И снова девственница!

Пролог

Пролог.

- Не хочу, не хочу, не хочу! Почему я, почему не кто-нибудь из местных? На худой конец, мог бы взять кого-то более беспринципного, чем я, - предательские слёзы навернулись на глаза.

- Потому что у тебя есть, ради кого бороться, - раздался издевательский ответ, - и тобой легче манипулировать. Плюс ты незаинтересованная сторона.

«Вот гад! Гадский гад!» - вслух раздавалось лишь недовольное сопение.

- Повторяю в последний раз: ты выполняешь всё, что требуется, и я возвращаю тебя обратно в то же место и в ту же секунду, что и забрал. С приличным вознаграждением!

- Каким? – отреагировала она на новую информацию.

- Что там у вас в цене? – поинтересовался в свою очередь мерзкий тип.

- Рубли, доллары, евро.

- Никогда о таком не слышал, - он задумчиво почесал подбородок, - а золото?

- В слитках и с государственным клеймом, - обнаглела девушка, ухватившись за отличную возможность отвлечься от намечающейся истерики.

- Песком, - отрезал мужчина и достал желтоватый свиток, - вот контракт, подписывать кровью, - и протянул его вместе с тонкой иглой.

- Песком так песком, - ворчливо согласилась Любаня и попыталась вчитаться в заковыристый почерк. М-да, с такими условиями проще помереть, чем соответствовать!

***

Облачённая в белоснежное свадебное платье, задыхаясь от прилипшей к лицу фаты, Любовь штурмовала неприступную крепость. Атласные туфельки на тонком каблучке мгновенно порвались, стоило ей предпринять попытку взобраться на стену, но она продолжала упорно карабкаться вверх. Острые грани до крови ранили нежную кожу, алая кровь алчно всасывалась ненасытными камнями. Выбросить руку, ухватиться за выпирающий конец, опять порез. Нашарить ногой новую точку опоры, вытерпеть очередную рану, подтянуться, несмотря на острую боль. Главное – не смотреть вниз, только вверх. Зря она это сделала… Навстречу измученной девушке мчался  оскаленный череп огромных размеров, с каждым метром всё шире и шире открывая челюсти. Ещё не много и он её проглотит! Не выдержав, она срывается вниз, заворожено глядя в пустые провалы глазниц. Ультрамариновая дымка еле успевает за призрачными костями. Падение, боль, темнота.

1. Жила-была Любовь

Жила-была девочка Люба. Ростом не удалась, характером тоже, в смысле его покладистости, спасало только наличие чувства юмора. И если поначалу оно было светлым, то со временем сменило свой цвет на противоположный. Сей метаморфозе способствовала на редкость непростая жизнь. Студенческий брак: головокружительный, страстный, незапланированная беременность... Муж стремительно устроился на подработку, забегал, как в копчик ужаленный, но, оказалось, вовсе не в ожидании чуда, нет. Деньги на аборт зарабатывал.

- Ну, сама подумай, какой сейчас ребёнок? – увещевал Игорь. - У меня скоро диплом, ты на четвёртом курсе. У нас даже квартиры своей нет, через год дядя Вова вернётся из Китая  - и всё, к родакам придётся переезжать. Давай сначала встанем на ноги, тогда и можно.

- Ты думаешь, что через пару лет она у нас вдруг появится?

Какая-то сомнительная логика.

- Баба Клава на меня завещание составила.

Весомый аргумент, ничего не скажешь.

- В принципе я согласна, рановато ещё. - Люба задумчиво теребила короткий ёжик волос на затылке. - Вот только как-то стрёмно ждать смерти хорошего человека.

- А ты не жди, она сама придёт, - оптимистично заверил довольный муж и полез под халатик. - Давай без презика, пока можно.

- Да иди ты! - Отбрыкнулась Люба. - В следующий раз лучше зачехляться будешь. Где там твои деньги?

- Во внутреннем кармане куртки, - недовольно нахмурился муж. - Завтра же вместо пар пойдёшь в больницу.

И она пошла. Сдала анализы, приехала в стационар, где её определили в палату к женщинам, лежавшим на сохранении, и оставили ждать своей очереди. Тут-то девчонку и накрыло. Сначала разговоры: трепетные, полные страха за маленькие жизни. Удивительно, на что только не пошли эти женщины ради того, чтобы просто забеременеть. Одна гормоны пила, вторая легла под иголки к какому-то китайцу, а ей… ей просто так дали. Даже неудобно стало. В какой-то момент дверь распахнулась, и привезли каталку со спящей девушкой. Чёрные вьющиеся волосы, красивая вязь татуировки на бедре и кровавая ветошь между ног.

- Готовься, через полчаса твоя очередь, - равнодушным голосом сказала медсестра и вместе со второй лихо плюхнула девицу с каталки на кровать.

- Чёрт, клеёнка перекосилась, - ругнулась вторая и кинулась её поправлять.

Разобравшись с пациенткой, они, скрипя колёсами, подкатили каталку к Любиной кровати и оставили, сами же удалились на перерыв. Она с ужасом взирала на ветошь, стремительно напитывающуюся кровью. Когда ткань пропиталась до отказа, полилось на клеёнку. Зря они её поправляли, матрац клеёнка всё равно не спасла.

Девчонки притихли и боязливо косились.

- Не могли отдельную палату для них выделить? – возмущение вперемешку с презрением резало сильнее ножа, - мы тут на сохранении лежим, а нам под нос привозят такое![1]

- Да не говори, - сердито пыхтела другая, - я вот вообще крови боюсь.

Любу начало колотить, она сжалась в компактный комочек и зарылась под колкое больничное одеяло. Мертвенно бледное лицо ещё не отошедшей от наркоза девушки, периодически постанывавшей, казалось восковой маской. Чёрная подводка вокруг глаз лишь усугубляла впечатление.

«Боже, неужели и со мной так же будет?»

Старая облезлая каталка с потрескавшейся клеёнкой ждала своего часа, чтобы отвезти её на «стандартную операцию, ничего особенного, в жизни и не такое случается».

Побоявшись минут десять, Любе, наконец, надоело трястись и она вышла в коридор. В столовой народ восторженно внимал Малахову и очередной жертве его мегапопулярного ток-шоу.

«Терпеть его не могу!» - скривилась Люба и пошла в туалет. В открытое окно задувал ледяной ветер, вымораживая и без того малоприятное помещение.

-Брр, - вздрогнула Люба. - Что я вообще здесь делаю?

Дрожащими пальцами она набрала мамин номер.

- Мама, - она забилась в ближайшую к выходу кабинку – там меньше сквозило, и попыталась закрыть шпингалет. - Мама, это я.

- Дочка? – тонкий, полный тревоги голос крепким якорем зацепил мечущееся сознание. - Дочка, с тобой всё в порядке?

- Нет. - Правда далась с трудом, шпингалет отсутствовал как данность. - Как ты догадалась?

- Мне вчера сон плохой приснился, будто вы с Игорем ребёнка съедаете, в ресторане, под соусом бешамель.

- Да мама, - она в очередной раз поразилась маминой интуиции, жаль, что самой Любе такая не досталась. - Мы действительно чуть не «съели» своего ребёнка.

- Как? – её голос резко сел.

- Я сейчас в больнице. - Люба облизала пересохшие губы. - Через пять минут идти на аборт.

- Господи, - мама прочистила горло, - почему ты мне не сказала? А что Игорь?

- Прости, я постеснялась, - стыдливо опущенную голову нельзя разглядеть через телефон, это ведь не скайп. - Игорь… Игорь просил никому не сообщать, а потом принёс деньги и сказал, что договорился с Инессой Степановной. Ну, той, что в гинекологии работает. Без очереди, пока срок не истёк.

2. Попадос.

Закончился очередной рабочий день. Жара казалась ещё более невыносимой после офисной прохлады. В первые минуты даже почудилось, будто попала в пустыню. «И как Людка такое переносит? На шестом-то месяце беременности, - ужаснулась Любовь. – Пойду-ка я по набережной, ну и пусть, что крюк, зато не расплавлюсь».

Прячась в тени деревьев, она нервно отмахивалась от мошкары, назойливой даже в дикий солнцепёк. Воздух дрожал зыбким маревом, нагоняя апатию, делая веки тяжёлыми, а ноги – вялыми.

- Смотри куда прёшь, дура, - рявкнул какой-то лощёный парень, не замеченный уставшей Любой. От резкого толчка она потеряла равновесие и полетела в кусты.

Воздух завибрировал, казалось, её подхватил локальный смерч и закружил в тошнотворном вихре. Зажмурив глаза, она автоматически схватилась за первое, что попалось под руку. Этим оказалась штанина хама, который умудрялся сквернословить даже в экстремальных условиях. Наконец, кружение закончилось, и они практически в обнимку полетели на землю.

- Какого?.. Иди ты в… - казалось, парню даже не нужно дышать. - Слезь с меня … и вообще пошла на …!

Люба кое-как сползла с дергающегося неврастеника, встала встала на четвереньки и почувствовала, как по губам, а потом и по подбородку заструилась какая-то жидкость. Голова гудела, желудок судорожно сжался и рвался опорожниться. Приглушённый стон сам собой слетел с губ. «Так, надо срочно сесть, пока меня не вывернуло. И сопли подтереть». Как ни странно, но жидкость не заканчивалась, а продолжала струиться вниз по шее. Сумка, каким-то чудом не слетевшая с руки, хранила в своих недрах упаковку влажных салфеток, оставалось лишь унять дрожь и открыть молнию. Замок поддался с пятой попытки, салфетки нашлись с седьмой.

- А ты кто такой? – раздался холодный, как изморозь голос. Он колкими иголочками впивался в виски, проникал в вены и леденил кровь.

Оба упаданца изумлённо уставились на статную фигуру, облачённую в чернильного цвета плащ, как в сгусток тьмы. Лишь бледное лицо и зачёсанные назад седые волосы свидетельствовали о том, что перед ними – человек или хотя бы нечто гуманоидное.

- Я? – визгливо вскрикнул парень. - Я сын депутата! - Гордо выпяченная грудь смотрелась на редкость нелепо на чёрном полу ритуального зала в центре октаграммы. – А вот кто ты?

- Твоя смерть, - этим голосом можно было смело замораживать фрукты, ни одной витаминки бы не потерялось.

Задохнувшийся сначала от возмущения, а потом от удушья юный мажор приподнялся над полом и судорожно засучил ногами. Кошмарный мужчина даже бровью не повёл, лишь презрительно смотрел, как напряглась шея, как вспухли на ней вены, а лицо из красного стало синюшным. Неприятно пахнуло испражнениями. Лёгкий наклон седой головы – и раздался отчётливый хруст костей. Тело сломанной куклой упало на каменные плиты.

- Что такое депутат? – лениво поинтересовался он у чудом усидевшей Любы.

Ей хотелось вскочить и бежать без оглядки, на худой конец – забиться в угол и не высовываться. К сожалению, ни на то, ни на другое банально не хватало сил.

- Что? – Она непонимающе смотрела на неестественно вывернутые конечности и отчаянно наделась, что ей приснился очередной кошмар.

- Неважно, - не голос, а сплошная меланхолия. – Вытрись. - Брезгливая гримаса.

Взглянув, наконец, на свои руки, она только сейчас осознала, что истекает кровью. И ощущения настолько реальны, что даже страшно себя ущипнуть – вдруг всё происходящее правда. Поспешно обтёршись противно пахнущими салфетками, Люба попыталась встать. Взгляд то и дело возвращался к убитому, а мозг отчаянно сопротивлялся и твердил, что это нереально.

- Как же долго, - устало вздохнул седой и взмахнул рукой.

Тело неожиданно обрело немыслимую лёгкость, взмыло над бренностью, сознание решило, что с него достаточно и отключилось.

***

Очнулась Любаша на широкой кровати под балдахином цвета крысиного брюшка. Каменная кладка серых стен навевала мысли о склепе, а массивная мебель предположительно из морёного дуба ничуть не освежала мрачный интерьер. Пощупав себя на предмет сохранности, она обнаружила, что обнажена за исключением ошейника и пары браслетов. Цепей не наблюдалось, так что свобода перемещения имелась, пусть и довольно относительная. Соскользнув с громоздкого ложа, она принялась искать дверь в уборную. Ко входной подходить не имело пока никакого смысла – голая, контуженная, абсолютно не ориентирующаяся в пространстве и ситуации в целом. Труп ещё этот… зверски убиенный… храбрости не прибавлял.

Найдя, наконец, комнатушку с жестяной ванной и таким же неприглядным горшком, она не стала выпендриваться и справила естественные потребности. После того, как Люба полежала в инфекционном отделении детского стационара, её вообще мало чем можно было шокировать. Да и не перед кем качать права об эстетике и техническом прогрессе. Как только закрылась крышка местного клозета, его охватила лёгкая дымка. Подождав пару минут, Любаня заинтригованно открыла отхожую посудину, в нос шибануло едким запахом хлорки.

- Надо же, какая занятная система самоочистки, - задумалась она. Крепко. – Это что же получается, горшок-самобранка, только наоборот?.. Похоже, я опять сплю.

3. Апгрейд.

Стресс снимался долго и нервно. Он выгнал уже вторую служанку и нетерпеливо ходил из угла в угол в ожидании следующей. Первая девица настолько торопилась, что не посчитала нужным помыться перед почётным ублажением его сиятельства. Вторая учла ошибку первой, но показалась слишком толстой, хотя раньше его всё устраивало. Это та тощая девица с непотребно короткими волосами виновата! Не женщина, а мальчишка… пока не разделась, конечно. Вот гмыр, нельзя с ней спать, иначе восстановление её ауры вместо пары недель займёт не меньше трёх месяцев. Судя по цвету нижней чакры, мужчины у неё не было около пяти лет, что неудивительно с таким-то характером. Осталось восстановить плеву, дать время на успокоение фона и приступать к делу. Может, позже, перед отправкой назад… так сказать бонус за доставленные неприятности. Забавный термин, как и вся она. Болтает только много.

Размышления прервал стук в дверь.

- Входи, - властно приказал герцог.

- Вызывали, ваша светлость?

На пороге стояла молоденькая служанка. Волосы цвета спелой пшеницы змеились тугой косой, тонкая талия перетекала в округлые бёдра, а грудь так и манила своей пышной мягкостью.

- Проходи, раздевайся, на колени.

- К-как скаже… - заикаясь от потрясения, она робко прикрыла дверь.

- Молча! – резко прервал Брэг. – Быстрее!

Глотая слёзы, девушка торопилась выполнить приказы. Нет, невинность она потеряла давно, но привыкла к восхищению. Сколько их было – парней, готовых носить на руках? Но Рижке было мало: что ей какие-то мужланы, когда можно пойти в услужение к самому герцогу? От него ещё никто без подарков не уходил… стоимостью в годовое жалованье. Кто ж знал, что отрабатывать придётся соответственно?

- Посмотрим, что ты из себя представляешь…

Рука в волосах: жёсткая, горячая, безжалостная. Как и плоть, как вся его суть – сына высшего круга знати, избалованного вседозволенностью, пресытившегося женским вниманием.

Она уже не пыталась сдерживать слёзы, страх поселился в груди. Единственное, что она могла сделать – это покорно дождаться его удовлетворения и уползти в свою каморку. А оно, как назло, всё не наступало, терзая тело, вынимая душу.

***

Довольный, как сытый удав, его сиятельство Брэгдан Брионский снисходительно поглядывал на вздорную пленницу. Та сидела в кресле и с независимым видом отковыривала лак с ногтей.

- Что это? – Герцог кивнул на творимое безобразие.

- Бывший маникюр. — Тяжелый вздох. — У вас ведь вряд ли найдётся жидкость для снятия лака, впрочем, как и сам лак.

- Ты об этом? – он материализовал на ладони пузырёк с перламутровой жидкостью – одна из бесчисленных трат на предшественниц.

Жаль, что с платьями такой номер не пройдёт: высший свет не терпит повторений, да и афишировать взаимосвязь с теми девушками ни в коем случае нельзя. Одну из них отравили, а вторая выпрыгнула из окна. До сих пор не ясно сама она это сделала или кто подтолкнул.

- Хм, пахнет приятно, - опробовала местный вариант ногтевого покрытия Любаня. - И сохнет быстро. На какой он основе?

- Масло с красителем и закрепителем. — Герцог с тщательно скрываемым любопытством изучал кусочек неизвестного вещества. Скривившись от неаккуратности девицы, он притянул всё, что она накрошила и телепортировал на стол своему штатному алхимимку для исследования.

- Любопытно, сколько этот местный лак держится? – безадресно поинтересовалась Люба и ойкнула от неожиданности – ошейник и браслеты упали на колени. Сразу стало легче дышать.

- Теперь в них нет необходимости. - Он вновь протягивал какой-то флакон, только куда большего размера, чем предыдущий. - Вечером после мытья вотрёшь в корни волос, а то смотреть противно. Смоешь через десять минут после нанесения.

Люба привычно вскинула голову, но протест замер на губах – слишком сильно отличался взгляд от хлёстких слов. Он был полон предвкушения. Голодного, жадного.

«Только этого мне не хватало! Ну, нафиг, пусть своих маркизок зажимает, или кого он там предпочитает?»

Холод, пробежавшийся от затылка к лону, заставил вжаться в недра мягкого кресла.

- Пошли, - он властно махнул и, не дожидаясь, пока она встанет, направился к выходу, - быстрее!

На пороге обернулся, нахмурился, глядя, как игнорируется его приказ и вытянул руку. Коротко взвизгнув, Люба замахала всеми конечностями, пытаясь совладать с потерявшим вес телом. Добилась она только того, что перевернулась лицом к полу и в такой неудачной позе полетела. Неудобно вывернув шею, пыталась разглядеть, куда её несёт, но нарушила равновесие и больно стукнулась о косяк. Руки автоматически прикрыли голову, защищая от новых ударов и частично закрывая обзор. На глаза навернулись слёзы, ещё больше ухудшая видимость. Единственное, что она успела разглядеть, – это синеватые разводы вен под бледной кожей довольно тонкой руки, узловатые пальцы и массивное серебряное кольцо. Рельефные загогулины обрамляли чёрный бриллиант, как прихотливо переплетённые змеи или что-то в этом роде – в символике, тем более местной, она разбиралась так же хорошо, как в языках программирования. То есть никак.

4. Внедрение.

Как и предсказывала Ждара, вскоре они отбыли в столицу. Будь герцог Брионский простым смертным, дорога бы заняла минимум две недели, ибо его мрачная цитадель располагалась на берегу морского залива, где злые волны разбиваются о гранитную твердь, нещадно дует промозглый ветер, и пронзительные крики чаек оглашают округу. Всю эту неприглядную картину Люба наблюдала из окна. Даже не будь на нём стальных решёток, она бы всё равно не пыталась бежать. Прыгнуть в серую воду, чтобы тут же разбиться, упав на скалы? Заблудиться в замке и опять «случайно» напороться на какое-нибудь непотребство? Да и нет в этом смысла – контракт сковывал её куда крепче тех цепей, что до сих пор валялись под кроватью.

- Дамы, поторопитесь, - недовольно поджимал губы Брэгдан, расхаживая мимо чемоданов, плотными рядами стоявших вдоль стены телепортационной залы. На гладком полированном полу прожилками из светлого камня была выложена универсальная пентаграмма перехода. Возле четырёх углов пятигранника маг уже начертил основные координаты: справа — широта, слева — долгота, сверху — величина расстояния до объекта, в нижнем правом — знак рода, в дом которого планировался переход.  Оставалась последняя руна, открывавшая защитный контур городского особняка.

- Всё-всё, - подтолкнула блондинку компаньонка. - Чуть не забыли портрет его высочества.

- Я его ещё вчера упаковал. - Маг недоумённо осмотрел поклажу.

- А мы ночью брали, - потрясла картиной шатенка. - Она ведь его ни разу не видела.

- Ненавижу женщин, - процедил сквозь зубы маг. - Глупые, никчёмные курицы. Молчать! – Прикрикнул на открывшую рот соратницу. – Она и так его теперь постоянно видеть будет, зачем было нарушать порядок? Воистину, прав отец, говоря, что дальше кухни и постели вас никуда допускать нельзя.

Бурча под нос всяческие ругательства, маг старательно вычерчивал мелом последний знак и активировал переход. Издевательски поклонившись, он пригласил дам пройти вперёд. Люба растерянно посмотрела на компаньонку, не решаясь лезть неизвестно куда, но та уверенно шагнула, потянув её за собой. Вихри сизой дымки, лёгкое головокружение – и вот они уже за много миль в сердце Родеции – главного города Кординии. Слуги, толпившиеся у входа в точно такой же зал, как и в родовом замке, приветственно поклонились и поспешили в переход.

- Пойдём в гостиную, - снова потянула за собой блондинку компаньонка. - Подождём там.

Спустя полчаса, к безмерному удивлению Любы, её повели ни больше ни меньше, а по подземному ходу. За спиной пыхтели нагруженные слуги.

- Здесь ты и будешь жить, - обвёл рукой уютную спальню герцог. - Этот дом принадлежит нашему роду много лет. Оформлен на одно доверенное лицо, у которого я сейчас его снимаю.

Девушка, ещё не пришедшая в себя от двери за зеркалом в ванной комнате (и как, скажите на милость, мыться, если в любой момент оттуда может появиться похотливый извращенец?) автоматически кивнула.

- В соседней комнате – спальня Ждары. Завтра прибудет новая кухарка – королевская шпионка, так что в этом доме ни одного лишнего слова сверх легенды. Наоборот, побольше говори о своей симпатии к наследнику.

- Эмм, - потенциальная невеста включила наконец мозг. - Не будет ли слишком странным, что я, ни разу его не видев вживую, уже чем-то там пылаю?

- Ты ведь девушка, - посмотрел на Любу как на неразумного дитя маг. — Вы и не такое можете. Тем более, ты его видела за несколько лет до переворота, на помолвке.

- Знаешь, а она права, - задумчиво проговорила магиня. - Попридержим пока портрет, после бала повесим. И разговоры тогда же начнём – достовернее будет.

- Только не увлекаться импровизацией, - строго нахмурил брови. - И без Грэгга за порог ни шагу!

- Само собой, шеф, - козырнула Ждара и пошла осваивать свои апартаменты.

Не успела Любаня испугаться того, что осталась наедине с пленителем, а он, соответственно, обрадоваться, как в комнату вошла горничная со стопкой чистого постельного белья. Коротко поклонившись, она, не обращая внимания на произведённый эффект, принялась проворно упаковывать одеяло в пододеяльник. Маг недовольно поморщился и тоже вышел, а Любаня буквально ловила каждое движение горничной – у неё так никогда не получалось. Коварное одеяло умудрялось в процессе то перекрутиться, то повернуться поперёк, и тогда она самозабвенно заныривала в бельевые недра и выправляла безобразие изнутри. У служанки таких проблем не возникло. Пока новоявленная госпожа зависала в своих размышлениях, та успела полностью застелить кровать, развесить платья в гардеробной и теперь расставляла туфельки под цвет туалетов.

В задумчивости девушка вернулась обратно в ванную и стала прикидывать, как бы отгородиться от потенциального подсматривания. «Может, прикрепить верёвку по бокам и навесить на неё штору? - перебирала варианты. - Всё же зеркало должно быть в свободном доступе. Нет, тогда пойдут ненужные разговоры среди прислуги, а значит, дойдёт и до кухарки. Может вызвать подозрение». Внимательно осмотрев довольно просторную комнату, она вспомнила, что есть такое замечательное изобретение, как ширма.

- Розетта, - позвала она горничную, - в доме есть ширмы?

- Сейчас узнаю. - Пухленькая, но очень подвижная девушка со всех ног кинулась исполнять поручение.

5. Проверка.

На следующий день, как назло, зарядил дождь. Сначала моросил, а потом и вовсе разошёлся не на шутку. Свинцовые тучи полностью заслонили солнце, лучи еле пробивались сквозь ватную толщу невнятной серостью. Завитые по случаю допроса локоны, несмотря на карету и зонт, набрякли и обвисли. Пышный подол украшали влажные разводы, а оборки собрали, кажется, всю окрестную грязь, щедро делясь ею с чулками и туфельками. Гордо вышагивавшему рядом магу в высоких ботфортах и кожаном плаще сии неприятности были неведомы.

- Могли бы и мне выделить что-то в этом роде, - бурчала Любовь, чувствуя, как холодные струйки подбираются к пяткам.

- Тебе бы пошло, - окинул задумчивым взглядом стройную фигурку герцог. — Только под плащ надеть одни чулки с корсетом.

- Фу, - скривилась Люба, передёргиваясь от сырости и всплывшей в памяти картинки из мужского журнала, что она случайно нашла в столе главного бухгалтера, когда в срочном порядке искала печать предприятия. Причём главбух была женщиной…

Наконец, они добрались до дворца, где их уже встречал вчерашний главмаг, которого Люба про себя называла Вороном. С вариацией эпитетов, разумеется. Сегодня он удостоился прозвища Ворон-зализняк, поскольку то ли переборщил с гелем для укладки, то ли забыл помыть голову. Брэгдан по сравнению с ним выглядел куда ухоженнее: пышная белоснежная грива была уложена волосок к волоску, контрастируя с блестевшим от хрустальных капель чёрным плащом. У Кордована же волосы были небрежно перехвачены замшевой лентой, непослушная прядь вновь рассекала щёку, а сюртук он, похоже, не менял со вчерашнего вечера. Тем не менее, именно он подсушил и почистил её одежду, предварительно скривившись в презрительной гримасе.

- Теряешь квалификацию, - насмешливо бросил Ворон Брэгу. - Сил теперь только на себя любимого хватает?

- Вот ещё, - чуть было не оговорился про презренных рабынь, но вовремя вспомнил об официальном статусе подопечной и поправился. - Просто не успел, как ты уже вмешался.

Заминка и резкая смена интонации не прошла мимо его внимания. Впрочем, обострять конфликт Брэгдан не стал, зафиксировав аномалию в копилке дотошной памяти.

- Следуйте за мной. — Придворный маг резко развернулся и, чеканя шаг, двинулся вверх по мраморной лестнице.

Синий с золотистым орнаментом по канту ковер приглушал шаги. Седовласый, памятуя о легенде, подал руку не обольщавшейся на сей счёт Любе. Пленница прекрасно понимала: если бы не свидетели, «опекун», вопреки его словам, не только не помог бы ей, а напротив, еще бы и попинал. Причём, неизвестно, как отреагировал бы на это Ворон: заступился  или присоединился?

Тем не менее, руку она подала, ведь глупостью Люба не отличалась и перечить сейчас совершенно точно не собиралась. Сообразительности пленнице было не занимать, только вот шестеренки в голове работали в этом мире буквально на износ, как в информационном, так и в эмоциональном плане. И бог бы с ней, с учёбой, порой было даже интересно, за исключением танцев и хитросплетений придворного этикета, но круглосуточное напряжение давало о себе знать.

В малом зале совещаний можно было устраивать чемпионат мира по хоккею, настолько там оказалось просторно и холодно. Пол искрился от света магических кристаллов, как первоклассный каток, не отставая и в скользящих функциях.

Любе велели встать в центре полукруга напротив почтенной комиссии высших магов государства, даже не предложив кресло или стул. Сами же проверяющие вольготно устроились в мягких креслах, в том числе и тиран – опекун, и лишь секретарь недовольно ёрзал на жёстком стуле, явно не отличавшимся особым удобством. Помимо бумаг на его столе возвышался колоритный агрегат с несколькими колбами, кристаллами и прочей магической ерундистикой, в которой Люба абсолютно не разбиралась.

- Внеочередное заседание Комитета магии королевства Кординия объявляется открытым, - монотонно забубнил секретарь. Такой голос был способен повергнуть в уныние даже отъявленных оптимистов, что уж говорить про Любовь. — Председатель — герцог Кордаван Дагонский. Особый гость — его величество Базальд Варокский, повелитель Кординии. Приглашенный эксперт — граф Герардус Москополикус, член совета Независимой Семерки, любезно предоставивший эталонный образец. Секретарь — Вернон Тыглинский.

Пока секретарь нудно перечислял поимённо и потитульно всех участников, ноги стали ощутимо затекать, ибо она боялась даже шевельнуться – вдруг это расценят, как попытку к диверсии? Но недолго мучилась старушка в гвардейских опытных руках. Коротко и быстро изложив суть собрания, Корд уже протягивал ей всё тот же до безобразия острый нож, которым пытался обескровить накануне.

- Протестую, - тем же ленивым тоном, что и вчера, остановил его Брэгдан. Издевался, и даже не скрывал этого. – Требую использования специальных стерильных инструментов для чистоты эксперимента.

И протянул коробку со скальпелем, похоже, тем самым, коим когда-то срезал кожу для возвращения невинности. Любу чуть не вывернуло на бесценный мрамор (хотя что ему, камню, сделается?), она пугливо шарахнулась прочь. Первый вариант теперь не казался столь ужасным.

Ворон с любопытством наблюдал за позеленевшим лицом псевдопринцессы, пара магов сочувствовала, прочим не было никакого дела до фобий неизвестной девчонки. Король с интересом переводил взгляд от одного к другому, украдкой подмигнув Корду.