
— Воды…— шепчу я. Кто—то бережно поддерживает мою голову и когда прохладная жидкость вливается в горло, я закашливаюсь.
—Не спеши, — произносит приятный голос. — Поспи.
Мои глаза, будто по волшебству закрываются, и я проваливаюсь в глубокий сон без сновидений. Наконец – то….

Не знаю, сколько прошло времени, но, когда я открываю глаза, чувствую себя намного лучше. Боль притупилась, я снова чувствую себя цельной и даже немного отдохнувшей. Я слышу плеск, похожий на ручей или родник. Пытаюсь сфокусировать взгляд и замечаю человека, который что—то размешивает в деревянной тарелке.
— Сколько я спала?
— Почти четыре дня.
Эта новость окончательно отрезвляет мой рассудок.
— Дьявол!
— Его еще нам не хватало… — усмехается парень и протягивает мне кружку.
— Что это? — я недоверчиво кошусь на жидкость.
— Отвар, для восстановления сил, не бойся, мне незачем тебя травить, раз уж я спас твою жизнь.
— Так значит, это был ты, когда я очнулась в первый раз…
Парень кивнул, сверкая голубыми глазами.
— Но как? Я помню огонь и этих адских чудовищ, они должны были разорвать меня на части, — я задумываюсь, глотая довольно приятный отвар, — или ты ангел? И Создатель забрал меня в рай?
— Ага, только в твоих мечтах. Хотя наверняка в раю неплохо.
— Значит, они вернутся, я должна…— я пытаюсь встать, но чувствую острую боль в лодыжке и вскрикиваю.
— Успокойся, никто не вернется, забудь о них.
— Но…
— Здесь ты в безопасности. Сейчас самое главное восстановиться. Твоя нога серьезно повреждена, повезло, что гончая ее не откусила, на коже остались синяки и ожоги. Нужно еще немного времени.
— Кто ты такой? Целитель? Знахарь?
Парень хохочет, и его волосы цвета платины поблескивают на солнце. Я рассматриваю его пристальнее. Одет просто, но опрятно — темный камзол закрывает руки и горло, никаких излишеств и украшений. Когда он забирает у меня чашку, я замечаю на его руке странную татуировку — звезда в круге.
— Это клеймо мага. И слово целитель звучит в данном случае как минимум оскорбительно.
Теперь моя очередь хохотать.
— Маг? Они бывают только в сказках. Ну, или…
— В Аркаиме. Вы, людишки, наверно вообще мало что знаете о столице, в своих—то крохотных городках и темных квартирках?
— Эй, раз мы живем не слишком роскошно, это не значит, что мы ничего не знаем, — протестую я, недовольно взирая на парня. Он улыбается и протягивает руку.
— Прошу прощения, если обидел. Я Ланс. Ланс Эртан — маг земли.
— Изабель Кастил, — произношу я. — Итак, маг земли, ты должен рассказать мне что произошло и помочь добраться домой.
— Исключено, — отрезает он. — Ты не можешь вернуться домой.
— Но почему?
— Из – за этого, — он кивает на мою ладонь. Я и забыла, что получила странную татуировку. До этого момента у меня не было времени осмыслить ее возникновение и то, что она могла значить. Но судя по встревоженному лицу Ланса, она явно была предвестником очередных неприятностей.
— Что означает это тату? Оно появилось, когда я пряталась в сквере, не понимаю…
— Кулон оставил ее. Это своего рода охранная метка, указывает на вора.
— Но я не…
И тут все складывается. Тот мужчина в переулке, по всей видимости, выкрал этот кулон, и его растерзали те адские псы. Неведомо, каким образом он смог сбежать, и велел мне спрятать этот кулон. И как только он оказался у меня, псы стали преследовать нового обладателя побрякушки.
— Говорила мне мама, не нужно брать конфетки у незнакомцев…— прошептала я, нащупывая в кармане кулон. Он был необычайно горячим.
Ланс смотрит напряженно, даже с некоторым любопытством.
— Я должна избавиться от этого…
— Даже и не думай! — повышает голос Ланс, заглядывая мне в глаза. — Ты должна понять, что это не просто кулон, и чтобы его спрятать Кристес отдал жизнь… — и тут он умолкает, понимая, что сболтнул лишнего.
— Кристес?! Тот мужчина из переулка? Вы что, знакомы?!
Ланс молчит, будто не желая дальше говорить, боясь, что снова выдаст все тайны. Но меня теперь не остановить.
— Слушай, меня чуть не разорвали на части адские псы, а потом они же пытались меня сжечь заживо из—за этой проклятой штуки! Ты должен объяснить что это, и как мне избавиться от всего этого? Я должна знать все! Раз он выбрал меня…
Последнее произвело на Ланса неизгладимый эффект, и он печально вздохнул. Отложил чашку и полностью повернулся ко мне. На его щеках появились ямочки, когда он улыбнулся приятным воспоминаниям в своей голове. Но большие голубые глаза были подернуты скорбью.
— Ладно, я расскажу. Но ты должна все хорошо обдумать. И понять, что теперь все изменится. Твоя жизнь изменится.
Я ощутила тяжесть этих слов на своем сердце. Но бежать некуда. За последние несколько дней я пережила столько событий, сколько не случалось за всю мою жизнь.
Я уверенно кивнула, приваливаясь спиной к дереву. Ногой я все так же не могла пошевелить, но ожоги на руках кажется, заживали.
— Тот мужчина в переулке был моим учителем. Его звали Кристес Рот. Он обучал меня магии и алхимии. В основном магии земли и фундаментальным знаниям других стихий. Я был его учеником почти пять лет, жил вместе с ним в академии, выезжал в столицу. В общем, он был мне вторым отцом. Пока…Астерий не убил его.
Ланс сжал кулаки, и глаза его наполнились влагой. Но он быстро взял себя в руки и на месте скорби появился гнев.
— Астерий?
— Могущественный маг, с которым Кристес познакомился в академии магии. Они были лучшими друзьями, Астерий тоже обучал таких, как я, занимался расшифровкой древних текстов, алхимией и много чем еще. С ним было интересно проводить вечера, когда Кристес был в отъезде. Но все изменилось, когда мой наставник узнал, что Астерий совершил убийство и присвоил себе сферу, — Ланс кивнул на кулон в моих руках. — На первый взгляд, это простая побрякушка, но это только для тех, кто не посвящен в иерархию магического мира. Эта штука единственная в своем роде. Она открывает врата Нараки.
— Города Ада? Как из мифов об аде и рае?
Ланс кивает.
— Астерий задумал воспользоваться ей, открыть Врата Ура`, чтобы стереть границу между землями магов и Наракой и поделился этим с Кристесом. Но мой наставник не разделял этого желания, он не мог такого допустить и попытался уничтожить сферу. Когда он понял, что это невозможно, решил скрыться с ней, чтобы Астерий никогда не смог осуществить свое злодейство. Я не мог бросить учителя и не мог оставаться с Астерием под одной крышей, и мы с Кристесом бежали. Но, слишком поздно поняли, что маг защитил сферу, наложив заклинание метки. Такой же глаз был и у Кристеса. Едва мы успели покинуть замок, как за нами бросились адские псы, которых Астерий держал в подземелье. Мы разделились, пытаясь сбить их со следа, я успел лишь отвлечь их, пока Кристес скрылся в Рованне, но…
— Почему они не убили его? И оставили сферу?
— Я принял огонь на себя, спасая учителя, не знаю, каким образом он получил смертельные раны, видимо псов было больше, чем я думал. Я пытался его спасти, но моих сил было недостаточно. Я запутал следы Кристеса, как он учил меня, это дало ему возможность как можно дальше уйти в город…
— О Создатель…
— Псы на время потеряли след, и ты успела забрать кулон…это большая удача.
— Считаешь это везением?! Ты смеешься? Сильнейший маг умер, спасая эту проклятую штуковину, а я…я каким—то чудом смогла выжить, и теперь, они будут охотиться за мной! Я не владею магией, чтобы хотя бы противостоять этим чудовищам, меня съедят при первой же возможности! Забери это!
Я разозлилась, впадая в отчаяние. Я не хотела умирать, а эта штука обрекла меня на верную смерть. Я со злостью сжала кулон, бросая его в Ланса.
— Думаешь, все так просто? Отдала кулон, и метка исчезла? Ты теперь заклеймена. И только твоя смерть сотрет ее!
— Ты же маг, сделай что—нибудь!
— Не могу… — Ланс разозлился, резко вставая с травы и запуская руки в волосы. Он закрыл глаза и выдохнул. Я замолчала, понимая, что он ни в чем не виноват. Как и его учитель. Они пытались сделать добро, но потерпели неудачу. А теперь сфера, за которой охотится этот Астерий, у меня и я стала мишенью для его собачек. Кто знает, какие твари еще есть в его подземелье, и каких он пошлет за моей головой. Я не могла постоянно убегать. А как же мама…Как же моя жизнь!
— Изабель, если бы я мог, я помог бы тебе, но это не в моих силах. Я просто ученик, подмастерье, моих сил недостаточно, чтобы противостоять Астерию. Единственное, что я могу, это скрыть твою энергию, чтобы псам и другим, кто придет за сферой, было сложнее найти тебя.
— И это все, что ты можешь предложить мне?! — слезы отчаяния полились из моих глаз. Я не могла на это согласиться. Я не хотела такой жизни. — Давай просто вернем ее.
— Он все равно убьет тебя, — качает головой Ланс, — а потом откроет врата. И даже если не убьет, жизнь в новом мире будет хуже смерти.
— Должен же быть какой—то выход, должен!
Я пыталась зацепиться хоть за что—то, что могло спасти меня. Я терла метку на руке пытаясь смыть это клеймо, но все было бесполезно. Кожа на тыльной стороне ладони раскраснелась и покрылась царапинами, но око взирало на меня все так же, насмешливо, будто отчитывая дни до смерти.
— Будь проклят этот чертов кулон! — я швырнула его в траву, закрывая лицо руками.
— Отдохни, тебе нужны силы. Завтра мы покинем это место, — бросил Ланс. Его кулаки были сжаты, а голова опущена. Он тоже злился и был в таком же отчаянном положении. Он потерял человека, которого любил, а теперь вынужден возиться с калекой, которой осталось жить совсем недолго.
Он зашагал прочь, удаляясь дальше в лес оставляя меня наедине с самыми ужасными мыслями.

Глава 4

Мне снились адские красные глаза псов и их металлические клыки. Скрежет когтей и лязганье зубов звенели в голове, затягивая в пучину всепоглощающего ужаса. Я не могла дышать, все тело горело, будто меня поджаривали искры из их зловонных пастей. Я чувствовала удушающий запах горелой плоти и костей. И кричала. Кричала так, что голос совсем пропал, превращаясь в молящий шепот. Но мои мольбы никто не слышал…
— Изабель! Изабель!
Я резко открыла глаза. Передо мной маячил Ланс, на его лице плескалось беспокойство, он всматривался в мои глаза, ища там отражение моего кошмара.
— Все хорошо, это просто псы. Они преследуют меня даже во сне.
Я села, закрывая лицо руками. Нужно успокоиться, вдох, выдох…
— Понимаю, неподготовленному человеку очень сложно осознать наличие таких чудовищ в вашем мире, к тому же ты единственная из знакомых мне людей смогла сбежать от них.
— Мое везение длилось ровно до того момента, пока эти твари не поджарили дерево. Но спасибо за комплимент, — я улыбнулась, прогоняя ночные ужасы.
— Нужно идти. Путь не близкий.
Ланс протягивает мне руку, и я послушно вкладываю ладонь, ощущая теплую, немного мозолистую кожу. Маг обвивает мою талию, тесно прижимая к себе, поддерживая и помогая передвигаться сквозь темные дебри леса. Я замечаю крохотный огонек, который следует впереди, будто маленький путеводитель. Наверняка еще один неизвестный мне фокус магов. Я поворачиваюсь к Лансу, рассматривая его бледную кожу и круги под глазами.
— Ты выглядишь уставшим, ты хоть спал?
— Я почти не сплю с тех пор, как мы с Кристесом покинули замок.
— Но ведь прошло уже… — я расширяю глаза, пытаясь определить точное количество дней. Четыре из них я была без сознания и еще Создатель сколько знает они с Кристесом были в пути. В любом случае цифра набиралась внушительная.
— Когда мы доберемся в безопасное место, я отдохну, а сейчас нужно сосредоточиться на более важных вещах — добраться на тот холм.
Он показывает рукой вперед, но из—за предрассветных сумерек и многочисленных веток ничего не разглядеть. Я киваю, стискивая челюсть, и крепче держусь за парня. Движемся мы не слишком быстро, но уверенно. Ланс точно знает путь, мы обходим ямы и низины, валуны и поваленные деревья. Мне кажется, что чем дальше мы идем, тем мрачнее и гуще становится лес. Рассвет уже должен был давно наступить, но в этой части леса все так же царит ночь. А меня не покидает ощущение, что за нами кто—то следит.
— Напомни, как ты скрыл мою энергию?
Ланс нахмурился, будто не понимая, почему я вспомнила об этом сейчас.
— Есть специальное заклинание, но оно недолговечно. Я сбил ищеек со следа, но они вернутся, поэтому нам нужно…
Он не успевает договорить. Стрела летит прямо в цель, вонзаясь в плечо Ланса. Он отталкивает меня и валится назад, я тоже падаю, не находя опоры.
— Кажется, его действие закончилось, — шепчу я.
— Беги, — произносит Ланс и его глаза устремляются на стрелка. Я вижу, как перед моими глазами проносится следующая стрела, но встречается со стеблями, которые тут же вырастают из земли, ломая древко.
— Я не брошу тебя….
— Беги! — рычит Ланс, поднимаясь на ноги. Раненая рука безвольно висит, а второй он делает какие—то неразборчивые движения, формируя вокруг себя земляной щит. Я встаю на ноги, кусая губу до крови, чтобы не закричать от боли. Насколько мне позволяет раненая нога, я продвигаюсь вперед, борясь с желанием вернуться и помочь Лансу. Позади слышны треск и крики. Мое сердце вновь сковывает страхом, становится тяжело дышать, но я пытаюсь бежать. Вдруг свист разрезает воздух. Стрела вонзается в дерево в нескольких сантиметрах от моего лица.
Я хочу остановиться и вернуться, помочь ему, но очередная стрела свистит, проносясь мимо, и я едва успеваю пригнуть голову, чтобы спастись. Деревья становятся одним неразборчивым пятном, камни попадаются все чаще, я спотыкаюсь, ползу. Руки саднят от царапин и ран, платье порвалось на коленях, я заползаю за одно из деревьев, тяжело дыша. Надо успокоиться. Вдох, выдох.
Я оглядываюсь. Стрелок. Один из них в нескольких метрах от меня, всматривается в гущу леса, продвигаясь все ближе. Я осматриваюсь в поиске оружия. Но здесь только сухие ветки. Проклятье!
Шар очень кстати исчез, но я все равно как на ладони. Когда мужчина в грязном плаще и с черной тряпкой на лице поворачивает в другую сторону, я собираю все силы и бегу в противоположном направлении.
Вдруг щеку обжигает болью, и я падаю. Он задел меня стрелой. Я прижимаю пальцы к ране, стараясь заглушить боль. Оборачиваюсь ровно в тот момент, когда мужчина валит меня на землю, достает нож и пытается вспороть горло. Я хватаюсь двумя руками за оружие, вытягиваю шею, спасаясь от лезвия. Я так просто не сдамся, не умру как жертва, которая не стала даже бороться. Руки начинают нестерпимо болеть, и кончик ножа цепляет кожу. Слезы застилают глаза, но я не сдаюсь. Мне удается оттеснить нож в бок, и он втыкается в землю, я бью локтем наемника по лицу и откатываюсь. Глаза мужчины вспыхивают гневом, едва он замечает кулон на моей шее. Не успеваю я встать, как он тут же снова набрасывается и придавливает к земле, сжимая горло, я царапаюсь и извиваюсь, а перед глазами начинает плыть. Я нашариваю рукой камень и со всей силы бью стрелка в висок. Его хватка слабеет, и он заваливается на бок. Воздух с болью врывается в мои легкие, и я закашливаюсь.
С ужасом смотрю на мужчину, который не поднимается. С виска капает кровь, окрашивая траву красным. Теперь на ней смешалась моя и его кровь. Много крови. Я пытаюсь отдышаться и осознать, что только что убила человека.
Я убила человека. Отняла жизнь. Я убийца.
Меня начинает трясти, я отползаю от мертвого тела, хватаюсь за шею. Она болит и наверняка покрыта синяками.
Создатель…Создатель… нет, этого не может быть. Я выкидываю камень, который теперь стал орудием убийства и сжимаю себя руками.
Глаза наёмника открыты и смотрят на меня, будто вгрызаясь в мозг.
УБИЙЦА. УБИЙЦА.
Будто сквозь пелену я слышу голос Ланса:
— Изабель, что произошло? Ты ранена?
Но все слова исчезли. Я смотрю в одну точку.
— Он мертв, — шепчу я. — ОН МЕРТВ!
— Тише…тише, — Ланс быстро понимает в чем дело, и прижимает меня к себе. Я начинаю рыдать. Сердце будто вырывается из груди, дрожь не дает мне успокоиться.
— Так, держи, — маг быстро роется в своей сумке и достает маленькую фляжку. — Выпей.
Я делаю глоток, будто на автомате и тут же закашливаюсь. Руки трясутся, и я едва не расплескиваю всю жидкость на лохмотья платья.
— Что это?!
— Самый крепкий бренди, который есть в столице.
— Создатель! Убери это от меня!
Я вытираю рот и сплевываю на траву. Ну и мерзость.
— Зато помогает, — констатирует Ланс. Кажется, мерзкая жижа и правда немного привела меня в чувство. Я наблюдаю, как Ланс обыскивает мертвого наемника, забирает воду и немного золота, а также его кинжал. Он протягивает оружие мне.
— Он только что пытался меня им убить! Я не притронусь к нему!
Шок все еще держит мое тело в плену, дышать тяжело, тело будто не слушается. Перед глазами лишь остекленелый взгляд наемника. Но маг не слушает, его лицо как никогда серьезно и сосредоточено. Глаза сверкают решительностью. Он раскрывает мою руку и насильно вкладывает кинжал.
— Ты должна уметь защитить себя. Сегодня тебе повезло, но в следующий раз, тебя убьют, не успеешь очнуться. Это, — он кивает на кинжал, — сможет помочь не умереть.
Возразить мне нечего. Лезвие неприятно холодит ладонь, и я неловко запихиваю кинжал за пояс платья.
— Идем, надеюсь, к ночи доберемся без приключений.
Ланс сжимает раненое плечо, и морщится, на лице я замечаю порезы и синяки. Руки все в земле и крови.
— Погоди, — я наклоняюсь и отрываю полоску от подола платья, все равно его теперь только выкидывать. Перевязываю его плечо, чтобы остановить кровь.
— Спасибо, — он с благодарностью улыбается, скрывая за улыбкой боль, делая вид, что никого нападения только что не было, — А ты не безнадежна. Возможно, у нас больше шансов, чем я думал.
Я не знала, сколько часов мы были в пути. Шли в молчании, экономя силы. Ланс так же придерживал меня, потому что после погони мне стало хуже. Боль теперь везде следовала за мной. Щеку щипало, горло посинело и болело, повязки на ноге снова пропитались кровью. Лансу было не лучше. Его лоб покрылся потом, а губы дрожали. Он пытался не дать мне упасть и двигать себя вперед.
Перед моими глазами застыло лицо мужчины, которого я убила, и я никак не могла его прогнать. Гнетущее чувство в груди никуда не уходило. Я прокручивала в голове это событие, пытаясь найти другой выход…
Но был ли он?
Кто—то должен был умереть, и я эгоистично выбрала себя.
Я хотела жить. Больше всего на свете я хотела жить.
Теперь стало очевидно, что я больше не та официантка из Рованны. В тот момент, когда я сжала сферу в руке, в том переулке и дала обещание, которое не в силах выполнить, моя жизнь навсегда изменилась. Я сама безвозвратно изменилась. И это изменение началось с убийства. Я чувствовала, что это вина давит на меня, не дает спокойно дышать.
Я никогда не забуду и никогда не прощу себя за то, что сделала.
За то, что забрала жизнь, только Создатель вправе ее забирать…
— Еще немного, — шепчет Ланс, отвлекая от тяжелых мыслей. Его рука на моей талии слабеет, и я подхватываю его, не давая упасть. Несмотря на свою худобу он невероятно тяжелый. Огонек над нашими головами, снова наколдованный магом, загорается ярче и исчезает. Я, наконец, понимаю, куда вел меня этот парень. О каком безопасном месте шла речь. Холм и правда, выглядел внушительно. Хотя правильнее было бы назвать его горой. И в середине горы зияла черная дыра. Пещера. Но до нее было так далеко. Я даже не могла представить, как мы туда доберемся.
— Боюсь, у меня не хватит сил туда забраться, — хриплю я, едва переводя дыхание. От высоты кружилась голова.
— Забираться и не нужно… — произносит Ланс и падает на колени. Он прикладывает руки к земле и закрывает глаза. Его губы беззвучно шевелятся. Земля начинает дрожать. Я тоже приседаю, чтобы не упасть. Ланс трясется, его лицо совсем бледнеет, а глаза закатываются.
— Ланс, что с тобой? — я хватаю его за плечо, но он будто в трансе повторяет непонятные слова, не обращая на меня внимания.
Я чувствую, что кусок земли, на котором мы находились, с треском стал подниматься. Я замерла, наблюдая, как пещера становится все ближе, а воздух холодеет. Я понимала, что надолго сил мага не хватит, он на последнем издыхании, и как только плита земли поравнялась с каменным выступом пещеры, я схватила Ланса и стала тянуть к входу. Едва мы заползли на выступ, как земля рухнула назад, поднимая стаю птиц в воздух, а маг потерял сознание.
— Теперь пора и мне отдать тебе долг… — шепчу я, придерживая голову Ланса на своем плече.
Холодный воздух остужает тело, приятно обдувает лицо. Я сижу довольно долго, прислонившись к камню, переводя дух. Кое—как затаскиваю Ланса в пещеру и прислоняю к стене. Нужно исследовать пещеру на предмет воды или более светлого места. Наступать на ногу больно, но мне все равно. Я не могла сидеть сложа руки, пришло мое время спасать нас. Ланс потерял последние силы, отбиваясь от стрелков, продвигаясь к пещере и поднимая нас вверх.
Он был уверен, что здесь безопасно, значит так и есть.
Я собрала последние силы и медленно пошла вперед. Держалась за холодные стены, всматриваясь в темноту.
Кап. Кап.
Этот звук вселял оптимизм. Я увидела небольшой водопад. Чистая вода стекала в маленькое углубление, создавая что—то вроде пещерного озера. Я ополоснула лицо, и вдохнула. Как же я соскучилась по воде.… Почувствовав себя лучше, я пошла дальше. Вдруг сотни красных глаз загорелись под потолком, вызвав мой вскрик. Послышался писк и хлопанье крыльев. Я прикрыла голову руками, когда летучие мыши пронеслись мимо меня к выходу.
— Это всего лишь летучие мыши, — уговаривала я себя, передернув плечами. Наконец среди камня стали появляться светящиеся кристаллы. Сначала они были редкими. Затем размножились, покрывая стены и потолок. Я улыбнулась, рассматривая радужные отблески стеклянных многоугольников. Они были великолепны. Создавали свет и отражали тьму. Тысячи кристаллов сотворили светящуюся комнату, полную пространства и воздуха. В центре кристальной комнаты в огромной чаше застыла голубая вода. Я коснулась ее рукой, не веря своим глазам. Это было настоящее чудо. Прохладная вода колыхнулась, двигаясь кругами. Нежная и манящая.
Удостоверившись, что в пещере безопасно и другого входа нет, я проделала долгий путь, чтобы дотащить Ланса до голубого озера. Пришлось снова оторвать клочок от платья, чтобы протереть его лицо холодной водой. Теперь мое платье было короче, чем наряды распутниц в темных переулках. Хорошо сапоги не развалились.
Я наложила холодный компресс магу на лоб, смыла кровь с плеча и снова перевязала. В его сумке нашлась фляжка, которую я наполнила водой. Так же там были баночки, которые были подписаны как целебные мази. Я обработала раны, намазала щеку, и поменяла повязки на своей ноге. Теперь оставалась лишь отдыхать и ждать, когда Ланс очнется. Как только я улеглась на прохладный камень, то сразу провалилась в долгожданный сон.

Глава 5

— Ланс, должна признаться, у тебя ужасное чувство юмора, — замечаю я, скрещивая руки на груди. — Мне сейчас не до шуток.
— Разве я похож на шута? — Ланс выгибает бровь, и его голубые глаза темнеют. — Послушай. Кристес Рот был великим магом. И если кто и знает, как снять отслеживающую метку, то только он. Он знал Астерия лучше всех, знаком с всеми его трюками.
Я прикладываю руку ко лбу парня, хотя он выглядит вполне отдохнувшим. Может это бред, вызванный мазями? Вдруг я перепутала баночки…
— Не смотри на меня как на сумасшедшего! Я вполне реально собираюсь поговорить с ним. Точнее с его духом.
— Ну, мы, конечно, тоже в детстве пытались вызывать пиковую даму…
— Значит, не веришь мне? — Ланс хмурится. Я вижу на его лице разочарование, он оскорблен моим недоверием. Но я не виновата, что не верю в такие ритуалы. Да, я видела колдовство, но вызов духа? Это из разряда мистических романов, которые пишут фантазеры.
Мое молчание он принимает за положительный ответ, и я вижу, как это ранит его.
— Что ж, тем больше мое желание доказать тебе, что я не так бесполезен и не так слаб, как ты думаешь.
— Ланс, я не хотела…
Но маг махает рукой и скрывается в глубине пещеры. А я остаюсь одна на вершине такой же одинокой горы. Мне становится не по себе. Какое—то противное чувство ворочается внутри, не давая спокойно дышать. Я возвращаюсь к озеру, заставая Ланса за рисованием странных символов на каменном полу. Он использует какую—то ручку или перо, едва касаясь камней. Символы вспыхивают красным, делая лицо мага устрашающим. Я молчу, наблюдая за уверенными действиями Эртана. Он говорил, что всего лишь подмастерье, но проведя с ним несколько дней, я поняла, что он силен и явно этого не замечает. Но если Лансу с такой легкостью удается множество заклинаний, он способен одним взмахом руки поднять пласт земли в воздух, на что мог быть способен Кристес? И какой же тогда чудовищной силой обладает Астерий?
Как бы я не храбрилась и не цеплялась за жизнь, для могущественного мага я не сильнее песчинки, обычного слабого человека, которого легко сломать. И едва я предоставлю ему такой шанс, он сотрет меня с лица земли. Я должна стать сильнее, чтобы выжить. Должен быть способ.
Я отвлеклась, наблюдая за тем, как Ланс достает кинжал из—за пояса и сжимает его в ладони. В центр импровизированного круга из символов капает кровь, отдаваясь эхом в звенящей тишине кристального зала. Маг смотрит на меня неотрывно, будто напитываясь моей энергией. Я вижу, как кровь начинает шипеть на камне, превращаясь в дым. Густой и темный. Ланс выходит из круга, закрывает глаза. Я застываю, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть еле проявляющийся силуэт.
Не может быть! Я моргаю, проверяя, не чудится ли мне все это. Но символы и правда светятся, а дым формируется в отчетливую фигуру мужчины. Он высок и явно силен, судя по широким плечам и рукам. Одет в простую рубашку и штаны, также он выглядел в том переулке. Мужчина не оборачивается, но я помню его внимательные карие глаза, которые сейчас сверлят Ланса.
— Эта темная магия, и ты знаешь, что за нее тебя ждет расплата, — шелестит призрачный голос. — Ланс, я рассказывал тебе об этом ритуале не для того, чтобы ты воплотил его в жизнь!
Кристес злится, оставаясь заботливым наставником.
— Нет времени на споры, учитель. Девушка со сферой со мной. Но на ней та же метка, что появилась у тебя. Помоги нам снять её.
Ланс выглядит уверенно, он сложил руки на груди, на лице маска серьезности. Но лишь я вижу, как часто он дышит, и что его глаза выдают обеспокоенность.
— Если бы все было так просто… — вздыхает маг, сжимая голову руками. Я не вижу его лица, но мне кажется, что он на чем—то сосредоточился. — Но выход есть всегда. Тебе нужно найти одну мою подругу. Она поможет.
— Кто она?
— Маг, которая притворяется обычной шарлатанкой. Имельда. Она живет в столице, в старом районе, в таверне «Две совы». Когда отыщешь ее, скажи — «Роза не помнит шипов».
— Учитель…
— Нет времени, они тянут меня назад, в мир мертвых. И береги свое сердце….
— Что? О чем ты?
Но дымка уже рассеялась. Символы исчезли, и пещера снова стала прежней, будто Ланс не вызывал призрака здесь несколько секунд назад.
— Значит, Имельда.
Ланс выглядел озадаченным, даже шокированным. Мне тоже показались его слова странными, что значит «береги свое сердце?»
— Столица место опасное.
— Но ведь Астерий наверняка не ожидает нас там, он будет надеяться, что мы не так глупы, чтобы расхаживать у него под носом. Мы сможем воспользоваться этим.
— Ты точно обычная девушка?
— Я просто люблю читать, — я подмигиваю. Мое настроение поднимается. У нас есть надежда. Имельда, которая вероятно тоже могущественный маг. И скоро все это закончится.
Ланс усмехается. Но его глаза остаются задумчивыми. Он долго смотрит на меня, будто не решаясь заговорить.
— Какой была твоя жизнь…до…до этого? Наверно это тяжело оставить все, что ты так любила.
— Но ты ведь тоже оставил все, что любил, ты должен знать, что это тяжело.
— По—настоящему я любил только Кристеса. Поэтому, когда мы бежали, я мало о чем сожалел, — пожал плечами Ланс. Я знала, что он наверняка скучал по семье и любил их, но не признавался себе в этом, ведь они забыли о нем. А он в отместку забыл о них. Но разлюбить родителей он никогда не сможет.
— А у нас с тобой много общего, — я грустно улыбаюсь, — у меня была лишь мама. Все остальное не имело значения. Меня успокаивает лишь то, что я увела охотников подальше от нее. Ей ничего не угрожает. Она сильная, она должна справиться. А потом я вернусь, и у нас снова будут счастливые моменты и жизнь, полная любви.
— Так и будет, я обещаю, — кивает Ланс.
В моей груди распускается бутон мимолетного счастья. Похоже, я тоже стала мечтательницей. Я позволяю себе представить, как вернусь домой, без метки, забыв обо всем. Как мама горячо обнимет меня, и я буду вспоминать эту историю как страшный кошмар, который никогда не повторится.
— Я была официанткой, — произношу я, давая запоздалый ответ.
— Что?
— Ты спросил, какой была моя жизнь. Я работала официанткой, и моя жизнь была такой же черно—белой как моя форма. Работа и дом. Больше ни на что особо времени не было. Моя маленькая жизнь умещалась в нескольких строках на листе. Не слишком занимательно, да?
— Почему же, у тебя была любящая тебя семья, любимые занятия, свобода и выбор. Я завидую тебе.
Я непонимающе смотрю на Ланса, пытаясь разглядеть на его лице усмешку или отголоски сарказма. Но там лишь печаль и задумчивость. Он отворачивается, устремляя взгляд на голубое озеро. Его платиновые волосы сияют в отблесках кристаллов, а голубые глаза приобретают глубину.
— Как только я родился, моя мать уже знала, что я необычный. У ведьмы не мог родиться человек. Отец не желал с этим мириться и с семи лет забрал меня в свою мастерскую. Там я помогал ему, работая с деревом, создавал скульптуры и мебель. Но я не был в этом хорош, и это занятие не приносило мне удовольствие. Скорее это было как наказание за то, что я родился с магией. А потом, когда мне исполнилось шестнадцать, мама не могла дождаться, когда отдаст своего сына в ученики к магу. Кристес выбрал меня среди многих, это была честь. А мама светилась от счастья, ведь для семьи это было настоящее благословение. Но отец не разделял ее энтузиазма. Он даже не вышел попрощаться.
Ланс сжал кулаки, и голубизна его глаз подернулась тьмой.
— Но я рад, что все так сложилось. Кристес был мне всем — учителем, отцом и другом. Он сделал все, чтобы в новом доме я чувствовал себя на своем месте. И я должен отплатить ему тем же, чтобы его жертва не была напрасной.
— Мне жаль, что ты потерял семью, — я сжимаю его плечо, и он благодарно улыбается в ответ.
— Завтра мы отправимся в столицу. Маг и его помощница не вызовут подозрений.
— Ага, но для начала нужно бы ограбить магазин одежды, — я осматриваю свой наряд и одежду Ланса. Завидев нас в таком виде, патруль решит, что мы беглые заключенные.
— Грабить необязательно. Есть одно заклинание, но нужно потренироваться….
— Ты еще слаб, — возражаю я, но Ланс уже вынимает из сумки массивную потрепанную книгу.
— Довольно мамочка—наседка, я справлюсь.
Я недовольно вздыхаю.
— Интересно, что Кристес имел в виду, говоря: «Береги свое сердце»?
— Учитель всегда любил загадки, но никогда не ошибался. Думаю, мы поймем, когда придет время.
Маг начал перелистывать страницы, сосредоточено хмуря лоб. А я прикрыла глаза, размышляя о завтрашнем дне. Моя маленькая мечта грозит сбыться, но совсем при других обстоятельствах…

Глава 6

Ланс разбудил меня на рассвете. Выглядел он снова неважно, будто не спал полночи, и скоро я поняла почему. Он все же освоил то заклинание и создал нам приличную одежду. Я лишь могла открыть рот от изумления. И как я раньше могла жить, не зная, что существует такой интересный и непостижимый мир магии?
Простое темно—синее платье село как влитое. Теперь я была похожа на помощницу начинающего, но очень талантливого мага с приличным доходом. Ланс придал своей одежде не такой скучный и траурный вид, добавив изумрудного и белого. Темно— зеленая куртка идеально сочеталась с платиновыми волосами, белая рубашка была застегнута наглухо, походная сумка, изрядно потрепанная висела на плече. На другой руке висел черный плащ, необходимый атрибут каждого мага.
— Теперь к нам точно не возникнет вопросов, — киваю я, еще раз осматривая платье.
— Платье получилось даже лучше, чем я представлял себе. Ты… — он запнулся, запуская руку в волосы цвета жидкого серебра, — прекрасна.
Я проглатываю шок. Ланс и комплименты? Это новое сочетание, которое еще нужно принять. Я улыбаюсь. Мы подходим к подножию, и я печально смотрю на кристальную комнату и голубое озеро, которые стали нам надежным убежищем на несколько дней.
Меня посещает дежавю, когда я вижу, как Ланс опускается на колени, стараясь не испачкать штаны, и шепчет уже знакомые слова. Я слышу треск и шорох, осторожно наблюдаю, как небольшой пласт земли поднимается к подножию, чтобы потом опуститься назад вместе с нами. Маг протягивает мне руку, и я с благодарностью хватаюсь за прохладную ладонь. Пальцы у Ланса длинные и тонкие, наверно, поэтому все его заклинания похожи на произведение искусства. Его кожа гладкая и ровная, что говорит о том, что он никогда не был на тяжелой работе. Полагаю, ему действительно повезло, что Кристес Рот выбрал его в ученики. Кто знает, где тогда бы он оказался — в шахтах, или трущобах самых мрачных захолустий.
На этот раз я сжала руку Ланса так, что он бросил на меня недоуменный взгляд.
— Что? Я боюсь высоты! — недовольно бурчу отворачиваясь.
— Говорит та, которая спасалась от адских псов, забравшись на высоченное дерево и глазом не моргнув. А еще и сразилась с наемником. Не находишь, что теперь как—то смешно бояться высоты?
— Я бы предпочла, чтобы ничего из этого никогда со мной не случалось, включая убийство, — заявила я Лансу.
— Таков закон выживания. Твоя жизнь против другой.
— Будь у меня выбор, я бы выбрала жизнь как есть, без выживания.
— Будь у нас у всех выбор, мы бы жили по—другому и были бы счастливы, — возражает Ланс, плавно опуская нас на землю.
Мне нечего было ответить. Я поняла, что недостаточно знаю мага, чтобы судить его за желания и мотивы. Может, когда он откроется, я смогу его понять. Хотя, может ли человек полностью понять мага? А маг понять простого человека?
С этими мыслями мы бредем по лесу, аккуратно и бесшумно. Ланс отличный проводник и это очень удивляет меня.
— Откуда ты так хорошо знаешь этот лес?
— Я часто бывал здесь. Охота и тренировки. Кристес многому меня научил, — пожимает плечами Ланс, следуя впереди меня уверенными шагами. Он снова собран и серьезен, проблески веселья и очарования испарились в одно мгновение.
— Похоже, он был замечательным.
— Был, и не заслужил такой смерти. Для мага честь погибнуть в поединке, или во время использования сильного заклинания, которое принесет благо. А он умер как предатель и вор, которым никогда не был. Если бы он понял раньше, кто такой Астерий…
— Но теперь мы знаем… — возражаю я.
— Ты права, и это знание здорово урокотит его жизнь, — кивает Ланс, и я боюсь тех искр всепоглощающей ярости, которые заволакивают его глаза. Но я не могу его судить. Он потерял семью, своего учителя, которого считал отцом, свой дом. Все что у него осталось — это слепая месть и одна цель. И эту цель я ношу с собой на шее. Я почти не вспоминаю о кулоне. Он легкий и теплый, я надежно скрыла его под платьем, метку пришлось скрыть перчатками. Каждый раз, когда я вижу этот глаз, мне кажется, будто Астерий способен с его помощью подглядеть за мной, увидеть, где я. От этого меня охватывала дрожь, и усиливалось желание избавиться от клейма как можно скорее.
Когда вдалеке мелькают стены Аркаима, Ланс открывает сумку и протягивает мне плащ, сам надевает свой, пряча лицо в тени капюшона, я делаю то же самое. Довольно скоро перед нами громоздится высокая стена и ворота, охраняющие внушительных размеров город. Сотни шпилей белого замка выглядывают из—за массивного камня стен. Здесь у ворот кипит жизнь, множество разномастных людей стремятся попасть в столицу, и искупаться в ее величии. Охрана немногочисленна, и когда мы проходим мимо, никто не обращает на нас внимания. Я чувствую, как мое сердце бешено колотится, едва передо мной раскрываются ворота столицы. Я окунаюсь в ослепительную яркость флагов и разноцветных зданий. В чистоту и свет, который заливает площадь. Аромат распустившихся цветов смешивается с запахом свежеиспеченного хлеба. Прохожие непринужденно общаются и смеются, неспешно прогуливаясь по широким улицам. Я поднимаю голову, рассматривая очертания огромного замка. Я и представить не могла такого величия. Сверкающее строение с сотнями шпилей утопает в облаках. Замок будто парит над городом. Вокруг него расстелен ковер из садов и фонтанов. А вокруг, будто кругами растут дома и усадьбы. Площадь пестреет магазинчиками и громкоголосыми лавочниками, торговцами с других континентов и гостями с разных уголков мира.
— Невероятно, — шепчу я, оглядываясь по сторонам.
— Своей красотой столица способна задурманить голову, но не поддавайся этому туману роскоши, — произносит Ланс и направляется в один из переулков. Я медленно иду за ним, подмечая все детали, будто вырисовывая в памяти картинку, которую буду часто вспоминать. Когда еще мне удастся попасть в это прекрасное место?
— Идем, Изабель, — Ланс торопит меня, и я отрываюсь от красок и жизни столицы, углубляясь в задание, за которым мы пришли сюда.
Ланс жестом просит меня подождать, а затем подходит к какому—то грузному мужчине в высокой шляпе. Они о чем—то беседуют, но с такого расстояния мне не расслышать. Ланс кивает мужчине и смотрит исключительно себе под ноги, когда возвращается ко мне.
— «Две совы» уже недалеко. Постарайся не отставать.
— Поняла.
Мы шагали по просторной улочке с высокими домами. Чем дальше мы продвигались, тем старше и искуснее становились здания. Покрытые лепниной и колоннами они походили на экспонаты прошлых столетий.
— Старый район, — шепчет Ланс, тоже любуясь архитектурой.
— Здесь еще лучше, чем на площади. Все очень изящное, веет спокойствием, — соглашаюсь я. Аркаим все больше напоминал мне красивую иллюстрацию из книг о сказочных королевствах, тогда как Рованна напоминала черно— белый снимок на старой фотопленке. Здесь даже дышалось по—другому, магия имела сладковатый привкус, оставаясь на языке и коже. Маги щеголяли в богатых одеждах, сверкающих и кричащих, будто модели на новом показе. Одежда и прически говорили о статусности и богатстве, так что я могла с легкостью отличить высших и низших магов. Этот город кишел людьми всех возрастов и мастей, создавая вихрь из голосов и смеха. Казалось, здесь не было места печали и бедам. Но так ли это? Или столица просто красивая обертка? Я надеялась, что узнаю больше, о месте, которое пленит красотой.
Тут мой взгляд натыкается на одну из досок для объявлений, и я замечаю на ней множество плакатов с моим лицом и лицом Ланса. Я застываю на месте.
«РАЗЫСКИВАЮТСЯ ЗА ВОРОВСТВО И УБИЙСТВО» — гласит огромная надпись черными буквами.
— Цена за поимку две тысячи золотых ватариев, — читает Ланс и хмурит брови. — Немаленькая сумма. Как я и думал, Астерий пустил в ход даже такие грязные методы как наёмники. Они на все готовы ради мешочка золотых.
Мое сердце леденеет, а дыхание сбивается. Слова Ланса вселяют невероятный страх, потому что я вспоминаю остекленевшие глаза того наемника, который хотел зарезать меня. Сколько еще будет тех, которые ради денег готовы изрубить меня на части, лишь бы добыть проклятый кулон? Я замечаю, как Ланс сжимает кулаки и его лицо искажает ярость. Я кладу руку ему на плечо, разворачивая к себе.
— Имельда. Сейчас важна только она.
Ланс кивает, а затем взмахивает рукой, доставая из—под земли толстые корни. Они набрасываются на доску, сжимая и ломая ее, а затем утягивают ее под землю, будто и не было этого стенда секунду назад. Ланс напряженно смотрит на скрывающиеся под камнем щепки и только потом идет дальше. Архитектура этого места теряет свое великолепие и теперь перед моими глазами маячит надпись — за воровство и убийство.
Воры и убийцы. Вот кем мы будем перед горожанами столицы. Злость разрастается внутри, но я стараюсь подавить ее, потому что надежда на лучшее не умирает.
— Таверна «Две совы», — сухо замечает Ланс, разглядывая строение. Оно больше похоже на ветхую лачугу. Покосившееся двухэтажное здание аккуратно вместилось между внушительными домами с высокими колоннами и широкими окнами. Эта таверна смотрится здесь неуклюже, неправильно и странно. Будто ее и не должно здесь быть. Я замечаю болтающиеся ставни и покосившиеся окна, прогнившее крыльцо и мох в щелях между досками. Табличка с названием печально поскрипывает на ржавых петлях. С крыши обвалилась черепица, некогда имевшая серый цвет, а сейчас больше напоминающая цвет грязного болота. От этого странного строения веет забытой стариной.
— Будто дом призраков на день мертвых, — шепчу я, обнимая себя за плечи.
Ланс удивленно смотрит на меня, но судя по его лицу, у него те же ощущения. Мне вдруг становится тоскливо и жутко. Неужели сюда вел нас дух Кристеса? Кто вообще в здравом уме здесь поселится? И почему этот домик еще не рухнул сто лет назад?
— Идем, — Ланс осторожно берет за ручку двери, будто боясь, что она сейчас отвалится и открывает скрипучую дверь. Этот скрип проникает мне под кожу, заставляя поежиться. Я юркаю следом за магом, и когда дверь за мной с грохотом закрывается, я подскакиваю на месте.
— Невероятно…— шепчет Ланс, поднимая голову к потолку.
Я замираю с открытым ртом, щипая себя за запястье, чтобы проверить, не сплю ли.
— Таверна «Две совы» приветствует магических существ! — доносится до нас радушный низкий голос.