И никого не стало

Глава 1

— Плюнь в рожу всем тем, — говорил Виктор Иванович, — кто решил, что мы должны умереть. Засоли кабана, собери рюкзак, иди к Стене Памяти и плюнь на все самодовольные морды, пока их ещё не стёрло ветром и песком. Я бы многое отдал, чтобы помочиться на эту треклятую махину и проорать: «Ну что, ублюдки, теперь довольны? Наши города захватили крысы и тараканы, на постелях прорастают грибы, и птицы так загадили памятник президенту, что он стал на три головы выше! Цивилизация рухнула. Но человечество не мертво, нет! Я жив, моя семья жива. Я знаю ещё четыре семьи, и это только в нашем лесу! А вы на том свете хоть волосы на жопах рвите, человечество не мертво!»

Бабушка Ева хлопнула его по затылку, недовольно кривя узкий, почти безгубый рот.

— Твоим бы голосом да рыбу глушить… Сегодня живы, а завтра зелёные нас найдут. И всё. Пуф!

Она щёлкнула указательным пальцем по карточному домику, который старик строил всё утро.

— Никакой не пуф! — обиженно вскричал Гурий, с сожалением глядя, как рассыпаются карты.

— Ещё какой пуф, — возразила старушка. — Ты же не думаешь, что они позволят нам дожить свои дни? Разве что мы научимся питаться солнечным светом.

Виктор Иванович вздохнул, ставя на стол две карты ребром друг к другу.

— Когда-то человека ставили выше остальной природы… Теперь право на жизнь есть у всех тварей, кроме людей. Какая подлость! Нет, бабка, и не надейся: даже если мы будем получать пищу из ничего, зелёные всё равно посчитают, что мы мешаем хотя бы тем, что занимаем место. Не-е-е-ет, — он погрозил ей пальцем, — мы — опухолевые клетки, которые должны быть уничтожены. Безжалостно, без остатка, без шанса и без каких-либо прав.

Ева покачала головой и повернулась к Гурию.

— Так, малыш, поболтали и хватит. Позови девочек и идите соберите чего-нибудь. Пока тепло, нужно запасаться витаминами.

— Будто они могут что-то собирать, кроме маков и мухоморов, — проворчал мальчик, неохотно поднимаясь.

Он направился к кривой деревянной лестнице с покосившимися, но всё ещё прочно держащимися ступенями. На втором этаже было две комнаты: в одной жили Диана с Белкой, в другой Виктор Иванович. Он сам и бабушка Ева обитали на первом этаже. В этом были как минусы, так и плюсы: с одной стороны, летом внизу шастали полчища насекомых, а с наступлением холодов от земли шла жуткая сырость, но с другой, во время дождя и снега ничего не текло с потолка.

Гурий постучал в комнату.

— Отвянь, мелочь, — промычали оттуда.

— Не отвяну, — он толкнул дверь и вошёл внутрь. — Опять расслабляетесь?

Девушки лежали на большой двуспальной кровати, занимавшей половину помещения. Остальное пространство было заставлено разнообразными банками с помятыми боками и облезшими этикетками: из-под лаков, красок, каких-то химических веществ, которые ещё лет десять назад, во время последней вылазки в город, как рассказывал Виктор, были вынесены с заброшенного склада. На полу валялся многоразовый шприц, рядом стояла кастрюлька с остывающим кипятком.

Белка отвернулась к стене, накрывшись с головой изорванным и тысячу раз перештопанным одеялом, а Диана звездой раскинулась наискосок постели и не мигая глядела в потолок.

— Ты свои руки видела? — хмыкнул Гурий. — Колола в одно и то же место, что ли?

Диана медленно повернула к нему голову. Синяки под её глазами были едва ли не ярче, чем на локтевых сгибах.

— Чего припёрся? — еле шевеля губами, спросила она.

— Я за ягодами. Не пойдёте со мной?

Девушка показала ему средний палец.

— Ну, как хотите.

Спустившись вниз, Гурий взял пластмассовое ведро, бесчисленные трещины которого были скреплены клейкой лентой.

— Ружьё не забудь, — напомнила Ева. — И не закатывай глаза. Знаю, что близко, но вдруг встретится медведь?

Она вздохнула, резко опускаясь в кресло, стоящее впритык к столу. От внезапной тряски новый карточный домик, уже насчитывающий два этажа, снова рухнул. Виктор Иванович с раздражением швырнул оставшиеся карты на руины своего произведения.

— В старом мире парни твоего возраста уже учились водить машину. А теперь только ягодки собирать… — проворчал он, хотя за Гурием уже захлопнулась дверь.

Со всех сторон их небольшое жилище окружал лес. Высокие ровные сосны и ели росли плотно, кустарники и травы стелились сплошным покровом, нигде не было тропинок. Старик всегда тщательно следил, чтобы поблизости не оставалось никаких следов человеческого пребывания, хотя зелёных не было слышно уже много лет. Гурий предполагал, что они решили, будто уничтожили остатки человечества, и сами наконец вымерли. Но Виктор с ним не соглашался.

«Уж поверь, — говорил он, — эти ублюдки всё знают. Пока в каком-нибудь болоте дышит хоть одно разумное существо, они не успокоятся».

Погремев ведром и убедившись, что дно не собирается отваливаться, Гурий решил первым делом заняться малиной. В её заросли, находящиеся довольно близко от дома, медведи уже давно не захаживали, зная, что неподалёку обосновались люди. Впрочем, от случайного мохнатого прохожего он был не застрахован, поэтому бабушка Ева неустанно напоминала ему об оружии.

Добравшись до малинника, Гурий небрежно поставил ведро и присел на траву. Не успел он сорвать и пары ягод, как понял, что выбрал не самое лучшее место: крупные муравьи тут же ринулись в атаку, решив, что человек угрожает их подземному городку. Гурий вскочил с досадливым возгласом и стряхнул с себя насекомых, которые уже успели оставить несколько укусов.

Муравейник был прямо около его ноги: небольшая насыпь земли и мелкой хвои. Ещё чуть-чуть — и беднягам муравьям пришлось бы бросать повседневные дела и срочно приниматься за восстановительные работы. Гурий отступил назад и присел на корточки. Ему всегда нравились социальные насекомые, их чёткое разделение труда, создающее впечатление некой осознанности. Конечно, он знал, что муравьёв вряд ли можно назвать разумными, но всё же для него колонии этих малюток упорно ассоциировались с человеческой цивилизацией, о которой он слышал только в рассказах.

Глава 2

Услышав незнакомый человеческий голос, Мишка зашёлся в истеричном лае. Гурий и сам был не прочь загавкать по-собачьи, потому что слов, чтобы выразить изумление, он не смог бы подобрать, даже если бы сидел целый вечер со словарём крепких выражений (говорят, раньше такие имелись). Но предаваться эмоциям было некогда, и Гурий вместо того, чтобы опустить ружьё, прицелился ещё старательнее.

— Выходи, медленно! — скомандовал он.

Из-за кустов, подняв руки, осторожно выбрался человек. Он был одет очень странно: штаны из гладкого, явно не слишком прочного материала, совершенно неподходящие для жизни в лесу, куртка с застёжкой-молнией, на вид совсем новая, даже не выцветшая. Ни единой заплатки или прорехи, только штанины ниже колен были выпачканы грязью, и то не застарелой, а свежей. Не меньше поразили его волосы: они были не просто чистыми, но даже без единого узелка.

Гурий смотрел на незнакомца, широко открыв глаза.

— Ты из прошлого? — высказал он единственный вариант, пришедший в голову. Впрочем, был ещё один, но в него очень уж не хотелось верить.

— Что? — удивлённо спросил незнакомец и, увидев угрожающее движение, поспешно затараторил:

— Нет-нет, не стреляй, я и не зелёный! Прошу, опусти оружие! Дай мне всё объяснить!

«Если видишь что-то странное, сперва стреляй, потом задавай вопросы», — вспомнились слова Виктора. «А лучше стреляй, беги за взрослыми и только потом что-то спрашивай», — добавила тогда бабушка Ева. «Или можешь сам повзрослеть, но боюсь, с твоими тремя извилинами это никогда не случится», — за это замечание Диана схлопотала хороший подзатыльник от старика, и, как подозревал Гурий, не из-за оскорбления.

У незнакомца, похоже, не было с собой оружия. Гурий опустил ружьё, но оставался готовым снова вскинуть его в любой момент.

— Говори, откуда ты взялся.

В памяти всплывали лица, которые он видел давно, когда был ещё ребёнком, но никого похожего не находилось. Этот человек на вид был его ровесником, может, на пару лет старше, а Гурий точно знал, что кроме него самого в лесу нет людей этого возраста.

— Меня зовут Ян, — произнёс незнакомец. — Я пришёл с миром.

— А я — с ружьём. Поэтому говори быстрее.

Назойливый тоненький голосок то ли разума, то ли страха, без устали пищал, как комар, подначивая выстрелить. А затем бежать, бежать прочь — может даже не к дому, а в непроходимые дебри — всё равно, куда, лишь бы подальше…

— Человечество всё ещё существует.

Гурий смотрел на юношу, не моргая, будто опасался, что тот исчезнет, стоит хоть на долю секунду упустить его из поля зрения.

— Повтори.

— Человечество ещё существует.

Ян говорил с едва заметным акцентом, с каким именно — непонятно. Гурий никогда не слышал иностранной речи и не мог даже приблизительно определить, откуда явился этот человек.

— Ты лжешь, — пробормотал он. — Не может быть. Виктор Иванович видел своими глазами, как вымерли люди. Мир пуст.

— Отчасти, — сказал Ян. — Европа, Азия, Америка и Африка действительно безлюдны. Но цивилизация продолжает существовать в Австралии. Если коротко: вас всех обманули.

— Кто обманул? — дрожащим голосом спросил Гурий, чувствуя, что совсем перестаёт что-либо понимать.

— Зелёные. Они не собирались умирать и теперь построили новый мир.

— Бред. Это же чёртовы эко-наци. Сдохни, чтобы не мешать блохам и черепахам… Какой тут ещё новый мир?

— Если бред, то почему я сейчас стою здесь?

Гурий нервно хихикнул, скривив рот.

— Охотишься на оставшихся в живых? — предположил он.

Ян вздохнул. Его светлые брови, на солнце казавшиеся полупрозрачными, сдвинулись к переносице.

— Тогда где моё оружие? И что я делаю один в самой чаще леса?

«А он всё-таки один?» — запоздало испугался Гурий, шаря глазами вокруг, но при этом стараясь не выпускать юношу из поля зрения.

«Ну конечно, один, — он чуть не хлопнул себя по лбу. — Так бы Мишка и сидел молча, будь здесь кто-нибудь ещё!»

— Так откуда ты взялся? Пешком из Австралии пришёл, что ли?

— Прежде чем я отвечу, пообещай выслушать до конца. Я не прошу тебя положить эту штуку, — Ян кивнул на ружьё, — но, по крайней мере, хочу быть уверен, что ты не психанёшь и не застрелишь меня.

— Я психану? — разозлился Гурий. — Да это ты, похоже, псих, если дразнишь вооружённого человека! Говори давай, а я пока подумаю, убивать тебя или нет!

— Хорошо-хорошо, — пробормотал Ян, примиряюще подняв руки. — Итак. Зелёные изначально поставили цель не истребить человечество, а сократить и отфильтровать. Они считали, что эволюция пошла по кривой дорожке, поэтому отобрали несколько сотен тысяч человек, здоровых, без генетического груза, которые положат начало новой популяции. Они почти столетие пудрили миру мозги, убеждая, что люди должны исчезнуть как вид. Хотя… — он невесело рассмеялся. — Технически они содержали слово. Знаешь, как теперь называется «новый вид людей»? Человек экологичный.

Гурий только растерянно хлопал глазами, с трудом переваривая услышанное. Зелёные, Австралия, генетический груз… Он был уверен, что если бы в детстве не отбивался всеми конечностями от бабушки Евы с её математическими задачками, то сейчас усваивал бы информацию намного лучше. Кто же знал, что умение держать в голове кучу объектов может пригодиться в реальной жизни…

— Чего? — переспросил он.

Ян, вынужденный пересказывать заново, на этот раз подробнее и не так быстро, выглядел недовольным. Его взгляд чем-то напоминал взгляд Дианы, когда та упрекала Гурия в непонятливости.

На сей раз картина сложилась яснее.

Это действительно был старый добрый экофашизм, с той лишь разницей, что человеку все-таки нашлось место в новом мире. Тысячам людей, избранным очкастыми профессорами, которые, составив списки, сами отправились в камеры эвтаназии, потому что не соответствовали критериям.

— Мы фактически живём в государстве по Платону. В руках зелёных вся власть, технологии и оружие, к которому другим людям даже не приблизиться. Многие недовольны их правлением. Но у нас нет ничего, что может сойти за оружие — это тщательно контролируют. Голыми руками восстание не устроить, всех просто перестреляют.